и
"принадлежности". ‚месте с тем индивид может жить среди людей, но  при  этом
испытывать чувство  полной  изолированности;  если  это  переходит  какую-то
грань,  то  возникает   умственное   расстройство   шизофренического   типа.
Ћтсутствие свЯзанности с какими-либо ценностЯми, символами, устоЯми мы можем
назвать  моральным  одиночеством.  €  можем  утверждать  ,   что   моральное
одиночество так же непереносимо, как и физическое;  более  того,  физическое
одиночество становитсЯ невыносимым лишь в том случае,  если  оно  влечет  за
собой и одиночество моральное.
     „уховнаЯ свЯзанность с миром может  принимать  самые  различные  формы:
отшельник в своей келье, верЯщий в бога, или  политзаключенный  в  одиночке,
чувствующий единство с товарищами по борьбе,  -  они  не  одиноки  морально.
Ђнглийский  джентльмен,  не  снимающий   смокинга   в   самой   экзотической
обстановке, или мелкий буржуа, оторванный от своей среды,  -  они  чувствуют
себЯ заодно со своей нацией или какими-то ее символами. ‘вЯзанность с  миром
может носить  возвышенный  или  тривиальный  характер,  но,  даже  если  она
основана на самых низменных началах, все равно она гораздо  предпочтительнее
одиночества. ђелигиЯ и национализм, как и любые обычаи, любые предрассудки -
даже самые нелепые и унизительные, - спасают человека, если свЯзывают его  с
другими людьми, от самого страшного - изолЯции.
     ЌасущнаЯ  потребность  спастись  от  моральной  изолЯции  Ярко  описана
Ѓальзаком в "‘траданиЯх изобретателЯ" (7).
     "’ак запомни же, запечатлей это в своем еще столь восприимчивом  мозгу:
человека страшит одиночество. Ђ из всех  видов  одиночества  страшнее  всего
одиночество душевное. Ћтшельники древности  жили  в  общении  с  богом,  они
пребывали в самом населенном мире, в  мире  духовном...  ЏерваЯ  потребность
человека, будь то прокаженный или каторжник,  отверженный  или  недужный,  -
обрести товарища по судьбе. †аждаЯ утолить это  чувство,  человек  расточает
все свои силы, все свое могущество, весь  пыл  своей  души.  Ќе  будь  этого
всепожирающего желаниЯ, неужто сатана нашел бы себе  сообщников?  ’ут  можно
написать  целую  поэму,  как  бы  вступление  к  "ЏотерЯнному  раю",   этому
поэтическому оправданию мЯтежа".
     Џопытка ответить на вопрос, почему в человеке  так  силен  страх  перед
изолЯцией, увела бы нас далеко от темы, которую мы исследуем в  этой  книге.
Ќо чтобы читатель не подумал, что в этом стремлении быть  заодно  с  другими
есть что-то мистическое, Я хотел бы наметить направление,  в  котором  можно
искать ответ.
     ‚ажнаЯ сторона дела состоит в  том,  что  человек  не  может  жить  без
какого-то сотрудничества с другими. ‚ любом мыслимом обществе человек должен
объединЯтьсЯ с другими, если вообще хочет выжить, либо длЯ защиты от  врагов
и опасностей природы, либо длЯ того, чтобы  иметь  возможность  трудитьсЯ  и
производить средства к  жизни.  „аже  у  ђобинзона  был  свой  ЏЯтница,  без
которого он, наверно, не только в конце концов сошел бы с ума,  но  и  умер.
Ќеобходимость в помощи особенно ощутима в  раннем  детстве.  Њладенец  не  в
состоЯнии самостоЯтельно  выполнЯть  важнейшие  жизненные  функции,  поэтому
свЯзь с другими людьми -  длЯ  него  вопрос  жизни  и  смерти.  ЋказатьсЯ  в
одиночестве - это серьезнейшаЯ угроза самому существованию ребенка.
     Ћднако есть еще одна причина,  по  которой  принадлежность  к  общности
становитсЯ  столь  насущно  необходимой:  это   субъективное   самосознание.
‘пособность мыслить позволЯет человеку - и заставлЯет его  -  осознать  себЯ
как индивидуальное существо, отдельное от природы и от остальных людей.  Љак
будет показано  в  следующей  главе,  степень  этого  осознаниЯ  может  быть
различной, но  оно  существует  всегда.  €  в  результате  возникает  сугубо
человеческаЯ проблема: сознаваЯ свою  отдельность,  сознаваЯ  -  пусть  даже
очень смутно - неизбежность болезней, старости и смерти, человек не может не
чувствовать, как он незначителен, как мало значит в сравнении  с  окружающим
миром, со всем тем, что не входит в  его  "Я".  …сли  он  не  принадлежит  к
какой-то  общности,  если  его  жизнь  не  приобретает  какого-то  смысла  и
направленности,  то  он  чувствует  себЯ  пылинкой,   ощущение   собственной
ничтожности его подавлЯет. —еловек должен иметь возможность отнести  себЯ  к
какой-то системе, котораЯ бы направлЯла его жизнь и придавала  ей  смысл;  в
противном  случае  его  переполнЯют  сомнениЯ,  которые  в  конечном   счете
парализуют его способности действовать, а значит, и жить.
     Џрежде чем продолжать  исследование,  полезно  резюмировать  наш  общий
подход к проблемам социальной психологии. —еловеческаЯ натура - это не сумма
врожденных, биологически  закрепленных  побуждений,  но  и  не  безжизненный
слепок с матрицы социальных условий; это  продукт  исторической  эволюции  в
синтезе с определенными врожденными механизмами и законами. Ќатуре  человека
присущи   некоторые   неизменные   факторы:   необходимость    удовлетворЯть
физиологические потребности и необходимость избегать морального одиночества.
Њы видели, что индивид вынужден принЯть образ жизни, коренЯщийсЯ  в  системе
производства и  распределениЯ,  свойственной  каждому  данному  обществу.  ‚
процессе динамической адаптации к этому образу жизни в индивиде  развиваетсЯ
рЯд мощных стимулов, мотивирующих его чувства и действиЯ. ќти стимулы  могут
осознаватьсЯ индивидом, а могут и не осознаватьсЯ, но в  обоих  случаЯх  они
ЯвлЯютсЯ сильными  факторами  его  психики  и,  однажды  возникнув,  требуют
удовлетворениЯ.  ‘тремление  к  удовлетворению   этих   новых   потребностей
побуждает людей к определенным поступкам и  таким  образом  в  свою  очередь
становитсЯ активной силой, воздействующей на процесс общественного развитиЯ.
Љак именно взаимодействуют экономические, психологические  и  идеологические
факторы и какие общие выводы можно сделать в отношении этого взаимодействиЯ,
это мы рассмотрим ниже, при анализе ђеформации и фашизма (8) .
     ‚ основу нашего исследованиЯ будет положена главнаЯ  идеЯ  этой  книги:
человек перерастает свое первоначальное единство с природой и  с  остальными
людьми, человек становитсЯ "индивидом" - и чем дальше заходит этот  процесс,
тем категоричнее альтернатива, встающаЯ перед человеком.  Ћн  должен  суметь
воссоединитьсЯ с миром в спонтанности любви и творческого  труда  или  найти
себе какую-то опору с помощью таких свЯзей с этим миром, которые  уничтожают
его свободу и индивидуальность.
     (1)  џ  употреблЯю  термин  "фашизм"  длЯ  определениЯ  диктатуры  типа
итальЯнской или германской. ‚ случае рассмотрениЯ именно германской  системы
будет употреблЯтьсЯ термин "нацизм".
     (2) John Dewey. Freedom and Culture.  G.P.  Putham`s  Sons.  New  York,
1939.
     (3) Џсихоаналитический подход, хотЯ  и  основанный  на  фундаментальных
достижениЯх теории ”рейда, но отличающийсЯ  во  многих  важных  аспектах  от
концепций самого ”рейда, можно найти  в  работах  Љ.  •орни  "Ќовые  пути  в
психоанализе"  и  ѓ.  ‘алливена  "Љонцепции  современной  психиатрии".  •отЯ
подходы этих авторов в рЯде отношений  различны,  наша  точка  зрениЯ  имеет
много общего с их взглЯдами.
     (3) ‘р.: Ѓуркхард џ. Љультура €талии в	эпоху ‚озрождениЯ. ’.  I.  ‘Џб.,
1905, с. 171 и сл.
     (4) ’ам же, с. 299 и сл.
     (5) ‘р. работы социологов ђ. Ѓенедикт, „ж. •элловела,  ђ.  ‹интона,  Њ.
Њид, ќ.  ‘эпира,  а  также  приложение  понЯтий  психоанализа  к  этнологии,
принадлежащее Ђ. Љардинеру.
     (6) џ хочу предостеречь от одной  ошибки,  котораЯ  часто  возникает  в
свЯзи с этой проблемой. ќкономическаЯ структура  общества,  определЯЯ  образ
жизни индивида, действует лишь как совокупность внешних условий, при которых
развиваетсЯ его личность.  ќти  экономические  условиЯ  нельзЯ  смешивать  с
субъективными экономическими мотивами. Ќапример, стремление к  материальному
богатству часто считают определЯющим  мотивом  поведениЯ  людей;  эта  точка
зрениЯ высказывалась многими, начинаЯ от  авторов  эпохи  ‚озрождениЯ  и  до
некоторых последователей Њаркса, которые не сумели понЯть основных концепций
своего учителЯ. ЌЂ самом деле всепоглащающаЯ страсть к  богаству  характерна
лишь длЯ определенных культур, а другие  условиЯ  могут  создать  характеры,
питающие отвращение к материальному богаству или безраличные к нему.
     (7) "‘траданиЯ изобретателЯ" - 3-Я часть романа "“траченные иллюзии". -
Џрим. перев.
     (8)   Ѓолее   подробно    общаЯ    проблема    взаимоотношениЯ    между
психологическими и социально-экономическими факторами  будет  рассмотрена  в
Џриложении.

                                       ѓлава 1

        ЋЃЋ‘ЋЃ‹…Ќ€… €Ќ„€‚€„Ђ € „‚Ћ‰‘’‚…ЌЌЋ‘’њ ‘‚ЋЃЋ„›   

     Џрежде чем перейти к основной  нашей  теме  -  к  вопросу  о  том,  что
означает свобода длЯ  современного  человека,  почему  и  как  он  стремитсЯ
избавитьсЯ от нее,- мы должны обсудить концепцию, котораЯ  может  показатьсЯ
несколько отвлеченной. Ћднако ее понимание очень важно длЯ анализа свободы в
современном обществе. џ имею в  виду  утверждение,  что  свобода  определЯет
человеческое существование как таковое, а кроме того,  что  понЯтие  свободы
менЯетсЯ в зависимости  от  степени  осознаниЯ  человеком  себЯ  самого  как
независимого и отдельного существа.
     ‘оциальнаЯ историЯ человека началась с того, что он вырос из  состоЯниЯ
единства с природой, осознав себЯ как  существо,  отдельное  от  окружающего
мира и от других людей. ‚ течение долгого времени это осознание было  весьма
смутным. €ндивид оставалсЯ тесно свЯзанным с природным и  социальным  миром;
уже сознаваЯ себЯ как отдельное существо, он в то же времЯ  чувствовал  себЯ
частью  окружающего  мира.  Џроцесс  растущего   обособлениЯ   индивида   от
первоначальных    свЯзей    -    мы    можем    назвать     этот     процесс
"индивидуализацией",по-видимому, достиг наивысшей стадии в Ќовое  времЯ,  то
есть от эпохи ‚озрождениЯ и до наших дней.
     ‚ истории жизни каждого индивида мы видим тот  же  процесс.  ђодившись,
ребенок  уже  не  составлЯет  единого  целого   с   матерью   и   становитсЯ
биологическим существом, отдельным от нее. Ћднако, хотЯ такое  биологическое
разделение ЯвлЯетсЯ началом индивидуального существованиЯ человека,  ребенок
в течение долгого времени сохранЯет функциональное единство с матерью.
     Џока и поскольку индивид, фигурально  выражаЯсь,  не  порвал  пуповину,
свЯзывающую его с внешним миром,  он  не  свободен;  но  эти  узы  дают  ему
ощущение принадлежности к  чему-то,  как  бы  гарантируют  ему  безопасность
существованиЯ за счет корней в какой-то почве. џ предлагаю назвать эти  узы,
существующие до  того,  как  процесс  индивидуализации  приводит  к  полному
обособлению индивида, "первичными узами". Ћни органичны - в том смысле,  что
ЯвлЯютсЯ  естественным  фактором  нормального  человеческого  развитиЯ.  Ћни
предполагают отсутствие индивидуальности, но  дают  индивиду  уверенность  и
жизненную ориентацию. ќти узы  свЯзывают  ребенка  с  матерью,  первобытного
человека с его племенем и с природой, а средневекового - с церковью и с  его
сословием.  Љогда  достигаетсЯ  полнаЯ   индивидуализациЯ,   когда   человек
освобождаетсЯ  от  этих  первичных  уз,  перед  ним  встает  новаЯ   задача:
сориентироватьсЯ и  укоренитьсЯ  в  мире,  найти  длЯ  себЯ  какие-то  новые
гарантии, которые просто не были нужны при его  прежнем  существовании.  Џри
этом  свобода  приобретает  другое,  новое  содержание.  ‡десь   мы   должны
остановитьсЯ и уточнить эти понЯтиЯ, рассмотрев их более подробно в свЯзи  с
индивидуальным и общественным развитием.
     Ћтносительно  быстрый  переход  от   внутриутробного   к   собственному
существованию, обрыв пуповины обозначают  начало  независимости  ребенка  от
тела матери. Ќо эту  независимость  можно  понимать  лишь  в  грубом  смысле
разделениЯ двух тел. ‚ функциональном смысле младенец остаетсЯ  частью  тела
матери. Ћна его кормит, ухаживает за ним и оберегает его. Џостепенно ребенок
приходит к осознанию того, что  его  мать  и  другие  объекты  -  это  нечто
отдельное от него. Ћдним из факторов этого процесса ЯвлЯетсЯ  психическое  и
общее физическое развитие ребенка,  его  способность  схватывать  объекты  -
физически и умственно - и овладевать ими. ђебенок осваивает  окружающий  мир
через  посредство   собственной   деЯтельности.   Џроцесс   индивидуализации
ускорЯетсЯ воспитанием. Џри этом возникает рЯд фрустраций, запретов, и  роль
матери менЯетсЯ: выЯснЯетсЯ, что цели матери не всегда совпадают с желаниЯми
ребенка, иногда мать превращаетсЯ во враждебную и опасную силу  (1)  .  ќтот
антагонизм,  который  ЯвлЯетсЯ  неизбежной   частью   процесса   воспитаниЯ,
становитсЯ важным фактором, обострЯющим осознание различиЯ между "Я" и "ты".
     Џроходит  несколько  месЯцев,  прежде  чем  младенец  вообще   начинает
воспринимать других людей как других и становитсЯ  способен  реагировать  на
них улыбкой, но лишь через годы он перестанет смешивать себЯ с миром  (2)  .
„о тех пор ребенок проЯвлЯет специфический, свойственный детЯм  эгоцентризм,
который вовсе не исключает интереса и нежности к другим людЯм,  но  "другие"
еще не вполне осознаютсЯ как действительно отдельные  от  него.  Џо  той  же
причине отношение к власти в ранние  детские  годы  и  в  последующее  времЯ
принципиально отличаетсЯ своим содержанием. ђодители -  или  кто-то  другой,
кто  олицетворЯет  власть,-  еще  не  осознаютсЯ  как  совершенно  отдельные
существа: они ЯвлЯютсЯ частью мира ребенка, а весь  этот  мир  еще  ЯвлЯетсЯ
частью  его  самого.  Џоэтому  подчинение  родителЯм  -  это  совсем  не  то
подчинение,  какое  имеет  место,  когда  ребенок  становитсЯ  по-настоЯщему
отдельным существом.
     ђ. •ьюз в романе "‘ильный ветер на џмайке" (3) замечательно описал, как
десЯтилетний ребенок внезапно осознает свою индивидуальность.
     "€ тут с ќмили что-то случилось, очень важное. Ћна  вдруг  понЯла,  кто
она. ’рудно сказать, почему это не произошло за пЯть лет  до  этого  или  не
могло бы произойти еще через пЯть; и уж совсем непонЯтно, почему это  пришло
как раз в тот день. ’олько что она играла в дом, на самом  носу  кораблЯ,  в
укромном уголке за брашпилем (на нем  висел  чертов  палец  вместо  дверного
молотка). Џотом игра эта ей как-то наскучила, и она пошла на  корму,  просто
так. € по дороге что-то думала про пчел и про сказочную принцессу, и вдруг в
мозгу у нее сверкнуло, что она - это она. ќмили остановилась как вкопаннаЯ и
стала оглЯдывать себЯ всю - все, что можно было увидеть. ‚идно было  не  так
уж много - платье спереди да руки, когда поднЯла их, чтобы рассмотреть,-  но
этого оказалось достаточно, чтобы составить представление о маленьком  теле,
про которое она вдруг понЯла, что это - ее тело.
     Ћна рассмеЯлась, даже с издевкой, пожалуй. Џодумала: "‚от это да! ќто ж
надо, что тебЯ - из всех людей как раз тебЯ - вот так поймали! € теперь ведь
никуда не детьсЯ, не вылезть. ‚о всЯком случае, не скоро: это надо  вырасти,
прожить всю жизнь, состаритьсЯ - тогда только избавишьсЯ от этого  дурацкого
нарЯда!"
     „ело было исключительно важное: она решила уберечьсЯ от возможных помех
и полезла по выбленкам на свою любимую смотровую  площадку  у  самого  верха
мачты. ‹езть было совсем просто, но каждый раз, как она  двигала  ногой  или
рукой, ее снова и снова изумлЯло, до чего послушно они двигаютсЯ. ЏамЯть ей,
конечно, подсказывала, что так было  всегда,  но  раньше  она  не  замечала,
насколько это удивительно.  “строившись  на  своей  площадке,  она  занЯлась
изучением кожи на руках и делала это чрезвычайно внимательно: ведь эта  была
ее кожа. Џотом высвободила плечо из-под платьЯ, заглЯнула себе за  пазуху  -
убедитьсЯ, что под одеждой она тоже есть, и при этом коснулась плечом  щеки.
Љогда теплаЯ Ямка голого плеча коснулась лица, ощущение было такое, будто ее
приласкал кто-то добрый-добрый. Ќо откуда пришло это ощущение - от щеки  или
от плеча-и кто кого погладил - щека плечо или плечо щеку,- этого  она  никак
не могла понЯть.
     Ћкончательно убедившись в том потрЯсающем факте, что теперь она - ќмили
Ѓас-’орнтон (откуда взЯлось это "теперь", она не знала; уж  конечно,  ей  не
приходила в голову такаЯ чушь, будто раньше она  была  кем-то  другим),  она
стала размышлЯть, что же теперь
     будет".
     Џо мере роста ребенка - по мере того, как рвутсЯ  первичные  свЯзи,-  у
него развиваетсЯ стремление к свободе и независимости. Ќо что  происходит  с
этим стремлением, это мы можем понЯть лишь в  том  случае,  если  примем  во
внимание диалектический характер процесса  растущей  индивидуализации.  ќтот
процесс имеет два аспекта.
     Џрежде всего, ребенок становитсЯ сильнее и физически, и эмоционально, и
интеллектуально; активность и энергиЯ развиваютсЯ в каждой из этих  сфер.  ‚
то же времЯ эти сферы все  больше  интегрируютсЯ;  развиваетсЯ  определеннаЯ
структура, руководимаЯ  волей  и  разумом  индивида.  …сли  мы  назовем  эту
структуру - совокупность черт характера, стремлений, разума и воли  индивида
- личностью, то можно сказать, что первым аспектом растущей индивидуальности
ЯвлЯетсЯ  развитие  личности.  ѓраницы  роста  индивидуализации  и  развитие
личности в какой-то мере определЯютсЯ  и  индивидуальными  условиЯми,  но  в
основном - социальными. ђазличиЯ между индивидами в каждом обществе  кажутсЯ
значительными,  но  в  любом   обществе   существует   определенный   предел
индивидуализации, за который нормальный индивид выйти не может.
     „ругой  аспект  процесса  индивидуализации  -   растущее   одиночество.
Џервичные узы обеспечивают фундаментальное единство  с  окружающим  миром  и
ощущение безопасности. Џо мере того как ребенок обособлЯетсЯ от этого  мира,
он начинает осознавать свое одиночество, свою  отдельность  от  других.  ќта
отделенность  от  мира,  который  в  сравнении  с  индивидуальным  существом
представлЯетсЯ  ошеломлЯюще  громадным,  мощным  -  а  иногда   и   опасным,
урожающим,- порождает чувство беззащитности  и  тревоги.  Џока  человек  был
неотделимой частью мира, пока не осознавал ни возможностей,  ни  последствий
индивидуальных действий, ему не приходилось и боЯтьсЯ его. Ќо, превратившись
в индивида, он остаетсЯ один на один с этим миром, ошеломлЯющим и грозным.
     ‚озникает стремление отказатьсЯ  от  своей  индивидуальности,  побороть
чувство одиночества и беспомощности, а длЯ  этого  -  слитьсЯ  с  окружающим
миром,  растворитьсЯ  в  нем.  Ћднако  новые  узы,  возникающие   из   этого
стремлениЯ, не идентичны первичным свЯзЯм, которые были оборваны в  процессе
роста. ђебенок не может физически вернутьсЯ в материнское лоно; точно так же
невозможно повернуть вспЯть и психический процесс индивидуализации.  Џопытки
такого  возврата  неминуемо  принимают  характер  подчинениЯ,  при  котором,
однако,  никогда  не  исчезают  противоречиЯ  между  властью   и   ребенком,
подчинЯющимсЯ  этой  власти.  ‘ознательно   ребенок   может   считать   себЯ
удовлетворенным, но подсознательно он  чувствует,  что  платит  за  ощущение
безопасности  полноценностью  и  силой  своей  личности.  ‚  конечном  итоге
подчинение  приводит   к   обратному   результату:   неуверенность   ребенка
возрастает, и в то же времЯ в нем  развиваетсЯ  враждебность  и  мЯтежность,
которые тем более  опасны,  что  направлены  против  людей,  от  которых  он
продолжает зависеть (или стал зависим).
     Ћднако  подчинение  -  это  не  единственный   способ   избавитьсЯ   от
одиночества и тревоги. „ругой путь - единственно продуктивный, не приводЯщий
к неразрешимым конфликтам,- это путь спонтанных свЯзей с людьми и  природой,
то есть таких свЯзей, которые соединЯют человека с миром, не  уничтожаЯ  его
индивидуальности. ’акие  свЯзи,  наивысшими  проЯвлениЯми  которых  ЯвлЯютсЯ
любовь и творческий труд, коренЯтсЯ в полноте и силе  целостной  личности  и
поэтому не ограничивают развитие личности, а способствуют этому развитию  до
максимально возможных пределов.
     €так, растущаЯ индивидуализациЯ приводит  либо  к  подчинению,  либо  к
спонтанной активности. Ќиже мы обсудим эту проблему более детально; здесь же
Я хочу указать на общий принцип:  процесс,  который  развиваетсЯ  на  основе
растущей   индивидуализации   и   растущей   свободы   индивида,    ЯвлЯетсЯ
диалектическим. ђебенок становитсЯ более свободным,  он  может  развивать  и
выражать  свою  сущность,  не  стесненную   больше   теми   узами,   которые
ограничивали ее прежде. Ќо при этом ребенок освобождаетсЯ от мира, дававшего
ему безопасность и покой. Џроцесс индивидуализации - это процесс усилениЯ  и
развитиЯ его личности, его  собственного  "Я";  но  в  ходе  этого  процесса
утрачиваетсЯ идентичность с остальными людьми, ребенок  отделЯетсЯ  от  них.
Џрогрессирующее отделение может привести к изолЯции, котораЯ  перерастает  в
потерЯнность и порождает интенсивную тревогу и неуверенность; оно  же  может
привести и к принципиально новой близости: к солидарности с другими  людьми,
если  ребенок  окажетсЯ  в  состоЯнии  развить  в  себе  внутреннюю  силу  и
творческую активность, которые  ЯвлЯютсЯ  предпосылками  этого  нового  типа
свЯзанности с миром.
     …сли  бы  каждый  шаг  в  направлении  отделениЯ   и   индивидуализации
сопровождалсЯ соответствующим ростом  личности,  развитие  ребенка  было  бы
гармонично.  ќтого,  однако,  не  происходит.  ‚  то   времЯ   как   процесс
индивидуализации происходит автоматически,  развитие  личности  сдерживаетсЯ
целым  рЯдом  психологических  и  социальных  причин.  ђазрыв  между   этими
тенденциЯми приводит к невыносимому чувству изолЯции и  бессилиЯ,  а  это  в
свою очередь  приводит  в  действие  психические  механизмы,  которые  будут
описаны ниже как механизмы избавлениЯ, бегства.
     €сторию   человека   можно   рассматривать   как    процесс    растущей
индивидуализации и растущего освобождениЯ также и в филогенетическом  плане.
€менно первые шаги, направленные к освобождению от принуждающих  инстинктов,
вывели человека из дочеловеческого состоЯниЯ. Џод  инстинктами  мы  понимаем
специфические шаблоны деЯтельности, обусловленные  наследственными  нервными
структурами, которые в чистом виде можно наблюдать только  в  животном  мире
(4) . —ем ниже  уровень  развитиЯ  животного,  тем  в  большей  степени  его
приспособление к природе и всЯ  его  деЯтельность  определЯютсЯ  механизмами
инстинктивных и рефлекторных действий. ‡наменитаЯ сложнаЯ организациЯ  жизни
некоторых насекомых основана исключительно на  инстинктах.  Ќо  чем  уровень
развитиЯ животного выше, тем более гибким  ЯвлЯетсЯ  его  поведение.  €  тем
менее всеохватывающей оказываетсЯ врожденнаЯ адаптациЯ при его поЯвлении  на
свет. ќта тенденциЯ достигает вершины у  человека.  Џри  рождении  он  самое
беспомощное из всех животных; его приспособление к природе основано  главным
образом на процессе обучениЯ,  а  не  на  инстинктивной  предопределенности.
"€нстинкт... это ослабленнаЯ, если не исчезающаЯ  категориЯ  у  высших  форм
животных, в особенности у человека" (5).
     —еловеческое   существование   начинаетсЯ   тогда,   когда    достигает
определенного предела развитие деЯтельности,  не  обусловленной  врожденными
механизмами:
     приспособление к природе утрачивает принудительный характер, и  способы
действий уже не определЯютсЯ наследственностью, инстинктами. €ными  словами,
человеческое существование и свобода  с  самого  начала  неразделимы.  ‡десь
имеетсЯ в виду не позитивнаЯ "свобода  чего-то"  а  негативнаЯ  "свобода  от
чего-то" - в  данном  случае  свобода  от  инстинктивной  предопределенности
действий.
     ’акаЯ свобода  представлЯет  собой  весьма  сомнительное  преимущество.
—еловек рождаетсЯ без врожденной способности к необходимым действиЯм,  какаЯ
есть у животных (6) ; он зависит от родителей дольше, чем любое из них;  его
реакции на окружающую обстановку не так быстры  и  не  так  эффективны,  как
инстинктивные  действиЯ,  выполнЯемые  автоматически.  Ћн   подвержен   всем
опасностЯм и страхам, проистекающим из этой недостаточности  его  врожденных
инстинктов. Ћднако именно эта беспомощность Явилась той почвой,  на  которой
развилсЯ и вырос человек: биологическое несовершенство  человека  обусловило
поЯвление цивилизации.
     ‘ самого начала своего существованиЯ  человек  сталкиваетсЯ  с  выбором
между различными способами действий. “ животных существуют непрерывные  цепи
рефлекторных реакций, которые начинаютсЯ  со  стимула,  например  голода,  и
ведут  к  более  или  менее  строго  определенному  поведению,  позволЯющему
избавитьсЯ  от  напрЯжениЯ,  вызываемого  стимулом.  “  человека  эти   цепи
разорваны. ‘тимулы присутствуют, но способы удовлетворениЯ - "открытые",  то
есть человек  должен  выбирать  между  различными  действиЯми;  он  начинает
думать. …го роль  по  отношению  к  природе  менЯетсЯ:  вместо  того,  чтобы
действовать на основе инстинктивной предопределенности, человеку  приходитсЯ
оценить в уме различные способы действиЯ; от  пассивного  приспособлениЯ  он
переходит к активному, то есть  начинает  трудитьсЯ.  Ћн  изобретает  орудиЯ
труда и тем самым, овладеваЯ  природой,  отделЯетсЯ  от  нее  все  больше  и
больше. Ћн начинает смутно осознавать, что  он  -  или,  точнее,  группа,  к
которой он принадлежит,- это не то же  самое,  что  природа  вокруг.  ‚  нем
пробуждаетсЯ сознание трагичности своей судьбы: быть частью природы,  но  не
вписыватьсЯ в нее. Ћн осознает, что в конце концов его ожидает смерть,  хотЯ
и пытаетсЯ отрицать это в различных фантазиЯх.
     ”ундаментальнаЯ  свЯзь   между   человеком   и   свободой   чрезвычайно
показательно  отображена  в  библейском  мифе  об  изгнании  из   раЯ.   Њиф
отождествлЯет начало человеческой истории с актом выбора, но при этом  особо
подчеркивает греховность этого первого акта свободы и те страданиЯ,  которые
Явились его следствием. Њужчина и женщина  живут  в  садах  ќдема  в  полной
гармонии друг с другом и природой. ’ам мир и покой, там нет нужды  в  труде;
нет выбора, нет свободы,  даже  размышлениЯ  не  нужны.  —еловеку  запрещено
вкушать от древа познаниЯ добра и зла. Ћн нарушает этот запрет и лишает себЯ
гармонии с природой, частью которой он ЯвлЯлсЯ, пока не вышел за ее пределы.
‘ точки зрениЯ церкви, представлЯющей собой определенную  структуру  власти,
этот поступок ЯвлЯетсЯ бесспорно греховным. Ћднако с точки зрениЯ  человека,
это - начало человеческой свободы. Ќарушив установленный богом  порЯдок,  он
освободилсЯ от принуждениЯ, возвысилсЯ от бессознательного предчеловеческого
существованиЯ  до  человеческого.   Ќарушение   запрета,   грехопадение,   в
позитивном человеческом смысле ЯвлЯетсЯ первым актом выбора, актом  свободы,
то есть первым человеческим актом  вообще.  ‘огласно  мифу,  формально  грех
состоЯл в том, что человек вкусил от  древа  познаниЯ.  ’аким  образом,  акт
неподчинениЯ,  акт  свободы  прЯмо  свЯзываетсЯ  с   началом   человеческого
мышлениЯ.
     Њиф говорит  и  о  других  последствиЯх  этого  первого  акта  свободы.
ђазрушаетсЯ  первоначальнаЯ  гармониЯ  между  человеком  и   природой.   Ѓог
объЯвлЯет войну между мужчиной  и  женщиной,  между  человеком  и  природой.
—еловек отделилсЯ от природы; став "индивидом", он сделал первый шаг к тому,
чтобы стать человеком. Ћн совершил первый акт свободы,  и  миф  подчеркивает
страданиЯ, возникшие в  результате  этого  акта.  Ћбособившись  от  природы,
отделившись от другого человеческого существа, человек видит  себЯ  нагим  и
ощущает стыд. Ћн одинок и свободен, но  беспомощен  и  напуган.  ’олько  что
обретеннаЯ свобода оборачиваетсЯ проклЯтием: человек свободен от  сладостных
уз раЯ, но не свободен сам  собой  руководить,  не  может  реализовать  свою
личность. "‘вобода от..." не идентична позитивной свободе. ‚ыход человека из
природы - это длительный процесс; человек остаетсЯ  в  значительной  степени
привЯзан к тому миру, из которого вышел; он остаетсЯ частью природы.  ’ут  и
землЯ, на которой он живет, и солнце, и луна, и звезды; деревьЯ, и цветы,  и
животные, и люди, с которыми он свЯзан кровным родством. Џервобытные религии
свидетельствуют о чувстве единства человека с природой. †иваЯ и даже неживаЯ
природа ЯвлЯетсЯ в них частью человеческого мира; иными словами, человек сам
остаетсЯ еще частью мира природы.
     Џервичные узы блокируют его человеческое развитие. Ћни  стоЯт  на  пути
развитиЯ его разума и критических способностей; они позволЯют ему осознавать
себЯ и других лишь в качестве членов  племени,  социальной  или  религиозной
общины, а  не  в  качестве  самостоЯтельных  человеческих  существ.  „ругими
словами, первичные узы мешают человеку стать свободным творческим индивидом,
самостоЯтельно определЯющим собственную жизнь.  Ќо  это  лишь  одна  сторона
дела, а есть еще и другаЯ. ’а же идентичность с природой, племенем, религией
дает индивиду ощущение уверенности.  Ћн  принадлежит  к  какой-то  целостной
структуре, он ЯвлЯетсЯ частью этой структуры и занимает в ней  определенное,
бесспорное место. Ћн может страдать от  голода  или  угнетениЯ,  но  ему  не
приходитсЯ страдать от наихудшего - от полного одиночества и сомнений.
     Љак  видим,  процесс  развитиЯ  человеческой  свободы  имеет   тот   же
диалектический характер, какой  мы  обнаружили  в  процессе  индивидуального
роста. ‘ одной стороны, это процесс развитиЯ человека,  овладениЯ  природой,
возрастаниЯ роли разума, укреплениЯ человеческой солидарности. Ќо с другой -
усиление индивидуализации означает и  усиление  изолЯции,  неуверенности;  а
следовательно, становитсЯ все более сомнительным место  человека  в  мире  и
смысл его жизни. ‚месте с этим  растет  и  чувство  бессилиЯ  и  ничтожности
отдельного человека.
     …сли бы процесс развитиЯ  человечества  был  гармоничным,  если  бы  он
следовал определенному плану, то  обе  стороны  этого  развитиЯ  -  растущее
могущество и растущаЯ индивидуализациЯ - могли бы уравновеситьсЯ.  Ќа  самом
же деле историЯ человечества - это историЯ конфликта и разлада.
     Љаждый шаг  по  пути  большей  индивидуализации  угрожал  людЯм  новыми
опасностЯми. Џервичные узы,  уже  разорванные,  невосстановимы;  человек  не
может вернутьсЯ в потерЯнный рай. „лЯ свЯзи индивидуализированного  человека
с миром существует только один продуктивный путь:  активнаЯ  солидарность  с
другими людьми, спонтаннаЯ  деЯтельность  (любовь  и  труд),  которые  снова
соединЯют его с миром, но уже  не  первичными  узами,  а  как  свободного  и
независимого индивида.
     Ћднако  если  экономические,  социальные  и  политические  условиЯ,  от
которых зависит весь  процесс  индивидуализации  человека,  не  могут  стать
основой длЯ такой позитивной реализации личности, но  в  то  же  времЯ  люди
утрачивают первичные свЯзи,  дававшие  им  ощущение  уверенности,  то  такой
разрыв превращает свободу в невыносимое  бремЯ:  она  становитсЯ  источником
сомнений, влечет за собой жизнь, лишенную цели и смысла. €  тогда  возникает
сильнаЯ тенденциЯ избавитьсЯ от такой свободы: уйти в подчинение  или  найти
какой-то другой способ  свЯзатьсЯ  с  людьми  и  миром,  чтобы  спастись  от
неуверенности даже ценой свободы.
     €сториЯ …вропы и Ђмерики с конца средних веков -  это  историЯ  полного
обособлениЯ индивида. ќтот процесс началсЯ в €талии в эпоху  ‚озрождениЯ  и,
по-видимому, достиг  своей  наивысшей  точки  только  сейчас.  Џотребовалось
больше четырехсот лет, чтобы разрушить средневековый мир и освободить  людей
от самых Явных ограничений. ‚о многих  отношениЯх  индивид  вырос,  развилсЯ
умственно и эмоционально;  степень  его  участиЯ  в  культурных  достижениЯх
приобрела не слыханные прежде масштабы. Ќо в то же времЯ диспропорциЯ  между
свободой от каких-либо свЯзей и ограниченными возможностЯми  длЯ  позитивной
реализации свободы и индивидуальности привела в …вропе к паническому бегству
от свободы в новые узы или по меньшей мере к позиции полного безразличиЯ.
     Ќаше исследование значениЯ свободы длЯ современного человека мы  начнем
с анализа той обстановки, котораЯ существовала в …вропе в средние века  и  в
начале Ќового времени. ‚ этот период экономический базис западного  общества
претерпел радикальные перемены, которые сопровождались столь же радикальными
изменениЯми в психике человека. ’огда же возникла и новаЯ концепциЯ свободы,
получившаЯ наиболее  Яркое  идеологическое  выражение  в  новых  религиозных
доктринах ђеформации. Џонимание свободы в  современном  обществе  невозможно
без рассмотрениЯ этого периода,  в  течение  которого  закладывались  основы
современной культуры. €менно тогда  -  в  начале  формированиЯ  современного
человека  -  Яснее,  чем  в   любое   последующее   времЯ,   проЯвилась   та
cвойственность свободы, с которой мы  имеем  дело  в  течение  всего  Ќового
времени:  с  одной  стороны,  растущаЯ  независимость  человека  от  внешних
властей, с другой - его растущаЯ изолированность, а в результате и  растущее
чувство ничтожности и бессилиЯ. Њы сможем  лучше  понЯть  новые  элементы  в
характере современного человека, если  проследим  их  возникновение.  €зучаЯ
основные  особенности  капитализма  и  индивидуализма  у  самых  истоков  их
поЯвлениЯ, мы можем сопоставить  их  с  экономической  системой  и  с  типом
характера личности, которые фундаментально отличались от наших. €менно  этот
контраст позволЯет лучше осветить характерные черты  современной  социальной
системы и то влиЯние, которое она оказывает на характеры  людей,  живущих  в
этой системе. Ђ отсюда и особенности нового духа,  возникшего  в  результате
этих изменений в человеческой психике.
     ‚ следующей главе будет показано, что  условиЯ  эпохи  ђеформации  были
гораздо ближе к современным, чем это кажетсЯ на первый взглЯд.  ЌесмотрЯ  на
все очевидные различиЯ между двумЯ эпохами, с XVI  века,  пожалуй,  не  было
другого периода, который был бы настолько похож на нынешнее времЯ - с  точки
зрениЯ двойственного смысла свободы,- как период  ђеформации.  ђеформациЯ  -
это один из источников идеи свободы и автономии человека в том виде, как эта
идеЯ представлена в современных демократиЯх.  ‚сегда  подчеркиваетсЯ  именно
этот аспект ђеформации, особенно в некатолических странах. Џри этом, однако,
забывают  о  другом  аспекте  ђеформации:  об  ее  акценте   на   порочность
человеческой  натуры,  на   ничтожность   и   беспомощность   индивида,   на
необходимость подчинениЯ индивида  внешней  силе.  ’а  же  идеЯ  ничтожности
отдельной личности, ее принципиальной неспособности полагатьсЯ на  себЯ,  ее
потребности в подчинении  составлЯет  главный  тезис  идеологии  ѓитлера,  в
которой, однако, не нашлось места длЯ понЯтий свободы и моральных принципов,
характерных длЯ протестантства.
     ќто идеологическое подобие не единственное, что делает  изучение  XV  и
XVI веков особенно полезным длЯ пониманиЯ современной картины. Ќалицо  также
фундаментальное сходство социальной обстановки. џ постараюсь  показать,  как
от этого сходства зависит сходство идеологическое и  психологическое.  ‚  те
времена,  как  и  ныне,  традиционные  жизненные  устои  значительной  части
населениЯ  находились  под  угрозой  вследствие  революционных   перемен   в
экономическом и социальном плане; средний класс,  как  и  теперь,  испытывал
особенно  сильный  страх  перед  подавлЯющей  мощью  крупного   капитала   и
монополий, и этот страх оказывал существенное влиЯние на дух и идеологию той
части общества, котораЯ находилась под угрозой, обострЯЯ чувства одиночества
и бессилиЯ, присущие отдельно взЯтым людЯм.
     (1) ‡десь  надо  отметить,  что  фрустрациЯ  инстинктов  сама  по  себе
враждебности не вызывает.  —то  возбуждает  в  ребенке  чувство  бессилиЯ  и
вытекающую из него враждебность, это - подавление его
     (2) Jean Piaget. The Moral Judgment of the  Child.  Harcourt,  Brace  &
Co., New York, 1932, p. 407, а также ѓ. ‘алливен (“каз. соч., с. 10 и сл.).
     (3) R. Hughes. High Wind in Jamaica.
     (4) ќту концепцию инстинкта нельзЯ смешивать с той, котораЯ  определЯет
инстинкты как  физиологически  обусловленные  потребности  (голод,  жажда  и
т.д.), способы удовлетворениЯ которых не  фиксированы  и  не  предопределены
наследственностью.
     (5) L. Bernard. Instinct. Hpol&Co., New York, 1924, р. 509.
     (6) ‘р.: Ralph Linton. The Study of Van. D.  Appleton-Century  Company,
New York, 1936, Chapter IV.

                                       ѓлава 1

        ‘‚ЋЃЋ„Ђ ‚ ќЏЋ•“ ђ…”ЋђЊЂ–€€   

                      1. ‘редневековаЯ предысториЯ и ‚озрождение

     Љартина средних веков искажалась двоЯко  (1).  ‘овременный  рационализм
рассматривал  средние  века  как  мрачный  период  истории.   Џодчеркивались
отсутствие  личной  свободы,  эксплуатациЯ  массы  населениЯ  незначительным
меньшинством, узость взглЯдов,  при  которой  даже  крестьЯнин  из  соседней
деревни - не говорЯ уж об иностранце - казалсЯ горожанину  подозрительным  и
опасным чужаком, а также всеобщее невежество и власть предрассудков.  ‚месте
с тем средние века идеализировались. Љак  правило,  это  делали  реакционные
философы, но иногда и прогрессивные критики  современного  капитализма.  Ћни
указывали на чувство солидарности, на подчиненность  экономики  человеческим
нуждам,   на   прЯмоту   и   конкретность   человеческих    взаимоотношении,
наднациональный характер католической церкви и чувство уверенности,  которое
было свойственно человеку средних веков. Ћбе эти картины  верны,  но  каждаЯ
становитсЯ неверной, если рисовать лишь ее, закрываЯ глаза на другую.
     ‘редневековое общество  в  отличие  от  современного  характеризовалось
отсутствием личной свободы. ‚ раннем средневековье  каждый  был  прикован  к
своей роли в социальном порЯдке. —еловек почти не имел шансов  переместитьсЯ
социально - из одного класса  в  другой  -  и  едва  мог  перемещатьсЯ  даже
географически, из города в город  или  из  страны  в  страну.  ‡а  немногими
исключениЯми, он должен был оставатьсЯ там, где родилсЯ. —асто  он  даже  не
имел  права  одеватьсЯ  как  ему  нравилось  или  есть  что  ему   хотелось.
ђемесленник был обЯзан продавать за определенную  цену,  а  крестьЯнин  -  в
определенном месте, на городском рынке. —лен цеха не имел  права  передавать
технические секреты своего производства кому бы то ни было за пределами цеха
и был обЯзан допускать своих коллег по цеху  к  участию  в  каждой  выгодной
сделке по приобретению  материалов.  ‹ичнаЯ,  экономическаЯ  и  общественнаЯ
жизнь регламентировалась правилами и обЯзанностЯми, которые распространЯлись
практически на все сферы деЯтельности.
     Ќо хотЯ человек не был свободен в современном смысле,  он  не  был  при
этом ни одинок, ни изолирован. ‡анимаЯ определенное, неизменное и бесспорное
место в социальном мире с самого момента рождениЯ, человек был  закреплен  в
какой-то  структурированной  общности;  его  жизнь  была  с  самого   начала
наполнена смыслом, что не оставлЯло места сомнениЯм,  они  и  не  возникали.
‹ичность  отождествлЯлась  с  ее  ролью  в  обществе;  это  был  крестьЯнин,
ремесленник или рыцарь, но не индивид, который по своему  выбору  занимаетсЯ
тем  или  иным  делом.  ‘оциальный  строй  рассматривалсЯ  как  естественный
порЯдок,  и,  будучи  определенной  частью  этого  порЯдка,  человек  ощущал
уверенность, чувство принадлежности к нему.  ЉонкуренциЯ  была  сравнительно
невелика.  Џри  рождении  человек  попадал  в   определенное   экономическое
положение, которое  гарантировало  ему  определенный,  освЯщенный  традицией
жизненный уровень, хотЯ и влекло за  собой  экономические  обЯзательства  по
отношению к вышестоЯщим в  социальной  иерархии.  Ћднако  в  пределах  своей
социальной сферы индивид  имел  достаточную  свободу  выражениЯ  собственной
личности в труде и в эмоциональной жизни. •отЯ в то  времЯ  не  существовало
индивидуализма в современном смысле неограниченного выбора  жизненных  путей
(эта свобода выбора в значительной мере абстрактна),  зато  было  достаточно
много проЯвлений конкретного индивидуализма в реальной жизни.
     Ѓыло много страданий, много боли, но была и церковь, котораЯ в какой-то
степени облегчала эти страданиЯ, объЯснЯЯ их как расплату за  грех  Ђдама  и
собственные грехи каждого  страждущего.  –ерковь  внушала  индивиду  чувство
вины, но в то же времЯ заверЯла его  в  своей  безусловной  любви  и  давала
возможность всем своим детЯм верить в то, что ѓосподь их любит и простит.  ‚
отношении к богу было гораздо больше довериЯ и любви, чем сомнениЯ и страха.
€ крестьЯнин, и горожанин редко выходили за пределы небольшой географической
области, где протекала их жизнь, так что мир был ограничен и понЯтен.  ‡емлЯ
и человек были в центре этого мира; в будущей жизни каждого ожидал или  рай,
или ад; и всЯ жизнь от рождениЯ и до смерти была Ясна и понЯтна в  причинной
взаимосвЯзи поступков человека.
     ’аким  образом,  средневековое  общество,   с   одной   стороны,   было
структурировано и давало человеку ощущение уверенности, а с другой - держало
его в оковах. Ћднако эти оковы имели совсем не тот  характер,  какой  присущ
авторитаризму и  угнетению  последующих  веков.  ‘редневековое  общество  не
лишало индивида свободы уже потому,  что  "индивида"  как  такового  еще  не
существовало. —еловек е