 вдуматьсЯ - что ищет?
     ‚скрикивают уключины, всхлипывают весла, лодка режет жирную воду, везет
его в незнакомую деревню, к  незнакомым  людЯм. € он  будет считать  удачей,
если найдет, если растопчет ту,  что ищет, и ему кажетсЯ,  что от этого  ему
станет легче.
     ‚  стороне  от  берега, на воде теплилсЯ  огонек.  …динственнаЯ светлаЯ
точка  в  мокрой  темени -  деревнЯ-то  далеко, светЯщихсЯ окон  не  видно,-
единственнаЯ на весь обступивший мир,  дрожащаЯ, невернаЯ, ласково зовущаЯ к
себе. €  правое  весло само  собой  налегло сильней, само  собой  нос  лодки
нацелилсЯ на огонек.
     Ћгонь на воде, огонь среди озера, где не бывало и нет  никаких бакенов,
мог означать только одно - "лучат рыбу".
     Џоздней  осенью, вплоть  до ледостава, в холодной  воде рыбы дремлют. ‚
эту  пору  у них на  времЯ  остывает неумереннаЯ жажда  к жизни - не рыщут с
прежней энергией, кого бы сожрать, не прЯчутсЯ, чтобы не быть сожранными, не
увиваютсЯ возле  самок - "трошки тупеют", как  говорЯт в деревнЯх. ђыбаки на
нос лодки устанавливают из железного листа жаровню, разводЯт на  ней  огонь,
берут   длинную   острогу.   Љостер   освещает    воду,   она,   в   темноте
нефтЯнисто-чернаЯ, при отсветах пламени хотЯ и скупо, но открывает секреты -
шевелЯщиесЯ водоросли, затонувшую корЯгу  и  наконец  обморочно застывшую  в
скупой  пестрой расцветке щуку. ’огда вскидывай острогу и не промахнись... €
в этой ловле были свои прославленные мастера добытчики.
     Ќо "лучить рыбу" запрещалось, хотЯ и не очень строжились - проступок не
из больших. Ћднако ’рофим ехал сейчас не длЯ того, чтобы схватить кого-то за
шиворот, а чтоб согретьсЯ у живой души.
     Ќа  вскрученных  волнах,  на  мокрых  лопастЯх  весел,  в каплЯх  воды,
срывающихсЯ с них, засверкали горЯчие и веселые отблески  костра.  Љазалось,
костер горит прЯмо на воде, отбрасываЯ длинную тень в одну сторону. ќта тень
была дубасом,  лодкой-долбленкой, не всЯкий-то с такой справитсЯ, а  уж  тем
более не решитсЯ на ней гулЯть ночью по озеру.
     Ћбычно  лучат вдвоем - один  на веслах,  другой на  носу с острогой. Ќо
’рофим  в  дубасе  разглЯдел  одинокую  нахохлившуюсЯ  фигурку,  подумал   с
одобрением:  "‚идать,  хват.  €   с  острогой,  и  с  шестом,  и  сам  огонь
подправлЯет, да еще на такой душегубке".
     —еловек  давно  уже  приглЯдывалсЯ и  прислушивалсЯ  к приближающейсЯ в
темноте  лодке.  Ћн был мал  и тщедушен, как  подросток,  голова  в лохматой
зимней шапке ушла в сутулые плечи, сухонькое личико и козлинаЯ седаЯ бородка
- в своем узком длинном дубасе походил на паука, плывущего на палке.
     Ћн,  наверное,  узнал  известного  всем  рыбакам  на  Џушозере  ’рофима
ђусанова и потому находилсЯ в оцепенении.
     - Ќу,  чего ты?  - подворачиваЯсь мЯгко  бортом, стараЯсь  не  толкнуть
верткий дубас -  не  мудрено опрокинуть,- сказал ’рофим.- Ќу чего уставилсЯ?
‚се  ждете, что Я вас есть буду  да  кости  выплевывать. ќх, люди!..-  € уже
виновато, чтобы как-то оправдать свое поЯвление,  поЯснил: - ‘пички  утерЯл,
прикурить хочу... ‚асилий Ќикифорович, кажись?
     - Ћн самый.
     - ’о-то, думаю, какой ухарь в одиночку лучит.  Ќу, поздравствуемсЯ, что
ли, как добрые люди?
     -  ‡дравствуй...  ‘пички   тебе?  —ичас.  “прЯтал   их...   €  старичок
засуетилсЯ, каждым движением вызываЯ содрогание своего утлого суденышка.
     - —ичас. € куды оне, треклЯтые, запропастились?
     - ѓоловню дай.
     - —ичас...
     ‚асилий Ќикифорович, сидевший в дубасе, носил  фамилию Ѓобылев. Ќо  так
как  в деревне Ѓобыли  все поголовно были Ѓобылевы, а  среди  них  еще  один
‚асилий Ќикифорович, то  при  разговорах всегда переспрашивали:  "ќто какой?
’от, что щуку  в озере привЯзал?.." €менно  тот, что ™уку ЏривЯзал, и сидел,
робеЯ, неподалеку от ’рофима. €з-за  щуки, которую  поймал на  крюк, не смог
вытащить  - велика  была, однако,-  а потом  привЯзал,  как  козу,  к стойке
вымостков, где полощут бабы белье, он и был знаменит.
     - “ловишко-то есть?
     - —уток зацепил.
     - € больших?
     - „а вот глЯнь, Я не прЯчу.
     ’рофим привстал  на лодке, заглЯнул  на  дно дубаса,  где под  сапогами
‚асилиЯ Ќикифоровича белели брюхами заостроженные щуки.
     - Ћдна вроде подходЯща.
     - ‘ходна. ‚ремЯ-то не ловое.
     ’рофим не хотел уезжать. …му приЯтно было видеть, как оттаивает старик,
уже благодарный за  одно то,  что  грозный рыбный начальник, о котором ходит
дурнаЯ  слава,  не накричал, не возмутилсЯ, разговаривает по-человечески. Ќе
хотелось  уезжать в ночь, в  темноту, в  одиночество. ЏриЯтен был  разговор,
свет костра, тЯнуло на  душевность, сам не сознаваЯ,  старалсЯ подладитьсЯ к
старику, задобрить его словом.
     - € что ж ты без напарника ездишь? Ћдному-то трудно справлЯтьсЯ.
     -  ќва, трудно! …ще мальчонком наловчилсЯ, а теперь  за  шестой десЯток
перевалило. Ѓыло времЯ обвыкнуть.
     - џ бы не сумел.
     € от этого признаниЯ старик не  удержалсЯ, раздвинул  в улыбке сквозную
бороденку.
     - ’ы-то, горюн, чего на ночь глЯдЯ блукаешь? Ђй озеро твое украдут?
     - ‚ерно, отец, горюн...
     ’рофима захлестнуло  теплое  чувство к старику. ЌавалившаЯсЯ  невеселаЯ
ночь, безлюдное угрюмое озеро, сиротские мысли взорвали его, и он, торопЯсь,
стал рассказывать:
     - ‚ерно ты заметил - горюн. Њеста вот себе  не нахожу. ‘лышал, чай, что
со  мной  стрЯслось?  „евчонку-сосунку  нашел  в лесу,  нес,  да  не  донес,
похоронить пришлось. € чего, вроде не роднаЯ мне, а нет покою. ‘ердце горит,
как вспомню.  ЉакаЯ-то  стерва покинула на смерть.  „итЯ свое сгубила и менЯ
губит...  Ќе отыщу места, никак не отыщу. ’ы  думаешь, по службе здесь езжу?
„а пропади она пропадом.  ‘лужба-то волчьЯ, после нее всем нехорош, на  тебЯ
как на цепного пса  смотрЯт...  …зжу Я, чтоб эту  проклЯтую  богом девку  на
чистую воду  вывести. Ќе жизнь  мне,  пока ее не  открою. Џритаилась,  змеЯ,
обождите - вот ужалит еще кого... „ай срок, вытащу из-под колоды, положу под
каблук - хрустнет темечко!..
     ‚Яловато  горели  сухие гнилушки  на носу  дубаса, прорывающиесЯ  Языки
пламени плескались в стоЯчей воде, с треском  падали  угли, шипели... Ђ  над
придавленно-сонным озером разносилсЯ звонкий  и сильный от неизрасходованной
ненависти  голос.  Ѓерег  отзывалсЯ  на  него  приглушенно-истеричным  эхом.
‘ковывающаЯ  озеро  немота исчезла,  казалось, оно где-то в глубине начинает
шевелитьсЯ, скоро стрЯхнет сонную одурь - и уж тогда конец всему...
     € старик опЯть  оробел,  втЯнул  в  плечи лохматую  шапку,  снова  стал
походить на паука.
     ’рофим заметил его робость  и замолчал. ќхо под берегом  глухо пролаЯло
его последние слова.
     ‚от  всегда  так  получаетсЯ:  подъехал к человеку с добрым  словом,  с
лаской,  с  открытой  душой,  а  вместо  ласки,  как  из  ушата,  облил  его
перекипевшей злобой. ‘ открытой душой, а  в душе-то,  видать, ничего,  кроме
этого, нет, открывать ее добрым людЯм опасно.
     ђассердилсЯ на  себЯ,  рассердилсЯ на старика, и уж совсем  некстати  в
сердцах сказал:
     - Џоди, прЯчете ее. Ђ Я-то, дурак, петухом пою перед всЯким.
     - Љому нужда прЯтать такую? - слабо возразил старик.
     - ‹адно,- буркнул  остывший  ’рофим.- —его зрЯ толковать...  Ќе поминай
лихом, дед.
     ‚еслом бережно отодвинул от лодки дубаc, нацепил весло на уключину.
     - ‘лышь-ко...
     - —его тебе?
     -- Ќарод поговаривает, чуЯл...
     ‡анесенные весла застыли над водой.
     - Ќу!
     - —уЯл краем уха... Џро ‹юбку, ’ихона ‘лавина дочку, брешут.
     - ‚ерно ли?
     -  „а кто  ж знает...  Џоговаривают... “езжала-де  и там спроворила.  Ђ
прежде брюхатой ее примечали.
     - ‹юбка? ‘лавина? ’ы ее знаешь?
     -  Ќе. ‘ отцом  ее приходилось сталкиватьсЯ. ‹ет пЯть  назад тес у менЯ
купил. „а ты о нем, должно, слышал - бригадирствует ныне в ЉлЯтищах.
     - ‡начит, из ЉлЯтищ она?
     -  ‘тало быть, из ЉлЯтищ... „а может, брехнЯ все. ’ы  веры-то особой не
давай.
     - ЉлЯтищи вроде далече от избушки. Ќепохоже, что баба на сносЯх столько
веслами отмахала.
     -  “хажер ежели подкинул...  Ћй  да  не слушай  менЯ -  брехнЯ  все.  €
говорить-то, поди, не надо. Ѓес толкнул.
     - ‹адно!
     ’рофим налег на весла.


        6


     ЉлЯтищи - самаЯ дальнЯЯ деревнЯ по берегу. …сли б ’рофима не остановило
в лесу несчастье, то от Ђнисима, огибаЯ озеро, он пришел бы сначала сюда.
     ‚ старое времЯ клЯтищенцев величали  "загибыши". Љрепкие мужики, строго
придерживавшиесЯ  старой веры, свЯто  соблюдали посты, но и в посты ели так,
как по другим деревнЯм дай бог на пасху: пшеничные пироги с рыбой,  загибыши
- брюхо не в обиде и богу любо.
     ‘ама деревнЯ  громоздилась на берегу  темными  северными избами. ЉаждаЯ
изба  - бревенчатаЯ хоромина  в два  этажа,  прЯтавшаЯ под крышей  не только
жилье, но и повети, клети, подклети,  летники, каморы.  ‚  каждой  избе жила
прежде  огромнаЯ семьЯ с престарелыми родителЯми - стариком  и  старухой,  с
бородатыми  сыновьЯми,   морщинистыми   невестками,  их  несчетными  детьми:
парнЯми, молодухами, ползунками, сосунками  в люльках, свисавших по горницам
с потолков.
     ‘ейчас  большинство изб заколочено.  ‚о многих под обширной  крышей,  в
пустых горницах коротали жизнь или древнЯЯ старуха, или старик  - соломенный
вдовец. ‹есопункты,  все  глубже  и  глубже  забирающиесЯ  в леса,  сплавные
участки,  разбросанные  по  берегам   рек  и  озер,  перевалки,  эти  шумные
внутренние порты по вывозке леса, высосали народ из деревни. Њолодежь год из
года нанималась на сторону, вила гнезда за пределами  ЉлЯтищ. ѓромадные избы
слепли одна за другой.
     Ќо еще оставались  дома,  полные жизни,  где все  окна дерзко  и весело
глЯдели на улицу, где крыши не прогибались от ветхости, углы не отваливались
и  в  пазах  между  бревнами, почерневшими, древними,  торчала  конопатка из
свежего мха.
     ’рофиму показали на один такой дом:
     - ’уточки живет ’ихон ‘лавин. ѓостей кабыть принимает.
     Ќовенькие  прЯслица  огорожи,  размЯгшаЯ  от   непогоды  дорожка  через
просторный  двор,  где  выгнулась  тупыми  коленами  пара  сильных,  сиЯющих
белизной берез. Џеред крыльцом набросан щедро еловый лапник - входи,  гость,
но вытирай  ноги.  ‘амо крыльцо  вымыто, выскоблено, а у  порога еще брошена
ветошка - от бабок-староверок осталась привычка, те чисто любили жить.
     ‚ытираЯ  ноги,  берЯсь  за  железное  кольцо  в дверЯх,  ’рофим услышал
изнутри веселые громкие голоса  и почему-то  без всЯкого злорадства подумал:
"‚от не догадываютсЯ, что беда встала на порог".
     Џодумал, нахмурилсЯ, толкнул сильно дверь, шагнул...
     ‚  красном углу за столом  тесно торчали льнЯные  головы детишек, средь
них двое  мужчин:  молодой - пшенично-патлатый и  возбужденно-краснорожий, в
чистой,  необмЯтой,   видать  надетой  после  бани,  рубахе,  и  постарше  -
суховатый,  с чеканным, горбоносым,  празднично-выбритым  лицом, должно быть
сам ’ихон ‘лавин.
     “ печи  разогнулась разрумЯнившаЯсЯ  баба,  не молодаЯ и  не стараЯ, по
улыбчиво  гнездЯщимсЯ  морщинкам  можно  понЯть -  бесхитростна, уживчива  и
теперь довольна  минутой. Ћна озадаченно склонила на  плечо голову, без слов
Ясен ее вопрос: "Љого бог послал?.."
     Ѓелые  головы  ребЯтишек  повернулись, как  по команде,  круглые  глаза
хозЯина  на тонко кованном  лице глЯдели  ‘  деловитой  строгостью. Ќеуклюже
развернулсЯ широким туловищем и патлатый парень.
     - †аль, не ко времени,- хрипловато сказал ’рофим.
     €  словно  ожгло: из боковушки вышла молодуха,  грудастаЯ, бедристаЯ, с
выправочкой - отцовскаЯ спесиваЯ строгость в выпЯченной нижней губе.
     ’ак  вот она какаЯ! Џохожа. ’акой вроде и представлЯлась. € цветет себе
маковым цветочком, не болеет душой...
     ’рофим спросил осекающимсЯ голосом:
     - ‹юбовь ‘лавина? ќто ты будешь?
     Њетнула брови на лоб, сильней выпЯтила губу, ответила:
     - џ... Ђ что?
     -- ‚ыйдем на крыльцо на пару слов.
     ‡а столом зашевелилсЯ парень,  спросил с угрозцей, не обещавшей  ничего
доброго:
     - ќт-то что за секрет? ’ы сам-то кто?
     - „ело есть к ней. €дем-ка, красавица.
     - „ел у жены помимо мужа не бывает.
     - ’ак ты муж ей?
     - Ќет, приблудный... €ль паспорт показать?
     - ’огда и ты выйди, втроем потолкуем.
     ‚ избе настала тишина. ѓолубели глаза  детишек, хозЯин буравил  ’рофима
острым взглЯдом. ‹юбка с остановившимсЯ, недоуменным и сердитым лицом стоЯла
рЯдом,  затаив дыхание. Ђ  парень начал  медленно-медленно подыматьсЯ и  все
рос, рос вверх, пока не расправилсЯ - детина под потолок, заслонивший свет в
низком окошке.
     €  в  этой  тишине  раздалсЯ  плач  - знакомый  ’рофиму плач  младенца,
разворошивший воспоминаниЯ и вызвавший испарину на лбу.
     - —то это? ђебенок? - растерЯнно спросил он.
     ‹юбка повела плечом. ‚идно было, что  плач звал ее. …й трудно стоЯть на
месте. € это невольное подергивание плечом убедило ’рофима больше, чем любые
слова. Ћна мать, и любЯщаЯ - значит, наговорили на нее.
     - ‚аш? - снова обратилсЯ ’рофим к ‹юбке и парню.
     - Ќет, подкинутый...- сердито отозвалсЯ парень.- —то за спрос?
     - Ќу, тогда извините. Ћшибка вышла...
     - Ќет, дЯдЯ,  не  отплЯшешьсЯ,- с угрозой  заЯвил парень.  - ‚ыкладывай
камушек из-за пазушки, коль принес.
     -  ЋшибсЯ  же.  Ќаболтали  мне...  ќ-э, да  что муть  подымать.  Ѓудьте
счастливы.
     Ћн  повернулсЯ   и  вышел,  оставив  за  собой  недоуменное   молчание,
нарушаемое криком ребенка.
     Ќа дороге у старухи, несущей в подоле мирно смежившего глаза крохотного
поросенка, спросил:
     - ‡Ять, что ли, к ’ихону приехал?
     - ‡Ять. ѓод как старшенькую-то выдал, а зЯтЯ видит впервой.
     - —то, уезжала дочь-то?
     -  Ћна,  милый,  то туда, то  сюда. Ќа стороне  вишь,  тоже  не  баско.
Њуженек-то  в  обчежитье,  а  тут  дите.  ‚от  и прикатили  к тестю.  Џожить
собираютсЯ...
     ’рофим шел к своей  лодке,  вспоминаЯ  белые  головы  детишек, обсевших
стол,  патлатого  зЯтЯ, рослого  и  плечистого,  его  румЯную тещу  у  печи,
цветущую ‹юбку, и завидовал ’ихону ‘лавину - вот она, семьЯ-то, и в старости
возле такой теплый уголок найдетсЯ.
     —ерным  вороном  влетел  к  ним,  сбил  застолье.   ‚летел  да  обратно
вылетел...
     Ђ люди... ќх, люди! ‹юбого в грЯзь втопчут. € не от злобы, не от черной
зависти, а так - по случаю, подвернулось на Язык. Ђ если б у этих ребенка-то
не  было, он, ’рофим, ославил бы ‹юбку. ’ам, глЯдишь,  муж  поверит - свары,
раздоры, поношениЯ,  жизнь закрошитсЯ,  как  сухой навоз. € все оттого,  что
кто-то от бездельЯ сболтнул. ќх, люди!..
     ’рофим не  досадовал, что зрЯ добиралсЯ в дальнее ЉлЯтище,  он был даже
рад, что вышла ошибка: беда не вошла вместе с ним в этот дом.
     Ќа обратном пути он вдруг почувствовал усталость и равнодушие. ђысканьЯ
на  лодке от деревни к  деревне показалось ему  глупым и ненужным  занЯтием.
‡ахотелось домой и странно - захотелось видеть жену.
     „отЯнув до Ѓобылей, он оставил лодку на  ‚асилиЯ  Ќикифоровича ЏривЯзал
™уку, а сам  добралсЯ до города на  попутной машине.  € все  времЯ вспоминал
семью за столом, белоголовых детишек, голубеющие на него, широко распахнутые
глаза.
     †ена, как всегда, заученно спросила:
     - …сть хочешь?
     Ћн  посмотрел, как она собирает на стол,- натруженные руки, ввалившийсЯ
рот в затаенной скорби,- и стало пронзительно жаль ее. Ќе видывала она с ним
радости, нет, не видывала.
     - ‘лышь, Ќюра...
     €  она   вздрогнула,   руки,  расставлЯвшие   чашки,  стали   двигатьсЯ
по-деревЯнному.
     - Џочему мы с тобой никогда не потолкуем? †ивем, как глухие.
     - ‡а тридцать-то лет, чай, можно было обо всем наговоритьсЯ...
     Ћй, неправда.  ‘ама знает,  что врет. ‡а эти тридцать  лет они так и не
успели поговорить друг  с  другом, быть может, в  первый год до исчезновениЯ
отца только и беседовали. Ќо тогда оба были глупы, оба не знали жизни, о чем
они могли тогда говорить?..
     - ‘лышь, тебе, может, что-нибудь нужно? ’ы скажи мне. ’ы только скажи.
     Ћна смЯтенно взглЯнула, на  мЯтых  щеках  выполз румЯнец,  отвернулась,
сжалась всЯ,  руки  по-деревЯнному двигались над столом. ’ак она  сжималась,
когда он в сердцах обзывал ее нехорошим словом.
     “тром,  проснувшись, он услышал разговор за  дверЯми.  †ена  жаловалась
кому-то:
     - Џока дома нет, только и живу. Љак приедет, хоть с глаз беги... ‚чера,
подумай-ка,  спрашивает:  "—то  тебе  нужно,  ты  только скажи -  в  лепешку
расшибусь". Џойми, чего там у него на душе.
     - Ђ может, он вправду уноровить хочет? - спросил женский голос.
     -  †изнь  прожил,  не  ублажал,  а тут  на  старости-то  лет...  Ќе-ет,
неспроста чтой-то. Ѓоюсь его.
     ’рофим заворочалсЯ на  койке,  и  голоса смолкли. ‚  комнату  заглЯнула
жена, спросила, прЯча глаза:
     - Ќе спишь?.. ’ут тебе из суда повестку принесли...


        7


     Џовестка была не из суда, а от следователЯ.
     ’рофиму  казалось,  что  следователь  обомрет, когда  услышит  во  всех
подробностЯх о  свершившемсЯ  злодействе.  Ђ тот  вежливенько  слушал, кивал
головой, нет,  не  осуждающе, а,  мол,  понЯл  тебЯ,  верно говоришь,  валЯй
дальше. ‚идать, он  знавал дела и  поважней, чем смерть  какого-то младенца,
которому даже и имЯ-то не пришлось носить.
     - —то полагаетсЯ за такое?..- спросил ’рофим, сжимаЯ за столом руки.
     ‘ледователь потер лоб, равнодушно ответил:
     - …жели  б  она  его сразу...  ну, в беспамЯтстве,  скажем,- условно бы
дали, даже простить  могли, высказав, разумеетсЯ, общественное  порицание. Ђ
так  - преступление  с  умыслом,  с подготовкой при  здравом  рассудке.  ’ут
строже...- устало зевнул с растЯжечкой.- Љонечно, если найдем.
     - Љак так - если найдете?
     -  Џо   опыту  знаю:  раз   такое  примитивное  преступление  сразу  не
раскрылось, потом хоть лоб расшиби...
     € ’рофим  ушел  в  расстройстве: увильнет блудница  от наказаниЯ и  уж,
видать, сердцем особо болеть не будет - жди от кошки слез по мышке.
     € чувствовал: сам выдохсЯ, вот что обидно. “ж нет желаниЯ, какое было,-
землю насквозь  пройти, деревни вверх дном  переворошить. ’орфЯнистый холмик
под сосной так и останетсЯ на всю жизнь укором ’рофиму - не отплатил сполна.
     …два ’рофим шагнул за порог, как жена накинула платок на плечи:
     - ЊариЯ ‘авельевна зайти просила.
     ЏонЯл:  боитсЯ,  что  снова набиватьсЯ  на  разговор  по  душам  будет.
‡адержать бы, сказать:  "Ћй, худо мне! Ќе  бегай, нужна". ’ак сказать, чтобы
поверила, пожалела,  глаза на него  раскрыла  -  не волк, только приласкай -
навек вернаЯ собака.
     Ќо жена вышла бочком, тихонько прикрыла дверь.
     Ћн разделсЯ, сел за стол - как гость в чужом доме. ‚зглЯнул на ходики -
до ужина  еще  час, а  там сразу  спать,  по теперешнему  положению  - самое
веселое  длЯ  него времЯ,  вроде и  жив  и не  замечаешь, как живешь.  Џотом
утро...  ‚се начнетсЯ сначала  -  от завтрака до  обеда, от обеда  до ужина,
дотЯнуть бы до сна...
     ‚ дверь кто-то робко поскребсЯ.
     - Љто там? ‚ходи!
     Џлечом  вперед,  лицо опущено,  платок низко надвинут, сперва подумал -
старуха, ан нет,  молода.  Ћстановилась  у  порога, уставилась в  залЯпанные
грЯзью сапоги - молчит.
     - —то скажешь?
     € вдруг ошпарила до костей догадка: "Ќеужто?!"
     ‘тоит - мужской обвисший  ватник на плечах, легкий платочек, повЯзанный
по-старушечьи, линЯлаЯ ветхаЯ юбка и громоздкие, покоробленные, не размЯгшие
ни от грЯзи, ни от сырости сапоги. Њолчит. ЏрЯчет лицо. ‘мотрит в пол.
     ’рофим попробовал привстать, но ноги ослабели, выдавил:
     - Ќу!..
     € она  поднЯла  голову.  ђукой  из  слишком  длинного  рукава  ватника,
судорожно  путаЯсь, стала  рвать верхнюю пуговицу,  узел платка,  освободила
горло. € опЯть ничего не сказала, только кривила губы...
     Ћна! ’рофим поверил в это совсем. ‘ама пришла!
     Љруглое  обветренное лицо,  лицо  деревенской  девки, мало  сидЯщей под
крышей, круглые  выбеленные ужасом  глаза, острый вздернутый, со сплюснутыми
ноздрЯми  нос - в  своем обвисающем  ватнике словно  воробей в перьЯх старой
кукушки. €  из этого ватника - белое, беззащитное, гулЯющее под тонкой кожей
горло.
     - ќто ты?
     Ћна  что-то  сказала  непослушными  синими  губами.  ’рофим  ничего  не
расслышал.
     - ’ы или нет?
     - Џоведи менЯ... к кому нужно...
     Ђ ’рофим боЯлсЯ только одного - не выдержит при встрече, потерЯет себЯ,
вцепитсЯ  в  горло.  €  вот  это  горло  близко,  шагни, протЯни руки  -  не
отстранитсЯ, белое,  беззащитное, хрупкое... ‚место  гнева  в  душе какаЯ-то
пустота  и недоумение:  "Ќеужели это она?  Ќе похоже..." ЏоморщилсЯ: "‘ейчас
расплачетсЯ. ќтого еще не хватало..."
     Ќо она не плакала, глЯдела остановившимисЯ глазами.
     - ‡ачем ты это сделала?
     - Џоведи менЯ... †изни нет... Џоведи менЯ к кому нужно.
     - ‡ачем ты это сделала?
     - Љабы менЯ кто убил теперь...
     Љопил лютую  ненависть,  ждал:  взглЯнет ей в  глаза  и увидит страх  -
решетка  впереди, позорище, вот  она, расплата за все, поделом тебе, зверина
блудливаЯ. €  вот глЯдит в глаза, видит страх,  да  не  тот. "Љабы кто  убил
менЯ..." - просит,  словно- "Љабы кто пожалел..." € вместо ненависти - тупое
бессилие.
     - ‡ачем ты сделала это?
     - ‘ама бы порешила себЯ, да боюсь.
     -- „ура! ‡ачем сделала, спрашиваю?!
     € дернулось горло, клокотнуло внутри:
     - Њать дознаетсЯ...
     - Њатери испугалась, а загубить душу нет?!
     - ЃоЯлась, что помрет... Ѓолела она шибко.
     - ’еперь вот выздоровеет, коль узнает.
     - Ќету ее.
     - Љого нету?
     - Њатери-то.
     - Ќу, что путаешь, что путаешь, дура!
     - Џомерла.
     - Љто? Њать?..
     - Џока Я там жила... в избушке-то... ‘лава богу...
     - —то - слава богу?
     - Ќе узнает ничего... Љ лучшему...
     ’рофим раскричалсЯ,  а ей, наверно,  казалось, так и  должен вести себЯ
обычный человек. € первый  страх в ее  глазах исчез, взглЯд  их стал мутным,
безразличным, тупым. ‘трашно было только переступить порог...
     Ћна жалась к порогу, боЯсь наследить на полу, отвечала скупо, и по этим
ответам,  вытащенным  словно  клещами,  складывалась  незатейливаЯ  историЯ,
сплетеннаЯ из  самых незначительных  поступков человека, мир  которого очень
мал.
     †или вдвоем - она и  мать. Њать,  как и все  старухи,  истово держалась
старой веры. Ђ в глухой  деревне непримиримое  староверчество  переплеталось
еще с угрюмым Язычеством. € росла девка под шепоток: "‡аговариваю рабу божию
от упуды овечьей,  кошачьей, свинЯчьей, собачьей,  человечьей,  и конской, и
коровьей.  Џуд-пудуница,  царь-царица, кнЯзь  молодой, ссылаю тебЯ  на щедры
боры, на темны лесы, на зелены травы..."
     †или  вдвоем - она и мать. ђодни, конечно, целаЯ деревнЯ, и даже помощь
от них случалась - дров нарубить, усадьбу вспахать. Њать болела, дочь тЯнула
ее,  как могла.  Џриехал  парень из дальнего  лесопункта  -  даже  не гулЯли
толком.  Ћн  уехал, она осталась, а через месЯц  заметила - беременна. € тут
напал  страх  - роднЯ  отвернетсЯ,  всЯ  деревнЯ  станет пальцами тыкать,  а
мать... Њать - в чем душа держитсЯ! Ѓросало в судороги, в немоту - бежать! €
никому  в  голову не пришло  заподозрить,  когда стала  хлопотать  справку в
сельсовете: многие из молодых норовЯт выбратьсЯ.
     ‚ыбралась в лесопункт, в  тот  самый, где работал парень, встречалась с
ним, спрашивала - отмахнулсЯ.  †ила в общежитии,  другим  девчатам говорила:
замужем. ђаз замужем, кто попрекнет - законно.
     „али декретный отпуск,  конечно, вычеркнули совсем из списков  рабочих:
ребенка родит - разве вернетсЯ? Џолучила деньги, куда идти? „лЯ нее весь мир
состоЯл из лесопункта и из своей деревни. Ћбратно в деревню? Ќа глаза своим?
’ам-то не заЯвишь, что-де законнаЯ жена. Њать такое наповал убьет.
     Ќабила котомку хлебом, крупой, сластЯми, забрала свои пожитки. Џришла в
деревню, крадучись,  берегом,  даже собаки не залаЯли. Ќашла свою  лодку.  ‚
приозерной  деревне  у  каждого,  считай,  лодка. Ѓыла  и  у  них  - стараЯ,
щелЯстаЯ,  чуть  ли  не ровесница  ей самой, отец еще  сам  делал.  Ќочью  и
перебралась в копновскую избушку.
     •леб был, крупа была, окуней в ручье ловила - удочки чьи-то под матицей
на потолке  нашла. †ила, мучилась от схваток, ждала со  страхом, думала: тут
ей и конец. Ќо ее бабки и прабабки рожали не в больницах  - на полЯх в  межу
выкидывали. ђодила и она, обошлось.
     €  опЯть:  жила,  нЯнчилась, ловила окуней.  ЉончилсЯ хлеб,  что хуже -
кончилась соль,  преснаЯ окуневаЯ уха не лезла в горло. „а  и надо  было  на
что-то решатьсЯ - не вековать же в лесной избушке.
     Ђ к ребенку  прикипела, но и страх  перед  деревней велик. ’о-то  будет
веселье: уехала  одна, вернулась  парой... Ђ  мать?.. Ќет,  нельзЯ,  а  куда
деватьсЯ - на лесопункт в общежитие с ребенком не возьмут.
     € обманула  сама  себЯ: "ѓлЯну  одним  глазком  и вернусь..." Ќо  когда
подгребала  в  полузалитой лодке к  деревне,  понЯла  на минуту:  "“мрет же,
быстро-то не обернешьсЯ, мать  ночевать заставит..." € опЯть себЯ  обманула:
"“ж вырвусь как-нибудь... ’олько одним глазком..."
     Ђ дома беда  - двери распахнуты,  соседи толкутсЯ, мать лежит на столе.
…й  была  уже послана  телеграмма  на  лесопункт,  и никто не  удивилсЯ, что
поЯвилась в деревне. Ћдно горе задавило другое...
     Ћна  вспомнила  о  ребенке,  когда  возвращалась  с кладбища, вспомнила
равнодушно, так как жалела мать,-  сразу жалеть мать  и  ребенка не  хватило
сил, да и, пожалуй, душевной широты.
     Ђ в это времЯ ’рофим бродил по лесу с ее дочкой...
     —ерез два днЯ  очнулась  от  угара,  вспомнила: какие крохотные ноготки
были на пальчиках  девочки, как она спала на руках, как припадала к груди...
‘ела в лодку, гребла со стоном, даже не вычерпывала воду...
     Ђ изба встретила  ее  затхлостью,  пустотой,  холодом, валЯлись  рваные
трЯпки на нарах, грЯзные следы на подметенном полу, под каменкой - березовое
полено, оставшеесЯ  от охапки  дров. € упала  на пустые нары, рвала  волосы,
кричала дико: "ѓосподи! ѓосподи!" Ќеуютный  осенний  лес молчаливо слушал ее
надрывный голос.
     Џримерно через неделю пришел слух в деревню, что у них по соседству, за
озером, найден младенец. ‚сех особенно волновало, что по соседству. ‘обытие,
о котором судили и  рЯдили  во  всем районе, оказываетсЯ, случилось рЯдом, а
они-то не знали. ‘лух дошел и до нее...
     Љакие крохотные ноготки...
     Љакие маленькие ножки высовывались из трЯпок...
     Њучительно вспоминала, какого цвета были глаза, и не могла вспомнить...
     Ђ по  деревне бабы чехвостили злыдню,  сгубившую  дитЯ. Ђ соседи жалели
ее. € если  бы не эта жалость, то, пожалуй,  хватило бы смелости  крикнуть в
глаза: "‹юди добрые! ќто Я!" ЋказываетсЯ, не так-то просто переступить через
людскую жалость, граничащую с ненавистью.
     Ќикому в голову не приходило ее подозревать, хотЯ вовсю гадали: кто же?
„олжно, из других деревень, иначе знали бы, такое не скрыть...
     †ить стало совсем невмочь. € вот...
     - Љабы кто убил менЯ...
     ‘тоит  перед ’рофимом,  жметсЯ к  порогу, наследить на полу  боитсЯ,  а
тюрьма, смерть  -  нет,  не  страшно,  все  награда. € ’рофим чувствует себЯ
раздавленным.
     - Џоведи менЯ куда надо. Џоведи, ради •риста.
     - € зачем ты, дура, это сделала?
     - Џоведи...
     - „а куда же Я поведу? Ќочь скоро на дворе. Љто с тобой возитьсЯ сейчас
будет?
     - ‚се одно, поведи.
     - агай домой.
     - Ќе пойду. ‹Ягу здесь, не пойду!
     - џ те лЯгу! Ќужна мне такаЯ гостьЯ. Њарш с глаз долой!
     - Љак быть-то? Људа обратитьсЯ?
     - ‘ами найдут, будь спокойна.
     - ‚ деревню не могу, тошно там.
     - ’ы из какой деревни?
     - €з Љопновки ж...
     - ‹овка. Љто б мог подумать. Ђ звать как?
     - Љлавдией... …чеина Я, …чеина ЉлавдиЯ €вановна.
     - €ди, не тревожь душу. € так тошно.
     Ћна ушла.
     ’рофим  сидел за столом, уронив голову. ‡автра надо идти к следователю.
€ уж Ясно, тот не подпрыгнет от радости - не такой она важный преступник.
     "Џреступник...  ’оже мне... ќх,  дура, дура... Ђ не перестаралсЯ ли ты,
’рофим? Ќе целишьсЯ ли снова плюнуть в уху?.."


        8


     ‘он не шел. ‹ежа на  спине, слушал, как  тихо-тихо дышит жена. Ћна даже
во сне не осмеливаетсЯ шуметь.
     Џеред  глазами  стоЯла  преступнаЯ  девка  -  окаменевшее птичье  лицо,
остекленевшие пустые глаза и белое,  нежное, взволнованно ходЯщее вверх-вниз
горло. € эдакую-то считал - людЯм страшна.
     "Ђх, дура, и зачем только?.. Ђ что, ежели решитсЯ?.. “ма хватит..."
     Ћтстукивали ходики на стене, секунду за секундой склевывали времЯ.
     "Ђ что, ежели в это самое времЯ?.. ‚от сейчас, в темной избе..."
     ’рофим даже приподнЯлсЯ...
     ‘тучали ходики, где-то  далеко-далеко  ворчала машина, видать, какие-то
бедолаги застрЯли на размытой дороге.
     ‘ейчас, может, кончаетсЯ человеческаЯ жизнь, а  все  кругом  спЯт,  все
спокойны, некому схватить за руку, остановить.
     "“м-то мушиный,  ей  ведь невдомек,  что жизнь велика. Ћх, велика - это
перемелетсЯ, новое стрЯсетсЯ и снова пройдет... Џо ее аршину - белый свет от
околицы до околицы, жизнь с комариный век..."
     ‘тучат ходики, и лениво, лениво волочитсЯ бесконечнаЯ ночь.
     "Ќадо  бы разрешить, черт с ней,  пусть бы примостилась тут у порога, а
завтра - катись себе, объЯвлЯйсЯ.  Ђ самому тащить  эту дурочку за шиворот -
была  охота. ‘просЯт - все  скажу,  как  было, не  утаю, а  хлопотать, чтобы
прижгли,  нет  уж, не стоит того... Ђ ведь выслеживал, по  деревнЯм колесил,
берег обнюхивал. ’оже умен на поверку-то".
     •отелось  встать, накинуть пальто, бежать по ночи  к черту  на кулички:
"Ћпомнись, непутеваЯ!"
     Ћн не мог уснуть ни на минуту. …два только слезливый рассвет просочилсЯ
сквозь окно, осторожно, чтобы не  разбудить жену, слез с  постели,  захватил
одежду, оделсЯ, достал из шкафчика горбушку хлеба, сунул в карман.
     Џоговорит по-человечески, образумит. ’олько б не опоздать.
     Џо   дороге   его  нагнал  ухарски  расхлЯбанный   грузовичок.   ’рофим
проголосовал  и проехал по большаку до поворота на Љопновку, а  там -  рукой
подать.
     „еревнЯ Љопновка встретила его дремотной тишиной начинавшегосЯ осеннего
днЯ. ‘тыли в промозглом воздухе  голые  ветви  берез,  раскачивающие на себе
почерневшие скворечники, зеленели мхом ветхие крыши. †енщина, выскочившаЯ из
дому  налегке  -  только  голова  туго  обмотана большим  платком,-  гнула к
бревенчатому срубу колодца спесивую шею журавлЯ.
     €  по  этой  неразбуженной тишине ’рофим понЯл  -  в деревне  ничего не
случилось.  ЉлавдиЯ жива.  ‘тало стыдно  -  дурак он,  однако, ночь не спал,
сорвалсЯ ни свет  ни  зарЯ,  гнал столько  километров, а  длЯ  чего?.. †ива,
здорова, поди, и в мыслЯх-то не было...
     Ќо  уходить ни с чем, когда уж прискакал  сюда, глупо. “видитсЯ, скажет
по-свойски, чтобы не вздумала учудить, хоть этим себе наперед покой устроит.
     - ќй, кума! ѓде живет …чеина Љлашка?
     - ’ы к какой? Љотора померла?
     - Џомерла?!
     - “ нас  две  их  было  - мать и дочь, обе  Љлавдии.  Њать-то  недавно,
царствие ей небесное...
     - „очь-то жива ли?
     - Џлачет все, сохнет по матери-то. Ќикак не придет в себЯ, сердешнаЯ...
„а вон тем  порЯдком  пойдешь,  так направо четвертый дом, сразу за ‹еонтием
…лькиным, у которого возлЯ калитки старый жернов лежит. Ќайдешь ли?
     €  женщина  долго  смотрела  вслед,  должно  быть,   гадала:  длЯ  чего
понадобилась Љлашка  …чеина этому  самостоЯтельного  вида мужику,  которого,
пожалуй, она примечала возле их деревни и раньше?
     €зба была стараЯ,  громаднаЯ. €з крапивных задворок выползала она прЯмо
на  дорогу,  стоЯла  голаЯ,  открытаЯ, ничем  не  огороженнаЯ -  корабль  из
массивных щелЯстых бревен, выброшенный на сушу. ‘ходство с допотопным Ќоевым
ковчегом  придавало  и то,  что длиннаЯ крыша была наполовину разобрана,  на
задах торчали, как ветхие снасти, полусгнившие стропила.
     ‚  лицо изба была кривой - все  окна, кроме одного,  заколочены. €  это
единственное  целое окно глЯдело на ’рофима с сиротливым старческим упреком:
"‘колько вырастила людей - не одна сотнЯ рожалась, умирала под  моей крышей,
теперь вот скриплю, тужусь - тЯжело, но уж недолго скрипеть".
     ’рофим подумал: "€ со спокойной душой в  одиночку в  этакой куче бревен
запоешь лазарЯ".
     Ћн поднЯлсЯ на шаткое крыльцо:
     - …сть кто живой?
     Ќикто не ответил.
     ’рофим толкнул одну дверь в темные сенцы, толкнул вторую - в избу...
     ‘умеречнаЯ  комнатушка  с  тЯжелой печью. Ќа полу разводы  воды,  стоит
ведро посередке. ‘ грЯзной трЯпкой в руках, босаЯ, с обвисшим подолом - она,
лицо неживое, серое, глаза, как и тогда, остекленевшие.
     -  ‡дравствуй...-   сумрачно  поприветствовал   ’рофим,  с   неприЯзнью
оглЯдываЯ мокрый пол.
     Ћна  пошевелилась, опустила  в  ведро  трЯпку,  вытерла о  подол  руки,
спросила, казалось, спокойно:
     - ‘обиратьсЯ мне?
     - Људа?
     - Љак - куда?
     - Џоспеешь...- и взъелсЯ: - „а что Я тебе, милициЯ, что ли? „умалось, в
петлю лезет, а она, нате вам, чистоту наводит. ‚овремЯ.
     -  Ќадо же что-то делать, чтоб  не думалось... Ѓез дела-то рехнешьсЯ...
’ак Я сейчас соберусь.
     - •ороша и так, не женихатьсЯ к тебе пришел.
     Ћна  с тупым  равнодушием  стоЯла посреди  недомытой избы глЯдела своим
странным, остановившимсЯ взглЯдом, ждала.
     ’рофим не знал теперь, о чем говорить с ней. “же не скажешь,  что хотел
сказать: "Ћпомнись, непутеваЯ!" Ќи вешатьсЯ, ни бросатьсЯ  в озеро девка  не
собиралась.  Ћн  чувствовал  себЯ  обманутым,  особенно злило, что моет пол,
наводит чистоту - значит, рассчитывает здесь жить.
     "’еперь вижу, какаЯ змеЯ. ‚ижу! Ђ вчера-то пожалел было..."
     Ћна молчала, не двигалась. Џо-прежнему беззащитное, белое горло, пустые
глаза, сама в обвисшей юбке, с  опущенными руками,  открытаЯ, покорнаЯ - вот
Я, без хитрости, ругай, казни - стерплю. € эта покорность взорвала ’рофима:
     - ЏрикидываешьсЯ овечкой-Ярочкой, горлышко  подставлЯешь - режьте, мол,
добрые  люди!  ђасчетец  немудреный  -  кому охота  на  живого  человека нож
подымать. "Љабы кто убил менЯ..."  •а!  Љабы кто...  “ж коль жить невтерпеж,
чего просить. Ќайди гвоздь потолще и веревку покрепче...
     € она вдруг закрыла мокрыми руками лицо, колени подогнулись, рухнула на
пол, сшибла ведро, потекла по полу сераЯ жижа.
     - Ќу вот...- растерЯлсЯ ’рофим.
     Ћна лежала,  уткнувшись  лицом в  недомытый  пол, сухие  космы  длинных
нечесаных волос  мокли в разлитой луже, узкаЯ спина с выпирающими косточками
содрогалась под тонкой кофтой.
     ’рофим глЯдел  на  нее и молчал:  бежал  же с  добром, спасти хотел,  а
вместо доброго слова - нож под ребро. ђазве не распроклЯтый...
     -- ќй, девка... „а хватит, хватит, нечего зрЯ-то...
     Ћна беззвучно рыдала.
     - „а, право... Ќу, сорвалось с Языка. Ќе хотел обидеть... ‚стань, давай
встань...
     „отронулсЯ  до  плеча - головы не  поднЯла, вздрогнула, поежилась. € он
распрЯмилсЯ, затопталсЯ, косЯ на нее глаза, не знаЯ, что делать.
     - ‚стань, - попросил он,-поговорим по душам...
     Џлечи ее перестали сотрЯсатьсЯ,  но  продолжала  лежать,  как и лежала,
концы сухих волос мокли в грЯзной луже на полу. Ћн неуклюже присел, подобрал
волосы, с робкой неловкостью положил ей на спину.
     - ‘лышь... џ зла тебе не хочу... џ  и бежал-то сейчас - за тебЯ боЯлсЯ.
‘лышишь или нет? ЃоЯлсЯ же, сердце кровью обливалось..
     Ћна  зашевелилась,  оперлась  на  ослабевшие руки, приподнЯлась,  села.
‡алЯпаннаЯ  кофта,  грЯзное  лицо,  сбившаЯсЯ  юбка  открывает острое  голое
колено, дрожащими пальцами  провела по  волосам. €  только сейчас он заметил
под  грЯзными разводами  на  лице нездоровую  прозрачность кожи,  удручающую
синеву под глазами, понЯл, что она больна, и сжалось сердце.
     Ћна  со  всхлипом,  как  ребенок  после  плача, вздохнула,  виновато, с
какой-то усталой простотой сказала:
     - ЃоЯзно... •отела, да боЯзно...
     - ’ы о чем?
     - Ћ том, что ты говорил.
     - Ѓрось это!..
     - —его зрЯ на людей-то надеЯтьсЯ, самой надо...
     - Ѓрось! џ же вгорЯчах. „ернуло за Язык. ‡абудь!
     Ћт  жалости, от страха - чего доброго, надоумил - стал смелее, взЯв  за
плечи, помог поднЯтьсЯ, подвел к лавке.
     - Џоговорим по душам.
     Ћна  сидела чуть  горбатЯ спину, свесив руки вдоль тела,  глЯдела перед
собой, мимо валЯвшегосЯ на полу ведра.
     -- „а очнись ты! Џо душам хочу...
     Ќе пошевелилась, не отвела взглЯда от невидимой точки, спросила, словно
обращаЯсь к печке:
     - ‘о мной? Џо душам?
     - Ђ то на твой угол помолитьсЯ из городу прибежал.
     - “ менЯ, поди, души-то нету... ‚ыело.
     - „у-ра!
     - € что тебе до моей души? ‚едь Я паскуднаЯ. —то тебе до менЯ?
     - —то?! - Ћн встал перед ней, большой,  едва ли не достающий шапкой  до
темной  низкой  потолочной матицы, жестко  шуршащий покоробившимсЯ плащом, с
сухо  горЯщими глазами,  протЯнул  громадные  раздавленные веслами  ладони.-
—то?.. ’ы видишь эти руки? Ќес ими твоего ребенка. ‘пасти хотел.
     ‚ это-то веришь, что не длЯ корысти, не длЯ того, чтоб славили. —уть не
сдох в лесу-то,  а нес, думалось - спасу, к себе возьму. ‚еришь в  это?..  Ђ
почему не веришь, что тебЯ спасти хочу? ’оже живой человек.
     € она, вдавив грЯзный кулак в зубы, снова тихо заплакала.
     - ‘веди ты менЯ сейчас. ‘веди, прошу. ‹егче будет...
     - Џойдешь сама, держать не буду. ‘ам не поведу, да и не посоветую.
     - Џочему? ‘тою ж того.
     - Љаков  расчет вести  тебЯ? Ќу, накажут, ну, срок  дадут, упрЯчут тебЯ
вместе  с  воровками  да гулЯщими.  ’ого и глЯди, их науку  переймешь. ’а ли
сейчас тебе нужна  наука?  Ќе-ет, коль  хочешь того - иди, объЯвлЯйсЯ. џ  на
себЯ не вoзъму дoнocить.
     Ћна плакала, размазываЯ кулаками грЯзь.
     - ‚се одно, жизнь моЯ кончена.
     - „ура ты, дура. Љончена!.. ’ебе сколько лет-то?
     - „евЯтнадцать.
     - „ура, ты,  дура... ’ы еще  четырежды столько проживешь. …ще человеком
станешь, замуж выйдешь,  детей  нарожаешь... Ќу, ну, не  плачь, это хорошо в
молодости-то так ожечьсЯ... Џомнить будешь, как самой больно было, а значит,
и других поймешь - у кого что болит. “ менЯ жизнь тоже косо  вышла...  џ вот
тебе  помогу,  может,  и  ты, когда  кому  поможешь  -  не  отплюнешьсЯ,  не
открестишьсЯ...
     Ћна  плакала,  а он  стоЯл  над ней  и  говорил грубо  и властно, прЯча
нежность и жалость. Ћна растирала  кулаком  слезы, убито смотрела в сторону,
слушала.

        9

     Џосле первых морозов,  когда озеро сковало льдом и от  деревни Љопновки
до  лесной избушки  можно  дойти прЯмиком,  не замочив ног,  ’рофим отправил
Љлавдию на лесопункт, дал денег и грубоватое наставление:
     -- Ќе живи дикой-то.
     Ђ она всплакнула:
     -- Ѓывают же такие люди на свете...
     Ћни расстались,  он шагал по чугунно-смерзшейсЯ дороге,  бережно нес  в
себе благодатную усталость путника,  дошедшего до конца пути.  € еще с такой
усталостью  после  погожего весеннего днЯ возвращаютсЯ  с  полЯ  - вспахано,
засеЯно, гудЯт кости.
     Ѓольше о Љлавдии он не слыхал. „о сих пор он работает на  старом месте,
случаетсЯ - хватает за рукав слишком  развольничавшихсЯ  рыбаков.  „ело есть
дело, не все свЯты  и честны,  кто-то должен  наводить окорот.  € многие  по
привычке зовут его Љаргой.

     <i>1965</i>