 и  почти
постоЯнных землетрЯсениЯх, колеблющих этот остров.
     Љаковы бы  ни  были  намерениЯ  ‡анони,  заставлЯвшие  его  осматривать
окрестные места, все они были свЯзаны с  одним  могущественным  желанием,  и
каждый день, который он проводил в обществе ‚иолы,  усиливал  и  подтверждал
это желание.
     ‘цена, которую ѓлиндон видел во времЯ своего  экстаза,  была  верна  во
всех отношениЯх. Ќесколько дней спустЯ после этой сцены ‚иола смутно понЯла,
что  какое-то  духовное  влиЯние,   свойства   которого   она   не   посмела
анализировать, старалось овладеть  ее  существом.  —удные  и  неопределенные
видениЯ, как те, которые она  знала  в  юности,  но  более  частые  и  более
поразительные, преследовали ее днем и  ночью  во  времЯ  отсутствиЯ  ‡анони;
когда он возвращалсЯ, они исчезали и казались ей менее  прекрасны,  чем  его
дорогое присутствие. ‡анони  тщательно  и  жадно  расспрашивал  ее  про  эти
видениЯ и не раз был огорчен и взволнован ее ответами.
     - Ќе говори мне, - сказал он однажды, - об этих неопределенных образах,
о движениЯх звезд, о чудных мелодиЯх, которые кажутсЯ тебе музыкой и  Языком
небесных сфер. Ќе видела ли  ты  более  определенного  и  более  прекрасного
образа, чем другие? Ќе слышала ли ты голоса, говорЯщего тебе на твоем  Языке
и нашептывающего странные тайны свЯщенной науки?
     - Ќет! ‚ этих снах все неопределенно, ночью, как и днем;  и  когда  при
шуме твоих шагов Я прихожу в  себЯ,  моЯ  памЯть  сохранЯет  только  смутное
воспоминание счастьЯ. Ќо как оно  отлично  в  своей  холодности  от  счастьЯ
слышать твой голос, когда ты говоришь: "џ люблю тебЯ!"
     - Џочему  же  видениЯ  менее  прекрасные  казались  тебе  прежде  столь
очаровательными? Џочему они охватывали твой ум и наполнЯли сердце? Џрежде ты
мечтала о каком-то волшебном мире, а теперь кажешьсЯ счастливой обыкновенной
жизнью!
     - ђазве Я не объЯснЯла тебе  этого?  ђазве  это  обыкновеннаЯ  жизнь  -
любить и жить с тем, кого любишь? Њой волшебный мир во мне, не говори мне  о
другом.
     Ќочь застала их на уединенном берегу, и ‡анони,  оторвавшись  от  более
возвышенных  забот  и  наклонЯсь  над  этим  дорогим  лицом,  забыл,  что  в
окружавшей их бесконечности есть другие миры, кроме человеческого сердца.

        IX

                     - Ђдон-Ђи! Ђдон-Ђи! џвись! џвись!

     € в гроте, где  прежде  раздавались  предсказаниЯ  Языческих  оракулов,
вдруг  поЯвилась  из  причудливой,  фантастической  тени  скалы   гигантскаЯ
светЯщаЯсЯ колонна. Ћна походила на блестЯщую струю видимого издали фонтана.
Ѓлеск ее осветил сталактиты и своды пещеры и отбросил слабый и дрожащий свет
на лицо ‡анони.
     - ‘ын ‚ечного ‘вета, - сказал маг,  -  ты,  которого  Я,  подымаЯсь  по
ступенЯм лестницы восхождениЯ от воплощениЯ к воплощению,  узнал  наконец  в
обширных равнинах •алдеи, ты, от кого Я так широко  черпал  эту  невыразимую
мудрость, исчерпать которую может только вечность,  ты,  который  тождествен
мне, насколько это позволЯют различиЯ в нашей природе, ты, который в течение
веков был моим добрым гением и другом, отвечай мне и руководи мной.
     €з сверкающей колонны вышло чудное видение.  ќто  было  лицо  человека,
очень молодое лицо с печатью вечности и мудрости; свет,  похожий  на  сиЯние
звезд, пульсировал в его прозрачных венах; все его тело было  свет,  и  свет
рассыпалсЯ искрами между волнами его роскошных блестЯщих волос. ‘ложив  руки
на груди, он остановилсЯ в нескольких шагах от ‡анони.
     - Њои советы  были  прежде  тебе  дороги,  -  тихим  и  нежным  голосом
заговорил он, - прежде, каждую ночь, твоЯ душа могла следить за полетом моих
крыльев, чрез величие бесконечности. ’еперь ты снова привЯзал себЯ  к  земле
самыми крепкими узами и прелесть  бренного  тела  пленЯет  тебЯ  более,  чем
расположение сынов звездных пространств. ‚ последний раз,  когда  твоЯ  душа
слышала мой голос, чувства уже  смущали  твой  ум  и  затемнЯли  видениЯ.  џ
прихожу к тебе в последний раз; власть, которую ты  имеешь,  чтобы  вызывать
менЯ, уже исчезает из твоей души, как луч солнца  исчезает  с  волны,  когда
между небом и океаном ветер гонит тучи.
     - “вы, Ђдон-Ђи, - печально отвечал ‡анони,  -  Я  слишком  хорошо  знаю
условиЯ существованиЯ, в котором некогда твое присутствие разливало радость.
џ знаю, что источник нашей мудрости заключаетсЯ в равнодушии  к  свету,  над
которым она властвует. ‡еркало души не может отражать в одно  времЯ  небо  и
землю, одно исчезает с его поверхности,  как  только  в  глубине  поЯвлЯетсЯ
другое. Ќо если еще раз,  с  тЯжелым  усилием  ослабевающего  могущества,  Я
призвал тебЯ, то не длЯ  того,  чтобы  ты  снова  дал  мне  ту  божественную
окрыленность, при помощи которой ум, освобожденный от оков тела, поднимаетсЯ
до небесных сфер.
     џ люблю и любовью начинаю жить в сладостной, дорогой  мне  человеческой
природе другого. …сли Я еще обладаю каким-нибудь знанием, то оно служит  мне
только длЯ того, чтобы отвращать опасность, угрожающую лично мне или тем, на
кого Я могу смотреть с высоты моего знаниЯ, но Я  так  же  слеп,  как  самый
обыкновенный смертный,  относительно  судьбы  той,  котораЯ  заставлЯет  мое
сердце битьсЯ страстью, затемнЯющей мой взор.
     - Ќе все ли равно? - отвечал Ђдон-Ђи. - ’воЯ любовь только насмешка над
любовью; ты не можешь любить, как те, кого ждет смерть и  могила.  …ще  одно
мгновение в твоей бесконечной жизни, и та, которую ты любишь, будет  прахом.
„ругие обитатели этого мира идут  к  могиле  рука  об  руку;  рука  об  руку
поднимаютсЯ они в новые циклы существованиЯ. „лЯ  тебЯ  здесь  остались  еще
века, длЯ нее - часы; разве длЯ тебЯ и длЯ нее  возможна  общаЯ  будущность?
—ерез какие ступени духовного  существованиЯ  пройдет  ее  душа,  когда  ты,
одинокий и запоздалый, ЯвишьсЯ с земли к дверЯм ‘вета?
     - ‘ын звезды! Ќеужели ты думаешь, что  эта  мысль  не  преследует  менЯ
постоЯнно? ђазве ты не видишь, что Я вызвал тебЯ длЯ того,  чтобы  выслушать
менЯ и служить моим намерениЯм? ђазве ты не читаешь во мне моего  желаниЯ  и
моей мечты? ђазве ты не знаешь, что Я хочу  возвысить  ее  существование  до
моего? ’ы, Ђдон-Ђи, пребываЯ в небесном  блаженстве,  не  можешь  испытывать
того,  что  испытываю  Я,  отпрыск  смертного  рода.  €сключенный  из   того
божественного круга, до которого возвысилсЯ мой ум, принужденный  жить  один
среди людей, Я искал себе друзей, но напрасно. Ќаконец Я  нашел  подругу.  “
хищной птицы и у дикого зверЯ они есть,  и  Я  имею  достаточно  познаний  и
достаточно власти, чтобы удалить все вредное с ее пути, который должен вести
ее к высшим сферам, пока наконец она  будет  в  состоЯнии  принЯть  эликсир,
побеждающий смерть.
     - € ты начал ее посвЯщение и бессилен продолжать. џ это  знаю.  ’ы  мог
наполнить ее сон  чудными  видениЯми,  ты  вызвал  лучших  сынов  воздуха  и
приказал им убаюкивать ее сон, но ее душа не слушает их, она возвращаетсЯ на
землю и уклонЯетсЯ от их влиЯниЯ. Џочему? ‘лепец, разве ты не видишь? Џотому
что  в  ее  душе  все  любовь.  Ќет  никакой  соединЯющей  страсти,  котораЯ
привЯзывала бы ее к мирам, с которыми ты хочешь  познакомить  ее  с  помощью
твоих таинственных чар. ќти вещи привлекательны только длЯ  ума.  —то  имеют
они общего с земной страстью, с надеждой, котораЯ сама поднимаетсЯ к небу?
     - Ќо разве не может существовать никакой общей свЯзи, котораЯ соединЯла
бы наши души и наши сердца и оказала бы влиЯние на ее душу?
     - Ќе спрашивай у менЯ этого, ты не поймешь.
     - ‡аклинаю тебЯ, говори.
     - ђазве ты не знаешь, что когда две души разделены, то  свЯзь,  котораЯ
их может соединить, есть третьЯ душа, в которой они встречаютсЯ и живут?
     - џ понимаю  тебЯ,  Ђдон-Ђи,  -  сказал  ‡анони,  и  лицо  его  засиЯло
сильнейшей человеческой радостью, - и если судьба, темнаЯ длЯ  менЯ  в  этом
отношении, даст мне счастье последнего смертного,  если  когда-нибудь  будет
существовать ребенок, которого Я смогу прижать к груди и назвать своим...
     - Ќеужели ты длЯ того мечтал стать выше людей,  чтобы  в  конце  концов
стать человеком?
     - Ќо ребенок, втораЯ ‚иола, - прошептал ‡анони, не слушаЯ сына ‘вета, -
молодаЯ душа, только что спустившаЯсЯ с неба, которую Я буду  воспитывать  с
той минуты, как она ЯвитсЯ на землю, крыльЯ которой Я  приучу  следовать  за
мною и через которую сама мать возвыситсЯ и пройдет сквозь царство смерти!
     - Ѓерегись, подумай. ђазве ты не знаешь, что  твой  самый  безжалостный
враг находит в действительности?  ’вои  желаниЯ  все  более  приближаютсЯ  к
желаниЯм человеческой природы.
     - —еловеческаЯ природа прекрасна! - отвечал ‡анони.
     Џри этих словах лицо Ђдон-Ђи осветилось улыбкой.

        X

        ‚›„…ђ†Љ€ €‡ Џ€‘…Њ ‡ЂЌЋЌ€ Љ Њ…‰Ќ“ђ“

        1

     "’ы ничего не говорил мне об успехах твоего ученика,  и  Я  боюсь,  что
обстоЯтельства так различно сформировали ум поколений, к которым принадлежим
мы, и ум искренних и эксцентричных детей сего века, что все  твои  заботы  и
самое тщательное руководство  не  будут  иметь  успеха,  даже  если  тебе  и
попадетсЯ неофит с более чистым и возвышенным характером, чем тот,  кого  ты
принЯл под свою кровлю.
     ’ретье состоЯние существованиЯ, которое индийский мудрец  вполне  верно
называет состоЯнием средним между сном и бодрствованием и  не  вполне  точно
называет экстазом, неизвестно жителЯм ‘евера, и немногие из них  соглашаютсЯ
предаватьсЯ  ему,  глЯдЯ  на  это  состоЯние,  как  на  Њайю,   на   иллюзию
расстроенной души. ‚место того  чтобы  возделывать  эту  эфирную  почву,  из
природы, субстанции которой, если она правильно  познаетсЯ,  можно  было  бы
выращивать такие роскошные плоды и такие прекрасные цветы,  они  смотрЯт  на
это усилие ума поднЯтьсЯ выше узкого мира людей в обитель бессмертных  духов
как на болезнь, которую доктор должен лечить с  помощью  лекарства;  они  не
знают, что этому состоЯнию, в его еще несовершенной, младенческой форме, они
обЯзаны   происхождением   поэзии,   музыки,   искусства,   всеми   идеалами
прекрасного, которых не может дать ни сон, ни бодрствование.
     Њейнур, в те отдаленные века, когда мы с тобою были сами неофитами,  мы
принадлежали к людЯм, длЯ которых реальный мир был закрыт и недоступен. Ќаши
предки имели в жизни одну цель - сокровенное  знание.  Њы  с  колыбели  были
предназначены и приготовлЯемы к этому, как к жреческому служению. € то,  что
длЯ нас было азами науки, на то нынешние ученые смотрЯт с презрением, как на
фантастические химеры, или с отчаЯнием отворачиваютсЯ, как от  непроницаемой
тайны. „аже самые основополагающие начала теории электричества и  магнетизма
и те длЯ них темны  и  неЯсны  и  служат  предметом  Яростных  споров  между
различными направлениЯми их слепой науки, а между тем даже  в  нашей  юности
как мало из наших братьев достигли первой ступени посвЯщениЯ. Ђ те,  кто  ее
достиг, после нерадостного обладаниЯ теми преимуществами,  которых  они  так
жаждали, добровольно покинули ‘вет, не делаЯ никаких усилий над собой, нашли
свою гибель, как пилигримы в  пустыне,  не  выдержав  тишины  одиночества  и
испугавшись бесцельности своего пути.  Ќо  ты,  в  котором  живет,  кажетсЯ,
только одно желание знать, не спрашиваЯ, к чему поведет оно, к  счастью  или
несчастью, ты часто предлагал себЯ в проводники тем, которые хотели идти  по
пути таинственного знаниЯ, ты всегда старалсЯ увеличить и  часто  увеличивал
число наших адептов, но они были посвЯщены  в  твои  тайны  только  отчасти.
’щеславие, страсти делали их недостойными идти дальше, и теперь ты  снова  в
качестве эксперимента, без любви, без жалости  подвергаешь  эту  новую  душу
всем случайностЯм ужасного испытаниЯ!
     ’ы думаешь, что любопытства и бесстрашиЯ достаточно длЯ успеха там, где
глубокие умы и самаЯ строгаЯ добродетель часто не имели успеха. ’ы  думаешь,
что хранЯщийсЯ  в  его  душе  росток  таланта  художника  может  помочь  ему
взрастить величественный цветок золотой науки. „лЯ тебЯ это новый опыт. ™ади
своего ученика, и если он обманет  твои  надежды  с  первых  же  опытов,  то
возврати его действительности, пока еще  он  может  пользоватьсЯ  преходЯщей
чувственной жизнью, котораЯ кончаетсЯ могилой.
     ЏредупреждаЯ тебЯ таким  образом,  Я  в  то  же  времЯ  заставлЯю  тебЯ
смеЯтьсЯ  над  моими  легкомысленными  надеждами.  ’ак   часто   отказываЯсь
посвЯщать других в наши тайны, Я наконец начинаю  понимать,  почему  великий
закон, свЯзывающий человека с ему  подобными  даже  в  то  времЯ,  когда  он
стараетсЯ уединитьсЯ от них, сотворил из твоего  холодного  и  безжизненного
знаниЯ свЯзь между тобою и человечеством; почему ты также искал  учеников  и
последователей, почему, видЯ, как рЯды нашего общества редеют,  ты  старалсЯ
заполнить  пробелы,  вознаградить  потери,  почему  среди  твоих  постоЯнных
расчетов, неумолимых, как сама природа, ты всегда в ужасе  отступаешь  перед
мыслью остатьсЯ в одиночестве. ’о же и со мной. џ тоже искал друга, ровню, Я
тоже содрогалсЯ при мысли остатьсЯ в  одиночестве.  €  то,  против  чего  ты
предупреждал менЯ, случилось. ‹юбовь. ‹юбовь приводит все к своей  мерке.  џ
должен опуститьсЯ до той, которую Я люблю, или поднЯть ее до себЯ.
     ‚се,  что  принадлежит  истинному  искусству,  всегда  имело  длЯ   нас
привлекательность, так как само наше бытие пребывает в той сфере, из которой
проистекает искусство. ’аким образом, в  той,  которую  Я  люблю,  Я  открыл
наконец то, что с первого взглЯда призвало  менЯ  к  ней,  дочери  гармонии.
Њузыка, войдЯ в ее существо, стала поэзией. …е  привлекала  не  сцена  с  ее
пустой ложью, а  тот  собственный  фантастический  мир,  который,  казалось,
представлЯла длЯ нее сцена. ’ам ее  поэзиЯ  находила  свой  голос,  там  она
пыталась выразить себЯ в несовершенной форме и вновь  возвращалась  к  себе,
убеждаЯсь, что сцены недостаточно  длЯ  нее.  ЏоэзиЯ  окрашивала  ее  мысли,
переполнЯла ее душу. Ћна не выражала себЯ в словах или творениЯх ее рук, она
порождала чувства и облекалась в видениЯ. Ђ  когда  наконец  пришла  любовь,
тогда она, как река в море, излила свои беспокойные  волны  в  это  чувство,
чтобы стать молчаливой, глубокой и спокойной, чтобы CTaTjb  вечным  зеркалом
Ќебес.
     Ќо благодарЯ  этой  поэзии,  находЯщейсЯ  в  ней,  не  может  ли  ‚иола
поднЯтьсЯ до поэзии вселенной? —асто, слушаЯ ее безыскусную речь, Я открываю
в ее словах мудрость, подобно тому как мы обнаруживали странные  свойства  в
каком-нибудь дикорастущем цветке. џ вижу, как  ее  душа  созревает  на  моих
глазах, и какое сокровище вечно новых мыслей, сколько чистоты заключаетсЯ  в
ней! Ћ, Њейнур! ‘коль многие из нас разгадали  законы  вселенной,  разрешили
загадки внешней природы - осветили  светом  тьму.  Ќо  разве  поэт,  который
ничего не изучает, кроме человеческого сердца, не более великий философ, чем
все остальные исследователи природы? ‡нание  и  атеизм  несовместимы.  ‡нать
природу - значит знать, что существует Ѓог. Ќо так ли это необходимо,  чтобы
познавать метод и архитектуру самого творениЯ? Љогда же  Я  наблюдаю  чистый
разум, каким бы необразованным и детским он ни был, то мне думаетсЯ,  что  Я
вижу перед собой Ѓожественное,  „уховное  более  Ясно,  чем  во  всей  массе
материи, котораЯ носитсЯ в пространстве по …го воле.
     Ћсновное правило нашего союза повелевает нам сообщать наши тайны только
чистым душам. ‘амаЯ ужаснаЯ часть испытаниЯ заключаетсЯ в соблазне,  который
наше могущество представлЯет длЯ злых. Љак ужасно было бы, если бы  порочный
человек  достиг  нашего  могущества.  Љ   счастью,   это   невозможно,   его
испорченность парализовала бы его могущество. џ надеюсь на чистоту  ‚иолы  с
большим основанием, чем ты можешь  надеЯтьсЯ  на  храбрость  и  гений  твоих
учеников.
     џ беру тебЯ в свидетели, Њейнур, что с самого того днЯ, когда Я  проник
во  все  тайны  нашей  науки,  Я  никогда  не  старалсЯ  употребить  их  длЯ
недостойной цели!.. Ќаше столь долгое пребывание на земле, увы, не оставлЯет
нам ни родины, ни семейства; закон,  по  которому  наши  науки  и  искусство
должны стоЯть в стороне от бурных страстей  и  стремлений  обыденной  жизни,
запрещает нам оказывать какое-либо влиЯние на судьбы народов, которыми  небо
управлЯет с помощью более грубых и слепых орудий. ЌесмотрЯ на это,  повсюду,
где бы Я ни был, Я  старалсЯ  помогать  несчастным  и  уничтожать  зло.  Њое
могущество было враждебно только злым. Ћднако, несмотрЯ на все наше  знание,
мы на каждом шагу  принуждены  быть  только  орудиЯми  того  Њогущества,  от
которого мы получили наше! Љак ничтожна всЯ наша мудрость в сравнении с той,
котораЯ дает  малейшему  растению  его  свойства  и  населЯет  каждую  каплю
мириадами живых существ! Ќо,  одаренные  властью  иметь  иногда  влиЯние  на
счастье других, мы не знаем, что ожидает нас  самих  в  будущем!..  ‘  какой
трепетной надеждой лелею Я мысль, что мне можно будет  сохранить  длЯ  моего
одиночества свет живой улыбки!"

        2

     "Ќе считаЯ себЯ достаточно чистым, чтобы посвЯтить такую  чистую  душу,
как ее, Я  стараюсь  наполнить  ее  видениЯ  прекрасными  и  нежными  сынами
пространства, что подсказали поэзии,  котораЯ  сама  ЯвлЯетсЯ  инстинктивным
проникновением в тайны мирозданиЯ, идею о сильфах. Ќо и эти  созданиЯ  менее
чисты, чем ее мысли, менее нежны, чем ее любовь. Ћни  не  могли  поднЯть  ее
выше ее человеческого сердца,  потому  что  она  имеет  в  самой  себе  свое
небо..."

     "џ только что глЯдел на нее во времЯ сна. џ слышал, как она шептала мое
имЯ. “вы! ’о, что длЯ других так сладко, длЯ менЯ не лишено горечи; Я  думаю
о том, что скоро настанет час, когда этот сон станет непробудным, когда  это
нежное сердце перестанет битьсЯ, когда эти уста,  шепчущие  мое  имЯ,  будут
немы. ‹юбовь имеет два различных вида; если мы будем видеть лишь ее плотские
узы, ее минутные наслаждениЯ, ее пылкую горЯчку и отуплЯющее воздействие, то
нам покажетсЯ удивительным, что эта  страсть  есть  высший  двигатель  всего
мира, что ей приносились величайшие жертвы, что она оказывала воздействие на
все культуры и во все века, что гений, во всем своем величии и  божественной
красоте, поклонЯлсЯ ей, что без любви не было бы ни цивилизации, ни  музыки,
ни поэзии, ни красоты, ни жизни вне животного состоЯниЯ.
     Ќо  если   взглЯнуть   на   любовь   в   ее   божественной   форме,   в
самоотверженности ее порывов, в ее интимной свЯзи со всем, что есть  лучшего
в душе, если мы подумаем о  ее  власти  надо  всем,  что  в  жизни  мелко  и
ничтожно, о ее победе над идолами более грубого культа, о ее волшебной силе,
котораЯ превращает хижину во дворец, пустыню  в  оазис,  а  зимний  холод  в
чудесную весну, с той минуты, когда туда проникает ее  живительное  дыхание,
тогда нас удивит то, что так мало людей видЯт ее  свЯтую  природу.  ’о,  что
чувственный человек называет  наслаждениЯми  любви,  есть  самые  ничтожные,
самые незначительные из ее радостей. €стиннаЯ  любовь  не  столько  страсть,
сколько символ, знак иного состоЯниЯ бытиЯ. Ћ, Њейнур, может ли быть,  чтобы
настало времЯ, когда Я буду  говорить  с  тобою  о  ‚иоле  как  о  существе,
переставшем существовать..."

        3

     "‡наешь ли ты, что с некоторого времени Я часто спрашиваю себЯ, все  ли
так невинно в науке, отделЯющей нас от  остальных  людей.  Џравда,  что  чем
более мы поднимаемсЯ и чем более низки и презренны кажутсЯ нам пороки людей,
пресмыкающихсЯ один день на земле, тем более пронизывает нас чувство доброты
и наше счастье кажетсЯ исходЯщим прЯмо от нее. Ќо  в  то  же  времЯ  сколько
добродетелей в тех, кто живет в  мире  и  кого  поражает  смерть.  ђазве  не
утонченный  эгоизм   наше   состоЯние   отъединениЯ,   обособленности,   это
самодостаточное, ушедшее в себЯ магическое существование, этот отказ от того
благородства, которое включало бы в себЯ наше собственное благополучие, наши
радости, наши надежды, наши опасениЯ вместе с другими людьми? †ить, не боЯсь
врага, в безопасности от всЯкой унижающей тебЯ болезни, свободным от  всЯких
зол и бед, - такаЯ судьба пленЯет нашу гордость. Ќо в то же времЯ  не  более
ли достоин восхищениЯ тот, кто умирает за другого?
     ‘ той минуты, как Я ее люблю, Њейнур, мне кажетсЯ, что с  моей  стороны
подлость избегать смерти, котораЯ поражает любЯщие нас сердца.  џ  чувствую,
что землЯ охватывает и привЯзывает к себе мою душу.
     ’ы был прав: вечнаЯ старость, спокойнаЯ и невозмутимаЯ, есть дар  более
драгоценный, чем вечнаЯ молодость с ее стремлениЯми и желаниЯми. „о тех пор,
пока  мы  не  станем  только  духами,  покой  может  быть  найден  только  в
равнодушии".

        4

     "џ получил  твое  письмо...  ‚озможно  ли?  ’вой  ученик  обманул  твои
ожиданиЯ! “вы! Ѓедный ученик! Ќо..."

     (‘ледуют комментарии относительно подробностей жизни ѓлиндона,  которые
читатель уже знает или узнает вскоре,  и  настоЯтельнаЯ  просьба  к  Њейнуру
наблюдать еще за судьбой его ученика.)

     "џ  также  питаю  надежду  иметь  ученика.  Ќо  ужасы,  которые  должны
сопровождать его испытание, пугают менЯ! џ хочу снова посоветоватьсЯ с сыном
‘вета".

     "„а! Ђдон-Ђи, долгое времЯ глухой к моим призывам, наконец ЯвилсЯ  мне,
и его славное поЯвление даровало мне надежду. ‚озможно, ‚иола, наконец  наши
души соединЯтсЯ!"

        Џ€‘њЊЋ —…ђ…‡ Ќ…‘ЉЋ‹њЉЋ Њ…‘џ–…‚

     "Њейнур! Џробудись от твоей апатии - радуйсЯ! ЌоваЯ душа ЯвитсЯ в мире.
ЌоваЯ душа, котораЯ назовет менЯ отцом! …сли те, длЯ кого существуют  тЯготы
и радости человеческой жизни, должны трепетать от радости  при  мысли  вновь
увидеть свое детство возродившимсЯ в их детЯх, если при  этом  в  них  вновь
может  возродитьсЯ  ‘вЯтаЯ  Ќевинность,  котораЯ  ЯвлЯетсЯ  первой  ступенью
существованиЯ, если они  могут  почувствовать,  что  на  человека  при  этом
возлагаетсЯ почти ангельскаЯ  обЯзанность  -  с  колыбели  руководить  новой
жизнью, а душу пестовать длЯ Ќеба, -  то  можешь  себе  представить,  как  Я
счастлив,  встречаЯ  наследника  всех  этих  даров,  которые   к   тому   же
удваиваютсЯ,  будучи  разделенными!  Љак  Я  радуюсь  при  мысли,  что  могу
защищать, отвращать  опасность,  обучать  и  вести  поток  жизни,  расширЯЯ,
обогащаЯ и углублЯЯ его, к раю, из которого он вытекает! € на  берегах  этой
реки наши  души  соединЯтсЯ,  возлюбленнаЯ  Њать.  Ќаше  дитЯ  принесет  нам
таинственную симпатию, которой нам еще  недостает.  €  тогда  какой  призрак
станет тебЯ преследовать, какой ужас обеспокоит тебЯ, когда твое  посвЯщение
совершитсЯ около колыбели твоего ребенка!"

        IX

     „а, ‚иола! ’ы теперь уже не  то  создание,  которое  на  пороге  твоего
неаполитанского жилища следило за неопределенными образами сшей фантазии; ты
уже не та, котораЯ стремилась дать жизнь идеальной  красоте  на  подмостках,
где иллюзиЯ на час представлЯет небо и землю, до тех пор, пока усталый ум не
начинает снова видеть только показной блеск и машиниста сцены.
     ’воЯ душа покоитсЯ в своем счастии, ее неопределенные стремлениЯ  нашли
себе цель. Ћдно мгновение заключает в себе иногда чувство вечности, так как,
когда мы понастоЯщему счастливы, мы знаем, что умереть  невозможно.  ‚сегда,
когда душа чувствует самое себЯ, она чувствует вечную жизнь.
     ’вое посвЯщение отложено. ’вои дни и ночи наполнены теперь только  теми
видениЯми, которыми счастливое сердце убаюкивает воображение, чуждое зла.
     Џростите  менЯ,  сильфы,  если  Я  спрашиваю  себЯ,  не  лучше  ли,  не
прекраснее ли подобные видениЯ, чем вы...
     Ћни стоЯли на берегу и глЯдели на солнце, исчезавшее в волнах.  ‘колько
времени жили они на острове? Ќе все ли это равно? ЊесЯцы, годы, может  быть,
- к чему считать это  времЯ  счастьЯ?  Њожно  пережить  целые  века  в  одно
мгновение. ’ак мы измерЯем порывы наших чувств или наши скорби длительностью
наших мечтаний или количеством чувств, порождаемых этими мечтаниЯми.
     ‘олнце медленно  закатывалось,  воздух  был  душен  и  тЯжел;  на  море
недалеко от берега неподвижно застыл величественный корабль, на деревьЯх  ни
один листок не шевелилсЯ.
     ‚иола приблизилась к ‡анони,  какое-то  предчувствие,  которое  она  не
могла определить, заставлЯло быстрее битьсЯ  ее  сердце;  она  взглЯнула  на
‡анони и была  поражена  выражением  его  лица:  оно  ЯвлЯло  озабоченность,
волнение, беспокойство.
     - ќто спокойствие пугает менЯ, - тихо сказала она.
     ‡анони, казалось, не слыхал ее. Ћн тихо говорил сам с собою, его  глаза
с беспокойством осматривали горизонт. Ћна не знала почему, но  этот  взглЯд,
вопрошавший пространство, эти слова, произнесенные на  неизвестном  наречии,
смутно оживили в ней суеверное чувство. Ћна сделалась боЯзливее с того  днЯ,
когда узнала, что должна стать матерью. ‘транный кризис в жизни женщины и ее
любви! —то-то, что еще не родилось, оспаривает уже ее сердце у того, кто  до
сих пор безраздельно господствовал в нем.
     - ‡анони! Џосмотри на менЯ, - сказала она, берЯ его за руку.
     Ћн повернулсЯ к ней.
     - ’ы бледна, ‚иола! ’вои руки дрожат.
     - ќто правда, Я чувствую, точно какой-то враг приближаетсЯ к нам.
     - € твой инстинкт не обманывает тебЯ. Љ нам действительно  приближаетсЯ
враг. џ вижу его сквозь эту тЯжелую атмосферу, Я слышу его сквозь  молчание.
‚идишь ли ты, сколько насекомых на листьЯх? Ћни почти невидимы. Ћни  следуют
за дыханием врага. ќто поветрие бубонной чумы!
     Ћн еще говорил, как вдруг с ветвей дерева, под которым  они  стоЯли,  к
ногам ‚иолы упала птица, она взмахнула несколько раз крыльЯми, вытЯнулась  и
замерла.
     - Ћ, ‚иола, - сказал ‡анони с глубоким волнением, - вот  смерть!  ђазве
ты не боишьсЯ умереть?
     - Ћставить тебЯ? Ћ да!
     - Ќо если бы Я мог передать тебе тайну, как победить смерть, если бы  Я
мог остановить длЯ твоей молодости течение времени, если бы Я мог...
     Ћн вдруг остановилсЯ, взглЯд ‚иолы  выражал  ужас,  лицо  и  губы  были
бледны.
     - Ќе говори мне так, не смотри на менЯ так,  -  сказала  она,  невольно
отстранЯЯсь. - ’ы менЯ пугаешь... Ћ! Ќе говори так, Я стала бы  боЯтьсЯ,  не
за себЯ, но за моего ребенка!
     - ’воего ребенка! Ќо разве бы ты отказалась длЯ твоего ребенка от этого
чудного дара?
     - ‡анони!
     - Ќу, что же?
     - ‘олнце исчезло у нас из глаз, но длЯ того,  чтобы  показатьсЯ  другим
глазам. €счезнуть из этого света - это значит  жить  там,  наверху.  Ћ,  мой
возлюбленный! Ћ, мой супруг, - продолжала  она  со  странной  и  неожиданной
живостью, - скажи мне, что ты  шутил,  что  ты  хотел  посмеЯтьсЯ  над  моим
легковерием! —ума не так ужасна, как твои слова.
     —ело ‡анони омрачилось, он молча глЯдел на нее несколько секунд.
     - —то дает тебе право сомневатьсЯ по мне? - почти сурово спросил он.
     - Ћ! Џрости менЯ, прости! Ќичто! - вскричала ‚иола,  рыдаЯ  и  бросаЯсь
ему на грудь. - џ не хочу верить даже твоим словам, если они обвинЯют тебЯ.
     Ћн молча вытер поцелуем слезы ‚иолы.
     - Ђх! - произнесла она с прелестной детской улыбкой. -  ’ы  хотел  дать
мне талисман от чумы; видишь, Я беру его у тебЯ сама.
     € она положила руку на маленький античный амулет, который он  носил  на
шее.
     - ’ы не можешь себе представить, до какой степени  эта  вещица  сделала
менЯ ревнивой к твоему прошлому, ‡анони! ќто какой-нибудь залог  любви,  без
сомнениЯ? Ќо нет, ты не любил ту, котораЯ тебе его дала, так,  как  ты  менЯ
любишь, хочешь, Я украду у тебЯ твой амулет?
     - „итЯ! - нежно сказал ‡анони. - ’а, котораЯ повесила его на  мою  шею,
принимала это  действительно  за  талисман,  потому  что  она  была  так  же
суеверна, как  и  ты,  длЯ  менЯ  он  больше,  чем  магический  амулет:  это
воспоминание прекрасного, теперь погибшего времени, когда  менЯ  любили,  не
сомневаЯсь.
     Ћн сказал эти слова с интонацией печального упрека,  который  проник  в
сердце ‚иолы, но затем его тон вдруг  принЯл  торжественность,  остановившую
порыв чувств ‚иолы.
     - Њожет быть, наступит  день,  ‚иола,  -  прибавил  он,  -  когда  этот
талисман перейдет с моей груди на твою, когда ты лучше поймешь менЯ,  _когда
законы нашего существованиЯ будут одинаковы_.
     Ћн медленно повернулсЯ, и они тихими  шагами  пошли  домой,  но  страх,
несмотрЯ на все усилиЯ изгнать его,  оставалсЯ  в  сердце  ‚иолы.  Ћна  была
итальЯнка и католичка, она имела все предрассудки своей родной  страны.  Ћна
ушла в свою комнату и начала молитьсЯ перед образом свЯтого џнуариЯ, который
ее духовник дал ей в детстве и который всюду  сопровождал  ее.  Ћна  считала
невозможным с ним когда-нибудь расстатьсЯ.
     Ќа другой день,  проснувшись,  ‡анони  нашел  у  себЯ  на  шее  образок
свЯтого, рЯдом с мистическим амулетом.
     - ’еперь тебе нечего боЯтьсЯ чумы, - сказала ‚иола, смеЯсь и плача, - а
когда ты почувствуешь желание говорить со  мною,  как  вчера,  свЯтой  будет
рЯдом, чтобы остановить тебЯ.
     Ќу что, ‡анони, ответь теперь -  может  ли  действительно  существовать
родство мысли душ, кроме как среди равных?
     —ума  действительно  разразилась,  надо  было   оставить   остров,   их
излюбленное убежище. Њогущественный маг, _ты не имеешь никакой власти спасти
тех,  кого  любишь_.  Џрощай,  убежище  любви  и  счастьЯ,   дорогие   места
спокойствиЯ и  безопасности!  Ѓеглецы,  вы  можете  найти  страны  столь  же
прекрасные, но это времЯ - может ли оно когда-нибудь вернутьсЯ? € кто  может
поручитьсЯ, что сердце не изменЯетсЯ вместе с местом своего счастьЯ, что оно
ничего не терЯет, оставлЯЯ места, где мы впервые жили  с  любимой?  Њалейший
уголок заключает в них столько воспоминаний. Џрошедшее, наполненное любовью,
кажетсЯ, отвечает за будущее. …сли вами овладевает мысль менее  добраЯ,  вам
стоит взглЯнуть на какое-нибудь дерево, под сенью которого было  произнесено
столько клЯтв и слезы были стерты поцелуЯми, и  вы  возвращаетесь  к  первым
минутам счастьЯ. Ќо не то под кровлей, где ничто не говорит об  этих  первых
минутах блаженства, где недостает красноречивого голоса воспоминаний.  „а  и
разве тот, кто испытал  глубокую  привЯзанность,  не  скажет  вам,  что  она
изменЯетсЯ с переменой места?
     „уйте же сильнее, благословенные ветры, раздувайтесь паруса,  прочь  из
краЯ, где ‘мерть  сменила  царство  ‹юбви!  Џроплывают  мимо  берега,  новые
картины сменЯют зеленые холмы и апельсиновые рощи ‘вадебного острова.  ‚дали
уже видны мерцающие в лунном свете колонны храма, который афинЯне  посвЯтили
Ѓогине Њудрости. €, стоЯ на корме несущегосЯ вперед судна, посреди крепнущей
бури, почитатель, переживший свою Ѓогиню, тихо произнес:  "Ќеужели  мудрость
веков не принесла мне более счастливых часов, не озарила большими радостЯми,
чем те, что получили от нее Џастух или землепашец, не  знающие  иного  мира,
кроме милого их сердцу деревенского уголка, иных наслаждений, кроме  поцелуЯ
и улыбки родного очага?"
     Ђ луна, равно льющаЯ свой свет и на развалины храма, покинутого богами,
отошедшей в прошлое веры, и на хижину крестьЯнина, и на незапамЯтную вершину
горы с покрывающим ее  бренным  растительным  миром,  казалось,  спокойно  и
презрительно улыбалась в  ответ  человеку,  который,  возможно,  видел,  как
возводили этот храм, и кто в ходе  своей  невероЯтной,  таинственной  жизни,
может быть, еще увидит, как эта гора разрушитсЯ до основаниЯ.

        ЉЌ€ѓЂ Џџ’Ђџ

        ‚‹€џЌ€… ќ‹€Љ‘€ђЂ

        I

     —итатель  помнит,  что  мы  оставили  Џаоло   у   изголовьЯ   ѓлиндона.
Џроснувшись от глубокого сна, англичанин вскрикнул  и  закрыл  лицо  руками,
вспомнив ужасную ночь, проведенную им в таинственной комнате.
     - ‘ добрым утром, синьор! - весело сказал  Џаоло.  -  —ерт  возьми,  вы
крепко спали!
     ‡вук этого здорового голоса  рассеЯл  все  видениЯ,  еще  носившиесЯ  в
памЯти ѓлиндона.
     Ћн сел на постели.
     - ѓде вы менЯ нашли? Џочему вы здесь?
     - ѓде Я вас нашел? - с удивлением повторил Џаоло. -  ‚  вашей  постели.
Џочему Я здесь? Џотому что патрон приказал мне ждать  вашего  пробуждениЯ  и
спросить, каковы будут ваши приказаниЯ.
     - Џатрон! Њейнур! ‡начит, он приехал?
     - € уехал, синьор. Ћн оставил вам это письмо.
     - „айте его и ждите, пока Я встану.
     - Љ вашим услугам. џ заказал отличный завтрак, вы должны быть  голодны.
џ неплохой повар, как это и подобает сыну монаха. ‚ы будете  в  восторге  от
моего таланта приготовлЯть рыбу. Ќадеюсь, что моЯ песнЯ вам не надоедает,  Я
всегда пою, приготовлЯЯ салат, тогда кушанье выходит вкуснее.
     Џаоло перебросил через плечо карабин и, оставив комнату, запер дверь.
     Њежду тем ѓлиндон уже развернул письмо Њейнура.
     "‚ тот день, когда Я принЯл тебЯ в ученики, - писал Њейнур, - Я  обещал
‡анони, что если первые опыты убедЯт менЯ, что  ты  должен  увеличить  собою
число тех, которые напрасно стремились стать членами нашего братства,  то  Я
не доведу тебЯ до несчастьЯ и гибели, Я возвращу тебЯ свету. ’вое  испытание
было самое легкое, какому только подвергаетсЯ неофит; Я потребовал  от  тебЯ
только одного: воздержатьсЯ от твоих  чувственных  инстинктов  и  покоритьсЯ
короткому испытанию, которое доказало бы твое терпение и веру. ‚озвращайсЯ к
твоему миру, ты не принадлежишь к числу тех, которые могли бы  стремитьсЯ  к
нашему.
     ќто Я поручил Џаоло принЯть тебЯ в круг танцующих на празднике,  это  Я
заставил старого нищего попросить у тебЯ милостыню, это Я  оставил  открытой
книгу, которую ты мог прочесть, не иначе как нарушив мои приказаниЯ. Ќу,  ты
видел, что ждет тебЯ на пороге тайной науки, ты видел, лицом к лицу, первого
врага, который угрожает тому, кто еще находитсЯ  под  властью  страстей.  ’ы
удивлЯешьсЯ, что Я навсегда запираю перед тобой двери? ђазве ты не понЯл на-
конец, что нужно иметь душу, очищенную и закаленную не чудесными  напитками,
но  своими  собственными  достоинствами,  чтобы  переступить   через   порог
духовного мира и победить врага? Ќесчастный! ‚сЯ моЯ  наука  бесполезна  длЯ
человека дерзновенного и чувственного, длЯ того, кто стремитсЯ  узнать  наши
тайны только затем, чтобы профанировать их, чтобы употребить их  длЯ  грубых
удовольствий и эгоистического порока. Џочему обманщики и  колдуны  прошедших
веков погибали, стараЯсь проникнуть в тайны, которые должны  очищать,  а  не
развращать? Ћни утверждали, будто владеют философским  камнем,  и  умерли  в
нищете, хвастали, что обладают  эликсиром  бессмертиЯ,  и  сошли  в  могилу,
поседев раньше времени. ‹егенды утверждают,  будто  они  были  разорваны  на
клочки дьЯволом.  „а,  это  был  демон  их  нечистых  желаний  и  преступных
стремлений. —его они желали, того же и ты желаешь, и,  будь  у  тебЯ  крыльЯ
серафима, ты не мог бы поднЯтьсЯ над землею. ’воЯ жажда  тайной  науки  есть
только вздорнаЯ самонадеЯнность. ’вое желание счастьЯ  -  болезненнаЯ  жажда
нечистых  плотских  наслаждений!  „аже  твоЯ  любовь,  котораЯ   обыкновенно
облагораживает  самые  низкие  души,  есть  просто  перваЯ  вспышка  похоти,
смешаннаЯ с отвратительными расчетами холодной измены! € ты - один из  нас?!
’ы - член нашего возвышенного братства?!  Ћрел  может  руководить  к  солнцу
только полет орленка. џ оставлЯю тебЯ земле.
     Ќо ты, несчастный, непослушный и  нечестивый,  ты  вдыхал  эликсир;  ты
навлек на  себЯ  отвратительного  и  безжалостного  врага.  ’ы  один  можешь
прогнать призрак, который вызвал. ’ы должен возвратитьсЯ в свет;  но  только
после того, как ты понесешь наказание, и  с  большим  усилием  тебе  удастсЯ
возвратить себе спокойствие и радости жизни, которую ты бросил.
     ‚от что Я могу сказать, чтобы поддержать тебЯ: кто присвоил  себе  хоть
небольшую дозу жизненной энергии, заключающейсЯ в этом таинственном напитке,
тот пробудил в себе способности,  которые  не  будут  дремать.  ‘пособности,
которые могут еще, благодарЯ терпеливой  скромности,  непоколебимой  вере  и
мужеству души, а не тела, как у тебЯ, достигнуть если не высшего знаниЯ,  то
по крайней мере благородных результатов в человеческой жизни. ќто постоЯнное
и деЯтельное влиЯние ты найдешь во всем, что ни предпримешь. ’воЯ душа среди
обыкновенных  радостей  будет  стремитьсЯ  к  чему-то  более  свЯтому,  твое
честолюбие будет искать недостижимой длЯ тебЯ цели. Ќо не думай,  что  этого
одного достаточно, чтобы достичь славы.  ќто  чувство  может  точно  так  же
привести тебЯ к позору и преступлению. ќто не что иное, как несовершеннаЯ  и
новаЯ сила, котораЯ не будет давать тебе покоЯ. Ќаправление, которое  ты  ей
дашь, докажет, исходит ли она от твоего доброго или злого гениЯ.
     ѓоре тебе, несчастное насекомое, попавшеесЯ в сети, которыми ты  опутал
свои члены и крыльЯ! ’ы не только вдыхал эликсир, но ты еще вызвал  призрак!
€зо всех существ, наполнЯющих духовное пространство, длЯ человека нет  более
безжалостного врага; ты приподнЯл завесу, и не в моей более власти  прикрыть
твои глаза благодетельным мраком. ‡най по крайней мере, что все между  нами,
самые великие и самые мудрые, действительно переступившие через порог, имели
первой задачей покорить себе ужасного призрака, сторожащего вход в  духовный
мир. ‡най, что тебе возможно избавитьсЯ от его ужасного взглЯда; если  он  и
будет преследовать тебЯ, то не будет в состоЯнии  вредить,  пока  ты  будешь
боротьсЯ против мыслей, которые он  внушает,  и  против  ужаса,  который  он
вселЯет. ’ы должен его боЯтьсЯ более всего тогда, когда ты его не видишь.
     Џрощай теперь, ничтожное существо. ‚се, что Я мог тебе  сказать,  чтобы
ободрить, предупредить и научить тебЯ, Я сказал в этих строках. Ќе Я,  а  ты
создал испытание, из которого, Я надеюсь, ты выйдешь с миром. Ћт  чистого  и
искреннего ученика Я  ничего  не  скрываю,  длЯ  простого  любопытного  Я  -
непроницаемаЯ  загадка.  “  человека  мысль  есть  единственное  бессмертное
достоЯние, и  не  в  моей  власти  материализовать  или  уничтожить  идеи  и
стремлениЯ, зародившиесЯ в тебе. ‹юбой начинающий  ученик  мог  бы  взорвать
этот замок и сровнЯть эту гору с равниной, но сам учитель  не  имеет  власти
сказать мысли, которую  внушила  его  наука:  "Џерестань  существовать".  ’ы
можешь скрывать мысль под тысЯчью  новых  форм,  ты  можешь  передать  ее  в
очищенном и  утонченном  виде  душе  более  возвышенной,  но  ты  не  можешь
уничтожить того, что находитсЯ в одном уме, что заключаетсЯ  в  одной  идее.
‚сЯкаЯ мысль есть душа. Џоэтому  ты  и  Я,  мы  оба  напрасно  бы  старались
вычеркнуть прошедшее и возвратить тебе слепую беззаботность твоей молодости.
’ы должен выдержать влиЯние эликсира, который ты вдыхал. ’ы должен  боротьсЯ
с призраком, который ты вызвал".
     Џисьмо выпало из рук ѓлиндона. ђазличные чувства, сменЯвшие друг  друга
по мере чтениЯ письма, завершились отчаЯнием, которое следует обыкновенно за
неожиданной утратой надежды в сердце человеческом.  ’аинственный  мир,  цель
его страстных желаний, жертв, усилий,  был  навсегда  потерЯн  длЯ  него,  и
потерЯн по его вине, из-за его дерзости и самоуверенности. Ќо ѓлиндон был не
такой человек, который стал бы  долго  обвинЯть  себЯ.  …го  негодование  не
замедлило обратитьсЯ против Њейнура, который признавалсЯ, что соблазнЯл его,
а теперь бросал на произвол, принес его в жертву этому ужасному призраку.
     “преки Њейнура более раздражили, чем смутили его. Љакое преступление он
совершил, что заслужил такой суровый и презрительный тон? ђазве это было так
преступно - находить удовольствие в улыбках и взглЯдах  ”иллиды?  ђазве  сам
‡анони не признавалсЯ в своей любви к ‚иоле? ђазве  он  не  увез  ее,  чтобы
сделать из нее свою подругу?
     ѓлиндон никогда не спрашивал себЯ, существует ли разница между высокой,
одухотворенной  любовью  и  чисто  инстинктуальной.  ‚  чем  же   было   тут
преступление, если он уступил соблазну, предназначенному длЯ  смелых  натур?
’аинственнаЯ  книга,  нарочно  оставленнаЯ  Њейнуром,   гласила:   "Ѓерегись
страха". ’огда разве не ЯвлЯлись все действиЯ Њейнура по отношению к нему за
последнее времЯ сознательной провокацией?
     Џо мере того как эти мысли проносились в его голове, он начинал глЯдеть
на Њейнура как на устроившего ловушку, нарочно на его несчастье, или как  на
обманщика, который знал, что не мог осуществить внушенных им больших надежд.
     ЋбдумываЯ внимательно угрозы и таинственные предостережениЯ Њейнура, он
нашел в них чисто аллегорический смысл - жаргон платоников  и  пифагорейцев.
Њалопомалу он убедил себЯ,  что  даже  отвратительный  призрак,  который  он
видел, был просто иллюзией,  созданной  искусством  Њейнура.  џркое  солнце,
освещавшее  всю  комнату,  казалось,  рассеЯло  все  ужасы  прошедшей  ночи.
ѓордость и досада еще более увеличивали его храбрость, он поспешно оделсЯ  и
вышел к Џаоло с оживленным и самоуверенным видом.
     - €так, Џаоло, - сказал он, - патрон, как вы его зовете,  приказал  вам
ждать менЯ и встретить на деревенском празднике?
     - „а, через старого калеку-нищего. џ был сначала удивлен этим, так  как
думал, что он уже далеко. Ќо длЯ этих великих философов триста или четыреста
миль ничего не значат.
     - Џочему вы мне не сказали, что получили приказаниЯ Њейнура?
     - Џотому что старый нищий запретил мне это.
     - ‚ы не видели его после танцев?
     - Ќет.
     - ѓм!
     - Џозвольте мне прислуживать вам, -  сказал  Џаоло,  переменЯЯ  тарелку
ѓлиндона и наполнЯЯ его стакан вином. - џ хотел бы,  синьор,  теперь,  когда
патрон уехал, чтобы вы пожалели самого се