        ‘ергей Ђбрамов. Џотому что потому

   -----------------------------------------------------------------------
   Ђвт.сб. "’ребуетсЯ чудо". Њ., "Ђ‘’", 1999.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 18 October 2000
   -----------------------------------------------------------------------

   <b>‘казочно правдиваЯ историЯ</b>


   ‘начала, когда ‚адим  впервые  расставил  на  лесной  опушке  дюралевую
треногу этюдника  и  только  вглЯделсЯ,  сощурившись,  в  редкий  ельничек
впереди, в тропинку, чуть видную в траве, перевитую длЯ крепости жилистыми
корнЯми деревьев, еще во что-то вглЯделсЯ - не суть важно! -  фотографируЯ
увиденное в памЯти, в этот момент они и поЯвились: возможно, передовой  их
отрЯд, разведчики-следопыты. ’огда ‚адим особо их не рассматривал: мало ли
кто интересуетсЯ бродЯчим художником.  Џривычное  дело:  по  улицам  слона
водили... Ћни встали за спиной ‚адима, молчали,  ждали.  ’онким  и  ломким
углем ‚адим набрасывал на картон контуры будущего этюда, готовил  его  под
краски. Ћн любил писать сразу набело - почти  набело,  потому  что  потом,
если работа  удавалась,  он  еще  до-олго  возилсЯ  с  ней  в  мастерской,
отглаживал, "обсасывал", как сам говорил. Ќо именно  с  ней  самой.  •отЯ,
бывало, ему казалось, что картон слаб длЯ этой натуры,  и  тогда  он  брал
холст или - с недавних пор - лист оргалита, удобный длЯ  его  подробной  и
гладкой манеры письма, и писал  заново,  отталкиваЯсь  и  от  картона,  но
больше от памЯти. Ћна и вправду была у него фотографической: гордилсЯ ею и
не перегружал ненужным.
   ’е, кто стоЯл  позади,  были  _ненужными_.  ‚адим  не  оглЯдывалсЯ,  не
фиксировал их, только сетовал про себЯ: неужто полезут с вопросами?..
   Ћднако не полезли. ЏостоЯли по-прежнему  молча  и  молча  же  скрылись,
будто растаЯли, растворились в зелени - столь же незаметно длЯ ‚адима, как
и ранее возникли.
   Ђ работалось, в общем, неплохо: споро.  „ень  выдалсЯ  чуть  пасмурный,
сероватый, удобный по свету: солнце облаками прикрыто, не режет натуру, не
менЯет освещениЯ, двигаЯсь, как и положено, с востока  на  запад.  Џоэтому
‚адим не очень-то любил солнце, особенно  полдневное,  непоседливое  -  не
поспевал за  ним,  и,  помнитсЯ,  кто-то  ругнул  его  в  прессе  -  после
персональной выставки в зальчике на ѓорького: за  "мрачноватость  палитры,
отсутствие радости в природе". Љак будто всЯ радость - в солнце...
   ‘едой день хорошо лег в этюд, и  ‚адим  был  доволен,  заканчивал  уже,
доводил картон до ума, когда опЯть поЯвились они. “добнее, пожалуй,  далее
именовать их так - Ћни, с заглавной буквы, ибо длЯ ‚адима Ћни  были  одним
целым,  многоруким,  многоглазым,  вездесущим   существом,   своего   рода
излюбленным фантастами сообществом -  _клоном_,  где  отдельные  особи  не
играют большой роли, но вот все вместе, в единении.
   ‚прочем, давно известно: в единении - сила, и  фантастика  тут  ни  при
чем.
   ‘ила встала, как и прежде, позади и на сей раз не умолчала.
   - ђеализм, - сказала она.
   ‚адим заставил себЯ  не  обернутьсЯ,  не  увидеть,  кто  это  "вЯкнул".
Џродолжал работать, знаЯ  прекрасно,  что  вступать  в  спор  с  невеждами
бессмысленно и опасно. „а и что ему до невежд?..
   Ђ невежды не унимались.
   - Ќе скажи... Џосмотри, как он цвет чувствует.
   ’олько не оборачиватьсЯ, не проЯвлЯть любопытства, молчать, молчать...
   - —то цвет! ‡ализывает... € форма статична...
   Ќе выдержал - обернулсЯ. Џозади, уставЯсь в этюд, стоЯли четверо.  ’рое
парней и девица. „ва парнЯ - лет четырнадцати-пЯтнадцати  (‚адим  не  умел
определЯть  детский  возраст),  третий   -   куда   помладше,   пЯтиклашка
какой-нибудь.  ’е  двое,  похоже,  близнецы:  в   фирменных   джинсах,   в
адидасовских кроссовках, в адидасовских же синих, с белым трилистником  на
груди маечках, одинаково стриженные -  или  нестриженые?  -  черноволосые,
долговЯзые,  худощавые,  хотЯ  и  широкоплечие.   ”изкультурники.   ’ретий
попроще:  в  отечественной  ковбоечке,  в  спортивных   шароварах,   мощно
оттЯнутых на коленЯх. —ерез всю  щеку  -  свежаЯ  царапина:  наткнулсЯ  на
что-то, на ветку или на проволоку - не от бритвы  же...  „евица  -  честно
отметил про себЯ ‚адим - выглЯдела вполне  удачно.  Ќа  четыре  с  плюсом.
‹егкий широкий сарафан-размахайка, шлепки-вьетнамки. Ќоги длинные, от ушей
растут, как в народе молвитсЯ. ‡агорелаЯ. Ђ волосы, волосы - мама  роднаЯ!
- царские волосы: тЯжелые, огненно-рыжие, цвета каленой меди,  прЯмые,  не
заплетенные в косу, но, зажатые, аптечной резиночкой, небрежно переброшены
на грудь, чуть не до колен достают.
   Ђ почему на пЯтерку не потЯнула?
   –епкий взглЯд художника, мгновенно ухватив - и оценив! - все детали, не
прошел  и  мимо  этой:  томности  в  ней,  в  девице  длинноволосой,  было
многовато, ленивой волоокости, взглЯд больно отрешенный, этакий  неземной.
Љак правило, самоуверенно считал ‚адим,  такой  взглЯд  должен  прикрывать
всЯкое отсутствие  мыслительной  деЯтельности.  „а  и  откуда  бы  взЯтьсЯ
подобной деЯтельности у сей юной и  -  честно!  -  весьма  привлекательной
особы, еще, как кажетсЯ, и школы-то не окончившей? Ђ может, и окончившей -
кто ее, дылду, разберет... •отЯ что она в таком случае делает  в  компании
всезнающих молокососов, серийно выпущенных известной фирмой "Ђдидас"?
   Џодробный  -  пусть  и  занЯвший  всего  секунд   двадцать   -   осмотр
неопознанных объектов  не  мешал  ‚адиму  злитьсЯ,  прЯмо-таки  наливатьсЯ
злостью. ’ерпеть он не мог знатоков липовых, лезущих во все дыры со  своим
оригинальным мнением, вообще соглЯдатаев не любил.
   - ‘лушайте, - сказал он, стараЯсь быть миролюбивым и терпимым, - шли бы
вы...
   - Људа? - вежливо осведомилсЯ "адидас" номер один. € все посмотрели  на
‚адима, будто только-только заметили его рЯдом с этюдником,  будто  он  до
сих пор оставалсЯ невидимым. ќтакий фантом,  внезапно  материализовавшийсЯ
из  Ќичего.  “дивительно,  конечно,  но  случаетсЯ,  судЯ  по   спокойному
любопытству пришельцев.
   - ‘казать куда? - звереЯ, спросил ‚адим.
   - Ќе стоит, - быстро отреагировал "адидас" номер два. “ них с братцем и
голоса похожими оказались. - ‡десь дама и, заметьте, ребенок.
   „ама на диалог не реагировала, разглЯдывала ‚адима с томным  интересом,
перебирала пальцами волосы, скручивала их в  золотые  колечки.  Ђ  ребенок
обиженно глЯнул на фирменного друга:  он-то  сам  себЯ  ребенком  Явно  не
числил.
   - ‡аметил, - сказал ‚адим. - Ѓыстро забирайте свою  даму  и  ребенка  и
дуйте отсюда пулей. € чтобы Я вас больше не видел. ЏонЯтно объЯснЯю?
   - Људа как! - усмехнулсЯ "адидас"-один. - Њы, конечно,  уйдем.  ‘ейчас.
Њы уважаем творчество. ‚ данный момент. Ќо момент,  как  вам  должно  быть
известно, течет. Ђ нас много. € мы разные. ‚ообще.
   ќто была угроза, а угроз ‚адим не боЯлсЯ. Ћн себЯ слабаком  не  считал:
рост - метр восемьдесЯт,  руки-ноги  на  месте,  в  юности  самбо  всерьез
занималсЯ, да и сейчас в форме. “грозы ему - семечки, он от них еще больше
зверел, бывало - давным-давно, в дворовых драках - даже контроль над собой
терЯл, если кто ненароком вмазывал ему по-больному...
   Ћн резко шагнул к парнЯм, сжимаЯ в  кулаке  бесполезную,  бессмысленную
сейчас кисть.
   - Ђ ну...
   "Ђдидас"-один поднЯл руки, словно сдаваЯсь:
   -  “ходим.  ’ворите,  товарищ  Ђйвазовский...  Ћни  пошли   прочь,   не
оборачиваЯсь, ни черта не боЯсь,  конечно,  а  только  не  желаЯ  драки  с
пожилым - длЯ них! - психопатом, шли, покачиваЯсь на длинных ломких ногах,
выпрЯмив плоские спины, и соплЯчок в  ковбойке  в  меру  сил  подражал  их
походке, а девица плыла впереди, волосы на спину вернула, и  они  мотались
конским хвостом в такт  шагам,  и  ‚адим,  остываЯ,  невольно  залюбовалсЯ
"великолепной четверкой", улыбнулсЯ даже.
   € зрЯ. Џотому что "адидас"-один - самый, видать, разговорчивый у них  -
все-таки оглЯнулсЯ, бросил на ходу:
   - џ сказал: нас много, Љуинджи...


   Ќо злость у ‚адима уже прошла. € не гнатьсЯ же за ними в конце  концов,
не  ронЯть  достоинство,  с  годами   утвержденное.   Ћднако,   грамотные,
негодЯи... Џальца в рот не клади: оттЯпают без стеснениЯ.
   ‚адим собирал краски, кисти, складывал этюдник, вспоминал: а  он  каким
был в их годы?
   •одил во „ворец пионеров, в студию живописи, мечтал о лаврах Љуинджи, к
примеру. €ли Ђйвазовского. Ќезаменимо  рисовал  школьную  стенгазету.  —то
еще? Ќу училсЯ вроде ничего себе:  без  троек.  Ђ  еще?  Ђ  еще  гонЯл  на
дворовом  пустыре  мЯч,  пугал  улюлюканьем  влюбленных  -  вечерами,   на
обрывистом склоне к Њоскве-реке, поросшем лебедой  и  вонючим  пиретрумом,
дралсЯ "до первой кровЯнки", или, как тогда называлось,  "стыкалсЯ".  Ќет,
не  сахар  был,  не  конфетка  "‘частливое  детство"  -  давнЯЯ,  забытаЯ,
сладкаЯ-пресладкаЯ, с белой тЯнучей начинкой...
   €ли вот еще: привЯзывали кошелек на ниточку,  выбрасывали  на  тротуар,
прЯтались в арке ворот: кто купитсЯ?.. €ли  прибили  калоши  математика  к
паркетному полу в раздевалке...
   Ђх, сколько всего было!..
   “лыбалсЯ умиротворенно, шагал к даче, перебросив этюдник  через  плечо.
‚споминал разнеженно...
   ‚от только джинсов у него не было, и ни у кого из приЯтелей -  тоже,  а
имелись сатиновые шаровары, схваченные резинкой у  щиколотки,  а  позже  -
предел мечтаний!  -  узкие  штаны  на  штрипках  из  бумажного  непрочного
трикотажа, желательно черные. € кеды. € что с того? „жинсы, что ли, портЯт
человека? —ушь! „жинсы  ни  при  чем.  ‚ещь  удобнаЯ,  красиваЯ,  крепкаЯ.
ђодители у этих близнЯт, вероЯтно, в загранку ездЯт,  одевают  чадушек  по
мере возможностей. „ругое времЯ - другие возможности: диалектика...
   Ќащупал щеколду у калитки, звЯкнул ею, пошел по тропинке к террасе.


   „обравшись до  тридцати  лет,  ‚адим  оставалсЯ  холостЯком,  вовсе  не
принципиальным,  как  некоторые  любЯт  себЯ   величать,   но   случайным.
Ѓуквально: случай не  приспел.  ‚адим  умел  работать  и  работал  истово,
сутками иной раз не  выбираЯсь  из  своей  мастерской  около  ЊаЯковки,  в
тишайшем  переулочке,  в  кособоком,  но  крепком  двухэтажном  купеческом
строеньице, где еще хранилсЯ стойкий  аромат  московской  старины,  но  не
затхлый и гниловатый, кошками подпорченный, а терпкий, густой, едва ли  не
веком выдержанный, любезный ‚адиму и сладкий длЯ него. ‚ немалые, но и  не
великие свои годы ‚адим имел кое-какую известность - ну, к слову,  потому,
что писал он на нынешний день - как это ни странно звучит! -  оригинально:
не искал модного самовыражениЯ, не поражал публику лишь себе присущим -  и
никому боле! - видением мира, а работал по старинке. € лес на его  холстах
был только лесом, а поле, к примеру, всего лишь полем, но чувствовались  в
них и мощь, и беззащитность, и грусть пополам с  радостью,  то  есть  всем
знакомое "очей очарованье", что извека живо в  русской  природе,  что  так
зыбко и непознаваемо подчас и что уловить и тем более  удержать  под  силу
только очень зоркому глазу и точной руке. Љороче, ‚адим  писал  пейзажи  в
основном, хотЯ и портретами иной раз не пренебрегал,  но  редко-редко,  не
верил он в себЯ, портретиста. €, возвращаЯсь к холостому положению ‚адима,
заметим, что создание пейзажей  требовало  долгих  отлучек  из  милой  его
сердцу Њосквы, утомительных хождений с этюдником по весЯм, и  где  уж  тут
остепенитьсЯ - времени не сыщешь, не наберешь.
   ќтим июлем собралсЯ было в  Њещеру  -  давно  туда  нацеливалсЯ!  -  но
заболел  каким-то  импортным  гриппом,  долго  валЯлсЯ  в  постели,  врачи
осложнениЯми напугали, а тут друг и  предложи  поехать  к  нему  на  дачу,
совсем близко от Њосквы,  от  поликлиники  -  по  џрославской  дороге,  на
полпути к знаменитой ‹авре. ’о есть даже не к нему, приЯтелю, на  дачу,  к
его деду, вернее - вообще ни к кому:  дед  умер  год  назад,  дача  пустаЯ
стоит, без хозЯина, и глаз за ней лишним  не  станет.  ‚  дачном  поселке,
выросшем  здесь  еще  в  тридцатые  годы,  прилепившемсЯ  одним  боком   к
железнодорожной насыпи, а другим - куда и выходила дачка покойного деда  -
к довольно болотистому, с высокой колкой травой и дивными лиловыми цветами
полю,  к  речке,  бегущей  через  поле,  укрытой  с  глаз  долой  ивнЯком,
орешником, к негустому и светлому  лесу,  где  не  то  что  заблудитьсЯ  -
аукатьсЯ глупо:  весь  просвеченный  он,  солнцем  прошитый,  соловьЯми  и
малиновками  просвистанный...  -  так  вот  в  подмосковном  этом  поселке
коротали лето только старики пенсионеры с малолетними внуками и  внучками.
‚от и обещал друг тишину - чуть ли не мертвую, знал, чем купить ‚адима:  в
постоЯнных своих дальних путешествиЯх  он  привык  быть  один  на  один  с
этюдником, не терпел в работе постороннего глазу, сторонилсЯ людей.  Ќу  и
купилсЯ на дружеские посулы, собрал чемодан, видавший виды  этюдник  через
плечо  повесил,  сел  в  утреннюю  электричку,  отмахал   тридцать   шесть
километров в предвкушении тишины и работы. €ли иначе: работы в  тишине.  €
вот на тебе: с первого днЯ - ни того, ни другого...
   Ћднако пришла пора обедать, пора варить пакетный суп и вермишель,  пора
запить все это бутылочкой холодного пива. ‚  еде  ‚адим  был  неприхотлив,
смотрел на нее как на скучный, но обЯзательный  процесс:  лишь  бы  скорее
отделатьсЯ. € совсем забыл об угрозе, даже не забыл - вниманиЯ не обратил.
Љак впоследствии выЯснилось - зрЯ: война была объЯвлена.


   Ќаутро - второе утро на даче - ‚адим обнаружил на пороге кирпич. Љирпич
как кирпич, ничего особенного. Ћдно странно: вчера его не заметил. ЏоднЯл,
швырнул в кусты и тут же (историЯ литературы диктует правило:  в  подобных
случаЯх ставить отточие)... на ничего не подозревающего, еще до  конца  не
проснувшегосЯ  ‚адима  обрушилсЯ  поток  ледЯной  воды,  потом  загремело,
просвистело вниз с плоской крыши крыльца звонкое цинковое ведро, и  только
многими тренировками отработаннаЯ реакциЯ отбросила ‚адима назад,  прижала
к дверному  косЯку.  Ћпорожненное  ведро  брЯкнулось  на  крыльцо,  гремЯ,
скатилось по ступенькам, притормозило в траве. ‚адим  машинально  отметил:
ведро хозЯйское, ранее стоЯло возле сараЯ, сам видел.
   ‚стрЯхнулсЯ, как пес, - хорошо, что жара, июль! -  прислушалсЯ:  кругом
тишина. ‚раг себЯ не выдавал, даже если и видел случившеесЯ. ‚адим  сбежал
с крыльца, осмотрел кирпич  и  ведро.  Ћни  были  свЯзаны  тонкой  леской,
которую не сразу и заметишь: вглЯдетьсЯ надо. „ревний трюк. Ќо, как видно,
неумирающий: дураков в каждом поколении хватает. „ураком в  данном  случае
‚адим самокритично назвал себЯ.  Ћн  вновь  бросил  кирпич,  оглЯделсЯ  по
сторонам. ’ишина на белом  свете,  покой.  “тро  раннее-раннее,  росистое,
знобкое, обещающее жаркий и полный солнца день. Љругом никого.
   - ќге-гей! - крикнул  ‚адим,  не  надеЯсь,  впрочем,  что  Ћни  тут  же
поЯвЯтсЯ.
   Ћни и не поЯвились. Ќе исключено, что Ћни еще безвинно спали  на  своих
кроватЯх, топчанах, диванах и раскладушках, смотрели цветные и черно-белые
сны, сушили теплыми щеками мокрые пЯтнышки слюны на  подушках  -  извечной
спутницы сладких детских снов. Ђ ведро с  кирпичом  Ћни  накрепко  увЯзали
поздно вечером или ночью, дождавшись, пока  ‚адим  лЯжет  спать.  Џожалуй,
именно в этот момент ‚адим и назвал их - Ћни, с  прописной  буквы,  в  чем
виделось и определенное уважение к противнику, и признание  весомости  его
обещаний, и предельнаЯ его обезличенность. ‘казал же один  из  клона:  нас
много.
   †ить становилось беспокойно, но пока вполне любопытно. Ќе скучно. Ѓог с
ней, с водой: холодный душ утром еще никому не вредил. ‹ишь бы работать не
мешали.


   Ќо ведром с водой дело не ограничилось.
   Љогда ‚адим пристроил этюдник на полЯне, стараЯсь, чтобы в поле  зрениЯ
оказались незнакомые  ему  лиловые,  на  длинных  толстых  стеблЯх  цветы,
похожие по форме на  колокольчики,  росшие  кучно  и  густо,  и  еще  купы
низкорослых деревьев вдоль речушки - поодаль, и еще  линиЯ  высоковольтной
передачи - там, дальше, "и какие-то строениЯ - совсем у  горизонта;  когда
он умостилсЯ с карандашом в руке на складном брезентовом стульчике  и,  по
привычке сощурившись, "фотографировал" видимое (цветы,  чудо-колокольцы  -
вот главное, вот центр!..). в "кадр" вошли двое пацанЯт - лет семи  и  лет
пЯти. ‚ ситцевых цветастых трусах-плавках и мокрые: речнаЯ  вода,  как  на
утках, каплЯми держалась на  них,  и  в  каждой  капле  дрожали  маленькие
солнца. Џацаны-утЯта вошли в  "кадр",  плавно  прошествовали  через  него,
заглЯнули в Ящик этюдника: что там дЯдЯ прЯчет? -  и  встали  позади,  как
вчерашние всеведы.
   ‚адим развернулсЯ к ним на своем стульчике.
   - —его вам? - сердито спросил он.
   - „ЯдЯ, - сказал тот, что постарше, - вы художник.
   ќто был не вопрос, а скорее утверждение,  произнесенное  к  тому  же  с
некой ноткой обвинениЯ.
   - Ќу художник, - нелюбезно созналсЯ ‚адим, уже смутно подозреваЯ тайную
свЯзь между вчерашней четверкой, сегоднЯшним ведром  и  этими  малолетними
ихтиандрами.
   - Ќарисуйте с нас картину, - проникновенным голосом попросил старший, а
младший, уцепившись  ручонкой  тому  за  трусы,  все  времЯ  шумно  шмыгал
кнопочным носом и, не жалеЯ нежный орган  обонЯниЯ,  нещадно  его  сминаЯ,
утирал свободной ладонью.
   - ‹егко сказать...  -  усмехнулсЯ  ‚адим.  …му  неожиданно  понравилась
просьба. ‘обственно, не сама просьба, а та изЯщнаЯ форма, в которую  облек
ее семилетний проситель. - џ, понимаешь ли, пейзажист, а не  портретист...
- сказал и спохватилсЯ: не поймут.  ЋбъЯснил:  -  џ  пишу  -  ну  рисую  -
природу. ‹ес там, речку, домики всЯкие, коровок, - он слышал  где-то,  что
уменьшительно-ласкательные суффиксы  в  разговоре  с  детьми  способствуют
взаимопониманию. - Ђ людей, брат ты мой, не люблю...  -  ЏоправилсЯ:  -  ‚
смысле: рисовать не люблю.
   - Ќе умеете?
   Ћткровенное презрение в голосе собеседника немало уЯзвило ‚адима.
   - Џочему не умею? …ще как умею! џ же Ясно сказал: не люблю. Ќу как тебе
объЯснить?.. ’ы в школе учишьсЯ?
   - ‚о второй перешел.
   - Ђга. Њолодец. ‚от, например, писать палочки - или чего вы там пишете?
- ты любишь?
   - Ќе-а...
   - Џонимаю тебЯ, брат. - ‚адим входил во вкус, сам себе нравилсЯ: этакий
Џесталоцци. - Ђ считать? Ђрифметику?
   - Ќе-а...
   ‚адим несколько растерЯлсЯ.
   - Ђ географию? - он не помнил, что изучают в первом  классе,  да  и  не
знал: с тех реликтовых пор, как он сам  перебралсЯ  во  второй  и  пошагал
дале. Њинистерство просвещениЯ не дремало;  программы,  говорЯт,  чуть  не
ежегодно менЯютсЯ.
   Ќовоиспеченный второклашка был, однако, упорен:
   - Ќе-а...
   ‚адима осенило:
   - Ќу а физкультуру?!
   Ћказалось - попал.
   - …ще как! - оживилсЯ мальчик.
   - Ћтлично! - ‚адим вновь  почувствовал  себЯ  Џесталоцци.  -  Џисать  и
считать не любишь. Ќо умеешь: приходитсЯ. Ђ любишь физкультуру. ’ак  и  Я.
Џрироду рисую с удовольствием, а людей не хочу.
   - Ѓывает, - по-взрослому согласилсЯ мальчик, сочувственно  вздохнул.  -
‡начит, не нарисуете?
   - €звини, брат.
   - ’огда мы почапали, - старший не без усилиЯ отцепил ладонь молчаливого
соплЯчка от собственных трусов и бережно сжал ее в своей. - ‹адно?..
   - —апайте, чапайте, - с облегчением сказал ‚адим.
   Ћн еще малость поглЯдел, как бегут  они  по  высокой  густой  траве:  у
младшего только голова торчит из-за зеленой стены, качаетсЯ из  стороны  в
сторону, а старший на бегу склонилсЯ над ним, шепчет чего-то:  может,  про
неумелого дЯдю-художника, не любЯщего людей рисовать. Ђ дЯдЯ-художник  уже
забыл  о  собеседниках,  развернулсЯ  к  этюднику,  карандашом  на  картон
замахнулсЯ... € вдруг обмер. Ќатуры не было.
   ’о есть, натура, конечно, была,  но  не  всЯ.  Џоле  имелось.  Љусты  и
деревьЯ,  намечающие  извилистую  ленту  реки,  росли  по-прежнему.  ‹иниЯ
электропередачи исправно гнала ток по проводам откуда-то куда-то. ‘троениЯ
на горизонте виднелись. Ђ вот цветы - центр этюда! - исчезли. Ќапрочь. Љак
не цвели.
   ‡апахло мистикой.


   Љак и положено в таких случаЯх, ‚адим потЯнулсЯ кулаком глаза  потереть
- скорее машинально, чем по необходимости:  на  зрение  не  жаловалсЯ.  Ќо
вовремЯ опомнилсЯ, крутанул голову назад: где эти  двое?  Ђ  двоих-и  след
простыл. €счезли в траве по всем законам диверсионных действий.
   Ѓыло Ясно: налицо диверсиЯ. ’еракт. „вое малолеток, юные разведчики или
- что понЯтнее и удобнее ‚адиму - мерзкие шпионы-провокаторы отвлекли  его
внимание, затеЯли глупый и долгий разговор, а основные силы  врага  втихую
оборвали цветы.
   Њистикой уже не пахло.
   ‚адим подивилсЯ: как же он ничего не  слышал?  €ндейцев  Ћни,  что  ли;
нанЯли? €рокезов, делаваров, сиу? ‚ожди краснокожих, черт бы их побрал...
   Ќет, но какаЯ изобретательность! ќто вам не ведро с  водой,  тут  видна
рука (вернее - голова!) талантливого организатора. ЊыслителЯ. Љто он? Ћдин
из "адидасов"? ‚рЯд ли...  Ќахальны,  самоуверенны,  балованны.  „евица  и
мальки  отпадают,  очевидно.  ‡начит,  есть  еще   кто-то.   Њозг   клона.
Џосмотреть, бы на него...
   ‚прочем, в том, что посмотреть удастсЯ, а точнее - придетсЯ,  ‚адим  не
сомневалсЯ. Ќас много, сказал "адидас". естеро известны. Љто еще?  €  что
ждет его через час? вечером? завтра?..
   †изнь обещала  быть  уже  не  беспокойной  -  трудной.  ќто  ‚адиму  не
нравилось.
   Ћн не поленилсЯ, дошел до места, где десЯть минут  назад  росли  цветы.
‡аметно было, что росли. „иверсанты не просто  сорвали  их  -  нахально  и
торопливо, но аккуратно срезали стебли - вон,  срезы  какие  ровные!  -  и
унесли с собой. ЏоставЯт дома  в  вазы  с  водой  на  радость  бабушкам  и
дедушкам:  дескать,  какие  внучата   заботливые.   €   не   без   чувства
прекрасного...


   Џейзаж был испорчен, но ‚адим упрЯмо  гнал  карандаш  по  картону.  ‘ам
толком не понимаЯ, кому и что он доказывает, писал этюд без  цветов,  хотЯ
ради них сюда и пришел. Ѓудь он менее зол, подумал бы, проанализировал  бы
свое дурацкое поведение, пришел бы к Ясному и грустному  выводу,  что  его
тридцать ничем  не  отличаютсЯ  от  €х  пЯтнадцати.  €ли  даже  семи.  —то
упрЯмство сродни глупости и давно следовало бы сменить  место,  не  терЯть
времЯ, не расходовать дефицитные краски. Ќо злость слепа, и ‚адим не желал
размышлЯть, Яростно шлепал кистью по картону,  писал  этюд  под  названием
"Џейзаж без цветов". ‡лость работе не мешала,  и  этюд,  как  ни  странно,
получалсЯ.
   ‚адим остывал и, постепенно обретаЯ  способность  рассуждать,  поначалу
думал  только  о  мести.  Џросто  жаждал  отмщениЯ.  Њожно  было   поймать
кого-нибудь (например, "адидасов") и отлупить безжалостно. €ли  свЯзать  и
раскрасить гуашью. Њожно было пойти к родителЯм  доморощенных  ирокезов  и
нажаловатьсЯ. Њожно было...
   ‚прочем, единственный вариант - разумный, достойный взрослого и мудрого
человека - ‚адим скоренько определил: не обращать вниманиЯ. ’ерпеть и быть
тем не менее начеку. Џусть их... ЌаиграютсЯ - и надоест.
   ‚ таком лирическом настроении ‚адим собрал свое хозЯйство и, неожиданно
довольный работой, "почапал" домой. Џосле  обеда  гулЯл  по  окрестностЯм,
искал натуру длЯ будущих этюдов. ‚се времЯ, однако, был в напрЯжении: ждал
подвоха. €ли Ћни выдохлись, или в €х планы не входили тотальные  действиЯ,
но во времЯ прогулки ничего не случилось, и ‚адим счастливо - он  уже  так
считал! - вернулсЯ на дачу, когда стало смеркатьсЯ, попил чаю с клубничным
вареньем, найденным в шкафу, посмотрел по старенькому дедовскому "ђекорду"
программу "‚ремЯ" и молодежную передачу "Ђ ну-ка, девушки!" и завалилсЯ  в
постель. “тро вечера не дрЯннее - стараЯ поговорка,  переделаннаЯ  ‚адимом
на новый лад, как нельзЯ лучше подходила к ситуации.


   Љак только он погасил свет, за окном что-то ухнуло - утробно  и  жутко.
Џодумалось: закрыта ли  дверь?  ЏомнитсЯ,  запирал  на  щеколду...  Ќо  не
полезут же Ћни в дом  в  конце  концов?..  ’ут  он  €х  всех,  как  котЯт,
переловит  и  хвосты  открутит.  ‚адим  в  темноте  сладостно   улыбнулсЯ,
представив, что Ћни сглупили  и  посЯгнули  на  него  -  спЯщего  и  Якобы
беззащитного. ’о-то будет шуму...
   Ќо никто никуда не лез, и ‚адим уже начал проваливатьсЯ в  сон  (это  у
него быстро выходило, снотворных не держал), как вдруг  услыхал  странный,
пронзительно-протЯжный вой. ’о есть вой этот  ‚адиму  спросоньЯ  показалсЯ
пронзительным, а когда он, резко поднЯвшись  в  постели,  прислушалсЯ,  то
понЯл, что воют не так уж громко и, главное, где-то совсем рЯдом.
   - Љто здесь? - хрипло спросил ‚адим.
   ‚ой не прекратилсЯ. Љто-то (или что-то?) тоненько и заунывно тЯнул одну
плачущую протЯжную ноту: у-у-у-у-у...
   ‘тало страшновато.
   ‚адим, намеренно громко шлепаЯ босыми ногами по крашеным  доскам  пола,
прошел по комнатам, не  зажигаЯ  света.  ‚низу  их  было  три,  не  считаЯ
террасы:  гостинаЯ,  где  расположилсЯ  ‚адим,  огромнаЯ   столоваЯ,   где
обеденный стол напоминал своими размерами хороший бильЯрдный; и еще одна -
пустаЯ, без мебели, совсем  крохотнаЯ.  Ќаверх,  в  спальню  и  мастерскую
деда-покойника, вела с  террасы  крутаЯ  лестница,  упиравшаЯсЯ  в  дверь,
запертую висЯчим амбарным замком. ’уда лезть казалось  бессмысленным,  тем
более что обход владений четко показал: воют внизу. Џричем слышнее всего в
гостиной.
   ‘тыдЯсь своих внезапных и малообъЯснимых страхов, ‚адим вернулсЯ к себе
и зажег лампу. ‚ой прекратилсЯ почти мгновенно.
   - —то за черт? - вслух сказал ‚адим и вновь погасил свет.
   Ќесколько секунд спустЯ - не дольше - завыло опЯть. Ќе  зажигаЯ  лампы,
‚адим сел на кровать и начал рассуждать  логически.  Ћн  любил  рассуждать
логически, считаЯ сей метод панацеей от всех бед, мелких  неприЯтностей  и
дурного настроениЯ. …го ближайший друг - тот, что на дачу его  умыкнул,  -
говорил: коли ‚адим не пишет, значит, рассуждает  логически,  третьего  не
дано.
   €так, вой - противный, надо признать, но вполне терпимый  -  свЯзан  со
светом. ѓорит - молчит. Ќе горит - воет. ќто первое. ‚торое: вчера в  доме
никто не выл. €  позавчера  тоже.  ’ретье:  вой,  похоже,  идет  от  окна,
ведущего на террасу, и  чуть  сверху.  ‡начит,  причина  воЯ  -  если  она
реальна, а не из мира "инферно" - на  крыше  террасы.  —етвертое:  Ћни  не
успокоились.
   ‚ывод: вой - €х рук дело!
   —то  это  может  быть?  Ќу,  к  примеру,  звуковаЯ   мембрана,   как-то
смонтированнаЯ с электромоторчиком. ‚ключаешь - чего-то  там  соединЯетсЯ,
электроны куда-то бегут, мембрана дрожит и  воет.  Њоторчик  на  крыше,  а
провода от него тЯнутсЯ на соседнюю дачу, где  €х  наблюдатели  следЯт  за
действиЯми ‚адима и, соответственно, включают и выключают моторчик.
   ’ак это было или иначе - ‚адим не знал: с техникой никогда  не  дружил,
чуралсЯ ее. Ќо в том, что причина воЯ - Ћни, не сомневалсЯ. Њожно  вылезти
на крышу террасы - а Ћни того и ждут! - и, рискуЯ сломать в  темноте  шею,
искать прибор-пугалку. Ќо этот шаг привел бы к тому, что мозг клона -  ах,
взглЯнуть бы на него! - заработал  бы  еще  интенсивнее.  Ќет,  изначально
принЯтое  решение  выглЯдело  куда  надежнее:  не  обращать  вниманиЯ,  не
разжигать интерес. ’ем более что вой вполне терпим, да и не станут же  Ћни
сидеть у розетки всю ночь...
   ’ут ‚адим, совсем успокоившись и внутренне даже ликуЯ  от  собственного
неколебимого хладнокровиЯ, улегсЯ, завернулсЯ с головой в одеЯло  и  уснул
сном праведника. ‡асыпал - слышал: выло.


   Ђ утром все было тихо. Ћни  Явно  не  любили  рано  вставать.  ‚адим  с
опаской отворил входную дверь: на ступеньках ничего не лежало. ЋпЯть же  с
опаской спустилсЯ во двор - все спокойно. ‘ходил  к  сараю  за  лестницей,
притащил ее к террасе, влез на крышу:  пусто.  Ђ  чего  ожидать?  —то  Ћни
оставЯт улику до утра? ђазмечталсЯ!..  Џовыли,  притомились,  потЯнули  за
провода и унесли приборчик-моторчик. …сли всерьез  играть  в  сыщиков,  то
можно поискать около террасы следы падениЯ прибора. €ли  еще  какие-нибудь
следы. ‚от, например, как Ћни на крышу попали? џсно: по той  же  лестнице.
•ороший сыщик немедлЯ обнаружил бы след волочениЯ (так пишут в милицейских
протоколах?) и засек бы, как она лежала у сараЯ _до того_ и _после  того_.
€ уличил бы.
   Ђ кого уличил бы?..
   ‚адим оттащил лестницу к сараю и  пошел  варить  кофе.  Ќо  -  характер
нелогичен! - отметил, как умостил лестницу: одним концом в поленницу упер,
а у второго - два кирпича валЯютсЯ.
   Џил кофе и рассуждал логически. ‚се  усложнЯющиесЯ  каверзы  обещали  в
будущем нечто совсем малопредсказуемое, что даже склонный к строгой логике
‚адим представить  не  мог.  …сли  кирпич  и  ведро  глЯделись  ничуть  не
оригинальнее математических калош, некогда прибитых  к  полу,  то  трюк  с
цветами - нельзЯ не признать! - весьма остроумен и элегантен. Љроме  того,
говорит о наличии у клона  художественного  мышлениЯ:  надо  догадатьсЯ  -
вырезать из натуры главное... тука с покойницким воем,  хоть  и  отдавала
дурным вкусом, все же требовала немалой  технической  смекалки.  Људа  там
‚адимовым кошелькам на ниточке!..
   Ђ между тем стоило обеспокоитьсЯ. …сли Ћни не отстанут, ‚адим  бездарно
потерЯет дорогое летнее времЯ. ‚полне мог бы сидеть в  Њоскве,  неподалеку
от поликлиники,  писать  теплые  московские  переулки,  ветхие  дворЯнские
особнЯчки с облупившимисЯ капителЯми на полуколоннах, горбатые мостики над
грЯзной џузой, столетние дубы в  Ќескучном...  Ђ  в  августе,  коли  врачи
отпустЯт, в Њещеру податьсЯ, как и задумано.  Ќу,  Њещера  так  и  так  не
уйдет...
   Џопил  кофе,  помыл  чашку,  несложным  логическим  рассуждениЯм  конец
настал. Џора за дело. ‚чера, пока бродил по  окрестностЯм,  приметил  пару
мест - заглЯденье! ЏолЯнку с поваленной сосной, прЯмо с  корнем  из  земли
вывороченной, - бурЯ здесь, что ли, прошла, мглою небо крыла...  €  еще  -
мосток через реку, старенький, с  мокрыми  почерневшими  сваЯми,  с  двумЯ
кривыми  дощатыми  колеЯми,  набитыми  на  бревна-поперечины,  с  хлипкими
перильцами - прЯмо левитановский мосток.
   Њост - завтра. ‘егоднЯ - полЯна с сосной. …сли, конечно,  эти  стервецы
за минувшую ночь  сосну  оттуда  не  уволокли...  €  хотЯ  мысль  казалась
вздорной - откуда бы €м знать про полЯну, про желание ‚адима писать ее?  -
заторопилсЯ, чуть не бегом припустил к заветному месту. ‘пешил,  вроде  бы
посмеивалсЯ над собой, а все ж верил, что  от  Ќих  всего  ожидать  можно.
‘осна тЯжела? ‘ подъемным краном  приедут.  ‘  трелевочным  трактором.  Ќа
вертолете с внешней подвеской с неба спустЯтсЯ.  Љак  в  старом  анекдоте:
_эти_ - могут...
   ‘осна оказалась на месте. ‹ежала, голубушка, задрав горе ветви, еще  не
обсыпавшиесЯ, полные длинных и ломких иголок, еще хранЯщие теплую липкость
смолы и терпкий запах ее. Ќо уже умирала  сосна,  глазу  заметно  умирала:
иглы терЯли цвет, местами коричневели,  кое-где  желтели  и,  когда  ‚адим
провел по сосновой  лапе  ладонью,  посыпались  из-под  руки.  Ђ  корни  -
коричневые, темные сверху и свеже желтеющие на изломах  -  облепили  рыжие
муравьи, ползали по корнЯм, суетились:  муравейник,  что  ли,  под  сосной
был?..
   ‚адим уселсЯ на свой брезентово-алюминиевый шесток; долго-долго смотрел
на сосну. Џодумал:  если  получитсЯ,  стоит  сделать  холст  -  уж  больно
колоритно все, _живо_. € писать его прЯмо здесь, не с этюда, а с натуры. Ђ
этюд - опЯть-таки если получитсЯ! - врезать в рамочку и повесить на даче в
столовой: в благодарность за приют. €ли совсем бы славно: подарить его той
длинноволосой девице. Џусть знает, что в мире есть нечто  более  красивое,
чем белые трилистники на майках ее приЯтелей.
   Ћборвал себЯ:  напиши  сначала!  Ќет  ничего  хуже,  чем  делить  шкуру
неубитого  медведЯ:  примета   сквернаЯ,   а   приметам   вопреки   мощной
атеистической пропаганде все верЯт. €  при  чем  здесь,  интересно  знать,
девица? €ли понравилась, а, ‚адимчик, козел  старый?  Ќе  без  того...  Ќо
чисто эстетически, как модель. Ќаписал бы ее, хотЯ  и  объЯснил  вчерашним
лазутчикам, что людей  не  пишет.  €  не  просто  портрет  написал  бы,  а
где-нибудь в поле или - лучше! - среди тех лиловых цветов и с цветами же в
руках, с огромной лиловой охапкой. Ќо цветы  со  вчерашнего  днЯ  украшали
столы и буфеты на соседних дачах, а девица...
   (‘ознаемсЯ: слишком много многоточий, но  что  поделать,  если  событиЯ
требуют хоть секундной передышки -  из  опасений  за  психику  ‚адима,  не
привыкнувшего к мистике.)
   ...а девица шла к  ‚адиму  из  леса,  одна  шла,  в  той  же  цветастой
размахайке, только волосы ее были рассыпаны по плечам и по спине, и легкий
ветер с веста трепал их, поднимал, путал нещадно и надувал парусом юбку, и
так это было красиво, что ‚адим не удержалсЯ, сказал тихо-тихо:
   - ‘той...
   € то ли она услыхала (что невозможно, невозможно, невозможно!),  то  ли
сама того  пожелала,  но  встала  как  раз  у  поваленной  сосны,  замерла
струночкой, смотрела куда-то поверх ‚адима. € он, оглушенный и уж никак не
способный рассуждать логически, начал лихорадочно набрасывать  ее  портрет
тонко заточенным угольком - пока она стоит,  тюка  не  ушла!  -  торопЯсь,
торопЯсь. Ђ она и не уходила, словно ведала, что он рисует ее сейчас,  что
она не просто вовремЯ  возникла,  но  и  так,  профессионально  выражаЯсь,
вписалась в пейзаж, что ‚адим уже не мыслил  его  без  этой  солнцеволосой
русалки или, вернее, ведьмы, ибо, если  верить  классике,  в  ђоссии  даже
ведьмы были ослепительно хороши.
   Ћна терпеливо, замершей свечечкой стоЯла у сосны  минут  уже,  наверно,
пЯтнадцать и ни слова не сказала, а ‚адим и  не  мыслил  о  разговоре,  он
работал, забыв даже, что она - живаЯ, что  она  -  из  Ќих,  врагинЯ,  так
сказать. Ќо уж так он был устроен, художник ‚адим,  что  во  времЯ  работы
напрочь забывал обо всем постороннем, отвлекающем - мирском. …сли она  шла
у него - работа. Ђ тут, кажетсЯ, пошла...
   €  в  это  времЯ,  будто  режиссерским  чутьем  угадав  момент  (именно
режиссерским, ибо, как потом рассуждал ‚адим, режиссер  в  сей  мизансцене
отменным оказалсЯ), на сцену вышли два "адидаса". Ћни  вышли  из-за  спины
‚адима, прекрасно видЯ, что он успел набросать на картоне, а скорее  всего
давно наблюдаЯ за ним, и, остановившись между ним и сосной, пропели хором:
   - Ѓа-а, знакомые все лица!
   Ћни, Ясное дело, девицу в виду имели. Ќе ‚адима же: того  намеренно  не
замечали.  €  девица  мгновенно  ожила  от  своего  столбнЯчно-портретного
коллапса, заулыбалась, легко перешагнула через сосну и  произнесла  что-то
вроде:
   - Џривет, мальчики! „авно жду...
   ‚адим даже не  сразу  сообразил,  что  произошло:  он  не  умел  быстро
перестраиватьсЯ, переходить от одной  реальности  (своей,  выстроенной)  к
другой.  Љ  истинной  реальности.  €менно  ей,  истинной,  и  принадлежали
"адидасовские" мальчики, в который раз посЯгавшие  на  творческие  замыслы
художника. ’олько вчера Ћни изменили реальность сразу, срезав цветы еще до
того, как те попали  на  картон.  Ђ  сегоднЯ  дали  побаловатьсЯ  нежданно
выстроенным,  полностью  вжитьсЯ  в  него,  и  только  тогда   безжалостно
разрушили - увели „евицу, прЯмо из-под кисти увели. Ђ  результат  тот  же:
испорченный этюд.
   - ќй! - крикнул ‚адим, еще не ведаЯ, что предпринЯть дальше.
   Ћдин из "адидасов" обернулсЯ, преувеличенно вежливо спросил:
   - ‚ы нам?
   - ‚ам, вам...
   - џ весь - внимание.
   € второй "адидас" обернулсЯ, тоже - "весь внимание", а девица улыбалась
беспечно и радостно. …й-то  что?  Ћна  кукла,  элемент  в  клоне.  ‘казали
постоЯть - постоЯла...
   Ђ собственно, в чем €х обвинЯть? ‚ том,  что  девицу  забрали?  ’ак  не
сосну же. „аже не цветы. ‚адим не  спрашивал  позволениЯ  писать  ее,  сам
начал, без всЯких предисловий. Ђ чего она тогда стоЯла, не  уходила?..  Ќу
уж ты, брат, чересчур, остужал себЯ ‚адим. ‡ахотела -  остановилась.  Љоли
мешала, сказал бы - она б и ушла. ЏенЯй на себЯ. „ругое дело, что все это,
конечно, подстроено, и ведь как хитро подстроено, психологически  точно  -
не придерешьсЯ.
   - ‚ы мне мешаете, - только и сказал ‚адим, - не видите, что ли?..
   - ‚се? - осведомилсЯ "адидас"-один, и  в  этом  "все"  слышалось  нечто
иезуитски жестокое, ибо он отлично понимал, что уж девица €х распрекраснаЯ
ничуть ‚адиму не мешала, напротив: зарез ему без нее.
   Ќо что он мог ответить?
   - ‚се! - отрезал решительно.
   - Џростите, -  "адидас"-один  театрально  приложил  руку  к  сердцу,  и
брат-близнец точнехонько повторил его жест и сказанное повторил:
   - Џростите!
   Ђ девица  по-прежнему  улыбалась  в  сто  своих  белейших  зубов,  Явно
наслаждаЯсь ситуацией. € молчала. Ђ вдруг она - немаЯ?..
   - Њы немедленно уходим, - сказал "адидас"-два, -  немедленно.  …ще  раз
простите  нас.  Ќе  подумайте,  что  мы  варвары  какие-нибудь,  не  ценим
искусства. …ще как ценим! Џоверьте, вы об этом еще узнаете...
   €, подхватив девицу под руки, они легко пробежали по полЯне, скрылись в
лесу. € надо отдать им должное: сыграли все точно, нигде не сорвались,  не
прыснули исподтишка в кулачок. •отЯ, как  понимал  ‚адим,  очень  им  того
хотелось: ситуациЯ и впрЯмь смешной вышла.
   …му тоже стоило уйти. ‘ейчас, без  девицы,  пейзаж  с  сосной  выглЯдел
пресно и пусто. Џотом, через несколько дней ‚адим вернетсЯ  сюда  -  когда
перегорит, переболеет случайно увиденным, остановленным... Ћн взЯл  картон
с почти готовым рисунком -  хоть  сейчас  под  краски!  -  поднатужилсЯ  и
разорвал его пополам, а половинки бросил в траву. € пусть  его  обвинЯт  в
загрЯзнении окружающей среды - это он переживет.


   Ќо день только началсЯ, и поддаватьсЯ хандре не следовало. ‚адим  верил
в собственный профессионализм, в руку свою  верил  и  не  хотел,  не  умел
сознатьсЯ, что какое-то мелкое - пусть досадное, обидное,  но  не  стоЯщее
боли! - происшествие может выбить его из ровной колеи ремесла,  расклеить,
расслабить. Ќе получилось с сосной -  сам,  глупец,  виноват!  ЉупилсЯ  на
_красивое_... ЏолучитсЯ с мостом. ‚ремени до обеда навалом, работай  -  не
хочу.
   Ќе хотелось. Ќо выдавил из себЯ раба - не по капле, а  разом  -  собрал
барахлишко и потопал к мостику. ЌадеЯлсЯ, что там Ћни его не ждут, помнил,
что пока - пока! - к тотальным действиЯм не прибегали, вредили редко, но -
права поговорка - метко...
   ‘транным было: белесое, выцветшее от жары небо не отражалось в воде,  и
речка чудилась черной и непрозрачной, текла  не  торопЯсь,  еле-еле,  даже
будто бы стоЯла, легко уцепившись длинными размытыми краЯми  за  ивнЯк  на
берегу, за черные сваи моста, а может статьсЯ, за невидные глазу корЯги на
дне, ЯкорЯми ушедшие в мЯгкий ил. € - ни ветерка в полдень,  чтобы  погнал
речку  вперед,  сорвал  с  Якорей,  только  плавунцы-водомеры,  мгновенно,
невесомо даже,  перемещаЯсь  по  стеклЯнной  этой  поверхности,  создавали
иллюзию движениЯ, позволЯли волну.
   Ќо на картоне все это выглЯдело неживым, придуманным, а не  писанным  с
натуры, хотЯ ‚адим-то писал точно, стараЯсь быть верным и  в  мелочах,  но
голубое, зеленое, черное, коричневое не оживало  под  кистью,  чего-то  не
хватало этюдику - ну,  допустим,  тех  самых  плавунцов  или  какой-нибудь
другой крохотной чепухи, но не хватало, и все тут,  не  оживала  картинка,
застрЯла в крышке этюдника  раскрашенной  фотокарточкой,  и  ‚адим  бросил
кисти в Ящик, лег на траву, ладони, краской вымазанные, под голову уложил,
стал смотреть в небо. Ћн уже понЯл, что ничего путного здесь  не  напишет,
не сумеет, пора паковать манатки и бежать отсюда, не оглЯдываЯсь.  —ерт  с
ней, с удобной дачей. Ћни победили.
   Ѓыть  может,  впервые  за  свои  тридцать  лет   (или,   если   считать
"сознательный" возраст, за пЯтнадцать-шестнадцать...) он думал о том,  что
есть в его жизни что-то неверное, искусственное - _неживое_. ‚ыстроил себе
дорогу, расставил километровые столбики и идет по ней, по любезной  сердцу
дорожке, никуда не сворачиваЯ, скорости не превышаЯ. ‚ семнадцать -  школа
позади, студиЯ во „ворце пионеров. ‚ двадцать три - ‘трогановку  проехали,
нигде затора не вышло, экспрессом неслись по  "зеленой"  улице,  диплом  с
отличием имеем. € дальше - так же. ‚ двадцать  шесть  -  член  ЊЋ‘•а,  так
сказать, узаконенный профессиональным союзом художник, к  тридцати  -  две
персональные выставки, хвалебные - пусть и без громких эпитетов - статьи в
газетах, альбом в издательстве на подходе...
   Ђ ведь есть что вспомнить, точит какой-то вредный червЯчок с тех пор...
   „авным-давно, еще в студии, как раз перед вступительными  экзаменами  в
‘трогановку его первый учитель - старик сейчас, под восемьдесЯт, навестить
бы, а все недосуг!.. - сказал ‚адиму:
   - ‡наешь, что плохо, ‚адик? ‘лишком быстро ты себЯ нашел... „а что  там
быстро  -  с  ходу...  Ћдного  тебе  в  напутствие  пожелаю:  пусть   тебЯ
влево-вправо пошвырЯет.
   - ќто как? - не понЯл ‚адим.
   - Ђ как с женщинами... - учитель не выбирал сравнений, не щадил юности,
а может, намеренно вгонЯл в краску любимого ученика: - Ћдной всю жизнь сыт
не будешь.
   ЏомнитсЯ, покоробила тогда скоромнаЯ аналогиЯ семнадцатилетнего  юношу,
чистого, аки горный хрусталь, но виду не подал, спросил только:
   - Ђ если будешь?
   - ’огда не мни себЯ знатоком, молчи в  трЯпочку!  -  џрости  у  учителЯ
всегда хоть отбавлЯй было, он и письму учил так  же  -  только  кнутом  не
порол. - Љакой ты художник, если не бросало тебЯ от любви  к  любви,  пока
настоЯщую не обрел, единственную... Ђ к ней продратьсЯ нужно.
   - Њогло и сразу повезти...
   - Ќе верю в "сразу"! Ћткуда ты знаешь, что повезло, если сравнив