го  эссе о  мастурбации  младенцев  в  утробе  матери.  ќто эссе
публиковалось в самых элитарных журналах.
     ‘пустЯ полгода  возникла его  поэма  "Ѓе-бе-бе",  состоЯщаЯ  только  из
комбинации  этих  звуков.  ѓазеты   восторженно  известили,  что  эта  поэма
знаменует конец литературы.


        €знанка ѓогена

     Њолодому, но уже известному в научных кругах математику ‚адиму ‹юбимову
пришла телеграмма из одного глухого местечка: умирал отец ‹юбимов, потускнев
от тоски,  решилсЯ поехать, взЯв с собой  жену  - €рину.  ‚  поезде он много
курил и обдумывал геометрическое решение одной запутанной проблемы.
     ‘ошли на станции тихим летним вечером; их встречала истерзаннаЯ от слез
и ожиданиЯ семнадцатилетнЯЯ сестра ‹юбимова Ќаташа, - отец в этом городе жил
одиноко, только с дочкой. ‘ухо поцеловав  сестру, ‚адим пошел вместе с ней и
женой в  невзрачный, маленький автобус. ѓородок был обыкновенный:  низенькие
дома, рЯд "коробочек", дальние гудки, лай собак.
     ‹юди  прЯтались по щелЯм.  Ќо  в автобусе  до ‚адима  долетела  ругань.
ђугались  одинокие,   шатающиесЯ  по  мостовой   фигуры.   Ќесколько  женщин
неподвижно стоЯли на тротуаре спиной к ним.
     ‚скоре подъехали к скучному, запустелому домику.
     €рина была недовольна: успела промочить  ноги. Ќаташа  ввела "гостей" в
низенькие комнаты.
     ЋпившийсЯ,  отекший врач сидел у  больного. “видев  вошедших, он тут же
собралсЯ уходить.
     - —то возможно, Я сделал. ‘ледите за ним, - махнул он рукой.
     Њатвей Ќиколаевич - так звали умирающего - был почти в беспамЯтстве.
     - …му еще нет и шестидесЯти, - сказал ‚адим.
     €рина  плохо  знала  свекра,  ее  напугала его вздымающаЯсЯ  полнота  и
странный,  очень живой, поросЯчий хрип, как будто этот человек не умирал,  а
рождалсЯ.
     - Ћтец, Я приехал, - сказал ‚адим.
     ђуки его дрожали, и он сел рЯдом.
     Ќо отец плохо понимал его.
     - Ќаташенька... Ќаташенька... молодец, ухаживала, - хрипел он.
     - ’ы как мужчина будешь спать с отцом в одной комнате, - заЯвила €рина.
     ‚адим  первый  раз  пожалел,  что  он  мужчина.  Ќочью  Њатвей  не  раз
приподнималсЯ и, голый,  сидел на постели.  Ћн так дышал,  всем  телом,  что
казалось,  впитывал  в  себЯ  весь  воздух.  Ћн действительно  раздулсЯ и  с
какой-то обЯзательной страстью хлопал себЯ по большому животу;  делал он это
медленно,  тЯжело, видно,  ему  трудно было приподнимать  руку; часто  слезы
текли по его лицу; но он уже ничего не соображал.
     Ќаконец  Њатвей  Ќиколаевич  грузно плюхнулсЯ  на  бок,  и  вдруг ‚адим
услышал, что он  запел, запел как-то  без  сознаниЯ, вернее, заныл, застонал
что-то  свое,  похожее на  визг резаной свиньи. Ќо  только не с предсмертной
истерикой, а с небесными оттенками; в этом поющем визге чудилось даже что-то
Ѓаховское.
     ‚адим  встал  посмотреть в  чем дело,  но когда подошел, отец  был  уже
мертв.
     ‚езде стало тихо.  Ќаутро €рина сказала про  себЯ: "Ѓыстро отделались".
Ќаташенька плакала.
     - ЋстанемсЯ здесь  на несколько дней, - решил ‚адим. - “спокоим сестру.
Њожет быть, удастсЯ взЯть ее в Њоскву.
     Џохороны  прошли быстро, бесшумно,  как  полет летучей мыши.  ‡емлЯ  на
могиле была краснаЯ, мокраЯ и такаЯ, точно ее месили галошами.
     ‚  доме ЊатвеЯ Ќиколаевича  стало  еще  проще; одна Ќаташенька  рыдала;
‚адим  слегка  напрЯгаЯ волю, уже  занималсЯ своими вычислениЯми  и про себЯ
очень гордилсЯ этим. Ђ €рина даже на похоронах вЯзала кофту.
     ’ак прошло три днЯ.
     Ђ поздно ночью в комнату, где спала Ќаташенька,  кто-то постучал; дверь
приоткрылась, и вошел Њатвей Ќиколаич, ее отец.
     Љогда Ќаташенька очнулась от обморока, он сидел на кровати и гладил  ее
белой рукой по голове.
     - џ жив, дочка, - сказал он, глЯдЯ прЯмо на нее отсутствующими глазами.
- ќто был просто летаргический сон. ‚идишь, Я только сильно похудал.
     - Џапочка, как же ты вышел из могилы, - еле выговорила она.
     -  ‘разу  же  выкопали, дочка,  выкопали.  Џроизошла ошибка.  џ  был  в
больнице, - каким-то  механическим голосом произнес Њатвей Ќиколаич. - ’ы не
бойсЯ. ‚от Я и похожу.
     € он, приподнЯвшись, неуверенно, как будто глЯдЯ на невидимое, прошелсЯ
по комнате, но как-то нечеловечески прЯмо, никуда не сворачиваЯ.
     - џ ‚адю разбужу, пап, - пискнула Ќаташа.
     - ђазбуди, доченька, разбуди, - спокойно ответил старик.
     -  ‚адЯ, папа  пришел,  -  улыбнувшись,  проговорила Ќаташа,  вбежав  в
комнату ‚адима. €рина крепко спала.
     - ’ы что, рехнулась, Ќаташ, - произнес ‚адим, спокойно позевываЯ.
     - Џойди посмотри, ‚адим, Я сейчас заплачу.
     - ќ, да тебЯ трЯсет. ЏридетсЯ лекарство дать.
     ‚адим,  поискав  спички, чтобы закурить, пошел через коридор в Ќаташину
комнату. ‘естренка за ним.
     Њатвей Ќиколаич  стоЯл  у окна  и ничего не делал; не двигалсЯ с места,
как статуЯ.
     - Џапа... ты!!! - заорал ‚адим, и у него начались судороги.
     Ћн не верил даже в существование галлюцинаций; поэтому он видел то, что
- по его мнению - невозможно увидеть; это был почти шок.
     ‘тало  выводить   его  из   этого  состоЯниЯ  неоднократно  повторенное
объЯснение, которое ровным ледЯным голосом давал отец.
     -  “  менЯ был летаргический  сон.  Џроизошла  ошибка.  ЊенЯ  сразу  же
откопали, - повторЯл он.
     ‘лова  "летаргический  сон",  употреблЯющиесЯ  в науке,  оказали  почти
магическое   воздействие   на  ‚адима;  он   приходил  в   себЯ,  лишь  щека
подергивалась.
     - Ќу,  мы  так  рады  за  тебЯ,  папа, - проговорил он  наконец, словно
опоминаЯсь.  -  Џойдемте  к  столу...  Ќаташа,  надо  бы  выпить  за  папино
выздоровление.
     Ќаташа быстро вышла в сад, где погреб, за вином.
     ‚адим,  смущенный, стоЯл у стола; отец был рЯдом;  лунный свет падал на
него.
     -  ќто так неожиданно, - теребЯ сам не соображаЯ что, бормотал ‚адим. -
Џризнаюсь, Я ничего не смыслю в медицине... ’ебЯ так  глубоко закопали...  џ
математик... Љривизна поверхности...
     - Џодойди ко мне, сынок, - перебил его старик, правда, без интонации. -
Њне было так страшно... „ай Я тебЯ поцелую.
     ...Ќаташенька,  взЯв из  погреба  вино,  уже  подходила  к  двери своей
комнаты, когда вдруг услышала  дикий  вопль.  ‘омнамбулически, уронив  вино,
Ќаташа бросилась в комнату.
     ‚адим валЯлсЯ на полу,  а старика нигде не было; Ќаташенька подбежала к
брату;  лицо  его  исказилось,  и  он  прижималсЯ к  сестриным  ногам;  рука
металась.
     - Ћн укусил менЯ, - прошептал ‚адим.
     ‘квозь стон и непонимание Ќаташа  различила, что отец приник, как будто
целуЯ,  к голому плечу ‚адима; но  потом разом впилсЯ и укусил его, злобно и
непонЯтно; ‚адим от  необъЯснимости всего этого  заорал и стал дергатьсЯ,  а
старик вдруг выпрыгнул в окно.
     - ќто  не он; отец ведь  никогда не  прыгал в окна, - бормотал ‚адим, -
тут что-то дико, странно, не то...
     Ћни  пошли  будить  €рину.  ‚  том,  что произошло  нечто из  рЯда  вон
выходЯщее,  €рину  убедило только глупое и истеричное лицо ‚адима. ’аким она
его никогда не видела.
     -  ‚адЯ,  летаргический  сон  -  это  чушь,  -  взволнованно-напрЯженно
проговорила  она,  внимательно  глЯдЯ на ‚адима. - ‚се  равно он  быстро  бы
задохнулсЯ  в гробу. Љак  ты  на  это не  обратил  вниманиЯ.  Џросто  вы оба
перенервничали,   отсюда    срыв...    ѓаллюцинации...   они    же    бывают
осЯзательными...
     - Ђ ранка?
     - Ћна могла поЯвитьсЯ от нервного потрЯсениЯ... ‚спомни стигмы...
     ‚адим утешилсЯ: все, что произошло, получало научное объЯснение. Ќо тут
же побледнел: неужели он сходит с ума.
     ‚есь следующий день прошел подавленно.
     - ‚се это временно, - говорила €рина, озадаченнаЯ, а сама думала: "…сли
бы это произошло с этой  слезливой дурой Ќаташенькой - одно дело; ей могло и
приснитьсЯ, но ‚адим...  с его сухостью,  практичностью... Љроме того,  ведь
‚адим  очень здраво любил отца: он почти  не  переживал на похоронах и потом
все  времЯ  был  спокоен...  ќто  не  нервы...  “ж  не  сошел  ли он  с  ума
по-настоЯщему".
     ЋбдумываЯ все это, €рина гулЯла по садику и, подкармливаЯсь пирожками с
луком, уже строила планы, как ей проще и  выгодней  бросить  ‚адима, если он
действительно сошел с ума.
     Ќаташенька  плакала, пригревшись на кроватке, иногда  читала стихи. Ћна
охотно верила, что на нервной почве можно и на луну улететь.
     ‚адим же был совершенно уничтожен; он чувствовал себЯ в беспомощности и
неразрешимости;  и  это  была  совсем  не  та  неразрешимость,  с  какой  он
сталкивалсЯ раньше, простаЯ и  скучнаЯ неразрешимость математических  задач;
он надеЯлсЯ только на времЯ,  которое  вынесет его  из этого положениЯ... Ћн
просто ждал, пытаЯсь ни о чем не думать.
     ‘пать легли все вместе, втроем, в одной комнате: Ќаташа  долго не могла
успокоитьсЯ, но потом, измученнаЯ, по-детски крепко заснула.
     Џод утро, почуЯв шорох, ‚адим проснулсЯ.
     Њатвей  Ќиколаич, босой, стоЯл, наклонившись над  спЯщей  дочерью; лицо
его  застыло совсем около Ќаташиной груди; ‚адиму послышалось, что  он очень
смрадно и хрипло причмокивает.
     ’огда  молодой ученый вдруг начал  произносить про себЯ  математические
формулы;  ему  -  в  дрогнувшем  уме,  - показалось,  что от  их  устойчивой
реальности Њатвей Ќиколаевич пройдет, можно сказать, испаритсЯ. Ќо старик не
исчезал, даже совсем напротив.
     Љак  приговоренный, ‚адим толкнул €рину. “видев свекра,  она завизжала.
Ќа  визг отец  обернулсЯ, и  они увидели его  тЯжелый,  пухлый  лик.  Њатвей
Ќиколаевич как-то отсутствующе рванулсЯ и исчез в окне.
     €рина теперь и не  обращала вниманиЯ на  стоны Ќаташи. Ћна  поглотилась
одной  мыслью: все они, втроем, заболели массовым  помешательством, но самое
главное: заболела она.
     Ќаутро они не решились обратитьсЯ  к врачу.  ђешено было по возможности
скорее ехать в Њоскву лечитьсЯ в "центре".
     ‚адим  стал  похож скорее  на лешего,  чем  на ученого,  и больше всего
боЯлсЯ потерЯть свои математические способности.
     Ќо, как ни странно, больше всех перетрусила €рина; она лежала в саду на
траве и гладила свои жирные лЯжки, страх перед помешательством пригвоздил ее
к земле;  но и  в ужасе она  проЯвлЯла  здравый смысл:  эта историЯ сбила ее
планы, и теперь она уже  и думать боЯлась  уходить от ‚адима. "Љому Я  такаЯ
буду   нужна",   -  мутилось  в  ее  нежной   голове...  „аже   травку   она
испуганио-утробно принимала за галлюцинацию.
     ...Џосле того, как Њатвей Ќиколаич умер, очнулсЯ он у  себЯ  в  могиле,
под сырой и тЯжкой  землей. € первое, что старик  заметил: он может каким-то
странным,  непривычно-трудным,  но возможным усилием выйти из  гроба и  этой
земли. ‘ловно и он  сам, и гроб,  и землЯ стали уже не тем, чем были раньше,
до  его смерти.  ‘тарик пошевельнулсЯ, но  ничего  не ощутил.  „аже когда он
вышел из могилы  и сел  на соседнюю плиту,  то почти ничего не почувствовал;
его движениЯ стали неподвижны.
     ‚се вокруг изменилось, и в то же времЯ  оставалось  прежним; две звезды
мерцали прЯмо на  него сквозь  пелену пространства; но были  ли это звезды?!
‚ероЯтно, это был уже не совсем тот мир, и не совсем те звезды!
     Ќо ничто не  удивлЯло старика. —то-то замкнулось в  нем  раз и навсегда
длЯ человеческих чувств.
     Ћн мог думать, но как-то формально.
     Ђ огромное поле  сознаниЯ вообще ушло от него;  исчезли многие понЯтиЯ,
особенно  такие,  как Ѓог,  мир, жизнь; другие он помнил,  например, "люди",
"родные", но отдаленно; их значение было стерто и совсем не задевало души.
     ‚се прежние, но еще  сохранившиесЯ в  нем  слова  стали как  исчезающие
символы.
     ‘тарик побрел мимо кладбища. Ћн видел все  прежние деревьЯ, рЯды и хаос
могил; дальние дома; но все  это приобрело вымороченный,  странный  вид; как
будто  в миру поЯвились какие-то  новые свойства,  которых  не  было при его
жизни.
     Љак труп, брел он по  опустошенному и выхолощенному  миру. Џо  пути ему
попались два одиноких прохожих, которые  посмотрели на него и прошли мимо...
‘тарик равнодушно отметил, что люди, наверное, видЯт его  так, как  будто бы
он был человеком, но он видит и понимает их совсем по-другому.
     Ћн не чувствовал никакой, хотЯ бы просто логической свЯзи между собой и
оставшимисЯ  людьми; они  казались  ему существами из  другого  мира,  более
далекими, чем раньше - при жизни - казались бы ему марсиане.
     ‘уществовал он или нет? Љонечно, существовал,  но это было ни на что не
похожее существование; словно он наполнилсЯ каким-то тусклым самобытием, все
времЯ себЯ снимающим и выталкивающим в пустоту.
     Њысли больше не были мощным источником его жизни; тело свое - в прежнем
значении  -  он тоже  не  ощущал;  человеческаЯ  речь  отодвинулась  куда-то
далеко-далеко, еле значилась...
     Ћн не заметил, как очутилсЯ около своего дома.
     € вдруг он почувствовал в себе потребность, первую потребность, котораЯ
возникла в нем после смерти.
     Ћна  вошла в  него сразу,  грозно, тихо  и неумолимо,  как  чудовищное,
необъЯснимое поле  реальности. Ћн и  не  думал ей  сопротивлЯтьсЯ; ничему не
удивлЯЯсь, он трупно пошел через сад, к дому.
     ќта  потребность  была  - напитьсЯ, напитьсЯ до полной потери сознаниЯ,
человеческой крови, любой, но лучше своих близких.
     Ќо он, однако, не знал, зачем, зачем это нужно делать! Џросто он не мог
поступать иначе, как  будто сосание  человеческой крови  стало  единственной
реальностью, существующей на земле. ‚ остальном мир был пуст и мертв.
     Ћсторожно, затаЯсь, он  проник  в комнату дочери. € когда она  упала  в
обморок,  припал  к  ее  голой  лЯжке,  у  самой Ягодицы, где  синела нежнаЯ
кровеноснаЯ жилка. Ќадкусив кожу, он, сухо причмокиваЯ,  стал пить  кровь, и
так Ясно,  как будто  уже давно  был  к  этому предназначен.  ‘транно, он не
чувствовал при этом никакого удовольствиЯ!
     ”ормально он сознавал, что пьет кровь собственной дочери, но это знание
было такое  отдаленное  и ненужное, как если бы он знал,  что  где-нибудь  в
Ђвстралии идет дождь.
     Ќаташа очнулась вскоре после того, как он бросил кровососание.
     €  тут  в  его  мертвую  голову пришла  мысль объЯснить свое  поЯвление
летаргическим сном. Љ счастью, Ќаташа не заметила маленькой ранки на лЯжке.
     ‘тарик,  как  мы  знаем, монотонно  произнес свое  "объЯснение";  мысли
возникали где-то  на поверхности его  сознаниЯ,  и  он почти  не  ощущал  их
реально, хотЯ внешне говорил правильно.
     Љогда пришел ‚адЯ, старик вел себЯ точно так же, тихо и приглушенно. Ќо
он обратил  внимание  на то,  что  его теперешние, нездешние силы  будто  бы
соответствуют его прежним, физическим силам,  хотЯ, опЯть-таки,  субъективно
он почти не ощущает их.
     Љогда ‚адЯ осталсЯ один, старик снова почувствовал упорную потребность;
но на  этот  раз  мертвец  пустилсЯ  на  хитрость, выдаваЯ  кровососание  за
отеческий поцелуй.
     ЏрисосалсЯ он  так же безжизненно, пустынно.  Ќо, оказываетсЯ, ‚адим не
только  дернулсЯ, а  впопыхах  схватил отца  за горло,  и это  была  сильнаЯ
мужскаЯ  хватка. € тут-то - среди  полного  безмолвиЯ в своей душе - мертвец
вдруг ощутил дикий страх за свою трупную  жизнь; он даже почувствовал толчок
своего   отошедшего   сердца.  ќто  было  уже   настоЯщее,   живое  чувство!
€звивнувшись, мертвец вырвалсЯ из объЯтий сына и выскочил в окно.
     Ќо этот страх долго не оставлЯл его.
     ЉаждаЯ  разрушеннаЯ клеточка его  тела  содрогалась  от желаниЯ жить  -
смрадно  и непонЯтно;  это был вопль  гниющего,  но желающего сохранить себЯ
распада; одинокие, мертвые токи в животе.
     Ћн вспотел и погладил себЯ  по телу; его  пот скорее напоминал  трупные
слезы...  Џостепенно страх за свою  могильную жизнь -  единственно доступное
ему полуживое чувство, смешанное все-таки с небытием, - затих.
     Ћн опЯть погрузилсЯ в свое одиночество, в котором ничего не было, кроме
абстрактной потребности к кровососанию.
     Ќаконец он оказалсЯ у глухой улочки, с фонарЯми, уже совсем обычный; он
даже  позабыл,  что с  ним произошло.  „еревьЯ, домишки,  смотрели  на  него
неподвижно  и  парализованно. ‹ил  дождь,  но  он  не  ощущал  его.  Џо небу
проходили скрытые ненужные тучи.
     ‘тарик был во  власти какой-то трупной бесконечности. Ќе только себЯ он
ощущал как труп - но и весь мир как продолжение своей трупности.
     Ќо  мир  не  интересовал  его. Ћн  заметил, что  идет не  к  могиле,  и
неожиданно улыбнулсЯ. Ћн шел к одному  хорошо знакомому дому,  где жили  его
прежние друзьЯ; двое маленьких детей спали там в одной  комнате, рЯдом спали
родители.
     Ћказавшись в палисаднике, он осторожно подобралсЯ к окну.
     ‚друг старик по-мертвому вздрогнул:  дверь  у  крыльца приоткрылась,  и
вышел мальчик лет  девЯти. Ћн живописно  пошел по лунной дорожке  к дощатому
туалету.
     ‘тарик неслышно  последовал за ним  и, улучив момент, бросилсЯ на него.
Њальчик был сразу оглушен, или, скорее, парализован  от  страха; он лежал на
траве  под мертвецом; его  открытые  глаза кутенка смотрели  на старика,  но
сознание мальчика сузилось, ушло в одну точку.
     ‘тарик пил долго, въедливо шевелЯсь и дергаЯсь ногой. ’рава вокруг этой
возни  порЯдком  примЯлась.  ’ак   прошло  около  получаса.  Ќаконец  старик
отрЯхнулсЯ  и  встал; мальчишка, мертвый, лежал у него  в ногах. Ќеторопливо
старик пошел прочь.
     ’еперь он знал, куда идти: к себе, в могилу. Ћн быстро отличил ее среди
других таких же могил; влез туда - по той же  способности, благодарЯ которой
он  вылез из  нее, - и притих, разместившись в гробу. ‚друг приЯтный румЯнец
поЯвилсЯ у него  на  щечках; губки сделались  красными, налившись  кровью; и
ногти на руках и ногах, кажетсЯ, стали расти.
     ‘амое  странное  было   то,  что   он   не  испытывал  никакого  живого
удовлетворениЯ;  субъективно  это  впитыванье и  перевариванье было  так  же
мертво, как и кровососание.
     Ќо глаза  мертвеца широко  открылись, он  дышал  совсем по-человечески;
распух, особенно в брюшке.
     ‚есь день он пролежал в гробу; а ночью опЯть пошел к родным, это второе
посещение было,  как известно,  неудачным:  он не  успел напитьсЯ  Ќаташиной
крови.
     Ќа следующий раз он вышел  к вечеру; еще было светло; никто не  обратил
на него вниманиЯ, и он спрЯталсЯ около своего дома, наблюдаЯ. Ћн ждал, когда
‚адим с €риной отлучатсЯ. —то так тЯнуло его к дочери?
     Ђ его  родные, напуганные  своим  мнимым  помешательством,  только  что
пришли с билетами в Њоскву; старик терпеливо ждал.
     Ќаконец  ‚адим и €рина вышли пройтись. "Ќадо подышать свежим воздухом -
это лучшее лекарство", - услышал старик слова ‚адима.  Ћни  сделали это  так
эгоистично, что  забыли взЯть с собой Ќаташу, и она  осталась одна, даже  не
подозреваЯ об этом.
     Џрождав немного времени, мертвец,  чуть наклонив туловище, пошел в дом.
“видев его, Ќаташа похолодела; по всем ее жилам прошел трепет мороза.
     Ћтец  подходил  к  ней  с  открытыми  глазами,  в  которых  были мутнаЯ
неподвижность и застой. “видев  отца в этой обыденной обстановке, при  свете
еще  не  исчезнувшего   днЯ,  Ќаташа  вдруг  инстинктивно  понЯла,  что  это
реальность, а не "галлюцинациЯ", и крикнула из последних слабеющих сил:
     - Џапочка, папочка, что ты делаешь?!
     ‘тарик  воспринЯл  эти  слова  где-то  на поверхности  своего  неживого
сознаниЯ;  и  вдруг  что-то  в  нем  дрогнуло,  надломилось.  Ћн  проговорил
машинально, сдавленно:
     - „еточка... это же не Я... не Я... это... это...
     Ђ что было "это", знал ли об этом сам мертвец!! Ќо он еще выговорил: "џ
ничего не могу с собой сделать".
     ‚  Ќаташе было  встрепенулась  искра надежды:  ведь  произошел какой-то
контакт,  какое-то  понимание;  но  все это  произошло  лишь  в  исчезающей,
человеческой  части сознаниЯ  старика; лишь оттуда донессЯ этот слабый знак:
"не Я"; а  внутри... внутри... в  глубине его теперешней  души  он знал, чем
стало его "Я"; и оно стало дрожью небытиЯ и кровососаниЯ.
     Џоэтому его слова не  изменили его действий; произнесЯ их, он неумолимо
приближалсЯ к дочери... и впилсЯ в нее: Ќаташа потерЯла разум.
     Љогда  ‚адим  с  €риной  пришли, Ќаташа  была  уже  еле  жива.  ‘упруги
почему-то  чуть не подрались.  Ќаташу  на  подвернувшейсЯ машине  отвезли  в
больницу, а  потом, через  несколько  дней, перебросили  в крупный  город, в
психиатрическую клинику. Ћна улыбалась, до конца дней своих.
     ‚ дальнейшем ‚адим совсем скис; врачи ставили шизофрению;  но он просто
вдруг  отупел  математически; это придавило его, как  клопа;  он  стал  даже
плакать,  вспоминаЯ  свои  "галлюцинации",  порывалсЯ  предложить что-нибудь
дельное,  но  оказывалсЯ  бессильным,  как  школьник.   ‚  конце  концов  он
опустилсЯ, забросил математику и жил дико, грЯзно  и  уединенно,  жалуЯсь на
неутоленное самолюбие.
     Ћдна €рина более или менее выкрутилась, благодарЯ своей животной  любви
к себе; она быстро бросила ‚адима и где-то пристроилась.
     ...Њежду тем старик  был раздосадован бегством родных; теперь поЯвилась
необходимость  искать  чужую  кровь.  Џосле  их  отъезда  он  долго  бродил,
неприкаЯнный, по перрону, не стеснЯЯсь присутствиЯ живых людей.
     ‘ледующие два днЯ прошли длЯ него как в тумане.
     Њальчика,  которого  старик  задушил,   громко   и  помпезно  хоронили.
‘читалось, что его уничтожила местнаЯ шпана.
     ‘тарик сам немного постоЯл у могилы после того, как все ушли. Ћн совсем
сморщилсЯ и посерел, как опустившаЯ крыльЯ стараЯ птица.
     Ќо  ночью  он нашел  наконец объект  длЯ кровососаниЯ.  ќто  была очень
жирнаЯ,  прожорливаЯ баба лет сорока,  котораЯ  любила спать  на воздухе,  в
саду, под душистым кленом.
     Ћна спала много, крепко, с вечера, прикрываЯ лицо томиком ѓете.
     ‘тарик  приноровилсЯ обходитьсЯ малым: подкрадывалсЯ к  ней  незаметно,
как  мышка;  и  высасывал  понемножечку,  не  теребЯ,  так  что  женщина  не
просыпалась. €ногда ей только снились странные, цветные сны. Њертвец считал,
что ее хватит надолго.
     Џравда,  в первую  ночь, когда он уже  возвратилсЯ и улегсЯ в гроб, его
стошнило. ‡ато больше он уже не лез к ее  грудЯм, выбираЯ более тихие места,
у бедер или сбочка.
     ‚зглЯд  его  совсем  костенел,  пока  он  сосал. Џо-своему успокоенный,
старик некоторое времЯ не чувствовал "потребности" особенно днем. € тогда он
существовал, как в  заколдованном круге, в тишине, очень опустошенно. ‚скоре
у него поЯвилась глупаЯ привычка прогуливатьсЯ по городу, даже по утрам.
     ‚рЯд ли кто-нибудь  мог теперь  его признать: после отъезда родных лицо
его  совсем  изменилось,  приобретаЯ жуткое, законченно неземное  выражение.
Ћднако один  приехавший с ‘евера  землЯк, не слышавший о его смерти, чуть не
узнал его, раскрыв руки длЯ объЯтий: "Њатвей Ќиколаич...  батюшки...  Љак ты
переменилсЯ!"  Ќо  старик  так  посмотрел  на  него, что  землЯк похолодел и
пробормотал, что ошибсЯ.
     €ногда мертвец заходил в библиотеку  или  разговаривал с девочками.  Ћн
был  весь во власти какого-то бесконечного отсутствиЯ  и реальности небытиЯ,
насколько  это  можно  себе  представить.  „евочки  не  могли  с  ним  долго
беседовать: казалось, он  дул им в рот небытие. Ћни капризничали и  плакали.
Ќо он никак не мог понЯть, живут они или нет.
     ‚  библиотеке  он  выбирал  книги  наугад;  чаще  всего  ему  попадалсЯ
Љальдерой. Ћн немного прочитывал, чуть улыбаЯсь; но  все написанное казалось
ему происходЯщим  на  луне  или  в  спичечной коробке. ‚се  было  маленькое,
потустороннее и  нередко принимало характер обратного  действиЯ; как будто к
обычной земной реальности присоединЯлась еще другаЯ, непонЯтнаЯ,  и от этого
все происходЯщее имело уже другой, сдвинутый, не наш смысл.
     ’очно таким же он  чувствовал все  остальное, нечитаемое. „аже  собачий
лай  был  закутан в  плотную  оболочку  иного смысла.  Ђ  в себе  он  иногда
чувствовал  икание,  только  это  было  не  физическое   икание,  а   икание
пульсирующего несуществованиЯ. ‚зглЯд его то мутнел, то становилсЯ Яснее. Ќо
эта Ясность ничего не менЯла в мире.
     •аркаЯ, он удалЯлсЯ к себе, в могилу, но уже странным образом хотел так
жить, жить в самодовлеющей полутрупности.
     ‹ишь  мутное  ощущение,  что  это  еще не все,  что  с ним  многое  еще
произойдет неизвестное, тревожило его.
     Љак-то,  прогуливаЯсь  по  городу,  он  остолбенел:  вдруг увидел  двух
существ, внутренне похожих на него.
     Ћни шли прЯмо по улице, друг около друга, и он их выделил среди обычной
суетности по мертвому взглЯду  и по особым, безучастным движениЯм. Џодошел к
ним и сухо спросил:
     - Њертвецы?
     ’от, который был побольше, улыбнулсЯ и сказал меньшему:
     - ќтот наш, оттуда. ђазве не видишь?!
     - Њихаил, - представилсЯ меньший.
     - Ќиколай,  - представилсЯ  больший. Ќе  говорЯ ни слова, пошли  вместе
дальше.
     ‚ышли за склады, где краснаЯ стена и бревна.
     Џрисели рЯдом. Њолчание  длилось долго. ‘тарик был  безразличен даже  к
себе подобным, но исчезающим умом своим удивилсЯ: "Ќас много... значит, мы -
целый мир!"
     Ѓольший мертвец держал в руке портфель.
     -  џ  летел сюда  на самолете, - произнес он.  - ѓоворЯт, здесь хорошие
места.
     - џ тоже в этой округе  недавно. ЋбжилсЯ  в соседней деревне, - добавил
меньший.
     - Ђ где ваши могилы? - равнодушно спросил старик.
     - Ќе все ли  равно, - ответил Ќиколай. - ’ы много думаешь или полностью
ушел? - обратилсЯ он к старику.
     - Људа ушел?
     - Ќу что, не знаешь? - улыбнулсЯ Ќиколай. - ’уда, где есть одно нет.
     -  Ђ Я  много  думаю, - вставил  другой, Њихаил, - но мои  мысли совсем
увЯзают  там, где есть  одно  нет.  џ  теперь не  понимаю их  значениЯ.  Ћни
мелькают и нужны, чтоб только оттенЯть то...
     - „урак, - перебил старик.  - џ уже  совсем не думаю. Ћно овладело мной
полностью. € это лучше, чем раньше, при жизни...
     - “ менЯ тоже нет мыслей, -  продолжал Ќиколай. - …сли и поЯвлЯютсЯ, то
это  просто  слабоумные, распадающиесЯ  огонечки,  через  которые Я еще вижу
ненужный мир.
     - Љак ладно говорит, - произнес Њихаил, - ведь ЉолЯ был писатель.
     - ‡начит, дурак, - сказал старик.
     ЋпЯть помолчали. ‹етали птицы, уходЯ в жизнь. ѓде-то стонали гудки.
     - €шь, луна какаЯ, - проговорил, оскалЯсь на небо, Ќиколай.
     - Њного мы  сегоднЯ говорим. ѓолова кружитсЯ, - процедил Њихаил. - Џора
жить своим.
     - Ђ  когда Я сосу кровь, Я  кажусь себе цветком. ’олько  железным, - не
выдержал Ќиколай.
     - Ќу, хватит, ребЯта, - прервал старик, поднЯвшись. - ђасстанемсЯ.
     Њертвецы встали. € пошли в разные стороны, кто куда.
     ‹ежа в  могиле, старик  мочилсЯ.  Ќо  он  не чувствовал  этого.  —то-то
укачивало его, и видел он за этим концом еще и другие концы.
     „нЯ через два Ќиколай поймал старика у кинотеатра.
     - Џойдем, с кем Я тебЯ сейчас познакомлю, - прогнусавил он.
     ‘тарик пошел за ним,  и  на  скамейке,  в уютном уголке,  под  зелеными
шумЯщими деревьЯми увидел Њихаила, который сидел, положив  ногу на ногу, и с
ним еще двоих, тоже, по-видимому, мертвецов.
     Ћдин-то  оказалсЯ просто мертвеченок, дитЯ  лет тринадцати. “ него были
оттопыренные, большие уши, и он смрадно, до ушей улыбалсЯ, глЯдЯ на старика.
     "ќтот свой",  - подумал старик, но  второй незнакомец  озадачил его. Ћн
был живой; это Ясно видел  "Њатвей  Ќиколаич"; и  от отвращениЯ его пробрала
трупнаЯ дрожь; но  на лице живого виднелась какаЯ-то  обреченнаЯ, сдавленнаЯ
печать.
     - Љто это? - тревожно спросил старик.
     -  ‘амоубийца,  -   угодливо  поЯснил  Њиша.  -  Ѓудущий,  конечно.  Ќо
неотвратимо, и по судьбе, и по желанию его так выходит. Ћн бы кончил с собой
давно, да вот с нами познакомилсЯ. •очет немного погодить. ‚ертер эдакий.
     Њиша, будучи мертвецом,  мог  говорить Языком  писателЯ.  ЉолЯ  же, при
жизни  писатель, не раз заговаривал по-дикому и ублюдочно. ‚се это  было  на
поверхности, ведь суть их слишком удалилась от этой жизни.
     - “чти,  как тебЯ...  старик... ‘амоубийц  мы не  трогаем,  это табу, -
сказал Ќиколай.
     ‘амоубийца, смущенно улыбаЯсь, покраснев, привстал.
     - Њатвей, - мутно глЯдЯ на него, произнес старик.
     -  ‘анЯ... …сли бы  не  ваш  брат,  то  давно бы повесилсЯ, ей-Ѓогу,  -
засуетилсЯ самоубийца. - Ќикогда не встречал такого хорошего общества. Љак в
гробу. ‚сю бы жизнь на вас глЯдел.
     - Ќемного истеричен. Џлаксив. —увствуетсЯ, из живых, - поЯснил Њиша.
     -  ‡ато  ЏетЯ, наш  Џитух,  хоть из  детей, а мертвенькой,  -  костЯным
голосом пропел Ќиколай, - даже из глаз пьет кровь. Џеть, покажись.
     ЏетЯ выглЯнул из-под бока меньшего мертвеца и молча улыбнулсЯ.
     - Ћчень смущаюсь Я,  что из менЯ после  смерти  получитсЯ. ‚от оттого и
суетлив, - вмешалсЯ, опЯть покраснев, самоубийца. - ‚от если б как вы стать,
то есть жить небытием... Ђ  то  вдруг просто  "нуль" получитсЯ, в буквальном
смысле... ‚от конфуз.  Ќехорошо, - блудливо бегаЯ  глазками, произнес  он, -
или  не туда угодишь... €ли еще что... ‚от на вас только глЯдючи и умилЯюсь:
не всех людей загробные ужасы ждут... “тешаюсь, можно сказать...
     - Џошли, ребЯта, в лес, - прервал Њихаил, - скоро все слова  забудем. €
так с трудом говоришь, как заколдованный.
     Ѓрели молча, к медленно заходЯщему солнцу. ЏетЯ щелкал зубами, - эдакий
детский трупик - опережал  всех,  бегаЯ  по  полю  и  срываЯ  полевые  белые
цветочки.
     - Ќеужели он понимает, что делает? - спросил самоубийца у ЌиколаЯ.
     ‚дали виднелсЯ скрытый, точно загримированный лес. ™ебетанье птиц, звон
стрекоз  и  кузнечиков,  порывы  ветра  - все  было,  как предсмертный  стон
больного, и далеко-далеко.
     Ђ старик, от всего мира ушедший, вдруг почувствовал, что ему не по себе
даже среди своих. Ќо он шел, замкнувшись в небытии.
     Џришли на полЯну. ђасположились.
     Ќиколай, когда садилсЯ, как-то мертво, в пустоту, улыбнулсЯ.
     -  “стал Я  от  слов, -  проговорил  Њихаил. -  ђазве это веселие? Ќадо
что-нибудь свое, трупное.
     ‘тарику же стал  неприЯтен  ЏетЯ:  он  каталсЯ по траве,  как  бесенок,
подбегал то к одному мертвецу, то к  другому  и дергал их за ухо. Ќо сам  не
получал от этого никакого удовольствиЯ, и взглЯд его был тЯжелый, недетский,
как у гиппопотама.
     ‚прочем, старику показалось, что у мертвечонка сквозь его неживые глаза
пробиваетсЯ все-таки нахальство.
     - Ќу, споем, - пробасил самоубийца.
     ЋказываетсЯ,  под  мышкой  у него торчала  гитара; старик  раньше и  не
заметил этого.
     - Џусть ЏетЯ, соло, - произнес кто-то из мертвецов.
     Њертвечонок сел в центр  круга;  всюду на него смотрели  друзьЯ.  ‚друг
ЏетЯ  запел.  ђот его разевалсЯ  до ушей, обнажаЯ недетскую  пасть;  и  было
странно, что у трупа такой подвижный и раскрывающийсЯ рот; оттопыренные ушки
его раскраснелись от прилива ранее высосанной крови; личико он поднЯл вверх,
к ѓосподу; неживые глазки прикрыл и пел надрывно, с трудом, даже расширЯлись
мертвые жилки на шее.
     —то он пел, было непонЯтно; кажетсЯ, популЯрные песни; но не все ли это
было равно?
     Њертвецы  сидели  вокруг  молча,   насупившись,   и  словно  застыли  в
нечеловеческом ожидании самого себЯ,  мертвого. Њежду прочим, ходил  слушок,
что ЏетЯ единственный среди них позволЯл себе садизм при кровососании.
     Ћстальным даже садизм был не нужен.
     ‘ейчас  все  они  устали  от глупого человеческого Языка, от  болтовни,
которой они обменивались в новинку, и цепенели, и цепенели и цепенели.
     Њертвечонок неожиданно бросил петь, пусто и  ни  с того ни  с  сего.  €
вдруг заплакал мертво, сжато и сумасшедше, обнимаЯ руками трупное личико.
     Ћ чем он плакал? Ћн сам ничего не знал об этом, но  уже, конечно,  не о
своей прошлой, живой жизни.
     - ‘плЯшем? - предложил самоубийца.
     € вдруг все точно сорвались, и заплЯсали  под остервенелый звон гитары.
Ђй-люли, ай-люли,  ай-лю-ли, лю-ли, лю-ли.  ЏлЯсали все, извиваЯсь, поднимаЯ
вверх и руки, и ноги. Ђй-лю-ли, ай-лю-ли.
     Љазалось, парализованные деревьЯ качаютсЯ вместе с ними.
     Ћднако ж  это не  был человеческий плЯс,  а  плЯс  небытиЯ, который они
непостижимым  образом   ощущали,  неподвижный  писк  исчезновениЯ,   трупнаЯ
бесконечность;  и  все  "это"   истерически   трЯслось  в  них,  завываЯ   и
подплЯсываЯ, кружась вокруг себЯ и поднимаЯ в никуда ручки.
     Њертвое болотце  тусклого небытиЯ чмокало в их телах,  похожих  на дым;
оно  по-трупному  попискивало  и,  обреченно веселЯсь, оборачивалось в самое
себЯ.  Њира не  было.  Ќекоторые  из  них попадали; потом вставали;  Ќиколай
провалилсЯ в канаву.
     Ќо их  "физическое" положение было само по себе; все они превратились в
единый  визг небытиЯ, вовсю  несущийсЯ по их трупному существованию; небытие
пищало, выло, улюлюкало, хохотало и неожиданно  сморщивалось, застываЯ. „аже
листьЯ  деревьев  стали  как  могильные  сущности.  Њертвечонок  притоптывал
ножкой.
     Њежду тем самоубийца уже кончил играть; но веселие продолжалось.
     Ќаконец незаметно  длЯ самого себЯ,  старик отошел немного в сторону, в
лес; он уже угомонилсЯ  и  брел просто так,  около кустов и деревьев; шелуха
шишек и  листьев посыпала его мертвую голову. ‹учи солнца пробивались сквозь
чащу.
     ‚друг ему захотелось испражнитьсЯ; как раз этой ночью он чересчур много
напилсЯ  крови;  очевидно,  часть состава высосанной крови иногда выделЯлась
через трупный полукал.
     Ћн присел у большой ели, под кустом, совсем как живой человек; затих.
     ‚друг, откуда ни возьмись,  поЯвилсЯ самоубийца; остолбенев, он смотрел
на испражнЯющегосЯ мертвеца.
     - ’ак ты жив! Џодлец! - заорал он. - ’ы гадишь, значит, ты жив!
     ‹ицо его  покраснело и подергивалось,  точно  его ударили по  щеке  или
отнЯли самое свЯтое.
     -  ђенегат!  -  закричал  он и  бросилсЯ  к  старику.  - пион... †иваЯ
сволочь...
     Њертвец  не успел  опомнитьсЯ, как  самоубийца  налетел на него; старик
дернулсЯ и вдруг почувствовал, как острый, огромный нож входит ему в грудь.
     €  тут он завопил, на весь лес, еще сильнее и громче, чем  тогда, когда
бежал  от  сына;  завопил  по-живому,  в  утробном  ужасе  за  свое  мертвое
существование; дернулсЯ ногой, а по лицу уже стекали трупные слезы, и вдруг,
сквозь неживые остекленевшие глаза его, выпученные от страха, глЯнул признак
человеческого  сознаниЯ...  € наконец что-то оборвалось... € старик  услышал
внутри себЯ пение,  и увидел надвигающуюсЯ необъЯтную полосу, растворЯющую в
себе весь мир... …го душа уходила в новую, неведомую сферу бытиЯ...
     Ќа земле осталсЯ  теперь уже навеки недвижный труп: но лицо его  уже не
было  таким  застывшим,  как  при мертвой  жизни старика; оно было  искажено
судорогой человеческого страха и надежды...
     Ќо кто может  сказать, что будущее  станет лучше настоЯщего?  ‚едь нити
находЯтсЯ вне рук человеческих.


        €ное

     Ќикто не говорил эмигранту ѓригорию, что ему надо  умереть. Ќо он и сам
кое-что постиг, взглЯнув из окна своей квартирки на нью-йоркское небо.
     Ќебо было  иным по сравнению с тем, что раскинулось над его страной. Ќо
в сущности  иным  было все: от людей до деревьев,  от блеска  глаз до звуков
городов,  от тишины  до  трупов на  кладбищах.  ‚се  было странно  иным  и в
какой-то мере непонЯтно зловещим:  в конце концов  дома как дома, землЯ  как
землЯ и люди тоже не с  двумЯ  головами, но  почему  же  постоЯнно ощущаетсЯ
присутствие чего-то скрыто-зловещего,  распростертого  во всем: от  природы,
трав, деревьев и цвета неба  до городов и движений обитателей, точно землЯ и
город  этот  навеки  проклЯты?  Ќо   кем  ?  €ндейцами,  давно   в  основном
уничтоженными, или высшими существами? €ли так только казалось?
     Ќо самое худшее началось, когда поЯвилось синее существо. Ћно, с ушами,
возникло  внезапно  в  его  комнате,  в грЯзном тараканьем  углу, где висело
белье.
     ‘начала ѓригорий заплакал, увидев  его, ибо почувствовал, что теперь он
не одинок,  что  даже  не сойдет  с ума, что у него есть друг  и он не будет
больше бегать как сумасшедший по черным и узким нью-йоркским улицам.
     Ќо потом это синее создание запело. ѓлаз - в нашем  понимании -  у него
не было, но  слезы текли. ‚прочем, они не совсем походили на слезы. ѓригорий
захохотал и снЯл ботинки.
     ‚друг  иллюзии  кончились.  Ћн неожиданно  длЯ себЯ  ощутил,  что синее
существо и есть как  раз предельнаЯ концентрациЯ того иного, что - невидимым
образом - присутствовало во всем этом чудовищном городе, окружающем его. ќто
"иное" касалось не только иного Языка, иных городов, иной земли, иных нравов
- все это ошеломило его сразу, но он ожидал подобное, в конце концов не было
так уж страшно. „ело в том, что за всем  этим он увидел действительно иное -
нечто внутреннее, тайное, не поддающеесЯ разуму,  холодное, даже космическое
и уничтожающее все человеческое.  ќто "иное" не было, конечно, чем-то высшим
- наоборот, оно не укладывалось в его сознании и вместе с тем воспринималось
им,  и  именно  поэтому,   из-за  такого  противоречиЯ  он  чувствовал,  что
действительно сойдет с ума и все будет кончено.
     Ђ теперь это иное сконцентрировалось и поЯвилось в его комнате, в углу.
Ќа мгновение после своего открытиЯ ѓригорий застыл: что будет дальше? Љонец?
Џереход  в тварь,  подвластную этой тайной стихии?  € тогда синее  существо,
точно познав  его,  поднЯло  лапу.  Ћни  стали  обмениватьсЯ  мыслЯми, но не
говорить. ‘инее существо что-то лепетало, а ѓригорий почти понимал его.
     “ существа был один глаз, и в нем не было успокоениЯ. ‚незапно ѓригорий
стал готовитьсЯ к бою. Ќо  в ту же минуту увидел около себЯ своего двойника.
€ понЯл: это какой-то невиданный аспект его личности, который уже никогда не
реализуетсЯ. ќто было его возможное духовное будущее.
     Ћднако он почувствовал прилив  сил.  € вспомнил  все родное, "прошлое";
синее существо недовольно зашевелилось. ќто родное (что было в нем от родной
страны)  вдруг  тоже  вышло из  него и, превратившись во  второго  двойника,
оказалось по другую сторону: он  был окружен, таким образом, своими великими
двойниками, вышедшими из него.
     ‘тарое дикое зеркало на стене  отражало их и синее существо в углу. ‘ам
же он стал почти невидим, точно не отражалсЯ в зеркале.
     ЏЯть мышей вдруг пробежали между ним и синим существом, и это насмешило
ѓригориЯ. Ћн,  овладев остатком воли, начал  вглЯдыватьсЯ в  синее существо.
Ћно изменилось,  точно  некий покров был  снЯт. ѓригорий  ощутил  его  живым
"человеком"  - о нет,  теперь перед ним не  только  концентрациЯ "иного",  а
живое  создание, как-то свЯзанное с иным -  как, непонЯтно,  - но отнюдь  не
простаЯ концентрациЯ "иного". Њожет быть, это был человек (вернее, в прошлом
человек), живший теперь в "ином".
     ’огда душа ѓригориЯ притихла, и он подмигнул существу. „а, да, оно было
живым, ибо в ответ захохотало, обнажаЯ  странные гнилые акульи зубы, в то же
времЯ призрачные. ќто сочетание призрачности  и Явно ощущаемого запаха гнили
изо рта ужаснуло ѓригориЯ.
     Џотом существо замкнуло  рот и выпЯтило глаз  - единственный, холодный,
водЯной, без крови внутри, но с длинной, как хобот, тоской.
     ѓригорий  улыбнулсЯ глазу. ’от стал более суровым. ѓригорий прослезилсЯ
-  глаз стал  сумасшедшим. ’огда ѓригорий захохотал в  глаз, но  тот ушел  в
себЯ.
     - How are you? [Љак поживаете? (англ.)] - складно спросил ѓригорий.
     - How are you? - вдруг Явственно (а не умственно) ответило существо.
     - Is it  nice weather?  [Џогода  хорошаЯ, не так ли? (англ.)] - покорно
спросил ѓригорий.
     - Really, it is. [„а, хорошаЯ. (англ.)].
     ќто  уже  походило  на   какой-нибудь  вечер  в   университете,   среди
профессоров.
     Џомолчали.
     € вдруг синее существо, словно сдернулсЯ очередной покров, заговорило.
     - ‘пасите менЯ, - сказало оно.
     - Љак Я тебЯ спасу? - ответил ѓригорий.
     -  џ хочу умереть.  Џомоги,  приЯтель,  мне  умереть,-  синее  существо
сверкнуло своим выпученным глазом.
     - Ќо Я тоже хочу умереть, - ответил ѓригорий.
     - Џоэтому Я к тебе и пришел. Њы обменЯемсЯ  смертЯми. ’ы дашь мне свою,
а Я тебе мою. ‚едь у  всех особеннаЯ смерть. Ђ моей смерти мне  еще  слишком
долго ждать.
     € тут ѓригорий взбесилсЯ.
     -  џ хочу умереть своей смертью,  а  не  чужой! џ  и так в  чужом мире,
который сведет с ума и Ѓудду. ‚округ менЯ - мои двойники, лучшее, что у менЯ
есть,  а Я  - один. Њожет быть, мне суждено навсегда покинуть не только свою
страну, но и эту планету...
     - ђано или поздно ты ее  покинешь, ибо ты умрешь... Ќо давай поменЯемсЯ
смертЯми. € ты уйдешь туда, где должен быть Я, и наоборот.
     ‚  ответ ѓригорий завыл, Ћн почувствовал  себЯ  сошедшим с ума  дважды.
ќтот  иной Явно мучилсЯ. Ќадо  его задушить,  чтобы не страдал.  €  ѓригорий
бросилсЯ к синему.  ’от метнулсЯ  в сторону, стремительно  взглЯнув в  самое
сердце ѓригориЯ. € ѓригорий внезапно стал иным, потерЯв свое имЯ, двойников,
страну и свою смерть.


        €скатели

     ‚   тоскливом,  заброшенном  дворике  на  окраине  Њосквы  живет  самый
различный,  то  толстозадый,  угрюмый, то тонкий, вьющийсЯ  и крикливый люд.
Њат, вперемежку с глубокими философскими  откровениЯми, день  и ночь висит в
воздухе. ”илософствуют все, от мала до велика: и начитанные дети,  и отекшие
от переживаний жирные бабы, и мускулистые, шизоидные мужчины.
     ‘реди  молодежи самым первым интеллектуалом ЯвлЯетсЯ, несомненно, ѓриша
Џеньков. “же хотЯ бы потому, что он единственный глубоко рассуждает о