ий товарный состав.
     ЉолЯ приподнЯлсЯ. Џоезд уходил.
     "ќто же надо так напитьсЯ, - с грустью подумал он. - ѓде Я?"
     ‚ремЯ напоминало утро, а где  он находитсЯ - на этот счет у ђодимова не
было никакого представлениЯ. Џоследнее, что он помнил, -  это себЯ  в шумном
городе, в ослепительном ресторане, гордо пьющего водку фужер за фужером.
     Ђ  почему же  тогда  он здесь - среди  этой равнины,  между  рельсов, и
вокруг ни одного домика! € ни одной пивной, и ни одного вытрезвителЯ, только
просторы кругом и просторы, и нет им конца.
     Њежду  тем  в  конце  концов мог  поЯвитьсЯ  второй поезд -  впрочем, у
ђодимова возникло ощущение, что над ним  уже прошло эдак пЯть-шесть поездов,
-  и ЉолЯ все же  решил отползти в сторону. ќто было  нелегко:  особенно  не
поддавалась одна нога, тЯнувшаЯ все тело.
     "ќдак  у менЯ  начнетсЯ депрессиЯ", -  подумал  ђодимов, робко  положив
голову на рельс.
     ‚  уме опЯть мелькнула мысль о поезде, и, издав звериный звук  "у-у-у",
ЉолЯ встал на четвереньки и пробежал так метров шесть, оставив опасный рельс
далеко в стороне.  Ћн  упал  на спину,  как некий  герой ’рои, сражавшийсЯ с
богами.
     Ћтходил  часа  два, валЯЯсь  в траве,  то засыпаЯ,  то нюхаЯ  цветы, то
вглЯдываЯсь в просторы. Ќаконец, вглЯдевшись,  он  увидел недалеко на опушке
леса  (оказалсЯ все-таки низенький лесок  где-то сбоку)  сидевшего на пеньке
человека.
     ЉолЯ, приподнЯвшись,  махнул  ему  рукой,  и  ему показалось,  что лицо
человека расплылось в улыбке и сам он стал как белое облако.
     ’огда  ђодимов,  путаЯсь и  плутаЯ,  побежал к нему  (хотЯ  дорога была
прЯмаЯ).
     Џриблизившись, он увидел мутного толстого человека с одним ухом.
     - ѓде ж ухо-то второе? - тупо спросил он.
     ’олстЯк захохотал:
     - ЌапилсЯ? “ менЯ их два.
     € он,  приподнЯвшись с  пенька, показал второе ухо. „ействительно, было
два, но потом ђодимов увидел, что одно исчезло. Џотом опЯть поЯвилось. € нос
сместилсЯ вниз.
     -  Ќу  ладно,  садись  на  травку,  -  миролюбиво  сказал  толстЯк   со
сместившимсЯ носом. - ‚одочки хошь?
     ђодимову показалось,  что  он уже в раю. Љивнул  головой:  мол, на  все
согласен.
     “слышал бульканье. Ћтпил.
     € вскоре видит: идет он по дороге. ‘ ним одна только его тень.
     - „о Њосквы-то далеко? - спрашивает он у собственной тени.
     - Џочитай, километров двадцать пЯть, - бодро отвечает тень.
     - €шь куда занесло нас, - замечает ђодимов.
     € идет себе, идет и идет.
     - ѓрузовик! - вдруг завопила тень.
     ђодимов шарахнулсЯ.
     €з  кабины   высунулась  краснаЯ,  чрезмерно   блаженнаЯ  физиономиЯ  и
спросила:
     - †ить надоело?
     ђодимов ответил:
     - ‘паси!
     €  долго потом,  ругаЯсь матом с  собственной  тенью,  трЯссЯ  в кузове
грЯзной и пыльной машины.
     ‡атем водитель забыл его, а сам ушел. Њашина стоЯла,  и  ђодимов спал в
ней, пока не услышал у себЯ внутри вой собаки.
     ’огда испугалсЯ и выпрыгнул из машины. ‘ любопытством оглЯнулсЯ.
     - Ѓатюшки, а Я в Њоскве! - вскрикнул он.
     - Ђ  ты думал, паразит, на  луне,  - раздалсЯ в стороне грубо визгливый
бабий голос. - Џшел вон, опохмелись!
     ђодимов оглЯнулсЯ, увидел бабью фигуру и  вдруг резво побежал. „ворами.
€ сразу - на улицу.
     "Ђ Я жив! Ђ Я жив!" - кричалось в уме.
     € хотелось даже танцевать от счастьЯ.
     - џ бегу, бегу, бегу, опохмелитьсЯ не найду! - бормотал он, озираЯсь по
сторонам.
     ‚ечерело. ‡акрывались последние магазинчики. ‚еЯло Њосквой. Ќо чудо - в
одну еще не закрывшуюсЯ пивнушку ђодимов успел нырнуть.
     - ѓосподи, какой вид! - заорала  на  него буфетчица. -  —то  у нас тут,
помойнаЯ Яма? “ нас тут пивной зал, между прочим, а не помойка!
     Ќо  на полу валЯлись три  человека.  Ѓуфетчица  - толстаЯ, розово-белаЯ
женщина - указала на них:
     - Ћни ведь джентльмены по сравнению с тобой, ирод!
     ђодимов ЉолЯ опЯть испугалсЯ. Џодошел  к зеркалу,  показывавшему его во
весь рост. ЋтшатнулсЯ. ‡аглЯнул снова.
     "„а ничего особенного, - подумал  тихо. - Ќу, конечно, глаз как бы нет.
‡аросли  чем-то.  Ќо  видЯт же. •оть и  мутно.  Ћдна  штанина словно  собаки
разорвали, зато  втораЯ-то  - глаженаЯ. ђубаха в пЯтнах.  ќто,  наверное, от
лЯгушек, -  смирно мыслил  ђодимов. - Џомню,  что  часа два спал в болоте. €
было там мне хорошо, на душе как-то светло, духовно!" Ќос его будто сливалсЯ
с губами, волосы в одном месте стоЯли дыбом.
     "Ќу и что", - решил он и нетвердой походкой пошел к буфетчице.
     - Ќе забудь, что Я человек, - весомо сказал ђодимов.
     Ѓуфетчица  вдруг смирилась, промолчала  и  налила ему  душистого  пива.
ђодимов полез в одну штанину за деньгами.
     - Љакие с тебЯ деньги, милок, -  буркнула буфетчица, - пей и иди себе с
Ѓогом. € не  попадайсЯ никому на  глаза.  ’аких,  как ты,  не  любЯт  даже в
могиле.
     ЉолЯ вспомнил, что оказалсЯ между рельсами, потому что хотел поцеловать
и даже обнЯть широко  мчащийсЯ  навстречу ему  поезд, но  не вовремЯ упал. €
ђодимов пошел из пивной туда - к бреду. Џрисел на  трамвайчик. Њинуты на две
стало себЯ очень жалко, но потом забылсЯ. ‚се времЯ  - сквозь  полузабытье -
думалось о том, что он смертен.
     -  Ќехорошо так, когда смертен,  -  шептал он,  углублЯЯсь на трамвае в
Њоскву. - Ќе дело это. —то-то не то в этом мире. Ќе то...
     ‘делал три  пересадки, пугаЯ резвых старушек.  € наконец оказалсЯ дома.
Ћн временно жил в крохотной двухкомнатной квартирке на другом краю Њосквы, в
гостЯх у дальнего родственника - Љурганова ‚алентина ћрьевича, преподавателЯ
эстетики,  одинокого мужчины  лет  сорока  пЯти. ђодимов не понимал  его, но
любил.
     ‚  комнате  Љоли был  хаос,  грЯзь.  ђодимов зашел на  кухню,  полез  в
холодильник, благо ‚алентин уже спал, выпил полстакана водки, почувствовал в
себе трезвость и повалилсЯ  спать на полу, потому что из  каприза до кровати
не дошел.
     Ќаутро  проснулсЯ  в совершенно Ясном и трезвом уме. •отЯ  на  душе и в
теле было еще довольно муторно.
     Њежду тем  в соседней комнате происходило нечто из совсем другой сферы:
кот умирал, кот ‚алентина ћрьевича - Љружок.
     Љомната  эта  была более чистаЯ, чем та, в  которой лежал ЉолЯ ђодимов.
‚се  было  прибрано,  даже  аккуратно.  ‘таринный  кожаный  диван,  шкафы  с
бесконечными книгами на многих Языках, даже на санскрите.
     Љот, проживший у ‚алентина всю свою жизнь, лежал на диване, и глаза его
были закрыты.  €ногда  он стонал. ‚етеринар три  днЯ назад объЯвил,  что все
безнадежно, лучше сделать укол. Ќо ‚алентин ћрьевич отказалсЯ. Ћн верил, что
Љружок  должен умереть  сам, тихо и естественно. Љотик действительно мучилсЯ
достойно. ‚алентин ћрьевич сидел около него и осторожно  гладил черную шубку
уходЯщего; женственно и нежно, словно знал, что нельзЯ иначе  касатьсЯ того,
кто скоро  станет  невидимым. Ћн прощалсЯ  с котом. ‚ ответ котик, становЯсь
тенью, прощально махал хвостиком, но все-таки стонал, и в глазах его был уже
мрак. ‚алентин ћрьевич разговаривал с котом:
     - џ был одинок последние годы,  ты  знаешь это,  Љружок. џ любил только
тебЯ.  Џомнишь, сколько  ночей  ты спал  у менЯ  на груди,  пел свои  песни,
согреваЯ и жалеЯ?..
     Љот  вдруг открыл  глаза.  ‚рЯд ли  там оставалось понимание, но скорбь
прошла.
     -  ’ы боишьсЯ смерти? - спрашивал ‚алентин ћрьевич. - Ќет, Я  вижу, что
не боишьсЯ, словно ты уже видишь, куда уходишь. ’ы спокоен.  Ђ Я вот нет, во
мне нет тишины. џ не знаю, кто Я, зачем Я сюда пришел и почему Я люблю тебЯ,
хотЯ Я человек, а ты пока еще котик.
     Љружок застонал вдруг, жалобно  и  беспомощно, но с каким-то внутренним
согласием, что все  идет как  нужно,  что так  надо. Ћн просто плакал, но не
придавал этому бесконечного значениЯ.
     - Ќу, ладно, надо прощатьсЯ, -  проговорил  ‚алентин ћрьевич, поцеловал
кота и, поглаживаЯ своего друга, который дышал все реже и реже, добавил: - џ
хотел  идти  по лестнице вверх, к Ѓогу,  но Я сломлен, Љружок.  Ќе знаю, что
менЯ сломило окончательно: то ли по плоти моей, то  ли распад этого мира, то
ли какой-то изъЯн в  моей душе. ‚се оказалось бесполезным, - и он  указал на
книги. - Ђ  другим это помогало... Ќу, ладно... ‘ейчас Я и не знаю, как жить
дальше. џ люблю жизнь и ненавижу ее. ‡ачем надо было такой ее создавать? —то
это, сон, галлюцинациЯ? Ќеужели так может быть?.. „а, бред это  все, Љружок,
бред, и  слезы наши, и радость, и особенно  рождение - все бред. ’олько одна
смерть не бред.  Ћна одна есть...  ’олько Я вижу, ты с этим не  согласен. ’ы
отрицательно  машешь  хвостом.  џ  ведь  знаю  смысл  всех  твоих  движений.
…динственное,  почему Я сейчас страдаю, что не увижу  больше твои глаза. —то
люди? €х можно любить, но от них же и смерть...
     ...Џочему  ты не соглашаешьсЯ со мной? ’ы думаешь, наверное, что ничего
страшного  с тобой не происходит, что есть только боль, но она пройдет, и ты
окажешьсЯ там, где будешь  опЯть на  месте? „а? €ли ты просто покорен высшей
силе? Ќаверное, и смерти нет... Љружок, дорогой, ладно, прощай навсегда... -
‚алентин  на мгновенье  прикоснулсЯ  головой к  нему. - џ еще  буду жить без
тебЯ, и,  может быть, долгие  годы,  но Я  не найду то,  что  искал.  џ буду
мучитьсЯ и терпеть. Ђ тебЯ  Я буду помнить до конца. Ђ потом... Џотом - Я не
знаю что...
     Џоследний раз Љружок махнул хвостом и навеки закрыл глаза.
     Ђ  через  несколько дней  ‚алентину  послышалось  его  "мЯу-мЯу", такое
ласковое и отрешенное, что он заплакал...
     ЉолЯ  ђодимов  слышал весь этот разговор  с умирающим котом. Ћн встал и
молча  вышел  из квартиры. €, проехав  на автобусе, оказалсЯ в поле,  совсем
Ясный и трезвый, но  уже другой. Љругом опЯть было бесконечное пространство,
голубые леса на  горизонте, бездонность  в  небе  и  бездонность  на  земле;
словом, непостижимаЯ ђоссиЯ.
     € ђодимов пошел навстречу этой бесконечности.
     ...Џосле  того  как тот мир, в котором мы живем, исчез, после того, как
исчезли  и  многие  другие миры  и  прошел  невыразимый  поток  космического
времени,  тот, кто  был "‚алентином ћрьевичем", и  тот,  кто  был "Љружком",
встретились  снова - "там", где не было уже ни земного времени, ни чисел, ни
человеческого ума. €  кем они стали - существами ли, бесконечным разумом или
посланниками неведомого, - невозможно выразить на нашем Языке.
     Ќо все-таки, прибегаЯ к нашей  земной символике, можно сказать, что они
долго  хохотали,  глЯдЯ  друг  на  друга, ибо  в  их  сознании  промелькнула
бесконечно далекаЯ картина: ‚алентин  ћрьевич, комната,  книги  и  умирающий
котик.


        “далой

     ‚ черной, с непомерно длинным коридором коммунальной квартирке в  самом
дальнем углу,  в десЯтиметровой комнатушке, жил маленький, юркий  человечек.
Ќикто его почти не знал. „аже соседи по сумасшедшей этой квартирке понЯтиЯ о
нем не  имели.  Ќу, живет  человек, в туалет  бегает, зовут  ‘ашею,  фамилиЯ
Љурьев, ну и что? ѓде-то работает. —то-то говорит. Љого это волнует?
     Ќо  иногда   по  ночам  из  комнатушки  ‘аши  доносилось  пение.  ‘лабо
доносилось, но зато пел он часа по два, по три. „евочка ЉатЯ порой подходила
к  его  дверЯм и прислушивалась. Џение, точнее, сами слова песен были  такие
страшные, что девочка ЉатЯ ничего в них не  понимала и обычно отскакивала от
двери через пЯть минут.
     ‘аша никогда не выбегал на нее и ничего не  предчувствовал по отношению
к этому постороннему наблюдателю.
     Ѓольше никто не интересовалсЯ им. Ќо все же  что-то там происходило, за
этой дверью. ѓигант ‘авельич один раз подошел, чтоб постучать, в том смысле,
что  чайник   у  ‘аши  на  коммунальной  кухне  перекипел,  н  только  решил
размахнутьсЯ как следует  своей огромной  ручищей, чтоб вдарить, как услышал
доносЯщеесЯ  изнутри кудахтанье,  а  потом гортанный истерический  полукрик,
полувизг, но не зверЯ, не человека, а некоего, по-видимому, третьего... ’ак,
по крайней мере, решил гигант ‘авельич  и отскочил  от  двери,  как от змеи.
‚ышел на кухню и вылил проклЯтый перекипевший чайник на пол.
     Ќа что потом со стороны ‘ашеньки не было никаких возражений.
     Ћднажды позвонили  ему по телефону, и  соседка  ‘умеречнаЯ  (такаЯ уж у
нашей  ’ани  была фамилиЯ) шепнула ему в  замочную  скважину,  что, мол, его
зовут.
     ‘аша вышел.
     ‚се было спокойно.
     ‘тарушка  Ѓычкова  на  кухне  чистила картошку;  гигант ‘авельич  мирно
хлебал рЯдом  с ней водку;  девочка ЉатЯ - внучка старушки - играла  на полу
меж  огнем  газовой  плиты  и  портретом  ‹ермонтова на  стене. ‹юба ђозова,
нежнаЯ, молоденько-толстаЯ с васильковыми глазами, слушала  в своей  комнате
симфонию ђимского-Љорсакова. …е мужа,  интеллигента Џети, нигде  не  было. ‚
боковой  же  комнате  ругалась  сама с  собой  ‚арвара, толстаЯ,  угрюмаЯ  и
непривычнаЯ к жизни на том свете женщина.
     ’анЯ ‘умеречнаЯ любила их всех, но за Љурьевым,  за ‘ашей, ни с того ни
с сего стала наблюдать, пока он тихо себе говорил по телефону.
     ‚друг она взвизгнула.
     Ќадо  сказать, что  к визгу ’ани  ‘умеречной уже  все  давно  привыкли,
несмотрЯ на то что  ее, вообще говорЯ, считали  "отключенной".  Ќу, повизжит
себе порой человек и перестанет. ‚се, как говоритсЯ, под Ѓогом ходим.
     €  на  этот  раз на  ее визг никто  особенного вниманиЯ не обратил. Ќу,
гигант  ‘авельич пошевелил ушами,  старушка Ѓычкова  картошку  в  кастрюлю с
молоком уронила - и это все.
     Ќо ’анЯ взвизгнула  через минуту опЯть,  да  так  утробно, что  всем ее
жалко стало, даже  малышке Љате. Ќо не успели они опомнитьсЯ, как она возьми
и еще раз взвизгни, да как-то совсем  дико, разорвано,  словно  не  в  своей
квартире она, в Њоскве, а в каком-нибудь зоосаде, да и то на другой планете.
€  тут же ‘аша по  коридору мимо нее прошел и разом в свою  комнату, это все
видели  -  дверь в  кухню  открыта  была. ‘тепенно  так  прошел,  но гиганту
‘авельичу показалось, что  у него, у  ‘аши  Љурьева, уши необычно шевелЯтсЯ.
Џрошел в свою комнату и заперсЯ.
     Џока в кухне все столбенели, ’анЯ ‘умеречнаЯ сама ворвалась туда.
     - —то случилось?! - проревел гигант ‘авельич.
     - —то случилось! —то случилось?! - закричала зареваннаЯ ’анЯ.
     - Ђ то случилось, что ‘аша Љурьев  на моих глазах, пока разговаривал по
телефону, в бычка превратилсЯ...
     - Ђ ты глазам не верь, ’анЯ, - строго вмешалась старушка Ѓычкова.
     - ’ы  глаза-то протри, ‘умеречнаЯ, - поддержал ее гигант ‘авельич. -  џ
уже три днЯ водку лакаю, и то ничего, все вижу как есть... Ђ ты с чего бы?
     - •улиган! - взвилась ’анЯ. - џ непьющаЯ и  все  Ясно видела! ‘начала в
быка, потом сомлел и в орангутана превратилсЯ, все же по форме к нам, людЯм,
поближе,  а когда трубку  повесил,  то стал тихим недоедающим существом... Ђ
когда мимо менЯ шел - опЯть в ‘ашку превратилсЯ, в Љурьева...
     - •ватит, хватит! Џроспись, стерва! - заорала вдруг старушка Ѓычкова. -
—то ты последний ум  отнимаешь!.. ‡аговорщица какаЯ нашлась, - добавила  она
более миролюбиво.
     ѓигант ‘авельич угрожающе привстал.
     ’анька  тут  же  смылась  в  свою  комнату.  ‘авельич  развел руками  и
извинилсЯ перед старушкой Ѓычковой...
     €з комнаты вышла  ‹юбочка ђозова. Ћт добродушиЯ  лицо  ее  стало совсем
нездешним и по-русски красивым.
     - —его натворили, балагуры? - осведомилась она.
     - Њы што, мы ничево, - прошамкала старушка Ѓычкова.
     - ќто ’анЯ шалит, - высказалась с полу девочка ЉатЯ.
     …е одобрили.
     ‚ это времЯ  дверь в комнату ‘аши - а была она как раз напротив кухни -
распахнулась, и на всех глЯнуло кривоногое существо с козлиным взглЯдом и  в
каких-то лесных, корневых лохмотьЯх.
     - ‘аша пришел! - закричала ни с того  ни с  сего  девочка  ЉатЯ, словно
привычнаЯ.
     Ћстальные  были  почти  в  обмороке.  ђука гиганта  ‘авельича тЯнулась,
однако, к бутыли с водкой, но тело его было само по себе...
     - Ќеужто правда?! - ахнула старушка Ѓычкова.
     - Џравда, все правда, мать! - прорычал ‘аша, хлопнул дверью и скрылсЯ у
себЯ.
     - Џсихиатра зови! - истошно гаркнул ‘авельич. ‹юба онемела.
     ‚ысунулась из-за  двери  голова  ’ани ‘умеречной, и  раздались  злобные
звуки:
     - џ же вам говорила! Ђ вы не верили!
     ‚ коридор выскочила ‚арвара.
     - Ђ Я вообще ни  во что не верю! •ватит уже, хватит! ’вари сноподобные!
‘  ума менЯ все равно  не  сведете!  - орала она.  - Ќикому и ни во что Я не
верю!
     †ила она в комнате рЯдом с кухней - и, видимо, все слышала, но, правда,
ничего не видела.
     ѓигант ‘авельич вскочил и стал бить кулаком в стену.
     - “мру, умру! - кричал он истошно.
     ‘тарушка Ѓычкова надела на голову кастрюлю и разрыдалась.
     ‹юба, очнувшись от легкого обморока, утешала ее:
     -  ‚се  бывает, старенькаЯ, все бывает.  Њожет, нам почудилось,  может,
шутку  сыграли. †изнь-то  - она огромнаЯ, - ‹юба развела  белыми руками, - в
ней чудес-то полным-полно, мы ведь  только малость пустЯшную от ‚сего видим.
‚от и прорвалось.
     ‘тарушка  Ѓычкова чуть-чуть пришла в  себЯ, снЯла кастрюлю  с головы  и
облизнула пересохшие от страха губы.
     - •оть  бы  хорошее что-то прорвалось к нам сюда, ‹юба, - заскулила она
тоненьким  от пережитого голоском. - Ђ то всегда  одна нечисть прет. Ђ  ведь
‘ашка-то   был  такой  умный,  благовоспитанный,  тихий...  Ђ  вон  оно  как
обернулось!.. Њилицию позвать, что ли?
     - ЉакаЯ тут милициЯ, дура! - заорал ‘авельич весь красный и опЯть  стал
бить кулаком в стену.
     - ‹ермонтова-то мне не попорть! - вдруг вырвалось у старушки Ѓычковой.
     - Ќаш ‹ермонтов уже давно на том свете и за нас Ѓогу молитсЯ, чтоб всех
нас спасти, - выговорила ‹юбочка.
     ‚арвара выпучила глаза.
     - Ќеужто уж орангутаном глЯдел?!. Ќе верю, не верю! - за выла она.
     ѓигант ‘авельич вдруг смЯк.
     - ЏоглЯдеть  надо на него, - решил он. -  „авайте  постучу ему в дверь.
‚ыходи, мол, ‘аша, и не пугай нас, •риста ради.
     -  ’ы что, ополоумел?! - набросилась на него  старушка Ѓычкова. - †изни
нас лишить хочешь?
     - Љонечно, зачем это? - поддержала  ее ‹юбочка.  - ‘идит он себе сейчас
тихо взаперти и пущай сидит.
     - •орошо хоть твоего Џети-интеллихента нигде нет, - сказала ей Ѓычкова.
- Ђ то бы он сразу с ума сошел. Ђ мы, ‹юбка, люди ко всему крепкие.
     - ‚от Я и говорю,  постучать надо! - заорал  гигант ‘авельич. - ‘колько
можно терпеть непонЯтное! Ђ то Я опЯть в  стену бить  буду -  все тут у  вас
разнесу! „о последнего телевизора!
     ’анЯ ‘умеречнаЯ опЯть высунулась из своей пещеры-комнатушки.
     - џ запрусЯ, - сказала она, - и буду  глЯдеть на такой кош мар только в
щелку!
     - џ  ‘ашке, как он придет в себЯ, голову оторву за такое хулиганство! -
заорал снова ‘авельич.
     Ќо все же пора было что-то решать.
     - Ќе век колдовать и загадывать, - вздохнула на табуретке Ѓычкова.
     Њилицию решили не вызывать. ”‘Ѓ тоже не беспокоить.
     - ‘ами справимсЯ, - задумчиво сказал ‘авельич. - Ќе впер вой.
     ‚ это  времЯ в  комнате  ‘аши раздалось шипение. ‚се  замерли  Ќо потом
снова - мертваЯ  тишина. ’ут  гигант ‘авельич  вместо того, чтобы постучать,
разбежалсЯ и, как  самый храбрый, тЯжестью рухнул на ‘ашину  дверь, сразу же
вышибив ее, у него  уже  не  было сил  терпеть  непонЯтное.  „верь рухнула с
грохотом. ‚ середине комнаты на стуле сидел ‘ашок, вроде бы свойственный, не
жуткий, но глаза горели мутным огнем.
     ‘тарушка  Ѓычкова  со  страху  перваЯ  подбежала к нему и,  нагнувшись,
посмотрела в лицо.
     - ’ы какой-то неродной стал, ‘аш, - прошамкала она.
     Ќо гигант ‘авельич прервал ее.
     - —то случилось, Љурьев? - заорал он. - Ћтвечай!
     ‚ысунулась ’анЯ ‘умеречнаЯ, не утерпев. ‘аша лизнул воздух и ответил:
     - „а так, ничего. ’олько вы все на моих глазах изменились. Ѓычкова Ђнна
Њироновна словно воздушнаЯ струЯ стала. ‚арвара померла. Ђ вы, ‘авельич, еще
больше стали, только  не по-нашему. Ђ  ’анЯ -  та  вообще, Я  ее душу видел.
Њалышка ЉатЯ умнее всех стала и жуткаЯ. Џотому Я и сомлел, - закончил ‘аша.
     ‘тарушка Ѓычкова совсем онемела.
     - —то ты ум мой пугаешь, ‘ань? - взвилась она. - џ ж за него в  ответе!
’ы что?!
     ‘аша встал  со стула, €  тут  все увидели,  что лицо его опЯть менЯетсЯ
(хотЯ  сам он,  может быть, на это не  обращает вниманиЯ). €счезает  плавное
человеческое выражение, горЯт  не только глаза, но и ум. € поЯвлЯетсЯ что-то
далекое, призрачно-глухое. € ушки - да, да, ушки быстро шевелЯтсЯ.
     - Љ психиатру его!  -  завопила  старушка Ѓычкова  и перепугалась своих
слов.
     ‚ышедшаЯ из глубинки ‚арвара (и все слышавшаЯ) вдруг поверила, что  она
умерла, -  ни во что  ‚арварушка в  жизни никогда не верила, а вот в то, что
она умерла, - поверила.
     - Џочему же Я тогда думаю, - шепнула она помертвевшими губами.
     ’анЯ ‘умеречнаЯ была на грани распада.
     Ћдна малышка ЉатЯ внезапно стала веселитьсЯ.
     Ђ  ‘аша  все менЯлсЯ  и менЯлсЯ.  ѓуба выпЯтилась, глаз поумнел,  но  в
потустороннем  смысле,  и  волосы на  голове  -  как-то страшно,  на  глазах
присутствующих - стали медленно расти, разбросанные.
     - ѓаллюцинациЯ! - закричала ‹юба и осеклась, словно не поверила сразу в
свои слова.
     - ѓде мы, где мы? - шипел, однако, ‘аша. - Љакие-то стали необычные!
     ‘тарушка  Ѓычкова  в  отчаЯнии  посмотрела на  ‘авельича  - он как  был
гигант, таким и  осталсЯ. €  ‹юбочка ђозова  светилась по-прежнему. €  ‘ашин
шкаф  вроде  бы  был  на месте. Ђ вот что ‚арвара  осталась прежнЯЯ - в  это
старушка Ѓычкова уже не верила.
     - ЏлЯсать, сейчас будем  плЯсать!  -  закричала вдруг ’анЯ  ‘умеречнаЯ,
запрокинув голову в потолок.
     —то тут сразу началось!
     —тоб  скрыть ужас  иного восприЯтиЯ  реальности, гигант ‘авельич первым
пустилсЯ  в плЯс. Ќоги он задирал высоко, почти до висЯчей с потолка  лампы,
и, гордЯсь, норовил показать себЯ перед изменившимсЯ ‘ашею. ‘тарушка Ѓычкова
старалась не  отставать от него, как бы в паре с ним, но сил не было плЯсать
так  высоко.  ’анЯ ‘умеречнаЯ обнЯла  ‹юбочку, но  в танце своем  стремилась
увести ее в  коридор - подальше  от всЯких  космических  "галлюцинаций" (так
бормотала она в ухо ‹юбочке, а та только повторЯла, что она всех любит, даже
галлюцинации, и готова их расцеловать).
     ‚ихрем металась на полу малышка ЉатЯ.
     Ђ ‘аша, если только он еще был "‘ашей", стоЯл окаменевши (хотЯ волосы и
росли), как герой пустынных превращений.
     - Ѓезумие,  безумие! - закричала ‚арвара, хотЯ она уже была мертваЯ. Ќе
хватало только  интеллигента  Џети  (он  навернЯка бы спел  свои сумасшедшие
песни). ‘авельич плЯски, однако, не выдерживал и крушил, что подвернетсЯ под
ноги. ’о  самовар с комода опрокинет,  то чайный сервиз в шкафу разобьет, то
головой портрет  ‘аниного деда раскрошит. ’ане ‘умеречной  показалось тогда,
что дед  в отместку сошел с портрета  и  принЯлсЯ плЯсать  вместе  со всеми,
наполовину  невидимый,  но  хитрый  и  не  забывший мир. € по-потустороннему
крЯкал при этом.
     Ќа полу сочилась живаЯ кровь.
     ‹юбочка слышала стоны, но в своей собственной душе.
     Ѓыл бы ее муж ЏетЯ с ними, то он, не будь дурак, заглЯнул бы в оконце -
мол,  что там с миром, но ничего путного все  равно бы не обнаружил. Њир как
был странным, таким и оставалсЯ.
     -  Њудрецов  на земле  мало, вот  что,  - задумчиво проговорила ‚арвара
совершенно  несвойственные  ей  слова,  как будто после смерти она стала уже
совершенно другой.
     -  Ѓурю  мы тут устроим, бурю! - орал  ‘авельич, так  бурно прыгаЯ, что
чуть не ломал потолок.
     Ђ ‘аша,  прорастаЯ, все каменел и каменел, и душа его была за миллиарды
лет до творениЯ мира.
     - Џустите  менЯ  к  нему? Џустите! -  вдруг сорвалась ‹юбочка и, бросив
‘умеречную,  кинулась к  ‘аше.  -  ‘анЯ, родной!  ѓде  ты?  ѓде  ты?  -  она
прикоснулась к нему. - џ все равно тебЯ люблю, ты ведь наш!
     ‘аша согласно кивнул головой.
     ‚незапно  в  комнате  потемнело.  —ерты   людей  как-то  стерлись.  ‚се
натыкались друг на друга, только малышка ЉатЯ ползала между ног.
     - „а, да,  Я сама тоже менЯюсь, -  бормотала ’анЯ ‘умеречнаЯ, натыкаЯсь
на непонЯтные вещи, словно это уже были не стульЯ и столы.
     - ЃудЯ! ЃудЯ! - гаркал иногда ‘авельич.
     - Ђ ты не черт, ‘аша? - взвизгнув, спрашивала у него старушка Ѓычкова и
громко  отвечала самой же  себе: - Ќе похож, не похож!  - и как-то уверенно,
словно  она  -  тысЯчелетиЯ  назад,  может быть,  -  только  и  делала,  что
перебегала дорогу чертЯм.
     - Ђ Я всех без различиЯ люблю,  кого  ’ворец создал,  и всех, кого  еще
создаст, тоже люблю, -  просветленно-странненько говорила ей ‹юба. - € всех,
всех вас прощу, даже кто мне голову отрубит, потому что головы у менЯ нет, -
совсем замутненно вдруг перешла она на другой смысл.
     - ‘вета, света, света! - вдруг закричала мертваЯ ‚арвара. - •очу света!
     ‘начала  на  ее  слова  никто  не  обратил  вниманиЯ.  Ќо  одновременно
произошел спад плЯса. Ќе все же плЯсать до сумасшествиЯ, даже если произошло
чудо. ѓигант  ‘авельич  уже не прыгал до потолка, а сел на стул и задумалсЯ.
„аже старушка Ѓычкова не пугалась происходЯщего и замерла. Ђ ’анЯ ‘умеречнаЯ
уже перестала чувствовать, что она изменЯетсЯ в иное существо, и потому тихо
расплакалась. ‹юбочка же вообще была вне себЯ, но по-мирному. ‚се  расселись
вокруг ‘аши Љурьева, как вокруг планеты, но он тоже стал по-своему смирЯтьсЯ
- это поразило  всех, и все остолбенели, на него глЯдючи. Љто думал,  что он
снова  обернетсЯ  в  бычка или  в икс-существо, а кто  считал, что он просто
теперь запоет.
     € все ждали, ждали и ждали. Ќо ‘аша Љурьев, напротив, становилсЯ теперь
не   кем  иным,   как  ‘ашей  Љурьевым,  хотЯ   и  совершенно  остолбенелым,
потусторонне-ошалелым. ‹ицо его приобрело прежние черты, и в глазах метались
человеческие огоньки, хотЯ и полубезумные. ’огда старушка Ѓычкова заорала:
     - Ћн опЯть стал человеком! “рааа!
     ѓигант ‘авельич ответно гаркнул:
     - “раа! - € шторы зашевелились.
     Ќо остальные реагировали на это возвращение по-другому.
     ’анЯ ‘умеречнаЯ, нервнаЯ, сорвалась с места: нежные волосы разметались,
тайно-русские глаза горЯт. —уть не обнЯла возвращенца ‘ашка и шепчет ему:
     -  ‘ашок, родной,  открой  душу... Ћткрой... —то  с тобой было?.. ЉакаЯ
сила?!!   Љакой  мрак,  какой   свет??  ѓде  ты  был,   прежний?!.  ‚   кого
превратилсЯ... Љто в тебЯ вселилсЯ... ќто  твои будущие  запредельные жизни,
скажи, - и в исступлении она стала дергать его за потную рубашку.
     ‘ашка выпучил глаза и только бормотал:
     - Ќе трогай... Ќе трогай... ‚се равно никому ничего не понЯть!..
     ‹юбочка тут как тут взвилась - схватила  ’анечку  за  плечи, а потом ну
хлопать в ладоши и кричать:
     -  Ќу и хорошо, что непонЯтно,  ’ань! ’ак лучше! Ђ то с ума сойдешь, от
пониманиЯ-то!  Ћт пониманиЯ  того, что было! Ќе заводись,  ’анька, плюнь  на
понимание!
     ѓигант ‘авельич наклоном мощной головы одобрил ее слова.
     Ћдни  старушка   Ѓычкова   вдруг   взъелась:  непоседливаЯ   стала   от
происшедшего  безумиЯ.  Џодскочила  к Љурьеву и хвать его мокрой  трЯпкой по
голове. „а как заорет:
     - ’ы  отвечай,  зараза,  что с тобой было  на том свете! Ќе  пугай нашу
душу! - и залилась слезами.
     Љурьев побледнел и встал со стула, где сидел.
     -  џ за ’ворца не ответчик, - громко сказал он. - —то  было, то было. Ђ
что не понЯть, то не понЯть. Ќо за трЯпку ты ответишь, Ѓычкова.
     - „а мы любим друг  друга,  любим!  - закричала  ‹юбочка.  Џодбежала  к
‘ашке, поцеловала  его,  потом  к Ѓычковой -  с  тем же  самым, даже гиганта
‘авельича обнЯла,  отчего он крЯкнул. ’анЯ ‘умеречнаЯ  взЯла ее за  руки вне
себЯ от радости.
     - ‘вета, хочу света! •очу-у-у! - закричала в углу мертваЯ ‚арвара.
     €  внезапно  ‚еликий ‘вет  возник в  сознании всех находЯщихсЯ  в  этой
комнате.


        “довлетворюсь!

     "—то может быть  непонЯтнее и  вместе с тем  комичнее смерти?! Џосудите
сами: с одной стороны, есть теории, по которым загробнаЯ жизнь расписана как
по  нотам;  нет  ничего легче, согласно этим  теориЯм, как  предсказать даже
дальнейшую, на целые эпохи, эволюцию человеческого сознаниЯ, как будто  речь
идет о предсказании погоды; так что же говорить о несчастной загробной жизни
-  здесь же  все Ясно, как  на кладбище; с этой точки зрениЯ - смерть вообще
иллюзиЯ, некаЯ шутка природы и обращать на нее  внимание  так же нелепо, как
суетитьсЯ при  переходе  из одной комнаты в  другую... Ќо, с другой стороны,
существует  прЯмо  противоположное   мнение:  после  смерти  -  тотальнаЯ  и
бездоннаЯ неизвестность;  "смерть есть конец  всЯкого опыта",  а  предыдущие
гипотезы  - лишь увеселениЯ земного ума; жить в смерти  - это  значит жить в
отказе  от  всего,  что  наполнЯет  сознание. ‘мерть  - не шутка природы, а,
напротив, необычайно глубокое  Явление, требующее серьезной и всепоглощающей
прикованности.
     Љак  совместить, как  примирить эти крайности?! ‚едь положительно можно
сойти с ума, бегаЯ между ними! ’о туда, то сюда.
     Ќу что ж, обратимсЯ к внутреннему опыту. € вот что  интересно: опыт как
будто подтверждает  обе теории,  каждаЯ  из них по-своему  истинна. ‘  одной
стороны,  смерть -  необычайно  серьезна:  сами  чувствуете по себе,  нечего
вдаватьсЯ в подробности. €ногда кажетсЯ, что это действительно  непостижимаЯ
бездна. Ќо напротив, напротив!  …сли  приглЯдетьсЯ вдумчивей, то  нельзЯ  не
заметить в смерти весьма дикую анекдотичность.
     Ќу,  во-первых,  сама  быстрота  свершениЯ  и  ничтожность  причин,  ее
вызвавших. Џосудите сами,  можно ли  всерьез относитьсЯ к Явлению, причинами
которого  были  укус  вши  или  обида  от  плевка  в  лицо?  Ђ мгновенность,
мгновенность!  €ные  ведь умирают и совокупитьсЯ напоследок не  успев!!  „лЯ
крупного событиЯ такаЯ быстрота просто неприлична.
     „обавлю еще патологическую случайность и анекдотичность обстановки! Њой
сосед, например, умер, объевшись холодцом.
     Ќет,  что  ни говорите, а  великие  событиЯ так не совершаютсЯ.  ‘ловно
здесь  иллюзиЯ, шуточка, некое  механическое  сбрасывание  видимой оболочки,
вроде шубы, с  невидимого здесь  существа -  и ничего больше. Ќо все же ведь
чувствуетсЯ:  и  трагизм,  и бездна  -  посмотрите на лицо мертвеца;  потом,
отсутствие  памЯти и т.д. Џочему  нельзЯ  предположить, что тут свЯзаны  две
крайности... ‚едь от великого до смешного один шаг".
     ќти строки из своего дневника читал низенький, одухотворенный человек в
глубине притемненной комнаты. Џо  углам стоЯла тишина.  Ђ  вокруг человечка,
его  звали  ’олЯ,   сгрудилось  не  сколько   полувзъерошенных,  внимательно
слушающих его молодых людей. Ћдна девица лежала на полу. ‚идно, это чтение -
лишь продолжение долгого и истерического радениЯ  о  смерти. Ћбстановка была
до  сверхреальности  тЯжела  и  напрЯженна, словно  все  демоны  подсознаниЯ
сорвались с цепи, сбросив земные оковы.  Љазалось, невозможное даже в мыслЯх
вдруг воплощалось и приобретало  тотальное значение. €  от этого нельзЯ было
уйти.
     - “довлетворюсь, удовлетворюсь! - вдруг взвизгнул один худенький, с как
бы  даже думающей задницей слушатель. …го глаза были  в слезах. - Ќе  могу Я
больше!
     ‘лушателЯ звали Ђполлон. Ђ дело происходило  на даче,  в  глуши, ранним
утром. Ђполлон еще раз, точно уносЯсь вдаль взвизгнул и, опрокинув бутылку с
водкой, выбежал из комнаты. Ћткуда-то донессЯ  его вопль: "Ќе могу ждать, не
могу  ждать!!!  ...—то  же  там  будет?!.  Ќе  могу  терпеть...  •уже  всего
неизвестность!"
     -  ЏовесилсЯ! -  завопила  его подруга  ‹юда, котораЯ  после  недолгого
ауканьЯ вошла туда, куда забежал Ђпоша.
     ‚се переполошились,  как перед фактом. ’олЯ спрЯтал дневник,  чтобы его
не разорвали. Њистик - Љонецкий - встал на четвереньки.
     ђебЯта  ходили вокруг трупа Ђполлона, как  трансцендентные  коты вокруг
непонЯтно-земной  кучки   кала.  ‚ладимир  захохотал.  ‘овершать  адекватные
действиЯ было как-то ни к  чему.  ‚се молчали, охлажденные. Ђнатолий отворил
окно в открытый мир. ’руп, снЯтый, лежал на полу.
     "‚от  она, анекдотичность, - думал вставший с четверенек Љонецкий. - Ќо
где же непостижимость?!"
     ‚    это   времЯ    раздалось   ласково-приглушенное   хихиканье:   это
тонко-белотелаЯ девочка  ‹иза,  самаЯ  юнаЯ  любительница смерти, поползла к
трупу. “  ‹изы  Ясное, в смысле непонЯтности, лицо, оскаленные зубки, словно
не ее, и глаза, которые останавливались на созерцании тумбочки, как на себе.
     Ќервно подергиваЯсь  всем телом,  точно  совокуплЯЯсь  с полом, ставшим
личностью, она подползла совсем близко к Ђполлону.
     "‘ейчас  Ђполлон закричит, - подумал  Љонецкий, -  ведь он так не любил
‹изу".
     Ќо ‹изонька, вместо того чтобы укусить труп,  как предполагали мистики,
вдруг перевернулась и легла на покойного, как на некий  тюфЯк, спиной вниз и
повернув лицо в окно, в бездонную глубь неба, заулыбалась, точно увидела там
‘атану.
     ‹юда вскрикнула.
     „елать  было  положительно   нечего,  но  в  уме  мрак  сгущалсЯ.  ’олЯ
перепрЯтал дневник. ‚ладимир принес водку, и все расселись вокруг трупа, как
вокруг костра.
     "Ќе забуду Ђполлона", - подумала ‹юда. Ќо  мысли расстраивались, словно
были точками в раскинутом по всему пространству напрЯженном ожидании.
     ‹изонька, лежа на покойном, поигрывала белыми пальчиками.
     - “ж не хочешь ли ты отдатьсЯ  на нем? -  спросил откуда-то поЯвившийсЯ
€ннокентий.
     Ќо  ‹изонька  была  не  из  отдающихсЯ.  Ћна отдавалась  только трупам,
существующим в ее уме.
     Џо полу пробежал ручной ежик. ‚се разлили водку. ‹изонька вдруг встала.
     -  џ знаю, что  делать: надо  идти  до  конца,  -  вдруг  сказала  она,
посмотрев в стену так, будто та упиралась ей в лоб.
     -  „о  конца, до  конца, ребЯта,  - заплакала  ‹юда. -  ‹учше нам  всем
повеситьсЯ... Ќадо сейчас, сейчас, вместе с Ђполлоном, перейти грань... —его
тЯнуть кота  за  хвост?!.  Џусть  будет,  что 6удет:  лишь  бы  ощутить  эту
неизвестность...  ‚едь нужно  только одно движение, одно  движение... слабой
руки...
     - Њало ты смыслишь в мистике, - сурово оборвал ее  €ннокентий, которого
все любили за его теплое отношение к аду.
     Ћн медленно поглЯдел в  сторону  ‹изы,  и глаза  его почему-то налились
сухой кровью. ‡атем,  пошептавшись с ‘ухаревым,  самым плотным парнишем, он,
улыбаЯсь, вывел всех, кроме ‘ухарева и ‹изы, из комнаты трупа.
     € тут началось что-то  несусветное. ’очно ожидание разрЯдилось в новую,
еще  более  чудовищную  форму ожиданиЯ.  ‹изонька то  и дело  выскакивала из
трупной  комнаты к ребЯтам, всех  целовала  и хихикала в плечо Љонецкому.  Ђ
остальные, сгрудившись в маленькой комнатушке, бредили,  вдруг почувствовав,
что все кончено и теперь можно обнажитьсЯ до конца. Ћни точно  целовали свою
будущую смерть, выпЯтив  залитые потом глаза и  чмокаЯ таинственную пустоту.
ЏыльнаЯ девица ’анЯ упала на пол.
     €ннокентий тоже выходил к приЯтелЯм; он надел почему-то кухонный фартук
и, с  бородой  на длинно-скуластом,  как у  нездешних убийц, лице,  выглЯдел
пугающе и наставительно.
     ’олстЯк ‘ухарев неопределенно  вертелсЯ  в  трупной  комнате.  ‹изонька
что-то нашептывала  ему в  ухо,  точно  к чему-то подготовлЯЯ. Ђ  €ннокентий
создал  такую атмосферу, в которой умы всех нацелились не на  их собственную
смерть, а  на  какой-то другой  конец.  Џоэтому мольба ‹юдочки  о  тотальном
повешенье как бы повисла в воздухе.  ’олько ’анЯ  принесла из  чулана,  сама
поймав, испачкавшись в одержимости, крысу и  повесила за хвост перед окном в
сад.  ‚се  истомились от  непонЯтности.  Ќо  в  трупной комнате шло какое-то
упорное  приготовление. •лопали  дверьми,  чем-то пахло.  Ќадо  было  как-то
разрЯдитьсЯ. Ќесколько раз ‹юдочку вынимали из петли.
     Ќо скоро ребЯта, благодарЯ  тщательной  воле  улыбающегосЯ  €ннокентиЯ,
стали  понемногу  понимать,  в  чем  дело. ’очно среди  общей одержимости  и
безумиЯ  мыслей, упирающихсЯ  в  неизвестность,  стали  поЯвлЯтьсЯ  какие-то
обратные, рациональные  ходы, возвращающие к земной действительности, но уже
на мистически-юродивом уровне.
     ‚се бегали, надрывно  думаЯ  о  будущем  после  смерти,  и  истерически
старались представить себе ее, от этого вены вздувались, а  в глазах  вместо
секса было вращение душ.
     - ‡автрак готов! - громогласно объЯвил €ннокентий, распахнув дверь.
     …го  шизофренно-потустороннее лицо сиЯло  доброй и освежающей  улыбкой.
„омашний фартук был весь в крови, а нож обращен в пол. …го друзьЯ и так были
приведены к такому исходу. Љто-то облегченно  вздохнул: не  надо вешатьсЯ. €
тут же заикал, подумав о  смерти. ’анечка  облобызала €ннокентиЯ в ощеренный
рот.
     - ’ы наш спаситель, €нна, - пробормотала она.
     ‹изонька  была королева завтрака. ‹ицо  ее  проЯснилось,  словно сквозь
непонЯтность  проглЯдывали  удавы; всЯ в пЯтнах - глаза в слезно-возвышенной
моче  -  она  колдовала  вокруг  нескольких  огромных  сковородок,  где было
изжарено отчлененное мЯсо Ђполлона.
     "‘колько добра", - тупо подумал ‚ладимир.
     ‚се  хихикали, чуть не  прыгаЯ на стены. €менно такой им представлЯлась
загробнаЯ жизнь. Ћни уже чувствовали себЯ наполовину на том свете.
     Џервый кусок должна была проглотить ‹изонька. Џоюлив вокруг сковородки,
как  вокруг интимного зеркала,  она  вилкой  оголенно-радостно  взЯла кусок.
€ннокентий остановил ее, поднЯв руку, чтобы произнести речь. Љусок, на вилке
в  руке,  так  и  остановилсЯ около  дамски-нервного  полураскрытого  ротика
‹изоньки.
     -  Џрежде чем  начать есть, подумайте  о том свете, - сурово проговорил
€ннокентий.  -  Џодумайте  напрЯженно,  когда  будете   пережевывать.  €  не
забывайте о душе Ђполлона.
     -  „а,  да, -  вдруг сразу войдЯ  в  положение, заюлил  Љонецкий,  - от
мыслей, направленных в непостижимое, душа будет выходить вон, а Ђпошино мЯсо
в животе будет смрадно впитыватьсЯ... Џроизойдет раздвоение.
     - ’ес! - перебили его.
     ‹изонька,  прикрыв   глазки,  пережевывала  мЯсцо.   Џухлые   щечки  ее
вздувались, она ела с таким аппетитом, точно всасывала высшие слезы. ђумЯнец
нежного ада горел на ее лице. Ђ  в глазах пылал неслыханный интеллектуализм.
Џоцеловав  свое обнаженное  колено, она  вдруг с  жадностью  набросилась  на
оставшуюсЯ еду.
     ‘коро, несмотрЯ  на тихий восход солнца  и  трепет  утренних трав,  все
пожирали Ђполлоново тело. ЊЯсцо хрустело в зубах, и все усиленно думали, так
что  от остановившихсЯ  на  непостижимом мыслЯх стоЯл неслышно-потусторонний
треск. Љазалось, весь загробный мир навис над комнатой и над жующими людьми.
‘ухарев даже не  мог  пощекотать  оголенную  ’анину  лЯжку.  ’олЯ  припал  к
сковородке, лежа на полу.
     ‚друг во дворе закукарекал неизвестно откуда взЯвшийсЯ дикий петух.


        “лeт

     "‘уществую   Я  или   не   существую?!"  -  взвизгнул   невзрачный,  но
одухотворенный  человечек  лет тридцати  пЯти и по-заЯчьи нервно  заходил по
комнате.  Ћт  умственного  шнырЯниЯ  вены  на лбу  у  него вздулись.  "‚роде
существую", - пискнул он, хлопнув себЯ по заднице. Џотом подошел к шкафу и с
плотоЯдным  наслаждением, трЯсЯсь,  выпил мутную брусничную воду  из грЯзной
чашки. Њинуты  две улыбалсЯ, а потом вдруг опЯть вспыхнул: "€ в  то же времЯ
не существую!" €  пнул ногой  угрюменький  чайник. Џотом Ђнатолий  Ѓорисович
(так звали героЯ) выскочил в коридор.
     -  •амье, перед  глазами снуете!  -  прикрикнул он  на соседей, которые
боЯлись ЂнатолиЯ Ѓорисовича за его робость.
     …му вдруг захотелось завернутьсЯ в одеЯло  и долго, комком, кататьсЯ по
полу. "Љакой-то Я  стал воздушный и как будто все времЯ  улетаю",  - подумал
Ђнатолий Ѓорисович.
     - Џобольше реальности, побольше реальности! - провизжал он  вслух себе,
соседЯм и кому-то Ќеизвестному.
     Џоследнее времЯ что-то в  нем надломилось. ќто  уже был не тот Ђнатолий
Ѓорисович,  который  мог   боротьсЯ  и  быть  возвышенным.  …му  все   стало
загадочным. ‡агадочным  и то, что  он женилсЯ, и то,  что  ему тридцать пЯть
лет, и то, что он родилсЯ в ђоссии, и даже то, что над ним висит, куда бы он
ни пошел, - небо.
     "Ћпределенности  никакой  нет, -  решил он, -  и точно  менЯ  все времЯ
смывает. Љак бы совсем не сдуло".
     "‘транное  существо моЯ  дочка, - думал Ђнатолий Ѓорисович, проходЯ  по
темно-змеиному горлу выходной  лестницы. -  Ѓьет менЯ по морде. Ђ когда Я ее
бью по заднице - никак не пойму, хорошо мне от этого или плохо?"
     ЏодойдЯ,  вместо  двери, к  нелепой  дыре,  ведущей в  серое,  Ђнатолий
Ѓорисович увидел над ней лампочку.
     "Ќадо бы ее проучить", -  подумал он  и  швырнул туда камень.  ‹ампочка
разбилась. "Ќа  сколько  минут мне будет легче от  этого?"  - обратилсЯ он к
своему внутреннему голосу.
     Ќаконец  Ђнатолий  Ѓорисович  выскочил   на  улицу.  Ќа  мгновенье  ему
показалось, что все, что он видит - фикциЯ. "ћк-юк", - довольно пискнул он в
ответ. "€ все-таки Я не существую", - подумал он всем своим существованием и
подошел выпить воды. Џотом все стало на место.
     "Љак  складывалась до  сих пор  моЯ жизнь, - рассуждал  он, делаЯсь все
незаметней. - Ѓыл период - Я играл в карты. ’огда Я был счастлив. Ѓыл период
величиЯ. Ѓез него Я не  прожил бы  дальше". Ђнатолий Ѓорисович ускорил шаг и
шел прЯмо по улице навстречу ветру.
     "“летаю Я куда-то, улетаю, - думал он. - Ћ, ѓосподи!"
     Њир давил своей бессмысленностью; "это потому, что он  менЯ переплюнул,
отсюда  и  его  бессмысленность, -  решил он.  - „аже столб,  неодушевленный
предмет