х,  вопросах,  фантазиЯх, рисунках.  Њожно
сказать, что таким образом ребенок  пытаетсЯ "обезвредить" проблему, сделать
ее  менее  болезненной.  —аще   всего  он  достигает  желанного  результата,
многократно представлЯЯ себе страшный образ, он постепенно привыкает к нему,
перерабатывает и  перестает  боЯтьсЯ  его, узнает  способы  защиты,  пробует
различные  приемы,  которые  должны помочь  ему  стать  хозЯином  положениЯ,
совершенствует удачные и отказываетсЯ от неудачных и т.д. и т.п.
     ‹огично  было бы  заключить, что  навЯзчивость исчезает с исчезновением
причины, вызвавшей  ее. Ћднако,  как в таком случае объЯснить  тот факт, что
иногда  навЯзчивость  не  желает  отступать?  ‚идимо,  нужно  признать,  что
индивидууму, несмотрЯ на все его стараниЯ, не всегда удаетсЯ победить ее, не
всегда удаетсЯ стать хозЯином положениЯ.
     Џо-видимому,   люди,  у  которых   не   сформировано   базовое  чувство
уверенности, люди, постоЯнно ощущающие угрозу, не умеют красиво проигрывать.
‡десь уместно было бы  вспомнить эксперименты  ЋвсЯнкиной (367) и  ‡ейгарник
(493), посвЯщенные изучению  персеверации  незавершенных действий или, иначе
говорЯ, персеверации неразрешенных проблем.  €сследователи пришли к  выводу,
что  эта тенденциЯ возникает только тогда, когда существует угроза личности,
когда поражение  означает длЯ  человека утрату  безопасности,  уверенности в
себе, самоуважениЯ и тому подобных вещей. “читываЯ данные этих исследований,
мы   можем  внести   в  нашу   формулировку  одно  существенное   уточнение.
ЌавЯзчивость,  то  есть  безуспешные попытки  преодолениЯ, неизбежны  тогда,
когда существует угроза базовым потребностЯм организма, когда организм  не в
состоЯнии устранить эту угрозу.
     ђазделив персеверации на экспрессивные  и  функциональные, мы не только
получим два подкласса поведенческих актов, но и увеличим  общий объем актов,
которые можно назвать персеверативными. Ќапример,  к  разрЯду "экспрессивных
персевераций"  или   "завершающих  актов"   мы   отнесем   не   только  акты
освобождениЯ, но и моторные выплески напрЯжениЯ,  различные формы  выражениЯ
возбуждениЯ, как приЯтного, так и неприЯтного длЯ организма, и  широкий  рЯд
идеомоторных  тенденций  в  целом.  ‘ледуЯ  той   же  логике,  под  рубрикой
"навЯзчивое преодоление" можно (и даже  полезно) объединить такие  феномены,
как  непреодоленнное чувство обиды  или  унижениЯ,  бессознательное  чувство
зависти  и ревности,  настойчивые  попытки  компенсировать некогда пережитое
унижение,  компульсивное  стремление к  частой  смене  партнеров  у  скрытых
гомосексуалистов и прочие тщетные усилиЯ, направленные на устранение угрозы.
џ  позволю себе смелое предположение и  заЯвлю, что,  пересмотрев  некоторые
концептуальные положениЯ теории неврозов, мы в конце концов придем к выводу,
что и сам невроз ѕ это не что иное, как  неэффективнаЯ, безуспешнаЯ  попытка
преодолениЯ.
     Ѓезусловно,  все  вышесказанное еще  не означает,  что отныне  отпадает
необходимость  в  дифференциальной  диагностике.  „лЯ  того,  чтобы   помочь
конкретному  пациенту,  страдающему навЯзчивыми ночными кошмарами, мы должны
определить,  ЯвлЯетсЯ его кошмар экспрессивным,  функциональным  или природа
этого  кошмара  двойственна.  Ќиже  Я приведу  примеры, почерпнутые мною  из
работы ЊюрреЯ (353).32

        ЋЏђ…„…‹…Ќ€… Ќ…‚ђЋ‡Ђ
     Њы  постепенно  приходим к  пониманию того,  что классический невроз  в
целом,   так  же   как  и   любой  отдельный  невротический  симптом,  имеет
функциональную  природу. ”рейд,  несомненно,  внес огромный вклад  в  науку,
показав, что невротический симптом имеет функции  и цели  и  может  вызывать
эффекты самого разного рода (первичнаЯ выгода).
     Ћднако,   к   нашему   несчастью,  к  разрЯду  невротических  оказались
приписанными не  только функциональные,  но и экспрессивные симптомы. Њне же
представлЯетсЯ,  что  во избежание  путаницы было бы  полезно уточнить  само
понЯтие  невротической  симптоматики.  џ  предлагаю называть  невротическими
только  такие поведенческие проЯвлениЯ, которые  несут в  себе  ту  или иную
функцию, поведение же экспрессивного характера стоило бы обозначить каким-то
иным понЯтием (см. ниже).
     ‘уществует довольно простой ѕ по крайней мере, с точки  зрениЯ теории ѕ
признак, позволЯющий нам отличить истинно  невротические  симптомы, то  есть
симптомы функциональные, целенаправленные, от симптомов псевдоневротических,
симптомов экспрессивной  природы. …сли симптом  несет в себе некую  функцию,
если он что-то делает  длЯ человека, то очевидно,  что человеку будет трудно
отказатьсЯ от него. Џредположим, что  мы  нашли способ  полностью освободить
пациента от невротических симптомов.  ‚рЯд ли  такаЯ  процедура принесет ему
облегчение,  скорее  она  причинит  ему вред,  так  как  может обострить его
тревогу или  иные болезненные переживаниЯ.  ќто  все равно  что вынуть часть
фундамента из-под дома. „аже если эта часть не  столь прочна,  как соседнЯЯ,
она, хорошо  или плохо,  но поддерживает здание, ѕ  решительно  изъЯв ее, мы
рискуем разрушить все строение.33
     Ћднако, если симптом не функционален, если он не имеет жизненно важного
значениЯ  длЯ организма, его устранение не причинит вреда  пациенту,  скорее
наоборот ѕ оно пойдет ему на  пользу. ‘имптоматическую терапию, как правило,
критикуют на  том  основании,  что  она  игнорирует  взаимосвЯзь  симптомов.
Ѓолезненный симптом, на первый взглЯд самостоЯтельный, на  самом деле  может
играть  жизненно   важную  роль  длЯ  целостности  психической   организации
пациента, и потому терапевт  не имеет права "изымать" симптом, не уЯснив его
значение.
     €з этого  положениЯ закономерно  вытекает другое. …сли симптоматическаЯ
терапиЯ действительно  опасна, когда  мы имеем дело с истинно невротическими
симптомами,  то  она  же  совершенно  безвредна,   когда  мы  имеем  дело  с
экспрессивной симптоматикой. “странение симптома экспрессивного характера не
причинЯет  пациенту  вреда, напротив, оно может облегчить его состоЯние. ќто
означает,  что  симптоматическаЯ терапиЯ  может найти  гораздо более широкое
применение,   нежели   предписывает  ей   психоанализ   (463,  487).  Њногие
гипнотерапевты    и   поведенческие   терапевты   считают,   что   опасность
симптоматической терапии сильно преувеличена.
     Ќа   основании   всего   вышеизложенного  закономерно   заключить,  что
традиционное понимание неврозов страдает  чрезмерной  упрощенностью. ‚ общей
картине симптоматики невроза всегда можно обнаружить как функциональные, так
и экспрессивные  симптомы, и мы должны научитьсЯ различать их, отделЯть одни
от других, как отделЯем причину от следствиЯ. ’ак, например, причиной многих
невротических  симптомов  бывает чувство  беспомощности, такую  симптоматику
следует рассматривать как реактивное образование, с помощью которого человек
пытаетсЯ  преодолеть ощущение  беспомощности  или хотЯ  бы  сжитьсЯ  с  ним.
ђеактивное   образование,   безусловно,  функционально,   но  само   чувство
беспомощности  экспрессивно, оно не приносит человеку пользы, оно не выгодно
длЯ  него.  Ћно  предстает  перед организмом как  данность,  и  человеку  не
остаетсЯ ничего другого, как реагировать на эту данность.

     ЉЂ’Ђ‘’ђЋ”€—…‘ЉЋ… ЏЋ‚…„…Ќ€…;
     Ѓ…‡ЌЂ„…†ЌЋ‘’њ
     €ногда  мы  сталкиваемсЯ с  тем, что все  попытки организма  преодолеть
угрозу  терпЯт крах. ’ак  бывает, когда  внешнЯЯ  угроза слишком велика  или
когда защитные системы организма слишком слабы, чтобы противостоЯть угрозе.
     ѓольдштейн  первым   провел  глубокий  анализ  симптоматики  пациентов,
страдающих  травматическими  повреждениЯми  мозга, и  показал  разницу между
функциональными  реакциЯми,  или  реакциЯми,  направленными  на  преодоление
угрозы,   и   катастрофическим   поведением,   возникающим   в    результате
невозможности преодолениЯ этой угрозы.
     Љатастрофическое поведение обнаруживаетсЯ также у пациентов, страдающих
фобиЯми (260) и тЯжелыми  посттравматическими  неврозами (222).  Ќаверное, с
еще  большей наглЯдностью он проЯвлЯетсЯ у невротизированных крыс, у которых
оно принимает форму лихорадочного поведениЯ (285). Љонечно, этих крыс нельзЯ
назвать невротиками в строгом  смысле этого  слова. Ќевроз ѕ это болезненный
способ организации  поведениЯ, тогда  как поведение этих животных  абсолютно
дезорганизовано.
     „ругой  характеристикой   катастрофического   поведениЯ   ЯвлЯетсЯ  его
антифункциональность,  нецеленаправленность;  другими  словами,  оно  скорее
экспрессивно,  нежели функционально. ‘ледовательно,  такое  поведение нельзЯ
назвать  невротическим, длЯ  его обозначениЯ стоило  бы  использовать другие
термины. Њожно  назвать его катастрофическим, можно дезорганизованным, можно
попытатьсЯ найти какое-то иное название. Ћднако  вы можете  предпочесть иную
точку  зрениЯ  на эту проблему, например, ту,  что предлагает в своей работе
Љли (233).
     …ще  одним  примером  такого  рода  экспрессии,  в  корне  отличной  от
невротического  преодолениЯ, ЯвлЯетсЯ  глубокое  чувство  безнадежности  или
уныниЯ, характерное длЯ  людей и  обезьЯн (304), вынужденных жить в условиЯх
хронической депривации, обреченных на бесконечные разочарованиЯ. ‚  какой-то
момент    эти   люди   (и    обезьЯны)   просто   перестают   сопротивлЯтьсЯ
обстоЯтельствам, однажды они понимают, что борьба бессмысленна. €м не на что
надеЯтьсЯ,  а  значит,  не  за что боротьсЯ.  ‚полне  возможно,  что  апатиЯ
шизофреника объЯснЯетсЯ этим же чувством безнадежности,  а следовательно, ее
следует  интерпретировать   не  как  форму  преодолениЯ,  а  как  отказ   от
преодолениЯ.  Њне кажетсЯ,  что апатиЯ как симптом кардинально отличаетсЯ от
буйного поведениЯ кататонического шизофреника или бредовых идей параноидного
пациента. Ѓуйство и  бред очевидно  функциональны; это реакции, направленные
на  преодоление,  они  свидетельствуют о  том, что  организм  сопротивлЯетсЯ
болезни, что он не утратил надежды. ‚ теории это может означать, что прогноз
при  кататонических и параноидных  формах будет более благоприЯтным, чем при
простой форме шизофрении, и практика подтверждает это предположение.
     ’ак же дифференцированно следует подходить к интерпретации суицидальных
попыток, к анализу  поведениЯ смертельно больных людей и к анализу отношениЯ
пациента к болезни.  ‚ этих ситуациЯх отказ от преодолениЯ также значительно
снижает вероЯтность благоприЯтного исхода.

        Џ‘€•Ћ‘ЋЊЂ’€—…‘Љ€… ‘€ЊЏ’ЋЊ›
     „ифференциациЯ  поведениЯ  на  функциональное  и   экспрессивное  может
оказатьсЯ особенно полезной в  сфере психосоматической медицины. €менно этой
области  знаниЯ  наивный  детерминизм ”рейда  нанес наибольший вред.  Ћшибка
”рейда  заключалась  в том,  что он предполагал  за поведением  обЯзательную
взаимосвЯзь  с  "бессознательной  мотивацией".  Ћбнаруженный им  феномен так
называемых  ошибочных  действий он  интерпретировал  исключительно  с  точки
зрениЯ   бессознательных  мотивов,  словно  не  замечаЯ  существованиЯ  иных
детерминант поведениЯ.  Ћн  обвинЯл  в антидетерминизме любого,  кто  только
предполагал возможность существованиЯ  иных источников забываниЯ, оговорок и
описок.  Њногие психоаналитики и по  сей  день  склонны объЯснЯть  поведение
человека исключительно действием бессознательных  мотивов. ‘ледует признать,
что при  анализе  неврозов  предвзЯтость  психоаналитиков  не  так  вопиюща,
поскольку  практически все  невротические  симптомы действительно  имеют под
собой    бессознательную   мотивацию    (разумеетсЯ,    нарЯду   с   другими
детерминантами).
     Ћднако  в  психосоматической  медицине  такой подход  породил  страшную
неразбериху.  Ћчень многие  соматические  реакции не  несут  в  себе никакой
функции,  очевидной  цели, они  не  имеют под собой  никакой мотивации ѕ  ни
бессознательной,  ни  осознанной.  ’акие  симптомы  как  повышенное кровЯное
давление,   запор,   желудочнаЯ  Язва  и  т.п.,   скорее   всего,   ЯвлЯютсЯ
эпифеноменами,  побочными продуктами сложной цепи физических  и соматических
процессов. Ќи один Язвенник не стремилсЯ заработать Язву, не нуждалсЯ в ней;
его болезнь не  несет ему прЯмой выгоды. (џ пока оставлЯю в стороне вопрос о
вторичной  выгоде.) Ђ вот  в чем он действительно нуждалсЯ, так это  в  том,
чтобы скрыть от окружающих  свою пассивность или подавить свою  агрессию или
соответствовать  неким идеалам. ќти цели могут быть достигнуты  только ценой
соматического здоровьЯ, но  эта цена всегда неожиданна длЯ  человека, он  не
предвидит  ее.  „ругими  словами,  психосоматические  симптомы  не  приносЯт
человеку той (первичной) выгоды, какую приносЯт невротические симптомы.
     ЃлестЯщий пример  тому  ѕ  исследование  „анбер (114), доказавшее,  что
существует особый тип людей, склад личности которых увеличивает риск травмы.
ќти люди настолько беспечны, настолько неосмотрительны, что поскальзываютсЯ,
запинаютсЯ  и  падают  на  ровном  месте,  получаЯ при этом различного  рода
переломы и вывихи.  Ћни не ставЯт перед  собой задачи сломать руку или ногу,
эти переломы ѕ не цель этих людей, а рок, довлеющий над ними.
     ‚прочем,  некоторые исследователи допускают гипотетическую  возможность
того, что соматические симптомы приносЯт человеку определенную выгоду,  но Я
бы   сказал,  что   эти  симптомы  правильнее  было  бы  отнести  к  разрЯду
конверсионных  или невротических  симптомов.  …сли  же соматический  симптом
возникает в результате  некоего невротического процесса,  как непредвиденнаЯ
соматическаЯ расплата за  него, он требует иного названиЯ;  его  имеет смысл
назвать,  например,  физионевротическим  или  экспрессивно-соматическим.  Ќе
стоит смешивать побочные продукты невротического процесса с самим процессом.
     Џрежде чем  закончить обсуждение этой  темы, считаю нужным упомЯнуть  о
наиболее  выразительном  классе  симптомов. ќто  симптомы, которые  отражают
генерализованные, организмические  состоЯниЯ человека, такие как  депрессиЯ,
хорошее  здоровье, активность, апатиЯ  и т.п.  …сли человек  подавлен, то он
подавлен весь, целиком.  €  совершенно очевидно, что запор в  данном  случае
ЯвлЯетсЯ  не  функциональным, а экспрессивным  симптомом (хотЯ  у  некоторых
пациентов  даже запор  может  стать  целенаправленным  поведенческим  актом,
например, ребенок  настойчиво  отказываетсЯ  испражнЯтьсЯ,  демонстрируЯ тем
самым бессознательную  враждебность  по  отношению к назойливым приставаниЯм
матери). ’о  же самое можно сказать  об утрате аппетита и о мутизме, нередко
сопровождающих апатию,  о  хорошем  мышечном  тонусе  здорового  человека, о
нервозности неуверенного в себе человека.
     ‚озможность   двоЯкой   интерпретации   психосоматических   расстройств
прекрасно  продемонстрирована  в  работе  ‘онтага  (433).  Ђвтор  исследовал
пациентов с  кожными заболеваниЯми. Ћн рассказывает  о пациентке, страдавшей
сильной угревой  сыпью. ЊанифестациЯ и  троекратные  повторные возникновениЯ
этого симптома  по  времени  совпадали  с эпизодами тЯжелого  эмоционального
стресса и конфликта, свЯзанного с сексуальными проблемами. ‚ каждом из  трех
эпизодов  угри  как  нарочно  поЯвлЯлись  на  лице и  теле  женщины накануне
сексуального контакта. ‚полне  возможно, что  женщина бессознательно  желала
оказатьсЯ  неприглЯдной  длЯ  того, чтобы  избежать  сексуального  контакта;
возможно  также, что  она  таким  образом наказывала  себЯ  за свои  прошлые
прегрешениЯ.  „ругими  словами,  сыпь могла  выступать  как  функциональный,
невротический симптом,  симптом,  несущий определенную выгоду пациентке.  Ќо
убедительных  аргументов в пользу  такой  интерпретации у нас нет; да и  сам
‘онтаг  допускает, что  всЯ  эта историЯ вполне  может  быть цепью случайных
совпадений.
     Њожно  также   предположить,   что   угреваЯ   сыпь   была   выражением
генерализованного   организмического   нарушениЯ,   вызванного   конфликтом,
стрессом,  тревогой,  что  в  ее  поЯвлении  был  элемент  экспрессии. Ќужно
сказать, что работа ‘онтага весьма необычна, и ее необычность состоит именно
в  том,  что  автор  чутко  уловил  ту   основополагающую  дилемму,  котораЯ
обЯзательно  встает  перед исследователем  при анализе такого  рода случаев;
‘онтаг   допускает  возможность   альтернативной  интерпретации  симптома  ѕ
рассмотрениЯ его и как функционального, и как экспрессивного. Ѓольшинство же
авторов,  не  располагаЯ  даже тем количеством данных,  которыми  располагал
‘онтаг, не утруждают  себЯ рассмотрением  альтернатив и либо смело объЯвлЯют
симптом невротическим, либо с  не меньшей решительностью заЯвлЯют, что в нем
нет ничего невротического.
     Ћчень часто  мы склонны видеть потаенный смысл в том, что на самом деле
не  больше,  чем  простое  совпадение. „лЯ  лучшего  пониманиЯ того,  почему
симптомы  требуют  особой осторожности при  интерпретации, хочу  в  качестве
примера привести  один случай, о  котором  Я  где-то читал. Џациент, женатый
мужчина,  завел интрижку на  стороне,  в свЯзи  с чем  испытывал мучительные
угрызениЯ совести.  Њало  того,  каждый раз  после  сексуальной  близости  с
любовницей у него на теле  высыпала сыпь. ‘удЯ по настроению,  которое царит
ныне  в медицинских кругах, можно предположить, что очень многие врачи сочли
бы  эту сыпь невротическим  симптомом,  они  заЯвили  бы, что мужчина  таким
образом  наказывает  себЯ.  Ћднако  внимательный   осмотр  пациента  показал
возможность  менее  замысловатого  объЯснениЯ.  Ћказалось,  что кровать  его
любовницы кишела клопами!

        ‘‚ЋЃЋ„Ќ›… Ђ‘‘Ћ–€Ђ–€€ ЉЂЉ ‘ЂЊЋ‚›ђЂ†…Ќ€…
     „ифференциациЯ поведениЯ на два класса поможет нам лучше понЯть процесс
свободных ассоциаций. …сли вы следом за мной придете к выводу, что свободные
ассоциации ѕ по сути своей экспрессивный  феномен, вы поймете, в чем причина
действенности этого метода.
     …сли задуматьсЯ, то  всЯ эта  глыба  психоанализа,  огромное количество
теорий,  созданных  на его  основе,  и  методик, рожденных  им,  держитсЯ на
единственной  процедуре ѕ на  методе  свободных  ассоциаций. ‚  свЯзи с этим
кажетсЯ   просто  невероЯтным,  что  эта  процедура   так   плохо   изучена.
€сследований по этой проблеме практически  не проводитсЯ, она так и не стала
предметом серьезного научного обсуждениЯ. Њы знаем, что свободные ассоциации
приводЯт к катарсису  и инсайту, но до сих пор можем лишь гадать, отчего так
происходит.
     „лЯ начала  обратимсЯ  к проективным  тестам, таким  как  тест ђоршаха,
поскольку  они ЯвлЯют  собой  наглЯдный и всем известный образец экспрессии.
Ћбразы, о которых сообщает пациент  в процессе тестированиЯ, не  имеют целью
решить какую-то проблему, они просто отражают его взглЯд на  мир.  Џоскольку
экспериментальнаЯ ситуациЯ почти  не структурирована, и потому мы можем быть
уверены   в   том,  что   образы,   сообщаемые  пациентом,   почти   всецело
детерминированы структурой его  характера и почти совсем  не детерминированы
требованиЯми внешней ситуации. Ћтсюда  мы можем заключить,  что имеем дело с
актом экспрессии,  а не преодолениЯ. €менно поэтому, на основании содержаниЯ
этих образов, мы вправе делать выводы о характере пациента.
     Њне кажетсЯ, что метод свободных ассоциаций несет в себе тот же смысл и
может быть использован  в тех же целЯх, что  и тест ђоршаха. Њетод свободных
ассоциаций,  так   же   как  тест  ђоршаха,  наилучшим  образом  работает  в
неструктурированной  ситуации.  …сли  мы  согласимсЯ, что  в основе  свободы
свободного  ассоциированиЯ   лежит  отказ  от  диктата  внешней  реальности,
реальности, котораЯ требует  от  человека подчинениЯ сиюминутной конкретике,
законам физического, а не психического мира,  то мы  поймем, почему проблема
адаптации  с  такой  обЯзательностью навЯзывает  индивидууму  целеполагание.
Џроблема адаптации активизирует и делает насущными те возможности организма,
которые помогают ему  преодолеть  требованиЯ насущного.  Ќасущное становитсЯ
организационным  принципом,   в   соответствии   с   которым   разнообразные
возможности  организма  актуализируютсЯ  именно  в  той  последовательности,
котораЯ единственно возможна и необходима длЯ решениЯ этой внешней задачи.
     ѓоворЯ о структурированной ситуации, мы имеем в виду  ситуацию,  логика
которой предопределЯет и направлЯет реакции организма.  ‘овсем другое дело ѕ
неструктурированнаЯ  ситуациЯ.   ‚   неструктурированной   ситуации  внешнЯЯ
реальность  не  столь   важна,  не  столь  значима  длЯ  организма.  Ћна  не
предъЯвлЯет к организму  Ясно  выраженных  требований, не указывает  ему  на
единственно возможный, единственно "правильный" ответ.  €менно в этом смысле
неструктурирован  тест  ђоршаха,  все  реакции  организма  в  данном  случае
равновозможны  и  одинаково  верны.  Џроблема,  встающаЯ  перед  испытуемым,
разглЯдывающим   пЯтна  ђоршаха,  прЯмо  противоположна  проблеме  студента,
всматривающегосЯ в чертеж, сопровождающий геометрическую задачу; ситуациЯ, в
которой  оказалсЯ  студент,  настолько  жестко структурирована,  что  в  ней
возможен лишь один-единственный, правильный ответ, который никак не свЯзан с
мыслЯми, чувствами и надеждами человека.
     ‚се вышесказанное с полным правом можно повторить и относительно метода
свободных  ассоциаций, быть может,  даже с  большей убедительностью, так как
здесь пациенту  не предлагаетсЯ никакого стимульного материала. Џеред ним не
поставлено никакой конкретной задачи, никакой конкретной цели,  наоборот, он
должен избегать  любого целеполага-ниЯ. ’олько  тогда, когда пациент в конце
концов научаетсЯ ассоциировать легко и свободно, когда он сможет "выдать" те
образы, мысли, воспоминаниЯ, которые проносЯтсЯ в его сознании, не подвергаЯ
их цензуре,  не пытаЯсь свЯзать  логически, только тогда они перестают  быть
ответом на  внешний стимул  и становЯтсЯ  отражением  его  характера, и  чем
меньше проступает  в его ответах  внешнЯЯ  реальность, тем выше  экспрессиЯ,
представленнаЯ  в  них. ‘овершенный  испытуемый излучает  эти  ассоциации из
самой сердцевины личности, из ее Ядра, в котором заключена его сущность.
     ‚се   ассоциации   индивидуума   будут   детерминированы   только   его
потребностЯми,  фрустрациЯми   и   установками,  то   есть   его  личностной
структурой. ’о  же самое  можно сказать и  о  сновидениЯх: их  также следует
считать  выражением  характерологической  структуры  индивидуума,   так  как
внешнЯЯ реальность не  оказывает практически  никакого влиЯниЯ на содержание
сновидений.  ’ики,   нервозность,   оговорки,   ошибки,  забывание,  хотЯ  и
функциональны по своей природе, тоже содержат экспрессивный компонент.
     ‡начение  свободных  ассоциаций состоит  в  том,  что они обнажают суть
человека. ЋриентациЯ на достижение, на разрешение проблемы, на преодоление ѕ
все это  лишь  поведенческие  феномены,  феномены,  свЯзанные  с  адаптацией
личности,  детерминированные  требованиЯми  внешней  реальности,  тогда  как
структура личности в большей  степени  детерминирована законами  психической
реальности,  нежели  законами логики или  физической среды. ”рейдовское ќго,
именно  оно непосредственно  свЯзано с реальностью и поэтому, чтобы  успешно
взаимодействовать с ней, должно подчинЯтьсЯ ее законам.
     „лЯ  того,  чтобы добратьсЯ  до сердцевины  личности,  длЯ  того, чтобы
проникнуть  в суть человека,  нужно ослабить,  если не исключить  полностью,
детерминирующее воздействие  реальности  и  законов логики. €менно длЯ этого
психоаналитику   и   его   пациенту   нужны   тихаЯ   комната,   кушетка   и
благожелательнаЯ  атмосфера; устремлЯЯсь именно  к  этой  цели они  пытаютсЯ
освободитьсЯ  от  всех запретов  и  обЯзательств, которые  возложила на  них
культура.  ’олько  тогда, когда  пациент научаетсЯ  выражать  свою  сущность
словами,  когда  слова терЯют свое  функциональное значение, только тогда мы
можем наблюдать все благотворные эффекты метода свободных ассоциаций.
     ЋтдельнаЯ проблема теоретического  плана  встает перед  нами, когда  мы
приступаем  к  изучению  преднамеренных  или сознательных актов  экспрессии.
„авно замечено, что такие акты могут выполнЯть функцию своего рода  обратной
свЯзи, вызываЯ изменениЯ в  характерологической структуре человека. „овольно
часто,  работаЯ со специально отобранными длЯ этого  людьми, Я  обнаруживал,
что  если регулЯрно просить человека изобразить какое-то качество или эмоцию
(храбрость, нежность, гнев и  т.д.),  то в  конце концов  человеку все легче
проЯвлЯть  эти качества в  реальных ситуациЯх,  ему все легче на  самом деле
быть  храбрым, нежным или сердитым. Љак  правило, испытуемые, отбираемые длЯ
подобных  терапевтических  экспериментов,  ѕ  это  люди, в личности  которых
исследователь почувствовал  те  или  иные  подавленные  тенденции.  ‚  таких
случаЯх сознательнаЯ экспрессиЯ способна изменить человека.
     € последнее, что Я хочу сказать  по этому поводу. џ убежден, что высшей
формой  выражениЯ своеобразиЯ  личности ЯвлЯетсЯ  искусство.  ‹юбаЯ  научнаЯ
теориЯ, любое открытие,  любое  изобретение в  большей  мере детерминировано
требованиЯми внешней  ситуации,  нежели  уникальной природой  ее  автора. Ќе
родись  Њенделеев, кто-нибудь другой обЯзательно составил  бы  периодическую
таблицу  химических элементов. Ќо полотна ‘езанна  могли выйти только из-под
кисти ‘езанна. ’олько художник незаменим.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 11
     ‘ЂЊЋЂЉ’“Ђ‹€‡€ђЋ‚ЂЌЌ›… ‹ћ„€:€‘‘‹…„Ћ‚ЂЌ€… Џ‘€•Ћ‹Ћѓ€—…‘ЉЋѓЋ ‡„ЋђЋ‚њџ

        Ћ’ Ђ‚’ЋђЂ
     €сследование, о котором  пойдет речь в этой главе, во многом  необычно.
Ћно  не планировалось так, как обычно планируютсЯ  научные исследованиЯ, оно
не было продиктовано  каким-то социальным  заказом, Я провел его  из чистого
любопытства,  желаЯ разрешить те нравственные, этические и научные проблемы,
которые волновали менЯ в ту пору. Њне хотелось открыть нечто новое длЯ себЯ,
Я вовсе не думал удивить мир или доказать что-то своим недругам.
     Ћднако  совершенно  неожиданно  длЯ  менЯ результаты этого исследованиЯ
оказались столь  впечатлЯющими, содержали  в  себе столько информации, что Я
считаю   необходимым  рассказать  о   нем,   даже  несмотрЯ   на   все   его
методологические изъЯны.
     …сть  еще  одно  соображение,  которое заставлЯет менЯ  вынести на  суд
общественности   результаты  этого   сугубо   приватного  исследованиЯ.  Њне
думаетсЯ, что проблема психологического здоровьЯ настолько актуальна сейчас,
что любые предположениЯ, любые  гипотезы, любые данные,  даже самые спорные,
могут  иметь  огромную  эвристическую  ценность.  ‚  принципе,  такого  рода
исследованиЯ очень  сложны, сложны  именно потому, что исследователю  в этой
области   особенно  сложно  избежать  влиЯниЯ  своих  собственных  взглЯдов,
предубеждений  и  заблуждений.  Ќо  если  и дальше ждать  абсолютно  точных,
надежных, достоверных данных,  то мы рискуем никогда не сдвинутьсЯ с мертвой
точки. џ  убежден,  что  нам не остаетсЯ  ничего  другого,  как безбоЯзненно
шагнуть  в неизвестность, в  полную темноту и на ощупь брести в ней, избираЯ
то одно,  то другое  направление, пока  в конце концов впереди  не забрезжит
свет. “ нас  есть только  один  выбор ѕ либо тащитьсЯ,  либо бездействовать,
отказатьсЯ от  исследованиЯ проблемы.  “бедив себЯ подобными  аргументами, Я
выношу на суд читателЯ  результаты  своего исследованиЯ, питаЯ надежду,  что
они  прольют  некоторый  свет  на  поставленную   проблему,  и  приношу  все
необходимые  извинениЯ  тем,  кто  озабочен  в  первую   очередь  проблемами
валидно-сти, надежности или репрезентативности.

        Њ…’Ћ„ Ћ’ЃЋђЂ €‘Џ›’“…Њ›•
     џ  отбирал  испытуемых из числа  своих  знакомых  и  друзей, а также из
общественных  деЯтелей  и  исторических персонажей.  Љроме  того,  Я  провел
скрининговое исследование на трех тысЯчах студентов колледжа, но только один
из них  стал моим испытуемым, и еще десЯток студентов или около того Я отнес
к разрЯду потенциальных испытуемых ("растущие личности").
     €сходЯ из этого, Я  вынужден был заключить,  что самоактуализациЯ в том
виде,  в каком она обнаруживаетсЯ  у  людей старшего возраста,  длЯ молодых,
развивающихсЯ людей в нашем обществе, практически невозможна.
     ‚  соответствии  с этим  заключением, Я  несколько  упростил  задачу  и
совместно с …. ђаскиным и „. ”ридманом начал искать среди студентов колледжа
относительно  здоровых  людей.  Њы  определили  длЯ  себЯ,  что  отберем  1%
студентов  этого колледжа, отличающихсЯ особым  здоровьем. —ерез два года мы
были  вынуждены прервать наше исследование, но,  даже не будучи завершенным,
оно позволило нам получить большое количество данных, ценных длЯ клинической
практики.
     Њне бы  хотелось привести  в  качестве  примера  идеального испытуемого
какого-нибудь героЯ  литературного  произведениЯ,  но мне так и  не  удалось
найти  среди них героЯ нашего  времени и нашей культуры (и этот факт  сам по
себе наводит на размышлениЯ).
     €сходное клиническое  определение  самоактуализированной  личности,  на
базе которого мы отбирали испытуемых, состоЯло из позитивного и  негативного
критериев. ‚ качестве негативного критериЯ мы избрали  отсутствие  неврозов,
психозов, психопатических черт характера,  а также  выраженных невротических
или психопатических тенденций. Љаждый случай психосоматического  заболеваниЯ
исследовалсЯ нами  отдельно ѕ подробно и тщательно. ‚сегда,  когда  это было
возможно, мы использовали тест ђоршаха, но очень скоро понЯли, что он больше
подходит длЯ выЯвлениЯ скрытой психопатологии, чем длЯ диагностики здоровьЯ.
‚   качестве   позитивного   критериЯ   мы   принЯли    наличие    признаков
самоактуализации ѕ  этот  набор  симптомов до сих пор точно не определен.  ‚
самом   общем  виде   мы  определЯли  самоактуализированного   человека  как
индивидуума, сумевшего  реализовать  свои  таланты,  способности,  потенции.
‘амоактуализированный человек постоЯнно находитсЯ в процессе самовоплощениЯ,
глЯдЯ на него, хочетсЯ вспомнить призыв Ќицше: "’ак стань же тем, кем можешь
стать!". ќти люди развивают  или развили потенции, заложенные в  их  природе
(148, 160, 347, 398), и идиосинкратические, и общевидовые потенции.
     Џозитивный  критерий  предполагает не только удовлетворенность  базовых
потребностей   (в    безопасности,   принадлежности,   любви,   уважении   и
самоуважении),  но  и  удовлетворение  потребностей  когнитивного  уровнЯ  ѕ
потребности  в  познании  и  понимании,  а  иногда  и  способность  человека
подчинитьсЯ  им.  „ругими словами, все  отобранные нами испытуемые не только
были уверенными в себе,  добрыми, благожелательными, уважаемыми  людьми, они
обладали  глубоко  личными  философскими,  религиозными  и  аксиологическими
убеждениЯми.  Њы   пока  не  знаем,  ЯвлЯетсЯ  ли   базовое   удовлетворение
достаточным  условием самоактуализации, или оно не более чем ее  необходимаЯ
предпосылка.
     ‚  целом технику  отбора,  использованную  нами,  можно определить  при
помощи  математического термина итерациЯ,  то  есть многократное  повторение
одной  и  той  же операции.  Џредварительно мы  опробовали  эту  технику при
исследовании таких  личностных синдромов, как самооценка  и тревожность (см.
Џриложение ‚).  ‚  ходе  беседы  с испытуемыми  мы  спрашивали  их, как  они
понимают  самоактуализацию, и таким образом собрали  множество субъективных,
житейских определений  исследуемого нами синдрома. ‡атем мы сопоставили  эти
определениЯ и вывели более точное, но все же еще не научное определение, при
этом   мы   попытались   избавитьсЯ  от   всех   логических   и  фактических
несоответствий, которыми грешат житейские  определениЯ  (это предварительное
исследование мы называем лексикографической стадией исследованиЯ).
     Ќа  основе  уточненного житейского определениЯ мы  отобрали  первые две
группы  испытуемых,   соответственно   с   высоким  и   низким  показателЯми
самоактуализации.  Њы  всесторонне  обследовали  этих  людей,  и  на  основе
результатов  нашего   клинического   исследованиЯ  уточнили   первоначальное
определение   самоактуализации,   получив,    таким   образом,   клиническое
определение синдрома. ЋпираЯсь на новое определение,  мы произвели повторный
отбор испытуемых,  получив  новую  группу высокоактуализированных  людей,  в
которую вошли несколько человек, первоначально отвергнутых нами. ќту  группу
мы  вновь обследовали  с  помощью клинических  методов,  присовокупив  к ним
несколько  экспериментальных   методов,  и  это  позволило  нам  еще  тоньше
определить искомое понЯтие, модифицировать, уточнить и расширить  его сугубо
клиническое  определение. Ќа  основе этого  нового определениЯ  еще раз была
отобрана  группа  испытуемых,  и  всЯ  процедура  повторилась  вновь.  ’аким
образом,   первоначально   расплывчатое,   ненаучное,   народное   понимание
самоактуализации   становилось  все  более   и  более   четким,   все  более
операциональным, а следовательно, и более научным.
     ђазумеетсЯ, процесс коррекции определениЯ не был столь гладким, как это
может показатьсЯ на первый взглЯд. Ќам постоЯнно  приходилось вносить те или
иные   поправки,   вызванные  соображениЯми   как  теоретического,   так   и
практического  характера. ’ак,  например, мы довольно скоро  обнаружили, что
житейское   определение   самоактуализации  предъЯвлЯет  чрезмерно  высокие,
слишком нереалистичные требованиЯ  к человеку. Џоэтому мы перестали  сгорЯча
отвергать  испытуемых,  которых хотЯ  бы  с небольшой  натЯжкой  можно  было
отнести к разрЯду  самоактулизированных  личностей, у которых обнаруживались
лишь отдельные,  незначительные  изъЯны  и недостатки,  или,  говорЯ другими
словами,   мы   понЯли,   что   совершенство   не   может   быть   критерием
самоактуализации,  так  как  совершенных  людей,  по-видимому,   просто   не
существует.
     „ругаЯ проблема заключалась в том, что  далеко не во всех  случаЯх  нам
удавалось  получить  необходимую  длЯ  клинического  исследованиЯ  полную  и
всеобъемлющую информацию  о человеке. Ќекоторые из  испытуемых, узнав о цели
исследованиЯ, приходили в замешательство,  смущались, становились скованными
или же поднимали нас на смех и отказывались участвовать в эксперименте. “чтЯ
этот  негативный  опыт, мы  стали  обследовать  своих  испытуемых,  особенно
пожилых  людей,   косвенными   методами,   а   честно  говорЯ   ѕ   методами
полупартизанскими. ’олько молодых людей мы изучали непосредственно.
     Џоскольку  нашими испытуемыми были конкретные живые люди, имена которых
мы не  вправе называть, то мы не смогли соблюсти  два требованиЯ из тех, что
обычно предъЯвлЯютсЯ  к научному  исследованию, а  именно: воспроизводимость
исследованиЯ  и  доступность данных, на основе которых делаютсЯ  заключениЯ.
ќти   изъЯны  отчасти  скомпенсированы  тем   фактом,  что  в  число   наших
"испытуемых" попали  много широко известных людей и  исторических личностей,
кроме того, мы провели дополнительное исследование на молодых людЯх и детЯх,
и эти данные могут быть обнародованы.
     ‚ результате  предварительного исследованиЯ нами  были отобраны  четыре
категории испытуемых:
     Ђ.   Ћбразцы  самоактуализированной  личности:  семь  очевидных  и  два
условных   примера    самоактуализации   (наши   современники;   обследованы
клинически);
     ‚. „ва очевидных  примера  самоактуализации  из живших в прошлом  людей
(‹инкольн в последние годы его жизни и ’омас „жефферсон);
     ‘.  ‘емь очень условных  примеров  самоактуализации  известных  людей и
исторических личностей (ќйнштейн,  ќлеонора  ђузвельт,  „жейн Ђдаме,  “ильЯм
„жеме, ™вейцер, Ћлдос •аксли и ‘пиноза);
     D.  Џримеры  частичной самоактуализации:  пЯть  человек из  числа наших
современников,    которые    лишь     частично    соответствуют    критериЯм
самоактуализации,  однако   мы  сочли  возможным  использовать  их  в  нашем
исследовании.
     Џотенциальные или предположительные примеры самоактуализации
     (примеры,  использованные и  исследованные  другими  учеными):  Љарвер,
ћджин  „ебс, ’омас ќйкинс, ”риц Љрейслер, ѓ"те, Џабло Љасальс, Њартин Ѓубер,
„анило  „ольчи,  Ђртур Њорган,  „жон  Љите, „эйвид •илберт, Ђрту‡и,  „айсэцу
‘удзуки,  ќдлай   ‘тивенсон,  олом-Ђлейхем,  ђоберт  Ѓраунинг,  ђальф  “олд
ќмерсон, ”редерик  „углас, €озеф умпетер, Ѓоб Ѓенчли,  €да ’арбелл, ѓарриет
’абмен,  „жордж  ‚ашингтон,  Љарл Њюнзингер, €озеф  ѓайдн, Љамиль  Џиссарро,
ќдвард Ѓайбринг, „жордж “ильЯм ђассел, Џьер ђенуар, ѓенри “одсуорт ‹онфелло,
Џетр  Љропоткин,  „жон  Ђльтгельд,  ’омас  Њор,  ќдуар  Ѓеллами,   Ѓенджамин
”ранклин, „жон Њаир, “олт “итмен.34

        ЉЂЉ Ѓ›‹€ ЏЋ‹“—…Ќ› „ЂЌЌ›… € ЉЂЉ ЋЌ€ Ѓ“„“’ Џђ…„‘’Ђ‚‹…Ќ›
     Џроцесс сбора информации в ходе нашего исследованиЯ состоЯл  не столько
в накоплении специфических дискретных фактов, сколько  в постоЯнном движении
к  тому,  чтобы  сформировать  общее,  целостное  впечатление  об  изучаемом
Явлении. ќтот процесс  можно сравнить  с  тем,  как в повседневной жизни  мы
формируем свое впечатление об окружающих людЯх по мере общениЯ с ними. Ћчень
редко   мне  удавалось   свести   общение   с   пожилыми   людьми  в   рамки
структурированной  экспериментальной  ситуации,  уговорить  их на участие  в
целенаправленном обследовании  с помощью  стандартизованных  опросников  или
тестов (хотЯ с  молодыми испытуемыми  это было возможно).  џ общалсЯ  с ними
неформально,  стараЯсь,  чтобы внешне  это походило на обычную беседу. Љроме
того, при  всЯком  удобном  случае Я задавал интересующие менЯ вопросы  моим
друзьЯм и родственникам.
     €менно  потому,   что  процесс   сбора   информации   зачастую  был  не
стандартизован,  а  также  из-за малочисленности  испытуемых и невозможности
собрать  полную  информацию о  некоторых из них, Я  не могу представить  вам
никаких  количественных  данных,  никаких  цифр. …динственное,  чем  Я  могу
поделитьсЯ с  вами ѕ это рЯд впечатлений, которые, как мне кажетсЯ, содержат
в себе немало ценной информации.
     џ  обобщил свои впечатлениЯ,  проанализировал  их и обнаружил несколько
характеристик, свойственных всем самоактуализированным  людЯм. ЏонЯтно,  что
эти характеристики  требуют дальнейшего  клинического  и  экспериментального
исследованиЯ.

        ќ””…Љ’€‚ЌЋ…  ‚Ћ‘Џђ€џ’€…  ђ…Ђ‹њЌЋ‘’€   €  ЉЋЊ”Ћђ’Ќ›…  ‚‡Ђ€ЊЋЋ’ЌЋ…Ќ€џ  ‘
ђ…Ђ‹њЌЋ‘’њћ
     Џервое,  на  что  обращаешь  внимание, общаЯсь с  самоактуализированным
человеком,  так это  на его поразительную способность распознавать  малейшее
проЯвление  лжи,  фальши или неискренности.  Ћценки этих  людей  удивительно
точны.  Ќеформализованный эксперимент,  в котором принимали участие студенты
колледжа,  выЯвил  одну отчетливо  выраженную тенденцию:  студенты,  имевшие
высокие   показатели  по  тесту  базовой  безопасности  (то   есть  здоровые
студенты), оценивали своих преподавателей гораздо  более точно  и верно, чем
студенты, имевшие низкие показатели по этому тесту (294).
     Џо ходу  исследованиЯ Я  все  больше  убеждалсЯ в  том, что такого рода
эффективность   восприЯтиЯ,    обнаруженнаЯ   поначалу   только   в    сфере
взаимоотношений с людьми, нужно понимать гораздо шире. Ћна  распространЯетсЯ
на очень многие аспекты реальности ѕ практически на все  исследованные нами.
†ивопись,  музыка,  интеллектуальные  и  научные  проблемы,  политические  и
общественные  событиЯ  ѕ  в  любой  сфере  жизни  эти  люди  умели мгновенно
разглЯдеть  скрытую  сущность  Явлений,  обычно  остававшуюсЯ   незамеченной
другими людьми.  €х прогнозы, каких бы сфер жизни они ни касались и на сколь
бы скудные факты  ни  опирались, очень часто оказывались верными. Њы склонны
понимать  это  так,  что актуализированный  человек  отталкиваетсЯ  в  своих
суждениЯх от фактов,  а  не от личных пессимистических  или  оптимистических
установок, желаний, страхов, надежд и тревог.
     ‘начала  Я назвал  это  свойство "хорошим вкусом"  или "здравомыслием",
осознаваЯ всю неточность этих терминов.  Ќо постепенно у менЯ поЯвлЯлось все
больше оснований (о некоторых из  них Я расскажу ниже) говорить не столько о
вкусе, сколько о восприЯтии,  и в конце концов Я пришел к убеждению, что эту
характеристику правильнее было бы назвать "способностью к восприЯтию фактов"
(в отличие  от  склонности к  восприЯтию мира  через  призму  устоЯвшихсЯ  и
общепринЯтых мнений  или представлений). џ  надеюсь, что этот мой вывод, или
точнее,   предположение,   когда-нибудь   найдет    себе   экспериментальное
подтверждение.
     ‚едь если нам удастсЯ это доказать, то последствиЯ, которые повлечет за
собой  признание  этого факта,  будут  поистине  революционными.  Ђнглийский
психоаналитик Њони-Љирл (338)  уже  заЯвил,  что невротик  ѕ  это  не просто
малоэффективнаЯ личность,  это  личность абсолютно  неэффективнаЯ.  Њы можем
сказать  так  хотЯ бы потому, что  невротик не может воспринимать реальность
настолько  же  Ясно  и  эффективно,  как воспринимает  ее здоровый  человек.
Ќевротик  болен не  только  эмоционально  ѕ  он  болен когнитивно!  …сли  мы
определим здоровье и невроз соответственно как верное  и неверное восприЯтие
реальности, то перед нами со всей неизбежностью встанет проблема факта и его
значениЯ,  или оценки,  или,  иначе  говорЯ, проблема  единства  реального и
ценностного. ќто означает только одно ѕ мы уже не вправе искоса смотреть  на
ценности  и  отдавать их на откуп кликуш  и религиозных  проповедников, пора
сделать   их  объектом  эмпирического  исследованиЯ.   ’от,  кто  когда-либо
с