„ан Њаркович. ‘леды у морЯ

Ћцените этот текст:
„ан Њаркович. ‘леды у морЯ

---------------------------------------------------------------
© Copyright „ан Њаркович
Email: dan@vega.protres.ru
WWW: http://members.xoom.com/tarZan/
Date: 2 Dec 2004
---------------------------------------------------------------

‘‹…„› у ЊЋђџ

Њы вернулись...
“тром мне бабка дала геркулесовую кашу с противными шелушками, очень
колючими, Я их долго выбирал, бабка говорит, что ты копаешьсЯ, сейчас папа
за тобой придет. Ћн рано ушел на работу, специально, чтобы освободитьсЯ до
обеда, пойти с тобой к морю. џ знал. Њы недавно приехали, Я еще не видел
город, даже на улицу не выходил. Џапа говорит, опасно, подожди. …ще война. џ
спросил, где она, он говорит - далеко, в ѓермании, врага добивают в его
логове, но все равно, много бандитов, особенно по вечерам. Њы живем у дЯди
Ѓера, папиного брата, потому что папину квартиру разбомбили. Џапа ходил
узнать, что нам теперь дадут. Џришел, говорит, нечего надеЯтьсЯ.
Ђ что сказали, спросила мама.
‚аши русские все разбомбили, поезжайте к ним.
’еперь мы ждем пока нам вернут бабкину квартиру, будет суд. ‚ нее
вселились эстонцы, пока нас не было. Њама говорит, выиграем, папа партийный,
воевал, и все документы у нас. € папа договорилсЯ с теми, кто занЯл.
‡начит, суда не будет, спрашивает бабка.
Ѓудет, они согласны освободить, но чтобы им дали, куда выехать, папа
говорит.
Ђ у них нет?
Ћни из подвала. ‘порить не будут, если вещи, которые у вас были,
оставЯт себе.
Џусть, бабка говорит, Я не против, только бы памЯть отдали.
џ потом спросил маму, что за памЯть.
Ђльбомы, небольшие вещи, напоминают о моих братьЯх.
‡десь были немцы, мы успели уехать от них, жили в —увашии, в деревне, а
папа был на войне. џ спросил у мамы, в первый день еще, почему дЯдина
квартира цела, и вещи все на месте.
Ћна засмеЯлась, здесь жила старуха •ансен, мать дЯдиной жены Ђльберты.
Ћна не еврейка, она немка, у нее с немцами трудностей не было.
Љакие трудности? Ђ у нас были?
“ нас были бы, и еще какие... и у дЯди тоже, поэтому мы все уехали,
правда, они на юг, в ’ашкент, а старуха осталась.
Ђ как же Ђльберта, она поехала с дЯдей?
Ћна, да, уехала, но с другим дЯдей, ’омасом, ты его вчера видел.
’еперь все вернулись и живут в одной квартире - дЯдЯ Ѓер, правда,
сейчас он в другом месте, его жена Ђльберта с ’омасом, старуха •ансен, и мы
- Я, папа, мама и бабка, мамина мама ”анни ‹ьвовна. “ всех есть, где жить, и
еще осталась общаЯ комната, огромнаЯ, с круглым столом, картинами на стенах,
вот такаЯ большаЯ квартира у дЯди Ѓера. Њы вчетвером в одной небольшой
комнате, но мама говорит, и это хорошо, другим приехавшим совсем негде жить.
Ќам повезло, она говорит, дЯдЯ Ѓер младший папин брат, он папу всегда любил.
Ћн теперь военный прокурор, работает в другом городе, ’арту, приезжает домой
по субботам. Ђ ’омас здесь все времЯ живет, с Ђльбертой в одной комнате.
Ѓабка говорит, Ѓер слабохарактерный, ’омаса нужно гнать, с Ђльбертой вместе,
если она от ’омаса не отстанет. Ћни подружились в ’ашкенте, пока Ѓер был на
фронте.
Ђх, мам, отстаньте от них, они сами должны разобратьсЯ, говорит мама,
вот Ѓера переведут в ’аллин, тогда и разговор.
Ђ пока мы вот так живем.
Џошли к морю
Џапу зовут ‘ема, маму ‡ина, менЯ - Ђлик. Њы жили в ’аллине до войны, но
Я не помню того времени, Я был маленький. ‚чера Я объелсЯ миндалЯ, менЯ
тошнило.
ЌельзЯ было оставлЯть на столе, бабка говорит маме, ты с ума сошла.
Џапа заставил менЯ выпить воды, целый графин, потом пальцы в рот, и
менЯ тошнило два раза. Љ вечеру Я был здоров, только теперь горло болит, но
не от этого. Ѓабка говорит, здесь климат гнилой, живем у морЯ.
‡ачем же приехали, Я спросил.
‡десь мы родились и жили раньше, папа говорит. ‡автра пойдем к морю,
посмотрим на воду.
’ам будут корабли?
Љонечно, будут.
€ вот Я жду, пока он вернетсЯ пораньше на обед, его отпустЯт из
больницы, он работает врачом.
Ђ на фронте ты был хирургом, Я недавно спросил его.
Ћн засмеЯлсЯ, какой Я хирург, Я терапевт, лечу болезни. Ќо на фронте
все пришлось делать.
Љак ты резал, если не умеешь?
Ќемного умею, мне трудные операции не давали, только отрезать, если
совсем не годитсЯ.
Ќе годитсЯ что?
…сли рука или нога служить не может. ’огда операциЯ простаЯ, берешь и
отрезаешь.
Џотом протез?
ќто в тылу, не знаю.
‘колько рук и ног ты отрезал?
Ћн вздохнул, - не знаю, со счету сбилсЯ, это война, Ђлик, давай
забудем.
Ђ теперь он вернулсЯ в клинику, где работал до войны.
Ћн пришел веселый, - другое дело, нормальные люди болезнЯми болеют.
‘ъел кашу? Џошли, надо до обеда успеть.
Њама говорит, вы идете? ‘ема, осторожней, вдруг мины еще ...
Њы только по дорожке, как-нибудь до воды доберемсЯ.
Њы поехали на трамвае, его недавно пустили, а потом долго шли по узкой
тенистой улице с маленькими деревЯнными домиками. ќто улица ‹ейнери, Я здесь
когда-то жил, папа говорит, только дома этого уже нет. Ќекоторых домов, да,
не было, только развалины. Ќаконец, мы вышли на плоское место, заросшее
травой. ‚переди пустое небо, запах неприЯтный, и шум, несильный, но
постоЯнный, так в уши и лезет.
ќто море шумит.
Ђ где оно?
’ебе не видно, давай подниму. Ћн взЯл менЯ на руки, посадил на плечо. €
Я увидел впереди серую широкую полосу, а над ней почти такое же серое небо
только чуть посветлей, и на нем очень белые облака, таких белых у нас не
было. Љогда мы жили в ’юмерево, это деревнЯ в —увашии.
Ћсень, вот и трава пожухла, говорит папа, впереди песок. € окопы,
пойдем осторожно. Њы пошли сначала по траве, потом вышли на песок, и Я
увидел море со своей высоты. Ћно серое, но с белыми пЯтнами, потому что
ветрено, от ветра волны, на них пена из воды и воздуха, они сплелись.
Ќачались канавки, они шли вдоль воды, видно, что засыпаны, но не до конца, а
к воде идет узкаЯ дорожка, по ней можно идти, и мы шли, пока не подошли к
темной полосе песка, мокрого, на нем валЯлись обломки деревьев, трЯпки,
железные ржавые вещи, и тут же везде лежали и шевелились от воды и ветра
длинные зеленые, темные... как трава...
ќто водоросли, они растут в море, а сейчас отлив. Џотом вода их
захватит, наступит на берег, будет прилив.
€ она подойдет к нам?
Ќу, мы ждать не будем, прилив не скоро.
Ћткуда ты знаешь, когда?
Љаждые шесть часов. ‹уна своим притЯжением воду за собой тЯнет, от
земли не может оторвать, зато гонит волну, это прилив... Њы вернулись, Ђлик.
‘мотри, это наше море. Њы отсюда бежали, нас прогнали немцы, а теперь мы
вернулись. Њы их победили, и снова будем здесь жить.
Џотом мы пришли домой, ели кашу, но без шелушек, желтую, бабка достала
пшено, и к нему кусок мЯса, вареного. џ не мог разжевать, мама говорит, Я
тебе нарежу. ‚се равно, Я с трудом ел, сухое трудно проглотить.
‡ато ты ел мЯсной суп, говорит бабка. ‘уп не заметил, как съел, правда.
ЊЯсо нужно есть, мама говорит, ты дистрофик. ’еперь мы приехали, все
пойдет как было, правда, ‘емен?
Љак было, не получитсЯ, бабка говорит, и заплакала, вам придетсЯ все
заново. Ђ мне ничего не придетсЯ, только доживать.
€ ушла за свою ширмочку. Ђ папа с мамой остались сидеть, ничего не
ответили.
Џотом Я ушел, сидел в кресле дЯди Ѓера, кожаном, огромном, с плоскими
твердыми пуговками.
‡аново так заново, папа говорит, попробуем, мы не старые еще.
“тром говорили
“тром Я сидел в общей комнате, бабка поставила передо мной кашу, не
геркулесовую, а гречку, потому что суббота, чтобы праздничное настроение
поддержать. ‚ субботу евреи не работают, руками делать ничего нельзЯ, но
есть можно, вот тебе повкусней, она говорит. Ќу и жизнь, война кончаетсЯ, а
просвета не видно.
Њам, говорит мама, выходЯ из комнаты, она почти неодета, пошла
помытьсЯ... мам, скоро все кончитсЯ, и мы заживем, как когда-то жили. „о
войны.
’олько у менЯ в квартире, где и одному не повернутьсЯ, вот все, что нас
ожидает, говорит бабка, она не верит, что получит назад свою квартиру, но
надеетсЯ. ‡ина, ты бы оделась, ’омас может выйти.
Ќаплевать на этого дурака.
Ђ папа давно на работе, он снова главный врач, как до войны.
‹учше бы он забыл про руководство, вздыхает мама, простым врачом
спокойней в наше времЯ.
Ћн теперь партийный у тебЯ, говорит бабка, и с треском ставит на стол
тарелку с кашей длЯ себЯ. €ди мытьсЯ, каша остынет.
’ем временем из своей комнаты выходит Ђльберта, она плывет, как Яхта на
парусах, вчера мы с папой видели одну, он говорит, смотри-ка, в живых
осталась... —уть не заплакал. џ удивилсЯ, подумаешь, кораблик с парусом. Ќо
это живаЯ историЯ, папа говорит, до войны здесь было много Яхт, мы катались,
милое времЯ, ни немцев, ни русских, только эстонцы, свои русские и каплЯ
евреев, так и жили.
Ђ советскаЯ власть была?
Ќет, тогда у нас была республика, по-современному - буржуи, народ
страдал, нищий, голодный... Ћн посмотрел по сторонам и еще громче стал
говорить, как плохо жили до войны.
‚се неправда, бабка говорит, до войны жили чудесно, кто хотел работать,
тот не страдал. Џотом пришли русские бандиты, местные им помогали. Ђ потом
ЯвилсЯ ѓитлер, выгнал большевиков, но устроил еще хуже, хорошо, мы успели
убежать, но мои мальчики, мальчики...
Ћна заплакала, слезы текут по морщинам.
Њам, что ты, говорит мама, обнЯла ее и тоже заплакала.
џ знал почему, у менЯ были дЯди, мамины братьЯ, „авид и ђувим, оба
умерли, один недалеко, у немцев в лагере, второй на “рале.
Џочему на “рале, Я спросил, на “рале немцев не было, Я знаю. ‚едь мы
жили в —увашии, это ближе к войне, чем “рал, а немцев не было у нас. Њы тихо
жили, правда, мало ели, масла и сахара не было, и Я болею теперь. Ќе совсем
болен, папа говорит, но парень слабенький, ‡ина, надо что-то делать. € мне
почти каждый день дают вареное мЯсо, сухое, противное, хотЯ дорогое, и
черную икру, которой много в магазине в городе, в ней источник железа, папа
говорит, Ђлику нужно, чтобы сознание не терЯл. “ менЯ иногда бывает, когда
перестараюсь, например, на прошлой неделе, крутил мЯсорубку, вдруг ничего не
помню, потом сижу на стуле, бабка менЯ обмахивает полотенцем... € как
получка, папа несет мне баночку икры, а мЯсо бабка берет на рынке, мы туда
ходим по воскресным днЯм, когда большой привоз. џ икру сразу съедаю,
предлагаю всем, но никто не соглашаетсЯ, мама говорит, Я от икры болею, у
нее аллергиЯ на икру. Ђ у менЯ аллергиЯ на шоколад, как съем кусочек, все
тело чешетсЯ, красные волдыри.
’ак почему он на “рале был?
Џапа вздохнул, он листовку подобрал немецкую, он был наш солдат.
Ќемецкий знал как русский, хотел почитать. „урак.
Џочему дурак?
ЌельзЯ поднимать, вот и оказалсЯ в лагере, правда, хорошем, их даже
выпускали в деревню поработать за еду. “мер от воспалениЯ легких, бабка
ездила на могилу, только не спрашивай у нее.
Ѓабка перестала плакать, мама ушла мытьсЯ, а Ђльберта, она стоЯла у
окна, пока бабка плакала, подошла к столу и говорит, надеюсь, вы скоро
уедете... ѓлаза у нее большие голубые, сама в халате, красиваЯ дамочка, мама
говорит, только без сердца.
Љак это без сердца Я спросил, если сердце на миг остановитсЯ, папа
говорит, сознание терЯешь.
Ђ вот так, нет сердца и нет, мама говорит, ни стыда, ни совести у нее.
Ќо Ѓер ее любит, и терпит, думает, ’омас пройдет как дождь.
Ђльберта постоЯла, постучала пальцем по столу и тоже ушла мытьсЯ, в
конце коридора еще одна ваннаЯ, буржуйскаЯ квартира, папа говорит, Ѓер умеет
богато жить, он адвокат, знает, где деньги лежат, не то, что Я, лопух.
‚ы и есть лопух, бабка ему говорит, к вам люди приходЯт, поставь
диагноз, лучше всех в городе ставили, многие помнЯт. Џоставь да поставь,
только денег не платЯт, пользуютсЯ добротой.
Џапа вздыхает, откуда деньги у них...
Ќо иногда попадаетсЯ богатый пациент, тогда у нас пир горой. –елаЯ
курица, например. €ли мЯсо не вареное, а тушеное с картошкой.
џ боюсь, говорит мама, подпольные пациенты нас посадЯт.
Џодпольные как партизаны?
ќто мы партизаны, только вернулись, и снова в беду попасть?
Џартийные не должны частной практикой заниматьсЯ, но парнЯ нужно
подкормить. ќто папа обо мне говорит.
Џартийны, партийны, говорит бабка, партийные моего сына убили.
Ќикто не убивал, папа нервничает, стучит пальцами по столу, трагические
обстоЯтельства сложились, не забывайте, война. Џусть многое вам не нравитсЯ,
но русские нас спасли от немцев, разве нет?
‹учше бы менЯ не спасли, только вас жалко, попались, раздавЯт и не
заметЯт. †ить в маленькой стране надо, там спокойно.
Њам, говорит мама, мы живем, где живем, а тихого на земле не осталось,
только в Ђфрику куда-нибудь.
Ќе забывай про новую страну, бабка говорит.
—то за такаЯ новаЯ, папа против, наша страна ќстониЯ, а теперь ‘оюз,
осторожней с этими разговорами, сами знаете. Џриехала, видите ли, фрау,
уговаривала ехать, сво-о-лочь, она же всех под нож поставила, не понимает,
что ли...
Љто это приехал Я спросил у мамы, она говорит, новое государство будет,
только длЯ евреев, уговаривают ехать, не понимают, куда мы после этих
разговоров поедем - совсем в другую сторону.
‡ачем, ведь мы не хотим никуда?
‡атем. Њы евреи.
ќто что?
Ќациональность, больше тебе знать не надо.
Ќо Я уже знал побольше, помалкивал, ел кашу и думал, что не хочу в
школу.
Ќе хочу, не хочу, мама говорит, вот заладил, еще год дома сидеть, ни
друзей, никого, совсем одичаешь.
Ќе одичаю, Я с тобой буду ходить везде.
Ћна смеетсЯ, ладно, годик походим, потом учитьсЯ, а то Я тебе читаю,
читаю, а ты никак читать не хочешь, а когда тебе надо, голова на месте.
‡ачем мне читать, она мне и так читает.
‚от Я перестану читать, тогда тебе придетсЯ, она говорит, но читает и
читает. џ думаю, ей самой интересно, привыкла вслух читать, менЯ учили,
говорит, в театральной студии. „авно, до войны. ќто как будто до смерти
жизнь была.
Ќо мы же не умерли.
Ћна говорит - Ђлик, случайно остались, нам больше, чем многим повезло.
‚ырастешь, цени, нас могло и не быть.
Ќу, да! џ не поверил, как бы мы сейчас были, если б нас не было бы.
Њожно въезжать
‚ один день у нас не было обеда, бабка исчезла с утра, мама дала мне
кашу и Яичницу, это она умеет готовить, а потом пили чай. Ќе успели допить,
пришла бабка в длинном красном платье, темном, с бусами на шее, мама
говорит, это бордовое платье, "мама красавицей была, очень похожа на портрет
незнакомки". џ удивилсЯ, совсем не похожа, портрет у нас на стенке висит.
ќто не портрет, мама говорит, а репродукциЯ, картину сфотографировали,
потом в журнал поместили, а Я вырезала, пусть висит, уж очень на маму
похожа.
Ќо Я даже подумать об этом не могу, такаЯ бабка некрасиваЯ. •отЯ обо
мне заботитсЯ, Ђлик, ты где, Ђлик, ты что... есть, мытьсЯ, спать... Ќо она
менЯ не любит, хотЯ говорит "у менЯ никого теперь, только дочь да ты". Ђ
папа?
Ћна о нем вечно забывает. Ћн, конечно, хороший человек, говорит, а
потом снова забудет. Ђ вот мыть менЯ никогда не пропускает, хватает острыми
когтЯми за шею и гнет прЯмо под воду, чтобы мыл лицо. џ этого не люблю,
говорю ей - сам, сам, но она не верит, сам не будешь, у менЯ тоже мальчики
были, никто мытьсЯ не хотел. € плачет. ‚ода ледЯнаЯ, а чтобы текла горЯчаЯ,
надо топить колонку брикетами, они как коричневые камни. Ќадо сначала
колонку разогреть бумажками или щепками, иначе брикет не загоритсЯ, но если
уж загорелсЯ, тепла много. ’олько потом золу ведрами выноси. Џапа говорит,
ладно, вынесу вечером, мама говорит, нет, сейчас. ’ы вечно забываешь, а у
менЯ зола в горле стоит. Ќо хорошо хоть брикеты дали, потому что ты главный
врач. ‚от видишь, есть толк от главного, она говорит.
Њне толк надоел, вздыхает папа, Я медицину люблю. Ђ от менЯ воспитаниЯ
требуют, Я ведь партийный кадр.
Ѓабка говорит, смотрите, ‘ема, кадров в первую очередь...
‚ы слишком, такаЯ война прошла, теперь другаЯ жизнь, врагов уничтожили
уже.
‚раги всегда найдутсЯ пока мы здесь, не забывайте, кто мы.
’ак вот, бабка Явилась, и села с нами чай пить. —то у тебЯ - Яичница? џ
так и знала! …сть не хочу. Ћни вчера убрались, можем въезжать, все спокойно
получилось. Ђ насчет альбомов и прочего, уверЯет, не трогала, лежат в
подвале, всю войну там и лежали, говорит. Ђ где столовое серебро, гравюры,
постельное белье, мебель... все, все, все? Ќо разве докажешь, что было, что
не было, бежали как от пожара, в одних пижамах. Ђлика в корзинке... •орошо,
Я рис схватила, пакет, без риса он бы не выжил, поезд этот, жара, сплошной
понос... „а ладно, главное, въезжаем, тесное место, да свое.
Ѓабка наливает себе чай, а пить не стала. Џошли, говорит.
Људа, сейчас? ђебенку спать пора.
Ђ где твой муж, на работе горит, главный?
Њама ничего не сказала ей, а мне - беги в постель, Я записку напишу.
Ќо тут пришел папа и говорит, вы с ума сошли, ночами по улицам бегать!
что вы со мной делаете... ‘ менЯ только что часы снЯли, хорошо, жив осталсЯ.
’ы кто, спрашивают, Я говорю - врач, иду к больному. Ђ, врач... ну, иди,
только часы отдай, нам нужнее.
џ удивилсЯ, и ты отдал им свои часы? Ѓольшие квадратные часы, их
подарил папе мой дед, поздравил сына с дипломом врача. Џапа никогда не
расставалсЯ с часами. Њне хотелось, чтобы он дралсЯ за них и победил этих, а
он просто отдал часы - и все?
Ћн увидел мое лицо, засмеЯлсЯ, понимаешь, хотелось скорей домой, устал,
проголодалсЯ, а тут эти дураки со своими просьбами, отдай и отдай. Ќу,
отдал, зато уже дома.
Ђ оружие было у них?
Ќет, сынок, похоже, что нет.
‡ачем же отдавать?
Ќу, знаешь... они могли и рассердитьсЯ. Ђ так все обошлось.
•орошо, что обошлось, но папа оказалсЯ не героем. Њама стала его
ругать, что приходит поздно, когда-нибудь плохо кончитсЯ, сам ходишь по
ночам, а менЯ учишь...
џ должен людЯм помогать.
‚от люди часы и отнЯли.
„а, ладно... им тоже есть нужно.
Ћни бандиты.
Ќе все так просто.
’ы бы пошел в бандиты? ‚от и молчи.
Ћн больше не отвечал, ел быстро, проголодалсЯ. Ќикуда, они, конечно, не
пошли, бабка ушла к старухе •ансен поговорить о прошлой жизни. Ћна всегда по
вечерам уходит, Я всем мешаю, говорит. Џриходит поздно, крадетсЯ в темноте
за ширмочку, она в углу за ширмой спит. Ћна быстро захрапит, а Я еще долго
лежу, слушаю.
Ћн спит?
Ќе спит...
Ћчень деликатно с ее стороны, папа говорит, не ожидал.
Ќе так уж плохо она к тебе относитсЯ.
„а ладно... теперь у нее будем жить, авось учить не будет, не те
времена.
Ђ те были хорошими, мама вздохнула.
’ихие, счастливые, но легкой жизни не помню.
Љонечно, ты между двумЯ семьЯми разрывалсЯ.
Ќичуть не разрывалсЯ!.. Ќо ведь там мой сын...
Љакой еще сын, Я про сон забыл, какой-то еще сын поЯвилсЯ...
Ќаконец, у нас будет своЯ комната, мама говорит. Ђлика отправим к маме
спать.
џ думал обидетьсЯ, но не успел, заснул, а утром решил, насчет сына
показалось, спать Я могу у бабки, а днем у менЯ будет свой уголок, мама
обещала, значит, так и будет, как она говорит.
Џриехали
Ќа следующий день поехали, в таких делах важно быстро, бабка говорит,
захватчиков хватает, потом опЯть три месЯца по судам? Џогрузили в грузовик
три чемодана, две сумки, старый сундук большой, Ѓер дал длЯ хлама. ‘ели на
вещи и поехали.
’вой брат ничего хорошего не даст, мама говорит.
“ него своЯ семьЯ.
Ћн тебе обЯзан. Ћни солидно окопались, со своей •ансен, вроде не евреи,
немцы не тронули ничего.
Ќе завидуй, радуйсЯ, что кому-то повезло. “ Ѓера сердце больное, и
Ђльберта ни туда, ни сюда.
Ђ у тебЯ здоровое?
Љак это ни туда, ни сюда, Я спросил, папа усмехнулсЯ, тебе рано.
‚аш брат слабохарактерный, бабка говорит, она папе неприЯтные вещи
говорит на ‚ы.
Ћн помолчал, потом говорит, ћлик должен поЯвитьсЯ.
Њама обрадовалась, это папин второй брат. Ћна его любит, он философ, во
времЯ войны жил в ‘ибири, теперь ему, может быть, разрешат вернутьсЯ.
‚ ’аллине ему жить нельзЯ, папа говорит, но он будет близко, все-таки у
нас теплей, чем там. Џапа никогда не говорит, где ћлик, - далеко, и все.
ћлик писал статьи в газету до войны, словно с цепи сорвалсЯ, надо было
думать.
Ђ что ему думать, детей нет, жены нет, мама говорит.
’анЯ его жена, она вернетсЯ с ним.
Ѓросьте, ‘ема, не вернетсЯ она, бабка говорит, очень ей нужен ссыльный
еврей. € что ей делать там, в лесу, детишек учить манерам? Ћна до Њосквы
доберетсЯ... ищи, свищи.
Њам, не нужно так плохо о людЯх думать, мама говорит, ’анЯ умница, а
ћлик гений, что только от него осталось?
Љак это осталось, Я спросил.
Ќе вмешивайсЯ, могло ничего не остатьсЯ, тебе рано понимать.
„етей учить ему не позволЯт, папа говорит, а в вечерней школе работать
может.
’ы все заранее знаешь, вдруг позволЯт.
Ќе понимаешь еще, где живешь.
ѓде, где, Я домой приехала.
Њы долго ехали, на другой конец города, зато наш новый дом недалеко от
школы. ђЯдом русскаЯ школа, пойдешь на следующий год. …дем через садик,
здесь раньше росли цветы, дикие розы, мама говорит, а теперь все раскопано,
видно, недавно картошку выкопали. ‚от до чего докатились со своими немцами,
картошку в городе сажали, чтобы прожить.
’ы, ‡ина, просто прелесть, отвечает бабка, забыла, как ходила по
деревнЯм, кусочек масла найти длЯ сына. ‚от и кашлЯешь, надо к настоЯщему
врачу, домашний доктор не врач.
Њама бледнаЯ, а кашель у нее всегда.
„лЯ тебЯ всегда, не помнишь, какаЯ она здороваЯ была, бабка говорит,
маленькие ранние годы забывают.
€ Я забуду про сейчас?
Џро сейчас уже не забудешь, ты взрослый, но не совсем. ‘лава богу, у
тебЯ еще времЯ есть, взрослым быть страшно, не спеши. ‘ема, стукни шоферу
про здесь - направо.
Џапа не успел стукнуть, шофер дорогу знал. Њы въехали в тесный
переулок, с одной стороны маленькие деревЯнные домики с заборчиками, с
другой торчит большой желтый дом, четырехэтажный, очень грЯзный и кривой. џ
сказал маме, она говорит, тебе кажетсЯ, это рЯдом с ним все кривое. ќто и
есть теперь наш дом. ‡а ним каменный сарай с окнами, непрозрачными от пыли,
мама говорит, это мастерскаЯ, здесь пилЯт дерево. „а, раздаетсЯ визг, потом
тишина, и снова визжит пила.
ЏилЯт редко, дерева нет, бабка вчера уже все узнала, после суда ходила
по улице вдоль дома, ключи ей еще не дали, а то бы побежала наверх.
Њы поднЯлись на второй этаж, там четыре двери, вот эта наша, на ней
печать, бабка ее сорвала, роетсЯ в сумке, ключ не найду...
„ай, помогу, мама говорит.
Ќет, Я сама, сама...
„остала, наконец, большой длинный, как флаг, начала совать его в дырку
и все мимо, мимо... мы стоим, ждем...
Ќаконец!
„верь заскрипела, отворилась внутрь, и Я увидел темную переднюю - и
сразу обе комнаты, проходные, они залиты светом, а паркет... Я такого не
видел, большие плитки, темные, натерты чем-то, потому что блестЯт.
•оть квартиру оставили в хорошем виде, мама говорит.
џ заставила все убрать, чтобы их духу не было.
Ђ где они теперь, Я спросил.
’ам, где раньше жили, у нас в подвале, бабка отвечает, она истопница и
дворник, папа устроил ей работу, пусть еще довольна будет.
ЋказываетсЯ в подвале много комнат, там можно жить, правда, окошко под
потолком, зато рЯдом в комнате котельнаЯ, всегда тепло, даже зимой, так что
им неплохо там, и нечего было бабкину квартиру занимать.
Џапа говорит, они тоже хотели пожить как люди, воспользовались. …вреев
не стало, и многие не евреи тоже уехали, которые были за русских.
‚ы все можете объЯснить, бабка говорит.
џ не оправдываю, чужое брать никогда нельзЯ, запомни, Ђлик.
‚от-вот, а говорЯт, стараЯ мораль.
Џаркета в подвале нет, зато доски отличные, папа говорит.
Ђ ты откуда знаешь, спрашивает мама, ходил, что ли, к ней, опЯть ты за
свое...
Ѓрось, просто знаю, мы им ремонт делали в подвале.
Ћни не заслужили, воры, бабка против ремонта.
‡абудьте, ”анни ‹ьвовна, папа отвечает, они не враги, им не больше
нашего повезло. Ђ мне - идем, поможешь принести альбомы и все такое, что
осталось от прежней жизни у нас.
“дивительный человек, бабка вслед ему говорит, все объЯснить может.
Ђх, мам, оставь, ему на войне не сладко было.
Ђ мы с папой уже шли в подвал.
„ругаЯ жизнь
‘ первого этажа лесенка вниз под землю, налево коридорчик, узкий, но
длинный, и там двери с обеих сторон, в маленьких темных комнатках навалены
старые вещи, потом большой зал-котельнаЯ, потом комната, где эти люди,
которые в бабкиной квартире жили. ‡а дверью у них тихо, наверное,
притаились, знают, что мы идем.
Ђ потом еще одна дверца, у папы оказалсЯ ключ, мы вошли.
“зкаЯ как щель комната, пол каменный, большими серыми плитками, вдоль
двух стен полки деревЯнные, высоко под потолком окошко, видно, как по улице
ходЯт ноги. ‘коро начнут топить, в этом подвале неплохо, папа говорит, давай
смотреть, что осталось от нас.
Ћчень мало осталось, толстаЯ ткань с узорами, от нашей ширмы, в ней
завернуто несколько книжек толстых, вот и альбомы... лампа стараЯ
керосиноваЯ, картинка... Џотом Я рассмотрел, не картинка, а деревЯннаЯ
желтаЯ дощечка, грЯзнаЯ, если присмотретьсЯ, там вырезаны деревьЯ, люди,
папа говорит, сделано ножом, это ЯпонскаЯ работа, как отчистить, не знаю.
Ђльбомы давай посмотрим здесь.
Њожет, наверх понесем, там светлей?
Ћн подумал, нет, сначала посмотрим сами. —уть-чуть. Џоложил альбомы на
нижнюю полку, поближе к окну, чтобы удобно было смотреть, мы стоЯли и
смотрели.
ќто кто, рыжий пузатый?
Џапа засмеЯлсЯ, отец твоей мамы, дедушка, он умер до войны, слава богу,
не дожил, он бы не вынес, бабушка сильней.
Ђ это кто?
Њой отец, тоже твой дед, он умер еще раньше, от старости.
Ђ это?
Ќе узнаешь? ’воЯ бабушка.
Ќе может быть, она такаЯ красиваЯ была?
ЉрасиваЯ и капризнаЯ, мучила мужа, а он ее любил.
Ђ она кого любила?
Ћна сыновей любила, и немножко твою маму.
Ћдин мой дЯдЯ был толстенький и рыжий, а второй высокий и темный, Я
впервые увидел, какие они были, странно, что их нет.
Ђ у нас есть наши фотокарточки?
Ђлик, не было времени сниматьсЯ, теперь будем. Ќу, что же, не так
страшно, пойдем наверх.
Џочему страшно?
Ћн не знал, что ответить, думал.
Џонимаешь, другаЯ жизнь была, и кончилась, война все перевернула, а нам
надо жить, пореже вспоминать.
Љвартира
‚ квартире мне больше всего понравились окна, из них видна площадка с
травой и кустами, через дорогу, а сама дорога узкаЯ и тоже в больших камнЯх,
но не та, на которую выходишь из подъезда. ‘начала Я не понЯл, как это, а
потом сообразил, наш дом как остров между двух дорог. ‡а площадкой тоже
деревЯнные домики, за ними большие каменные дома, скучные, но это далеко от
нас.
џ выглЯнул в окно, прЯмо под нами сарайчик, крыша на уровне первого
этажа, там уголь длЯ отоплениЯ дома, мама говорит. Џо крыше бегает собачка,
гремит жестью, мама спрашивает у папы, неужели та самаЯ? Ћн плечами пожал,
возможно, говорит, длЯ нас вечность прошла, война, а длЯ собаки - четыре
года, они могут и больше прожить.
Њама засмеЯлась, а мы?
€ мы... если повезет. Џапа тоже засмеЯлсЯ, а бабка говорит, наконец-то
смех в нашем доме, заплакала, но быстро перестала. ‡начит, собачка та самаЯ?
Ѓабка отвечает - похожа, Я бы спросила, только с хозЯйкой не хочетсЯ дела
иметь, она не рада, что мы вернулись.
Њама говорит, ты права, мало кто нам радуетсЯ, хотЯ с немцами им тоже
не сладко было.
Њожно мне на улицу, Я спросил, надоели разговоры.
‘начала поесть... но у нас нет ничего, мама только идет на рынок, мама
говорит. Ќет, есть хлеб, он мЯгкий, вкусный, Я раньше могла его есть без
всего.
Ѓез чего?
’ы разве масла не помнишь, Я же покупала.
Ђ, да, Я вспомнил, противное - жирное.
џ взЯл, хлеб мне понравилсЯ, он тает во рту, папа говорит, когда
голоден, во рту все тает. € Я пошел на улицу.
’олько если что, сразу домой, говорит мама. џ не понЯл, что если что,
пошел смотреть, как наш дом стоит, и что рЯдом.
„а, в кухне понравилась шафрейка, это в стенке в углу узенький шкафчик
спрЯтан, треугольный, в нем два отделениЯ, большое внизу, три полки, на них
даже бумажки остались, старые газеты, немецкие, бабка говорит, сейчас
выброшу эту гадость, чтобы ничего от времени, когда нас не было. Ђ верхнее
отделение высоко, там отдельнаЯ дверца, Я на табуретку встал - треугольнаЯ
каморка маленькаЯ, в задней стенке круглое отверстие прЯмо на улицу, из него
пахнет свежим воздухом.
‚се здесь как было, как было, как было, бабка все времЯ говорит, в
шафрейке продукты можно хранить, не портЯтсЯ.
’олько мы вернулись не все, она говорит, не все, не все.
Ћльга и ‘ильвиЯ
“тром мы с мамой пошли за хлебом, на углу хлебнаЯ лавочка была, она
говорит, заодно посмотрим, как там...
“ подъезда стоит женщина с метлой, наверное, дворничиха. Њама
остановилась и говорит - Ћльга, что было то было, давайте не ссоритьсЯ
больше, вам не нравитсЯ, но мы вернулись. “ нас нет зла, пусть эти вещи...
Љакие вещи, дворничиха говорит, она не стараЯ высокаЯ женщина, видно,
очень сильнаЯ, метла в большой руке. Ћна больше мамы в два раза, Я
испугалсЯ, вдруг стукнет метлой... Љакие вещи, все продано, проедено, мы
выжить хотели, у менЯ дети.
€ даже прибавилсЯ один ребенок, мама говорит.
Ќу, и что, у менЯ немец жил, офицер, потом его убили, когда русские
бомбили город. Ћни весь центр на кусочки разнесли, а немцы ни дома не
тронули. Ђ ребенок не при чем.
Њама ничего не сказала, потом говорит, зачем же чужое брать.
џ родилась в подвале, в нем умру, мы хоть пару лет пожили на воздухе, в
сухости, кто мог знать, что русские победЯт, а их евреи вернутсЯ.
Ќе все, не все, сказала мама, осталось немного.
Ћна отвернулась и пошла, слезы по щекам льютсЯ.
џ за ней, а тетка стоЯть осталась, Я понЯл, это она занимала бабкину
квартиру.
Њаме ничего не говори, сказала мама, ты большой мальчик, должен
понимать.
“лица оказалась короткой. ‘начала лесопилка, дом низенький но широкий,
стены из больших камней, серых, неровных, мама говорит, их выкапывают за
городом из земли. Џотом несколько деревЯнных домиков, и поперек нашей идет
другаЯ улица, ’омпи, она тоже, как наша, в круглых камнЯх, вбитых в землю,
ходить по ним трудно, зато такаЯ дорога вечнаЯ, мама говорит, раньше умели
делать простые вещи, а теперь подавай асфальт, он ровней, зато каждый год
чинить приходитсЯ.
‚ конце нашей улицы стоит желтый домик деревЯнный, вход со двора, там
крыльцо, над ним вывеска, по-русски написано •‹…Ѓ и еще одно слово
непонЯтное, это по-эстонски хлеб. Њы вошли, там деревЯнный пол, все
деревЯнное, блестит, чисто и светло. Ѓыло несколько человек, они
разговаривали с продавщицей, низенькой толстой женщиной с белыми кудрЯшками,
она все времЯ смеЯлась, давала хлеб, считала деньги и смеЯлась.
‹юди отходили весело, наконец, мы подошли, толстуха посмотрела на маму,
охнула и говорит - ‡и-и-на... € мама заплакала, они обнЯлись через прилавок,
очень неудобно было стоЯть, но они так стоЯли, и обе плакали. Џотом эта
женщина, ‘ильвиЯ, начала быстро говорить по-эстонски, смотрела на менЯ,
гладила по голове.
Њы еще поговорили, взЯли серую булку, даже две, называетсЯ сепик, мама
сказала, очень полезный хлеб, наполовину ржаной, и пошли обратно. џ хотел
пойти еще по новой улице, но побоЯлсЯ просить, мама плакала, говорит, милаЯ
‘ильвиЯ, мы в детстве играли с ней, она придет к нам, папа до войны ее мужа
от смерти спас. “ него болело в груди, а оказываетсЯ воспаление в кишке,
только папа сумел узнать, а если б не узнал, ее муж бы умер. Ђ теперь он все
равно умер, его немцы застрелили.
‡а что, Я спросил, она говорит, случайно, у них этот магазинчик сто
лет, муж ехал на машине за хлебом и попал под обстрел, немцы с партизанами
боролись.
‡десь тоже были партизаны?
‡десь все было, такаЯ каша, не разберешь. Ђ теперь у нее ни мужа, ни
магазина, она продавщица в нем. Љак в жизни все перемешалось, то что мы
хотели и ждали, оказалась не таким, а то, чего боЯлись, не хотели, теперь
нестрашным кажетсЯ, и даже милым, как всЯ наша довоеннаЯ жизнь, это сказка
была.
Џапа ей говорит, не сказка, как быстро плохое забываетсЯ, и слава богу.
ЊенЯ в больницу не брали работать, потому что еврей, и Я работал врачом на
заводе, разве не так?
’ак, так, она говорит, только очень трудно теперь.
ќто из-за войны, он говорит, а если б ее не было ...
…сли б не было, бабка говорит, мои оба мальчика на “рале были бы
закопаны, а что, неправда? ’ы очень партийный стал.
Ќе забывайте, ”анни, русские нас спасли, и дали нам все, что сумели.
Ќемного они умели, когда ворвались сюда, среди летнего днЯ до войны.
Ћни хлеба белого не видели, по улицам разгуливали в пижамах, думали,
красиваЯ одежда такаЯ.
ЋпЯть вы со своими анекдотами, папа говорит, Я не об этом говорю. Ђ...
он махнул рукой - надо выжить, вы дома, а Я на виду, и должен знать что
говорить.
Ѓабка не ответила, ушла готовить обед.
Љак будем жить
…ще мне плита понравилась, у нее три входа, с одной стороны двойной
вход, сверху топЯт, снизу выгребают золу, с другой стороны большие ворота,
духовка, можно печь пироги, только бабка печь не умеет, бегает к своей
сестре –иле, та ее учит, но говорит каждый раз - забудешь, тебЯ, ”анечка,
бесполезно учить, ты у нас красавица-незнакомка. –илЯ печет еврейское, бабка
часто приносит, в бумаге завернуто, и мы с чаем едим по вечерам. Ђ кроме
духовки, на самой плите в углу дверца поднимаетсЯ, под ней большой бак с
водой, она нагреваетсЯ, когда плита топитсЯ, и можно горЯчей водой мыть
посуду, не нужно чайник нагревать.
“ окна столик, длЯ обеда всем места мало, но за ним можно сидеть,
завтракать одному, смотреть в окно на площадку. Џол в кухне не паркет, а
коричневый линолеум, в двух местах, у стола и у двери, дырки в нем, видны
доски. Ќадо сменить, сказал папа, а бабка - нет, нет, это ђувим прорезал,
пусть будет. Џапа не стал спорить, и в комнате работы хватит, нужен стол длЯ
бумаг, и нет кровати, это главное. ‚ задней комнате они будут с мамой спать,
наконец, вдвоем, папа говорит, а в передней комнате мы с бабкой, здесь нужно
ширмочку поставить, она думает, чтобы кровати не видны, это моЯ гостинаЯ
была. Њам, говорит мама, зачем нам гостинаЯ, к нам теперь некому ходить...
хотЯ ты права, поставим круглый стол, как было, да? ‚друг кто-нибудь еще
вернетсЯ из друзей? ѓде только достать такой большой стол, с одной
толстенной ножкой, она с узорами была... места за ним хватало всем.
џ снова не то сказала, говорит.
Ќо бабка не расслышала, надо на кухню, притащила много всего с базара,
ужасно дорого, как мы проживем?
Џойду работать.
Џосмотри на себЯ, ‡ина, тебе лечитьсЯ надо, а не работать.
Ќичего, главное, мы вернулись. ’еперь все пойдет как надо, ничего.
Њальчику до школы год осталсЯ, уже большой.
џ спросил, где же спали твои братьЯ, если стол большой, длЯ кроватей
места мало.
Ћни перед войной отдельно жили, но каждый день приходили к маме.
’ы тоже каждый?
Ќет, мы ругались. Њама всегда хотела, чтобы было по ней, а Я упрЯмаЯ.
„а уж, бабка говорит, нашла коса на камень. Ќо не рассердилась,
улыбнулась даже.
Ђ когда маленькими были, как вы умещались?
Ѓабка подошла к стене - тут была дверь, за ней еще три комнаты, теперь
они в соседней квартире.
Џонемногу мы начали здесь жить.
•одим на базар
Џо утрам бабка берет сумку, идет со мной на базар. Ћна не любит со мной
ходить, мне без тебЯ легче торговатьсЯ, у тебЯ терпениЯ никакого. џ ей
говорю, купи скорей, а она - ты не понимаешь... Ќо Я все равно хочу с ней
ходить, там интересно, шумно и страшновато - перед входом нищие поют песни,
вернулись с войны и не доехали домой, или никого у них... размахивают
руками, у многих нет пальцев, обрубки остались. Ћдин парень без ног, его
зовут ЉостЯ, разъезжает между всеми на тележке, отталкиваетсЯ от земли двумЯ
деревЯшками, голова курчаваЯ... и смеетсЯ. —то же он смеетсЯ, Я не мог
понЯть. „ругому, у которого совсем рук нет, льют водку в горло, он булькает,
мычит, струйка течет на подбородок. Ѓабка крепко сжимает мою руку, мы
проходим мимо. џ спросил ее, может надо им бросить монетку, она говорит, все
равно пропьют... и не могу Я к ним подходить, не могу... Ќа базаре не так
шумно. Ѓольше продавцов мужчин, старых, они эстонцы, продают белую свинину и
кровь в больших бидонах с бурыми крапинками, рЯдом с бидоном всегда стакан с
розовыми пЯтнами от пальцев. —тобы пробовать.
„омой шли другим путем, через дворы, так ближе, потом мимо высокого
забора с колючей проволокой наверху.
‡десь пленные немцы?
„а, бабка говорит, хоть бы скорей увезли отсюда.
€ногда Я видел их -- в серых одеждах, с серыми лицами, они тихо
переговариваютсЯ, странный твердый у них Язык. €х иногда пускают по домам
просить еду. Љак-то постучали, Я побежал открывать, к нам редко приходЯт
гости, и Я каждый раз радуюсь. Ћткрыл -- там стоит человек, у него одежда
солдата, только грЯзнаЯ, стараЯ. Ћн смотрит на менЯ, молчит, лицо длинное
худое. џ не знал, что делать, он смотрит на менЯ, а Я на него.
’ут подошла бабка, сказала ему что-то по-немецки. Ћн покачал головой,
тихо ответил, и стал спускатьсЯ по лестнице.
’ы что ему сказала?
Ќечего тут ходить, вы нас убивали, евреев, а теперь он просит хлеба,
ничего не дам!
Ђ он?
—то ответил, что ответил... какое мне дело. ’ак поступали не все,
ответил, прости менЯ господи, если ты есть, но нет тебЯ, иначе мои мальчики
были бы со мной.
Њама говорит ей, ты не права, мам, в самом деле, не все.
Ѓабка рукой махнула, понимать не хочу.
Џотом немцев увезли, на их место привезли других пленных, они по-русски
говорили, Я слышал, когда мимо проходил. €м по квартирам ходить не
разрешали.
‘вечи
“ нас часто отключают свет, и мы зажигаем свечи. ЉеросиноваЯ лампа тоже
есть, но мама не выносит запах, начинаетсЯ кашель, воздуха не хватает. Љак
это не хватает, Я не мог понЯть, а она мне говорит - тебе лучше не понимать,
милый, Я не совсем здорова.
€з-за этого мы боЯлись керосина, и в темноту жгли свечи. Ѓабка говорит,
ну, и что, когда Я была маленькой, электричества еще не придумали, но мы не
в темноте жили.
Ђ что вы жгли?
“же не помню, и керосин, и свечи, и какие-то огни были, только не эти
шарики ќдисона.
Љакие шарики?
ќдисон изобрел лампочки, в которых спиралька нагреваетсЯ и светит.
—итай книги! вырос дылда, а читать не хочешь, там все написано, кто, что,
зачем... Љакой же ты еврейский парень. Ќе будешь учитьсЯ, придетсЯ на заводе
вытачивать одну и ту же штуку сто раз, и так всю жизнь. …вреи учатсЯ, чтобы
хорошую работу иметь. Џочему, почему... Џотому, что нас не любЯт, мы все
должны делать лучше других, иначе пропадем. € делаем. Ќе пьем водку, как
русские, и не такие тупые, как эстонцы.
Њам, говорит ей мама, прекрати отравлЯть ребенка глупостЯми. Џусть
читать начнет, а эти дела ему не надо.
Њальчик должен знать, иначе привыкнет, а это нельзЯ, к свинству
привыкать.
ЌельзЯ, но приходитсЯ, мама смеетсЯ.
Ѓабка тоже засмеЯлась, погладила менЯ по голове, Я от злости, не
слушай, люди хорошие есть у всех, только немцам и русским не верю больше. Ђ
свечки всегда были, еще моЯ бабушка при свечах выросла, и ничего. ‚от именно
- бабушка! и ты называй менЯ прилично, Я не "баба" и не бабка, а бабушка,
или ”анни ‹ьвовна, или просто - „ама, так менЯ называли до войны.
Љак Ќезнакомка?
џ не хуже была, господи, что ты сделал со мной, и это жизнь?
’ы же не веришь в бога.
Ќе верю, но если он есть, то злой дурак или преступник хуже немцев и
русских.
Њама засмеЯлась, вот ‘ему бы сюда, он любит говорить о боге, а сам
‹енина переписывает, каждую неделю доклад, врачи, сестры, все, кто не умер,
должны слушать. Ќа, на, возьми свечку, спички, только осторожно, чтобы Я
видела. ќто она мне, и Я сразу беру, пока не передумала.
’ы с ума сошла, давать ребенку спички, бабка вырывает все у менЯ из
рук, зажигает одну свечу, дает ее мне, а вторую, темную, холодную, в другую
руку - подожги теперь сам.
Њам, говорит мама, мальчику шесть с половиной, дети растут быстрей, чем
вы хотите.
Њы, может, и медленно росли, но вырастали, а вы теплитесь как свечки.
Ќо Я уже не слушаю, занЯт свечками, в одной руке горит, в другой темнаЯ
еще. ’емную, холодную наклонЯю над светлой, теплой и прозрачной. Ќужно
подержать, иначе не подожжешь. Њаленькое пламЯ захватит кончик фитилЯ,
мигнет пару раз, разгоритсЯ, и тогда пожалуйста -- ставь свечку на блюдце.
—тобы стоЯла, ее надо прилепить воском. Ќагнешь над блюдцем, покапаешь -- и
тут же прилеплЯй, пока воск мЯгкий. ‚ообще-то это не воск, а парафин,
искусственный, из воска теперь свечи не делают. Џоджигаю свечку и несу ее в
темноту, свет качаетсЯ передо мной, волнуетсЯ, тени обхватывают его со всех
сторон, и они вместе танцуют по стенам и потолку. Ћткрываю книжку -- буквы и
рисунки шевелЯтсЯ, по странице пробегают тени. Њой ђобинзон только
собираетсЯ в путешествие. Њама гораздо быстрей читает, у ђобинзона уже друг
есть, ЏЯтница, а Я потихоньку иду за ними по следам, знаю, что будет, и мне
легче представлЯть, как Я на острове с ними разговариваю.
“ мальчика много воображениЯ, папа говорит, - оттого и не читает,
прочтет строчку - останавливаетсЯ. џ знаю, сам такой был.
Њожет и так, говорит мама, но скоро школа, а он не готов, он должен
знать все лучше других.
“спеет узнать, так приЯтно ничего не знать, если б ты знала.
Ќе знала и не узнаю, ты безответственный человек, вот и веселишьсЯ.
€наче не выжить, иногда повеселитьсЯ не мешает.
‚се собираютсЯ вокруг свечей, становитсЯ тепло, уютно, никто не бегает,
не спорит, не ругаетсЯ...
Ђ потом -- раз! -- и вспыхивает другой свет -- сильный, ровный, а
свечка, желтенькаЯ, мигает, будто ослепла. Љругом все становитсЯ другое -
места больше, голоса громче, кто-то говорит - "ну, Я пойду...", кто-то
говорит -- "пора, пора..." € свечку лучше погасить, можно даже пальцем, если
быстро. ‘вечи ложатсЯ в коробку в буфете, темные и холодные. ‘вет больше не
спорит с темнотой - каждый знает свое место. Ѓабка говорит - "наконец-то" и
идет готовить ужин.
Ќо папе все равно дают талоны на керосин, и мы берем, керосин можно
обменЯть, приезжают люди из деревни, ходЯт по домам, надо ли картошку,
капусту, у них растет, и мы платим за еду керосином. ‚ лавочку за керосином
посылают менЯ, дают в руку копейки, Я иду с бидончиком через дорогу, это не
страшно, машины у нас почти не ездЯт, за нами две короткие улочки, потом
парк и море. Џравда, у морЯ госпиталь, там шумно, раненые кричат из окон, а
по выходным танцуют на площадке между каштанами. џ раньше не видел такие
большие листьЯ, а каштаны в толстой зеленой кожуре с колючками, как мины с
рожками, когда падают, раскалываютсЯ, а внутри коричневые каштанки,
блестЯщие, гладкие, только в одном месте посветлей пЯтно.
Ќа наших улочках около дома тихо, старые камни на дороге, как раньше,
мама говорит, все вроде как раньше, только нас уже нет.
Љак это нет, вот мы.
Ђх, Ђлик, это разве мы, это тени. Ќе слушай менЯ, тебе жить, жить. ’ебе
скоро семь, она говорит, пора видеть людей, а у тебЯ глаза повернуты внутрь,
никого не видишь.
Ћставь его в покое, папа говорит, Я тоже такой был, еще насмотритсЯ.
’ы в жизнь не веришь, мама говорит, а Я все-таки, все-таки - верю.
Ћн вздохнул, Я верю в вас, а больше не знаю, во что верить. Ќа работе
знаю лекарства, то, се... ‹юди болеют, Я могу помочь. Ђ нам кто поможет. Љто
тебЯ выручит, когда Я умру, Ѓер? €ли ћлик, бездомный, где он сейчас?
Ћна засмеЯлась, ты что, умирать собралсЯ, пЯтидесЯти нет... Џотом
заплакала, что с нами война сделала.
Ќу, что ты, он говорит, погладил ее по плечу, они при мне целоватьсЯ не
любЯт. ’о один утешает, то другой.
џ знаю, надо верить, он говорит, только кругом как на вокзале, кто-то
приезжает, кто-то насовсем уехал, а некоторые живут так далеко... Њы не
привыкли к жизни такой.
Ђ ты иди, иди за керосином, мама говорит мне, вот тебе деньги, бидон,
что сказать, знаешь.
Џод столом
‚ зеленом деревЯнном домике напротив лавочка.
‘боку дома вход в подвал, лесенка вниз, там пахнет ваксой, продают
керосин, всЯкие щетки и что-то еще, Я не смотрел, думал, что сказать, и
хватит ли денег.
Љак-то стоЯл в очереди, сзади спрашивает человек, он по-русски плохо
говорит, но понЯтно - ты доктора сын? џ говорю - да. •орошо, что он
вернулсЯ. Џривет от Ћлафа передай, он менЯ помнит, Я знаю. ‘едой,
сгорбленный старик с менЯ ростом, чуть выше. Џапа говорит - Ћлаф, слава
богу, жив, Я верил, справедливость победит. Ќо он не старый, лет сорок пЯть
ему, как мне. …сли Ћлаф вернулсЯ, значит, и другие могут.
Ђ кто другие?
“ менЯ еще брат есть, ћлик, его выслали перед войной, ошибка, конечно,
получилась, а потом война. …му даже повезло, те, кто осталсЯ здесь, погибли.
…вреи?
Ћн подумал, говорит, не только.
Џочему немцы злые?
ѓитлер был, а немцы разные, многие боЯлись. “ менЯ друзьЯ есть немцы, Я
там училсЯ.
‡абудьте, где училсЯ, бабка говорит, и про тех друзей, они нам больше
не друзьЯ.
‚ы ошибаетесь, папа не согласен.
Ћни начали спорить, а Я ушел, у менЯ свой домик, под новым письменным
столом. ‚ообще-то он не новый, но такого большого стола Я не видел раньше, и
сразу понЯл, чем он хорош. “ него две толстые тумбочки с Ящиками, а между
ними ничего, снизу пол паркетный, сверху крышка, а сзади главное - теплаЯ
батареЯ, и Я здесь сидел, в своей берлоге.
‘мотри, ‡ина, мальчик дичает, дом себе придумал под столом, бабка
говорит, он из домашних детей, но меру надо знать, где его друзьЯ?
‚от в школу пойдет, будут и друзьЯ и враги, мама говорит, а пока пусть
посидит, подумает.
Ћ чем ему думать, ребенку...
„умать всем нужно, говорит папа, он поздно приходит, сидит за столом,
когда Я сплю, а в остальное времЯ домик мой. Њне дали туда одеЯло, и Я там
сижу, думаю.
’ы лучше почитай, говорит мама, но Я читать не люблю, Я слушаю, как она
мне читает. Ќет, Я читаю, но понемногу, прочту полстранички и думаю,
представлЯю, как это Я там живу, на острове...
’ебе пора самому читать, мама недовольна мной.
Ќо самому долго. € Я люблю сидеть под столом, думать, что еще со мной
будет.
’ак уж случилось.
‚ воскресенье мы с папой ходим к морю. Ђ в субботу утром мы дома, все
вместе. Ќо по утрам у мамы болит голова, у нее низкое давление. Ђ у бабки
просто плохое настроение. Ђ у нас с папой хорошее, они нас не понимают. € мы
все спорим, немного ругаемсЯ, а к обеду миримсЯ.
‘егоднЯ мама говорит, Я совсем недавно родилась, и почему со мной все
именно так случилось? Њогло не быть этой войны, все бы шло тихо, мирно...
Ђ Я был бы?
Ќаша жизнь вообще случайность, папа говорит, и то, что ты у нас
поЯвилсЯ, тоже случай, мог быть другой человек.
Ќо они бы его также назвали - давно готовились, и решили. ‚ нашем
городе когда-то жил мальчик, его звали как менЯ, он маме в детстве нравилсЯ
очень. џ его никогда не видел, мама рассказывала, его взЯли в армию, и он
сразу погиб. “тонул.
‘транно, во времЯ войны, и утонул?
Ћн плыл на корабле из ’аллинна. Љорабль немцы потопили, а он плавать не
умел.
€ мне досталось его имЯ. Њама хотела, чтобы у человека все было
красиво, имЯ тоже. Ћткуда она знала, что Я буду такой?
Џапа говорит, не знала, но догадывалась, это генетика, в каждом
записано, какой он будет, и какие дети, все уже известно. Љроме случаЯ.
‚ажно, какой подвернетсЯ случай.
’ы всегда надеЯлсЯ неизвестно на что, мама говорит, она верит только в
свои силы.
Ѓабка ни во что не верит, она вздыхает - где моЯ жизнь... Ђ деда Я не
видел, он умер до войны. ‚ нем все было красиво, бабка говорит, но его имЯ
тебе не подошло бы, теперь другие времена. …го звали ‘оломон, это уж,
конечно, слишком. …го так не случайно назвали, у него дед был - лема. ’огда
можно было так называть, а теперь не стоит, и мне дали другое имЯ.
—тобы не дразнить гусей, говорит папа.
Ќе стоило дразнить, соглашаетсЯ мама, а бабушка вздыхает - у него все
было красиво... € Я, конечно, похож на него, это генетика. Ќо как случилось,
что именно Я его внук, а не какой-нибудь другой мальчик?
џ думал все утро, почему так получилось, ведь менЯ могло и не быть, а
он сидел бы здесь и смотрел в окно. Ђ может она?
„очки не могло быть, мама говорит, она знает.
Ћткуда ты берешь это, папа говорит, еще запросто может быть.
Ќет уж, хватит, и так сумасшедший дом, он менЯ замучил своими
вопросами, что и как, а Я и сама не знаю, почему все так со мной
получилось...
Џо-моему, все неплохо, а? - папа почему-то начинает злитьсЯ, дрыгает
ногой, он так всегда, если не по нем.
џ вовсе ничего не хочу сказать такого, просто непонЯтно все.
Ќаоборот, мне все теперь понЯтно!. - и папа уходит, но недалеко,
садитсЯ за стол, ему опЯть ‹енина нужно переписывать. Ћн смотрит в книжку,
потом пишет в тетрадь красивым почерком, он работает.
„ед так никогда не поступал, вздыхает бабушка, в воскресные дни какаЯ
работа... Ћн мне руки целовал, и платьЯ покупал.
Ђх, мам, говорит мама, совсем не все так солнечно было, про Ѓерточку
вспомни...
—то, что Ѓерточка... подумаешь, ничего у них не было.
€ она уходит на кухню, ей расхотелось спорить, надо готовить обед.
‘умасшедший дом, говорит мама, никакой памЯти ни у кого, и тоже идет
готовить еду.
џ остаюсь один, у окна, тот мальчик с моим именем давно умер,
захлебнулсЯ в ледЯной воде. Њне становитсЯ холодно, хотЯ топЯт. Ђ как бы он,
если б осталсЯ жить, и был бы у них вместо менЯ... как бы с ними уживалсЯ?
’ебе предстоЯт трудности, говорит мама, главное - верить в свои силы.
‚се-таки важен случай, вздыхает папа.
Њы пообедали, они давно не ругаютсЯ, играют в шашки. Ѓабушка приносит
им чай, а мне компот из слив, потому что давно в уборную не ходил.
’ебе клизму, что ли, делать, думает мама.
Љлизма это хорошо, говорит папа, современнаЯ медицина не отрицает
клизмочку.
Ќе надо клизму, лучше компот.
‚стреча
џ играл напротив дома, на площадке, там кусты и много снега. ‹епил
снежки и кидал их в дерево, и считал, сколько раз попаду; если много, то
отхожу подальше, и снова кидаю. Њимо шел один мальчик, он немного больше
менЯ, у него руки голые и курточка без воротника, ему холодно было, он все
времЯ дергалсЯ и дрыгал ногами. џ сразу понЯл, он хулиган, только русский
или эстонский, не знаю. џ бы хотел, чтобы русский, если захочет дратьсЯ,
сразу скажет, а эстонец молча подойдет, а когда узнаешь, будет поздно.
џ сделал вид, что не замечаю, лепил снежки, но кидать перестал, пусть
не думает, что хочу попасть в него. Ћн остановилсЯ, посмотрел, как Я леплю,
и говорит по-русски - давай, будем друг в друга кидать, кто больше попадет.
“ тебЯ запас, а Я буду сразу лепить и кидать, и все равно тебЯ побежу.
“ него руки голые, а у менЯ варежки, правда, промокли, но все равно
голыми трудней лепить, и Я согласилсЯ, хотЯ мне не хотелось в него кидать -
не попадешь, значит, сдалсЯ, а попадешь, он хулиган, и может разозлитьсЯ. Ќо
делать нечего, пусть кидает.
Ћн отошел немного и начал быстро-быстро хватать снег голыми руками,
раз-два - лепит снежок и очень сильно бросает. ‘нежки у него, конечно, не
такие крепкие, Я-то их долго лепил, а он раз-два и готово, но он быстро
лепил и сильно кидал, и начал попадать в менЯ. џ тоже кидал, и несколько раз
попал в него, он разозлилсЯ, хотЯ больше в менЯ попадал, и стал кидать еще
быстрей и сильней. Ќаверное, мои снежки попадали больней, он их раз-два и
готово, а у менЯ они крепкие. џ вижу, у менЯ снежки кончаютсЯ, а так быстро,
как он, Я лепить не умею. Ќо тут Я попал ему прЯмо в лоб, он перестал
бросать, решил поговорить со мной. џ понЯл, он будет дратьсЯ, испугалсЯ, но
бежать не хотел. Ћн толкнул менЯ, и говорит - ты что? џ говорю - ничего, ты
сам хотел. Ћн опЯть менЯ толкнул, и ударил сверху по шапке, сбил ее. џ все
еще боЯлсЯ его, старалсЯ оттолкнуть, а потом вдруг разозлилсЯ и стал его
бить, так быстро, что он удивилсЯ и побежал, и все времЯ оглЯдывалсЯ, а Я
бежал за ним. Ћн иногда останавливалсЯ и бил менЯ по голове, не очень
сильно, но каждый раз попадал, а Я не попал ни разу, и все равно он убегал,
а Я его догонЯл. Џотом он перестал оборачиватьсЯ, и побежал быстрей. Ќаша
площадка кончилась, дальше Я бежать не хотел. Ћн что-то крикнул с улицы и
показал мне кулак.
џ шел обратно и думал - почему он бежал, ведь он столько раз менЯ
ударил, хотЯ и не больно, и снежки лепил быстро, и сильно кидал, и попадал
часто, а Я редко, и все равно он бежал впереди, а Я за ним. ђазве Я его
победил? џ попробовал лепить как он, но у менЯ пальцы сразу заболели, и
снежки получались как кисель. Џотом Я понЯл, почему он бежал - это не его
площадка, ну, победил бы он, и что? ‚се равно Я здесь живу, а он мимо ходит.
Ђ может он просто хотел поиграть со мной, а Я ему в лоб? ‚се равно, он зрЯ
рассердилсЯ.
Ѓольше Я его не видел, а жаль - Я бы спросил у него, как он так быстро
лепит, и бросает, как машина, кто его научил, и почему у него пальцы не
болЯт, а если болЯт, то как он терпит.
‘разу много всего
Њама мне раньше читала каждый день про ђобинзона, полчасика, иногда
больше, папа говорит, как этому парню повезло, дикари не съели, а менЯ
каждый день грызут.
Љак это грызут?
‚от так, он засмеЯлсЯ, кусают как дикари. •орошо бы от главного врача
отказатьсЯ, денег меньше, зато спокойно буду лечить, а не командовать.
„аже не думайте, бабка говорит, они вас до самого низа тогда прокатЯт.
Ђ мама ничего не говорит, ее нет с нами. ’еперь мне с ђобинзоном трудно
встречатьсЯ, мы живем втроем - Я, папа и бабка ”анни ‹ьвовна.
Ћдин раз мама пришла, говорит, мы на времЯ расстанемсЯ, Ђлик, Я в
санаторий еду лечитьсЯ в сосновом бору, там воздух подходЯщий. Ѓудешь
приезжать ко мне. Ђ книжку дочитай сам, иначе не узнаешь, что с ђобинзоном
будет.
џ давно могу читать, но не люблю. Љак же Я без нее...
Ђ долго ты не будешь?
Ќаверное, лето, а осенью вернусь. „умаешь, мне хочетсЯ? Ќо кажетсЯ
пора.
„а уж, бабка говорит, позавчера пора. ‚ойна у нас затЯнулась, лучше бы
Я тогда умерла.
Ќу что ты мам, говорит мама, Я скоро вернусь, а ты - бабушку слушай.
Ћн слушает, да не слушаетсЯ.
”анни ‹ьвовна, мы пошли, папа уже у двери, поцелуйте дочь.
Ќет, только в щечку, мама говорит, вдруг палочка перескочит.
ќто микроб называетсЯ - палочка Љоха, ее немец нашел под микроскопом.
Џалочка немецкаЯ?
Ќет, папа говорит, общаЯ, у нее нации нет. ’олько люди могли нации
выдумать. Њы этот микроб победим, не сомневайсЯ.
Њама уехала, три месЯца прошло, теперь мокрый август, холодный ветер, а
она не едет. ’ебЯ к ней не пустЯт, папа говорит, подожди. ‘ам-то он ездит...
‡има быстро началась, утром проснулсЯ, в форточку сыплетсЯ противный
снег, бабка оставила открытую. Џосле обеда на улице темно, и так до
следующего утра. ‡има медленнаЯ смерть, бабка говорит, холод с темнотой,
жизнь против нас. Њама бы ей сказала, ну, что ты, мам... но некому сказать,
и папа на работе. Ѓатареи еле теплые, пол как лед, под столом неуютно стало,
и утром приходитсЯ быстро одеватьсЯ.
‚ечером папа приходит поздно, Я уже сплю.
Ќедавно Я пошел за хлебом, еще было светло, бабка говорит, купи
черного, у нас сало, маме отвезем и сами поедим, оно соленое, ты не ел
такое. Ћдни ребра у тебЯ, сало не помешает. Ћна дала мне корочку пожевать, Я
быстро съел. Ќу и зубы, она говорит, береги их, Я свои потерЯла. Ќо у нее
другие есть. “тром просыпаюсь, бабка храпит, рЯдом тумбочка, на ней в
стакане две челюсти с белыми зубами в марганцовке розовой. Ќи за что нельзЯ
свои зубы терЯть, она говорит. ‘ало помогает, ты тощий, глисты, что ли...
Љупи черного, с белым сало невкусное.
џ купил целую буханку, взЯл копейки на сдачу и пошел обратно, всего
пЯть домов и лесопилка. Ќа углу лесопилки менЯ встречает мальчик, он чуть
выше менЯ, голова большаЯ, сам очень худой. џ его уже видел, он стоЯл у
домика напротив, смотрел, как мы с папой ходили к морю, шли мимо него. Ђ
теперь он не дает мне пройти, осталось-то всего лесопилка, потом наш дом. џ
говорю, пропусти, он молчит, потом, ни слова не говорЯ, стукнул. •отел,
наверное, в лицо, попал в плечо. Ќе больно, но хлеб упал у менЯ, хорошо, в
снег, он чистый. џ не испугалсЯ, он несильно стукнул, наверное, не сильней
менЯ.
’ы чего?
Ђ ты зачем тут ходишь?
Ћн по-русски говорит, но Ясно, что эстонец.
џ здесь живу.
ќто Я здесь живу, мой улица.
Њы вернулись.
Љто этот мужик с тобой гулЯет?
Њой папа.
Ќужно говорить отец. ’ы доктора сын?
„а. Њы теперь здесь живем.
Џодыми хлеб, это же хлеб.
џ нагнулсЯ и поднЯл, хотЯ боЯлсЯ, что он менЯ снова стукнет. Ќо он не
стал, дай кусочек, говорит.
џ удивилсЯ, он мог бы сам взЯть, если менЯ стукнул, нет, он дай
говорит. Ќа менЯ не смотрит, только на хлеб. џ отломил, хлеб мЯгкий, он взЯл
без спасиба, пошел через дорогу, где, наверное, его дом. ЋбернулсЯ, говорит,
ладно, ходи, будешь отдавать хлеб за пропуск. џ принес хлеб, бабка
удивилась, дождатьсЯ не мог, такой голодный? на улице только нищие бродЯги
едЯт. џ ей ничего не ответил, все обошлось. ’ак папа теперь говорит, у него
неприЯтности, - все обойдетсЯ, не беспокойтесь, ”анни ‹ьвовна. ‡ато маме
лучше, это лекарство чудо, антибиотик, американцы придумали. Ѓабка ему
громко шепчет, Я же говорила! никому ничего! ‘трашно подумать, откуда
лекарство, а он трезвонит на каждом углу, где ваша голова, ‘емен ѓригорьич.
Ћна его так зовет, когда недовольна.
‹екарство длЯ больной, ничего такого, Я на войне даже немцев лечил.
‹учше б не лечил, хоть бы все подохли.
ќто неправильно, ”анни ‹ьвовна, хоть Я понимаю. ‡иночке начали колоть,
и тут же результат, скоро дома будет. ‘тарый друг из ѓермании прислал, тоже
врач.
‡начит, фашистов лечил, сам фашист.
…го в армию взЯли как менЯ, что было делать, он лечил, а не стрелЯл.
Ћн лечил тех, кто стрелЯл, не забывай, ‘ема. ‡а дочь спасибо, но лучше
молчал бы, может, не узнал бы никто.
Ђ что Я такого сказал... Ќо кто же это постаралсЯ, кто...
Љто, кто... те, кому надо. Ђ, теперь что говорить, уже наболтал.
Ћна ушла на кухню, а папа говорит, теперь мама скоро вернетсЯ,
лекарство что надо.
Џочему у нас нет?
Љогда-нибудь будет.
Џоехали к маме
Ќаконец мы все поехали к ней. Ќа электричке минут десЯть, папа говорил,
но до этого долго ехать на трамвае, до последней остановки, сначала большие
дома, потом скучнаЯ длиннаЯ улица с деревЯнными домиками.
џ спросил у папы, это не город уже?
‘тарый район, скоро маленький вокзальчик, теперь здесь электричка. Њы
когда-то отсюда ездили на дачу, до войны. Њоре, большие камни, мы купались.
“ менЯ машина была, но мы любили на поезде кататьсЯ.
Људа же машина делась?
Ћн засмеЯлсЯ, не знаю, оставил перед домом, а вернулись, даже дома нет,
и мы поехали к Ѓеру, помнишь?
Љонечно, помню. џ даже обиделсЯ, всего два года прошло.
Њы ехали долго, утром не светло, не темно, серый день, только снег
освещает улицу, домики, заборчики, деревьЯ без листьев и низенькие сосны,
они кучками здесь и там, всегда с иголками. ’рамвай едет медленно, часто
останавливаетсЯ, двери открываютсЯ, и ветер каждый раз по ногам. Њне стало
холодно, ну вот, бабка говорит, плохо одели мальчика, Я виновата. Џод пальто
у нее кофта шерстЯнаЯ, она ее снЯла, Я говорю, нет, кофта женскаЯ. Ћна
засмеЯлась, ишь ты, мужчинка, надела на менЯ кофту, замотала вокруг менЯ, а
потом мое пальто сверху. "Ђ мне ничего, жира хватает длЯ тепла." Њне сразу
тепло стало. Ќароду мало, все молчат, папа на площадке трамваЯ смотрит в
окно.
Ћн зимнее не одевает, думает, все еще мальчик в своем плащике, бабка
говорит, - волнуетсЯ, они редко видЯтсЯ. Џапа твой - хороший человек, все
обойдетсЯ, будете жить и жить.
Ђ ты?
ЊоЯ жизнь до войны кончилась, теперь один серый день. Љак-нибудь
доживу, вас жаль, теперь надо зубами, зубами...
џ не понЯл, хотЯ зубы нужны, без них даже сало не укусишь.
Ќаконец, мы приехали, с обеих сторон горки, трамвай внизу в длинной
Яме, мы по лесенке поднЯлись наверх на одну сторону, там деревЯнный теремок,
в нем окошко, внутри кудрЯваЯ голова, это кассирша в кассе, спрашивает, куда
вам, сколько...
Џапа говорит два взрослых, а мальчику надо?
•одит в школу - нет? …ще не надо.
Џапа отдал мне билеты, держи крепче, со следующего года и тебе билет.
Џошли на перрон ждать поезда.
Њы вышли на деревЯнный длинный перрон, это платформа, на ней нет снега,
еще было несколько человек, все молчат, только ветер злой, ждем. Ќаконец,
справа тихий звук, потом все громче, свисток, к нам бежит Яркий свет, хотЯ
день, это фонарь впереди электрички. Ћна мчитсЯ мимо нас со свистом, Я хотел
сказать, как же мы... ‚агоны мелькают, но все медленней, Я понЯл, она
остановитсЯ. Џеред нами зашипела, открылась дверь, быстро входи! папа
втолкнул менЯ, мы влезли, дверь с таким же змеиным звуком задвинулась, как
дверцы в нашем шкафу из стенки вылезают, мама говорит удобно, и мы поехали,
одна остановка, втораЯ, потом папа говорит - вперед! мы побежали к двери,
успели, только выскочили на перрон, поезд умчалсЯ.
ќлектричку недавно пустили, папа говорит, раньше паровозик здесь ходил,
вез вагончики, он два часа шел.
Ќе два, а час, бабка говорит, она за нами еле успевает, но не жалуетсЯ.
ќлектричка не достижение, Я эти вагончики любила, открытые, ветерок нас
обдувал, мы на дачу ездили... и заплакала, она давно не плакала, и вот...
Џапа нахмурилсЯ, то было летом, ”анни ‹ьвовна, а теперь зима, вы же
видите. € технику не остановишь. џ тоже все помню, но что же нам делать,
плакать целый день? ‘тараЯ жизнь прошла... и молодость, что поделаешь.
’ы не старый человек, бабка говорит, была бы жизнь получше.
Њы прошли весь перрон, стали спускатьсЯ по сломанным ступенькам на
землю. Ѓабка охает, где перила, они сто лет здесь были, вот ваша техника,
сломали, зачем? ќстонцы так не делают, все приезжие русские, приехали, никак
не уедут.
”анни ‹ьвовна, им некуда ехать, их страна разбита.
‚от и строили бы свою страну.
Њы шли, улиц не было, поле, через него дорожка в снегу, мне снег попал
в ботинки, но тут же растаЯл и согрелсЯ, мы шли быстро и молчали. ‚переди
показались маленькие домишки деревЯнные, среди них двухэтажный белый
каменный дом, мы в него вошли. ’ам прилавок, сидела женщина, вЯзала из
красной шерсти - куда пропуск, в седьмой? только до обеда, у нас строго.
‡наю, знаю, Я без пропуска, врач, а это родственники. ’етка тут же смотрит в
записки, можно, палочек нет, поздравлЯю, доктор, но порЯдок есть порЯдок,
сами понимаете.
Њы прошли мимо прилавка в другую дверь и оказались за стенкой, она
окружает все домики. Џапа знал куда идти, мы быстро шли, бабка пыхтела, но
не признавалась, только отстала от нас на несколько шагов. Њы вошли в домик,
там короткий коридор, несколько дверей, папа стукнул в одну, два голоса
сразу говорЯт - можно, мы вошли.
џ видел ее
Љомнатка маленькаЯ, в ней две кровати, на одной, у двери, лежала
толстаЯ тетка, она сразу повернулась лицом к стене, а мама сидела рЯдом с
кроватью у окна. Ћна увидела менЯ, встала и говорит, наконец, Я с утра жду,
что вы так долго. ЋбнЯла менЯ, но не поцеловала, от нее пахло травой или
лекарствами, не знаю.
’ы скоро домой?
„а, Я здорова, антибиотик вылечил. Џойдем, погулЯем все.
Ћна долго одевалась, одежда здесь же в шкафу, им разрешают гулЯть и
даже заставлЯют, и мы пошли.
Ѓабка говорит, ну вот, увидел маму, а теперь мы с тобой погулЯем, они
пусть одни, им есть, о чем говорить.
Њожет, мы с Ђликом еще? мама говорит. Џотом - нет, сказала, скоро будем
вместе, иди, мало ли что.
€ мы с бабкой пошли мимо домиков, по снегу, Я видел, как быстро растут
тени, зажигаютсЯ в окошках огоньки.
‡десь люди живут годами, бабка говорит, ‡иночке повезло, что новое
лекарство, у нас его нет, мы в лагере живем, хоть помирай, никому не нужны.
Ђ раньше были нужны?
Ќет, но страха не было, спокойно жили. ‹ет двадцать жили тихо, люди
долго не терпЯт покоЯ. Ђ до этой была еще война, тоже цорес.
ќто еврейское слово неприЯтности.
’ы богатой была?
Ћна засмеЯлась, не богатой, достаточной, мы все имели, пока твой
дедушка был жив, а вообще евреев не любЯт.
џ спросил почему, она говорит, долгаЯ историЯ, но ты должен радоватьсЯ
жизни, главного врага нет, остальное как-нибудь. ’олько учись, а ты мало
читаешь, единственную книгу дочитать не можешь, что же с тобой будет?
џ хотел сказать, читаю, но не сказал. џ еще одну книгу начал читать,
только никому не говорю, скажут, первую сначала дочитай, ничего до конца не
делаешь. •отЯ мамы нет дома, но бабка может, они одинаково говорЯт. ’олько
папа не скажет, погладит по голове - читай, читай... Ќо он все времЯ занЯт.
Ђ Я про ђобинзона уже все знаю, прочитал в конце. Ќе радостно, но спокойно у
него, как бабка говорит. †аль, что уехал с острова, ничего хорошего. ’еперь
книга испорчена, читать не хочетсЯ, все знаю. Њама дочитала до ЏЯтницы, Я до
первых дикарей, и зачем только в конце прочитал... ’еперь жду, пока забуду
конец, может, снова буду читать. Ђ втораЯ книга - "—то Я видел", про
мальчика в Њоскве, он много интересного видел.
Њы шли, шли, Я замерз, хотЯ кофта теплаЯ, наконец, повернули обратно, и
Я увидел вдали два человека, поменьше и повыше, это мама и папа, они
понемногу шли навстречу. џ вижу, он большой, она маленькаЯ, сказал бабке,
она говорит, не называй менЯ "баба", привыкли! џ дама, пусть стараЯ, но
„ЂЊЂ.
‹адно, пусть „ЂЊЂ, но Я ведь правду сказал, она маленькаЯ.
„ама засмеЯлась, говорит - все наоборот, мальчик, она сильнаЯ, он
слабый. Ѓыть хорошим в наше времЯ... мало, ох мало.
Џочему слабый?
€ногда она говорит непонЯтно, и заставлЯет мытьсЯ, очень холодно по
утрам.
Ћна молчит, мы тихо шли навстречу.
Џока они вместе, все хорошо. •отЯ Я задумала ей другую партию, но
война, все смешалось, что хорошо, что плохо. € Я столько потерЯла...
Џотом глЯнула на менЯ, что это Я, ты еще мальчик.
’ут они подошли, мама смеЯлась, и у папы радостный вид, представлЯешь,
мам, говорит мама, он предложил мне расписатьсЯ.
Ђх ты боже мой, очень смешно, мальчик в школу пойдет на следующий год.
Ќо лучше поздно, чем никогда, а мне говорит - Я была права, они дураки.
Њама засмеЯлась, пусть дураки, но пора.
Ћн на работе пропадает, бабка говорит, плохого не замечено, война
остепенила.
Њама засмеЯлась, ничего не сказала.
Њы еще немножко прошли вместе, потом она говорит, бегу на обед, такой
порЯдок. Џапа поцеловал ее, не провожаю, в следующий раз вернемсЯ вместе.
Ћбратно ехали долго, но весело, в вагоне люди пели по-эстонски песни, в
городе зажгли огни, и в нашем доме тоже светло, только домики напротив
темные, там уже спали.
Њама вернулась
’ри недели прошло, три субботы, три воскресеньЯ, а ее все нет. Ѓабка
говорит, надо убедитьсЯ, что в порЯдке, рентген, анализы... ‘убботы Я помню
хорошо, мы ходим на базар, там много народу в выходные дни, можно купить
дешевле.
Њы с тобой грешим, бабка говорит, евреЯм в субботу запрещено работать.
ђазве это работа?
Ћна засмеЯлась, представь себе, ведь ты гулЯешь, а Я думаю, что купить
на мелочь у менЯ в кошельке. Ћт нищеты устаешь, Я раньше не знала. Ђ потом
варить, варить... думаешь, Я люблю?
Ќаконец, мама вернулась.
Ћни приехали, стукнули в дверь. “ нас света не было, а ключи папа на
столе забыл. ’олько мама встала на порог, у вас пыльно, говорит, сбросила
пальто, схватила щетку и давай под кроватью шуровать - мне нельзЯ дышать
пылью.
’ы с ума сойдешь от выдумок, при свечах мести!.. бабка говорит, Я
только утром вымела, пыли никакой.
Њама бросила щетку, схватила менЯ, прижала к животу, мне стало тепло,
она вернулась. Џапа не ушел на работу, мы сели есть, картошка и жаренаЯ
салака. Ћни пили вино, а мне дали компот из Яблок со сливами.
Њам, ты жаришь рыбу как Я, мама смеетсЯ, - даже хвосты хрустЯт.
ќто ты жаришь как Я, бабка вечно спорит.
Љогда ты жарила до войны? в кухню не заходила.
„а, да... Я забыла совсем, Яйца курицу учат.
—то у тебЯ на работе, ‘ема, правду скажи.
Џапа махнул рукой, ничего, оставили, главнаЯ теперь ‡олотова.
ќта сволочь?
…ще хорошо отделалсЯ, бабка говорит. ‘вЯзь с заграницей, и только
выговор. ‘нЯли с руководства, а на работе оставили, учли что воевал.
„а, ладно вам... папа говорит, так даже лучше, снова простой врач,
лечу, а не командую. Ђ то забуду, как лечить, зрЯ, что ли, немцы менЯ учили.
…ще смеетсЯ! ‡абудьте свою ѓерманию довоенную, легкомысленный человек.
Ћставь его, мам, говорит мама, все хорошо, мы вместе.
’олько моих мальчиков нет.
Њой брат ѓриша
ќто было уже весной, мама говорит, сегоднЯ воскресенье. џ удивилсЯ, что
Я маленький, дней не знаю? Ђ она говорит:
‘егоднЯ не пойдете с папой к морю. Џока ты спал, он уехал за твоим
братом, скоро вернутсЯ.
Љакой еще брат?
“ папы до тебЯ был сын, давно. Џапа тогда жил с другой женой.
Ђ где она?
“мерла во времЯ войны в ’ашкенте. ѓриша ехал к нам в —увашию, сам,
через всю страну, потом училсЯ в фельдшерской школе у папы, и его даже взЯли
на фронт. ‡а пару месЯцев до окончаниЯ войны.
‘колько же ему лет?
Ћн старше тебЯ на пЯтнадцать лет, считай сам.
‚от еще, Я считаю хорошо, но складывать не люблю.
’ут открываетсЯ дверь, входит какой-то взрослый дЯдЯ, невысокий, как
папа, с двумЯ чемоданами в руках, а третий папа несет, идет сзади,
улыбаетсЯ.
Ђ, ‡и-и-на, привет, говорит тонким голосом этот человек, он молодой, но
не улыбаетсЯ.
Ћтец, это твой новый сын? - и показывает на менЯ.
Ћн менЯ видел до войны, но Я в пеленках был замотан, он не мог
разглЯдеть.
Ђ он изменилсЯ, ѓриша говорит, и очень громко захохотал, голову
откинул, как папа, вот как привычки передаютсЯ, бабка говорит.
Ђ, ”анни ‹ьвовна, это вы...
џ тоже изменилась, удивительно, что ты менЯ узнал.
Ѓольше он на менЯ не смотрел. Њы обедали, он ел очень быстро, жадно, и
чавкал, но бабка ничего не сказала. “ него нос с горбинкой как у папы, а у
менЯ прЯмой как у мамы. “ него толстые щеки, он всегда ест и ест, как только
представитсЯ возможность, он говорит. € может спать сидЯ, и стоЯ, и даже на
пЯть минут заснуть. ‘кажет, через пЯть минут проснусь, и пожалуйста.
Ќервы у тебЯ как у матери, мама говорит.
„а, у нее было чему поучитьсЯ.
‚се помолчали, потому что она умерла.
Џотом они с папой сели напротив друг друга в кресла, и ѓриша начал
учить папу, как надо жить, нечего сидеть в большом городе, ‡ине надо в
деревню, а доктора везде нужны. ‚ деревне врачам бесплатно несут продукты,
заодно поправишь сердце свое...
Ђ что у папы с сердцем? џ не знал.
Џапа слушал и улыбалсЯ, куда мы поедем, здесь наш дом, от них нигде не
скрытьсЯ, ты еще молодой, не понимаешь. Ќекуда ехать, будем здесь выживать.
Ќет, ѓриша не согласен, надо ехать сам знаешь куда.
’ы сошел с ума, вместо €зраилЯ поедешь в другую сторону.
‡наю, знаю... ѓриша знает, как жить. џ не сумасшедший, буду ждать
момента, не пропаду. џ не хочу, как мама. Љак вы...
Ћни начали спорить, а Я ушел, залез под стол, хотЯ пол даже там
холодный. Њой старший брат оказалсЯ скучным. Џотом стало тихо, он ушел, Я
вылез.
Ќевежа, даже попрощатьсЯ не ЯвилсЯ, мама говорит, папа пошел проводить.
Ћн будет жить недалеко, в маленьком городе у озера, он фельдшер, крепкий
парень, не пропадет.
Ћн-то не пропадет, бабка говорит, зато мы пропадем. Ћн на сто процентов
прав, надо бежать. ‘ема на виду, они не простЯт ему.
Ђх, мам, говорит мама, о чем вы... все уже позади, прошло. †изнь
хороша, пока мы вместе.
Ђ что такое шизик?
Ѓабка рукой махнула, и ушла.
Ќу вот, мам, ты менЯ всегда в трудный момент оставлЯешь.
’а на кухне засмеЯлась, выкручивайсЯ, твой сын.
изик сумасшедший, неправильно думает, больной человек.
Ђ кто не боитсЯ, тот шизик?
изик ничего не боитсЯ, он главное потерЯл.
‚от Я шизик, говорит бабка, и приносит на тарелочке варенье, маленькие
Яблочки как сливы, только прозрачные, желтые, на длинных веточках.
ќто райские Яблочки, менЯ –илЯ угостила, завтра пойдем к ней в гости.
–илЯ моЯ сестра, ты видел ее.
Љонечно, на улице встречал. Ћна к нам не ходит, длинный путь, она
хромает, с детства нога больнаЯ. Ђ бабка часто бегает к ней за советом, как
что варить, уйдет и до вечера, а мы голодные сидим. Њама рассердитсЯ, идет и
варит Яичницу, только глазки растекаютсЯ. Ђ –илЯ все знает, как готовить.
Љроме еды с ней не о чем говорить, бабка смеетсЯ, но она добраЯ сестра, жаль
только, муж идиот, целыми днЯми качаетсЯ на кровати.
Њам, мама смеетсЯ, не качаетсЯ, а молитсЯ, ты старый человек, должна
понимать.
џ понимать не хочу, о чем преступника просить. Ђ вот кто настоЯщий
шизик, так это ее Ђрон.
Њы у –или
“тром мы с бабкой пошли к –иле, трамвай туда не ходит, а пешком долго,
она в старом городе живет. ‡десь воздух сильно пахнет брикетами, топЯт печи
длЯ тепла. Ќо домик красивый из серого камнЯ, узкий с высокой острой крышей.
ЉарабкайсЯ по лестнице, Я за тобой, бабка говорит, эта лестница менЯ
добьет.
‘тупени узкие, плоские и даже с выемками, бабка говорит, люди и камень
протрут. ‹естница заворачивает по кругу, одни стены, и наверху дверь.
Ѓабка толкнула дверь, дура, душа нараспашку, как до войны живет.
Њы вошли. Љоридорчик, впереди большаЯ комната, направо клетка
стеклЯннаЯ, в ней кухнЯ, там ходит, переваливаетсЯ с бока на бок большаЯ
старуха, одной рукой мешает поварешкой, другой трЯсет что-то в бутылке, и
разговаривает сама с собой. Ћна не слышала, что мы вошли, бабка постучала в
стекло. –илЯ увидела нас - ”анни, наконец! идите в комнату, Я сейчас. Њы
вошли, здесь просторно, светло, два очень высоких узких окна... везде
набросаны вещи, нет даже свободного стула.
Ќу, –илЯ... всегда так!
Ѓабка скинула вещи на кровать, котораЯ в углу, мы сели у стола. €з
кухни дверь прЯмо в комнату, входит –илЯ, у нее две огромные тарелки в
руках, Я делаю мЯсо, пробуй, это кисло-сладкое мЯсо, мальчик, ты такое в
жизни не ел, правда, ”анни?
Људа мне, говорит бабка, но не злитсЯ, Я вижу, она –илю любит. Ђ ты не
ешь?
…шьте вы, Я буду смотреть, мне приЯтно. „о двух держатьсЯ, Я зуб лечила
с утра.
ЊЯсо с коричневой картошкой, очень вкусное, но страшнаЯ куча. џ уже
наелсЯ, а тарелка еще полнаЯ, и Я вилкой ковырЯл, чтобы –илЯ не
рассердилась. Ѓабка говорит, если хочешь –илю рассердить или обидеть, ешь
мало, она умрет от тоски. € Я делаю вид, что ем, немного отдыхаю, а потом
мне снова захотелось, и Я все съел. Ђ бабка свою еду поковырЯла и на кухню
отнесла. –илЯ ей ничего не сказала, только махнула рукой.
Ђ вот мальчик молодец. Ђлик. ђусское имЯ, да?
Џочему русское, Ђлександр евреЯм дают. ѓреческий царь, он евреев не
трогал.
“ Ђлика второе дыхание есть, далеко пойдет, говорит –илЯ. …да еврейский
спорт, мы чемпионы по еде. ’ебЯ не беру в расчет, ”анни, ты русскаЯ
красавица у нас.
Џочему русскаЯ, Я что, хуже тебЯ?
Ќаоборот, лучше, мы простые, а вы капиталисты. Ђ, теперь все позади.
’еперь все равны, да?
Ѓабка засмеЯлась - все, кто выстроились, кроме начальников. Ђ где твой?
‚ синагоге вестимо, уговаривает бога быть с нами подобрей.
Ђ ты?
Ђ Я как всегда, придет, мЯсо на столе, значит, боженька помог.
Њы поели, посидели и ушли, обратно снова долго, Я даже устал, с таким
набитым животом трудно гулЯть.
Џочему –илЯ к нам не ходит, она же не сильно хромает, и на базар ездит
в наш район?
‘теснЯетсЯ папу, он образованный, а она простаЯ.
Ђ где ее дети?
Ќе было. Ћна старше менЯ, замуж вышла в сорок, никто не брал хромую.
“ нее красивое лицо.
’ы думаешь... …ще никто не говорил, надо ей сказать.
Ќе надо.
‘теснЯешьсЯ. •орошее сказать не стыдно.
„ень рождениЯ
Ћднажды в году дарЯт настоЯщие подарки. Ќа день рождениЯ, конечно.
Ќовый год не в счет, там всем что-то раздают, шум, суета, и каждый смотрит,
не лучше ли у другого. Ћт этого устаешь, и подарок кажетсЯ маленьким,
неинтересным. ‚сем дарЯт, просто день такой. ѓоворЯт, Ќовый год начинаетсЯ.
Ћткуда они знают, когда он начинаетсЯ? џ спрашивал, никто не отвечает. Џапа
говорит, просто люди договорились, надо же когда-то новое времЯ начинать.
Њало ли о чем можно договоритьсЯ... Џравда, Ќовый год никто еще не отменЯл,
многие праздники поменЯлись, а этот осталсЯ. ЏриЯтно, папа говорит, никакаЯ
власть его отменить не может.
Ќо если подумать, разве Я виноват, что старый год кончилсЯ? Ђ день
рождениЯ Я заслужил, жил, жил - и добралсЯ до конца своего года. € вот они,
подарки...
‹ежат на тумбочке около кровати. Ѓабка рано уходит на кухню, готовит
что-то вкусное к обеду, к завтраку она не успевает. € Я здесь в уголке один.
—ерез дырку в ширме вижу окно. Ѓабка говорит, здесь раньше не было дыры,
ширма единственное, что осталось с довоенного времени. Љроме альбомов, они
были завернуты в эту материю. ђаму папа заказал, не такаЯ красиваЯ, как
стараЯ, он говорит, зато куда прочней, так что ширма нас переживет. Ђ на
месте дырки был рисунок знаменитый, бабка говорит, хорошие деньги они
выручили. ‡ато теперь Я вижу окно. ‚торой год на этой квартире, второй день
рождениЯ у менЯ здесь. Џомню еще третий, в квартире у дЯди Ѓера, давно, а
дальше не помню. „ЯдЯ так и не вернулсЯ, переехал в Њоскву жить, у него
теперь другаЯ жена.
‚се-таки решилсЯ, а Я плохо о нем думала, бабка говорит.
Ђ папа не радуетсЯ, Я брата потерЯл, когда еще увижу...
—удак вы, ‘ема, главное, он живой, бабка всегда права.
Ђ с подарками случаютсЯ удивительные вещи, мама говорит. Њне до войны
подарили огромного медведЯ. Њы уехали, бросили все, наш дом разбомбили, а
мишка у моей подруги сидел, Я его починить отдала. Љак приехали, он к нам
вернулсЯ.
џ про этого мишку сто раз слышал, теперь он на верхней полке в темноте
сидит. Њне его немного жаль, никто не играет с ним, Я больше с игрушками не
играю. Ќо все равно, он дома живет.
џ уже не помню, как жили при войне. Ђлику хорошо, мама папе говорит, Я
бы хотела все забыть - войну, и особенно до нее, мне бы легче стало.
€ менЯ забыть молодого?
’ебЯ нет, она смеетсЯ. ‡абыть чего лишилась, чтобы не жалеть.
Ђ Я ничего забыть не могу, бабка говорит, длЯ менЯ жизнь один бумаги
лист, на нем все записано, не вырубишь топором.
Ћна родилась в июле, не наша порода, а мы с папой в октЯбре, в один и
тот же день. ‚ообще-то, Я на десЯть минут опоздала, мама говорит, другой
день началсЯ. ‚рача упросила времЯ рождениЯ изменить, на бумаге, конечно.
’ак что у Ђлика записано двенадцать без пЯти, с ‘емой в один день, отцу
приЯтно.
џ подслушал, она подруге ‘оне по секрету говорила. Џодумаешь, секрет,
пЯтнадцать минут, все равно мы с папой близко родились. ’олько разные года.
џ родилсЯ еще в старом веке, в нем Џушкин всю жизнь прожил, папа
говорит.
Ђ Я родилсЯ еще до войны.
Ђ Я еще до той войны, он говорит.
Љакой той?
„а ладно тебе... он засмеЯлсЯ, успеешь эти войны сосчитать.
“тром сумрачно в комнате, темно, дует ветер из форточки - мама закалЯет
менЯ, и слышно, как шлепаютсЯ капли о стекло. ‚переди зима, темнота, желтый,
тусклый свет. € все-таки - день рождениЯ! џ добралсЯ до конца собственного
года. € чтобы веселей было дальше жить - подарки...
Ћни притаились в темноте, ждут, когда Я проснусь. Ђ Я уже давно не
сплю, смотрю на тумбочку. Ќе очень они возвышаютсЯ... Ќо бывают невысокие
длинные подарки, очень нужные, например, фонарик, мне его подарили в прошлом
году. Ћн круглый, длинный, с большим прозрачным окошком в одном конце, в
другой вставлЯютсЯ батарейки. Ћн бы светил до сих пор, если б не упал у
менЯ. Њама говорит, Я варвар, потому что вытекла батарейка. „ругую Я сам
разломал, одной все равно маловато. Џапа обещал новые купить, если будут в
магазине, и у него в тот момент окажутсЯ деньги в кармане, и он не забудет,
как обычно. ‚се вместе у него редко получаетсЯ, то денег нет, то магазин
переехал на другую улицу. Ќо когда-нибудь он соберетсЯ с силами. ’ак говорит
мама - соберись с силами, ‘ема... Џеред днем рождениЯ он собираетсЯ, и вот -
подарки.
Ќе очень длинные подарки, они умещаютсЯ на тумбочке. ‚ прошлый раз
что-то свешивалось, Я даже подумал, что шнур от машины-самосвала. Ќе
выдержал, протЯнул руку, а это, оказываетсЯ, салфетка, они решили салфетку
постелить, длЯ красоты. Џодарки, правда, оказались ничего, но самосвал
осталсЯ в магазине. € не очень нужно, в нем батареек, говорЯт, хватает на
полчаса, потом катай его сам, а что в батарейках, Я давно выЯснил. Џапа
обещал другой фонарик, особый, пока его нет в продаже. ‘ам светит, ему
батареек не надо.
’ак что фонарика среди подарков быть не может.
Ћни не высокие, не длинные, и не круглые, подарки... ‡начит, мЯчика
тоже нет среди них. Ќу, и хорошо, мЯчик трудно найти в траве, ходишь рЯдом и
не замечаешь. Ќадо не просто глазеть, как ты, а видеть, мама говорит.
‘мотреть легко, потому что глаза даны, а вот видеть...
‘ейчас мне даже смотреть трудно - еще темно. џ лежу и жду. Џонемногу
идет времЯ, первый день моего нового года. ‚етер стараетсЯ длЯ менЯ,
разгонЯет тучи, в окне становитсЯ светлей. џ вижу, на тумбочке что-то
чернеетсЯ плоское - одно, непонЯтной формы - второе... и еще, что-то тонкое,
длинненькое, совсем небольшое...
џ уже знаю. „огадываюсь, конечно. Ќасчет плоского почти уверен. ќто
книга. “ менЯ две любимые книги, про ђобинзона и "—то Я видел", а эта? џ
думаю, та самаЯ, о прошлом земли, которую видел у ќдика, и даже начал
читать, сам! Ћчень медленно, правда, но все понЯл. Ќо он домой не дал -
пода-а-рок, говорит. Ќачало интересное - как произошла землЯ. ЉакаЯ-то
звезда вырвала из солнца клок, получились планеты, они закружились,
завертелись, остыли, и поЯвилась на них жизнь. € в конце концов, родилсЯ Я.
Ћсенью, и сегоднЯ мой день рождениЯ.
Ќасчет второго подарка... џ думаю, это полезнаЯ вещь. Ћна трЯпичнаЯ.
ќто не очень интересно, но нужно. Њожет, рубашка или даже штаны. таны бы
лучше, в старых карманы продрались. Њама говорит, это необратимо. Ѓез
карманов штаны неинтересны. Ђ в новых просто должны быть карманы.
Ќасчет третьего подарка - не знаю. Њожет, мне показалось, там просто
тень, и не лежит ничего? …сли очень хочетсЯ, то кажетсЯ.
џ лежу, не спешу вставать. Љогда все потрогаешь, ждать нечего будет.
ќтот парень менЯ удивлЯет, папа говорит, он умеет ждать, Я не умею до
сих пор.
Ћн в менЯ, мама говорит.
Ќе, в менЯ...
€ так они спорЯт почти каждый день, но не ссорЯтсЯ. Џока бабка есть не
позовет. Ђ сегоднЯ выходной, и день рождениЯ, сначала пойдем к морю, потом
обед, потом придет ќдик с тетей ‘оней, принесут подарок, будем есть
крендель, пить чай.
‚от настоЯщий первый день. Љакой там Ќовый год... подумаешь,
договорились. Ђ Я жил и добралсЯ до своего собственного днЯ.
“ нас Њара
Ћна в доме инвалидов живет, после войны у нее другого места нет. Њама
говорит, надо бы ее взЯть на времЯ, пусть поживет в нормальном доме.
Ѓабка ничего не сказала, Њара ее двоюроднаЯ сестра, но они не дружат.
‘ами решайте, а место где длЯ нее, где? ‚ комнатах восемь и десЯть метров, с
ума сошли. џ в своей квартире за ширмой живу.
Ђ потом говорит, Я не против, пусть до лета поживет, все-таки у нее
больше никого. ‚ переднюю можно топчанчик втиснуть.
„о лета еще зима и весна, и Њара у нас живет. ЊаленькаЯ старушка с
кривой спиной, сзади у нее под толстой шерстЯной кофтой огромный бугор. џ
думаю, это не спина, что-то внизу подложено, и не может чувствовать, когда
трогают. Љаждый день подкрадываюсь сзади, Њара сидит в больших железных
очках, лицо белое как мукой обсыпано, губы вытЯнуты хоботком и непрерывно
жуют, но у нее во рту ничего, кроме двух розовых челюстей, как у бабки,
только у нее зубы побольше; она тоже по вечерам кладет их в стакан с
марганцовкой, так что теперь у нас и в комнате и в передней зубы отмокают. “
Њары своЯ лампа и маленький столик перед кроватью, и больше ничего в
передней не помещаетсЯ. Њара сидит перед своей кроватью на низкой скамеечке,
спиной к нам, покачивает большой головой с широким розовым пробором, волосы
у нее желтые и редкие, она смотрит в газету и слегка раскачиваетсЯ, как
–илин муж Ђрон, который молитсЯ целыми днЯми, сидЯ поперек кровати. Њара не
молитсЯ, она в бога не верит, говорит, Я философ, и вообще, будь что будет.
џ подкрадываюсь, протЯгиваю руку, еще немного и дотронусь, наконец, узнаю,
что в этой шерстЯной возвышенности на ее спине таитсЯ.
Ќо она все видит, слышит, и, не поворачиваЯсь, говорит мне - " нельзЯ".
џ делаю вид, что ничего такого не хотел, а только подошел с вопросом, к
ней все обращаютсЯ с вопросами, она все знает и дает ответы. Џотом ей
говорЯт - Њара, кушать... - она встает и ковылЯет к столу. ‡десь она
удивлЯет всех, потому что непонЯтно, как может столько еды поместитьсЯ в
небольшом теле, да еще кривом. Ћна за столом рассказывает истории про людей,
которые страдали от обжорства, а она им советовала поменьше есть, и даже
совсем пропускать некоторые дни, это, полезно. Ћна ест, ест, и даже бабка,
ее двоюроднаЯ сестра, вздыхает, но ничего не говорит.
Ќо вот наступает особый день - среда, Њара за общий стол не идет, она
голодает, она сидит на своей скамеечке и читает, пока мы едим. Љогда народ
расходитсЯ, Њара вытаскивает из-под кровати корзинку, в ней несколько старых
книг и бумажный пакет. Ћна долго разворачивает хрустЯщую бумагу, наконец,
развернула, там пара больших желтых пачек, это ее любимаЯ "Љама", лечебнаЯ
мука. Њама смеетсЯ, обычный овес, только размолотый, но Њара знает лучше, и
никто, конечно, не спорит с ней. Џусть голодает, ей полезно, считает папа,
он ведь врач. Џусть очиститсЯ, он говорит, у нее столько шлаков... џ смотрю
на Њару - где ее шлаки? Ќаверное, в спине, в той самой возвышенности,
которую она не дает мне потрогать, она как часовой на посту, со своей
горбатой спиной в толстой шерстЯной кофте.
Ћна берет пачку своей любимой муки, и говорит мне - принеси
кипЯточку... как нищий на рынке, Я слышал, у него такой голос.
Ѓабка вздыхает - Њара замаливает грехи.
Љакие грехи?
Ћна не объЯснЯет, молча наливает в большую кружку горЯчей воды из
чайника, только что вскипел, и Я несу, правой рукой держу за ручку, левой
поддерживаю правую руку, потому что тЯжело.
Ќеси осторожно, и подальше от себЯ, говорит бабка, а то давай Я...
Ќет, Я сам, сам - и Я несу на вытЯнутых руках горЯчую воду длЯ особой
еды, котораЯ очищает Њару и лечит, так она говорит, хотЯ все сомневаютсЯ, но
никто не спорит, потому что Њара все знает лучше, у нее муж был философ.
Њама говорит - он был старик.
Ћна же тоже стараЯ.
’огда она была молодаЯ.
Ђ спина такаЯ же?
‘пина у нее такаЯ всегда. Њуж ее любил, он говорит - Њара, ты философ
лучше менЯ. € она никогда не готовила, они ходили в ресторан до войны.
‚ ресторан ходить дорого, но Њара была богатой, а муж бедный, старый и
философ.
€ он получил молодость, богатство, и горб в придачу - это говорит папа,
когда его кроме мамы никто не слышит, и менЯ, конечно, потому что Я слышу и
знаю все, что говорЯт в комнатах и на кухне. џ все знаю и могу, только
дотронутьсЯ до Њары не удаетсЯ, хотЯ стараюсь каждый день. “ Њары немцы
сожгли мужа. Ћна уехала, а он не успел.
ќто темнаЯ историЯ, хмуритсЯ папа, но не нам ее осуждать.
Њэрочка не виновата, говорит бабка, он, как всегда, где-то бродил, а
тут машина, никто ведь не знал, что последнЯЯ.
Ћчень страннаЯ историЯ, говорит мама, ей следовало подождать.
Ќе будь такой решительной, отвечает папа.
Ђ ты когда решительный? ’ебЯ взЯли, одели в форму, впихнули в поезд, ты
о нас ничего не знал, пока не нашел в этой деревне, в —увашии.
Ќе ссорьтесь, дети, нас мало осталось, говорит бабка, обвинить легко, а
защититьсЯ трудно, всего не объЯснишь, чужую судьбу руками не разведешь.
Њара ставит кружку на колени, у нее специальнаЯ досочка, как столик, и
начинает готовить полезную еду. ЌаклонЯет пачку над кружкой, трЯсет ее, и
ничего не получаетсЯ, пар сразу смачивает желтую как песок муку, она не
хочет сыпатьсЯ в воду. ’огда Њара говорит мне - принеси ложку, и, подумав,
добавлЯет - пожалуйста, она держит это слово, как золотой рубль, бабушка
говорит, у нее есть один золотой, на похороны, пусть держит. € вот слово
сказано, сегоднЯ среда, прошла неделЯ, Я бегу за ложкой, бабушка тут же
подает ту самую, которую Њара любит - большую, темную, это серебро, осталась
одна у нас, остальные мама обменЯла во времЯ войны мне на молоко и масло.
Ђ Њара тогда жила на юге, она всегда устраивалась, не хуже, чем твой
Ѓер, мама говорит папе.
Џапа молчит, он плохое слышать не любит.
Ќе осуждай, и тебЯ не осудЯт, отвечает за него бабка, Њара с детства
больнаЯ, у нее спина.
џ сам вижу - спина, но что в холме под шерстЯной старой кофтой, не знаю
- мЯгко там или твердо, а, может, как нарыв - переливаетсЯ... а может кость,
твердаЯ как камень? или вдруг окажетсЯ, сверху что-то привЯзано, а на самом
деле спина как спина? € как она спит, тоже никто не видел, она ложитсЯ в
своем уголке, лицо покрывает простыней, и храпит. Ќо стоит кому-нибудь
приблизитьсЯ, Њара тут же - кто там?.. высовывает большой белый нос,
смотрит, не идет ли кто трогать ее спину.
Ќегров надо освобожда-а-ть, она жует губами, - но только постепенно,
иначе взбесЯтсЯ, свобода тЯжкаЯ ноша, да-а...
Њара, вы рассуждаете как фашисты, сердитсЯ мама, у нее нет высшего
образованиЯ, как у Њары, она не может объЯснить, но всегда за
справедливость. Џапа молчит, потому что он специалист, ‘ема узкий
специалист, Њара говорит, все врачи такие, ему нечего сказать о неграх.
Ѓабка тоже молчит, что она может сказать? Љак сегоднЯ на рынке? ”анни
‹ьвовна, вы же образованнаЯ женщина, папа говорит, когда спорит с ней. џ все
забыла, она отвечает, и от знаниЯ мир лучше не стал.
Ђ Њара верит, что знание сила, и что простаЯ мука ей поможет. Ћна,
наконец, достает из пакета полную ложку с горкой, еще одну, и еще, и
размешивает, мука постепенно намокает, темнеет, из желтой становитсЯ
коричневой, красноватой, падает на дно, падает, падает, а Њара все
размешивает, размешивает, пока не получитсЯ грЯзноватое болотце, и она,
вытЯнув шею, несет ложку ко рту, и, вытЯнув губы трубочкой, всасывает эту
жижу, и несет новую ложку, она лечитсЯ, очищаетсЯ от шлаков...
Џотом до ужина она сидит на своей скамеечке, криваЯ, белаЯ, даже не
смотрит в газету, жует губами, о чем-то думает, трЯсет большой головой с
редкими желтыми волосами.
“жин, Њара, иди! - и она идет, ест... у нее спрашивают про жизнь, как
зародилась без бога в горЯчем болоте, про негров, которых надо освободить,
про еврейское государство, которое недавно образовалось... про все, все,
все...
Џотом она уходит в свой угол, Я сижу за столом, доедаю кашу, вечно ты
возишьсЯ, плохо жуешь, бабка говорит... оглЯдываюсь - в передней свет, на
скамеечке криваЯ шерстЯнаЯ спина... смотрю на спину, думаю - что там?..
Ќо Њара недолго жила у нас, после Ќового года поругалась с бабкой,
говорит, хватит, мне там лучше, с вами не о чем поговорить. € уехала обратно
в дом инвалидов, у нее соседка тоже философ.
ЉатЯ
Ђ топчан осталсЯ, пусть будет, бабка говорит, возьмем прислугу, мне
надоело вам готовить, Я тоже философом быть хочу.
€ к нам приехала девушка ЉатЯ, бабка нашла ее на базаре. Ћна в деревне
живет, там голодно, так что пусть у нас побудет, поможет мне за еду.
Џусть, говорит папа, скажем, она родственница вам.
‹учше вам, про менЯ соседи знают.
ЉатЯ ростом с маму, только гораздо толще, даже странно, ведь голод у
них. Ћни от картошки пухнут, папа говорит. ‚олосы у нее кудрЯшками, мама
знает, это завивка горЯчими щипцами, очень моднаЯ. ЉатЯ странно говорит,
русские и эстонские слова вместе, и еще какие-то, никто не понимает. ’ак
говорЯт только на границе ђоссии и ќстонии. ђаньше была такаЯ граница, а
теперь мы одна страна. ЉатЯ ест больше, чем мы все, и даже больше, чем Њара
ела. € ничего делать не хочет. Ѓабка заставлЯет ее хотЯ бы посуду мыть. Љак
только вечер, ЉатЯ бежит на танцы. “ морЯ стараЯ больница, там еще лечатсЯ
солдаты и матросы. ‘только времени с войны прошло, а они никак не вылечатсЯ.
Џапа говорит, там много калек, их некуда отправлЯть, дома нет, родных убили.
Ќо не все калеки, есть больные солдаты и матросы. ‘ ними большие трудности,
они дерутсЯ друг против друга после танцев. Џапа говорит, странно, ведь
воевали вместе.
“ русских всегда так, бабка говорит, умирают как герои, а живут как
волки.
Ќу, мам, неправда ведь, все люди разные, мама отвечает ей.
Џравда, правда, Я долго с ними жила, знаю.
“ вас однобокий взглЯд на вещи, ”анни ‹ьвовна, считает папа, он
конспектирует ‘талина, говорит, он очень Ясно пишет.
„елает еще Ясней. Ѓабку не переспорит никто.
Ќо дальше все молчат, и она уходит на кухню, ужин не готов еще.
Њы с Љатей дружим. Ћна любит на своем топчане лежать, когда дома никого
нет. €ди, говорит, на животе покатаю. џ сажусь, у нее живот большой, мЯгкий,
она менЯ качает и смеетсЯ. ‘коро Я от вас убегу, говорит, скучные вы люди,
евреи.
ЉатЯ прожила у нас зиму, потом у нее живот еще больше начал расти. Њама
говорит, это уже слишком, пусть обратно едет. “ нее в деревне мать, правда,
пьет, но все равно свой дом.
ЉатЯ уехала, а бабка говорит, оставьте мне топчанчик, Я тут хочу спать.
Љак Я раньше не понимала, здесь лучше, чем в комнате за ширмой.
Њам, смеетсЯ мама, это потому что в передней, у тебЯ родимые пЯтна
старины.
Ѓабка рукой махнула, хватит старой дамой жить.
џ заболел
‚ декабре снег растаЯл, пошли дожди, и Я заболел ангиной, потому что
ноги промочил. ЊенЯ кормЯт малиной и красным стрептоцидом, таблетки как
огонь, а потом тошнит. ‡ато Я ем каждый день варенье, сколько хочу. Џравда,
приходитсЯ в кровати лежать. Ќо Я могу весь день читать книги. џ читаю книгу
"—то Я видел". € про ђобинзона, мне с ним не хочетсЯ расставатьсЯ, раскрою в
любом месте, все интересно, хотЯ теперь уже знаю, что будет, раскрыл в конце
и прочитал. џ каждый раз ему другие слова говорю, например, не уезжай,
ничего хорошего там, или не сажай пшеницу, свиньи вытопчут. Ћн говорит,
спасибо, откуда ты знаешь? Њне не хотелось, чтобы он с острова уехал, Я
сказал маме, она засмеЯлась, это все-таки сказка, человек не может быть
столько времени один.
Ђ как же Я?
’ы разве один? “ нас постоЯнно кто-нибудь дома.
Љ нам никто не приходит.
Ћна вздохнула, это все война, где наши друзьЯ...
џ не поверил, что ђобинзон сказка, там фамилиЯ, и он сам рассказывает о
себе.
Ќу, она говорит, может быть, но врЯд ли он там долго жил. Њожет
несколько лет. Ќо Я согласна, ничего хорошего потом не было, он от людей
отвык. ‚от и ты, сидишь дома, дома... Ќичего, скоро пойдешь в школу, там
много детей. …ще устанешь от них.
Ќо Я раньше устал, ноги начали болеть, и ходЯт плохо.
Џапа нахмурилсЯ, начал щупать ноги, взЯл трубку слушать сердце и
легкие. ‘лушал, слушал... нет, говорит, своим Я не врач. Џозвал знакомого
врача, тот тоже послушал, посмотрел на папу, и говорит - да, хотЯ мне не
хочетсЯ тебе говорить.
ЋказываетсЯ, у менЯ сердце заболело от ангины, и теперь Я должен
лежать, лежать, лежать... ‡ачем лежать? Ќо на следующее утро понЯл, встать
не могу, так у менЯ болЯт ноги, руки, шеЯ, и все, все... € Я не могу
перевернутьсЯ с одного бока на другой, больно. Ќе бойсЯ, говорит папа,
главное, ничего не бойсЯ, это пройдет, пройдет, и снова будешь здоровый. Ђ Я
и не боюсь, это они боЯтсЯ. Џереворачиваюсь постепенно, медленно, сначала
одну ногу... долго-долго тЯну... потом другую... Њне давали лекарство,
гадость жгучую, большими ложками порошок, и скоро у менЯ заболел живот.
џ лежал два месЯца, не мог встать, а потом стало лучше, но папа сказал
- ни в коем случае не вставать, сердце задето.
‚от тогда Я заплакал, потому что могу встать, и нельзЯ.
Ѓабка села на кровать, все уйдите. Џоложила руку на лоб, говорит,
мальчик должен терпеть, вырастешь сильным, не будешь боЯтьсЯ. ЌельзЯ
боЯтьсЯ. ‚се пройдет, надо уметь терпеть боль, страх, все. ’ерпи, Ђлик, ты
вырастешь как надо.
Ћна не утешала менЯ, и мне спокойно стало, Я говорю:
„а ладно... ничего...
Ћна засмеЯлась, опЯть да ладно... вылитый отец.
џ лежал до лета, а потом понемногу встал, только не бегай, мама
говорит. ‘ейчас поедем на дачу, там совсем поправишьсЯ, только бегать и
кататьсЯ на велосипеде пока нельзЯ. “ менЯ нет велосипеда, так что не
страшно, а бегать как-нибудь смогу, когда никто не видит. џ пробовал на
улице, пробежал немного, вдруг стало трудно дышать, сердце заколотилось, Я
остановилсЯ.
’ак и будет все времЯ?
Ќет, нет, папа говорит, обЯзательно выздоровеешь, но пока будь
осторожен, не навреди себе.
Ћн уже навредил, бабка говорит, сколько учила, чтобы ноги сухие,
теплые, а он на площадке этой дурацкой заигралсЯ.
Ќе дурацкой, там хорошо играть, Я снежки лепил, бросал в дерево. Ђ
потом пришел мальчик, и мы с ним бросались. ’от самый, с которым подрались
вначале. Ћн снова пришел, и не дралсЯ. џ обрадовалсЯ, и про ноги забыл.
—то теперь говорить, мама говорит, мы все можем заигратьсЯ, зачем
мальчика ругать. Ћн будет осторожней, правда, Ђлик?
„ача мадам Љиви
‚ начале маЯ поехали на дачу. ’етю, котораЯ сдала нам две комнаты,
зовут мадам Љиви. Ћна пьет, сказала бабка, только глЯнула, ненадежно, ‡ина.
Ђ что нам с ней, детей крестить, папа говорит.
Њама с бабкой как засмеютсЯ, нет, крестить не будем. Ђ что смеютсЯ?
€ мы переехали к мадам Љиви, на электричке полчаса, лес сосновый и
еловый, шишки да иголки, скользко ходить по ним. Ѓлиже к осени будут
маслЯта, папа говорит, мы с мамой до войны собирали здесь.
’ам где собирали, до сих пор опасно, вдруг мины, мама говорит.
Њы недалеко будем гулЯть, ничего.
Њама вздохнула, теперь везде опасно.
Ќе преувеличивай. Џоживем до осени и уедем, а мадам Љиви буду платить
каждый месЯц, не сразу.
‚ большом саду белый домик, перед ним бассейн, только нет воды. Ќам
разрешили пользоватьсЯ кухней, электроплитки две, сама мадам все времЯ в
своих комнатах, у нее много места осталось, и еще на втором этаже. Ћднажды Я
заглЯнул к ней, дверь была открыта, она сидит на кровати неодетаЯ, увидела
менЯ, говорит, а, докторский сынок... не смотри на менЯ, не смотри... и
пальцем погрозила. Љогда-то она была красавицей, мама говорит, известной
певицей, потом война, она спилась, сын у нее исчез, его в армию хотЯт взЯть,
найти не могут.
ЏрЯчетсЯ в лесу, бабка говорит, плохо кончит, лучше бы ЯвилсЯ. ќта
власть надолго, а они, дураки, не верЯт. Ќемцы им были милей.
Ќу, мам... говорит ей мама, вовсе не всем.
‡наю Я, моего сына кто выдал? Ћн по дурости своей осталсЯ с семьей,
думал, если Њарта эстонка, его пожалеют.
Ќичего не думал, он не успел, ты же знаешь, а потом прЯталсЯ около
дома, Њарта его тайком кормила.
Њожет, сама и выдала, кто знает. ‚идеть ее не могу.
Ќет, нет, говорит папа, Њарта не могла, там же его дети.
“ папы теперь отпуск, мы все в саду сидим.
Ќаивные вы, глупые. џ и не то видела, дети родителей расстреливали,
потому что люди сволочи, только о себе, о себе...
Ѓабка заплакала, она давно не плакала, не кашлЯла, а зимой у нее был
сильный кашель, папа говорит, сердце плохо тЯнет.
Ђ что оно тЯнет?
‘ердце насос, кровь расносит по телу, с кислородом, легкие его из
воздуха берут. …сли сердце плохо работает, кислорода не хватит всем,
приходитсЯ часто дышать, одышка.
џ вспомнил, как тЯжело дышал раньше, теперь прошло.
“ тебЯ еще не совсем прошло, надо осторожней быть.
€ на лыжах нельзЯ?
Џотерпи годик, будешь всю жизнь здоров. Њама выздоровела, потому что
лечилась.
џ ничего не сказал, мама не совсем выздоровела.
Џапа посмотрел на менЯ, говорит, ничего, дача нам всем поможет.
Ѓорис и ЊусЯ
‚ середине лета к мадам Љиви вселилсЯ Ѓорис Ђркадьевич, майор, он
работает в милиции, у него жена ЊусЯ, толстаЯ, нарЯднаЯ и веселаЯ, детей у
них нет. Ћни по вечерам играют в карты, а мы в лото. Ћн быстро с нами
познакомилсЯ, все времЯ хохочет, и ЊусЯ тоже, они менЯ угощают печеньем. Ќо
он бывает дома редко, а ЊусЯ спит целый день, вечером выходит в сад, сидит
на скамейке и зевает. Њама говорит, она самка, это ужас, а Ѓорис дурак с
усами. Џапа смеетсЯ, кстати, Ѓорис тоже еврей.
Ћткрыл тайну, бабка говорит, Я сразу узнала, черновцы какие-нибудь. ђад
безумно, что в нормальную страну попал.
”анни ‹ьвовна, говорит папа, не забывайте, у нас теперь одна страна.
Ћна ничего не ответила, а мне - собирайсЯ, пойдем за малиной, и мы с
ней ушли.
Ќадо пройти несколько домиков, выходишь прЯмо в лес, но это еще не лес,
а заброшенные сады, здесь раньше жили люди, а теперь нет никого, только
сосны шумЯт и шевелЯтсЯ кусты.
‘трашно, спрашивает бабка.
Ђ чего боЯтьсЯ?
Љак хорошо, когда не знаешь, чего боЯтьсЯ, она говорит, и засмеЯлась. џ
тоже не боюсь, жизнь прошла, чего боЯтьсЯ. ‘тарый да молодой, оба дураки.
Њы шли, иногда попадались почти целые домики, другие совсем разбиты,
загородки упали, это дачи людей, которые не вернулись после войны. Њалина
везде разрослась, мы собирали, нет, это она собирала, а Я ел. Ѓабка собирает
и рассказывает мне про довоенную жизнь, как здесь гулЯла с сыновьЯми.
“ нас тоже была дача, только подальше отсюда. ’ам теперь голо.
€ с мамой гулЯли?
‡ина самостоЯтельной была, жила отдельно, с мужем.
‘ папой?
“ нее был первый муж, Ѓорис.
Ђ где он?
Ќеизвестно, наверное, в ‘ибири. Ќо они еще до войны развелись.
Џочему?
Ћна засмеЯлась, много хочешь знать, милый, сама не знаю. Ћн скучный
был, хотЯ богатый, у него были свои дома, они и сейчас стоЯт вдоль морЯ. Ђ
сам Ѓорис пропал, жив или нет, никто не знает.
‡ачем одному столько домов?
—ем больше, тем лучше. Ќаследство от семьи. Њного людей копило, потом
умерли, ему все досталось. ‚ жизни редко дают, чаще отнимают, а если много,
то что-то, может, останетсЯ. ’ак многие думают. „ураки.
Ђ у него осталось?
Ћ, она засмеЯлась, специалисты отнимали, чисто метут.
Ђ если он вернетсЯ, отдадут ему дома?
Љак же, догонЯт и еще дадут. Ћн и не спросит, кто же теперь отдаст
обратно... Ќадо забыть, жить дальше, какие еще дома...
Ћна быстро собирала, Я быстро ел, и наелсЯ, Ягод много. Џотом мы пошли
домой, а вечером сидели вместе с Ѓорисом и Њусей на балкончике у них перед
комнатой, там деревЯнный стол из досок, и стульЯ из соломы. Џили чай с
печеньем. Џотом Ѓорис говорит, Я спать, вставать рано. € мы ушли.
’олько легли, потушили свет, вдруг грохот, и сразу крик. ЊусЯ, неси
наган, Ѓорис кричит.
Њама бежит к окну, папа не встал, ну, что там?
—ерез забор кто-то лезет!..
’уда или сюда, спрашивает папа, он хочет спать.
“бегает... убежал.
“тром Ѓориса уже не было, ЊусЯ говорит, только легли, в саду шум...
смотрЯт, тень у забора шевелитсЯ. ’ам тазик осталсЯ, бабка стирала белье.
Љто-то перелез к нам, спрыгнул с забора, и ногой в таз попал. Ѓорис вскочил,
выбежал на веранду, где мы вечером чай пили, но опоздал. Ћн говорит,
застрелил бы мерзавца, наверное, сын хозЯйки прЯчетсЯ в лесу, ночью за едой
приходит. Ђ Љиви говорит - ничего не знаю. џзык не ворочаетсЯ у артистки, с
утра до ночи ликер, ликер...
’еперь облава.
’олько никого не нашли.
„ЯдЯ ћлик
‚ июле стало жарко, мадам Љиви наполнила бассейн через шланг, теперь в
нем воды по колено. Ќо мне запретили даже болтать ногами в воде, еще
простудишьсЯ, тебе нельзЯ. џ хотел в воду, а потом расхотел, лазил по кустам
у забора, там тоже растет малина, и начал даже бегать, но чтобы бабка не
видела, она смотрела за мной из окна.
Џодожди, потом все сможешь, дай сердцу отдохнуть, папа говорит.
‹адно уж, пусть отдыхает.
џ залезал на толстую липу у самого забора, сидел, ждал папу с работы, у
него отпуск кончилсЯ. Ћднажды вижу, он поЯвилсЯ в конце улицы, и не один, с
ним какой-то высокий дЯдЯ. џ быстро слез, даже чуть-чуть порвал штаны,
побежал к калитке, выбежал им навстречу. Ћни еще далеко были, Я побежал. €
вдруг упал, нога подвернулась, что ли. € сердце забилось быстро, даже больно
билось. Ќо Я тут же вскочил, мне говорила бабка, если ноги целы, не лежи.
Џапа с дЯдей даже не успели заметить, разговаривали, а у менЯ колено стало
белым, проехалсЯ по земле, а крови нет. џ ждал, что будет кровь, все-таки
ничего себе приложилсЯ, но ни капельки красной не вижу! €спугалсЯ, бабка все
времЯ говорит, ты малокровный... ѓде же моЯ кровь? € все-таки похромал им
навстречу, а сам поглЯдываю на колено. ‘мотрю, поЯвились мелкие-мелкие
капли, растут... их так много, что кровь потекла вниз по ноге.
Џапа, наконец, увидел менЯ, что с тобой, откуда кровь?
Џосмотрел - ничего страшного, сейчас залечим. Ќо крови-то сколько, ты
не малокровный больше, вот что значит дача, свежий воздух.
„ЯдЯ наклонилсЯ, говорит, здравствуй младший Њиркин, Я твой дЯдЯ ћлик.
Њама уже навстречу - ћлик вернулсЯ, заплакала.
—то ты, ‡иночка, он говорит, Я смотрю, он сам плачет, только тихо,
слезы по щекам бегут.
Ћн высокий, худой, очень загорелый. Њы пришли, бабки не было, она ушла
за продуктами, с другой стороны дачи тоже дорога есть. Џотом пришла, тоже
плакала, говорит, Я бы повесила этого сволоча рЯдом с ѓитлером.
”анни ‹ьвовна, нельзЯ вслух, хотЯ Я не стал бы вам мешать. ћлик
засмеЯлсЯ, у него голос хриплый, густой.
Њы обедали, папа спрашивает, ’анЯ где.
Џриедет осенью, вот устроюсь.
Џотом они с папой и мамой разговаривали. ћлик вытащил бутылку из
куртки, папа замахал руками, тебе нельзЯ!
Њне все можно, Я теперь почти свободный.
Џочему почти?
Ћн улыбнулсЯ, потом скажу. Џомнишь, мы с тобой бога ругали?
Џапа говорит, поэтому Я стал врачом, верю, когда вижу и знаю.
Љак же ты в призрака веришь?
Љакого призрака?
Љоторый по …вропе бродит.
Џапа смеетсЯ, ты шутник, у нас мальчик растет, Я с ума не сошел с ними
спорить.
Џотом Я спросил у мамы, какой призрак, она засмеЯлась, раньше мы злые
на богатых были, любили русских.
Ђ теперь?
’еперь мы умней, никого не любим, больше узнали.
Ђ что, что узнали?
—то попали в мЯсорубку.
—то ты мальчику голову морочишь, говорит бабка, какаЯ мЯсорубка, ему
жить и жить.
’ак ничего и не понЯл.
‚ечером ћлик уехал, ему нельзЯ оставатьсЯ, и даже приезжать запретили,
а он все равно приехал. Ћн будет жить не очень далеко отсюда, там даже
лучше, воздух здоровый и летом суше, чем у нас, потому что море далеко.
Џоселок в лесу.
Њама говорит, у него нездоровый вид.
…му трудно помочь, папа сказал, он далеко зашел, а слушать никого не
хочет. ‘огревалсЯ напитками, говорит. •оть бы ’анЯ его встрЯхнула...
џ стал думать, что с ћликом случилось, ничего не придумал, и заснул.
Ќа даче в гостЯх
Њы познакомились на даче. ’олстенькаЯ женщина с добрыми глазами.
“чительница музыки. Ћна живет с мамой, похожей на нее, только толще и
старше. Ћни говорЯт басом, и у обеих усики над верхней губой. “ нас
временное жилье -- дача, а они здесь постоЯнно, в деревЯнном двухэтажном
доме на высоком втором этаже. Њне понравилось у них. “ютно и просторно, и
видно, что не каждый день убирают. ‚езде книги и журналы, валЯютсЯ, где
попало, даже на полу. Ћни живут не одни, но Љарлуши не было дома, он гулЯл.
“чительницу зовут Ђнгелина. "‘ейчас будем слушать музыку" - она взЯла
легкими пальцами очень толстую пластинку, темную, как будто из железа, и
подошла к проигрывателю. ‘ейчас будет дырочкой искать штырек... џ знал, что
это трудно, но она сразу надела пластинку, и мы стали слушать. ѓолос
пробивалсЯ через треск.
—то поделаешь, стараЯ-престараЯ... Ћна вздохнула, - да и видеть его
надо было, не просто слушать.
ѓолос извивалсЯ, шутил, смеЯлсЯ над нами, а потом ударил короткими
словами -- и конец.
“ него руки длинные, белые и гибкие, как лебеди, и он все-все руками
мог изобразить. ‚прочем, почему мог... Ћн жив, и поет еще.
ѓде тела сплете-е-нные колыхал джаз-банд... выговаривал голос, а потом
вдруг: € души вашей нищей убо-о-жество было так нелегко - разгадать... ‚ы
ухо-о-дите, ваше - ничтожество... Џолукровка. Ћшибка опЯть.
‚друг Я услышал, кто-то царапает дверь. "ќто Љарлуша" -- Ђнгелина
побежала открывать. ‚ошел небольшой пес, низкий и длинный как такса, но с
мордой и ушами от других собак.
ќто наш „он Љарлос. Љарлуша, познакомьсЯ с гостЯми.
Љарлуша выбрал менЯ, подошел и протЯнул лапу. Ћна теплаЯ и тЯжелаЯ. Ќа
шее у него две складки кожи, свисают и болтаютсЯ, когда он ходит. "Љарлуше
семнадцать лет..." Ћго, а мне только семь будет. Љарлуша лег и стал слушать
музыку. ђозовый живот поднимаетсЯ и опускаетсЯ, по нему ползают блохи.
Љарлос, говорит старушка, что ты демонстрируешь свои достоинства...
Љарлуша вздохнул, и пошел на кухню. ‘лышно, как он чавкает. "Ћн курицу
любит, а другого мЯса не ест. Ћн у нас самый старый."
‘тарушка все времЯ улыбаетсЯ, у нее глаза живей, чем у дочери.
Ќаверное, потому что родила ребеночка, а дочь не смогла, Я подумал, а потом
спросил у мамы.
Ћни известные люди были. “ них родственник президент.
Џрезидент в Ђмерике.
‚ ќстонии до войны тоже был президент.
Ђ кто это пел?
‚ертинский, был такой певец. ѓоворЯт, живой еще, но далеко живет.
Џотом мы часто ходили к ним. "€ди, погулЯй с Љарлушей". џ надеваю
ошейник на теплую шею, а поводок несу отдельно. Љарлуша идет впереди,
оглЯдываетсЯ, как старший брат, который все знает лучше менЯ, показывает
дорогу. Њы идем мимо сосен, по гладким шелковым иголкам, пересекаем
муравьиные дорожки, и нигде не встречаем людей. € Я представлЯю себе, что
ђобинзон, живу на своем острове, а со мной верный друг. Љарлуша сам знает,
когда хватит гулЯть, ведет менЯ домой.
Џриходим, на середину комнаты выдвинут стол с белой длинной скатертью,
она блестит, переливаетсЯ -- стариннаЯ. Њы пьем чай и едим пирог. Ћн
подгорел, зато с малиновым вареньем. Ђнгелина подкладывает мне все новые
куски, подливает чай, и вздыхает. Џотом мы снова слушаем голос из старой
жизни, прощаемсЯ. "Љарлуша, проводим гостей ". Ћни идут до большой дороги,
отсюда видна наша дача. “ дома Я оборачиваюсь -- женщины с собакой нет, уже
рано темнеет, это август, становитсЯ прохладно.
‘коро домой, тебе в школу пора.
‚ больницу к папе
Ќикого тогда не нашли, на даче у мадам Љиви, а потом, это было уже
зимой, пришел папа с работы, слушали радио. ‘ына мадам Љиви поймали, он был
бандит, нельзЯ от армии убегать. ЏрЯталсЯ много лет, сначала от немцев в лес
убежал, а потом от наших тоже.
ќто ужасно, говорит мама, но пора им понЯть.
„вадцать пЯть лет дали, говорит папа, двадцать пЯть лет...
Ќикто больше ничего не сказал, ни мама, ни бабка, молча съели обед, и
папа на работу ушел. Ђ потом перестал приходить на обед, берет с собой, или
Я приношу ему еду, когда он дежурит в воскресенье. ќто на дороге в школу, не
доходЯ, - большой дом из серых камней, нужно постучать в дверь или
позвонить. Њне открывают, к доктору Њиркину сын? и Я прохожу по коридору, по
каменному полу, мимо больших дверей, их много, это палаты с больными, слышу
оттуда разговоры, смех, или зовут сестру по-эстонски - ыде, ыде...
џ иду дальше, в конце коридора кабинет дежурного врача, там сидит папа,
дремлет или читает.
‘ынок, он улыбаетсЯ мне, вот хорошо, Я уже проголодалсЯ, как у тебЯ
дела.
џ ставлю на стол сумку, там кастрюлька с супом, еще горЯчим, потому что
идти недолго, и кастрюлька со вторым, мЯсо с картошкой например, или тушеные
овощи, он их любит. Ћн ест суп, Я смотрю, у него волосы спереди редкие, по
щекам глубокие морщины, виски седые. Ќо он не старый, мама говорит, это
война устроила нам жизнь.
’ак как твои школьные дела?
џ там учусь, вот и все дела.
Џро школу
ђассказывать не интересно, в школе никаких дел, учитьсЯ нравитсЯ, но
ходить туда не люблю, много шума, холод постоЯнный, ребЯта почти все злые
или глупые. € все времЯ боишьсЯ, вдруг спросЯт, а Я не знаю...
€ каждый день так, хотЯ Я учусь хорошо и отлично, все равно неуютно
там.
’ак у тебЯ нет друзей, совсем?
’ы же знаешь, ќдик есть. …ще ‘евка. Ќо они тоже мало гулЯют. “ нас
места мало, Я к ним иногда хожу.
Ќормально в школе, Я всегда говорю, мама вздыхает, все у него
нормально, туда бежит, и обратно скорей.
Џусть мальчик дома живет, среди своих, кто его любит, бабка говорит.
‚ремЯ ненадежное, лучше, если к семье привЯзан, кругом чужие люди, успеет
нахлебатьсЯ.
•отЯ бы с этим ѓолубевым еще подружилсЯ, он ведь еврей, Ђлик, да?
ѓолубев украинец.
ќто он так говорит, удивлЯетсЯ мама. ‡амечательный мальчик, мать
еврейка, отец еврей, а он украинец.
“ ѓолубева отец не еврей, а военный прокурор, смеетсЯ папа.
Ќикуда не денешьсЯ, бабка говорит, мальчик должен не боЯтьсЯ своей
нации.
ѓолубеву легче будет жить, папа говорит, пусть украинец, Я не против.
Ќо ты еврей почему-то... мама не согласна.
“ менЯ украинцев нет в роду.
‚се шутишь, а Я ненавижу этих червей.
„а ладно тебе... папа говорит. Ќо пока евреев не любЯт, скрыватьсЯ
некрасиво. Ђ вообще, какой Я еврей, посуди, что во мне еврейского? Ќу, да...
- он почему-то засмеЯлсЯ, и это все.
’ак нельзЯ думать, говорит ”анни ‹ьвовна, нужно гордитьсЯ, уважать.
—ем тут гордитьсЯ, Я заработал или заслужил?
€ они начинают спорить, а мне скучно, пусть Я еврей, пусть менЯ не
любЯт, мне интересней книжки, в них разные люди, и хорошие и плохие.
Ќаконец, ты полюбил читать, говорит мама.
џ всегда любил, просто медленно читаю, строчку прочту и все представлЯю
себе, представлЯю... Џотом очнусь, сижу перед книгой, ты что заснул, бабка
говорит, это он так читает, боже мой.
Ђ что тебе задали, какие уроки?
‘начала они спрашивали, потом перестали, Я хорошо учусь. Њама говорит,
Я не вмешиваюсь, все в порЯдке. ‡ачем в школу ходить, эти собраниЯ, два-три
симпатичных лица, от остальных тошнит.
Ђ мне своих собраний хватает, папа говорит, везде одинаково, давай то,
надо это... что им скажут в газете, то и надо.
€ногда в гостЯх менЯ спрашивают, какой был твой первый день в школе,
почему-то всем интересно. Ќичего интересного. Ќикакой день. Ќо Я его помню
все равно, хотЯ два года прошло. „ождик шел такой мелкий, будто туман
летает, воздух сырой, вода везде.
Ќаш гнилой климат, папа говорит.
Џочему же мы не остались к —увашии, где жили?
Џочему, почему... кому мы там нужны, мы чужие, бабка говорит.
Ђ здесь нужны?
Ћна засмеЯлась, боже мой, этот мальчик уморит вопросами. Ќе мы нужны, а
нам нужно. Ќам нужно там, где родились.
Њам, не забивай мальчику голову, мама говорит. ‡десь наш дом, вот и
все.
‚ тот день нас заставлЯли фотографироватьсЯ во дворе у стенки серой.
‚ставать на Ящик, чтобы повыше. џ получилсЯ очень серьезный, только уши
торчат. ђаньше Я не видел, что у менЯ такие уши. ‹адно, хотите знать,
расскажу как следует про первый день.
’акой первый день
‡автра пойдем, говорит мама, совсем замотались с этими санаториЯми,
болезнЯми, дачами, а детей учить надо всегда. Џосмотрим еще, кто
учительница.
Њама недоверчиваЯ, а папа говорит, все равно, главное, школа русскаЯ, а
не эстонскаЯ, нам русский Язык важней, на нем всЯ страна говорит. € мы всю
жизнь на русском говорим.
ЉакаЯ еще страна, говорит бабка, мы до войны тихо спокойно жили, своЯ
республика.
—то ты, мам, говорит мама, вспомни, как эстонцы любили нас, твоего сына
кто выдал немцам?
“ каждого народа свои предатели... Џапа не любит споры.
…хали на трамвае, сначала вдоль развалин, домики разбомбили, когда
освобождали город, папа говорит, без бомбежки не могли освободить. Ђ потом
так и не убрали мусор, зато здесь будет новый проспект. Ќемного проехали, и
вылезли. —ерез дорогу школа, трехэтажный кирпичный дом. ‡ачем сюда, Я
спросил, рЯдом с нами тоже школа, пЯтиэтажнаЯ, за ней большой двор и даже
сад. Њама говорит, та школа эстонскаЯ, нам не нужно. Џотом оказалось, ехали
по кругу, прЯмаЯ дорога двадцать минут, Я теперь хожу пешком.
Њы перешли дорогу, дверь заколочена. Њама говорит, идиотизм, все
парадные теперь такие, это что, обЯзательно при новой власти? Џапы не было,
а то бы он ответил, нечего ругать власть, она нас спасла от немцев, помолчи.
Њы нашли калитку за домом, вошли в небольшой дворик, а там не
продвинутьсЯ, такаЯ толпа. “ двери стоит большаЯ тетка, спрашивает вы кто.
Њама сказала, Ђлик Њиркин, нам показали угол, в котором собираетсЯ наш
класс. Џодошли, вышла из дома тетЯ, высокаЯ, тонкаЯ, в шлЯпке круглой, у нее
большое лицо, бледное, очки толстые, увеличивают глаза. Њама говорит, она
дальнозоркаЯ, это лучше, чем близорукаЯ учительница.
Ђ потом говорит - боже, так это Ђнна... удивилась и замолчала.
Ђнна подошла ко всем, говорит Я Ђнна ћрьевна, классный руководитель,
буду вести все уроки до пЯтого класса, мы подружимсЯ. Ћна улыбнулась, а
потом увидела маму и не обрадовалась.
ќто мой сын, Ђнна, говорит мама. Ђнна положила мне руку на плечо,
говорит - хорошо, с ним мы точно подружимсЯ. Џойдемте в класс, и мы все
пошли за ней.
‚ классе надо снимать верхнюю одежду, почти у всех плащи или пальто, а
раздевалка не работает, в ней нет света и могут украсть. Џоэтому родители
снЯли одежду со своих детей, и стали с ней вдоль стен, сами одетые. ‘тало
похоже на вокзал, зато тепло. „етей больше чем столов, узких, со скамейкой
длЯ двоих.
ќто парты, мама говорит, садись быстрей вперед, сзади будет сброд, Я
уже вижу.
џ сел поближе к двери на третий рЯд, рЯдом женщина одна, она маме
говорит, здравствуй, ‡иночка, и придвигает ко мне своего мальчика, это мой
ќдик. џ их видел не раз, зачем она говорит... ќто тетЯ ‘онЯ, мамина подруга,
они через двор от нас живут.
’ам были одни мальчики. Џапа удивлЯлсЯ, зачем дети раздельно? Ѓабка
засмеЯлась, успеетсЯ, пусть учатсЯ без отвлеканиЯ. Џапа тоже засмеЯлсЯ, и
мама, это вечером до первого днЯ было.
Џарт всем не хватило, сзади поставили стульЯ в два рЯда, а родители все
времЯ стоЯли у стен, все ждали, что скажет Ђнна ћрьевна.
Ѓудем знакомитьсЯ, она говорит, Я увидел, она добраЯ, улыбаетсЯ.
Џришла еще одна женщина, нас снова начали переписывать, мама мне
подсказывала фамилию, зачем, Я давно знаю, что Ђлик Њиркин, так и сказал. ‚
классе оказалось сорок восемь человек, мама говорит, страшно много, Ђнна не
справитсЯ.
’ы знаешь ее?
‘тараЯ историЯ, еще до войны.
’ы представлЯешь, она говорит вечером папе, у них Ђнна учительницей
будет.
ЉакаЯ Ђнна?
Ќе притворЯйсЯ, та самаЯ.
Џапа помолчал, и говорит, ну и что, стараЯ историЯ, она все равно
хороший учитель, Ђлику повезло.
Ђ бабка ничего не сказала, бросила ложку и ушла на кухню, странные
люди, она говорит, как можно это забыть.
Њожет, это неправда про нее, папа говорит.
€ ты ее защищаешь!
„а ладно... никто точно не знает.
’ак Я ничего и не узнал.
’ебе рано такие вещи знать, мама говорит, главное, учись хорошо,
старайсЯ. Ђ мальчик рЯдом с тобой, ќдик, сын моей подруги ‘они, до войны мы
дружили, а теперь знакомые.
Џочему?
’ы почемучка любопытный, мы разошлись как в море корабли. …й не нужны
были бедные подруги, как мы с Џолиной.
Ђ Џолина где?
Џолина не вернетсЯ никогда, мама говорит, и отвернулась.
Њногие вещи длЯ менЯ секрет. Ќекоторые Я потом узнаю, подслушиваю
разговоры, а другие остаютсЯ непонЯтными.
Ќе спеши все узнать, папа говорит, лучше книжки читай.
Џочему не спеши?
‚ жизни много печального, вот война была, а тебе жить и жить.
‡начит, мне печального не надо?
“спеешь еще, а пока радуйсЯ, что не большой.
Џапа смеетсЯ, голову вздернул, мама говорит, у него раньше волосы были
непослушные. Ђ теперь гладкие и редкие, он их чем-то мажет пахучим, чтоб не
выпадали. Њама смеетсЯ, еще не придумали твои врачи такого средства.
„а ладно тебе... - он говорит, потери похуже случаютсЯ, да?
Џотом мама с ‘оней снова подружились, а Я с ќдиком. “ ‘они старый муж
давно исчез, а недавно новый поЯвилсЯ. …го зовут €горь Ђбрамович, мама
говорит, он симпатичный человек. Џравда, без волос, и заикаетсЯ, и новых
детей у них нет.
Ћни недавно поженились, потому нет?
„етей? ‘онЯ старше менЯ, у них детей быть не может. „ети рождаютсЯ у
молодых от дурости.
’ак не шути, говорит бабка, он не поймет.
Ќичего кроме правды, разве не от дурости они?
‘онЯ и ќдик живут на другой улице, но между нами быстрый путь по
дворам, через две калитки и дырку в заборе. Џопадаешь прЯмо к ним во дворик,
там тихо и закрыто со всех сторон. ‚о дворе толстое дерево, ветки шевелЯтсЯ,
а через другой дом проход на улицу џкобсони, через круглую арку, низкую и
длинную. џкобсони тоже всЯ в круглых камнЯх, как наша улица ’обиасе, и по
ней можно быстро дойти до морЯ.
ќто дерево стоЯло, когда Я была маленькой, мама говорит.
„ерево смотрит ќдику в окно. Ћни на первом этаже, но окна высоко, рукой
не достать. Љвартира огромнаЯ, как входишь, сразу напротив большаЯ кухнЯ,
направо коридорчик, из него двери в три комнаты, прЯмо, направо и налево, а
за большой комнатой, что направо, есть еще крошечнаЯ, с окном на это дерево.
‚ квартире большаЯ семьЯ, ‘онЯ, ее сестра, она медсестра в больнице,
старенькаЯ бабушка, очень готовит вкусно, не то, что наша бабка, ешьте, что
подано - готовить не любит. ’етЯ ‘онЯ работает в шлЯпной мастерской в центре
города, шьет шлЯпки, потом натЯгивает их на болваны, деревЯнные головы,
чтобы шлЯпка имела форму.
џ шлЯпки эти никогда не любила, говорит мама, но раньше многие носили.
Ђ Я любила еще как, говорит бабка, где мои сорок лет...
Њам, говорит мама, сколько можно, времЯ не вернетсЯ, ты знаешь.
ќдик в школе мой единственный друг.
Џонемногу класс начал утрЯсатьсЯ, как мама говорит, дети уходЯт, их
родители военные, многие уезжают в ђоссию обратно. ’еперь нам хватает парт,
даже свободные места поЯвились. € уже можно всех запомнить по именам, мы
привыкли, начали учитьсЯ.
‚от и про первый день рассказал.
ђазные вещи
џ уже привык ходить в школу, хорошо пишу слова, а читать Я до школы
умел, только медленно читал. џ и сейчас медленно, бабка говорит, быстро не
можешь... - могу, но не получаетсЯ. ЏредставлЯю себе, как Я там, что говорю
людЯм в книге, и задерживаюсь. џ теперь читаю разные книги, только таких,
как первые две, еще не нашел. …сть интересные, но все равно быстро
забываютсЯ. ’еперь у менЯ тетрадка поЯвилась, особеннаЯ, только что писать в
нее, не знаю.
ќто было зимой, Я рано пришел из школы, поел. “роки сделал, и делать
больше нечего, идти никуда не хочетсЯ. Џошел бы к ќдику, но рановато, тетЯ
‘онЯ строгаЯ, ќдик, уроки сделаны? ах, не сделаны... Ђ ќдик с уроками не
спешит, у него всегда интересные дела находЯтсЯ.
€ Я сидел, смотрел в окно, а бабка копалась в сундуке, который у нее
под кроватью.
‘мотри, она говорит, Я и забыла про нее. “ менЯ длЯ тебЯ подарок.
Ћго, такой у менЯ в жизни не было - толстеннаЯ тетрадка в кожаном
переплете, или не кожа, но все равно вещь длЯ взрослого. ‚ школе нельзЯ в
толстых писать, только дома.
Ѓери, она у менЯ без дела, а тебе пригодитсЯ. ‚от что сделай, советую,
- запиши все, что помнишь о себе с начала жизни.
‡ачем, Я и так помню. Ќе все, но с тех пор как вернулись, почти все. Ђ
раньше как сны, одни обрывки. Ќе интересно о себе писать. Ќо не стал
спорить, спасибо, красивый подарок. ЏринЯл вежливо, как она любит. •орошаЯ
тетрадка, только писать не хочетсЯ, и нечего писать. ‘прЯчу, пусть полежит.
“ менЯ есть Ящик в ночной тумбочке, положу на дно. ’ам у менЯ фонарик лежит.
Џапа подарил на Ќовый год. џ раньше думал, этот праздник не настоЯщий, кто
может знать, когда год начинаетсЯ. Ћказалось, не такой уж плохой день, а
фонарик вообще особенный, только теперь немного сломан.
Ћбычные фонарики из жести - плоскаЯ коробочка, легкаЯ, в ней тонкое
стеклышко, и все. € батарейки нужно менЯть, а попробуй их найди, папа
говорит, не получаетсЯ, раз в год до магазинов доберусь, а там - закрыто и
закрыто... Ђ этот фонарик - жучок, толстенький и тЯжелый, с выпуклым
блестЯщим глазом. ‚озьмешь его, и сразу Ясно, что у него много всего внутри.
€ батареек ему не надо. ‘ожмешь в руке - в нем просыпаетсЯ тихий ворчащий
звук. ‘жимаешь снова и снова, ворчание переходит в непрерывное жужжание,
блестЯщий глаз краснеет и разгораетсЯ - жучок светит. Ћн светит, пока
нажимаешь на него, он приЯтно пахнет маслом, когда разогреетсЯ от своего
жужжаниЯ. ‘начала пальцы устают, но быстро привыкают. Ќикогда не боишьсЯ,
что он погаснет. Ћн сам вырабатывает электричество, как настоЯщаЯ
электростанциЯ, только там вода или пар крутЯт колеса, а здесь колесики
кручу Я, когда сжимаю жучок в руке.
џ ходил с ним везде, он несколько раз падал у менЯ, но не разбилсЯ,
только кусочки отлетали от черных боков. џ светил на улицах, и даже в
подвале, и мне не было с ним страшно. Љак-то мы поздно возвращались от ‘они
и ќдика, шли через дворы, там темно и страшно. …сли бы не жучок, то,
наверное, запутались бы в этих заборах.
Ђ потом он перестал жужжать, папа говорит, шестеренка сломалась, а
запасных нет. Ќо Я не могу его выбросить, и он лежит, вдруг починим,
надеЯтьсЯ всегда надо, папа говорит.
џ под него тетрадку положу, может, она все-таки пригодитсЯ.
€ногда вытаскиваю ее, открываю, смотрю на первый лист.
„умаешь, слова сами поЯвЯтсЯ... бабка смеетсЯ.
џ не думаю, мне кажетсЯ, там на бумаге что-то шевелитсЯ, как будто
кто-то незаметный ходит.
Ќадо проверить мальчику глаза, бабка всегда знает, что надо.
Ќадо его рыбьим жиром кормить, и срочно, считает папа, это у него
червЯчки и букашки плавают в глазу от нехватки витамина.
Ќичего не плавают, Я смотрю, и мне кажетсЯ, вижу остров, и белый-белый
песок, он от солнца светитсЯ.
Ђ рыбий жир все равно придетсЯ пить. ‡акусывай хлебом с солью, мама
говорит. Ќе помогает хлебом, Я пробовал, менЯ от жира этого тошнит. Ѓабка
пошла к –иле и принесла кулек, бумага розоваЯ, это клюква, вот чем
закусывай, никакого вкуса во рту не останетсЯ. –илечка знает, как надо, жаль
своих детей нет.
џ попробовал клюкву, очень кислаЯ она, но, правда, после нее никакого
запаха, и Я пил рыбий жир каждый день, целую бутылку выпил.
Ќу, как, спрашивает папа, кто у тебЯ бегает?
Ќикто, Я сказал ему, чтобы порадовать. € все равно песок, все равно
берег, а Я ђобинзон на том острове.
Ќо что в тетрадку писать, так и не придумал.
„авай, хоть назову ее... как?
‚спомнил, у менЯ же книжка хорошаЯ есть, называетсЯ —’Ћ џ ‚€„…‹. џ
давно уже другие книги читаю, длЯ взрослых детей, но эту помню.
Ќазову так свою тетрадь.
Ќаписал на первой странице большими буквами - —’Ћ џ ‚€„…‹.
Ќо утром случилась беда. џ завтракал, а тетрадка лежала рЯдом.
Ѓабка всегда говорит, нерЯха, книги и тетради подальше от еды.
Ђ у менЯ пролилсЯ чай, попал на тетрадку, и первое слово на обложке
начало растекатьсЯ. џ испугалсЯ, наклонил тетрадь, чтобы чай стекал в другую
сторону, остальные слова остались. Ђ слово —’Ћ исчезло, только слабое пЯтно.
‘мотрю, на тетрадке два слова:
џ ‚€„…‹.
Њне стало жаль тетрадь, ничего в ней не записано еще, а название
испортил.
џ спрЯтал ее среди учебников, некрасиваЯ стала.
......................
’еперь у менЯ две замечательные вещи, жучок и тетрадка, правда, они
спрЯтаны до лучших времен, как бабка говорит. Ђ у ќдика все вещи работают и
пользу приносЯт, учись у своего друга, мама говорит, он умеет с вещами
обращатьсЯ. ‡наю, знаю... и вообще, у него интересно, Я люблю к нему ходить.
Њы в школу ходим вместе, но там трудно разговаривать, на переменах шумно, а
на уроках другие мысли скачут. „ругое дело, у него дома. “ нас тоже можно
поговорить, но места мало, а у него комната своЯ. Ћн живет в своей комнате в
большой квартире. џ звоню в дверь, он выходит из темноты, в передней вечно
лампочка перегоревшаЯ, высокие потолки, нет лестницы, и вкрутить некому, в
доме мужчины нет.
Ќедавно у ќдика поЯвилсЯ отец €горь Ђбрамович, не настоЯщий папа, но
все-таки мужчина в доме, так мама говорит. Ќо у него нет лестницы, а если бы
даже нашлась, он так высоко не взобралсЯ бы. € они все равно ждут электрика,
он приходит раз в месЯц осмотреть счетчик у двери, у него складнаЯ лесенка с
собой, заодно лампочку вкрутит. Ќо она на следующий день перегорает, и они
снова месЯц в темноте раздеваютсЯ и одеваютсЯ.
ќдик выходит ко мне, у него бледное лицо... у него всегда бледное лицо,
- мама говорит, - ‘онЯ, проверь сына, а ‘онЯ говорит, да вроде проверено, но
все равно, наверное, глисты у него.
’ак есть глисты или нет?
Ќикто не знает, вздыхает ‘онЯ, Я не видела у него глистов.
’ак они разговаривают каждый раз при встрече, а ќдик живет спокойно, не
думает о своем лице. Њне нравитсЯ, что он бледный, как настоЯщий артист,
мама говорит, он красивый мальчик, только нездешней красотой.
‹учше бы незаметней был, слишком восточный тип, говорит папа, на улице
оглЯдыватьсЯ будут.
—то оглЯдыватьсЯ, может быть похуже, бабка у нас пессимист. ќто папа
говорит, вы, ”анни ‹ьвовна, настоЯщий пессимист. џ вас понимаю, но жизнь
продолжаетсЯ.
Ќичего не продолжаетсЯ, окончена длЯ менЯ.
€ разговор прекращаетсЯ, потому что мама дергает папу за руку, или
толкает в спину, или наступает на ногу.
ќдик выходит мне навстречу - "а, это ты..." Љак будто не знал, что Я
приду. € мы идем к нему. Љомнатка крошечнаЯ, но есть дверь, так что
настоЯщее свое место. “ стенки диван, на котором он спит, у окна стол,
заваленный учебниками, один стул - и больше ничего не помещаетсЯ: чтобы
разговаривать, надо сесть. Ћн садитсЯ на диван, Я на стул. Љ нам льетсЯ свет
со двора. ‡а окном немного серой земли, и растет большой каштан с широкими
листьЯми. ЋстальнаЯ часть двора покрыта круглыми камнЯми, как на улице, так
что на велосипеде не покатаешьсЯ. Ќо у нас нет велосипедов, и вообще, мало у
кого они есть. ‡ато у ќдика в комнате две замечательные вещи.
Ќа подоконнике стоит телевизор, большой Ящик, в нем экран как почтоваЯ
открытка, на экране увеличительное стекло, ќдик говорит, это линза с водой,
а на линзе наклеена розоваЯ пленка - длЯ цвета. ‚ечером на диване и стуле
сидит всЯ семьЯ, его мама, тетка, бабушка и теперь €горь Ђбрамович еще, а
иногда мы приходим с мамой, и еще бывают соседи со второго этажа, у них
девочка, но она маленькаЯ, в школу еще не ходит, мы с ней не разговариваем.
…сли приходЯт соседи, дверь оставлЯют открытой, и они сидЯт в большой
комнате у порога, смотрЯт сюда, все видно. ќдик терпит по вечерам, что дверь
открыта и куча народу, зато днем с телевизором наедине. „аже когда телевизор
молчит, и то приЯтно посидеть рЯдом с ним. •орошо, подоконники широкие, ќдик
говорит, иначе мне телевизор не отдали бы... „ом старый, стены такие
толстые, что до форточки ќдик достает палкой или влезает на подоконник с
ногами. …сли бы не подоконник, телевизор поставить было бы некуда. ќто
перваЯ его замечательнаЯ вещь.
‚тораЯ вещь висит на стене на длинном черном ремешке. Ќемецкий
фотоаппарат "ђобот", довоенный еще. Ћн маленький, квадратный и очень
тЯжелый, у него широкий объектив вдвигаетсЯ в корпус, а когда нужно -
высовываетсЯ, смотрит. ‚зводишь затвор, и тут же внутри "ђобота" что-то
ворчит и шевелитсЯ - это он перематывает пленку. ‘ам думает - не даст тебе
ошибитьсЯ.
Њы говорим, телевизор молчит, слушает, "ђобот" висит на стене - ждет...
Ќаконец, ќдик предлагает:
Џойдем, что ли, пощелкаем?
џ как бы нехотЯ соглашаюсь:
Ђ что, пойдем.
Ћн берет "ђобот" - тЯжелый, в теплой старой коже, мы спускаемсЯ во
двор, идем по круглым камнЯм к выходу на улицу.
Љ морю?
Љонечно, к морю. ’ам теперь у воды широкаЯ аллеЯ, окопы давно засыпаны,
заросли травой, посажены деревьЯ, стоЯт скамейки, здесь никого, пахнет
тухлыми водорослЯми. ќдик нажмет на трескучую кнопочку, застежка отскочит, и
"ђобот" посмотрит на нас черным глазом...
Џотом, в темной ванной комнате, мы при красном фонаре следим, как на
бумаге темнеет, темнеет... и вдруг поЯвлЯетсЯ море, деревьЯ, и мы с ним,
правда, поодиночке, кто-то же должен снимать.
Ќаш директор
Ќе люблю школу, но никуда не денешьсЯ, нужно учитьсЯ, учитьсЯ, и еще
раз учитьсЯ.
…сли б можно было учитьсЯ, а в школу не ходить...
Ѓабка смеетсЯ, раньше можно было, и то не всем, нужно было богатым
быть.
Ђ в школе не только учатсЯ, там много всЯких дел и событий. Џочти все
противные, но бывают и ничего.
‘амый главный человек в школе - наш директор Њрачковский Њихал Њихалыч,
называют его Љостыль. Џотому что хромает на правую ногу, ранен на войне, и
нога не гнетсЯ в коленке. ‡ато его слышно - когда идет, ни с кем не
спутаешь. “ нас есть учительница Џолина, та подкрадываетсЯ незаметно,
поЯвлЯетсЯ всегда в неподходЯщий момент - "здра-а-вствуйте...", и улыбаетсЯ,
но ей никто не улыбаетсЯ, она никому не нравитсЯ. Ђ Љостыль не улыбаетсЯ
никогда. „аже представить невозможно, что он был солдатом, и ему
приказывали. Ђ он может приказать всем, голос у него хриплый, но всегда
слышно, что говорит. Ћн ходит в светлом костюме, у него светлое большое
лицо, серые глаза и очень большие белые руки. Љак услышим стук его ноги,
сразу стихаем. Ћн поЯвлЯетсЯ из-за угла - сначала нога, потом большой белый
нос, на такой высоте, что страшно становитсЯ... потом он весь, огромный,
белый и чистый, вечно моетсЯ, наверное... —то за шум? ‘разу находит, кто
главный озорник, кладет руку на плечо или берет за шиворот, долго смотрит
сверху, как на клопа, никуда не ведет, отпустит - "после уроков в кабинет,
ко мне!"
‚ этом году он рассказывает нам про древний мир. Ћн никогда не сидит,
когда говорит, ходит и ходит, далеко выбрасывает вперед больную ногу. Ћн
любит говорить про войны, их столько, что ему на каждый день хватило бы, но
уроков истории два в неделю.
Ћни шли лавиной, все сметаЯ на своем пути... - глаза у него
разгораютсЯ, он ходит все быстрей, руки за спину... Њы сидим с ќдиком как в
клетке с тигром, сейчас он схватит наши парты и выкинет в коридор вместе с
нами, мы мешаем ему ходить и разговаривать.
€ все замирают, слушают и боЯтсЯ.
Ќо он постепенно успокаиваетсЯ, хватает стул, ставит его ближе к окну,
берет в руки журнал, он не любит сидеть за столом... и говорит:
Џриступим к опросу...
„олго водит длинным пальцем по списку -- и все замирают, только не
менЯ, не менЯ...
Џеред праздниками он обходит классы. ђаспахиваетсЯ дверь, и еще никого.
Џотом нога, потом нос, и сам он весь, за ним Џолина извиваетсЯ, вползает,
она завуч, повторЯет все, что он говорит - "Њихал Њихалыч сказал, Њихал
Њихалыч распорЯдилсЯ"... подлиза, носик острый, красный, постоЯнно пЯтна на
лице, "как вы можете, какаЯ у вас культура..."
Љостыль останавливаетсЯ посредине класса и говорит, он всегда одно и то
же говорит:
‡автра праздник, демонстрациЯ нашей силы. Љто не с нами, тот против
нас.
Џапа хмуритсЯ, мама молчит, бабка говорит, оденем мальчика потеплей.
ЌельзЯ потеплей, у нас форма, галстук должен быть на виду.
Њы долго стоим на углу, потом перебежками до площади, там надо пройти
красиво, махнуть своими вениками, как бабка говорит, прокричать нужные
слова, и рысью домой.
Ђ если справку, что болен... папа думает.
ЉакаЯ справка, хочешь мальчику жизнь испортить, мама говорит.
Ђ бабка молчит, берет большой чайник, ставит менЯ голым в ванну и
поливает почти кипЯтком, а потом - пей чай, слава богу, теперь через год.
Ќет, в мае.
‚ мае пусть, тепло.
…ще школьные дела
Љогда мы приехали, не все было убрано после войны, чтобы пробратьсЯ к
морю, мы с папой через окопы прыгали. Џотом до самой школы почти каждое
воскресенье ходили туда. Ћкопы зарыли, и все-таки некрасиво было, землЯ
болеет после войны, папа говорит, даже трава не растет. Ђ когда Я пошел в
школу, мы реже стали гулЯть, то мама болела, то бабка, потом Я болел, а папа
теперь часто дежурит в больнице по воскресным днЯм, Я ношу ему еду. Ћн
больше не начальник, слава богу, мама говорит. „ай бог, чтобы на этом
остановилось, бабка думает. Ђ сам папа об этом не думает, он рад, что теперь
простой врач, делаю, чему учили, говорит.
‚ первом классе мы шли в школу через поле, при немцах люди сажали там
картошку. Љогда мы переехали в бабкину квартиру, на этом поле запретили
сажать, но Я видел, люди ходЯт и что-то ищут, бабка говорит, потихоньку
сажают, там у краев кусты, и ботву не видно, если посадить.
Њы шли мимо этого огорода, не совсем заброшенного, потом вдоль высоких
заборов, проходили через рынок, между длинными рЯдами, и долго не могли
вырватьсЯ из рЯдов и прилавков, всегда опаздывали.
‚ школе каждый день что-нибудь новое - кто что принес. Ќекоторые ребЯта
нас удивлЯли, вокруг них толпились все остальные. Ћдин, по фамилии Ќаумов,
всегда приносил жмых, кукурузный и подсолнечный, и раздавал кусками, а от
самых больших позволЯл отгрызать, не выпускаЯ из рук, и все прикладывались и
отгрызали. "Ќу, дай еще, дай..." - и он протЯгивает желтоватый кусок с
черными семечными шелушками.
„ругой, его звали Љротов, приносил заклепки - желтые и красные, черные
и синие, маленькие, тоненькие, и большие - с толстыми короткими ножками и
широкими шлЯпками. Ћн менЯл свои заклепки на фантики. џ всегда удивлЯлсЯ,
откуда у ребЯт красивые фантики, у нас дома не было таких конфет, бабка
иногда приносила подушечки, на них не было бумажек. Ђ заклепки ребЯта
разбивали камнЯми. Ќекоторые, маленькие, взрывались сразу, а по другим надо
бить долго и сильно, и каждый раз ждешь - вот сейчас она, вот сейчас...
Ѓыл еще мальчик, который приносил особенные переводные картинки, он
говорил, немецкие, и продавал их за еду. “ кого было, давали ему хлеб с
колбасой собачьЯ радость или с копченым сыром, эстонским, и он всегда был
сыт и доволен.
Њальчик по фамилии Љотельников часто приходил с новыми сумками,
плоскими, с ремешками через плечо, офицерскими, он говорил. Ћн их продавал
за деньги старшеклассникам. …го звали Љотел, голова большаЯ, маленький
сморщенный носик, голубые, всегда прищуренные глазки. Ћднажды он зачем-то
полез под парту и долго не вылезал. ‘начала мы смеЯлись над ним, а он
молчит, и начал загребать руками грЯзь на полу и бумажки. Џришлось
спуститьсЯ к нему, а у него лицо голубое, глаза закатились, и розоваЯ пена
вокруг рта. ’ак было еще несколько раз, а потом он исчез.
‘реди наших небольших событий шла большаЯ борьба. Њы с ќдиком всегда в
стороне, пришли, поучились, и домой. …врейские ребЯта, говорит бабка, не
смешивайтесь, не влезайте в их дела, они после войны бешеные, и дети их
такие же.
‚ойна есть война, говорит папа, что поделаешь.
‚ы, ‘емен, все рассуждаете. Њы доживаем, а мальчикам что делать на
муравьиной куче?
‚ы преувеличиваете ”анни ‹ьвовна, говорит папа, почему мы доживаем, еще
поживем.
Ќо он спорить не хочет, бежит в больницу, дела.
Њы с ќдиком тихо живем, никого не трогаем, поучились, и домой бежим.
Ђ борютсЯ у нас две силы. Ћдин мальчик, высокий и тонкий, по фамилии
‚асильев, боретсЯ за справедливость. Ћн всегда за это боретсЯ, вокруг него
слабые и обиженные, он говорит с ними как начальник, но защищает. Џосле
школы они ходЯт на свалку, а еще он занимаетсЯ борьбой на пожарной вышке,
там кружок, настоЯщий борец учит. џ один раз пошел туда, борец говорит,
справку от врача принеси, но первое занЯтие можешь, испытай себЯ. Њы делали
мостик. Џотом Я пришел домой и заснул, три часа спал, проснутьсЯ не мог.
Џапа говорит, тебе рано справку, лучше начни на лыжах, а боротьсЯ не стоит.
†аль, но Я тоже понЯл, не стоит. …сли столько спать днем, времени ни на что
больше не останетсЯ. Ђ ‚асильеву хоть бы что, потом еще испытывает приемы на
своих ребЯтах. ‚ чем его справедливость, не знаю, но он не хочет, чтобы
кого-нибудь бил другой мальчик, ‚еселов. Њне нравитсЯ ‚еселов, он много раз
второгодник, но веселый и добрый, намного старше и сильней всех, ему скучно
у нас. Ћн сидит с кем хочет, а не с кем Џолина приказала, она морщит носик
красноватый, но молчит, боитсЯ его, наверное. ‚о времЯ уроков ‚еселов лежит
на задней парте или уходит курить в коридор - учитьсЯ ему противно, но мать
заставлЯет. Ћтца у него нет, а мать он любит, пусть не плачет, говорит, Я
здесь посижу немного, а потом работать пойду, надо чтобы взЯли. …го скоро
возьмут, как четырнадцать лет исполнитсЯ, он уже много лет в одном классе
сидит. Ћн иногда бьет тех, кто не дает списать или не подсказал, и тут же
забывает, снова лежит на парте или курит в туалете. ‚асильева он не любит,
но не трогает, но если кто-то из той компании сЯдет на его задний рЯд, он
запросто вышвыривает, и снова дремлет.
Ћднажды был великий бой, ‚асильев собрал всех своих, а ‚еселов позвал
двух старшеклассников хулиганов, и они втроем всех побили, наверное, десЯть
человек. Њногие ребЯта, и мы с ќдиком пошли смотреть на драку, это за
базаром было. Њы стоЯли в стороне, и нас не трогали, только Љотел наскочил,
давай дратьсЯ, но он совсем крошка, мы его оттолкнули, постоЯли, и домой
пошли. Ђ на следующий день все было как всегда, ‚еселов спит, а ‚асильев
снова испытывает приемы, правда, с синЯком под глазом, но никто не смеетсЯ
над ним.
”изкульт-ура!
Ћдин раз на уроке физкультуры отключили свет. —асто отключали, и мы не
удивились, наоборот, обрадовались. ’ут же внесли керосиновую лампу, она
осветила брусьЯ, шведскую стенку и горы матов в углу. “рок продолжалсЯ. „о
этого была линейка: "ђавнЯйсь! ‘мирно! Џо порЯдку рассчитайсь!", пробежка,
потом вольные упражнениЯ, снова бег и прыжки через скамейку. ‚се это можно
было перетерпеть. Ќо теперь предстоЯло самое неприЯтное - подтЯгивание на
перекладине или кувырок на матах. ‚ прошлый раз была перекладина, сегоднЯ мы
ждем кувырок. “читель свистит и отдает приказы. Њы его зовем Њатросом. Ћн
был матрос, правда, воевал только несколько дней, его ранили в лицо. Њатрос
свистит, и четверо самых сильных ребЯт стаскивают два мата на середину зала,
один на другой. Њы с ќдиком прыгать не умеем, сели подальше, а потом и вовсе
спрЯтались за гору матов. ‡десь ќдик рассказал мне новость - как получаютсЯ
дети. ѓоворит, прочитал в какой-то книге у €горЯ Ђбрамовича.
ќтого не может быть, Я сказал. —тобы мои родители занимались таким
делом... ‚ранье.
‚ книгах не бывает враньЯ, ќдик говорит, но он не совсем уверен. …сли
правда, то Ясно, почему они молчат об этом...
Ќет, Я не мог представить себе такого!
Ќаверное, приходитсЯ, чтобы дети были, ќдик говорит, значит, один раз,
если ребенок один.
’ут Я догадалсЯ:
Љоммунистам никто не разрешит, у них не может этого быть.
Њой-то папа был коммунистом. ќдик подумал, и нехотЯ говорит:
Љоммунистам, пожалуй, нельзЯ. …го отец коммунистом не был, и где он,
никто не знает.
Ќо тут Я вспомнил, что до войны мой папа тоже не был коммунистом...
Ѓыло о чем подумать обоим, мы замолчали.
Љто там за матами, выходи! - зарычал Њатрос, и засвистел.
ќдик спрЯталсЯ подальше, Я подошел.
’ы что?
‘мотреть ему в лицо было невозможно. џ разбежалсЯ и прыгнул, в
последний момент упал на бок, вскочил и убежал за маты. ‡азвенел
колокольчик, и мы все побежали в коридор. ‚ темноте Њатрос успел задержать
нескольких ребЯт, построил их, они закричали: "”изкульт-ура!", как
полагаетсЯ, а мы с остальными уже толкались у входа в раздевалку. ’е, кто
посильней, с нахлобученными шапками и пальто под мышкой, выбирались на
мороз, а мы и здесь оказались последними, тихо подобрали свои вещи и пошли
домой.
Џрофиль
Ћднажды среди урока нам велели идти в зал. ‚се оживились, закричали и
побежали в коридор. ’ам уже были учителЯ, нас построили по двое, и пошли. ‚
зале собралась всЯ вечернЯЯ смена, восемь классов. ‘разу стало душно, потому
что места мало. ‚ошел Љостыль, и все стихли. ‘ ним завуч Џолина, лисица с
красными глазками, всегда что-то высматривает, а говорит, будто не выдыхает
воздух, а вдыхает в себЯ. „иректор оглЯдел нас всех сверху, и говорит:
Џолина Ђндреевна хочет поделитьсЯ с нами огромной радостью, слушайте
внимательно.
Љогда Я отдыхала на ћге, она начала... ‚идим, воздуха ей не хватает...
Љогда мы отдыхали в Љрыму... как-то мимо нас проехала машина... и мы
увидели...- она от радости задохнулась, не говорит, а свистит... - мы
увидели в ней, на фоне задернутой занавески...-- она сейчас лопнет от
счастьЯ... -- знакомый нам всем, дорогой, любимый профиль...
Њы слушали, раскрыв рты, вот это да!..
„иректор торжественно пожал ей руку и обнЯл сверху за плечи.
‡апомните этот момент, самый торжественный в вашей жизни.
Њы строем разошлись по классам. ‘начала было тихо, а потом понемногу
оживились, и даже подсказывали, как обычно.
„ома Я, конечно, рассказал, что было. Џеред сном, чтобы подольше спать
не гнали. €ногда получаетсЯ спор у них, тогда можно посидеть еще.
‹опнуть можно от смеха, бабка говорит, но не смеетсЯ.
Џо-моему, совсем не смешно, говорит мама, а сама еле удерживаетсЯ от
смеха.
Ђ папа молча слушал. Џотом вздохнул, - как Я устал, глупость не имеет
предела.
“шел и лег на кровать.
Њама за ним, да ладно тебе... пусть они, не переживай... - и дверь
закрыла.
Ќу вот, заладили друг друга утешать, бабка говорит. Ђ ты еще не спишь?
ЊойсЯ и в постель, живо!
€з-за волос
Ђ про волосы Я никому не рассказал, и ќдик у себЯ дома тоже. џсно, что
будут говорить. Ќе свЯзывайсЯ, не обращай вниманиЯ, это дураки. ‡ащищайсЯ,
если можешь, или убегай...
€ спорить никто не будет, придетсЯ идти спать.
‚ тот день мы со школы пошли напрЯмик, через поле. Њы там редко ходим,
лучше обойти, Я говорю. € ќдик знает, что лучше обойти, но ему лень было.
Ќичего, проскочим незаметно, он говорит. „а ладно, ничего не будет, Я тоже
подумал, пройдем.
Ќа поле трава вытоптана, землЯ плотнаЯ как камень, здесь играют в
футбол. € сегоднЯ взрослые ребЯта стучали башмаками и кричали, гонЯЯ
маленький грЯзный мЯчик. Њы шли за воротами, сбоку, чтобы не попасть под
ноги - ведь собьют.
‚друг один парень увидел нас, и среди игры застыл.
‘мотри, еврей! - и кинулсЯ к нам. Ѓежать ему было далеко, но он быстро
приближалсЯ. џ еще ничего не понЯл, а ќдик кинулсЯ бежать. Ѓольшой парень
промчалсЯ мимо менЯ, от него пахло потом и пылью. Ћн бежал большими
скачками, наклонившись вперед. ќдик бежал, задрав голову, быстро перебираЯ
ногами, и расстоЯние между ними не уменьшалось. Џарень споткнулсЯ, чуть не
упал, махнул рукой и присел завЯзать шнурок. ќдик остановилсЯ на краю полЯ и
заорал с безопасного расстоЯниЯ - а ты-то... чистокровный...
Џарень выругалсЯ, и говорит мне - давно такого жиденка не встречал...
кучерЯвый...
Ђ Я говорю ему, может, Я тоже еврей...
Ћн засмеЯлсЯ - шутишь, блондин, совсем не похож... - и побежал обратно.
ќдик ждал менЯ, он уже отдышалсЯ и не расстраивалсЯ.
‚се из-за волос, говорит, подрасту, буду их развивать, слышал, такаЯ
машинка имеетсЯ. ’ебе хорошо, с твоими волосами везде ходить безопасно.
€нтересно, когда он вырастет, тоже будет гонЯтьсЯ?
Љто, Я не понЯл.
Ќу, этот, футболист.
Ќе знаю, бабка говорит, дураки не исправлЯютсЯ.
Ћн помолчал, тогда плохо, говорит.
‘леды у морЯ
Љак-то пришли тетЯ ‘онЯ с новым мужем, €горем Ђбрамовичем, Я уже
записал о нем в тетрадке, теперь Я пишу в нее все, что видел.
Ѓабка как-то заметила, что Я пишу, улыбнулась, но читать не стала, твое
дело, говорит. Џиши, пиши, у тебЯ глаз острый, а уши еще лучше.
џ понЯл, что она хочет сказать. утит, но в каждой шутке долЯ правды,
все знают. џ много вижу, но еще больше слышу. Ќаша квартира так устроена,
скажешь слово на кухне, в комнате отзываетсЯ. ќто потому что новаЯ стена,
раньше так не было, бабка говорит, квартира была как квартира. Ђ когда
пришли русские, мы сами разделили, отделились от той части, в ней теперь две
семьи живут. ‹учше самому отдать, чем у тебЯ отнимут, она говорит.
Џоэтому звук у нас теперь гулЯет по квартире, каждое слово слышно, и Я
все знаю. ЌепонЯтные слова каждый день, но спрашивать неудобно, скажут,
"зачем подслушиваешь", или - "тебе рано". Ђ ‘онЯ так громко говорит, что
подслушивать не надо. ‡ато €горь Ђбрамович говорит тихо, медленно и долго,
не дождешьсЯ, пока выскажетсЯ. Њама смеетсЯ, большое терпение надо иметь,
чтобы с ним говорить, но ‘онечке повезло, он хороший человек. € ќдик тоже не
против, главное, пусть мою комнату не трогают.
Ђ твою тетрадку лучше по-другому назвать, бабка считает, представь,
вдруг обыск, находЯт у нас какую-то тетрадь, на ней написано "Я видел"... ’ы
нас всех подведешь, теперь такое времЯ, нужно осторожным быть. Ќазови, будто
все придумано.
ќто как?
Ѓудто пишешь рассказы. €мена убери. ‚ыдумал, и все.
Ђ зачем нас обыскивать?
’ак и знала, что спросит! ’ебе незачем, и ушла на кухню поскорей.
Ћна не знает, Я и так придумываю. Љак-то сидел перед тетрадкой... ќто
потом она мне черные линейки подарила, нашла у себЯ, их под чистый лист
подкладывают, чтобы ровней писать. Ђ сначала Я писал слова на белом листе, и
все криво, строчки постоЯнно то опускаютсЯ, то поднимаютсЯ к концу, от
настроениЯ зависит, если хорошее, то поднимаютсЯ, Я заметил. € там, на белом
листе вдруг вижу следы... џ тут же решил, это следы на песке у морЯ, на мой
остров приехали дикари, спрыгнули из лодок, пошли в лес искать добычу, а
следы оставили. Ђ папа решил, у менЯ в глазах букашки плавают, витамина
мало, и мне стали рыбий жир давать. џ его пил, пил, вырос от него на десЯть
сантиметров, а следы не проходЯт.
Љак-то Я сидел, сидел над этими следами, думал, как спасти ђобинзона от
дикарей. Ќичего не придумал, зато зачеркнул прежнее название, и написал
большими буквами
‘ ‹ … „ › у Њ Ћ ђ џ
Њне понравилось новое название, хотЯ не знаю, почему.
Ќедавно к нам стали приходить каждый вечер гости, родственники и
знакомые, потому что папа больше всех знает о политике, он человек
общественный, бабка говорит, но лучше бы помалкивал. ‚ремЯ, она говорит,
такое.
Љакое?
Ѓоже, и этот... ’ебе рано знать.
Ћднажды вечером
‡начит, пришли ‘онЯ с €горем Ђбрамовичем, они почти каждый вечер
приходили, но тогда приехал еще дЯдЯ ћлик на полчаса, и были мои любимые
пирожные. ћлик всегда говорит, что на полчаса, а сам два часа спит на стуле,
потом говорит два часа, и уходит искать попутку, чтобы к утру быть на месте.
€ногда его утром проверЯют, на месте или нет, и он всегда спешит. Ћн
работает в школе, но не учителем, а слесарем, он все умеет, смеетсЯ, вот
теперь Я свободный человек, только бы еще к вам пускали. Ђ ты, ‘ема,
осторожней будь, докторов теперь не любЯт, может, тебе тоже в слесари
податьсЯ?
Њама смеетсЯ, у тебЯ руки золотые, а у ‘емы непонЯтно откуда выросли.
€горь Ђбрамович маленький, лысый, в очках, сильно заикаетсЯ, но мама
говорит, все-таки муж, к тому же еврей, это облегчает. ‚се называют его
€горек. —то думает €горек, никто не знает, слов от него не дождешьсЯ.
Њожет и лучше, смеетсЯ папа, а вдруг дурак.
…вреи не бывают совсем дураки, бабка говорит.
Ћго, еще как бывают, со стула упадешь, как начнет говорить.
‚се равно счастье, что еврей, бабка считает, пусть дурак, это не
опасно. Ђ русские жены опасные, они еврейских мужей из дома выгонЯют.
‚езде говорЯт, что евреи отравители. ‚рачи в Њоскве лечили
правительство, среди них нашли врагов, и все евреи.
Ђ бабка говорит, не верю, это из той же оперы, что всегда.
Њама днем ничего не говорит, и папа тоже, они боЯтсЯ. Ђ вечером
собираютсЯ, вдвоем или с друзьЯми, сидЯт в задней комнате, разговаривают.
Ќам некуда детьсЯ, бабка говорит, что будет, то будет.
Ќам нечего боЯтсЯ, отвечает папа, но сам боитсЯ, Я вижу.
џ много вижу, потому что дома сижу. “ менЯ друг ќдик, и все. Џриду из
школы, уроки, потом к нему. Ќо в обычные дни у него долго не посидишь,
приходит тетЯ ‘онЯ, уроки сделаны? Ђлика не спрашиваю, он молодец, а ты? Ќе
сделаны. Ђлик сейчас уйдет, сделаешь, иди к нему. Ќо ќдик тогда не приходит,
ему долго уроки делать. Ќо иногда ‘онЯ приходит с работы поздно, и тогда мы
сидим и сидим. ѓоворим о том, что слышали. Ђ потом Я иду домой и задаю
вопросы. Њама не рада, что вопросов много.
Људа ты растешь, она говорит, зачем спешишь, не торопись. Ђ вот читать
начал, это молодец.
‚ тот вечер они сидели в задней комнате, а Я у себЯ за столиком делал
уроки, слушал, что говорЯт. Ѓабка отнесла им чай, там тоже столик, они там
пили. Ђ мне она дала пирожное с круглой коричневой головой, шоколадной, мое
любимое. џ перестал делать уроки, долго ел пирожное, сначала отлупил
коричневую шоколадную корочку, потом разъединил два полушариЯ и слизал между
ними крем, потом съел остальное, а сам слушал.
‡вонок, Я побежал открывать. Ѓабка закричала, ты куда, не беги к
дверЯм, нам спешить некуда. ‘ама пошла открывать, кто там, и сразу открыла.
‚ темноте стоит дЯдЯ ћлик, качаетсЯ и громко говорит, теперь и у вас
лампочки разбиты, вот она, ђоссиЯ...
‚ышел папа, заходи быстрей, и потише дыши, а то уморишь нас
самогонскими миазмами.
Ќе самогон, а коньЯк, ћлик говорит. ’анЯ приехала из Њосквы, устала и
спит, а Я к ‚ам, попутку словил, есть еще нормальные люди на дорогах. Ќадо
отметить начало последнего года жизни.
—то ты несешь, папа втолкнул его в заднюю комнату. ћлик упал на стул,
голову свесил и захрапел.
—то сделалось с человеком, говорит бабка, она мимо с чайником шла, -
совсем русский пьЯница.
…му холодно там было, он согревалсЯ, Я говорю. ‘лышал, как ћлик папе
объЯснЯл.
‚сем было холодно, бабка говорит, больше ничего не сказала. Џошла к
ним, дверь только прикрыла, и Я все слышал.
џ думал, он после войны угомонитсЯ, говорит папа, разве крови
недостаточно ему?
Ќет, он вампир, пока не умрет, будет пить, народу еще хватает, бабка
говорит.
Џотом надолго замолчали.
Њама говорит, наверное, дурак родилсЯ или птичка пролетела.
„ураков хватает, засмеЯлсЯ папа, а птичка не улетела, села и клюет нас
в темечко. ѓриша прав.
Ђ где он?
‘идит в деревне, ждет момента. “мный парень, а вбил себе в голову
опасную глупость, ведь границы на замке.
Џотом они начали считать евреев, которых арестовали... голоса все тише,
а потом Я заснул за столом, не доделал упражнение, только чувствовал, папа
отнес менЯ на кровать. ЏроснулсЯ ночью, у бабки свет горит, она в больших
очках читает книжку. Љто-то менЯ раздел, Я под одеЯлом, тепло...
•орошо быть умным, но не взрослым, Я подумал, и снова заснул.
Њоре перед зимой
Ћсенью мы почти каждое воскресенье ходили с папой к морю.
‡автра пойдем, Я спрашиваю, он говорит, конечно, как мы без морЯ... и
мы идем. Џостоим немного у воды, потом делаем большой круг в парке, и
возвращаемсЯ домой к обеду.
Ћдин раз вечером Я спросил, завтра как всегда?
Ѓыло холодно, на неделе два раза выпал снег, хотЯ тут же таЯл, бабка
говорит, давно не было, чтобы в октЯбре такаЯ холодина, что же дальше будет?
’еперь даже зима у нас как в ђоссии.
Љлимат на всей планете менЯетсЯ, папа говорит.
Ѓабка не согласна, планета теплеет, а у нас наоборот, что бы это
значило...
Ћставьте, ”анни ‹ьвовна, случайные ЯвлениЯ тоже нужны, папа не любит
печальных тем.
џ спрашиваю его про завтра, он помолчал, и говорит:
Ђлик, холодно уже, давай, оставим наши прогулки до весны, море никуда
не денетсЯ от нас.
џ страшно удивилсЯ, он понЯл, подумал, и говорит, ладно, скажу, как
есть. “ менЯ другаЯ теперь работа, и в воскресные дни тоже, Я на скорой
помощи работаю.
џ вспомнил, недавно мама говорила ему, только не на скорую, там и
молодые не выдерживают. Ђ он ответил, там свои, они мне только дни оставили,
а по ночам сами будут. џ не понЯл тогда, в чем дело, и забыл.
Џо ночам Я не работаю, как другие, он говорит, зато должен в воскресные
работать, иначе неудобно перед людьми.
€ долго ты будешь по воскресным?
Ћн говорит, точно не знаю, но думаю, скоро все изменитсЯ.
Ђ ты мог не согласитьсЯ?
„ругой работы длЯ менЯ нет, он вздохнул. џ все-таки врач, не буду же
телеграммы разносить. ‚ будние мы могли бы прогулЯтьсЯ, но ты в школе, а по
вечерам уже темно. Ќо Я обЯзательно что-нибудь придумаю.
Ќе приставай к папе, мама говорит, ты уже большой, потерпи. “ нас
темнаЯ полоса, всем тЯжело.
Ђ вчера он говорит, завтра свободный выходной, пошли. ’олько встанем
пораньше, потом у менЯ дела.
Ћн менЯ разбудил в восемь, холодно, темно, сыро, пол ледЯной.
Џошли.
Њы быстро выпили чаю, съели по бутерброду с колбасой, оделись и вышли
на улицу. Ќебо только светлеет, везде иней, ветер сырой, мы идем. Џерешли
трамвайные пути, дальше мокраЯ трава. Џотом песок сырой, вЯзкий, идем, он
молчит, Я тоже.
Џодошли к воде, она чернаЯ, волнуетсЯ, шипит на песок.
‡имой только полоска льда вдоль берега, море никогда не замерзнет у
нас, папа говорит.
€ можно далеко плыть?
Љак тебе сказать... Ћн засмеЯлсЯ, но печально. Љогда вырастешь, думаю,
можно будет. ‚етер, холодно, давай, уйдем.
Ѓольше свободных выходных у него не было.
Ђ в будние у менЯ свои дела, учусь - утро, холод, вставай, желтый свет,
заборы, рынок, школа... Џотом домой, серый день, темнеет, вечер, уроки,
спать...
€ снова - вставай, холод, школа...
Џапу арестовали
‚ феврале в один день Я долго был в школе, много уроков, потом мы с
ќдиком медленно шли домой, толкались, ездили по лужам замерзшим. ‚се равно
скучно, пообедаешь, и день кончилсЯ.
џ пришел, дома разбросано, мама плачет, бабка носитсЯ, ставит вещи на
места, говорит - обойдетсЯ, ‡ина, он ни в чем не виноват. Џростой врач.
‚от именно, врач.
‡автра вернетсЯ, вот увидишь. Џойдем звонить.
‡ачем идти, вот телефон.
…го отключили.
џ удивилсЯ, надо задание узнать у „имки, отличника, он все записывает,
мы с ќдиком забыли. џ и не подумал, что папа надолго, сказали, скоро
приедет, Я поверил.
Ќо завтра его не было, и потом, целую неделю никто о нем не знал. Њама
ходила, и бабка с ней, узнавали, где он, но им не говорили ничего. Њама
говорит, надо пойти к одному человеку, духу не хватает, но папа его лечил,
может, скажет, что с ним.
Џошла, приходит, он сам боитсЯ, только сказал, жив доктор, и все.
Џапа вернулсЯ
‚ начале марта снег почти весь растаЯл, и Я вспомнил, как папа получил
благодарность на войне. Ќаши войска вошли в ќстонию, и все в валенках, а
папа добилсЯ, чтобы им дали сапоги, потому что весна у нас коварнаЯ, мокраЯ.
€ правда, он говорит, спас наступление, солдаты шли по воде.
Њы в тот вечер сидели без света, отключили во всем районе, а свечи
зажигать мама не захотела, незачем, говорит. Ќо из окна шел свет, Я
удивилсЯ, что там, ведь фонарь на улице не горел. Ћдин живой осталсЯ, бабка
говорит, и то голаЯ лампочка, колпак разбили, русские все разбивают, не могу
понЯть зачем, ведь все им уже принадлежит, зачем свое бить?
Џри чем тут русские, говорит мама, но не спорит, устала.
Ќадо бы поужинать, у нас где-то картошка холоднаЯ, и плиту растопить.
Њам, ты забыла, у нас уже месЯц газ.
Ђ, да, газ...
Ћна встала в темноте и ушла.
Ћткуда свет, мама спросила, Я посмотрел - там луна, кусочек старой
осталсЯ, и снег на крыше сараЯ под нами, освещает окно.
Ђ, да, снег... •отЯ тает. Ђ в ђоссии все времЯ снег, снег... џ так
устала от всего.
Џапа вернетсЯ, Я говорю, он же не виноват, что другие доктора враги.
Њилый, они не враги, ну, может, один что-то не так сказал...
’ут Я услышал легкий шорох в передней... нет, за дверью, но не стучат и
не звонЯт. ’ам кто-то есть, говорю.
Ћна вскочила, побежала к двери, открывает, и ни звука не было, потом
слышу, что-то тЯжелое упало. џ побежал, и бабка выскочила из кухни, а в
передней темно, только какие-то люди на полу, а потом слышу голос - папин! -
”анни, да принесите же воды, воды...
Ќе надо воды, мама говорит, она встает, ничего, говорит, не надо, ты
пришел, пришел...
„альше Я не помню, мы были в одной куче, плакали и смеЯлись.
€ тут включили свет, разом, а не как обычно, сначала мигает, мигает...
€ мы увидели папу, у него все волосы серые какие-то, а были черные,
только виски седые.
Ќичего, он говорит, можно подкрасить, представлЯешь, какое счастье, они
не успели... Я не успел...
Њолчи, мама говорит, Я слышала по радио, он умер. ’еперь должно
проЯснитьсЯ, не может больше быть, как было.
Ќе знаю, говорит папа, уже ничему не верю. Ќо это прекратилось в один
момент. ’еперь осталось считать живых и мертвых. —ертова жизнь, Я больше не
могу!
Ћн заплакал, Я никогда не видел, чтобы он плакал, тонким жалобным
голосом, взрослый человек.
Њама говорит - мам, уведи мальчика, а мне - милый, иди, пора уже спать,
спать. Њы снова вместе, спи спокойно, завтра поговорим.
џ ушел, бабка уложила менЯ, покрыла одеЯлом, поцеловала, Я чувствую, у
нее щека мокраЯ, она говорит - Ђлик, спи, спи, расти большой, умный, может,
лучше нас будешь жить.
Џапа умер
џ спал долго-долго, когда проснулсЯ, было уже светло. Ќадо в школу, как
же Я проспал! Ђ потом вспомнил, сегоднЯ же воскресенье. € папа вернулсЯ. Ћн
больше не будет на скорой, мама сказала. ’еперь он обЯзательно вернетсЯ в
больницу, ведь он ни в чем не виноват. € мы будем ходить с ним к морю,
каждое воскресенье. ‘егоднЯ тоже пойдем?
џ вскочил, дверь открыта к ним, папа лежит на кровати, мама метет
комнату щеткой, это ее любимое занЯтие, Я при этом спокойно думаю, она
говорит. ‚ажно, чтобы ни одной пылинки не осталось, мне пыль мешает дышать.
Ћни не видели менЯ, папа говорит:
- Љакое счастье, Я ничего им не сказал, не успел сказать. Ќаверное, не
выдержал бы. Ћни мной мало занимались, началась суета, они как крысы, когда
что-то рушитсЯ. ’олько свет в глаза, Яркий свет, два днЯ. Ќо они не знали, Я
могу спать при любом свете, с открытыми глазами!
Ћн засмеЯлсЯ, хрипло, будто ворона каркает.
ЏростудилсЯ... холод был дикий...
Џотом спрашивает, Ђлик проснулсЯ? Љакое, счастье, ‡ина, Я ничего не
успел сказать.
Ђ что бы ты сказал, ты же ничего не знаешь.
€м правды не нужно, только говори - кто, что... у них свой план. ’олько
говори. Ќо Я никого... понимаешь!
Ћн позвал менЯ. џ вернулсЯ на цыпочках к кровати, потом прибежал к
нему.
Ћн обнЯл менЯ, говорит, сейчас оденусь, пойдем к морю, как всегда. Њоре
всегда у нас будет.
Њама отошла, принЯлась мести под моей кроватью, пыль уничтожать.
Џапа молчит, взЯл менЯ за руку и держит. ‚друг задышал громко, сжал
руку мне сильно-сильно, говорит шепотом:
- Џозови маму.
Ћна ведь рЯдом. Ђ Я не могу освободитьсЯ, он руку держит. џ повернулсЯ
и говорю:
Њам, папа зовет
Ћна бросила щетку, и к нам, в один момент. Ђ у него лицо темнеет,
чернеет, уши стали синими, он смотрит на менЯ - и не видит, глаза пустые,
изо рта слюна розовыми пузырЯми.
Њама кричит - мам, скорую, скорую! € в больницу звони!
€з его больницы приехали скорей, человек пЯть или шесть, а потом
скораЯ. ‚сЯ комната забита белыми халатами, мы с мамой в углу, ничего не
видно, только спины.
Њы молчим, она менЯ обнимает, бабка на пороге, у нее белое лицо. Ђ мама
спокойнаЯ, как мертваЯ, только менЯ обнимает, мы на полу сидели.
‚ремЯ, времЯ шло, все суетЯтсЯ, голоса - делай то, делай это...
џ думал, сейчас будет папин голос - "да, ладно..." как он всегда
говорит, но не было, только чужие голоса, скорей, скорей... Џотом полилась
вода, что-то упало.
Ћдин поворачиваетсЯ, говорит - простите нас, мы не можем ничего
сделать, простите.
џ узнал его, видел в больнице. € они один за другим, один за другим -
уходЯт, уходЯт.
Ђ на кровати папа, подбородок подвЯзан полотенцем, лицо синее, он
улыбаетсЯ, молчит, глаза закрыты.
Џапу хоронили
Џотом были похороны, улица полна людей, пришли все, кого он лечил, и до
войны, и теперь - эстонцы, русские, евреи, на лестнице стоЯли так, что не
пройти никому, говорили шепотом. Љто-то сказал, свЯщенника нужно, мама
говорит - нет, нет, он никогда не хотел, и снова тихо.
Ѓабка менЯ тепло одела, там дует, говорит, голое место на высоте,
еврейское кладбище. Ќа воротах железнаЯ звезда, только не пЯтиконечнаЯ, а
шести. ‚ъехали, людей поменьше, там уже была Яма, начали на веревках
спускать гроб, мама говорит мне, подойдем, держись за менЯ, у тебЯ другой
защиты нет, держись, Ђлик.
џ смотрел, как гроб опускаетсЯ, снежинки падали на крышку, тут же
таЯли, наша обычнаЯ погода, кто-то говорит за спиной.
Њы вернулись, мама не спала, плакала, ‘онЯ вместе с ней. Ѓабка говорит
- идем, Ђлик, тебе тут нечего делать, милый. Џовела менЯ наверх по лестнице
на четвертый этаж, там у нее знакомаЯ ђебекка, менЯ отвели в отдельную
комнату, положили спать, и Я быстро заснул.
„ама заболела
„ве недели у нас жила тетЯ ‘онЯ, иногда убегала домой через двор,
приготовит еду, накормит своих, и нам принесет. Њама болела, вставала редко,
и бабка тоже заболела, лежала в уголке за своей старинной ширмой. Џотом мама
встала, начала понемногу пыль убирать, говорит, столько накопилось, ‘емен бы
не узнал квартиру.
урует под кроватью, шурует щеткой. € плачет.
Ђ ”анни совсем расклеилась, говорит, как некстати Я...
Њам, перестань, говорит мама, разве болезнь и смерть бывают кстати, ты
должна жить, ты нам нужна.
”анни головой качает, смотрит на живот, он растет не по днЯм, а по
часам. Џришел доктор, надо в больницу, сердце не работает, вода в животе и
ногах.
”анни говорит, нет, хватит с менЯ, хочу умереть.
„октор ничего не сказал, вытащил большой шприц, огромную иглу, не
круглую, а как штык. ”анни говорит, хотите заколоть менЯ, засмеЯлась, но
печально.
Њне стало так жалко ее, что Я забыл все ее строгости, как она менЯ
мытьсЯ заставлЯла, и кричала на менЯ.
“йди, Ђлик, говорит мама, Я ушел за ширму, но немножко видел. „октор
помазал кожу на животе йодом, ”анни сидела на стуле, а живот висел над
полом, она руками держалась за стол, чтобы живот не перевесил. „октор
воткнул иглу в живот, снЯл шприц, а игла осталась. € Я вижу, из отверстиЯ
иглы, из темной дырочки потекла вода, нет, желтаЯ жидкость, в тазик, мама
сначала держала его в руках, потом поставила на пол.
џ отвернулсЯ, отошел, только слышу, как течет, течет, течет без конца.
Џотом мама говорит мне, подойди сюда.
”анни лежит под одеЯлом, руки наверху, темные руки в морщинах и
трещинах. Ћна медленно повернула глаза ко мне, не двигаЯ головой, улыбнулась
губами.
Ђлик... слушайсЯ маму... и не бойсЯ, ничего не бойсЯ, никогда не бойсЯ.
Џотом говорит, чуть не забыла, у менЯ длЯ тебЯ подарок ко дню рождениЯ.
џ удивилсЯ, потому что еще весна, потом будет лето, и только осенью мой
день рождениЯ, в октЯбре.
‡наю, еще из ума не выжила, но все равно, иногда приходитсЯ подарки
дарить заранее. ‚озьми в тумбочке ручку.
…е знаменитую ручку!
Ћна улыбнулась, а мытьсЯ будешь? ‹адно, не ври, не будешь. ’еперь у
тебЯ хорошаЯ ручка, не забывай писать в тетрадку. ќто историЯ, еще
пригодитсЯ. ‚се, что о себе помнишь, пиши.
‚се-все писать?
’ы думаешь, это много - все... Ћдин длинный день. Џотом все короче,
остаетсЯ несколько минут. Ђ потом точка блестЯщаЯ.
—то, где... Я не понЯл. Љак в телевизоре, когда отключают?
‚от-вот, современный мальчик... отключают, а потом она гаснет, точка на
стеклышке, и все.
Ќе понЯл про точку, и еще, вот что непонЯтно...
Љак же про молодость писать, Я же ничего не понимал тогда?
Ћна улыбнулась, молодость у тебЯ не совсем прошла. Џиши о том, что
видел и слышал. ’олько видел и слышал. Ќе умничай, всегда найдутсЯ поумней.
€ди, иди, у тебЯ ведь уроки еще?
„авно сделал, Я к ќдику пойду.
„ружи с ним, одному нельзЯ.
Ћна закрыла глаза, Я отдохну теперь, сразу легче стало.
…ще бы, из тебЯ бочку выкачали, мама говорит, а мне - иди к ќдику.
‚ернешьсЯ, почитай, наконец, свою книжку, или другую, смотри, сколько на
полке у нас, папа любил читать, ты должен быть на него похож. €ли запиши о
себе в тетрадку, которую бабушка подарила. ’олько хорошим почерком, у тебЯ
ручка чудеснаЯ, она много помнит.
џ давно читаю, много книг уже прочитал, зачем она говорит... Ђ писать
не хочетсЯ.
Ќадо сначала чернила в ручку.
‚от тебе чернила, и оставь нас, иди.
џ понесу ее ќдику, мы с ним заполним.
„елай, что хочешь, только не забудь ее там. ќтой ручкой дома пиши, она
не длЯ школы. ’ам писать авторучками запрещено, знаю ваши правила.
џ вышел, еще недалеко ушел, слышу, бабка говорит маме:
‡авидую ‘еме, он быстро. Ђ Я разлагаюсь, не хочу обузой быть. ЊоЯ жизнь
до войны осталась. Њальчика, мальчика держи дома, сколько есть сил. ‡вери
кругом, отравЯт или разорвут.
…ще выздоровеешь, будешь менЯ здоровей.
џ побежал, ручку умею заполнить, но хочетсЯ ќдику показать. “ него
замечательные вещи, Я всегда завидовал, а теперь у менЯ ручка есть. Ћна мне
всегда нравилась, толстенькаЯ, короткаЯ, с блестЯщим пером. ‡наменитаЯ
фирма, бабка говорит.
Њы с ќдиком промыли ручку теплой водой, заполнили чернилами. ‚ ней
поршень, можно много чернил накачать, будет писать долго.
Џотом мама за мной зашла, привела домой.
’еперь бабушка будет в задней комнате жить, а мы с тобой здесь.
Џоужинали, была колбаса собачьЯ радость, вкуснаЯ, мама дала кусочком, а
то все на хлеб, на хлеб... € пили с сахаром чай.
Ѓабушка как?
џ ей снотворное дала, пусть отдохнет от нас.
Њы пошли к морю
“тром Я ушел в школу, вернулсЯ, мы поели с мамой, бабка проснулась, и
снова спит.
џ опЯть ей снотворное дала, мама говорит. ‘ейчас ‘онЯ придет за тобой,
поживи у них пару деньков. ‘ ќдиком найдешь дела, до понедельника можешь в
школу не ходить, Я с Ђнной ћрьевной договорилась, потом догонишь.
‘онЯ пришла, поцеловала маму, молча взЯла менЯ за руку, и мы пошли. Љак
вышли, Я тут же руку освободил, Я не маленький за ручку ходить. Њы пошли
через двор, через дырку в заборе в другой двор на улице џкобсони, и пришли к
ним домой. ‘онЯ говорит, сейчас ќдик придет, он ушел за хлебом. Џришел ќдик,
а, говорит, ты, хорошо. Џошли в его комнатку, сели на кровать, он
спрашивает, бабка умирает у тебЯ.
Ѓолеет, а когда умрет, не знаю.
„октора знают, иногда ошибаютсЯ, но твоЯ бабка стараЯ, долго не
проживет.
џ почти разозлилсЯ на него, но вижу, он не хочет обидеть, говорит то,
что слышал.
‹адно, он кивнул мне, пойдем лучше к морю, поснимаем. Ѓери ђобот.
џ обрадовалсЯ, он раньше не позволЯл мне нести фотоаппарат. ќто его
отца, который пропал без вести. Њама говорила, его сослали, а потом он не
вернулсЯ. ‘корей всего, умер, но никто не знает, где. ќдику не говори, он
верит, что отец вернетсЯ. Њожет, еще вернетсЯ, кто знает. ’ак ”анни всегда
говорит - "кто знает... †аль, Я в бога не верю, но думаю, и он многого не
знает..."
Њы пошли к морю. ’ам давно уже землЯ заросла травой, от окопов даже
канавок не осталось.
џ вспомнил, как мы с папой первый раз приходили сюда, пробирались к
воде, подошли к сырому темному песку, и он говорит - вот и вернулись.
џ не хотел плакать, и чтобы ќдик не видел, отвернулсЯ, стал смотреть на
деревьЯ вдали, на памЯтник ђусалке, погибшему броненосцу, на камни,
наполовину в воде, с белой каемкой, это соли, папа мне говорил, будет
прилив, полоска скроетсЯ.
Џочему соли не уйдут обратно в воду, Я спросил его как-то.
Ћн посмотрел на менЯ, говорит, молодец, хороший вопрос. Џотому что в
воде этих солей много, море больше не принимает их.
Ћтчего же они на камень вышли?
Ћттого, что их не было там, вот и вышли. Ђ потом солнце, ветер, они
изменились, обратно им нет пути. Ќаверное, как нам.
џ не понЯл, куда нам идти.
Ћн говорит, сам не знаю, но куда-то мы идем ведь.
Ђ потом говорит - почему читать не любишь, ты же способный парень, Я
вижу.
џ вздохнул, у менЯ уже есть книга, Я все времЯ думаю о ней, другую
читать не интересно.
ђобинзон?
„а. Љак он жил один?
Џапа вздохнул, сам не знаю, нужно очень сильным быть... или несчастным.
Ќо со временем поймешь, много хороших историй есть, в жизни не все плохо
кончаетсЯ.
Љак же не плохо, если умирают все?
ќто нескоро, еще много хорошего будет, и плохого, но дороже жизни нет
ничего.
.......................
џ не хотел вспоминать, само получилось.
ќдик начал фотографировать, давай, тебЯ щелкну.
џ боЯлсЯ, что слезы видно, их еще ветром не высушило.
Ќо он уже щелкнул, засмеЯлсЯ, говорит, через десЯть лет посмотришь,
удивишьсЯ, что был такой.
Љакой?
Ќу, небольшой, молодой.
Њне стало смешно, ничего себе, десЯть лет, ужасно долго, кто знает, что
будет тогда - никто не знает.
„авай, Я тебЯ сфотографирую, говорю ему.
„авай.
Ћн встал, скорчил рожу, и Я его сфотографировал, наверное, неплохо
получитсЯ.
ЊенЯ положили спать в большой комнате. “тром мы встали, позавтракали,
он тоже в школу не пошел, обрадовалсЯ и говорит, ты еще у нас поживи,
веселей будет.
Џотом мы смотрели фотографии, обедали, сидели перед окном, во дворе
ребЯта катались по камнЯм на велосипедах. “ нас не было, ќдику мама обещала
купить, он говорит, будем по очереди кататьсЯ, Я не жадный, ты знаешь.
‚ечером пришла мама, погладила менЯ, еще поживи немного здесь, говорит,
потом Я тебЯ возьму и уж никогда не отпущу. Џоцеловала, она это редко
делала, все боЯлась, что заразнаЯ. Џоговорила с ‘оней, и ушла в темноту, она
в забор не уходила, только кругом, но все равно недалеко.
Ќа следующее утро ‘онЯ разбудила нас, говорит - хватит бездельничать,
лодыри, пора в школу. Ќакормила, и мы пошли по старым камнЯм, мимо бани, в
ней еще темно, пахнет мыльной водой... потом через базар, там в темноте
таскают Ящики, приезжие ругаютсЯ за места... дальше огни и шум, знакомые
ребЯта...
“чились как обычно.
џ не боюсь
‚ечером пришла мама, Ђлик, пора домой.
Њы пришли, в наших комнатках пусто, тихо, пахнет больницей.
џ хотел спросить, где ”анни, но молчал.
Њы поужинали. Ћна говорит, сЯдем на диванчик. ‘ели, она обнЯла менЯ:
Ђлик, мы вдвоем остались.
Ћна больше не плачет.
Ђлик, теперь ты станешь взрослым, детство кончилось, Ђлик. Џрости, так
получилось, ужасно повернулась жизнь. Њы не сумели, Ђлик. Њы хотели, чтобы у
тебЯ, как у нас в детстве, но тогда другое времЯ было.
Љакое?
Љогда мне было столько, сколько тебе... ЊирнаЯ жизнь. ‘вой дом. ЃольшаЯ
семьЯ. ’ихий чистый город ’аллин, море, парк у морЯ, все, что мы с папой
любили. Њогли прочитать любую книгу, пойти в ресторан и вкусно поесть. Џотом
идти ночью домой по тихим улицам и не боЯтьсЯ. Ќаши знакомые все работали,
но по воскресным мы ездили на дачу, или к морю. Ќа маленьком поезде в
ЏЯрну... есть такой курортный городишко, там плавали, фотографировались. “
нас была большаЯ собака, чернаЯ овчарка „жек. ѓде он? Љак подумаю, он один
на улице, бомбы, за что ему? ‚ один день все кончилось, мы бежали. ‚ страну,
которую любили издалека, мы говорили на ее Языке. ђусском. Њы и не знали
другого Языка, даже бабушка не знала. †дали ђоссию, любили ее. Ћна пришла к
нам перед самой войной, это была страшнаЯ ђоссиЯ, совсем другаЯ... Ђ потом
большаЯ война, мы выжили, но наши знакомые и родственники погибли. Ќо мы
вернулись. Џомнишь, папа сказал - пойдем к морю. Њы вернулись. Њы думали,
все станет на места, жизнь восстановитсЯ. Њы верили. ‘тарались. Ќе
получилось. Ќичто не вернулось. Џапе досталось больше нас, он не выдержал,
умер. ’еперь умерла моЯ мама. Ћна была особенной женщиной. ’Яжелой,
невыносимой. Ќо сильной, умной. Ћна потерЯла смысл жизни, умерли те, кого
она любила больше всего - сыновьЯ.
Ђ ты?
Њы были слишком похожи, это мешает. Ќо когда она умирала... Ћна
сказала, что любит нас, и мы должны выжить. ’ы должен выучитьсЯ, стать
разумным. Ќе трусом. €наче все потерЯет смысл, совсем. ќто она сказала.
‘мысл в том, чтобы у тебЯ получилось. ѓлавное, не бойсЯ, мы выдержим, только
не бойсЯ.
џ вижу, она сама боитсЯ.
џ не боюсь, мы выживем, и будем жить долго, вот увидишь.
Ќачалась моЯ взрослаЯ жизнь, мне было почти двенадцать лет.
.............................
среда, 10 ноЯбрЯ 2004 г.
слов 28 461

Last-modified: Thu, 02 Dec 2004 07:00:44 GMT
Ћцените этот текст: