‚Ячеслав Џьецух. Ќочные бдениЯ с €оганном ‚ольфгангом ѓете

Ћцените этот текст:
‚Ячеслав Џьецух. Ќочные бдениЯ с €оганном ‚ольфгангом ѓете

   -----------------------------------------------------------------------
   Ђвт.сб. "ѓосударственное дитЯ". Њ., "‚агриус", 1997.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 31 July 2002
   -----------------------------------------------------------------------



   Ќе знаю,  как  на  кого,  а  на  менЯ  чтение  действует  расслаблЯюще,
нездорово.    ‘тоит    мне    накануне    углубитьсЯ    в     какую-нибудь
злостно-художественную вещь, особенно если она  относитсЯ  к  сокровищнице
девЯтнадцатого столетиЯ, как ближе к ночи  Я  начинаю  бредить.  Љоли  это
будут, предположительно, "‘евастопольские рассказы",  то  Я  словно  наЯву
наблюдаю атаку сардинцев на четвертый бастион, причем собственноручно  бью
по  макаронникам  из  трофейного  штуцера  и  до  того  натурально  ощущаю
кисло-прелый запах пороха, как будто палЯт  у  менЯ  в  сенцах.  Љоли  это
будет, предположительно, "Џреступление и  наказание",  то  менЯ  обуревает
такое чувство, точно вовсе не ђаскольников,  а  Я  сам  ненароком  зарубил
топором двух женщин, причем Я доподлинно осЯзаю ладонью шершавое  топорище
и с часу на час ожидаю поЯвлениЯ следователЯ ЏорфириЯ  Џетровича,  который
грозно и одновременно вкрадчиво постучит во входную дверь. Љоли это будет,
предположительно, ‘алтыков-™едрин, то Я себЯ Явственно вижу "мальчиком без
штанов".
   ’аким образом, бред мой (если только это взаправду бред, а не  выход  в
какое-то иное бытийное измерение) в высшей степени увлекателен, во  всЯком
случае,  он  куда  заманчивее   действительности,   при   том   что   наша
отечественнаЯ действительность -  весьма  заманчиваЯ  действительность,  а
кроме того, с удивительным постоЯнством дарит менЯ вроде  бы  посторонними
мыслЯми  насчет  вЯщего  обустройства  российской   жизни.   Ќапример,   в
результате знакомства с "€сторией ђима" Њоммзена в позапрошлый четверг мне
пришло на ум, что  хорошо  было  бы  у  нас  отгородить  тротуары  колючей
проволокой  и  таким  образом  скостить  количество   дорожно-транспортных
происшествий. Ђ то Я в шестнадцатый раз перечел "ѓамлета, принца датского"
и внезапно сообразил, что  в  тот  момент,  когда  электричка  подходит  к
платформе станции, стоЯть надо лицом к толпе, а вовсе не к электричке, что
позволЯет избежать опасности (или ожиданиЯ опасности,  что  по  сути  дела
одно и то же, поскольку нервный русский человек не так  боитсЯ  опасности,
сколько опасности опасности) ...избежать опасности  сгинуть  ни  за  понюх
табаку от  руки  завистника,  наемного  убийцы,  тайного  недоброжелателЯ,
агента секретной службы или обманутого  супруга.  ‚  свою  очередь,  ђабле
навел менЯ на ту мысль, что в качестве  борьбы  с  промискуитетом  мужчины
должны носить газовые юбки, а женщины - кожаные штаны.
   € вот в один прекрасный день Я взЯл в нашей библиотеке томик лирических
стихотворений €оганна ‚ольфганга ѓете. Љак сейчас помню, это был  вторник,
4 октЯбрЯ; в тот день Я не пошел с малЯрами красить  в  подвале  стены,  в
результате  чего  лишилсЯ  творожного  коржика  на  десерт,  а  весь  день
провалЯлсЯ в своей постели, мусолЯ "Њариенбадскую элегию", которую  €оганн
‚ольфганг ѓете написал, уже будучи стариком, - немудрено, что в  среду  он
мне ЯвилсЯ.
   ‘лучилось это так... Ѓыло около двенадцати  часов  ночи,  когда  что-то
дернуло менЯ  вдруг,  точно  некто  невидимый  схватил  за  рукав  халата,
побудило поднЯтьсЯ с постели, сунуть ноги в домашние тапочки и  подойти  к
моему окну, - а обитаю Я, давайте заметим,  на  пЯтом  этаже,  с  которого
виден шпиль гостиницы "‹енинградскаЯ", что на площади ’рех  вокзалов.  ќто
замечание насущно по той причине, что, подойдЯ к моему окну, Я  увидел  за
ним лицо €оганна ‚ольфганга ѓете; оно было бледно подсвечено как-то снизу,
точно  к  подбородку  поднесли  едва  теплЯщуюсЯ  свечу,  глаза   смотрели
внимательно и сурово. …сли бы Я обитал на первом этаже, то,  наверное,  не
очень бы удивилсЯ (мало ли кто  у  нас  шатаетсЯ  по  ночам  из  любителей
заглЯдывать в окна, включаЯ  людей  известных),  но  мне  было  решительно
невдомек, каким образом ѓете умудрилсЯ воспарить до уровнЯ  пЯтого  этажа.
•отЯ  немцы  -  народ  изобретательный  и  коварный,  они   категорический
императив выдумали, на них не приходитсЯ удивлЯтьсЯ, как на промысл высшей
силы.
   € в ту среду, и во все  последующие  разы,  когда  мне  ЯвлЯлсЯ  €оганн
‚ольфганг ѓете, он был одет в темно-синий фрак с золотыми  пуговицами,  от
которого  здорово  припахивало  чем-то  затхлым:  то  ли  гробом,  то   ли
нафталином - не разберешь, на ногах у него были короткие панталоны,  белые
чулки и дамские лакированные туфли с  невероЯтно  большими  подагрическими
шишками с внутренней  стороны  стоп.  ‹ицо  у  него  было  необыкновенное:
сливовые глаза источали доброжелательность и тоску, из ушей росли  волосы,
а нос был предлинный, примерно в полторы  нормальных  величины,  и  оттого
создавалось  впечатление,  будто  он  не  совсем  человек   или   человек,
принадлежащий к какой-то четвертой расе. џ знал, что мой великий немец лет
на  семь  старше  Њоцарта,  но  выглЯдел  он  благообразным,  крепким  еще
стариком, подтЯнутым и отлично знающим себе цену.
   Ѓеседовали мы с ѓете бог весть на каком Языке,  вроде  бы  по-русски  и
вроде бы по-немецки, но при  этом  досконально  понимали  друг  друга,  не
оставлЯЯ места иносказаниЯм и темнотам. Џочему-то мне  с  первых  же  слов
стало  понЯтно,  что  ѓете  постоЯнно  путешествует   во   времени   и   в
пространстве, что он в курсе многих наших событий и обстоЯтельств, что ему
куда больше нравитсЯ посещать прошлое, нежели будущее, считаЯ от даты  его
кончины, что он ко всему потерЯл интерес и томитсЯ своей звездой.
   €так, в тот памЯтный вторник Я весь день провалЯлсЯ  в  своей  постели,
мусолЯ "Њариенбадскую элегию", которую €оганн ‚ольфганг ѓете  написал  уже
будучи стариком, - немудрено, что в среду он мне ЯвилсЯ.


   Ѓдение первое

   Ќу-с, отворил Я  окно,  и  ѓете,  на  одно  мгновение  расщепившись  на
квадратики, как на атомы, перешагнул через подоконник, будто через  порог.
Џервым делом он приЯтным движением оправил на себе фрак, затем  осмотрелсЯ
по сторонам и уселсЯ в мЯгкое кресло с овальным сальным пЯтном на спинке.
   - —то это вы читаете? - спросил мой великий немец и  указал  на  книгу,
которую  Я  все  еще  держал  в   руке,   заложив   указательным   пальцем
незаконченную страницу.
   -  „а  вас,  собственно,  и  читаю,  -  ответил  Я.  -   …сли   точнее,
"Њариенбадскую элегию", если честно - в двадцатый раз. ‚от читаю, читаю  и
все никак не могу понЯть: зачем вы ее, собственно, написали?
   - Ћтветить на  этот  вопрос  несложно.  џ  сочинил  мою  "Њариенбадскую
элегию"  длЯ  того,  чтобы  возможно  полно  отобразить  чувства   зрелого
человека, носителЯ субстанции любви, который покорен вечной юностью  мира.
‚ообще же художник работает длЯ того, чтобы  передать  непосвЯщенным  свое
чувство жизни во всех ее проЯвлениЯх - от глубоко интимных переживаний  до
социально-экономических  катастроф.  ’аким  образом,  поэта  делает  живое
ощущение   действительности   и   способность   выразить   это   ощущение.
‘ледовательно, чем дотошнее и полнее художник изобразит  действительность,
тем более он велик.
   - Ѓоюсь, что в этом случае, - сказал  Я,  -  не  было  бы  существенной
разницы между изЯщной словесностью  и  "комнатой  смеха",  где  так  любит
дурачитьсЯ наше простонародье. ’о есть, по-вашему, выходит, что литература
работает исходЯ из принципа зеркального отражениЯ, только немного вкривь и
немного вкось, сообразно степени живости ощущениЯ, но тогда, по мне,  грош
цена всемирной литературе, потому что квалифицированному читателю  подавай
не внешность вещей, а суть!
   - ‘транный вы человек...  -  снисходительно  сказал  ѓете.  -  „а  ведь
искусство существует не потому, что оно кому-нибудь нужно, а  потому,  что
оно существует. ‚от возьмите  два  кофейника:  один  покрытый  копотью,  а
другой начищенный заботливыми руками. ‚ закоптелом кофейнике вы не увидите
ничего, кроме вещи, необходимой в хозЯйстве, а в начищенном - все, что  ни
пожелаете, от собственного носа до небесных  светил.  ’ак  вот  литература
существует по той же причине, по какой существуют начищенные кофейники.
   - Џолагаю, что если бы литература представлЯла собой Явление, до  такой
отвлеченной степени довлеющее себе, то она ни в коем случае не сыграла  бы
в истории земной цивилизации столь грандиозной роли. ‚идимо, в том  все  и
дело, что изЯщнаЯ словесность испокон  веков  открывала  заинтересованному
человеку перспективы иного - Я подчеркиваю  это  прилагательное,  -  иного
материального и надматериального бытиЯ, в силу чего и была насущна.
   - ‚ы слишком высокого мнениЯ о человечестве, - весело  сказал  ѓете.  -
’ысЯчелетиЯми книги пользовались успехом только  потому,  что  нечем  было
заполнить унылые вечера. ’о же самое касаетсЯ музыки: великому композитору
дано слышать нескончаемую музыку мира и переносить ее  на  нотную  бумагу,
тем самым занимаЯ досуг отборной публики, а бродЯчий шарманщик  знай  себе
крутит  ручку  своего  Ящика,  увеселЯЯ  наших  немецких  дурней,  -  и  в
результате все довольны, но не более того. ‚прочем, мне бы очень  хотелось
разделить ваш оптимистический взглЯд на вещи, и в свЯзи с этим Я предлагаю
следующую аллегорию: душа поэта отражает сиЯние солнца в  кромешной  тьме,
как луна ночной порой сеет свой серебрЯный свет на крыши,  сады  и  пашни.
Љстати заметить, теориЯ отражениЯ световых лучей, или учение о  цветах,  -
это мой конек. ‚ам, случаем, не попадалось мое "“чение о цвете"?
   - ‘ожалею, - ответил Я.
   - „умаю, это самое дельное сочинение из  тех,  что  Я  оставил  немцам.
‚есьма поучительнаЯ книга, особенно  если  принЯть  во  внимание  пропасть
несообразностей, которые допустил €саак Ќьютон. Ќапример,  мои  наблюдениЯ
за изменением цвета снега дают богатую  пищу  длЯ  взыскательного  ума.  ‚
полдень, при наиболее Ярком солнце, на расстоЯнии восемнадцати -  двадцати
миль  снег  выглЯдит  желтым,  даже  красновато-желтым,  в  то  времЯ  как
бесснежнаЯ местность утопает в синеве. ќтот феномен не удивлЯет,  так  как
известно, что соответствующаЯ масса  промежуточной  мутной  среды  придает
белому снегу, отражающему  полуденное  солнце,  темно-желтый  оттенок,  но
решительно опровергает путаника Ќьютона, который утверждал,  будто  воздух
имеет свойство все окрашивать в синий цвет. …сли бы воздух сам по себе был
голубоватым, то снег на гигантском пространстве должен  был  бы  светитьсЯ
голубизной или хотЯ бы молочной голубизной,  но  не  отливать  желтым  или
красновато-желтым цветом...
   - •орошо, - сказал Я, - давайте  посмотрим  на  проблему  с  оптической
точки зрениЯ. …сли мы с  вами  договоримсЯ,  что  литература  не  способна
заинтересовать нас  перспективой  иной  материальной  или  надматериальной
жизни и посему  она  не  так  насущна,  как  инсулин  длЯ  шизофреников  и
страдающих диабетом или как водка длЯ  горьких  пьЯниц,  то  с  оптической
точки зрениЯ у нас получаетсЯ чепуха!.. €бо  у  каждого  человека  имеетсЯ
совершенный оптический аппарат - глаз, который способен воспринимать  свет
в кромешной тьме, то есть вопреки  этой  прозе  жизни,  и,  следовательно,
всЯкий непоэт есть тот же поэт, но только он не умеет писать стихи.
   - ‚ сущности, так оно и есть, - легко согласилсЯ ѓете. - €наче чего  бы
стоил венец ’вореньЯ!..
   - Ћднако давайте встанем на позицию  читателЯ,  -  предложил  Я.  -  Ќу
посудите сами, зачем ему тратить времЯ на  какой-нибудь  толстенный  роман
какого-нибудь почтенного романиста, который знаменит описаниЯми прекрасных
восходов солнца, если читатель сам тысЯчу раз наблюдал утреннюю  зарю,  но
только самостоЯтельно он ее не способен изобразить... Ќеужели  единственно
того ради, чтобы, закрыв  книгу,  провозгласить:  ты  поглЯди,  как  мужик
похоже описывает, ай да Џушкин, ай да сукин сын?
   - Љто такой Џушкин? - спросил мой великий немец, и глаза его  приобрели
внимательное выражение.
   - Љак?! - изумилсЯ Я. - ‚ы про Џушкина  не  слыхали?!  ‘транно,  ужасно
странно... “ нас существует предание, будто вы ему послали свое перо.
   - ќто, впрочем, не исключено, у менЯ было много корреспондентов,  а  уж
сколько Я своих перьев поразослал - это не сосчитать.
   - Џушкин - наш великий поэт и  прозаик,  даже  сначала  прозаик,  потом
поэт. „лЯ русской культуры он был тем  нее,  чем  вы  были  длЯ  немецкой,
только немного круче.
   ѓете сказал:
   - џ знаю только одного истинно великого прозаика  -  это  блистательный
‚альтер ‘котт. Ќо и он был не  без  греха:  например,  в  той  сцене,  где
Ђйвенго встречаетсЯ с королем  в  деревенской  харчевне,  ‘котт  в  цветах
описывает костюм августейшей особы, между тем отсутствие  мутной  среды  и
Яркий свет пламени  в  камине  непременно  должны  были  смазать  гамму  и
окрасить предметы в темно-оливковые тона...
   - ‘тало быть, с одной стороны, всЯкий  непоэт  есть  тот  же  поэт,  но
только он не умеет писать стихи, а  с  другой  стороны,  изобразительность
представлЯет собой генеральное направление всЯкой литературы, причем  этим
направлением ангажировано девЯть десЯтых всех писателей и поэтов. Ќет, это
прЯмо умора: сочинитель из кожи вон лезет, ночи  не  спит,  наживает  себе
Язвенную болезнь  и  все  длЯ  того,  чтобы  в  результате  кельнский  или
тамбовский обыватель сказал: похоже...
   - ‚се дело в том, - с каким-то сахарным выражением молвил ѓете,  -  что
произведениЯ изЯщной словесности вовсе  не  адресованы  большинству,  даже
читающему большинству. €бо всех ухищрений и красот  этих  произведений  не
способен освоить ни ремесленник,  ни  политик,  ни  бюргер,  ни  филистер.
Љстати  заметить,  единственным  политиком,  который  что-то   понимал   в
литературе, был Ќаполеон. ‚о всЯком случае, когда мы с  ним  беседовали  в
ќрфурте в тысЯча восемьсот восьмом году,  он  высказал  довольно  глубокие
суждениЯ о моем "‚ертере". Ќо, Я думаю, это  случай  исключительный,  ведь
Ќаполеон был, в сущности, не человек, а монстр или, лучше сказать, стихиЯ.
Ќедаром остановить его не могла ни одна армиЯ мира, и  предел  вожделениЯм
сначала положили ледЯные  степи  ђоссии,  а  затем  непосредственно  перст
Ѓожий, указавший маршалу ѓруши гибельное направление в битве при ‚атерлоо.
„аже глЯдЯ на бюст этого великого человека, понимаешь, что он был  монстр.
Џравда, у менЯ бюст Ќаполеона  стоЯл  в  темном  углу  комнаты  и  поэтому
частенько приобретал фантастические черты.  …сли  посмотреть  на  него  со
стороны света, то  он  давал  все  градации  синевы,  от  молочно-голубого
оттенка до темно-лилового. Ђ если смотреть на бюст  против  света,  то  он
давал все  градации  желтизны.  ‡анЯтно,  что  при  свечном  освещении  он
переливалсЯ всем великолепием активных цветов вплоть до рубиново-красного.
ЋстаетсЯ только удивлЯтьсЯ  этому  филистеру  Ќьютону,  который  не  видел
простых вещей...
   - Њы с вами застрЯли на том, - строго напомнил Я,  -  что  произведениЯ
изЯщной словесности адресованы вовсе не читающему большинству.
   - Ќу да. ‘обственно говорЯ, полностью  исчерпать  произведение  изЯщной
словесности, принадлежащее перу одного писателЯ,  способен  только  другой
писатель. ’олько ему доступно все значение экспозиции, только он постигнет
внутреннюю гармонию целого, только он оценит архитектонику сложной фразы.
   - ’аким образом, писатели пишут длЯ писателей?..
   - ‚ общем, да. ђазве что гений увлекает  за  собой  стихию  литературы,
поднимает  ее  до  своего  уровнЯ  и  тем  самым   способствует   развитию
посредственности,         способствует         качественному         росту
увеселительно-демократической литературы, а она-то как  раз  обывателю  по
зубам.
   - †алкий жребий! - потухшим голосом сказал Я.
   - ‘овершенно с вами согласен. „а еще нужно принЯть в расчет, что даже и
гений способен на новое слово, на открытие только технического  характера,
но отнюдь не на новое слово по существу. € тем не менее как в  государстве
почти никто  не  хочет  просто  жить  и  радоватьсЯ  жизни,  а  все  хотЯт
управлЯть, так и  в  искусстве  почти  никто  не  хочет  наслаждатьсЯ  уже
созданным, а все стремЯтсЯ непременно  творить  свое.  —удаки!  ’ем  более
чудаки, что все, что следовало написать, было написано  еще  до  ђождества
•ристова. Ќедаром лучшее из сочиненного иллером - это его письма. Џравда,
гениальнаЯ литература может иметь еще историческое значение,  ибо  никакой
Њоммзен так достоверно не  передаст  дух  жизни  „ревнего  ђима,  как  его
передаст Џетроний. Ќо скажу откровенно: знай Я в  молодости,  сколь  много
прекрасного уже существует в течение столетий, Я не написал бы  ни  единой
строки и подыскал бы себе какое-нибудь другое занЯтие.
   - € тем не менее после вас были написаны сотни тысЯч толстенных книг.
   - Ќужно же чем-то заниматьсЯ людЯм с  воображением,  -  сказал  ѓете  и
сделал протЯжный выдох. - Ќо что верно, то верно: по крайней  мере,  после
ќразма литература - занЯтие бессмысленное и праздное, и мне трудно взЯть в
толк, что заставлЯет  одних  людей  писать,  а  других  читать.  •отЯ,  по
подсчетам иллера, драматических  положений  существует  около  сорока,  в
действительности сочинители из простаков  пишут  о  том,  что  жизнь  есть
жизнь, художники не без дарованиЯ настаивают на том, что жизнь  прекрасна,
а гении вещают:  жизнь  прекрасна,  но  жить  нельзЯ.  Џолагаю,  что  если
действие пьесы можно сформулировать одной фразой, то и занавеса не следует
поднимать.
   - ‘ледовательно, - сказал Я, - дело  обстоит  так:  тысЯчелетиЯми  одни
люди на свой лад эксплуатируют тему "жизнь прекрасна, но жить  нельзЯ",  а
другие люди тысЯчелетиЯми читают про то,  что  жизнь  прекрасна,  но  жить
нельзЯ. ќто что же у нас тогда получаетсЯ?..
   - ЏолучаетсЯ, в сущности, ерунда. Џосему не исключено, что сочинением и
чтением книг занимаютсЯ люди не совсем нормальные, то есть нормальные,  но
не  очень,  у  которых  в  крови  недостает  какого-то  ценного  элемента.
‚ероЯтно, тем  и  другим  достаточно  было  бы  простого  общениЯ,  доброй
застольной беседы, недаром говорЯт, что „идро гораздо  лучше  рассказывал,
чем писал.
   - Ќо, с другой стороны, - сказал  Я,  -  трудно  отрицать,  что  каждый
серьезный писатель несет с собой что-то новое, хотЯ бы невиданный характер
или свежий поворот темы. џ уже не говорю про выдуманные миры.
   - Џолноте, сударь! - весело сказал ѓете. -  ‚от  если  бы  какой-нибудь
писатель новый знак препинаниЯ выдумал, тогда бы Я еще  призадумалсЯ,  ибо
тут дело попахивает наукой. ‚едь  только  наука  открывает  новое  знание,
причем главным образом потому, что учеными движет  объективнаЯ  причина  -
свЯщенное любопытство, а литература может быть нова и неповторима только в
той степени, в какой ново и  неповторимо  у  каждого  человека  расстоЯние
между верхней губой и носом, поскольку каждый  писатель  воспроизводит  не
объективное, а себЯ. “ж на что велик ‚альтер ‘котт, а и этот на поверку не
более, чем прозаическое пособие по експиру. ‚от, к слову сказать,  был  у
нас в ‚еймаре булочник,  который  по  субботам  выпекал  хлеб  размером  с
тележное колесо, - по вкусу тот же самый хлеб, но только булка размером  с
тележное колесо. ’ак  вот  между  поэтом-новатором  и  этим  булочником  Я
существенной разницы не нахожу. ђазве что поэт сочинЯет от страха  смерти,
а впрочем, и булка размером с тележное  колесо  -  это  тоже  своего  рода
протест против бренности нашей жизни. Џозвольте предложить  вам  еще  одну
аллегорию: значит ли, что на небе всЯкий  раз  поЯвлЯетсЯ  новое  светило,
когда  под  разным  углом  зрениЯ  воды  моего  €льма  окрашиваютсЯ  то  в
желто-серое, то в маренго с Янтарем, то в глубокую синеву...
   - ‘транно,  -  прервал  Я  моего  великого  немца,  -  вроде  бы  Я  не
сумасшедший и не круглый дурак, а между тем днЯ не живу без книги.
   - ‘ейчас видно, что вы воспитывались не при дворе.
   - ќто вы к чему?
   - Љ тому, что вы менЯ все времЯ  перебиваете,  хотЯ  Я  вас  старше  на
двести лет.
   - Ќу, извините...
   - ‘ удовольствием принимаю ваши извинениЯ.
   - ђазрешите мне продолжить, уж коли воспитывалсЯ  Я  и  правда  не  при
дворе. …сли Я как читатель есть в некотором  роде  преемник  писателЯ,  то
значит ли это, что Я понапрасну терЯю времЯ?
   ѓете сказал:
   - џ вовсе не настаиваю  на  том,  что  писать  и  читать  суть  занЯтиЯ
вредные. џ веду к тому, что  круг  эстетических  и  нравственных  понЯтий,
необходимых длЯ человека, настолько узок, а сами эти понЯтиЯ так  давно  и
накрепко внедрены в нас Ѓогом, что, в общем, можно и не  читать.  €ов  вон
вовсе ничего не читал, а был прекрасным человеком, и наш прародитель  Ђдам
каталсЯ как сыр в масле, пока не покусилсЯ на избыточное знание о добре  и
зле. Ќо художественное творчество - это особь статьЯ. € пчела созидает,  и
бобер  мастерит,  но   способность   и   страсть   к   творению   как   бы
действительности и как бы живых людей есть, по всей вероЯтности, аномалиЯ,
так как эта способность и эта страсть выходЯт за рамки  той  программы,  в
соответствии с которой существует и развиваетсЯ все  живое.  ‚ы  согласны,
что в биологическом отношении человек нисколько не совершеннее лошади?
   - Ќу согласен.
   - Њежду тем это нормально, когда лошадь возит  воду,  и  это  аномалиЯ,
когда она сочинЯет теологические трактаты.
   - Џо-вашему, выходит, - с некоторой обидой в голосе  сказал  Я,  -  что
норма - это когда человек пашет, жнет, ест, пьет, рожает детей  и  умирает
от скарлатины.
   - ’ак оно, скорее всего, и есть. €стина в  том,  что  человеком  должно
быть в меру, если ты хочешь дожить до седых волос. …сли же  ты  берешь  на
себЯ дерзость  творениЯ  -  жди  беды.  Ќу  чем  были,  скажем,  войны  до
изобретениЯ доменных печей? Ѓанальными потасовками вроде тех, что мы можем
наблюдать по субботам возле  портерных  заведений.  €  вот  попомните  мое
слово: дар творениЯ доведет человека до катастрофы...
   - ‘тало быть, чтение побоку? - сказал Я.
   - ќто хозЯин - барин.
   Ќа какое-то времЯ мы замолчали, каждый думаЯ о  своем.  ‚друг  заиграло
радио  у  соседа  -   следовательно,   исполнилось   шесть   утра.   Џосле
государственного   гимна   передавали   последние   известиЯ:    алжирские
фундаменталисты требовали от президента ирака, чтобы тот принЯл  ислам  и
повелел парижанкам носить чадру. ѓете спросил:
   - Љто это разговаривает за стеной?
   - ђадио, - сказал Я.
   - Ђх да... радио!.. ‚от видите: вы додумались до  говорЯщих  устройств,
изобрели множество других хитрых приспособлений, а между тем манеры у  вас
дурные, как у  франкфуртских  скорнЯков  середины  семнадцатого  столетиЯ,
поскольку вы, милостивый государь, все времЯ перебиваете старика.
   ‘ этими словами ѓете стал  таЯть,  таЯть,  и  через  считанные  секунды
проступило овальное сальное пЯтно на спинке кресла, которое он только  что
занимал.


   Ћколо восьми часов утра ко мне зашел сосед  ‚олосков,  уселсЯ  на  край
моей постели и закурил. џ у него спросил:
   - —то у нас сегоднЯ в программе днЯ?
   - ‚одопровод в подвале будем чинить. Ѓольше вроде бы ничего.
   - —то-то наш Љрасулин раздухарилсЯ...
   - …го тоже можно понЯть: начальство-то нажимает, потому что  есть-пить,
колотьсЯ, на прачечную, туда-сюда - от этого не уйдешь.
   џ повернулсЯ на другой бок и  впилсЯ  глазами  в  стену.  —увство  было
такое, точно у менЯ отнЯли что-то насущное, без чего нельзЯ жить, как  без
зубной щетки и табаку. "Ђх да! - сообразил Я. - ќто  с  чтением  покончено
безвозвратно и навсегда". Њне действительно было Ясно, что Я уже ни за что
не смогу читать без того, чтобы не чувствовать себЯ  дураком,  который  по
бесхарактерности  покорЯетсЯ  шарлатану  гипнотизеру  или  по  легкомыслию
подыгрывает в какую-нибудь нехитрую игру вроде детского домино.
   - ’ы с кем это трепалсЯ всю ночь? - спросил менЯ ‚олосков.
   - „а так... заходил один товарищ обменЯтьсЯ впечатлениЯми, а что?
   - „а ничего. ќто Я к  тому,  что  сам  до  трех  часов  ночи  спорил  с
Љрасулиным на предмет Љуликовской битвы. Џоскольку Љрасулин дурак, да  еще
отравленный патриотическими настроениЯми, то он, конечно,  стоЯл  на  том,
что ЉуликовскаЯ битва - величайшее событие  в  нашей  истории,  показавшее
всему миру несокрушимую мощь русского человека. џ же,  со  своей  стороны,
доказывал ему то, что куликовскаЯ авантюра, организованнаЯ кнЯзем „митрием
€вановичем и ‘ергием ђадонежским, была именно  авантюрой!  Ќу  как  же  не
авантюра, если всех сил в стране хватило только на  то,  чтобы  разгромить
армию какого-то темного темника ЊамаЯ, если через два года  кнЯзю  „митрию
пришлось позорно бежать из Њосквы, оставив ее на  разграбление  ’охтамышу,
если татарское иго длилось еще сто лет, наконец, если наша зависимость  от
Ћрды была чисто номинальной, как зависимость Ђрмении от римского сената, и
мы тихо-мирно существовали под сенью ордынского бунчука. •улиган был  этот
кнЯзь „митрий, безответственный  и  честолюбивый  мальчишка,  а  вовсе  не
национальный герой, каким его рисуют Љарамзин, ‘оловьев, Љлючевский и  наш
идиот Љрасулин!..
   џ спросил:
   - Џослушай, ‚олосков, ты давно не мылсЯ?
   - „а, наверно, недели с две.
   - ’о-то и оно! - сказал Я и принЯлсЯ одеватьсЯ.


   Ѓдение второе

   ‚ четверг ѓете ЯвилсЯ мне самым обыкновенным способом  -  через  дверь.
Ћколо полуночи кто-то ко мне  настойчиво  постучал,  Я  подумал,  что  это
наконец ЯвилсЯ сантехник чинить подтекавший кран, но, отперев дверь (она у
менЯ запираетсЯ на самодельный крючок из стали), увидел  на  пороге  моего
великого немца и обрадовалсЯ, как дитЯ, хотЯ  накануне  он  и  лишил  менЯ
счастьЯ чтениЯ, а впрочем, оно всегда действовало  на  менЯ  расслаблЯюще,
нездорово. ѓете вошел, приЯтным движением оправил на себе фрак и уселсЯ  в
кресло. ‡атем сказал:
   - €так, молодой человек, на чем мы с вами остановились?
   - Њы остановились на том, что технические новинки и дурные манеры - это
знамение наших дней. ‚идимо, вы хотели сказать, что в  ваше  времЯ  манеры
были на высоте.
   - Њое времЯ было благодатно тем, что всЯк  сверчок  знал  свой  шесток.
€наче  говорЯ,  в  мое  времЯ  у  людей  не  было   комплекса   социальной
неполноценности и посему большой редкостью были  смуты.  ЉультурнаЯ  часть
общества мыслила и предавалась прекрасному, а некультурнаЯ часть  добывала
хлеб насущный в поте лица своего и шастала по шинкам.  ‚прочем,  у  нас  в
‚еймаре на десЯть тысЯч поэтов приходилось несколько горожан.
   - Џозвольте! - воскликнул Я. -  Ђ  ”ранцузскаЯ  революциЯ,  от  которой
пошел весь этот базар-вокзал?! Ђ Ќаполеон Ѓонапарт,  окультуренный  Ђттила
восемнадцатого столетиЯ?! Ђ псих ‡анд, зарезавший Љоцебу?!
   - Ќу, положим, ”ранцузскаЯ революциЯ - это эксцесс,  от  которого  было
гораздо больше шума, чем социальных новелл. € трех лет не  прошло  со  днЯ
взЯтиЯ Ѓастилии, как всем, и французам в первую очередь, стало  Ясно,  что
революциЯ  -  "вещь  в  себе",  что  она  разгораетсЯ,  потому   что   она
разгораетсЯ, и затухает, потому что она затухает, что  никакой  Њирабо  не
может помешать производить детей известным образом,  что  Љонвент  сам  по
себе, а хозЯйство само по себе и пересечение их силовых линий  может  дать
только трагический результат.
   - ‡а такие слова, - сказал Я, - году этак в  тысЯча  семьсот  девЯносто
втором вы бы в качестве врага народа точно угодили на эшафот.
   - ђазумеетсЯ, Я  не  могу  назвать  себЯ  другом  революционной  черни,
котораЯ, под вывеской общественного блага, пускаетсЯ поджигать, грабить  и
убивать, ибо это невозможно, чтобы из-за  любви  к  детЯм  люди  пускались
поджигать, грабить и убивать. ќтим дикарЯм Я, конечно, не  друг,  так  же,
как  не  друг  какому-нибудь   ‹юдовику   ЏЯтнадцатому,   в   отличие   от
беспринципного честолюбца Ќьютона, который ЯкшалсЯ с британской знатью.  џ
ненавижу всЯкий насильственный переворот,  ибо  он  разрушает  столько  же
хорошего, сколько и созидает. Ќенавижу тех, кто его совершает, равно как и
тех, кто его вызывает. џ  радуюсь  любому  улучшению,  которое  нам  сулит
будущее, но моЯ душа не принимает ничего насильственного, скачкообразного,
ибо  оно  противно  природе.  џ  друг  растений.  џ   люблю   розу,   этот
совершеннейший из цветов, которыми дарит нас немецкаЯ  природа,  но  Я  не
такой дурак, чтобы ожидать цветениЯ  розовых  кустов  в  конце  апрелЯ.  џ
доволен,  когда  вижу  первые  зеленые  листочки,  доволен,  когда  в  мае
поЯвлЯютсЯ бутоны, и счастлив, когда  июнь  дарит  мне  розу  во  всей  ее
красоте и благоухании.
   - ‚ ђоссии, - сказал Я, - году этак в тысЯча девЯтьсот восемнадцатом вы
бы тоже угодили, фигурально выражаЯсь, на эшафот. €з чего Я, между прочим,
делаю вывод, что историЯ имеет свои  константы,  а  человеческое  общество
врЯд ли движетсЯ вперед, но, скорее всего, зигзагами или,  лучше  сказать,
галсами и поэтому как-то вбок. ‚ероЯтно, минувшее - плохой учитель, а люди
- плохие ученики, если из столетиЯ в столетие вершитсЯ примерно одно и  то
же.
   - ‘овершенно с вами согласен! - воскликнул ѓете.  -  Ѓолее  того:  знаЯ
человеческие повадки, нетрудно угадать, что случитсЯ  в  ближайшие  десЯть
лет. Љ примеру, Я написал своего  "ќгмонта"  в  тысЯча  семьсот  семьдесЯт
пЯтом году, во всем придерживаЯсь закономерностей истории  и  стремЯсь  ко
всей возможной правдивости. € что же?..  „есЯть  лет  спустЯ,  находЯсь  в
ђиме, Я узнаю из газет, что революционные сцены, воссозданные в "ќгмонте",
до последней подробности повторились во времЯ смЯтениЯ в Ќидерландах!.. €з
этого Я заключил еще за четыре года  до  ”ранцузской  революции,  что  мир
неизменен по своей сути и  все  на  свете  можно  предугадать.  џ,  кстати
сказать,  видный  прорицатель,  Я  с  точностью  до  одного  часа   угадал
землетрЯсение в Њессине,  о  котором  газеты  сообщили  только  через  две
недели. џ за пЯтьдесЯт лет предсказал, что будет построен Џанамский  канал
и что его приберут к рукам канальи американцы.
   - Љстати, о Џанаме, - заметил Я. - …ще при вашей земной  жизни  родилсЯ
один злостный немец, который предсказал, что со  временем  городские  низы
повсюду захватЯт власть и учинЯт  строй  всеобщего  благоденствиЯ.  —то  и
произошло в ђоссии в начале следующего столетиЯ. ќтот ваш немец только  не
угадал, в какую "панаму" выродитсЯ предприЯтие, да еще в  "панаму",  сверх
всЯкой меры замешанную на крови. Љакое  легкомыслие,  ей-богу,  вы  только
подумайте: миллионы убитых,  замученных,  обездоленных  того  ради,  чтобы
суббота наступила сразу после понедельника и,  таким  образом,  исполнилсЯ
завет мертвого немецкого евреЯ,  который  и  ђоссию  презирал,  и  русских
терпеть не мог! € ведь это чисто вавилонское действо  развернулось  не  во
втором веке новой эры, где, собственно, и место этой  фантасмагории,  а  в
эпоху повсеместной радиофикации и  двигателей  внутреннего  сгораниЯ,  сто
пЯтьдесЯт лет спустЯ после того,  как  высказались  „идро,  ‚ольтер,  ваша
милость, как ‹афатер объЯвил, что смысл жизни заключаетсЯ в  самой  жизни,
как опростоволосилась ”ранцузскаЯ революциЯ, когда люди давно  позабыли  о
проскрипционных списках, пытках,  публичных  казнЯх  и  предсказателЯх  по
кишкам! ‚ы знаете: просто скучно жить, потому что  все  наперед  известно.
ђаботЯги будут по-прежнему гнуть спины, а дураки по-прежнему править  бал.
‚ообще Я никак не могу понЯть, почему люди уповают на будущее,  ожидаЯ  от
него только лучшего, в то времЯ как, может быть, от  него  именно  худшего
следует ожидать?! € даже при том условии, что технический прогресс  сулит,
так  сказать,  количественное  благоденствие,  как  в  случае  с  радио  и
телевидением, да ведь в том-то все и дело, что радио и телевидению место в
раннем средневековье, когда простонародье обожало  Ярмарочные  клоунады  и
никто не умел читать! ’ем не менее люди с  детским  упорством  ожидают  от
грЯдущего только блага,  хотЯ  каждаЯ  бабка  скажет,  что,  если  рассвет
багрЯн, не приходитсЯ рассчитывать на ведренную погоду.
   - „ело в том, - заговорил,  оживившись,  ѓете,  -  что  в  определенной
воздушной среде багрЯный цвет способен давать отсветы, близкие  к  синеве.
Ќапример, если зажечь свечу и поставить ее на лист белой бумаги,  а  рЯдом
поместить палочку, так  чтобы  огонек  свечи  отбрасывал  тень  от  нее  в
направлении  дневного  света,  то  с  одной  стороны  палочки   образуетсЯ
синевато-желтаЯ тень,  а  с  другой  -  чистаЯ  синева.  ЋбъЯснение  этого
феномена вам знать ни к чему, оно слишком глупо, достаточно  и  того,  что
опыт показывает: минорный свет способен давать мажорный отсвет, равно  как
гнусное настоЯщее может подразумевать приЯтную перспективу.
   - ‘омневаюсь, чтобы в нашем случае  имело  смысл  опиратьсЯ  на  законы
физики, - сказал Я.  -  ’ут,  скорее,  работают  законы  самой  забубенной
метафизики, о которых мы имеем самое смутное представление  и  на  которых
свихнулсЯ сам €саак Ќьютон.
   - Ћ да! - горЯчо согласилсЯ ѓете. - ќтот человек несмотрЯ на то, что он
кое-что сделал длЯ науки, большой был свЯтоша и обскурант!
   џ продолжал:
   - ‚о всЯком случае, война за испанское наследство - это так  же  глупо,
как финскаЯ кампаниЯ, проиграннаЯ ‘талиным, а  террор  ђобеспьера  так  же
нецелесообразен, как освоение целины. € хотЯ по логике вещей мы  вроде  бы
имеем все основаниЯ чаЯть в будущем развитиЯ нравственности и прогресса  в
общественных отношениЯх, на деле в лучшем случае ничего не менЯетсЯ,  а  в
худшем  -  налицо  деградациЯ  и  упадок.  Ќу  как  вам   это   покажетсЯ:
человечество преодолело природно непреодолимую силу - земное тЯготение,  а
люди по-прежнему отрезают друг у друга головы и выкалывают глаза.  Џравда,
в  старину  этих  дикостей  не  стеснЯлись,  и,  следовательно,   прогресс
заключаетсЯ только в том, что со времен Љалигулы поЯвилась  масса  щадЯщих
формулировок. ‚от и всЯ разница: нынешний  мир  ужасаетсЯ  страшным  своим
делам, а давешний мир, в общем, не ужасалсЯ.
   - Ђ может быть, - предположил ѓете, - вопрос отношениЯ  и  есть  вопрос
общественного прогресса?.. ќто ли не Явный прибыток нравственного чувства,
если в свое  времЯ  французы  не  постеснЯлись  гласно  судить  и  осудить
Ћрлеанскую  „еву,  а  в  мое  времЯ  длЯ  вторжений   выдумывались   почти
гуманистические причины?
   - †ивучи среди людей, невольно приходишь к  убеждению,  что  у  них  не
может быть ничего такого, чего вовсе не может быть.  „а  вот  только  даже
дикие амазонцы не  оправлЯютсЯ  у  очага  и  прикрывают  срам  трЯпочками,
которые они неизвестно где и берут. Ђ правда: где они их берут?
   - Џочем Я знаю, - с неудовольствием сказал ѓете. - ‚от  про  башкирский
лук Я вам могу рассказать абсолютно все.
   - Ќу так вот: если даже  амазонские  дикари  стеснЯютсЯ  оправлЯтьсЯ  у
очага и прикрывают срам трЯпочками, которые они  неведомо  где  берут,  то
можно ли говорить об эволюции отношениЯ, каковую вы трактуете как прибыток
нравственного богатства... „обавлю, что во времена моей юности публику еще
коробила матернаЯ брань, а теперь она  -  молодежный  сленг.  ‚прочем,  не
исключено, что в будущем столетии публику вновь  будет  коробить  матернаЯ
брань, но зато войдут в обыкновение дуэли и кулачные бои  на  Њоскве-реке.
’ем более не  исключено,  что  вообще  развитие  социального  самочувствиЯ
опираетсЯ на какие-то постоЯнные величины. Ќапример, с тех пор как ведетсЯ
криминальнаЯ статистика, нам известно,  что  существует  почти  неизменное
соотношение между численностью населениЯ и количеством преступлений.
   - ’ут нечего  возразить,  -  с  горечью  в  голосе  сказал  ѓете.  -  ‚
подавленном расположении духа мне иной раз кажетсЯ, что наш мир уже созрел
длЯ ‘трашного суда. Ђ зло все растет от поколениЯ к поколению. Њало  того,
что  на  нас  ложатсЯ  грехи  наших  предков,  мы  еще  передаем  потомкам
наследственные  пороки,   отЯгченные   нашими   собственными.   Ћднако   в
человеческой природе заложены чудодейственные силы, и когда мы уже никаких
радужных надежд не питаем, оказываетсЯ, что она  припасла  длЯ  нас  нечто
очень  благоприЯтное.  “мнее,  интереснее,  осмотрительнее   человечество,
пожалуй, станет, но не счастливее и не лучше. Џоэтому-то Я и опасаюсь, что
наступит времЯ, когда человечество  перестанет  радовать  ѓоспода,  и  …му
придетсЯ все разрушить и сотворить мир заново. џ уверен, что дело  идет  к
тому и что в отдаленном будущем уже намечен день и  час  наступлениЯ  этой
обновленной эпохи. Ќо времени у нас, конечно, хватит, пройдут еще тысЯчи и
тысЯчи лет, прежде чем мы  перестанем  наслаждатьсЯ  этой  доброй,  старой
планетой.
   - Ќе сомневаюсь, - с ехидцей в  голосе  сказал  Я.  -  …сть  еще  времЯ
надурачитьсЯ  всласть,  учинить  шестнадцать  мировых  войн  и  сорок  две
социалистические  революции,  окончательно  отравить  атмосферу,   покрыть
асфальтом альпийские луга, изжить остатки культуры и запродатьсЯ в рабство
техническому прогрессу, прежде чем лопнет долготерпение ѓосподнее и четыре
всадника скажут "н-но!". Ќо Я сильно сомневаюсь в  том,  что  со  временем
человечество станет  осмотрительнее  и  умнее,  в  каковом  сомнении  менЯ
укреплЯет наш треклЯтый  двадцатый  век.  Ќу  кто  из  просвещенных  детей
прошлого, изЯщного столетиЯ мог подумать, что следующее столетие беременно
страшным, всепожирающим оружием,  способным  за  десЯть  минут  уничтожить
жизнь на нашей "доброй, старой планете"? Љому могло прийти в  голову,  что
двадцатый  век  даст  несколько  диких  деспотий,  неслыханных  со  времен
Ђшшурбанипала? Ќаконец, трудно было предположить, что наследники ѓегелЯ  и
’олстого будут вечера  напролет  таращитьсЯ  в  дырку,  через  которую  им
показывают голые задницы и дурацкие викторины... € ведь это  действительно
странно, даже загадочно, даже непостижимо. ’о  есть  непостижимо,  в  силу
каких чудесных причин наша цивилизациЯ, набрав скорость, не  понеслась  во
весь дух навстречу прекрасному будущему, а рухнула под откос.
   - ’ут, собственно, нечему удивлЯтьсЯ, - наставительно  сказал  ѓете,  -
ибо это не первый срыв в истории человечества. Ќедели  две  тому  назад  Я
беседовал с одним константинопольским  протосевастом,  который  на  досуге
изучал историю ђима. ’ак вот этот почтенный чиновник поведал  мне  о  том,
что во времена Ћктавиана Ђвгуста древние римлЯне со днЯ  на  день  ожидали
пришествиЯ царства ‘атурна - так они называли ‡олотой век;  и  ни  в  одну
древнеримскую голову не закралось подозрение, что дело кончитсЯ  бандитами
Ђлариха  и  тысЯчелетним  мраком   обскурантизма.   Ћднако   средневековью
наследовало ‚озрождение с его драгоценными  творениЯми  во  всех  областЯх
культуры. €з этого мы можем заключить, что  человечество  и  впредь  будет
знать взлеты и падениЯ, в сущности, ни  на  шаг  не  продвигаЯсь  по  пути
интеллектуального, духовного и нравственного прогресса.
   - ’о-то и оно, - согласилсЯ Я.  -  ’аким  образом,  на  оптимистических
прогнозах относительно общественно-политического прогресса мы можем  смело
поставить крест. ЋстаетсЯ уповать на то... на то... а ведь, в общем-то, не
на что уповать. Љак было, так и будет, и ничего-то не поЯвитсЯ нового  под
луной,  о  чем  еще  в  ветхозаветные  времена  твердил   великий   старец
…кклезиаст. ’ем более обидно, что даже такие гении, как Ђнтон —ехов,  были
абсолютно уверены: через сто лет все люди будут братолюбивы,  счастливы  и
деЯтельны во благо. ‚от воскресить  бы  Ђнтона  Џавловича  образца  тысЯча
восемьсот восемьдесЯт пЯтого  да  дать  ему  одним  глазком  поглЯдеть  на
житье-бытье его соотечественников в тысЯча девЯтьсот девЯносто пЯтом году,
с  нищими  старухами  на   каждом   шагу,   с   перестрелками   в   центре
Џервопрестольной, - то-то он сгорел бы, наверное, со стыда!
   - ‚ сущности, - сказал ѓете, - мрачный или, напротив, светлый взглЯд на
будущее человечества - это не более чем  жанры  литературы.  ђавно  как  и
взглЯд  на   прошлое   человечества.   ‚еликий   ‚альтер   ‘котт   заметно
идеализировал  рыцарскую  эпоху,  но  магиЯ  его  гениЯ  такова,  что   мы
воспринимаем изображенные им  картины  как  действительность,  канувшую  в
минувшем. ‚ообще объективность необходима в науке, где без нее шагу нельзЯ
ступить, а  в  искусстве  объективность  излишнЯ,  даже  вредна,  ибо  она
противоречит  самому  принципу  художественного  творчества.  Џриведу  вам
пример из оптики. ‚ долине, тЯнущейсЯ до •етшбурга, по ту  сторону  €льма,
есть гора, котораЯ всегда кажетсЯ синей в тумане, поднимающемсЯ над рекой.
Ќо если взглЯнуть на гору в подзорную трубу,  синева  поблекнет.  ‚от  вам
пример того, какую роль,  даже  в  отношении  самого  объективного  цвета,
играет субъект. ‘лабое зрение усиливает муть, острое же разгонЯет ее  или,
по крайней мере, проЯснЯет, но в том-то все и дело, что гора тут же терЯет
цвет...
   - Ђ ведь, согласитесь, - сказал Я, - все-таки хочетсЯ верить в будущее?
   - Ћхотно с вами соглашаюсь, - ответил ѓете.
   - Ќо это глупо, - сказал Я.
   - ѓлупо, - поддакнул ѓете, как-то передернулсЯ и исчез.


   Ќекоторое времЯ Я думал о том, где  все-таки  амазонские  дикари  берут
свои трЯпочки длЯ прикрытиЯ срама (как известно, многие племена  полностью
отрезаны от цивилизованного мира, а ткацкого производства они не знают), и
эти размышлениЯ занимали менЯ приблизительно полчаса.  Џосле  Я  зашел  за
‚олосковым, и мы с ним отправились в подвал  латать  водопроводные  трубы,
так как накануне наша  бригада  не  уложилась  в  рабочий  день.  Џо  пути
‚олосков, помешавшийсЯ на отечественной истории, рассказывал  мне  о  том,
что последнее посажение на кол совершилось в ђоссии в 1721  году,  осудили
несчастного последыша по делу царевича ЂлексеЯ, и поскольку был он мужчина
тертый, его еще и тулупчиком прикрыли, чтобы он не умер от  переохлаждениЯ
организма.
   Ќаши уже все собрались в подвале - бедолаги сидели на  корточках  вдоль
стены и курили газетные самокрутки. ђазговор шел о  новом  издевательстве,
которое придумал подлец Љрасулин.
   - ...Ђ главное, ничего с ним не поделаешь, если ему дали над нами такую
власть.
   - “дивительно: вроде бы институциально нормальный  мужик,  не  псих,  а
воображение у него работает довольно литературно.
   - џ же вам говорил, что он  —ехова  начиталсЯ.  „айте  срок  -  он  еще
сочинит что-нибудь наподобие замка €ф.
   ‚олосков спросил:
   - —то опЯть выдумал этот змей?
   - ‡автра пойдем пустые бутылки собирать в ‘окольнический  парк.  Ђ  кто
понахальней,  будет  просить  милостыню  у  метро.  ’акой  кудесник   этот
Љрасулин, что перед ним меркнет народный вокабулЯр.
   - „а как же Я буду собирать милостыню, если на мне такой подозрительный
епендит?!
   - Ђ что такое епендит?
   - ќто одежда по-древнегречески.
   - Ђ как по-древнегречески будет сволочь?
   - ќто чисто русское понЯтие, - объЯснил ‚олосков,  -  в  других  Языках
аналогов  не  имеет.  ‘волочами  киевлЯне   прозвали   дружинников   кнЯзЯ
‚ладимира, которые сволакивали их насильно креститьсЯ в „непр.
   - Ђ по мне, хоть "вагонку" воровать, только  бы  Љрасулин  не  разогнал
нашу славную гоп-компанию.
   -  €  разгоню!  -  заорал  на  ходу  Љрасулин,  показавшийсЯ  в   конце
подвального коридора. - € разгоню, если вы будете  плохо  себЯ  вести!  Ќу
чего вы канючите, если все равно другого выхода у  нас  нет!  ‚ам  русским
Языком говорЯт: поскольку в стране развал, поскольку усилиЯми  чужеродного
элемента дело идет к нулю, включаЯ даже  такую  свЯтую  отрасль  народного
хозЯйства, как медицина, придетсЯ, товарищи, попотеть.
   ‡асим мы принЯлись за работу.  ‹ично  Я  щипал  паклю,  смачивал  ее  в
солидоле и передавал  ‚олоскову,  который  задумчиво  менЯл  фланцы,  и  в
результате Я до такой степени провонЯл солидолом, что когда ближе  к  ночи
мне снова ЯвилсЯ ѓете, он долго принюхивалсЯ, водЯ туда-сюда своим  видным
носом и соображаЯ, чем это так неприЯтно пахнет.


   Ѓдение третье

   ‚ ту пЯтницу Я проснулсЯ посреди ночи, пошел на кухню заварить  чай,  а
когда вернулсЯ, мой великий немец  уже  сидел  в  кресле  и  вертел  носом
туда-сюда. (‘ледует,  вероЯтно,  заметить,  что  кресло  это  Я  ухитрилсЯ
украсть из антикварного магазина, и как ни силились у менЯ переманить  эту
не совсем легитимную вещь, Я держу ее при себе.)
   - ‚се забываю у вас спросить, - сказал Я, усаживаЯсь на постели.  -  ‚ы
серьезно считаете ‚альтера ‘котта великим писателем своего времени?
   - Ќе только своего времени, - сказал  ѓете,  -  но  и  на  все  будущие
времена.
   - Ќе смею спорить, но, во всЯком случае, в мое  времЯ  ‚альтера  ‘котта
читают только дети и дураки. ‹ибо слава этого автора - ошибка периода, ибо
литература шагнула далеко вперед,  либо  вы  потому  восхвалЯете  ‚альтера
‘котта, что он был писатель слабый. —то касаетсЯ последнего пункта, то это
не удивительно, ибо даже  великий  ‹ев  ’олстой  считал  лучшим  писателем
своего времени какого-то ЏолЯкова, а експира терпеть не мог. Ћтносительно
второго пункта могу сказать,  что  только  пошлЯк  Ќиколай  Џервый  ставил
‚альтера ‘котта выше великого Џушкина, но с него взЯтки гладки,  поскольку
он был пошлЯк. Џо первому  пункту  с  прискорбием  объЯвлЯю,  что  великий
Ѓелинский считал †орж ‘анд светочем русской литературы.
   ѓете сказал:
   - ‚о всЯкой табели о рангах  ошибки  не  исключены.  Ќапример,  Ќьютона
называли гениальным ученым, а он сравнительно был простак. Џолагаю, что  и
вы преувеличиваете, называЯ великими всех ваших национальных писателей,  -
Я, по крайней мере, ни о ком из них не слыхал. Ќу кто таков хотЯ  бы  этот
самый Ѓелинский?
   - Ѓелинский - примерно шестнадцать с половиной ваших  ‹ессингов  вместе
взЯтых.
   - Ќу, если так, тогда он велик, как Ѓог.
   - ‚ы, пожалуйста, не смейтесь, ибо длЯ немцев ничего тут смешного  нет.
Џлакать немцам следует  в  свЯзи  с  этим  литературным  феноменом,  а  не
смеЯтьсЯ, если величие ‹ессинга приходитсЯ умалить с лишним в  шестнадцать
раз.  Ќе  спорю:  русскаЯ  литература  восемнадцатого  столетиЯ   уступает
немецкой по всем статьЯм, да и первое европеизированное произведение нашей
словесности "Ћда  на  взЯтие  •отина",  как  известно,  принадлежало  перу
лейпцигского  студента.  Ќо  литература  девЯтнадцатого   столетиЯ   нашей
российской фабрикации нейдет ни в какое сравнение с литературами Ђмерики и
…вропы. Ќе угодно ли пример? Њенее всего стремлюсь вас задеть, однако  вот
вам отрывок из вашего "”ауста", который написал наш великий Џушкин...
   € Я на памЯть прочитал моему великому немцу "‘цену из ”ауста", по  мере
возможного выделив голосом заключительные стихи:

   ”ауст:
   —то там белеет? говори.

   Њефистофель:
   Љорабль испанский трехмачтовый,
   Џристать в ѓолландию готовый:
   Ќа нем мерзавцев сотни три,
   „ве обезьЯны, бочки злата,
   „а груз богатый шоколата,
   „а моднаЯ болезнь: она
   Ќедавно к нам завезена.

   ”ауст:
   ‚се утопить.

   Њефистофель:
   ‘ейчас.

   ѓете  молчал.  Ћн  молчал,  наверное,  с   полминуты,   постукиваЯ   по
подлокотнику средним пальцем.
   џ сказал:
   - Ќужно сознатьсЯ, что Я переиначил по-своему предпоследний стих в арии
ЊефистофелЯ. “ Џушкина: "она недавно вам подарена".
   ѓете сказал:
   - Ћ, это ничего...
   џ сказал:
   - …сли не считать, что  по  этому  принципу  работает  всЯ  современнаЯ
литература. Ќынешние  писатели  только  знай  себе  буковки  переставлЯют,
поскольку им нечего  сказать  миру,  по  крайней  мере,  они  не  способны
предложить ничего нового в рассуждении литературного  вещества.  ‚ообще  Я
полагаю, что изЯщнаЯ словесность кончаетсЯ, постепенно сходит на нет, хотЯ
бы по той причине, что пишут все больше, а читают  все  меньше,  да  и  то
преимущественно чепуху. Џисателей же развелось как собак нерезаных, потому
что  при  настоЯщем  положении   вещей,   когда   нужно   только   буковки
переставлЯть, все пишут, кому не  лень.  ‚  сущности,  русскаЯ  литература
кончилась на Ѓунине, который закрыл рассказ, как закрывают  математические
разделы. Љстати спросить, вы не находите, что литература сродни науке?
   - € даже в значительной степени, - подтвердил ѓете.
   - Џоэтому, как и наука, литература прогрессирует или чахнет. Ќе  в  том
смысле, что она может изжить себЯ, как алхимиЯ,  или  что  она  становитсЯ
красочней либо жиже, а в том смысле, что  она  движетсЯ  от  наблюдениЯ  к
опыту, от опыта к теории и закону. Ќапример, литература  античности  почти
исключительно наблюдала над природой человека, литература  нового  времени
уже  ставила  опыты,  искусственно  вводЯ  персонажи  в  разные   реальные
положениЯ,  девЯтнадцатый  век  уже  умел  объЯснЯть  реакции,  в  которые
вступали   элементы   литературного   вещества,   а   русскаЯ   литература
девЯтнадцатого столетиЯ вообще работала отвлеченно, отправлЯЯсь от  теории
и  закона.  Џоследним,  и  посему  совершенным,   наблюдателем   в   нашей
словесности был Ђлександр Џушкин - мы и  тут  несколько  запоздали,  -  но
только наблюдателем  в  стиле  бога.  ѓоголь  уже  объЯснЯл  реакции,  так
сказать, на молекулЯрном уровне и вывел формулу  "‘кучно  на  этом  свете,
господа". Ќаконец, ”едор „остоевский Явил фантастический реализм.
   ѓете спросил:
   - Љак это прикажете понимать?
   џ сказал:
   - ќто вот как следует понимать: вообще кнЯзЯ Њышкина быть не может,  но
в принципе кнЯзь Њышкин обЯзан быть. ѓлавное достижение этой школы состоит
в том, что она  дала  неслыханное  качество  литературного  вещества.  ќто
вещество   у   „остоевского   довлеет   себе   и   отправлЯетсЯ   не    от
действительности,  а  от  законов  его  искусства,  причем  действительное
пристегиваетсЯ того ради, что все же  происходит  действие  не  на  Њарсе.
Љроме  того,  „остоевский  покончил  с  рассказом   как   единственным   и
универсальным  методом  литературы,  он  научилсЯ  извлекать   корень   из
действительности и выводить за знаком равенства  ту  или  иную  абсолютную
величину. Џозвольте аллегорию: всЯ литература до ”едора „остоевского - это
выращивание винограда из  декоративных  соображений,  а  „остоевский  стал
изготовлЯть из него вино, и все  потому,  что  ему  свойственно  некоторое
простодушие, граничащее с нахальством. Љогда все это понимаешь,  читать  и
правда невмоготу. ‚прочем, и то Ясно как божий день, что  по  сравнению  с
русской  литературой  девЯтнадцатого  столетиЯ   все   прочие   литературы
представлЯют  собой   астрономию   ЉлавдиЯ   ЏтолемеЯ   по   сравнению   с
гелиоцентрической истиной наших дней.
   - Ђ Я и не подозревал, что …вропа так отстала от ђоссии, - с  некоторым
сарказмом заметил ѓете.
   - ’ем не менее это факт. ‚от вы даже имени Џушкина  не  слыхали,  между
тем ваши стихи у нас каждаЯ губернскаЯ барышнЯ знала наизусть, а в  тысЯча
восемьсот двадцать шестом году  вас  избрали  почетным  членом  ђоссийской
академии.
   - Ћб этом Я и правда не подозревал.
   - Ђ все потому, что …вропа по-детски эгоистична, самодовольна и  ничего
не видит дальше своего носа. € вот спрашиваетсЯ: а  какие,  собственно,  у
нее на это  имеютсЯ  основаниЯ?!  “  нас  в  ђоссии  любой  старшеклассник
образованней вашего сенатора, русскаЯ женщина - существо  утонченное,  как
субъективный идеализм, культурный русак настолько человек будущего, что он
представлЯет собой категорию, непостижимую длЯ  …вропы.  ‚ы  же,  то  есть
представители романо-германской группы, - главным образом  взрослые  дети,
которые набивают карманы дрЯнью, с умным видом  беседуют  о  преимуществах
стирального порошка и любЯт песенки про собак. Ќемудрено, что в то  времЯ,
как в ђоссии  создавалась  литература  порЯдка  интегрального  исчислениЯ,
Ѓальзак дотошно описывал быт пройдох, „иккенс  оплакивал  свое  детство  и
творил анемичные сочинениЯ нелепейший из бессмертных ‚иктор ѓюго.
   - “ ‚иктора ѓюго, -  сказал  мой  великий  немец,  -  в  романе  "‘обор
Џарижской  Ѓогоматери"  есть  одна  ошибка,  непростительнаЯ  длЯ   такого
крупного художника. Љогда он описывает ночную столицу, заполненную толпами
горожан, то часто дает цвета. Њежду тем в темно-мутной среде и только  при
условии факельного освещениЯ различимо  лишь  сумрачно-желтое  и  глубокаЯ
синева.
   џ сказал:
   - ’олько в мое времЯ у европейцев поЯвились более или  менее  серьезные
писатели, вроде ЊарселЯ Џруста, да и те поди „остоевского  начитались.  €з
чего …вропа чванитсЯ - не пойму!
   - Џолагаю, - сказал ѓете, - русские сами виноваты  в  том,  что  …вропа
смотрит на  них  с  чувством  некоторого  превосходства,  вернее,  изредка
вспоминает о существовании ђоссии  с  чувством  некоторого  превосходства,
когда у  вас  случаетсЯ  очередной  скандал.  Џомню,  в  тысЯча  восемьсот
двадцать  четвертом  году  только  и  было  разговоров  в  ‚еймаре  что  о
наводнении в Џетербурге. Џричем  наша  публика  не  столько  соболезновала
несчастным, сколько изумлЯлась дикому  гению  Џетра  Џервого,  который  по
своей деспотической прихоти  построил  новую  столицу  посреди  местности,
вовсе непригодной длЯ существованиЯ человека. ќто тем более  странно,  что
русскому императору показывали дерево, на котором вода Ќевы оставила очень
высокую  отметину,  но  вместо  того,   чтобы   прислушатьсЯ   к   советам
осмотрительных людей, Џетр велел это дерево срубить, как  персидский  царь
„арий приказал выпороть Њраморное море. Ќе сомневаюсь в том, что  если  бы
”ридрих ‚еликий приказал построить новую столицу на Њазурских болотах, его
упрЯтали бы в сумасшедший дом, а в ђоссии все сошло донельзЯ гладко,  если
не принимать во внимание несколько тысЯч рабов, которые погибли от  голода
и болезней.
   - —то правда, то правда, - сказал Я, - с царЯми  нам  действительно  не
везло. “ вас ”ридрих ‚еликий вольнодумцев привечал, ваш герцог Љарл-Ђвгуст
все театры строил, а  у  нас,  в  то  времЯ  как  ‘пиноза  выдумывал  свое
богочеловечество, колдунов в нужниках топили, Џетр ‚еликий людей аптекарЯм
на вивисекцию отдавал, при императрице  …лизавете  аристократам  чуть  что
резали Языки, а уж в ‘ибирь угодить за какие-нибудь путевые заметки -  это
и поныне в повестке  днЯ.  Ќо  обратите  внимание:  беззаконие,  произвол,
предварительнаЯ цензура, а между тем русские знают французскую  литературу
лучше самих французов, - к чему бы это?..
   - ‚ероЯтнее всего, к тому, - предположил  ѓете,  -  что  русские  вечно
тщатсЯ  приобщитьсЯ  к  европейской  цивилизации,  ибо  биологически   они
принадлежат к европейской расе, и у них вечно ничего из этого не  выходит,
ибо они душою и разумом азиаты.
   џ сказал:
   - ‘огласен, в …вропе мы чужие, да ведь и  в  Ђзии  мы  чужие...  ‚ообще
ђоссиЯ не территориЯ, а планета.
   - ’ем хуже длЯ ђоссии.  …вропейцу,  длЯ  того  чтобы  чувствовать  себЯ
уверенно,  вовсе  не  обЯзательно  прочитать  всего  иллера,  и  даже  не
обЯзательно знать о его существовании, а  достаточно  досконально  владеть
своим ремеслом, которое обеспечивает ему хлеб  насущный  и  независимость,
чтить закон и по воскресеньЯм ходить к обедне. ‚ ђоссии же, насколько  мне
известно, законы не чтЯт, дела своего не  знают,  к  Ѓогу  относЯтсЯ  либо
излишне чувственно, либо непонЯтно враждебно,  и  поэтому  ради  душевного
спокойствиЯ  напропалую  читают  Ѓайрона   и   ѓюго.   ђусские   спасаютсЯ
начитанностью,  как  англичане  бытом,   французы   легкостью,   итальЯнцы
ребЯчеством,  немцы  обстоЯтельностью,  финны  водкой.  —то  же   касаетсЯ
цензуры, то Я даже в какой-то мере приветствую ограничение свободы печати,
хотЯ бы потому, что всЯкое стеснение окрылЯет дух. Ќичем  не  ограниченнаЯ
свобода  ведет  не  столько  к  обогащению  литературы,  как  к  духовному
господству  филистера  и  абсолютизации  вкуса  черни,  которой  по  нраву
шарманка и кукольные представлениЯ в роде Џульчинеллы.
   - џ тоже всегда считал, что цензурные притеснениЯ благотворно влиЯли на
нашу литературу, побуждаЯ ее развиватьсЯ внутрь, почему, кстати сказать, в
ней почти ничего нет о правах человека, а все больше речь идет о страдании
и душе. Ќо тогда тем более удивительно, что …вропа перед  нашей  культурой
отнюдь не ломает шапку.
   ѓете сказал:
   - „ело в том, что …вропа скорее привержена ценностЯм народной культуры,
нежели культуры элитного слоЯ общества, а народной культуры в ђоссии нет.
   - Џозвольте, как это нет?!  Ђ  частушки,  а  политические  анекдоты,  а
"хохлома"?!
   - џ прежде всего имею в виду ту иерархию ценностей, сообразно с которой
строитсЯ  существование  человека.  ‘кажем,  даже  в  самой   периферийной
немецкой  деревушке  крестьЯнские  дома  опрЯтны  и  красивы,  ест   немец
аккуратно приготовленную пищу при помощи вилки и ножа, еще  в  семнадцатом
столетии немец читал по утрам газеты, а по субботам отдыхал с приЯтелЯми в
кегельбане за кружкой пива. Ђ у вас?
   - Ђ у нас в квартире газ! - вспылил Я,  но,  впрочем,  немедленно  взЯл
себЯ в руки и продолжал. - ‚ периферийных деревушках ничего  этого  у  нас
нет. ЉакаЯ-нибудь дворнЯжка, которой хозЯин по  пьЯнке  отрубил  хвост,  -
это,  положим,  есть,  а  кегельбанов,  конечно,  нет.  ‡ато   у   русских
несравненно выше культура человеческого общениЯ, и вечера напролет  у  нас
не спорЯт о котировке ценных  бумаг  на  бирже.  ‚ообще  средний  немец  -
извините, это Я, кажетсЯ, повторЯюсь, -  средний  немец  по  сравнению  со
средним русским есть престарелый ребенок, которого и  огорчает  чепуха,  и
радует чепуха. Ќу как же он не ребенок,  если  он  может  жить  интересами
городского Ћбщества арбалетчиков и часами таращитьсЯ  на  театрализованные
шествиЯ, которые бывают по выходным!..
   - џ скажу больше, - добавил ѓете, - немцы такие болваны, что  во  времЯ
революции сорок восьмого года они прежде  всего  потребовали  от  властей,
чтобы в театрах простонародье допускалось в партер и бельэтаж!
   - Ђ у нас в девЯтнадцатом году собирались обучить эсперанто всю Љрасную
Ђрмию, чтобы революционные солдаты и матросы, которые  "Њы  на  горе  всем
буржуЯм Њировой пожар  раздуем",  могли  свободно  общатьсЯ  с  испанскими
пролетариЯми где-нибудь на берегу Ѓискайского залива и обращать их в  свою
религию. €з чего Я с прискорбием заключаю, что русские тоже большие  дети.
Ќу как же они не дети, если охотно дали  себЯ  обмануть  компании  мрачных
доброжелателей, обещавших через два-три года устроить рай!..
   ѓете сказал:
   - ’о-то  и  оно,  что  простонародье  везде  пребывает  в  перманентном
состоЯнии детства и только времЯ от времени впадает в стадию младенчества,
что случаетсЯ в периоды социально-политических потрЯсений, когда у черни в
очередной раз  зубки  режутсЯ,  когда  у  нее  поднимаетсЯ  температура  и
развиваетсЯ агрессивность. ‚ свою очередь, и культурные люди повсюду  одно
и то же, независимо от национального и расового самочувствиЯ,  по  крайней
мере, Я знаю немало немцев, с которыми можно вечер напролет проговорить  о
переселении душ, и как-то менЯ  посетили  двое  знатных  русских,  которые
полчаса молчали и смотрели на менЯ,  как  на  гиппопотама,  сбежавшего  из
зверинца.
   џ сказал:
   - Љ сожалению, культурные люди не делают погоды ни в  Ђвстралии,  ни  в
…вропе.
   ѓете сказал:
   - џ бы этого не сказал. ‚се зависит, как ни странно оно  покажетсЯ,  от
того, какое детство выдалось у  нашего  обывателЯ,  счастливое  или  злое.
Ќемцы сравнительно наивны  потому,  что  они  отбесились  еще  во  времена
ђеформации, что быт  немецкого  простонародьЯ  установилсЯ,  утрЯссЯ,  что
пришли в равновесие его возможности и запросы, и, в сущности, это  великое
достижение цивилизации, что немца и огорчает чепуха, и радует чепуха.  €бо
это означает, что он оставлЯет политикам делать  политику,  а  литераторам
делать  литературу.  ђусское  же  простонародье  безумствует  оттого,  что
общество еще пребывает в стадии броуновского движениЯ, что в нем  творитсЯ
бедлам, и люди еще не разобрались между  собой,  кому  следует  заниматьсЯ
политикой, а кому должно писать стихи. Џоэтому в  ђоссии  все  знают  все,
толкуют о высоких материЯх и ни одного  дела  не  доводЯт  до  логического
конца. Ђ ведь это  катастрофа,  когда  больше  одного  процента  населениЯ
страны толкует о высоких материЯх  и  меньше  одного  процента  следит  за
котировкой ценных бумаг на бирже, ибо это означает, повторЯю, что общество
находитсЯ в состоЯнии хаоса  и  беды.  …сли  бы  у  склонности  русских  к
отвлеченному умствованию  была  какаЯ-то  инаЯ  причина,  кроме  вздорного
характера и неспособности  к  последовательному  труду,  то  врЯд  ли  они
столетиЯми существовали бы в условиЯх деспотии. ‚от вы похвалЯетесь, что у
русских высока культура человеческого общениЯ, что они  знают  французскую
литературу  лучше  самих  французов,  что  у  вас   любой   старшеклассник
образованней нашего сенатора, но тогда ответьте, пожалуйста, почему  этими
небожителЯми испокон веков управлЯют людоеды и дураки?
   џ сказал:
   - Ђ потому, что русские в крайней степени самобытны, что какие бы то ни
было европейские институции им тесны...
   - Џожалуй что так, - согласилсЯ  ѓете,  -  особенно  если  к  категории
самобытного мы отнесем сиамских близнецов, бородатых  женщин  и  некоторые
особенности африканской кулинарии.
   - Ќо самобытны не в смысле избыточных качеств, вступающих друг с другом
в нескончаемые противоречиЯ, хотЯ и в этом смысле тоже, а  в  том  смысле,
что вот немцы проголосуют раз в  четыре  года  в  пользу  социалистов  или
христианских демократов и очень рады, а  русские  придут  к  избирательным
урнам и  отдадут  свои  голоса  первой  футбольной  лиге  или  кордебалету
Ѓольшого театра, и при этом совсем не рады.
   - Ќа такие саркастические выходки, -  сказал  ѓете,  -  англичане  были
способны только при €оанне Ѓезземельном, а немцы -  в  эпоху  ЉрестьЯнских
войн. €з этого Я делаю заключение, что русские не лучше и не хуже  немцев,
просто им как нации предстоит еще некоторый путь развитиЯ до  той  стадии,
когда о существовании иллера будет известно довольно узкому кругу лиц.
   - ќх, ваше превосходительство! -  с  горьким  выражением  сказал  Я.  -
Џоследнюю радость вы у менЯ отнимаете!
   - —то делать, что делать... - как бы в спешке ответил ѓете.
   Ћтветил и мгновенно исчез, точно картинка с телеэкрана.


   Њужики не соврали: в тот день мы действительно частью подбирали  пустые
бутылки в ‘окольническом парке, частью нищенствовали возле  метро,  в  том
месте, где начинаетсЯ рЯд ларьков. ‘ чего  Љрасулин  взЯл,  что  у  нас  с
‚олосковым имеютсЯ задатки к этому последнему занЯтию, - не пойму. (Љстати
замечу, что в лице моем, кажетсЯ, нет ничего, вызывающего сострадание  или
жалость, а в характере -  того  простодушиЯ,  граничащего  с  нахальством,
которое отличает гениальных писателей, страховых агентов и наглецов.)
   Џодавали нам редко,  исключительно  мелочью,  и  один  молодой  человек
вручил по ломтю краковской колбасы. Ќо вообще роль  городского  попрошайки
показалась мне занЯтной и даже острой, всего скорее по  той  причине,  что
это все-таки была роль, а кроме того, Я  был  все  времЯ  сосредоточен  на
лицах прохожей публики и  поневоле  заметил  то,  чего  раньше  как-то  не
замечал. €менно Я заметил, что лица у всех, на кого ни  поглЯди,  мрачные,
замученные, как бы спрЯтавшиесЯ в себЯ и словно бы томимые одной и той  же
тЯжелой мыслью.
   џ сказал:
   - €нтересно, о чем они все думают, ‚олосков?
   - Ђ Я почем знаю, - последовало в ответ.
   - ‚он идет  парень  в  бейсбольной  кепке,  и  такое  у  него,  заметь,
выражение на лице, точно он обмозговывает теорию относительности.  Ђ  ведь
врЯд ли его терзает  теориЯ  относительности,  скорее  всего  он,  подлец,
думает о том, как бы выманить у тещи антикварное канапе.
   - Џускай он лучше думает о канапе, целей будет.
   - ќто ты о чем?
   - Ћ том,  что  Я  в  течение  пЯтнадцати  лет  занималсЯ  отечественной
историей и в результате пришел к выводу, что  единственно  органичное  длЯ
русского человека государственное устройство - это реальный социализм,  на
чем, как ты понимаешь,  и  погорел.  ‘обственно,  само  понЯтие  "реальный
социализм" эти люди со ‘тарой площади похитили у менЯ,  только  вложили  в
него  превратное  содержание.  Џоэтому  на  практике   у   них   получилсЯ
подслащенный феодализм, а Я с ноЯбрЯ шестьдесЯт  девЯтого  года  формально
растворилсЯ в небытии.
   Ѓольше в тот день мы  с  ‚олосковым  не  говорили.  Ќекоторое  времЯ  Я
развлекал себЯ тем, что каждого потенциального милостивца рисовал у себЯ в
воображении усопшим, в гробу и с венчиком на челе, так  что  мне  в  конце
концов даже стало не по себе в  окружении  будущих  мертвецов.  ‡атем  мне
пришла  в  голову  очереднаЯ  дельнаЯ  мысль  насчет  вЯщего  обустройства
российской жизни: Я подумал, что если бы каждый гражданин, хотЯ бы по  два
часа в день, простаивал с протЯнутой рукой, это  было  бы  полезно  и  длЯ
кармана, и длЯ души.


   Ѓдение четвертое

   ‚ субботу вечером Я с нетерпеньем дожидалсЯ моего великого  немца,  так
как у менЯ возник к нему вопрос чрезвычайной важности, который Я почему-то
не удосужилсЯ задать прежде.  (џ  вообще  от  природы  несколько  туповат,
начитан, понЯтлив,  восприимчив  и  все-таки  туповат,  из  чего  Я  делаю
заключение, что в одно и то же времЯ можно  быть  сравнительно  умником  и
сравнительно дураком.) Ђ ѓете все не шел. “же замолчало радио  у  соседей,
уже со всех сторон до менЯ  доносилсЯ  храп,  когда  наконец  ѓете  пролез
сквозь стену, как пролезают  через  дырку  в  заборе,  приЯтным  движением
одернул на себе фрак, уселсЯ в кресло и дал знак рукой, что  ему  надо  бы
отдышатьсЯ.
   - €нда взопрел, - сказал он примерно через минуту, а Я подумал: "Ћткуда
он набираетсЯ этих слов?" Џо совокупности фактов Я  пришел  к  заключению,
что Я у ѓете  не  единственный  собеседник,  что,  может  быть,  он  ходит
поговорить не только куда-нибудь в район ’ишинского рынка, но и  удалЯетсЯ
во времена Њосквы стародавней, когда еще были в ходу эти реликтовые слова.
Ћдно было решительно непонЯтно: почему он ЯвлЯетсЯ по ночам не в ѓермании,
а в ђоссии.
   џ сказал:
   - —тобы в дальнейшем не рвать нить нашего разговора, давайте вы сначала
выскажетесь в адрес Ќьютона и по поводу учениЯ о цветах.
   - Ћхотно, - согласилсЯ великий немец. - иллеру досталась в  наследство
некотораЯ недосказанность у експира, Ѓайрону - пессимистическаЯ тенденциЯ
ћма, а мне, беднЯге, - одни ошибки €саака Ќьютона, из которых, собственно,
выросло мое "“чение о цвете".
   - Џрекрасно! Ђ теперь у менЯ вопрос: если вы существуете как  дух,  то,
стало быть, существует загробный мир?
   - Љак вам сказать... - отозвалсЯ ѓете. - € да, и нет. ’о  есть  как  бы
существует  и  как  бы  не  существует.  Ќасколько  Я  понимаю,   огромное
большинство  людей  умирает  полностью,  вместе   со   своей   плотью,   а
незначительное число продолжает существование в качестве  духов,  которым,
впрочем, дано облекатьсЯ в плоть. ќтих последних Я частенько  встречаю  на
земле в природном обличье и даже в одежде своей поры. †ивые их не замечают
в толпе, а Я сразу узнаю, и не по одежде  даже,  ибо  таковаЯ  может  быть
нейтрального характера, а по ненормальному цвету глаз. Џредставьте, как-то
на  Ѓольшой  ѓрузинской  Я  встретил  Ќьютона!  €  неприЯтнаЯ  же  у  него
физиономиЯ, просто как у лавочника, дающего деньги в рост!
   -  ’огда  логично  будет  предположить,  что  мир  иной  населЯют  одни
выдающиесЯ фигуры...
   - Ћтнюдь нет. Ћднажды Я встретил в загробном мире некоего  плотника  из
Ћснабрюка. ‚прочем, не исключено,  что  этот  плотник  был  в  своем  роде
Љлопштоком или Ќаполеоном, не проЯвившимсЯ в земной жизни. Ђ  может  быть,
он был просто плотник из Ћснабрюка и более ничего.
   - ‚ таком случае непонЯтно, - сказал Я, - по какому принципу одни  люди
обрекаютсЯ на вечное небытие, а другие - на вечное бытие.
   - ќто действительно непонЯтно,  однако  нужно  принЯть  в  расчет,  что
посмертное бытие до некоторой степени  объективно,  то  есть  оно  как  бы
рождаетсЯ из последней, предсмертной, грезы.
   џ сказал:
   - ‡ато понЯтно, что все мировые религии не врут, обещаЯ  нам  жизнь  за
гробом в обмен на достойное поведение на земле. •отЯ опЯть  же  непонЯтно:
полнаЯ смерть - не вознаграждение ли это за муки жизни, а вечнаЯ  маета  -
не кара ли она за неправедные дела?
   - ’рудно сказать, - усомнилсЯ ѓете. -  ‚о  всЯком  случае,  нет  такого
древнеримского безобразиЯ, которое многократно не повторилось бы  в  более
поздние  времена,  из-за   чего   довольно   скоро   терЯешь   интерес   к
бродЯжничеству во времени и в пространстве. ‘ другой стороны, в мире  ином
мне встречались великий похабник Ѓеранже, несколько известных бражников  и
такой видный  дурак,  как  король  Ѓаварский.  €з  свЯтителей  церкви  мне
попадалсЯ только ”ранциск  Ђссизский,  да  и  того  Я  видел  неотчетливо,
поскольку в мутной среде световые лучи  преломлЯютсЯ  примерно  под  углом
пЯтнадцать градусов...
   џ сказал:
   - ќто и правда сбивает с толку. ’о есть не  поймешь,  как  себЯ  вести,
чтобы выслужить у ‘оздателЯ  эту  самую  маету.  Ђ  вдруг  и  воровать  не
возбранЯетсЯ, и баловатьсЯ с  чужими  женами,  и  нагнетать  революционные
ситуации, но под страшным запретом послеобеденный сон и танцы?!
   - Џо крайней мере, тут есть над чем поразмышлЯть культурному  человеку,
вернее, посомневатьсЯ, ибо культурные люди суть не  столько  разум  всЯкой
нации, сколько ее сомнение. Џростонародье сомнениЯ не  знает  и  знать  не
должно, длЯ него существует  –ерковь,  и  это  мудрое  установление  Ѓога.
Ќезамутненный свет божественного откровениЯ слишком чист и  ослепителен  и
поэтому   невыносим   длЯ   простых   смертных.   –ерковь   же   выступает
благодетельной посредницей: она смЯгчает и умерЯет, стремЯсь  всем  прийти
на помощь и сотворить необременительное знание длЯ всех.
   - џ бы сказал прЯмее: –ерковь - это упрощенный вариант Ѓога, популЯрнаЯ
алгебра, духовнаЯ истина, адаптированнаЯ в  соответствии  с  возможностЯми
ребенка и босЯка. Ќаконец, –ерковь - народный театр, а это тоже  не  мало.
Ќо мы-то с вами знаем, что Ѓог неизмеримо сложнее учреждениЯ свЯтого Џетра
и врЯд ли совместим с принципами екклезии.
   ѓете ответил:
   - Ќичего  не  поделаешь,  приходитсЯ  миритьсЯ  с  этим  противоречием,
поскольку огромное большинство  людей  наивно,  как  сочинениЯ  ‹афонтена.
Љстати о писателЯх: уж на что великий писатель ‚альтер ‘котт, а  и  тот  в
письме ко мне как-то изобразил на трех страничках из четырех... что бы  вы
думали: холл своего замка, захламленный старинными доспехами, экзотическим
оружием и прочей дрЯнью, которую Я, напротив, держу у себЯ в кладовке.
   - Љстати, о писателЯх, - сказал Я, - если свЯщенство вынуждено  удалЯть
паству от Ѓога, чтобы она, фигурально выражаЯсь, не обожглась,  то,  может
быть, писатели, изо всех сил стремЯщиесЯ сблизить людей с  Ѓогом,  и  есть
истинное свЯщенство?
   - ќто несомненно так, - согласилсЯ ѓете, - вернее,  это  было  бы  так,
если бы вообще вопрос бытиЯ ЃожиЯ был вопросом жизни и смерти. ‚идите  ли,
агностицизм, равно как и слепаЯ набожность, свойствен людЯм малокультурным
и, следовательно, оголтелым, длЯ которых жизненно важно, чтобы Ѓог был или
чтобы его не было. „лЯ первых это жизненно важно  потому,  что  они  слабы
духом и  телом,  посему  не  мыслЯт  своего  существованиЯ  без  опоры  на
божество, длЯ вторых потому, что это божество им мешает озорничать.  ‹юдЯм
же культурным отлично известно, что Ѓог есть, но это знание ничего длЯ них
не менЯет. Ќапример, длЯ менЯ было достаточно одного  факта  существованиЯ
ђубенса, чтобы раз и навсегда уверовать в Ѓога, но  в  силу  этого  знаниЯ
ничто в мире длЯ менЯ не изменитсЯ, Я не  уйду  в  монастырь  и  не  стану
носить вериги.
   - Ћдно странно, - заметил Я, - то есть не странно,  а  вполне  в  русле
ваших последних слов. …ще лет за сто  до  сошествиЯ  ‘ына  ЃожиЯ  на  нашу
грешную землю –ицерон сказал: если бы в результате бессмысленного движениЯ
атомов сам собой сложилсЯ наш совершенный мир, это было бы такое же  чудо,
как если бы двадцать четыре буквы латинского алфавита сами собой сложились
в "Ђнналы" ќнниЯ, - и, таким образом, совершенно покончил с агностицизмом.
’ем не менее две тысЯчи лет спустЯ русские  революционеры,  публика,  надо
сказать, начитаннаЯ, не убоЯлись погубить многомиллионный народ  ради  его
же блага. Џогубили они народ хотЯ бы в том смысле, что  сделали  Явью  его
идею: лучше ничего не делать за десЯть копеек, нежели что-то делать за три
рублЯ. €ли Ѓогу Ѓогово, а пострелЯть - это подай сюда?..
   ѓете сказал:
   - „лЯ революционеров Ѓога ни под каким видом не существует, потому  что
в мире существует зло, и они, по народному поверью, клин вышибают  клином.
Њежду тем бытие Ѓожие не опровергаетсЯ наличием в мире  зла,  как  оно  не
доказываетсЯ   фактом   изобретениЯ   стеарина.   …динственно   бесспорное
свидетельство в пользу Ѓога, по моему мнению, таково... ‚  силу  рождениЯ,
воспитаниЯ и самостоЯтельного приобщениЯ к  культурным  ценностЯм  человек
обретает частицу ‘вЯтого духа и  уже  не  принадлежит  самому  себе,  ибо,
например, насилие сильного над слабым в  порЯдке  вещей,  а  человек,  как
заколдованный, отвращаетсЯ от зла и,  по  крайней  мере,  ориентирован  на
добро. ’о  есть,  если  человек  интуитивно  склонен  к  добру,  если  эта
склонность у него в крови,  Ѓог  безусловно  есть.  Џоэтому  длЯ  него  не
существует основного вопроса философии, он даже может ничего  не  знать  о
‘вЯтой ’роице и Ќагорной проповеди •риста, ему  не  обЯзательно  ходить  в
церковь, это прибежище людей жестоких и злых, ищущих Ѓога как руководителЯ
и спасение, ибо он не нуждаетсЯ в  узде  длЯ  своих  страстей,  во  всЯком
случае, ему ни к чему постригатьсЯ в монахи или  носить  вериги.  Ћн  даже
волен шутить над библейскими чудесами и симпатизировать  арианской  ереси,
поскольку  длЯ  Ѓога  это  значениЯ  не  имеет.  Џо  крайней  мере,  Я  не
представлЯю себе всемогущего ’ворца, который был бы способен сердитьсЯ  на
менЯ за то, что по средам и пЯтницам Я кушаю мЯсные блюда.
   џ сказал:
   - ‚ообще-то с  чудесами  получаетсЯ  закавыка.  џ  бы,  честно  говорЯ,
поостерегсЯ шутить над библейскими чудесами.
   - Џожалуй, вы правы, - согласилсЯ, помедлив, ѓете.  -  ‚  ветхозаветные
времена людей на земле было так мало, что Ѓожественное присутствие  сильно
бросалось в глаза и чудеса совершались  непосредственно,  как  французскаЯ
булка делаетсЯ, в сущности, из земли. ’о, что Ѓог накормил  пЯтью  хлебами
несколько тысЯч человек, представлЯетсЯ нам сверхъестественным,  но  разве
не   чудо    меценатство,    государственные    субсидии    длЯ    бедных,
благотворительность, наконец, фантастический рост урожайности за последние
двести лет... Џросто в новые времена Ѓог действует опосредствованно, может
быть потому, что человечество возмужало и разрослось. Ќа такую уйму народу
уже никаких хлебов не напасешьсЯ, между тем людЯм своевременно  ниспосланы
химические удобрениЯ, паровые мукомольни и более  или  менее  справедливые
общественные отношениЯ, которые обеспечивают достаток длЯ большинства.
   - Љроме того, - сказал Я, - чудеса случаютсЯ и в быту. ‚от как-то занЯл
Я у одной дамы двадцать пЯть рублей до ближайшего четверга. Ђ Я, надо  вам
сказать, человек чести, если что обещал, то в лепешку разобьюсь,  а  слово
свое сдержу. Ќу, приходит четверг, а долг отдавать  нечем,  денег  нет  ни
гроша, и, таким образом, ставитсЯ под удар мое безупречное реноме.  „елать
нечего - иду Я звонить этой  даме,  извинЯтьсЯ  и  клЯстьсЯ  в  том,  что,
несмотрЯ ни на что, Я порЯдочный человек. Ќастроение, конечно, поганое, да
еще Я был, как на  грех,  с  похмельЯ.  €  что  же  вы  думаете:  в  будке
телефона-автомата, на полке длЯ записной  книжки,  лежит  сложеннаЯ  вдвое
двадцатипЯтирублеваЯ бумажка и смотрит на менЯ сиреневыми глазами!
   ѓете сказал:
   - “ менЯ тоже был в жизни случай.  Љак-то  возвращаЯсь  с  прогулки  по
ќрфуртскому шоссе, минутах этак в десЯти от ‚еймара,  Я  вдруг  внутренним
взором увидел, как из-за угла нашего театра мне навстречу  выходит  особа,
которую Я уже годами не видел и, пожалуй что, о ней и не думал. Њне  стало
не по себе при мысли, что  Я  могу  ее  встретить,  и,  к  великому  моему
удивлению, она предстала передо мной, как раз  когда  Я  загибал  за  угол
нашего театра, то есть на том самом месте, где десЯть  минут  назад  Я  ее
увидел духовным взором! ЏриходитсЯ признать, что и в новейшие  времена  мы
ощупью бредем среди чудес и тайн.
   џ сказал:
   - ‘овершенно с вами согласен! ‚зЯть хотЯ бы наши  ночные  бдениЯ...  Ќу
мыслимое  ли  это  дело,  чтобы  в  конце  двадцатого  столетиЯ,  в  эпоху
пейджинговой свЯзи и космических путешествий, заурЯдному москвичу ЯвлЯлось
по  ночам  привидение  немца  ѓете,  обитающего  в  бесконечно   удаленном
загробном мире, и живым голосом объЯвлЯло, что Ѓог имеет место, но  Ћн  не
нужен!..
   ѓете возразил:
   - ‚о-первых,  Ѓог  нужен  значительному  числу  людей,  которые  лишены
частицы ‘вЯтого „уха. ‚о-вторых, у менЯ нет уверенности, что Я привидение,
может быть, это  всего  лишь  продолжение  моей  последней,  предсмертной,
грезы.  ‚-третьих,  мне  не  известно,  откуда  Я  поЯвлЯюсь,  потому  что
загробного мира не может быть.  ‹огика  тут  простаЯ:  если  потустороннЯЯ
перспектива уступает известному нам образу бытиЯ, то  загробного  мира  не
может быть. Ќе исключено, что человеческое воображение слишком ограниченно
в своих возможностЯх, но тем не менее мне  представлЯетсЯ  очевидным:  нет
такого  существованиЯ,  которое  было  бы  богаче,   совершеннее   земного
существованиЯ человека, равно как нет мира более прекрасного, чем земной.
   џ спросил:
   - ‡начит, и на загробную жизнь не приходитсЯ уповать?
   ѓете в ответ:
   - „умаю, не приходитсЯ.
   - џ вот тоже всегда считал: что же это за вечное блаженство такое,  что
же это за Ѓог, если длЯ того, чтобы  вкусить  блаженства  и  узреть  Ѓога,
нужно, в частности, угодить под колеса  автомобилЯ,  заболеть  мучительной
болезнью или ненароком вывалитьсЯ с пЯтого этажа!..
   - “повать приходитсЯ только на то, - продолжал мой великий немец, - что
со временем культура сделает свое дело и отомрет. ‚идите ли,  человеческое
существование несет в себе некую таинственную и неисчерпаемую трагичность,
глубину которой нам дано почувствовать в максиме "жизнь прекрасна, но жить
нельзЯ". ’ак вот, культура призвана как-то вывести за  скобки  бытиЯ  этот
капитальнейший  парадокс.  €бо  культура   есть   своего   рода   костыль,
преодоление, средство взаимопомощи,  имеющее  своей  целью  преобразование
рЯда навыков в добавочную генетическую  систему.  џ  не  исключаю,  что  и
лошади  в  невообразимо  далекой  древности   на   свой   манер   пережили
освобождение культурой,  может  быть,  они  даже  прошли  через  сочинение
теологических  трактатов,  а  теперь  мирно  пощипывают  травку,  радуютсЯ
погожему дню и безропотно возЯт воду.
   џ сказал:
   - ‚ таком случае Я завидую лошадЯм.
   ѓете сказал:
   - џ тоже...


   ‚еликий немец ЯвлЯлсЯ мне еще одиннадцать раз, итого у нас  с  €оганном
‚ольфгангом ѓете состоЯлось пЯтнадцать бдений, но об остальных Я,  пожалуй
что, умолчу. ‚ сущности, не было такого трепетного пункта, по которому  мы
бы не прошлись, включаЯ вопросы семьи и брака, но, памЯтуЯ о том, что ѓете
как-то обмолвилсЯ: "…сть многое на свете, что поэту надо  было  бы  скорее
скрывать, чем рассказывать", Я  лучше  о  прочих  бдениЯх  умолчу.  ‚сегда
выгодней  умолчать,  если  хоть   какаЯ-то   возможность   предоставлЯетсЯ
умолчать, ибо умолчание все-таки не так  чревато  бедой,  как  безоглЯднаЯ
откровенность.
Last-modified: Sun, 04 Aug 2002 13:04:10 GMT
Ћцените этот текст: