 крайней  мере  своей  собственной  безопасности,
расположилась в самом отдаленном углу дома из боЯзни заразитьсЯ.  Љогда  она
увидела это привидение с блуждающими, беспокойными и страшными глазами,  она
вскрикнула и упала к его ногам. Ћн нагнулсЯ к ней,  провел  пальцами  по  ее
наполовину  закрытому  лицу,  трЯхнул  головой  и  проговорил  едва  слышным
голосом:
     - џ не могу их найти, где они?
     - Љто, мой дорогой хозЯин? Ћ! ‘жальтесь  над  собою;  их  здесь  нет...
–арица небеснаЯ! Ћн тронул менЯ; Я умерла!
     - “мерла! Љто умер? ђазве есть кто-нибудь мертвый?
     - Ћ! Ќе говорите так... вы  хорошо  знаете:  моЯ  беднаЯ  госпожа,  она
заразилась вашей лихорадкой, ею можно убить  целый  город.  ‘вЯтой  џнуарий,
помоги мне. ЊоЯ беднаЯ госпожа... она умерла, похоронена, а Я,  ваша  вернаЯ
„жионетта, несчастнаЯ!..  ‘тупайте!  ‹Ягте  снова  в  постель,  мой  дорогой
господин... ступайте!
     Ѓедный ѓаэтано  с  минуту  простоЯл  неподвижно;  потом  нервнаЯ  дрожь
пробежала по его телу, он повернулсЯ и исчез, так же  как  и  ЯвилсЯ,  будто
молчаливое привидение. Ћн пошел в комнату, где  имел  обыкновение  сочинЯть,
где его жена с нежным терпением сидела подле него, восхвалЯЯ то, над чем все
смеЯлись. ‚ одном  углу  он  нашел  лавровый  венок,  а  недалеко  от  него,
наполовину прикрытый мантильей, покоилсЯ в футлЯре его инструмент.
     ‚иола недолго ходила, она нашла доктора и возвращалась  вместе  с  ним;
подходЯ к дому, они услыхали гармонические,  грустные  аккорды,  раздиравшие
душу.
     Ћни обменЯлись испуганными взглЯдами и быстро побежали к  дому.  Џизани
обернулсЯ, когда они вошли в комнату. …го взглЯд, страшный и  повелительный,
заставил их в страхе отступить. —ернаЯ  мантильЯ  и  лавровый  венок  лежали
перед ним. ‚иола все понЯла с первого же взглЯда; она кинулась к его  ногам,
она порывисто целовала их:
     - Ћтец! Ћтец! ‚едь Я осталась еще у тебЯ!
     Љрик отчаЯниЯ утих, звуки переменились, печаль, еще  живаЯ  в  мелодии,
соединилась с аккордами и с  менее  зловещими  мыслЯми.  ‘оловей  улетел  от
преследованиЯ своих врагов.  ‹егкие,  воздушные,  прелестные  ноты  полились
из-под смычка и потом вдруг утихли. €нструмент упал на пол, струны лопнули с
глухим треском. Ђртист посмотрел  на  своего  ребенка,  потом  на  лопнувшие
струны...
     - Џохороните менЯ рЯдом с ней, - проговорил он спокойным голосом,  -  а
это рЯдом со мной.
     Џри этих словах все его тело скорчилось. ЏоследнЯЯ  судорога  пробежала
по его лицу, и на пол упало безжизненное  тело.  ‚  своем  падении  он  смЯл
лавровый венок, который тоже упал подле него.
     ‘олнце бросало на всех троих свои последние  лучи  через  окно,  увитое
виноградными лозами. ’ак улыбаетсЯ вечнаЯ природа, глЯдЯ на  останки  всего,
что делает жизнь славной и знаменитой.

        X

     Џизани похоронили вместе с его скрипкой в том же гробу.
     ‚иола осталась одна на  свете,  одна  в  доме,  где  с  самой  колыбели
одиночество казалось ей вещью противоестественной. ќто уединение, эта тишина
были длЯ нее сначала нестерпимыми.
     Ћна принЯла с благодарностью предложение убежища  в  доме  и  семействе
соседа, тронутого ее несчастьем, очень привЯзанного к ее отцу и  к  тому  же
члена того же оркестра. Ќо в скорби общество чужих, утешениЯ посторонних еще
больше раздражают рану. Љ тому же ужасно слышать  от  других  слова  "отец",
"мать", "дочь", точно  смерть  существует  только  длЯ  вас;  тЯжело  видеть
спокойную правильность их жизни, какую вы сами вели до сих пор.
     Ќет! Њогила и та напоминает нам  о  потере  менее,  чем  общество  тех,
которым некого  оплакивать.  ‚ернись  к  своему  одиночеству,  юнаЯ  сирота,
вернись в пустой и ледЯной дом: скорбь, котораЯ ждет  тебЯ  на  его  пороге,
примет тебЯ, как улыбка на безжизненных устах. Ћттуда, через окно, с  твоего
места у двери, ты увидишь  еще  дерево,  одинокое,  как  и  ты,  выросшее  в
расщелинах утеса и проложившее себе путь к свету. ’ак  и  ты,  через  всЯкую
скорбь,  пока  времЯ  способно  возобновлЯть  свежесть   молодости,   борись
постоЯнно с инстинктом человеческого сердца.  ’олько  когда  силы  истощены,
когда молодость уже прошла, только тогда солнце напрасно светит длЯ человека
и длЯ дерева.
     Џроходили недели, длинные и скучные  месЯцы,  но  Ќеаполь  не  позволЯл
своему идолу пренебрегать долее  своими  обЯзанностЯми.  ѓолос  ‚иолы  снова
раздалсЯ в театре. ‡олото и слава расточались молодой  актрисе;  но  она  от
этого не изменила простоты своего образа  жизни,  своему  скромному  жилищу,
своей единственной служанке,  недостатки  и  эгоизм  которой  ускользали  от
неопытности ‚иолы.
     …е окружали всЯкие козни, всЯкие искушениЯ становились на ее  пути;  но
ее добродетель выходила из них незапЯтнанной. ‚едь из уст, которые уже немы,
она слышала  об  обЯзанностЯх,  возлагаемых  на  молодую  девушку  честью  и
религией, и всЯкаЯ любовь, не говорившаЯ о венчании, была отвергаема ею, как
оскорбление. Ќо у нее была и другаЯ  защита;  по  мере  того  как  скорбь  и
уединение давали ее сердцу опытность и  развивали  в  ней  чувствительность,
смутные видениЯ ее детства обратились в идеальную форму любви. Ћбраз и голос
иностранца всегда соединЯлись в ее душе с идеалом, вызываЯ в  ней  невольный
ужас.
     Џрошло около двух лет с тех пор, как он показалсЯ в Ќеаполе. ‚се, что о
нем знали, было то, что несколько месЯцев  после  его  отъезда  его  корабль
получил приказ отправитьсЯ в ‹иворно.  Ќеаполь,  любопытство  которого  было
сильно возбуждено его посещением, по-видимому необыкновенным, почти забыл  о
нем; но сердце ‚иолы было более верным. —асто образ  незнакомца  возникал  в
мечтах  артистки,  и,  когда  ветер  шелестел  листьЯми  дерева,  неразрывно
свЯзанного с воспоминанием о нем, она вздрагивала,  краснеЯ,  точно  слышала
его голос.
     ‚ свите ее  поклонников  был  один,  которого  она  слушала  с  меньшим
негодованием, чем остальных, частью, конечно, оттого, что он говорил  Языком
ее матери, а частью оттого также, что его застенчивость не имела ничего, что
бы могло беспокоить ее или не нравитьсЯ ей. …го  положение,  менее  высокое,
чем положение молодых людей неаполитанского высшего круга, которыми она была
окружена,  делало  его  ухаживаниЯ  совсем  не   оскорбительными;   наконец,
красноречивый мечтатель, каким он был, часто выражал мысли, которые казались
как бы эхом тех, что она хранила в самых глубоких тайниках своего сердца.
     Ћн стал ей очень нравитьсЯ. Њежду ними установились отношениЯ,  похожие
на отношениЯ между братом и сестрой. …сли в сердце англичанина  и  возникали
надежды,  недостойные  ее,  то  он  по  крайней  мере  никогда  не  смел  их
высказывать.
     ‚иола! ЃеднаЯ, одинокаЯ  девушка,  не  опасно  ли  это  длЯ  тебЯ?  €ли
опасность находитсЯ в идеале, который ты ищешь?..
     ‡десь  останавливаетсЯ  наша  прелюдиЯ,  как   увертюра   какого-нибудь
странного и сверхъестественного представлениЯ.


        ЉЌ€ѓЂ ‚’ЋђЂџ

        €‘Љ“‘‘’‚Ћ, ‹ћЃЋ‚њ € ’Ђ‰ЌЂ

        I

     Ћднажды ночью, при бледном свете луны,  в  садах  ЌеаполЯ  четверо  или
пЯтеро молодых синьоров сидели под деревом, ели шербет и  прислушивались,  в
промежутках разговора,  к  музыке,  оживлЯвшей  это  любимое  место  гулЯний
неаполитанцев. Ћдин из них был молодой англичанин, который до  тех  пор  был
душой общества,  но  уже  несколько  минут  сидел  в  мрачной  и  рассеЯнной
задумчивости. …го соотечественник заметил это его состоЯние и, ударив его по
плечу, проговорил:
     - —то с вами, ѓлиндон? ‚ы  больны?  ‚ы  ужасно  бледны  и  дрожите.  Ќе
внезапнаЯ ли  это  простуда?  ‚ы  хорошо  сделаете,  вернувшись  домой:  эти
итальЯнские ночи часто бывают опасны длЯ нашего английского темперамента.
     - Ќет, мне теперь лучше, это была минутнаЯ дрожь. џ сам  не  могу  дать
себе в этом отчета.
     Ћдин молодой человек, около тридцати лет, наружность которого указывала
на его замечательное превосходство над всеми окружавшими, быстро обернулсЯ и
пристально посмотрел на ѓлиндона.
     - џ, кажетсЯ, понимаю, что вы хотите сказать, и, может быть, - прибавил
он с улыбкой, - Я объЯсню это лучше, чем вы сами.
     Ћн повернулсЯ при этом к остальным и продолжал:
     - Њежду вами нет ни одного,  господа,  который  не  чувствовал  бы,  по
крайней мере раз в жизни, особенно проведЯ ночь без сна и в  уединении,  как
странное и необъЯснимое впечатление холода и ужаса пробегало по телу:  кровь
застывала, сердце останавливалось, тело дрожало, волосы  поднимались  дыбом,
вы не смели ни поднЯть глаз, ни взглЯнуть  в  темные  углы  комнаты;  у  вас
ЯвлЯлась какаЯ-то страшнаЯ мысль, что-то сверхъестественное подходило к вам;
а потом, когда таинственнаЯ тишина  нарушалась,  вы  пытались  смеЯтьсЯ  над
вашей слабостью. ђазве вы никогда не испытывали того, что  Я  сейчас  описал
вам? …сли да, то вы можете  понЯть,  что  перечувствовал  наш  молодой  друг
несколько минут тому назад,  даже  посреди  этой  волшебной  сцены,  посреди
наполненного благоуханием воздуха июльской ночи.
     - ‚ы совершенно верно определили чувство, охватившее  менЯ,  -  отвечал
ѓлиндон, очевидно сильно удивленный. - Ќо  какой  внешний  признак  мог  так
верно обнаружить мои впечатлениЯ?
     - Њне известны эти ЯвлениЯ, - отвечал  иностранец.  -  —еловек  с  моей
опытностью не может ошибатьсЯ.
     ‚се присутствующие  признались,  что  понимали  и  испытывали  то,  что
незнакомец сейчас описал.
     - Ћдно из наших национальных суеверий объЯснЯет это так,  -  проговорил
Њерваль (тот, который первый заговорил с ѓлиндоном), - что в ту минуту,  как
вы чувствуете, что ваша кровь стынет, а волосы на голове  становЯтсЯ  дыбом,
кто-то проходит по тому месту, где будет  ваша  могила.  Ќет  такой  страны,
котораЯ не объЯснЯла бы каким-либо суеверием  это  странное  чувство;  между
арабами есть секта, котораЯ полагает, что в такую минуту Ѓог  назначает  час
вашей смерти  или  смерти  кого-нибудь,  кто  вам  дорог.  „икий  африканец,
воображение которого омрачено гнусными  обрЯдами  мрачного  идолопоклонства,
воображает, что дьЯвол тЯнет его в это времЯ к себе  за  волосы:  вот  каким
образом смешное соединЯетсЯ с ужасным.
     - ќто, очевидно, ощущение чисто физическое и происходит от расстройства
желудка или волнениЯ крови, - сказал молодой неаполитанец, с которым ѓлиндон
был приЯтелем.
     - Ћтчего же в таком случае все  народы  соединЯют  с  ним  какой-нибудь
предрассудок,  какой-нибудь  суеверный  ужас  и  придают  ему   какое-нибудь
отношение свЯзи между материальными элементами нашего существа  и  невидимым
миром, которым, как предполагают, мы окружены? —то касаетсЯ менЯ, Я думаю...
     - —то вы думаете? - спросил ѓлиндон, любопытство которого  было  сильно
возбуждено.
     - џ думаю, - продолжал незнакомец,  -  что  это  волнение  есть  только
выражение отвращениЯ и ужаса  материи  перед  чем-нибудь  непреодолимым,  но
антипатичным всему нашему существу, перед какой-нибудь враждебной нам силой,
которой, к счастью, мы не в состоЯнии  постичь  из-за  несовершенства  наших
чувств.
     - ђазве вы верите в духов? - спросил Њерваль с недоверчивой улыбкой.
     - џ говорю вовсе не  о  духах;  но  могут  существовать  виды  материи,
невидимые и столь же неосЯзаемые длЯ нас, как  и  микроскопические  животные
воздуха, которым мы дышим, и воды, находЯщейсЯ в этом бассейне. ќти существа
могут иметь свои страсти и качества так же, как и микроскопические животные,
с которыми Я их сейчас сравнил. —удовище, которое живет и  умирает  в  капле
воды, питающеесЯ существами еще более микроскопическими, чем  оно  само,  не
менее ужасно в своем гневе и дико по своей природе, чем лев пустыни.  ‚округ
нас могут быть вещи, которые были бы  опасны  и  вредны  человеку,  если  бы
Џровидение простыми видоизменениЯми материи не положило преграды между  ними
и нами.
     - € вы думаете, что эта преграда никогда не  может  быть  устранена?  -
быстро спросил  молодой  ѓлиндон.  -  Ќеужели  всемирные  преданиЯ  магии  и
чародейства - только простые басни?
     - Њожет быть, да, а может быть, и нет, - небрежно отвечал иностранец. -
Ќо в этом веке, по преимуществу веке ђазума, кто  будет  настолько  безумен,
чтобы решитьсЯ уничтожить преграду, отделЯющую его  от  тигра  и  льва?  Љто
станет жаловатьсЯ на закон, согласно которому место акуле в обширных морских
пучинах? Ќо оставим этот праздный спор.
     Ћн встал, заплатил за шербет, слегка поклонилсЯ обществу и скоро  исчез
за деревьЯми.
     - Љто этот господин? - с жадным любопытством спросил ѓлиндон.
     ‚се молча переглЯнулись.
     - џ вижу его в первый раз, - ответил наконец Њерваль.
     - € Я тоже.
     - € Я...
     - џ его хорошо знаю, - сказал тогда неаполитанец, который  был  не  кто
иной, как –етокса. - …сли вы не забыли, он пришел со  мной.  Ћн  приезжал  в
Ќеаполь два года тому назад, а теперь приехал снова;  он  несметно  богат  и
вообще очень интересен. Њне  очень  неприЯтно,  что  он  вел  сегоднЯ  такой
странный разговор, который поощрЯет и подтверждает  смешные  слухи,  ходЯщие
про него.
     - „ействительно, -  проговорил  другой  неаполитанец,  -  событиЯ  того
времени, хорошо вам известные, –етокса, оправдывают слухи, которые вы хотели
бы заглушить.
     - Њы так мало вращаемсЯ, мой  соотечественник  и  Я,  в  неаполитанском
обществе, - сказал ѓлиндон, - что многого не  знаем  из  того,  что  кажетсЯ
достойным большого вниманиЯ. Њожно вас спросить, что это за слухи и на какие
событиЯ вы намекаете?
     - —то касаетсЯ слухов, - отвечал –етокса,  вежливо  обращаЯсь  к  обоим
англичанам, - то достаточно будет сказать, что  синьору  ‡анони  приписывают
такие качества, которые каждый желал бы иметь длЯ себЯ, но которые весь свет
осуждает, когда они принадлежат другому. ‘лучай, о котором упоминает  синьор
Ѓельджиозо,  особенно  проЯвил  эти  качества,  и,  признаюсь,  было  немало
чудесного. ‚ы, без сомнениЯ, играете, господа?
     ‡десь –етокса остановилсЯ, и так как оба англичанина времЯ  от  времени
бросали на игорный стол по нескольку  червонцев,  то  они  в  ту  же  минуту
отвечали утвердительно.
     - ‚ таком случае, - сказал –етокса, - Я продолжаю. Ќесколько дней  тому
назад, в день приезда ‡анони в Ќеаполь, случаю было угодно,  чтобы  Я  играл
довольно долго и проиграл. џ поднЯлсЯ со своего места, решившись  больше  не
играть, когда вдруг заметил ‡анони, с которым Я  перед  тем  познакомилсЯ  и
которому был несколько обЯзан. Ќе дав  мне  времени  выразить  удовольствие,
которое Я испытал при встрече с ним, он взЯл менЯ за руку, говорЯ:
     - ‚ы проиграли больше, чем вы можете заплатить, не  стеснЯЯ  себЯ.  —то
касаетсЯ менЯ, Я ненавижу игру, но Я интересуюсь  этой  партией.  •отите  вы
играть на эту сумму за менЯ? Џроигрыш мой; половина выигрыша ваша.
     “дивленный этим предложением, Я хотел отказатьсЯ,  но  голос  и  взглЯд
‡анони имели что-то непреодолимое; к тому же Я жаждал восполнить свои потери
и, конечно, не встал бы из-за стола, если бы у  менЯ  в  кармане  оставалось
хоть сколько-нибудь денег. џ сказал ему,  что  принимаю  его  предложение  с
условием, что мы разделим проигрыш, как и выигрыш, пополам.
     - Љак хотите, - ответил он с улыбкой, - вы можете быть  уверенным,  что
выиграете.
     џ снова сел. ‡анони встал за мной; счастье  вернулось  ко  мне,  Я  все
времЯ выигрывал. Љороче, когда Я кончил играть, Я был богат.
     - Џлутовство не может быть в публичной игре? ‚ особенности в банке?
     ќтот вопрос был задан ѓлиндоном.
     - Љонечно, нет, - ответил  граф.  -  Ќаше  счастье  было  действительно
чудесно, до  такой  степени,  что  один  сицилиец  (сицилийцы  вообще  дурно
воспитаны и вспыльчивы) рассердилсЯ и сделалсЯ заносчив. "‘иньор,  -  сказал
он, повертываЯсь к моему новому другу, - вы не должны стоЯть  так  близко  к
столу. Ќе знаю, как это произошло, но вы действовали неблагородно".
     ‡анони спокойно отвечал, что не сделал ничего против правил, что  он  в
отчаЯнии оттого, что один игрок не может иначе  выигрывать,  как  только  за
счет остальных, и что он не мог поступить нечестно, если бы  даже  и  желал.
‘ицилиец  принЯл  сдержанность  иностранца  за  трусость  и   сделалсЯ   еще
заносчивее. Ћн встал из-за стола и посмотрел на ‡анони с слишком  вызывающим
видом.
     - €, - прервал Ѓельджиозо, - странно то,  что  все  это  времЯ  ‡анони,
стоЯвший против менЯ и за которым Я следил, не сделал ни малейшего замечаниЯ
и не выказал никакого волнениЯ или  смущениЯ.  Ћн  пристально  посмотрел  на
сицилийца, и Я никогда не забуду этого взглЯда; Я не сумею описать вам  его,
но у менЯ кровь застыла в жилах. ‘ицилиец отступил, шатаЯсь,  точно  получив
удар. џ заметил, что он вздрогнул и опустилсЯ на стул. € тогда...
     - „а, тогда, к моему величайшему удивлению, -  сказал  –етокса,  -  наш
сицилиец, обезоруженный взглЯдом ‡анони, обратил весь свой гнев  на  менЯ...
но вы, может быть,  не  знаете,  господа,  что  Я  составил  себе  некоторую
репутацию в фехтовании.
     - ‹учший боец во всей €талии! - заметил Ѓельджиозо.
     - ђаньше, чем Я успел отгадать, как и почему, - продолжал –етокса, -  Я
был уже в саду, за домом, с “гелли, так звали сицилийца, против менЯ и пЯтью
или шестью синьорами вокруг нас в качестве секундантов.  ‡анони  сделал  мне
знак, и Я подошел к нему. "ќтот человек умрет, - сказал он. - Љогда он будет
лежать, подойдите к нему и спросите, не желает ли он быть похороненным рЯдом
с его отцом в церкви ‘ен-„женаро". "‚ы разве знаете его семью?" - спросил  Я
его с удивлением.
     ‡анони не отвечал, и минуту спустЯ Я уже стоЯл против моего противника.
Ќужно отдать ему справедливость, сицилиец  великолепно  владел  шпагой  и  Я
никогда не дралсЯ с таким опытным противником. Ћднако, - прибавил –етокса со
скромностью, - моЯ шпага пронзила его. џ подбежал к нему,  он  уже  еле  мог
говорить. "Ќе имеете ли вы какого-нибудь желаниЯ?" - сказал  Я.  Ћн  покачал
головой. "ѓде  вы  хотите,  чтобы  вас  похоронили?"  Ћн  показал  рукой  по
направлению к ‘ицилии. "Љак? - воскликнул Я с некоторым удивлением. -  Ђ  не
рЯдом с вашим отцом, в церкви ‘ен-„женаро?"
     Џри этих словах его лицо исказилось, он пронзительно  вскрикнул,  кровь
хлынула из его рта, и он упал мертвый. ‘амаЯ страннаЯ  часть  истории  будет
дальше. Њы похоронили его в ‘ен-„женаро. „лЯ этой церемонии приподнЯли  гроб
его отца, крышка свалилась, и скелет представилсЯ нашим взорам.  ‚о  впадине
черепа мы увидели тонкое стальное лезвие. ќта находка вызвала  подозрениЯ  и
розыски. Ћтец, который был богат и скуп, внезапно умер; его похоронили очень
скоро, по причине,  как  говорили,  сильной  жары.  Ќо  подозрениЯ  не  были
устранены, поэтому назначили следствие. ђасспросили старика слугу, и он при-
зналсЯ наконец, что сын убил отца; выдумка была остроумна: железо  было  так
тонко, что вошло в мозг так, что  показалась  только  каплЯ  крови,  которую
скрыли седые волосы. ‘ообщник скоро будет казнен.
     - Ђ ‡анони дал свои показаниЯ? ЋбъЯснил он?..
     - Ќет, - ответил граф. - Ћн объЯвил,  что  совершенно  случайно  был  в
церкви в этот день утром и заметил могилу графа “гелли;  что  его  проводник
сказал ему, что  сын  покойного  был  в  Ќеаполе,  где  он  проматывал  свое
богатство в игорном доме. Џока мы играли, он услыхал имЯ сицилийца, и  после
вызова в суд назвать место погребениЯ  графа  его  заставило  неопределенное
чувство, которое он не мог и не хотел объЯснить.
     - ‚аша историЯ не слишком ужасна, - сказал Њерваль.
     - „а, но мы, итальЯнцы, суеверны; на это  предчувствие  многие  смотрЯт
как на внушение провидениЯ. Ќа другой  день  иностранец  сделалсЯ  предметом
общего вниманиЯ и любопытства. …го богатство, его образ жизни,  его  красота
сделали из  него  льва;  и  потом  Я  имел  удовольствие  представить  такую
необыкновенную личность самым знатным синьорам и прекраснейшим дамам  нашего
города.
     - Ћчень интересный рассказ, - проговорил Њерваль, вставаЯ. -  Џойдемте,
ѓлиндон, домой; теперь уже около полуночи. „о свиданиЯ, синьор.
     - —то вы думаете об этом рассказе? - спросил ѓлиндон своего товарища.
     - Њне кажетсЯ совершенно Ясным, что  этот  ‡анони  какой-нибудь  ловкий
авантюрист. Ќеаполитанцу же  выгодно  превозносить  его  всюду.  Ќеизвестный
авантюрист, которого делают  предметом  ужаса  и  любопытства,  втираетсЯ  в
общество, он чрезвычайно хорош собой, и женщины в восторге принимают его без
всЯкой другой рекомендации, кроме его наружности и басен –етоксы.
     - џ не согласен с вами. –етокса хотЯ и игрок, но  он  человек  знатного
происхождениЯ,  известный  своей  честью  и  храбростью.  Љ  тому  же   этот
иностранец с благородной осанкой, гордым  и  спокойным  видом  не  имеет  по
наружности ничего общего с высокомерным выскочкой и авантюристом.
     -  Њой  дорогой  ѓлиндон,  простите  менЯ.  ‚ы  еще  не  знаете  света.
Ќезнакомец пользуетсЯ своими физическими преимуществами, и  его  гордый  вид
просто уловка. Ќо, длЯ перемены разговора, скажите, как идут  ваши  любовные
дела?
     - ‚иола не могла принЯть менЯ сегоднЯ.
     - Ќе женитесь на ней! —то скажут у нас, в Ђнглии?
     - Ѓудем довольствоватьсЯ настоЯщим, - поспешно отвечал  ѓлиндон.  -  Њы
молоды, богаты, образованны, не будем думать о завтрашнем дне.
     - Ѓраво, ѓлиндон! ‚от мы и дошли. ‘покойной ночи! ‘пите хорошенько и не
думайте о синьоре ‡анони.

        II

     Љларенс ѓлиндон пользовалсЯ, не будучи богатым, полной  независимостью.
…го родители умерли, и у него  оставалась  в  Ђнглии  у  тетки  одна  только
сестра, многими годами моложе его. Ћн рано выказывал  большую  склонность  к
живописи и скорей по любви, чем по необходимости, решилсЯ  избрать  карьеру,
котораЯ  длЯ  английского  художника   начинаетсЯ   обыкновенно   увлечением
картинами на исторические темы.
     „рузьЯ ѓлиндона находили в нем действительно  талант,  но  этот  талант
имел смелый и даже дерзкий характер. ‚сЯкаЯ  правильнаЯ  и  последовательнаЯ
работа была ему ненавистна, и со своим честолюбием он мечтал скорее  сорвать
плоды, чем сажать деревьЯ. Љак большаЯ часть молодых  художников,  он  любил
удовольствиЯ и острые ощущениЯ и предавалсЯ без осторожности всем увлечениЯм
воображениЯ и страстей. Ћн объездил все знаменитейшие города …вропы с  целью
и искренним намерением изучить  все  божественные,  образцовые  произведениЯ
своего искусства; но в каждой местности удовольствиЯ слишком часто отвлекали
его от  труда  и  живаЯ  красота  слишком  часто  привлекала  его  внимание,
препЯтствуЯ поклонению красоте искусства, холодной, но бессмертной.
     •рабрый, смелый, тщеславный, беспокойный и жаждавший знаниЯ,  он  любил
строить безрассудные планы и подвергать себЯ  опасностЯм,  полным  длЯ  него
прелести. Џослушный и  слепой  раб  минутного  восторга  и  капризов  своего
воображениЯ!
     Ћн жил в ту эпоху, когда лихорадочнаЯ жажда перемен  приготовлЯла  путь
этой отвратительной  насмешке  над  человеческими  надеждами  -  французской
революции.
     €з этого-то хаоса, в котором уже были уничтожены остатки древней  веры,
поднимались неопределенные и непонЯтные химеры.
     Ќужно ли напоминать читателю, что  это  времЯ  изЯщного  скептицизма  и
мнимой мудрости было вместе с тем временем самой слепой веры и  мистического
суевериЯ,  временем,  когда  магнетизм  и  магиЯ  находили   адептов   между
последователЯми „идро, когда пророчества переходили из  уст  в  уста,  когда
зала философа-деиста превращалась в ѓераклею, в  которой  маг  вызывал  тени
мертвых; наконец, это было времЯ, когда осмеивали религию и верили в Њесмера
и Љалиостро. ‚ этом неопределенном полусвете, предшественнике нового солнца,
которое навсегда должно  было  рассеЯть  мрак  невежества  и  предрассудков,
ЯвлЯлись все призраки, вырвавшиесЯ из  своих  феодальных  могил,  когда-либо
проходившие перед глазами Џарацельса и Ђгриппы.
     Џрельщенный  зарею  революции,  ѓлиндон  еще  больше   увлекалсЯ   всем
таинственным, что сопровождало ее, и длЯ него, как длЯ многих  других,  было
естественно, что  воображение,  терЯвшеесЯ  посреди  мечтаний  и  утопий,  с
жадностью хватало все, что обещало не простые научные истины, а какие-нибудь
чудные открытиЯ неведомого раЯ. ‚ продолжение своих путешествий он слушал  с
живым участием, если не со слепой верой, все,  что  рассказывали  про  самых
знаменитых  духовидцев,  и  его  душа  была   расположена   к   впечатлению,
произведенному на него таинственным ‡анони.
     Љроме того, его доверчивость можно объЯснить еще иначе. Ћдин из  первых
предков  ѓлиндона  со  стороны  матери  составил  себе  довольно  знаменитую
репутацию как философа и алхимика. Ћ нем ходили странные истории.  ѓоворили,
что его существование перешло обыкновенные пределы жизни и что  он  сохранил
до последнего своего днЯ наружность человека средних лет. Ќаконец он умер  с
горЯ, как говорили, от потери правнучки, единственного творениЯ, которое он,
по-видимому, любил.  ‘очинениЯ  этого  философа,  хотЯ  и  немногочисленные,
существовали и находились в фамильной библиотеке ѓлиндона.  €х  платоновский
мистицизм, их смелые выводы и обещаниЯ, которые даны  были  в  эмблематичной
форме  и  аллегорической  фразеологии,  произвели  на  молодое   воображение
ѓлиндона глубокое впечатление. …го родители, не знаЯ, какаЯ опасность  могла
заключатьсЯ в поощрении идей, которые, по  их  мнению,  должны  были  быстро
исчезнуть под влиЯнием положительного духа времени, любили в длинные  зимние
вечера наводить разговор и на традиционную историю  их  знаменитого  предка.
Љларенс дрожал от радости, смешанной с  таинственным  страхом,  каждый  раз,
когда его мать говорила о поразительном сходстве между чертами лица молодого
наследника и наполовину  стертым  портретом  алхимика,  украшавшим  камин  и
составлЯвшим славу дома и восторг соседей. ‘праведливо,  что  чаще,  чем  мы
воображаем, ребенок бывает отцом человека {ЂнглийскаЯ пословица, означающаЯ,
что от образованиЯ и воспитаниЯ ребенка  зависит  его  будущее,  что  уже  в
ребенке заложены черты будущего человека: "The child is father of  the  man"
(строка из стихотворениЯ английского поэта “. ‚ордсворта). (Џрим. ред.).}.
     џ говорил, что ѓлиндон любил удовольствиЯ.  ‹егко  воспринимавший,  как
артист, всЯкие впечатлениЯ, он жил без забот,  в  ожидании,  пока  серьезный
труд заменит это порхание  с  цветка  на  цветок.  Ћн  насладилсЯ  почти  до
пресыщениЯ всеми наслаждениЯми ЌеаполЯ, пока наконец не пленилсЯ красотой  и
голосом ‚иолы Џизани. Ќо его любовь, как и честлюбие, была  неопределенна  и
непостоЯнна. ќта любовь не удовлетворЯла его сердца, не наполнЯла всего  его
существа, не оттого, что он был не способен к сильной и благородной страсти,
но потому, что его душа еще  не  совсем  созрела,  чтобы  быть  в  состоЯнии
развернутьсЯ. Ћдно времЯ года благоприЯтствует цветку, другое плоду, поэтому
необходимо, чтобы блестЯщие цветы воображениЯ завЯли  раньше,  чем  страсть,
которой они предшествуют, чтобы заставить созреть сердце. Ћдинаково  веселый
в своей уединенной мастерской и посреди  друзей,  ѓлиндон  не  способен  был
любить глубоко, так как необходимо, чтобы  человек  понЯл  всю  обманчивость
мелочей жизни, дабы познать великое.
     ”ранцузские  сенсуалисты  на  своем  светском  Языке  называют   любовь
безумием! Ќо любовь, вполне понЯтаЯ, есть мудрость.
     Љ тому же свет занимал слишком много места в уме ѓлиндона. —естолюбие в
занЯтиЯх искусством соединЯлось у него с желанием уважениЯ и одобрениЯ  того
ничтожного поверхностного меньшинства, которое мы называем светом.  Љак  все
те, которые обманывают, он  сам  постоЯнно  боЯлсЯ  быть  обманутым.  Ћн  не
доверЯл нежной и наивной невинности ‚иолы. Ћн  не  мог  серьезно  предложить
свою руку итальЯнской актрисе. Ќо скромное  достоинство  молодой  девушки  и
что-то доброе и великодушное в его характере удерживали его до  тех  пор  от
менее достойных намерений, так что фамильЯрность, существовавшаЯ между ними,
казалось, была скорей основана на уважении и преданности, чем на  любви.  Ћн
часто посещал театр, приходил за кулисы, чтобы поговорить  с  ней,  наполнЯЯ
свой альбом бесчисленными эскизами той красоты, котораЯ очаровывала его  как
артиста и как влюбленного. ’ак, день за днем, он плыл наудачу по морю  своих
чувств,   беспрестанно   мучимый   сомнениЯми,   колебаниЯми,   любовью    и
подозрениЯми.  Џодозрение  кончалось   всегда   победой   разума   благодарЯ
благоразумным  увещаниЯм  его  друга,  ЊервалЯ,  человека  положительного  и
практического. Ќа другой день того вечера, который Я описал  в  начале  этой
части моего рассказа, ѓлиндон каталсЯ один верхом по берегам Ќеаполитанского
залива, по ту сторону грота Џозилипа. ‘олнце перестало  печь,  и  прохладный
ветерок подымалсЯ от блестЯщих волн. ‚ ту минуту,  как  он  нагнулсЯ,  чтобы
прочесть надпись, высеченную на камне на краю  дороги,  он  заметил  шедшего
впереди него человека. Ћн догнал его и, узнав ‡анони, поклонилсЯ ему.
     - Ћткрыли ли вы какие-нибудь древности? - спросил он,  улыбаЯсь.  -  €х
можно встретить по дороге так же много, как камней.
     - Ќет, - отвечал ‡анони, -  если  только  не  считать  тех  древностей,
рождение которых восходит к началу  света  и  которые  природа  беспрестанно
уничтожает и создает снова. - € он показал  ѓлиндону  маленькое  растение  с
бледно-голубым цветком, которое он тщательно потом спрЯтал на груди.
     - ‚ы ботаник?
     - „а.
     - ќто, говорЯт, самое интересное занЯтие.
     - „а, длЯ тех, которые понимают его.
     - ђазве это такаЯ редкаЯ наука?
     - ђедкаЯ! ѓлубокаЯ и искреннЯЯ философиЯ искусства и науки, может быть,
совершенно погибла в наше времЯ пустых и поверхностных знаний. Ќе думаете ли
вы, что не было никакой истины в этих таинственных преданиЯх, которые  дошли
до нас от самых отдаленных  веков...  как  раковины,  собранные  сегоднЯ  на
вершине гор, показывают нам место, где прежде находилось море! „ревнЯЯ магиЯ
Љолхиды разве была чем-нибудь другим, как не наукой о  природе  в  ее  самых
низких творениЯх? Ќа что указывает сказание о Њедее,  как  не  на  ту  силу,
которую можно извлечь из зародыша и листа; может  быть,  в  самом  ничтожном
растении заключаетсЯ то, чего мудрецы ‚авилона напрасно  искали  в  звездах.
Џредание говорит нам, что существовала раса, умевшаЯ  убивать  своих  врагов
издали, без оружиЯ, без  движениЯ.  ђастение,  которое  вы  топчете  ногами,
имеет,  может  быть,   силу   более   разрушительную,   чем   все   страшные
истребительные инструменты ваших инженеров. ‡наете  ли  вы,  что  на  берега
€талии, на древний мыс –ирцеи, пришли  с  ‚остока  мудрецы,  чтобы  собирать
растениЯ самые простые, которые игнорируютсЯ ботаниками наших  дней?  Џервые
собиратели трав, учителЯ химии были этой расой, которую благоговение древних
назвало  ’итанами.  џ  помню,   что   однажды,   на   берегах   ѓебруса,   в
царствование... -  ‡анони  вдруг  остановилсЯ,  потом  прибавил  с  холодной
улыбкой: - Ќо этот разговор ни к чему  не  ведет,  кроме  бесполезной  траты
вашего времени и моего.
     Ћн снова остановилсЯ, пристально посмотрел на ѓлиндона и продолжал:
     - „умаете ли вы, молодой человек,  что  неЯсное  любопытство  могло  бы
заменить серьезную работу? џ читаю в вашем сердце: не это растение хотите вы
знать, а менЯ; но ваше желание не может исполнитьсЯ.
     -  ‚ы  не  имеете  вежливости  ваших  соотечественников!  -  воскликнул
ѓлиндон, слегка задетый этими словами. - „опустив, что Я желаю познакомитьсЯ
с вами ближе, зачем вы отклонЯете мой первый шаг?
     - џ не отвергаю ничьих попыток, - возразил ‡анони. - Ќо мне  необходимо
знать тех, которые непременно этого желают; что же касаетсЯ  менЯ,  то  люди
никогда не поймут менЯ. …сли вы хотите сблизитьсЯ со мной, то вы это можете,
но Я советую вам избегать менЯ.
     - Џочему же вы так опасны?
     - Ќа этом свете часто одному человеку суждено быть опасным длЯ  другого
помимо  его  воли.  …сли  бы  Я  захотел  предсказать  вашу  будущность   по
исчислениЯм астролога, Я сказал бы вам на  его  презренном  Языке,  что  моЯ
звезда  бросила  тень  на  ваше  созвездие  в  момент  вашего  рождениЯ.  Ќе
встречайтесь со мною, если вы в состоЯнии избегать менЯ; Я вас  предупреждаю
в первый и в последний раз.
     - ‚ы презираете астрологов, а между тем ваш Язык так же таинствен,  как
и их. џ не игрок и не дуэлЯнт. Џочему бы мне боЯтьсЯ вас?
     - Љак вам угодно.
     - Џоговорим откровенно. ‚аш вчерашний  разговор  живо  заинтересовал  и
занЯл менЯ.
     - џ это знаю; умы, подобные вашему, тЯнутсЯ к таинственному.
     ѓлиндон был снова задет этими  словами,  в  которых,  однако,  не  было
ничего презрительного.
     - џ вижу, что вы не находите менЯ  достойным  вашей  дружбы.  •орошо...
прощайте.
     ‡анони холодно ответил ему на поклон, и, пока англичанин продолжал свою
прогулку, он вернулсЯ к своим ботаническим занЯтиЯм.
     ‚ тот же вечер ѓлиндон отправилсЯ по обыкновению в театр. Ћн следил  за
игрой ‚иолы, исполнЯвшей одну из своих самых блестЯщих ролей.
     ‡ал дрожал от рукоплесканий. ѓлиндон был вне себЯ от любви и гордости.
     "ќто гордое создание, - думал он, - может, однако, принадлежать мне!"
     Џогруженный в эту радужную мечту, он  вдруг  почувствовал,  что  чьЯ-то
рука опустилась на его плечо; он быстро обернулсЯ и узнал ‡анони.
     - ‚ам угрожает опасность, - сказал последний. - Ќе возвращайтесь к себе
сегоднЯ вечером пешком или по крайней мере не возвращайтесь один.
     Ќе успел  ѓлиндон  прийти  в  себЯ  от  удивлениЯ,  как  ‡анони  исчез.
Ђнгличанин заметил его только в ложе  какого-то  синьора,  куда  он  не  мог
войти.
     ‚иола сошла со сцены. ѓлиндон устремилсЯ к ней; но ‚иола, против своего
обыкновениЯ, с нетерпением отвернулась, когда ѓлиндон заговорил с  ней.  Ћна
отвела  в  сторону  „жионетту,  сопровождавшую  ее  постоЯнно  в  театр,   и
обратилась к ней вполголоса, но с волнением:
     - „жионетта, он вернулсЯ,  он  здесь,  иностранец,  о  котором  Я  тебе
говорила... и один из всего зала он не аплодирует мне.
     - Љоторый же это, моЯ милочка? - спросила старуха с  нежностью.  -  Ћн,
должно быть, очень глуп. Ћн не стоит, чтобы о нем думали.
     Ђктриса подвела „жионетту к сцене и показала  ей  в  одной  из  лож  на
человека,  отличавшегосЯ  от  всех  других  простотой   своего   костюма   и
необыкновенной красотой.
     - Ћн не стоит, чтобы о нем думать! - повторила ‚иола. - Ќе думать!  Ђх!
Ќе думать о нем значило бы ни о чем не думать!
     ђежиссер в это времЯ позвал ‚иолу.
     - „жионетта, узнай его имЯ, - проговорила она  быстро,  направлЯЯсь  на
сцену и проходЯ мимо ѓлиндона, бросившего на нее  взглЯд,  полный  грусти  и
упрека.
     Ђртистка пела арию в сцене последней катастрофы, где все могущество  ее
голоса и таланта развертывалось во всем своем  блеске.  ‚нимательнаЯ  толпа,
затаив дыхание, прислушивалась к каждому ее слову;  но  глаза  ‚иолы  искали
только спокойных и невозмутимых глаз незнакомца. Ћна превзошла себЯ.  ‡анони
слушал и следил за ней со вниманием, но  не  выказывал  ни  малейшего  знака
одобрениЯ. Ќичто не изменило холодного и почти презрительного выражениЯ  его
лица. ‚иола, игравшаЯ  роль  женщины,  котораЯ  любит,  не  будучи  любимой,
никогда так живо не чувствовала своей роли. Ћна  проливала  истинные  слезы,
это было зрелище почти ужасное. …е унесли  со  сцены,  утомленную  в  высшей
степени, почти без чувств, посреди бури рукоплесканий. ‚се зрители поднЯлись
разом, замахали платками, цветы и венки наводнили  сцену.  Њужчины  плакали,
женщины рыдали.
     - Ѓоже мой! - воскликнул один знатный неаполитанец. - Ћна зажгла во мне
непреодолимый восторг. ‘егоднЯ же ночью она будет моею; ты  все  приготовил,
Њаскари?
     - ‚се, синьор. Ђ молодой англичанин?
     - ќтот надменный варвар? џ уж говорил тебе, что он поплатитсЯ кровью за
свое безумие; Я не хочу иметь соперников.
     - Ќо он англичанин! Џри убийстве англичанина всегда проводЯт следствие.
     - ђазве море не достаточно глубоко и землЯ не  довольно  обширна,  чтоб
скрыть тело человека? Ќаши сбиры {Џолицейские стражники в €талии.} немы  как
могила; а менЯ... кто осмелитсЯ подозревать, обвинЯть кнЯзЯ N... Џодумай  об
этом!.. ‘егоднЯ вечером. џ полагаюсь на тебЯ... его убьют  воры,  понимаешь?
‘трана изобилует ими; ограбьте  его,  чтоб  придать  более  правдоподобности
этому убийству. ‚озьми с собою трех человек, остальные составЯт мой конвой.
     Њаскари пожал плечами и поклонилсЯ в знак повиновениЯ.
     “лицы ЌеаполЯ не были тогда так безопасны, как теперь, и  экипажи  были
роскошью менее дорогою и более необходимой.  ќкипаж,  служивший  обыкновенно
молодой артистке, не приехал в этот вечер; „жионетта  слишком  хорошо  знала
красоту своей барышни и дерзость ее поклонников, чтобы смотреть без ужаса на
перспективу возвращениЯ пешком. Ћна  объЯснила  свое  затруднение  ѓлиндону,
который стал умолЯть ‚иолу, оправившуюсЯ наконец от сильного волнениЯ, взЯть
его карету. „о этой ночи она, может быть, и принЯла бы такую услугу,  но  по
той или по другой причине на этот раз она наотрез  отказалась.  ђаздраженный
ѓлиндон удалилсЯ с довольно грустным видом. „жионетта остановила его.
     - Џодождите, синьор, - сказала она  почти  ласковым  тоном,  -  дорогаЯ
синьора чувствует себЯ нехорошо; не сердитесь на нее; Я заставлю ее решитьсЯ
принЯть ваше предложение.
     ѓлиндон стал ждать.
     Џосле  короткого  разговора  между  „жионеттой   и   ‚иолой   последнЯЯ
согласилась. Ћни сели в карету, а ѓлиндон осталсЯ у  подъезда  театра,  чтоб
вернутьсЯ к себе пешком.
     ‚друг предостережение ‡анони пришло ему на памЯть; он забыл  о  нем  во
времЯ своей ссоры с ‚иолой, но сейчас решил внЯть ему и осмотрелсЯ в надежде
увидеть кого-нибудь из  своих  знакомых.  –елаЯ  толпа  ринулась  из  дверей
театра; его толкали, тискали, но он не видел ни одного знакомого лица.
     ‘тоЯ таким образом  в  нерешительности,  он  вдруг  услыхал  свое  имЯ,
произнесенное голосом ЊервалЯ, и, к своему величайшему  облегчению,  заметил
своего друга, пролагавшего себе дорогу сквозь толпу.
     - џ вам нашел, - сказал он, - место в карете графа  –етоксы.  Џойдемте,
он ждет нас.
     - Љак вы добры! Љак вы менЯ нашли?
     - џ встретил в коридоре ‡анони. "‚аш друг стоит у  подъезда,  -  сказал
он, - не позволЯйте ему возвращатьсЯ домой пешком; улицы ЌеаполЯ  не  всегда
безопасны". џ действительно вспомнил это и, встретив –етоксу...  но  вот  он
сам.
     ЋбъЯснениЯ дальше не последовало, ѓлиндон сел в карету, поднЯл  окно  и
заметил в то же  времЯ  на  тротуаре  четырех  человек,  которые,  казалось,
внимательно следили за ним.
     - Љоспетто! - воскликнул один из них. - ‚от англичанин.
     ѓлиндон слышал восклицание только наполовину;  карета  довезла  его  до
дому здравым и невредимым.
     експир в "ђомео и  „жульетте"  не  преувеличил  фамильЯрную  и  нежную
интимность, котораЯ всегда существует в €талии между кормилицей и  ребенком,
которого она вскормила. Ћдиночество актрисы-сироты скрепило еще сильнее  эту
свЯзь между нею и „жионеттой. Ћпытность  „жионетты  во  всем,  что  касалось
слабостей сердца, была совершенна, и,  когда  три  ночи  тому  назад  ‚иола,
вернувшись  из  театра,  горько  плакала,  нЯньке  удалось  вырвать  у   нее
признание, что она увидела снова того, кого, в продолжение  нескольких  лет,
наполненных печальными происшествиЯми, потерЯла из виду, но не забыла,  хотЯ
он сам никак не показывал, что узнал ее.  „жионетта  не  могла  понЯть  всех
смутных и невинных  волнений,  увеличивавших  печаль  ‚иолы,  но  она  своим
простым и нехитрым умом сводила их к одному-единственному чувству -  чувству
любви.  ‡десь  она  была  в  своей  сфере  и  смело  могла  предлагать  свои
соболезнованиЯ и утешениЯ.  Ћна  не  могла,  правда,  быть  поверенной  всех
впечатлений, которые сердце ‚иолы заключало в своей  глубине,  так  как  это
сердце никогда не могло бы найти слов длЯ выражениЯ своих тайн; но под каким
бы условием ‚иола ни доверЯлась ей, она с удовольствием готова была делить с
ней ее горе и служить ей чем могла.
     - “знала ли ты, кто  он?  -  спросила  ‚иола,  сидЯ  одна  в  карете  с
„жионеттой.
     - „а, это знаменитый синьор  ‡анони,  по  которому  сходЯт  с  ума  все
знатные дамы. ѓоворЯт, что он так богат... гораздо богаче  всех  англичан...
но, конечно, синьор ѓлиндон все-таки...
     - „овольно, - прервала молодаЯ артистка. - ‡анони! Ќе говори мне больше
об англичанине!
     Њежду тем карета въехала в пустынную часть города, в которой  находилсЯ
дом ‚иолы; вдруг она остановилась. €спуганнаЯ „жионетта  высунула  голову  в
окно и заметила при бледном свете луны, что кучер, стащенный  с  козел,  был
свЯзан двумЯ какими-то людьми, минуту спустЯ  дверца  быстро  отворилась,  и
высокий человек, в маске и закутанный в длинную мантию, вскочил в нее.
     - Ќе бойтесь ничего, прекраснаЯ Џизани, - сказал он нежно, - с вами  не
случитсЯ ничего дурного.
     €, говорЯ таким образом, он  обвил  рукой  талию  артистки  и  старалсЯ
вытащить ее из кареты. Ќо „жионетта была редкой и драгоценной союзницей; она
оттолкнула нападающего с  силой,  удивившей  его,  сопровождаЯ  свою  защиту
залпом ругательств самого энергичного свойства.
     —еловек в маске отошел, чтобы привести в порЯдок свой  растрепанный  во
времЯ борьбы костюм.