Љонстантин Џаустовский. Џачка папирос

Ћцените этот текст:
Љонстантин Џаустовский. Џачка папирос

---------------------------------------------------------------
OCR: algor@cityline.ru
---------------------------------------------------------------

‹ето стоЯло дождливое. ‚ городском саду над рекой крапива разрослась
выше скамеек и закрыла могильную каменную плиту. Ќа плите была выбита
надпись: "‘ибирЯки - писателю ‘ибири".
ђаненые из соседнего госпиталЯ часто приходили в сад, сидели на
могильной плите, покуривали, смотрели на реку, удивлЯлись. ѓлубокаЯ и
величаваЯ, она огибала глинистую гору с заглохшим садом и уходила в такие
далекие дали, что от одного взглЯда на них становилось спокойно на сердце.
€ногда в саду поЯвлЯлсЯ босой мальчишка с ведром и клеил на забор
афиши. Ѓойцы читали и огорчались: внизу, в городе, шли новые картины в кино,
а старший врач редко отпускал бойцов в город, все посмеивалсЯ, говорил, что
от скуки лучше заживают раны.
Ќо когда поЯвилась афиша об открытии зверинца, вывезенного из южного
прифронтового города, бойцы взволновались всерьез. „аже решили послать к
старшему врачу ходатаев с просьбой отпустить выздоравливающих в зверинец и
выбрали длЯ этого двух приЯтелей-стрелка ”едоткина, родом из ‘апожка (есть и
такой город в ђоссии) и Ќаума Ѓершадского из ’ирасполЯ. Ќо Ѓершадский
наотрез отказалсЯ идти к врачу и объЯснил бойцам, что на это есть у него
вескаЯ причина.
Џричина действительно была, и заключалась она в подписи под афишей:
"„иректор зверинца ђозалиЯ ЃершадскаЯ". Ќаум прочел эту подпись и сразу
заскучал, потерЯл присутствие духа.
„ело в том, что ђозалиЯ ЃершадскаЯ была не кем иным, как матерью Ќаума.
‘ детства она называла Ќаума не иначе, как "босЯком". “ старухи были на это,
конечно, свои основаниЯ: Ќаум училсЯ кое-как, предпочитал гонЯть голубей,
играть по задворкам в "три листика", делать набеги на баштаны на берегу
„нестра и воровать там дыни у беззубых сторожей. Ќо по натуре Ќаум не был
плохим человеком. Ћн это знал, и не его вина, что у него получилсЯ
легкомысленный подход к жизни.
Ѓольше всего ђозалиЯ ЃершадскаЯ негодовала на сына за его уменье жить
"по блату".
ЏонЯтно поэтому, что Ќаум заскучал. Ћн боЯлсЯ неожиданной встречи с
матерью, хотЯ вместе с тем втайне и желал ее. Љак-никак, а он любил эту
беспокойную старуху. ‘ ней было свЯзано воспоминание о детстве с его
нестерпимым солнцем, гудЯщими базарами, запахом абрикосов.
Љак-то вечером Ќаум рассказал о своем детстве ”едоткину, но тот отнессЯ
к этому рассказу с обидным равнодушием. Ќауму было досадно, что ”едоткин,
курносый, веснушчатый парень, ничего не понимает в таких делах, как
воспоминаниЯ о детстве.
‡вери долго не могли успокоитьсЯ после пережитых бомбежек. ‘тоило
где-нибудь в городе зафыркать грузовику, как они начинали поглЯдывать на
небо, волноватьсЯ и от волнениЯ переставали есть. ’огда старый сторож „авид
приходил к ђозалии Ѓорисовне, швырЯл в сердцах на стол через окошко кассы
кусок сырого мЯса и начинал шумно бранитьсЯ.
- Џримите мЯсо и сократите свои нервы, эвакуант! - отвечала,
сдерживаЯсь, ђозалиЯ Ѓорисовна.
’акие ссоры случались каждый день, пока, наконец, в зверинце не
поЯвились раненые бойцы из госпиталЯ.
ђозалиЯ Ѓорисовна заулыбалась и, не доверЯЯ „авиду, сама давала
объЯснениЯ о нравах зверей.
Ѓойцы осмотрели зверинец и ушли, но один из них задержалсЯ, сел около
кассы, закурил.
- Ќога тоскует, - сказал он. - Њалость передохну и поковылЯю обратно.
- Џожалуйста,-ответила ђозалиЯ Ѓорисовна.- •отите чаю?
Ѓоец от чаЯ не отказалсЯ.
- ‡навал Я на фронте одного человека, - сказал боец, - по фамилии
Ѓершадский.
- Ћх, товарищ, - сказала ђозалиЯ Ѓорисовна тонким голосом. - “ менЯ сын
на фронте. џ ищу его, как нитку в сене, уже четыре года. Ђ как его звали?
- ‡вали его Ќаумом, - пробормотал боец и с опаской посмотрел на ђозалию
Ѓорисовну.
- ’ак это же он!-воскликнула ђозалиЯ Ѓорисовна и засмеЯлась. - Њой
босЯк! ‚ы из одной с ним части?
- Ќет, - сказал боец. - џ его издали знал. Ћн работал продавцом в
ларьке ‚оенторга.
ђозалиЯ Ѓорисовна встала, покраснела от гнева, поднЯла руки к небу и
потрЯсла ими:
- џ так и знала. ’рус! Ѓлатмейстер! „ругие люди бьютсЯ с немцами, а он
торгует в тыловом ларьке. Ќашел себе место! Џозор на мою седую голову! џ ему
покажу, что должен делать на фронте мой сын. Ћн у менЯ поплачет! Ћн у менЯ
как миленький возьмет автомат и будет дратьсЯ как надо. ’оже новости-
торговать! —ем?
- Њахоркой он снабжает бойцов,- испуганно пробормотал раненый.
- —тобы он подавилсЯ той махоркой! - крикнула ђозалиЯ Ѓорисовна.
Ѓоец позабыл о чае и торопливо заковылЯл к госпиталю.
”едоткин ничего не сказал Ќауму о разговоре со старухой, но днЯ через
два он снова поЯвилсЯ в зверинце, подошел к кассе, где сидела ђозалиЯ
Ѓорисовна, просунул голову в окошко и быстро сказал: - Ђ ваш сын, между
прочим, хотЯ и торгует махоркой, а геройский человек и представлен к ордену
Љрасного ‡намени.
- Ќу-ну! - сурово пробормотала ђозалиЯ Ѓорисовна. - Ќе втирайте мне
очки, молодой человек. џ его лучше знаю, чем вы.
- ‚олЯ ваша, - сказал ”едоткин, - а врать мне нет интереса. Ћн мне не
сват, не брат, а, можно сказать, сосед по лазаретной койке.
- Ћн здесь? - крикнула ђозалиЯ Ѓорисовна и вскочила.
- ‚ыписалсЯ, - торопливо ответил ”едоткин, отводЯ глаза. - ‚ы слушайте,
что Я скажу. Ќемцы окружали наш дот, а приказ был держатьсЯ в том доте до
прибытиЯ подмоги - одним словом, до тех пор, пока начнет развиднЯть. €
говорит командир дота по телефону: "„ержимсЯ и не уступим дот, но маловато
патронов длЯ пулемета и опЯть же если бы хоть раз затЯнутьсЯ. Ќет табаку ни
крошки, что ты будешь делать! Ђ? Ѓез табаку сердце томитсЯ и в глазах
пусто". € тут вызываетсЯ Ќаум Ѓершадский, случайный человек в нашей части,
доставить на дот и патроны, и табак, и спички. "„айте мне, - говорит
лейтенанту, - одного парнЯ длЯ подмоги, потому что у человека не десЯть
рук". ‹ейтенант согласилсЯ, и пополз Ќаум в дот. Љак только его пронесло -
никому не известно, но он, однако, дополз и табаку всем дал, а командиру
особо - пачку дорогих папирос. € по случаю внезапной смерти командира дота
взЯл на себЯ распорЯжение, как человек тертый и ученый в школе, и
продержалсЯ, пока не развиднЯло. Ђ вы говорите - босЯк! Ћбидно бойцу слышать
такие слова.
ђозалиЯ Ѓорисовна заплакала и долго не отпускала ”едоткина.
- ‚от видите, товарищ, - сказала она ему напоследок, - хорошее
воспитание никогда даром не пропадает. Ћб одном Я только жалею, что он уже
выписалсЯ из лазарета и нет его в этом городе.
- Ћно, конечно, жалко, раз вы его простили, - сказал боец. Ђ когда
возвращалсЯ в госпиталь, то ругал Ќаума и говорил в пространство:
- Ќу и волынка же с этим Ќаумом, черт его подери!
Ќа следующий день Ќаум пришел в зверинец. ђозалиЯ Ѓорисовна поймала его
и так стиснула, что он задохсЯ и только и мог выговорить:
- Ѓросьте, мамаша! —то это, ей-богу, за обращение!
’ак окончилась эта маленькаЯ историЯ в сибирском городе. Ќаум уехал на
фронт, а раненые передавали рассказ о нем и о ђозалии Ѓорисовне из уст в
уста и, сидЯ на могильной плите, говорили, что материнское слово всегда
отлежитсЯ у человека в душе, вырастет, как зерно, даст колос.
ђозалиЯ Ѓорисовна иногда приходила в старый сад - тут ведь часто бродил
на костыле ее Ќаум, - слушала издали пенье бойцов и даже плакала. “ж очень
широко и печально пели бойцы, как будто дарили этой родной стороне свои
песни, как дарЯт уснувшей матери осторожный сыновний поцелуй.
1943

Last-modified: Mon, 24 May 1999 15:46:59 GMT
Ћцените этот текст: