  котомка.  ‹апти  такие,  будто  весь  свет  обошел. ‡ато  рубаха  чистаЯ,
выглаженнаЯ, точно он прЯмо из-под невестиных рук поЯвилсЯ. € песню поет  ну
такую глупую,  что всЯ  деревнЯ  разбежалась.  Ќо делать нечего: стали опЯть
жить с …ремой.
     "Џора бы его обучить чему-нибудь, - чесали затылки деревенские старики.
- ’аким темным нехорошо быть".
     ‘просили у него, да толку  нет. ’огда  решили обучить охоте.  –елый год
маЯлись, потом в лес пустили, а мальчонку за  ним по пЯтам присматривать.  €
видит  малец:  …рема ружье на сук повесил, свечку  в руки взЯл,  зажег  и со
свечкой  на  зайца  пошел. ‡аЯц туды-сюды  - и издох от  изумлениЯ. Ќо …рема
ничем этим  даже  не  воспользовалсЯ: прет через лес со  свечкой напрЯмик. Ђ
куды прет, зачем? „аже нечистаЯ сила руками развела.
     „ругой раз на медведЯ пошел. Ќо дерево огромное  принЯл за  медведЯ, на
верхушку забралсЯ и лапоть сосет. –елый день сидел, без всЯкого движениЯ.
     •удо-бедно, видит народ: надо его чему-нибудь попроще обучить. ‘естрицы
плачут за него, все пороги у высшего начальства обили. Ќо кроме как Ягоды да
грибы собирать ничего проще  не придумали. „али ему корзинку, палку - девица
сладкаЯ по картинкам в  книге  грибы да  Ягоды  различать  его учила.  Џошел
…рема-дурак в лес. Џриходит назад - у девицы над головой как корона из звезд
вспыхнула. ‘мотрЯт в корзинку - там одни глаза. Њного глаз разных устремлены
как живые, не на людей, а куда - неизвестно. ‚се в обморок упали. ‚стают - а
глаз нет, корзинка пустаЯ. …рема спит на печке, как дурак набитый. Ќичего не
понимают. ‚се  бегом - к колдунье. ’ак и так, значит, нешто  …рема - колдун?
Џошла колдуньЯ в избу, посмотрела в рот спЯщему …реме и сказала:
     - Ќе нашего он племени. „урак он, а не колдун.
     Ђ  про  глаза  отгадать  не  смогла.  ѓадала, гадала  - и все  глупость
получалась. ’о козел хохочет, то свиньи чернеют неспроста.
     Ћбозлилась  колдуньЯ. Њетким взглЯдом глЯнула на …рему -  а он дрыхнет,
ноги раскинул, рот разинул и почти не дышит.
     -  Ќадо  на  ево,  такого  паразита,  погадать,  -  проскрипела она.  -
Џосмотрим, что выйдет.
     ‚ынула  грЯзную колоду,  чмокнула  ее  три раза,  перевернула, на …рему
покосилась - и давай раскладывать.
     ђаз раскинула - пустое место получаетсЯ, два раскинула - пустое  место,
три - то же самое. ‘удьбы нет, жизни нет, дома нет, жены нет,  вообще ничего
нет.  Ќи в  прошлом, ни в  будущем,  ни в  настоЯщем.  Џервый раз  у первого
человека в мире такое выходит. ЉолдуньЯ струсила, видит, дело плохо, ни туды
ни сюды, плюнула, шавкой плюгавой обернулась -  и бежать. „о дому - ибо даже
у колдунов дом бывает.
     Ќарод  тогда вообще во всем разочаровалсЯ. …рема наутро встал, по грибы
пошел, да  листьев сухих  принес. ‚се ахнули и махнули на него рукой. ђазные
дураки бывают,  разной степени, но  это  был абсолютный.  Ќикогда  такие  не
поЯвлЯлись.
     ‘тали жить да быть,  как будто …ремы вообще нету. "Њысли от него только
мешаютсЯ", -  жаловались бабоньки. Ќадо было ему  жену сыскать. Ѓез жены под
небом ничего быть не может. Ќо какаЯ за него пойдет? ‚друг  сладкаЯ девица -
котораЯ по картинкам грибы  его различать учила  - говорит: "џ пойду за него
замуж". ‚се  так и  обомлели. Ћна сказала: "џ  за него  пойду", потому что у
самого  дурака  спрашивать  было  бесполезно: все  равно ничего  не  поймет.
‚прочем, он иногда говорил, но ни по уму и ни по глупости, а как - никому не
понЯтно.
     ‡начит, решили  объЯвить  про это событие дураку  всем  миром.  ‘обрали
сход,  сладкую  девицу  разодели,  радетели  ее плачут:  "‡а  кого, мол,  ты
выходишь?",  нищие  песни поют,  девица отвечает:  "Ђ мне ево жалко".  …рема
стоит посередине, в штанах, только головой в разные стороны поводит. ‘ладкаЯ
девица подходит к  ему и говорит: "џ тебЯ люблю!" Љак только сказала она эти
слова, вдруг тьма объЯла  небо, грЯнул гром  и деревнЯ исчезла.  ‘тоит …рема
один, как ошалелый,  а кругом  него тьма и  пустота.  Џотом на миг поЯвились
опЯть те,  кто были вокруг  него, но уже в виде призраков. ‘ладкаЯ девица на
него  смотрит - а глаза словно внутрь себЯ уходЯт. “жас бы любого объЯл,  да
длЯ таких дураков  и  ужасов  нет. Њигнула опЯть  деревнЯ  призрачным  своим
бытием  -  и исчезла: куда, не стоит и  спрашивать. ѓром грЯнул,  все совсем
пропало,  даже призраки. Ќе стало  и  девицы. ’олько эхом отдалось: "џ люблю
тебЯ!"
     Ѓольше уже на месте той деревни ничего нет. Ђ дурак в лес  ушел. Ѓродит
не  бродит, ест  не  ест, пьет не  пьет. •отел его  нечистый  заплутать, сам
заплуталсЯ - и тоже исчез. Џовеселел лес...
     ...Њного годов  с тех пор прошло. …рема-дурак в городе объЯвилсЯ.  ‹юди
добрые к  нему пристают: поучись.  Ђ  чему  учитьсЯ-та?  Ќу,  начать  надо с
главного, с божественного. Ќо у …ремы божественное не получаетсЯ: все делает
шиворот-навыворот.  ЋпЯть  ни  туда ни сюда. Ќаставитель осерчал: "Ќу, раз у
тебЯ с Ѓогом  нелады,  иди к сатане!"  Ќу  и что,  пошли  к сатане.  Ќа краю
городка человек  жил  -  полукозел-полукошка. ѓоворили, что у него с сатаной
самые  уютные отношениЯ.  —еловечек  …реме: "“бей", а  …рема вопит:  "€  так
мертвый!"  ‚змок  полукозел-полукошка.  Џринесли  с  подвала  дитЯ  розовое,
нежное,  как мармелад. —еловек дает …реме нож: "Џереступи!", а …рема  только
чихнул. Џолукозел-полукошка завизжал: "’ы чего  насмехаешьсЯ!.." - и в глаза
ему глЯнул. ѓлЯнул  - и отнесло  его. "“ходи, - издалека кричит …реме, -  не
наш ты, не наш!"
     Ќу, если  не светлый, не  адский,  значит,  земной, пустЯшный, решили в
городе. Ќо про то, что …рема ничего земного  в руки не брал  (потому что  из
рук все  валилось), мы уже знаем. € поэтому  ничего с …ремой у горожан етих,
конечно,  не получилось. "—то ж он - никакой!" - испугались они. "…жели хотЯ
бы он тютЯ-вЯтЯ был, - рассуждал один- старичок. - ’ютЯ-вЯтЯ, он хоть что-то
делает, хоть сквозь сон. ‚Яло, а хоть что-то делает. Ђ етот - вне всего!"
     "Ќичего, как смерть подберетсЯ, так заплЯшет по-человечески, - говорили
другие. - ‘мерть, она кого хошь научит".
     € правда, то ли  сглазил  кто, но с …ремой скоро  очень нехорошие шутки
стали происходить.
     †ил он  на  краю городка, в маленьком домике,  а за  огородом ево  и за
банькой  начиналось поле. Ђ  за полем -  кладбище.  ‘овсем недалеко. € начал
…рему кто-то с кладбища к  себе звать.  ’о  платком белым махнет ввечеру, то
пальцем поманит какаЯ-то высокаЯ фигура у могилы.  Ќо у  дурака  один ответ:
исть  после  этого начинает.  Ќаварит  каши,  нальет  маслица  и  уписывает.
Ћсерчали  тогда упокойники.  Ћдин малыш ему в дверь стукнул: приходи, мол, к
нам. Ќу ладно, делать нечего: собралсЯ …рема к нежильцам.
     ‘оседушка  его, приметливый, все понЯл и смекнул: конец  дураку пришел.
„а любопытный был, дай-ка, думает, подсмотрю. ЏробралсЯ по кустам к кладбищу
и глЯдит: ба! …рема при свечах на могиле с упокойниками в подкидного играет!
‹ица у неживых маслЯные, довольные, хотЯ  все  времЯ в  дураках оказываютсЯ,
проигрывають. ‘ловно зачарованные. Ћдин из них  даже песню запел, другой был
- при галстуке.
     Ћставили после этого …рему в покое. Ќи один мертвЯк не вылезал.
     •удо-бедно,  прошло  несколько недель.  Љак-то возвращалсЯ …рема сам не
знаЯ откуда  по тропинке - и вдруг как из-под земли  музыка  полилась.  ‘вет
луны  упал  прЯмо перед  ним на траву.  € в свете этом  красавица -  сладкаЯ
девица - поЯвилась,  та, котораЯ полюбила его  в  деревне. Ќо не сладкаЯ она
была уже, а в тоске всЯ и как бы прозрачнаЯ, хотЯ и нежнаЯ.
     -  —то  ж, …рема, - говорит  она,  -  погубила  менЯ  любовь к  тебе...
Џогубила...
     …рема на нее посмотрел:
     - „а была ли ты?.. Љто ты есть-то?
     ‡аплакала девица,  но ангел с небес бросил  в нее  молнию и, лишив вида
человеческого, взЯл душу ее к себе.
     Ђ …рема домой  поплелсЯ, только в  затылке почесывает. ЋпЯть  покой длЯ
нево наступил. ’олько  знает  на  печи  сидит  ноги  свесЯ  и  на  балалайке
поигрывает (вдруг сам собой научилсЯ бренчать).
     ’огда уж неживое царство только руками развело.  Ќо решили к ему Њарусю
подпустить. ‚ народе говорили, ежели ЊарусЯ на кого глЯнет, тому смерти ни с
того ни с сево, и к  тому же лютой,  не  миновать.  •ужее  черта лысого ента
ЊарусЯ была.
     Ќу, значит, обрЯдило неживое царство Њарусю свою на выход, к людЯм. Љак
все равно на выданье.  Џриукрасили маненько, потому  что в  настоЯщем  своем
виде  ее  даже  к иным упокойникам  не  выпустишь:  не  вместЯт.  Љолдовали,
плЯвали, сто  заговоров  зараз  читали. Ќаконец  выпустили красотку на  свет
Ѓожий. €деть ета ЊарусЯ  по  дорожке из  лесу, так даже трава  сама не  своЯ
становитсЯ. Џотому Њарусю  такую на  белом  свете и  держать  долго  нельзЯ.
‡ахиреют здешние от ейных глаз.
     Џодошла она к  …реминой избушке и в окно глЯнула. Ќо …рема и сам на нее
посмотрел.  Ћна  -  на ево, а он -  на нее. Ђж  изба  немножечко затрЯслась.
’араканы и коты попрЯтались. € чувствует ета ЊарусЯ, что она понемножечку от
…реминого взглЯда в живую превращаетсЯ. Ђ он ничего не чувствует, потому что
…рема с малых лет своих завсегда бесчувственный был. ...Ќо сказать надо, что
той  Њарусе  живой быть  - все  равно  как нам с  вами в аду  в зубах самого
диавола кувыркатьсЯ. Ќе  любила  жизнь девочка.  •уже длЯ нее казни не было,
как живой  стать. ‡акричала  ЊарусЯ дурным  голосом, в  ужасе  на  руки свои
смотрит: вроде полнеют они, кровью наливаютсЯ. ѓикнула, подпрыгнула вверх; в
царство навсегда мертвых лик  свой обернула: помощи просит. Ћттуда тогда  на
нее  мраком дохнули; ледЯной холод заморозил кровь в оживающих  руках; голос
человеческий,  вдруг  поЯвившийсЯ, пропал  в  бездну;  зачернели  исчезающие
глаза...
     …ле  выбралась,  одним словом. Ќеживое  царство  тогда  решило сдатьсЯ.
"ќдак он нас  всех  в живых обернет", - решили на совете. "Џлюнуть  на  него
надо, чаво там, - сказал на земле помощник мертвого царства. - Џущай евойнаЯ
‹ичнаЯ ‘мерть за него беретсЯ. Ќе наше ето дело".
     € взаправду: если уж ‹ичнаЯ  ‘мерть придет, никуда не  денешьсЯ  - срок
пришел.  …тта тебе не черт  поганый, от которого  крестом  спасешьсЯ,  а  от
такого существа ничего не поможет.
     Ќо  вышел  ли срок …реме? ‘просили  об  этом  у  ево ‹ичной ‘мерти.  ’а
просила подумать денька два-три.  "—аво думать-то, -  осерчал помощник.  - ‚
книгу живых и мертвых посмотри - и дело с концом".
     - „а он у  менЯ нигде не записан: ни в живых, ни в мертвых, - ругнулась
в сердцах ‹ичнаЯ ‘мерть. - Ќадо ‚еликому Ќичто помолитьсЯ, может, подскажут,
куды такого совать. „умаю, ошибка тут какаЯ-нибудь.
     - Ћх, бездельница, -  покраснел от злости помощник. - ‚се норовишь срок
оттЯнуть. †изнелюбка!
     - ‘ам жизнелюб, - огрызнулась ‘мерть. - €ди-ка своей дорогой...
     Ќу, так матерились они часа два-три, но ‘мерть на своем настоЯла. —ерез
четыре днЯ идеть к помощнику.
     - ‚асЯ,  -  говорит, - сроков вообще никаких нету, сказали: когда хошь,
тогда и иди.
     - Ќу, так ты сейчас захоти, - намекнул помощник. - Ђ то вертитсЯ он тут
ни живой ни мертвый и оба царства смущает.
     ‹ичнаЯ ‘мерть отвечает: "Ќу ладно, уговорил! Џойду".
     - Џодкрепись только, - охальничает помощник.
     ‡нает:  никакаЯ ‘мерть ему не  страшна, потому что  он и так уже  давно
мертвый.
     € вот ‹ичнаЯ ‘мерть собралась. ‘урьезные времена длЯ …ремы настали. ’ут
как  ни крутись,  а  ответ  держать  придетсЯ.  ’ем  временем ‹ичнаЯ  ‘мерть
заглЯнула  в  душу …ремы и  ужаснулась: куды  ж  такого  девать? ‚зЯть  душу
просто, а  вот что с  ней потом делать, задача не из легких. Ћно конечно, не
совсем мое  это дело, думает  ‘мерть, но ежели  убить  такова беспутного, то
чушь  получитсЯ  -  после  смерти  у  каждого  путь  должен  быть  “мненькие
по-земному  -  в  ад пойдут,  умненькие  по-небесному - ввысь,  длЯ  глупых,
добрых, злых - длЯ всех  пути есть. Ђ етот как ниоткудава.  Ќи в рай его  не
засунешь, ни в ад, ни в какое другое место. Ќо делать нечего: умерщвлЯть так
умерщвлЯть. Ћднако на деле оказалось, ‘мерть далеко не всезнайка. Ќе дано ей
тоже многое из тайнова знать.
     џвилась  ‘мерть  к …реме  разом в горницу поутру. ѓлЯнула на …рему -  и
только тогда осенило ее. Ќет длЯ него ни смерти, ни бессмертиЯ, и жизнь тоже
по ту сторону его. Ќе из того он соткан, из чего мир  небесный  и мир земной
созданы, ангелы да и мы,  грешные люди. € есть ли он вообще? € видит ‘мерть,
что Ђнгел, стоЯщий за ее спиной и мерЯщий жизнь человека, отступил. ‘ловно в
пустоте   оказалась  ‘мерть,  одна-одинешенька.   "Ќо  вид-то  его   ложный,
человеческий, должен пропасть,  раз Я пришла",  -  подумала ‘мерть.  Ђ самой
страшно стало. Ќо  видит:  действительно, менЯетсЯ  …рема.  ‘ам внутри  себЯ
спокоен, на ‘мерть и вниманиЯ не обращает, а облик человеческий терЯет.
     Ќо  что  такому  облик?  ‚друг  засветилсЯ  он  изнутри  белым пламенем
холодным  и как  бы несуществующим.  ‚ид  человеческий распалсЯ, да и облика
другого  не  поЯвилось. ‘веркнули  только  из пламени глаза,  обожгли ‘мерть
своим взглЯдом так,  что  задрожала она,  и  ушел  …рема в свое  царство,  -
собственно говорЯ, он в нем всегда пребывал. Ќо что это за царство и есть ли
оно, не людЯм знать. Ќи  на  земле, ни на  небе, нигде его  не найти. ’олько
вспыхнуло   пламЯ,  сожглась  изба,  ‘мерть   одна  стоит   среди  угольков,
пригорюнилась.  Џлаточек понизала,  нищенкой юродивой прикинулась  и  пошла.
Ћбиделась.
     Ђ жизнь кругом цвететь: мужики  мед  пьют,  баб цалують, те песни поют,
старушки в –ерквах Ѓожьих молЯтсЯ. Џока ‘мерть не придет.


        †ених

     ЏелагеЯ  Ђндреевна  Љондратова, суетливаЯ  женщина лет  сорока  пЯти, в
пуховом платке  и обычных очках, потерЯла дочку,  первоклассницу. „ите  было
еще  совсем  неразумное,  хоть  и  вкрадчивое. ђаздавил ее на дороге,  прЯмо
против окон  Џелагеи Ђндреевны,  как  раз,  когда она пила  чай  вприкуску и
смотрела на Ѓожий свет, начинающий шофер ‚анЯ ѓадов. ‚анЯ был очень труслив,
никогда не пил и даже боЯлсЯ ходить в клозет. ‹ето было жаркое, и он ехал на
непомерно  большом,  точно разваливающийсЯ дом,  грузовике  в одной  майке и
трусиках. ‚анЯ думал о том, как он купит себе новые штаны.
     “слышав  что-то неладное, вроде писка  мыши  сквозь  грохот мотора,  он
резко притормозил и, с папиросой в зубах, выглЯнул из кабины.
     „ите уже представлЯло  собой ком жижи, как будто на дороге испражнилась
большаЯ, но невидимо-необычнаЯ лошадь.
     ЊЯчик отлетел  в сторону, и  какой-то пузан,  подхватив  его  подмышки,
утекал со своей добычею в подворотню.
     ѓадов ошалел от страха: он тут же представил себе, как выбегут родители
и  будут  его бить. ‘ердце  прыгало так  ретиво, что  ему казалось,  что оно
выскочит через горло.
     Ћтовсюду ему чудились крики. ‘орвавшись с места,  в одних  трусиках  он
побежал: скорее, скорее, только чтобы не видеть глаза людей.
     ћркнул  в  подъезд  и  спрЯталсЯ  в  пустующем  подвале  между  старыми
комодами.
     ‚езде была тишина; но он всем сознанием своим прислушивалсЯ к ней; а не
разорвутсЯ ли где-нибудь далеко-далеко вопли.
     Њежду тем на улице были и смех и слезы. ‘тадо любопытных, еле сдерживаЯ
внутренние  смешки и  пьЯнЯщий  испуг,  обступило  мокрый  комок  и  стоЯло,
переминаЯсь с ноги на ногу.
     ѓде-то  в  углу  дюжие милиционеры  свЯзывали  отца. ‚едь  он  был  как
ненормальный и мог бы убить  кого-нибудь. Њать, лежавшую пластом, отхаживали
на лестнице. ђыжаЯ кошка лизала ей пЯтку.
     ‘анитары из сумасшедшей белой машины  совком сгребли остатки девчушки в
медицинский мешок и увезли.
     Ћчень   скоро  на  улице  стало  как  обычно,  опЯть  понеслись  вперед
автомобили, проезжаЯ по темному, никому не заметному пЯтну на асфальте.
     ’олько в  доме Љондратовых творилсЯ переполох. Ѓабушка ЂнастасьЯ совсем
потерЯлась и  стала считать полотенца.  Ћткровенно  говорЯ,  ей на  все было
плевать: она так вжилась в собственную будущую  смерть, что многое  казалось
ей естественным.  ‚итЯ, семнадцатилетний брат покойной -  если  только можно
считать  комок покойницей,  -  так любил  играть в футбол,  что  не  понимал
различиЯ  между смертью и забитым  голом.  …го еле-еле оторвали  от  игры  в
соседнем дворе и привели в дом  чуть не за руку, подталкиваЯ. ’олько ЏелагеЯ
и ее  муж - здоровый, пузатый мужик ЏетЯ - были не в себе. Љто-то из соседей
советовал Џелагее  опомнитьсЯ  и не так  переживать, принЯть слабительное  и
сходить несколько  раз в клозет. "Џрочисти  желудок, ЏелагеЯ,  прочисти!"  -
орала на нее здороваЯ рыжаЯ баба со щеткой.
     Ќа следующий день  в доме была мертваЯ тишина. Ѓабка ЂнастасьЯ уехала в
Ѓелые ‘толбы за грибами. ‚итЯ сидел у стола хмурый и ковырЯл в носу.
     ђодители  бродили по комнатам, как тени. ЏелагеЯ так ослабела,  что  не
могла есть. ‚ечером приперсЯ здоровый, разовощекий милиционер.
     - ‡дорово, мать! - заорал он с порога.
     ЏелагеЯ ничего не ответила, но только мутно посмотрела на него.
     ‘луживый расположилсЯ за хозЯйским столом, как у себЯ дома.
     -  Џервое,  поймали  убийцу,  мать, - сказал  он,  стукнув по стулу.  -
‘иротой оказалсЯ.  …сли  заинтересуешьсЯ, приходи  к  нам...  ‚торое,  штраф
плати. ’вой-то, когда буЯнил, за нос укусил одного учителЯ. Ќехорошо!
     Џошумев, милиционер ушел.
     ЏотЯнулись скучные  дни. Љошмар вошел  даже  в суп,  который  они  ели.
ЏелагеЯ точно совсем онемела,  и слезы заменили  ей слова. –елыми  днЯми она
плакала и исчезала из одного пространства в другое.
     ЏетЯ  был  сурово-молчалив;  ЂнастасьЯ  же  сквозь   платок  с  испугом
заметила, что он спрЯтал в комод топор.
     Њолчание  его было столь многозначительным, что Џелагее, хорошо знавшей
Џетю, казалось, что погибшаЯ Ќадюша переселилась в  него и  он ее там в себе
хоронит. …го тело казалось ей Ќадюшиным гробом и оттого - таким молчаливым и
таинственным. Ћна боЯлась спать с ним в одной постели.
     Ќаконец наступил  суд. ‚анЯ ѓадов уже находилсЯ в тюрьме.  Ћкончательно
его добило то, что теперь  приходилось спать на жестком.  Џоэтому он громко,
истерически рыдал на суде.
     Ђ по ночам  - он  спал  в  углу, у  параши - ему виделись  бесчисленные
жалобные свои личики, то поЯвлЯющиесЯ, то исчезающие в стене.
     Љондратовы, как в тумане, видели во времЯ суда его трЯсущеесЯ лицо.  Ќо
все их внимание было приковано к нему. Џрикинув, ‚аню посадили  на два года.
†алобного, в слюнЯх, его отправили в лагерь.
     Ђ Љондратовы притихли, зажили своей Ќадюшей. ‚итЯ с  бабкой Ђнастасьей,
правда, шумели по-прежнему,  но  теперь в  их шум замешалсЯ  бессознательный
мистицизм.  ‚итЯ  даже  голы  забивал,  как  все равно  молилсЯ  ѓосподу.  Ђ
ЂнастасьЯ, собираЯ грибы, осторожливо обходила белые.
     Њожет  быть,  суровое  молчание  Џелагеи и  Џети  подавлЯло  их.  Ѓабка
ЂнастасиЯ, бывало, за чаем, дуЯ в блюдечко, нет-нет, а вздрогнет.
     - Џеть,  Џеть,  - спрашивала она,  - зачем топор-то в комод среди бельЯ
положил?.. ’ы чего?.. Ђ?
     ЏетЯ бессмысленно смотрел на нее и говорил:
     - „лЯ дела, мать... длЯ дела, - и опЯть задумывалсЯ.
     ЏелагеЯ часто срывалась с  места и убегала в клозет.  Ћттуда доносилось
ее жалобное, похожее на сектантское, пение.
     Ќо вообще звуков было мало. ‚ основном - молчание.
     € вдруг  среди  ночи - ЏелагеЯ,  теперь  принимавшаЯ огромный волосатый
живот Џети за Ќадюшин гроб, спала на отдельной постели, но  рЯдом с мужем, -
вдруг среди ночти ЏелагеЯ, почуЯвшаЯ, что  муж тоже не спит  и думает о  том
же, о чем она, но по-своему, тихо выговаривала в пустоту:
     - Џеть, а Џеть... а никак ‚анЯ родной... ‚се-таки Ќадин убивец... „авай
его возьмем к себе на воспитание... ‚едь он сирота...
     ЏетЯ долго, долго молчал. € вдруг в тишине раздалсЯ его свист: громкий,
длинный, как из трубы.
     Ѓольше  ЏелагеЯ  ни  чем  его  не  спрашивала:  свист  она оценила  как
согласие.
     Ќедели  через  две  смущеннаЯ, раскрасневшаЯсЯ ЏелагеЯ, хлебнувшаЯ  длЯ
храбрости  сто  грамм  водки,   с  ворохом  бумаг   сидела  перед  последней
инстанцией: ожиревшим,  самодовольным гражданином-товарищем.  —ин  долго  не
понимал, в чем дело.
     - Ќа поруки хотим взЯть ‚аню, на поруки, - рассвирепела наконец ЏелагеЯ
Ђндреевна. - ‚ семью убиенной...
     - …сли только в порЯдке общественности, - тупо сообразил чин.
     - Љак хочешь, так и назови, - ответила ЏелагеЯ.
     —ин, потираЯ  жирную шею, соображал, как лучше нашуметь по этому поводу
в какой-нибудь  газетке, осоловевшими от  власти глазами он  смотрел на свою
руку, подписывающую: "не возражаю".
     ...Ђ  между  таем ‚ане в лагере приходилось не сладко. Ѓольше  всего он
жалел свой подвижный зад. Ћдурев  от страха и жалости к себе,  так что везде
на него лезли  видениЯ, он начал  с  того, что  стал предавать кого  попало,
вообразив,  что  от  этого  ему  будет  лучше.  Ћн  почти ничего  не знал об
окружающих его уголовниках и  больше фантазировал, чем  предавал. Ќачальство
прЯмо остолбенело от его рвениЯ. Ћстолбенели даже уголовники.
     "Џервый  раз   вижу  такого  ненормального  €уду",  -  говорил  старый,
порыжевший в лагерЯх каторжник. “головники от неожиданности даже не нашлись,
сразу убить  его.  Ђ потом, когда  ‚анЯ  даже сквозь дурость  сообразил, что
наделал, то прЯталсЯ он в уголках, под ногами у начальства, в лазаретах.  Ћт
страха перед возмездием он все времЯ болел.
     …динственным его наслаждением,  за которое он  судорожно, нравственными
зубками уцепилсЯ, были  подолгу  отдыхать в привилегированной уборной,  куда
ему был открыт доступ. Ћколо уборной стоЯл часовой с автоматом.
     ...Џосле того как ‚ане,  наконец, сообщили о странной возможности выйти
на  волю,  к  Љондратовым,  он,  ночью,  укрывшись  с  головой  под  одеЯлом
истерически думал: "Ќе пойду... “бить хотЯт... ‡аманить!"
     Ќо после того, как он в  полоумно-потустороннем страхе наделал  столько
нелепостей,  предаваЯ других,  то  наконец  с  большим  опозданием  холодный
рассудок заговорил в нем. Џравда, под аккомпанемент трусливого  попискиваниЯ
в сердце.
     "‚се равно менЯ тут прирежут, - думал он, размазываЯ длЯ нежности слюни
по животу. - ‚се  равно прирежут...  Ђ  там черт его знает, как обернетсЯ...
‘бежать, однако, от Љондратовых не убежишь: ведь берут на поруки только в их
семью, будь она проклЯта... Ђ там черт его знает... Ќадо хоть мать повидать,
поговорить".
     „нЯ через два ‚аню  отвезли в подходЯщее место длЯ свиданиЯ с  Џелагеей
Ђндреевной. ЏелагеЯ, когда подходила к месту свиданиЯ, думала только о своей
Ќадюше.   Ќаконец    она    очутилась   в   комнате.    ‚анЯ   вошел    туда
дрожаще-затурканный, с бегающими глазками, и  не знал,  то  ли ему закричать
петухом, то ли подпрыгивать козлом. Џерепуганный, он сел на скамейку рЯдом с
Џелагеей.  Њать  убиенной смотрела  на него ласково и  внимательно. Њолчание
длилось очень долго.
     -  ‚едь ты  любил ее,  ‚анюша,  -  вдруг  добреньким  голоском  пропела
ЏелагеЯ.
     ‚анЯ остолбенел и хотел было  выжать: "„а ведь Я ее и не видел никогда,
если только не считать кучки". Ђ ведь кучку, как известно, трудно полюбить.
     Ќо вместо этого ‚анЯ вдруг робко взглЯнул в глаза Џелагеи и увидел  там
Явно выраженное, тупое доброжелательство. ’огда он тихо выговорил: "‹юбил".
     - џ так и думала, сынок, - спокойно и гордо ответила ЏелагеЯ. -  Џоедем
в нашу семью.
     “  ‚ани   слегка  отнЯлась  челюсть,  и  противоречивые  мысли  гадливо
шевельнулись  в  нем. Ћн то с испугом, то  с надеждой смотрел на нос Џелагеи
Ђндреевны.
     "’акаЯ  не схитрит", - говорил в нем инстинкт. Ћн очень выигрывал своим
молчанием: ведь с Языка его могло сорватьсЯ Ѓог знает что.
     - џ подумаю, мам, - дрожащим голосом произнес он последнее жуткое слово
и тут же блудливо-испытующе глЯнул на Џелагею. ’а раскраснелась от радости.
     - џ подумаю, - произнес ‚анЯ и, уходЯ, протЯнув длинную руку, схватил с
колен Џелагеи узелок с провизией.
     …го отвели в  какую-то узкую одиночную камеру. ‡десь на полу он пожирал
Џелагеины гостинцы:  набивал  рот  до  отказа  Яйцами  вместе с конфетами  и
сыром...  ‘ердце  его  радостно  колотилось...  €нстинктивно,  еще  не  верЯ
разумом, он чуЯл, что здесь кроетсЯ  не  месть, а что-то  другое, непонЯтное
длЯ него, но в общем благополучное. Ђ при виде того, что он опЯть заключен в
мрачную  и  безысходную  клетку,  ему  захотелось  вскочить и  завопить:  "џ
согласен! џ согласен!".
     …ще больше сроднЯсь с самим собой, он в ужасе представлЯл, что его ждет
страшный лагерь, где в каждой темноте нацелен приготовленный длЯ него нож.
     "Ќе хочу, не хочу! - дрожал он.  - “ Љондратовых-то прежде чем погибну,
хоть отъемсЯ малость да посплю на мЯгком... Ђ там кто его знает".
     ‚  тот же день  ‚анЯ  дал свое  согласие.  Ђ ЏелагеЯ  между  тем  после
свиданиЯ с сыном побрела в храм. €  молилась  так, как может молитьсЯ только
раз в  жизни  простой, блаженный русский человек, если его  пригвоздит самое
страшное горе. ђонЯла про себЯ необычные, никогда ей и не снившиесЯ слова.
     -  ѓосподи! - говорила она,  съежившись на корточках  у желтой иконы. -
ѓосподи! Ќе  может  быть  так жисть устроена,  чтоб один человек был причина
погибели другого... Ќе может...  ‚анЯ не  убивец, хоть и убивал... Ћн только
прикоснулсЯ к Ќадюше и свЯзалсЯ с ней раз и навсегда... ’айна, о ѓосподи, их
свЯзала... ’еперь длЯ менЯ что ‚анЯ, что Ќадюша... ’аперича  ‚анЯ не убивец,
а жених, воистину жених будущей Ќаденьки!
     €  она коснулась своим легким, полуживым лбом горЯчего  от  пота и слез
пола.
     Ќаступил день  встречи  с ‚анюшей.  Љондратовы всей  семьей  вылезли на
какой-то не от мира сего, пыльный вокзал.
     ‚анЯ  вышел  из  поезда  с тЯжелым  чемоданом,  осторожно  озираЯсь  по
сторонам, вобрав голову в плечи.
     ЏелагеЯ  бросилась  к  нему  вперед  со  сдержанной,  чуть  застенчивой
радостью.  ‡а  ней  с   бессмысленным  взглЯдом,  остолбенело  трусил  ЏетЯ.
Ђнастасье же, живущей  своей  будущей  смертью, было все одно: приезд убийцы
она  воспринЯла  как приезд  квартиранта  или просто  как повод  длЯ обычной
суеты.
     Ћдин ‚анЯ, чуть отставший, был сконфужен к даже покраснел.
     Ќаконец семейство окружило ѓадова.
     ‚анЯ, ошалевший от страха и  надежд,  сразу же  громко,  на весь вокзал
заговорил  о  погоде.  ‚   это  времЯ   подошли   корреспонденты,   и  после
торжественной части Љондратовы с  ‚аней, закупив  водку  и закуску, в  такси
отбыли домой.
     „ома  за  столом  было  шумно  и  непонЯтно.  ‚анЯ  так перетрусил, что
набросилсЯ  не столько на  жратву,  сколько на  водку.  Ћсобенно  его пугали
бессмысленно-доброжелательные глаза Џети.
     Ќадувшись водки, как воды из-под крана, ‚анЯ таким образом ушел от мира
сего.
     Ќепрерывно пил он  и  следующие дни, опоминаЯсь только длЯ того,  чтобы
доползти до бутылки с  самогоном и сразу влить  в себЯ самую дикую порцию. €
опЯть, тут же рЯдом, тЯжело и неумолимо засыпал.
     Ќаконец после одного долгого беспробудного сна он очнулсЯ.
     “тренние лучи  солнца играли у него на лице, и голос Џелагеи  Ђндреевны
около него прозвучал:
     "‘ынок, милый, что ж  ты пьешь-то, как зверь". ‚анЯ от страха почесалсЯ
и привстал. „обрые, но уже с ‘умасшедшинкой, глаза Џелагеи смотрели на него.
     Ћткуда ни возьмись вынырнула большаЯ, в пуху голова Џети.
     - —ай, чай надо пить, ‚анЯ, - проговорила голова.
     ‘ ужасом ‚анЯ заметил,  что  над  его  постелью висит  огромный портрет
Ќадюши. ќто  была действительно милаЯ девочка с  доверчивыми  Ясными глазами
ребенка. ‚ ее руках был мЯч, тот самый, который под шумок украл  толстопузый
малыш. ЋзираЯсь, ‚анЯ в одних трусах пошел к столу.  …го нелепаЯ , трусливаЯ
фигура безразлично освещалась солнцем. Џрислуживала ЂнастасьЯ.
     “знав, что ЏелагеЯ спала с ним в одной кровати, ‚анЯ чуть не упал.
     - Џупок-то у тебЯ, ‚анЯ, совсем как у  Ќадюши, -  сморщенно проговорила
ЏелагеЯ, прихлебываЯ чай.
     € мутно, чуть остановившимисЯ глазами посмотрела в лицо ‚ани.
     ‚анЯ  обмер. ѓлЯнул  по  сторонам. "Ђ  может,  все  в  мою  пользу",  -
поЯвилась наглаЯ мысль.
     Ќаконец все, кроме Ђнастасьи, разошлись на работу.
     ‚анЯ  пугливо  бродил  по  дому,  и  ему  казалось,  что  он  все времЯ
натыкаетсЯ на  Ќадюшины вещи.  (ЏелагеЯ по странности ходатайствовала  даже,
чтобы перенести Ќадину могилку им во двор; и место облюбовала: в огороде.)
     ЏотЯнулись легкие незабвенные дни.
     -  …шь, сынок, ешь, -  говорила  ЏелагеЯ, пристально вглЯдываЯсь  в его
жующий рот.
     Џо мере того как ‚анЯ  чувствовал,  что его  не  хотЯт убивать, у  него
разыгралсЯ аппетит.
     Ќо срывы  все-таки  были.  Џравда, ЏелагеЯ  больше  не  ложилась в  его
постель.  €  пугал-то его  больше ЏетЯ.  Ћн был  совсем  смирный,  как  тень
Џелагеи, но травмировал ‚аню своим нелепо-бессмысленным доброжелательством.
     Ђккуратно из каких-то далеких углов  приводил ‚анюше худых,  непонЯтных
девок. € только иногда  ‚ане  становилось  совсем  нехорошо: когда ЏетЯ, как
морж, долго вглЯдывалсЯ в Ќадюшин портрет и потом тЯжело переводил  глаза на
‚аню. Џри этом ЏетЯ неожиданно, враз, всем телом  вздрагивал. Ќо потом опЯть
опоминалсЯ.
     Ђ ЂнастасиЯ мимоходом заметила, что топор из комода он выбросил далеко,
за помойку.
     ‘ама-то ЂнастасиЯ относилась к ‚анюше просто, по-хозЯйственному: иногда
даже мыла ему ноги, запросто, как моют тарелки.
     € этой же трЯпкой говорливо обтирала Ќадюшин портрет.
     „аже  ‚итЯ, который сначала  относилсЯ  к ‚ане недоуменно-здраво,  чуть
изменилсЯ и даже приглашал его играть в футбол.
     - •ороший ты край, ‚анЯ, - ласково говорил он ему.
     ЏелагеЯ  уже   больше  не  молилась  в  храме,  как  тогда;  реальность
исчезновениЯ  Ќадюши  и  присутствиЯ  ‚ани  была выше  молитв.  ‚  ее  мозгу
поЯвлЯлсЯ  образ Ќадюши, и  тут же она переключалась на ‚аню, на жениха;  он
был  рЯдом, он существовал;  иногда  даже  она  путала их имена;  когда ‚анЯ
уходил  в уборную, она,  по-темному улыбаЯсь, говорила  иной раз в ошалевшее
окружение: "Ђ Ќадюша в туалет пошла... „ай ей Ѓог здоровьЯ!"
     € ‚анЯ  обычно  нервно передергивалсЯ,  когда  ЏелагеЯ впотьмах  ровным
петушиным голосом окликала его: "Ќадюша, Ќадюша!"
     - Ѓольно здоров €ван-то длЯ Ќадюши, - усомнилась один раз ЂнастасиЯ.
     Ћчень  любила  ЏелагеЯ  некоторые  привычки ‚анины, особливо как он ел:
аппетитливо, выжимаЯ все соки из пищи и урча. …й  казалось, что тем самым он
дает жизнь не только себе, но и погибшей Ќаденьке.
     -  Ђ  вот  за дочку,  ‚анечка, -  подносила  она ему  жирные,  в  луке,
маслЯщиесЯ котлеты. - € первый кусок за нее... € второй.
     ‚анЯ жадно проглатывал все.
     €ногда, расчесываЯ густые ‚анины волосы, искала там Ќадюшины слезы.
     - Њного их у тебЯ, ‚анЯ, - приговаривала она.
     ‘правлЯли как-то день рождениЯ  ‚анин. …динственное, что предложил ЏетЯ
- так он чаще молчал, - это объединить день рождениЯ ‚ани и Ќадюши в один.
     ЏелагеЯ за столом совсем распустилась.
     - Ќу признайсЯ, ‚анЯ, сукин  ты  кот, - сказала она, сомлевшими глазами
осматриваЯ сына, - ты ведь любил Ќадюшу... Ќу признайсЯ...
     ќтот день стал переломным. ‚анЯ наглел с каждым часом.
     - Ќу, конечно, любил! - громко кричал он на весь дом. - „а еще как! - и
рвал на себе рубашку.
     Џосле этого днЯ ‚анЯ надел  на  шею  медальон  с фотографией  Ќаденьки.
’еперь убийца  ничего не боЯлсЯ.  €  жизнь его  пошла как по маслу...  —ерез
полгода это  уже  был настоЯщий тиран  в семье,  маленький  божок.  ‚езде он
паразитировал  на Ќадюшиной  гибели, смердел  и нередко целовал  ее портрет.
"Њалютка", - называл он ее теперь.
     ђаботать он уже  не желал, а  хотел, чтобы Љондратовы его откармливали,
да получше. ‘ их помощью он приобрел даже документы о своем Якобы слабоумии.
€ начал жить припеваючи: плечи у него стали сальные, гладкие, как у бабы, ел
он  до  невозможности  много  и очень часто пьЯнствовал,  сидЯ  с распухшей,
жирной мордой в радостно-лихорадочных пивнушках.
     € лежа под одеЯлком, не мог нарадоватьсЯ на свою судьбу.  Ђ к "малютке"
он почувствовал что-то  похожее на благодарность и нечто вроде  юродствующей
любви.
     Ќа Љондратовых он  уже так покрикивал,  что ‚итЯ  сбег из дому. Ђ когда
ЏелагеЯ раздевала его, пьЯного, в постельку, отмываЯ блевотину, то он ахал и
длЯ строгости вспоминал "Ќадюшу".
     …е имЯ стало длЯ него вроде талисмана.
     €ной раз  он вспоминал ее и во времЯ полового акта, когда вдавливалсЯ в
пухлую женскую плоть.
     ’еперь, когда ‚аню кто-нибудь спрашивал о жизни, о ее смысле, он всегда
отвечал, что мы живем в самом лучшем из миров.


        †иваЯ смерть

     Ќас здесь четверо: Я, по имени „ориос, затем Њариус, потом существо № 8
и ‹адочка.
     Њариус. Љак мы сюда попали?
     џ.  ’олько от самого себЯ,  только  от самого  себЯ. Џоэтому-то мы и не
знаем, как мы сюда попали.
     Њариус. ‚се ты выдумываешь. “ менЯ кружитсЯ голова - это тоже от самого
себЯ? € мысли вылетают из головы, как птицы изо рта. Љогда  же это кончитсЯ?
Ќо пока  все  сознание  кружитсЯ  вокруг  чистого "Я",  как  планеты  вокруг
солнца...
     ‘уществе № 8. ‚перед, вперед!.. ѓав... гав!
     ‹ада  (задумчиво).  „рузьЯ  мои,  единственные,  здесь  плохо  то,  что
предметы все времЯ менЯютсЯ: смотрите, вот это было  креслом, а  сейчас  уже
мертваЯ птица... —ернильница -  то авторучка,  то замурованное сердце... Љак
быстро... Љак быстро. ‚се менЯетсЯ и исчезает. (•лопает в ладоши.)
     џ (лежа на  диване, которыйстановит-сЯ то шкурой тигра, то  простыней).
Љогда-нибудь мы отсюда выберемсЯ.
     ‘ущество № 8. Ќе забывайте, что  и мы когда-то,  очень давно, тоже были
сковородками...
     Ђ теперь  разрешите представитьсЯ более точно. џ -  это Я, Њариус - это
мое  бывшее, средневековое воплощение, а существо № 8 - это  уже не человек,
но  он  был  им десЯтки  тысЯчелетий  назад; зато  ‹адочка  -  это  молодаЯ,
белокураЯ, нежнаЯ, неизвестно из какого времени девушка, котораЯ, бросив все
на свете, потусторонне и неожиданно привЯзалась к нам.
     € мы странствуем вместе неизвестно откуда и куда. Ђ теперь мы находимсЯ
здесь.
     —то окружает нас?
     ЊенЯющиесЯ  предметы,  но среди них постоЯнна одна  -  большаЯ,  чернаЯ
груша, котораЯ, как лампа, свисает... с пустоты.
     Ђ  дальше  - по  ту сторону  этого  странного мира  - бродЯт  одинокие,
спотыкающиесЯ люди. Ћни покупают в магазинах слезы, хлеб и водку. Ќа нас они
не  обращают вниманиЯ; наверное,  потому,  что не видЯт нас; о,  почему  нас
никто не видит! Ќас не видит, наверное, и сам Ѓог. „а и как можно видеть наш
мир, точно  вытолкнутый  из  пространства,  как  пробка  из воды... ‹адочка,
‹адочка, может быть, мы просто больны? Џомнишь, существо № 8, наклонившись к
тебе своим странным, тетраэдным  телом  (оно, как все мы, очень любит тебЯ),
рассказывало тебе, что от  человека может произойти длиннаЯ цепь  невиданных
существ, развивающихсЯ в сфере душевной  патологии, и что  тайна сиЯ  велика
есть. Љогда ты, улыбнувшись, спросила, не идем ли мы таким путем, существо №
8 захохотало  и, прыгнув на единственно неподвижный предмет в нашем  мире  -
углубленную в себЯ, черную грушу, подмигнуло нам всеми своими  шестьюдесЯтью
глазами. Џотом мы все  поцеловались  друг с другом и выпили немного вина. ’ы
улыбнулась,   когда   Њариус,   взглЯдом,   точно   вышедшим   из  глубокого
‘редневековьЯ, удивленно посмотрел на менЯ, свое будущее воплощение. "Ћн все
еще не может привыкнуть", -  засмеЯлась ты, и, как всегда, в  воздухе словно
задрожали  колокольчики из мыслей... Ђ ты  помнишь,  ‹адочка,  что, когда ты
смеешьсЯ,  как будто голубой дождь внезапно  и быстро проходит по  миру?  Ќо
потом  ведь,  знаешь, всегда  опускалсЯ  этот  черный, глухой занавес  перед
всем...  Џочему? ђазве  мир театральнаЯ  сцена?  Љонечно,  да.  Ќо  чьЯ? Љто
режиссер? Џомнишь, после твоего смеха, когда опускалсЯ занавес, мы ничего не
видели, все  было скрыто, и мы сами цепенели, коченели  в одних позах, точно
на времЯ  превращались  в  статуи.  Џотом,  когда  все проходило,  ты перваЯ
опоминалась, всЯ в  слезах, и говорила,  что никогда  уже не будешь смеЯтьсЯ
этим своим голубым смехом, чтобы потом не захватило нас подобие смерти.
     Ќо мы, успокаиваЯ тебЯ, сразу говорили,  что  все равно  лучше еще хоть
один  раз услышать твой смех...  ’олько  существо № 8 забивалось в наш вечно
магический угол и выходило  оттуда с колпачком на  носу... Ќо хватит, хватит
воспоминаний. Њы ведь по-прежнему здесь.
     ‹ада.  ‘мотрите,  смотрите,  все  предметы  стали  неподвижны;  они  не
менЯютсЯ; но кресло, где Я сижу, так и осталось мертвой птицей...
     ‘ущество № 8. Љар-кар!!
     Њы с Њариусом подходим к гигантскому окну: но все равно ничего не видно
сквозь сплетениЯ  зеленых, умирающих  змей, свитых, как  тюремнаЯ решетка. “
них часто с мгновенной,  как писк мыши, но таинственной музыкой отваливаютсЯ
маленькие,  точно человеческие на фотографии,  головы; весь пол у окна усеЯн
ими, как вкусными объедками.
     - „рузьЯ, - обращаетсЯ к  нам  ‹ада, - давайте-ка, прикорнув друг около
друга, выпьем  немного нашего душистого, тропического чаЯ; пока еще  нам так
хорошо; а ведь скоро начнетсЯ перваЯ жуть.
     - „а,  да, - всполошилось существо № 8, подтЯгиваЯ свои странные штаны,
- скоро начнетсЯ.
     Њы собираемсЯ в один кружок на малиново-черном  ковре, бывшем  до этого
волосами гигантской, еще не родившейсЯ женщины.  ‘ущество № 8 пристраиваетсЯ
налево от  ‹адочки, но  так,  чтобы  не  мешать  ей  острыми  углами  своего
нечеловеческого тела,  Њариус - направо,  чтобы не  умереть  оттого,  что не
будет  видно …е лица.  Њы  все недалеко друг  от  друга, и  небольшой  круг,
который  образовалсЯ внутри  нас, светитсЯ,  словно отражение затерЯнного  в
высоте ‹ица Ќеведомого. ‹ада, опустив в  это  отражение свои тонкие, гибкие,
как мысль, руки, разливает нам чай.
     ‹ада. ‚едь мы  уже  давно  не люди; в  нас  нет ничего от  человеческой
простоты и  животности; но этого мало;  что с нами  будет?.. ‘коро  начнетсЯ
перваЯ жуть, потом еще и еще... Њне кажетсЯ, что у нас уже скоро  никогда не
будет этих светлых промежутков, когда воет механическаЯ сова, вЯло падают на
пол головы с  умирающих  змей,  одна за  другой  менЯютсЯ вещи, кроме  вечно
неподвижной,  закрывшей  веки груши,  и  когда мы  беседуем,  как  выбратьсЯ
отсюда... ‘коро  не  будет этих  светлых  промежутков...  Ѓудет все  хуже  и
хуже...
     Њариус. Ћ,  как  мне хочетсЯ вновь  очутитьсЯ  в моем  милом,  глубоком
‘редневековье... ’олько Я обЯзательно взЯл бы вас всех  вместе  с собой: без
вас Я  не могу; мы жили  бы в моем родовом замке; существо № 8  сошло бы  за
какое-нибудь  индусское привидение;  мы сидели бы вместе у окна, из которого
виднеетсЯ леснаЯ дорога, по ней не раз отправлЯлись рыцари славить Ѓога...
     Њы все. Њариус, Њариус, а что такое Ѓог?!
     Њариус  (улыбнувшись).  Ќу тогда  дорога,  по  которой  рыцари  уезжали
славить ‚озлюбленную... Њы пьем  у  этого  окна вино, где-то в  лесу сжигают
еретиков, воет ветер, и мы читаем Ђпокалипсис... Ќо нам хорошо, хотЯ немного
страшно... ‘лавное, старое времЯ.
     џ. „а; скоро наступит перваЯ жуть.
     Њариус. Њы все говорим одним Языком; это страшный знак единства.
     ‘ущество № 8. џ никогда не  смогу попасть в ‘редневековье; потому что Я
слишком давно, десЯтки тысЯч лет назад, был человеком...
     Њы на минуту замолкаем; и ‹адочка, улыбнувшись, целует всей своей душой
существо № 8.  –елует в один из его шестидести глаз... €  у существа  № 8 от
этой нежности вдруг сразу  начинаютсЯ галлюцинации... Џочему,  чем дальше от
человека, тем любовь становитсЯ все больнее и больнее?!
     - ЏерваЯ жуть не так уж страшна, - замечает ‹ада.
     € вот наступает. ‘ине-зеленый свет падает на наш мир и на наши лица. Њы
немного мертвеем  и уходим в  себЯ. ‚незапно  Я чувствую, что какаЯ-то  сила
начинает  вытЯгивать из менЯ мое сознание; вытЯгивать,  кажетсЯ, через темЯ,
какими-то  длинными, невидимыми, но цепкими щипцами. ‚друг  - раз, и уже нет
сознаниЯ,  и Я почти неживой, точно болванчик, замерший в позе Ѓудды  где-то
на заборе.
     € Я вижу, что то же самое  с моими друзьЯми - Њариусом и существом № 8.
’олько ‹ада,  бледнаЯ, еще держитсЯ.  € мы все видим, как  прЯмо перед  нами
сидЯт на  шкафу  и  лихо играют на  гитаре  вытЯнутые из  нас три  сознаниЯ,
превратившиесЯ точно в такие же существа, как мы.
     Њы все - там, на шкафу, но внутри себЯ - нас нет!
     Ћ,  как мучительно видеть себЯ извне и не  чувствовать  внутри! Њы, как
пустые,  выпотрошенные  болванчики,  смотрим на  самих  себЯ,  бренчащих  на
гитаре, смотрим, как на отделившихсЯ, чужих существ. Ђ сами мы - почти нуль.
Ќаши глаза стекленеют от пустоты, но мы словно завороженные смотрим на самих
себЯ. Џочему они там, на  шкафу,  эти наши отделившиесЯ "Я", дергаютсЯ не по
нашей воле; почему они совершают какие-то непонЯтные поступки?
     "џ  на шкафу" болтаю ногами и  щекочу брюхо  Њариусу; Њариус заливаетсЯ
диким хохотом;  "существо № 8  на шкафу" выглЯдит свиньей, ищущей в потемках
Ќебо.
     "Њы настоЯщие"  цепенеем  и ждем. Ђ "мы или  они на  шкафу" кривлЯютсЯ,
дергаютсЯ  в  странной,  непотребной  ласке  и  хватают   с  неба  невидимые
апельсины.
     Ђ у  "существа  №  8 на  шкафу" вдруг поЯвлЯетсЯ  где-то  в  прозрачной
глубине  его  тетраэдного тела  туманное  лицо  человека.  Џотом  оно  вдруг
исчезает, и в существе № 8 выделЯ