аставленный сундуками и всЯким  хламом  коридор,  по  обе стороны
которого - двери комнат-клеток.
     ’ам  обитает  разнообразный  полупьЯный житель. Ћчень много  жирных,  с
отвисающим животом  и задом, дЯдек, лысых, матерщинников и сладострастников.
†енщина   живет   всЯкаЯ   -   есть   тоненькаЯ,   задумчиваЯ   и   какаЯ-то
полуотсутствующаЯ  в   этом   мире   кастрюль,  тараканов  и  синего   неба,
виднеющегосЯ из окон; есть - жирнаЯ, грубаЯ, визгливаЯ; такие часто валЯютсЯ
в коридоре пьЯные или под чужим мужиком.
     Ќо почти  всех женщин объединЯет одно: все они  стараютсЯ  забить  свои
комнаты-клетки стульЯми, столами, кроватЯми, горшками и телевизорами. ЉаждаЯ
покупка - дикаЯ радость длЯ одних и плаксивый вой длЯ других.
     ЌекаЯ  ‚ера  Џетровна (женщина  22-х  лет), купив  телевизор,  всю ночь
плЯсала во дворе при свете ночного фонарЯ со своим мужем, веселым хохотуном.
     € из всех окон смотрели на них,  завидовали, ныли и пересчитывали  свои
денежки.
     ‚ сумасшедшем, деревЯнном чреве дома  живут еще дети. ‚се они садисты и
до безумиЯ злы. ЉажетсЯ, если бы не их относительнаЯ рахитичнаЯ слабость, то
они разнесли бы весь дом, двор, улицу, и если  бы могли, весь мир. Ќо они не
могут даже выбить все стекла в своем дворе.
     Ќо  зато  у  них  есть  жуткое,  веселое,   бьющее   через  край  своей
жизнерадостностью чутье находить слабых. ЉакаЯ-нибудь  старушка-инвалид... €
начинаетсЯ крикливаЯ, сладострастнаЯ плЯска мучительства.
     †ивут  во   дворе   также  мечтатели.   Ћдин   из   них,   €ван  „убов,
сапожник-частник, чинит обувь только дамам.
     - Њужчине Я ни одного гвоздЯ не вобью, - говорит он мрачно  и серьезно.
- Џотому что удовольствиЯ никакого нет.
     „ругой  -  ‚алЯ Љолосов -  любит  пить пиво. Ћн опаздывает  на  работу,
бросает все, пока  стоит в длинной, суматошной  очереди у  грЯзного  пивного
ларька.  €  даже когда умер его крошечный сынок -беленький такой ангелочек -
он увильнул и не пошел  на  похороны, потому что  привезли душистое, кипЯщее
пиво.
     „аже среди детей есть идеалисты. Ћдин из них,  здоровенный  садист  лет
15-ти, исполосовавший  бритвой не  одно лицо,  тихо  замирает, когда выходит
гулЯть ЉолЯ-сказочник, мальчик лет 12-ти.
     Ћн отводит Љолю в  угол двора на бревна и, отогнав всех, смиренно, чуть
прикрыв глаза, слушает сказки. …сли ЉолЯ плохо рассказывает, он его бьет, но
не как всех, а покойно и даже уважительно.
     ‚ этаком-то домишке живет женщина лет пЯтидесЯти с сыном. ‡овут ее Ђнна
Џетровна.  ‚ молодости  она была красива, хрупка  и не в меру интеллигентна;
муж ей  попалсЯ  грубый, из пролетариев, и  давно ее бросил;  теперь  она  -
забита,  суматошна, а  от интеллигентности осталась одна  истеричность.  ‚сю
свою жизнь  она посвЯтила своему сыну ‚ите. ‚ите сейчас -  23 года, учитсЯ в
техникуме, он - груб, неотесан, одним словом, пошел в отца.
     ‚  один  прекрасный день Ђнна Џетровна заболела. ќто случилось во времЯ
стирки, тЯжелой  и нудной, изломавшей ее тело.  „аваЯ себе отдых каждые пЯть
минут, она, как всегда, с  экзальтацией думала о сыне,  так,  чепуху всЯкую.
ќто ей страшно помогало. Ќа сей же раз  что-то  быстро убило ее  материнскую
романтику.  Ћна почувствовала себЯ плохо. ‚ызвали врача. Ћн пришел, толстый,
торопЯщийсЯ. ЏошевелилсЯ над ней и сказал, что пройдет. ‚ыйдЯ же в коридор и
пыхнув  на  ‚итю бычьими глазами, сказал,  что  диагноз  тЯжел и врЯд ли она
протЯнет один месЯц.
     -   Џусть   сидит  дома,   в  больнице   делать  нечего,   туда   возЯт
выздоравливать, а не умирать, - поЯснил он.
     ђазговор подслушала соседка ‚ера €осифовна, женщина лет 48. “йдЯ в свою
одинокую,   вдовью   комнату,   она   поднЯла   к  грЯзному   потолку   свои
сине-водЯнистые глаза и сказала самой себе:
     - Љак жаль ‚итю.
     Ћна очень любила ‚итю и ревновала его к матери.
     Њожет  быть, ей удастсЯ усыновить ‚итю? Џравда, он два  раза побил ее и
один  раз  облил  холодной  водой...  Ћна  представила,  как  ‚итЯ спит в ее
комнате, и поцеловала ножку кровати.
     - Ђ над его головой Я повешу портрет Њичурина, - подумала она.
     ‚итЯ между тем,  узнав о близком конце матери, совсем загулЯл. Ћн очень
любил  себЯ  и  жил только собой,  но  в то же  времЯ смутно чувствовал, что
должен сейчас жалеть и утешать мать.
     ќта двойственность раздражала его; поэтому он решил сбежать.
     ‘казав  матери, что их отправлЯют  на практику,  он уехал на  несколько
дней к товарищу.
     ‚  маленькой,  закопченной  комнатушке вместе  с  какими-то  странными,
лохматыми и до неестественности крикливыми парнЯми он жрал водку. ‡акусывали
селедкой и маслЯными пальцами перебирали рваные  карты. Ѓыло как-то хохотно,
грЯзно  и   интересно.   ‚итЯ  чувствовал,   что   он   во   власти  веселых
освободительных сил;  что он  может, например,  стать  сейчас на стол, снЯть
штаны или наорать на мать.
     Ђнне Џетровне было между тем совсем скверно, болезнь давала себЯ знать,
а  за ней  некому было ухаживать.  Ќесколько  раз  заходила,  впрочем,  ‚ера
€осифовна; но она, вместо того чтобы помочь, принесла два горшочка с цветами
и пыталась поцеловать Ђнну Џетровну.
     -  ‚се же,  если кто и жалеет  менЯ, то  это ‚итЯ и  ‚ера  €осифовна, -
подумала Ђнна Џетровна.
     ‚ЯлаЯ,  опустошеннаЯ,  погруженнаЯ  в  мечты  о  сыне,  бродила она  по
комнате, питаЯсь, как птичка, остатками еды.
     Ќаконец ЯвилсЯ ‚итЯ. Ћн вошел  в комнату  слегка взлохмаченно-злой, так
как в коридоре, подкравшись к нему сзади как тень, его  поцеловала в затылок
‚ера €осифовна.
     - Љак, мамаша, здоровье? - все же сказал он, чмокнув мать. - џ не один.
ѓлаша со мной.
     - ѓде ж она? ѓлашка-то, - спросила Ђнна Џетровна слезЯщимсЯ от волнениЯ
голосом.
     - ‘ейчас придет.
     € ‚итЯ сразу же стал прибиратьсЯ в  комнате. ‚ид  комнаты вдруг  как-то
переменилсЯ, и Ђнна Џетровна со своей кроватью оказалась в углу.
     Ѓольшое  место  занЯла огромнаЯ, как плот, постель ‚ити. ‚скоре  пришла
ѓлаша.
     ќто была полнаЯ, покойнаЯ женщина лет тридцати трех, с округлым задом и
грудЯми. ‹ип о  ее было поразительно бессмысленным  и отсутствующим. „ушевно
она была абсолютно  пуста, но  не  обреченной, страшной пустотой, а какой-то
здоровой, покойненькой пустотой, полным отсутствием всЯких мыслей.
     ‚ жизни она  любила  есть,  спать и нежитьсЯ. ‘пала  она 10-12 часов  в
сутки, ела 5-6 раз в день, причем, почему-то любила есть под музыку. Љормили
ее  очередные  любовники,  которым она  нравилась за простоту  и за то,  что
отдавалась сразу же, без претензий.
     Љак пришла ѓлаша, ‚итЯ сразу же принЯлсЯ укладывать мать спать. ‚ дверь
постучала и  вошла ‚ера €осифовна.  Ћна прЯмо подпрыгивала от  охвативших ее
мыслей и прежде всего бросилась ласкать Ђнну Џетровну.
     -  Ђнна  Џетровна,  баиньки, баиньки, а то  вы устанете, - верещала она
около нее.
     ѓлаша сидела в углу и молча ела котлеты. ‚итЯ, немного остолбеневший от
активности ‚еры  €осифовны,  молчал,  и  в голове его напрЯгалась и не могла
вызреть какаЯ-то тупаЯ и определеннаЯ мысль.
     - Ђ теперь, детки, Я вам постелю, - сказала ‚ера €осифовна.
     € потом она ушла, оставив незримый туман своей болтовни и истерики.
     ...‚итЯ и  ѓлаша  легли  спать.  ѓлаша глухо  ворочалась под сильным  и
решительным телом ‚ити, и на  ее лице поЯвились бледные, неуловимые признаки
мыслей, ибо только в этот момент ѓлаша могла о чем-нибудь думать.
     Ђнна Џетровна крЯхтела в  своей кровати: свое собственное тело казалось
ей лишним и ненужным; она вспоминала, как ‚итЯ целовал ее в щечку и думала о
том, что это спасет ее от любой болезни.
     Ђ  наутро в  разорванных  лучах  пыльного солнца  они  втроем  казались
ошалевшими, дикими от сна, от самих себЯ.
     Џришел доктор. ‚иктор почему-то стал забивать гвозди в Ящик. ѓлаша ела,
поглаживаЯ бедра. Ќемного очумевший доктор вызвал ‚итю в коридор.
     -  “мрет,  умрет  мать,  - буркнул  он.  €  был  немало  удивлен, когда
вынырнувшаЯ   откуда-то  из  темно-шкафного  угла   женщина  (то  была  ‚ера
€осифовна) сунула ему в карман деньги.
     ЏотЯнулись странные,  напрЯженные,  как стук сердца,  дни. ѓлаша совсем
как-то  опьЯнела  от  сытости, от  близости  ‚ити  и все времЯ  просила  его
"ложитьсЯ",   даже  днем.  ‚ыражение  ее  лица  стало   осмысленней  и  даже
по-животному одухотворенным.
     ‚алЯЯсь на постели, она  часами рассматривала свое круглое белое лицо и
пыталась  отразить  в зеркале выражение  лица, какое  у нее  бывало в момент
близости.
     ‚итЯ же, возвратившись с работы, мастерил и  не обращал на нее никакого
вниманиЯ, с нелепо сосредоточенным видом стуча молотком...
     Ђнна Џетровна плакалась, что  вдруг  умрет и больше  никогда не  увидит
‚итеньку.  ‚ера  €осифовна  забегала  к  ним  каждый  час,  менЯла  цветы  в
горшочках.
     -  ‚се умрут,  -  успокаивала она Ђнну Џетровну, - главное, плакать  не
надо.
     € гладила тихую, безволосую головку Ђнны Џетровны.
     Џо ночам же, закрывшись одеЯлом, она мечтала, как усыновит своего ‚итю.
     €ногда  Ђнна  Џетровна,  заботливо  поддерживаемаЯ  ‚ерой   €осифовной,
выходила в садик подышать Ѓожьим воздухом.
     ’огда ‚итЯ сразу же бросал все дела, лез в шкаф и пересчитывал материны
платьЯ.
     - ’ы, ѓлашка, будешь у менЯ одета, - говорил он.
     ‚итЯ боЯлсЯ желать смерти матери, но иногда не выдерживал. ‚прочем,  он
любил ее.
     Ћднажды  ‚ера €осифовна сидела одна на скамеечке в этом одиноком и в то
же  времЯ таком, как  все, дворике; Ђнна  Џетровна еще не желала. Ќебо  было
огромное, прозрачное, казалось, это была сама безграничнаЯ пустота, уходЯщаЯ
далеко ввысь, в  беспредельность, повисшаЯ над реальным  и  странным в своей
определенности миром. —удилось, что нависшаЯ пустота все поглотит или просто
пройдет сквозь дома, деревьЯ, тела, растворив их  в себе и сделав  такими же
химеричными и пустыми.
     ‚ комнате  Ђнны Џетровны было тихо и  слегка  потусторонне;  ѓлаша ела.
‚ыражение ее лица было каким-то отсутствующим.
     ‚друг   в  немую  тишину   комнаты  вошло   чье-то   незримое,  больное
присутствие.  Ђнне  Џетровне  вдруг показалось, что кто-то  смотрит  на  них
влюбленно и отчаЯнно. Ќо откуда смотрит, она понЯть не могла.
     Џрошло  еще несколько  дней  в каком-то  дневном  свете, в  суматохе, в
размахивании  руками, в делах. Ћни были удивительно непонЯтные,  и ‚итЯ даже
забывал, когда было вчера, а когда будет завтра.
     Ђнна  Џетровна хотела найти себе дело  и прогуливалась взад и вперед по
комнате.  ‚ера  €осифовна  шила  ‚ите  зеленые  тапочки.  €ногда  они  опЯть
чувствовали  чье-то изломанное,  робкое и  как  бы стыдливое  присутствие. €
только  одна  соседка  заметила, как мимо  их  двери,  по пыльному  коридору
прошмыгнуло какое-то маленькое, странное существо.
     Ќарушал  этот  поток жизни  доктор.  Ћн  приходил толстый, надутый,  но
уходил от  них  всегда  немного ошалевший.  Ћн  вносил  в  их  мир  какое-то
нестерпимое ожидание, ожидание  смерти.  ‚се  они  были  точно  на пристани,
ожидаЯ прихода кораблЯ - придет  или не придет. €  вместе с тем не понимали,
зачем им все это нужно.
     Ћднажды ‚итЯ и ‚ера €осифовна остановили доктора в коридоре.
     - —то скажете? - тупо спросил его ‚итЯ.
     - Ѓолезнь чего-то не так пошла. ‘ейчас сделаю анализ: тогда сразу видно
будет, когда умрет. Џриду завтра с ответом.
     Ќовый день началсЯ кошмарно-серо и фантастично.
     ‚итЯ, спросонок, не разбудив еще ѓлашу, вместе с соседом-инвалидом ушел
пить водку в сарай.  “  инвалида  было по-животному красное выпЯченное лицо,
точно он все времЯ хотел схватить кого-нибудь зубами.
     ѓлаша лежала на кровати, соннаЯ, разбросавшаЯсЯ и неудовлетвореннаЯ.
     Ћна смотрела  на раму  окна  и страшно  жалела, что сегоднЯ  не  жила с
‚итей. €з-за одного пропуска ей казалось, что жизнь от нее уходит.
     - € не то жалко, что не жила, - думала ѓлаша, - а мыслей жалко... Љакие
были мысли. Ђ вспомнить не могу...
     Њысли  у  нее  действительно  поЯвлЯлись  во  времЯ  любви,  поЯвлЯлись
самопроизвольно, легко, без усилий, как во сне, и  какие-то они были уютные,
убаюкивающие, люлечные. Ћни уносили ее куда-то далеко-далеко в давно забытую
людьми страну. ѓлаша чуть не заплакала от обиды... ѓде мысли? ‚  голове было
пусто и холодно. Ћна пыталась  погладить  собственное  тело.  Џосмотрела  на
лампу, на потолок.  "“крывают  они менЯ от дождЯ",  - подумала она.  € опЯть
пожалела  себЯ. ЌеприЯзненно  взглЯнула на ‚итю.  "€шь, ходит, и нет ему  до
менЯ дела. •орошо было бы жить не с ‚итей, а с планетой", - подумала она.
     Ђ  ‚итЯ  пел  песни,  веселый,  смешной и сумасшедший.  ‚ера  €осифовна
умиленно на него глЯдела и даже бросила мыть пол.
     ‘амое же страшное  и фантастичное было то,  что Ђнна Џетровна озлилась.
…й вдруг  показалось,  что она  все-таки  действительно  может  умереть. Ћна
поверила в это только как в  некую вероЯтность, пусть  ничтожную, но уже это
ее озлило. Ќеожиданно она стала швырЯтьсЯ на пол посудой.  Џобродит-побродит
и р-раз, швырнет чего-нибудь, вилку там или нож.
     ‘транно, что сначала никто на это не обратил вниманиЯ. Ђ ‚ера €осифовна
вдруг убежала в лавку купить белых цветов.
     ‚итЯ под конец  совсем отрезвел и стал есть  рыбу. Ћн так  погрузилсЯ в
еду, что опЯть ни на кого не обращал  вниманиЯ. ѓлаша спала в верхнем белье,
лишь  изредка  поднимаЯ  голову при звоне посуды,  чтобы потом снова сползти
вглубь, под одеЯло.
     - „овольно, мамаша, хулиганить, - сказал наконец ‚итЯ.
     Ќеожиданно раздались голоса.
     - ‚от эта, - пробубнил чей-то глухой голос за дверью, и в комнату вошел
необычайно солидный, пожилой человек с портфелем. ‚ид у  него  был не в меру
самодовольный и вместе с тем пришибленный, оглушенный. ‘амодовольный человек
была  всЯ его внешнЯЯ  оболочка, жирнаЯ и инертнаЯ,  но в  нем также сидел и
оглоушенный человечек,  который, казалось,  вот-вот выпрыгнет из  оболочки и
накричит, но накричит единственно от страха.
     ’олстЯк  аккуратно  отер  пыль  со  стула,  солидно  и как-то  чересчур
самодовольно  сел, но  тут же оглЯдел всех торопливым,  перепуганным, как бы
выскакивающим из орбит взглЯдом: а не сделал ли Я чего-нибудь неприличное.
     ѓлаша открыла глаза и жирно потЯнулась всем телом.
     ’олстЯк распахнул портфель и брЯкнул:
     -  џ  -  завуч школы.  (Џришибленный  человечек спрЯталсЯ,  и на  ѓлашу
смотрело солидное, лишь слегка подпрыгивающее в своем довольстве лицо.) - ‚ы
ѓлафира џковлевна?
     - Ѓуду ей, - отвечала ѓлаша.
     - ‚идите, дело  в том, что письмецо на вас есть, от ученика нашего 4-го
класса...  Љ награде просит ‚ас мальчик представить...  —уть не памЯтник вам
поставить.
     ‚итЯ бросил пищу и подошел к завучу:
     - Џо-ученому что-то говорите... —то вы хотите сказать?
     -  Ќичего, ничего,  товарищ, -  опЯть необычайно  важно,  даже  склонив
голову набок, ответил завуч. - ‚ письме наш ученик очень хвалил вашу жену...
Љ награде просил представить... Ќа работе повысить... „ва письмеца послал: в
милицию и администрацию школы... Џсихологически крайне интересно.
     ‚  это  времЯ в  коридоре  опЯть  послышалсЯ  шум, и  в комнату влетела
женщина  лет  пЯтидесЯти  вместе  с  тоненьким,  трЯсущимсЯ  существом   лет
одиннадцати.
     - ’ы  ответишь за свой  разврат, сучка, -  набросилась она  на ѓлашу, -
мальчишку до чего довела... ‚ петлю лезть собралсЯ... …ле вынули...
     - Џозвольте,  позвольте, почему петлЯ? - закричал  завуч и  двинулсЯ на
женщину. - Џисьмо было, а не петлЯ.
     ‚  это  времЯ дверь  распахнулась и вошла ‚ера €осифовна. ‚  руках  она
держала ослепительно-белый  букет цветов.  Ќа  минуту  все  смешалось.  Њать
мальчика кричала, что ее ЉолЯ хотел повеситьсЯ; завуч самовлюбленно напирал,
что  было только письмо;  ѓлаша  ошалела и была раздражена, что ей  не  дают
спать. ‚итю же от всех этих криков вдруг потЯнуло в сарай пить водку.
     ‹ишь  приведенный  мальчик  ЉолЯ  одиноко стоЯл  в  углу;  у  него  был
удивительно  старческий,  взъерошенный вид карлика;  но  лицо было  освещено
каким-то странным сиЯнием, как будто ничего это его не касаетсЯ и он в раю.
     - ‡наю, знаю, Я все знаю!  - затараторила вдруг ‚ера €осифовна.  - €ван
„убов, сапожник, мне рассказал, ‘ейчас он тут, в коридоре. ‚анЯ, зайди!
     €ван „убов,  корЯвистый, серьезный  мужчина, поправлЯющий  обувь только
дамам, сутулЯсь, вошел в комнату. ‚сЯ его фигура излучала необычность.
     ‚се притихли. ’олько завуч напустил на себЯ еще большее самодовольство.
     - ‚люблен был малыш в ѓлашку-то,  - внушительно и осторожно, точно речь
шла о починке туфель длЯ незнакомки  с другого конца города, сказал „убов. -
Њолчаливо был влюблен, не по-здешнему. џ в аккурат вижу, кого у нас во дворе
осиЯет. ѓлаз  у  менЯ  на это есть...  Ќаблюдал  Я  за  Љолькой,  совестливо
наблюдал, не спугнув его... —асто он подкрадывалсЯ  к дверЯм,  съеживалсЯ  в
подушечку и в вашу большую  замочную скважину  часами за ѓлашкой наблюдал...
Ќикто  об этом не знал, ни ѓлашка,  никто. —асы  выбирал с хитрецой, когда в
коридоре никого не бывало... Ђ Љольку, между  прочим, стихи писать тЯнуло...
Џосмотрит, посмотрит в щелку в зад и идет на чердак стихи писать...
     ‚ это времЯ Ђнна Џетровна швырнула на пол тарелку. …й стало обидно, что
о ней теперь совсем забыли.
     "Џеред смертью, и то не помнЯт", - подумала она.
     Њать Љоли заплакала:
     - € вешалсЯ-то, негодЯй, смешно, ад кухне, только рубашку порвал.
     - “спокойтесь, мамаша, - вдруг как-то надуто и деловито сказал завуч. -
Њальчик, ты почему повесилсЯ? - важно спросил он Љолю.
     -  Ћт счастьЯ!  -  тихо и с какой-то чудотворной  испепелЯющей  улыбкой
отвечал старичок-карлик. - Ћт счастьЯ повесилсЯ.
     ‚се опЯть начали кричать. “  ѓлаши вдруг стал очень значительный вид...
Ћна  ни  на  кого  не  обращала  вниманиЯ,  но  улыбалась  самой  себе.  Ћна
представила,  как  хорошо было бы  сейчас выгнать  всех,  лечь  с  ‚итей  и,
зажмурив  глаза,  представлЯть  себе  этого странного  тоненького заморыша -
мальчика Љолю.
     "—удно как будет... „ух захватит... €шь, какие у него глаза, - подумала
ѓлаша,   -   и   мысли   потекут...   Ќовые  мысли...  ‚еселые,   сердечные,
кружащиесЯ..."
     ‘ блуждающей улыбкой, чуть  вилЯЯ телом,  она подошла к  ‚ите и сказала
вслух:
     - ‚ыгони всех, и мать тоже... ‹ечь хочу...
     ‚итЯ обомлел  и матюгнулсЯ. Њамаша Ђнна Џетровна, вдруг  вообразив, что
ее  уже  хотЯт  выкинуть из  постели,  так была поражена, что даже не  стала
кричать  и  швырЯтьсЯ, а  ушла  в  себЯ  и  задумалась.  ‡авуч  тоже чего-то
перепугалсЯ,  всполошилсЯ и стал ни с того  ни  с сего читать  энциклопедию.
‚ере €осифовне захотелось поцеловать ‚итю,  но  и она смутилась.  ‚ыбежав на
кухню, она все-таки не удержалась и поцеловала чайник.
     €ван  „убов  как-то  резко  ушел.  ‹ишь  ЉолЯ  продолжал  так  же  тихо
улыбатьсЯ.  ‚  конце концов  в  комнате остались  только ‚итЯ,  ѓлаша и Ђнна
Џетровна.
     Ђ вечером, деловито  и  спокойно, как  летучаЯ  мышь  прилетает в  свое
родное гнездо, пришел доктор.
     Џочти  автоматически  он проговорил,  что  произошла  ошибка  и анализы
доказали, что болезнь Ђнны Џетровны пустЯшнаЯ, и она выздоровит сама собой.
     ‚ите это показалось  странным, ненужным и  к тому же нелепым. Ћн  хотел
даже накричать на доктора.
     Ќо  в общем  все осталось по-прежнему, и ничего не изменилось, хотЯ как
будто и произошли событиЯ.
     Ћстались и это высокое, пустое небо, и кружащийсЯ в легком, сумасшедшем
танце мир, и двор, где €ван „убов чинит обувь только дамам. ‚се было так же,
как вчера, как будет завтра.


        ‘лучай в могиле

     ЉостЯ Џугаев, мужчина лет тридцати пЯти, выпить не очень любил. ‘ женой
он разошелсЯ, но на другой почве. Ћбожал звезды, грибы и сновидениЯ.
     ‘нилось ему обычно что-то  несуразное, в чем никакой логики нельзЯ было
найти. ’о штаны с медведЯ снимали, то будто не на ‡емле он,  а  на  ‹уне, то
корона  на нем  сиЯла.  Џугаев за чаем  так  объЯснил однажды  своей  давней
полюбовнице ѓлаше:
     - Ќеуемный Я какой-то во снах. Ђ ведь наЯву Я мужик хороший.
     ѓлаша, пухленькаЯ и славненькаЯ, как пирог, возразила ему:
     -  ‹учше бы  ты наоборот был. џ  люблю неуемных и бесшабашных,  которые
наЯву. Ђ хороших людей мне и даром не надо,  Я, ЉостЯ, плохих люблю. ’ы ведь
и сам, Љостенька, в сущности, плох.
     ЉостЯ открыл глаз:
     - ‘колько лет Я с тобой, ѓлаша, живу, а все удивлЯюсь тебе. Ћткудова ты
такаЯ? ‘ виду аппетитнаЯ, а в душе у тебЯ - одни тучи и сомнениЯ.
     - ‚ чем же это  Я сомневаюсь, Љость?  - хихикнула ѓлаша, откусив жирный
кусок пирога.
     -  Љак  в чем? - выпучил глаза ЉостЯ. - Ќасчет  мира всего  сомнениЯ  у
тебЯ, ѓлаша, вот в чем  дело. џ тебЯ все-таки  знаю.  Ќе веришь ты в него, в
мир-то в этот. Ђ учти, - он  поднЯл палец, - ежели уже бабы перестанут в мир
этот верить, тогда всему нашему роду человеческому конец.
     - ’уда ему и дорога, - нахально ответила ѓлашка.
     - ќто ты брось, - нахмурилсЯ ЉостЯ. - Ќешто тебе неприЯтно чай пить?
     ѓлашка расхохоталась и поцеловала его.
     -  ЉакаЯ  ты  всЯ белаЯ,  сладкаЯ, настоЯщаЯ  русскаЯ баба, -  умилилсЯ
ЉостЯ, - только душа у тебЯ чересчур огромнаЯ.
     - ‚ этом и всЯ беда, - улыбнулась ѓлаша.
     Ђ  дней  через  десЯть,  когда  ЉостЯ  по обыкновению  плелсЯ  к  своей
полюбовнице, оказалось, что  ее нет. ‘оседи  толком не могли объЯснить, но в
конечном счете выходило так, что ѓлашунЯ вдруг ни с того ни с сего уехала на
край света, в ‘ибирь-матушку, к  кому неизвестно, и затерЯлась там длЯ Љости
безвозвратно.
     Џугаев долго-долго  ничего  не мог понЯть. Џотом запил -  первый раз  в
жизни. —ерез месЯц-другой немного полегчало, хотЯ плакал во сне. Ћн и сам не
мог  разъЯснить  себе,  почему стал плакать  во  сне. ‚едь  не до потери  же
сознаниЯ он любил свою ѓлашу. ’ем более в конце концов он оправилсЯ от своей
утраты.  €  вроде  бы жизнь вошла в колею.  Ќо, с другой стороны, через  год
поЯвилась тоскливость. Џервопричиной  ее был случай пропажи его  отца - отец
ушел утром и больше никогда не приходил. ‚ милиции считали, что ему отрезали
голову,  -  перестройка  уже   шла   вовсю,   и  в  районе  поЯвилась  очень
специфическаЯ банда.
     Ќо Џугаев в отрезание головы не  очень верил, думал, что папаша пропал,
и все. Њамы у него  не было  - вернее, была,  но он уже давно  не считал  ее
матерью.
     ђаботу он  то бросал  теперь, то начинал  опЯть,  но  в целом  перестал
как-то обращать на детали существованиЯ свой ум.
     ‚ело его  куда-то, не  то вперед, не то в сторону.  ‡авел новых друзей,
совсем  уже  странных.  ’е  любили пить  на могилках,  среди них и девочки с
такими  глазами, точно их будущие женихи  были ангелического свойства.  Ћдна
только была задумчива, но не в отношении ангелов, а внутрь себЯ. …е и любили
больше всех.
     Ђ ЉостЯ  Џугаев  терЯлсЯ среди  них. Ћн  тоже теперь полюбил выпивку на
могилках -  понемножечку. Ќекоторые же  из его новых знакомых  действительно
упивались так, что их с  могил почти невозможно было стащить. ’ак и ночевали
порой, конечно летом.
     Џрошло два года.
     ЉостЯ Џугаев стал вообще упоенный. Ќо здравый смысл не терЯл: наоборот,
укрепилсЯ на работе.
     ...ѓоду в  1992-м  бродил он в начале лета  по  кладбищу.  Џить  к тому
времени он  почти бросил,  но и при  трезвости  могилки любил. ел он, шел и
присел однажды на скамеечку у одной невзрачной могилы, в центре кладбища,  в
зеленеющем месте. Љругом одни деревьЯ, кусты и соседи, пусть даже и мертвые.
     ‘идел он так в некотором отупении  полчаса и вдруг Явственно слышит: из
могилы  поют.  €з той  самой, около которой он сидит. ЉостЯ Џугаев вообще-то
был непредсказуемый человек,  но здесь он затих. Џодумал, не  спьЯну  ли,  а
может  быть, просто галлюцинациЯ?  Љак проверить? ЏьЯн  он уже  с полгода не
был,  а галлюцинации, они, конечно, у всех могут  быть. ЉостЯ тогда отскочил
немного в сторону. ‘лышит - поют, но уже тише, посмиренней.  ЉостЯ взЯл да и
отбежал подальше - пение прекратилось. ЏрошелсЯ по  другим могилам - ничего.
"‡начит,  не галлюцинации  слуховые это - они ведь  от места не зависЯт",  -
подумал  ЉостЯ. € решил  подойти обратно.  Љак только подошел, слышит: опЯть
поют. Ћттуда, из-под земли, из-под  могилы.  ЉостЯ от огорчениЯ даже  сел на
землю. Љапельки  пота выступили на  лбу. "‚се понЯтно", - пробормотал он про
себЯ,  хотЯ  ему  ничего  не  было  понЯтно.  Џение  было заунывное,  но  со
значением,   хотЯ  и  странным.  Џугаев  стал   прислушиватьсЯ:  слова  были
понимаемы, но в общий смысл не укладывались, и про что были песни, Џугаев не
мог осознать.
     ‚друг темный ужас, особенно в брюхе, овладел им,  но вместо того, чтобы
бежать,  он  упал  животом  на  могилу. Џение стало раздаватьсЯ  Явственней.
Џугаев различал слова: про какие-то незабудки (цветы, значит), про пустоту и
про горе, но все же общий смысл был выше (или ниже) его пониманиЯ.
     Ћшалев, Џугаев  подскочил и  бросилсЯ бежать. Ќикто его не преследовал.
‚ыбежав за ограду кладбища, дал по морде  трезвому мужику. ’от упал.  Џугаев
скрылсЯ и два днЯ не выходил из дому. Ќа третий  день  поехал на  кладбище -
сначала трамваем, потом метро - и  в конце концов оказалсЯ  на той скамейке.
‘разу же  услышал  пение -  приглушенное,  жуткое,  но  исходЯщее  из  души.
Ћтскочил,  погулЯл,  пришел  опЯть.  Џоют. ‚се  равно поют.  ‚ кармане своих
широких брюк  Џугаев  принес  бутылку водЯры  -  так, на всЯкий случай, -  а
сейчас  сообразил: "Ѓа! „а,  может, от водки все  пройдет,  клин клином надо
вышибать, выпью вот, и все на свете протрезвеет", - подумал он.
     Ќедолго думаЯ,  присел на травку  около злополучной могилки,  откупорил
бутыль, нашелсЯ даже  заплесневелый сырок, а пить пришлось из горла. Џо мере
питиЯ ЉостЯ  становилсЯ  все веселее  и веселее, но пение не прекращалось. ‚
конце  концов,  когда  выпита была  уже половина бутылки, ЉостЯ решил: "Ќу и
пусть себе поют.  Њне-то что. Ќаверное, тут артист какой-нибудь из  Ѓольшого
театра похоронен".
     …ще раз внимательно, но хмельно посмотрел на надписи на могиле. €х была
целаЯ стаЯ.  "„а хоть сто,  - расхрабрилсЯ  ЉостЯ.  - џ-то живой. ђаз пью  -
значит, жив. ’ак-то". € он поднЯлсЯ с земли.  Ќо сомнение продолжало  мучить
его. "…сли из каждой могилы будут петь - так хоть в театр  не ходи. ‚от ведь
дело какое", - покачал он головой. € отошел все-таки от опасного места. Ђ на
следующий день решил поговорить со всеми приЯтелЯми - удальцами по кладбищу.
Ќо те и слышать ни  о чем не хотели -  и действительно ничего  не слышали, а
один из них, пришедший со стороны хмуро-серьезный подросток, внушал Љосте:
     -  ’ы нам  мозги  не пудри, отец. Њы  только начинаем здесь  пить. Ђ ты
охоту отбиваешь  своими бреднЯми. “ менЯ мамаша во  сне поет - это факт, и с
менЯ  этого хватит.  Ђ  чтоб  покойники пели,  это, папаш,  уже  революциЯ в
естествознании. Ќас этому в школе не учили.
     „ругие и слышать не хотели  про такое, чтоб переть на какую-то могилу и
слушать  там  песни.  Ћни  очень  обижали Љостю своим неверием.  €  все-таки
нашелсЯ один  старичок, который клюнул на предложение Џугаева. ќто произошло
уже через месЯц после первых признаков пениЯ из могилы. Џугаев частенько, но
с большою опаской туда заглЯдывал, и то только днем,  при свете;  вечером, в
темноте,  он и думать не хотел  о том, чтобы  сидеть  около такого места.  Ђ
заглЯдывал он туда, потому что его стало тЯнуть.  ’Янет и тЯнет. "Ќу и что ж
такого, - думал Џугаев, - Я  песни всегда любил.  Џравда, смысл  не понимаю,
но, наверное, так  и положено, если поют из  могилы. Ћни  ведь  "там", а  мы
"здесь"".
     ‘таричок этот, клюнувший, был совсем плох,  слаб, и Џугаев еле  дотащил
его  до  могилы.  ‘тарикашка прилег на землю  и стал внимательно слушать.  €
вдруг пугливо и с ребЯчьей резвостью вскочил на ноги.
     - € вправду поють... ‘лышу, но еле-еле, - пробормотал он.
     - Џро что поють-то? - спросил Џугаев.
     - Ћ звездах, - сказал старик.
     Џугаев приник, и действительно, пение было про звезды, но тихое-тихое.
     - •орошо поют, - прослезилсЯ вдруг старичок.
     - Ќу вот, - сказал вставший Џугаев, -  значит,  на самом деле  все это,
раз не один Я слышу...
     - Љонечно, на самом деле. “ менЯ слух хороший, - прошамкал старичок.
     - Ќо не все могут это слышать, - заметил Џугаев.
     - Љонечно,  не все,  -  согласилсЯ старичок.  -  € петь  не все  могут.
Ћсобенно среди покойников.
     - Ќе боишьсЯ, дед? - строго спросил Џугаев.
     -  Ђ чего мне боЯтьсЯ? - опЯть прослезилсЯ дедулЯ. - џ скоро сам  среди
них буду. ђоднЯ они мне станут, значит.
     -  Ќу, пойдем, родимый,  домой, а  то заслушаемсЯ, -  грустно промолвил
Џугаев.
     —ерез неделю  ЉостЯ нашел еще одного человека, подтвердившего пение. Ќо
на этот раз Џугаев  заскучал. "Ќебось на самом деле много нас с таким тонким
слухом, - решил он. - Ђ Я думал, что Я исключительный".
     Ќо на могилу ходить  продолжал. Ќе терЯЯ при этом работы. Ћдним словом,
социальную жизнь тоже соблюдал.
     Ћднажды,  уже во  второй  половине  днЯ,  он  пришел  на  свою  могилу.
ЏрислушалсЯ. ’еперь пели о любви.  Љак все  равно в  каком  подземном храме.
‚ыпил на этот раз крепко. € под  это пение о какой-то несбыточной любви стал
засыпать.
     ’ем временем  мимо проходил ‘анЯ Џлюев, немного  никудышний парень  лет
двадцати семи. “видев спЯщего на могиле Џугаева, Џлюев удивилсЯ. "Ќу и ну, -
подумал  он. - “же  могилы осквернЯют.  Ћн бы еще наблевал тут. Ќу да ладно,
его дело,  а пошарить  в карманах не мешает", - оживилсЯ ‘анЯ. Ћ  себе Џлюев
всегда говорил, что он и мухи не обидит,  и сам  верил в это. Ќо  тут решил,
что  длЯ верности надо спЯщего грохнуть по башке бутылкой, чтоб крепче спал,
а  потом уж  пошарить. Ѓутылка  валЯлась  рЯдом, и  ‘анЯ  к ней потЯнулсЯ. ‚
карманах оказалось всего ничего. "Њне на водку с пивом и сеструхе больной на
курицу хватит", - удовлетворенно промычал про  себЯ Џлюев. “ходЯ,  оглЯнулсЯ
на  Џугаева. Ќа  душе  стало тоскливо. "—той-то он  не шевелитсЯ, -  подумал
Џлюев. - џ ж его по башке-то тихонько. Џора бы ему вставать".
     ђешил   даже   подойти  и  поднЯть   его,  может,  помощь  нужна.   Ќо,
поколебавшись, смоталсЯ.
     Њежду тем Џугаев умер. Џроизошло это потому, что ‘анЯ не рассчитал свой
удар и.  вместо того чтобы ударить тихо,  до обморока,  ударил  чересчур, до
самой смерти. ‘ам Џлюев в этом себе не призналсЯ и, когда нес курицу сестре,
утешал себЯ, что-де  этот неизвестный,  лежавший на могиле, уже, мол,  давно
опохмелилсЯ.
     "Ќаверное,  со  смехом  рассказывает своей  жене, что  его  стукнули  и
обчистили, -  умиленно думал Џлюев. -  Ђ Я ведь и  правда муху не обижу",  -
решил он самодовольно.
     Ќо  Џугаеву  было не  до  смеха. •оронили  его  очень  серо,  на весьма
отдаленном  от  города кладбище, и  то благодарЯ  содействию сердобольной  и
зажиточной тетушки. ЃывшаЯ жена не пришла.
     ‘начала  все шло как будто бы  нормально.  Ќу, серый обыденный день.  ‚
стороне  от кладбища заунывнаЯ пивнаЯ.  Ќет ни  музыки, ни  особых плачей. ‚
общем-то, скучно, но допустимо.
     Ќачалось же все с того, что ЉостЯ запел. ‚ гробу. …го еще не донесли до
могилы, а  он  запел. Џравда, никто  тайное  пение это не  слышал,  кроме...
прежде  всего  странного, пришедшего со стороны  старичка  с  седой головой,
белого как  лунь.  „ед этот  совсем не  походил  на  того слабого  старичка,
которого ЉостЯ притащил  к могиле. ѓлаза у этого провожающего гроб деда были
наполненные,   мудрые,  но  с  сумасшедшинкой,  правда,  не  с  человеческой
сумасшедшинкой, а с какой-то другой, словно он был чуточку иное существо, но
уже  наполовину  обезумевшее  -  в  лучшем  смысле,   конечно.  ’аково  было
впечатление. Љ тому  же одежонка  на  нем была  грЯзнаЯ,  рванаЯ,  лихаЯ,  и
величественность  ему  придавала  только голова.  ‚от  он-то  - может  быть,
благодарЯ своему неземному слуху - распознал первый, что ЉостЯ Џугаев запел.
‚торым это услышал интуитивный мужик Џавел, лет сорока, давний сосед Џугаева
по детству.
     „едулЯ сразу понЯл, что Џавел "услышал", до того глупый  у Џавлуши стал
вид. Ћн подмигнул этому интуитивному мужику и поманил его к себе.
     Џавлуша подошел.
     - Ќу что, слышишь? - улыбнулсЯ дед.
     - ‘лышу. Џоет, - угрюмо ответил Џавел. - Ђ как же другие,  те слышат? -
и он кивнул на маленькую, понурую процессию.
     - €м еще не дано, - осклабилсЯ дед.
     -  Џочему   же   он  поет?  -  Џавел  посмотрел   на  деда   наполовину
остановившимсЯ тЯжелым взглЯдом. - —то ж он, птица какаЯ-нибудь, чтобы петь,
да еще после смерти? ‚ыходит, мы  птицу хороним, да? -  и  Џавел  харкнул на
землю.
     - Џтицу не птицу, - засуетилсЯ дед, - а, скорее, Љостю...
     Џавел  пошел  рЯдом с  дедом,  опустив голову.  „едулЯ  вдруг указал на
тетушку:
     - ‘мотри, сынок, как тетка евойнаЯ задергалась. ќто она отдельные слова
из Љостиной песни  слышит. “рывками.  Ћттого и  психует. ќх, люди, люди... -
„едулЯ горько развел руками.
     - ’ы, дед, про  все знаешь, - угрюмо начал  Џавел. -  ’ак  скажи, что с
Љостей будет?
     „ед посерьезнел.
     - ’ебе не понЯть,  -  ответил. -  Ќо все же Я скажу. ‚ишь, ЉостЯ, он до
конца мира петь будет. Љак те, которых он слышал из могилы. Ќо у Љости,  - и
дед поднЯл свой старый палец, - судьба  особаЯ даже от них. ЉостЯ петь будет
до конца всех миров вообще, а не только до конца этого вашего мира. ’акой уж
он здесь получилсЯ. - € дед опЯть развел руками с некоторым даже недоумением
и продолжал: - € таким вот поющим при конце всего творениЯ войдет он обратно
в  Џервоначало, в  Ѓездну, значит, и как бы растворитсЯ в ней... - осторожно
проговорил дед, - скорее заснет  сознанием своим...  надолго, ох  надолго...
…сли по-нашему,  так и не сосчитать ни на каком, сынок,  компьютере, сколько
он  будет петь до конца  мира  и особливо - сколько  будет  почивать в  этом
Џервоначале. ‚ечность-то не сосчитаешь...
     - Ђ потом?  - тупо спросил  Џавел. „едулЯ вдруг  оглЯнулсЯ. Ћдежонка на
нем как будто даже еще больше разорвалась.
     - Ђ потом, - вздохнул дед, - при новом сотворении мира, Џугаев этот наш
из Џервоначала,  из  Ѓездны,  таким выскочит...  существом,  значит... таким
жутким, таким одичалым, что ни словом, ни мыслЯми,  ни молчанием его нам уже
никак не описать. € жить долго будет, - дед горестно вздохнул...
     Џавлуша  угрюмо молчал.  ЏроцессиЯ смиренно шла к цели. Љонстантин пел.
‚друг Џавлуша  оглЯнулсЯ: а деда нет. ‘ловно провалилсЯ  на небо. Џавел туда
повернулсЯ, сюда, обежал вокруг гроба (одна старушка даже цыкнула на  него),
но деда нигде не было. €счез он.
     "Ќаверное, сбег в пивную", - подумал Џавел, а потом нахмурилсЯ.
     "Ђ как же Я-то теперь останусь один... - и он недоуменно махнул рукой в
сторону  процессии.  - Ћни  вон идут,  как  гуси глупые, ничего не слышат, а
мне-то каково?"


        ‘мерть рЯдом с нами
     (‡аписки нехорошего человека)

     —еловек Я  нервный,  слезливый и  циничный, страдающий  Язвой желудка и
больным, детским воображением.
     ‘егоднЯ, например, с утра Я решил, что скоро помру.
     Ќачалось  все с того, что жена,  грубо и примитивно растолкав менЯ,  на
весь дом потребовала утреннюю порцию любви.
     Џлачущим голоском Я  было пискнул,  что хочу спать, но ее властнаЯ рука
уже стаскивала с менЯ одеЯло.
     - Ѓоже, когда же кончитсЯ эта проклЯтаЯ жизнь, - пробормотал Я понуро и
уже не сопротивлЯЯсь.
     —ерез  десЯть минут  Я был  оставлен в  покое, и глубоко, обидчиво  так
задумалсЯ. Џогладив свой  нежный  живот, Я вдруг ощутил внутри  его какое-то
недоумение. џ ахнул: "это как раз тот симптом, который ‘обачкин мне вчера на
ухо  шепнул. ЊоЯ  Язва  переходит  в рак". …сли бы  Я  в  это  действительно
поверил, то тут  же  упал бы в обморок, потом заболел... и, возможно, все бы
длЯ  менЯ  кончилось.  Ќо  Я поверил в  это не полностью,  а  так,  на  одну
осьмушку. Ќо  этого было  достаточно,  чтобы  почувствовать  в  душе  эдакий
утробный ужас.
     - Ѓуду капризничать, - заЯвил Я за завтраком жене.
     - џ тебе покапризничаю, идиот, - высказалась жена.
     - „авай деньги, пойду пройдусь, - проскрипел Я в ответ.
     †ена  выкинула  мне  сорок копеек.  џ  выскочил  на  улицу  с  тЯжелым,
кошмарным чувством страха, и в то же времЯ мне никогда так не хотелось жить.
     €зумив  толстую, ошалевшую от  воровства и пьЯнства продавщицу, Я купил
целую  кучу  дешевых конфет и  истерически набил  ими  свой рот.  "’олько бы
ощущать вкусность, - екнуло у менЯ в уме. - ќто все-таки жизнь".
     ЏомахиваЯ своим кульком, Я  направилсЯ  за получкой на  работу.  ‚ этот
летний день у менЯ был отгул.
     Ќо  цепкий,  липкий  страх  перед  гибелью  не оставлЯл менЯ.  Љапельку
поразмыслив, Я решил бежать. "‚о времЯ бега башка как-то чище становитсЯ", -
подумал Я.
     ‘начала  тихохонько, а  потом  все  быстрее  и  быстрее,  с полным ртом
конфет, Я  ретиво  побежал по •орошевскому шоссе.  €ногда Я останавливалсЯ и
замирал под тЯжелым,  параноидным  взглЯдом милиционера или дворника. "Љакое
счастье жить,  - трусливо пищал Я  про  себЯ.  - „авеча ведь не было  у менЯ
страха, и  как хорошо провел Я времЯ: целый  день молчал и смотрел на веник.
…сли выживу, досыта на него насмотрюсь. ’олько бы выжить!"
     €ногда  Я чувствовал  непреодолимое  желание - лизать воду из  грЯзных,
полупомойных лужиц. "‚се-таки это жизнь", - повизгивал Я.
     ‘коро  показались  родные,  незабвенные   ворота  моего  учреждениЯ   -
Ѓухгалтерии ЊЯсосбыта. ЏройдЯ  по двору и растоптав по пути детские песочные
домики, Я вбежал в  канцелЯрию.  ’ам уживались друг с другом  и  истеричный,
веселый хохоток, и суроваЯ, вобравшаЯ все в себЯ задумчивость. Џредставители
последней, казалось, перерастали в богов.  Њой сосед по  стулу  -  обросший,
тифозный мужчина - сразу же сунул мне под нос отчет.
     "Ѓоже мой, чем Я занималсЯ всю жизнь!" - осенило менЯ.
     Џоразительное ничтожество  всего земного, особенно всЯких  дел,  давило
мою  мысль. "‚сю свою жизнь  Я фактически  спал, -  подумал  Я.  - Ќо только
теперь, находЯсь  перед вечностью, видишь, что  жизнь есть сон. Љак страшно!
ђеальна только смерть".
     ѓде-то в  уголке,  закиданном  бумагой и отчетами,  тощаЯ, инфантильнаЯ
девица,  игриво посматриваЯ  на  менЯ,  рассказывала,  что  ‚ере -  старшему
счетоводу и предмету моей любви - сегоднЯ утром хулиганы отрезали одно ухо.
     ќто открытие не произвело на менЯ никакого впечатлениЯ. "’ак и надо", -
тупо подумал Я в ответ.
     ’еперь, когда, может быть, моЯ  смерть была не  за горами, Я чувствовал
только  непробиваемый  холод  к  чужим страданиЯм.  "Љакого черта Я  буду ей
сочувствовать, -  раскричалсЯ Я в душе.  - Њое горе самое большое. Ќа других
мне наплевать".
     џ  ощущал  в себе органическую  неспособность  сочувствовать кому-либо,
кроме себЯ.
     Џоказав кулак инфантильной  девице, Я посмотрел в отчет и, ни с того ни
с сего,  подделал  там  две  цифры.  ‚се  окружающее  казалось  мне далеким,
далеким, как будто всЯ действительность происходит на луне.
     Њежду тем зычный голос из другой комнаты позвал менЯ получать зарплату.
Ѓез всЯкого удовольствиЯ Я сунул деньги в карман.
     Ћказавшись на воздухе, Я сделал усилие отогнать страх. "‚едь симптом-то
пустЯшный, -  подумал  Я. - ’ак, одна только  живость ума". Ќа  душонке моей
полегчало,  и Я почувствовал  слабый, чуть пробивающийсЯ  интерес  к  жизни.
Џервым делом Я пересчитал деньги. € ахнул. ђаздатчица  передала мне  лишнее:
целую двадцатипЯтирублевую хрустЯщую бумажку. ‘начала Я  решил было  вернуть
деньги. Ќо потом поганенько так оглЯнулсЯ и вдруг подумал: "зачем?"
     Љакое-то черненькое, кошмарное веселие вовсю  плескалось  в  моей душе.
"‡ачем отдавать, - пискнул Я в уме, - все равно, может быть, Я скоро умру...
‚се равно  жизнь - сплошной кошмар... Џодумаешь: двадцать пЯть рублей - ‚ере
ухо отрезали, и то ничего... Ђ-а, все сон, все ерунда..."
     Ќо в то же времЯ при мысли о том, что зарплата моЯ увеличилась на такую
сумму, в моем животе стало тепло и  уютно, как  будто Я съел  цыплЯт табака.
‚друг Я вспомнил, что раздатчица получает за раз всего тридцать рублей.
     "Ќу и тем более, -  обрадовалсЯ Я. - Ќе  заставЯт же  ее сразу двадцать
пЯть рублей выплачивать. ’ак по четыре рублЯ и будет отдавать... ЏустЯки".
     Ќо  мое  развлечение  быстро кончилось;  знакомый ужас  кольнул  менЯ в
сердце:  вдруг  умру... даже пива  не успею всласть  напитьсЯ. Џрежний страх
сдавил менЯ.
     - Људа мне деватьсЯ? - тоскливо спросил Я в пустоту.
     Ќедалеко жила моЯ двоюроднаЯ сестра. Ќо представив  ее,  Я почувствовал
ненависть. "‹учше к черту пойти", - подумал Я.
     “ нас с ней были  серьезные разногласиЯ. „ело в  том, что моЯ сестра, в
молодости  будучи очень похотливой и сделавшей  за свою  жизнь  восемнадцать
абортов,  вдруг на тридцать пЯтом  году своей  жизни  впала в эдакий светлый
мистицизм  и  стала  искать живого общениЯ  с  Ѓогом.  Ќе знаю,  что  на нее
повлиЯло:  то ли долгий, истошный крик толстого доктора о  том,  что  - "еще
один аборт, и стенки матки прорвутсЯ";  то ли дикие  угрызениЯ совести из-за
того, что  она, ради своего удовольствиЯ, не допустила до жизни восемнадцать
душ... но с некоторых пор она упорно стала повторЯть, что мир идет к свету.
     •орошо помню ее разговор с соседкой.
     - Ќу, ‘офьЯ Ђндреевна, - говорила