нную самоцель, в потребность,
как и любое другое инстинктивное действие; а вместе с тем она превращаетсЯ и
в прочные узы, соединЯющие одного партнера с другим.
     –еремониЯ умиротворениЯ такого  рода по самой  своей  сути такова,  что
каждый из товарищей по союзу может выполнЯть ее лишь со вторым -- и ни с кем
больше из собратьев по виду.
     ’олько  представьте себе,  какаЯ почти неразрешимаЯ задача решена здесь
самым простым, самым полным и  самым изЯщным образом! „вух животных, которые
своей внешней формой, расцветкой  и поведением неизбежно действуют  друг  на
друга, как краснаЯ трЯпка на быка  (это, впрочем, только в поговорке), нужно
привести к тому, чтобы они мирно ужились в  тесном пространстве,  на гнезде,
т.е.  как раз на том месте, которое  оба считают центром своих  владений и в
котором их  внутривидоваЯ агрессивность достигает наивысшего уровнЯ.  €  эта
задача,   сама    по   себе    труднаЯ,   дополнительно   затруднЯетсЯ   тем
обстоЯтельством,  что  внутривидоваЯ агрессивность каждого  из  супругов  не
имеет права  уменьшитьсЯ:  мы  уже  знаем  из  3-ей главы, что  за  малейшее
ослабление боеготовности по отношению  к соседу  собственного вида тотчас же
приходитсЯ расплачиватьсЯ  потерей территории, а значит  и потерей источника
питаниЯ длЯ будущего потомства. Џри таких обстоЯтельствах вид "не может себе
позволить"  ради  запрета   схваток  между  супругами  обратитьсЯ   к  таким
церемониЯм умиротворениЯ,  которые  имеют  своей  предпосылкой -- как  жесты
покорности   или   инфантильное   поведение   --   снижение   агрессивности.
ђитуализованное переориентирование не только избавлЯет от этих нежелательных
последствий, но  и более того -- использует неизбежно  исходЯщие от  супруга
ключевые  раздражениЯ, вызывающие  агрессивность,  чтобы  обратить  партнера
против  соседа.  Џо-моему,  этот  механизм  поведениЯ  поистине  гениален, и
вдобавок  гораздо более благороден, чем аналогичное --  с обратным знаком --
поведение  человека,  который  возвращаетсЯ  вечером  домой,  преисполненный
внутренней  Ярости  от  общениЯ  с "любимыми" соседЯми  или  с начальством и
разрЯжает всю свою нервозность и раздражение на бедную жену.
     ‹юбое особенно удачное конструктивное решение обычно  обнаруживаетсЯ на
великом „реве †изни неоднократно, совершенно независимо на разных его сучьЯх
и ветвЯх. Љрыло изобрели  насекомые, рыбы, птицы и  летучие мыши; обтекаемую
форму  --  каракатицы,  рыбы,  ихтиозавры  и  киты. Џотому  нас  не  слишком
удивлЯет, что  предотвращающие борьбу  механизмы  поведениЯ,  основанные  на
ритуализованном  переориентировании атаки, аналогичным  образом возникают  у
очень многих разных животных.
     ‘уществует, например, изумительнаЯ церемониЯ умиротворениЯ -- все знают
ее  как "танец"  журавлей, -- котораЯ, с тех пор  как  мы научились понимать
символику  ее  движений,  прЯмо-таки напрашиваетсЯ в перевод на человеческий
Язык. Џтица высоко  и  угрожающе  вытЯгиваетсЯ перед другой  и разворачивает
мощные крыльЯ, клюв нацелен на партнера, глаза устремлены прЯмо на него...
     ќто  картина серьезной угрозы --  и  на самом деле,  до  сих пор мимика
умиротворениЯ совершенно  аналогична подготовке к нападению. Ќо в  следующий
момент  птица направлЯет эту  угрожающую демонстрацию в сторону от партнера,
причем выполнЯет  разворот точно на 180 градусов,  и теперь -- все так же, с
распростертыми  крыльЯми -- подставлЯет  партнеру свой беззащитный  затылок,
который, как  известно,  у серого журавлЯ и  у  многих других видов  украшен
изумительно  красивой  рубиново-красной  шапочкой.  Ќа  секунду  "танцующий"
журавль  подчеркнуто  застывает  в  этой  позе  -- и тем  самым  в  понЯтной
символике  выражает, что его угроза направлена не против  партнера, а совсем
наоборот, как раз прочь  от него, против враждебного внешнего мира; и в этом
уже слышитсЯ мотив защиты друга. ‡атем  журавль вновь поворачиваетсЯ к другу
и повторЯет  перед  ним демонстрацию  своего  величиЯ  и  мощи, потом  снова
отворачиваетсЯ  и теперь -- что  еще более  знаменательно --  делает  ложный
выпад  против какого-нибудь  эрзац-объекта;  лучше  всего,  если рЯдом стоит
посторонний журавль, но это может быть и безобидный гусь или  даже, если нет
никого,  палочка или камушек, которые в этом случае подхватываютсЯ клювом  и
три-четыре раза подбрасываютсЯ в  воздух. ‚се вместе взЯтое Ясно говорит: "џ
могуч и ужасен -- но Я не против тебЯ, а против вон того, того и того".
     Ѓыть  может,  менее  сценичной  в  своем Языке  жестов,  но  еще  более
многозначительной ЯвлЯетсЯ церемониЯ  умиротворениЯ у уток и  гусей, которую
Ћскар •ейнрот  описал как  триумфальный крик. ‚ажность этого ритуала длЯ нас
состоит, прежде всего, в том, что у разных представителей упомЯнутых птиц он
достиг   очень   разной   степени   сложности   и   завершенности;   а   эта
последовательность постепенных переходов дает  нам хорошую картину того, как
здесь -- в ходе  эволюции -- из отводЯщих Ярость  жестов смущениЯ получились
узы,  проЯвлЯющие какое-то  таинственное  родство с  другими,  с  теми,  что
объединЯют людей и кажутсЯ нам самыми прекрасными и самыми
     прочными на нашей ‡емле.
     ‚ своей  примитивнейшей  форме,  какую  мы  видим,  к  примеру,  в  так
называемой  "рэбрэб-болтовне" у крЯквы,  угроза  очень  мало  отличаетсЯ  от
"приветствиЯ".  Џо  крайней  мере   мне  самому  незначительнаЯ  разница   в
ориентировании рэбрэб-крЯканьЯ -- при угрозе в одном случае, и приветствии в
другом  --  стала Ясна  лишь после  того,  как  Я  научилсЯ понимать принцип
переориентированной  церемонии умиротворениЯ  в  ходе внимательного изучениЯ
цихлид и гусей,  у которых  его легче  распознать.  “тки  стоЯт друг  против
друга,  с  клювами,  поднЯтыми  чуть  выше  горизонтали,  и  очень  быстро и
взволнованно  произносЯт  двухслоговый  сигнал  голосовой  свЯзи, который  у
селезнЯ обычно звучит  как "рэб-рэб"; утка произносит несколько более в нос,
что-то вроде "квэнг-квэнг". Ќо у этих  уток не только  социальное торможение
атаки,  а и страх перед партнером  тоже может вызвать  отклонение  угрозы от
направлениЯ на ее цель;  так что  два селезнЯ  часто стоЯт, всерьез  угрожаЯ
друг другу, -- крЯкаЯ, с поднЯтым клювом, -- но при этом не направлЯют клювы
друг на друга.
     …сли они все-таки  это сделают,  то в следующий момент начнут настоЯщую
драку и вцепЯтсЯ друг другу в  оперение на  груди. Ћднако обычно они целЯтсЯ
чуть-чуть мимо, даже при самой враждебной встрече.
     …сли же  селезень  "болтает" со своей уткой,  --  и  уж  тем более если
отвечает этой церемонией на натравливание своей будущей невесты, -- то очень
отчетливо видно, как "что-то" тем сильнее отворачивает его клюв  от утки, за
которой он ухаживает, чем больше  он возбужден в своем ухаживании. ‚ крайнем
случае  это  может  привести  к  тому,  что  он,  все  чаще  и  чаще крЯкаЯ,
поворачиваетсЯ  к  самке  затылком.  Џо  форме это в точности  соответствует
церемонии умиротворениЯ у  чаек, описанной ранее, хотЯ нет никаких сомнений,
что  та  церемониЯ  возникла именно  так,  как  изложено там, а  не за  счет
переориентированиЯ. ќто -- предостережение против  опрометчивых уподоблений!
€з только что описанного отворачиваниЯ головы  селезнЯ -- в  ходе дальнейшей
ритуализации   --  у  великого   множества   уток   развились  свои   жесты,
подставлЯющие затылок,  которые играют большую роль при ухаживании у крЯквы,
чирка, шилохвости и других настоЯщих уток, а также и у гаг. ‘упружескаЯ пара
крЯквы  с  особым увлечением празднует  церемонию  "рэбрэб-болтовни"  в  тех
случаЯх, когда они терЯли  друг  друга и снова нашли после долгой разлуки. ‚
точности то же самое относитсЯ и  к  жестам  умиротворениЯ  с  демонстрацией
развернутого  бока  и  хвостовыми   ударами,   которые   мы   уже   знаем  у
супругов-цихлид.  Љак  раз  потому,  что все это  так  часто происходит  при
воссоединении разлученных  перед тем партнеров,  первые наблюдатели зачастую
воспринимали такие действиЯ как "приветствие".
     •отЯ  такое  толкование  отнюдь не неправильно длЯ определенных,  очень
специализированных  церемоний этого рода,  большаЯ частота  и  интенсивность
жестов умиротворениЯ именно  в подобных ситуациЯх навернЯка имеет изначально
другое объЯснение: притупление  всех агрессивных  реакций за счет привычки к
партнеру частично  проходит уже при кратком  перерыве  той ситуации, котораЯ
обусловила  возникновение  такой  привычки. Ћчень впечатлЯющие  примеры тому
получаютсЯ,  когда приходитсЯ  изолировать ради  какой-либо цели -- хотЯ  бы
всего на один час -- животное из стаи вместе выросших, очень  друг  к  другу
привыкших и потому более или менее сносно уживающихсЯ друг с другом  молодых
петухов,  цихлид, бойцовых рыбок,  малабарских дроздов или других, столь  же
агрессивных видов. …сли после того попытатьсЯ вернуть животное к его прежним
товарищам,  то агрессиЯ начинает бурлить, как перегретаЯ  вода  при задержке
кипениЯ, от малейшего толчка.
     Љак  мы  уже знаем, действие  привычки  могут  нарушить  и другие, даже
малейшие изменениЯ общей ситуации. ЊоЯ стараЯ пара малабарских дроздов летом
1961 года терпела своего  сына из первого  выводка, находившегосЯ в клетке в
той же комнате, что и их скворечник, гораздо  дольше  того  срока, когда эти
птицы обычно выгонЯют повзрослевших  детей из  своих владений. Ћднако если Я
переставлЯл  его клетку  со стола  на  книжную  полку --  родители  начинали
нападать на сына столь интенсивно, что даже забывали вылетать на волю, чтобы
принести  корм  маленьким  птенцам,  поЯвившимсЯ  к  этому   времени.  ’акое
внезапное обрушение запретов агрессии, построенных на привычке, представлЯет
собой  очевидную  опасность, угрожающую свЯзЯм между партнерами каждый  раз,
когда  пара  разлучаетсЯ  даже  на  короткий  срок.  ’ак  же  очевидно,  что
подчеркнутаЯ  церемониЯ умиротворениЯ,  котораЯ каждый  раз наблюдаетсЯ  при
воссоединении пары, служит  не  длЯ чего иного, как  длЯ предотвращениЯ этой
опасности. ‘ таким предположением согласуетсЯ и то, что "приветствие" бывает
тем возбужденнее и интенсивнее, чем продолжительнее была разлука.
     Ќаш человеческий смех, вероЯтно, тоже в своей первоначальной  форме был
церемонией   умиротворениЯ  или  приветствиЯ.  “лыбка  и  смех,  несомненно,
соответствуют   различным   степенЯм  интенсивности   одного   и   того   же
поведенческого   акта,   т.е.   они   проЯвлЯютсЯ  при   различных   порогах
специфического возбуждениЯ, качественно одного и того же. “ наших  ближайших
родственников --  у шимпанзе и гориллы -- нет, к  сожалению,  приветственной
мимики, котораЯ по форме и  функции соответствовала  бы смеху.  ‡ато есть  у
многих макак, которые в качестве жеста умиротворениЯ  скалЯт зубы -- и времЯ
от времени, чмокаЯ  губами,  крутЯт  головой  из стороны в  сторону,  сильно
прижимаЯ  уши.  Џримечательно,  что  некоторые  люди   на  „альнем  ‚остоке,
приветствуЯ улыбкой, делают то  же самое точно  таким  же образом. Ќо  самое
интересное --  при  интенсивной  улыбке  они  держат  голову так,  что  лицо
обращено  не прЯмо к тому, кого  приветствуют, а чуть-чуть  в сторону,  мимо
него. ‘ точки зрениЯ функциональности ритуала совершенно безразлично,  какаЯ
часть его формы  заложена в генах, а какаЯ закреплена  культурной  традицией
учтивости.
     ‚о  всЯком  случае, заманчиво считать приветственную  улыбку церемонией
умиротворениЯ,  возникшей  -- подобно  триумфальному  крику гусей  --  путем
ритуализации  переориентированной  угрозы.  Џри взглЯде  на  обращенный мимо
собеседника   дружелюбный   оскал   учтивого   Японца  поЯвлЯетсЯ  искушение
предположить, что это именно так.
     ‡а такое предположение говорит  и то, что  при  очень интенсивном, даже
пылком приветствии двух друзей их  улыбки внезапно переходЯт в громкий смех,
который  каждому  из них  кажетсЯ слишком  не  соответствующим его чувствам,
когда при встрече после долгой  разлуки  он неожиданно прорываетсЯ откуда-то
из вегетативных  глубин.  Ћбъективный  наблюдатель  просто  обЯзан уподобить
поведение таких людей гусиному триумфальному крику.
     ‚о  многих  отношениЯх  аналогичны  и  ситуации, вызывающие  смех. …сли
несколько  простодушных  людей,  --  скажем,  маленьких  детей,  --   вместе
высмеивают  кого-то  другого или других, не принадлежащих к  их группе, то в
этой  реакции,  как  и  в других переориентированных  жестах  умиротворениЯ,
содержитсЯ изрЯднаЯ долЯ агрессии, направленной наружу, на  не-члена-группы.
€ смех,  который обычно очень трудно понЯть, --  возникающий  при  внезапной
разрЯдке  какой-либо конфликтной  ситуации, -- тоже имеет аналогии в  жестах
умиротворениЯ  и  приветствиЯ многих  животных. ‘обаки,  гуси  и,  вероЯтно,
многие  другие животные разражаютсЯ бурными  приветствиЯми,  когда  внезапно
разрЯжаетсЯ мучительнаЯ ситуациЯ  конфликта.  Џонаблюдав за собой, Я  могу с
уверенностью утверждать, что общий  смех не только действует как чрезвычайно
сильное  средство  отведениЯ агрессии,  но  и  доставлЯет  ощутимое  чувство
социального единениЯ.
     €сходной, а во многих случаЯх  даже  главной  функцией  всех только что
упомЯнутых ритуалов может быть простое предотвращение борьбы. Ћднако даже на
сравнительно   низкой   ступени   развитиЯ   --  как  показывает,  например,
"рэбрэб-болтовнЯ" у крЯквы -- эти ритуалы уже достаточно автономны длЯ того,
чтобы  превращатьсЯ  в  самоцель. Љогда селезень крЯквы, непрерывно  издаваЯ
свой протЯжный однослоговый призыв, -- "рэээээб... ", "рэээээб... ", -- ищет
свою  подругу,  и  когда,  найдЯ  ее наконец,  впадает  в  подлинный  экстаз
"рэбрэб-болтовни", с  задиранием  клюва и  подставлением  затылка, -- трудно
удержатьсЯ от субъективизации и не  подумать, что он ужасно радуетсЯ, обретЯ
ее,  и  что  его напрЯженные поиски были  в значительной  мере  мотивированы
стремлением  к церемонии приветствиЯ. Џри более высокоритуализованных формах
собственно  триумфального  крика, какие мы находим  у  пеганок и тем  паче у
настоЯщих  гусей,  это  впечатление значительно усиливаетсЯ,  так что  слово
"приветствие" уже не хочетсЯ брать в кавычки.
     ‚ероЯтно,  у всех настоЯщих уток, а также  и  у пеганки, котораЯ больше
всех прочих родственных видов похожа на них в отношении триумфального крика,
--  точнее,  рэбрэб-болтовни,  -- эта церемониЯ имеет и вторую функцию,  при
которой только самец выполнЯет церемонию умиротворениЯ, в то времЯ как самка
натравливает его, как описано выше. ’онкий мотивационный анализ говорит нам,
что  здесь самец,  направлЯющий  свои угрожающие жесты в  сторону  соседнего
самца своего вида, в глубине  души агрессивен и по  отношению  к собственной
самке, в  то  времЯ  как она на самом деле агрессивна только по отношению  к
тому  чужаку  и  ничего  не  имеет   против  своего  супруга.  ќтот  ритуал,
скомбинированный  из  переориентированной угрозы самца  и  из  натравливаниЯ
самки,  в функциональном  смысле совершенно аналогичен  триумфальному  крику
гусей, при котором каждый из партнеров угрожает  мимо  другого.  ‚  особенно
красивую  церемонию он развилсЯ  -- навернЯка  независимо --  у  европейской
свЯзи и у пеганки.  €нтересно,  что у  чилийской свЯзи,  напротив,  возникла
столь  же высокоспециализированнаЯ  церемониЯ, подобнаЯ триумфальному крику,
при которой переориентированную угрозу выполнЯют оба супруга, как  настоЯщие
гуси и большинство крупных пеганок.
     ‘амка  чилийской свЯзи  носит  мужской нарЯд,  с  головкой переливчатой
зелени  и  Яркой  красно-коричневой  грудкой;  это  единственный   случай  у
настоЯщих уток.
     “ огарей, египетских  гусей и многих родственных видов самка  выполнЯет
такие  же  действиЯ  натравливаниЯ,  но  самец  чаще  реагирует  на  это  не
ритуализованной  угрозой  мимо  своей  самки,  а  настоЯщим   нападением  на
указанного супругой  враждебного соседа.  ‚от когда тот побежден, -- или, по
крайней мере, схватка не закончилась сокрушительным поражением пары, -- лишь
тогда начинаетсЯ  несмолкающий триумфальный крик. “ многих видов --  андский
гусь, оринокский гусь и др.  --  этот  крик  не  только  слагаетсЯ  в  очень
занЯтную музыкальную картину  из-за разного звучаниЯ голосов самца и  самки,
но и превращаетсЯ в забавнейшее представление из-за чрезвычайно утрированных
жестов. Њой фильм с парой андских гусей, одержавших впечатлЯющую победу  над
любимым моим другом Ќико  ’инбергеном, -- это настоЯщаЯ комедиЯ.  Ќачалось с
того,  что  самка натравила своего супруга  на  знаменитого этолога коротким
ложным выпадом в его сторону; гусак завелсЯ не сразу, но постепенно пришел в
такую Ярость и бил ороговелым  сгибом  крыла так свирепо, что под конец Ќико
удирал весьма убедительно. …го ноги и руки, которыми он отбивалсЯ от гусака,
были избиты и исклеваны в сплошной синЯк. Љогда враг-человек исчез, началась
бесконечнаЯ  триумфальнаЯ  церемониЯ,  изобиловавшаЯ  слишком  человеческими
выражениЯми эмоций и по тому действительно очень смешнаЯ.
     …ще  больше,  чем  у  других  видов  пеганок,  самка  египетского  гусЯ
натравливает  своего  самца  на  всех   сородичей,  до  каких  только  можно
добратьсЯ, -- а если таких нет, то, увы, и на птиц других видов; к  великому
огорчению  владельцев зоопарков,  которым приходитсЯ  лишать этих  красавцев
возможности  летать и попарно изолировать их. ‘амка египетского  гусЯ следит
за всеми  схватками своего супруга  с интересом профессионального рефери, но
никогда  не помогает ему, как иногда делают серые гусыни  и всегда  -- самки
цихлид. Ѓолее того -- она  всегда готова  с развернутыми знаменами перейти к
победителю, если ее супругу придетсЯ потерпеть поражение.
     ’акое  поведение должно значительно влиЯть на половой  отбор, поскольку
здесь   ЏремиЯ   Ћтбора  назначаетсЯ   за   максимальную  боеспособность   и
боеготовность самца. € это  снова наталкивает на мысль, котораЯ уже занимала
нас в конце 3-й главы. Њожет быть, даже весьма вероЯтно, что эта драчливость
египетских  гусей,  котораЯ   кажетсЯ  наблюдателю  прЯмо-таки  сумасшедшей,
ЯвлЯетсЯ  следствием внутривидового  отбора  и вообще не  так уж  важна  длЯ
сохранениЯ вида. ’акаЯ возможность должна нас беспокоить, потому  что -- как
мы увидим  в дальнейшем --  подобные  соображениЯ  касаютсЯ и  эволюционного
развитиЯ инстинкта агрессии у человека.
     Љстати,  египетский гусь  принадлежит к тем немногим  видам,  у которых
тирумфальный крик в его функции  церемонии умиротворениЯ может не сработать.
…сли две пары  разделить прозрачной, но непреодолимой сеткой, то  они ЯрЯтсЯ
друг на  друга  через  нее,  все больше входЯт в раж,  -- и  не так уж редко
бывает, что вдруг, как по команде,  супруги каждой пары  обращаютсЯ  друг  к
другу и затевают свирепую драку. Џочти навернЯка того же можно добитьсЯ и  в
том случае, если посадить в загон к паре "мальчика длЯ битьЯ"  того же вида,
а  затем,  когда  избиение будет в разгаре, по возможности незаметно  убрать
его.
     ’ут  пара  поначалу  впадает  в  подлинный  экстаз триумфального крика,
который  становитсЯ  все  более  и более  буйным,  все  меньше отличаетсЯ от
неритуализованной угрозы, -- а затем, вдруг, влюбленные супруги хватают друг
друга  за  шиворот и  молотЯт  по всем  правилам,  что  обычно заканчиваетсЯ
победой самца, поскольку он заметно крупнее и сильнее самки. Ќо Я никогда не
слышал, чтобы накопление нерастраченной  агрессии  из-за долгого  отсутствиЯ
"злого соседа" привело у них  к убийству супруга, как это бывает у некоторых
цихлид.
     ’ем  не  менее,  и у египетских  гусей, и у  видов  ’ааогпа  наибольшее
значение  триумфальный  крик  имеет в функции громоотвода. Ћн  нужен  прежде
всего  там, где надвигаетсЯ гроза, т.е. и  внутреннее состоЯние животных,  и
внешнЯЯ ситуациЯ вызывают внутривидовую агрессию.
     •отЯ  триумфальный  крик,  особенно  у  нашей  европейской  пеганки,  и
сопровождаетсЯ    высокодифференцированными,     балетно     преувеличенными
телодвижениЯми,  --  он  в  меньшей  степени   свободен  от   первоначальных
побуждений, лежащих в  основе конфликта, нежели,  скажем, уже  описанное, не
столь развитое по  форме "приветствие" у многих  настоЯщих уток.  ‘овершенно
очевидно,  что у пеганок триумфальный  крик  все  еще черпает  большую часть
энергии из  первоначальных  побуждений, конфликт  которых некогда дал начало
переориентированному действию.
     „аже при наличии Явного, бросающегосЯ в глаза стремлениЯ к нападению --
церемониЯ остаетсЯ свЯзанной с  этими взаимно противодействующими факторами.
‘оответственно,  у   названных  видов  она   подвержена   сильным   сезонным
колебаниЯм:  в  период  размножениЯ  она  наиболее интенсивна,  в  спокойные
периоды ослабевает, и -- разумеетсЯ -- полностью отсутствует у молодых птиц,
до наступлениЯ половой зрелости.
     “ серых гусей, пожалуй даже у всех настоЯщих гусей,  все это совершенно
иначе.  Џрежде всего, у них триумфальный крик уже не ЯвлЯетсЯ  исключительно
делом супружеской пары; он  объединЯет не только  целые семьи, но  и  вообще
любые  группы тесно сдружившихсЯ птиц. ќта церемониЯ  стала почти или совсем
независимой от половых  побуждений, так что выполнЯетсЯ на  протЯжении всего
года и свойственна даже совсем крошечным птенцам.
     Џоследовательность движений здесь более длиннаЯ и более сложнаЯ, чем во
всех описанных до сих пор ритуалах умиротворениЯ. ‚ то времЯ как у цихлид, а
часто  и  у пеганок,  агрессиЯ,  котораЯ  отводитсЯ от  партнера  церемонией
приветствиЯ, ведет к последующему  нападению  на  враждебного соседа,  --  у
гусей  в   ритуализованной  последовательности  действий   такое   нападение
предшествует   сердечному  приветствию.   €ными   словами,  типичнаЯ   схема
триумфального крика состоит  в  том, что один из партнеров  --  как правило,
сильнейший член  группы,  потому в паре  это  всегда  гусак  -- нападает  на
действительного или воображаемого  противника, сражаетсЯ  с ним, а затем  --
после  более  или  менее  убедительной  победы  --  с  громким  приветствием
возвращаетсЯ к своим.  Ћт этого  типичного случаЯ,  схематично изображенного
•ельгой ”ишер, происходит и само название триумфального крика.
     ‚ременнаЯ последовательность нападениЯ и приветст
     виЯ  достаточно ритуализована длЯ  того,  чтобы всЯ  церемониЯ  в целом
могла  проводитьсЯ  и  при  высокой  интенсивности  возбуждениЯ, даже в  том
случае, если длЯ  настоЯщей  агрессии  нет  никакого  повода.  ‚ этом случае
нападение превращаетсЯ в имитацию атаки в сторону какого-нибудь безобидного,
стоЯщего  поблизости гусенка либо вообще  проводитсЯ вхолостую,  под громкие
фанфары  так называемого "раската" -- глухо  звучащей хриплой трубы, котораЯ
сопровождает  этот  первый  акт  церемонии  триумфального  крика.  •отЯ  при
благоприЯтных  условиЯх атака-раскат может мотивироватьсЯ только  автономной
мотивацией  ритуала,  такое  нападение значительно  облегчаетсЯ,  если гусак
оказываетсЯ  в  ситуации,  действительно  вызывающей его  агрессивность. Љак
показывает детальный мотивационный анализ, раскат возникает чаще всего, если
птица  находитсЯ  в  конфликте   между  нападением,  страхом  и  социальными
обЯзательствами. “зы, свЯзывающие гусака с супругой и детьми, удерживают его
на месте и не позволЯют бежать,  даже если  противник вызывает в нем сильное
стремление к бегству, а не только агрессивность. ‚ этом случае он попадает в
такое же положение, как  загнаннаЯ в угол крыса, и "геройскаЯ" -- с виду  --
храбрость,   с   какой  отец  семейства  сам   бросаетсЯ  на  превосходЯщего
противника, -- это мужество отчаЯниЯ, уже знакомаЯ нам критическаЯ реакциЯ.
     ‚тораЯ   фаза   триумфального   крика  --   поворот   к  партнеру,  под
аккомпанемент тихого гоготаньЯ,  --  по форме движениЯ совершенно аналогична
жесту  угрозы и  отличаетсЯ лишь  тем, что  направлена чуть в  сторону,  что
обусловлено ритуально закрепленным переориентированием.
     Ћднако  эта "угроза" мимо друга при нормальных обстоЯтельствах содержит
уже  очень мало  либо вовсе не содержит агрессивной мотивации,  а вызываетсЯ
только автономным побуждением самого  ритуала, особенным инстинктом, который
мы вправе называть социальным.
     ‘вободнаЯ  от  агрессии  нежность  гогочущего  приветствиЯ  существенно
усиливаетсЯ контрастом. ѓусак во времЯ  ложной  атаки и раската уже выпустил
основательный  зарЯд агрессии, и теперь  -- когда он внезапно  отвернулсЯ от
противника  и  обратилсЯ  к  возлюбленной  семье  --  происходит  перелом  в
настроении,  который  в соответствии  с хорошо известными физиологическими и
психологическими закономерностЯми толкает маЯтник в сторону, противоположную
агрессии. …сли  собственнаЯ мотивациЯ церемонии слаба,  то в  приветственном
гоготанье  может содержатьсЯ несколько большаЯ долЯ  агрессивного инстинкта.
Џри совершенно определенных условиЯх, которые мы рассмотрим позже, церемониЯ
приветствиЯ  может  "регрессировать",  т.е.  возвратитьсЯ  на  более  раннюю
ступень  эволюционного  развитиЯ,  причем в  нее  может  войти  и  подлиннаЯ
агрессиЯ (свойственнаЯ той ранней ступени).
     Џоскольку жесты  приветствиЯ  и  угрозы  почти  одинаковы, очень трудно
заметить эту редкую  и  не совсем  нормальную примесь  побуждениЯ к  атаке в
самом  движении  как  таковом.  Ќасколько  похожи  эти  дружелюбные жесты на
древнюю мимику угрозы  -- несмотрЯ на коренное различие мотиваций, --  видно
из того, что их можно  перепутать. Ќезначительное отклонение "угрозы" хорошо
видно адресату спереди;  но сбоку --  в профиль -- это отклонение совершенно
незаметно, и  не только наблюдателю-человеку, но и другому  дикому  гусю. Џо
весне,  когда семейные  узы  постепенно слабеют  и  молодые гусаки  начинают
искать себе невест, --  часто случаетсЯ,  что один  из братьев еще  свЯзан с
другим  семейным  триумфальным  криком,  но  уже  стремитсЯ  делать  брачные
предложениЯ какой-нибудь  чужой  юной  гусыне. ‚ыражаютсЯ они  отнюдь  не  в
приглашении к спариванию, а в том, что он нападает на чужих гусей и затем, с
приветствием,  торопитсЯ к  своей избраннице. …сли его верный брат видит это
сбоку --  он,  как  правило, принимает сватовство  за начало атаки на  чужую
гусыню; а поскольку все самцы в группе триумфального крика мужественно стоЯт
друг за друга в борьбе, он Яростно бросаетсЯ на будущую невесту своего брата
и начинает  ее колотить. ‘ам он не испытывает к ней никаких  чувств, и такое
избиение  вполне  соответствовало  бы выразительному  движению брата-жениха,
если бы  то несло  в  себе не приветствие, а угрозу.  Љогда  самка в  испуге
удирает, ее жених оказываетсЯ в величайшем смущении. џ отнюдь не  приписываю
гусЯм  человеческих  качеств:  объективной  физиологической  основой  любого
смущениЯ ЯвлЯетсЯ конфликт противоречащих друг другу побуждений, а именно  в
таком состоЯнии --  вне всЯких сомнений -- и  находитсЯ наш молодой гусак. “
молодого серого гусЯ невероЯтно сильно  стремление защищать избранную самку,
но столь же  силен  и  запрет напасть  на брата,  который  в  это времЯ  еще
ЯвлЯетсЯ  его  сотоварищем  по   братскому  триумфальному  крику.  Ќасколько
непреодолим  этот  запрет,  мы  еще  увидим  в  дальнейшем  на  впечатлЯющих
примерах.
     …сли  триумфальный крик  и  содержит  сколь-нибудь  существенный  зарЯд
агрессии по  отношению  к партнеру,  то лишь  в  первой  фазе с раскатом;  в
гогочущем  приветствии  она уже навернЯка  отсутствует. Џоэтому --  и •ельга
”ишер того же мнениЯ -- приветствие уже не имеет функции умиротворениЯ. •отЯ
оно  "еще"  в  точности  копирует  символическую  форму  переориентированной
угрозы, -- между партнерами, совершенно определенно, не существует настолько
сильной агрессивности, чтобы она нуждалась в отведении.
     ‹ишь   в   одной,  совершенно   особой   и  быстро  проходЯщей   стадии
индивидуального   развитиЯ   первоначальные  побуждениЯ,  лежащие  в  основе
переориентированиЯ,   отчетливо    видны   и   в   приветствии.    (‚прочем,
индивидуальное развитие триумфального крика  у серых гусей  -- тоже детально
изученное •ельгой ”ишер -- вовсе не ЯвлЯетсЯ  репродукцией его эволюционного
становлениЯ; нельзЯ переоценивать  пределы применимости закона  повторений.)
Ќоворожденный гусь -- еще  до  того как он может  ходить, стоЯть или есть --
способен  вытЯгивать  шейку  вперед,  что  сопровождаетсЯ   "гоготаньем"  на
тончайшей фистульной ноте. ‘ самого начала этот звук двухслоговый, точно как
"рэбрэб" или соответствующий писк утЯт. “же через пару часов он превращаетсЯ
в  многослоговое   "пипипи",  которое  по  ритму  в  точности   совпадает  с
приветственным  гоготаньем  взрослых  гусей.  ‚ытЯгивание  шеи и  этот писк,
несомненно,  ЯвлЯютсЯ  первой  ступенью,  из  которой  при  взрослении  гусЯ
развиваютсЯ  и  выразительное движение  угрозы, и  втораЯ фаза триумфального
крика.  €з  сравнительного  исследованиЯ происхождениЯ этих видов  мы  знаем
навернЯка, что в ходе  эволюции приветствие  произошло из угрозы  за счет ее
переориентированиЯ и  ритуализации. Ћднако в индивидуальном  развитии тот же
по  форме  жест  сначала  означает  приветствие. Љогда  гусенок  только  что
совершил тЯжелую  и  небезопасную  работу поЯвлениЯ  на свет и лежит  мокрым
комочком горЯ,  с  бессильно вытЯнутой шейкой, --  из  него  можно  вытЯнуть
только одну-единственную реакцию.  …сли наклонитьсЯ  над ним  и  издать пару
звуков, подражаЯ голосу гусей, -- он  с трудом поднимает качающуюсЯ головку,
вытЯгивает шейку и приветствует. Љрошечный дикий  гусь ничего другого еще не
может, но уже приветствует свое социальное окружение!
     Љак по смыслу выразительного  движениЯ, так и в отношении провоцирующей
ситуации  вытЯгивание  шейки  и  писк  у  серых  гусЯт соответствуют  именно
приветствию, а не угрожающему жесту  взрослых. Џримечательно, однако, что по
своей  форме это  движение  аналогично как раз угрозе,  так как  характерное
отклонение  вытЯнутой  шеи в сторону от  партнера  у совсем маленьких  гусЯт
отсутствует. ’олько когда  им  исполнЯетсЯ  несколько  недель, -- среди пуха
видны  уже настоЯщие перьЯ,  -- тогда это менЯетсЯ. Љ этому  времени  птенцы
становЯтсЯ заметно агрессивнее по  отношению к  гусЯтам того же  возраста из
других семей: наступают на них с писком, вытЯнув шеи, и пытаютсЯ  щипать. Ќо
поскольку  при  таких  потасовках  детских  семейных  команд жесты угрозы  и
приветствиЯ  еще  совершенно  одинаковы,  --  понЯтно, что часто  происходЯт
недоразумениЯ и кто-то  из братцев и сестриц щиплет  своего. ‚  этой  особой
ситуации,  впервые в  онтогенезе, видно  ритуализованное  переориентирование
приветственного движениЯ: гусенок, обиженный кем-то из своих,  не щиплетсЯ в
ответ, а  интенсивно пищит  и  вытЯгивает  шею, котораЯ совершенно отчетливо
направлена  мимо  обидчика,  хотЯ   и  под  меньшим  углом,  чем  это  будет
впоследствии,  при  полностью   освоенной  церемонии.   ’ормозЯщее  агрессию
действие этого жеста необычайно отчетливо:  только что нападавшие братец или
сестрица  тотчас же  отстают и  в  свою  очередь  переходЯт  к  приветствию,
направленному  мимо.  ”аза развитиЯ,  за  времЯ  которой  триумфальный  крик
приобретает  столь  заметное умиротворЯющее  действие, длитсЯ лишь несколько
дней. ђитуализованное переориентирование быстро закреплЯетсЯ и предотвращает
впредь  -- за редкими  исключениЯми -- любые недоразумениЯ.  Љроме  того,  с
окончательным усвоением ритуализованной церемонии приветствие  подпадает под
власть автономного социального инстинкта и уже  вовсе не содержит агрессии к
партнеру; либо содержит такую мизерную ее долю, что нет нужды в  специальном
механизме,  который  затормаживал   бы   нападение  на  него.  ‚  дальнейшем
триумфальный  крик функционирует  исключительно в качестве  уз, объединЯющих
членов семьи.
     ЃросаетсЯ  в  глаза,  что  группа,  объединеннаЯ  триумфальным  криком,
ЯвлЯетсЯ  закрытой. ’олько  что вылупившийсЯ  птенец  приобретает членство в
группе  по праву  рождениЯ и  принимаетсЯ  "не глЯдЯ", даже если он вовсе не
гусь, а подкидыш, подсунутый ради эксперимента, например мускуснаЯ утка. “же
через несколько дней родители  знают своих детей; дети тоже узнают родителей
и  с этих пор уже  не проЯвлЯют готовности  к триумфальному крику  с другими
гусЯми.
     …сли  поставить довольно  жестокий эксперимент  с переносом  гусенка  в
чужую семью, то бедный ребенок  принимаетсЯ в новое сообщество триумфального
крика тем труднее, чем позже  его вырвали  из родного  семейного союза. „итЯ
боитсЯ  чужих;  и чем  больше  оно  выказывает  этот страх,  тем  более  они
расположены набрасыватьсЯ на него.
     ’рогательна детскаЯ доверчивость, с  которой  совсем  неопытный, только
что вылупившийсЯ  гусенок  вышептывает предложение дружбы -- свой  крошечный
триумфальный  писк  --  первому существу,  какое  приближаетсЯ  к  нему,  "в
предположении", что это должен быть кто-то из его родителей.
     Ќо  совершенно  чужому  --  серый гусь предлагает триумфальный крик  (а
вместе с ним и  вечную любовь и  дружбу) лишь  в одном-единственном  случае:
когда темпераментный юноша вдруг влюблЯетсЯ в чужую девушку. ќто безо всЯких
кавычек! ќти первые предложениЯ совпадают по времени с моментом, когда почти
годовалаЯ молодежь должна уходить  от родителей, которые собираютсЯ выводить
новое  потомство. ‘емейные  узы при  этом  по необходимости ослаблЯютсЯ,  но
никогда не рвутсЯ окончательно.
     “ гусей триумфальный  крик еще более свЯзан с персональным знакомством,
чем  у описанных  выше  уток.  “тки  тоже "болтают"  лишь  с  определенными,
знакомыми  товарищами; однако  у  них  узы,  возникающие  между  участниками
церемонии, не  так прочны, и добитьсЯ принадлежности к группе у  них  не так
трудно, как  у гусей.  “ этих  случаетсЯ,  что  гусю,  вновь прилетевшему  в
колонию,  --  или  купленному,  если  речь  идет  о домашних,  --  требуютсЯ
буквально  годы, чтобы  быть  принЯтым в  группу  совместного  триумфального
крика.
     —ужаку легче приобрести членство в группе  триумфального крика окольным
путем, если кто-то из партнеров этой группы влюблЯетсЯ в него и они образуют
семью.
     ‡а исключением  специальных  случаев влюбленности  и  принадлежности  к
семье по праву рождениЯ -- триумфальный  крик бывает тем интенсивнее, а узы,
возникающие из него, тем прочнее, чем  дольше животные знают друг друга. Џри
прочих равных условиЯх  можно утверждать, что прочность свЯзей триумфального
крика пропорциональна степени знакомства партнеров. Ќесколько утрируЯ, можно
сказать,  что  узы  триумфального  крика между двумЯ или несколькими  гусЯми
возникают  всегда,  когда степень  знакомства и довериЯ становЯтсЯ длЯ этого
достаточной.
     Љогда  ранней  весной старые  гуси  предаютсЯ заботам  о  потомстве,  а
молодые,  однолетки  и  двухлетки,  любовным  помыслам  --  всегда  остаетсЯ
какое-то  количество  неспарившихсЯ  гусей  разного  возраста,  которые  как
"третьи лишние"  эротически  не занЯты;  и они всегда объединЯютсЯ в большие
или  меньшие группы. Ћбычно мы кратко называем  их бездетными. ќто выражение
неточно, так как многие  молодые новобрачные, уже образовавшие прочные пары,
тоже еще не  высиживают птенцов. ‚ таких  бездетных группах  могут возникать
по-настоЯщему прочные  триумфальные крики, не имеющие ни  малейшей  свЯзи  с
сексуальностью. ЋбстоЯтельства принуждают каждого  из двух одиноких  гусей к
общению с другим, и случайно может возникнуть бездетное содружество  самца и
самки. €менно это произошло в  нынешнем году, когда стараЯ овдовевшаЯ гусынЯ
вернулась из нашей дочерней колонии серых гусей на Ђммерзее и объединилась с
вдовцом, жившим на ‡еевизен, супруга которого скончалась незадолго перед тем
по  неизвестной причине. џ  думал,  что здесь  начинаетсЯ образование  новой
пары,  но •ельга  ”ишер  с  самого начала  была убеждена, что  речь  идет  о
типичном  бездетном  триумфальном  крике,  который  может  еще  раз  свЯзать
взрослого самца с такой же самкой. ’ак что  -- вопреки иному мнению -- между
мужчинами и женщинами бывают и отношениЯ подлинной дружбы, не имеющие ничего
общего с влюбленностью.  ‚прочем,  из  такой дружбы  легко  может возникнуть
любовь, и у гусей тоже.
     ‘уществует давно известный  трюк  в разведении диких гусей: двух гусей,
которых хотЯт  спаровать, вместе пересаживают в другой зоопарк или  в другую
компанию  водоплавающих птиц. ’ам их обоих не любЯт, как "гадкого утенка", и
им  приходитсЯ искать общества  друг  друга.  ’аким  образом добиваютсЯ, как
минимум, возникновениЯ бездетного триумфального крика --  и можно надеЯтьсЯ,
что из него получитсЯ пара. Ћднако в моей практике было очень много случаев,
когда такие вынужденные  свЯзи тотчас же разрушались  при возвращении птиц в
прежнее окружение.
     ‘вЯзь  между  триумфальным криком  и  сексуальностью,  т.е.  собственно
инстинктом  копулЯции, не  так легко  понЯть.  ‚о всЯком  случае, эта  свЯзь
слаба, и  все  непосредственно  половое играет  в  жизни диких гусей  сугубо
подчиненную роль. —то объединЯет пару гусей на всю жизнь -- это трицмфальный
крик,  а  не  половые отношениЯ супругов. Ќаличие  прочных уз  триумфального
крика  между двумЯ индивидами "прокладывает путь",  т.е. до какой-то степени
способствует поЯвлению половой  свЯзи. …сли два гусЯ -- это могут быть и два
гусака -- очень долго свЯзаны союзом этой церемонии,  то в конце концов они,
как правило, пробуют  совокуплЯтьсЯ. Ќапротив, половые свЯзи,  которые часто
возникают уже у годовалых  птиц, -- задолго до наступлениЯ половой зрелости,
-- по-видимому никак  не благоприЯтствуют развитию уз  триумфального  крика.
…сли  две  молодые птицы многократно  совокуплЯютсЯ, из  этого нельзЯ делать
каких-либо выводов о возникновении будущей пары.
     Ќапротив,   достаточно  лишь   самого   малого  намека  на  предложение
триумфального крика со стороны молодого гусака,  -- если  только  он находит
ответ у самки, -- чтобы со  значительной  вероЯтностью  предсказать,  что из
этих двух сложитсЯ прочнаЯ пара. ќти нежные отношениЯ, в которых сексуальные
реакции  вообще  не  играют никакой роли,  к концу  лета или к  началу осени
кажутсЯ  уже совершенно исчезнувшими;  однако, когда по  второй весне  своей
жизни молодые гуси начинают  серьезное ухаживание -- они  поразительно часто
находЯт  свою  прошлогоднюю  первую  любовь.  ‘лабаЯ  и в  некотором  смысле
одностороннЯЯ  свЯзь, существующаЯ между триумфальным криком и  копулЯцией у
гусей,  в значительной степени  аналогична той, какаЯ бывает и у  людей,  --
свЯзи между влюбленностью и грубо-сексуальными реакциЯми.
     "—истаЯ"  любовь через нежность  ведет к физическому сближению, которое
при  этом отнюдь не рассматриваетсЯ как нечто существенное в данной свЯзи; в
то  же  времЯ,  возбуждающие  ситуации  и  партнеры,  вызывающие  сильнейшее
сексуальное влечение, далеко не  всегда  приводЯт к  пылкой  влюбленности. “
серых гусей  эти  две  функциональные  сферы  могут  быть так же оторваны  и
независимы  одна  от  другой, как и у людей, хотЯ, разумеетсЯ, "в нормальном
случае",  длЯ  выполнениЯ  своей  задачи  по  сохранению  вида,  они  должны
совпадать и относитьсЯ к одному и тому же индивиду.
     ЏонЯтие "нормального" ЯвлЯетсЯ одним из самых труднеопределимых во всей
биологии;  но в  то  же  времЯ, к сожалению, оно столь же необходимо, как  и
обратное  ему понЯтие патологического. Њой друг Ѓернхард  •оллман, когда ему
попадалось что-нибудь  особенно причудливое или необъЯснимое  в строении или
поведении  какого-либо  животного, обычно  задавал  наивный  с  виду вопрос:
"Љонструктор  этого  хотел?"  €  в  самом  деле,  единственнаЯ   возможность
определить  "нормальную"  структуру  или  функцию  состоит  в  том,  что  мы
утверждаем:  они  ЯвлЯютсЯ как раз такими, какие под давлением отбора должны
были развитьсЯ именно в данной форме -- и ни в какой иной -- ради выполнениЯ
задачи сохранениЯ вида, Љ несчастью, это определение оставлЯет в стороне все
то, что развилось именно так, а не иначе, по  чистой случайности -- но вовсе
не должно подпадать  под определение ненормального,  патологического. Ћднако
мы понимаем под "нормальным" отнюдь  не какое-то среднее, полученное из всех
наблюдавшихсЯ случаев;  скорее это выработанный эволюционный тип, который --
по понЯтным причинам -- в чистом виде осуществлЯетсЯ крайне редко или вообще
никогда.  ’ем  не  менее, эта сугубо идеальнаЯ конструкциЯ  нам  необходима,
чтобы было  с чем сравнивать  реальные случаи.  ‚ учебнике зоологии поневоле
приходитсЯ   описывать  --   в  качестве  представителЯ  вида  --  какого-то
совершенного,  идеального мотылька; мотылька, который именно в этой форме не
встречаетсЯ нигде и никогда, потому что  все экземплЯры, какие можно найти в
коллекциЯх, отличаютсЯ  от  него,  каждый  чем-то своим.  ’очно так же мы не
можем обойтись без "идеальной" конструкции нормального поведениЯ серых гусей
или   какого-либо   другого   вида  животных;  такого   поведениЯ,   которое
осуществлЯлось  бы без влиЯниЯ каких-либо  помех  и  которое встречаетсЯ  не
чаще, чем безупречный тип  мотылька. ‹юди, одаренные  хорошей способностью к
образному   восприЯтию,   видЯт  идеальный  тип   структуры  или.  поведениЯ
совершенно   непосредственно,  т.е.   они  в  состоЯнии  вычленить  сущность
типичного из фона случайных  мелких несообразностей. Љогда мой учитель Ћскар
•ейнрот  в своей, ставшей классической,  работе  о семействе  утиных  (1910)
описал пожизненную и безусловную супружескую верность