подсознание подчинено этому желанию!
     Џротив  таких  доводов  ѓрегори был  бессилен:  как  доказать, что  его
подсознание чисто как  стеклышко?!  „а оно  никогда не  было чистым,  даже в
детстве, такого  не  бывает на свете. € тогда он наорал на  Џэт и первый раз
серьезно побил ее.
     Џотом они заключили перемирие  (компромисс - это путь  к счастью, учили
их в детстве).
     ‚  конце  концов  у   ѓрегори  -   из-за  этой   истории  -  постепенно
действительно развилсЯ  настоЯщий эротический вкус к деньгам. ќто  стало его
тайной. Ћргазм  без мысли  о  деньгах стал  длЯ него  не оргазм. ‘ексуальнаЯ
жизнь  сопровождалась теперь этой мыслью. Ќо жена, конечно, не знала ничего,
и,  по видимости, компромисс  продолжалсЯ. ѓрегори избегал произносить "это"
слово.
     Џод большим секретом он  обратилсЯ к знаменитому психиатру в Ќью-‰орке.
Ќо  психиатр,  выслушав  его, взвыл  от  радости  и  заЯвил,  что это вполне
нормально и что  он  сам это  испытывает. €, содрав с него порЯдочную сумму,
тут же отправил восвоЯси.
     -  “ менЯ  много  клиентов,  и  Я  не лечу здоровых людей, в отличие от
некоторых врачей и хирургов, - крикнул ему психиатр.
     ѓрегори   решил  прикрыть  "тайну"   навсегда:  по   крайней  мере  длЯ
посторонних. "‚  конце  концов,  почти  в  каждой  семье,  особенно среднего
класса,  были  свои  секреты, подчас  жутковатые, но  многие продолжают жить
вместе", - думал он. € решил жить.
     Љатастрофа  пришла совсем из другой сферы. Ћн потерЯл работу.  ‚се было
кончено.
     ѓрегори совершил ужасную, непоправимую ошибку, повлекшую за  собой цепь
других. € виной всему была его эмоциональность, провалы в наивность, которые
никогда себе не позволЯли его коллеги...
     -  ’ы ребенок,  ѓрегори,  большой ребенок. Љое-что  очень важное  ты не
уловил  в своей профессии  и  потому  наказан, -  сказал  ему „ик ђобертсон,
историк.
     Љрэка трепал ужас при одном воспоминании  о Љатастрофе... € теперь,  на
этом  пустыре,  он тЯжело вздохнул, пытаЯсь отогнать  мысли...  †енщина, что
мочилась, кажетсЯ, ушла.
     „альше все  пошло, как  полагаетсЯ, когда  американцы  терЯют работу (с
вариациЯми, конечно) и не могут найти другую. ‘тупенька за ступенькой - вниз
(к тому же он попал в черный список).
     Ћн стал пить, от него ушла жена, его любимаЯ (если не считать долларов)
Џэт.  Ћна  сказала, что ей не  нужны такие небожители, умеющие только любить
деньги, а не  делать их.  Ќо  не менее ужасной была втораЯ  катастрофа,  как
последствие первой.  ‚ыпивши, он сел  за руль (раньше  он  никогда этого  не
делал) и попал в автомобильную аварию.  Ћна не была  очень тЯжелой, но потом
он заболел: стресс, отчаЯние. ‹ечитьсЯ  пришлось по-настоЯщему, врачи  драли
три  шкуры, с  каким-то  даже неистовством  и озлоблением. Љаждое их  слово,
каждый чих, не говорЯ уже о прикосновении, стоили потоки долларов.
     ‚скоре с молотка  пошло все  приобретенное за  годы блестЯщей  карьеры:
автомобиль, дом (тем более он еще был должен банку), мебель...
     Џосле болезни он перешел на жалкое, полунищенское  социальное пособие и
скрылсЯ от стыда  и презрениЯ  в бездне и  хаосе  нью-йоркского  мегаполиса.
Ѓольше  того, именно там (а  может  быть, во  времЯ странной  болезни) с ним
произошла трансформациЯ: он почувствовал,  что его  личность как бы заменена
другой. Ћн стал  не ѓрегори „утт, а  Љрэк. ‚ окончательном  смысле это  было
свЯзано с хохотом как с неким символом. …го прежний монотонно-торжествующий,
но ничего не выражающий среднеамериканский белозубый смех, конечно, исчез. €
вместо  него поЯвилсЯ  другой  хохот, с большими  озарениЯми. ‚  центре этих
пророческих озарений стоЯл его гроб.
     ...Љрэк очнулсЯ. „а, да, эта паршиваЯ баба ушла. ’еперь он свободен, он
один,  он стоит,  как вопрос,  посреди пустырЯ, рЯдом  с  бетонной кирпичной
стеной  и желтой  лужей. Ћн - Ѓог, ибо  человек создан  по образу  и подобию
Ѓожию. ’ак чего же горевать? Ќадо сегоднЯ взЯть свое.
     „ело в том, что у  Љрэка оказались кое-какие деньги (долларов двадцать)
и жетоны  в метро. Ћколо десЯти странно приобретенных жетонов в метро. Ђ это
было существенно:  проезд  в сабвее стоит  серьезных  денег.  Ќа  это  можно
истратить все свое пособие, если разъезжать слишком много.
     Ќо сейчас он хотел себе это позволить: раз оказались под рукой  жетоны.
Љрэк хотел вовсю погулЯть по Њанхэттену.
     „ень еще только начиналсЯ.  €  солнце пекло неиссЯкаемо-Яростно, словно
прогнав все тени, - но Љрэк любил жару:  у него у самого внутри был сплошной
жар. Ћсобенно в мозгу.
     €  он  неопределенно поплелсЯ к сабвею - направление на  Њанхэттен. ‚от
они маЯчат издалека, его небоскребы.
     Ћткровенно  говорЯ,  Љрэк  -  при  всем  своем  знакомстве  с трущобами
Ќью-‰орка - немного побаивалсЯ входить в метро или в подобные мрачные места.
‚зЯть  с него  было нечего, а убить могли.  ’акие мысли лезли ему в  голову,
возможно,  от  его природной нервности, но  он никак не мог  - в  отличие от
других - привыкнуть к постоЯнной опасности в жизни.
     Ћднако на  этот раз  сабвей встретил его тихо. Ќесколько вооруженных  с
головы  до  ног  полицейских оказались  в  вагоне.  Љрэк  смотрел  на  рожи,
разрисованные по  стенкам. …му повезло. Љак ошпаренный, он выскочил на ‘орок
второй улице  - туда, туда,  скорей в клоаку  ощущений. ќто был его мир, его
добыча, с кровью по щекам.
     ‘орок  втораЯ  встретила  его  шумом,  криком, калейдоскопом  реклам  и
потоком истерических людей. „вое черных вслух читали на углу Ѓиблию. Ќаправо
были  порнографические  кинотеатры,  где  шли секс-фильмы на любой  вкус.  ‘
рекламы прЯмо в  лицо  Љрэку дышали две  огромные лесбиЯнки.  Ќалево  фильмы
ужасов, и дым стоЯл на этой половине. ‚ центре,  на шоссе, непрерывный поток
машин, свистки и ругань водителей.
     Ќа сей раз Љрэк  завернул  налево, где фильмы ужасов. Ћн любил попугать
себЯ: клетки тела от этого становились здоровей. Ћн юркнул в открытую черную
пасть  кинотеатра  и  оказалсЯ  в  узко-длинной  грЯзной  комнате  в  клубах
наркотического дыма. “  входа стоЯли два  вооруженных полицейских. Љинофильм
уже шел (только что началсЯ), и показывали в нем, как черви пожирают изнутри
молодое жирное тело женщины, вываливаЯсь из-под лопнувшей в некоторых местах
кожи.
     ‚есь фильм был про одержимых червей и про их пожирание - человеков.
     Ќо то, что творилось в зале,  было еще страшней,  чем  на экране.  Љрэк
даже  вздрогнул: он давно не  посещал ‘орок  вторую, не  было денег. ‚  зале
сидели  одуревшие от  наркотиков молодые  люди, многие ходили между рЯдами в
полутрансе,  раздавались какие-то стоны, взвизги, сумасшедший хохот. “ Љрэка
было  такое  ощущение,  что вот-вот начнетсЯ резнЯ. Ќо  полицейские по углам
были невозмутимы.
     Љрэк  осторожно  присел с краю.  € вздрогнул. ђЯдом  расположилсЯ такой
свирепый тип, что Љрэка чуть  не стошнило от страха. Љрэк знал, что, если он
покажет свой страх - попытаетсЯ, например, сразу улизнуть на другое место, -
могут  быть  последствиЯ. Њогут  даже прирезать  - несмотрЯ на  полицейских;
гарантий не было. € Љрэк усилием воли заставил себЯ сидеть. ‘вирепый излучал
такую  звериность,  что  затмил  все, что происходило  на экране.  ‚о всЯком
случае, так показалось Љрэку. Ћн сидел, стараЯсь не шевелитьсЯ,  хотЯ сердце
билось в предчувствии остриЯ.
     Ќо его пытка, к счастью,  продолжалась недолго. ‘вирепый вдруг  встал и
ушел в глубь зала - туда, где раздавались стоны. Љрэк  немного успокоилсЯ  и
незаметной жирной  тенью  пересел  поближе  к полицейским. ’ут  он  вздохнул
спокойно. ѓромообразные, с автоматическим оружием по бокам, были рЯдом.
     Љрэк,  вспотевший,  стал  приходить  в  себЯ  и  наслаждатьсЯ ужасом  и
садизмом на экране.  ’ам между тем угрюмо ели - человеческие тела переходили
в  небытие одно  за другим. ‚есь огромный экран - перед этой курЯщей, орущей
толпой - представлЯл  собой клубок бесконечных червей, пожирающих и людей, и
самих себЯ. Љрэк ликовал:  каждаЯ клетка  его тела отдыхала  и вздрагивала в
упоении. Ћсвеженный, точно из турецкой баньки, он выскочил на улицу, готовый
жить...
     Џоток  жары  встретил его  на  Ѓродвее. Ќебоскребы  кричали  рекламами,
пускало  дым изо рта огромное размалеванное бумажное лицо на тридцать втором
этаже, выли  машины, и бежали люди. Ќа ходу что-то всовывалось в потные руки
(рекламы  "массажистских" кабинетов, дешевых "салонов" и  т.  д.).  Ћт самой
краски несло смрадом.
     Љрэк юркнул в закусочную  - пиццерию. Џот заливал его, а в уме еще были
черви. "—то будет  с  моим задом  на том  свете?"  - подумал он,  садЯсь  за
трЯсущийсЯ стол.
     € черви исчезли из головы.
     ‚ пиццерии все наслаждались  жарой,  кока-колой со льдом  и  едой. Љрэк
жадно ел, впитываЯ в себЯ куски, каждый глоток давал наслаждение внутреннему
телу и уму, освеженному червЯми. ђуки его дрожали, а голубые бездонные глаза
неподвижно глЯдели на  улицу, где неистовствовал поток ног -  белых, черных,
синих, красных, разноцветных.  Џот проникал в глотку, не  мешаЯ наслаждению.
ќто была  его долЯ добычи - простаЯ,  наиболее доступнаЯ (хотЯ пЯть долларов
длЯ него - большаЯ сумма), но вместе с тем реальнаЯ.
     Љругом - с реклам, с листов, с  газетных обрывков, из пасти телевизоров
- кричало, выло, вопило: "ЌаслаждайсЯ, наслаждайсЯ, наслаждайсЯ! Џока еще не
пришел  твой  час!"  €  в наемном  голосе, льющемсЯ  по радио, тоже  звучала
доверительность и сладо-страстие...
     Ђ кругом - в пиццерии - ели и жрали толпы людей  -  стоЯ, сидЯ, посреди
узкого прохода.  ‚се  пило, жевало, плевало. € солнце  равнодушно светило  в
окно - как будто сквозь тела небоскребов.
     Ќаконец Љрэк, ошалевший от этих простых  ощущений, забылсЯ  в  грезе  о
"массажистском"  клубе.  …му  это тоже  было недоступно.  Ћн  бросил на  пол
назойливые рекламы  - вместе с рекламой пророчицы, котораЯ могла подсказать,
сколько вы будете зарабатывать через десЯть  лет. ’олько в  желудке  его еще
вилось змеей последнее наслаждение.
     Ћн   приподнЯлсЯ,  схватил   рекламный  обрывок  (он  тоже  призывал  к
наслаждениЯм -  но уже другого, более закрытого рода),  положил его  в рот и
начал  грызть.  ќто  было  уже  неадекватно:  никто  так  не  ведет  себЯ  в
пиццерийной толпе.  Џолусъев газету, Љрэк выплюнул остатки  на пол и пошел -
вперед.
     ’еперь он знал, куда идти.  ЌекаЯ  трансцендентность  овладела им. Ќадо
было  -  по  этому  зову  - бежать,  бежать: по  прЯмым, но  змеиным  улицам
Ќью-‰орка - в  сабвей - вокруг Ќью-‰орка  - кольцом  - как змеЯ.  €  искать,
искать. —то искать? “дачи, счастьЯ, лотерейного билета? Љрэк не знал: что-то
иное  вело его теперь. Ќе до золота ему было -  не  до счастьЯ - но он знал:
надо искать. €ли просто бегать.
     Ћн побежал  по  улицам, где из каждой  витрины  протЯгивались щупальца.
Ѓлеск  золота переходил в трепет дерьма.  Ћн  дважды  наступил на него  - на
теплое,  человеческое -  рЯдом с  дымом,  идущим из-под земли. € тут же  его
оглушил  завывшими рекламами небоскреб. ‘лоновьи бивни поднимались  вверх из
окон  фешенебельных магазинов. “нылый  старикан целовал  свой  искусственный
член,  распластавшись  в пыли  на тротуаре. €  тысЯчи ног равнодушно  шагали
около него.
     Љрэк исчез в  подземном люке метро -  на этот раз его понесло в далекую
сторону.  ‚  вагоне,  съежившись,  он  смотрел  в  глаза  окружающим:  вагон
пошатывало,  но вид  людей пугал его женственную душу. Џоезд  приближалсЯ  к
самым плохим  районам. ‘ каждым новым пассажиром Љрэк все больше съеживалсЯ:
убьет этот или нет?!  Љаждым  ударом своего сердца он  считал  потенциальных
убийц. Љакой он все-таки неприспособленный! ‚едь лица других пассажиров - он
удивлЯлсЯ им - были  каменны и  внешне  равнодушны:  даже  если  входили  их
будущие  убийцы. Ќо  на  него, видимо,  нападали приступы  желаниЯ  жизни  -
особенно после  вкусной  еды или  фильмов  ужасов. € наконец, он  жалел свой
потерЯнный  ум,  который - после смерти - уже  не  сможет ни о  чем  думать.
‚скоре он выскочил из метро.
     Ќа этот раз Љрэк заплуталсЯ. Њелькали  Ярко-синие  и  красные  рекламы,
выли полицейские сирены, что-то неЯсное  упало ему под ноги  - но он металсЯ
из  одного  тупика  в другой, входил, выходил,  прыгал  -  и  наконец  после
многозначительных бессмысленных метаний оказалсЯ около трущоб. Ћн оглЯделсЯ:
это  были  необычные  трущобы,  Љрэк  еще  не  видел таких  -  ведь Ќью-‰орк
бездонен.  Ќо  по  рЯду  признаков он понЯл,  что попал  в  ћжный Ѓронкс - в
трущобы  среди  трущоб,   в  огромный  район,  протЯнувшийсЯ  к  северу   от
Њанхэттена.  „ействительно,  целый город  окружал его, но он  был  как после
атомной  бомбардировки.  ђЯдами, потоками  стоЯли  остовы  четырех-,  пЯти-,
шестиэтажных  зданий. Ќа четверть  разрушенные,  они  выглЯдели  как  вполне
нормальное жилье. ‹ишь где-то по углам виднелись скоплениЯ людей, а в  целом
длинные, уходЯщие вдаль проспекты, со скелетами домов по бокам, были зловеще
пустынны.
     Љрэк посмотрел  направо - ни одного человека и тишина. Џосмотрел вперед
- там, на углу, стоЯли  люди, но такие, что  Љрэк не  решалсЯ  туда идти. Ћн
робко взглЯнул налево - и увидел, что по  этой улице бредет вдалеке человек.
€ Љрэк решил пойти по этой улице.
     Ќо до  человека  было далеко. Љроме того,  неЯсно, шел этот человек или
стоЯл. ‘таи призрачных  собак то  и дело возникали в  провалах между домами.
Џорой собаки пересекали улицу: были они худые и, казалось, грызли камни.
     €ногда  у  дверей на  ступеньках неподвижно  лежали люди; их черты лица
застыли в мертвой грезе без мысли.
     Ѓыли ли это пьЯные, или эти  люди закоченели от дешевых наркотиков, или
они лежали просто так, перестав надеЯтьсЯ, - Љрэк не знал.
     Ћн шел вперед,  оглЯдываЯсь, думаЯ о том, что будет с его глазами после
похорон.  Ќа  перекрестке  показалась  машина  -  похожаЯ  на  те,  которые,
заржавленные, дырЯвые, стоЯт на огромных машинных свалках.
     Љрэк глЯнул в лицо водителЯ, и его  отнесло. Ћ да,  он привык почти  ко
всему. Ћн  видел и не  такие лица - по выражению. …динственное,  от чего его
пошатывало, - это от деформации.
     Ћн не был готов к таким лицам.
     Џотому и напугал его тот, далекий, к которому он шел.  Љрэк  интуитивно
понЯл,  что  у него,  у дальнего,  вообще нет лица. ‚идимо, он  шел покрытый
покрывалом. —то же было скрыто за ним?
     Љрэк боЯлсЯ таких ликов. ‚зЯть хотЯ бы водителЯ - в нем  Љрэка особенно
напугал нос, похожий на ногу здорового младенца.
     - ’ы бы, парень, лучше шел  отсюда,  - послышалсЯ ему голос  из зданиЯ,
где всего лишь были выбиты стекла.
     Ќо  куда ему идти, раз он  сюда попал? Ќадо было притворитьсЯ,  что  он
хочет покончить самоубийством, - как он слышал, к таким не приставали.
     ‚ разбитом  окне поЯвилась голова, и горб на лбу был, казалось, больше,
чем само лицо. Ђ глаз не видно.
     Ќо Љрэк уже подходил к далекой дикой фигуре человека, идущего на него.
     …ле  сдерживаЯ дрожь,  он  пыталсЯ не глЯдеть на него. € вдруг существо
сдернуло покрывало.
     Љрэк сразу же упал - задом на твердый грЯзный тротуар, покрытый костЯми
разложившихсЯ животных.
     ‚  действительности  он не раз видел деформированных  людей,  но  любил
забывать об этом. …ще вчера ему попалась,  например,  женщина с почти утиным
носом. ’ри днЯ назад он  встретил  -  на ’ридцать  второй улице  - толстЯка,
фантастического не по  величине (таких  было много), а  по  очертаниЯм тела,
принЯвшего форму птицы.
     Ќо  то,  что  он   увидел  сейчас,  уже  нельзЯ  было  назвать  никакой
деформацией.  ќто  было "иное". ѓлаз мутанта,  марсианина тускло  глЯдел  на
него. ђта вообще не было, точнее, он был сдвинут почти к уху... Ћстальное не
выразить.  ‘трашен был череп своей абсолютной  беспощадностью по отношению к
жизни. ђук как будто три.
     Љрэк чувствовал, сидЯ на тротуаре:  еще один миг - и он сойдет с ума, а
он и так уже был сдвинут после всех больших событий своей  жизни.  Ќо сейчас
назревал последний, окончательный полет. ‘ознание уходило  от него. € в этот
момент   краем  глаза  Љрэк  увидел:  его  идут  убивать.  Ѓыстро,  уверенно
размахиваЯ руками, шел к нему тот самый человек с горбом на лбу. ‚ руках его
был   нож.  €  молниЯ  самосохранениЯ  пронзила  бедного  Љрэка.  "‘пастись,
спастись!" - выло все внутри. ‘ознание вернулось на место.
     ‘обственный  крик   поднЯл  его  на   ноги.  €  в  ту  же  минуту   он,
величественный и  потаенный, сделал единственный ход, который мог спасти. Ћн
бросилсЯ  в объЯтиЯ  мутанта. ’ри  руки  обвили его.  Љак  сумасшедший, Љрэк
рвалсЯ поцеловать губы,  но губ не было, может быть, находились где-то сзади
или просто принЯли иную форму. џзык лизнул что-то странное: не то ухо, не то
нос, не то просто отверстие. Ђ из нутра Љрэка рвалсЯ один только крик:
     - Њой друг!.. Њой друг!.. Ќаконец-то Я тебЯ встретил!
     Џотенциальный  убийца с  горбом  на  лбу оторопел. „ержа  в руках  нож,
острие  которого  было направлено в нежную  тушу Љрэка,  он застыл  метрах в
семи. ѓорб прикрыл глаза, так что их выражение трудно было разгадать.
     Ќо потом из его рта полилась речь на чистейшем английском Языке:
     - ’ы знаешь —арли?.. ’ы друг самого —арли?!. ’ы друг —арли?!
     Љроме этого, из его рта ничего  не вырывалось. —еловек  с горбом на лбу
повернулсЯ, спрЯтал нож и пошел в обратную сторону.
     Љрэк осталсЯ наедине  с —арли:  только  спина  человека,  хотевшего его
убить, еще маЯчила некоторое времЯ на длинной улице.
     Ћн отпрЯнул,  чтобы взглЯнуть получше на своего спасителЯ.  ’от еще  не
произнес и слова.
     Љто  это  перед  ним?  Ќевозможно было понЯть,  какой  он  расы,  пола,
происхождениЯ  или просто  цвета кожи. –вет был  почти скрыт  полушерстью и,
видимо, неопределен.  ‘ветилсЯ только один глаз - большой и безумный. Ѓыл ли
это  потомок рабов, вывезенных когда-то из  солнечной Ђфрики? €ли, наоборот,
потомок  дворЯн, кнЯзей,  уехавших  из  древней …вропы,  чтобы  спастись  от
бесконечных  революций?  €ли  красных индейцев,  их  остатков, сохранившихсЯ
после  истреблениЯ? €ли  просто  это был  потомок белых  искателей свободы и
счастьЯ?
     "Ќо не исключено, что —арли - Японец, переживший •иросиму",  -  подумал
Љрэк.
     Ќо внутри екнуло: нет, это  мутант, пришедший из будущего - точнее,  из
светлого будущего. Џосле своей трансформации Љрэк ловил себЯ на склонности к
мистицизму.
     —арли между тем как будто не произносил ни слова. Љрэк все еще пребывал
в некотором оцепенении. € вдруг холод прошел по его спине - он почувствовал,
что —арли уже давно разговаривает с ним.
     Џравда, это  был  полушепот,  и  так как челюсть была сдвинута, то  еле
слышные  звуки  выходили откуда-то сбоку. Љрэк,  как  корова,  обежал —арли,
сделав полукруг,  и  зашел к  нему со  звучащего боку.  ’огда ему  Явственно
послышалась речь, но было непонЯтно, на каком Языке говорит —арли.
     € вдруг Љрэк ощутил всем телом: он спасен! „а, да, это было спасение не
только от горболобого чудовища, но спасение  вообще. ’еперь с —арли ему  уже
ничего не страшно! Ћн может спокойно пройтись по всему  ћжному Ѓронксу  -  а
это  огромный  город,  - по всЯким его проспектам, и никто  не  тронет  его.
Љонечно,  пройтись  вместе  с  —арли. ‚озможно,  что  в  ћжном  Ѓронксе есть
существа и почище —арли, а  может быть, таких  и нет, - но все равно с —арли
ему открыты все двери. Ћн понЯл это по  реакции горболобого. € может быть, в
конечном  итоге  с —арли ему открыты двери во все вселенные, ибо после того,
как он увидел —арли, никакого страха ни перед кем уже не может существовать.
     Ћднако —арли опЯть  повернулсЯ к нему лицом... шепот стал раздаватьсЯ в
стороне... и  мутант медленно пошел  к  Љрэку,  растопырив  три  морщинистые
ладони. € тогда Љрэк захохотал: это был уже не прежний приступ хохота, когда
он  видел свою будущую смерть,  комфортабельный  гроб и богатые  похороны  с
собаками.  ‚ этом  новом хохоте  было другое: чистое ликование, напоминающее
последнюю грезу о  лучшем из  миров  -  о  нашем мире. Џравда,  на  какое-то
мгновение в его сознании проснулось обыкновенное, человеческое, и тогда Љрэк
закричал, схватившись за голову:
     - Џомогите!.. Џомогите!.. Џомогите!
     Ќо  крик  его,   последовавший   после  хохота,  тут  же  оборвалсЯ,  а
обыкновенное,  человеческое угасло: ибо оно было  бессмысленным -  помощи не
существовало.
     € снова в глазах  его, обращенных к пустынному небу, засиЯло ликование,
то первоначальное  ликование,  которое возникло  с этим  новым  хохотом.  Ћн
поднЯл  руки, словно устремленные в  безбрежность, и вдруг почувствовал, что
—арли  обнимает  его...  ‘транный запах гнили проник в  него.  € Љрэк  опЯть
захохотал -  но  уже полностью позитивно (без воЯ о помощи), пророчески: как
хохотал  всегда.  €ными  словами, Љрэк  был в объЯтиЯх —арли. „икаЯ голоднаЯ
призрачнаЯ собака подбежала  и  обнюхала  их. ’ак  и  стоЯли  они  вдвоем  в
объЯтиЯх:  мутант   и  толстый  добродушный  человек,  когда-то  торговавший
бессмертием...
     ‚ечерело.  €х  объЯтиЯ  были  неподвижны,  словно  они  превратились  в
окаменевших  слонов.  Љрэк  уже  давно  кончил  хохотать:  ничто  не  бывает
бесконечным. Џророчества были неопределенны.
     Ќадо  было  что-то   предпринЯть,  чтобы  наладить  контакты  с  —арли.
“томленный,  Љрэк  слегка  пихнул  его в  бок и наткнулсЯ  на  острую, почти
нечеловеческую кость.  —арли  вдруг  вздохнул.  Ђ  потом начал пришептывать,
словно никакой иной речи не существовало...
     € вдруг —арли побежал. Ћдной рукой он сделал жест,  чтобы Љрэк следовал
за ним. € Љрэк знал, что ему некуда деватьсЯ: все равно его прибьют, если он
останетсЯ на месте. ’олько —арли, внушающий трепет, спасет его.
     "‚озможно, —арли - идол какого-то культа", - подумал на мгновение Љрэк.
€ чуть истерично побежал за ним.  Њутант тут  же свернул с проспекта, и  они
оказались  в темноте зловонных просторов, окруженных  домами-призраками  (но
"призраки" были наполнены людьми и крысами).
     Љрэк завопил: он считал, что нога человека из других регионов Ќью-‰орка
еще не  вступала в  эти глубины.  ’еперь уже, несомненно, спасти  его  могла
только близость —арли. …сли кто и входил сюда, то не выходил в прежнем виде.
     Ђ  —арли между  тем  очень быстро  бежал:  было  удивительно,  что  это
существо может так нестись. Љрэк задыхалсЯ. Ќо он боЯлсЯ передохнуть даже на
минуту. ‚ пустоте  черных окон мелькали огни, шевелились у непонЯтных  углов
какие-то  тени,  стаи  перебегали  ему  дорогу.  •олодную  тишину  прерывали
внезапные крики.
     - Џомогите!..  Џомогите!..  Џомогите! - это был  первый членораздельный
крик, услышанный здесь Љрэком.
     ЋпЯть  мелькали  тени  - у  деревьев,  в  окнах,  -  валЯлись на  земле
скорченные люди - через них надо было перепрыгивать или обходить их. Ќо этот
крик - "Џомогите!.. Џомогите!.. Џомогите!" - не оставлЯл Љрэка, звенел в его
ушах, не отпускал его.
     Љрэк упорно держалсЯ за —арли, порой они бежали бок о бок. Ћскал  света
сменЯлсЯ улыбкой тьмы. € стоны возникали то там, то здесь.
     € вдруг они выскочили на проспект. Љрэк  понЯл, что —арли куда-то ведет
его. Ќо куда?!
     Ћ,  —арли,  —арли,  он  вел  его  в  свой  дом,  в  свою  конуру.  Љрэк
почувствовал это.
     Ќеживели  зданиЯ,  безответно  рычали собаки,  бежали  люди,  мертвецам
сквозь тЯжесть век и  гробов  виделось будущее - и  свое, и этого города,  а
Љрэк неутомимо трусил за —арли - и вот они около огромной трущобы.
     Ћкна  напоминали выбитые  глаза  апокалиптического  зверЯ. ‹естницы  не
было, но лифт был. „рузьЯ поднЯлись на пЯтый этаж.
     Џискнула тварь, напоминающаЯ птеродактилЯ.
     € вот  они - дома. ‚ комнату вел туннель с  окнами по бокам, где бились
птицы. Ључи  кала стыли по сторонам, как волны цветов. Љрэку почудилось, что
внутри одной кучи - человеческаЯ голова.
     Ћн  усмехнулсЯ и  помочилсЯ опЯть,  рискуЯ  потерЯть  —арли  в  темноте
туннелЯ.
     Ќо по шепоту он находил друга. ‚незапно шепот остановилсЯ. Љрэк заметил
дверь - могучую и  какую-то неподвижную.  —арли ударом  трех рук открыл  ее.
Љрэк почему-то ожидал увидеть внутри женщину - супругу —арли или его сестру.
     Ќо внутри не было почти ничего. Ћдно огромное зеркало висело на  черной
стене,  треснутое  и  забытое  даже своими отражениЯми. Њожет,  оно  и  было
сестрой —арли. „ве  кровати. ‘тульЯ. ‘тола - нет.  Ќе  виделось и крыс. Ћдна
тишина. € птицы не бились в окно.
     —арли  подошел  к  своему  непомерному  зеркалу:  посередине  проходила
трещина, и в зеркале вместо облика —арли отражалась  одна тьма. Џравда, тьма
шевелилась и  имела форму.  Љрэк различил даже  две  руки, но третью  не мог
уловить, точно она исчезла в зеркале.
     Џотом  —арли  опЯть зашептал. Љрэк  понЯл  это как  приглашение лечь на
кровать. Љивнув, он присел на одну. € погладил свою тень.
     - Џокушать есть ли? - спросил он вдруг.
     —арли  моментально понЯл  и нырнул куда-то почти в стену, там  оказалсЯ
шкаф, а  из  шкафа он вынул кастрюлю,  и  она - с помощью его руки - описала
круг в воздухе и оказалась перед Љрэком на табуретке.
     Љрэк снЯл крышку и увидел внутри что-то Ярко-красное...
     € тут  же  голубой  свет озарил его лицо. ЋказываетсЯ,  в третьем  углу
стоЯл многолетний,  наверное, подобранный на помойке, с маленьким экранчиком
телевизор - и —арли включил его.
     ‘иЯли  последние  новости.  Њелькнула  чьЯ-то   вампирическаЯ   харЯ  с
невинно-стальными глазками.
     - ‚ыключи, - сказал Љрэк.
     —арли  выключил и отошел в темный  угол,  где  ничего не  отражалось. Ђ
потом вдруг стал раздеватьсЯ.
     Љрэк лег на кровать и закрыл глаза.
     "ЉакаЯ благодать", - подумал он, мертвеЯ и погружаЯсь в сон.
     € вдруг темный вихрь внутри поглотил  его. “ него не хватало даже слез,
чтобы  заплакать  о себе. ‚ихрь уходил  вовнутрь, в провал, из которого  нет
выхода. Џоследним  усилием  жизни Љрэк  решил  приподнЯть  веки.  ‚еки  были
тЯжелые,  словно  мертвый  сон о  своем будущем  охватил  его.  ‚се-таки  он
приподнЯл одно веко. € увидел —арли.
     —арли  сидел  рЯдом с ним  на табуретке,  и  был он, по видимости,  уже
раздет...
     ‚от это и  добило Љрэка. ’ела как тела у —арли не было, но существовало
такое, отчего сам —арли вдруг запел, глЯдЯ на себЯ  голого.  Љрэк слушал это
пение  как  собственный  приговор.  ’о,  что  он  видел  своим  единственным
холодеющим глазом, выходило за пределы ужаса, и чудилось пастору, что он сам
теперь, как  свидетель, становитсЯ  нежильцом,  не  входЯщим в  рамки  любых
миров.
     €  постепенно  кровь  Љрэка  превращалась  в  ее  антипод.  Ћн  уже  не
чувствовал  ее  всеохватывающей космичности,  голоса  богов  и звезд уже  не
звучали в его крови, она - по своему духу - становилась все чернее и чернее,
по мере того как —арли пел...  Љрэк  видел  само живое тело —арли - но, увы,
все смешалось в его мозгу, и глаз не мог дать окончательного сигнала в душу.
     Ћдин  образ, один  вопрос стоЯл  на дне  страха:  что  это  -  тело или
проекциЯ души —арли?
     ѓрегори „утт закрыл свой единственный глаз, опЯть уходЯ в сон.
     ’емный  вихрь  внутри, точно получив энергию от присутствиЯ обнаженного
—арли,  уводил сознание в пропасть.  Љрэк (ѓрегори „утт) на мгновение постиг
наконец,  что  умирает,   но  умирает   какой-то   особенной,   может   быть
нечеловеческой, смертью, недоступной даже крысам...
     ‚переди - туннель мрака.
     € вдруг  в конце  туннелЯ  он  различил  свет! „а,  да!  ‚от  они - его
собственные напророченные  похороны  (он видит их),  - только почему  он  не
хохочет, почему нет последнего предсмертного хохота?!
     ‚от и странные голодные собаки, которые  всегда плелись  за его гробом,
вот и одинокий неизвестный человек рЯдом, вот и крепкий гроб, в  котором  он
лежит.
     ‚се было как раньше, как будет всегда...
     Ќо  некоторый сдвиг  все-таки есть.  ‚едь теперь он  не  хохочет, когда
видит эту процессию, а умирает... € наконец поЯвились другие черты: из гроба
высунулась  его голова,  так любимаЯ им  раньше.  Ќо один глаз был закрыт  -
словно уже смотрел в мир мертвых. ‡ато другой  был,  напротив, живой  и даже
подмигивал.  Љак-то  нагло  подмигивал,  с  непонЯтным  длЯ  ума  значением.
‚прочем, Љрэк чувствовал,  что человеческий ум его исчезает навеки и у  него
уже никогда потом не будет человеческого ума...
     ѓолова  спрЯталась  в  гроб, и  на  минуту  обозначилась  рука,  белаЯ,
бесцеремоннаЯ, детскаЯ (словно Љрэк превратилсЯ в  ребенка), и махнула собой
в  никуда примиренно и загадочно. Ќо кто же он, Љрэк,  на  самом деле - тот,
который лежит в гробу и машет рукой  в неизвестность, или тот, кому это  все
снитсЯ и который тоже умирает? Ћн сам не знал этого. Ћднако  пророческий сон
с  крепким  гробом, голодными  собаками  и неизвестным  господином  внезапно
кончилсЯ,  погас и свет в конце туннелЯ. Љрэк - уже не человеческим  умом, а
каким-то другим, вдруг на мгновениЯ поЯвившимсЯ, - понЯл, что  возврата нет,
что он уже не умирает, он умер...
     —арли  продолжал  сидеть  на табурете  около  трупа  Љрэка,  равнодушно
помахиваЯ тремЯ голыми руками.


        —еловек с лошадиным бегом

     ѓерой этих записок был существо огромное, тридцатилетнее, непохожее  на
своих  сверстников  и вместе с тем крикливое, настойчивое. Ћдним  словом, он
был  удачником.  Џо крайней  мере, такое он производил  впечатление на всех,
видевших  его.  € еще бы:  зычный  голос,  быстрый  лошадиный  бег,  большие
увесистые руки, красное, отпугивающее наглостью лицо.
     ’олько одна девочка,  хорошо  знавшаЯ.его,  говорила,  что он  - ужас и
только извне таким кажетсЯ.
     €так,
     ‡аписки человека с лошадиным бегом
     ‚чера  все утро  просидел  в уборной  и  задумывалсЯ...  ѓосподи,  куда
идтить... ‚ полднЯ сорвалсЯ и побежал...  Ќа улице  сыро, слЯкотно, и  точно
мозги с неба падают. џ людей не люблю: кругом одни хари  - женские, людские,
нет  чтобы хоть  один  со свиным рылом был... “-у...  ’ак и хочетсЯ по морде
треснуть... ‘тарушонку все-таки Я плечом  толканул: шлепнулась, но завизжать
побоЯлась: больно  Я грозен  на вид,  хоть  и трусоват... €звинившись  перед
следующим гражданином, пошел дальше...  Љогда Я хожу, то очень сурово шевелю
ногами и  руками...  Џотому  что,  если  не будет  этого  шевелениЯ,  совсем
противно, как бы  незачем жить... Љругом люди и люди...  Ђ тут все-таки свое
шевеление.
     ‹юблю Я также  на людей смотреть,  особенно на верхушки... ‘ часок могу
так простоЯть: народец на менЯ, бывало, натыкаетсЯ.
     Ќо сейчас  деревьЯ  не попались, одни троллейбусы... “видев  первый  же
темный переулец, Я  всего  избежал...  ‡авернул  в него...  ‡а  луком народу
видимо-невидимо... Ќо в очередЯх Я людей люблю: больно они на монахов похожи
и  рассуждают... Ћдин мужичонка хотел менЯ побить, думал шпик... Ђ  мне что:
шпик не шпик, король не король... Ћт лавки  до  угла  Я  совсем  пустой был:
шевеление прекратилось, и не знал  Я, чего делать... ‚ таком случае Я всегда
подпрыгиваю... ’огда мозги растрЯсет и пустоты -  нет... ‘ того  угла Я стал
подпрыгивать.  Џионеры  на менЯ  коситьсЯ  стали... €  откуда  около  пивных
столько пионеров?
     ...Џустота прошла, мне к Ѓогу полететь захотелось. џ Ѓога люблю, только
редко его замечаю.
     €нда  около одного двора много грузовиков  скопилось... Њужики крЯхтЯт,
водой  плещутсЯ...  џ  дурак  дураком,  а  подсобил...  џ  иной  раз   люблю
подсоблЯть, на душе так  светло-светло становитсЯ и  в морду бить никому  не
хочетсЯ... “шел... Ѓольно тЯжелы мои ноги стали; точно кровью наполнились...
“дивительное  дело: ноги -  тЯжелые,  а  дома  - легкие...  ‚он он  стоит  -
громадина в десЯть этажей, - а мне-то что,  мне - ноги тЯжелы, а  ты есть не
есть  - все равно легкай... џ  иной раз  плЯсать  люблю. Ќо  перед  людьми -
никогда. Џеред  домом или грузовиком. € обЯзательно с  гармоникой... ќто мне
часто выпивку заменЯет... ’олько в милицию можно  попасть, а затылок  бывает
теплай от крику...
     џ  пошел дальше. Џрошел  рынок,  молочную, сквер,  двух баб. Џотом  - в
пивную. „енег сегоднЯ - на кружку пива... •орошо, хоть  мозга растрЯслась...
џ когда в пивнушку вхожу, сам  не свой делаюсь... Ќарод здесь как ангелы - в
душу  смотрЯт...  Ћдежонки  у всех  распахнуты,  отовсюду  нутром  несет,  а
главноить, - глаза, глаза,  глаза... ‘о всех сторон дырЯвЯт... Ќо это первый
момент... Ђ потом - все сами по себе, как оглашенные...
     џ пивка взЯл, кулак соли в него всыпал  и стою у окна прохлаждаюсь... ‚
это времЯ - мне чесатьсЯ нравитсЯ... џ пивка отопью,  сниму носок или рубаху
выверну и почешусь вдоволь...  Ќарод ржет, а на самом деле это - не народ, а
киноактеры... Љино есть кино...  —есание такое  мне  по душе - Я  себЯ в это
времЯ  личностью  чувствую, молодым,  дубком,  Ѓонапарте... •орошо,  как  на
плЯже... ‚ыпил, в башку мысль глЯнула... Љ  Њоськину идти... ‚от как бывает,
давеча в уборной сидел - мучилсЯ, не знал, куда идти, а теперь все знаю...
     Њоськин рЯдом живет... Џарень  он аккуратливый, без оглЯдки, только сам
на себЯ смотрит.
     †ена у него - под брюками... €ду... •олодновато солнышко длЯ менЯ... Ќе
на той планете Я  родилсЯ... ‚ане „анилычу бы в других местах жить, подальше
от шума-гама да поближе к  звездному небосклону...  €нтересно, мозги  у менЯ
серые, а как можно серостью думать?!
     Њоськин  на  втором  этаже  живет...  ЋбрадовалсЯ,  рассобачил   пасть,
заулыбалсЯ... ЏонЯтливый... ‘ели,  посидели. Џрошло с часок,  а может, и все
три. Џотом Я песни запел. Њне какаЯ песнЯ понравитсЯ, так она у менЯ в мозгу
гвоздем сидит. Ђ  от гвоздЯ того как бы сиЯние исходит во все концы: в.глаза
мои бьет, и в  волосы, и в рот... Њне что, мне  хорошо... Џустоты нет,  одна
тупость... џ сам себЯ песней-гвоздем чувствую... ’олько  кто  менЯ в  стенку
забивать будет? Ђ Я, когда пою, сам в небеса гвоздем забиваюсь.
     Њоськин, разинЯ рот, слушал.
     - Ѓольно надрывно поешь, - говорит...
     Џотом дитЯ, тоненькое, как глиста, проснулось. Њоськин  говорит: кончай
орать. џ попел с часок,  потом  скрепЯ сердце  кончил. Њоськин за  картошкой
ушел...
     Њне  опЯть тЯжело  стало... Људа деватьсЯ?.. € к дитю подошел... ђука у
менЯ огромнаЯ, пивнаЯ, а кулак  больше евойной головы... џ со страху чуть не
обмочилсЯ, но в душе приЯтно защекотало... "‚от длЯ чего Я живу",  - подумал
Я.  Џальчищами своими  Я  его за горло взЯл... „ите  неразумное,  на потолок
смотрит, на мух... Ђ менЯ - так и тЯнет, так и  тЯнет... Ќо страшно стало...
Џервое  дело  -  засудЯт,  а Я  себЯ  люблю...  ‚торое  - сам  себе  страшен
стал....Ћдного придушишь, второго, третьего... Ђ  там пошла... ’ак, глЯдишь,
и на себЯ руку подымешь, самого себЯ  перед зеркалом задушишь...  ’русоват Я
стал... Ђж вспотел от страха, на дверь оглЯнулсЯ... „итенку - ручищей пивной
- животик щекотнул, соску вправил...
     Ќаконец Њоськин пришел. џ  его по-обезьЯньему в морду  поцеловал.  Ђ он
распетушилсЯ - почему дите орет.
     џ говорю: "џ на него дохнул".
     Ћн кричт: "џ тебе дохну, ухажер!"
     ‘кучно мне стало. ѓвоздей  нету. евеленьЯ тоже. € главное - конца-краю
нет.  ѓлЯнул  в окно:  далеко, ѓосподи, ты землю  раздвинул.  Ђ  нам-то, где
конец, где начало?..
     •отел было в уборную пойтить, да Њоськин не пустил.
     Ћт Њоськина Я брел, как волна, - то падаю, то поднимаюсь. Ђ что толку -
все течет...  Ќо каждый кончик свой вопрос  имеет. Ќога спрашивает - зачем?!
Ќе в смысле хождениЯ, а в смысле ощущениЯ ноги - зачем? € куда? ‚о что?
     ’ак же  и  все остальное. ‚  целом. Ђ то,  что мыслит,  мозга, особенно
кричит: зачем, зачем?!
     ’очно хочет куда-то подпрыгнуть и из тюрьмы своей вырватьсЯ.
     џ  побежал. џ от мыслей часто бегу. Ќо теперь  не помогло. ‘ловно  не Я
бегу, а все кругом бежит... Ђ мне скучно.
     Џришел  домой.  ‚ечерело.  Џочинил  стул.  Џосидел. Џочинил стул. ЋпЯть
посидел. ЏапанЯ приплелсЯ, старичок. Ћн у менЯ - один.
     џ говорю - папань, чегой-то Я сегоднЯ веселый.
     Ћн молчит.
     Њне молчи не молчи, Я и сам могу кулаком махнуть.
     †алко мне папаню.  ѓрЯзный он  у менЯ, нищий и оборванный. ‘таричок,  а
сопливый, как дитЯ. € глаза - Ясные.
     ‚ черном теле Я его держу.
     …сли б мне было  куда деватьсЯ, Я б его  по-настоЯщему  пожалел. Ђ то Я
его жалею больше длЯ себЯ, длЯ забавы. Ђ деватьсЯ  мне в самом деле некуда -
сколько  ни работай, сколько  песен ни  пой.  ‚опросительный  Я  весь, точно
закорючка.
     Ђ  старика люблю  пожалеть: бью  его,  деньги отбираю, черствым  хлебом
кормлю, а жалеть - жалею.
     - Џапань, пригреть? - заложив руки в бок, подошел к нему. Ћн конфузитсЯ
и лезет в угол.
     џ старика мыть люблю, в корыте. Ћн голодный, долго не выдерживает. Ќо Я
промою, кулачком по бокам пройдусь.
     ќтот  раз  он еле  дышал. ‡авернул  его в  простыню, на  постель кинул,
одеЯлом прикрыл... ЋчухливайсЯ, родимый.
     ...‘вет  погасил.  Љартошку поел.  џ  во тьме люблю  есть.  Џоходил  по
комнате, заложив руки в штаны...
     ‚опросительность во мне растет, а жизнь - это вЯлое бормотание...
     Џостучал стулом...
     ѓосподи, когда же Я к тебе улечу?!


        —eрное зеркало

     ‘емeн  €льич,  или  попросту   ‘eма,  как  звали   его  в  узкой  среде
нью-йоркских русских эмигрантов, почти умирал. ‚прочем, он уже несколько раз
почти  умирал; три раза  от безработицы, четыре раза потому, что ушла  жена,
раз  пЯть  потому, что  не было  денег. Ђ деньги в  Ќью-‰орке,  и на  ‡ападе
вообще, - это, как известно, эквивалент божества.
     ‘ледовательно, он умирал из-за отсутствиЯ божества. Ћн отлично понимал,
что такаЯ цивилизациЯ - рано или поздно - обречена.
     Ќо   ему  было  в  высшей  степени  наплевать  на  судьбу   современной
цивилизации.  …динственное, что  его  интересовало,  -  это  его собственнаЯ
судьба. Љакое дело ему, в конце концов,  до этого проклЯтого мира, проклЯтие
которому давно произнесено Ясно и свыше.
     Ћн ко всему этому не имел отношениЯ.
     ...‘емeн €льич жил в какой-то трущобной комнатушке в  районе длЯ бедных
в Ќью-‰орке.
     Љак и  почему он продолжал существовать? ќто длЯ него  было  совершенно
неЯсно, более того, абсолютно  не  интересовало. Ћн  существует и продолжает
существовать - а почему, одному Ѓогу известно.
     ‚ его трущобной комнатке  почти не было мебели, если не считать мебелью
два-три  ободранных  сумасшедшими  котами  стула.  Ќа самом  деле  вовсе  не
сумасшедшие  коты  драли  их: в  его  странную  квартиру  заходили  и правда
сумасшедшие, но люди обездоленные, так называемые проигравшие.
     ‘огласно  официальной  точке зрениЯ  этого  общества,  все  люди  в нем
разделЯлись на "выигравших" и "проигравших".
     „ействительно, его стол и стульЯ уносили так называемые проигравшие. Ќа
то  они и проигравшие,  нищие,  презираемые.  Ќо, как ни  странно, сам ‘емeн
€льич не считал себЯ проигравшим.
     Џосредине комнаты висело огромное черное зеркало.
     ‚  этом черном зеркале, в котором  ничего не отражалось, он видел  свою
судьбу. ’у судьбу, что интересовала его больше всего.
     …му было страшно. Ќеужели его судьба сконцентрировалась в одной точке и
суть  той  черной  точки заключаетсЯ  в  абсолютной неразгаданности? €бо  он
ничего не видел в черном зеркале своей судьбы.
     Ћн чувствовал только свою свЯзь с ќдгаром Џо и с мейстером ќкхартом.
     "Љто  Я?!  Љто  Я?!  Љто  Я?!"  -  вопил  ‘емeн €льич  посреди  черного
нью-йоркского   неба   с   сатанинскими   знаками   вместо  звезд.  Љровавое
нью-йоркское зарево на горизонте погружало все в  низше-человеческий  закон.
"џ  хочу  познать только одно: кто есть  Я?" - кричал  ‘емeн €льич в  черное
зеркало,  а  черное  зеркало  не отвечало  ему.  ‚  нем он  не видел  своего
отражениЯ  -  скорее, последней тайны,  которую он надеЯлсЯ  увидеть  на дне
своей высшей тени.
     "„а,  именно  когда Я  увижу  в  нем  - в черном зеркале  -  что-нибудь
разгадочное,   и  только  тогда  Я  пойму,  почему   Я   воплотилсЯ  в  этом
дегенеративном мире, в котором лучше  вообще  не воплощатьсЯ, -  думал ‘емeн
€льич. -  ‚от когда  поЯвитсЯ в черном зеркале  мое отражение,  точнее,  моЯ
тайнаЯ суть, -  тогда Я  пойму,  почему  Я проклЯт - иными словами, почему Я
воплощен".
     Џотом мой герой переходил на шепот - но шептал он самому себе.
     "Ђ вы знаете, - шептал он, - как  умирают старушки - смех  смехом. Ђ Я,
будучи  в провинции, видел, как одну раздавили, собственно,  она раздавилась
сама,  просто легла  под местную  электричку, в центре западного  мира. € вы
думаете,  от  трагедии,   мол,  дети  покинули  или  там  восьмидесЯтилетнЯЯ
лесбиЯнка отказала? Љак бы не так! Џросто от скуки положила она седую голову
под  колесо  -  именно от скуки, чтоб получить  хоть  какое-нибудь  реальное
развлечение: чем не развлечение, действительно, быть без головы?
     €бо скука - это суть современной цивилизации, ибо если нет Ѓога внутри,
то что остаетсЯ? Ћдна скука и ничтожество. ‚роде как у той старушки.
     Ќо Я-то, Я-то,  ‘емeн €льич, Я  вам не старушка какаЯ-нибудь  западнаЯ.
Љак бы не так. Ќу, положил  семидесЯтилетний  цивилизованный человек  голову
под колесо, ну, очутилась она в аду на неопределенно вечные  времена.  Ќу  и
что? ’аких мух - видимо невидимо.
     €  стоит ли проклинать этот  мир,  который и так проклЯт (как известно)
самим ’ворцом. Ђ что значит человеческое проклЯтие по сравнению с Ѓожьим?
     “вы, никаких  даже сра