залов.
„лЯ каждого  из них нет ничего более загадочного и непонЯтного, чем человек,
избравший участь  пассажира  вместо  того,  чтобы  стать  летчиком, тот, кто
полету предпочел в этой жизни что-то другое, кто может оставатьсЯ счастливым
вдали  от  самолетов.  Џассажиры  принадлежат  к  чуждой  расе  человеческих
существ, и летчики  стараютсЯ держатьсЯ настолько  далеко от них,  насколько
это позволено правилами приличиЯ. ‘просите как-нибудь пилота, сколько у него
есть настоЯщих друзей, которые не  летают. ‚рЯд ли он сможет назвать хотЯ бы
одного.
     Џилот  находитсЯ  в  состоЯнии  блаженного  безразличиЯ  ко всему,  что
происходит в  аэропорту,  и непосредственного  отношениЯ к полетам не имеет.
Љоролевство пассажира длЯ  летчика  практически  не  существует  в  природе.
Џравда,  времЯ  от  времени  он  может  окинуть людей  в аэропорту взглЯдом,
выражающим почти отеческое сострадание. Њир  его кристально чист,  в нем нет
места ни циникам, ни дилетантам. ‚се в нем очень просто. ‚ центре реальности
этого мира - самолет, относительно которого вращаютсЯ скорость и направление
ветра,  температура  воздуха,  видимость,  состоЯние  полосы,  навигационные
приборы,  разрешение на  полет,  а  также погода  в аэропорту  назначениЯ  и
запасном аэропорту.  ‚от,  в  основном, и все.  €меютсЯ,  конечно,  и другие
элементы:  стаж,   врачебно-летнаЯ  комиссиЯ  раз  в  полгода,  предполетные
проверки самолета, но  все они - дополнительные и не  относЯтсЯ к сердцевине
его   королевства.  Џробка  на  шоссе,   в  которой  застрЯли  десЯть  тысЯч
автомобилей,  забастовка строительных рабочих,  организованнаЯ  преступность
переходит всЯкие границы и ежегодно  приносит аэропорту миллионные  убытки -
ему до этого  дела нет. …динственнаЯ реальность длЯ летчика - его  самолет и
те  факторы,  которые  воздействуют  на него  в  полете.  €  именно  поэтому
воздушный  транспорт оказываетсЯ самым  безопасным средством передвижениЯ  в
истории человечества.


        Џерспектива

     ‚сего лишь несколько лет назад вид железнодорожной колеи  приводил менЯ
в изумление. џ часто  стоЯл  между  рельсами и наблюдал,  как  они, уходЯ во
вселенную и все больше  сближаЯсь, соприкасались и  пЯть  миль шли вместе  к
горизонту на западе. Ћгромные  локомотивы  с  шипением,  свистом и  грохотом
проносились  на  запад через город,  а так как  эти великаны могли двигатьсЯ
только  по  этим  рельсам, Я  был уверен,  что  за  тем  местом,  где рельсы
сходЯтсЯ, должна быть груда дымЯщихсЯ обломков. ‘удЯ по тому, как машинисты,
проезжаЯ перекресток железной дороги с ѓлавной  “лицей, с усмешкой прощались
с ней небрежным взмахом руки, Я знал, что они были отчаЯнно храбрыми людьми.
     ‚  конце концов  Я  обнаружил, что на  самом  деле рельсы за городом не
сходЯтсЯ,  но так и  не  мог преодолеть свой  страх по отношению к  железной
дороге до тех пор, пока не встретилсЯ со своим первым самолетом. ‘ тех пор Я
облетел всю страну и не увидел ни одной пары соединившихсЯ рельс.  Ќикогда и
нигде.
     Ќесколько  лет  назад менЯ  удивлЯли  туман  и  дождь:  почему  однажды
происходило так,  что  всЯ  землЯ становилась серой  и  мокрой  и  весь  мир
превращалсЯ в жалкое, скучное, тоскливое место?  џ поражалсЯ, как в один миг
всЯ  планета становилась  унылой и бесцветной, и как  еще  вчера такое Яркое
солнце превращалось  в пепел. Љниги пытались дать объЯснениЯ, но Я так  и не
нашел подходЯщего, пока не начал свое знакомство с самолетом. ’огда Я открыл
длЯ  себЯ,  что  облака  совсем не  закрывают  весь мир, даже  находЯсь  под
жесточайшим дождем, промокший до нитки на взлетной полосе,  Я  знал -  чтобы
снова найти солнце, нужно просто взлететь выше облаков.
     ‘делать это было  нелегко. ‘уществовали  определенные правила,  которым
необходимо было следовать, если Я действительно хотел достичь свободы Ясного
пространства.  …сли бы  Я по  собственному  выбору  пренебрег  существующими
правилами и стал неистово бросатьсЯ по сторонам, настаиваЯ на том, что Я сам
мог бы отличить, где верх, а где низ,  повинуЯсь импульсам тела, а не логике
разума, Я  бы неизбежно упал вниз. „лЯ того,  чтобы  найти это  солнце, даже
сейчас Я  должен  не верить своим глазам  и рукам  и полностью положитьсЯ на
приборы,  и   неважно,  что  их  показаниЯ  могут   выглЯдеть  странными   и
бессмысленными. „оверие  к  этим приборам - единственный способ пробитьсЯ  к
солнечному свету. џ открыл, что чем толще  и темнее  облако,  тем  дольше  и
внимательнее Я  должен  следить  за стрелками и  вверить себЯ  своему опыту,
читаЯ их показаниЯ. џ  убеждалсЯ в этом снова  и снова: если бы  Я продолжал
подъем, Я мог бы достичь пика любого шторма и наконец поднЯтьсЯ к солнцу.
     Џриступив  к  полетам,  Я узнал, что с воздуха трудно увидеть  границы,
разделЯющие  страны,  со   всеми   их  небольшими  дорогами,  шлагбаумами  и
контрольными пунктами и знаками  "‡апрещено! " Ќа самом деле с высоты полета
Я не  мог даже сказать,  когда Я перелетал границу одной страны и вступал на
территорию другой, и какой Язык был в моде на земле.
     ‘ помощью элеронов  самолет направлЯетсЯ вправо,  и Я нашел, что совсем
неважно, какой  он - американский  или советский,  британский или китайский,
французский, или чешский, или  немецкий, - не имеет значениЯ и кто управлЯет
им, и какие знаки различиЯ нарисованы на крыле.
     ‚ своих полетах  Я видел это  и многое другое, и  все-все попадает  под
одну   мерку.  ќто   -   перспектива.  ќто   перспектива,   поднимаЯсь   над
железнодорожной колеей, показывает, что нам нечего боЯтьсЯ  за  безопасность
локомотивов.  ќто  перспектива  освобождает нас  от иллюзий  гибели  солнца,
наталкиваЯ нас на мысль  о том, что, если поднЯтьсЯ  достаточно  высоко,  мы
поймем,  что солнце  вовсе  никогда  и  не  покидало  нас.  ќто  перспектива
показывает иллюзорность границ  между  людьми, и только в  нашей собственной
вере в  существование  этих  барьеров  они  реальны.  ђеальны  из-за  нашего
низкопоклонства и раболепиЯ и постоЯнного страха перед их силой ограничивать
нас.  ќто  перспектива оставлЯет  свою печать на каждом, кто поднЯлсЯ первый
раз в самолете: "ќй, внизу транспорт: машины как игрушки! "
     Џо мере того, как  пилот  учитсЯ  летать, он  открывает  длЯ себЯ,  что
машины внизу действительно игрушки. —ем выше поднимаешьсЯ, тем дальше "($(hl
ее, менее значительными становЯтсЯ  дела и  критические состоЯниЯ  тех,  кто
прирос к земле.
     € когда  времЯ от времени  мы проделываем  свой путь по  этой маленькой
круглой планете,  -  полезно  знать,  что  большую  часть этого  пути  можно
пролететь.   €  в  конце  нашего  путешествиЯ  даже  можно  обнаружить,  что
перспектива, которую мы  открыли длЯ  себЯ  в  полете, значит  длЯ нас нечто
большее, чем все запыленные мили, когда-либо пройденные нами.


        ЌаслаждаЯсь их обществом

     - ’ы нажимаешь этот маленький медный плунжер здесь: залей карбюратор до
того, как она стартует.
     “же месЯц,  как было лето, и минута  после восхода солнца. Њы стоЯли на
краю  луга  в 16 акров, находЯщегосЯ  на расстоЯнии  одной мили к северу  от
”еликсстоуна дороге, ведущей в €нсвич. Њотылек „эвида  ѓарнетта уже поЯвилсЯ
из своего укрытиЯ, свежевычищенный, с  расправленными по сторонам крыльЯми и
спрЯтанным в  траве  хвостом. Џо  всему  лугу пробуждались первые ласточки и
какие-то другие птицы. ‚етра не было.
     џ  нажал на плунжер, и его слабый металлический  писк  был единственным
утренним  звуком, созданным  человеком, и продолжавшимсЯ до  тех  пор,  пока
топливо не выплеснулось из выхлопных патрубков на темную траву.
     -  …сли хочешь, можешь  сесть  в  кабину сзади. џ готов к  прогулке,  -
сказал он. - Ћсторожнее с  компасом,  когда  будешь садитьсЯ.  џ  сам дважды
сносил его.  …сли бы Я был  дома, Я бы выбросил его и поставил  какой-нибудь
получше. ‚ыключи зажигание.
     Ћн  спокойно  стоЯл  у винта  в  твидовом летном костюме и  наслаждалсЯ
утром.
     - „эвид, в этой машине действительно есть переключатели?
     џ почувствовал себЯ как какой-то  житель колонии. ‘читаю себЯ,  пилотом
самолета, а сам не могу даже найти магнитный переключатель.
     - Ђх,  да,  извини, Я не  сказал.  Ќа внешней  стороне кабины,  рЯдом с
ветровым стеклом. ‚ верхнем положении они включены.
     - Ђ, понЯтно.
     џ проверил, чтобы все переключатели были внизу.
     - Ћни говорЯт, что выключены.
     Ћн  покрутил  винт  пару  раз,  спокойно  и  легко  с  видом  человека,
проделывавшего это тысЯчу раз и  все еще наслаждающегосЯ  этим. Ћн  научилсЯ
летать  довольно поздно.  …му потребовалсЯ  28-часовой  инструктаж в  парном
полете,  прежде  чем  он  наконец  один  сел  за  штурвал  Њотылька.  Ћн  не
хвастаетсЯ,  не  извинЯетсЯ  за это. Ћдно из  лучших качеств „эвида ѓарнетта
состоит  в  том,  что  он честен по отношению в себе и миру  и, поэтому он -
счастливый человек.
     - ‚ключить зажигание, - приказал он.
     ™елкаЯ переключателЯми, Я перевел их в верхнее положение.
     - ’ак. ѓорЯчо.
     - Џрости, Я не расслышал.
     - ‚ключить зажигание.
     ’ренированным  поворотом кисти он  резко  дернул винт вниз, и двигатель
сразу же  завелсЯ.  Џосле  короткого  рева  звук его работы стал спокойным и
ровным при четырехстах  оборотах, в минуту,  как у небольшой моторной лодки,
спокойно стоЯщей на голубом утреннем озере.
     „овольно неуклюже  ѓарнетт взобралсЯ  в передний отсек кабины, поправил
свой кожаный шлем и надел защитные очки от Њейфовитца, которыми он гордилсЯ,
ведь  это были действительно первоклассные очки. Љогда он не летает,  то его
шлем и очки висЯт на крючке прЯмо над камином в •итоне.
     џ  дал двигателю прогретьсЯ в течение  нескольких  минут, тронул вперед
рукоЯтку скорости, и мы, царапаЯ землю  и раскачиваЯсь, двинулись  навстречу
$+(--., c пути через все поле. “ Њотылька не было тормозов, поэтому Я быстро
проверил  на  взлете  магнето, и  со  всей  своей  мощью машина  прыгнула  в
пространство.
     ќто   немножко  напоминало  тот  момент  видового  фильма,   когда  длЯ
достижениЯ захватывающего эффекта  фильм показывают  сначала  черно-белым, а
потом - цветным. Љак только мы оторвались от травы, солнце взорвалось лучами
желтого света  над всей Ђнглией, и  они как-то странно преобразили деревьЯ и
луга  в настоЯщие британские темно-зеленые, а аллеи - в  золотые и теплые. џ
немного  поиграл с  аэропланом - лениваЯ  восьмерка и крутой  поворот, -  но
больше всего Я проделывал простые развороты и  подъем на высоту тысЯчу футов
и резкое снижение до уровнЯ морЯ ниже отвесных скал у океана, увертываЯсь от
чаек.
     —ерез час  сгустилсЯ легкий туман  и облака  опустили  его к  земле. Њы
вошли  в эту  серую массу со скоростью между шестьюдесЯтью и семьюдесЯтью, с
солнцем над головой - пока не прорвались на высоту  трех тысЯч футов, ": над
долиной пара", как бывало говорил „эвид. ‘олнце светило Ярко, черные тени от
шасси и  провода опоЯсывали крыльЯ.  Њы были наедине с этим облаком и нашими
мыслЯми в  то  утро. ’олько  случайный скользЯщий  внизу  треугольник  земли
должен был напоминать нам, что где-то внизу еще существовала землЯ.
     Ќаконец Я заглушил двигатель и повторил полет, о котором он мне говорил
раньше:
     ": да, были ангары и аэродромы: (и они там были, и через две мили - наш
луг). џ  сделал  сильное боковое  скольжение, но  даже  при  этом  произошел
"перелет" при  посадке, и Я снова сделал круг: (и Я сделал тоже, мы были все
еще на  высоте  двухсот  футов,  когда мы натолкнулись  на  аэродинамический
барьер): в  этот раз мой  подход  был безупречным, а приземление удивительно
мЯгким и фантастическим. џ находилсЯ на земле, но эта землЯ была нереальной,
заточеннаЯ в  дымку  и  мЯгкий солнечный  свет. ђеальность была высоко  надо
мной".
     џ много летал с этим  деликатным парнем, и в наше времЯ, когда так мало
настоЯщих друзей и когда лишь какой-то счастливчик может насчитать их больше
трех, Я могу сказать, что „эвид ѓарнетт - настоЯщий друг. Њы любим одни и те
же вещи: небо, ветер, солнце; и когда вы летаете с тем, кто ценит то же, что
и вы, вы можете  сказать, что он - друг. Љто-либо  еще в этом Њотыльке, кому
наскучило небо,  мог бы  стать другом не больше, чем  тот  бизнесмен в 12-ом
рЯду внизу по проходу в 707-ом, хотЯ мы летали вместе с ним тысЯчу раз.
     ‚ некотором  отношении  Я  знаю  ѓарнетта лучше его  собственной  жены,
потому что ей совершенно  непонЯтно, почему ему хочетсЯ растрачивать времЯ в
этой  шумной,  продуваемой  ветрами хитрой  штуковине, котораЯ разбрызгивает
масло по всему лицу. Ђ Я на самом деле понимаю, почему.
     Ќо,  вероЯтно,  наиболее  любопытнаЯ  вещь,   котораЯ  мне  известна  о
ѓарнетте, заключаетсЯ в том, что  хотЯ мы много  летали вместе и хотЯ  Я его
хорошо знаю, Я  не имею  никакого представлениЯ, как  этот человек выглЯдит,
или даже жив  ли он еще. ’ак  как „эвид ѓарнетт не только пилот самолета, но
еще и писатель, и благодарЯ нашему единомыслию, разговоры, которые  мы вели,
и места, которые мы облетели, были помещены между потрепанными обложками его
книги "Љролик в воздухе", опубликованной в ‹ондоне в 1932 г.
     ‘пособ  узнать  любого  писателЯ  состоит,  конечно  же,  не  в  личном
знакомстве,  а в чтении того, о чем он пишет. ’олько будучи напечатанным, он
становитсЯ наиболее  честным. Ќе имеет значениЯ, что  он  мог бы  сказать  в
приличном обществе,  заботЯсь  о  соблюдении существующих в нем условностей:
именно  в его книгах мы находим реального человека. „эвид ѓарнетт, например,
писал, что  после того,  как он отлетал  те двадцать восемь  часов  вдвоем с
инструктором,  после  тех  тридцати  шести  уроков  и после  своего  первого
самостоЯтельного  полета  на  Њотыльке, выйдЯ из кабины,  улыбнулсЯ и  сразу
подписалсЯ на продление летного времени. €  это все, что мы увидели бы, если
бы мы стоЯли и наблюдали за ним в ту среду в конце июлЯ 1931 г. на аэродроме
Њаршалла.
     Ќо так  уж, на самом деле, его не тронул его первый  самостоЯтельный /.
+%b? —тобы выЯснить это, нам нужно покинуть аэродром.
     "Ќа полпути домой Я спросил себЯ высокомерным тоном, который так  часто
применЯлсЯ по отношению ко мне:
     "‚ы уже летали самостоЯтельно? "
     "„а".
     "‹етали самостоЯтельно? "
     "„а! "
     "‹етали самостоЯтельно? "
     "„Ђ! "
     ‡вучит знакомо? ‚спомните, когда вы учились летать, как вы, возвращаЯсь
в своей машине домой после каждого урока, испытывали снисходительную жалость
ко всем другим водителЯм, крепко привЯзанным к своим маленьким автомобилЯм и
маленьким шоссе? "Љто из вас только что заглЯнул за горизонт и только десЯть
минут назад выиграл суровую битву с боковым ветром на узкой взлетной полосе?
Ќикто, вы говорите? Ѓедные люди: Ђ џ ‘„…‹Ђ‹ ќ’Ћ",  - и, потЯнув на себЯ руль
своего автомобилЯ, вы могли бы почувствовать, как легко он почти что полетел
на колесах.
     …сли вы не забыли то времЯ, значит вы нашли бы друга в „эвиде ѓарнетте,
а  встретитьсЯ  с  ним  можно где-то  за доллар  в одном  из букинистических
магазинов.  ’ысЯчи   томов  написаны  об  авиации,  но  мы  не   приобретаем
автоматически,  в лице  их  авторов  тысЯчи  преданных и особых  друзей. ’от
редкий  писатель,  который  поЯвлЯетсЯ на страницах живьем, добиваетсЯ этого
благодарЯ  тому, что отдает себЯ,  описываЯ смысл не  только  тех  событий и
вещей, которые с ним происходили. Џисателей, описывающих полет и преуспевших
в  этом, можно встретить  вместе, особо стоЯщих на чьей-  то личной  книжной
полке. “йма книг о полетах осталась после ‚торой Њировой войны, но почти все
они переполнены фактами  и волнующим  приключением,  и  автор уклонЯетсЯ  от
смысла этих фактов и  от того,  что стоит за этим  приключением. ‚ероЯтно он
побоЯлсЯ быть принЯтым за эгоиста, - вероЯтно, он забыл о том, что каждый из
нас в момент достижениЯ  заветной цели становитсЯ символом всего страждущего
человечества. ‚ такой момент "џ" не означает эгоцентрическую персону  „эвида
ѓарнетта,  а подразумевает  всех нас, кто  любил, и  желал, и боролсЯ, чтобы
узнать, и кто в конце концов один пролетел на нашем Њотыльке.
     …сть что-то  и в  сочетании факта и смысла, и чистой честности, что-то,
что позволЯет книге существовать, что помещает нас в эту кабину на радость и
горе,  направлЯЯ  нас  навстречу  судьбе.  €  если  ты шагаешь  с  человеком
навстречу этой судьбе по  одной тропе, существует вероЯтность, что он станет
твоим другом.
     ‡а пределами ‚торой Њировой войны. Ќапример, мы знакомимсЯ с пилотом по
имени  Ѓерт ‘тайлз в книге, которую он назвал  "‘еренада длЯ Ѓольшой Џтицы".
ЃольшаЯ Џтица - это  ‹етающаЯ Љрепость Ѓоинг ‚-17, выполнЯющий боевые вылеты
из  Ђнглии  на  территорию  ”ранции и  ѓермании. ‚о времЯ  полета  с  Ѓертом
‘тайлзом мы  смертельно устаем от  войны и от восьми  часов в день  на своем
законном месте  сидениЯ  и  борьбы с  самолетом  и  бездействиЯ, когда с ним
боретсЯ командир  кораблЯ.  ‚ нашей маске  исчезает  кислород,  приближаетсЯ
зенитнаЯ  артиллериЯ,  всЯ чернаЯ  и  желтаЯ  и  молчаливаЯ, мессершмитты  с
черными крестами и фоккеры прокатываютсЯ сквозь нас в лобовых атаках, желтый
огонь  сверкает  из  их  носовых  орудий, шквалы  осколков  обрушиваютсЯ  на
самолет, стрельба  продолжаетсЯ, и всЯ  ЏочетнаЯ ќскадрильЯ  в  своем полном
составе  внезапно  поЯвлЯетсЯ  из  воздуха  с  мощным  шквалом  выстрелов  и
оранжевого  пламени  из правого  крыла. ђукоЯтки  огнЯ  на  себЯ -  и Љанал,
наконец-то прекрасный Љанал, и сразу же посадка на родную землю. € жуешь, не
ощущал вкуса, и  лежишь,  как мешок,  без сна, и сразу  же лейтенант  Џорада
резко бросает в просвет: "Џошли", завтрак  в два тридцать, пЯтиминутка в три
тридцать,  заводим  моторы,  взлет  и опЯть мы на своих  законных  местах, и
кислород  исчезает  в наших масках, приближаетсЯ  зенитнаЯ  артиллериЯ,  всЯ
чернаЯ и желтаЯ и молчаливаЯ, мессершмитты с черными крестами и фокке-вульфы
прокатываютсЯ  сквозь нас в лобовых  атаках, желтый  огонь  сверкает  из  их
носовых орудий:
     ‚ полетах со ‘тайлзом  славы  нет, и бомбежка не  ЯвлЯетсЯ полетом. ќто
грЯзнаЯ тЯжкаЯ работа, котораЯ должна быть сделана.
     Њного времени потребовалось, прежде чем Я составил свое мнение о войне.
џ американец. Њне повезло родитьсЯ  у подножий гор Љолорадо. Ќо однажды  мне
бы хотелось иметь право сказать, что Я живу в этом мире, и да будет так.
     "…сли Я переживу  это,  мне нужно занЯтьсЯ своим делом и узнать кое-что
об экономике и людЯх, и вещах: ‚ конце концов  имеют значение  только  люди.
ЉаждаЯ  землЯ  дорога кому-то,  и она всегда  стоит того,  чтобы этот кто-то
дралсЯ за нее. Џоэтому не землЯ, а люди много значат. Џо моему, война именно
об этом. ‡а эти пределы Я не могу уйти далеко".
     Џосле   своего   боевого   путешествиЯ   на  бомбардировщиках,   ‘тайлз
добровольно совершал боевые вылеты на ђ-51. ‚ 1944  году  21  ноЯбрЯ  он был
сбит во времЯ сопровождениЯ боевого вылета в ѓановер. Ћн погиб в возрасте 23
лет.
     Ќо Ѓерт  ‘тайлз не умер,  поскольку  у него  был шанс создать несколько
чернильных образцов на  двухстах  бумажных страницах, и создав это, он  стал
голосом  внутри  нас и  нашим внутренним зрением  длЯ  того, чтобы  мы могли
смотреть и удивлЯтьсЯ, и откровенно говорить о его жизни, а потому и о нашей
собственной.
     ‚  то  времЯ, тридцать  лет назад, самаЯ  важнаЯ  часть  Ѓерта  ‘тайлза
заключалась в  желании  засесть за лист бумаги  недалеко от взлетной  полосы
‚осьмой ќскадрильи  ‚оенно-‚оздушных ‘ил, и  сейчас,  в  эту минуту,  эта же
самаЯ бумага перед  нами  -  мы можем  потрогать  ее, познакомитьсЯ  с ней и
заглЯнуть внутрь. ќта  важнаЯ  часть и  есть то,  что делает любого человека
тем, что он есть и значит.
     —тобы лично побеседовать  с Ђнтуаном де ‘ент-ќкзюпери, нам пришлось бы,
например, всматриватьсЯ в постоЯнно висЯщее над его головой облако дыма. Ќам
пришлось бы  выслушивать и  беспокоитьсЯ о  его  воображаемых болезнЯх.  Ќам
пришлось бы стоЯть в аэропорту  и  задавать себе вопрос:  не  забудет  ли он
сегоднЯ снизить скорость при посадке?
     Ќо как только различные поводы не писать бывали исчерпаны, и как только
‘ент-ќкзюпери отыскивал свой  чернильный  колодец в комнатном хаосе, и когда
ручка прикасалась  к бумаге,  он  выпускал  из плена  самые  трогательные  и
чудесные мысли  о  полете  и человеке из  когда-либо написанных.  Ќашлось бы
немного  таких  пилотов,  которые,  читаЯ его  мысль, не могли  бы кивнуть и
сказать "это правда", и которые не могли бы назвать его другом.
     "Ѓерегись этого  ручейка (говорил ѓилламет), он проходит по всему полю.
Џометь его на своей карте". Ђ, Я должен был помнить ту змею в траве недалеко
от Њортрил! ЏростираЯсь во всю длину среди зеленого раЯ  запасной посадочной
площадки, она  лежала  в  ожидании  менЯ  на расстоЯнии  тысЯчи миль от того
места, где Я сел. Џри случае она превратила бы менЯ в пылающие канделЯбры. Ђ
те  храбрые  тридцать овец, пасущихсЯ на склоне  холма, были готовы обвинить
менЯ.
     ’ы  думаешь,  что  луг пустой, и вдруг - бац!  ‚ твоих колесах тридцать
баранов. “дивленнаЯ  улыбка, и это все, что  Я мог  прочитать  в лице  такой
жестокой опасности.
     ‘реди самых лучших писателей, описывающих полеты,  мы ожидаем встретить
очень высокопарных и выражающих свою  мысль на бумаге весьма сложным слогом.
Ќо это не так: на самом деле, чем выше мастерство писателЯ и чем ближе он  к
нам как друг,  тем  проще и Яснее мысль, которую он сообщает. € странно, это
сообщение  мы не запоминаем,  мы  находим в нем то, что  нам  было  известно
всегда.
     ‚  Њаленьком Џринце ‘ент-ќкзюпери  раскрывает  идею  той особой дружбы,
котораЯ  может  возникнуть  между  пилотами  самолета  и  другими  пилотами,
пишущими о полетах.
     "‚от  мой секрет,  -  сказал  лис маленькому  принцу,  - очень  простой
секрет: только сердцем можно видеть вещи правильно: главное невидимо глазу".
     "ѓлавное -  невидимо  глазу",  - повторил Њаленький  Џринц, так что он,
конечно же, запомнит это.  ‘ент-ќкзюпери пишет о тебе  и обо мне, о тех, кто
точно  так  же  как  и он,  оказались втЯнутыми  в полет, и мы ищем таких же
друзей в его пределах. Ќе рассмотрев это невидимое, не распознав, что  у нас
больше  общего с  ‘ент-ќкзюпери  и „эвидом  ѓарнеттом,  и Ѓертом ‘тайлзом, и
ђичардом  •иллари, и ќрнестом ѓанном, чем  с  нашим соседом, мы оставлЯем их
неприрученными, и тогда они длЯ нас друзьЯ не больше, чем тысЯчи неизвестных
лиц. Ќо как только мы поймем, что  это реальный человек, который  взЯлсЯ  за
перо, это человек, который посвЯтил  полету всю свою жизнь, - каждый  из них
становитсЯ длЯ нас единственным во всем мире. ѓлавное в них и в нас невидимо
глазу. Њы ЯвлЯетсЯ другом  человеку не потому, что у него каштановые волосы,
или голубые  глаза,  или шрам на  подбородке после  старой авиакатастрофы, а
потому, что у него те  же мечты, он любит то же добро и ненавидит то же зло.
Џотому что он любит слушать тикающий звук мотора теплым спокойным утром.
     ѓолые факты бессмысленны.
     ”ЂЉ’:  —еловек,  носивший  униформу   командира   ”ранцузских   ‚оенно-
‚оздушных ‘ил, имЯ которого ‘ент-ќкзюпери,  в своем бортовом журнале записал
семь тысЯч часов  летного времени и не  вернулсЯ из разведывательного полета
над своей родной землей.
     ”ЂЉ’: Ћфицер разведки ‹юфтваффе ѓерман Љорт вечером 31  июлЯ 1944 года,
в  тот  вечер,  когда   самолет  ‘ент-ќкзюпери  был  единственным  пропавшим
самолетом,  повторЯет  сообщение:  "„оклад  по  телефону:  гибель  самолета-
разведчика, который горЯщим упал в море. "
     ”ЂЉ’: Ѓиблиотека  ѓермана Љорта в Ђикс-лЯ —апель  с ее  почетной полкой
длЯ книг ‘ент-ќкзюпери была разрушена во времЯ бомбежки ‘оюзной Ђвиацией.
     ”ЂЉ’: Ќичто  из  этого не разрушило  ‘ент-ќкзюпери. Ќет ни пули  в  его
моторе,  ни  пламени  в кабине, ни  бомбы, разрывающей  его книги в  клочки,
потому что настоЯщий ‘ент-ќкзюпери,  настоЯщий „эвид ѓарнетт, настоЯщий Ѓерт
‘тайлз -  это  не плоть, и  все  они - не бумага.  Ћни  - это особый  способ
мышлениЯ,  возможно, очень похожий на наш собственный, но в то же времЯ, как
лис нашего принца, единственный во всем мире.
     Ђ смысл?
     ќти люди с их единственной реальной  и вечной частью живы сегоднЯ. …сли
мы отыщем их, мы можем наблюдать вместе с ними и смеЯтьсЯ с ними и учитьсЯ с
ними. €х бортовые журналы  переплавлЯютсЯ в наши, и  наш  полет и наша жизнь
становитсЯ богаче благодарЯ знакомству с ними.
     ќти люди могут умереть, только тогда, если о них совершенно забудут.
     Њы должны  сделать  длЯ друзей то, что они сделали длЯ нас - мы  должны
помочь  им жить. Ќа тот случай, если вы могли и не встретить одного или двух
из них, окажите мне честь и позвольте представить некоторых из них.
     Њ-р ѓарольд Џенроуз. "‚ небе без эхо" (Ђрно Џресс, €нк. )
     Њ-р  ђичард •иллари. "Џоследний враг" (издавалась  также под  названием
"Џадение в пространстве")
     ‹ейтенант  „жеймс  ‹евеллин  ђис. "ЂнглиЯ  - моЯ  деревнЯ"  (Љниги  длЯ
библиотек, €нк. )
     ѓоспожа Њолли Ѓернхайм "Њое небо" (€здательство Њакмиллан Љо, €нк. )
     Њ-р ђоальд „аль "‚верх к тебе".
     Њисс „от ‹имэн "Ћдин-один".
     ‘эр ”рансиз —ичестер "‚ одиночку через ’асманово море".
     Њ-р ѓилл ђобб ‚илсон "Њир авиатора".
     Њ-р —альз Ђ. ‹индберг "„ух свЯтого ‹юиса" (‘ыновьЯ —арльза ‘крибнера)
     ѓоспожа  ќнн  Њорроу  ‹индберг  "‘евер  длЯ  ‚остока"   (•аркорт  Ѓрейс
€ованович. €нк. ).
     Њ-р Ќевил ьют "‡а поворотом", "ђадуга и  розы", "Џастораль" (Ѓаллантин
Љнига, инк. ).
     Њ-р ѓай Њурчи "ЏеснЯ неба" (компаниЯ •угтон Њифолин)
     Њ-р Љ. ѓанн "Џолуденное пламЯ" (Ѓаллантин Љнига, инк. ) "‘удьба-охотник
(‘аймон &amp; устер, инк. Ѓалантин Љнига, инк. )
     ѓосподин Ђнтуан де ‘ент-ќкзюпери "‚етер, песок и звезды" (•аркорт Aрейс
€ованович, инк. ), "Њаленький принц" (•аркорт Ѓрейс €ованович, инк. ).
     …сли книга в печати, издатель указан.  ‚ остальных случаЯх посмотрите в
библиотеках или букинистических магазинах.


        ‘вет в Ящике длЯ инструментов

     ’о,  во  что  человек  верит,  по  мнению  философии,  становитсЯ   его
реальностью. €так, Я в течение многих  лет повторЯл снова  и снова:  "џ - не
механик".  џ  не  был механиком. Љогда Я  произнес:  "џ даже не  знаю, каким
концом отвертки забивают гвозди", Я закрыл длЯ себЯ целый мир света. Љто- то
другой должен был работать с моим самолетом, иначе Я не мог бы летать.
     ‡атем случилось  так, что  Я  приобрел  старый  биплан  со  старомодным
круглым двигателем  в  носовой части, и не нужно  было много  времени, чтобы
понЯть,  что   эта  машина  не  потерпит  того,   кто  ничего  не  знает  об
индивидуальности  стосемидесЯтипЯтисильного  "Њастера  вихрЯ"  и  о  ремонте
деревЯнных нервюр и распорок.
     ‚от так ко мне пришло самое необычайное событие в моей жизни. џ изменил
привычное мнение. џ стал изучать механику самолетов.
     ’о, что  кому-то другому  было известно давно, длЯ менЯ было совершенно
новым  приключением.  „вигатель, например, разъединенный  и разбросанный  на
рабочей  скамье,  просто  коллекциЯ  частей  странных форм,  - это  холодное
мертвое железо. € те же части, собранные  и закрепленные болтами  в холодном
мертвом  корпусе,   становЯтсЯ  новым  существом,  законченной  скульптурой,
художественной формой, достойной любой галереи  на земле. €,  в  отличие  от
любой другой  скульптуры в  истории искусства, мертвый  двигатель и  мертвый
корпус  оживают при прикосновении руки  пилота, и  их жизнь сливаетсЯ с  его
жизнью. ‘уществуЯ порознь, железо, дерево, ткань и  человек прикованы цепЯми
к земле. ‚месте они могут поднЯтьсЯ в небо, осваиваЯ места, где никто из них
до этого не был. ќто было  удивительным откровением  длЯ менЯ, так как Я все
времЯ считал, что механика - это куски металла и ворчливые проклЯтиЯ.
     ‚се это Я увидел в ангаре в момент, когда открыл глаза, как на выставке
в  музее,  когда  кто-то  включил  свет. џ  увидел  на  скамье  элегантность
полудюймовой  штепсельной  розетки,  спокойное  простое  изЯщество  гаечного
ключа,   чисто  вытертого   от  масла.  Љак  студент-новичок  художественной
Ђкадемии, который в первый  же день увидел работы ‚инсента  ‚ан ѓога, Ћгюста
ђодена  и  Ђлександра  Љалдера,  так Я вдруг увидел работу  фирмы "‘нэп-Ћн и
Љрафтсмен"  и  "Љресэнт  ’ул  Љомпани",  молчаливо поблескивающую  на старых
стеллажах.
     Њастерство  инструментов  привело  к  мастерству  двигателей,  и  через
некоторое  времЯ Я стал понимать "‚ихрь", думать о  нем как о живом  друге с
причудами и  фантазиЯми, а  не как о  таинственном мрачном незнакомце. Љаким
это  было  открытием - узнать,  что происходит  внутри этой  серой  стальной
коробки за  крутЯщимсЯ  всплеском лопастей винта  и резкими взрывами  рокота
мотора. “же не было больше темно внутри этих цилиндров вокруг коленвала; там
был  свет  - Я знал! ’ам происходило всасывание  воздуха, сжатие,  энергиЯ и
разрежение.  ’ам  были  конструкции,  обеспечивающие   давление  масла   длЯ
поддержаниЯ  валов,  крутЯщихсЯ  с  высокой скоростью,  беззаботные  клапаны
забора воздуха и измученные клапаны выброса, мечущиесЯ вниз и вверх согласно
микросекундным графикам, проливаЯ  и выпиваЯ  свежий огонь.  ’ам был хрупкий
импеллер компрессора, отстукивающий семь раз  по кругу  при каждом  повороте
винта.  ‘тержни и поршни, кольца клапанов  и рычаги шатуна, все стало  иметь
смысл, совпадающей с  той же простой прЯмой  логикой  инструментов,  которые
крепили их на своих местах.
     €зучив  двигатели,  Я перешел к  корпусу и узнал о  сварочных блоках  и
перегородках,  стрингерах  и  сшивании  ребер,  блоках и  свинцовых белилах,
мойке, сдвигах центров валов, боевом оснащении.


        x x x


     ‡а спиной уже  годы полетов, и  все же это  был первый  день,  когда  Я
увидел самолет, изучал и  наблюдал его.  ‚се эти  маленькие части, собранные
вместе, должны создать готовый  самолет - это  здорово!  џ терзалсЯ желанием
владеть целым  полем  самолетов, потому что они такие  симпатичные! Њне  они
были  нужны  длЯ того,  чтобы  Я  мог обходить и осматривать их  под  сотней
различных углов, при тысЯчном свете рассвета и сумерек.
     џ начал покупать свои  собственные  инструменты,  начал держать  их  на
своем рабочем  столе, чтобы иметь возможность смотреть и трогать их времЯ от
времени.  Ћткрытие, которое Я сделал в механике полета, было совсем немалым.
‚  ангаре Я часами был поглощен самолетами Њикеланджело, в цехах - изучением
Ящиков с инструментами ђенуара.
     ‘амой высокой  формой  искусства был человек, управлЯвший собой и своим
самолетом во времЯ полета, стремЯщийсЯ к единению с настроем своей машины. џ
узнал благодарЯ безумно старому биплану, что длЯ того, чтобы увидеть красоту
и  найти искусство, мне не нужно летать каждую минуту моей жизни. Њне  нужно
почувствовать гладкость металла  гаечного ключа в девЯть шестнадцатых дюйма,
походить по тихому ангару, просто открыть  глаза на чудесные  гайки и болты,
которые  были  так  близки  от  менЯ  на  протЯжении долгого  времени. ’акие
удивительные  и  чудесные созданиЯ  эти инструменты,  двигатели, самолеты  и
люди, когда включен свет!


        ‚езде все о'кей

     —аса  в два ночи  словно  кто-то взЯл стофунтовую шутиху, зажег фитиль,
запустил все это высоко в темноту над нами и нашими самолетами и удрал сломЯ
голову.
     ар  динамитного  огнЯ  вырвал нас из  сна, пули тЯжелого  дождЯ градом
взрывались  на  наших  спальных  мешках,  черные  ветры  рвали  нас,  словно
одичавшие  звери.  ’ри наши самолета неистово подпрыгивали на туго натЯнутых
привЯзных тросах, бешено дергались, взбрыкивали и рвались кувырком  унестись
в ночь вместе с обезумевшим ветром.
     - “хватись за стойку, „жо!
     - —то? -  …го голос относило ветром, он тонул  в дожде и грохоте грома.
‚спышки молний выхватывали его  застывшим,  того же цвета  десЯти  миллионов
вольт,  что и  деревьЯ,  несущиесЯ листьЯ и  горизонтально  летЯщие дождевые
капли.
     - ‘’Ћ‰ЉЂ! “•‚Ђ’€‘њ ‡Ђ ‘’Ћ‰Љ“ € „…ђ†€‘њ!
     Ћн  всем телом  бросилсЯ на  крыло  в тот  момент, когда  бурЯ начала с
треском обламывать ветви деревьев, -  мы с обеих  сторон удерживали самолет,
чтобы он не  утащил нас обоих под  крыльЯми и не  отправилсЯ  разгуливать по
всей долине.
     „жо „жиовенко, хиппующий подросток  из •иксвилла, ‹онг-Ђйленд,  из тени
Ќью-‰орка, у которого общее  представление о грозах ограничивалось тем,  что
они  издают  отдаленные  глухие  раскаты в  летнее  времЯ  где-то далеко  за
городом, сжимал, как удав, эту самую стойку, лицом к лицу сражаЯсь с ветром,
молниЯми и дождем, а  его спутанные темные  волосы  Яростно клубились вокруг
лица и плеч.
     - ‘‹›њ, ЊќЌ! - орал  он за секунду до очередного динамитного взрыва, -
џ “†… ЌЂ—€ЌЂћ ЉЋ…-—’Ћ ‘…—њ ‚ Њ…’…ЋђЋ‹Ћѓ€€!
     ‘пустЯ полчаса гроза откатилась дальше и оставила нас в теплой и темной
тишине. •отЯ мы видели небо, озаренное вспышками, и слышали рокот в горах на
востоке, и  с  опаской  оглЯдывались  на  запад,  ожидаЯ новых молний, b(h(-
осталась с нами, и мы наконец вползли в потрепанные мокрые спальники. •отЯ и
спали мы изрЯдно промокшими, среди нас шестерых, оказавшихсЯ  там в ту ночь,
не  было никого, кто не  считал бы “влекательное  Џриключение-Џерелет  —ерез
‘трану  одним из  самых выдающихсЯ  событий  в  своей  жизни. Ќо  отнюдь  не
попыткой  преодолениЯ каких-то препЯтствий. Џривело нас к этому  или привело
это  к  нам  то общее,  что было  свойственно  каждому  из нас и потому  нас
объединЯло  -  интерес  к другим людЯм, обитающим на  нашей планете  в  наше
времЯ.
     ‚озможно,  толчок  этому  Џриключению  дали   газетные  заголовки,  или
журнальные  статьи,   или  выпуски  новостей  по   радио.  ‘о   всеми  этими
бесконечными разговорами об отчуждении молодежи и разрыве между поколениЯми,
разросшемсЯ  до  непреодолимо  глубокой  пропасти, о том,  что  единственнаЯ
надежда, оставшаЯсЯ у ребЯт по отношению  к этой  стране, - это снести ее до
основаниЯ  и не отстраивать  ее вообще: может, с этого  все и  началось.  Ќо
задумываЯсь над  всем этим, Я обнаружил, что не знаю никого  из таких ребЯт,
не  знаю  никого, кто не был бы склонен поговорить  с теми из  нас, кто  еще
вчера сам был таким же пацаном. џ знал, что у менЯ в общем-то найдутсЯ слова
длЯ  того,  кто  говорит:  "Њир",  вместо  "Џривет",  но Я  не  вполне  себе
представлЯл, какие именно.
     —то  было бы,  - думал Я, -  если  бы человек на  самолете с обтЯнутыми
тканью  крыльЯми приземлилсЯ  где-нибудь  на  дороге  и  предложил  подвезти
голосующего парнЯ с рюкзаком? €ли еще лучше, что произошло  бы, если бы пара
пилотов  нашла местечко  в своих самолетах  длЯ пары городских ребЯт, и  они
махнули бы в полет миль на сто или на тысЯчу; в полет на одну-две недели над
горами, фермами и равнинами Ђмерики? ђебЯт, которые никогда прежде не видели
свою страну дальше школьной ограды или путепровода скоростной магистрали?
     Љто  изменилсЯ бы при этом, - дети или  летчики? €ли и те, и  другие, и
какие это могли бы быть перемены? ѓде бы их жизни соприкоснулись, а  где они
оказались бы так далеко друг от друга, что и не дозватьсЯ?
     …динственный способ  выЯснить,  что  произойдет с  твоей  идеей,  - это
испытать  ее  на  практике.  ‚от  так  и  поЯвилось  на  свет  “влекательное
Џриключение-Џерелет —ерез ‘трану.
     Џервый день августа 1971 года,  день туманный  и сумрачный, собственно,
уже близилсЯ к вечеру, когда Я приземлилсЯ в аэропорту ‘ассекс, Ќью- „жерси,
чтобы встретить остальных.
     ‹уису ‹евнеру, владельцу ’ейлоркрафта 1946 года выпуска, сразу пришлась
по  душе  идеЯ полета.  ‚  качестве  цели  мы  выбрали  слет  Ђссоциации  по
экспериментальным  самолетам  в   Ћшкоше,   штат  ‚исконсин,  -  достаточное
основание длЯ полета, даже если все остальные откажутсЯ в последний момент.
     ѓленн и Њишель Ќорманы, канадцы из ’оронто, услышали об этом  перелете,
и хотЯ они не были совсем уж  хипповыми ребЯтами, но  с ‘оединенными татами
они не были знакомы и горели желанием увидеть страну с борта своего ‹аскомба
1940 года выпуска. Ђ когда Я приземлилсЯ, на летном поле менЯ поджидали двое
молодых людей,  выставивших  себЯ напоказ  всему  свету  как  хиппи. „линные
волосы  до плеч,  головные повЯзки из  каких-то трЯпок,  одеты в  вылинЯвшие
спецовки, у ног рюкзаки и спальные мешки.
     Љристофер   Љаск,  задумчивый,   миролюбивый,  почти  всегда  молчавший
новичок, по окончании  средней школы получил  стипендию ђиджентс, - отличие,
которое достаетсЯ двум процентам лучших учеников. Ћднако он не был убежден в
том, что колледж  -  это лучший  друг  Ђмерики,  а  получение  диплома  ради
получениЯ приличной работы не считал настоЯщим образованием.
     „жозеф „жиовенко, повыше  ростом, более  открытый в общении  с другими,
все  подмечал внимательным  глазом фотографа. Ћн  знал,  что  у  видео  есть
будущее как у формы искусства, и к изучению именно этой формы он намеревалсЯ
приступить осенью.
     Ќикто из нас не знал в точности,  как  все получитсЯ,  но перелет - это
звучало интересно. Њы  встретились  в  ‘ассексе и озабоченно поглЯдывали  на
небо, на туман и облачность, ограничиваЯсь редкими словами, так как пока %i%
не знали толком, как общатьсЯ  друг с другом. Ќаконец мы кивнули,  погрузили
на борт наши спальники,  запустили двигатели  и  резво покатили по  взлетной
полосе  и дальше  - в небо. ‘квозь шум моторов  невозможно было понЯть,  что
думали эти ребЯта, оказавшись в воздухе.
     ‘ам Я  думал о том,  что во времЯ первого полета мы далеко залетать  не
будем. Ћблака клубились  темно-серым  варевом  над западными  вершинами гор,
клочьЯ тумана висели на ветвЯх деревьев. Џоскольку путь на запад был длЯ нас
закрыт, мы пролетели  десЯть миль на юг, затем еще  пЯтнадцать,  и  наконец,
оказавшись в  клубЯщемсЯ  и все густеющем  вокруг  нас супе, приземлились на
небольшой полоске травы поблизости от Ђндовера, штат Ќью- „жерси.
     ‚ тишине этого места еще тише и незаметнее началсЯ дождь.
     - Њногообещающим стартом это не назовешь, - сказал кто-то.
     Ќо ребЯта не были обескуражены.
     - Ќадо же  -  свободнаЯ землЯ в Ќью-„жерси! - сказал „жо. - Ђ  Я думал,
она сплошь заселена!
     ђаскатываЯ  одеЯло на  траве  и мурлыкаЯ себе под нос мотивчик на слова
Њоскиты, держитесь подальше от наших дверей, Я радовалсЯ, что отвратительнаЯ
погода не справилась с нашим хорошим настроением, и надеЯлсЯ, что завтрашний
безоблачный рассвет застанет нас в пути над нашими горизонтами.
     „ождь лил всю ночь. Ћн барабанил галечной дробью по перкалевым крыльЯм,
шелестЯ в траве -  сначала сухо,  потом  с плеском, по мере того,  как трава
становилась болотистой жижей.  Љ  полуночи мы окончательно отчаЯлись увидеть
хотЯ  бы  одну  звезду  или же  как-то  уснуть  в этом болоте; в час ночи мы
по-прежнему скорчившись сидели в самолетах, тщетно пытаЯсь вздремнуть. ‚ три
часа ночи, после многочасового молчаниЯ, „жо сказал:
     - ‚ жизни под этаким ливнем не мок.
     €з-за  тумана  рассвело  поздно: четыре  днЯ крЯду нас донимали туманы,
облачность и дожди. —ерез четыре днЯ взлетов при  малейшем  проЯснении неба,
через  четыре днЯ  змееподобного  просачиваниЯ в промежутки между  грозовыми
фронтами и скачков от одного маленького аэропорта к другому, мы приблизились
к Ћшкошу, находившемусЯ от нас на  расстоЯнии тысЯчи миль, в общей сложности
всего  на  шестьдесЯт  две  мили. Њы  спали  в ангаре  в  ‘традсбурге,  штат
ЏенсильваниЯ;  в здании аэропорта в Џоконо-Њаунтин; в клубе летной  школы  в
‹ихайтоне.
     Њы  решили вести  дневник перелета.  ‡а  этим занЯтием, да еще из наших
разговоров под дождЯми и в туманах, мы начали понемногу узнавать друг друга.
     „жо, к  примеру, был  изначально убежден, что  у каждого  самолета есть
своЯ личность, свой характер, как у людей, и он, не  смущаЯсь, заЯвлЯл,  что
тот бело-голубой, стоЯщий там, в углу ангара, действует ему на нервы.
     - џ не  знаю,  почему. ‚се дело в  том,  как он стоит  там и смотрит не
менЯ. Њне это не нравитсЯ.
     ‹етчики тут же ухватились за это, и пошли рассказы о  самолетах, живших
каждый на  свой  лад, и делавших то,  что сделать  было  невозможно,  - одни
взлетали,  если приходилось,  с  немыслимо короткого  разбега,  чтобы спасти
чью-то  жизнь,   другие  невероЯтно  долго  планировали  с   остановившимисЯ
двигателЯми  над  гористой  местностью.  Џотом  пошел  разговор  о том,  как
действуют  крыльЯ,  о  ручках  управлениЯ,  о  двигателЯх  и винтах, потом о
переполненных школах и наркотиках  в студенческих городках, затем о том, как
рано или  поздно  в жизни  человека сбываетсЯ то,  что  он  крепко  задумал.
‘наружи черный дождь; внутри - эхо и нестройный шум голосов.
     ‚ дневник же мы записывали то, что не решались произносить вслух.
     "ќто  действительно  что-то! " - записал Љрис Љаск  на четвертый  день.
"Љаждый  день  -   это  целаЯ  цепь  неожиданностей,  происходЯт  совершенно
невероЯтные  вещи.  Ћдин  тип  одалживает  нам  свой "мустанг",  другой  тип
одалживает нам  свой  "кадиллак",  все разрешают нам спать  в  аэропортах  и
буквально из кожи вон лезут, чтобы нам угодить. € неважно, где мы находимсЯ,
и доберемсЯ ли мы когда-нибудь до Ћшкоша. ‚езде все о'кей"!
     „оброта людей - это было нечто, во что ребЯта никак не могли поверить.
     - џ обычно заходил с Љрисом в магазин или шел следом за ним по улице, -
сказал „жо,  - и наблюдал за людьми, смотревшими  на него.  …го  волосы были
таким