пробить лбом  стену. €
когда Я проскочу сквозь дыру, то там, за стеной, окажетсЯ иное пастбище, чем
здесь.. џ не смогла стать художницей, хотЯ с детства любила рисовать, писать
красками, но  научилась  понимать, что гениальные художники  были похожи  на
менЯ  тем,  как  им  хотелось  прорватьсЯ  сквозь  тюремную   стену  гнусной
обыденности  к жизни иной,  запредельной, таинственной. € они находили такой
тайный  лаз -- у каждого  был свой. џ  никогда не помышлЯла, живЯ  среди
обыкновенных смертных, что встречу  среди них  того,  отмеченного,  которому
господь укажет тайный ход сквозь каменную стену...
     Љогда ‹илиана толковала  мне  о  своих  гениЯх, Я почему-то представлЯл
старика  ”евралева. ѓении, по  ее словам, могли сотворить  нечто такое, чего
никто другой  не мог, и овеществленное их вдохновение  оставалось на земле в
виде  произведений, раз и навсегда поучительных  длЯ людей  всех последующих
поколений.  Ђ Я вспоминал, каков был этот пьЯница ”евралев... почему-то  жил
совершенно одни, без семьи, в пахучей своей берлоге в конце коридора старого
корпуса, где размещалась школа. ‘муглый,  сухощавый и твердый, как полено, с
китайскими  скулами и  венчиком  сивых  свалЯных  волос  вокруг полированной
лысины, старик  мне  нравилсЯ  тем, что принимал  каждого из  нас, приютских
общежителей, как равноправного  себе человека. Њожет быть, старик  давно уже
пропил все мозги  и  потому плохо  соображал, но он  с полной  серьезностью,
исключающей всЯкое притворство, здоровалсЯ за руку с  каким-нибудь шпаненком
из младшей  группы, останавливалсЯ и  заговаривал с ним о погоде,  о пропаже
стамески, ругалсЯ  привычными штампами всероссийского мата,  мог  пригласить
того же  малыша к себе в каморку, чтобы по-братски разделить  с  ним то, что
оставалось  на  дне  бутылки, спрЯтанной  в  самодельный  шкаф-подстольник с
изрезанными  дверками, запирающимисЯ  на  загнутый гвоздик.  ”евралева ругал
всЯкий начальник,  а  начальником  над  ним оказывалсЯ  каждый,  начинаЯ  от
уборщицы  и  кончаЯ  директором, по  старик был мастером  на все  руки,  мог
выложить каменную стену, починить замки, вычистить сортир, побелить Яблони и
сделать оконные рамы. ‚ моем  представлении ‹илианины гении были  похожи  на
”евралева, только  не пьЯного, а чисто выбритого, одетого в хороший костюм и
поставленного почему-то на плоскую  крышу сараЯ... Џросто Я не знал,  что же
мне пытаетсЯ втолковать моЯ учительница, и тех высот жизни и духа, о которых
распиналась она, Я вообразить никак не мог, и всЯ высота человеческаЯ в моем
     тогдашнем представлении не могла поднЯтьсЯ выше  крыши  сараЯ... ‘тарик
”евралев в конце концов умер, ничего поучительного длЯ  потомков не оставив,
кроме загадочного гроба, неизвестно длЯ кого предназначенного.

     Њы прибыли в  Њоскву в  середине  лета, еще совершенно не предчувствуЯ,
что нас  ожидает. Ќа  нас хлынула толпа трех  вокзалов, расположенных вокруг
одной площади.  ЊосковскаЯ  толпа  --  это  особаЯ  стихиЯ,  похожаЯ  на
воздушную  бурю  или  штормовое  море,  и  тревога  от  ее  мощного  рева  и
одиночество охватывают новоприбывшего с такой же  силой и неодолимостью, как
и  перед лицом набегающего урагана.  Ћ,  какие  только безвестные  ужасы  не
мерещатсЯ  провинциальной  душе  при звуках шаркающих  о камень сотен  тысЯч
человеческих  подошв,  сколь  невыносим  длЯ  чуткого  слуха,  привычного  к
пустотам  тишины  полей, одновременный лай и кашель,  вылетающий из  горЯчих
глоток множества моторов.  Љрасные трамваи  с  труженическим рычаньем  тащат
сквозь толпы легковых машин  свою надоевшую ношу, с треском  искрЯт  на ходу
дугами  и  тЯжко постукивают стальными стопами по  железным тропинкам. Љогда
гудит  в полдень Њосква, кипЯ родниками неисчислимых своих площадей,  сливаЯ
потоки жизненных струй в  русла улиц, в  тоннели подземки или впитываЯ людей
каменной   губкой   многоЯчеистых   зданий,   --   всевластный   демиург
технического созиданиЯ  встает над городом  и расправлЯет  свои перепончатые
крыльЯ.  Њы  влились  капельками  надежды в клокочущий котел Њосквы  и  вмиг
отдали   свою  жизнь  кипению   загадочного  варева.  ‡ачем  столько  машин,
троллейбусов, сверкающих шпилей на вершинах  гордых небоскребов? —то варитсЯ
из  нас?  Ћна, столица демиурга,  видоизменЯет провинциала  всего  один  раз
--  зато навсегда.  Ћтныне он, кто бы ни  был, до смерти  своей запомнит
образ огненного вихрЯ, который гудит над вершиною громадной страны.
     Њного всЯких изменений происходит с человеком в Њоскве, когда он, придЯ
откуда-нибудь  с  океана  или из  степи, начинает жить в столице. ‘амому  же
неофиту едва ли удаетсЯ заметить или осознать  перемены в себе, хотЯ однажды
он  может нечаЯнно глЯнуть на себЯ в настенное зеркало, где-нибудь в проходе
многолюдного универмага,  и  совершенно  не  узнать своего лица.  ‘ Ђкутиным
произошла перемена в первый же день прибытиЯ в столицу -- с этого днЯ он
уже   никогда   не  видел  во  сне  синего  озера,   по   которому,   словно
царевна-лебедь, плавала  его покойнаЯ мать.  €  еще множество перемен быстро
произошло в  нем,  не замеченных ‹илианой  Ѓорисовной, единственной, котораЯ
могла бы их заметить, если бы интересовалась им, а не исключительно собою.
     Ќа другой же день по приезде нетерпеливаЯ учительница повезла Ђкутина и
его  альбомы в художественный  институт,  с ходу  принимаЯсь  за  выполнение
задуманного.  €  на  первых  же  шагахпо  устрашающе-великолепному вестибюлю
института Ђкутин  почувствовал, как  он начинает  стремительно  уменьшатьсЯ.
Љонечно, ‹илиана ничего такого не  замечала, но он, разглЯдываЯ великолепные
штудии,  развешанные по стенам, и впервые  вживе увидев  карандашную технику
академических рисовальщиков, был потрЯсен  и почувствовал себЯ ничтожеством.
Ћн  остановилсЯ перед круто уходЯщей вверх  лестницей --  с  неудержимым
желанием уйти прочь отсюда, бежать, пока не поздно.
     ќто  был верный инстинкт, который  повелевал  ему спастись бегством, но
‹илиана увлекла его дальше, схватив за руку. €  после, в каком-то пустынном,
залитом  беспощадным солнцем кабинете, за широким  канцелЯрским столом некий
седовласый,  чисто  вымытый  --  казалось,  даже   протертый  по  каждой
морщинке, -- сложно пахнущий человек недолго  разговаривал  с  ‹илианой,
едва  глЯнув на несколько рисунков в альбоме  Ђкутина. “чительница  говорила
громко и напористо, седовласый кивал с кислой миною на холеном лице, закурил
сигарету с позолоченным  мундштучком  и в конце беседы,  неловко скривившись
набок, что-то написал на бумаге и подал записку ‹илиане.
     ђазговора Ђкутин  совершенно не понЯл,  ибо  процесс его стремительного
уменьшениЯ  продолжалсЯ,  подгонЯемый  холодными взглЯдами,  которыми чем-то
тайно раздраженный  человек  сопровождал  свои  действиЯ.  Ѓезмерные,  ранее
услышанные  от ‹илианы  похвалы  возымели на Ђкутина свое действие -- он
привык уже к  тому, что все нарисованное им оказываетсЯ  чрезвычайно хорошо,
и, не понимаЯ толком, почему хорошо, ЊитЯ стал относитьсЯ к своим рисункам с
невольным   почтением,  словно  к  неким  документам,   пусть   неизвестного
назначениЯ, но весьма ценным.  € то  пренебрежение, с  которым просмотрел их
чистенький человек, куривший  сигареты с  позолоченными кончиками, было  длЯ
Ђкутина совершенно неожиданным и уничтожающим.
     Ћднако   ‹илиана,  получившаЯ   записку,   всЯ   засиЯлаи.  чрезвычайно
похорошевшаЯ, румЯнаЯ, прощалась с хозЯином кабинета весьма кокетливо и даже
одарила  его  многообещающим  ласковым  взглЯдом,  отчего мужчина  несколько
оживилсЯ,  привстал  и,  пожимаЯ  учительнице  руку, криво  улыбнулсЯ  одной
стороною лица.
     --  „митрий,  ты будешь  учитьсЯ в художественном  училище,  --
сообщила ‹илиана Ѓорисовна, когда  они  вышли  из  -внушительного  казенного
зданиЯ.  --  ќтот  человек  имеет большой вес, он хороший знакомый моего
отца, а иначе мы к нему  и не попали  бы. ’еперь наше дело в  шлЯпе, раз сам
•орошутин рекомендует тебЯ директору училища.

     ’аким  образом  Ђкутин попал в  список  наиболее способных абитуриентов
художественного училища. ђекомендациЯ  •орошутина  сыграла свою роль,  но мы
все, состоЯвшие в этом списке, могли бы без всЯких сомнений подтвердить, что
Ђкутин был  и  на самом деле чрезвычайно одаренным парнем.  ‚ этом мы смогли
убедитьсЯ,  проучившись  некоторое времЯ вместе, и его  оригинальные рисунки
так нравились всем, что мы наперебой  расхватывали его наброски  и случайные
почеркушкн,  которые он охотно  раздаривал товарищам. Ђкутин  был  природным
рисовальщиком,  но  и его чувство цвета оказалось незаурЯдным  и  совершенно
особого свойства.  џ родом  из  Ђрмении, и мне единственному  из  всей нашей
четверки  было свойственно активно воспринимать открытые Яркие цвета, именно
их сочетать без  робости  и  сомнений  в темпераментной,  мажорной  гармонии
-- мое ощущение цвета было несомненным, Ярким  и вполне убедительным длЯ
всЯкого зрителЯ. €ли  взЯть  ...иЯ -- у  него, генетически свЯзанного со
школами старинного ‚остока, цвет был всегда дополнЯющим элементом к рисунку,
то есть средством так или иначе раскрасить линейный рисунок. †ивопись, таким
образом, ЯвлЯлась длЯ него дидактическим средством,  с  помощью которого  он
как  бы принималсЯ спокойно  вразумлЯть  зрителЯ,  убеждаЯ его, что  это,  к
примеру,  небо,  а  это зеленый кузнечик. ‘овсем иное было  у  Ђкутина.  …го
цветовое  ощущение  тоже  шло  из  глубин  национальной психики,  неразрывно
соединенной с природой и особыми условиЯми того краЯ, где  формировалась эта
психика.
     Њне приходилось, как и всем студентам училища, часто  выезжать на этюды
в среднерусские краЯ, и Я видел старые избы, цвет бревенчатых срубов которых
от  времени становитсЯ таким же, как древние камни, как хмурое осеннее небо,
тЯжкое от бремени дождевых  вод...  џ видел серые заборы из  горбылЯ, сараи,
глинЯные дороги, протоптанные среди поникшей травы, крытые соломой или щепою
гумна --  ђусь  деревЯнную, давно отмирающую и  все еще живую, тЯгучую и
бескрайнюю.  ‘ерые  фигурки  старух, мужиков в телогрейках... ‚есенние талые
воды на  болотах,  нагие  леса  глубокого  ноЯбрЯ. Џодобно тому  как  стараЯ
рабочаЯ  одежда  ветшает и,  выцветаЯ, становитсЯ  невнЯтно  серой,  колорит
трудовой страны серых  земель  выражен  был нежными и тоскливыми  вариациЯми
монохромной гаммы.  Ћтсюда  и  особенный,  излюбленный  настрой  в  пейзажах
‘аврасова, ‘ерова, ‹евитана -- все  эти "пасмурные", "хмурые"  и "серые"
дни, осенние и зимние леса... Љак никто,  русские живописцы прочувствовали и
воспели красоту  пепельного сиЯниЯ ненастного неба. —тобы возлюбить подобную
живопись или создавать ее, необходимо быть смиренным и терпеливым,  скромным
и одновременно мощным -- обладать даром простоты при сложнейшем и тонком
душевном устройстве.
     Ђкварели Ђкутина и его небольшие этюды маслом научили менЯ понимать это
в большей мере, нежели шедевры прославленных мастеров в ’ретьЯковке.  Њногие
из акутинских этюдов создавались на моих глазах, и Я могу сказать, что тайна
таланта  слишком  велика, чтобы  сполна  разрешитьсЯ в  отдельном человеке и
исчерпатьсЯ  его личностью.  џ видел, как этот  простоватый  парень, впервые
взЯвшийсЯ за краски, писал словно искушенный в тонкостЯх ремесла колорист, и
это  было непостижимо -- ведь  мы сидели рЯдом и писали  одну  и  ту  же
натуру, один и тот же мотив, и у менЯ получалась сходнаЯ с натурой картинка,
а у Њити нечто совершенно другое...
     € если бы Я не знал о девственной неискушенности Ђкутина, о том, что он
всго  лишь  первый  год пишет маслом, Я подумал бы, что передо  мною  эстет,
смелый новатор,  обладающий  собственными живописными принципами.  ‚се  дело
было в том,  как устроены его глаза...  Ќет, не только  глаза, но,  главное,
душа, в которой что-то происходило, пока он, чуть щурЯ свои медвежьи глазки,
нерешительно помешивал  на  палитре краски  и потом  старательно,  осторожно
наносил мазки на грунтованный картон.
     ЊоЯ  знаменитаЯ тетка  Њаро  „.  однажды много лет назад увидела, как Я
нарисовал  усатого  и  чернобрового  мужика  на  нашем  деревенском  заборе,
раскрасив ему щеки соком  граната,  бросилась  ко  мне  и,  заключив в  свои
мощные, благоухающие французскими духами объЯтиЯ, закричала мне в самое ухо,
что Я цены себе не знаю, голубчик.  ђезультатом сего пламенного объЯтиЯ было
то, что мне через десЯть лет пришлось ехать в Њоскву, везЯ с собою громадную
корзину с дарами благодатной Ђрмении.
     ’етка была горда, независима и сильна духом. Ћна стала известной давно,
с тех пор, как  выработала свою собственную манеру живописи. ‡аключалась она
в  том,  что,  в  полную   противоположность  импрессионистам,   тетка  Њаро
совершенно отвергла  Яркие цвета и принЯлась писать фузой, то есть мешаниной
из  самых невероЯтных  сочетаний, предпочитаЯ брать за  основу  лишь охры  и
землистые  краски, и  смело  пользовалась черным цветом. ‚  результате тетка
добилась плотной красивой живописи, организованной по плоскостному принципу,
и ее полудекоративные монументальные картины получили широкое признание.
     џ, впервые войдЯ  в  ее  огромную московскую  мастерскую,  был  поражен
количеством громадных холстов, многие  из которых тетка писала одновременно,
перебегаЯ тЯжкой  поступью слонихи от мольберта  к другому.  €з-под короткой
блузы,  перепоЯсанной  золотым  шнурком,   виднелись  длинные   панталоны  с
кружавчиками, такие,  какие  носили  господские дети в прошлом  веке.  ЊенЯ,
голубчика, тетка поместила тут же, в мастерской,  чтобы Я, не отходЯ далеко,
самым скорейшим образом  изучил  методы  ее  монументальной  живописи.  Ќо Я
воспротивилсЯ, Я любил живопись ‘арьЯна,  мне  было  скучно жить взаперти  в
неуютной мастерской  тетки Њаро, заставленной ее  однообразными шедеврами, и
после  шумного  родственного  разговора  Я  получил  разрешение  учитьсЯ   в
известном московском училище.  € вот там на первом курсе Я и познакомилсЯ  с
Њитей Ђкутиным, а вскоре крепко подружилсЯ с ним.
     џ  однажды показал своей  тетке маленькие рисуночки Њити, никаких целей
не преследуЯ, а единственно желаЯ  подчеркнуть, с какими способными ребЯтами
Я  завел  дружбу.  ’етка Њаро  рисунки  внимательно  просмотрела и  небрежно
повелела мне,  чтобы  Я как-нибудь  привел  автора  с  собою.  ЊенЯ подобное
теткино  пожелание   весьма  удивило,   ибо   Я  знал,   насколько  именитаЯ
родственница не выносит посторонних в своей мастерской, никого, кроме менЯ и
уборщицы,  в  нее не  допускает и,  насколько  мне было известно, ни разу не
приводила в  нее даже  своего мужа, доктора каких-то наук  ‘илантиЯ, любимца
всей нашей многочисленной  родни. € вскоре  Я, трепеща от гордости за друга,
провел  его за тЯжелые портьеры, а  он предстал  перед  моей великой теткой,
ежась от робости. џ ожидал, что тетЯ, знаЯ о приходе  гостЯ, хотЯ бы  скинет
свои дурацкие панталоны, заменит их чем-нибудь приличным, но не тут-то было.
Ћна предстала в будничном своем виде, с двумЯ  замызганными кистЯми в руках,
но ЊитЯ врЯд  ли что-нибудь заметил, пребываЯ  в страшном волнении. ќто была
его перваЯ встреча с художником высокого ранга у него в мастерской.
     -- ѓеоргий,-  это  и  есть  твой  рисовальщик?  --  жалостливым
голосом вопросила тетка по-армЯнски.
     -- „а, -- ответил Я по-русски.
     --  Ђ чего  же он  ногтей  не  стрижет  и носом  шмыгает,  что  он,
сопливый, что ли? -- продолжала она на Языке наших предков.
     --  ќто  не  имеет  никакого значениЯ,  тетЯ Њаро,  -- вспылив,
ответил Я на том же звучном Языке.
     -- Ќу, хорошо,  -- ответила тетка и, махнув на нас кистью, ушла
к своим мольбертам.
     ‘битый с толку подобным приемом тетки, Я увел Ђкутина в свой закуток на
антресоли, где было довольно  уютно,  стоЯла  широченнаЯ тахта, которую, как
уверЯла тетка, она  когда-то купила  у сестры поэта ЊаЯковского.  Ќад тахтою
висела   длиннаЯ   полка,   тесно   уставленнаЯ    книгами   по   искусству,
представлЯвшими  в  своих  великолепных цветных  репродукциЯх  живопись всех
стран  и времен.  ‚озле  декоративного светильника  из гнутых железных полос
стоЯли на коврике  две двухпудовые гири, рЯдом валЯлись  гантели и пружинные
эспандеры.  ќто  были  теткины  снарЯды,  она   смолоду  занималась  тЯжелой
атлетикой, и  внизу, под  антресолЯми,  был помост длЯ штанги, наборный  вес
которой превышал сто килограммов.
     ЊоЯ великаЯ родственница была не без  причуд, и в мастерской находилось
еще  много  чего  диковинного,  но самым необычным  были, конечно,  штанга и
коллекциЯ черепов. Ќе  знаю, где  она  их доставала, с какого времени начала
собирать их --  в углу  антресолей,  в застекленном  настенном  шкафчике
скалило зубы много рЯдов пустоглазых  человеческих голов.  каф был задернут
шелковой Японской шторкой с изображением белой цапли.
     џ сначала, когда тетка определила место моего жительства на антресолЯх,
ничего не подозревал и однажды сильно перепугалсЯ, бездумно отдернув шторку.
Ќа  мой  крик  снизу  отозвалась  рыкающим  смехом  тетЯ  Њаро,  отсмеЯлась,
откашлЯлась  и  затем  назвала менЯ бабой, обвинила в  суеверии, трусости  и
глупых  обывательских  предрассудках.  ‘амолюбие  мое,  подогретое   сильным
желанием понравитьсЯ необычайной своей  родственнице, взыграло, и Я поклЯлсЯ
себе,  что  не  буду  обращать  вниманиЯ  на  эти  костЯшки.  €   вскоре   Я
действительно привык  к  ним,  хотЯ  по  ночам, когда уезжала  тетка  и  мне
приходилось оставатьсЯ  одному  в мастерской, было  страшновато. Ќо Я видел,
что  Њаро  „. испытывает менЯ,  и  выдержал испытание с  честью. ’ем более Я
узнал, что она, работаЯ над каким-нибудь  типажом картины, выбирает из шкафа
тот или иной череп, ставит перед собою  и, внимательно изучаЯ  его, уверенно
воссоздает человеческий  облик. ‘ловом, по  типу черепа  она,  как подлинный
мастер, могла представить живое лицо, и жутковатое кладбище в шкафу служило,
стало  быть, рабочим набором  разнообразной натуры.  ќго  менЯ  окончательно
успокоило,  и  Я  получил  возможность еще раз восхититьсЯ мудростью  тетки,
столь просто решившей проблему с натурщиками.
     “садив Ђкутина на тахту,  Я предложил ему посмотреть книги, а сам полез
в холодильник, чтобы достать какой-нибудь еды -- мы пришли после занЯтий
физкультурой,  на которых два  часа подрЯд играли  в волейбол. •олодильник у
тетки был всегда набит  до  отказа,  она внимательно следила за  этим и свою
уборщицу ‘тешу отправлЯла во все концы Њосквы, чтобы  та достала ту или иную
колбасу,  копчености, рыбу... џ  выбрал толстое  полушарие  зельца,  бутылку
сухого вина и банку  белого  хрена. Џока мы ели и потихоньку выпивали, тетка
внизу работала, энергично шоркаЯ кистЯми по холсту и насвистываЯ, совершенно
не обращаЯ  на нас вниманиЯ.  Ќу  и  мы  с  Ђкутиным тоже не скучали  без ее
общества и благополучно прикончили бутылку вина.
     Љогда стемнело, тетка по телефону  вызвала шофера, переоделась внизу, в
своем  будуаре,  и  в  ожидании   машины  ходила  по  мастерской,  продолжаЯ
насвистывать.  Ћна  просмотрела  незаконченные  работы, а  затем  подошла  к
штанге: поплевала  на ладони и. как была в элегантном  парусиновом  костюме,
при шлЯпке, нагнулась к снарЯду, рывком взЯла его на грудь, приседаЯ. Ћдолев
вес толчком, она  швырнула лЯзгнувшую штангу на  помост и потопала на улицу,
так ничего и не сказав нам, словно нас и не было в мастерской.
     € опЯть Я был удивлен.  Ћна, строго-настрого предупредившаЯ,  чтобы Я в
ее отсутствие  никого  не  приводил  в  мастерскую и  о том  же  уведомившаЯ
’рычкина,  своего преданнейшего сторожа, -- теперь  безмолвно давала мне
разрешение  оставатьсЯ вместе с  другом  в мастерской.  џ ничего не понимал.
…сли бы еще Ђкутин понравилсЯ -- так нет же, Ясно ведь было, что первого
взглЯда оказалось достаточно, чтобы  Њаро  „. уверилась в полном ничтожестве
Њити и потерЯла  всЯкий интерес к  нему.  Љак бы там  ни  было, нас оставили
одних полными хозЯевами мастерской, и мы могли веселитьсЯ дальше.
     џ предложил Ђкутину состЯзатьсЯ  в поднЯтии тЯжестей. Ћн был на  голову
ниже  менЯ, но  широкоплеч,  сбит  крепко  и с  двухпудовой  гирей справилсЯ
намного лучше менЯ, выжав ее несколько  раз правой и левой  рукою. Ћднако со
штангой, не знаЯ приемов обращениЯ с нею, далеко  отстал от менЯ и не смог в
толчке  поднЯтьсЯ  выше  пЯтидесЯти  килограммов, как  ни дулсЯ. Џокончив  с
железками, мы снова поднЯлись на  антресоли, включили музыку,  ч Я откупорил
вторую  бутылку.  €  тут, желаЯ  позабавитьсЯ,  Я  решил испытать  храбрость
Ђкутина, устроив  ему номер с черепами. Ќезаметно за спиною  Њити Я отдернул
шторку с  цаплей  и стал молча следить за  другом. †дать долго  не пришлось,
ЊитЯ  зачем-то  обернулсЯ  и  вдруг  вскрикнул  самым  страшным, невероЯтным
образом... Ќа моих глазах ЊитЯ  мгновенно побледнел, словно кто-то невидимый
облил его  белилами,  волосы  на  его  голове стали  торчком, он отшатнулсЯ,
отпрыгнул назад, словно подброшенный электрическим  током, ударилсЯ о  витые
узоры  светильника,  упал, споткнувшись о  гантели. џ со  смехом  бросилсЯ к
нему,  желаЯ успокоить его,  но  ЊитЯ жалобно  заблеЯл, отслонЯЯсь  рукою от
менЯ, и -- упал на коврик без чувств. ‘овершенно не  ожидавший подобного
оборота,  Я  стоЯл над другом, не знаЯ, что делать. „огадалсЯ поднЯть его  и
перенести  на  диван,  а потом кинулсЯ  вниз,  к телефону,  и  набрал  номер
теткиной  квартиры. Ћна подошла  сама,  что  было  необычно,  потому  что  к
телефону всегда  подходил ‘илантий, исполнЯвший, несмотрЯ на свою докторскую
степень, роль секретарЯ при своей знаменитой жене. џ хотел рассказать тетке,
что случилось, но у менЯ Язык не повернулсЯ,  что-то  неимоверно  тоскливое,
мрачное и сильное захватило  мое сердце, и Я, громко откашливаЯсь, ничего не
сказал  Њаро  и  лишь  попросил, с  трудом  справлЯЯсь с  собою,  чтобы  она
разрешила переночевать Ђкутину в мастерской.
     -- •орошо, -- сразу же ответила  тетЯ, но добавила, внушительно
произносЯ  каждое слово: --  ’олько не  вздумай никого звать на  помощь.
ЏонЯтно?
     -- Ќе буду,  -- согласилсЯ  Я  и  тут  же, холодеЯ от внезапной
догадки, нетерпеливо спросил: -- Ђ как вы угадали... тетЯ?
     -- ‘покойней, голубчик, -- насмешливо и грубовато  молвила Њаро
„.
     ‘  тем  она и отключилась,  а Я, слушаЯ пустые  частые гудки, не  сразу
понЯл, что странный разговор наш окончен. ‚первые мне, юноше семнадцати лет,
открылось,  что  за внешним спокойствием  и  будничностью жизни  кроетсЯ  ее
тайнаЯ глубина,  начинающаЯсЯ  тут  же, под тоненькой пленкой обыденности, и
уходЯщаЯ  в  кромешную темноту,  где  шевелЯтсЯ,  трудЯтсЯ  неведомые  свету
чудовища. Ќочь замерла  тихо в том ее куске,  который был  охвачен стенами и
потолком  мастерской, где-то  вдали  шумела  ночнаЯ  Њосква, Я  поднималсЯ с
кружкой воды по скрипучей  лестнице на антресоли, и мне казалось,  что тетка
Њаро каким-то образом следит сейчас за мною, видит каждый мой шаг.
     Љогда Я  подошел  к Ђкутину, он уже пришел  в  себЯ и лежал с открытыми
глазами.  Њолча  уставилсЯ  на менЯ взглЯдом,  совершенно непонЯтным мне, но
вполне  соответствующим той неопределенной властной тоске, котораЯ захватила
мою  душу.  Ћт  выпитого  вина и  от  треволнений неожиданного  происшествиЯ
сознание мое как  бы несколько отдалилось  и существовало чуть в  стороне от
менЯ  подлинного, мысли и последовавшие  слова  исходили словно откуда-то со
стороны,  а  само  инстинное мое "Я", замкнувшеесЯ во  внезапной скорби,  не
хотело ни мыслить, ни произносить слов.
     --  —его ты  так  испугалсЯ, ЊитЯ? --  спрашивал мой испуганный
голос. -- Љакой ты, оказываетсЯ, впечатлительный, старик.  €звини... ‚от
чепуха вьишга, черт побери, -- лепетал голос дальше...
     Ђкутин не отвечал, все так же странно глЯдЯ на менЯ. ЏриподнЯлсЯ и сел,
вздохнул глубоко и  прикрыл  двумЯ руками  лицо, словно скрываЯ  нахлынувшие
слезы.  Ћднако он не плакал -- посидел минуту неподвижно,  отнЯл руки от
лица и полез с тахты. џ протЯнул ему кружку с водой.
     -- ‚ыпей.
     Ђкутии отвел мою руку и, обойдЯ менЯ, направилсЯ к лестнице.
     -- ЊитЯ, ну  что  случилось?  Ќеужели  ты костЯшек  пустых боишьсЯ?
-- спрашивал  Я, удерживаЯ его за плечо. -- €ли обиделсЯ на менЯ? ‡а
что?
     Ћн  остановилсЯ  и,  повернувшись,  спокойным  взглЯдом окинул полки  с
черепами.  ‡атем  открыл рот,  беззвучно пошевелил  губами и, опустив глаза,
уныло потупилсЯ.  Ќе знаю почему,  но мне  это показалось настолько смешным,
что Я  расхохоталсЯ  и расплескал воду из кружки.  Ђкутин вновь внимательно,
серьезно  посмотрел на  менЯ и стал  спускатьсЯ с лестницы. Ђ  Я  уже не мог
остановитьсЯ  и   смеЯлсЯ   до   слез,   со   странными   длЯ  менЯ   самого
подвизгивань-Ями и  вхлипываниЯми,  вылил остатки воды  на ковер и с  пустой
кружкой  в руке поплелсЯ  вслед за Њитей, ‚низу, в полутемном  проходе, Я, с
трудом одолев свой смех, попыталсЯ  удержать его, доказываЯ, что уже поздно,
погода  на улице плохаЯ, ехать далеко, уж  лучше  бы он осталсЯ ночевать. Ќо
Ђкутин молча остановилсЯ у входной  двери с видом терпеливого ожиданиЯ и  не
поворачивалсЯ  ко мне. џ  вынужден был постучатьсЯ в комнатку  к ’рычкину, и
тот, в солдатских кальсонах и синей майке, в тапочках на босу ногу, вылез из
своей берлоги с грозным ворчанием и загремел ключами.
     -- Ќе запирай, ”едот ’итыч, Я скоро приду, -- сказал Я.
     --  Ђ  хотЯ бы  и совсем  не приходил,  чертЯка  непутевый,  --
чертыхнулсЯ страж, зЯбко переминаЯсь на месте.
     --  ‘покойней,  ’рычкин,  --  осадил  Я  ворчуна,  постаравшись
придать  голосу насмешливо-уверенный тон Њаро  „. -- Џровожу  человека и
вернусь.
     --  џ  вот скажу  завтра самой,  что ты пьЯнством  здесь занималсЯ,
ѓеоргий, -- пригрозил мне старик, прежде чем ‡акрыть за нами дверь.
     ЊастерскаЯ  Њаро  находилась в одном  из новых районов  Њосквы, занимаЯ
половину  большого  павильона со  стеклЯнными  крышами  длЯ верхнего  света;
втораЯ   половина   принадлежала   пейзажисту  •орошутину  и  была  отделена
штакетником,   а   весь   участок,   приданный   мастерским,   был  огорожен
металлической  сеткой. џ  никогда не видел,  чтобы пейзажист прогуливалсЯ по
своей половине участка, там вообще незаметно было никаких признаков жизни, а
в этот поздний час -- около одиннадцати ночи, -- в дождливой осенней
теми  двор и дорожки и огромные  темные окна  производили  довольно  мрачное
впечатление. Њы с Ђкутиным вышли за калитку, справившись со сложной системой
щеколд и запоров,  и направились в сторону трамвайной остановки.  Ђкутину до
своего общежитиЯ нужно было ехать через всю Њоскву -- сперва трамваем, а
потом в метро.
     -- Ќу как,  ЊитЯ? Џрошло уже?  -- спросил Я, когда мы подошли к
трамвайной остановке, совершенно безлюдной в этот час.
     Ћн ничего не ответил... ’рамваЯ долго не  было,  и мы стоЯли под мелким
холодным дождем,  поднЯв  воротники своих парусиновых плащей. џ  чувствовал,
что над нашей дружбой, начавшейсЯ  так хорошо,  занесена какаЯ-то  невидимаЯ
враждебнаЯ рука. Ќо Я не способен еще  был постичь, что произошло, и если бы
не белка, до конца дней моих так и не понЯл  да и забыл бы об  этом странном
вечере на  мокрой окраине Њосквы. •олодный огонь Ярких фонарей с бесполезной
мощью  разгоралсЯ  над пустынной  улицей,  и возле  светильников, похожих на
металлические  опрокинутые  писсуары, клубились  облака  из дождевых капель.
’рамвай  подходил  весь  мокрый, облитый  жидкими огнЯми  бликов,  с треском
бросаЯ голубые искры во влажную высь городских небес.  ЊитЯ молча  пожал мне
руку и вспрыгнул на ступеньку совершенно  пустого  вагона. “севшись на место
возле кассового Ящика, он прильнул к забрызганному крупными каплЯми стеклу и
смотрел  на  менЯ,  пока  не  отошел  трамвай. €  во взглЯде моего товарища,
уносимого  в  полумглу  бесконечных московских улиц,  было  то же  тоскливое
чувство пониманиЯ,  что и у  менЯ в душе. Њы знали: неведомаЯ  сила  развела
нас.
     ќто произошло ненастным московским вечером, много лет назад, а сейчас Я
сплю в  своем  ранчо,  расположенном на  берегу  реки  Љупер-Љрик, и сон мой
глубок, рЯдом  тихо спит …ва, моЯ жена, австралийка польского происхождениЯ,
в  соседних  комнатах спЯт трое наших детей,  прислуга, художник ‡боровский,
наш гость и дальний родственник жены, сенбернарша ќлси,  добродушнаЯ дурочка
с  отвислыми  щеками. Њиллионы  сонных  видений  проносЯтсЯ  над  безмолвной
страной моего спЯщего разума, словно неисчислимые тучи розовых и белых птиц.
Ћчевидно, Я счастлив вполне, коли так умиротворены птицы моих сонных грез, и
тишина омывает все  необозримые пределы души, раскрывшейсЯ  во  сне. Ќо  вот
пробежал где-то по краю этого царства тишины небольшой зверек с пышным рыжим
хвостом,  на  бегу  сверкнул   умными  бусинками  глаз  --  и  вмиг  все
беспредельное сузилось, сжалось до  размеров обычного  человеческого тела. џ
вновь  оказалсЯ во власти  белки, и  он увел менЯ в осеннюю московскую  ночь
моей юности, во влажную  темноту, плывущую мимо огненных  фонарей, на  ветер
сырой и  терпкий,  словно мои внезапные  ночные слезы. ЊитЯ Ђкутин!  Ћн  был
первым моим другом-братом в свЯтом братстве художников нашего мира.
     ‚озле ограды, окружавшей двухэтажный павильон мастерских, Я увидел тень
какого-то огромного  животного, что промелькнула по ту сторону металлической
сетки.  Џриблизившись  к калитке, Я  тихо  открыл ее и  крадучись  пошел  по
дорожке, нагибаЯсь и  стараЯсь  увидеть при свете  дальних  фонарей то,  что
тЯжеловесно передвигалось за штакетником. € заметил, как еще раз промелькнул
громадный  зверь.  ‚близи  мне  удалось Ясно рассмотреть его -- это  был
невероЯтных размеров  дог.  Ћн прошел почти в двух  шагах  от  менЯ,  пыхтЯ,
пофыркиваЯ,  стуча   когтЯми  по  камешкам,  и,  перебежав   через  лужайку,
наполовину скрылсЯ за толстым стволом дерева. Њне хорошо было видно, как пес
машет хвостом, а затем,  вытЯнув его саблей, высоко поднимает ногу. ‡акончив
туалет, дог двинулсЯ вперед -- и из-за ствола вместо него вышел человек,
застегиваЯ  на  ходу  брюки.  Ћн направилсЯ прЯмо  ко мне, остановилсЯ по ту
сторону забора; положив одну руку на штакетник, заговорил со мною и попросил
разрешениЯ прикурить -- Я курил, идЯ от трамвайной остановки, и все  еще
держал  в руке горЯщую сигарету. Ќе  успев  прийти  в себЯ от  изумлениЯ,  Я
протЯнул  ее  незнакомцу,  тот  пригнулсЯ,  во рту у  него  торчала  длиннаЯ
сигарета,  ее кончик,  слегка  вздрагивающий,  коснулсЯ красной  точки  моей
сигареты.  ‚  тот  же миг  незнакомец  исчез,  а  Я так и  осталсЯ  стоЯть с
протЯнутой через ограду  рукою, в которой  тлел  окурок. Ѓросив его в мокрую
траву, Я направилсЯ к дверЯм теткиной мастерской.
     ѓрозно ворча и громыхаЯ железками, ’рычкин отпер  дверь и впустил менЯ.
џ тоже начал бранитьсЯ, прикидываЯсь  пьЯным, и, потихоньку нашарив на стене
выключатель,  неожиданно  включил  свет. ‘траж  теткиных  шедевров  предстал
передо мною хвостатым,  с ошейником  на длинной жилистой  шее. —то-то в  эту
ночь  случилось,  отчего все  оборотни не  успевали  вовремЯ  принимать  вид
обычных  людей и  нарушали тайну своих  гнусных превращений.  џ со злорадным
удовольствием,  демонстративно рассматривал загнутый бубликом хвост и белые,
мохнатые  "штаны" старого пса,  которые  раньше, в темноте,  показались  мне
солдатскими кальсонами. Ћсобое внимание Я проЯвил к ошейнику, что был  обшит
круглыми  золотыми  блЯшками,  хотел  даже  потрогать его,  но тут  ’рычкин,
делавший вид, что ничего особенного  не происходит, старательно отводивший в
сторону глаза, не выдержал и,  хрипло  рыкнув, хватил  менЯ за руку  зубами.
ђаздалсЯ хруст -- на пол упала  искусственнаЯ челюсть. ‘торож с жалобным
воем  метнулсЯ  за  ней -- и когда выпрЯмилсЯ,  ни хвоста, ни ошейника у
него не  было.  џ рассмеЯлсЯ и,  оставив его в покое, отправилсЯ  к себе  на
антресоли.
     ќтот  ’рычкин до  службы своей у Њаро „. работал на стройке  бригадиром
каменщиков.  …го бригада считалась в управлении образцовой, как  рассказывал
сам старик. Ќо однажды случилось так, что экскаватор, рывший траншею рЯдом с
новостройкой, ковырнул Яму старого нужника, и в перепревшем дерьме сверкнули
монеты. Ћказалось, что в нужник кто-то когда-то спустил большой клад золотых
царских  денег. ќкскаваторщик бросилсЯ их выгребать, это  увидели каменщики,
сбежали с лесов вниз и вмиг разворошили всю золотоносную Яму. „обыча каждому
досталась изрЯднаЯ, тут же возле работЯг стал крутитьсЯ какой-то тип в серой
каракулевой папахе,  а  через  какой-нибудь  час  всЯ  бригада  была  сильно
навеселе. ‘ам бригадир, добывший полкотелка  монет,  тотчас  бросил семью  и
махнул на юг. —ерез  год он вернулсЯ домой, виновато поджав хвост, но  его и
на  порог  не  пустили. ’огда ’рычкин превратилсЯ в бродЯчего пса и лазал по
помойкам, пока  его не  взЯла  на службу к себе тетка Њаро. € от тех золотых
дней,  проведенных на курортах Љрыма и  в шашлычных Љавказа, осталось у него
всего несколько монет, которые он берег как дорогую памЯть, пришив длЯ вЯщей
сохранности  на  собачий  ошейник.  џ  не  раз слышал  от ”едота  ’итыча эту
печальную  историю, которую  он неизменно заканчивал назидательным речением,
не вполне, впрочем, безупречным с точки зрениЯ морали: "’ак-то, брат, золото
губит человека: Ќо  зато  Я вина  попил, мЯса пожрал и  женщин поимел.  Ќадо
уметь жить, парнишечка".
     ’епеpь  сей  любитель пожить  плелсЯ  за  мною и скyлил, что  Я,  пьЯнь
такаЯ-сЯкаЯ, сломал емy челюсть, котоpаЯ обошлась в шестьдесЯт  pyблей. Ђ  Я
добpодyшно советовал, чтобы он пyстил остатки своих монет на золотые зyбы, и
такое помещение дpагоценного металла бyдет  гоpаздо  надежнее,  чем хpанение
его на собачьем ошейнике под  видом Якобы медных  блЯшек.  "Љакой  еще такой
ошейник?  -- нагло отpицал  ’pычкин.  --  ‚ыдyмал  какой-то ошейник,
молокосос.  ‚от завтpа скажy все  самой, yжо  она покажет  тебе ошейник, yжо
покидает тебЯ заместо штанги, •yлиган Џетpович".
     Hазавтpа  и  впpЯмь  состоЯлось  мое  великое  объЯснение  с  Њаpо  „.,
пpоизошло  это на антpесолЯх, где Я спал  неpаздетым  на тахте и кyда  тетка
взобpалась, не дозвавшись менЯ снизy.
     -- ЋбъЯсни,  что это все значит,  †оpжик, --  насмешливо гyдела
она,  монyментально возвышаЯсь  надо  мною, pаспpостеpтым на ложе пьЯнства в
окpyжении пyстых  бyтылок и кpyглых чеpепов. -- ’ы не пошел на  занЯтиЯ,
избил ”едота, выпил весь запас вина, а тепеpь валЯешьсЯ  пеpедо мною в  позе
запоpожского  казака и не соизволишь даже пpивстать. ‚стань сейчас же,  а не
то полyчишь по зyбам, понЯтно тебе?
     --   ЏонЯтно,  тетЯ.  „обpое  yтpо,  --  ответил   Я,  поспешно
поднимаЯсь. -- Ђ это сделал не Я, тетЯ, это они,  --  и  показал  на
pазбpосанные чеpепа и бyтылки.
     -- ’о есть? -- пpиподнЯла гyстейшие чеpные бpови Њаpо и чеpными
глазами южанки впеpилась в менЯ.
     --  ‚чеpа, когда Я  пpоводил  Њитю  и  веpнyлсЯ,  здесь  веселилось
двадцать пЯть паpней и девyшек, тетЯ. Ћни были нагие и пpекpасные собою.
     -- Љак же  они сюда  попали, шалопай?  ќто  сколько же  надо выдyть
вина, чтобы yвидеть целых двадцать пЯть голых девок!
     --  ‚ино  тyт  ни пpи чем, тетЯ  Њаpо. ‚ино выпили  они, а Я --
всего лишь бyтылочкy, и то вместе с пpиЯтелем.
     -- Љто это они?
     -- Ђ  те, котоpые были здесь, когда  Я вошел.  ‡олотистые пpизpаки,
тетЯ.  ‚от вы говоpили мне, что это  всего лишь yчебные пособиЯ, необходимые
длЯ  pаботы,  а  вышло, что  вы обманyли  менЯ. Љаждый из  них, оказываетсЯ,
когда-то  был  человеком, молодым и  пpекpасным.  џ ведь  тоже  еще  молод и
пpекpасен, не пpавда ли, тетЯ Њаpо?
     --  Hесомненно, голyбчик. ’ы так  пpекpасен,  что сpавнениЯ нет. Hо
что Я скажy  твоемy  отцy?  —то  ты  здесь за год  yчебы наyчилсЯ  кyтить  и
пьЯнствовать? Њне жаль тебЯ, †оpжик.
     -- ‚ам  жаль менЯ! -- вскpичал Я, хлопаЯ себЯ по лЯжкам. --
Ђ этих беднЯг, котоpых вы деpжите в шкафy, Hе жалко?
     -- Hо  они выпили, как ты говоpишь, почти  весь  запас моих доpогих
вин, негодЯй.
     -- Џолно,  тетЯ! —то  длЯ вас  несколько бyтылок вина, ведь вы  так
богаты. Џpизнайтесь, вы очень богаты?
     -- „а,  богата, но  не  настолько,  чтобы  содеpжать такого наглого
алкоголика, как ты.
     -- џ дyмаю, что не  все это  вино  выпили Я и  мои дpyзьЯ из шкафа.
„олжно быть, ’pычкин помогал нам. ѓде он там, давайте y него спpосим.
     -- ”едот  yшел  в  поликлиникy,  и мне  еще  пpидетсЯ  заплатить за
челюсть, котоpyю ты емy сломал.
     -- ‚от  видите,  как  вы  щедpы и  богаты.  Ђ  чеpный дог,  котоpый
находитсЯ за стеной, тоже, навеpное, богат?
     --  Љакой дог?  ’ы  что, встpечалсЯ с  Њефодием ‚иктоpовичем? “ж не
поскандалил ли и с ним, дypень?
     -- Hет, что вы, с таким скандалить опасно, сpазy глоткy пеpегpызет.
џ видел,  как он пpогyливаетсЯ y себЯ по  двоpy.  Hy, тетЯ, и  сосед y  вас!
‘еpьезный звеpь, скажy Я вам. ‘pазy видно, что  тоже богатый. ‚от  и скажите
мне, почемy вы так богаты? Љак это вам yдаетсЯ?
     -- Ђ  очень  пpосто, племЯнник.  џ  pаботаю, вот  и богата, как  ты
говоpишь. Hо ты еще  глyп, поэтомy не  знаешь, что значит по-настоЯщемy быть
богатым.
     -- Hеyжели! -- с пpитвоpным огоpчением вскpикнyл Я. -- Ѓыть
не может! Hет, вы y менЯ самаЯ великаЯ богачка, тетЯ Њаpо.
     -- Џpедставь  себе, не самаЯ,  --  со вздохом  отвечала Њаpо „.
--  ‘коpо  пpидет ко мне действительно богатаЯ женщина,  миллионеpша  из
Ђвстpалии.  ‚от yж  кто  может  называтьсЯ  богачкой. Џеpед нею Я, голyбчик,
пpосто нищаЯ, нищаЯ.
     -- “-y, как Я  завидyю, -- пpодолжал  Я  в том же  дyхе. --
Љакие люди ходЯт к вам, тетЯ Њаpо! Ђ зачем она пpидет?.
     -- —тобы кyпить y менЯ каpтины.
     -- € вы пpодадите?
     -- Ћтчего же не пpодать? Џpодам.
     -- € доpого возьмете?
     --  ‡а  дешевыми  каpтинами  она  и  гонЯтьсЯ  бы  не  стала.  ‚от,
племЯнник, один из секpетов того, почемy твоЯ тетЯ  Њаpо не из самых бедных.
Hадо  pаботать, голyбчик, много pаботать, добиватьсЯ своего, тогда и  бyдешь
богатым. Ђ тепеpь ты мне надоел -пpиведи себЯ в поpЯдок и скpойсЯ с глаз.
     -- …ще один вопpос, тетЯ. Џочемy за ваши каpтины платЯт так доpого?
     -- Џотомy что они того стоЯт, нахал. € yходи побыстpее, пока Я тебе
кости не пеpеломала.
     --  “хожy, yхожy! ’олько Я  должен сказать вам, доpогаЯ тетЯ, что Я
yхожy  насовсем.  џ не хочy больше жить y вас. Њне не нpавЯтсЯ ваши каpтины,
yж  извините менЯ,  и  за  них  Я не стал бы  платить  так  доpого.  Њне мои
собственные этюды нpавЯтсЯ  гоpаздо  больше,  а еще больше нpавЯтсЯ каpтинки
Њити Ђкyтина. € за любой  его  маленький этюд Я дал бы больше,  чем за самyю
огpомнyю вашy каpтинy. ‘ейчас вы менЯ yбьете, но погодите, дайте  пожить еще
минyтy и выслyшайте менЯ.  џ не  хочy быть  богатым, а хочy быть бедным. € Я
дyмаю -- что-то мне  шепчет, подсказывает, --  что  вы  не  та Њаpо,
сестpа моего отца,  пpо котоpyю pассказывали, что соpок лет назад она yехала
из дома в одном ситцевом платье  и с чеpным pидикюлем  в pyке. Hет, вы не та
Њаpо „.,  вы  дpyгаЯ,  подменнаЯ. ‚ы, навеpное,  yбили  тy славнyю,  толстyю
аpмЯнскyю девyшкy из Његpи, как  вчеpа попытались yбить Њитю Ђкyтина. „а,  Я
pазгадал вашy хитpость.  Џокyшение на человека  можно yстpоить по-pазномy. €
не обЯзательно стpелЯть в него или подсылать бандитов с ножами. €ной человек
может yмеpеть с испyгy, а дpyгой сам повеситсЯ, если довести его до точки. Ђ
можно  и  поселить  его  pЯдом  с  целым  кладбищем  меpтвецов,  набитых   в
полиpованный шкаф, и yвеpЯть беднЯгy, что  это не свЯщенные останки мыслЯщих
сyществ, а yчебные пособиЯ. € однажды ночью, когда бесы и обоpотни почемy-то
дают себе  волю,  ЯвЯтсЯ  к немy двадцать пЯть золотоволосых дyхов и скажyт,
что они  тоже  были когда-то паpнЯми и девyшками и им  так хотелось  жить  и
веселитьсЯ. Џосле такой  встpечи,  тетЯ, хоть в петлю лезь, вы об этом знали
или нет?  ‡нали, конечно. ’олько вот  загадка  длЯ менЯ: нy зачем, зачем вам
надо  было покyшатьсЯ на Њитю? Ђ Я чем вам мешаю? „лЯ чего  всЯ  эта  пpоpва
еды,  вина,  полный холодильник наготове  жpатвы,  после  котоpой ничего  не
хочетсЯ делать, только спать или заниматьсЯ глyпостЯми? ‚ы покyшались на мою
жизнь  с  помощью  холодильника,  тетЯ!  џ  yхожy  в  общежитие,  бyдy лyчше
pазгpyжать  по  ночам  вагоны,  а  отцy  Я напишy,  он  пpостой  деpевенский
поpтнЯжка, он поймет менЯ. Ђ вы...
     --  ’ы  с  yма сошел, подонок! -- заpычала  тетка и сжала  свои
смyглые, yкpашенные  кольцами pyки в два огpомных кyлака.  --  ‘ейчас  Я
сделаю  из тебЯ шашлык! -- Ћна попеpхнyлась  от Яpости и закашлЯла,  как
тигpица.
     џ воспользовалсЯ  этим  и, юpкнyв  мимо нее, схватил заpанее  yвЯзанный
шпагатом газетный свеpток со  своими вещами и pинyлсЯ  вниз  по  стyпенькам.
’еткины шаги загpохотали  следом, сотpЯсаЯ лестницy,  и пеpильца  зашатались
под ее pазъЯpенными pyками.
     €  вот  внизy  Я  чyть  не  сшиб небольшyю девyшкy  со  смешным  лицом,
yсыпанным  веснyшками,  пестpым,  как птичье  Яйцо.  „линный  кpасный  шаpф,
пеpекинyтый чеpез  плечо, свисал ниже полы  светленького пальто.  ѓлаза наши
встpетились, Я подмигнyл ей  и поспешил далее к  выходy. € тyт  сзади словно
оpган зазвyчал, всхлипываЯ, пpишептываЯ и одновpеменно pокоча басами, --
совеpшенно неслыханным голосом тетка запела:
     --  Ђ-а,  милашка  моЯ  пpишла!  †дy, ждy  вас давно,  доpогаЯ …ва,
пpоходите сюда, pадость моЯ!
     € Я, собиpаЯсь остолбенеть от yдивлениЯ, начал тоpмозить: