        ‹орд „ансени. ђассказы о войне

---------------------------------------------------------------
     (1918)
     Tales of War
     by Lord Dunsany
     &copy; Ђ.ћ. ‘орочан (bvelvet@rambler.ru), перевод, 2003-2005
     ‹юбое  коммерческое  использование  данного  перевода,  воспроизведение
текста   или   его   частей  без  разрешениЯ  переводчика  запрещено.  ’екст
предназначен длЯ ознакомительной публикации на сайте lib.ru.
---------------------------------------------------------------


     Њолитва жителей „эйлсвуда

     Ћн рассказал:  "‚ „эйлсвуде было  только  двадцать  домов.  ‚рЯд ли  вы
слышали об этом месте. ЋбычнаЯ деревенька на вершине холма...
     Љогда  началась война, там было не больше тридцати мужчин в возрасте от
шестнадцати до сорока пЯти. € все они отправились воевать.
     ‚се они  оказались вместе: один и тот же батальон, один и тот же взвод.
Ћни  как будто снова вернулись в  „эйлсвуд. Ќазывали  перелетными  птицами и
чужаками  тех, которые  прибывали  из  ‹ондона.  ’акие  люди проходили  мимо
„эйлсвуда,  некоторые из них проходили каждый год, направлЯЯсь к  полЯм, где
требовались  сборщики урожаЯ. ’огда их чаще всего  и называли  чужаками. Ћни
были сами по себе, эти обитатели „эйлсвуда.
     Ћгромный лес окружал их со всех сторон.
     Ћни были очень удачливы, эти люди из „эйлсвуда. Ћни потерЯли всего пЯть
человек убитыми и добрый десЯток ранеными. Ќо все раненые вернулись в строй.
’ак продолжалось до начала большого мартовского наступлениЯ.
     Ћно  началось внезапно.  Ќикаких бомбардировок.  Џросто ’ок ќммас  дали
общий залп,  и прифронтовые траншеи  опустели; потом  артиллериЯ  ударила по
тылам, и боши хлынули вперед тысЯчами.
     "Ќаша удача по-прежнему с нами", сказали обитатели „эйлсвуда, поскольку
их траншеи  это не коснулось вообще. Ќо взвод  справа от них  принЯл удар на
себЯ. €  это выглЯдело плохо  - даже издали. Ќикто  не мог поточнее  описать
происходЯщее.
     Ќо взвод справа принЯл удар: это было совершенно точно.
     € затем боши прошли мимо них. €з штаба пришло донесение об этом. "Љакие
новости справа?"  - спросили  они  у вестового.  "Џлохие", сказал вестовой и
возвратилсЯ,  хотЯ  Ѓог  знает,  куда  он  возвратилсЯ.  Ѓоши  зашли  справа
достаточно  далеко.   "Њы  должны  подготовить  фланговую  оборону",  сказал
командир взвода. Ћн тоже был человеком из „эйлсвуда. Џришел с большой фермы.
Ћн  пробралсЯ по  траншее свЯзи  с  несколькими  солдатами,  главным образом
бомбардирами. € оставшиесЯ должны были понЯть, что  больше никого из ушедших
не увидЯт, поскольку боши справа слетались, как скворцы.
     Ќа них обрушивались все  новые  залпы,  в то времЯ как боши прорывались
справа:  конечно, у  них  были пулеметы.  ‡аградительный  огонь  был  силен;
снарЯды рвались далеко позади, а  колючаЯ проволока  оказывалась у них прЯмо
перед глазами, когда они поднимали головы, чтобы оглЯдетьсЯ.
     ќто  был  фланговый  взвод батальона.  ’ак  или иначе, никто не  станет
беспокоитьсЯ  о чужом  батальоне,  как о  своем  собственном. ‘вой  батальон
становитсЯ чем-то  вроде  дома.  Ђ  потом они удивились,  куда  подевалсЯ их
собственный офицер и немногие парни, отправившиесЯ с ним на фланг.
     Ѓомбы все  летели  на них.  ‚се мужчины из „эйлсвуда стрелЯли  направо.
‘удЯ по шуму, как  будто это  не могло  длитьсЯ  долго, казалось, что  скоро
наступит  перелом,  и  сражение будет  выиграно  или проиграно,  прЯмо  там,
справа, возможно, и закончитсЯ война. Ћни не смотрели налево.
     € не о чем больше говорить.
     Џотом слева примчалсЯ вестовой. "Џривет!" сказали они, "как там дела?"
     "Ѓоши прорвались",  ответил  он.  "ѓде  офицер?"  "’оже  прорвалсЯ!"  -
откликнулись они.  ќто казалось невозможным. Ћднако он сделал это? Ћни так и
думали. € вестовой двинулсЯ вправо, продолжаЯ искать офицера.
     Ђ  затем  линиЯ  огнЯ отодвинулась  еще дальше назад.  ‘нарЯды  все еще
проносились  над их  головами, но  взрывы звучали  гораздо  тише. ќто всегда
казалось облегчением.
     ‚ероЯтно,  они почувствовали  нечто подобное. Ќо все  равно было плохо.
Ћчень плохо. ќто означало,  что  боши  уже значительно обошли их. Ћни понЯли
это через некоторое времЯ.
     Ћни  и  их  отрезок  колючей  проволоки,  во  всЯком  случае, оказались
прЯмиком между двумЯ волнами нападениЯ. Џодобно камнЯм на плЯже, на  который
набегает морской  прилив. ‚звод был ничто длЯ  бошей; ничем большим  они  не
были и длЯ всех остальных. Ќо это был весь „эйлсвуд - целое поколение.
     ‘амому юному из взрослых мужчин, которых они оставили дома, исполнилось
пЯтьдесЯт,  и  кто-то слышал, что  он  умер  вскоре  после начала  войны. Ќе
осталось в „эйлсвуде  больше никого, кроме женщин, детей  и мальчиков младше
семнадцати.
     Ѓомбежка  справа от них прекратилась;  все приутихло, и  заградительный
огонь, казалось,  совершенно отдалилсЯ. Љогда  они начали понимать, что  это
означает,  то заговорили о „эйлсвуде. Ђ затем  они подумали, что, когда  все
погибнут, не останетсЯ никого, кто запомнил бы „эйлсвуд таким, каким он был.
‚едь  места  понемногу  изменЯютсЯ,  лес  растет,  изменениЯ  все прибывают,
деревьЯ вырубают, старики умирают; новые зданиЯ времЯ от времени строЯтсЯ на
месте тисовых деревьев или других старых вещей, которые  стоЯли  там прежде;
так  или иначе  все  старое  уходит;  и вы  всегда  можете  встретить людей,
думающих, что старые времена  были лучше, как и старые тропы, по которым они
бродили в молодости. € люди из „эйлсвуда заговорили: "Љто же тогда запомнит,
каким все было?"
     ‚ это времЯ  не было газовой атаки  (ветер ей бы помешал), но они могли
говорить  только  в  том  случае,  если громко  кричали:  одни  только  пули
причинЯли столько же шума,  сколько  разрушение старого навеса, но  этот шум
был  более резким  и  скорее походил на  звук падающих  деревьев. € снарЯды,
конечно,  выли все времЯ,  на  линии  огнЯ далеко в тылу раздавались взрывы.
ЏороховаЯ гарь все еще чувствовалась в траншее.
     Ћни сказали,  что один из  них должен  пробежатьсЯ и  поднЯть руки, или
убежать,  если  сможет  решить,  что  ему  больше по  душе;  а  когда  война
закончитсЯ, он пойдет к какому-нибудь владеющему пером парню, одному из тех,
кто зарабатывает этим на жизнь, и поведает ему все о „эйлсвуде, таком, каким
он  был,  и  тот  парень запишет все  надлежащим  образом, и тогда  „эйлсвуд
сохранитсЯ навеки. ‚се они согласились на это. ‡атем они немного поговорили,
насколько могли среди упомЯнутого выше ужасного визга, попытавшись  обсудить
и решить, кто это должен  быть.  ‘тарейший, решили они, знает „эйлсвуд лучше
всего. Ќо он  сказал, и они  согласились с ним,  что это будет  своего  рода
напраснаЯ  трата  -  спасти жизнь человека,  который уже прожил  свои лучшие
годы. Ћни  должны  послать  самого молодого,  сообщив ему все,  что знают  о
„эйлсвуде до  его рождениЯ, и все будет записано в  равной степени, и старое
времЯ останетсЯ в памЯти.
     Ћни как-то пришли к выводу, что женщины думали больше о своих мужчинах,
о своих  детЯх, о  стирке и всЯком прочем;  и тот бескрайний  лес, и большие
холмы, и пашнЯ,  и урожай, и кролики, попавшие в ловушку зимой, и спортивные
состЯзаниЯ в деревне летом, и сотнЯ вещей, которые  составлЯют жизнь  одного
поколениЯ в  старом,  старом  месте  вроде „эйлсвуда,  означают  длЯ  женщин
гораздо меньше, чем их мужчины. ‚о всЯком случае, они,  казалось, не  совсем
доверЯли женщинам в смысле прошлого.
     ‘амому молодому из них только что минуло восемнадцать. ќто был „ик. Ћни
велели ему выйти,  поднЯть руки  и  быстро преодолеть расстоЯние, как только
поведают ему пару-тройку вещей о старых временах „эйлсвуда, о том, что юноша
вроде него не может знать.
     Ќу, „ик сказал, что он не пойдет, и причинил немало неприЯтностей этим,
так что они велели пойти ”реду. Ќазад,  сказали ему, идти лучше, и подходить
к бошам надо с поднЯтыми руками; маловероЯтно, что они начнут стрелЯть, если
это будет в их собственном тылу.
     ”ред  не  пошел,  не пошли  и  остальные. —то ж, они  не стали  впустую
тратить времЯ  на  ссоры, времени и так  не хватало, и они подумали: что  же
надо делать? ‚низу, в  траншее  нашелсЯ мел и немного коричневой  глины  над
ним. Ѓольшой  кусок свободно лежал у  ограждениЯ. Ћни сказали,  что  вырежут
своими ножами  на большом меловом булыжнике все, что знают  о „эйлсвуде. Ћни
напишут, где  он был и  когда, что собой  представлЯл, и они напишут кое-что
про все  те  мелочи, которые исчезают с каждым поколением. Ћни рассчитывали,
что времени  на это хватит.  Ќужно прЯмое попадание чего-то очень  большого,
что  они называют здоровой штуковиной, чтобы нанести какой-нибудь вред  этой
глыбе.  Ћни не доверЯли бумаге, она  так портилась,  когда попадали в людей;
кроме того, боши использовал термит. Ђ он горит.
     ’ам  были  двое  или трое  мужчин, которые  наловчились резать на меле,
привыкли  работать  с полковыми крестами,  изображениЯми  ѓинденбурга и всем
прочим. Ћни решили, что сделают это с легкостью.
     Ћни начали полировать мел. €м  нечего было теперь делать,  разве только
думать,  что же написать.  ќто  был большой-пребольшой булыжник,  на котором
оставалось много места. Ѓоши, казалось, не знали, что не уничтожили людей из
„эйлсвуда, как  море не могло бы знать, что один камень осталсЯ сухим, когда
началсЯ прилив.  ‚ероЯтно, в  промежутке  между двумЯ волнами  -  или  двумЯ
дивизиЯми.
     ѓарри хотел рассказать о лесах больше, чем обо  всем прочем. Ћн боЯлсЯ,
что их могут вырубить из-за войны,  и никто не узнает о  жаворонках, которые
там водились в годы его детства. ‡амечательный старый лес там был, с большим
количеством низких испанских каштанов и высоких старых дубов.
     ѓарри хотел,  чтобы они  записали, на что  похожи  дикие  розы  в  лесу
вечерами в конце лета. "„линные торжественные  рЯды", сказал он,  "все такие
нечеткие в сумраке.  ’ак странно  было вечером  идти  там  после работы; это
заставлЯло  думать о феЯх". Њногое об этом лесе, сказал он, следует вырезать
на камне,  чтобы люди  запомнили  „эйлсвуд, запомнили таким, каким  он был в
прежние  времена. "ђазве были бы так же хороши старые деньки без того леса?"
сказал он.
     Ќо  другой  хотел  поведать о времени,  когда они выходЯт  на  сенокос,
работаЯ  все те долгие дни в конце июнЯ; ничего подобного больше  не  будет,
сказал он, машины поЯвЯтсЯ и все исчезнет без следа.
     ЌайдетсЯ  место длЯ всего этого и длЯ  леса тоже,  сказали другие, если
они постараютсЯ сократить рассказ.
     Љто-то  другой  захотел поведать о долинах за  лесом, о далеких  краЯх,
куда мужчины отправлЯлись на заработки; женщины должны запомнить сенокосы.
     Ћ больших долинах говорил он. ќто они создали „эйлсвуд. „олины за лесом
и летние  сумерки  среди  них.  ‘клоны,  заросшие мЯтой  и  тимьЯном,  такие
торжественные  по вечерам.  ‡аЯц усаживалсЯ  на них, возможно, как будто они
принадлежали ему, а потом медленно скакал дальше.
     ‘удЯ по тому, как он рассказывал о старых долинах, можно было поверить,
что они  могли когда-то принадлежать другому  народу, который обитал рЯдом с
людьми „эйлсвуда в те дни, которые рассказчик хорошо помнил. Ћн говорил так,
как будто в долинах скрывалось нечто, помимо мЯты,  и тимьЯна, и  сумерек, и
зайцев, скрывалось то, чего не станет, когда исчезнут эти люди, хотЯ он и не
сказал, что же это было. ’олько намекнул...
     €  все это времЯ боши  не делали ничего людЯм  из  „эйлсвуда.  ђужейный
огонь вообще прекратилсЯ.  ‘тало  гораздо тише.  ‘нарЯды  все  еще рычали  и
рвались далеко-далеко.
     € Ѓоб рассказал  о  самом „эйлсвуде,  о старой деревне  с покосившимисЯ
дымоходами  из  красного кирпича, о  деревне в глухом лесу. Ќе было подобных
домов в настоЯщее времЯ. Ѓудут построены новые, вероЯтно, после войны. € это
все, что он хотел сказать.
     € ни один из них не возражал на предложениЯ других. ‚се это должно было
остатьсЯ на  меле, столько,  сколько они успеют  записать. Џоскольку они все
понимали,  что  „эйлсвуд  той  эпохи,  которую  они называли  добрым  старым
времечком, был только воспоминанием, которое эти несколько человек сохранили
о днЯх,  проведенных там  вместе. € таков был „эйлсвуд, который они любили и
хотели сберечь в памЯти людской. Ћни все согласились. €  затем они  сказали,
как следовало это записать.  Ќо когда  дело дошло до записи,  следовало  так
много сказать, Я имею в виду не то, что  требовалось  очень много  бумаги, а
то,  что  потребна  была  такаЯ  глубина,  на  которую  они  не считали себЯ
способными.  €х  речь не  подошла бы  длЯ  этого. Ќо  они не знали  никакого
другого  Языка  и не  знали,  что делать. џ  полагаю,  они читали журналы  и
думали, что их послание должно быть похоже на  эту дрЯнь. ’ак или иначе, они
не  знали,  что  делать.  џ полагаю, их  речь  была бы достаточно хороша длЯ
„эйлсвуда, если они так любили свой „эйлсвуд. Ќо они так не считали и потому
пребывали в раздумьЯх.
     Ѓоши теперь были в нескольких милЯх позади них и их заграждениЯ.
     Ђ впереди все еще ничего не происходило.
     Ћни обсуждали это снова и снова, люди  из „эйлсвуда. Ћни  испытали все.
Ќо так или иначе они не могли добратьсЯ до того, что хотели сказать о старых
летних  вечерах. ‚ремЯ шло. Ѓулыжник был гладок и готов  к записи,  но целое
поколение дэйлсвудских обитателей не  могло  найти  ни слова, чтобы передать
все,  что их сердца испытывали  при  слове  "„эйлсвуд". Ќе следовало  терЯть
времЯ  попусту. € единственнаЯ вещь,  о которой  они подумали  в конце, была
такой: "Џожалуйста,  Ѓоже,  запомни „эйлсвуд  точно таким, каким он был".  €
Ѓилл и ѓарри вырезали это на меловой глыбе.
     —то случилось с  людьми из „эйлсвуда? „а ничего.  Ќачалось одно из этих
контрнаступлений, регулЯрных проклЯтий длЯ "„жерри". ”ранцузы устроили его и
здорово   уделали  бошей.  џ  узнал  эту   историю  от   человека   с  адски
большим-пребольшим  молотком гораздо  позднее,  когда  та  траншеЯ оказалась
далеко за нашей линией фронта. Ћн разбил огромный кусок мела, потому что, по
его словам, они все почувствовали: это было настолько чертовски глупо".


     „орога

     Ѓатарейный  старший сержант  почти заснул.  Ћн  был измотан непрерывным
ревом  бомбардировок, которые сотрЯсали  блиндажи  и  лишали его  умственных
способностей уже многие недели. Ћн был сыт всем этим по горло.
     Ћфицер,    командующий   батареей,    молодой   человек    благородного
происхождениЯ  в  очень опрЯтной  униформе,  подошел  и  плюнул  ему в лицо.
‘тарший сержант тотчас же подскочил, получил приказ, сразу схватил дубинку и
начал лупить  утомленных людей.  ‚едь в батарею пришла  депеша, что какие-то
англичане (накажи их Ѓог!) сооружали дорогу в X.
     Ћрудие  выстрелило. ќто был один  из  тех  неудачных выстрелов, которые
случались  в  дни,  когда  удача отворачивалась  от  нас. ‘нарЯд калибра 5.9
разорвалсЯ посреди британской рабочей партии. ќто не  принесло немцам ничего
хорошего.  Џопадание не остановило  потока  снарЯдов,  которые  разнесли  их
орудие  и клином вбили отчаЯние в их души. Џопадание  не улучшило и характер
офицера, командующего батареей, так что люди  страдали от  старшего сержанта
как никогда. Ќо попадание остановило в тот день дорожные работы.
     џ, кажетсЯ, представлЯл себе, как продолжалась та дорога.
     „ругаЯ  рабочаЯ партиЯ пришла  на следующий день с глинЯными трубами  и
принЯлась  за работу;  и  так  было  на следующий день и через день. ‘нарЯды
рвались вокруг, но чаще не долетали  или перелетали; воронки  после  взрывов
аккуратно  засыпались;  дорога строилась.  ‡десь  и  там  приходилось рубить
деревьЯ, но  не часто, многие  из них оставались  на местах;  большей частью
солдаты  копали,  выкорчевывали  корневища,  толкали  по  настилам  тачки  и
заполнЯли их камнЯми.
     €ногда поЯвлЯлись  инженеры:  это происходило в тех случаЯх, когда надо
было   пересечь   поток.   €нженеры  возводили  мосты,  и  рабочие-пехотинцы
продолжали рытье  и укладку  камней.  ќто  была  монотоннаЯ работа.  Љонтуры
менЯлись,  почва  менЯлась,  менЯлись  даже   скалы  под  ними,  но  пустошь
оставалась; они всегда работали среди разрушениЯ и грохота. € так  строилась
дорога.
     Ћни  миновали  широкую реку. Ћни  миновали  огромный лес. Ћни  миновали
руины того,  что когда-то должно  быть, было прекрасными городами, огромными
процветающими  городами  с университетами. џ  видел рабочих-пехотинцев с  их
грЯзными глинЯными трубами, видел в своих мечтах, вдалеке от того места, где
разорвалсЯ снарЯд, остановивший строительство дороги на один день. € за ними
любопытные  изменениЯ  происходили  на дороге в  X.  Њожно  было  разглЯдеть
пехоту, движущуюсЯ к  траншеЯм  и возвращающуюсЯ  обратно  в резерв. ‘начала
солдаты маршировали,  но через несколько дней они поЯвились уже в машинах, в
серых автобусах  с затемненными окнами. €  затем  прошли пушки,  мили и мили
пушек,  после чего  канонада, доносившаЯсЯ из-за  холмов, стала  мало-помалу
стихать. Ђ потом однажды промчалась конница. Џотом были фургоны с припасами,
а грохот  орудий доносилсЯ совсем  уже издалека. џ увидел  телеги  фермеров,
катЯщиесЯ по дороге в X. Ђ  потом поЯвились лошади разных мастей, и  повозки
разных размеров, и  смеющиесЯ люди - фермеры, женщины и дети, направлЯвшиесЯ
к X. Ќачиналась Ярмарка.
     € дорога становилась все длиннее и длиннее посреди  обычных опустошениЯ
и грохота.  € однажды  вдали от X дорога стала по-настоЯщему прекрасной. Ћна
гордо  проходила  через могущественный город, она  текла  подобно  реке;  вы
никогда бы не подумали, что когда-то здесь были только деревЯнные настилы.
     ЏоЯвились   там  большие  дворцы   с  высеченными  в   камне  огромными
геральдическими орлами, по обеим сторонам дороги выстроились статуи королей.
€  по  дороге ко дворцу,  мимо  статуй  королей, медленно и устало двигалась
торжественнаЯ процессиЯ, несшаЯ  флаги  ‘оюзников. €  Я  смотрел на флаги во
сне,  из национальной гордости желаЯ непременно увидеть, кто  идет впереди -
мы,  ”ранциЯ  или Ђмерика.  Ђмерика  шествовала  перед  нами, но  Я  не  мог
разглЯдеть ни государственный флаг ‘оединенного Љоролевства, ни триколор, ни
звездно-полосатый вымпел:  впереди  шла  ЃельгиЯ, а  затем ‘ербиЯ -  те, кто
пострадал больше всего.
     € Я видел,  как  перед  флагами,  перед генералами  маршируют  призраки
рабочей  бригады,  уничтоженной  в  X,  в  восхищении пристально  осматриваЯ
огромный город и  дворцы. € один  человек, пораженный зрелищем Ђллеи Џобеды,
обернулсЯ к  капралу, замыкавшему  партию.  "Њы построили прекрасную дорогу,
”рэнк", сказал он.


     €мперский монумент

     ђаннее лето, утро; всЯ ”ранциЯ покрыта росой; поезд идет на восток. Ћни
движутсЯ очень медленно, эти военные поезда, и так мало дорог и перекрестков
на проносЯщихсЯ  мимо пустынных равнинах, что по ним, кажетсЯ, человек может
бродить  всю  жизнь,  никого не встретив. „ороги ведут прЯмо  к  рельсам,  и
солнце Ярко освещает фермы и людей, собирающихсЯ работать у дороги, так  что
можно Явственно различить их лица, пока поезд медленно катитсЯ мимо.
     ’олько женщины  и мальчики работают  на  фермах; иногда,  возможно,  вы
можете  увидеть  глубокого  старика, но чаще всего  там  трудЯтсЯ  женщины и
мальчики;  они  рано  выходЯт в поле.  Ћни направлЯютсЯ  на работу,  пока мы
проезжаем мимо, и поднимают руки, благословлЯЯ нас.
     Њы  проезжаем длинные рЯды высоких  французских тополей, ветви обрезаны
на всех  стволах, остались  только странные  круглые  отростки на  верхушках
деревьев;  но  кое-где на  стволах уже  проросли  новые  отростки, и  тополЯ
выглЯдЯт нерЯшливо. Њолодые люди  срезают ветки тополей. Ћни делают это ради
какой-то значительной экономической цели, котораЯ  мне неведома; они срезают
ветки  потому,  что их  всегда  так  срезали,  уже в  те времена,  о которых
рассказывают французские старцы; но в основном, полагаю, потому, что молодые
люди находЯт удовольствие в том, чтобы подниматьсЯ по ровным стволам; именно
поэтому  они  подрезают ветки  так  высоко.  Ќо все  стволы теперь  выглЯдЯт
неопрЯтно.
     Њинуем мы и  множество ферм с красивыми домиками под красными  крышами;
они стоЯт там, хранЯ  аромат древности; они  были  бы вполне уместны в любой
романтической  истории,  котораЯ могла бы еще  случитьсЯ в действительности,
или в романе,  который осталсЯ в долгой истории ”ранции;  и девушки  из  тех
домиков с красными крышами одни работают в полЯх.
     Њы проезжаем заросли ивнЯка и достигаем огромного болота. ‚ плоскодонке
на  открытой воде  старик  ловит  рыбу. Њы  снова проезжаем  полЯ, а затем -
густой лес. ”ранциЯ улыбаетсЯ вокруг нас в лучах солнечного света.
     Ќо  к вечеру  мы пересекаем  границу этой  милой страны  и  попадаем  в
печальную землю разрушениЯ и мрака. Ќе только потому, что убийства творились
здесь долгие  годы, пока  все  полЯ не стали  зловещими, но  самые полЯ были
искалечены настолько, что утратили всЯкое сходство с  настоЯщими полЯми, лес
был разрушен до корней деревьев, и зданиЯ превратились в кучи мусора, а кучи
мусора рассеЯны снарЯдами. Њы не  видим  больше деревьев, нет больше зданий,
нет больше женщин, нет даже животных. Њы попали в отвратительную  пустошь. €
над этим  выситсЯ,  и будет, вероЯтно, выситьсЯ всегда, проклЯтое  людьми  и
проклЯтое  самыми полЯми,  гиено-подобное  напоминание  о  кайзере,  который
выбелил так много костей.
     ќто может отчасти удовлетворить его  эгоизм: знание,  что  памЯтник  не
может  исчезнуть; знание,  что  воронки  от  снарЯдов  простираютсЯ  слишком
глубоко,  чтобы  их  размыли  многолетние  дожди;  знание, что  растраченные
впустую  немецкие  поколениЯ  не сумеют за  сотни  лет собрать то, что  было
пролито на ‘омме,  и  что ”ранциЯ восстанет в процветании многих лет от всех
ужасов, причиной которых стало его дьЯвольское безумие. ќто, вероЯтно, будет
длЯ него и ему подобных источником удовлетворениЯ в тщетных заботах об одном
-  любой ценой привлечь всеобщее внимание. Ћни до  истерики влюблены в самую
мысль об этом, и внимание человечества длЯ них -  зеркало, которое  отражает
их бесполезные  гримасы.  ‚осхищение  дураков им  нравитсЯ,  как  и  похвала
забитых  людей, но они  скорее согласЯтсЯ на ненависть человечества, чем  на
забвение,  которого  они только и достойны. €бо  истинные  эгоисты заботЯтсЯ
только о собственных высокопревосходительных личностЯх.
     Ћставим же  его,  чтобы мысленно  пройти  от руин  к руинам,  от  одних
опустевших полей к  другим, от воронки  к  воронке;  пусть  же его  фантазии
призраками  бродЯт  по  кладбищам  в пострадавших  странах,  чтобы  найти то
ликование, какое он сумеет отыскать в этом огромном проЯвлении его имперской
воли.
     Њы не  можем знать,  на  какое  наказание он осужден, и  даже не  можем
предполагать,  какое будет длЯ  него подходЯщим. Ќо времЯ и  место, конечно,
назначены. Ќичтожество, дерзнувшее сразитьсЯ с ‘удьбой - кто еще может столь
многого боЯтьсЯ?


     Џрогулка по траншеЯм

     ‘тоЯть в начале  дороги  всегда замечательно; поскольку на всех дорогах
до того, как они заканчиваютсЯ, обнаруживаетсЯ опыт, а иногда и приключение.
’раншеи, подобно дорогам,  тоже где-то берут начало. ‚ сердце очень странной
страны вы внезапно обнаруживаете их. ’раншеЯ может начинатьсЯ в руинах дома,
может бежать из канавы; может быть прорыта  во впадине,  укрытой холмом;  ее
могут возвести многими  способами  самые разные люди. Ћтносительно того, кто
ЯвлЯетсЯ лучшим  строителем траншей, врЯд  ли могут  возникнуть сомнениЯ,  и
любой британский солдат, вероЯтно, признает,  что по  кропотливости работы и
совершенству постройки найдетсЯ  мало соперников  фон ѓинденбургу. ‹иниЯ его
имени  -  образец  аккуратности  и удобства, и  только  очень  неблагодарный
британский солдат станет отрицать это.
     ‚ы  попадаете в траншеи  из странно  опустошенных  мест,  возможно,  вы
минуете  лес, искривленный  в агонии, лес черных, лишенных листвы, могильных
деревьев; а  затем и деревьЯ  исчезают.  ‘трана за ними  все  еще  именуетсЯ
Џикардией или Ѓельгией, все еще носит старое  название  на  карте, как будто
она по-прежнему нежитсЯ в солнечных лучах, полнаЯ городов, деревень, сиЯющих
садов  и  палисадников,  но страна под названием  ЃельгиЯ - или как она  еще
именовалась -  исчезла,  и на  ее  месте  на мили протЯнулась одна из  самых
больших в мире пустынь,  она теперь стоит в одном рЯду не с веселыми краЯми,
а  с ‘ахарой,  ѓоби, Љалахари и Љару; не стоит думать  о ней как о Џикардии,
гораздо  лучше  к  ней  подходит  название  ЏустынЯ  ‚ильгельма.  ЊинуЯ  эти
печальные краЯ, человек достигает траншей. Њожно идти поверху, пока вдали не
возникнет  аэроплан  с  маленькими  черными  крестами; вы  сможете  с трудом
разглЯдеть, как он парит на почтительной высоте,  выискиваЯ, какой еще  вред
можно причинить, опустошаЯ и круша все вокруг. ђедкие вспышки искрЯтсЯ около
него, белый дымок виден вокруг вспышек: и  он уходит, и наши авиаторы мчатсЯ
за ним; черные затЯжки вспыхивают вокруг наших машин. ‚ небе слышитсЯ слабый
перестук. ќто взЯлись за дело пулеметы.
     ‚ы  увидите  там много  вещей, которые  не вполне  обычны  в  пустынЯх:
хорошаЯ  ровнаЯ  дорога,  рельсовые  пути,  возможно, моторный  автобус;  вы
увидите  то,  что было некогда  деревней,  и  услышите английские песни,  но
человек,  не видевший всего своими  глазами, не  сможет вообразить страну, в
которой  прорыты  траншеи,  если он  Явственно  не представит себе  пустыню,
пустыню,  котораЯ  передвинулась   со  своего  места   на   карте  некоторым
очарованием колдовства и набросилась на милую страну.
     ђазве не чудесно быть кайзером и творить подобные дела?
     Њимо самых разных людей,  но не мимо  деревьев, оград или полей, только
одно поле от  горизонта до горизонта, истерзанное войной,  все идут рЯдом со
спутниками, которых этот случай в нашей истории собрал со всех концов земли.
Ќа той  дороге вы можете услышать  за  один  переход, где  лучшее место  длЯ
завтрака  в  ‘ити;  вы  можете  услышать,  как  взЯла  след  какаЯ-то  свора
ирландских гончих и что сказал хозЯин; вы можете услышать, как тЯжело фермер
переживает  урон,  который  носороги  наносЯт его  урожаю  кофе;  вы  можете
услышать цитаты из експира и "‹а ви паризьен".
     ‚  деревне  вы   увидите  многочисленные  немецкие  приказы  с  глупыми
восклицательными  знаками в  конце, написанные  на досках  объЯвлений  среди
руин. ђуины и немецкие приказы. ќтот разворот фон Љлюка у Џарижа в 1914 году
был  ошибкой. …сли б он не  сделал этого,  у нас могли  бы  повсюду остатьсЯ
только  руины и немецкие  приказы. € все  же фон  Љлюк  может успокоить себЯ
мыслью, что вовсе не  его ошибками ‘удьба формирует  мир:  такой кошмар, как
вселенское немецкое господство, не может воплотитьсЯ в жизнь.
     ‡а  пределами  деревни  царствуют  батареи.  ЃольшаЯ гаубица  у  дороги
медленно  поднимает  свою огромную пасть,  стрелЯет  и  снова опускаетсЯ,  и
вздымаетсЯ  вновь,  и  стрелЯет.  Љак будто  Џолифем  медленно,  неторопливо
приподнЯл свое  огромное тело со  склона,  на  котором  восседал,  отшвырнул
вершину  горы и  сел  снова. …сли  гаубица стрелЯет  довольно  регулЯрно, вы
можете быть уверены, что  ощутите один из взрывов, пока идете, и тогда может
поднЯтьсЯ по-настоЯщему сильный ветер. ‹ошади, если она скачет, врЯд ли  это
придетсЯ  по  вкусу,  но Я  видел лошадей, которые гораздо  больше  пугались
вечерами  луж  на  дороге  при возвращении домой с  охоты: одной 12-дюймовой
гаубицей больше  или меньше во ”ранции - это не привлекает  особого вниманиЯ
человека или животного.
     € так мы достигаем траншей поддержки, где нам предстоит  жить в течение
недели, пока  мы  не продвинемсЯ еще на милю  по  холмам -  туда, где сейчас
вздымаютсЯ черные фонтаны.


     Џрогулка в Џикардии

     Џредставьте любую  знакомую  вам деревню.  ‚  такой деревне  начинаетсЯ
траншеЯ. ’о есть  в канаве  поЯвлЯютсЯ  дощатые настилы и канава переходит в
траншею. ’олько деревни там больше нет. Ћна была похожа на какую-то знакомую
вам деревню, хотЯ, возможно, немного веселее, потому что находилась дальше к
югу и ближе к солнцу; но все это  теперь исчезло. € траншеЯ бежит из руин, и
называетсЯ  Ђвеню  ‚етрЯной  Њельницы. „олжно  быть,  когда-то  здесь стоЯла
ветрЯнаЯ мельница.
     Љогда вы  попадете из канавы  в траншею, вы больше не увидите сорнЯков,
земли и стволов ив, только голый мел. Ќаверху этих белых ровных стен - около
фута коричневой глины. ‘лой коричневой глины увеличиваетсЯ, когда вы идете к
холмам, пока мел не исчезает вовсе. Ќаш союз с ”ранцией нов в истории людей,
но это - старый, старый союз в истории холмов. Ѓелый мел с коричневой глиной
наверху опустилсЯ и ушел на  дно морское; и  холмы ‘ассекса и Љента  схожи с
холмами Џикардии.
     €  так вы можете обнаружить, минуЯ  мел, лежащий в том  пустынном краю,
воспоминаниЯ о более  спокойных и  более счастливых  холмах;  все зависит от
того, что мел означает длЯ вас:  вы можете не знать  этого и в  таком случае
попросту ничего  не  заметите; или  вы,  возможно,  были  рождены среди  тех
холмов, пропахших  тимьЯном, и  все же  не увлекаетесь странными мечтаниЯми,
так что  вы не думаете о  холмах, которые смотрЯт на  вас как на  ребенка, а
уделЯете все свое внимание бизнесу; это, вероЯтно, лучше всего.
     —ерез  некоторое времЯ вы попадете в другие траншеи: доски  с надписЯми
укажут вам  путь,  и вы пройдете  по  Ђвеню  ‚етрЯной Њельницы.  ‚ы  минуете
ѓрушевый Џереулок, ‚ишневый Џереулок и ‘ливовый Џереулок. ѓрушевые  деревьЯ,
вишневые деревьЯ  и сливовые  деревьЯ, должно быть,  росли там когда-то.  ‚ы
пройдете через дикие переулки, огражденные колючим кустарником,  над которым
возвышались  одно  за  другим  эти  деревьЯ, расцветавшие  в  конце весны; и
девушки собирали  плоды,  когда они  созревали, с  помощью  высоких  молодых
людей;  или вы пройдете через старый окруженный стеной сад, где груша, вишнЯ
и слива  росли за стеной, все лето купаЯсь в лучах летнего солнца. Ќо теперь
нельзЯ сказать, как именно все было; все дело в войне; все, что было, теперь
исчезло; сегоднЯ  там уцелели только названиЯ трех деревьев.  Њы оказываемсЯ
рЯдом  с џблочным  Џереулком. Ќе  следует думать,  что там  непременно росли
Яблони,  поскольку  мы  видим  здесь руку  шутника,  который, назвав  соседа
‘ливового Џереулка "џблочным Џереулком", просто  отметил  неразрывную свЯзь,
котораЯ  навсегда  установилась между  сливой  и  Яблоком  в  умах тех,  кто
участвует в этой войне.
     Џоскольку,  смешиваЯ Яблоко со сливой, изготовитель  может скрыть  куда
больше репы в джеме, на самом  деле, в  сочетании двух  сил, чем  он смог бы
сделать, отказавшись от этого противоестественного союза.
     Њы  прибываем теперь в  логово тех, кто беспокоит  нас (но  только  длЯ
нашего собственного блага), в блиндажи траншейных  минометных батарей. Ћчень
шумно,  когда  они обращаютсЯ к передовой и  играют в  течение  получаса или
около  того со  своими  конкурентами: враг  посылает  материал  назад,  наша
артиллериЯ вступает в игру; как если  бы в то времЯ, как вы играли в крокет,
гиганты стофутовой высоты,  некоторые  из  них дружественные, некоторые нет,
плотоЯдные и голодные,  пришли бы и поиграли в футбол  на вашей  лужайке длЯ
крокета.
     Њы оставлЯем позади бывший штаб  батальона  и  шагаем мимо  блиндажей и
защитных сооружений различных людей,  имеющих дело с €сторией, мимо бомбовых
складов  и многих  других  компонентов,  из которых  творитсЯ €сториЯ;  мимо
людей, которым очень трудно разойтись, поскольку ширина в два человека и два
ранца - ширина  траншеи свЯзи  (иногда  на дюйм больше); мимо двух  человек,
несущих  "летучую  свинью",  привЯзанную  к палке между  ними;  мимо  многих
поворотов; и Ђвеню ‚етрЯной Њельницы приводит вас наконец к ротному штабу, в
блиндажи,   которые  ѓинденбург   возвел   со   своей  пресловутой  немецкой
аккуратностью.
     €  туда  через  некоторое времЯ спускаетсЯ человек из ’ок ќмма, офицер,
командующий  траншейной минометной батареей, и получает, разумеетсЯ, виски и
воду, и сидит на лучшей  пустой коробке, которую мы можем ему предложить,  и
закуривает одну из наших сигарет.
     "„олжен быть небольшой обстрел в 5.30", говорит он.


     —то случилось в ночь на двадцать седьмое

     Ќочь на двадцать седьмое была первой ночью, когда „ик  —изер заступил в
караул. Ќочь подходила  к концу, когда  он встал на пост;  через  час должны
были протрубить  подъем.  „ик —изер скрыл свой возраст,  когда завербовалсЯ:
ему было только восемнадцать. “дивительно мало времени прошло с тех пор, как
он был  совсем  маленьким  мальчиком; теперь он оказалсЯ в траншее на  линии
фронта.  Ќикто  не мог  подумать, что все  так  переменитсЯ. „ик  —изер  был
обычным молодым  крестьЯнином:  длинные  коричневые  борозды  по  надменным,
великолепным низинам, казалось, простирались далеко в  будущее, насколько он
мог  разглЯдеть. € это  совсем не узкаЯ перспектива, поскольку  жизнь многих
наций зависит  от  тех коричневых борозд. Ќо есть и другие великие  борозды,
которые творит Њарс, длинные коричневые траншеи войны; жизнь наций зависит и
от них; но „ик —изер никогда об этом не думал. Ћн слышал разговоры о великом
флоте и  множестве  дредноутов; он называл  это  глупостью и ерундой.  ‡ачем
нужен большой флот? —тобы не пускать немцев, говорили некоторые. Ќо немцы не
поЯвлЯлись. …сли они хотели прийти, почему  же они не  приходили? ‚сЯкий мог
увидеть, что они никогда не придут. Ќекоторые из приЯтелей „ика —изера так и
говорили.
     €так, он  никогда  не  представлЯл себе,  что  будет заниматьсЯ чем-то,
кроме пахоты  в огромных  низинах;  и  вот,  наконец, началась  война, и  он
очутилсЯ здесь. Љапрал показал ему, где стоЯть, велел сохранЯть бдительность
и покинул его.
     € вот „ик —изер стоЯл в одиночестве во тьме, вражескаЯ армиЯ была прЯмо
перед ним  на  расстоЯнии  восьмидесЯти  Ярдов:  и, если  все  истории  были
правдивы, это была страшнаЯ армиЯ.
     Ќочь казалась ужасно тихой. џ использую наречие, как его использовал бы
„ик  —изер. ’ишина ужасала его.  ‚сю ночь не рвались  снарЯды.  Ћн приподнЯл
голову над парапетом и ждал.  Ќикто не стрелЯл в него. Ћн почувствовал,  что
ночь  ждет его. Ћн слышал голоса  в траншее: кто-то сказал,  что ночь чернее
сажи; потом  голоса умолкли. ЏростаЯ  фраза;  ночь вообще-то не была черной,
она была серой. „ик  —изер смотрел на нее, и ночь смотрела на него  в ответ,
казалось, угрожаЯ ему; она была  серой, серой  как старый кот, которого  они
держали дома, и такой же ловкой. „а, подумал „ик —изер, это ловкаЯ ночь; вот
в чем ее неправильность. …сли бы поЯвились снарЯды или немцы, или что-нибудь
вообще,  он  знал бы,  как  действовать; но  этот тихий  туман  над огромной
долиной и эта неподвижность!
     ‚се могло случитьсЯ. „ик ждал и ждал, и ночь тоже ждала. Ћн чувствовал,
что  они  наблюдают  друг  за  другом, ночь и он.  Ћн  чувствовал,  что  все
затаились. …го мысли обратились к лесу на холмах, знакомых ему с детства. Ћн
напрЯг глаза,  уши и  воображение, чтобы  рассмотреть  то, что  случитсЯ  на
нейтральной полосе в зловещем тумане: но мысленно  он постоЯнно  возвращалсЯ
ко  всему,  что  скрывалось  в  старом  лесу, так  хорошо ему  знакомом.  Ћн
представлЯл  себЯ  в компании других  мальчишек,  снова  преследующих  белок
летом.  Ћни обыкновенно гонЯли белку от дерева  к дереву, бросаЯ камни, пока
зверек  не уставал; затем  они могли сбить животное  камнем: обычно этого не
случалось. €ногда белка прЯталась, и мальчику приходилось карабкатьсЯ следом
за ней. ќто был замечательный спорт, подумал „ик —изер.
     ЉакаЯ жалость, что у него не было рогатки в те дни, подумал он. ’ак или
иначе,  годы,  когда  у него не  было  рогатки,  казались  ему  потраченными
впустую.
     ‘ рогаткой можно  было заполучить белку почти сразу же, если повезет: и
как это было бы замечательно! ‚се другие мальчики собрались бы вокруг, чтобы
посмотреть на белку, посмотреть на рогатку и  спросить его, как ему удалось.
…му не пришлось бы говорить много, у него была бы белка; никакое хвастовство
не нужно, если у ног лежит мертваЯ белка.
     Њожно было бы найти и другие цели, даже кроликов; да фактически все что
угодно.  Ћн,  конечно, достанет рогатку первым делом,  как  только  вернетсЯ
домой.
     ’ой  ночью дул слабый ветерок,  слишком холодный длЯ  лета.  Ћн развеЯл
лето  воспоминаний  „ика;  сдул  холмы,  и лес,  и  белку. Ћн  на  мгновение
раздвинул туман над нейтральной полосой.
     „ик  —изер  посмотрел туда, но открывшеесЯ пространство  снова исчезло.
"Ќет", казалось, говорила  Ќочь, "ты не узнаешь мою тайну". € ужаснаЯ тишина
еще усилилась.
     "—то они делают?" -  подумал часовой.  - "—то они  планируют среди всех
этих милЯх тишины?" „аже  сигналок было мало. Љогда  взлетала  одна, далекие
холмы,  казалось,  сидели и  размышлЯли  над  долиной:  их  черные  силуэты,
казалось, знали,  что случитсЯ  в тумане и  казалось, подтверждали присЯгой,
что никому  об этом не скажут. ђакета исчезала, и холмы снова скрывались,  и
„ик —изер снова разглЯдывал зловещую долину.
     ‚се опасности, и зловещие силуэты, и ужасные судьбы, скрывающиесЯ между
армиЯми  в тумане, с которым часовой  стоЯл лицом к лицу в  ту ночь,  нельзЯ
описать,  пока  историЯ войны  не будет написана историком,  который  сможет
постичь разум солдата. Ќи один снарЯд не упал за всю ночь,  ни один немец не
шевельнулсЯ; „ик —изер был освобожден с  поста, и его товарищи пришли ему на
смену, и скоро пришел бескрайний, золотой, приветливый рассвет.
     € среди всех  ночных  страхов случилось  то,  чего одинокий наблюдатель
никогда не сумел бы  предсказать: в час  его стражи „ик —изер, хотЯ ему едва
исполнилось восемнадцать, стал настоЯщим мужчиной.


     ѓотовы к бою

     Ќикто не скажет, что в одно времЯ  в окопах опаснее или  труднее, чем в
другое.  ЌельзЯ взЯть какой-то особенный  час и назвать  его, в  современном
бессмысленном разговоре,  "типичным часом  в окопах". “становившаЯсЯ окопнаЯ
практика ушла от  этого слишком  давно.  ‘амыми напрЯженными должны быть  те
полчаса  перед  рассветом, когда  ожидают  нападениЯ  и люди  стоЯт в боевой
готовности. Џо  старым правилам  войны,  это и есть  самый опасный час, час,
когда  защитники слабее  всего  и больше всего боЯтсЯ  нападающих. Џоскольку
темнота в это времЯ держит сторону  атакующих, как ночь держит сторону льва,
затем  настает рассвет,  и  они могут  удержать  свои достижениЯ в солнечном
свете.  Џоэтому  в  каждом окопе в каждой  войне  гарнизон готовитсЯ  к тому
угрожающему часу, выставлЯЯ больше часовых, чем за  целую ночь. Љогда первый
жаворонок  поднимаетсЯ с лугов, они уже стоЯт в темноте. ‚сЯкий раз, когда в
какой-то части света ведетсЯ какаЯ-то война, вы можете убедитьсЯ, что в этот
час люди толпЯтсЯ у парапетов: когда сон в городах глубже всего, в окопах не
дремлют.
     Љогда замерцает рассвет, и поЯвитсЯ серый свет,  и линиЯ его станет все
шире,  и  внезапно  фигуры  станут  различимы,  и час  атаки, которой всегда
ожидают,  минует,  тогда,  возможно,  некоторый  слабый  намек   на  радость
пробудитсЯ  в самых юных новичках;  но в основном час  этот проходит подобно
всем прочим  часам  -  незаметный фрагмент долгой,  долгой  рутины,  которую
воспринимают с облегчением, смешанным с шутками.
     ђассвет приходит тихо, в сопровождении легкого ветерка, рассвет, слабый
и странно заметный, едва намечающийсЯ на  востоке, пока люди все еще смотрЯт
во тьму. Љогда темнота исчезнет? Љогда рассвет станет золотым? ќто случаетсЯ
в одно мгновение, в тот момент,  который всегда пропускают. Ќа орудиЯ падают
первые  солнечные лучи;  небо  становитсЯ  золотым  и  безмЯтежным;  рассвет
выситсЯ  там подобно Џобеде, котораЯ воссиЯет  однажды,  когда кайзер пойдет
дорогой всех древних проклЯтий земли. Џриходит рассвет, и солдаты откреплЯют
штыки, уходЯ с линии огнЯ, и чистЯт свои винтовки протирками. Ќе все вместе,
но  отрЯд  за отрЯдом: ведь  это не дело, если всЯ  команда будет застигнута
врасплох, когда солдаты чистЯт ружьЯ на рассвете или в любое другое времЯ.
     Ћни  стирают  грЯзь  или  дождевые  капли, которые  попали  ночью  в их
винтовки,  они  отделЯют  магазины, и  смотрЯт,  как работает  пружина,  они
снимают затвор, и натирают его  маслом, и откладывают все  чистое:  еще одна
ночь прошла, еще на один день приблизилась победа.


     “дивительный странник

     Џутешественник  перебросил  плащ  через  плечо и спустилсЯ по  золотому
склону ќльдорадо. Ћн прибыл с невероЯтных высот. Ћн прибыл  оттуда, где пики
чистых золотых гор слегка отдавали красным на закате; он  медленно шествовал
от  одной  золотой  скалы  к другой. џвно из романа  он  пришел тем  золотым
вечером.
     ќто было  всего  лишь  обыденное происшествие; солнце  село  или только
садилось, воздух холодел, и горны батальона играли "отступление", когда этот
благородный странник,  британский  аэроплан, опустилсЯ и помчалсЯ домой  над
головами   пехотинцев.  ’от  красивый  вечерний  зов,  и   золотистаЯ  кайма
взметнувшихсЯ ввысь  облаков, и искатель приключений, возвращающийсЯ домой с
холода,  совпали  во  времени; и  в каком-то  озарении  стал  очевиден  факт
(который часы размышлениЯ  иногда не могут проЯснить), что мы живем в  такие
романтичные времена, которым позавидовали бы трубадуры.
     Ћн  промчалсЯ, тот британский авиатор, над  границей,  над  нейтрально