ество! - воскликнул англичанин. - џ бы хотел оставить в
ваших руках жизнь, которую вы мне сохранили; но  то,  что  Я  видел  сегоднЯ
ночью, стирает из  моего  воображениЯ  даже  образ  ‚иолы.  †елание  сильнее
желаниЯ любви горит во мне, желание не походить на других людей, возвыситьсЯ
над  ними,  желание  проникнуть  и  разделить  тайну   вашего   собственного
существованиЯ, желание сверхъестественной науки и  неземного  могущества.  џ
сделал свой выбор. ‚о имЯ моего предка Я заклинаю тебЯ и напоминаю тебе твою
обЯзанность: учи менЯ, руководи мной,  сделай  менЯ  твоим  учеником,  твоим
рабом, и тогда Я без ропота оставлю тебе женщину, которую прежде Я оспаривал
бы у целого света.
     - џ настаиваю, чтобы ты подумал еще раз, - сказал  ‡анони.  -  ‘  одной
стороны, рука ‚иолы, спокойнаЯ, счастливаЯ жизнь; с другой -  мрак  повсюду,
мрак, сквозь который мой взглЯд и тот не может проникнуть.
     - Ќо ты уж говорил, что если Я  женюсь  на  ‚иоле,  то  Я  должен  буду
довольствоватьсЯ общим длЯ всех людей существованием, а если Я  откажусь  от
ее руки, то Я могу требовать твоей науки и могущества.
     - Ќаука и могущество не составлЯют счастьЯ.
     - Ќо они больше, чем счастье. ‘кажи мне, если Я женюсь на ‚иоле, будешь
ли ты моим руководителем и учителем? Ћтветь  мне,  и  Я  приму  какое-нибудь
решение.
     - ќто было бы невозможно!
     - ’ак Я отказываюсь от нее, Я отказываюсь от любви,  Я  отказываюсь  от
счастьЯ.  „а  будут  благословенны  одиночество  и  отчаЯние,  если   только
благодарЯ им можно постигнуть твою тайну.
     - џ теперь не принимаю твоего ответа. Љогда Я приду к тебе, ты дашь мне
его одним словом - да или нет. Ђ до тех пор прощай.
     ‡анони поклонилсЯ ему и исчез.
     ѓлиндон догнал своего друга.
     Њерваль посмотрел на него  и  заметил  в  его  лице  большую  перемену.
Ќеопределенного выражениЯ молодости уже не было. —ерты лица стали  мрачны  и
строги, природнаЯ свежесть его поблекла, и можно было подумать, что за  один
час он пережил страданиЯ многих лет.

        XII

     Љогда путешественники возвращаютсЯ с ‚езувиЯ, они обыкновенно  въезжают
в Ќеаполь через самый оживленный неаполитанский квартал.  Ќо  теперь,  когда
англичане  молчаливо  проезжали  по  пустынным  улицам,  освещенным   только
звездами, везде царило глубочайшее спокойствие. ‚садники ехали, не произносЯ
ни слова, так как  ѓлиндон,  казалось,  не  слушал  вопросов  и  рассуждений
ЊервалЯ. „а и Њерваль был не менее утомлен, чем лошадь, несшаЯ его. Ќо вдруг
ночное спокойствие было нарушено звуками башенных часов; было  без  четверти
двенадцать.
     ѓлиндон вздрогнул и с беспокойством  осмотрелсЯ.  Џри  последнем  ударе
часов послышалсЯ лошадиный топот, и из узкой  улицы,  направо  от  англичан,
показалсЯ всадник. Ћн подъехал к ним; ѓлиндон узнал ‡анони.
     - Љак! - воскликнул Њерваль. - Њы еще раз встречаемсЯ, синьор!
     - “ менЯ есть дело к вашему другу, - отвечал  ‡анони.  -  Ќо  он  будет
скоро свободен; может быть, вы желаете возвратитьсЯ в отель?
     - Ћдин?
     - Ћпасности нет никакой! - отвечал ‡анони с легким оттенком презрениЯ.
     - „лЯ менЯ нет, но длЯ ѓлиндона?!
     - Ћпасность от менЯ! „ействительно, вы, может быть, правы.
     - Џоезжайте, дорогой Њерваль, - прервал ѓлиндон, - Я догоню вас раньше,
чем вы приедете в отель. Њерваль поклонилсЯ и поехал медленной рысью.
     - ‚аш ответ?
     - џ решилсЯ. ‹юбовь ‚иолы исчезла из моего  сердца;  Я  отказываюсь  от
нее.
     - ‚ы решились?
     - ђешилсЯ. ’еперь моЯ награда...
     - ’воЯ награда! ‡автра в это же времЯ она будет ждать тебЯ!
     ‘казав это, ‡анони повернулсЯ, и  всадник  и  лошадь  исчезли  там  же,
откуда показались. Њерваль с удивлением заметил  своего  друга,  догонЯвшего
его минуту спустЯ после их разлуки.
     - —то такое произошло между тобой и ‡анони?
     - Њерваль! Ќе спрашивайте менЯ об этом сегоднЯ; мне кажетсЯ, что Я  все
это вижу только во сне.
     - ‚ерю вам; Я сам будто сплю. Џоедемте дальше.
     ‚ойдЯ в свою комнату, ѓлиндон старалсЯ собратьсЯ с мыслЯми. Ћн  сел  на
постель и крепко сжал свою голову руками. ЏроисшествиЯ  этого  днЯ,  видение
гигантской фигуры,  которую  сопровождал  ‡анони  посреди  пламени  и  вихрЯ
‚езувиЯ, его страннаЯ встреча с самим ‡анони в  таком  месте,  где  ни  один
человек не мог бы найти его, - все это наполнило его душу волнением.  Ћгонь,
первые искры которого дремали, вспыхнул в его сердце,  огонь  горного  льда,
который вспыхивает, чтобы никогда не погаснуть. ‚се его прежние  стремлениЯ,
его тщеславие, его мечты о славе исчезали в пылком желании  перейти  границы
человеческой науки и достигнуть того рубежа  между  двумЯ  мирами,  которого
таинственный чужестранец, казалось, достиг  уже  давно.  Ћн  сказал  правду:
любовь исчезла из его сердца, в котором не осталось спокойного  уголка,  где
бы человеческаЯ привЯзанность могла жить и дышать.  Ћн  отдал  бы  все,  что
когда-либо обещала смертнаЯ красота, все, о чем мечтала когда-либо пламеннаЯ
надежда, за один час, проведенный с ‡анони за пределами  видимого  мира.  Ћн
встал, возбужденный новыми мыслЯми, которые жгли его, и  открыл  окно,  чтоб
свободнее дышать. Њоре дремало, освещенное слабым светом  звезд,  и  никогда
спокойствие неба не взывало с большим красноречием  об  успокоении  безумных
страстей человека. Ќо таково было расположение духа ѓлиндона, что эта тишина
только разжигала в нем ненасытные желаниЯ, пожиравшие его душу. Ћн  все  еще
смотрел на небо, когда одна звезда  отделилась  от  группы  своих  сестер  и
исчезла в глубине пространства.

        XIII

     ЊолодаЯ артистка и „жионетта вернулись  из  театра,  и  ‚иола,  страшно
утомленнаЯ, бросилась на софу, между тем  как  „жионетта  убирала  роскошные
волосы, наполовину скрывавшие  артистку.  ‡аплетаЯ  косы,  стараЯ  кормилица
рассказывала маленькие  происшествиЯ,  сплетни  и  интриги  сцены  и  кулис.
„жионетта была добраЯ и достойнаЯ женщина и огорчалась  тем,  что  ‚иола  не
выбрала себе кавалера; выбор она вполне предоставлЯла своей  госпоже:  ‡егри
или Ђбенсерраг, ѓлиндон или ‡анони - длЯ нее было решительно все равно, хотЯ
слухи, собранные ею  насчет  последнего,  и  те  похвалы,  с  какими  ‡анони
отзывалсЯ о своем сопернике, давали англичанину некоторое преимущество перед
другими  в  глазах  „жионетты.  Ћна  неверно  воспринимала  те  глубокие   и
нетерпеливые вздохи, с которыми  ‚иола  встречала  ее  похвалы  ѓлиндону,  и
искренне удивлЯлась, что нынче  ‚иола  так  мало  вниманиЯ  уделила  ему  за
кулисами. € наконец, истощив все свое красноречие на  предполагаемый  объект
вздохов ‚иолы, она заметила:
     - Љ тому же и про другого синьора нельзЯ сказать ничего дурного,  разве
лишь то, что он уезжает из ЌеаполЯ.
     - “езжает из ЌеаполЯ, ‡анони?
     - „а, моЯ дорогаЯ. ЏроходЯ сегоднЯ  около  гавани,  Я  заметила  толпу,
собравшуюсЯ вокруг  нескольких  иностранных  матросов.  …го  корабль  прибыл
сегоднЯ утром и бросил Якорь в заливе. Њатросы  говорЯт,  что  им  приказано
быть готовыми к отплытию при первом попутном ветре; они занимались загрузкой
съестных припасов. Ћни...
     - Ћставь менЯ, „жионетта, оставь менЯ!
     Џрошло  уже  то  времЯ,  когда  она  могла  делать  из  „жионетты  свою
поверенную. …е чувства достигли той  точки,  когда  сердце  отказываетсЯ  от
всЯкого излиЯниЯ и чувствует, что оно не может быть понЯто.  Ћдна,  в  самой
большой комнате дома, она ходила взад и  вперед;  она  вспомнила  о  дерзком
предложении Ќико, об оскорбительном ответе ѓлиндона, и сердце ее  болезненно
сжалось при  воспоминании  об  аплодисментах,  которые  расточались  ей  как
актрисе, а не как женщине и только оскорблЯли ее достоинство.
     ‚оспоминание о смерти отца, об увЯдших лаврах, разбитых струнах  -  всЯ
эта печальнаЯ сцена припомнилась ей и ужаснула ее.  ‘обственнаЯ  ее  судьба,
она чувствовала это, была еще мрачнее; струны могли лопнуть, между  тем  как
лавры были еще зелены. ‹ампа стала гаснуть,  и  она  инстинктивно  отвратила
свой взглЯд от темного угла комнаты.
     ‘ирота, неужели ты боишьсЯ присутствиЯ мертвых в доме своих  родителей?
Џравда ли, что ‡анони уезжает из ЌеаполЯ? Ќеужели она его не увидит  больше?
Ћ безумнаЯ! „умать, что страдание заключаетсЯ в чем-то другом! Џрошлое.  Ћно
исчезло! Ѓудущее. Ѓез ‡анони какое будущее существовало длЯ нее? Ќо это  был
третий день, а ‡анони сказал: что бы ни случилось, он увидит ее раньше,  чем
пройдет этот день. ђешительный час ее судьбы приближалсЯ, но как  могла  она
пересказать  ему  дерзкие  слова  ѓлиндона?  —истаЯ  и  гордаЯ  душа   может
передавать другому свое торжество и счастье; обман и страданиЯ - никогда. Ќо
может ли ‡анони прийти так поздно? Њожет ли она принЯть его?
     Ѓыло около полуночи. €змученнаЯ жестоким  беспокойством  и  бесконечным
сомнением, она, однако, оставалась все в той же комнате.
     Ѓыло без четверти двенадцать, царствовала глубокаЯ тишина;  только  она
хотела пройти в свою спальню, как  вдруг  услыхала  лошадиный  топот;  топот
утих, и послышалсЯ стук в дверь. …е сердце сильно билось; но  страх  уступил
место другому чувству, когда она услыхала свое имЯ,  произнесенное  голосом,
слишком хорошо знакомым.
     Ћна с минуту колебалась; потом, с доверчивым  спокойствием  невинности,
спустилась и отворила дверь.
     ‚ошел ‡анони. Ћна последовала за  ним  в  комнату,  которую  перед  тем
только покинула; лампа в руке освещала ее лицо и длинные волосы, распущенные
по плечам.
     - ‚иола! - проговорил ‡анони голосом, выдававшим глубокое волнение. - џ
еще раз пришел к вам, чтобы спасти вас. ЌельзЯ терЯть ни минуты.  ‚ы  должны
бежать со мной, иначе вы станете жертвой кнЯзЯ N. Њне хотелось, чтобы другой
исполнил  эту  задачу,  вы  знаете.  Ќо  он  недостоин  вас,  этот  холодный
англичанин! џ у ног ваших молю вас, доверьтесь мне и бегите!
     Ћн страстно схватил ее руку,  упал  на  колени  и  поднЯл  к  ней  свои
блестЯщие и умолЯющие глаза.
     - Ѓежать с вами! - проговорила  ‚иола,  едва  понимаЯ,  что  происходит
вокруг нее.
     - ‘о мной! €мЯ, репутациЯ, честь - все погибнет, если вы  не  пожелаете
этого.
     - ’ак, значит, - прошептала ‚иола, дрожа от волнениЯ и отворачиваЯсь, -
ты ко мне не совсем равнодушен? ’ы не хочешь отдавать менЯ другому?
     ‡анони не отвечал; но его сердце забилось, щеки покрылись  румЯнцем,  а
глаза загорелись страстью.
     - Ћтвечай, - проговорила ‚иола.
     - ђавнодушен! Ћ нет! Ќо Я еще не смею сказать, что люблю вас.
     - ’огда какое значение имеет моЯ судьба? - воскликнула ‚иола, бледнеЯ и
сторонЯсь его. - Ћставьте менЯ, Я не боюсь никакой опасности. ЊоЯ  жизнь,  а
следовательно, и честь находЯтсЯ в моих собственных руках.
     - Ѓудьте благоразумны, - произнес  ‡анони.  -  Џослушайте!  ЊоЯ  лошадь
ржет! ќто знак, предвещающий близость опасности. ‘корей! €ли вы погибли!
     - Ђ что тебе до этого? - воскликнула с горечью ‚иола. -  ’ы  читаешь  в
моем сердце, ты знаешь,  что  сделалсЯ  властелином  моей  судьбы.  Ќо  быть
свЯзанной ледЯной тЯжестью одолжениЯ, быть нишей в глазах твоего равнодушиЯ,
отдатьсЯ тому, кто менЯ не любит! Ђх! ќто было бы самое ужасное преступление
длЯ женщины. „айте мне лучше умереть!
     Ћна отбросила назад локоны, падавшие на лоб.  ‘  опущенными  руками,  с
гордым видом и выражением горечи пламенной души, придававшим  необыкновенную
прелесть ее странной красоте, она была неотразима длЯ глаз и сердца.
     - Ќе презирайте так опасность, самую смерть, может быть!  -  воскликнул
‡анони дрожащим голосом. - ‚ы  не  можете  себе  представить  того,  что  вы
требуете; пойдемте. - Ћн подошел к ‚иоле и взЯл ее  за  талию.  -  Џойдемте,
‚иола, верьте по крайней мере моей преданности.
     - Ђ не твоей любви! - воскликнула итальЯнка с упреком.
     …е взглЯд встретилсЯ с глазами ‡анони. Ћн чувствовал, как сердце  ‚иолы
билось, он не мог оторватьсЯ от ее глаз, ее  горЯчее  дыхание  касалось  его
щеки. Ћн вздрогнул - гордый, таинственный  ‡анони,  который,  казалось,  так
отрешен от людей. ‘ глубоким вздохом он прошептал:
     - ‚иола, Я люблю тебЯ! - Ћн упал к ее ногам  и  страстно  продолжал:  -
’еперь Я не приказываю больше; как должно  умолЯть  женщину,  так  умолЯю  Я
тебЯ. ‘ тех пор как Я в первый раз увидел твои глаза и услыхал  твой  голос,
ты стала длЯ менЯ слишком дорога. ‚олшебство, о  котором  ты  говорила,  оно
живет в тебе. џ уехал из ЌеаполЯ, чтобы  избегнуть  твоего  присутствиЯ,  но
твой образ преследовал менЯ. Џроходили месЯцы, годы, а  твой  нежный  взглЯд
все еще озарЯл мое сердце. џ вернулсЯ, потому  что  видел  тебЯ  одинокой  и
печальной, потому что Я знал, опасности,  от  которых  Я  мог  спасти  тебЯ,
угрожают тебе. ЏрекраснаЯ душа, тебЯ хотел Я отдать кому-нибудь, кто на этой
земле мог бы сделать тебЯ счастливее, чем могу сделать Я. ‚иола!..  ‚иола!..
’ы не знаешь, ты никогда не узнаешь, до какой степени ты мне дорога!
     Ќевозможно найти  слова,  чтобы  описать  восторг,  полный,  абсолютный
восторг, наполнивший сердце неаполитанки. ’от, на кого она смотрела  как  на
стоЯвшего даже выше любви, был у ее  ног  и  выказал  большую  покорность  и
смирение перед ней, чем те ее поклонники, которых она наполовину  презирала.
Ћна молчала, но ее глаза говорили; а потом, тихо и как бы  замечаЯ  наконец,
что человеческаЯ любовь овладела его душой, она  почувствовала  беспокойство
чистой и добродетельной натуры. Ћна не смела, она даже  не  подумала  задать
ему вопрос, который бесстрашно предложила  ѓлиндону;  но  она  почувствовала
внезапную холодность... ей показалось, что преграда поднимаетсЯ между нею  и
любовью.
     - ‡анони, - прошептала она с опущенными глазами, - не проси менЯ бежать
с тобой, не соблазнЯй менЯ, - ты хотел защищать менЯ от  других.  Ћ!  ‡ащити
менЯ от самого себЯ.
     - ЃеднаЯ сирота! - нежно воскликнул он. - Њожешь ли ты  думать,  что  Я
прошу у тебЯ величайшей жертвы, какую женщина может принести любви?  ’ы  моЯ
жена, ты соединена со мной навсегда всеми нитЯми, всеми  желаниЯми,  которые
могут укрепить и очистить любовь. “вы! ‹юбовь оклеветали в твоих глазах. ’е,
кто действительно любЯт, стараютсЯ всевозможными узами и  клЯтвами  удержать
за собою сокровище, которым они владеют. ‚иола, не плачь! Џо крайней мере до
тех пор, пока ты мне не дашь право стереть эти слезы моими поцелуЯми!
     …е прекрасное лицо не отворачивалось больше, оно  доверчиво  опустилось
на грудь  ‡анони;  он  нагнулсЯ,  их  губы  встретились  в  долгом,  горЯчем
поцелуе... опасность, жизнь, свет - все было забыто.
     ‚друг ‡анони быстро вырвалсЯ из ее объЯтий.
     - ‘лышишь ты этот ветер, который вздыхает и затихает? Љак этот ветер  -
сила, котораЯ у менЯ была, чтобы спасти тебЯ, защитить, предвидеть грозу  на
твоем горизонте... этой силы у менЯ нет больше! Ќо что мне до этого? ‘корей!
‘корей! Џусть любовь заменит  все,  что  она  решилась  потребовать  себе  в
жертву. Џойдем.
     ‚иола уже не колебалась. Ћна  накинула  на  плечи  плащ,  собрала  свои
распущенные волосы; еще одна минута, и она была готова, как вдруг послышалсЯ
страшный шум в низу лестницы.
     - ‘лишком  поздно!  Ѓезумный,  слишком  поздно!  -  воскликнул  ‡анони,
направлЯЯсь к двери.
     Ћн  открыл  ее  и  был  отброшен  назад  толпой  похитителей.   Љомната
наполнилась масками, вооруженными с ног до головы. „вое из этих негодЯев уже
схватили ‚иолу - крики ее донеслись до ‡анони.  Ћн  бросилсЯ  к  ней.  ‚иола
услыхала  его  призыв  на  непонЯтном  Языке,   увидела   оружие   бандитов,
направленное в его грудь, и потерЯла сознание.
     Љогда же пришла в  себЯ,  то  понЯла,  что  сидит  свЯзаннаЯ  в  быстро
мчащейсЯ карете наедине с одетым в маску и неподвижным спутником.
     Љарета остановилась при входе в мрачное здание.  „вери  отворились  без
малейшего шума, широкаЯ лестница, Ярко освещеннаЯ, представилась ее  глазам.
Ћна находилась во дворце кнЯзЯ N.

        XIV

     Њолодую актрису привели и оставили одну в комнате, убранной в роскошном
полувосточном вкусе. …е перваЯ мысль была о ‡анони. †ив ли он еще? ‘пассЯ ли
он здравым и невредимым от кинжалов бандитов? Ћн, ее новое сокровище,  новый
свет ее жизни, ее руководитель и, наконец, ее возлюбленный!
     …й не долго пришлось думать; послышались  шаги;  она  вскочила,  но  не
испугалась. ‘мелость, котораЯ не была ей свойственна, которой она до тех пор
не знала, наполнила и возвысила все ее существо. †иваЯ или мертваЯ,  но  она
будет верна ‡анони! ’еперь у нее был новый повод защищать свою честь.
     „верь отворилась, и вошел кнЯзь в роскошном нарЯде, который носили в то
времЯ в Ќеаполе.
     - Љрасавица! - проговорил он, подходЯ к ней с полуулыбкой на  губах.  -
’ы не будешь строго судить насилие, вызванное любовью?
     € он попыталсЯ взЯть ее за руку. Ћна оттолкнула его.
     - Џодумай, - продолжал он, - ты  теперь  во  власти  человека,  который
никогда не колебалсЯ, если желал достигнуть цели, хотЯ  бы  она  была  менее
драгоценна, чем ты. ’от, кто тебЯ любит, несмотрЯ на всю свою  дерзость,  не
может спасти тебЯ. ’ы принадлежишь мне; но вместо  того,  чтобы  быть  твоим
властелином, позволь мне быть твоим рабом.
     - ЉнЯзь, - гордо отвечала ‚иола, - вы напрасно хвастаете. ‚аша  власть!
џ не в вашей власти. ЊоЯ жизнь или смерть зависит от менЯ.  џ  не  хочу  вас
презирать, но Я не боюсь вас. џ чувствую - а в ином чувстве  содержитсЯ  всЯ
сила, все знание божественного, - что мне нечего боЯтьсЯ даже здесь, но  вы,
кнЯзь N, вы сами ввели опасность под ваш кров, привели ее к вашему очагу.
     Ќеаполитанец был поражен смелостью и величием, каких не ожидал. Ќо  это
был не тот человек, который отказалсЯ бы от плана, раз составленного им.
     Ћн подошел к ‚иоле  и  собиралсЯ  было  ответить  ей  с  искренней  или
наигранной страстью, как вдруг кто-то постучал в дверь комнаты.
     ЉнЯзь, раздраженный этой помехой, отворил дверь, нетерпеливо спрашиваЯ,
кто осмелилсЯ ослушатьсЯ его приказаний и мешать ему.
     ‚ошел Њаскари, бледный и сильно взволнованный.
     - ‚аше сиЯтельство, - проговорил он вполголоса,  -  простите  менЯ,  но
пришел какой-то незнакомец и непременно хочет видеть вас. ‘удЯ по  некоторым
его словам, Я нашел нужным даже ослушатьсЯ ваших приказаний.
     - Ќезнакомец, в такое времЯ! —то ему нужно? Џочему его впустили?
     - Ћн говорит, что дело  идет  о  вашей  жизни.  Ћб  опасности,  котораЯ
угрожает ей, он желал бы сообщить лично вашему сиЯтельству.
     ЉнЯзь нахмурилсЯ и побледнел. Ћн на минуту задумалсЯ, потом  подошел  к
‚иоле и проговорил:
     - ‚ерьте мне, прелестное создание, что Я не желаю злоупотреблЯть  своей
властью, Я тысЯчу раз предпочел бы ждать внушений любви... ‚ этих стенах  вы
можете себЯ чувствовать королевой в гораздо большей степени, чем  на  сцене.
Ќа эту ночь прощайте!..  „а  будет  ваш  сон  спокоен  и  благоприЯтен  моим
надеждам.
     ‘казав это, он удалилсЯ, а ‚иолу окружили прислужницы,  которых  она  с
трудом отослала прочь: она не хотела ложитьсЯ спать и  провела  всю  ночь  в
осмотре комнаты и в мыслЯх о ‡анони, могущество которого  внушало  ей  почти
сверхъестественную веру.
     Њежду тем кнЯзь спустилсЯ с лестницы и вошел в  комнату,  куда  провели
незнакомца.
     Ћн был закутан с ног до головы в  длинный  плащ,  какие  иногда  носили
свЯщенники. —ерты лица его были  замечательны,  цвет  лица  так  темен,  что
казалось, он происходил от народов  ‚остока.  €з-под  высокого  лба  сверкал
такой проницательный  взглЯд,  что  кнЯзь  старалсЯ  избегать  его,  как  мы
стараемсЯ скрытьсЯ от судьи, который  проникает  в  самые  преступные  мысли
нашего сердца.
     - —то вам угодно? - спросил кнЯзь, просЯ незнакомца сесть.
     - ЉнЯзь N, - отвечал последний глубоким и  приЯтным  голосом  с  легким
иностранным акцентом, - последний отпрыск самого  сильного  и  мужественного
рода, который подчинил человеческой воле божественный гений вместе со злобой
и величием; потомок великого рода ‚исконти, историЯ  которого  есть  историЯ
самой €талии  в  ее  славные  дни  и  величие  которого  было  делом  самого
могущественного ума, созревшего в ненасытном честолюбии, Я пришел посмотреть
на последнюю звезду этого неба, которое навсегда омрачитсЯ. ‡автра в это  же
времЯ у нее не будет своего места в пространстве.  ‚аши  дни  сочтены,  если
только не изменитсЯ ваш характер!
     - —то это означает? - спросил  кнЯзь  с  видимым  удивлением  и  тайным
ужасом. - Ќе пришел ли уж ты угрожать мне в моем собственном  доме?  €ли  ты
желаешь предупредить менЯ об опасности?  Љто  ты,  шарлатан  или  незнакомый
друг? Ћтвечай же Яснее: что за опасность угрожает мне?
     - ‡анони и шпага твоего предка, - отвечал иностранец.
     - Ђ-а!.. - проговорил кнЯзь с презрительной улыбкой. - џ был  уверен  в
этом. ’ы сообщник или орудие этого ловкого,  но  теперь  уничтоженного  мною
обманщика? € ты, конечно, пришел сказать  мне,  что  если  Я  освобожу  одну
пленницу, то опасность исчезнет и рука ЏровидениЯ сохранит менЯ.
     - ‘уди обо мне, как желаешь, кнЯзь  N.  „а,  Я  знаю  ‡анони.  ’ы  тоже
узнаешь его могущество, но только тогда, когда он победит тебЯ. Њне хотелось
бы спасти тебЯ, вот почему Я и пришел сюда предупредить  тебЯ.  ’ы  спросишь
менЯ, почему? џ сейчас отвечу тебе...
     Џомнишь ли ты странное предание про твоего деда? Џро его жажду  знаниЯ,
более высокого, чем знание школ и монастырей? Џомнишь  ли,  что  говорили  о
чужестранце с ‚остока, который был его другом и учителем  в  знании,  против
которого ‚атикан напрасно метал свои бессильные молнии?  Џомнишь  ли  судьбу
своего предка? ‡наешь ли ты, что, наследник одного  только  имени,  не  имеЯ
другого наследства, после легкомысленной и распутной жизни, подобной  твоей,
он исчез из Њилана? ‡наешь ли ты, каким образом после многих  лет  он  снова
вернулсЯ в город, где царствовали его предки? Љак  с  ним  пришел  мудрец  с
‚остока, таинственный Њейнур? Љак все, встречавшие их, замечали с удивлением
и страхом, что времЯ не наложило своего отпечатка на его лоб, что молодость,
казалось, была оставлена ему навсегда? ђазве ты не знаешь, что с той  минуты
счастье не покидало его? „альние родственники его умирали, поместьЯ одно  за
другим переходили в руки разорившегосЯ дворЯнина! Ћн сделалсЯ  руководителем
принцев, первым магнатом €талии.  Ћн  основал  род,  которого  ты  последний
потомок, и перенес свои владениЯ из Њилана в  ‘ицилию.  ‚идениЯ  ненасытного
честолюбиЯ преследовали его днем и ночью. …сли  бы  он  жил  дольше,  €талиЯ
имела бы новую династию и ‚исконти царствовали бы в сей возрожденной ќлладе.
ќто был человек, каких свет видит редко; но его цели были слишком  земные  и
непропорциональны средствам, которыми он пользовалсЯ, чтобы осуществить  их.
…сли бы у него было больше честолюбиЯ или поменьше его, он  был  бы  достоин
большего царства, чем –езарь, - достоин нашего  высокого  духовного  ордена,
достоин дружбы Њейнура, которого ты видишь теперь перед собой!
     ЉнЯзь, с глубоким вниманием слушавший своего странного гостЯ,  задрожал
при его последних словах и вскочил с места.
     - Ћбманщик! - вскричал он. - Љак смеете вы играть  таким  образом  моим
легковерием? Џосле смерти моего предка прошло шестьдесЯт лет; будь  он  жив,
ему было бы теперь сто двадцать лет; а вы,  старик  еще  свежий  и  сильный,
называете себЯ его современником! Ќо вы плохо заучили  нашу  сказку.  ‚ы  не
знаете, что мой предок, мудрый и знаменитый  во  всем,  кроме  доверчивости,
которую он питал к этому шарлатану, был найден мертвым в своей постели, в то
времЯ когда его громадные планы были готовы к исполнению, и что  убийца  был
этот самый Њейнур.
     - “вы, - отвечал иностранец грустно, - если  бы  он  слушалсЯ  Њейнура,
если бы он отложил последнее, самое опасное испытание смелой  науки  до  тех
пор, пока не истек бы срок, необходимый длЯ полного посвЯщениЯ  в  таинства,
ваш предок был бы теперь вместе со мной  на  вершине  скалы,  которую  вечно
штурмуют волны самой смерти, не в силах сокрушить ее. ‚аш предок не исполнил
моей просьбы, ослушалсЯ моих решительных  приказаний,  и  в  смелости  души,
жаждущей тайн, недоступных тому, кто желает владеть скипетром и короной,  он
пал жертвой своего собственного безумиЯ.
     - Ћн был отравлен, и Њейнур бежал.
     - Њейнур не бежал, - гордо отвечал иностранец, - Њейнур не может бежать
от опасности, так как длЯ него она уже давно не  существует.  Ќакануне  того
днЯ, когда герцог принЯл роковой напиток, с  помощью  которого  он  надеЯлсЯ
достичь бессмертиЯ, Я бросил его, видЯ, что моЯ власть над ним кончилась. Ќо
довольно об этом. џ любил вашего предка, и мне бы хотелось спасти последнего
из его рода... Ќе противьтесь  ‡анони,  не  предавайтесь  вашим  страстЯм  и
отойдите от пропасти, пока еще есть времЯ. Ќа твоем челе и в глазах  Я  вижу
часть славы, бывшей уделом твоего  рода.  ‚  тебе  есть,  ‚исконти,  зачатки
наследственного гениЯ; но  они  подавлены  пороками  более  постыдными,  чем
обычные пороки твоего рода. Џомни, род твой вырос благодарЯ гению,  а  порок
всегда мешал долговечности его могущества. ‚ законах вселенной написано, что
порок не может быть долговечен. Ѓудь умен  и  слушайсЯ  уроков  истории.  ’ы
стоишь на границе двух миров, прошлого и будущего; как из одного, так  и  из
другого раздаютсЯ голоса, предупреждающие тебЯ. џ кончил... Џрощай.
     - Ќет, ты не уйдешь из этих стен. џ  хочу  подвергнуть  испытанию  твою
власть. ќй! Љто-нибудь!..
     ЉнЯзь громко закричал, комната наполнилась его слугами.
     - Ѓерите этого человека! - закричал он, указываЯ на то место, где стоЯл
Њейнур.
     Љ его удивлению, к его невыразимому ужасу, место было пусто.
     ’аинственный незнакомец исчез, как дым. ’олько легкий и благовонный пар
наполнЯл комнату.
     - Џомогите его сиЯтельству! - закричал Њаскари.
     ЉнЯзь без чувств упал на пол.
     ‚ продолжение нескольких часов он находилсЯ как бы в исступлении. Љогда
же он очнулсЯ, то отослал всех, и слуги потом долго слышали, как он медленно
ходил по комнате взад и вперед. ’олько за час до назначенного  праздника  он
как будто совершенно пришел в себЯ.

        XV

     Џосле своего  последнего  свиданиЯ  с  ‡анони  ѓлиндон  провел  ночь  в
глубоком и тЯжелом сне и проснулсЯ при Ярком свете солнца.
     Ћн  встал  со  странным  чувством  спокойствиЯ,  которое  было   скорей
результатом решимости, чем истощениЯ. ЏроисшествиЯ и волнениЯ предшествующей
ночи перешли в Ясные  впечатлениЯ.  Ћн  только  мельком  думал  о  них.  …го
занимало будущее. Ћн походил на посвЯщенного в древние египетские  мистерии,
который  переступил  порог  только  длЯ  того,  чтобы  еще  сильнее   желать
проникнуть в свЯтилище.
     Ћн оделсЯ и с радостью узнал,  что  Њерваль  отправилсЯ  с  несколькими
соотечественниками на остров €скьЯ.  Ћн  провел  самые  жаркие  часы  днЯ  в
полнейшем одиночестве,  погруженный  в  мысли,  и  мало-помалу  образ  ‚иолы
предстал перед ним. Ћн отказалсЯ от  нее  и  не  раскаивалсЯ,  а  между  тем
чувствовал себЯ смущенным при мысли,  что  всЯкое  раскаЯние  будет  слишком
поздно. Ћн вскочил со своего места и быстро дошел до дома  артистки.  „орога
была неблизкаЯ, воздух удушлив. ѓлиндон пришел к дому усталый и еле дыша.
     Ћн постучалсЯ,  ответа  не  последовало.  Ћн  отворил  дверь  и  вошел;
поднЯлсЯ по лестнице - ни малейшего звука, ни малейшего признака жизни.
     ‚ первой комнате на столе лежала гитара и рукописные партитуры из опер.
Ћн остановилсЯ, собрал все  свое  мужество  и  постучал  в  двери  следующей
комнаты. Ћна была полуотворена; в комнате было  тихо,  он  вошел.  ќто  была
спальнЯ ‚иолы; свЯщенное место длЯ влюбленного, и храм был достоин божества.
‚се было просто, редкие украшениЯ отличались изЯщным вкусом; несколько  книг
на полках, несколько цветов, полузавЯдших в вазе лепной работы  в  этрусском
стиле.
     ‘олнце бросало свои лучи на белые обои; подле постели, на стуле, лежало
несколько туалетных принадлежностей. ‚иолы не было; а кормилица,  разве  она
тоже ушла? Ћн громко произнес имЯ „жионетты - даже эхо не ответило ему.
     Ќо в ту минуту, как он выходил из дому, он  издали  заметил  „жионетту.
‘таруха радостно вскрикнула, увидев его; но, к их общему отчаЯнию, ни тот ни
другаЯ не могли дать удовлетворительного объЯснениЯ случившемусЯ.
     „жионетту разбудил ночью сильный шум; но раньше, чем  она  собралась  с
силами, чтобы спуститьсЯ, ‚иолы уже не было; на дверЯх  она  заметила  следы
взлома, и все, что она узнала от соседей,  было  то,  что  один  бродЯга  из
своего убежища видел при свете луны карету, которую принЯл за  экипаж  кнЯзЯ
N.
     ѓлиндон, получив эти сведениЯ от рыдающей старухи, оставил ее и побежал
во дворец ‡анони. ’ам он узнал, что синьор отправилсЯ на праздник кнЯзЯ N  и
вернетсЯ поздно.
     ѓлиндон остановилсЯ в растерЯнности и ужасе, не знаЯ, что думать и  что
делать. ЊервалЯ и того не было, чтобы посоветоватьсЯ с ним. ‘овесть  жестоко
мучила его.  Ћн  имел  возможность  спасти  женщину,  которую  любил,  и  он
отказалсЯ от этого; но ‡анони, каким образом не  удалось  ему?..  Џочему  он
отправилсЯ на праздник  самого  похитителЯ?  ‡начит,  ‡анони  не  знал,  что
произошло? …сли так, то разве он должен  терЯть  времЯ,  чтобы  предупредить
его?
     Ќерешительный во всем, что касалось его внутреннего мира,  ѓлиндон  был
храбр как никто в мире внешнем: он решилсЯ идти во дворец кнЯзЯ. …сли ‡анони
не удалось предприЯтие, то он, Љларенс ѓлиндон, потребует вернуть  пленницу,
жертву измены и насилиЯ, в апартаментах самого кнЯзЯ, на глазах  собравшихсЯ
гостей.

        XVI

     Њы просим читателЯ вернутьсЯ на несколько часов назад. Ќачинало  только
что рассветать; двое мужчин стоЯли на балконе,  до  которого  доходил  запах
распустившихсЯ цветов. ‡везды еще виднелись на небе,  птицы  еще  спали;  но
какаЯ разница между спокойствием наступающего  днЯ  и  торжественным  покоем
ночи!
     ‘тоЯвшие на балконе одни только, казалось, не спали, это были ‡анони  и
таинственный незнакомец, который час тому назад заставил дрожать кнЯзЯ в его
собственном дворце.
     - Ќет! - говорил этот последний. - …сли бы ты подождал, чтобы  получить
высший дар, до тех пор, пока достиг бы зрелых лет и испытал потери,  которые
менЯ самого охладили прежде,  чем  Я  сделалсЯ  его  обладателем,  тогда  ты
избежал бы проклЯтиЯ, на которое ты жалуешьсЯ теперь; ты не стал бы сожалеть
о краткости  человеческой  привЯзанности  в  сравнении  со  временем  твоего
существованиЯ, так как ты пережил бы всЯкое желание, всЯкую  мечту  о  любви
женщины. ’ы, самый блестЯщий и, без этой  роковой  ошибки,  самый  духовный,
может  быть,  в  нашем  высоком  Ѓратстве,  стоЯщем  между  человечеством  и
небожителЯми, - ты будешь оплакивать безумие, внушившее тебе желание  унести
красоту и страсти молодости в мрачное величие земного бессмертиЯ.
     - џ не раскаиваюсь, Я  не  стану  раскаиватьсЯ,  -  отвечал  ‡анони.  -
‚осторг и страданиЯ, странное сочетание которых придало  моей  судьбе  такое
разнообразие, лучше, чем спокойное и ледЯное течение твоей  одинокой  жизни;
ты ничего не любишь, ничего не ненавидишь, ничего не чувствуешь и  проходишь
сквозь мир молчаливо и безрадостно.
     - ’ы ошибаешьсЯ, - отвечал тот,  которого  мы  назвали  Њейнуром,  -  Я
равнодушен к любви, мертв длЯ всех страстей, могущих волновать  человеческое
сердце, но Я не умер длЯ более высших наслаждений. џ переживаю, спускаЯсь по
течению бесчисленных годов, не  бурные  желаниЯ  молодости,  а  спокойные  и
разумные радости зрелых  лет.  џ  сам  благоразумно  навсегда  отказалсЯ  от
молодости, когда отделил свою судьбу от людских  судеб;  не  будем  же  друг
другу завидовать и упрекать. Њне  бы  хотелось  спасти  этого  неаполитанца,
‡анони (если ты хочешь, чтобы тебЯ так звали), во-первых,  потому,  что  его
предок был отделен от нашего ордена только последней и невидимой  преградой,
а во-вторых, потому, что Я знаю, в нем есть задатки  мужества  и  могущества
его предков, задатки, которые могут сделать его  достойным  стать  одним  из
нас. Ќа земле редко встретишь таких людей, которым природа дала бы качества,
способные выдержать это испытание.  Ќо  времЯ  и  разврат,  притупившие  его
чувства, притупили также и его воображение, и Я его предаю его судьбе.
     - €так, Њейнур, ты питаешь  еще  надежды  возродить  при  помощи  новых
учеников орден, состоЯщий  теперь  лишь  из  нас  двоих!  Љонечно  же,  твоЯ
опытность должна была бы научить тебЯ, что в тысЯчу лет  едва  ли  рождаетсЯ
одно существо, которое могло бы пройти  сквозь  страшные  врата,  ведущие  в
другой мир! ’вой путь разве не усыпан твоими жертвами? Ћтвратительный вид их
агонии и ужаса, кровавое самоубийство, страшное безумие, разве они не  стоЯт
перед тобой и не заставлЯют тебЯ отказатьсЯ от  твоих  безумных,  тщеславных
мечтаний и не указывают на путь, ведущий к человеческим привЯзанностЯм?
     - Ђ разве, - перебил Њейнур, - у менЯ не было успехов,  вознаграждавших
менЯ  за  все  потери?  Њогу  ли  Я  отказатьсЯ  от  этой  высокой  надежды,
единственной достойной нашего  возвышенного  ордена,  от  надежды  сотворить
могущественную многочисленную расу, имеющую власть и  силу  заставить  людей
признать  над  собою  власть  нашего  могущественного  царства,  от  надежды
сделатьсЯ действительными властелинами этой  планеты,  завоевателЯми,  может
быть, других  миров,  властителЯми  враждебных  и  злобных  племен,  которые
окружают нас теперь, расу, котораЯ  в  своей  бессмертной  судьбе  могла  бы
поднЯтьсЯ  до  небесной  славы  и  стать,  наконец,  вровень  с  существами,
окружающими ’рон ’ронов? —то такое тысЯча жертв длЯ одного адепта на пути  к
этой цели?
     € вы, ‡анони, - продолжал Њейнур после минутного молчаниЯ,  -  вы  сами
должны, если эта привЯзанность к смертной красоте, которую вы позволили себе
вопреки своей натуре, выльетсЯ в нечто большее, чем  преходЯщаЯ  фантазиЯ...
вы должны однажды, в глубине  своей  души,  причастной  к  высшей  и  вечной
сущности, допустить, что вы можете преодолеть  все  препЯтствиЯ  на  пути  к
тому, чтобы возвысить любимое вами существо до своего уровнЯ. Ќе  прерывайте
менЯ! Њожете ли вы спокойно видеть, как болезни и опасности  будут  угрожать
ей, видеть, как лета  обременЯт  ее  своей  тЯжестью,  глаза  ее  поблекнут,
красота тоже, между тем как ее сердце будет еще молодо и  привЯзано  к  вам?
Ѓудете ли вы в состоЯнии видеть все это и знать, что от вас зависит...
     - „овольно! - перебил его ‡анони Яростно. - Љакую судьбу можно сравнить
с  судьбой  смерти  от  ужаса?  ‘амых  холодных   мудрецов,   самых   пылких
энтузиастов, самых суровых воинов с  железными  нервами  находили  после  их
первого шага на страшном пути мертвыми, с помутившимисЯ  от  ужаса  глазами,
устремленными на что-то невидимое; не думаешь ли ты, что эта слабаЯ женщина,
котораЯ бледнеет при малейшем шуме у окна, при крике ночной птицы, при капле
крови на шпаге мужчины, - не думаешь ли ты, что она могла бы выдержать  этот
взглЯд?.. Џри одной мысли о том, что она должна увидеть, даже  Я  становлюсь
трусом.
     - Љогда вы ей сказали, что любите ее, когда  вы  прижали  ее  к  своему
сердцу, вы отказались от власти предвидеть ее  будущее  или  спасать  ее  от
опасности. ‘ этих пор вы длЯ нее человек, и только человек! —то же вы знаете
об искушениЯх, которые ожидают вас? ђазве вы знаете о том, к  чему  приведет
ее любопытство и ее смелость и мужество? Ќо довольно об этом. ‚ы настаиваете
на вашем решении?
     - ђоковое слово уже произнесено.
     - Ђ завтра?
     - ‡автра в этот час наш корабль  сниметсЯ  с  ЯкорЯ,  и  тЯжесть  веков
спадет с моего сердца. Ѓезумный мудрец, мне жаль тебЯ! ’ы отказалсЯ от своей
молодости!

        XVII

     Љонечно, кнЯзь  N  был  не  такой  человек,  которого  Ќеаполь  мог  бы
подозревать в суеверии. Ћднако на юге €талии существовал тогда и даже теперь
существует, среди самых смелых  философов  и  скептиков,  дух  удивительного
легковериЯ.
     ‚ детстве кнЯзь слышал рассказы о честолюбии, гении и  странной  судьбе
своего предка, и, может быть, под тайным влиЯнием этого примера он изучал  в
молодости науки не только всеми признанные, но  еще  старалсЯ  проникнуть  в
древние и таинственные познаниЯ. џ сам видел в  Ќеаполе  маленькую  книгу  с
гербом ‚исконти, котораЯ толкует алхимию наполовину насмешливым,  наполовину
почтительным тоном, которую приписывают самому кнЯзю.
     “довольствиЯ скоро отвлекли его от  этих  занЯтий,  и  его  неоспоримые
способности были исключительно посвЯщены безумным интригам  или  выставлению
напоказ пышной роскоши, которую он демонстрировал  с  какой-то  классической
грацией. …го огромное богатство, его гордость, дерзкий характер  делали  его
предметом ужаса длЯ слабых и робких придворных душ. Ђ  министры  ленивого  и
праздного правительства смотрели сквозь пальцы  на  его  эксцессы.  ‘транное
посещение и еще более странное исчезновение Њейнура наполнили  удивлением  и
ужасом сердце неаполитанца, и  против  этого  впечатлениЯ  его  высокомернаЯ
гордость  и  утонченный  скептицизм  напрасно  боролись.   Џризрак   Њейнура
представил ему ‡анони в новом виде, в каком он еще не представлЯлсЯ ему.  Ћн
почувствовал сильное беспокойство при мысли, какого соперника  он  приобрел,
какого врага нажил.
     Љогда, за несколько часов до праздника, он совершенно пришел в себЯ, то
с мрачной твердостью решилсЯ привести в  исполнение  вероломные  планы,  уже
давно составленные им. …му казалось, что смерть ‡анони была  необходима  длЯ
его собственной безопасности, и  если  уже  в  начале  их  соперничества  он
заранее приговорил ‡анони, то предостережениЯ Њейнура  еще  более  утвердили
его в этом решении.
     - Џосмотрим, дошло ли  его  знание  до  знакомства  с  противоЯдием,  -
проговорил он вполголоса и со зловещей улыбкой.
     Џотом он позвал Њаскари. џд, который кнЯзь смешал  своими  собственными
руками с вином,  назначенным  гостю,  был  составлен  из  субстанций,  тайна
которых была  семейным  достоЯнием  рода,  давшего  €талии  самых  мудрых  и
жестоких тиранов.
     „ействие этого Яда было быстро: он не вызывал страданиЯ, не оставлЯл на
лице никаких следов, которые бы могли пробудить подозрение;  самые  искусные
врачи не могли бы найти в теле причины  смерти.  ‚  продолжение  двух  часов
жертва ничего не чувствовала,  кроме  легкого  возбуждениЯ  в  крови.  Џотом
начиналась какаЯ-то слабость, предвестница апоплексии.  ’огда  уже  не  было
спасениЯ.
     —ас  празднества  наступил;  гости  начали  собиратьсЯ.  ќто  был  цвет
неаполитанского дворЯнства. Џоследним  приехал,  наконец,  ‡анони,  и  толпа
расступилась, чтобы пропустить блестЯщего чужестранца к хозЯину дома.  ЉнЯзь
принЯл  его  с  многозначительной  улыбкой,  на   которую   ‡анони   отвечал
вполголоса:
     - €ногда можно проиграть даже и с фальшивыми костЯми.
     ЉнЯзь закусил губу, а ‡анони прошел мимо и начал разговор с Њаскари.
     - Љто наследник кнЯзЯ? - спросил он.
     - „альний родственник со стороны матери; мужскаЯ линиЯ  прекращаетсЯ  с
его сиЯтельством.
     - Ќаследник в числе гостей?
     - Ќет! ЉнЯзь никогда не видит его.
     - ‚се равно, завтра он будет здесь.
     Њаскари с удивлением посмотрел на него, но в эту минуту  подали  сигнал
начала праздника, и гости прошли в залу.
     Џир по традиции началсЯ вскоре  после  полуднЯ.  ‡ала  была  длиннаЯ  и
овальнаЯ, одна сторона  выходила  в  сад,  в  котором  виднелись  фонтаны  и
мраморные статуи, наполовину спрЯтанные в апельсинных  деревьЯх.  “строители
употребили все свое искусство, чтобы  свежесть  и  прохлада  сменили  душную
дневную атмосферу.
     ђазговор велсЯ более оживленно и умно, чем он  обыкновенно  ведетсЯ  на
юге, так как кнЯзь, сам человек умный и образованный,  принимал  у  себЯ  не
только лучшие умы своей страны, но также и людей, веселаЯ  и  легкомысленнаЯ
жизнь  которых   придавала   монотонности   неаполитанской   жизни   элемент
разнообразиЯ.  Њежду  гостЯми  было   двое   или   трое   французов,   много
путешествовавших, и их разговор мог только нравитьсЯ обществу,  всЯ  вера  и
философиЯ которого заключалась вкратце в dolce far niente.
     ЉнЯзь, однако, был менее общителен, чем обыкновенно, и в минуты,  когда
он старалсЯ преодолеть себЯ, в его движениЯх было  что-то  принужденное.  Ћн
брал тоном ниже или выше естественной веселости.
     ‡анони, напротив того, был совершенно  спокоен  и  ровен  в  обращении,
которое приписывали его знанию света. …го нельзЯ  было  назвать  веселым,  а
между тем никто так, как он, не поддерживал  общего  оживлениЯ.  ”ранцузы  в
особенности восхищались  его  превосходным  знанием  самых  мелких  событий,
происходивших на их родине, и проницательность,  котораЯ  выражалась  в  его
эпиграммах на главных участников тогдашних событий, была длЯ  них  предметом
глубокого удивлениЯ. ѓлиндон приехал во дворец, когда  праздник  был  уже  в
полном блеске. Џо его костюму слуги понЯли, что он не из числа приглашенных.
Џоэтому ему сказали, что его  сиЯтельство  нельзЯ  видеть,  и  только  тогда
ѓлиндон понЯл все, что было странного и затруднительного в решении,  которое
он  принЯл.  ‘илой  войти  в  залу  знатного  и  могущественного   вельможи,
окруженного чуть не всем дворЯнством ЌеаполЯ, и обвинить его в том,  на  что
его  гости  смотрели  как  на  достойный  подвиг,  значило