уда-то таскали в мешках песок и засыпали им вороватые Язычки пламени.
   Ќина, позабыв о своем разочаровании, преданно всюду бегала за  Ћльгиным
и по первому слову его кидалась с лопатой в огонь...
   - ‚от тебе и городскаЯ  да  ученаЯ!  ‘мотри  какаЯ  расторопнаЯ...  ќх,
дочка! - одобрительно восклицал Ћльгин. - ‚от это по-нашему.
   ‚ то же времЯ он, азартно и  злобно  "хакаЯ",  рубил  топором  горевшие
корни, подваливал Ясеньки или елки; а  Ќина,  ухватившись  обеими  руками,
оттаскивала срубленные деревца подальше от пожара.
   џ смотрел на Ќину, раскрасневшуюсЯ, перепачканную  землей  и  сажей,  в
потемневшей от пота полотнЯной куртке, обтЯнувшей сильную грудь,  и  никак
не мог представить ее, такую вот крепкую, искреннюю, порывистую,  рЯдом  с
медлительным, нарочито степенным  мужем,  с  лица  которого  редко  сходит
брезгливаЯ гримаса. "Џочему они сошлись? € что между ними общего?" - думал
Я. Ќо мысли эти приходили на какие-то  мгновениЯ:  менЯ  охватил  всеобщий
азарт работы, - Я копал ров, разбрасывал  песок,  тащил  куда-то  сучьЯ  и
кричал во все горло, как Ћльгин. € всюду передо мной стоЯло ее  полыхающее
румЯнцем лицо, ее озаренные восторгом серые глаза.
   Љогда с пожаром было покончено и мы  садились  в  лодки,  Я,  одержимый
какой-то дерзкой силой, взЯл ее под мышки  и,  как  маленькую,  перенес  с
берега на вытЯнутых руках.
   - Ћх! - удивленно воскликнула она, видимо не ожидаЯ  такой  смелости  и
силы, и как-то притихла всЯ, сжавшись в комочек на дне бата.
   ‚сю обратную дорогу она  молчала,  а  Я  вместе  с  удэгейцами  Яростно
налегал на шест, проталкивал бат вдоль берега вверх по Ѓурлиту.


   Ќа другой день Ћльгин рассказал мне о причине пожара.
   - ‘лыхал, как все обернулось-то? ‚едь лес-то —иуЯ поджег.
   - Ќе может быть!
   —иуЯ был древний старичок,  весь  какой-то  скрюченный,  тонконогий,  в
длинном белесом халате, похожем на женскую  исподнюю  рубаху.  †елтолицый,
без усов и бороды, он сильно смахивал на старуху, и лишь неожиданно густой
бас выдавал в нем представителЯ мужского пола.
   - џ сам сначала не поверил, - говорил Ћльгин, разводЯ руками. - “  него
в том месте огородик был, мак выращивал.  ‚идать,  накурилсЯ  гашиша...  €
траву поджег. ‘ухую! €ли трубку выронил, или с ума спЯтил от  курева?  Љто
его знает. ’олько  пожар  от  его  огорода  пошел.  ‚от  до  чего  доводит
дурман-то.
   - Ђ что —иуЯ говорит?
   - „а мертвый он.
   - Љак мертвый?
   - Ќашли его на берегу реки,  недалеко  от  пожара...  Ѓежал,  видать  с
перепугу. ‚ыдохсЯ - да и помер. “ж  ежели  нахваталсЯ  гашишу,  далеко  не
убежишь... Ђ еще они что делают? Џодмешивают в гашиш сок от семЯн бархата.
’ы знаешь, какой это Яд? ‚ прошлом году  Я  заготовлЯл  семена  бархата  и
промывал их на берегу Љленовой протоки. Ђ слив - сок то есть, выплеснул  в
протоку. ’ак веришь - всЯ рыба от тайменЯ до мальков кверху пузом всплыла!
„ьЯвольское зелье...
   џ быстро пошел к домику —иуи. Ћн  жил  на  отшибе  за  протокой,  через
которую переплывали на  ветхом  бате,  сиротливо  валЯвшемсЯ  на  песчаном
берегу.
   ‚озле домика, заросшего по самую крышу бузиной, толпилсЯ  народ.  ’ыхей
ЉЯлундзига  что-то  шумно  доказывал  хозЯйке  дома  -  •абале,  маленькой
старушке с плоским скуластым лицом. ‘тоЯвшаЯ  рЯдом  Ќина  встретила  менЯ
каким-то пристальным настороженным взглЯдом и крепко, по-мужски пожала мне
руку. “ нее вообще была привычка крепко жать руку.
   - Ћ чем это они спорЯт? - спросил  Я  ее,  кивнув  в  сторону  ’ыхеЯ  и
•абалы.
   Ќо ’ыхей, заметив менЯ, обернулсЯ и заговорил, ища поддержки:
   - ЋпЯть, понимаешь, пережитки капитализма. ‘колько воспитуем старушек -
ничего не помогает. Џочему так? - “ него от мучительного недоумениЯ ползли
кверху черные редкие брови, резко морщилсЯ лоб,  а  короткие  усы  сердито
топорщились, как иглы у ежа.
   •абала также уставилась на менЯ просительным взглЯдом немигающих черных
глаз, и тЯжелое серое лицо ее подрагивало от внутренней  напрЯженности.  џ
не понимал, в чем дело.
   Џережитки капитализма, как разъЯснил мне ’ыхей, заключались в том,  что
•абала отказывалась выносить гроб с телом —иуи через  дверь.  ЋказываетсЯ,
по удэгейскому поверью  следует,  что  дух  покойника,  вынесенного  через
дверь, становитсЯ хозЯином дома. Ђ так как •абала пустила на старости  лет
осиротевшего —иую в свой дом из милосердиЯ, то она и  не  хотела  отдавать
свой дом духу —иуи. Џоэтому •абала настаивала, чтобы умершего  выносили  в
окно, а не через дверь.
   - Ќо ведь окна у тебЯ маленькие! ‚  окно  не  пойдет  гроб,  -  кричал,
сердЯсь, ’ыхей.
   Ќо •абала угрюмо потрЯхивала головой и неотступно стоЯла на своем:
   - Ќадо, понимаешь, простенок вырезать,  -  наконец  бессильно  произнес
’ыхей и, ругаЯ на чем свет стоит пережитки капитализма, пошел за пилой.
   Њы с Ќиной вошли в избу. ‡десь у порога сидел Џолушкин и что-то  быстро
записывал. Џосреди избы, от стены к  стене  на  скамейках  лежала  длиннаЯ
широченнаЯ доска, на которой  стоЯл  гроб  с  забитой  крышкой.  Ќесколько
стариков сидели на полу и тихо разговаривали, не обращаЯ на  нас  никакого
вниманиЯ.
   - Ћ чем это они? - спросил Я Ќину.
   - Ћб удачной охоте вспоминают, - отвечала она  шепотом,  -  задабривают
дух умершего.
   - Ђ зачем эта доска?
   - Ќа доске удэгейцы уносЯт умерших  в  загробный  мир.  Ћни  раньше  не
предавали земле - на деревьЯх гробы ставили.
   - Ќе мешайте работать, - сказал Џолушкин и строго, с укором,  посмотрел
на нас.
   Ќина осеклась и нахмурилась.
   ‚ избе было  сумрачно,  пахло  плесенью  и  тем  сладковатым  удушливым
запахом, который издают преющие шкуры.
   џ вышел и направилсЯ к Ѓурлиту.
   …ще  издали  приметил  Я  высокий  обрывистый  берег,   черным   утюгом
выпирающий в податливое синее ложе реки.  “  подножиЯ  его  кипели  волны,
окаймлЯЯ черный выступ пушистой белой прошвой пены. Ђ наверху была  мЯгкаЯ
травЯнистаЯ площадка, охваченнаЯ тесным строем кедрача.
   ‡десь, расположившись возле опушки,  Я  работал  до  самого  вечера.  џ
набрасывал в то времЯ этюды длЯ задуманной картины - "„ети тайги".  ‚  ней
две девочки-удэгейки в расшитых халатиках должны выходить с  лукошками  из
дремучей тайги. „ве маленькие беспомощные фигурки  будут  казатьсЯ  Яркими
цветами в торжественной таежной чащобе. € над ними,  вокруг  них  тайга  -
такаЯ близкаЯ длЯ них, совсем роднаЯ, заботливаЯ и тревожнаЯ...
   ‚ этих беспокойных и всегда  неожиданных  извивах  ильмовых  ветвей,  в
тесном таинственном переплетении трескуна и виноградных лоз, в  угрожающей
тЯжести нависших кедровых шишек, в настороженности темных, не  пробиваемых
солнцем колючих аралий Я подолгу искал ту всегда живую  и  тревожную  душу
тайги. Ќе знаю, оттого ли, что на  менЯ  подействовали  похороны  или  под
впечатлением вчерашнего пожара, мой этюд получилсЯ мрачным.
   - ЉакаЯ страшнаЯ  тайга!  -  сказала  за  моей  спиной  Ќина,  и  Я  от
неожиданности вздрогнул.
   - Ђга! ‚от видите, - смеЯлась она, - сами испугались!
   ‘ минуту она пристально разглЯдывала этюд и сказала серьезно:
   -  Ђ  знаете,  вы  -   человек   решительный...   Џожалуй,   вас   надо
остерегатьсЯ...
   - ‚ам не нравитсЯ? - спросил Я как можно равнодушнее.
   - “ вас все грубовато, но смело и откровенно, - ответила она уклончиво,
и Я не понЯл, к чему более относилась эта фраза - к моим рисункам  или  ко
мне.
   - ‚ас, должно быть, шокирует эта грубость? - Я упорно смотрел на нее  и
ждал ответа.
   - Љакой вы напористый! - Ќина заглЯнула мне в лицо и добавила с игривой
улыбкой: - ‚ам следует искупатьсЯ, вы слишком разгорЯчились.
   - Ќе против, - согласилсЯ Я, кладЯ палитру.
   - Љстати, это мое купальное место. ‚ы его незаконно оккупировали.
   ђазговариваЯ, она непринужденно отстегнула белую накидочку, снЯла через
голову пестрый сарафан и осталась в синем шерстЯном купальнике. € странное
дело, будто она уменьшилась и вроде бы похудела. Њне как-то  неловко  было
смотреть на нее, такую обнаженную,  и  тем  не  менее  хотелось  смотреть,
отчего Я бестолково переминалсЯ на месте и путалсЯ в  собственной  рубахе.
Ќадев резиновую шапочку, Ќина крикнула:
   - „огонЯйте менЯ! - и с разбегу ласточкой полетела в воду.
   џ с трудом догнал ее у противоположного берега. Џотом мы,  разбрызгиваЯ
воду, бежали на перегонки на галечную отмель.
   - „авайте кидать гальку, кто  дальше!  џ  ‘тасика  перекидываю.  -  Ћна
схватила обкатанный  влажный  голыш  и,  размахнувшись,  по-мужски  сильно
бросила.
   - Ђ Я буду кидать сидЯ, - сказал Я и далеко закинул голыш.
   - Ћткуда у вас такаЯ сила?
   - Ћ, на это трудно ответить. - џ сжал бицепс и протЯнул ей  окаменевшую
руку. - •отите удостоверитьсЯ?
   Ќа какое-то мгновение глаза ее чуть раскрылись и дрогнули ноздри, и мне
вдруг показалось, что ей хочетсЯ  прильнуть  ко  мне.  ‘ердце  мое  сладко
оборвалось и жарко застучало. џ застыл  в  напрЯженном  ожидании.  Ќо  это
длилось всего лишь одно мгновение. ‚ следующий миг  Ќина,  звонко  смеЯсь,
бежала по воде. џ быстро нагнал ее, и мы поплыли рЯдом.
   -  ‚ы  здешний?  -  задала  она  мне   впервые   за   наше   знакомство
биографический вопрос.
   - „альневосточник, коренной...
   - Ђ учились?
   - ‚ Њоскве.
   - € не тЯнет туда?
   - Ќет.
   - ‚ы счастливый. Ђ менЯ вот всю жизнь куда-то тЯнет. - Ћна вздохнула  и
умолкла.
   Ѓыстрым течением нас отнесло довольно далеко в сторону. Ѓерег здесь был
обрывистым, поэтому мы возвращались тайгой.
   - Ђ где же вы живете постоЯнно? - неожиданно, как  и  давеча,  спросила
Ќина.
   - „а знаете, нигде, - отвечал Я, замешкавшись.
   Ћна удивленно посмотрела на менЯ.
   - ’ак вот и не пришлось обзавестись своим хозЯйством. - ‚  самом  деле,
не весьма приЯтно сознаватьсЯ в том, что ты даже не  имеешь  своего  угла,
когда  тебе  перевалило  за  тридцать.  -  ЏостоЯнно  Я  бываю  только   в
командировках, - пыталсЯ отшучиватьсЯ Я. - Џочти год  пробыл  на  —укотке,
потом на Љамчатке, на ‘ахалине, здесь по тайгам брожу...  на  зиму  снимаю
комнатенку в •абаровске.
   - € так в постоЯнных разъездах?
   - „а.
   - Љак это интересно... Ђ Я сижу целыми годами на месте. ‚ы очень любите
свое дело?
   - Ћчень, - ответил Я серьезно.
   Ћна крепко пожала мою руку. ’ак мы и вышли на полЯну, держась за  руки,
и вдруг перед этюдником  увидели  Џолушкина.  Ћн  удивленно  и  растерЯнно
смотрел на нас.
   - Ђ нас  вот  отнесло  течением,  по  берегу  нельзЯ  идти:  обрывисто,
глубоко... - скороговоркой  произнесла  Ќина,  отворачиваЯсь  и  торопливо
одеваЯсь.
   € Я заметил, что у нее шеЯ покраснела.  ‘танислав  молчал,  разглЯдываЯ
этюд;  он  уже  овладел  собой,  и   на   лице   его   поЯвилось   обычное
сосредоточенное, слегка ироническое выражение.
   - Ќедурно, правда, ‘тасик? Ћсобенно эта темнаЯ  чащоба.  ЉакаЯ  мрачнаЯ
глубина,  словно  омут...  ’аежный  омут!  -  Ќина   быстрыми   движениЯми
поправлЯла  прическу,  и  в  ее  торопливом  говоре  чувствовалось  что-то
виноватое.
   -  џ  не  нахожу  здесь  ничего  объективно  мрачного,   просто   плохо
прописаннаЯ тайга или даже болото... Ќе поймешь. Ќе обижайтесь. - Џолушкин
отошел в сторону, затем, точно сломавшись в поЯснице,  как  складной  нож,
сел на траву и вытЯнул свои длинные ноги в синих рейтузах.
   ‚ его словах Я уловил еле сдерживаемое  раздражение,  которое  невольно
передалось и мне:
   -  „обросовестное  перенесение  натуры  на   холст   исполнЯют   теперь
фотографы.
   - џ не раскрою какого-то секрета, если скажу, что именно за  это  и  не
любЯт многих наших художников, - Џолушкин,  словно  от  усталости,  слегка
прикрывал глаза и размеренно играл веткой жимолости. - ’о есть за то,  что
вы уклонЯетесь от добросовестного перенесениЯ натуры на холст. ‚ы утратили
художественные навыки, верность глаза, твердость руки.  ‚замен  натуры  вы
изображаете свои углы, да полосы, да пЯтна... € похожи друг на друга,  как
поленьЯ из одного чурбака. ђаботать надо, а не изображать.
   - ’о есть копировать?
   - •отЯ бы... длЯ начала. ’олько реалистическое искусство имеет право на
существование.
   - ђеализм не будем трогать. Ђ копирование, даже добросовестное, убивает
не только искусство, но и натуру в искусстве.
   - —то-то мудрено.
   - Ќет, просто. џ хорошо понимаю и прощаю художника, который, к примеру,
изобразил разъЯренного тигра на  слишком  коротких  ногах.  ќти  короткие,
словно приплюснутые ноги живо передают всю тЯжесть звериной злобы. џ  вижу
живого разъЯренного тигра и совсем не замечаю умышленно  укороченных  ног.
Ќо придайте ему  нормальные,  правильные  пропорции  -  и  как  бы  он  ни
раскрывал у  вас  на  картинке  пасть,  Я  буду  видеть  просто  правильно
нарисованного тигра и не  почувствую  никакого  живого  ощущениЯ  звериной
злобы.
   - €ными словами, вы стоите за принесение природы в жертву субъективному
нраву художника. „а здравствуют лиловые деревьЯ и долой реализм!
   - ЋпЯть реализм! Љакой реализм вы имеете в виду? "”ауст"  ѓете  -  тоже
реализм. •отЯ там действует сам дьЯвол. ”ауст одет в средневековую мантию,
окружен чертовщиной, но реален длЯ менЯ, потому  что  глубок,  трагичен  в
поисках истины, бьетсЯ над вопросами,  которые  и  Я  не  могу  разрешить.
Џоймите, в наш век, когда люди взорвали атомное Ядро и вырвались в космос,
скучно смотреть на раскрашенные фотографии. Њы хотим видеть так же глубоко
субъективный  мир  художника,  как  глубоко  заглЯнули  в   мир   материи.
’аинственное своеобразие духа  человека  не  раскроешь  лишь  живописанием
нефтЯных вышек да грудастых спортсменок. Ќужны новые формы  и  методы,  их
надо смело искать.
   - €щите! Ќо не забывайте, что мы  живем  в  обществе  и  каждый  должен
выполнЯть свой долг, в том числе и художник. € когда он под  видом  поиска
формы уходит от изображениЯ насущных вопросов и задач сегоднЯшнего днЯ, то
это, мЯгко выражаЯсь, называетсЯ увиливанием.  -  Џолушкин  резко  откинул
ветку жимолости и поджал, словно втЯгиваЯ в себЯ, нижнюю губу.
   -  ‘тасик,  что  ты  говоришь?  -  Ќина  настороженно  смотрела  то  на
Џолушкина, то на менЯ.
   - Џростите, - холодно произнес в мою сторону Џолушкин. - џ  не  имел  в
виду именно вас. џ говорю вообще, безотносительно.
   - Ђ Я и не обижаюсь, - сказал Я, как мог, сдержанно. -  џ  просто  хочу
вас спросить: почему вы занимаетесь  каким-то  Ѓохайским  царством,  а  не
насущными вопросами сегоднЯшнего днЯ?
   -  џ  ученый.  „лЯ  науки  прошлое  существует   только   в   интересах
сегоднЯшнего днЯ.
   - ‚от оно что! ‡начит, вы, ученые, работаете в  интересах  сегоднЯшнего
днЯ, а мы - нет?
   - ‚ам виднее, как вы работаете и в чьих  интересах.  Ќо  если  общество
выражает вам порой свою неудовлетворенность, то, наверное, не без причины.
„ыма без огнЯ не бывает. - Џолушкин встал и обратилсЯ к Ќине: -  ’ы  идешь
домой?
   ђезкий переход от спора к такому категорическому вопросу, видно, застал
ее врасплох. Ћна как-то встрепенулась, недоуменно посмотрела на Џодушкина,
словно не понимаЯ, что от нее хотЯт, и наконец произнесла:
   - „а, да... Љонечно. €звините, мы, кажетсЯ, помешали вам, - сказала она
мне, глЯдЯ куда-то в сторону и подаваЯ руку.
   ђука ее была прЯмаЯ и холоднаЯ.
   - ‡аходите, пожалуйста, - тихо, все так же не глЯдЯ на менЯ, пригласила
она на прощание и пошла торопливо впереди Џолушкина.
   џ долго еще, до самых сумерек, просидел на берегу и рассеЯнно бросал  в
темную бегучую воду землЯные комьЯ.


   Љак-то под вечер Ћльгин сказал мне:
   - ‘тупай, пригласи ученых-то; Я  нынче  казан  настрою,  на  ночь  рыбу
поедем лучить. ’ак ей и передай, что, мол, €ван Ќиколаевич постаралсЯ  длЯ
науки. „а и ты закис что-то. Њожет, на пользу пойдет прогулочка.  -  €  он
лукаво усмехнулсЯ.
   џ действительно в последние дни места себе не находил, ничего не  делал
- все из рук валилось и спал скверно.
   ђазумеетсЯ, предложение Ћльгина очень обрадовало менЯ. Ђ что, если  она
не поедет? —ерт возьми, кажетсЯ, Я начал беспричинно волноватьсЯ. џ быстро
надел резиновые сапоги, накинул репсовую курточку  и,  на  ходу  затЯгиваЯ
всЯческие молнии, направилсЯ  к  Џолушкиным.  Ќина  встретила  менЯ  возле
калитки  палисадника.  ЋпираЯсь  на  жердевую  изгородь,  она   о   чем-то
беседовала с  хозЯйкой  дома,  приземистой,  крепко  сбитой  удэгейкой,  с
круглым миловидным лицом.
   - ‚ы что, опЯть на охоту? - спросила Ќина вместо приветствиЯ.
   - Ћ нет!
   - Ђ куда же так вырЯдились?
   - ‚идите - у менЯ нет накомарника, значит - на реку. € знаете зачем?
   Њое загадочное возбуждение передалось и ей, она выжидательно улыбалась.
   - ‡а  вами,  -  Я  комически  расшаркалсЯ  и  торжественно  передал  ей
приглашение. - Ќачальник экспедиции Ћльгин €ван Ќиколаевич  желает  видеть
ваши ученые сиЯтельства на борту своего корвета  с  наступлением  темноты.
–ель экспедиции - охота с острогой на тайменей. ”орма одежды - походнаЯ.
   - Ћй, как это хорошо! - воскликнула Ќина и ударила в ладоши. - џ сейчас
быстро переоденусь. €демте. - Ћна схватила менЯ за руку и потЯнула в избу.
Ќа пороге она налетела на выходЯщего ’ыхеЯ.
   - —его ты скачешь? Њожет, кабаргой захотела стать - тогда беги в тайгу,
- добродушно ворчал ЉЯлундзига.
   - Ћй, ’ыхей Ѓатович, извините! џ на лучение рыбы собираюсь.
   - Њожет, боишьсЯ опоздать? Ќе бойсЯ, на моем бате поедем.
   - ‡начит, и вы с нами? Љакой вы чудесный, ’ыхей Ѓатович! - €  она  чуть
не поцеловала его. ‡атем опрометью  бросилась  в  избу,  увлекаЯ  менЯ  за
собой.
   ‡десь в передней половине избы за столом, перед тарелкой огурцов  сидел
Џолушкин. Ќа нем была голубенькаЯ майка.
   - ‘тасик, одевайсЯ! Ќас приглашают рыбу лучить...
   - ’ы уже согласилась? - сухо спросил Џолушкин.
   Ћна шла в другую комнату и остановилась в дверЯх словно вкопаннаЯ.
   - „а, - взглЯд ее был настороженным и просительным.
   Ћн обернулсЯ ко мне.
   - ‘пасибо за  приглашение,  но  воспользоватьсЯ  им,  к  сожалению,  не
сможем. - Џолушкин строго посмотрел на Ќину и добавил:  -  џ,  по  крайней
мере...
   Ќаступило неловкое молчание. ќто был слишком  резкий  вызов,  брошенный
Ќине, да еще в моем присутствии. ‘  минуту  она  колебалась,  но,  видимо,
самолюбие взЯло верх над покорностью и условным приличием. Ђ  может  быть,
заговорили иные чувства...
   - Ђ Я уже согласилась и не вижу основаниЯ  отказыватьсЯ.  -  Ћна  четко
выделила последнее слово и как-то вызывающе гордо вскинула голову.
   € вдруг Џолушкин сконфузилсЯ и уставилсЯ в тарелку с огурцами.
   - Ќу, как знаешь, - растерЯнно проговорил он.
   ‹ицо его мгновенно изменилось: выражение иронического  превосходства  и
напускной строгости исчезло, словно стертое намыленной мочалкой.
   ‚ этой упавшей на лоб челке жидких  белесых  волос,  в  этом  обиженном
мигании больших светлых ресниц и  во  всем  его  облике  поЯвилось  что-то
беззащитное, детское. Ќа какое-то мгновение мне стало жаль  его.  џ  молча
вышел.
   —ерез полчаса мы с Ќиной были на песчаной косе, где нас  уже  поджидали
Ћльгин  с  ’ыхеем  в  длинном  черном  бате,   похожем   в   сумерках   на
фантастическую рыбину. ‚сЯ носоваЯ часть бата была  завалена  "смолЯнкой",
то есть кедровыми смолистыми  чурками.  Ќа  самом  носу,  там,  где  днище
переходит в лопатообразный выступ, высоко  водружен  казан  с  проволочной
плетенкой, в которой были уложены кедровые чурки. Ќа дне  лежали  длинные,
почти во весь бат, три остроги, похожие на изЯщные вилы с  заусенками.  Њы
разобрали шесты и двинулись вверх по Ѓурлиту.
   „олго поднимались мы, обходЯ заломы и перекатные  мели;  и  чем  дальше
уходили, тем все тревожнее и глуше шумела  река,  плотнее  и  таинственнее
становилась темень и мрачно вырастали, надвигались на  нас  берега.  Џорой
казалось, что мы плывем не по таежной реке, а по глубокому горному ущелью,
где не видать ни зги, и только бронзовый отсвет зари, гаснувшей где-то  за
дальней сопкой, похожей на огромную  юрту,  служил  длЯ  нас  единственным
ориентиром.  ќтот  окружавший  со  всех  сторон  таинственный  мрак  будто
усиливал во мне какое-то тревожное ликование. џ чувствовал  в  себе  такую
силу, что, казалось, шестом способен был оттолкнутьсЯ на самое небо, туда,
за островерхую черную сопку. Ћбычно неустойчивый на бату, Я  теперь  стоЯл
как врытый; ноги мои обрели необыкновенную уверенность, отЯжелели,  словно
чугуном налились. € здесь, возле моих ног, сидела  она,  притихшаЯ,  такаЯ
близкаЯ и влекущаЯ.
   Ќо вот Ћльгин зажег казан: бойкое  плЯшущее  пламЯ  потЯнулось  кверху,
раздалось и защелкало во все стороны раскаленными угольками. ‚ красноватом
неровном свете поЯвились берега, на них - первые рЯды елей и кедров, кусты
черемух, свесившие  над  самой  водой  необыкновенно  зеленую,  светЯщуюсЯ
листву. ‘о всех сторон потЯнулась на свет мошкара, она густо  замельтешила
над нами и, смешиваЯсь с  гаснущими  искрами,  летЯщими  от  казана,  живо
напоминала веселую плЯску снежинок. Ђ где-то в  вышине  суетливо  запищали
невидимые летучие  мыши,  потом  пролетел  самолет,  наполнЯЯ  небо  таким
неуместным гулом.
   - Љлади шесты! - скомандовал Ћльгин.
   Ћн пустил бат на стремнину, выровнЯл его, и мы пошли теперь по течению.
   - Ќачнем, пожалуй. - Ћльгин взЯл острогу, сильно трЯхнул тонким  шестом
и утвердительно закончил: - ‘ господцем.
   ’ыхей со второй острогой ушел в корму, а Я осталсЯ с Ќиной на  середине
бата.
   „о дна пробиваемаЯ сильным светом  речнаЯ  вода  текла  сизыми  дымными
струЯми. ‚ этих извивах, выделЯЯсь темными спинками, застывали  хариусы  и
ленки, и только чуть  подрагивающие  хвостовые  плавники  отличали  их  от
донных валежин и продолговатых голышей. Џоначалу у менЯ не ладилось: Я бил
торопливо, не чувствуЯ еще рукой нужного смещениЯ, - подводил  глаз,  и  Я
промахивалсЯ.
   - Ќу, что же вы? Ђй-Я-Яй!  -  осуждающе  восклицала  Ќина,  видЯ,  как,
поблескиваЯ боками, уходили от моей остроги хариусы.
   - „авненько Я в руки не  брал  шашек,  -  отшучивалсЯ  Я,  стараЯсь  не
смотреть на нее, чтобы не выдать своего смущениЯ.
   Ќо вот первый удар встретил упорное податливое  тело...  ђука  радостно
дрогнула. џ рванул острогу и сбросил на дно бата  трепещущего  хариуса.  џ
ждал от нее восторженного восклицаниЯ, похвалы или  хотЯ  бы  благодарного
взглЯда. Ќо Ќина, склонившись над хариусом, неожиданно произнесла:
   - Ѓедненький! “ него кровь течет...
   ‚оодушевленный удачей, Я стал  бить  азартно,  но  расчетливо;  острога
будто сама тЯнулась к рыбине, как магнитнаЯ, и Я  все  чаще  выбрасывал  в
лодку трепыхающихсЯ ленков и  хариусов.  Ќа  мелком  пенистом  перекате  Я
заметил, как навстречу  бату,  поднимаЯ  над  собой  волну,  шел  огромный
таймень.  “  менЯ  мелко  задрожали  колени.  џ  впилсЯ  глазами   в   его
приплюснутую широкогубую пасть и, выждав момент, сильно ударил  в  толстую
темную спину. Њощный рывок остроги чуть не выбросил менЯ из бата.  џ  упал
на колени, лихорадочно подтЯнул тайменЯ и с трудом перекинул  его  в  бат.
ќто была огромнаЯ, пуда на два,  рыбина.  Ћна  как  бешенаЯ  запрыгала  на
днище, готоваЯ ежеминутно выпрыгнуть в  воду.  џ  схватил  топор  и  тремЯ
ударами в голову  успокоил  ее.  ’аймень  тЯжело  хватал  воздух  жабрами,
заливаЯ днище кровью.
   -  ЉакаЯ  жестокость!  -  произнесла   Ќина   с   каким-то   внутренним
содроганием. - Џрекратите эту ловлю... Ђ то Я вас возненавижу.
   џ удивленно посмотрел на Ќину. Ћна была в сильном волнении.
   - “спокойтесь! —то с вами? —то произошло? - џ сел рЯдом с ней и взЯл ее
за руки. - …сли вам не нравитсЯ, Я прекращаю.
   Љ нам подошел Ћльгин.
   - •орошего ты красавца подвалил. - Ћн приподнЯл обеими руками  тайменЯ.
- ЋтгулЯлсЯ, бродЯга.
   - Ђ вот Ќине не нравитсЯ, говорит - убийство.
   - Ђ этот таймень нешто не убийца? ‘колько  он  за  свою  жизнь  чебаков
поел? Ђ теперь и сам попалсЯ. ЉакаЯ же тут несправедливость? ‡десь в тайге
- полный порЯдок.
   - Ќе спорю, - ответила Ќина. - Ќо бить топором живое существо - зрелище
не из красивых.
   - Ќ-да, - Ћльгин положил тайменЯ. - ‚от что, ребЯта, по-моему,  лучение
без ухи  -  не  лучение.  џ  тут  прихватил  котелок  и  все  необходимое.
„авайте-ка свернем на косу и разведем костер.
   - Ћчень хорошо! - радостно воспрЯнула Ќина, которую, как Я уже заметил,
захватывало всЯкое новое занЯтие.
   - ’ыхей, ухи хочешь? - спросил Ћльгин стоЯвшего в корме ЉЯлундзигу.
   - Њожно, конечно, такое дело, похлебать.
   - ‘ворачивай на косу!
   Њы вытащили бат на первую же песчаную косу, выгрузили  кедровые  чурки,
немного рыбы. “ Ћльгина, кроме котелка, оказались и складные  козелки.  Ћн
воткнул их в землю, повесил на них котелок с водой  и,  быстро  вспотрошив
трех хариусов, развел костер.
   - Ќу вот что, ребЯта, - обратилсЯ он к нам с Ќиной, - вы  тут  за  ухой
следите, а мы с ’ыхеем рыбу в протоках малость попугаем.
   Ћн столкнул бат в воду, позвал ’ыхеЯ, и они скрылись в темноте.
   Џервые минуты,  оставшись  вдвоем  у  костра,  мы  растерЯнно  молчали,
смущенные неожиданным уединением. џ был слишком  возбужден  и  взволнован:
мне нужен был откровенный и поэтому трудный разговор с ней, и Я его  искал
все последние дни.
   ‡десь на косе было тихо; река, прошумев на дальних перекатах,  спокойно
и лениво разливалась на  песчаной  отмели,  и  только  кузнечики  обалдело
заливались в недалеком лесу, словно воодушевленные  тем,  что  их  стрекот
больше не заглушаетсЯ шумом реки, да где-то совсем  рЯдом  пронзительно  и
тоскливо кричал куличок.
   Ќина смотрела в костер широко раскрытыми глазами, словно хотела увидеть
в этом мЯтущемсЯ пламени то, что тревожило ее.
   џ взЯл ее за руку.
   - ђасскажите мне что-нибудь о себе.
   - Ђ что же вам рассказать?
   - Ќу расскажите, как учились, как женились, - Я неуместно усмехнулсЯ  и
спросил: - ‚ы любите мужа? - спросил и почувствовал  всю  нелепость  этого
вопроса.
   - џ нужна ему. - Ћна ответила это так просто и с  такой  убежденностью,
что мне стало не по себе.
   - Ћткуда у вас такаЯ уверенность?
   -  Ќа  это  одной  фразой  не  ответишь.  Њы  с  ним  учились  в  одном
университете, на одном курсе, - отделениЯ разные... џ давно его  знаю.  Ћн
всегда выделЯлсЯ на курсе. Ќи один диспут без него не проходил. €  знаете,
за что он пользовалсЯ успехом? ‡а  самостоЯтельность  суждений...  или  за
броскость фразы, что ли... Ћн ни одному авторитету не уступит...
   - € вас покорила эта неуступчивость?
   - Ќет, совсем не то. - Ћна посмотрела на  менЯ  с  какой-то  жалостной,
трогательной улыбкой и с минуту раздумывала: говорить ли? - џ  его  видела
совсем с другой стороны, - почему-то мне всегда  было  немного  жаль  его.
Ѓывало, ‘танислав гневно бичует с трибуны  какие-нибудь  отклонениЯ,  а  Я
смотрю на него и вижу, что его надо просто пожалеть. —увствовала Я  в  нем
какую-то внутреннюю болезненность, обостренную  нервозность.  ќто  менЯ  и
потЯнуло к нему. Ђ когда мы познакомились ближе, Я узнала,  что  он  много
страдал. Џравда, в детстве жил хорошо... Џотом потерЯл отца.  Ќе  привыкли
они  к  скупой  и  размеренной  жизни,  ну  и  бедствовали.  €   ‘танислав
ожесточилсЯ. „альше - больше... ‘казать по правде, мне надоело выслушивать
его постоЯнные нападки: в городе скверно, потому что пыль, духота, грохот;
в тайге  тоже  скверно,  потому  что  глушь,  скука,  комары.  ‘  Ћльгиным
разговаривать не стал - чурбан; вас он презирает  за  то,  что  вы  чепуху
рисуете. „а что там говорить!.. Ќет у него, кроме менЯ, никого  на  свете.
Ћн ко мне очень привЯзалсЯ, полюбил. € теперь Я просто необходима  ему.  џ
даже не представлЯю, как он смог бы остатьсЯ без менЯ.
   - Ќо вы не ответили на мой вопрос: любите ли вы его? - џ  понимал,  что
это прЯмолинейно, грубо, эгоистично, наконец, но продолжал смотреть на нее
в ожидании ответа.
   Ћна отвела взглЯд и, задумчиво глЯдЯ в костер, тихо ответила:
   - ђаньше мне казалось, что да, а теперь Я не знаю...
   - Ќина! џ... полюбил вас. €звините, Я не могу больше молчать. џ  совсем
измучилсЯ: не работаю, не сплю и постоЯнно торчу у вас перед  глазами.  Ќо
что же делать? —то? ‘кажите мне, научите?! - џ положил голову ей на колени
и стал целовать ее руки, холодные, пахнущие рекой.
   - џ тоже вас полюбила... џ это предчувствовала. Ђ потом все понЯла там,
на полЯне, во времЯ спора. ‚ы говорили будто мои слова,  мои  мысли...  ‚ы
так близки мне по душе, так понЯтны... и жизнь ваша... ‚ы - сильный и весь
такой простой и мудрый, как этот лес и эта река... ђЯдом  с  вами,  словно
свежеешь и хочетсЯ какого-то  большого  чувства,  настоЯщего  дела...  „а,
полюбила. Њне радостно и тЯжело... џ знаю, что-то решать  надо.  Ќо  дайте
мне подумать, собратьсЯ с мыслЯми. - Ћна тихо поцеловала менЯ в голову.
   џ поднЯлсЯ и обнЯл ее за  плечи;  она  с  трудом  отвела  мои  руки  и,
пристально, мучительно глЯдЯ мне в лицо, сказала:
   - ‚от что - едем завтра на пасеку... € все решим.
   "…дем  на  пасеку!..  ‚се  решим!  ‚се!"  џ  ликовал.  ќти  две   фразы
проносились в моем уме тысЯчи раз, и уж ни остаток ночи, ни утром Я не мог
и глаз сомкнуть.


   Ќа следующий  день,  как  и  было  условлено,  Я  пришел  к  Џолушкиным
пополудни. Ќа берегу протоки, напротив избы ЉЯлундзиги, лежал уже знакомый
мне бат, приготовленный  длЯ  поездки.  Ќина  встретила  менЯ  подчеркнуто
приветливо и сказала в присутствии Џолушкина с Явной насмешкой:
   - Ђ знаете, ‘тасик тоже с нами едет. ђешил прогулЯтьсЯ. ‡асиделсЯ!
   Џолушкин пропустил иронию и любезно резюмировал:
   - „а, тем более в такой приЯтной компании.
   ‘начала мне было крайне неловко и стыдно перед ним,  и  Я  старалсЯ  не
смотреть на него.
   џ  чувствовал,  что  между  ними  произошел  неприЯтный  разговор,  что
Џолушкин крайне раздражен и что быть буре.
   Ћн столкнул бат, подал Ќине руку и заботливо  усадил  ее.  ‚се  это  он
делал  с  вызывающе  подчеркнутой  внимательностью.  ‚   дороге   он   был
необыкновенно любезен со мной, и эта нарочитость постепенно сказывалась: Я
перестал испытывать неловкость перед ним, а потом начал злитьсЯ. "—его  он
тЯнет? - думал Я. - …сли все знает, так пусть  хоть  негодует,  что  ли...
•оть бы выругалсЯ... оскорбил! € то уж лучше - определеннее.  €ли  трусит?
—его? Ќе стану же Я с ним дратьсЯ".
   “дэгейскаЯ пасека располагалась в тайге,  километрах  в  пЯти  вниз  по
Ѓурлиту. Џлыть по течению было легко и приЯтно. ’угой прохладный ветерок с
миндально-горьковатым запахом черемухи и жимолости резво гулЯл над  рекой,
сбивал рыхлые пенные шапки с темных водоворотов и оставлЯл на губах мелкие
тающие  брызги.  ‘олнце  светило  мощно  и   радостно;   игриво,   нарЯдно
поблескивала река перекатными гривами, а над ней, уходЯ в самое поднебесье
по дальним синеющим отрогам сопок, ровно тЯнул свою шумную баюкающую песню
нескончаемый лес.
   Њинут через сорок мы свернули в широкую протоку и  подошли  к  подножью
сопки ‘ангели, только с другой стороны от того склона, где когда-то тушили
пожар.  ‡десь  перед  сопкой  образовалсЯ   довольно   широкий   залив   с
необыкновенно сочными и густыми зарослЯми кувшинки и водЯного лютика вдоль
берегов.  ‡амшелаЯ  сопка  возвышалась  перед  нами  отвесно,  как  стена.
Ћткуда-то с высоты, по острым гранитным перепадам сыпались чистые  водЯные
струи. ќто - вечный  источник,  по  удэгейскому  преданию,  слезы  невесты
охотника ‘ангели, погибшего там, на вершине.
   - џ никогда не  пробовал  на  вкус  девичьи  слезы,  -  мрачно  сострил
Џолушкин. - „авайте подвернем!
   - ‚ода очень холоднаЯ, тебе нельзЯ пить, - предупредила его Ќина.
   - Њне теперь все можно. - Ћн вызывающе посмотрел на нее.
   - Ќу, как знаешь. - Ћна не уклонилась и твердо встретила его взглЯд.
   џ ухватилсЯ за бурую корЯвую  веточку  карликовой  березы,  вцепившейсЯ
корнЯми в гранитную глыбину, и подтЯнул бат к самой скале. ‡атем мы  стали
ловить губами тоненькие, сверкающие, как  ожерелье  из  горного  хрусталЯ,
водЯные струи. Ћни были холодными до ломоты в зубах и чуть солоноватыми.
   “тираЯсь полой распашной клетчатой рубашки, Џолушкин сказал:
   - ЋказываетсЯ, чужие слезы-то  ничего...  даже  приЯтственны.  -  Ћн  с
деланной веселостью посмотрел на менЯ.
   - Ђ вы до сих пор  не  интересовались  чужими  слезами?  -  спросил  Я,
задетый за живое.
   - Ќет, отчего же? џ их изучал по картинам наших художников.
   - Џосле чего решили занЯтьсЯ археологией на английском Языке?
   - —тобы установить: насколько ваше искусство стоит ближе к  жизни,  чем
археологиЯ.
   - Ѓудьте добры, разберите весла! -  Ќина  подала  мне  и  Џолушкину  по
веслу. - Ќе до ночи же нам стоЯть под скалой. - € приказала: -  ѓребите  и
прекращайте спорить.
   Њы налегли на весла, стараЯсь перегрести друг друга; и Я  с  удивлением
заметил, что он вынослив и умело работает веслом.
   ‚прочем, грести оставалось нам недолго. Њы  пристали  к  более  чистому
противоположному берегу заливчика и вытЯнули бат на прибрежную траву.
   - Ђ теперь пешком! ‡десь недалеко! Џошли! -  Ќина  повела  нас  по  еле
заметной в траве тропинке к зарослЯм.
   ирокаЯ леснаЯ полЯна предстала  перед  нами  внезапно.  ‚ырвавшись  из
зарослей  кигареЯ  и  цепкой  аралии,  мы  очутились   перед   красноватым
бревенчатым омшаником. ‡а ним, на мЯгкой, свежего салатного цвета луговине
вольно раскинулись, как ошкуренные пни, свинцового цвета  долбленые  ульи.
’ам, в конце пасеки, полускрытые ветвистым дубом, стоЯли  две  избы,  чуть
поодаль амбарушко на сваЯх - цзали. Ћдна изба оказалась  жилой,  втораЯ  -
складом. Џеред последней стоЯла медокачалка. ’олстаЯ полногрудаЯ  удэгейка
с головой, посаженной прЯмо на объемистые плечи,  размеренно  подкручивала
ручку медокачалки. ђЯдом на пне сидела  подслеповатаЯ  старушка  и  курила
трубочку. ‘ам пчеловод вместе  с  мальчиком-подростком  вынимал  из  ульев
рамки с медом и подносил их сюда, к  бочкам.  ќто  был  невысокий  плотный
мужичок с загоревшим лицом цвета просмоленной  лодки,  с  приветливой,  не
сходЯщей  с  губ,  точно  приклеенной,  улыбкой.  “видев  нас,  он  издали
закричал:
   - Љто вас пригласил? Њедведь, наверно?
   - Љакой медведь? - спросила Ќина, здороваЯсь.
   - џ убил нынче. Ѓольшой медведь! Џраздник будем  делать.  Ќемножко  дух
медведЯ задобрить надо. ’ебе понимай?
   - Љонечно! - весело отозвалась Ќина. - ‚ыпьем за компанию с медведем.
   - Ђ-га-га! - пчеловод утвердительно  закивал  головой,  довольный,  что
приглашение его принЯто.
   “ пчеловода странное имЯ - ‘актыма,  в  переводе  оно  значит  -  Ѓурый
медведь.
   - џ, понимаешь, на пасеке. ЊенЯ  как  имЯ?  Њедведь  одинаково.  ‚торой
медведь сюда приходил. ‡ачем такой порЯдок? џ стрельнул его, самый  сердце
попал. ЌепорЯдок кончил. - ‘актыма, довольный своей шуткой, смеетсЯ.
   Ќина обернулась к нам:
   - ђасполагайтесь здесь, как умеете. џ ухожу с бабушкой в  цзали  сказки
записывать.
   Џолушкин тотчас же ушел к заливу удить рыбу. Ќина скрылась в амбарушке,
а Я слонЯлсЯ по пасеке.
   „о самого вечера мне было не по себе: оставшаЯсЯ между нами мучительнаЯ
неопределенность  изматывала  менЯ,  Я  ощущал  и  душевную  и  физическую
тЯжесть, с трудом держалсЯ на ногах, точно из менЯ вынули какой-то опорный
стержень, отчего тело обмЯкло, стало непослушным,  а  к  ногам  будто  кто
привЯзал по тЯжелой гире. € если бы не ‘актыма со своей забавной речью,  Я
бы, наверное, лег где-нибудь под кустом и заревел.


   Љ вечеру ‘актыма начал готовить пир.  Џод  жердевым  навесом,  покрытым
корьем, на сбитой из глины печурке он поставил огромную  жаровню,  похожую
на противень,  наполненную  мелко  нарезанным  медвежьим  мЯсом.  Њедвежью
голову он выварил в котле, потом тщательно очистил череп и  понес  его  на
"медвежье" дерево. агах в двадцати от избы стоЯла береза,  на  ее  ветвЯх
красовалось уже десЯтка два таких черепов. Џоследний,  еще  теплый,  череп
‘актыма надежно укрепил в развилке ветвей.
   - Џадай не будет.
   - ‡ачем вы это делаете?
   - Ѓросай нельзЯ, - строго  сказал  ‘актыма.  -  ђаньше  наши  люди  так
говорили: убьешь медведЯ, потом дух его ходил там, тут и мешает охотитьсЯ.
Ќадо, чтобы дух туда ходил, - он указал на деревьЯ.
   - ‘актыма, ведь вы же на курсах учились, пчеловодом стали, - пыталсЯ  Я
укорЯть его. - Ќеужели вы еще духам верите?
   - —то ж, понимаешь, такое дело на курсах учить не умеют, - дипломатично
ответил удэгеец.
   - ‡начит, верите духам? - настаивал Я.
   - ‚ерить - не верим, но так раньше делали наши люди.
   ‚ сумерках ЯвилсЯ с двумЯ чебаками Џолушкин, а чуть позже - Ќина.
   - “стала - косточки затекли. ЉупатьсЯ хочу, - сказала, поводЯ плечами.
   - ‚озьмите менЯ за компанию, - предложил Я.
   - џ тоже не против, - отозвалсЯ Џолушкин.
   Ќина посмотрела на него, чуть сощурившись, и произнесла с вызовом:
   - Џошли!
   Ћна сорвалась с места как угорелаЯ, и только сарафан ее заполоскалсЯ.
   ‘ менЯ как рукой снЯло всю апатию; Я бросилсЯ  за  ней  и  слышал,  как
стучит за моей спиной Џолушкин. Њы поскидали рубашки и брюки буквально  на
ходу, и оба, как по команде, бросились  за  ней  в  воду.  ‚ода  оказалась
обжигающей: здесь в заливчике били родники, и даже  теплый  день  не  смог
нагреть эту воду.
   Ќина с двух метров повернула к берегу и крикнула нам:
   - Ќазад! •олодно!..
   - Ќичего!
   џ был в  каком-то  упоении  и  не  брассом  плыл,  а,  казалось,  летел
ласточкой. ‚друг сбоку Я услышал сильные удары по воде.
   џ оглЯнулсЯ и увидел сквозь водЯную пелену плывущего Џолушкина. Ћн  так
усердно работал руками и ногами, что вокруг него шумели настоЯщие  буруны.
џ усилил темп; от стремительных гребков Я сильно выпрыгивал над водой.  Ќо
частый стук ног неотступно шел где-то сбоку. ’огда Я, не доходЯ до берега,
чтобы не дать ему отдохнуть, повернул и пошел обратно. Ћн также  повернул,
но вскоре отчаЯнный стук стал затихать. Ќаконец Џолушкин отстал и вышел на
берег, покачиваЯсь. ‹ицо его было бледным, без  единой  кровинки.  Ќина  с
любопытством наблюдала за ним, и в глазах ее все еще поблескивал вызов. Њы
оделись.
   - Ќу как, опЯть бежим? - весело спросила Ќина.
   - Ѓежим, - зло ответил Џолушкин.
   € опЯть за моей спиной тЯжело стучали его каблуки.
   ‘актыма поставил на стол весь противень медвежатины и огромную глинЯную
корчагу медовухи. Њы сели вокруг противнЯ здесь же  под  навесом.  ‘актыма
налил медовуху в большие алюминиевые кружки, и пир началсЯ. Њедовуха  была
прохладнаЯ, терпкаЯ, мЯсо сочное, духовитое.
   - •ороший был медведь... ‚кусно! - похвалил Я.
   € сразу на менЯ полетело со всех сторон:
   - ‘ондо, нельзЯ! - строго сказал ‘актыма.
   - ‘ондо, сондо! - осуждающе покачали головами старуха и хозЯйка.
   - —то это значит?
   - ѓрешно про медведЯ говорить, - прЯча улыбку в  кружку,  перевела  мне
Ќина.
   - ’ак нельзЯ говори, - разъЯснил  мне  ‘актыма.  -  ’ебе  получаетсЯ  -
радуйсЯ немножко. „ух медведЯ ходи тут, там, слушай - нехорошо!  ЋбидитсЯ.
ЋхотитьсЯ мешать будет.
   - ’огда выпьем за здоровье духа!
   - ‡а дух можно, - согласилсЯ ‘актыма.
   Ќина залилась неожиданно громким смехом. Џолушкин вздрогнул и  опасливо
покосилсЯ на нее.
   ‘актыма налил еще по кружке,  мы  выпили  залпом.  Ќа  щеках  Џолушкина
выступил крупными резкими пЯтнами румЯнец.  Ћн  потЯнулсЯ  к  лежащему  на
столе кисету с табаком.
   - Љури тебе, - одобрительно заметил ‘актыма, подвигаЯ кисет.
   Џолушкин начал скручивать цигарку, и было заметно,  как  мелко  дрожали
его руки.
   џ видел, как Ќина пристально смотрела на его пальцы, но в ее взглЯде не
промелькнуло  и  тени  жалости;   наоборот,   выражение   лица   ее   было
подзадоривающим и как бы говорило: "Ќу-ка, ну-ка, покажи, на  что  ты  еще
способен..." Њы встретились с ней взглЯдами и в одно мгновение понЯли, что
следим за ним, как заговорщики. € Я удивилсЯ тому, что  это  нисколько  не
смущало нас; мне вдруг захотелось обнЯть ее, поднЯть, как ребенка, на руки
и закружить, заласкать... ЉажетсЯ, Я тЯжело и сильно вздохнул и спросил:
   - Њожет быть, еще выпьем?
   - ‘актыма, налей еще! - крикнула она с какой-то отчаЯнной веселостью.
   ‘актыма начал наливать в кружки, но хозЯйка со  старухой  отказались  и
вышли из-за стола. Њы остались вчетвером. ЏламЯ, освещавшее навес, сникло,
и теперь из открытого печного жерла вымахивал неровный тревожный  свет,  и
по жердевому настилу, по столу, по  нашим  лицам  плЯсали  иссинЯ-багровые
пЯтна... ‚сЯ наша застолица с  огромным  железным  противнем,  на  котором
кусками лежало спекшеесЯ  мЯсо,  высокаЯ  алЯповатаЯ  глинЯнаЯ  корчага  с
мутноватой медовухой, жердевой навес  над  нами,  с  которого  свешивались
сохнувшие медвежьи лапы, и, наконец, наши  ссутулившиесЯ  темные  силуэты,
похожие на тени заговорщиков, -  все  это  приобретало  какой-то  мрачный,
первобытный колорит.
   Џосле третьей кружки в голове моей зашумело, словно в дубнЯке на ветру.
Џолушкин осмелел, стукнул кружкой о противень и громко заговорил:
   - Љое-кто, очевидно, раздосадован  моим  присутствием.  Ќу  как  же,  Я
неучтив,  неделикатен!  џ  слишком  определенен  или,  как  теперь   модно
выражатьсЯ, - критичен. Ќу и что ж?  џ  не  привык  срезать  острые  углы,
прЯтатьсЯ за чужую спину и уходить в деликатные формы выражениЯ. ’аков  уж
Я и в деле и в... - он запнулсЯ, кашлЯнул и тихо произнес: - ...и в личной
жизни. Ђ потому Я и приехал сюда. ‘актыма, налей еще этого древнего соку!
   - Ђ может, хватит, - сказал Я.
   Џолушкин резко подалсЯ ко мне:
   - ‚ы за менЯ беспокоитесь? €ли за нее? - Ћн кивнул в сторону Ќины.
   - ‘актыма, наливай! - сердито приказала Ќина замешкавшемусЯ удэгейцу.
   ‘актыма налил.