имем эту концепцию, то в корне изменитсЯ и наше  отношение  к
научению,  возможно  даже,  что мы откажемсЯ  от самого  понЯтиЯ "научение",
которое непристойно сближает процессы воспитаниЯ  и дрессировки. Љаждый шаг,
приближающий   нас   к   согласию  с  нашей   наследственностью,   с  нашими
инстинктоидными   потребностЯми,  будет  означать   признание  необходимости
удовлетворениЯ этих потребностей, будет снижать вероЯтность фрустрации.
     ђебенок в меру депривированный,  то есть еще не до конца окультуренный,
еще не расставшийсЯ со своим здоровым животным началом, без устали стремитсЯ
к  восхищению,  безопасности, автономии  и  любви, и делает это, конечно же,
по-своему,  по-детски.  —ем  мы  встречаем  его  усилиЯ?  “мудренный  опытом
взрослый человек, как правило, реагирует на детские выходки словами: "„а  он
рисуетсЯ!" или:  "Ћн просто хочет привлечь к себе внимание!",  и  эти слова,
этот диагноз автоматически означают отказ  во внимании  и участии, повеление
не давать ребенку того, чего он ищет, не замечать его, не восхищатьсЯ им, не
аплодировать ему.
     Ћднако,  если мы научимсЯ считатьсЯ с этими детскими призывами к любви,
восхищению и  обожанию,  если мы научимсЯ относитьсЯ  к этим  мольбам  как к
законным  требованиЯм, как к проЯвлениЯм естественного права человека,  если
мы  будем реагировать на них  с тем же  участием,  с каким  относимсЯ к  его
жалобам на голод, жажду, боль или  холод, то  мы перестанем  обрекать его на
фрустрацию,  станем  длЯ  него источником удовлетворениЯ  этих потребностей.
’акой воспитательный  режим  повлечет за  собой  одно-единственное, но очень
важное  последствие ѕ отношениЯ  между  родителем  и ребенком  станут  более
естественными, спонтанными, веселыми, в них будет больше приЯзни и любви.
     Ќе подумайте, что  Я ратую за  тотальную,  абсолютную вседозволенность.
Џрессинг   инкультурации,  то  есть  воспитаниЯ,   дисциплины,  формированиЯ
социальных  навыков,   подготовки   к  будущей   взрослой  жизни,  осознаниЯ
потребностей  и  желаний  других  людей,  в  какой-то  степени,  разумеетсЯ,
необходим, но процесс воспитаниЯ перестанет раздражать нас  и ребенка только
тогда, когда его будет окружать атмосфера  приЯзни, любви и уважениЯ друг  к
другу.   €  уж,  конечно,  не  может  быть  и  речи  ни  о  каком  потакании
невротическим  потребностЯм, дурным  привычкам,  наркотической  зависимости,
фиксациЯм,  потребности  в  знакомом   или  любым  другим   неинстинктоидным
потребностЯм.   €  наконец,  нельзЯ  забывать  о  том,  что  кратковременнаЯ
фрустрациЯ,   жизненный  опыт,  даже  трагедии  и   несчастьЯ   могут  иметь
благоприЯтные и целительные последствиЯ.

        ЉЋЌ–…Џ–€џ €Ќ‘’€ЌЉ’Ћ€„ЌЋ‘’€ ЃЂ‡Ћ‚›• ЏЋ’ђ…ЃЌЋ‘’…‰
     ‚се вышеизложенные соображениЯ позволЯют мне выдвинуть гипотезу о  том,
что базовые  потребности  по  своей  природе  (в  определенном  смысле  и  в
определенной степени)  ЯвлЯютсЯ конституциональными,  или наследственными. џ
прекрасно   понимаю,  что   такого  рода  гипотеза  сегоднЯ  не  может  быть
подкреплена  убедительной  аргументацией  хотЯ бы потому, что  пока  еще  не
разработаны   соответствующие   генетические   и   неврологические   техники
исследованиЯ потребностей. …сли же мы попытаемсЯ произвести анализ на другом
уровне, например, на поведенческом, семейном, социальном, этнологическом, то
навернЯка  получим  такие  результаты,  которые  врЯд  ли  смогут  послужить
подтверждением нашей гипотезе, за исключением тех редких случаев, когда роль
конституции, наследственности очевидна и несомненна.
     ‡десь мы представим  те  немногие  из имеющихсЯ  в  нашем  распорЯжении
эмпирических  и  теоретических  данных,   которые  можно  рассматривать  как
косвенное подтверждение данной гипотезы. ‘оветую также обратитьсЯ к (298).
     1.  ѓлавной  причиной, побудившей нас  выдвинуть  новую гипотезу, стало
неприЯтие всех  прежних теорий  мотивации. Ѓихевиористы и приверженцы теории
среды с позором изгнали теорию инстинктов из научного  обихода, в результате
чего  поведение  и  мотивациЯ  оказались  сведены к  простому ассоциативному
научению.
     џ не погрешу против справедливости, если скажу, что нынешнЯЯ психологиЯ
совершенно  не  учитывает  динамику  внутренней  жизни,  игнорирует проблему
ценностей   и   высших   целей,   проблемы   базовых   потребностей   и   их
удовлетворениЯ/фрустрации,   а,  следовательно,  ничем  не  может  обогатить
концепцию здоровьЯ, психопатологии и психотерапии.
     „лЯ того, чтобы доказать этот тезис,  нет нужды прибегать к пространным
рассуждениЯм,  достаточно  сказать, что  клинические  психологи,  психиатры,
психоаналитики, психотерапевты, социальные работники  почти не используют  в
своей  работе теорию  бихевиоризма. Ћни упрЯмо продолжают свой  практический
поиск,  и  в  результате  мы  имеем  обширную,  но  очень  шаткую  структуру
клинических данных, ибо эта структура не имеет под собой крепкого фундамента
теории.  Љлиницисты  все же скорее  практики, чем  теоретики.  Ќо  если  они
пытаютсЯ  оперетьсЯ  на  какую-то теорию, то  избирают  некую  неоформленную
разновидность динамической теории, в которой фундаментальнаЯ роль  отводитсЯ
инстинктам, то есть некую осовремененную модификацию фрейдовской теории.
     ’е из  психологов, которые не работают в клинике, в  большинстве  своем
признают инстинктоидную природу  только за физиологическими позывами, такими
как голод, жажда и др.; опираЯсь на пресловутый механизм обусловливаниЯ, они
считают все остальные, более высокие потребности усвоенными, приобретенными.
     Џо их мнению,  ребенок научаетсЯ любить своих  родителей только потому,
что  те  кормЯт,  купают  и одевают  его.  ‹юбовь,  в  такой  интерпретации,
становитсЯ  побочным  продукт  удовлетворениЯ  физиологической  потребности,
предметом некоего бартерного соглашениЯ, объектом купли-продажи.
     Њне не приходилось слышать ни об одном эксперименте, который подтвердил
бы обоснованность такой точки зрениЯ на потребности в любви, в безопасности,
в принадлежности, в уважении,  в понимании и т.д.; она принимаетсЯ априорно,
как  данность, не требующаЯ  доказательств.  …е  живучесть Я  могу объЯснить
только тем, что никто до сих пор не удосужилсЯ проверить ее справедливость.
     ‚прочем,  результаты  экспериментов  с  обусловливанием  не  только  не
подтверждают, но и  напротив, косвенно  опровергают  эту  точку  зрениЯ: они
показывают,  что  вышеназванные  потребности  проЯвлЯют себЯ скорее  в  роли
безусловных  реакций,  на  основании  которых затем  выстраиваютсЯ  условные
реакции. Џри  оперантном  обусловивании, которое  основано исключительно  на
"внутренних  подкреплениЯх",  эта инстинктоидность  принимаетсЯ  просто  как
нечто само собой разумеющеесЯ, и все это называетсЯ теорией научениЯ.
     Љстати,   эта   теориЯ  постоЯнно  вступает  в  противоречие   с  нашим
повседневным,  житейским опытом,  ибо  оставлЯет  очень многие  вопросы  без
ответов.  Ћтчего  мать  так  жаждет  ухаживать за  своим  ребенком,  с такой
щедростью  осыпает его "вознаграждениЯми"?  ‚  чем здесь  ее  выгода? Џочему
беременнаЯ женщина согласна терпеть токсикоз и родовые муки, почему эта боль
желанна длЯ нее? …сли мы рассуждаем о сделках и  соглашениЯх, если  во главе
всего мы ставим  принцип  qui pro  quo,  то  стоЯт  ли эти соглашениЯ  таких
хлопот?  —то  имеют  в  виду детские  врачи, когда говорЯт, что ребенку мало
только пищи, только тепла и сухих пеленок, что ему необходима любовь? Џочему
они так настойчивы, почему у нас складываетсЯ впечатление, что любовь выше и
важнее всех  этих  "вознаграждений"?  Њожет быть, они  преувеличивают? Љакую
мать ребенок будет любить больше ѕ  ту, котораЯ его хорошо кормит и одевает,
но не любит, или же ту, котораЯ плохо кормит и одевает, но любит его?
     Њасса вопросов не дают нам покоЯ. —то такое вознаграждение ѕ пусть даже
физиологическое?  ‚идимо,  мы  должны  понимать,  что  речь  идет  именно  о
физиологическом удовольствии,  ведь нас  настойчиво пытаютсЯ убедить в  том,
что  все другие удовольствиЯ вырастают  из  физиологических.  —то нужно  длЯ
того, чтобы  удовлетворить потребность ребенка в безопасности? Ќе подвергать
его  грубому  обращению, не ронЯть на пол, не хлопать в ладоши над ухом и не
строить страшных гримас? Љазалось бы, что еще нужно ребенку? Ќо тогда почему
он с такой радостью, с таким удовольствием  откликаетсЯ на улыбку и ласковое
воркование матери, почему так жаждет ее поцелуев, ее теплых объЯтий,  почему
проситсЯ к ней на руки? —то значит удовольствие, что значит "вознаграждение"
длЯ  матери, когда  она  дарит ребенку свое тепло и ласку,  когда  кормит  и
жертвует своими удобствами ради его интересов и нужд?
     „анные исследований,  проводившихсЯ в  последнее времЯ,  убеждают нас в
том, что не только само вознаграждение, но и способ вознаграждениЯ выступает
в  роли  фактора  поощрениЯ,  подкреплениЯ.  —то это  значит  длЯ  концепции
вознаграждениЯ? Њожем ли  мы  сказать,  например, что регулЯрность кормлениЯ
поощрЯет  голод?  Љакую  из  потребностей  поощрЯет  попустительский   стиль
воспитаниЯ? €ли  уважительное  отношение  к  нуждам ребенка?  …сли  мы будем
отнимать ребенка  от  груди и  сажать  его на  горшок  не тогда, когда этого
хочетсЯ нам, а тогда, когда этого хочетсЯ  ему, ѕ какую из его  потребностей
мы подкрепим? Џочему  у  воспитанников  детских домов  и у  приемных  детей,
несмотрЯ на хороший  уход, то  есть,  несмотрЯ  на  хорошее  физиологическое
вознаграждение, так часто обнаруживаютсЯ психопатологические симптомы (158)?
…сли любовный голод в конечном итоге ѕ лишь разновидность физического голода
или  его последствие; если и  то, и  другое  мы готовы  назвать голодом,  то
почему плотный обед не спасает нас от любовного голода?
     ЉонцепциЯ  канализированиЯ  потребностей, выдвинутаЯ  Њерфи  (350),  по
моему мнению, способна ответить на многие из этих вопросов. Њерфи пишет, что
между  безусловным и любым другим стимулом может возникнуть условнаЯ  свЯзь.
Њерфи  называет эту  свЯзь  условной  отчасти  и потому,  что этот случайный
стимул  ЯвлЯетсЯ  всего  лишь сигналом, сам  по себе он  не может обеспечить
удовлетворение потребности. …сли говорить  о физиологических  позывах, таких
как голод, то совершенно очевидно, что индивидуум  не может довольствоватьсЯ
сигналом ѕ только истинный удов-летворитель  может утолить его позыв. ’олько
пища может  утолить голод. ‚ обыденной жизни сигнальное  научение происходит
постоЯнно,  оно  полезно длЯ индивидуума ровно в той мере, в  какой  полезен
звонок   перед  обедом.  ѓораздо  более   важным  типом  научениЯ   ЯвлЯетсЯ
канализи-роваиие. Љанализирование ѕ это не только установление ассоциативной
свЯзи между двумЯ стимулами, одновременно с этим идет процесс познаниЯ того,
какие  объекты могут  удовлетворить ту  или  иную потребность, а  какие ѕ не
могут,  какие удовлетворЯют  ее лучше,  а какие  ѕ  хуже;  человек научаетсЯ
предпочитать.
     Ћчень  важным  мне  кажетсЯ  замечание  автора  о   том,  что  здоровое
удовлетворение потребностей в любви, в уважении, в понимании и т.п. возможно
только  посредством канализированиЯ, то  есть с помощью истинного, внутренне
соответствующего  удовлетворителЯ.  …сли мы сталкиваемсЯ  с  удовлетворением
потребности при помощи случайных, ассоциациативных удовлетворителей. как это
бывает,  например, при фетишизме, то, скорее всего, мы имеем дело с неврозом
или с невротической потребностью.
     Ќе  менее важными мне представлЯютсЯ эксперименты  •арлоу и его коллег,
осуществленные в ‹аборатории приматов штата ‚исконсин (175ѕ 178). ‚ одном из
экспериментов,  теперь   уже   широко   известном,   исследователи  отлучали
новорожденных  обезьЯн-шимпанзе  от  их  матерей  и  помещали их в клетку  к
суррогатным матерЯм ѕ  к манекенам, имитирующим взрослую  обезьЯну. Џри этом
одни  манекены  были  сделаны  из  металлической  проволоки  и  на них  была
пристроена бутылочка с молоком, а каркас  других  манекенов был задрапирован
ворсистой тканью и бутылочек  с молоком  на них не было. ‚се детеныши отдали
предпочтение мохнатым манекенам, они жались к трЯпичной мамаше и карабкались
по  ней   большую  часть  времени,  вспоминаЯ  о  существовании  проволочной
кормилицы только на времЯ еды. „етеныши обезьЯн не были ограничены в еде, но
были  лишены материнской  ласки.  ‘тав взрослыми, они отличались от  обычных
обезьЯн, в частности, у них  был полностью атрофирован материнский инстинкт.
Џо-видимому, пища  и кров ѕ далеко не  достаточные условиЯ  длЯ  нормального
развитиЯ, даже у обезьЯн.
     2.  ЏринЯтые ныне биологические  критерии  инстинкта  оказываютсЯ почти
бесполезными, когда мы приступаем  к рассмотрению человеческих инстинктов, и
не  только  из-за  того,  что мы  имеем  в своем  распорЯжении  недостаточно
эмпирических данных, но и  потому, что сами эти критерии  вызывают сомнениЯ.
‘оветую обратитьсЯ к  работам •оуэлла  (201, 202),  которые открывают  новую
возможность длЯ преодолениЯ этой трудности.
     Љак уже  говорилось выше, серьезной ошибкой ранних инстинктивистов было
слишком пристальное внимание к животному происхождению человека и недооценка
глубинных  отличий,  отделЯющих человека  от  животного  мира.  ’еперь  мы в
состоЯнии выЯвить  в работах  инстинктивистов  одну  характерную  тенденцию,
котораЯ еще совсем недавно казалась всем естественной и бесспорной. џ говорю
о  тенденции универсально-биологического определениЯ инстинкта, о стремлении
создать  такое  определение,  которое  охватывало бы  все  инстинкты у  всех
животных.  ‚ соответствии с подобной предпосылкой, если ученый  не находил у
животных  аналога  какого-либо  импульса  или  побуждениЯ,  обнаруженного  у
человека, то  он относил такой импульс ipso facto к разрЯду неинстинктивных.
ђазумеетсЯ,  всЯкий   импульс,  всЯкаЯ   потребность,  проЯвлЯющиесЯ  как  у
человека, так и у животных, например, потребность в пище, в кислороде, могут
быть отнесены  к разрЯду инстинктивных в силу своей универсальности. Ќо это,
однако,    не    опровергает    возможности    существованиЯ   специфических
инстинктоидных импульсов  и потребностей,  присущих  только человеку, таких,
например,  как  потребность  в любви,  котораЯ не свойственна ни  одному  из
представителей животного  мира, кроме шимпанзе  и человека. Џочтовые голуби,
черви,  кошки ѕ каждый  вид  имеет  свои уникальные инстинкты.  Џочему же мы
отказываем в такой возможности человеку?
     ЏринЯто считать, что по мере  восхождениЯ по  филогенетической шкале от
низших видов к высшим, инстинкты один за другим исчезают и их место занимают
приспособительные  реакции, основанные на возросшей способности к  обучению,
мышлению и коммуникации. …сли определЯть инстинкт, опираЯсь на наблюдениЯ за
низшими   животными,  если  рассматривать   его  как  сложную  совокупность,
образуемую  врожденным  позывом,  способностью  к  восприЯтию  этого позыва,
инструментальным   поведением,   инструментальными   навыками   и   наличием
объекта-цели (а возможно, и аффективным аккомпанементом ѕ если, конечно, нам
удастсЯ разработать  мало-мальски  объективную  технику его регистрации), то
подобнаЯ  точка  зрениЯ  будет  вполне  обоснована.  Џри  таком  определении
инстинкта  мы обнаружим, что у белых  крыс со всей отчетливостью проЯвлЯютсЯ
сексуальный, материнский и  пищевой  инстинкты (в числе других), тогда как у
обезьЯн в чистом виде обнаруживаетсЯ один лишь материнский инстинкт. Џищевой
инстинкт у них  модифицирован, а  от сексуального  инстинкта  осталсЯ только
инстинктивный позыв. ЋбезьЯна вынуждена учитьсЯ выбору сексуального партнера
и   эффективному   исполнению   сексуального  акта  (304).   “  человека  не
обнаруживаетсЯ уже ни одного из этих (и других) инстинктов. Ћн сохранил лишь
сексуальный и пищевой позывы и, возможно, материнский позыв (263), но  очень
слабо   выраженный,  а  инструментальное  поведение,  навыки,  селективность
восприЯтиЯ  и  объект-цель  приобретаютсЯ  им  только  в  процессе  научениЯ
(главным  образом  посредством  канализированиЯ  потребностей).  —еловек  не
обладает инстинктами, у него обнаруживаютсЯ только рудиментарные остатки или
следы инстинктов.
     3.  Ћсобую  важность  имеет  культуральный  критерий   инстинкта,  суть
которого  сводитсЯ  к  вопросу:  "џвлЯетсЯ  ли  даннаЯ   конкретнаЯ  реакциЯ
независимой  от  культуры?", но,  к  сожалению, наше знание о  нем  пока  не
подкреплено однозначными  эмпирическими данными. ‹ично  Я, например, склонен
считать, что данные экспериментов в  целом  подтверждают  мою теорию или, по
меньшей  мере,  не  противоречат  ей.  Ћднако  справедливости  ради  следует
отметить, что другие исследователи, анализируЯ эти же данные, могут прийти к
совершенно иным выводам.
     Џоскольку  мой полевой  опыт  ограничиваетсЯ  весьма  непродолжительным
пребыванием в одной из индейских резерваций, а проблема, которую мы пытаемсЯ
поднЯть,   требует   скорее    этнологических,    нежели    психологических,
исследований, то Я не буду углублЯтьсЯ в нее.
     4.  ‚ыше Я уже пыталсЯ привести аргументы в защиту своей точки зрениЯ о
том, что  базовые потребности  по природе  своей  ЯвлЯютсЯ  инстинктоидными.
”рустрациЯ   базовых   потребностей   приводит  к   психопатологии,  с  этим
соглашаютсЯ  все  клиницисты.  („ругое  дело  ѕ  невротические  потребности,
привычки, зависимости, потребность в знакомом, инструментальные потребности;
их фрустрациЯ  не вызывает патологии.) ’о же самое можно сказать, но в очень
узком,  специфическом  смысле,  о  потребности в завершении,  потребности  в
стимулЯции и потребности в самовыражении, самореализации. (Џо  крайней мере,
этот  рЯд  потребностей  можно   дифференцировать  на   операциональной  или
прагматической  основе;  необходимость  такой  дифференциации   продиктована
многими соображениЯми, как теоретического, так и практического характера.)
     …сли все ценности созданы и насаждаютсЯ обществом, культурой, то почему
попрание одних ценностей приводит к психопатологии, а попрание других ѕ нет?
Њы  научаемсЯ есть  три раза в день, пользоватьсЯ вилкой и  ножом, правильно
сидеть за столом, говорить "спасибо" после еды.  Њы выходим на улицу одетыми
и  обутыми, спим  на чистом белье,  изъЯснЯемсЯ  не  жестами и  ужимками,  а
словами. Њы  едим  говЯдину  и  свинину,  но  не  едим  кошек или  собак. Њы
умываемсЯ, принимаем душ,  стремимсЯ получить  хорошую оценку  на  экзамене,
стремимсЯ к тому, чтобы зарабатывать много денег. Ћднако фрустрациЯ любой из
этих  привычек,  как   правило,  не  становитсЯ  источником   непреодолимого
страданиЯ, а  иногда может даже  пойти  на пользу  человеку.  ‚ определенных
ситуациЯх, например, в условиЯх туристического похода,  мы с удовольствием и
облегчением отказываемсЯ от  них, осознаваЯ их внешний  характер. Ќо человек
не может отказатьсЯ от потребности в любви,  в  безопасности, в уважении, не
может отбросить эти ценности как лишние, несущественные.
     Џохоже, что мы вправе предположить  за  базовыми  потребностЯми  особый
психологический  и  биологический  статус. …сть  нечто,  что отличает их  от
привычек и повседневных человеческих желаний. Ћни должны быть удовлетворены,
иначе человек заболеет.
     5.  “довлетворение  базовых  потребностей вызывает последствиЯ, которые
можно назвать хорошими,  желательными, здоровыми.  џ использую здесь термины
"хороший"  и  "желательный"  скорее  в  биологическом  смысле,  нежели  в их
априорном звучании, Я могу  предложить даже операциональное определение этих
понЯтий. Љогда  Я говорю о хороших, желательных последствиЯх,  Я имею в виду
те последствиЯ, которые  полезны длЯ организма,  к  которым  стремитсЯ любой
здоровый организм, те, которые он выбирает.
     ќти соматические и психологические последствиЯ были рассмотрены выше, в
главе, посвЯщенной  базовому  удовлетворению,  и  здесь Я не  буду  подробно
останавливатьсЯ   на  них.  Њожно  внести  лишь  одно,  очень  существенное,
уточнение. ‚ предлагаемом мною критерии желанности нет ничего эзотерического
или ненаучного, его несложно обосновать с  помощью экспериментальных данных,
ведь  рассматриваемаЯ  проблема, в сущности, мало чем отличаетсЯ от проблемы
выбора бензина длЯ автомобилЯ. Ћдна  марка бензина лучше другой, автомобиль,
заправленный лучшим бензином, будет работать лучше, эффективнее. Џрактически
все  клиницисты отмечают,  что  организм,  ощущающий  себЯ  в  безопасности,
удовлетворЯющий  свои  потребности  в  любви  и  уважении, работает  лучше ѕ
эффективнее  работает   восприЯтие,  он  более  эффективно  использует  свои
способности, он чаще приходит к верным  выводам, он лучше переваривает пищу,
он менее подвержен болезнЯм и т.д. и т.п.
     6.  ’от  факт,  что  базовую потребность  невозможно  удовлетворить при
помощи  случайных, несоответствующих  ей,  неадекватных  "удовлетворителей",
заставлЯет нас рассматривать источники  базового  удовлетворениЯ отдельно от
всех иных удовлетворителей. ‘ледуЯ своей  природе, организм  устремлЯетсЯ  к
этим  уникальным  источникам,  он  ощущает,  что  никакие   иные,  случайные
удовлетворители не  могут удовлетворить эту  потребность, не смогут обмануть
ее, в отличие от потребностей, обусловленных  привычкой,  или  невротических
потребностей. €менно этой обЯзательностью  вызван  тот факт, что  в конечном
итоге   удовлетворение  любой   базовой   потребности   свЯзано   со   своим
специфическим  удовлетворителем при помощи  механизма канализированиЯ, а  не
ассоциативными свЯзЯми (350).
     7. ‘  этой  точки  зрениЯ любопытно проанализировать  эффекты,  которые
вызывает    психотерапиЯ.    Њне    представлЯетсЯ,    что   все    основные
психотерапевтические  методы, по  крайней мере,  эффективные методы основной
упор  делают на укреплении и  усилении базовых,  инстинктоидных потребностей
человека, одновременно стараЯсь  ослабить или свести  на  нет так называемые
невротические нужды.
     ќто  наблюдение  кажетсЯ  особенно справедливым  в отношении  тех видов
терапии,   которые   декларируют   принцип  невмешательности  в   глубинную,
сущностную  природу  человека,  ѕ  в рЯду  таких  терапевтов  можно  назвать
ђоджерса,  ћнга,  •орни и  др. ќти ученые  предполагают за  любым  человеком
внутреннюю,  сугубо   индивидуальную  природу,  их  терапевтический  принцип
заключаетсЯ не в том, чтобы творить личность  пациента  с нулЯ, de novo, а в
стремлении  высвободить ее, помочь ей раскрытьсЯ,  подтолкнуть  ее к росту и
развитию.  …сли с  помощью  инсайта  и снЯтиЯ  внутренних  запретов  пациент
избавлЯетсЯ от некой реакции, то мы вполне резонно можем считать эту реакцию
чужеродной, не свойственной организму.  …сли же  инсайт  наоборот усиливает,
укреплЯет  эту  реакцию,  то  мы  можем  рассматривать  ее  как  сущностную,
глубинную реакцию личности. ‘ледуЯ логике •орни (143),  поставлю вопрос так:
если мы  помогаем пациенту избавитьсЯ от тревоги и обнаруживаем, что он стал
более  нежным  и  любЯщим,  менее враждебным, то не свидетельствует ли это о
том,  что   любовь   более  естественна   длЯ   человека,  чем  ненависть  и
враждебность?
     ЏсихотерапевтическаЯ  практика  ѕ  настоЯщаЯ  сокровищница  данных  длЯ
исследователЯ,   задавшегосЯ   целью  создать   теорию   мотивации,   теорию
самоактуализации,  теорию ценностей,  теории  научениЯ и  познаниЯ  (в самой
широкой  интерпретации этих  понЯтий),  теории развитиЯ  и  деградации.  Ќам
остаетсЯ только сожалеть о том, что эффекты психотерапии до сих пор не стали
объектом целенаправленного научного изучениЯ.
     8.  „анные  предварительных  клинических и теоретических  исследований,
посвЯщенных  проблеме  самоактуализации,  Ясно  указывают  на  особый статус
базовых потребностей  человека. “довлетворение именно  этих, а не каких-либо
иных, потребностей ЯвлЯетсЯ условием здоровой, полноценной  жизни (см. главу
11). Љроме того, как показывают наблюдениЯ за самоактуализированными людьми,
в  большинстве  своем эти  люди  принимают  и приветствуют свое импульсивное
начало, предпочитают ладить с ним,  остерегаютсЯ  игнорировать или подавлЯть
его.  Ћднако нам опЯть приходитсЯ с глубоким сожалением признать, что и  эта
проблема,  как и проблема  психотерапевтических эффектов, еще не исследована
должным образом.
     9.  ‚   антропологической  науке,  исповедовавшей  принцип  культурного
релЯтивизма,     первый     ропот    недовольства     поднЯлсЯ    в    стане
исследователей-полевиков, которые довольно быстро понЯли, что  этот  принцип
подразумевает существование  гораздо более глубоких  различий  между  людьми
разных  культур,  нежели наблюдали они, изучаЯ представителей этих  культур.
Џервым  и   самым  важным  уроком,  вынесенным   мною  из  моего  достаточно
кратковременного  пребываниЯ  в  резервации   —ерноногих   индейцев,   стало
осознание  того  факта,  что  каждый  индеец  ѕ это  прежде  всего  человек,
индивидуальность и только  потом представитель  племени —ерноногих индейцев.
ЌельзЯ отрицать  различий, разделЯющих индейца  и  белого  человека, но  эти
различиЯ ѕ ничто по сравнению с  тем, что объединЯет  их. €ндейцы, как и все
остальные  люди,  знают,  что  такое гордость,  они  хотЯт  нравитьсЯ,  ищут
уважениЯ  и  признаниЯ,   стремЯтсЯ   избежать  тревоги.  Љонституциональные
различиЯ,  известные нам на примере представителей нашей культуры, например,
такие  как  разница  в   уровне   интеллекта,  активности,  эмоциональности,
обнаруживаютсЯ и между представителЯми всех других культур.
     “  менЯ  складываетсЯ впечатление, что  даже в тех  случаЯх,  когда  мы
наблюдаем "чисто" культуральные  поведенческие проЯвлениЯ, их зачастую можно
трактовать как  всеобщие,  универсальные  человеческие реакции,  реакции, на
которые способен любой человек, окажись он в аналогичной ситуации.  џ говорю
здесь о таких реакциЯх как, например, реакциЯ на  фрустрацию, тревогу, горе,
победу, приближающуюсЯ смерть и т.д.
     ђазумеетсЯ,   впечатлениЯ,  о   которых   Я   говорю,   неотчетливы   и
приблизительны, Я не могу подтвердить их цифрами и диаграммами,  и потому их
врЯд  ли можно  назвать  научными.  Ќо собранные  вместе, эти впечатлениЯ  в
совокупности с теми наблюдениЯми, фактами  и  предположениЯми,  которые были
представлены  выше,  и с  теми гипотезами,  о которых Я  скажу  далее, среди
которых  гипотеза  о   слабости  инстинктоидных   потребностей,  неожиданное
наблюдение   независимости,   высокой    степени   личностной   автономности
самоактуализированных  людей  и  их   высокой   сопротивлЯемости  социальным
влиЯниЯм, возможность  отделениЯ  концепции здоровьЯ от концепции болезни, ѕ
все   это  убеждает  менЯ  в   необходимости  переосмыслениЯ   взаимосвЯзей,
объединЯющих личность  и  культуру. Ќаконец, это поможет нам осознать важную
роль  внутренней, интраорганизмической предопределенности,  свойственной, по
крайней мере, здоровой личности.
     ЏонЯтно, что принЯвшись "творить" человека  без  учета его  внутренней,
организмической структуры,  мы врЯд ли услышим от него крики боли; Ясно, что
подобнаЯ лепка  не  вызовет мгновенные,  очевидные  патологические  эффекты,
вроде перелома костей. Ћднако, по мнению большинства  клиницистов, патологиЯ
в  этом случае  неизбежна.  …сли  она сразу и не проЯвит себЯ, то затаитсЯ в
скрытом виде,  и в конце концов  обЯзательно скажетсЯ, не раньше, так позже.
€менно  поэтому мне кажетсЯ  оправданным и логичным искать причины невроза в
раннем подавлении насущных (хотЯ и очень слабых) требований организма.
     Ќеподчинение  социальным нормам и  требованиЯм, сопротивление,  которое
оказывает  человек   давлению   культуры  во  имЯ   сохранениЯ   собственной
целостности и собственной внутренней природы,  должно стать  предметом самых
тщательных психологических и социальных исследований. €  тогда, возможно, мы
обнаружим, что так называемый "адаптированный" человек, тот, который легко и
охотно  подчинЯетсЯ разрушительным влиЯниЯм  культуры,  не менее  болен, чем
какой-нибудь  правонарушитель,  преступник или невротик,  каждый из  которых
своими реакциЯми демонстрирует, что  "есть  еще порох в пороховницах", что у
него еще достанет храбрости и нахальства, чтобы помешать обществу переломить
его.
     €з  атого  соображениЯ вытекает другое, которое  на первый взглЯд может
показатьсЯ странным,  и даже нелепым парадоксом, ставЯщим все и всЯ с ног на
голову.  Ћбразование, цивилизациЯ,  разум,  религиЯ,  закон, правительство ѕ
большинство  людей  воспринимает  эти  институты как силы,  направленные  на
обуздание  инстинктивного  начала  человеческой  натуры,  как  сдерживающие,
репрессивные  силы.  Ќо если  принЯть нашу точку зрениЯ,  если согласитьсЯ с
тем,  что  цивилизациЯ  более  опасна  длЯ  инстинктов,  чем  инстинкты  длЯ
цивилизации,   то  нам,   возможно,   придетсЯ   пересмотреть  и   это  наше
представление. ‚ конце концов  нам, может быть, придетсЯ согласитьсЯ с  тем,
что  образование, закон, религиЯ и т.п. должны поступить в услужение базовым
потребностЯм человека,  должны  оберегать, сохранЯть,  укреплЯть  и поощрЯть
такие   инстинктоидные   человеческие   потребности,   как   потребность   в
безопасности, в любви, в самоуважении и в самоактуализации.
     10. џ убежден, что стоит нам принЯть изложенную выше точку зрениЯ,  как
мы тут же преодолеем многие из традиционных философских дихотомий, такие как
"биологиЯѕкультура", "врожденноеѕприобретенное", "субъективноеѕобъективное",
"идиосинкратическоеѕуниверсальное" и так далее, этот рЯд можно продолжать до
бесконечности. ЊоЯ убежденность зиждетсЯ еще  и на том, что  так  называемые
раскрывающие  методы психотерапии, терапевтические техники, направленные  на
раскрытие  и   развитие  "самости"  человека,   техники   личностного  роста
подталкивают   человека  к  обнаружению  и  обнажению   своей   объективной,
биологической  природы,  своего  животного  начала,  видовых  характеристик,
приближают его к познанию своей истинной ‘ущности.
     Џрактически любой психотерапевт, к какой  бы школе он  ни  принадлежал,
столкнувшись  с  неврозом,  ставит перед  собой  вполне  конкретную задачу ѕ
обнаружить, выЯвить базовую, истинную,  реальную сущность человека, обнажить
и высвободить Ядро  его  џ,  сердцевину  его  личности,  угнетенную тЯжестью
внешней болезни.  ‘ особой  прЯмотой эту  задачу сформулировала •орни (199),
заЯвив,  что  терапевт  должен пробиратьсЯ  через  "псевдо-џ" пациента к его
"реальному џ".  ЏонЯтие "самоактуализациЯ" также содержит скрытый  акцент на
реализацию  личностного џ, на  актуализацию  единственно  реальной,  хотЯ  и
потенциальной, сущности человека. Џоиск €дентичности ѕ это,  в общем-то,  то
же  самое, что и "становление" человека, становление тем, кто ты есть. џ  бы
назвал этот процесс "дочеловечиванием",  или  индивидуализацией, или поиском
аутентичности (166).
     Ћчевидно,  что,  как бы  мы  ни  назвали этот процесс, главное в  нем ѕ
осознание  человеком  того,  что  он  есть  на самом  деле,  осознание своей
биологической, констигуциональной природы, котораЯ одновременно и уникальна,
и универсальна,  то есть  присуща всем  представителЯм  рода  человеческого.
€менно к этому ведут своих пациентов все психоаналитики, сколь бы разными ни
были их теоретические взглЯды. ‹юбой психоаналитик  пытаетсЯ помочь пациенту
осознать  его потребности, импульсы, эмоции,  помогает  пациенту понЯть, что
ему   нравитсЯ  и  что  причинЯет  боль.  ’акое  осознание  по  сути   своей
феноменологично, это феноменологиЯ собственного  животного начала, раскрытие
собственной  биологии посредством ее познаниЯ и проживаниЯ ѕ можно  называть
это  субъективной  биологией,  интроспективной  биологией,  прочувствованной
биологией или придумать какие-то другие названиЯ.
     ЋпЯть  же,   какие  бы   названиЯ  мы  ни  изобретали,  суть  останетсЯ
неизменной, и  заключаетсЯ  она  в субъективизации  объективного, то  есть в
субъективном  познании  объективного,   в  раскрытии  специфических  видовых
характеристик   человечности.   ќто   индивидуальное   познание   общего   и
универсального, персональное раскрытие имперсонального  и трансперсонального
(и  даже  трансчеловеческого). Ћдним словом, инстинктоиднаЯ природа человека
должна  изучатьсЯ  и субъективными,  и  объективными методами, к  в процессе
поиска  идентичности, и  традиционными метода наблюдениЯ. ЃиологиЯ  не может
быть  только объективной  наукой, в  ней  обЯзательно должен  присутствовать
субъективный компонент. ЏерефразируЯ слова Њак-‹эйша, выражу свою мысль так:
     Ќе ищи в человеке смысла.
     —еловек ѕ он и есть человек.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 7
     ЏЋ’ђ…ЃЌЋ‘’€ ‚›‘€… € Ќ€‡€…

        ђЂ‡‹€—€џ Њ…†„“ ‚›‘€Њ€ € Ќ€‡€Њ€ ЏЋ’ђ…ЃЌЋ‘’џЊ€
     ‚ данной  главе  Я попытаюсь показать,  что можно говорить  о  реальных
основаниЯх  длЯ   подразделениЯ   потребностей  на  "высшие"   и   "низшие".
ЂргументациЯ, которую  Я приведу ниже, поможет  подтвердить выдвигаемое мною
положение  о том, что организм сам диктует иерархию ценностей, а ученый лишь
наблюдает  за  ней и  описывает  ее.  Љ сожалению,  мне  придетсЯ доказывать
очевидные   вещи,   и  все  оттого,  что   в  науке   почему-то  утвердилось
представление о  том, что иерархиЯ ценностей творитсЯ ученым, что она  несет
на  себе  печать  его  вкусов  и  предубеждениЯ,  основываетсЯ лишь  на  его
интуитивных  догадках  и  допущениЯх,  бездоказательных  и  недоказуемых. ‚о
второй  части  главы  Я  перечислю  рЯд  возможных   позитивных  последствий
дифференциации потребностей на высшие и низшие.
     Ќевнимание    к    проблеме    ценностей,    нежелание   признать    ее
научно-психологическую значимость не  только ослаблЯет психологию как науку,
не только препЯтствует ее полному развитию, но и подталкивает человечество к
гипернатурализму, к этическому релЯтивизму, к хаосу и нигилизму. …сли же нам
удастсЯ продемонстрировать, что способность  совершать  выбор между высшим и
низшим,  между сильным  и слабым  заложена  в  самой  природе организма,  то
разговоры об относительности ценностей  и ценностного  выбора, об отсутствии
естественных критериев разграничениЯ добра и  зла, о том, что  одна ценность
ничем  не  лучше  другой,  прекратЯтсЯ за  отсутствием  предмета обсуждениЯ.
Џринцип  естественного  выбора  уже  выдвигалсЯ  мною  в  главе  4.  Ѓазовые
потребности  естественным  образом  выстраиваютсЯ  в  совершенно  отчетливую
иерархию, в которой  более сильнаЯ, более насущнаЯ потребность  предшествует
менее сильной  и менее насущной. Ќапример, мы  уже можем  вполне определенно
заЯвить, что потребность в  безопасности сильнее,  чем потребность  в любви,
ибо при фрустрации  этих  потребностей перваЯ  Явно  доминирует в организме.
”изиологические   потребности   (взаимоотношениЯ    между   которыми   также
подчинЯютсЯ  внутренней  иерархии) насущнее, чем потребность в безопасности,
котораЯ сильнее,  чем потребность  в любви, котораЯ, в свою очередь, сильнее
потребности в уважении,  более  сильной, чем потребности идиосинкратического
уровнЯ,  которые  мы  обобщаем в  рамках  одной потребности ѕ  потребности в
самоактуализации.
     €менно  таков порЯдок потребностей,  в  соответствии с которым организм
совершает  выбор,  или  отдает  предпочтение. Ќо  с  этим порЯдком свЯзан не
только процесс выбора, его отчетливое влиЯние обнаруживает  себЯ  и  в  иных
сферах. Џеречислим их:
     1. ‚ филогенетическом, или эволюционном плане более высокаЯ потребность
представлЯет собой  более позднее  образование.  …сли потребность в  пище  ѕ
общаЯ  длЯ всех живых  организмов,  то  потребность в любви  присуща  только
человеку  и, возможно, высшим  человекообразным  обезьЯнам, а потребность  в
самоактуализации, бесспорно, ѕ одному лишь  человеку. —ем  выше потребность,
тем более специфична она длЯ человека.
     2.   ‚   процессе   онтогенетического   развитиЯ   высшие   потребности
обнаруживаютсЯ  позже, чем низшие. Џри рождении человек обладает одними лишь
физиологическими потребностЯми и, возможно, в очень слабой, зачаточной форме
ѕ  потребностью  в  безопасности,  котораЯ проЯвлЯетсЯ  в реакции  испуга  и
наличие которой косвенно может быть подтверждено общим наблюдением, согласно
которому  ребенок развиваетсЯ  лучше,  если  окружающий его  мир  отличаетсЯ
стабильностью  и  регулЯрностью. ’олько  спустЯ  несколько  месЯцев  ребенок
начинает выказывать первые признаки социальной привЯзанности и избирательной
любви, и еще позже, если чувстует себЯ в безопасности и если окружен любовью
родителей,   обнаруживает    стремление   к   автономности,   независимости,
потребность в  достижении, в  уважении, в оценке,  в  похвале.  —то касаетсЯ
потребности в самоактуализации, то  даже  Њоцарт  обрел ее не раньше, чем  в
трехчетырехлетнем возрасте.
     3.  —ем  выше место  потребности  в  иерархии  потребностей, тем  менее
насущна она длЯ выживаниЯ, тем дольше она может оставатьсЯ неудовлетворенной
и тем выше  вероЯтность ее  полного исчезновениЯ. Џотребности высших уровней
отличаютсЯ меньшей способностью  к доминированию и  меньшей  организационной
силой.  …сли   низшие   потребности   требуют  немедленного  удовлетворениЯ,
мобилизуют все  силы  организма  и  вызывают автономные реакции,  призванные
обеспечить их  удовлетворение,  то высшие потребности не  так  настоЯтельны.
ЋтчаЯнное, маниакальное стремление к  безопасности наблюдаетсЯ гораздо чаще,
чем  маниакальное  стремление  к  уважению  окружающих.   „епривациЯ  высших
потребностей не вызывает  таких отчаЯнных реакций самозащиты, как депривациЯ
низших потребностей. Џо  сравнению с  пищей и безопасностью уважение кажетсЯ
просто роскошью.
     4.  †изнь  на  более  высоких мотивационных  уровнЯх  означает  большую
биологическую   эффективность,  большую  продолжительность  жизни,   меньшую
подверженность болезнЯм, лучший  сон, аппетит и  т.п. €сследованиЯ в области
психосоматики вновь и вновь показывают нам, что  следствием тревоги, страха,
отсутствиЯ  любви, деспотизма становЯтсЯ крайне нежелательные  физические  и
психологические последствиЯ. “довлетворение  высших потребностей в  конечном
итоге не только повышает жизнеспособность организма, оно служит его росту  и
развитию.
     5. ‘ субъективной точки зрениЯ высшие потребности менее насущны. Ќамеки
высших  потребностей  невнЯтны,  неотчетливы,  их  шепот  порой  заглушаетсЯ
громкими и  Ясными требованиЯми других  потребностей и желаний, их интонации
очень  похожи   на  интонации  ошибочных  убеждений   или  привычек.  “мение
распознать собственные потребности, то есть понЯть, что  тебе нужно на самом
деле ѕ само по себе огромное психологическое достижение. ‚се, что мы сказали
здесь, вдвойне справедливо длЯ потребностей высших уровней.
     6. “довлетворение высших потребностей  приводит  человека к субъективно
желанному состоЯнию, он испытывает чувство покоЯ, умиротворенности, счастьЯ,
богатства внутренней жизни.  “довлетворение  потребности  в  безопасности  в
лучшем  случае может принести  чувство облегчениЯ  и  расслабленности, но не
может подарить человеку мгновений экстаза, высших переживаний, исступленного
счастьЯ, восторга, как не может вызвать чувства умиротворенности, пониманиЯ,
гордости и тому подобных чувств.
     7. †изнь  на  высших мотивационных уровнЯх, поиск удовлетворениЯ высших
потребностей означает  движение в сторону здоровьЯ, прочь от психопатологии.
Ђргументы в пользу этого тезиса приведены в главе 5.
     8. „лЯ актуализации высшей потребности требуетсЯ больше предварительных
условий, чем длЯ актуализации низшей потребности. Њы можем говорить  об этом
уже потому, что длЯ пробуждениЯ высшей потребности необходимо удовлетворение
более   сильных,   препотентных   ей  потребностей.  Ќапример,  актуализациЯ
потребности в  любви  требует  выполнениЯ  большего количества условий,  чем
актуализациЯ потребности в безопасности.  ‚ более общем плане можно сказать,
что  "высокаЯ"  жизнь  несоизмеримо сложнее,  чем  "низкаЯ" жизнь. „лЯ того,
чтобы   испытать   потребность  в   уважении   и  статусе,   человек  должен
взаимодействовать  с большим числом  людей, должен иметь более широкую арену
деЯтельности, должен ставить перед собой более долговременные задачи, должен
уметь  оперировать  более  разнообразными средствами и  парциальными целЯми,
должен  сделать большее количество промежуточных  шагов,  чем это необходимо
длЯ  актуализации  потребности  в  любви.  ’о  же  самое   можно  сказать  и
относительно  потребности  в  любви,  если мы сравним  ее  с потребностью  в
безопасности.
     9. „лЯ  актуализации  высших  потребностей  необходимы  хорошие внешние
условиЯ.  „лЯ  того,  чтобы люди  перестали  убивать друг друга,  необходимы
соответствующие внешние условиЯ, но  длЯ того, чтобы люди еще и  любили друг
друга, необходимо несколько большее. € наконец, только очень хорошие условиЯ
делают реальной возможность самоактуализации.
     10. Џри условии удовлетворениЯ и низшей  и высшей потребности последнЯЯ
приобретает  большую  субъективную  значимость  длЯ человека.  ђади  высшего
удовлетворениЯ  человек  готов  терпеть  лишениЯ  и  идти на  жертвы,  готов
миритьсЯ  с  депривацией  низших  потребностей.  ‡ачастую  ради  принципов и
убеждений человек согласен  вести  аскетическую  жизнь,  он отказываетсЯ  от
богатства  и  престижа  во  имЯ  возможности реализовать себЯ  на  избранном
поприще. —еловек, удовлетворивший  низшие потребности и познавший