„ан Њаркович. †асмин

Ћцените этот текст:
„ан Њаркович. †асмин

---------------------------------------------------------------
© Copyright „ан Њаркович
Email: dan@vega.protres.ru
WWW: http://members.xoom.com/tarZan/
Date: 30 Jan 2002

Џовесть занЯла призовое место на литконкурсе "’енета-2002"
---------------------------------------------------------------

1. ‚…‘ЌЂ-‹…’Ћ

x x x
Ђ помнишь, Њалов, как мы нашли нашего †асмина, как возились с ним,
лечили, и про всю нашу остальную жизнь, или забыл?.. ‚едь со времени твоего
отъезда прошло сто сорок пЯть дней, а ты говорил, скоро вернусь, ну,
шестьдесЯт... Ћдно письмо Я получил, как ты выставил мои картинки, сначала
никто не ходил, что за цветы, какие еще цветы... не соображают без рекламы,
а потом как повалили, и ты продал одиннадцать штук, нет листов, ты ведь
всегда поправлЯешь "не называй их штуками!"... и привезешь кучу зеленых.
‡наешь, пригодЯтсЯ, должен ремонт нижним соседЯм, потом расскажу, и
откупитьсЯ от бабкиных потомков, насели, требуют свою долю за квартиру, Я о
них не знал, откуда взЯлись?..
Ќо Я лучше по порЯдку, ладно?.. •отЯ порЯдка во мне никакого, ты
знаешь, и особенно сейчас, но мы все живы, это главное, ты говорил - "живи,
‘аша, пиши картины, живи!.." џ пробовал жить один, как ты учил менЯ,
"принимай решениЯ!", и что вышло? ’ы что говорил?.. - "пора, ‘аша, не
отлынивай от жизни, иначе она тебЯ отлынит..." Ќе избавилсЯ, иногда
придумываю слова, хотЯ у менЯ их много, все-все, которые мама бросала в мою
темноту, в окошко, со мной остались. Ќо, оказываетсЯ, в жизни бывают случаи
и моменты... обычных слов не хватает. Љак с картинками, там ведь не слова и
не мысли, нет!.. џ не рассказывал тебе, как попалсЯ, начал рисовать, давай
понемногу расскажу.
џ каждое утро, и вечером перед сном разговариваю с тобой, писать не
люблю, ты знаешь. џ шепотом, в голове думать не умею, начинаю говорить и
сразу запутываюсь, так много нужно рассказать, а порЯдок должен быть во
всем, да?.. Ќо у менЯ не получаетсЯ. Ќаверное, все-таки придетсЯ взЯть
перышко или карандашик, записать, ты учил менЯ - основные темы, как в школе,
Я туда не ходил, но от тебЯ много знаю. €, конечно, мамин голос и все ее
слова, истории, сказки, ведь она мне рассказывала десЯть лет, пока Я молчал
в своем вЯзком мире.

x x x
џ ничего не забываю, а ты плохо помнишь, только свое детство чуть
получше, а вчерашний день кое-как, позавчерашний того хуже, но говоришь
всегда - " помню главное, зачем мне чепуха!" џ не знаю, зачем все помню, не
стараюсь, внутри у менЯ прорва места пустого, туда со свистом затЯгивает
все, что вижу и слышу. ‘ тобой моЯ жизнь имела порЯдочный вид, причесанный,
Я понимал, зачем все на свете, а если сомневаюсь, ты мне объЯснЯешь, а как
ты уехал, началось такое... не разобратьсЯ, ветер подхватил, несет над
землей, по узким улицам, бьет об углы... Я должен моментально решать, куда
повернуть, что сделать, а Я не могу. ’ы говорил, Я должен вырасти
окончательно, но теперь что получаетсЯ?.. - слишком быстро и непоправимо
менЯ несет, несет... и вот принесло к концу года, а тебЯ все нет и нет.
џ старалсЯ, Њалов - терпел, пыталсЯ, как ты говорил, " жить по
разумению", а оно слабое у менЯ, ты же знаешь. ’ы говорил - "сЯдь и обдумай
в тишине", придумай выводы, реши и дальше живи по плану - Я пробовал, не
получаетсЯ. ЊенЯ наталкивают, бьют носом об стенку и говорЯт - ну, как?.. Ђ
никак!.. џ немного устал, устал. Ќо Я сделал все, что умел, Њалов, "не
убегал от трудностей", так ты учил менЯ, "поступал, как велит совесть", хотЯ
не понимаю, что это за штука, просто делал как лучше, да?.. ’ы говорил мне -
люди разные и странные, Я верил, но только теперь начинаю понимать. €ли мне
кажетсЯ, что понимаю?.. Ќо нет устойчивости во мне, и Я постарел, Њалов,
хотЯ мне нет тридцати, и что, так и будет дальше, и всегда, до самого конца?
Љак-то все устроено странно - очень жестоко и холодно вокруг, некуда детьсЯ,
скрытьсЯ... иногда Я думаю, недаром десЯть лет не вылезал из серого мешка...
Љак-то сказал тебе, что, наверное, недаром, ты сначала засмеЯлсЯ, а потом
рассердилсЯ, усы торчком, как у ЃелЯвки, твоего кота любимого, он живой,
хотЯ тоже постарел, недавно его крепко побили, он-то верил, что главный,
неповторимый перед кошками, а настало времЯ, все наши избалованные и
любимые, красавцы ухоженные рассеЯлись, пришел могучий, грЯзный, вонючий
Ќашлепкин из соседнего подвала, разметал всех, а ЃелЯвку первого прибил и
унизил... ‚от так и Я перед жизнью оказалсЯ слабосильным дураком... и потому
думаю иногда, что зрЯ вылез, хотЯ это нехорошо, ты кричал, " мать жизнь
положила, ты должен!" и сам со мной возишьсЯ столько лет. Ћчень ты
рассердилсЯ тогда - "надо жить, а не прЯтатьсЯ в вонючем углу, должен ветер
быть, чтобы продул и смел темноту и плесень..." € прочие умные и смелые
слова.
„а, да, да... Я теперь живу, и знаю, другой жизни нет, но как
непобедимо печальна та, что протекает во мне и рЯдом со мной тоже.

x x x
џ понемногу все расскажу тебе, только сначала напомню нашу историю,
может, ты вовсе забыл менЯ, в новой-то жизни?.. џ вижу по людЯм и зверЯм,
что только Я один ничего не забываю. ’ы ведь говорил, у менЯ памЯть особаЯ,
хотЯ другие думают, это ненормально, псих и шизик. ’ы мне объЯснЯл, что не
так, говоришь, "не думай даже, они тебе завидуют, сволочи..." Џочему
сволочи, мне их жаль, Я бы отдал им часть памЯти, мне слишком много, тЯжело
иногда, никак не заснешь, крутитсЯ и крутитсЯ перед глазами, все с самого
начала... Љогда Я начал рисовать... хуже и лучше стало - сначала гораздо
хуже, перед тем, как получаетсЯ цветок или дерево, лицо, а потом зато легче,
дышу без тонкого дрожаниЯ в груди, от которого, кажетсЯ, еще немного и
возникнет звук, пронзительный, тонкий... так трЯсетсЯ внутри и дрожит,
отдает в голову и шею. € Я плачу, что ни скажи, или услышу по телеку ерунду
какую-то, все важно, прелестно, ужасно, и главное длЯ менЯ вовремЯ
отвернутьсЯ, чтобы ты не увидел слезы... и что лицо у менЯ сморщено, как у
старой обезьЯнки, у куклы, помнишь мне подарили, Я тогда еще молчал, "сидел
в окопе", как ты потом сказал мне. € мне страшно, Я плохо держусь в жизни,
еле касаюсь земли, ускользает из-под ног... как на банановой кожуре,
помнишь, тогда?.. џ на этих бананах еще раз навернулсЯ, да с тазиком горЯчей
воды, ну, не очень горЯчей, такую не давали в тот день, и хорошо, иначе
беда, а так небольшой ремонт соседЯм, он ничего мужик оказалсЯ, решил
подождать до тепла, чтобы быстрей подсохло, а Я ему обещал все сам, Я же
умею, ты учил менЯ, помнишь?... Ќо это просто случай, и даже смешной юмор,
ты говоришь, спасает, а неустойчивость всегда во мне, постоЯнно чувствую,
все зыбко, хотЯ стою вроде ничего, и с лопатой не хуже ‘ергеЯ, помнишь его,
он мне говорил, "ты дворник прирожденный, настоЯщий испытатель..."
‡ыбко... а нарисую, и легче, страх улетел или растаЯл внутри, дышу
глубоко, смотрю кругом, ведь все не так уж плохо, да?.. как ты говоришь,
"чудо, что мы живы". € Я чувствую - да! особенно, когда смотрю на закат,
лохматые деревьЯ у дома, на свою дорожку, она чистаЯ, сухаЯ...
Ќо сначала о †асмине, из-за него много трудностей было, нервотрепка и
суета.

x x x
€ все-таки ты зрЯ тогда обиделсЯ на него, помнишь, он не ел нашей еды,
сталкивал презрительной мордой миску с балкона... …му плохо, Я тебе сказал,
несчастный зверь, выпавший из своей особенной жизни, а ты - "кремлевское
рыло... знаю Я их, и пасть у него, как у всех там - кривой скобкой, углы
опущены брезгливо, и защечные мешки, обЯза-а-тельно, нет, ты посмотри!.. "
Ќо Я знаю, ты быстро забыл, и любишь его, сам ведь нашел, притащил,
вызывал врача, правда, бесполезно, "выбросите, говорит, эту рухлЯдь или
усыпите..." Њалов, как может врач так говорить?.. Њы с тобой тогда сели, ты
читал, Я слушал, потом Я читал, ты своего добилсЯ... и помаленьку
разобрались, пусть не ходит, все-таки вылечили ему ноги, с виду целые и не
болЯт почти... Ђ как боролись с ним, помнишь?.. он же нас чуть не съел!.. €
Я радовалсЯ, что он сталкивает миску, пусть презирает нас за бедность, и что
плохо лечим, зато живой, живой... ’ы же сам говорил мне - "главное, мы живы,
пусть вокруг беснуютсЯ, все разбито и потерЯно, дважды засрано... прости, Я
не хотел, так уж вырвалось, но ты так говорил, Я помню.
Ђ потом мы тащили его на девЯтый, и обратно, мне было жаль тебЯ, Я
старалсЯ, чтобы тебе полегче, пусть тЯжесть на менЯ, сто, наверное
килограммов, а он еще похудел... Ќо Я лучше по порЯдку, как ты учил менЯ.

x x x
џ как сейчас помню, ты прибегаешь, Я у забора снег выгребал, 12 марта,
около двух днЯ, поел горохового супа, ты есть не стал, отдал мне, "любишь
его три раза в день, а менЯ уже запах раздражает ". „о этого мы ели его
недели две и ничего, держали на подоконнике, там жестокий ветрила,
февральский огрызок, вмешиваетсЯ во все щели, так что не мог горох
испортитьсЯ, только чуть-чуть прокис. џ не обиделсЯ, взЯл суп, ел по утрам,
рано, ты все равно спишь, а мне идти дорожку расчищать. “тро люблю, тихо,
ветер улегсЯ после ночной беготни, новые тени на снегу, но вот дорожка от
дома к забору занесена снегом, это невозможное Явление. ’ы всегда
оправдываешь, что происходит, говоришь - природа, а мне запущенный вид
причинЯет боль, крутитсЯ беспокойство в груди, своеволие и суета чувств,
кажетсЯ, вокруг не будет никогда покоЯ, одна беспричиннаЯ беготнЯ, как на
вокзале, помнишь, ты менЯ привез однажды и бросил, ушел в туалет, говоришь -
сиди. Ћдин раз напомнил тебе, ты возмутилсЯ, руками всплеснул, очки на нос
сбились - "сто лет прошло... ты, ‘аша, такую ерунду простить не можешь!.." џ
тебЯ не виню, нет, и прощать нечего, мелочь такаЯ, а из головы никуда!..
Њатери с нами не было, болела, говорит, "больше не могу, Љис, оставь его в
покое, а потом, может, Я сама, сама.." Ђ ты говоришь, "пусть в последний
раз" и повез менЯ по врачам, потом кричал "безумие какое-то", махал руками,
- "ничего не понимают ничего, им бы всех к общему знаменателю..." Џро
знаменатель ты мне объЯснЯл, когда Я вылез из своей тины, но так и не понЯл,
зачем, что, куда... Ђ ты кричишь - "Я не бросал тебЯ, никогда не бросал!".
Ќо тогда Я решил, что бросил, ты ведь думал, Я в своей вЯзкой сети, в
скорлупе, не сразу пойму, что один, все быстро кругом и непонЯтно длЯ менЯ,
а ты и прибежишь обратно, подумаешь, туалет, да?.. Ќо Я успел понЯть,
вспомнил, мама читала про остров, и Я уже успел почувствовать, холод и страх
подступают... но тут ты поЯвилсЯ и больше не уходил, это правда. ’акие
глупости, да?..
Џотом Я вырос и не боЯлсЯ в доме, что один, готовил себе, убирал, мыл
посуду... Џотом работать начал...
’ак вот, †асмин... Ќочи еще морозные были, ты говорил, не помнишь
такого марта много лет, а ведь был совсем недавно, семь лет тому назад, но Я
промолчал, не стал напоминать, опЯть твоЯ памЯть, и еще, последнее времЯ ты
нервный был, все думал как поехать к сестре, встретитьсЯ, вздыхал, "хоть на
час бы"... € Я не стал придиратьсЯ про погоду, а теперь напоминаю, и многое
еще скажу, чего никогда не говорил.

x x x
џ у забора снег выгребал, ты прибегаешь, очки на веревочке вокруг шеи,
чтобы не потерЯть, но все равно терЯешь... „орожку Я уже расчистил, в груди
тепло и тихо, дорожка мое главное дело, ведь рисовать не дело и не работа, а
так, не знаю, как назвать... Ќо дорожка тоже не совсем дело, Я ночью
просыпаюсь, смотрю на нее, луна помогает, вижу, зарастает понемногу, не
выдерживаю, выхожу, стараюсь тихо, ведь жильцы спЯт... Ђ утром уж как
следует, отскребаю снег и лед от серых, белых и коричневых плиток, которые
на ней уложены, потом метлой аккуратно подметаю, чтобы от дома к забору был
доступный всем путь.
€ тут ты прибегаешь, кричишь, собака замерзает, наверное, упала с
машины или что-то еще, может, сбросили, она лежит и едва шевелитсЯ, надо
спасать. “ нас дома никогда собак не было, ни у матери, ни у тебЯ, а почему,
ты сам знаешь, не хочу об этом говорить, до сих пор не по себе. Ћт собаки
мои несчастьЯ, мама говорила. ‘ тех пор годы пробежали, Я собак нисколько не
боюсь, многих кормлю возле дома, а к себе не беру, не могу, и все... Ђ
вообще-то мы с тобой всегда кого-нибудь спасаем, ты умеешь находить, кого
надо спасти, Я не умею, но радостно присоединЯюсь, сил у менЯ побольше,
десЯть лет с лопатой и метлой, нешуточное дело. Ђ помнишь, как это началось,
Я сам себе нашел работу, мама два года как умерла...
ЋпЯть у менЯ, опЯть нет порЯдка в словах, и все-таки напомню тебе, ты
только в общих чертах схватываешь, "Я - физик...", а Я ничего не забываю,
сам знаешь.

x x x
’еперь Я уже давно пришел в себЯ, вырос, ты менЯ учил, работаю на
дорожке, живу в своей квартире и у тебЯ, ведь мы соседи на девЯтом, и ты
матери всегда был друг, "Я ‡инаиду уважал", говоришь, но это не всЯ правда,
Я недавно догадалсЯ, старые фотографии смотрел. Ћтец мой, археолог, твой
друг или приЯтель, как узнал, что со мной произошло, все реже, реже стал
поЯвлЯтьсЯ, а ты матери всегда помогал, из двери в дверь, день и ночь путь
открыт, Я ходил к тебе, сидел на диванчике в кухне, там теплей всего, а ты
на машинке барабанил или готовил еду, у тебЯ лучше получалось, чем у матери,
она все со мной да со мной, а когда уставала, говорит "иди к Љису, он тебЯ
звал", и Я иду.
Ђ как все началось, помнишь? Ќет, не началось, продолжилось, ты
говоришь, просто в моей жизни разорвалось времЯ, Я снова стал обычным
человеком, хотЯ потом выЯснилось, что не совсем выздоровел, но это другое. ‘
четырех до четырнадцати Я исчез длЯ других, все видели, ходит, но не
соображает, дурак дураком, а может идиот или шизофреник, так никто и не
узнал правды и до сих пор не знает. € Я об этом времени мало могу объЯснить,
хотЯ все помню, все!..
Њне четырнадцать было, когда мама умерла, и Я в ту же ночь обратно
вывалилсЯ в громкий беспокойный мир, ты говорил - "вернулсЯ" - а это вокруг
менЯ в момент прорвалсЯ пузырь с мутными стенками, знаешь, как стекло, давно
не мытое, и внутри вЯзкаЯ жидкость, Я в ней плавал, медленно шевелЯ руками и
ногами и не говорил, хотЯ все слышал и видел, очень медленно понимал, даже
звуки с большим опозданием доходили... ’ы как-то сказал:
- ’ак ‡инаида твоего голоса и не услышала, и "мама" ты ей не сказал ни
разу.
- Ђ как же раньше, ведь Я в четыре годика, наверное говорил уже?
- ’ы вспомни, как ее называл, ты же все помнишь?
џ немного обиделсЯ, ты не ответил мне, но теперь понимаю - ты хотел,
чтобы Я все сам, сам, догонЯл "упущенное времЯ", да?
- џ звал ее "‡и"?..
€ ты заплакал, у самого глаза на мокром месте, а менЯ упрекаешь -
"нервы, нервы..."

x x x
Ђ помнишь, Њалов, как менЯ хотели забрать в инвалидный дом или
специальную школу, что ли, и тогда ты вызвал тетку матери, значит, мою
двоюродную бабку, да?.. она жила в Љалуге, недалеко, но у нас не бывала
никогда. Ћна приехала, круглаЯ румЯнаЯ старушка, погладила менЯ по голове и
говорит - "ладно, ты менЯ пропиши, жить буду по-прежнему у дочерей, только
иногда приезжать, а вы уж тут это дело скрывайте, здесь, мол, она,
отлучилась и так далее, главное, прописка, и мальчик не один. Ђ ты, дЯдЯ..."
- она быстро понЯла, что к чему, это Я потом десЯть лет соображал... - ты,
дЯдЯ, позаботьсЯ от парне, Њаксим его бросил, ты знаешь..." Њаксим это
археолог, он мой отец, Я его больше не видел.
’ак Я жил вроде с бабкой, а на самом деле с тобой. џ тихо жил, не
хулиганил, на улице почти не поЯвлЯлсЯ, в школу не ходил, времЯ было, ты
говорил, "как всегда", про менЯ быстро забыли. ‘правка у менЯ была, что
инвалид. "ѓлавное - справка- ты говорил, - в этой стране есть справка и все
тихо, никому ты не нужен, а мы проживем, проживем..."
Ќо так получилось, что Я начал работать, сам нашел себе дело, сначала
бесплатно пыхтел, вычищал дорожку, а потом стал настоЯщим дворником.

x x x
’ы помнишь, Њалов, нашего бывшего дворника, ‘ергеЯ?.. Љонечно, помнишь,
как можно забыть, сколько ты ругал его, "у дома сплошной каток", а он не
виноват был, несчастный человек, летчик-испытатель, потом знаменитый в
городе зубодер, потом алкаш и дворник в нашем доме, хозЯин дорожки. Ћн
как-то бросил на ней свой инструмент, только начал и забыл, спешил
встретитьсЯ с друзьЯми, а Я подкралсЯ, давно хотелось подержать настоЯщую
лопату и метлу. Џочти шестнадцать было, рост высокий, похож на взрослого
человека, хотЯ и сейчас не совсем взрослый. ‡наешь, иногда заглЯдываю в
зеркало, страннаЯ штука, да?.. - длинный парень, усики растут, почти
тридцать, и Я не верю, что тот самый мальчик, который попалсЯ в паутину, Я
ведь и тогда знал зеркало, иногда смотрел - бледное личико, серые глаза... џ
медленно плавал в собственном соку, видел жизнь во сне. Џотом оболочка
прорвалась, Я очнулсЯ, и сразу - ледЯной пол, осколок в ноге, боль, мелкаЯ,
но остраЯ... кровь... Ѓольно, страшно, и мама лежит передо мной, так и не
увидела, что Я вырвалсЯ. „о последнего днЯ менЯ тащила, и не успела увидеть
свою победу, ты говорил.
џ вырос, но взрослым не стал, хотЯ после твоего отъезда снова
изменилсЯ, и, может, даже стану как все, но мне это не нравитсЯ, не
нравитсЯ!.. ’ы говоришь, главное, "рисуй, ‘аша, рисуй", Я рисую, когда могу,
пустой лист тЯнет непобедимо, Я спокоен, когда краска на руках... Ђ
остальное времЯ неспокойно, страшно, и только тонкий жалобный звук и плач
цвета среди бесцветного простора, бесприютного... Ќо цветок спасает менЯ, Я
с ним снова ухожу... а зачем было просыпатьсЯ... иногда не знаю.

x x x
џ подметал и забыл, что взЯл чужие вещи, а ‘ергей, ну, дворник,
испытатель-дантист, все видел из окна, и у него, Я думаю, созрел план, он
вышел и очень ласково менЯ позвал к себе. ‚ ту самую однокомнатную
дворницкую, котораЯ теперь, можно сказать, мое пристанище, потому что после
твоего отъезда с квартирой непонЯтно стало, моЯ или не моЯ, потом у менЯ
жила Ђлиса, художница, но Я ей разрешил, расскажу, расскажу... а потом все
вынесли из моей квартиры, но она не виновата, Ђлиса, забыла дверь запереть,
примчалсЯ ее друг и мигом утащил в ѓерманию или вецию, не знаю точно. “
менЯ с ней получилась историЯ, еще услышишь. џ тогда в больнице лежал, когда
она ускакала, но ты не бойсЯ, на несколько дней попалсЯ, на неделю, все уже
прошло, конечно, расскажу.
Ќо Я снова беспорЯдочно кидаюсь словами, а мне надо, чтоб ты понЯл, как
Я тебЯ жду, дела есть, без тебЯ не разобратьсЯ. € вообще... до Ќового года
неделЯ, тебЯ нет, а без тебЯ Я нового не встречал никогда, так что поспеши.
’ак вот, дворник-испытатель, он менЯ позвал, сунул водки стаканчик,
маленький, но до краев, Я боюсь этого запаха, ты знаешь, и отказалсЯ, а он
говорит, давай, ты будешь вместо менЯ настоЯщим дворником, только наш
секрет, а Я тебе каждый месЯц - три рублЯ, это ведь целаЯ бутылка! —то мне
бутылка, Я обрадовалсЯ, бутылка ни к чему, настоЯщее дело будет, очень
красивое, мне нравилось убирать мусор, хотЯ дома ты менЯ ругаешь, захламист
и нерЯха. Ќо на улице другое дело - дорожка, с ней большое удовольствие
разговаривать, убирать, она живаЯ.
‘ергей грамоту получил за снег и лед, все убрано, песочек, ходить
безопасно, потом снова благодарность - за контейнеры в чистоте, но это
недолго продолжалось, его зарезали дружки, а он был особенный, помнишь?
Ќаверное, забыл, ты говоришь - "детали", Я тебе чуть-чуть напомню. Ћн был
летчиком-испытателем при ‘талине или •рущеве, как-то пролетел слишком низко,
звук ударил по окнам, его уволили. ѓоворили, он уже выпивал, но Я не верю,
он был сталинский сокол. ’огда он вспомнил старую профессию, до самолетов
трудилсЯ фельдшером-акушером, отрыл диплом, подучилсЯ на зубных курсах
четыре месЯца и давай драть зубы в нашей поликлинике. ‹ечить он не умел, а
выдирал красиво, тогда выдирали чаще, чем теперь, всем, кто желает
побыстрей, и он в отдельном кабинетике, "процедурнаЯ", в белом халате,
коренастый, жилистый, ходит переваливаЯсь, не успеешь в кресло сесть, он уже
с клещами у лица - "открой рот... а, вот этот!" и в одно мгновение р-раз!..
а народ хоть и терпеливый, но решительность обожает, трешки ему, трешки
несет, только выдери, освободи... ќто потом стали - "кариес, кариес...
сладкаЯ защита", а тогда - выдери и делу конец, и он прославилсЯ. Ќо водочку
любил больше щипцов, как-то нашли его в собственном кресле, крутил штурвал,
собиралсЯ отчалить в космос. ‹ечили, недолечили, он снова за горючее,
заливал баки "под завЯзку", он так говорил... наконец, продал квартиру на
пЯтом этаже, двухкомнатную, с видом на Ћку, как у тебЯ, поселилсЯ в
дворницкой, в ней все мои главные событиЯ родились... здесь он, как в доме
говорили, до полной зелени упилсЯ и умер от ножа, долги нужно отдавать, ему
сказали.

x x x
„ни идут, дворника нет, а на дорожке чисто, не сравнить с прошлым
временем, это Я старалсЯ. Џриходит Ђфанасий, твой старый приЯтель, он теперь
главный инженер в †ќЉе, ты знаешь, еще говорил о нем - продалсЯ... жирный
стал, седой, глазки бегают, он хороший человек, несчастный, "элитнаЯ жратва
сгубила", говорит, продалсЯ за жратву и выпивку бесплатную. Ћн мне осетровых
хвостов подарил, не пожалел, потом мне с этими хвостами не очень повезло, но
это еще впереди... ’ак вот, он тогда посмотрел вокруг дома, на беспричинное
благоустройство, скорчил рожу и говорит - "никак покойник взЯлсЯ за ум,
стараетсЯ на старом месте..." ‚ыЯснилось легко, менЯ весь дом благодарил,
знаешь, приЯтно, Я понЯл тогда, что нужен всем, люди разные, но несчастные
почти все, и скользко им, скользко... Џривели менЯ, Ђфанасий глаза
вытаращил, потом говорит:
- Ђ, ‡инаидин сынок, знаю, достойнаЯ вдова, бухгалтерша, Я ее уважал, и
Љиса Љлаусовича уважаю, физик, англичанин, но наш нормальный человек,
пострадавший... Ђ ты, видно, не такой уж больной, нечего бесплатно метлой
махать, зачислЯю в штат, возраст позволЯет.
’ак Я стал хозЯином дворницкой, ты, как узнал, сначала рассердилсЯ, а
потом засмеЯлсЯ - "вообще-то молодец... но занЯтиЯ наши не забывай... " џ не
забывал, ты знаешь, а без дворницкой на первом этаже мы бы с †асмином не
справились.
Љак-то вечером Я лег, передо мной как всегда картины, картины... и
вдруг подумал - как это получилось, что, вот, у нас теперь †асмин, коты в
подвале, все времЯ в жизни что-то случаетсЯ, то машинка у тебЯ сломалась, ты
говоришь - "‘аша, разберись, почини...", то с телевизором беда, "от рекламы
раскалилсЯ", это ты шутишь, да?.. и Я снова винтики кручу-верчу, хотЯ ничего
не понимаю, ну, ничего!.. џ думаю, ты мне специально трудности придумывал,
Њалов, но Я не сержусь, только будь живой, не подводи нас, приезжай!..
Ќо Я снова улетел в сторону, так вот, †асмин, с него этой весной все
началось, насчет твоей поездки еще не Ясно, ты вздыхал - "мне бы ее
повидать, ‘аша..." …ще бы, оказываетсЯ, живет около ‹ондона старшаЯ сестра,
сколько же ей... и ты не видел ее лет пЯтьдесЯт, хочетсЯ увидеть, конечно, и
ты ждал решениЯ, пустЯт или не захотЯт.

x x x
’ак вот, ты прибегаешь - замерзнет пес, надо спасать.
џ тут же дело бросил, инструмент запер и побежали.
- „авай напрЯмик, через поле, овраг, - говорю.
- ЋпЯть твои выдумки, - ты пыхтишь, - сколько учу и все без толку,
хорошаЯ дорога самаЯ быстраЯ. Ќу, ладно, пробуй, дело твое... - место
описал, а Я - "знаю, знаю", все здесь облазил, ночью не ошибусь. Љак пришел
в себЯ, менЯ не унЯть было, помнишь?..
’ы рысцой по дороге, а Я полем, промчалсЯ через лесок, спустилсЯ в
овраг, два раза навернулсЯ, потому что скользко, колено ободрал, да пустЯки,
ничего!.. побежал по дну, там ручей замерзший, немного нырнул ботинком, но
чувствую, разогрелсЯ, ничего не будет. Џодбежал по оврагу к дороге, там
всего метра три подъемчик, но крутой, льдом оброс, из льда рваные корни
кое-где торчат, Я за них цеплЯюсь и ползу наверх, Я должен раньше тебЯ на
дороге оказатьсЯ, а то снова будешь прав! „о места событиЯ метров сто, не
больше, а мне не выбратьсЯ, ну, никак!
‘мотрю направо, налево, везде у дороги еще круче, снег и не думает
таЯть, сахарный, первобытный, не поддаетсЯ солнцу и ветру, севернаЯ сторона.
Њне даже смешно, вот сейчас ты обгонишь менЯ, хотЯ по дороге в два раза
дальше шлепать, и точно, слышу наверху шаги, это ты шаркаешь, спешишь,
пыхтишь без стеснениЯ, кто здесь еще ходит, кроме нас, дураков. џ собрал
силы и обдираЯ ногти, стал на коленЯх выкарабкиватьсЯ, и выполз на дорогу
прЯмо перед тобой, руки в крови, штанину разорвал... Ќо ты только фыркнул и
дальше, "скорей, скорей", и Я за тобой, раз не засмеЯлсЯ, значит дело
печальное у нас и трудное.
Џрошли метров сто пЯтьдесЯт и у обочины вижу настоЯщий холм в метр
высотой, из него торчит лапа. Ќу, помнишь, какаЯ у него лапа, или ты все
забыл в своем ‹ондоне, и менЯ тоже, и больше не вернешьсЯ к нам?.. ’ам
наверное теплей и лучше кормЯт, а здесь мы все сами да сами... Ќо ты не
можешь так поступить, Я знаю. ’ак вот, лапа... ’акую Я у собак никогда не
видел, это наверное доисторическаЯ собака, помнишь, ты говорил об ископаемых
животных, и мама читала мне книгу "‘леды на камне", Я слышу ее голос и
каждое слово помню. Ќаверное саблезубый пес... как был тигр саблезубый, так,
наверное, и собака была особаЯ, ведь тепло и джунгли, дичи полно, длЯ роста
подходЯщаЯ погода. Ђ у нас мороз, хотЯ давно весна, снег и дорога, и в
сугробе валЯетсЯ лапа, грЯзнаЯ и неживаЯ, но размером с мое лицо, или с твое
лицо плюс лысину, правильно Я сказал плюс?.. ’ы всегда ругаешь менЯ - "твои
фантазии - непомерные", и за действиЯ с цифрами - "умеешь считать, а не
любишь..." …сли не люблю, то, можно сказать, не умею, что поделаешь. Ќо
все-таки знаю, и вижу, где плюс, а где минус применить.
ђаскопали сугроб, и видим, да? - великое тело, но смЯтое и почти
неживое, только иногда дергаютсЯ лапы, и веки, и весь он лохматый и серый, а
морда больше наших с тобой голов, если их сложить вместе. €ногда он дышал,
наверное раз или два в минуту, но очень сильно и глубоко, это шок у него, но
есть надежда, ты говоришь. Ђ вот как его тащить?... € что если сломано
внутри?.. ’ы нагнулсЯ, пощупал - обе передние лапы сломаны, вот хрустит, и
вот... ’ы менЯ всегда восхищал, откуда ни возьмись, новые знаниЯ в тебе, ты
говорил, из книг. Ђ Я начну читать и закопаюсь тут же, ты знаешь.

x x x
Ќу, что дальше объЯснЯть, это-то помнишь?.. - сначала Я телогрейку
снЯл, и ты, мы его накрыли, ждали полчаса, продрогли, остановили, наконец,
машину, у тебЯ везде знакомые, но в кузов побоЯлись его поднимать, пробовали
и отказались, выпросили брезент и потащили, он плавно ехал, молча, даже не
стонал, сераЯ огромнаЯ куча шерстЯного моха, из нее торчит морда, лапы,
глаза закрыты, глаза.
Џривезли его, а надо на девЯтый, а в лифт не пролезает, боимсЯ еще
что-нибудь сломать в нем, и все равно рЯдом встать будет некуда, хоть на
одной ноге стой!.. € тут оба сразу подумали одно - "дворницкаЯ, ключ!"
’огда дворницкаЯ на первом не была еще совсем моЯ, как сейчас, иногда
художники работали, перед праздниками, сантехники с итальЯнскими унитазами
длЯ богатых, раз в месЯц, но обЯзательно припрутсЯ, уборщица хранила трЯпки
и щетки, уверЯет, под лестницей неминуемо сопрут, а мне странно, неужели
сопрут?.. но Я тогда всему верил, что ни скажи, и сейчас почти такой же
дурак, не могу не верить, человека обижать... € Я оставлЯл ей ключ за
электрическим щитком, ты знаешь, смеЯлсЯ, "конечно, сопрут, но она там еще и
забавлЯетсЯ, на твоем диванчике поломанном, хе-хе..." Ќу, Я не знаю, зачем
ты это... диванчик такой грЯзный, что даже Я не лег бы на него, только сидел
и смотрел в окно, но это особый разговор, в этой дворницкой Я начал
рисовать, ты не все знаешь, Я расскажу, расскажу...
„ействительно, тащить наверх, а потом?.. а если к врачу?.. вниз-вверх,
он не вынесет, ты говоришь, давай, положим у тебЯ внизу, пусть немного
оклемаетсЯ, тогда уж посмотрим, что дальше.

x x x
Њы все это мигом сделали, поместили его у батареи теплой, постелили мой
старый ватник, его не хватило, зад и ноги на полу, но это ничего, тепло,
пусть в себЯ приходит. Ќадо дать ему воды, стали лить мимо рта, но немного
попало, он чихнул, глотнул несколько раз, очень громко, ты говоришь -
"теперь идем, оставим его в покое, подумаем, что делать с ним".
Ќаверху ты рассказал мне свою теорию, она родилась пока мы волочили его
по дороге. Љстати, как его зовут, ведь Ясно, есть имЯ... Ќо мы не знаем его
и не узнаем. Џотому что пса этого надо скрывать.
- Џочему скрывать? - Я спросил, ну, дурак, а ты мне живо объЯснил,
такие псы на дороге не валЯютсЯ, собака навернЯка президентскаЯ, или его
своры... то есть, свиты, и выбросили его из машины не случайно, наверное,
взбунтовалсЯ, подчинЯтьсЯ перестал... а может и сам выбросилсЯ на ходу от
отчаЯниЯ и протеста, ведь лапы-то сломаны, удар, сотрЯсение мозга...
- ‚от это да!
џ всегда удивлЯлсЯ твоей мудрости и знаниЯм, ну, никогда бы не подумал,
что такой особенный зверь нам повстречалсЯ, и что его надо спрЯтать от всех,
потому что придут и отнимут, и мало ли что с ним сделают потом... ‡начит,
будем скрывать, тут думать и сомневатьсЯ нечего.
- ‹учше нашего городка длЯ него не придумать, - ты говоришь, - забытое
богом и людьми место, когда-то наукой занимались, а теперь ученые не нужны,
живут себе пенсионеры да неудачники, идиоты всЯкие, как мы с тобой. Ќу, еще
в теплое времЯ новые люди отдыхают на природе, привозЯт внуков, все-таки
кое-где зелень у нас.
‡начит, молчим, прЯчем, никто не узнает. Ќо как тогда лечить?
- ‘ами вылечим - ты говоришь. џ когда-то с фельдшером дружил, в юности,
у нас одна любовь была, а потом она за третьего замуж вышла, мы и
подружились. Ћн погиб на войне.
- Ќа какой, - спрашиваю, Я знал, что войн этих была куча, и все путал.
- Ќа третьей, если считать от первой, - говоришь. - џ еще молодым был.
Џока пес не в себе, мы ему осторожно лапы поправим, чтобы не слишком
искривлены были, рентген делать все равно негде, разве что в кремлевской
клинике собачьей, но это его сдать врагам... Ќет, все сделаем сами, поправим
по виду и хрусту, наложим дощечки со всех сторон.
- Ђ не разгрызет?
- Ќовые поставим. Ќо тебе, ‘аша, придетсЯ руки приложить, возьмешь
книги, про собак, их медицину, мы все должны знать.
џ всегда восхищалсЯ твоими планами, Њалов, и все равно ты менЯ каждый
раз удивлЯешь. …сли очень нужно, придетсЯ, конечно, почитать...
- Ќадо сразу действовать, пока он без сознаниЯ. € моли бога, чтобы
внутри цело, не разорвано, иначе конец.
Ќу, задачку ты мне задал и даже не заметил! Ќасчет бога у менЯ всегда
недоумение, мне надо обЯзательно представить себе - цветок, стол или
человека, тогда Я говорю с ним, он живой, а бога не вижу и представить не
могу, как же молить... џ вежливо отказалсЯ, ты мимо ушей пропустил, Я знаю
почему, - сам с ним никогда не говоришь, не веришь, - "все от природы, пусть
бессмысленнаЯ дура, но среди нас, идиотов, умней ее все равно нет.
- Ђ люди, Њалов?
Љаждый раз, как это спрашиваю, мне приЯтно - всегда отвечаешь одно и то
же, значит, правильно говоришь.
- ‹юди устроены слишком хорошо длЯ нищих маленьких делишек, в которых
погрЯзли. Ќе длЯ них они вылупились из обезьЯннего мира, но лучше себе дела
не нашли, вот и дураки.
Ђ Я не знаю... Њалов, наверное, все-таки плохо устроены, так мне
кажетсЯ, когда рисую цветок, или дерево, или наши лица, из темноты
выступающие... Џеред этим мне душно, страшно, Я чувствую, все во мне дрожит
и плачет, отзываетсЯ на ничтожный звук, а громкие не слышу.... а рука что-то
знает, и пальцы знают, а что, что... Људа мне детьсЯ, где мама, ее рука,
голос, который был со мной?.. џ рисую, потом плачу и успокаиваюсь, но
ненадолго, ненадолго...
- “ него должно быть новое имЯ, думай, думай, - ты мне говоришь.
Ђ Я думать не умею, тут же сказал:
- …го зовут - †асмин.
’ы глаза выпучил:
- Џочему †асмин! ќто странно!
Џотом подумал, и говоришь:
- “стами младенца... Џусть †асмин. •отЯ почему... ‡начит так и будет -
†асмин.
€ так он начал с нами жить, пес †асмин. ЋказываетсЯ, Я всегда его ждал.
„о этого момента была одна жизнь, а стала другаЯ, с †асмина начались бурные
событиЯ. ’ретьЯ жизнь, потому что две уже были у менЯ, ты знаешь, Њалов. ’ы
помнишь, да?
џ немного подробней расскажу, вдруг ты забыл, ну, чуть-чуть...

x x x
‚ четыре года это случилось, до этого не помню ничего, ты говоришь, уже
бегал и разговаривал бойко-бойко, не веритсЯ даже. Љак-то играл у дома, ты
видел из окна, а у нас окна в другую сторону, из-за угла выскочила собака,
большаЯ, ну, залаЯла... ты говорил, она сама испугалась, но Я больше, и с
тех пор с каждым днем все хуже, как сейчас помню, проваливаюсь медленно в
серую вЯзкую массу, шевелитьсЯ трудно, дышать трудно... и говорить перестал:
слова кое-как рождались в голове, но до Языка не доходили, по дороге
стираютсЯ, а те что снаружи притекали... некоторые успевал ухватить,
узнавал, но чаще пропадали. •одил, но медленно, и все делал страшно
медленно, вот так и жил до четырнадцати лет. ‚рачи ничего поделать не могли.
Њама спасла менЯ, верила, что надо говорить со мной, много говорить,
благодарЯ ей Я не потерЯл разум, и потом, когда пришел в себЯ, очень
правильно говорил. “ нее все силы на менЯ ушли, из-за этих разговоров
бесконечных, ей казалось, что слова падают в пустоту и пропадают... џ сидел
рЯдом с ней, она руку держала, читала или говорила, почти все времЯ. Ќет,
еще на работу ходила, но и туда менЯ брала очень часто. џ сидел в углу на
стульчике, смотрел в окно, видел светлый мир, люди вокруг очень быстро
дергались, звуки падали в вату, только отдельные слова различал...
‘отрудники осуждали ее - "опЯть ‡инаида своего идиота притащила..." Џотом
она заболела, давление... “ менЯ все слилось, как один непрерывный день, что
сон, что наЯву, различить невозможно.
Џомнишь, как Я в себЯ пришел?.. Њама умерла.

x x x
џ все видел, она стоЯла у буфета, доставала посуду длЯ обеда, ее слова
долетали до менЯ с большим опозданием... Ђ мне только важно было, что она
здесь, смотрит на менЯ, говорит и не отворачиваетсЯ, когда Я не отвечаю... €
вот Я вижу, у нее лицо наливаетсЯ красным, потом чернеет, она хватает воздух
и не может вдохнуть, и сползает на пол. џ чувствую, должен что-то сделать, и
не могу.
Ќе знаю, сколько она лежала, потом ты вбегаешь, очень оживленное лицо,
трЯсешь какой-то газетой... “видел.
Џотом была толпа, Я смутно понимал, очень туго и глухо до менЯ
доходило...
’ы раздвинул всех, взЯл менЯ за руку и увел к себе, в соседнюю
квартиру. "Џоживешь у менЯ..."
Ќочью Я проснулсЯ, встал и пошел домой. „верь не была заперта, Я вошел,
мама лежала перед открытым окном... ”евральский морозец... но про февраль Я
потом узнал.
џ сделал несколько шагов - и вдруг что-то укололо в пЯтку,
пронзительно, резко, и чувствую - под ногой мокро. Љровь течет. Ћсколок
ампулы, из-под лекарства, ее спасти пытались.
€ что-то в один миг произошло, Я проснулсЯ. ’ы знаешь, Њалов, это не
был сон, может, Я и не болел даже, а находилсЯ в отдаленном от всех мире,
может, Я был как камень, он лежит миллион лет, все видит, но молчит. Ќет, Я
был человек, говорили, идиот, и вдруг повернулсЯ лицом ко всем умным.
‡наешь, иногда в эти месЯцы без тебЯ Я жалел, что вернулсЯ, пусть бы
оставалсЯ в полутемном мешке, зато в покое, жил бы как камень или дерево...
Ќо это иногда. Џока тебЯ не было, Я вырос, думаю, навсегда.
Ђ тогда Я понЯл - вижу Ясно, мне больше не тЯжело стоЯть и двигатьсЯ,
но теперь все так резко и больно ко мне относитсЯ - капли воды, стук ветра о
форточку, шорохи разные, треск отстающих обоев... ‘ильно и больно бьет - по
ушам, глазам.....
Џосмотрел на маму, у нее давление, лицо темное, уши черные, она тихо
лежала, без жизни, и Я не подошел. ќто не она.
ЏонЯл, моЯ жизнь изменилась, не радовалсЯ, не пугалсЯ, просто понЯл и
почувствовал усталость, но не безмолвие и вЯзкость, а очень свежее чувство.
Њне неодолимо захотелось спать, спать...

x x x
џ пришел обратно и заснул, а утром сказал тебе:
- Њалов, хочу есть...
Ќаверное ты удивилсЯ, но виду не подал - "иди к столу", говоришь.
Ђ потом стал возражать - "Я не Њалов, моЯ фамилиЯ Њеллоу, а зовут
Љис..."
ѓолос был оглушительный и звонкий, мне так казалось. Њне тогда все
казалось громким, Ярким, а сам Я был сильным, быстрым и ничего не боЯлсЯ.
€ вдруг ты заплакал.
- „есЯть лет нас мучил...
Ђ Я не мучил, мне самому было плохо, скучно, тускло, вЯзко и серо, и
ничего не хотелось.
- ‡инаида - герой, говорила и говорила с тобой, а ведь все смеЯлись, он
же дурак, не понимает ничего...
џ не был дурак, Њалов, ее слова долетали до менЯ, но очень медленно
плыли, как пух по воздуху, а звучали тихо, и видел Я через узкое окошко -
просунетсЯ лицо, рука, нога, подаст тарелку... как в тюрьме, да? € про
тюрьму Я знал, и про необитаемый остров - мама мне читала, читала, и все
времЯ держит руку мою, теплота перетекает помаленьку, и Я, очень далекий от
нее, - принимал, и понимал. € тебЯ вспомнил, ты пробивалсЯ иногда через
пелену, приникал к окошку. Њама звала тебЯ Љис, а мне не нравилось, какой
еще Љис... Љруглый, маленький, лупоглазый, прости... очки с толстенными
стеклами, на голове пусто, голо, только отдельные рыжие волоски торчат.
€х было восемь, волосков, в тот день, когда очнулсЯ. Ќа менЯ напала
непоседливаЯ буйность, Я бегал по квартире, сдернул скатерть, разбил вазочку
на подоконнике... "Њаугли, - ты говорил, смотрел на менЯ и смеЯлсЯ - бегай,
бегай, только осторожней будь, и все спрашивай у менЯ, если не понимаешь." €
так Я бегал, прыгал несколько дней, чуть с балкона не свалилсЯ, а это
девЯтый этаж. Ђ потом весь город облазил, овраги, по деревьЯм... Я все
должен был вернуть, что раньше потерЯл.
Ђ помнишь, как ты начал менЯ учить?..
- Ќу, что ты знаешь, с чего начнем?..
Ћказалось, все помню, что мама читала и говорила, до последнего словца.
€ цифры знаю, но считать не умею. € писать не умею тоже. € читать.
- ‘читать и писать Я тебЯ в два днЯ научу - ты говоришь, - а вот
читать... Ѓоюсь, времЯ упущено.
Ћказалось, все не так. ‘читать и писать Я не хотел, научилсЯ быстро, но
ленилсЯ, нет, вернее так - тЯжесть снова, будто обратно в серую тину падаю,
изо всех сил гребу руками, и на одном месте... ‚се, что Я теперь остро вижу
и слышу, обратно в черные значки запихать - ну, нет сил никаких!.. —итать
тоже научилсЯ быстро, и начинал каждый раз охотно, мне нравилось, что здесь
наоборот, значки превращались в лица и картины, Я слышал, говорил с ними...
Ќо вот другаЯ беда - начну читать, вижу слово - "мужчина", или, еще хуже -
"женщина в шлЯпе"... и полный тормоз, дальше не могу, начинаю представлЯть
себе эту женщину, какаЯ, и что... €ли например - написано "стол"... Љакой
стол?.. Ќу, и пошло - поехало. ’ак ни одной книги до конца не прочитал, на
первой фразе спотыкаюсь... ‘начала ты не знал, что делать, а потом понЯл,
смеЯлсЯ, говоришь, - "воображение мешает... ќто ничего, главное, что ты
теперь живой, а был - так себе, ни то, ни се... Ќикаких школ, конечно,
смешно и думать. Ќачну сам тебЯ учить, разговаривать будем обо всем. Њожет,
мыслить тебЯ научу."
‚от с этим у нас не получилось. ѓоворишь мне:
- Ќикаких у тебЯ понЯтий не образуетсЯ, а ведь не дурак, странно... Ќу,
что такое стол?.
Ђ Я тебе - "какой стол?.. Ђ ведь мне пЯтнадцать уже, вот ужас! Ќо ты не
ужасалсЯ. Џравда, один раз рассердилсЯ - "зачем тебе вообще говорить?..
Њолчал бы - и все хорошо?.."
џ подумал, - "знаешь, Њалов..."
- Ќе называй менЯ Њалов, Я Љис, Љис Њеллоу, англичанин, российский
гражданин с 9 лет.
- ‡наю, знаю... џ вижу тебЯ, Љис, картинки всЯкие, переживаю, не думай,
и все могу словами передать. ќто не мысли, говоришь?
- Џохоже, но не совсем то. ќто чувства в словах, а мысли... они сразу о
многом...
€ ты мне все-все объЯснил, а Я так и не понЯл, зачем мысли, что мне
нужно обобщать, если все разное?.. Џотом немного понЯл, но, если честно,
мыслить так и не научилсЯ.
€ ты все равно осталсЯ длЯ менЯ "Њалов", хотЯ и злилсЯ.
’ы всегда менЯ защищал:
- Ћн не дурак, просто ЯвилсЯ с опозданием. Џодрастет, тогда и начнет
думать как взрослые люди все.
Ќо ты ошибсЯ, Њалов, Я не стал, как все, не получилось.
Ђ теперь, может, все-таки получитсЯ, но Я не рад, прости.

x x x
Ђ помнишь, Њалов, как Я тебЯ просил - "расскажи сказку..." Љаждый
вечер. Џосле смерти матери Я ведь несколько лет у тебЯ спал, на диванчике
этом. „ействительно, обо мне забыли. Ђ потом Я модели стал клеить, с
дворником, бывшим дантистом, и он мне свои сказки рассказывал, как на самых
быстрых самолетах летал, как зубы драл и боль заговаривал, Я тебЯ научу,
говорит, болтай-болтай что хочешь, человек доверчивый зверь, а если вот эти,
глазные, болЯт, за ухом нажми и подержи, а длЯ этих вот, клыков, - под
челюстью точка.
Џотом Я тебе показывал, а ты смеЯлсЯ:
- ‚от авантюрист... как твой отец.
- Њой отец археолог.
- Ќу, да, археолог, но это не главнаЯ его профессиЯ, - и смеешьсЯ.
’ак Я отца и не видел, а года два тому назад ты говоришь - "умер твой
папашка..." ЋказываетсЯ, он и жил недалеко, в Љалуге, имел другую семью.
- ’ы его прости, ‘аша, он сильно испугалсЯ, когда ты заболел.
Ќу, Я не знаю, плечами пожал, за что тут сердитьсЯ, слабый, наверное,
человек, испугалсЯ, что хорошего - возитьсЯ с идиотом всю жизнь... € Я не
знал бы , что ему сказать, и вообще... говорить не люблю, ты знаешь.
џ бы и теперь попросил:
- Њалов расскажи сказку.
- ’ебе скоро тридцать, и все сказки на уме, как ты будешь жить?
Ђ Я живу, и сам теперь сочинЯю сказки, цветом на бумаге.
€ уже не знаю, где сказка, где быль...

x x x
Њы положили пса, пошли к тебе, говорили, что делать, как смотреть лапы,
сначала дадим согретьсЯ, да? Џотом Я говорю, пойду к себе, голова болит. ’ы
посмотрел на менЯ, кивнул - "выспись, завтра с утра начнем работу с ним".
џ не домой пошел, а вниз.
†асмин спал, иногда вздрагивал и ворчал, очень глухой и мощный звук,
так, Я слышал по телеку, рычит лев, когда выходит на охоту. ’еперь у нас
громадный зверь живет, и Я хотел, чтобы он был мой друг, тогда нас станет
трое, не считаЯ ЃелЯвки, его друзей и кошек, но ты говорил, котам немного от
нас нужно, они своей жизнью живут, а этого пса мы должны спасти.
Ќа столе лежали мои краски, несколько баночек с гуашью - две красные,
две желтые, черный, белый, зеленый один, а синих не было, Я этого цвета не
люблю. Ѓумажка у менЯ сераЯ, оберточнаЯ, шершаваЯ... Я заранее ее нарезаю,
лежит стопкой, довольно большие листы, и больше мне ничего не нужно,
главное, чтоб гуашь не каменела, Я подливаю к ней водички, хожу вокруг и
думаю, когда же Я начну рисовать, и все никак не начинаю...
‘начала это были не мои краски, художник здесь писал плакат, а бумага
была ватман, гладкаЯ, противнаЯ, но это Я потом понЯл, а тогда не выбирал. џ
не рассказывал тебе, как было в первый раз?..

x x x
џ уже года два дворником работал, а точней был 577-ой рабочий день.
“бирал снег с дорожки, спешил, за ночь нападало, а под снегом как назло
ледок, и один из той компании поскользнулсЯ, упал на колено, они со смешками
его подхватывают, и все нормально было, но он увидел менЯ с лопатой, и
пристал. Ћни все были слегка пьЯны, но это Я потом понЯл, такие вещи плохо
соображаю, только по запаху или если совсем шатаетсЯ. Ћни стали задиратьсЯ,
обзывать менЯ, Я только смеЯлсЯ, остальные были ничего, веселые, а этот
злой, Я всегда таких чувствую, от них пахнет страхом, знаешь, Њалов, как
долго ношеные вещи пахнут. "‘трах порождает злобу, а злоба - страх", Я
теперь понЯл, ты правильно сказал. Ќо ты не верил, что Я страх и злобу
чувствую на расстоЯнии, всегда удивлЯлсЯ - "ну и выдумки у тебЯ... или нюх
звериный?.." Џо запаху многое можно сказать, нюх, наверное, мне вместо ума
даден. ’от парень был злой, ершистый, даром что невелик ростом, и мне стало
не по себе, Я старалсЯ не встречатьсЯ с ним глазами, так лучше, может, у
него пройдет. Ђ он не успокаиваетсЯ - "дворник, говно... " не люблю
повторЯть, ты говоришь, эти слова лишние, и без них можно любую мысль
сказать, а еще, ты менЯ всегда учил, - "никакого интима..." Ќет, в жизни
может быть, но говорить не надо, каждый сам переживает. "€ тебе нельзЯ
сказать?" - Я как-то спросил, мне было лет шестнадцать. ’ы подумал и
отвечаешь - "мне можно, но в общих чертах, а подробности оставь себе". џ и
не думал говорить подробности, но иногда говорил, помнишь, например, про
Ќаталью с седьмого этажа, но это успеетсЯ, потом... ’ут другое дело, просто
грЯзь и ругань, а потом он подскочил и толкнул менЯ в грудь. Ћн был гораздо
ниже менЯ, но плотный, быстрый, и знал, куда бить, чтобы больно, а Я никогда
никого не трогал, ты знаешь. џ не могу, сразу представлю себе, будто менЯ
самого бьют... Ђ здесь и представлЯть нечего, вот тебе налицо, те двое,
другие, говорЯт ему "брось", а он еще злей стал, ударил менЯ в шею, так
быстро и ловко, что Я задохнулсЯ и сел на снег. ’огда он еще ногой в грудь,
не так больно, но Я упал на спину, потом сел... и не могу встать, ноги
заплелись, действительно, скользко, это Я виноват, а как получилось, могу
объЯснить: температура за ночь не упала, как обычно, а пронессЯ теплый
воздух, разогрел, подтопил снег, потом подморозило к утру, а Я эти
климатические беспорЯдки прозевал, спал крепко. „о этого вечером засиделись,
ты рассказывал про Ѓелый дом, как вы его зашищали, Я после таких историй и
сказок волнуюсь, а потом сплю крепче обычного. џ спросил еще, стоило ли
защищать, если потом получилось, ты сказал "хреново..." ’ы подумал, и
говоришь - "все-таки стоило, иначе еще хуже стало бы... •отЯ мы дураками
были, но без дураков жизнь остановилась бы..."
џ не согласилсЯ, но промолчал, потому что сам дурак.
’ак вот, ноги... не могу встать, а рЯдом лопата, и Я потЯнулсЯ, чтобы
взЯть, оперетьсЯ, а они подумали, Я буду их лопатой бить, она действительно
опаснаЯ, от ‘ергеЯ, дантиста-хроника осталась, окована толстым жестЯным
листом, страшное оружие. Ћни быстро оттащили этого, злюку бодрого, и ушли,
он еще что-то кричал, но Я уже не слышал. Њалов, мне обидно стало, но Я
чувствовал, что виноват, понимаешь, потому что не все сделал, как надо,
случайно получилось, но не сошло мне, человек упал. Ћн, Я думаю, неправ,
нельзЯ дратьсЯ, но Я об этом тогда не думал, это его дело, пусть он неправ,
но и Я неправ тоже, оказалсЯ разгильдЯй, как ты менЯ нередко ругаешь за
квартиру, "живешь как зверь, может, в угол плюешь?"
Ћни ушли, Я встал, и не знаю, что делать, вдруг кто-то смотрел в окно,
видел, а Я хотел поскорей забыть, было - и не было. Ќо отрава уже внутри,
стало нехорошо, горЯчо, Я хотел к тебе поднЯтьсЯ и не мог, пошел в
дворницкую.

x x x
џ всегда сюда приходил, когда муторно, страшно. џ не видел, какой из
такого дурака, как Я, может получитьсЯ взрослый человек, чувствую, длЯ менЯ
нет впереди ничего, все другие люди сильней и быстрей менЯ, и, главное,
всегда знают, что хотЯт. Ћсобенно его злоба менЯ убила... и он не
сомневалсЯ, что прав!..
‚ дворницкой на большом столе, называетсЯ физический, он линолеумом
покрыт, лежали куски ватмана, обрезки можно сказать, и баночки с гуашью,
пЯть или шесть цветов, желтый, красный, зеленый, черный, пЯтую не помню, не
использовал ее, крышка присохла и не открылась, а остальные хотЯ и высохли,
но если расковырЯть пальцем, то можно поддеть немного. ‹ист бумаги передо
мной, большой, белый, Яркий, и мне захотелось его испачкать, пройтись по
нему... џ взЯл пальцами немного желтой и намазал, не знаю, зачем, но мне
легче стало, странно, да?..
Ђ другим пальцем взЯл красной, и эти два пальца рЯдом... Я смотрел на
них... Ђ потом достал комочек черной, на третий палец, и смотрел - они были
раньше похожи, как розовые близнецы, а теперь стали совсем разными... џ
протЯнул руку и начертил желтым линию, и увидел, что это стебелек, стебель,
а на нем должен быть цветок, увидел центр цветка, и лепесток, один, но
большой, и Я быстро, не сомневаЯсь, желтым и красным, а потом в некоторых
местах обводил третьим пальцем, который в черной краске, и снова не
сомневалсЯ, где и как это делать... Ђ потом смазал слегка внизу стеблЯ и
быстро легко провел рукой, и это оказалась землЯ, она лежала внизу, а цветок
летел над ней, сломанный, с одним лепестком, но непобежденный... летел над
миром и молчал, а Я разволновалсЯ, стал доделывать стебелек, чувствую, он
мЯгкий, не получаетсЯ, Я даже разозлилсЯ, взЯл красной горстку, смешал на
ладони с черной... потом уж Я понЯл, что лучше на бумаге мешать... и руками,
пальцами, пальцами, особенно большим стал нажимать и вести вдоль стеблЯ, и
чернаЯ, котораЯ не совсем смешалось с красным пошла тупой сильной линией, по
краю, по краю стеблЯ, и он стал выпуклый и твердый, Я чувствовал, он
твердеет... Џотом чувствую - еще чего-то не хватает, и Я ребром ладони,
ребром, ребром стал вколачивать краску в бумагу, и немного смазывать как
бы... а потом рука вдруг задрожала, но не мелкой дрожью, а крупной,
толчками... полетела вверх и снова вниз, упала чуть поодаль, ближе к нижнему
углу, и получилсЯ там обрывок лепестка, второго, и Я его вколотил в бумагу,
раз-два-три...
€ понЯл, что готово, мне стало спокойно, и дышать легко, радостно.
Ќаверное, не те слова, а тогда вообще слов не было, только чувство
такое, будто выплакалсЯ, успокоилсЯ и замер в тишине, покое, тепле, и все
это за одну минуту случилось.
’ак было в первый раз. Ђ потом Я даже плакал, когда видел на бумаге,
что получилось, а откуда бралось, не знаю.
џ пошел наверх, спокойный, веселый, и про драку забыл, ты все спрашивал
менЯ, что Я такой особенный сегоднЯ, ты это быстро узнавал, а Я ничего не
сказал тебе, не знаю почему...
Ђ сейчас вот, рассказал.

x x x
Ђ второй раз Я нарисовал тоже цветок, только в нем было меньше желтого,
больше черного и красного, и он висел боком, будто раненый, хотЯ все еще
летел. Џокрышкин умер.
’ы помнишь, Њалов, толстого кота Ќашлепкина, который ЯвлЯетсЯ иногда в
наш подвал, наводит порЯдок, разгонЯет твоих друзей, и никто ему перечить не
в силах. •орошо, что нечасто собираетсЯ в поход, у наших котов после этого
негодЯЯ настроение сломано. урка, наша трехцветка, родила от него котЯт,
про других не знаю, а одного ты нашел и притащил, мы его выкормили, помнишь,
в подвале не выживет, ты сказал. ’ы учил менЯ кормить котЯт из пипетки.
Џотом показали урке результат, она обрадовалась, тут же легла кормить...
накормила и ушла. ’ы еще смеЯлсЯ - "приходЯщаЯ мать!." Ћтличный вырос
котенок, ты его водил понемногу в подвал и вокруг дома, чтобы привыкал, не
любишь, чтобы звери жили только с человеком, от этого они портЯтсЯ и
страдают, да? € мы его знакомили с местными условиЯми, он уже осмотрелсЯ, но
без тебЯ ни шагу, погулЯет и обратно забираем. Ђ в тот вечер ты решил -
"пора отпустить на ночь, пусть прошвырнетсЯ по закоулкам, а утром, ‘аша,
притащи назад..." Ћн весь белоснежный был, и только на носу коричневаЯ
крышечка, как у отца, Я назвал его Џокрышкин, ты еще смеЯлсЯ, был такой
летчик-герой, говоришь.
џ долго его искал вокруг дома, и в подвале, а потом наткнулсЯ - лежит в
углу, вытЯнулсЯ, Я вижу, такой уже длинный вырос, большой, и не сразу
сообразил, что с ним, потрогал, он уже твердый и холодный. Ђ на шее темнаЯ
полоска, Я понЯл, его задушили, и ничего больше не мог понЯть на земле, что,
зачем, почему люди еще живы... € главное, главное - он только-только вышел
сам, в первый раз, понимаешь, в первый раз... и вот так кончилось. џ оставил
его, не поможешь, потом возьму, пошел на первый, сюда, и нарисовал свой
второй цветок, рисовал и плакал навзрыд, здесь никто не слышит. Џотом зарыл
его, а тебе не призналсЯ, пропал, говорю, Џокрышкин, наверное, кто-то унес,
может, добрый человек попалсЯ, и коту теперь хорошо. ’ы долго беспокоилсЯ,
потом забыл, как все люди забывают, а Я не могу, не могу, не могу...

x x x
Џотом Я рисовал еще, и еще, не каждый день, но раз в неделю или два, и
обычно уже знал, что вот сейчас что-то будет, краски менЯ ждали, особый
голос у них, у цвета, и в руках тепло, и в горле напрЯжение, как перед
плачем, понимаешь?.. џ теперь везде смотрел, искал бумагу, чтобы шершаваЯ,
на ней пальцам интересней, и красивей получаетсЯ. ’ак и привык - пальцами,
гораздо удобней кисточек, хватает на все цвета, это раз, мыть не нужно,
всегда видишь, где какой цвет, а если много, вытрешь трЯпочкой, и снова... џ
рисовал цветы, почему цветы?.. не знаю, первое, что пришло в голову -
цветок, один цветок, только разные лепестки, форма разнаЯ... один, два,
иногда три лепестка, как-то получилось четыре, наверное, совсем летучее
настроение было.
’ы менЯ поймал на шестой раз, помнишь, вломилсЯ, искал по срочному
делу. џ уже нарисовал, листки все раскрыты на столе, Я здесь не прЯтал их,
никто не заходит, только уборщица - возьмет инструмент в передней и пошла,
ей наплевать. ’ы любопытный, тут же подскочил, заглЯнул, и застыл, шею
вытЯнул, замер, потом говоришь - "это что?.." Ћтвечаю - "цветок... вот,
гуашь нашел, не знаю зачем, само как-то вышло..." ’ы стоишь с раскрытым
ртом, глаза стали вылезать, и как заорешь - " это ты?.. и это?.. и это?..
Ѓоже мой, боже мой... ‚от оно что, а Я-то дурак, дурак... "
Ђ в чем дело, почему дурак, так и не объЯснил.
џ удивилсЯ, хотЯ ты всегда волнуешьсЯ, громко говоришь, быстро, и Я
привык, но ты тогда так орал... прости за слово, не очень красивое, ты менЯ
всегда ругаешь за такие слова, а за крик еще больше - " толком не объЯснишь,
только орешь и думаешь, тебЯ поймут?.."
Ћри, не ори, все равно не поймут, Њалов, теперь Я знаю. € не боюсь.
Ђ потом ни разу не спросил, не просил показать, только купил мне гуашь,
бумагу очень подходЯщую и молча положил на стол. џ сначала не показывал, что
получаетсЯ, а потом понемногу начал, ты смотрел, и говоришь только - "рисуй,
‘аша, рисуй!"
€ в письме, которое из ‹ондона - "рисуй, ‘аша, рисуй...!" Џро выставку,
про сестру, что встретились, поговорить успели, она через месЯц умерла, а
тебЯ потом стукнуло немного, но уже лучше... Љак это стукнуло, не понЯл,
машина, что ли, толкнула?.. Ћсторожней ходи Њалов, ведь не привык, в нашем
городке машины редко попадаютсЯ.
Ќо и Я свою машину нашел.
Џотом написано про †асмина, как его кормить, про квартиру твою, "считай
своей, ничего не бойсЯ, главное - не бойсЯ..." а чего мне не боЯтьсЯ, не
понЯл.

x x x
’еперь у нас будет собака, Я тогда подумал, †асмин, как он попал в наши
краЯ, особенный пес, и что с ним будет, полюбит ли он нас или так и будет
только страдать, вспоминать прошлую жизнь?..
€ Я не знал, и даже ты, выживет ли он, и что с нами со всеми будет.
Ќет, Я мечтал, представлЯл себе, как мы его вылечим, пойдем гулЯть к
реке, все трое, там буйнаЯ трава, деревьЯ по колено в воде, воздух вкусный,
веселый... и много еще всЯкого, а в жизни как получилось?.. Ќе знаю, мне
кажетсЯ, жизнь похожа на бесконечное вылупливание из Яйца, невозможно
долгое, с болью, страхом, вот ты и пишешь мне про страх, да?..
€ вот, рЯдом с †асмином, думаЯ о нем, Я нарисовал новый цветок, и
назвал его †асмин, хотЯ в цветах не разбираюсь, как выглЯдит настоЯщий
жасмин не знаю, и, стыдно сказать, Њалов, мне не интересно, потому что у нас
свой †асмин, и свой теперь цветок, тоже †асмин, он, как всегда, летит над
землей, а внизу утро. ’ут впервые Я пожалел, что нет синего, крошечку бы не
помешало, а потом вспомнил, ты купил мне пастель, Я еще не рисовал ею,
вытащил из коробки синий мелок, накрошил в водичку, сбегал наверх за Яйцом,
капнул в краску желтка, чтобы погуще, и добавил полоску над землей,
получилось неплохо. Џро желток ты мне рассказывал, так писали старые
мастера, Я вовремЯ вспомнил. ‡начит, пес †асмин - и цветок †асмин.
†асмин повернулсЯ, застонал, сломанные лапы мешали ему, а что мы сможем
сделать... ’ы сказал - "никто не поможет, людЯм помочь не хотЯт, что им
собаки..."
Ќо мы сделаем все, что можем, и еще немного, так ты любишь говорить.

x x x
Ќо утром произошла историЯ, Я не ожидал, пришла уборщица, хотЯ у нее
выходной. ‚ субботу в жизни не убирала, наверное, приперлась не одна, интим
приспичил, и страшно перепугалась - у батареи лежит кто-то огромный и
сопит... Ћна тут же Ђфанасию домой звонить, семью переполошила, хоть бы с
менЯ начала, а она ему на ухо визжать... Ћн, правда, не поверил,
насмотрелась телека, говорит, может там еще привидение или вампир
притаилсЯ?.. Џозвонил Ћльге-соседке, менЯ зовет, Я ему тут же про раненого
пса выложил, а он добрый человек, говорит, дело твое, только утрЯси с
’атьЯной, слабонервнаЯ, пусть не вопит больше в трубку. џ нашел эту девку,
перепуганную, объЯснил, немного успокоил, завтра его не будет, говорю, а сам
думаю, надо что-то делать с †асмином... Џрибежал к тебе, помнишь, они долго
терпеть не будут, говорю. ’ы рассердилсЯ на менЯ, - "отстоЯть своих не
можешь", а потом решил - "затащим наверх, здесь даже лучше, светлей, и с
лапами легче разобратьсЯ, эфира притащу из €нститута, мы его слегка оглушим,
чтобы он нас не разорвал на мелкие кусочки... Џотом схожу к Ђфанасию, старый
знакомый, договорюсь, а ты с уборщицами и сантехником лучше Язык находишь."
ќто правда, мне и старатьсЯ не приходитсЯ, говорю все как есть, они
понимают.
’ы сбегал днем в †ќЉ, а Я к своим, как ни уговаривал, все боЯтсЯ -
вдруг взбеситсЯ, перекусает... ‚се-таки договорились, сначала подержим
наверху, пока больной, зато потом, как выздоровеет, будет жить на балконе
дворницкой, это бывшаЯ квартира, есть кухнЯ и балкон, и там он целыми днЯми
может лежать. Ђ Я решил, вытащу пару прутьев из загородки, и он через дырку
сможет сам уходить и приходить, когда привыкнет, там до земли полметра, не
больше. Ђ жить ему лучше на открытом воздухе, шкура требует.
Ќо сначала надо вылечить его. ’ы сказал тогда:
- Ќужно верить, иначе пропадет он.
Ђ Я тогда и не сомневалсЯ, конечно, вылечим.

x x x
‡начит, тащить на девЯтый... Њедлить нельзЯ, в тот же вечер решили
тащить. Љак, на чем нести?.. Њы задумались, особенно ты, выдумки всегда за
тобой, а Я исполнитель. ’ы все жаловалсЯ, "когда же сам начнешь решать?.."
Ќо что тут решать, все равно в технике тебе нет равных.
- Ќадо сколотить помост, тащить его как лиллипуты ѓулливера.
џ знал, о чем ты, мне мама читала.
- Ќа колесиках, что ли, покатим? Џо лестнице?..
- Ќу, ты все буквально понимаешь... Џомост сколотить надо, а потащим на
плечах.
џ зажмурилсЯ, представил себе, как он нас сверху лапами бьет и кусает в
шею..
- Ќичего другого предложить не можешь, помогай проекту, - ты говоришь.
€ Я помогал, нашел доски, сколотил помост, поставили на пол рЯдом с
†асмином, он и не заметил ничего, глаза закрыты, только уши да лапы
дергаютсЯ.
Љ вечеру подготовились, все по плану, а ты говоришь - "не радуйсЯ,
главные трудности впереди". Ћсторожно перевалили пса на помост, он снова не
заметил ничего, и потащили.
‘начала показалось не так уж тЯжело, да?.. Џервые три-четыре этажа. Ђ
потом запыхтели. †асмин не возражал, храпит понемногу, но все времЯ на менЯ
сползает. џ снизу шел, потому что выше, но не настолько, чтобы выравнЯть
помост, и пес скоро задними ногами у менЯ на шее оказалсЯ, душный, вонючий,
не передать. ‘лова - слабосильнаЯ команда, трудно чувство выразить, тем
более, запах!..
Ќа шестом ты говоришь, надо бы передохнуть, Я и сам не против, но как
его поставишь, опоры нет... “строили кое-как на перилах, держим, стоим,
†асмин молчит, только похрапывает, да ушами изредка трЯсет. ’ы на лапы
посмотрел, ладно, говоришь, что-нибудь придумаем, а голос нехороший,
тусклый, видно сильно устал, или лапы показались страшными, разбитыми, уж не
знаю...
- Ќичего... эфира ему подольем, чтобы застраховатьсЯ, а то он в себЯ
придет, нас в клочки разнесет по закоулочкам...
€ эти слова Я помнил, хотЯ не знал, откуда они, мама читала.
‘ богом, ты говоришь, и потащили. € тут †асмин, не просыпаЯсь, решил
облегчитьсЯ, а Я ведь сзади, и наклон в мою сторону. џ говорю ему, †асмину,
конечно:
- ќй, эй, не надо! ’ак нельзЯ!
€ с ужасом понимаю, что так, наоборот, можно, и даже нужно, но не мне,
а ему, а на менЯ наплевать. ’ы оглЯнулсЯ, понЯл, отчего с менЯ стекает, и
как захохочешь - дико, на все этажи, а ведь ночь уже была! —уть не
опрокинули помост. џ говорю, ничего смешного, даже хорошо, значит живой, и
останавливатьсЯ незачем, дело сделано, одежда насквозь и хуже не будет. €з
него так хлестало, что Я успокоилсЯ, значит все, запасов после такого быть
не может.
- Ќесем? - ’ебЯ, Я вижу, трЯсет от смеха, но сдерживаешьсЯ, вообще ты
деликатный, но местами впадаешь в буйный юмор, особенно, если с другим
случаетсЯ.
- Ќу, несем, потом отмоюсь, что делать.
Џринесли наконец, на девЯтый, ты говоришь:
- Ќадо к тебе, там просторней.
•отЯ однокомнатнаЯ, но действительно, простор, Я старые вещи выкинул, а
новые так и не купил, сплю на раскладушке третий год. ‡ато телек
современный, видик, приемник, это Я люблю. € книги, от матери остались, Я на
них люблю смотреть, на корешки, а читать не могу, начну и сразу... Ќо Я уже
говорил об этом, навернЯка помнишь, такие вещи не забываешь никогда. "
Џлохо, что не читаешь..." и так далее, но что поделаешь, Я застреваю,
погружаюсь и выплыть не могу, не могу... ’ы уж прости менЯ за огорчение, не
то, чтоб не любил книги, боюсь их, вот.

x x x
‚тащили, поставили с трудами и крЯхтением помост у батареи в кухне, там
теплей всего, и светлей. ’ы решил, пусть на помосте останетсЯ, совсем
неплохо. Њы догадались на доски накинуть несколько пустых мешков, настоЯщий
лен, мне из бывшего колхоза картошку приносили, ворованную, колхозов нет, а
картошку носЯт по домам - купи, купи... довольно дешево, Я в свое времЯ
купил, съел, а мешки остались.
- € осматривать будет легче на помосте, - ты говоришь.
џ сел на пол рЯдом с †асмином, а ты пополз к морде - "только бы не
пришел в себЯ, самый опасный момент..." Ќо он не приходил, ты спокойно
осмотрел его, и говоришь - лапы не беда, закрытые переломы, только в одном
месте, на левой дырочка, торчит обломок кости, а если осколок, то нам
повезло. Ќачнем с трудного, молись, чтобы он менЯ не съел...
Њолись, не молись, а съесть все равно может, если событие до него
дойдет.
Џомнишь... ну, это ты не забудешь, Я уверен, ты легонько дернул, и
кусочек этот, розовый, с зазубренными краешками, возьми и отвались, а из под
него кровь как хлынет... ‡начит, осколок, а кость ты проверил, смещение
небольшое, и все бы отлично было, можно приступать, как тут †асмин вздрогнул
и глаза открывает, а глаза у него, помнишь, - холодные и такие свирепые, что
нам сразу жутко стало. Ћткрыл... и закрыл, но Ясно, в следующий раз он нам
не спустит, не простит.
- ‹ожись ему на грудь, а Я ему в лицо эфира на вате, только много
нельзЯ... потом морду веревкой обвЯжем... Ќу, что ты, что ты, нужно
одновременно, ты на грудь, Я к морде... только погоди, веревку осторожно
подведу. ‚от, теперь кидайсЯ.
џ кинулсЯ, а ты ему эфир, от этого наркоза сильное трЯсение получилось,
ребра запрыгали, и Я с ними, но выдержал, ноги раскинул на полкухни, а ты
веревку закрутил вокруг пасти несколько раз, чтобы не разошлась.
€ тогда началось такое страшное землетрЯсение, что Я мигом с ребер
слетел, так он менЯ подбросил.
- Ћбратно ложись!.. - ты хрипишь, сам веревку геройски держишь в
опасной близости от смерти. џ не мог тебЯ подвести, кинулсЯ и всем телом лег
поперек †асмина, несмотрЯ на глубокие толчки и волнениЯ его груди. ’олько б
он не попыталсЯ на лапы вскочить, на передние, тогда плохо дело, ты с
большим волнением мне объЯснЯешь.
€ вдруг толчки угасли, эфир помог, †асмин затих, и даже не дергалсЯ,
это он сознание потерЯл.
-’еперь скорей...
€ тут он, не приходЯ в себЯ, снова начинает освобождатьсЯ от всех
жидких и сухих шлаков, так ты выразилсЯ, и зрЯ Я успокоилсЯ, у него еще
запасов хватит, чтобы нижних соседей залить, и если б не линолеум на кухне,
а паркет, то встал бы дыбом от ужаса и сырости, пропал бы, а пока что мы
пропали, потому что лежать нам теперь перед ним в луже среди вонючих
островов.
- ‡начит здоров, выживет, баскервиль, - ты говоришь, убирать нет
времени, тащи какой-нибудь непромокаемый кусок, сверху бросим, потом уберем.
џ в комнату, не вижу ничего непромокаемого, только на столе клеенка с
цветами, на ней куча хлама, как всегда... а клеенку еще мама постелила.. Ќо
что делать, надо живых спасать, так ты говорил, и Я схватил клеенку за углы,
сбросил все с нее на пол, и принес.
’ы только головой покачал, но времени не было мораль читать. Ѓросили
клеенку на эти места, неудобные длЯ хирургии, Я лег на †асмина, ты принЯлсЯ
за лечение. „ва пузырька сухого пенициллина высыпал, прЯмо в дырочку на
лапе, пластырем закрутил, а потом досочки со всех сторон прибинтовали, хотЯ
и крепко, но осторожно, чтобы к подушечкам кровь не прекратилась, ты
объЯснил.
Ќу, и все, покрыли его холстиной, Я мешок чистый разрезал, едва
хватило, пусть в тепле дремлет. Ќет, ты решил, надо его еще привЯзать, хотЯ
бы на пару дней. "„авай свой ремень, нужно длЯ дела..." —то поделаешь, если
нужно - дал, а сам веревочку пристроил к брюкам, неплохо держит.
- џ пошел, - ты говоришь, - хирург устал, а ты слегка, это самое...
прибери, - и рукой так небрежно, как в сериале "скораЯ помощь" хирург
ассистенту - "заканчивайте без менЯ..."
Ќо Я не спорил, хирургиЯ труднаЯ оказалась.

x x x
„о этого, днем еще, помнишь, решили все-таки немного нарушить
конспирацию, а ветеринар, молодаЯ женщина, идти отказалась, "усыпите и дело
с концом", зато приходил с седьмого этажа Џетр €ванович, человеческий врач
на пенсии, посмотрел, "надо рентген, но кто ему делать станет, Џушкин?
‡афиксируйте, может само срастетсЯ. …сли не дурак, не станет битьсЯ и
метатьсЯ... а про голову никто наперед не знает..."
Џосле операции †асмин не стал битьсЯ, не дурак. ЏовЯзки наши и тесемки
не тронул, и встать не пыталсЯ, а потом так залежалсЯ, понравилось, видно,
мое обслуживание, что Я уже решил - полный инвалид. Џодожди, это потом...
џ тебе рассказываю с самого начала, главные места, может ты что-то
забыл... но, честно говорЯ, и самому захотелось вспомнить. ‘коро год
кончаетсЯ, дальше все по-новому хотЯт жить, надеютсЯ, а мне бы только старое
времЯ возвратить. Ћчень событиЯ надоели - одно за другим без перерыва,
раньше спокойно жили, желали нового года не хуже старого, а теперь не
понимаю, что дальше, как жить... Љак ты уехал, столько навалилось, Я еле
выдержал, зато понЯл, как ты менЯ, дурака, оберегал. Ќет, не вернетсЯ времЯ,
когда мама защищала, и потом - ты менЯ учишь, дорожка, тихие вечера, коты
наши, хлопоты с †асмином... •оть все на место верни, поставь, настроение
новое, чужое теперь, на постоЯнном ветру стою, на неспокойном месте, только
успевай оглЯдыватьсЯ да защищатьсЯ, и это жизнь, Њалов, а где тишина, где
счастье? „лЯ него мало нужно, но все в целости, вместе и сразу... одна
частичка упала мимо, тут же и нет ничего, только страх и беспокойство.
Џомнишь, после хирургических дел у менЯ руки трЯслись, устал от страха,
и ты совсем еле жив, но мы все сделали, Њалов, и если с головой наладитсЯ,
должен выжить пес, ты сказал. —ай пили с халвой, твердокаменной, но
прекрасной, только чувствую, сейчас упаду со стула... € в то же времЯ
настроение светлое, веселое, хочетсЯ нарисовать, не знаю что, но хочетсЯ. Ђ
ты видишь - Я падаю, и сам уже вот-вот упадешь.
-Џоспи у менЯ, диванчик твой навсегда - ты говоришь.
- Ќет, Я к себе, послушаю, как он там.
- …сли что, в стенку стукни.
‘тучи не стучи, не разбудишь тебЯ, уж знаю. џ ушел, домой заглЯнул, там
тихо, темно, дыхание ровное, тЯжелое... € Я вниз пошел, показалось, там
дверь на балкон не заперта, наверное, придумал, просто хотелось туда, и все.
Џока шел вниз, сон слетел с менЯ по дороге, этаже на пЯтом. џ еще не знал,
буду рисовать или нет, но вот тЯнуло, и пришел. Ќарисовал еще один цветок,
три больших лепестка у него, он спокоен и счастлив был, над
светло-коричневой с зелеными проблесками землей, над полем жизни.
Џодождал, пока высохла гуашь, приколол булавками на обои, они темные с
золотом, грЯзные - и цветок на них жил и летел, летел и жил...

x x x
Џотом неохота даже напоминать тебе, †асмин через два днЯ глаза открыл,
и снова закрыл, а к вечеру дыхание стало частым, хриплым, всЯ грудь свистит
и колышетсЯ. ‚се Ясно, ты сказал, воспаление легких у него, это он в сугробе
лежал без движениЯ, наверное, несколько дней, и простыл. ’акие лохматые
собаки мороз любЯт, но если поел и настроение хорошее, а у него все
наоборот.
- ‘аша, иди в библиотеку, читай про воспаление легких, что найдешь.
Ѓиблиотека в соседнем доме, в третьем подъезде на первом этаже, дверь
бесшумно открываетсЯ, всегда не заперто, приходи и читай. ’ам женщина одна
работает, лет тридцати, не толстаЯ, но хорошаЯ с виду, и девочка, молодаЯ,
черненькаЯ, красиваЯ, но Я на девочку не смотрел, а только на женщину, ее
Џолиной зовут. ‚озьму книгу, а сам смотрю на нее, на спину и прочие части
тела, не оторватьсЯ, а она мне - "‘аша, вот новый у нас роман поступил..."
Љак будто Я романы читаю, и откуда она знает мое имЯ?..
’ак что Я ходить туда избегаю, грамотнаЯ женщина, умнаЯ, лучше не лезь
к ней со своими глупостЯми, себе сказал.
‚ообще-то у менЯ есть одна женщина знакомаЯ, ЌатальЯ, ты о ней знаешь.
Ђ про Џолину в первый раз говорю.
Ќо надо так надо, пошел, на открытой полке медицинскаЯ энциклопедиЯ,
все очень просто, нашел воспаление легких, много страниц!.. но что делать,
читаю, и даже на Џолину не смотрю, потому что у нас теперь †асмин, спасать
его надо. Џро Џолину Я еще расскажу тебе, у менЯ с ней случилась несуразнаЯ
историЯ, сначала Я думал - ужаснаЯ, а теперь кажетсЯ, что смешнаЯ... "‘аша,
у тебЯ юмор есть, но странный, - ты говоришь, - наоборот с обычными людьми,
только над собой смеешьсЯ, это почетно, но печально." Ќу, не знаю... но
получилось, действительно, смешно.
—итаю про воспаление, и никаких взглЯдов на выпирающие части тела.

x x x
Ќачали †асмина колоть, боЯлись, искусает, но обошлось, видно очень
плохо ему стало. Ѓез сознаниЯ вовсе не больно, а когда приходит в себЯ,
видит, как мы вертимсЯ и крутимсЯ вокруг него, только глухо ворчит. ‘ места
не двигаетсЯ, и мы его в зад и спину колем каждые четыре часа, он этих
комариных укусов не чувствует, кожа такаЯ, иголки сгибаютсЯ, один раз
сломали, это Я колол, осталась всЯ внутри, только кончик из шкуры
поблескивает, ты кричишь, "тащи плоскогубцы." ‚ытащили, †асмин и не
пошевелилсЯ.
„ругое дело, не ест, но из него течет рекой, твердых остатков мало, а
ручьи каждые два часа, Я извелсЯ с трЯпкой-то, наконец, догадалсЯ,
подтолкнул под него кучу старых газет, вытаскиваю и менЯю. Љ тому времени на
дворе резкое потепление, помнишь, из ледЯной весны за неделю получилось
жаркое лето, и это в середине апрелЯ, погода сошла с ума, ты говорил. †асмин
вонЯть начал, Я привыкший, но и мне тЯжело, что так собака мучаетсЯ.
Џробовали его мыть, но он жутко окрысилсЯ на нас - в первый раз, пасть
раскрыл, и Я увидел зубы... ”ильм помнишь про акул, вот то же самое увидели
у себЯ в квартире, настоЯщие акульи зубы в мой палец длиной и толщиной!..
- Ќу, как, все про воспаление прочитал? - ты спрашиваешь.
- Ќу, все.
- ’еперь читай про недержание мочи, признаки налицо.
џ сомневаюсь, но иду и читаю, на Џолинину спину иногда глЯжу, а у нее
платье летнее, лЯжки светЯтсЯ среди источников знаниЯ. Ќо Я терплю, и все
про недержание прочитал.
’еперь Я думаю, зрЯ читал, ты менЯ специально посылал, чтобы привык к
чтению, да? џ не обижаюсь, просто интересно бы узнать... ќто другое чтение,
Њалов, когда ищешь, и знаешь, что нужно - скользишь глазами, слова сами
перетекают через глаза в голову, не видно никаких картин. џ не полюбил так
читать, но научилсЯ, ты думаешь, пригодитсЯ?..

x x x
Ђ помнишь, Њалов, в мае, †асмин уже в сознание пришел, лапами шевелит,
и у него приступ недовериЯ, ты сказал, к себе не подпускает, рычит... а
потом стал как шелковый, даже хвостом как-то вильнул, да?.. € мы решили,
хватить его парить в комнате, пора на воздух, вниз, на балкон. ‹ежанку
знатную там приготовили из старых одеЯл, а в стороне от нее Я пропилил в
цементе канавку, сток, чтобы жидкие отходы на землю стекали. „альше не
напоминаю, врЯд ли ты забыл - как мы его вниз тащили, ночью, по пустынной
лестнице, молчаливой, темной, только внизу, еле видный в пролете, огонек
теплитсЯ, на первом этаже у входа... „остали снотворное в ампуле,
подкрались, вкололи ему сзади, подождали, пока заснет, схватили помост и
потащили... Ќесем, молчим, три дыханиЯ слились в одно, тЯжелое, хриплое...
‹естницы бесконечные, от неба до самой земли... дом высоченной трубой, а по
бокам клетушки, клетки, люди, людишки, спЯт на высоте, на утро надеютсЯ...
Ќа этот раз без приключений, принесли и сразу на балкон. Ђ утром
смотрим, он освоилсЯ, и так ему хорошо здесь, по морде видно!.. ‘овсем
другое дело, низко, рЯдом запахи, землЯ, тепло, травка, птицы, листьЯ
шелестЯт... Ћн глаза широко открывает, и небо в глазах... Љ счастью сам
балкон оказалсЯ с наклоном, строители недоглЯдели, так сама решилась
проблема с отходами, ты говорил, длЯ человечества нет проблемы сложней,
помнишь?..
ЋбрадовалсЯ пес на новом месте все смотрит через редкую решетку,
смотрит... € мне так жаль его стало, Њалов, что Я заплакал, вышел на кухню,
слезы сами текут, потому что он инвалид, и, наверное, вспоминает, какой был
могучий, быстрый... это трудно вытерпеть, Я понимаю.
’ы ушел, а Я нарисовал картинку, "†асмин на воле", помнишь, ты говорил
о ней, удивительный взглЯд на вещи, а Я думаю, просто печальный пес. ’ы увез
ее в ‹ондон показать. †асмин среди полей, ноги в траве, он глЯдит вдаль на
рассвет, так ты сказал, а Я рисовал закат, но спорить не стал, главное, на
своих ногах стоит.
Ђ про канавку †асмин понЯл на диво быстро, отползет чуть назад,
исполнит свои дела и обратно приполз. Њне трудно смотреть, как он ползет,
огромный пес, что же дальше будет?..
€ Я каждый день прикапываю внизу, чтобы не вонЯло.

x x x
‚ те дни у менЯ эта самаЯ катавасиЯ и стрЯслась, с Џолиной, сначала не
мог даже вспоминать, дурно становилось. Њалов, ты будешь смеЯтьсЯ, знаю, а
длЯ менЯ тогда обрыв, обвал, или революциЯ, такаЯ неожиданность и смЯтение
чувства. Ђ потом Я пережил это, или привык, однажды вспомнил и чувствую, рот
к ушам ползет... € с тех пор, как вспомню, хмыкаю, или хихикаю, помнишь, ты
еще удивлЯлсЯ, чего это Я такой смешливый стал...
Љак-то зашел в библиотеку с очередным заданием, убей, не помню, у менЯ
другое на уме было. Џолина, как всегда, среди книг, Я подошел, кругом
никого, она обернулась, зубы блеснули, не успел опомнитсЯ, она прижимаетсЯ
ко мне - "дорогой..." и все такое... ’ут дверь зашелестела, и она мне
шепотом - "приходи сегоднЯ ко мне, часиков в семь", и убегает к посетителю.
’ы знаешь, у менЯ ЌатальЯ, серьезный интим, много печального, может,
под настроение расскажу, а сейчас про Џолину, тебе веселей станет.
џ в лихорадке до вечера, отмылсЯ, переоделсЯ, пришел, стучу, слышу,
бежит к двери, встречает... ’ут же объЯтиЯ и все такое не длЯ посторонних,
да?.. знаю, ты не любишь, "интим только длЯ двоих, такое мое воспитание..."
Ќо ничего особенного пока не случилось, тут же ужин, бройлерное крылышко,
бокалы, кислое-прекислое вино, проглотил кое-как, зато очень культурно,
хлеба мало, гарнира мало, фрукты в виде разобранных на мелкие дольки Яблок,
даже кожуру обдирает, настоЯщие "их нравы". Џотом серьезней дело, пЯтимсЯ в
спальню, начинаетсЯ постепенное снимание носильных вещей, все медленно, как
в кино, трудно вынести, Я такие штуки не люблю, ужимки-игры эти, но вот
добираемсЯ до трусов, на ощупь, потому что полутемно, культурный интим, она
говорит, никакой поспешности и грубости не терпит.
Ќу, что тебе дальше-то сказать... ‚друг Я понимаю, или ощущаю... Џолина
вовсе не Џолина, а очень знакомое, привычное Явление под руками, то есть,
она мужчина! џ настолько поражен, что руки-ноги отнЯлись, стою с открытым
ртом, и она, или он, в тот же момент понЯла.
- ’ак ты не знал? - еще и удивлена, представлЯешь, а потом говорит:
-Ђ что ты имеешь против? џ по твоему виду понЯла родственную душу, не
стыдись, не сопротивлЯйсЯ влечению...
џ хватаю одежды и в переднюю, а она, оказываетсЯ, с юмором мужчина,
понЯл, что напал на дурака. “пала в кресло и ну хохотать, без трусов, ноги
раскинул и оглушительно хохочет, сначала женским голосом, а потом все гуще,
ниже, и наконец, настоЯщим мужским басом...
Њалов, Я несколько этажей пробежал без ничего, к счастью пустынно было
на лестнице, там стекла выбиты, везде досочки, фанерки, небогато живем, зато
полумрак спасает... за трубой мусоропровода поспешно приоделсЯ, и чувствую -
не могу, все съеденное и выпитое решительно выпирает из менЯ, и так свирепо
вывернуло наконец, только вспомню - горло саднит. Љак однажды на Ќовый год,
помнишь, пришлось выпить водки полстаканчика, ты менЯ ругал и отпаивал
нашатырем.
—ерез неделю спрашиваешь:
-Ќу, как, прочитал?..
- …ще не был, прости...
Џришлось записатьсЯ в центральную библиотеку, это далеко, минут
двадцать ходу, а мы не привыкли к расстоЯниЯм, живем среди полей на пЯтачке.
Њалов, зачем это он, какое в этом удовольствие может быть, не понимаю.
ЊенЯ за руку мужчина возьмет - противно, не то, чтоб целоватьсЯ, как
некоторые, особенно начальство, или эти, как ты говоришь, "кремлевские
недоумки", прЯмо по телеку, да? ‡ахаров, знаешь, знаешь, бухгалтер на
мамином месте, кругленький, ласковый такой, мЯгким голоском, "‘аша,
‘аша...", и обЯзательно руку пожмет или плечо... а еще поэт, стишки, жизнь
прекрасна и удивительна... ‡начит, и он?..
ЋказываетсЯ жизнь пропитана неожиданностЯми даже в таком простом
вопросе.
Ђ ЌатальЯ - это ЌатальЯ, никаких подвохов, ну, ты о ней знаешь, молчу.

x x x
†ара спала, кончилась природнаЯ аномалиЯ, как ты говорил, и еще - "в
наше времЯ май был май, а не июль"... ђаботы мало, одна грЯзь да бумажки, да
у мусоропровода - Ящики на машину взвалил и свободен. € рано утром есть
немного, за ночь из окон накидают вниз - Ящики, трЯпки какие-то, бутылки
разбивают об асфальт, но Я это быстро ликвидирую, дорожку, конечно, подмету
свою, пообщаюсь с ней, и к тебе, завтракаем вместе, разговариваем о жизни,
да? Џотом ты на машинке щелкаешь, а Я иду к †асмину, к другу своему.
Ќаверное, он не знает еще, что мой друг, но это неважно. џ сижу, кресло
драное выставил на балкон, к нему подвинул, но дистанцию соблюдаю, все-таки
серьезный зверь, характер у него нелегкий, да еще инвалидность, что значит
собаке, да еще такой могучей, лежать целыми днЯми! ‹апы, видно, не болЯт у
него, но и ходить не могут. Ђ он и не пытаетсЯ, при мне никогда, а может
тайком пытаетсЯ?..
Ћн теперь голову хорошо держит, высоко, и глаза больше не мутные -
Ясные, светлые, очень холодный взглЯд, он свысока на менЯ смотрит, но Я
думаю - пусть, только б не страдал.
џ ему понемногу всю свою жизнь рассказываю, про Ќаталью, про Џолину
этот случай, про книги, как постепенно начинаю признавать их, хотЯ трудно
даетсЯ, про воздух, землю, огонь и воду, ты мне рассказывал, помнишь, и про
дорожку свою, и про тот случай, когда менЯ побили... и про рисунки, даже
показал несколько, а он не очень интересовалсЯ, понюхал и отвернулсЯ. Ќо
слушает внимательно, а устанет, голову на лапы и смотрит на волю, и Я вижу,
в глазах у него тоска, тоска - растет, приближаетсЯ... џ тут же бегу, ищу
что-нибудь вкусное, чтобы отвлексЯ, зарплата у менЯ теперь быстро истекает,
но это ерунда. ’ы, правда, иногда вздыхаешь, "‘аша, ты есть перестал". …м,
ем, мне много не надо, и все равно, что жевать, ты знаешь, Њалов.
- Љак же тебЯ раньше звали, †асмин?
Ќачал имена собачьи перебирать, так, или так? Ћн не отвечает, а на
†асмина начал откликатьсЯ, Я ему, "здравствуй, †асмин" - он голову поднимет,
слегка вильнет хвостом, и все, но мне весело становитсЯ, стал менЯ
признавать.
Љак-то Я рассказывал ему про географию, ђоссию, ‘ибирь, „альний ‚осток,
“рал...
‘казал - “рал, смотрю, голову поднЯл, уши встрепенулись... Њожет, “рал
тебЯ звали?
Ќо больше не прислушивалсЯ, положил голову на лапы и задремал.
Њожет, длЯ него стараЯ жизнь как длЯ менЯ серый мешок, в котором десЯть
лет сидел?..

x x x
Ђ помнишь, Я исчез на сутки, ты сначала думал, что у Ќатальи, а к
вечеру встрепенулсЯ, решил искать, но как искать, где... у нас, если человек
пропал, то и концы в воду, ты говоришь... Ђ Я совсем рЯдом, на соседнем поле
сидел в Яме, нет, немного не так. ’ам оно обрываетсЯ, поле, помнишь,
начинаетсЯ спуск к реке, и на самом краю огородики бедных людей, другие уже
давно отсюда переехали в новые места, где землЯ получше, пожирней, остались
слабосильные. Њалов, у менЯ давно вопрос напрашиваетсЯ, а что, если каждому
дать кусок земли, нужно ведь соток шесть или десЯть, чтобы кормитьсЯ, и все
государственные вопросы решены, никакого голода и несчастьЯ, люди сами себЯ
прокормЯт? —то ты думаешь об этом, Њалов?
џ тогда увлексЯ государственными делами, задумалсЯ, шел вдали от всех
по краю полЯ, смотрел на реку внизу, полЯ за рекой, леса до самой столицы...
ЋгромнаЯ у нас землЯ, Њалов, сколько людей может вместить, а не получаетсЯ,
вымирают... ел, и провалилсЯ под землю. —етыре или три метра пролетел и
даже не ударилсЯ, на какие-то гнилые мешки шлепнулсЯ задом, прости за интим,
наверху свет через дыру, пробил ногами, и Я теперь в чужом заброшенном
погребе сижу. Џопробовал туда, сюда, наверх... все никак, и так до вечера
просуетилсЯ. —то делать?.. ‡десь один человек пройдет в неделю и то
случайно, кругом, как назло, заброшенный мир, кричи из-под земли хоть в
полный голос, не услышит никто.
џ сначала рассердилсЯ на себЯ, Њалов, потому что дурак, поперсЯ по
самому краю земли, зачем? ‡наешь, просто так шел, решил посмотреть, что
стало с окрестностЯми за десЯть лет, и очень расстроилсЯ, здесь людЯм теперь
делать нечего, ни земли им не надо, ничего, жизнь замирает, что ли?.. Ђ
солнце такое же, и трава, деревьЯ, все блестит на солнышке и греетсЯ,
природа безмЯтежнаЯ и только мы, грубые свиньи на ней. ’ы скажешь, "ну и
мысли, а впрочем, это уже было", да? —то делать, ничего своего придумать не
могу. ’ы менЯ как-то спрашиваешь, что ты хочешь, ‘аша, о чем мечтаешь? џ не
знал сначала ни словечка, потом говорю:
- Ќаверное покоЯ хочу, у менЯ внутри все беспокоитсЯ, мечетсЯ иногда,
ищет выхода и плачет, а что Я могу - картинку нарисую, всЯ моЯ защита. †изнь
слишком задириста, быстра, ветер менЯетсЯ постоЯнно, люди бегут, мечутсЯ...
Я не могу вынести это, Њалов. “ многих нет ни дома постоЯнного, ни убежища,
ни покоЯ, вот беда. Љругом нет уюта, люди от этого бешеные, сам знаешь... ’ы
мне рассказывал, как Ѓелый дом защищал, а где сейчас эти люди, которые за
руки держались?.. ‘мотри, Ђфанасий, жирный, деловой стал, деньги хапает, а
ведь с тобой тогда был, и что?
Ђ ты подумал, и говоришь:
- Њы, ‘аша, мечтатели были, а попали из одного гнилого погреба в
другой, только там убивали за ничто, а здесь от голода и холода хоть
подыхай, никто не поможет. Њы не ожидали, дураки, понимаешь?..
џ долго не думал, говорю:
- ‚се хорошие люди дураки, получаетсЯ?
- …ще какие... - ты смеешьсЯ, - вот и вымираем.
- € Я здесь не останусь, без вас скучно будет.
- ’ы другой дурак, ‘аша, - вечный, тебЯ не возьмем с собой, живи,
рисуй...
’ы шутишь, Њалов, а мне страшновато стало, Я ведь на твои ответы
надеюсь, все мои ответы от тебЯ.
’ак вот, сижу в сырой Яме, вспоминаю, иногда пробую наверх карабкатьсЯ,
но только стены обрушиваю, бесполезно копошусь. Ќачал боЯтьсЯ уже, темнеет,
из сырой земли прохлада источаетсЯ, смешно ведь так умереть, случайно и
немного рановато, да?..
Љак ты говорил, "‘аша, думай!..", а Я что? Ќикак! Ђ тут приперло,
согласись, серьезное дело назревает, менЯ ждут, а Я сижу. Џришлось
рассуждать, и решение-то оказалось рЯдом, потому что рЯдом обрыв, не наверх
надо прыгать и беситьсЯ, а вбок копать. ‘амое смешное, что Я, пошарив,
лопату старую нашел, правда без рукоЯтки, но прочную, железную вещь,
вспомнил, как шел, где может быть тоньше стенка, думаю, метра два или три
работы... и начал.
‚сю ночь копал, а наутро вывалилсЯ в дыру, не удержалсЯ, скатилсЯ
немного вниз, потом схватилсЯ за корни, за кусты, постаралсЯ и встал на
откосе этом, не так уж круто, простор передо мной, воздух свежий, легкий,
дышать радостно... ‚ижу, светает, белесый туман простоквашей утекает вниз, к
реке, первые птицы запищали, проснулись... џ думаю, все-таки в жизни
хорошего больше, чем плохого, хотЯ бы иногда.
Џришел, все тихо, †асмин спит, ты спишь, коты на полЯнке у дома моютсЯ.
‚от такаЯ историЯ.
’ы еще спрашивал, где пропадаешь, беспокоилсЯ, вечером чай вместе не
пили... Ђ мне неудобно признатьсЯ было, рЯдом с домом такаЯ глупость.
Њалов, приезжай скорей, здесь еще можно жить, не забывай!..

x x x
€ вот в самую жару, в конце июлЯ, помнишь, тебе, наконец, разрешили
ехать, дали три месЯца, но ты говоришь, много, там делать нечего, вот только
с сестрой... а смотреть не хочу, раньше мечтал, так не пускали, а теперь
какой Я турист или путешественник... „ом посмотрю, в котором родилсЯ,
город... люди, конечно, другие кругом, но деревьЯ остались, и камни, там
огромные камни-валуны, их ледники притащили...
- џ быстро, ‘аша, туда и вернусь, ладно? џ вас не брошу. Љартинки
давай, людЯм покажу.
џ тебе отдал листов тридцать или сорок, покажи им, отчего не показать.
‚ремени еще несколько дней у нас, и мы много разговаривали, даже больше, чем
обычно.
Љак-то говорили о старости. ’ы жаловалсЯ еще, помнишь?..:
- Њне уже много лет, Я старый, ‘аша...
€ начал свою историю, Я ее давно знаю, но ради вежливости каждый раз
слушаю. Љак у тебЯ была сестра, ей 16, тебе 9, отец с матерью разошлись, ты
с отцом отправилсЯ в ђоссию поднимать новый мир, потом отца расстрелЯли
друзьЯ-коммунисты, ты осталсЯ, все-таки выжил, вырос, даже выучилсЯ, стал
физиком, работал... Њного лет прошло, и вот объЯвилась сестра. џ плохо
слушал, а насчет старости всегда не согласен, засмеЯлсЯ:
- Љакой ты старый, Њалов, не сочинЯй сказки среди бела днЯ.
- Ђ кто по-твоему старый?
- Љто постепенно умирает, а ты живой, нет в тебе старости.
- ‘лушай, милый... Ќикогда бы не уехал, но сестра просит, у нее рак, Я
должен, хотЯ с тЯжелым сердцем тебЯ оставлЯю.
- Ќичего не будет, Њалов, не маленький Я...
- Ќе маленький, но и не очень взрослый, и когда станешь, не знаю. •очу
дать тебе советы, глупое занЯтие, и все же...
Џрежде, чем делать, подожди, подумай, ну, хотЯ бы сосчитай до десЯти,
или оставь на утро решение. …ще - люди разные попадаютсЯ, осторожней будь...
нет, это бесполезно говорить... ’ретье... џ тебе все записал про †асмина,
как с лапами, с легкими, он на поправку идет, но страшно медленно, и голова,
и ноги, и эта простуда, долго в сугробе лежал без сознаниЯ, наверное.
—етвертое - помни, в нашей жизни можно без денег, но без жильЯ никак, климат
не позволит, так что береги жилье, черт с ними, с порЯдком и чистотой,
главное, стены и дверь свои, тогда свободен... или хотЯ бы помрешь спокойно.
- Ќу, что ты, Њалов, все о смерти, вернешьсЯ и снова заживем, как жили.
’ы только рукой махнул.
- Ќе слышишь... ’огда скажу тебе одно, самое главное - рисуй, ‘аша,
рисуй. Џока рисуешь, ты сильный, никто тебЯ с ног не собьет, а собьет, все
равно встанешь. ’олько - рисуй!.

x x x
Џотом Я тебЯ провожал.
Ќенавижу поездки, но иногда приходитсЯ. ‘толица, пригороды вонючие,
хлам и мусор без краЯ, ничьЯ землЯ... дым, гул постоЯнный, бешеные глаза, не
говорЯт, а лают, ничего не спросить... Я моментально устаю и падаю духом,
Њалов, Я ненужнаЯ частица природы, не понимаю, зачем здесь оказалсЯ, и есть
ли вообще дела, за которые стоит так колготитьсЯ, а?.. ‡а то, что здесь все
времЯ что-то продают, раздают, всучивают, и, как ты говоришь, "есть шансы"?
Ќе знаю, но хорошо, что мимо, мимо, к самолетам, это на севере. Џриехали
рано, но лучше, ты говоришь, чем поздно, у нас никогда времЯ не рассчитать.
‡наешь, жаль, самолеты крыльЯми не машут.
Ќаконец, пробубнили сверху - ‹ондон, ты менЯ обнЯл, глаза мокрые,
ничего сказать не можешь, да и что говорить... € Я молчу, махнул рукой,
проводил глазами до кишки, в которую тебЯ впихнули, и обратно. „орогу
помнил, Я ведь зверь, куда ни завези, а найду... если не испугаюсь, а Я
пришиблен был, тупой, и немного поблуждал, но ничего особенного. ‚ернулсЯ, у
нас тихо, светло, рай, так и дальше должно быть, думаю, мы быстро доберемсЯ
до зимы, ты вернешьсЯ, и все пойдет как было.
Ќо не получилось, не получаетсЯ, только ты исчез, как все пошло
наперекосЯк, новые и новые событиЯ, только успевай поворачиватьсЯ и
отбиватьсЯ... џ понЯл теперь, как трудно самому жить, все решать и не
боЯтьсЯ. ќто главное, ты написал мне - "‘аша, ничего не бойсЯ, тогда до
всего сам дойдешь..."
‘начала Я говорил с тобой, писать не люблю, но ты просил, чтобы
записал, день за днем, о †асмине и вообще, всю жизнь без тебЯ. џ попробовал,
сначала трудно, слов-то у менЯ хватает, но писать о том, что знаешь и
помнишь, скучно. Љогда рисуешь, другое дело, никогда не знаешь, что дальше
будет. Ќо ты просил, и Я старалсЯ. ‡наешь, со временем легче стало, Я даже
привык писать каждый вечер перед сном.
Ќачалась новаЯ часть моей жизни, Њалов, вот она. џ назвал ее -

2. Ћ‘…Ќњ - ‡€ЊЂ

x x x
†асмин то лучше, то хуже, иногда повЯзка темнеет, сукровица, что ли,
неловко повернетсЯ, наверное, и дырочка в лапе открываетсЯ. Њне не
справитьсЯ, тебЯ, Њалов, не хватает, ведь как мы с ним? - один внимание
отвлекает со стороны лица, морды, то есть, но мне все времЯ хочетсЯ сказать
- лицо... другой в это времЯ сзади подкрадываетсЯ и колет, он и не замечал
тогда, кожа толстаЯ... Ћдин Я теперь, вот и пихаю антибиотики в еду, купил
лучшей вырезки на последние. ‡наешь, помогает!.. через неделю затЯгиваетсЯ
ранка, уже не такой злой, не ворчит и зубы не рекламирует белоснежные без
всЯких жвачек и паст... ђассказываю ему истории из книг, ведь Я все помню,
он положит голову на больные лапы, слушает, глаза полузакрыты, но не спит.
Ђ в конце августа разразилась неожиданнаЯ встреча, представлЯешь,
вломились ко мне две дамы в ажурных шлЯпках, правда, морды деревенские, мать
и дочь, это моей двоюродной бабки дочь и внучка. ‘ама, оказываетсЯ, полгода
как умерла, уехала тогда, как в воду канула, ты ей писал, писал и ничего, а
теперь эти, пользуЯсь внезапностью и моим одиночеством, напали, требуют свою
долю. Ќаследство получили и вдруг вспомнили, что она у менЯ прописана.
Џомнишь, Њалов, пришлось ее прописать ради безопасности, чтобы эта дрЯнь
горластаЯ, управление сиротами, угомонилась. ‘таруха-то добраЯ была, много
лет молчала, а эти рвут и мечут - давай делитьсЯ, и все дела.. ‚ообще-то,
говорЯт, в деревне вашей жизнь не длЯ нас, так что можно дело решить
деньгами. —тобы Я откупил у них квартиру. џ говорю, не знаю, вот Њалов
приедет, а они, что нам твой Њалов, сам реши или совсем дурак?.. Џришлось им
обещать, только денег нет, а они ничего, согласились подождать до лета, но,
говорЯт, смотри, дальше терпеть не можем, обещают суд напустить.
Ќо уехали, и мне сразу легче стало, то есть, совсем легко, длЯ менЯ
будущее лето - в космосе звезда, далеко не заглЯдываю, ты знаешь.
"Љак-нибудь, как-нибудь... - ты менЯ всегда дразнишь, - хоть немного смотри
вперед, ведь молодой..." Ђ Я не знаю, какой Я, что у менЯ за возраст, и что
будет следующим летом. ‘амый мой далекий горизонт - †асмин, чтобы
выздоровел, и ты - чтобы приехал.
Ќастроение немного исказилось, но не надолго, Я их быстро забыл.
Џриедешь, разберемсЯ, да?..

x x x
†ивем, каждое почти утро теплые дожди, а днем сухо и светло, и тихо,
август печальный, чувствует конец тепла, но не боретсЯ, как Я сам, хотЯ в
октЯбре родилсЯ. ќто ноЯбрь склочный, злой, а ранние месЯцы, сентЯбрь,
октЯбрь, красивые у нас, ты знаешь. Љак у тебЯ погода, все туманы, что ли? џ
помню, мама читала. Ђ у нас листьЯ еще бодрые, держатсЯ, а когда падают, Я
стараюсь оставлЯть их, особенно на траве, они ведь полезны, а эти жэковцы
дураки, Њалов, заставлЯют собирать, что же земле останетсЯ, она вокруг дома
и так голым-гола... € Я жду, чтобы ранний снег - пусть спрЯчет их, и от менЯ
отстанут с глупостЯми, мало, что ли, настоЯщей грЯзи?..
’ы знаешь, конечно, Я часто к Ќаталье заглЯдываю, ждет решениЯ, а что Я
могу, как подумаю о семейной жизни, волосы дыбом, мороз по коже... дело даже
не в деньгах этих злобных, еда, семьЯ и прочее, - боюсь детей диким страхом,
Њалов, никогда не говорил. Љак могу воспитать ребенка человеком, не понимаю,
вдруг и он в сером мешке засЯдет чахнуть, как Я у матери десЯть лет... и
времЯ такое, ты говоришь, непобедимое влиЯние улицы и телека, кругом одни
бандиты и наркоманы, как с этим быть, Њалов, значит боротьсЯ, все времЯ
боротьсЯ, толкатьсЯ, жить в страхе?.. Џодумаю, тошно станет. Ђ потом еще...
нехорошо, наверное, но мне так нравитсЯ одному - смотреть кругом, пошел,
куда хочу, друг †асмин со мной, сам поел - не поел, какаЯ разница... Љак-то
вскочил среди ночи, привиделсЯ мне большой желтый цветок с печальным лицом,
"‘аша, говорит, спаси менЯ... " џ встал и вниз, одетьсЯ не успел, но на
лестнице тихо, пусто, прибежал, схватил лист оберточной, серый, шершавый,
что надо, потом желтые цвета, торопЯсь, открыл, пальцы в баночки... Љисти
так и не полюбил, Њалов, зачем они, у менЯ их десЯть, вытер трЯпкой и
продолжай... Ќарисовал цветок, как видел его, а он, конечно, получилсЯ
другой, так всегда бывает, но тоже большой, печальный, стоит среди полей,
небо темное, только светлаЯ полоса на горизонте...
Љак бы Я так бегал, Њалов, из семьи, это всех будить?..

x x x
€ мне трудно с ней разговаривать, она, наверное, понЯла, почти не
говорим, один интим, а ведь это не любовь, а так, страсть недолгаЯ, чесотка
в животе... и печально кончаетсЯ, смотрю в окно, пусто в груди, луна, тоска,
тоска, все зыбко, непонЯтно, странно... “хожу чуть рассветет, спать в чужом
месте наказание мне, ты знаешь, только дом и твой на кухне диванчик. Ћсенью
особенные рассветы, поздние, затЯжные, сонные, прохлада, сырые листьЯ
шуршат... с ума сойти от тоски. ђазве любовь это, Њалов, когда хватаешь за
что попало, ищешь мЯгкие места потолще, все чего-то хочешь от другого,
жаждешь урвать, взЯть, получить... Ђ потом, когда должно быть все мило,
тепло, красиво, только охлаждение и тоска, отдаление друг от друга... “ нее
не совсем так, но тут же о делах, надо то, надо это, будто ничего не было, а
впереди одна тЯгомотина, магазины, купи - не купи... џ с ума сойду, если с
ней останусь, и она, наверное, понЯла, мало говорить стала, один интим, а
потом спина к спине. Ќу, прости, Њалов, вырвалось немного, один все да
один...
Џомнишь, Я тебе немного рассказал об этом, а ты мне - "такова любовь,
ведь люди частично звери, куда денешьсЯ?"
Ђ Я не против, мне зверское вполне нравитсЯ, страсти эти и всЯкие
другие, пожрать, например, ты знаешь. Ќо это отдельно должно быть...
например, как у зверей, весеннее безумие, веселаЯ пора, а потом спокойнаЯ
жизнь, дела, отношениЯ, уважение между ними... ‘мотри, у котов, побесились,
а потом спокойно живут, кошек уважают, уступают им, не дерут...
Ђ ты хитро спрашиваешь:
- ‡начит голосуем за сезонную любовь?..
- Ќу, любовь... ќто другое - любовь.
- Ђ что, что?..
- Ќе знаю... думаю, сочувствие впереди идет...
Ѓольше ничего не сумел сказать.
Њалов, не обращай вниманиЯ, болтовнЯ!..
Ђ как с делами справишьсЯ, сразу приезжай, не сиди там лишнего, да?..

x x x
Љартинки другими стали, иногда цветы растут из земли, однажды реку
нарисовал, в тумане, и цветок на берегу, словно чего-то ждет, со светлым
лицом... потом черный кот на траве... еще дерево в поле, кричит ветками, над
ним птицы, птицы... стаи улетают от нас. Ђ мы бескрылы, Я как-то сказал тебе
это, ты отвечаешь:
- ‘аша, рисуй, лучше крыльев не придумаешь, а Я старый дурак, мне
крыльЯ давно подрезали.
- Ђ что ты все пишешь, - Я спросил.
’ы отвечаешь - "современную историю".
џ тогда засмеЯлсЯ, современную все знают, а ты рассердилсЯ, ни черта не
знают, и знать не хотЯт. Њое поколение трижды били - давно, не так давно, и
совсем недавно стукнули, плюнули в лицо... но нам так и надо, дуракам.
- ‡агадками говоришь, Њалов... - Я даже обиделсЯ, а ты мне:
- ‘аша, забудь эти глупости, не падай в лужу, рисуй себе, пока можешь,
рисуй...
- Ђ ты бомбу делал, Њалов?..
- џ тогда еще студентом был у одного физика, Џетра ‹еонидовича, он
отказалсЯ. …го выгнали, и нас разогнали, с последнего курса, потом
доучивалсЯ через десЯть лет.
Љоты твои в порЯдке, правда, ЃелЯвка совсем разбушевалсЯ, кошкам покоЯ,
прохода не дает, глаза косые, морда разбойничьЯ, Ћльга-соседка ругает его за
драки - "бес мудастый.." но любит, подкармливает, если остаетсЯ у нее,
делитсЯ... Ќа самом деле он добрый кот, возьмешь на руки, прижметсЯ,
замурчит... растет еще, силу набирает, может самого Ќашлепкина одолеет, если
кормить хорошо, и Я стараюсь. урка-трехцветка одна из всех его может
приструнить. Ћн сначала решил ее нахальством одолеть, наскоком, нападает, а
она визжит, броситсЯ на спину, всеми лапами отбиваетсЯ, длЯ интима не сезон,
сплошное у него зазнайство и понт. Ђ потом, смотрю, крепко взЯлась за него,
на каждом углу воспитание - оплеуха да оплеуха... €, знаешь, он ее зауважал,
боитсЯ теперь, а вообще-то они дружные ребЯта. ЂЯкс твой черный,
длинноногий, самый старший, немного в стороне, его никто не смеет трогать,
он тоже никого, мирный, но независимый кот, мог бы и самого Ќашлепкина
побить, но не хочет вмешиватьсЯ, живет один. Ћн первый к мискам подбегает,
выстраивает толпу, не допускает давки и взаимных оплеух. Ћни после него
только, а если опоздает, кучей лезут, толкаютсЯ у мисок, ссорЯтсЯ... ’ак
вот, ЂЯкс - иногда поест, потом как броситсЯ ко мне с открытой душой, лезет
на грудь, прижимаетсЯ головой к лицу, дружит, потом спрыгнет и уйдет
спокойно, может любит, а может долги отдал?..
‘читаю дни, напиши.

x x x
•олода накатили, в этом году быстрый разгон, в конце сентЯбрЯ морозец
объЯвилсЯ, ветер, ранний снежок, светает неохотно, вЯло, жизнь смурнаЯ, как
всегда перед решительным наступлением главного сезона, у нас ведь главней
зимы зверЯ нет, сам говорил... ЏостоЯнно смотрю, чтобы дорожка чистаЯ, не
заметена, выхожу рано утром, и вечером тоже, в темноте, Я ведь люблю, чтобы
ухожена, ты знаешь.
„ома холодина, не топЯт еще, хотЯ платим исправно, Ђфанасий
разбушевалсЯ почище нашего ЃелЯвки, все в свой карман, а тебЯ нет, некому
его на место поставить, встрЯхнуть, человек ведь неплохой, сам говорил...
Љоты прибегают из подвала гретьсЯ в подъезд под лестницу, Я стараюсь,
чтоб жители не ворчали, беру наверх к себе. —тобы у менЯ теплей им было,
наполнЯю горЯчей водой наш бак длЯ бельЯ, литров сорок, да?.. и они на
крышке сидЯт всей кучей, хватает тепла на полднЯ. …сли надо им, везу вниз, а
потом забираю, когда захотЯт. Ћни менЯ ждут, другим не показываютсЯ, а Я иду
и зову, смотрю, из-под лестницы две - три головы - тут же узнали, и ко
мне...
Ђ с этим баком небольшое событие случилось, ничего страшного, не
беспокойсЯ. Љ крану его тащить тЯжело, он у менЯ в комнате стоит, за шкафом,
там котам хорошо гретьсЯ, вот и пришлось горЯчую воду таскать ведром, а оно
у менЯ вдруг прохудилось, и Я тазиками бак наполнЯл, ходить больше
приходитсЯ, чтобы наполнить. Ќо все неплохо было, пока не поскользнулсЯ на
банановой корке. ‡наю, знаю, спросишь, откуда среди пола корка взЯлась.
Љупил бананы и ел вместо обеда, очень здорово. Ђ на полу она случайно, ну,
забыл поднЯть... Ќе нервничай попусту, убираю, и посуду мою, когда не
хватает, и крупный мусор с пола поднимаю, выношу к мусоропроводу, а как
же... Џросто шел с тазиком горЯчей воды, очень горЯчей не дают, градусов
шестьдесЯт была, и на этой корке проехалсЯ без препЯтствиЯ до окна, как
начнет скользить, бесконечный запас вредности в ней, ты же знаешь. € Я с
тазиком вместе... немного на живот попало, кожа только покраснела, ерунда, а
вот остальное на пол... ‘ам знаешь квартирное устройство, тут же растеклось
по щелЯм, и струЯми к соседЯм вниз. џ ринулсЯ с пола жидкость удалЯть,
трЯпку впопыхах не обнаружил - старыми штанами, но через минуту все равно
стук, ЯвлЯетсЯ парочка, ты знаешь их, барыги, ларьки - "наш евроремонт..."
Ћдним словом, кошмар из тазика, почище телека с вампирами. џ, конечно,
обещал все ликвидировать, мне это ерунда, малЯры-друзьЯ очень скромно
запросили, и Я быстро накопил материал, загнал, правда, видик, так он плохой
был, ты знаешь. Џотом эти ларечники решили ждать сухого тепла, знают,
сделаю, если обещал.
‚ общем, пустЯк, но настроение немного подмочилось. Ђ потом решил, как
ты учил менЯ, переживать, если только с ножом к горлу, а так нечего
расстраиватьсЯ, до тепла далеко, еще зима впереди, и Я все неприЯтности
отодвигаю к лету, вдруг сами рассосутсЯ... ну, не знаю, не хочетсЯ думать,
Њалов.
—то там в ‹ондоне, как мои картинки поживают?.. Ѓилет купил, или только
собираешьсЯ?..

x x x
Ќемного дней прошло после случаЯ с тазиком, новаЯ историЯ катит в
глаза... Ќет, нет, не беспокойсЯ, тут уж точно ничего страшного, ты бы,
наверное, сказал "столкновение с жизнью, поучительный случай..." ’олько вот
за картиночки обидно мне...
‘рочно Ђфанасий вызывает и мЯгко так, весело говорит:
- „руг ‘аша, уступи дворницкую столичной даме. Ќа месЯчишко, а потом за
ней приедут, за кордон отвезут, мне гарантию дали.
Џусть Я дурак, Њалов, но насчет гарантии понЯл сразу, так бы и сказал -
"заплатили мне".
-ђемонт косметический, пару дней, и въедет, ладно? Ђ ты свои вещички
пока убери в щиток под лестницей, места хватит.
Ќу, ладно, плечами пожал... и вдруг сердце стукнуло - как †асмин, он
ведь там на балконе живет!..
Ќо Ђфанасий все предусмотрел, предупреждает сомнениЯ:
- Ќасчет инвалида твоего не беспокойсЯ, пусть себе лежит, с его-то
шкурой нечего климата боЯтьсЯ. Љорми через балкон, и все дела. џ
договорилсЯ, ей балкон ни к чему.
Љак Я мог ему объЯснить, Њалов, не в питании дело, не в питании этом, Я
с другом свЯзь терЯю, подсуну миску как чеченскому заложнику, и бежать?.. Ќо
вижу - бесполезно, дело сделано. Џошел к †асмину, пользуЯсь темнотой вытащил
несколько прутьев из решетки, чтобы голову и плечи к нему просунуть, теперь
можно ногами на улице, а голова и руки в жилище друга. Ћн молча наблюдал, и,
знаешь, ему понравилась идеЯ, теперь мы на одной высоте с ним, голова к
голове, и как-то ближе стали, глаза в глаза... ‘тоЯть, правда, не совсем
удобно, и рукам холодно на цементе, но Я все устроил, подложил, подстелил,
и, чтобы не видно было, прутьЯ обратно вставил в пазы. ’еперь ждем, все же
настроение темное...
Ђ рисунки, краски, мелкие свои предметы перенес наверх. €нструмент
оставил на полочке в передней, еще чего!..
—ерез несколько дней притащилсЯ грузовик, контейнер небольшой, выходит
из кабины особа, оказалась молодаЯ девка, Ђфанасий вокруг нее со всех
сторон, ведет показать, знакомые ребЯта скромную мебель перетащили,
управились за полчаса, и поселилась она.

x x x
„ождалсЯ вечера, иду, стукнул по возможности деликатней, звонок там с
мЯсом давно вырвали, а мне не нужен был. ‘лышу, идет, открывает, Я вежливо
назвалсЯ, потихоньку смотрю по сторонам. ‘делано уютно, Ђфанасий неплохо
поработал, батареи даже сменил, обои с крупными цветами, сантехника розоваЯ,
веселенькаЯ...
- Ћна говорит - очень приЯтно, зовут Ђлиса, а вас?
…й лет двадцать, сначала думал, а потом разглЯдел, что больше, может,
как мне, ближе к тридцати. €нтереса никакого у менЯ, Њалов, ну, пусто,
честно говорю - ростом мала, тоща, смугла, волосы темные, правда, густые,
длинные... одним словом, на женщину не похожа, Я ведь, ты знаешь, к большим
блондинкам имею интерес, а это... совсем не в ту степь.. Ќо длЯ дела даже
лучше, а дело у менЯ к ней одно - †асмин. ЋказываетсЯ, знает, предупреждена,
выглЯдывала в окошко, огромнаЯ порода, говорит, жаль, не ходит, и что дальше
будет с ним?.. ’акое сочувствие менЯ на все сто расплавило, и Я уже с полным
доверием к ней - мы с ним друзьЯ, говорю, будет жить, ноги не главное... а
может еще подниметсЯ, кто знает...
Ћна в черном свитерочке, расхаживает по комнате, вокруг поЯса длинный
шарф, толстый, красный с черным, двигаетсЯ красиво, должен тебе сказать,
змейкой вьетсЯ, головка маленькаЯ у нее, носик точеный, глаза большие,
карие... Ќе нравитсЯ, но смотреть приЯтно, Њалов, а главное - хорошо
говорит!.. ‡аслушаешьсЯ, так и обволакивает словами, и Я смотрю на нее,
слушаю, слушаю... ‚сего не перескажешь, приедешь, расскажу. ‚ общем, она,
оказываетсЯ - художница, и не чета мне, много лет училась у великих
мастеров, акварели пишет, гуаши, и маслом может, и на пластинах медных
вырезает, знаешь, потом их мажут красками, отпечатывают на бумаге, офорт,
да?.. Ђ как начала показывать свои разнообразные художества, дух
захватывает, так все ладно, красиво, с выдумкой и вкусом!
- € вы рисуете, Я чувствую? - спрашивает.
- Ѓалуюсь понемногу... отвечаю, а сам думаю, какое счастье, что наверх
утащил, пришлось бы показать, вот посмеЯлась бы, или учить начала, а Я
снисходительности, поучений этих не могу выносить, ты знаешь. Ќу, не умею,
да, да, да!.. Ќо так хочетсЯ, что рисую, только не трогайте менЯ, хотите
смотреть - смотрите... но молчите, молчите. Њне больно, когда смотрЯт,
неудобно, стыдно... словно на людЯх штаны с кожей сдирают... € получаетсЯ-то
не всегда, а как схватит, прижмет... особаЯ растерЯнность и волнение, что
ли...
џ разговор очень ловко в сторону отвел, с гордостью говорю тебе, ведь
знаешь, мне не тЯгатьсЯ с умными людьми, хитрости никакой. †асмин помог, Я
на него беседу столкнул, что вот, кормить буду, не пугайтесь... Ћна
спрашивает, где живете. џ объЯснил, что длЯ пса высоко, как мучились-тащили
рассказал, что ему лучше на прохладном воздухе, особаЯ шкура, и свободу
любит, не комнатный пес.
Ћна с пониманием отнеслась. Џотом смотрит на менЯ, улыбаетсЯ, и
говорит:
- Ђ Я не против, если ты из квартиры будешь кормить... ’олько имей в
виду, встаю поздно. ‡ато ложусь еще поздней, до двух стучи смело, Я здесь
одна, чайку попьем, поговорим...
Њалов, она мне "ты" и "ты"... так сразу - Я растерЯлсЯ, стараюсь никак
не называть. Џотом к †асмину вышли, а он, оказываетсЯ, ее видеть не желает -
рычит негромко, но грозным басом. Ћна спокойно отнеслась, разумно отступила,
никаких обид, "понимаю, охранЯет..." џ покормил его, извини, говорю, друг,
завтра подробней пообщаемсЯ, а сегоднЯ, сам видишь, дела.
‚ернулсЯ, перешли на кухню, чайник засвистел... ђазговоры вели до
глубокой ночи, вернее, она говорит, а Я слушаю. ‚се новое длЯ менЯ...
Ќаконец, ушел, чаем нагрузилсЯ, столичными прЯниками и разговорами о
настоЯщей художественной жизни.
Ќе очарован, не смейсЯ, ничего такого, Я же говорю, не в ту степь...
просто интересно стало, никто со мной, кроме тебЯ, о таких вещах не говорил,
ты знаешь.
Ђ историЯ у нее такаЯ - хочет уехать за границу, а все не выпускают,
придираютсЯ. Љвартиру в столице заранее продала, в надежде на скорое
решение, а тут снова заминка, ждите, говорЯт, а где жить?.. € друзьЯ нашли
ей это место, временное, тихое, здесь пусть подождет.

x x x
Џро Ќаталью много говорил, теперь новое известие. Ѓолеет она, Я ей
продукты приношу, о будущем неудобно заикатьсЯ, понимаешь... —то будущего
нет и быть не может, дети, дом... ты знаешь, невозможное дело, хотЯ мне жаль
ее отчаЯнно, как тут быть?.. Ѓолеет, просит - приходи, и Я иду, что
делать... Љаждый раз оказываетсЯ, не очень больна. џ ей - "ты же больна...",
а она отвечает - "не длЯ этого..." Џотом провожает, говорит, "приходи, Я
больна", и Я снова прихожу, и так продолжаетсЯ, и продолжаетсЯ... —асто
плачет - "‘аша, ты менЯ в беде хочешь бросить, нехорошо..." џ в беде никого
не бросал, ты знаешь. Џрошлым летом то же самое было, ты еще смеЯлсЯ -
"Ќатаха твоЯ раскусила дурака". Љак только исчезаю, заболевает. Љак мне
понЯть, взаправду больна или шутит?.. Џриезжай, дашь мне совет, Я совсем с
женщинами терЯюсь. ’еперь вот новаЯ историЯ, не знаю даже, как писать...
Љак-то мы с тобой обсуждали, помнишь, что кому нравитсЯ? ’ы говоришь,
люблю современную красоту, стройность, спортивную фигуру, метео по телеку,
’аню Њасликову, например... Ђ Я тебе - мне все большое нравитсЯ, если
культурно сказать, таз, а ты смеЯлсЯ еще, помнишь? —то поделаешь, правда, Я
все большое люблю - женщин, деревьЯ высокие, траву дремучую, и собак больших
- как наш †асмин.
- Љак же получаетсЯ, - ты спросил, - все цветки рисуешь, а разве они
большие?
Њалов, Я долго думал, потом говорю:
- Ђ разве маленькие, ты же видишь, весь лист занимают. ‚се, что Я
люблю, должно большим быть... или становитсЯ большим, когда рисую.
€ ноги Я толстые люблю.
Ђ от всего маленького у менЯ один ужас - как выживают?..
Ќа днЯх вижу - собака крошка, пучеглазка, ноги заплетаютсЯ. ‚изжит,
плачет, хозЯина потерЯла. “жас длЯ менЯ, обегал весь город, нашел хозЯина.
‚спомнил вечером - заплакал, как такаЯ живет...

x x x
•ожу, хожу, две недели хожу, не знаю, как тебе сказать... Ќет, нет,
никто не умер, просто непонЯтнаЯ историЯ.
Ќаутро после знакомства пошел кормить †асмина, вломитьсЯ неудобно, ведь
сказала, спит, и Я с балкона зашел, лазутчиком, прутьЯ вытащил, просунулсЯ,
он слегка удивилсЯ, но тут же отвлексЯ на еду, а Я локти положил на пол и
шепотом разговариваю с ним. Ћн поел, миску отодвинул, слушает, потом глаза
закрыл - спать хочу, и Я спокойно ушел, доволен - как обычно все получилось.
’олько вот не ходит, и не пытаетсЯ, но, может, такаЯ всЯ жизнь у него
дальше, так что поделаешь, надо жить. € все-таки, больно за него и страшно -
собаке, и всю жизнь лежать?..
Ђ вечером постучал в дверь два разика, открывает. ‘ длинной папироской,
тот же свитерок, вокруг поЯса шерстЯнаЯ кофта, хотЯ в квартире жарко,
Ђфанасий постаралсЯ, батареи так и шпарЯт.
•одит, посматривает на акварели, вдоль стены расставлены.
- ЌравитсЯ?..
- Ћчень!
- Ђ что нравитсЯ, что?..
Ќадо же, попалсЯ, не могу сказать, хоть убей! ‚се очень настоЯщее, как
в жизни, это ведь большое мастерство, Њалов!.. џ с натуры не умею, вкривь да
вкось, начинаю голову - голова больше листа, начинаю руку - вылезает на
свободу... и даже глаз!.. € с него начинал, и он огромный вырастает, больше
ничего на лист не помещаетсЯ!..
’ы смеешьсЯ, не раз мне говорил:
- ‡ачем тебе натура, не надо, придумай себе натуру и рисуй! ‚от у тебЯ
цветок, он кто, роза или гвоздика?.. Џросто цветок, и в то же времЯ - лицо,
человек, зверь, кто угодно. Ќе сомневайсЯ, ‘аша, рисуй, рисуй!
џ тебе верю, но больше никто мне так не говорит, а только - "где вы
видели такие цветы?" Џоэтому Я молчу, стараюсь показывать пореже, могут
сказать - "шизик", а это опасно. ’ы смеешьсЯ, сейчас другое времЯ, ерунда, а
Я думаю - людей сердить всегда опасно. Ќо ничего не поделаешь, рисую как
получаетсЯ.
џ раньше не думал, что живопись опасное дело, Њалов.

x x x
€ так Я ходил неделю к ней, вернее восемь дней, все было хорошо и
прилично, как ты говоришь. Ђ на девЯтый вечер случилось непонЯтное, каким-то
образом Я у нее в постели оказалсЯ. †асмина, конечно, покормил сначала,
потом посидели немного на кухне, и она говорит:
- Ќу, идем...
Људа, зачем... Ќе беспокойсЯ, никаких деталей, все быстро, по-деловому
получилось, Я так и не понЯл ничего. Ќичего интересного, Њалов, все холодно,
сухо, тело тонкое, жесткое какое-то... ЌедоумениЯ больше, чем страсти
получилось.
Ќет, конечно, были моменты, например, Я удивилсЯ, она говорит - "круче,
‘аша, круче..." или еще - "теперь ругай менЯ, ругай..." џ задумалсЯ немного,
что сказать, и зачем ругать ее... Ќу, говорю, "дура", а она - "мало,
мало..." џ тогда говорю - "дрЯнь", она слегка повыла, потом оглЯнулась...
Џрости, Њалов, Я понимаю, неприлично, все-таки интим, но иначе картинка
не сложитсЯ. ЋглЯнулась и говорит:
-Ѓей менЯ, бей, Я дрЯнь!..
Ќу, не знаю, Њалов... џ шлепнул ее по заднице... снова прости, не буду,
а она - "еще, еще!..."
‚ общем, Я немного растерЯлсЯ, кое-как закончил дело, лег рЯдом и
задумалсЯ, что дальше будет... Ђ дальше ничего, рассказала про акварели,
тонкое дело, она мне не советует, "требует мастерства", говорит. Ђ мне гуаши
на сто лет хватит, зачем акварель... и что делать с новым интимом, никак не
пойму...

x x x
€ так неделю, вернее шесть дней ходил, а потом, вечером, сидели,
†асмина, конечно, покормил, пообщались с ним... и она мне говорит:
- ‘аша, мне в этой квартире низко, страшно - землЯ рЯдом, деревьЯ
шумЯт, коты шастают туда-сюда, на лестнице дверЯми хлопают, топают,
ругаютсЯ... џ плохо сплю. “ менЯ просьба к тебе - давай, Я поживу у тебЯ на
девЯтом. ЊесЯц всего, ну, в крайнем случае, два, и уеду, помоги...
џ ни минуты... Њалов, просЯт, дело маленькое, поживу с женщиной
немного, очень ей надо, как-нибудь уживусь, потерплю... Џотом остановилсЯ,
как же ЌатальЯ, она с ума сойдет, повеситсЯ, умрет от горЯ... Ќу, объЯсню,
просто дружескаЯ помощь. € †асмину проще, жизнь по-старому пойдет, длЯ
собаки это важно, она не человек, который ко всему готов.
- ‹адно, - говорю, - конечно, переезжай.
Ђ она посмотрела на менЯ и говорит с улыбкой:
-’ы менЯ не понЯл, ‘аша. џ ни с кем в одной комнате жить не могу, мне
отдельнаЯ требуетсЯ, работать надо. € сплю Я плохо, ворочаюсь, мне одной
лучше в постели оставатьсЯ.
џ растерЯлсЯ, и спрашиваю:
-Ђ как же Я, у менЯ ведь однокомнатнаЯ...
- ’ы у Њалова можешь пожить... или здесь, внизу... Ђ наверх будешь в
гости приходить... - и смеетсЯ.
Ќасчет твоей квартиры Я сразу отбросил мысли, потом не отмоешь, и мне
сплошные нервы, извини. “ нас разный стиль, ты сам говорил, помнишь?.. Ђ вот
здесь, внизу... Њне сразу понравилась идеЯ - тепло, ремонт, а главное, Я
здесь рисовать привык! € †асмин рЯдом, разговаривать с ним просто, кормить,
на балкончик запросто выйдешь, дружбу укреплЯть, а что?..
€ с Ќатальей легче, никаких попреков.
€ Я говорю ей с большой охотой:
- Ђлиса, никаких проблем! ’ы наверх, Я - вниз, решено.
‚ тот же вечер рисунки, краски спрЯтал у тебЯ, чтобы случайно не
заметила, свою квартиру мыл и чистил до утра, к обеду ее вещи перетащил
наверх, свои вниз, только самое нужное, и дело свершилось.
‡наю, ты ругаешь менЯ, помню, помню про крышу над головой, но тут
особый случай, согласись, человек не может спать при шуме, к тому же не
привык к близости природы, ее шумам и запахам, понимаешь?..
Ђ месЯц - ерунда.

x x x
€ду вечером наверх, она открывает, "извини, срочнаЯ работа, к тому же Я
приболела слегка, обычное дело, в другой раз..."
Љонечно, Я пошел вниз, поужинали с †асмином, потом заснул, мне шум
нипочем, ты знаешь. Ќочью все-таки проснулсЯ, кто-то оглушительно гремит под
окном. €нтересно стало, вышел на балкон. †асмин тоже не спит, но молчит,
сопит, а за балконом кипит жизнь, ЃелЯвка с ЂЯксом вылизывают по очереди
остатки сгущенки из большой жестЯной банки. џ подождал, пока они устали,
потом позвал их, они страшно удивились, обрадовались, и ко мне. ЋказываетсЯ,
они †асмина не боЯтсЯ, дружат с ним!.. Ћтдал им остатки шпротного паштета,
днем купил, потом мы грызли баранки, они пообщались со мной и ушли, а Я
нарисовал картинку, назвал ее "пир котов". Ќа ней ЃелЯвка с ЂЯксом едЯт из
одной большой банки, черный и белый кот, шумЯт ночные травы, колышатсЯ тени,
дикие заросли слева направо, снизу вверх... а в углу, в чаще †асмин, одна
морда видна, просунул сквозь лианы и подсматривает... ‹ист оказалсЯ больше
моего обычного, Я повесил на стенку, на новые обои, цветы эти мертвые
обойные слегка заслонил, получилось неплохо.

x x x
„ом наш - подземный переход на трех вокзалах, все открыто и тут же
переносЯтсЯ слухи. Ћльга-соседка добраЯ старуха, но от общего удовольствиЯ
отказатьсЯ трудно, встретила менЯ и доносит:
- ѓоворЯт, ты квартиру за большие деньги продал. Ђ тебе свою Њалов
завещал, умер он, говорЯт.
- ‚рут, Њалов вернетсЯ, - отвечаю ей, - а квартирами мы с Ђлисой на
месЯц поменЯлись.
Ћна головой качает:
- Ќашел сухопарую, после Ќатальи-то...
Ђ Я ничего, посмеЯлсЯ, что поделаешь, люди у нас хорошие, но дружные,
все знают и даже более того.
Ђ другой сосед, со второго этажа, Ђвандил, механик на заправке, тоже не
одобрЯет:
- —то ты нашел... ни фигуры, ни жопы...
€звини, Њалов, нескромные детали, не буду больше, тем более, что больше
ничего и не было. Џотому что через несколько дней случилась неприЯтнаЯ
катавасиЯ или скандал, как назвать даже не знаю... в общем, полный аперкот,
и Я вылетел вниз на первый этаж быстрей индейской стрелы. ‚от послушай, как
это было.

x x x
Џришел, стучу, она с большим промедлением открывает, глаза заспаны, все
лицо помЯто, говорит, ночами теперь трудитсЯ, пишет новые темы. ‚езде листы,
листы... никак не разглЯжу, что на них, "что это", спрашиваю, а она -
"авангардный эксперимент, темпераментнаЯ графика".
Ќу, Њалов, тут Я понЯл, что от современности навсегда отстал. Џохвалил,
конечно, цвет красивый, пЯтна-клЯксы симпатичные разбросаны... “видал на
одной картине вроде цветок, и дернуло менЯ, Њалов, выскочить со своей
новостью.
- џ тоже цветы рисую... - говорю. Ђ она - "покажи", и так пристала, что
Я пошел к себе вниз, отобрал самые красивые, штук десЯть, и принес.
Ћна в это времЯ в кухне чайник поджигала, "поставь у свободной стенки",
кричит. џ расставил, она входит, смотрит...
Њалов, Љис, ты мой единственный друг, скажи правду, чем Я ей так
насолил?
Ћна сначала ничего, вроде спокойно воспринЯла, "так - та-ак..."
говорит, подошла, прошлась по рЯду, потом обратно... еще раз...
€ Я вижу, что-то совсем нехорошее прорезаетсЯ, сгущаетсЯ и назревает...
- —то, очень плохо? - спрашиваю, голос неуверенный, самому противно
стало. Ќо страшно, понимаешь, впервые смотрит не человек, а художник, ученый
мастер, и что-то у менЯ совсем не то, понимаешь? —увствую беду, сердце
хлопает сломанной дверью на сквознЯке.
- ќто и есть твои цветы?
- Ќу, да... - отвечаю, - чьи же еще, конечно мои.
Џусть самые плохие, не откажусь от них никогда!
- € ты э-т-о нарисовал сам?
џ не понЯл, как можно по-другому рисовать... ‘мотрю на нее и молчу.
Ђ с ней странные вещи происходЯт, изменениЯ в лице и всем теле... ‚от
ты, Њалов, не смотришь по вечерам, презираешь телек, а зрЯ, если б ты видел
фильмы про вампиров, то сразу же понЯл менЯ, а сейчас объЯснЯть и объЯснЯть,
а Я долго не люблю, ты знаешь. ‚ечно ругаешь менЯ, - "опЯть спешишь,
подробно расскажи...", а что рассказывать, обычно в трех словах все Ясно. Ќо
в этом месте, Я понимаю, тебе совсем не Ясно, а мне трудно объЯснить...
Ћна превращатьсЯ стала, Њалов! Ќу, не так, конечно, чтобы рубашка
трещала, шерсть на груди, морда волчьЯ и прочее, но вижу, лицо рЯбью пошло,
заколебалось, затрЯслись губы, обострилсЯ нос... зубы - и они заострились,
хищными стали, и вообще, очень хищный возбужденный вид... волосы
растрепались, хотЯ ветра никакого...
џ стал пЯтитьсЯ, пЯтитьсЯ, а она хочет высказатьсЯ, но звук застрЯл по
дороге, не вылуплЯетсЯ никак... губы шевелЯтсЯ, тонкие стали, черные,
злые... € наконец, как закричит хриплым незнакомым голосом:
- “бирайсЯ, идиот, уматывай с глаз долой, и цветы свои идиотские
забери...
Њалов, так и сказала - идиотские, почему?..
џ дрожащими руками собрал листочки, и к двери, к двери, а она уже менЯ
не видит, бегает по комнате, что-то бормочет, ругаетсЯ страшно неприлично,
это уж Я повторить не в силах...
џ выскочил за дверь, и слышу - Ясным громким голосом сказала:
- Ѓоже, за что наказываешь менЯ! ‡а что этому идиоту дал все, что Я так
долго искала, трудилась не покладаЯ рук, себЯ не жалела, никакой личной
жизни, одни подонки... за что???...
€ зарыдала.
Њалов, мне стало жаль ее, хотЯ ничего не понЯл. Ќу, не понравилось, ну,
понравилось, разве можно так битьсЯ и рвать себЯ на части, Њалов?..
Џришел вниз, сел... Љак-то нехорошо от всего этого, словно грЯзь к
рукам прилипла, и чувствую, не смоетсЯ, хотЯ не знаю, в чем виноват. € жаль
ее, и понимаю, что все, все, все - мне с такими людьми невозможно вместе
быть, Я боюсь их, Њалов. џ отдельно хочу. Њне так захотелось исчезнуть,
скрытьсЯ с глаз от всех, стать маленьким, залезть в какую-нибудь щелку,
схоронитьсЯ, писать тихо-незаметно свои картиночки... ‘прЯтать жизнь свою,
понимаешь?..
€ долго не мог успокоитьсЯ. Ђ потом вдруг развеселилсЯ, вспомнил - она
же менЯ из моей квартиры выгнала!..
ЏроходЯт дни, все тихо, она миритьсЯ не собираетсЯ, а Я тоже не иду. џ
такие вещи умом не могу, не умею, ты знаешь, просто тоскливо, скучно
становитсЯ, и все тогда, конец, край. Ѓудь как будет, а встречатьсЯ, опЯть
слова... не получитсЯ, Њалов. ’олько мне горько, что столько злости родилось
от моих цветов, не думал, нет. ‚от и обидно мне за них стало.

x x x
‚ремЯ идет, чувствую, зима скоро покажет злобу, свои минусы глубокие,
снега-сугробы, лед, но пока тихо живем, снежок редкий, во дворе поддерживаю
все, как надо. †асмин все также, вставать не может, или не хочет, уж не
знаю, что сказать, может, понравилось лежать ему?.. ЃелЯвка приболел, думаю,
кошачий насморк был - расчихалсЯ, нос горЯчий, целыми днЯми на теплом бачке,
на кошек ноль вниманиЯ... Ђ потом рассосалось, снова хвост каланчой, глаза
дикие, рветсЯ в начальники, но ЂЯкса пока не обойти, перед ним младшим
братом ходит. урка исчезла на несколько дней, но вернулась, крепкаЯ она,
решительнаЯ кошка, погладишь - радуетсЯ, а сама не подойдет.
Џисьмо твое перечитываю, про выставку, продажу, картины... —то значит,
"трахнуло слегка", так и не понЯл. "„аст Ѓог, вернусь к Ќовому году..." Ќу,
Њалов, на старости лет про бога вспомнил... Џишешь про квартиру, что мне
отойдет, какие-то дурацкие слова, Њалов. Ќе забывай, все ждут тебЯ, не
подводи народ.
€ так вот потихонько, незаметно подкатила моЯ главнаЯ катавасиЯ... Ќе
бойсЯ, Њалов, кончилась и она, как ты всегда предсказываешь - "все
кончаетсЯ..." и Я снова стою, как был, среди наших полей, жду тебЯ. Ќужно
поделитьсЯ, друг, ведь столько всего... беспрепЯтственно можно с ума
скатитьсЯ.

x x x
Ќачалось с того, что †асмин снова лапу повредил, дырочка открылась, а
повЯзка стараЯ, задубела уже от сукровицы, и Я решил... ‚ижу, деватьсЯ
некуда, взЯл, Њалов, и решил - попробую все эти трЯпки снЯть с него, пусть
лапа живым воздухом дышит. ‘правлюсь, думаю, только ослаблю немного, а
дальше он сам позаботитсЯ, живо сдерет. •ватит антибиотики в него качать, и
на вырезку уже никаких средств... широко живем!..
€ Я взЯлсЯ, накормил доотвала мЯсом, потом воспользовалсЯ благодушием
его, сонливостью, подполз поближе, начал к повЯзке подбиратьсЯ. ’рогаю, он
сначала даже обрадовалсЯ, видно, чешетсЯ у него, и Я тогда стал понемногу ее
сдвигать, сдвигать вниз, она поддаетсЯ, и вроде все шло хорошо...
€ тут, видно, ему больно стало, наверное бинт к ранке присох, и он мне
сразу дал знать об этом, да так, что двумЯ словами не расскажешь.
“дарил зубами по кисти, по тыльной стороне. Ѓез злости, будто сказать
хотел "отстань...", Я еще подумал, ну и тупые у него зубы, у маленьких
собачек иглы, а у него лопаты тупые... ‚друг рука онемела и толстой струей
полилась кровь, темнаЯ, почти чернаЯ, Я понЯл, Њалов, он мне большую вену
разорвал. ’ы мне рассказывал про вены и артерии, фонтанчика не было, просто
льетсЯ и льетсЯ, не так страшно, но тоже, оказываетсЯ, не сахар, не так уж
много крови во мне, чтобы струЯми на землю лить!..
џ и прижимаю, и руку перевЯзываю полотенцем, и жгутом пытаюсь... не
помогает, течет и течет. € Я понЯл, надо шить, бежать в поликлинику. Ќикогда
там не был, но вижу - надо, пора...

x x x
‚ышел на дорогу и побежал. „овольно далеко, ты знаешь, и Я надеЯлсЯ на
машину, бегу и оглЯдываюсь, вдруг повезет.
Џолучилось совсем в другую сторону, хоть и дурак, а не повезло.
Џонимаешь, †асмин расстроил менЯ, на ноги не встает, не заживает у
него, а теперь еще рука... Љапает, капает, полотенце уже намокло... Љругом
пусто, темнеет, бежать устал, бреду неровным шагом по обочине, голова
кружитьсЯ начала... вот бы машину сейчас, доехать с ветерком... ‘лышу, сзади
мотор, из-за поворота вылетает, мчитсЯ с большой скоростью ко мне. џ к ней
навстречу, руку поднЯл... а он как слепой, ударил менЯ в бок и дальше
мчитсЯ, даже не затормозил. ќто Я потом вспомнил, что не остановилсЯ, по
звуку, а в это времЯ занЯт был - по воздуху летел, и вот что интересно, даже
сознаниЯ не потерЯл, пролетел метров шесть-семь и шмЯкнулсЯ в снег на
обочине. € вижу свою руку впереди, близко к лицу: полотенце слетело, а кровь
перестала течь, удивительно, как он мою кровь остановил, Њалов...
Њинут через десЯть случайный человек мимо проезжал, остановилсЯ,
бывает, чужие люди лучше своих. € до больницы добралсЯ уже с удобствами,
правда в безпамЯтстве, вернее, то вижу - везут куда-то, то сон наплывет,
одурманит, потом снова едем... „олго добирались, он и дорогу-то не знал,
спрашивал, где больница, искал, а потом исчез, даже своего адреса не
оставил.
Џривезли, Я только успел сказать фамилию, адрес Ћльги-соседки, чтобы
знала, и сознание потерЯл. Џришел в себЯ наутро, мне уже операцию сделали,
руку заодно зашили, а главное, починили почку, у нее от удара капсула
лопнула, мешок, в котором она лежит, или висит, Њалов, ты лучше знаешь.
ѓоворЯт, лежи, недели две валЯтьсЯ, у тебЯ еще и сотрЯсение мозга, парень, в
общем, крупно повезло.

x x x
Ќа третий день Явилась Ћльга, еле дошла, отдышалась, все в порЯдке,
говорит, котов на улице кормлю, будь спокоен, а к твоему чудищу страшно
подходить, Я с улицы миску подталкиваю, кто его знает, сероватый бандит...
Ћн не чудище, а †асмин, но спорить не стал:
- ‘пасибо тебе, если что, и Я не подведу.
- ‡наю, знаю, простаЯ ты душа... ’олько не умирай, кто же в доме живой
останетсЯ, и к парадному не подобратьсЯ, крадемсЯ... сплошной лед...
‚ижу мнетсЯ, что-то еще ей надо сказать, и не хочетсЯ огорчать менЯ.
-„авай, выкладывай, - говорю, - что там стрЯслось после менЯ.
Ћна и рассказала. Џриехал за Ђлисой ее друг, прилетел, за час собралась
и исчезла.
- Ќу, и хорошо, - говорю, - только счастьЯ ей желаю.
Ќе все, оказываетсЯ, не все. „верь они запереть забыли, Њалов, и
квартиру в тот же вечер обчистили наголо, утром соседи смотрЯт - пустой
паркет, и шума никакого не было, ни чужих людей...
- ‹адно, - говорю, - пусть. Ќе огорчайсЯ, иди, да осторожней будь,
дорога скользкаЯ-то.
Ќе задело менЯ это все, не зацепило, Њалов. Џотом, когда понЯл, ведь
материнское жилье, и все свЯзано, свЯзано... Џотом, да.

x x x
—ерез два днЯ новое событие. ЏроснулсЯ поздно, сестра говорит, к тебе
снова соседка приходила, жасмин с балкона исчез. Ћткуда зимой жасмин... и
разве можно цветы на балконе оставлЯть, в такие холода...
‚ мороз цветы на улице не выживут, но Я понЯл, не цветы пропали.
“жас менЯ охватил, куда он со своими ногами поползет... …сли б люди
кругом были, люди, Њалов, то ничего особенного, больной зверь, помоги,
накорми, дай тепло... Ђ Я не знаю уже теперь, кто рЯдом, вижу, люди
отдельные живут, вот ты, Ћльга, еще немного, например, случайный человек
спас... а остальные - месиво злобное, что ли?..
Ќикогда так не думал, Њалов, или от себЯ скрывал, не знаю, только эти
мысли менЯ убивают, объЯсни, помоги...
Љ обеду еще раз она приплелась, Ћльга, говорит:
- €счез вчера твой дьЯвол, решетку выломал, вывалилсЯ на свободу. Џод
балконом большаЯ Яма в снегу, видно долго лежал, и исчез, нет его нигде
возле дома.
Ћна ушла, Я лежу, слезы текут за уши мне. Њалов, Њалов, зачем ты уехал,
сейчас бы ты †асмину помог. Љак он со своими ногами, ползет где-то...
€ в этот момент что-то во мне сломалось, друг. џ плакать мигом
перестал, говорю сестре:
- Џозови дежурного врача. Ђ она мне:
- Ћна одна, вас много.
’огда Я сказал:
- ‡ови, иначе встану и уйду.
Ѓыла суббота, она не зовет:
- Ћдна на всю больницу, есть тЯжелые, а у тебЯ нет видимых причин.
Љончилось мое терпение к этой жизни, чувствую, не хочу больше так жить!
‘тал битьсЯ на кровати, кричать... наконец, сел, ноги спустил на пол,
мне за себЯ все равно стало, пусть умру, ерунда по сравнению с этой болью -
чувствовать все времЯ, как ему больно, страшно - ползти среди врагов, среди
чужих, куда, зачем?.. € ты, Њалов, если умер, никогда не прощу, никогда!
значит подвел менЯ, и всех наших, ты не мог так поступить!..
€спугались, позвали дежурного врача.
Ћна двоечница, Я сразу понЯл, от нее заношенным страхом пахнет, только
б ничего не случилось, - "утром придет хирург, который оперировал, пусть
отвечает..."
“тром, это завтра, а день только в разгаре!. ѓлубоко в спине глухаЯ
утробнаЯ боль, предупреждает. ЋтчаЯние охватило, как же Я спасу †асмина,
если умру... Ђ как спасу, если останусь?..
- ‡ови, говорю, настоЯщего врача, моего хирурга, пусть едет, мне надо,
времЯ дорого.
Ћна мнетсЯ, плечами пожимает, нет оснований, говорит.
- ’огда Я встану, встану и уйду...
€ снова сажусь, перед глазами темные ленты крутЯтсЯ. ‚се-таки встал,
она испугалась, немедленно ложитесь, говорит, Я сейчас, сейчас...

x x x
Џрошел, наверное, час, возвращаетсЯ с суровым дЯдей огромного роста,
лет шестьдесЯт ему, глаза заспаны. ђаньше Я бы оробел, а теперь совсем
другой человек за менЯ говорит.
- „ай одежду, уйду.
- “ тебЯ сотрЯение мозга, пусть небольшое, отлежишьсЯ, но.... “ тебЯ
сильный порез на руке или укус. € главное, у тебЯ ушиблена почка, только
несколько дней, как зашил.
- „ай одежду, а нет, все равно не удержите.
Ђркадий Џетрович его зовут, он смотрит на менЯ, видит мое лицо...
‘мотрит, понимаешь, смотрит на менЯ, что-то видит, а это редко бывает,
Њалов, Я понЯл.
- ’ы, парень, совсем дурак, что ли?..
Ќо уже знает, надо поговорить, сел, закурил, это в палате запрещено, но
остальных не было, они в коридоре телек смотрЯт. Ћн покурил, все смотрит на
менЯ, потом окурок зажал пальцами, сунул в карман халата, и говорит:
- ђасскажи по-человечески, зачем тебе....
Њне трудно было, чужому как это понЯть, и Я долго говорил.
Ћн слушал, наверное, час прошел, потом вдруг говорит:
- •ватит, убирайсЯ, болван, сам себе смерти ищешь... ‘лушай напоследок
внимательно. “ людей две почки обычно трудЯтсЯ, а у тебЯ одна, втораЯ
болтаетсЯ сморщеннаЯ, это с рождениЯ или в детстве болел. Ђ та, что
здороваЯ, ранена была, от удара у нее капсула, ну, оболочка разорвалась. џ
починил, но работает плохо еще, вЯло, бережно с ней надо обращатьсЯ, пока
всЯ кровь и слизь из нее не отойдет. Ђ отойдет, значит оклемалась, и ты
выжил. € Я должен за тобой наблюдать. Ќо ты ведь все равно убежишь, из окна
выпрыгнешь, а это почке ни к чему, так что иди, но осторожно живи, Ясно?..
Ћтпустить не могу, но глаза закрою, а ты убегай. € одежду выдать не могу,
телогрейку дам, сапоги, санитара нашего амунициЯ, он болеет, потом
занесешь... Ћткуда ты взЯлсЯ, Я думал, таких дураков уже на свете нет.
‘мотри, не подведи, понЯл, если помрешь, мне худо будет, Я себе этого не
прощу.
“, он мне на плечи насел своими тЯжелыми словами... Ќо Я выдержал, и
говорю ему:
- Ћбещаю тебе, Я всех спасу и жив останусь, Я должен.
- Ђх ты, живаЯ душа, - он говорит, это Я тебе должен, ты сам не
понимаешь, за что... Ќу, иди, иди... Ђ рисуночки свои оставь, Я их себе
возьму.
’ам всего было два, так, набросал от тоски, нацарапал, цветок один, и
свое лицо, оно с кривым подбородком, и глаза разные.
- Ѓери, конечно, хочешь, еще принесу...
- Ќет, - он говорит, - не разбазаривай себЯ, ‘аша, и вообще...
береги...
€ несколько советов дал, ну, медицинских, очень пригодились, очень.

x x x
‡ашел по дороге в †ќЉ, у ЂфанасиЯ ключи, он дверь опечатал после кражи,
Ћльга сказала. Џеред дверью человек десЯть, все к нему. Ќе успел в приемную
войти, он тут же выглЯнул, наверное, в окне приметил менЯ, и говорит
секретарше:
- Љошкина сюда, остальных на завтра, у менЯ тоже право на отдых
имеетсЯ. - ‚ыписалсЯ? ’ы что-то серый, жеваный какой-то, не выздоровел еще?
ѓоворЯт, в дополнение тебЯ еще собака укусила, твой инвалид, ненормальнаЯ
что ли? ’олько скажи, усыплю лучшим образом.
- ќто Я дурак, а †асмин в порЯдке.
- ути, шути, - он смеетсЯ, - значит, оклемалсЯ.
- Љ понедельнику совсем оклемаюсь, потерпи с уборкой. „ома надо
разобратьсЯ, с обстановкой, и у Њалова пыли метровый слой, жду его к Ќовому
году.
- Ћн же умер, Њалов....
џ засмеЯлсЯ:
- Њалов!.. Ќу, что ты, он письмо прислал, едет с подарками.
- Љогда это было...
џ плечами пожал, что поделаешь, дурак... Њалов, отчего они все тебЯ
хоронЯт?..
Ђфанасий посмотрел на менЯ, помолчал, потом говорит:
- ‹адно, ‘аша, Я ведь понаслышке, наплели, наверное, как у нас обычно
делаетсЯ.
- Џока у менЯ такаЯ катавасиЯ, Я поживу внизу, на первом?
- —то за вопрос, хоть до конца жизни живи.
Џохлопал по плечу, "отдыхай, а с понедельника ты мне нужен, друг, хочу
тебе на месЯчишко дополнительный дом прицепить, соседний. ‘оглашайсЯ, а Я
тебе премию за год, немалаЯ сумма будет."
—то это он добрый такой, думаю. Ђ он и говорит:
- “ менЯ еще два дела к тебе, большое и маленькое.
- Ќачни с маленького, Я сегоднЯ от больших устал.
- ’ы уж извини, но никто не просил тебЯ свою квартиру ей отдавать,
Ђлиске. ’еперь за кражу никто не отвечает, милициЯ считает, ищи-свищи...
‚ерно, дело небольшое оказалось. Њолчу, он прав, Я сам, дурак,
напросилсЯ на неприЯтность.
- Ђ второе дело непростое, просили провентилировать. —еловек, который
тебЯ толкнул, ну, авариЯ... он важное лицо, полковник безопасности из
столицы. ’оропилсЯ на совещание, сам рулил, и вот такое стрЯслось, он
сожалеет. Ћн машину сразу поменЯл, пересел во вторую, где свита и друзьЯ, а
помЯтаЯ иномарка... она ночью у милиции сгорела дотла, сама... Ќо это
неофициально, а юридически милициЯ фактов не имеет, личность не установлена,
говорЯт. ’еперь за тобой главное решение, если не будешь волну гнать, то и
расследованиЯ никакого, и ему и тебе лучше. Ћчень заплатЯт, ‘аша, столько на
своей дорожке за всю жизнь не наметешь.
- ‡ачем мне это, - говорю, - ни суда ни следствиЯ не будет. € денег не
возьму. џ художник, Ђфанасий, мне от этих ничего не нужно, хочу только
подальше быть.
‘казал и удивилсЯ, откуда взЯл, ведь не было тебЯ со мной. Ќаверное, ты
прав, Њалов, пора мне своим умом жить, пусть небольшим, да?..
- Ќе дури, ‘аша, ну, не общайсЯ, но деньги-то возьми. Њалов, может, и
живой, но не вечный, и у тебЯ здоровье... кто знает, как повернетсЯ... Њогут
пригодитьсЯ, мир на них стоит.
- Њожет у них и стоит, а не возьму. „авай ключ, и до понедельника.
- Ќет, погоди... - и Я вижу, Њалов, он переживает, а не просто так, у
человека сердце еще теплое.
Џодскакивает к холодильнику - "дома ведь шаром покати, знаю, так что
бери... вот, осетровые хвосты, отваришь, это вещь, скажу тебе!"
•олодильник у него раздулсЯ, едва выдерживает напор особых продуктов
питаниЯ.
Ќу, Я решил, не надо до конца человека обижать, правда, Њалов?.. € взЯл
два хвоста, они только называютсЯ так, хвосты, а сами больше другой рыбы,
шипастые, кожа каменнаЯ, а на срезе сочное красное мЯсо. Њне сто лет не
нужны, тошнит смертельно, тоскливаЯ гадость на Языке, но эти хвосты длЯ
†асмина и котов находка. € Я взЯл, Њалов, а потом от них заработал
неприЯтности.
Ќо это впереди, рассказ не кончен, слушай!..
‚ыразил спасибо ему, взЯл хвосты и пошел. Ђ он мне вслед тихо так
говорит:
- ’ы прости менЯ, ‘аша...
џ удивилсЯ - за что?
- Љупить хотел...
џ не знал, что ответить, "да ничего, ерунда", - и к двери.
‚друг обернулсЯ, не знаю почему, и говорю:
-€ ты менЯ прости.
Ћн изумилсЯ - "за что?.."
- ’ы лучше, чем Я думал.
“ секретарши полиэтиленовый пакет выпросил, чтобы рыбьи конечности
донести, каждаЯ килограмма полтора, наверное.
€ду и думаю - все нормально, ‘аша, премию ты заслужил, судитьсЯ -
покупатьсЯ не стал, и правильно, не пачкайсЯ... Ћдин дом или два, разница
невелика... если к понедельнику оклемаюсь.
‘нег тонкий еще, с ним легко, а может и сам растает.

x x x
Ђ день, хотЯ в разгаре, длЯ менЯ только начинаетсЯ, самый длинный в
жизни оказалсЯ. ’аких дней у менЯ было всего - ну, три, четыре... Љогда
попалсЯ в серый мешок, мальчишечка... когда вылупилсЯ заново на свет и мама
умерла, два событиЯ сразу... когда мы притащили †асмина... когда ты уехал...
и сегоднЯ, самый тЯжелый в жизни день.
„орожка моЯ любимаЯ заброшеннаЯ лежит, скользкаЯ, грЯзнаЯ... ’Яжело
видеть это безобразие, в печальном настроении вхожу в подъезд.
€ тут же слышу жалобный крик кота или котенка, а люди ходЯт и никто
ничего!.. Џохоже, высоко... ЏоднЯлсЯ на лифте, вижу - между восьмым и
девЯтым этажом, за сеткой, отгораживающей лифт, котенок стоит. Љак он в
шахту мог попасть, без человеческой руки невозможно это!.. €знутри на сетке
стальные уголки, может заметил, сантиметров восемь шириной, и он на одном
стоит, к сетке прижалсЯ и орет. ђЯдом с ним то и дело проплывает лифт,
махина с грохотом и вонью стальной, чуть не задевает его, и Ясно, он долго
не продержитсЯ, упадет в шахту с большой высоты, а может лифт его зацепит,
искалечит, раздавит... ЊенЯ в жар бросило, и Я мог его раздавить!.. Ђ люди
не хотЯт слышать, понимать - спокойно садЯтсЯ в лифт и едут себе, им, видишь
ли, спешить надо!.. џ бегом вниз, на первом у менЯ весь инструмент, там
ножницы по металлу. „верь открыл, почему-то темно... ‡абыл, что в день
аварии выкрутил пробки, чинил розетку, представлЯешь, Њалов, Я - забыл! ’ы
бы посмеЯлсЯ - "‘аша, становишьсЯ нормальным человеком...", а мне не до
смеха, наощупь схватил с полки ножницы и наверх. …хать лифтом духу не
хватило, пешком бежал. ’Яжело далось, ослабел, притащилсЯ весь в поту, в
спине тЯжелый камень ворочаетсЯ, давит, перед глазами черные запЯтые
бесЯтсЯ.
“спел. ‚ижу, молчит, орать, наверное, устал. Ќачал резать окно в шахту,
с восьмого этажа, а это двойнаЯ стальнаЯ сетка, ты знаешь, и высоко, так что
с вытЯнутыми руками режу, проклинаю все на свете... ‚ырезал квадрат рЯдом с
ним, но вытащить кусок сетки не просто, кружева стальные цеплЯютсЯ друг за
друга... Џальцы уже в крови, а тут сзади тихий печальный голос - невысокий
мужчина в шлЯпе укорЯет за нарушение безопасности езды.
Џонимаешь, Њалов, впервые в жизни не выдержал, повернулсЯ к нему и
довольно нервно говорю:
- ЉакаЯ безопасность, если жизнь ни хрена не стоит?..
Њалов, ты говорил, злоба от страха, от непониманиЯ, а от злобы снова
страх и никакого пониманиЯ, вечнаЯ круговерть... € снова ты прав, Я дурак,
не понЯл его и обозлилсЯ, а он, оказываетсЯ, кота не видел, знаешь, из тех,
кто выше головы не смотрит, все в землю или в себЯ, в себЯ...
Ћн поднЯл голову, увидел - обомлел, весь бледный, и говорит:
- Џростите, простите... - повернулсЯ, и вниз.
ЋказалсЯ неплохой человек, зрЯ Я на него окрысилсЯ. Ќо не до него было,
воюю отчаЯнно с сеткой, боюсь опоздать, а лифт все ходит туда-сюда...
безумнаЯ махина рЯдом с живым тельцем, шерсть задевает... Љотенок мужество
совсем потерЯл, глаза закрыл и трЯсетсЯ.
Ќаконец, вытащил квадрат, полез рукой за котом, а он испугалсЯ - и от
менЯ, на самом краю стоит, тихо попискивает, будто вчера родилсЯ... Ќаконец,
Я изловчилсЯ, схватил его поперек тела, тащу через дырку, а он впилсЯ зубами
в палец, чувствую, прокусил до кости, а потом понЯл, сиганул через менЯ, шею
расцарапал, и помчалсЯ на чердак.
џ больше не мог с ним возитьсЯ, искать, жив и ладно. Ѓез сил добралсЯ
до квартиры, тошнит, сераЯ тоска под ложечкой и в горле першит от горечи.
‘орвал печать, отпер дверь, вошел, в кухне стул да стол, и пусто, ни телека,
ничего. Ќо телек ерунда, мамины вещи унесли, вот что больно, старую ее шубу,
Я помню, ручонками цеплЯлсЯ. ”отографии потоптали, валЯютсЯ, Я их подобрал,
на некоторых она молодаЯ еще, смеетсЯ... …ще не родила менЯ, а потом только
боль да раннЯЯ старость.

x x x
‘ел... нет, вскочил... ‘трашное волнение менЯ одолевало, решил тут же
сварить хвосты, пойти с ними искать †асмина, чтоб сразу ему настроение
поправить. Љак буду его тащить, не думал, гнал от себЯ эти мысли, там видно
будет, главное, найти. Ћтпер твою дверь, нашел кастрюлю, хвосты варить
определил, сел на диванчик мой родной... у тебЯ хорошо, тихо, цветы, уют и
покой, в другое времЯ лег бы и заснул.
Ќет, как же он там, в снегу, второй день валЯетсЯ, ведь не ходит, надо
срочно спасать. „а, забыл про письма, взЯл из Ящика, сунул в карман, а
теперь вытащил на стол, вижу - два иностранных, но не от тебЯ, с сургучами.
Џодождут, Њалов, вот вернешьсЯ, почитаем, да?..
‚ода только закипать начала, электричество не газ, и чувствую - не
могу, терпениЯ не хватит, потащу как есть, недоваренные. ‘хватил кастрюлю,
вылил воду... Ќу, что за беда, хвосты хоть и сырые, но отморозились, стали
мЯгкие, мокрые... Ћт злости на себЯ заплакал - почему Я такой, бездумный,
неумелый, куда их теперь положить, как нести?.. ’ы прав, Њалов, нормальный
человек нашел бы пса, приволок домой, не спеша накормил бы, а Я не мог
ждать, сунул всю кастрюлю в сумку, на двери висела, а крышку найти не могу.
ђешил, что и лучше, быстрей охладитсЯ рыба...
—то за идеЯ - кинулсЯ с разбегу варить хвосты!.. „умаю, Я был как во
сне.
‚ышел во двор, темно, звезды огромные мигают, Я им позавидовал, Њалов,
свободе, неприкаЯнности вечной... € что это Я всем должен, должен, вечно
свЯзан, постоЯнно спешу всем помогать... Ќикому не завидовал до сих пор,
даже тебе, знаю, жить тебе нелегко, хотЯ гораздо умней менЯ, а может
потому?. помнишь, говорил - "от знаниЯ чего угодно жди, но не покоЯ".
€... уставивишись в небо, полетел вниз.
џ же говорил тебе, пока менЯ не было, дорожка льдом обросла, здоровому
не удержатьсЯ, а у менЯ нога за ногу заплетаетсЯ. € падал Я вперед, как
никогда не падаю... как статуЯ, как телеграфный столб, и при этом думал о
рыбе, как бы не растерЯть, в темноте попробуй, найди... и про почку,
серьезный орган, как с ней договоритьсЯ, если ударишь, обидишь... Ќаверное,
мог бы извернутьсЯ, но побоЯлсЯ спину гнуть, только бы, думаю, не носом, не
лбом, голову мне тоже нельзЯ трЯсти, понимаешь... € со всего размаху
врезалсЯ губами в лед, он показалсЯ горЯчим, шершавым, а насчет твердости и
не говори - губы тут же вздулись, раскалились от жара, кожа мигом слезла,
конечно, и так Я лежал минуту или две. ‚ окнах свет, но на земле темно,
никто не видит менЯ, не ходит мимо, так что Я не спешу встать, смешно, да?..
Ќет, какие-то алкаши на другой стороне шли, засмеЯлись - "смотри, с землей
целуетсЯ!.." - и прошли. Ђ Я радуюсь - чувствую, почка не дрогнула, и голова
спаслась, губы помЯгче лба, амортизатор... Ћсобенно за почку обрадовалсЯ,
говорю ей - "извини, но должна понЯть, Я стараюсь, и ты постарайсЯ, приходи
в себЯ поскорей."
Ћна молчит, ни за ни против.
•олодно, неуютно лежать стало, все кругом молчит, мир занЯт своими
делами, никто не спросит, не скажет:
- ‘аша, как ты?.. „ержись.
€ли хотЯ бы любое доброе слово, самое простое - никто!..
Џодбородок, губы окаменели, не двигаютсЯ, ничего не чувствуют, словно
маска на лице, и так, наверное, теперь останетсЯ.
џ заплакал:
- ‚озьми мою руку в свою, мама, как было, не могу больше, не могу!..
Ђ из-за горизонта ты зовешь, очень тихим голосом, но Я слышу:
- ‘аша, ‘аша, не забывай тех, кому нужен. Ќазад дороги нет, ‘аша.
џ знаю, ты менЯ не забыл, Њалов, но очень уж далеко, голос еле
пробиваетсЯ.
€ тут вдруг, совсем рЯдом:
- „ЯдЯ ‘аша, вам помочь?..
џ голову поднЯл - девочка стоит лет девЯти, как ты говоришь, "от горшка
три вершка", в руке школьный портфельчик, она мне помочь хочет, по имени
назвала, а Я ее не знаю, не помню...
‡наешь, мне теплей стало, Я губы разжал, подвигал ими - трещинами
пошли, наверное, но живые - и отвечаю ей:
- ‘пасибо, девочка, не надо, Я сам. Џросто упал, скользко. ‡автра все
вычищу, уберу, вот увидишь.
Џонемногу встал, а она в подъезд ушла, еще обернулась, и наверх.
Ђ Я поднЯл сумку с кастрюлей, хвосты поправил, и пошел вокруг дома,
кругами, кругами, постепенно удалЯЯсь, осматривал каждый куст, дерево,
сугроб, подвальные окна домов что поблизости от нашего...
Ћн не мог уйти далеко, вернее, отползти. ‹ежит где-то рЯдом, думаю.
Ќо вот нет его, и все.

x x x
’ы же помнишь наши места, не мог за полгода одичать и все забыть,
правда? ’огда отчего не едешь?.. џ понимаю, сестра, тЯжело, другие
родственники, сорок этих дней, но ведь уже месЯцы плывут, зима, а ты не
возвращаешьсЯ, и писать перестал... Њалов, Я терпение терЯю, рассержусь на
тебЯ, хоть ты и смеЯлсЯ - "не умеешь..."
•ожу, ищу, темно, самое темное времЯ года эти дни. Џод ватником у менЯ
почти ничего, пижаму даже не переодел, и начинаю чувствовать, холод
заползает... “дивительно, голова не болит, и даже губы перестали, только
говорить трудно, и плакать - трещины мешают, но Я тихо говорю сам с собой,
шепотом, и не плачу больше. € голове тепло, на ней шапка, Я не сказал?..
Ќашел в рукаве ватника, свЯзана наподобие известного колпачка "петух",
знаешь, знаешь, только совсем деревенскаЯ ручнаЯ работа, не из ниток даже, а
из тонких лоскутков, скрученных, и свЯзана очень плотно, не продувает. ‚от и
про шапку теперь рассказал. Ќет, не забыл, просто долго говорить не умею, ты
знаешь, сколько раз ругал, а что тут говорить, подумаешь, шапка в рукаве...
Ќо решил и о ней рассказать, вспомнил ’араса, фотографа, сарайчик за
оврагом, ну, он еще делал тебе фотки на загранпаспорт, вполне умеренно
слупил, ты говоришь... так он остановил менЯ недавно на беседу, про тебЯ
спрашивал, тут же упрекнул за разговор, "все спешишь, ничего толком не
расскажешь...", а Я молчу, ну, наврал, пишешь каждую неделю... землю носком
ковырЯю, как бы поскорей смытьсЯ от него...
ќто Я разговорилсЯ потому, что никого не видно, заборы одинокие стоЯт,
сугробы утомились за день, тихи, даже ветер заснул, в домах гаснут огоньки,
гаснут, у нас ведь рано ложатсЯ, нечего делать, не о чем говорить. ќто мы с
тобой, два бешеных дурака, вечно дела находим... Џрости, Њалов, Я
бессмысленные слова говорю, а сам все шарю глазами по снегам, в тени
проницаю, а два дела сразу мне непосильнаЯ задача, ты знаешь.

x x x
Ђ про шапку недаром вспомнил, она мне помогла, ведь дальше еще одна
историЯ получилась. џ говорю, этот день самый длинный в моей жизни, и
тЯжелый, да. Џаренек выбегает из-за угла, и на менЯ наткнулсЯ, лет
пЯтнадцати, наверное, в кепочке странной, козырек поллица тенью накрывает,
только вижу - оно узкое, очень бледное, от пота блестит, хотЯ вовсе не
жарко, и шеЯ голаЯ, и рубашка не застегнута, птичьЯ грудь, хрупкие
ключицы... а про глаза ничего не скажу, так и не увидел.
Ћн совсем не растерЯлсЯ, тут же говорит:
- „ЯдЯ, мне денег надо!..
Ћчень уверенно, убедительно сказал. Њаленький, тощий, в куцой курточке
с короткими рукавами, из них тонкие ручонки торчат, он их то в карманы, то
наружу, в постоЯнном движении руки у него... и лицо дергаетсЯ странно,
искривлЯетсЯ, как в испорченном зеркале, знаешь, чуть сдвинешьсЯ, и щека
раздуетсЯ, Я видел в рекламе, ты еще звук отключил, помнишь?.. ’ам парочка
целуетсЯ, хочет стать ближе друг другу...
џ сразу понЯл, он голодный, несчастный, конечно, дам, а завтра мне по
бюллетеню заплатЯт, обещали. “ менЯ еще с больницы пЯть рублей было, большой
монеткой, Я ее в ватник переложил, когда отчалил оттуда, теперь шарю, карман
какой-то бездонный... нашел и протЯгиваю ему.
Ћн схватил, спрЯтал, и говорит - "еще!"
- “ менЯ больше нет, - отвечаю, а он:
- ’огда телогрейку сымай!
џ удивилсЯ, такой малыш, а распорЯжаетсЯ. Љ тому же телогрейка не моЯ,
никак не отдам.
-‡ачем тебе телогрейка, - говорю, - она больничнаЯ, на ней клеймо, не
продашь. € вдруг вспомнил - хвосты! „ам ему один хвост, придет домой,
сварит, поест, и то хорошо.
- Ѓери... вот, хвост, еда что надо! ’олько довари, сыроват малость.
Ћн посмотрел, взЯл... и словно взбесилсЯ - начал менЯ этим хвостом
лупить, молча, молча, только дышит тЯжело, по голове, по лицу два раза
попал, по плечам... апка эта, колпак деревенский, он мне помог - голове не
больно, плечи толстый ватник защищает, а вот щеке немного досталось,
поцарапал плавником. џ руками как могу закрываюсь, ничего сказать не успел,
да и не услышит он, и чем это кончитсЯ, не понимаю...
‚друг хвост сломалсЯ, переломилсЯ, он его отбросил, еще толкнул менЯ, и
убегает. ‘екунда, и нет его, скрылсЯ за углом, даже не веритсЯ, что был, всЯ
природа кругом по-старому стоит, молчит... ’олько вот щека слегка скулит,
царапина, и значит, дело было, а как объЯснить его, не понимаю. ‘транный
грабеж получилсЯ, Њалов, за пЯть рублей и осетровый хвост, и тот лежит
где-то рЯдом, надо бы найти...
Ћткуда он взЯлсЯ, этот странный мальчик?.. ѓлаза так и не видел.
‡накомое лицо... ’ы будешь смеЯтьсЯ, Њалов, на менЯ он был похож, лет в
пЯтнадцать, каким Я был, только очнулсЯ от своей спЯчки - тощий, личико
бледное, весь на иголках и шарнирах... Њожет, помнишь, фантастический сериал
по телеку шел -"ЏетлЯ во времени", герой там встречает самого себЯ в
молодости. ‡наю, знаю, презираешь, объЯснЯл мне - времЯ не в силах так
поступать. …рунда, конечно, просто вспомнил, как ты потом со мной десЯть лет
возилсЯ...

x x x
‚от такой разыгралсЯ к вечеру день... …ще немного, и Я бы вовсе
свихнулсЯ, может, в сторону нормальной жизни, а может наоборот?.. но вовремЯ
про †асмина вспомнил, надо друга найти... и поднЯть рыбий хвост, очень ему
пригодитсЯ. Џошарил взглЯдом, нигде не вижу... Ђ рЯдом заборчик невысокий,
за ним стройка начинаетсЯ, гаражи будут длЯ новых людей, и Я подумал, может
туда упал хвост... Џерелезть сил не хватит, и Я кругом обошел, это метров
пЯтьдесЯт, иду обратно вдоль забора, смотрю в снег... „ействительно,
лежит!.. подошел, нагнулсЯ, взЯл... а когда поднЯл глаза, вижу - прЯмо
передо мной, за сугробом, в трех метрах, возвышаетсЯ огромный пес, лохматый,
широкоплечий, могучий как скала, и это наш †асмин!.. € стоит он на всех
своих четырех лапах, две их которых мы безнадежными считали. ‘тоит и смотрит
на менЯ, молчит, хоть бы звук издал какой, а то мне стало казатьсЯ, что это
сон, или он призрак, как по телеку, знаешь, знаешь, хотЯ и не смотришь...
…му надоело привидение изображать, он шагнул ко мне, еще, еще, и Я вижу
- ступает!.. бережно, осторожно, но настойчиво на лапы нажимает, на больные,
и они держат его, держат...
Џодошел... мы же его во весь рост никогда не видели! - он еще больше,
чем Я думал, спина по поЯс мне, голова под мышку не пролезает... ЏрижалсЯ к
ноге и стоит, чувствую, большое тепло от него струитсЯ. џ руку положил ему
на спину, он вздрогнул, еще сильней ко мне прижалсЯ. џ даю ему хвост, он
сначала не берет, потом подумал немного - и одним махом сжевал, только кость
хрустнула. € второй хвост проглотил, из кастрюли, и Я говорю ему:
- †асмин...
Ђ он сначала ничего, потом вижу, уши дрогнули, поворачивает морду и
смотрит на менЯ. Ќе просто на глаза ему попалсЯ, как раньше было, а словно
хочет что-то сказать... ‚первые так посмотрел.
-€дем домой, †асмин...
Ћн понЯл, немного отстранилсЯ, и мы двинулись с ним, сначала он рЯдом
шел, поглЯдывал на менЯ, а потом все быстрей, и Я вижу, он теперь здоровый,
а Я калека, но он далеко не уходил, отойдет метров десЯть и ждет менЯ.

x x x
Ќо это не все, Њалов, прости мою занудность, еще одна историЯ
случилась, думаю, хорошаЯ, хотЯ интим, говорить некрасиво, но без нее
рассказ неполный, так что потерпи.
€ду, иду, и чувствую, камень в спине совсем взбесилсЯ, острыми углами
бьетсЯ, ворочаетсЯ, даже кожа от боли сморщилась... ‚ одном месте на снегу
скользкий твердый бугорок, а Я совсем плохо стал соображать, наступил без
сомнений, поскользнулсЯ, снег коленом задел, ладонью, тут же выпрЯмилсЯ - а
мне как ударит в спину утюгом плашмЯ... ’Яжело толкнуло.
Џочка, кончилось ее терпение. ‡начит конец.
ЏредставлЯешь, наоборот, вышло, сразу легче стало, а потом, извини за
интим, мне захотелось по маленькому делу, так сильно и неодолимо, что Я еле
успел к дереву отойти, стал за ним, народу, правда, никакого, а †асмин не в
счет, тоже ведь мужчина, должен понимать.
’ак хотелось, а приготовилсЯ, и, представь, минут пЯть ждал, устал от
стоЯниЯ, а потом словно кран отворилсЯ, как если б не было воды и вдруг
подали, помнишь, как у нас бывает, наверное, в Ђнглии не так?.. - со
свистом, ударами, хрипением... € так Я облегчалсЯ с перерывами, наверное,
минут десЯть, и сколько из менЯ изверглось - кровЯных сгустков, слизи,
гадости всЯкой... это уж никому не рассказать.
Ћказалось, к лучшему, почка очнулась, возмутилась трЯске, заворчала - и
решила жить, как предсказывал хирург Ђркадий Џетрович, и даже скорей, чем он
надеЯлсЯ.
‚о времЯ моего извержениЯ †асмин сидел на снегу, чуть поодаль, и ждал,
а когда увидел, что Я пошел, встал и осторожно переступаЯ, присоединилсЯ,
шел рЯдом, не касалсЯ менЯ, хотЯ Я шел неровно, устал за последние дни и
менЯ слегка шатало... но Я видел, что ему нравитсЯ идти со мной, и мы стали,
наконец, друзьЯми.
’ак потихоньку, не спеша, беседуЯ с тобой и друг с другом, мы не
заметили, как вернулись.
…ще поели геркулесовой каши, немного поговорили, и у обоих сил никаких,
заснули рЯдом, у батареи, он на полу и Я, прислонившись к теплу.

x x x
ЏроснулсЯ ночью, †асмин спит, Я на него упал, нам тепло.
“тром перетащу сюда самое нужное, позаимствую немного у тебЯ, у менЯ
ведь пусто, прости. Џоживу с †асмином, с котами, им из подвала сюда легко
пробратьсЯ. Џока не разберусь с квартирой, а потом видно будет, не загадываю
теперь. ‡а растениЯ свои не беспокойсЯ, буду поливать, как велел, через два
днЯ на третий, и подкармливать удобрениЯми по выходным. ’еперь уж Я
справлюсь обЯзательно, не бойсЯ.
џ встал и нарисовал тебе картинку, называетсЯ "Њальчик с собакой". “
мальчика голова получилась больше, чем Я хотел, да еще шапка на ней, колпак,
зато собака - точно наш †асмин, и стоим мы в траве, на высоком берегу Ћки,
где, помнишь, с тобой стоЯли.

19 марта 2001 г. Џущино на Ћке

Last-modified: Mon, 15 Sep 2003 11:05:26 GMT
Ћцените этот текст: