- пусть! ‡ато мы  уравнЯемсЯ  с  теми,
кто нас оставил или кого  мы  принуждены  были  оставить.  Њы  должны  это
сделать, должны! ’ак мы вернее придем к цели.
   ‚от какую ты увидела выгоду, вот что творилось с тобой, и  вот  что  ты
собиралась ей сказать. Ќо ты ей ничего такого не сказала, ты подумала, что
скажешь позже, когда вы больше  сблизитесь.  Ђ  потом  ты  подумала,  что,
скорее всего, никогда этого не скажешь, потому что уже успела сказать:
   - Ќе слушай  менЯ,  Я  все  сочинЯю,  менЯ  тоже  бросили...  -  ’ихим,
сдавленным, дрожащим голоском  произнесла  ты  такие  слова,  и  с  трудом
удержалась, чтобы не разреветьсЯ в голос: ты впервые допустила,  что  это,
возможно, и в самом деле так.
   - Њне все равно, - пробормотала ‚ера.
   ’ы искоса взглЯнула и увидела, что ей действительно все равно; она шла,
словно спала на ходу, тем же самым, мерным и вЯлым, шагом, каким несколько
часов назад выходила из ђощей.
   - џ все-таки рехнулась, - сказала ты.
   Ѓыл уже настоЯщий рассвет.


        4

   ”илиппу ’орбе постелили в амбаре, денег не взЯли ни за  огурцы,  ни  за
хлеб, ни за молоко. Љогда он ужинал, хозЯин - еще не старый мужик - подсел
с разговорами. Ћн, не задумываЯсь,  обращалсЯ  к  ”илиппу  "отец"  -  ему,
конечно, никто не дал бы его шестидесЯти четырех годов, а  накинули  бы  с
десЯток: что поделаешь, если уж судьбе угодно было так по тебе  проехатьсЯ
- ни лиц она не щадит, ни душ, такаЯ у нее, значит, особеннаЯ работа.
   - ’уда вить пешедралить километров тридцать с гаком,  -  сказал  мужик,
приглЯдываЯсь к гостю. - € транспорты никакие не ходють.
   - „ы знаю, - сказал ”илипп. - ‡наю Я.
   Ћн и в самом деле знал - расспросил еще в „олгом ‹огу у старого рыбака,
который предоставил ему ночлег в своей хибарке на берегу озера; знал он  и
имЯ макаровского пасечника - тоже расспросил одного-другого, хотЯ имЯ  это
и было в той газете: журналист написал не только про  заготовку  кормов  в
ђощах, но упомЯнул и про  пасеку  в  Њакарове,  и  расспрашивал  ”илипп  с
единственной целью проверить, не ошиблась ли газета. Џотому что жизнь учит
так: если тебе сказали раз, что такое-то дело обстоит, скажем, так, то тут
еще  и  посомневатьсЯ  можно  -  человек  второпЯх,  по  забывчивости  или
халатности может что-то и напутать, переврать,  а  уж  если  два-три  раза
подтвердили, что оно, дело это, именно так, а не иначе, тут уж сомневатьсЯ
больше нечего, тут, значит, все верно, и можно смело действовать.
   •озЯин поинтересовалсЯ,  зачем  ему  в  Њакарове,  и  он  ответил,  что
погостить. Ћн старалсЯ не распространЯтьсЯ о цели своего путешествиЯ, и за
всю дорогу слово "Њакарове" так и не было произнесено,  не  говорЯ  уже  о
словах "‘оннаЯ Њарь", а если уж очень назойливо приставали,  отвечал,  что
едет в гости, напоследок близких людей повидать, и собеседники,  глЯдЯ  на
него, верили, что тут и в самом деле "последок" - когда человек так  стар,
то пора уже и о "последке" позаботитьсЯ.
   ”илипп никого относительно своего возраста не разубеждал, завышение лет
не вызывало у него душевных ущемлений. Џотому что, полагал он, откровенный
рассказ о собственных заботах и недугах ничего, кроме неловкости,  жалости
или нездорового любопытства, вызвать не может, а этого ему не  нужно,  это
ему все известно и надоело. € то обстоЯтельство, что чем  ближе  Њакарове,
тем труднее будет уходить от прЯмых ответов, ”илипп тоже  предусмотрел,  и
потому, когда хозЯин спросил, к  кому,  дескать,  в  той  глухомани  можно
поехать в гости, если там всего-то народу старик-пасечник, три старухи  да
придурковатаЯ пасечникова  дочка,  ответил,  что  к  нему-то  как  раз,  к
пасечнику, Љонстантину €вановичу „орофееву, он и едет. € это, по-видимому,
удовлетворило любопытство хозЯина, он только спросил еще  "воевал  ли",  -
привлекла, само собой, гимнастерка, - и сказал, что его отец тоже воевал и
погиб под Љенигсбергом. € слава богу, что по  этим  тут  местам  война  не
прошла, хватило здешним и  без  бомбежек  и  фашистов.  Џотом  он  пожелал
постоЯльцу спокойной ночи и отправилсЯ спать, чтобы завтра, отдохнувшим  и
бодрым, поехать докашивать какую-то там пустошь, которую не успел докосить
сегоднЯ - горючего не подвезли. Ђ ”илипп отправилсЯ в амбар  на  очередное
свое ночное бдение.
   Ћн лежал в темноте, сосал потихоньку трубку и сравнивал ђощи  со  своим
селом на ‚еликолукщине, и удивлЯлсЯ, что разницы особой, в общем-то,  нет.
Ќу, у них тут вроде все как бы постарей, и это вполне понЯтно; война  сюда
не заглЯнула и, стало быть,  заново  отстраиватьсЯ  не  пришлось:  недаром
говоритсЯ, что вор пройдет -  углы  останутсЯ,  а  пожар  пройдет  -  угли
останутсЯ. ’ак что тут, конечно,  постарей  да  поувесистей,  да  погрубей
маленько, - вон бревнищи какие! - оно и не может быть иначе: лес  рЯдом  и
какой лес! - да резьба по наличникам, вроде, не совсем такаЯ, как  у  нас,
да все журавли, а на родной стороне озерной - или ворот-навой,  а  чаще  -
кринички: черпай прЯмо ведром - вода близко; да и говор тут иной. € еще на
родной стороне будто зеленей все в деревнЯх и  вокруг  них,  веселее  все,
вроде бы, да отшиб, отдаленность не так во всем ощущаетсЯ. •отЯ это,  надо
согласитьсЯ, дело спорное, поскольку, как издавна завелось,  всЯкий  кулик
свое болото хвалит. ‚он  пожалуйста,  -  и  тут  уже  разные  моды  пошли:
веранды, пристройки, окнищи во всю стену. Ђ в  общем  и  целом  -  русскаЯ
деревнЯ, что тут, то там:  улица,  дорога  размЯтаЯ,  петухи  с  собаками,
скворечники. ђусскаЯ деревнЯ, она везде русскаЯ деревнЯ. €  человек  всюду
один и тот же - то есть разный и схожий, и  по-другому,  видимо,  нигде  и
никогда не может быть.
   ‚от ехал он, ”илипп ’орба, и - господи боже ты мой! - какие только люди
не попадались: и русские, и татары, и кавказцы всевозможные, и  латыши,  и
Якуты, и вообще не пойми-разбери,  какой  он  там  нации-племени.  €  всем
куда-то надо, у  всех  планы,  заботы,  несутсЯ,  спешат,  суетЯтсЯ  и  по
одиночке, и семьЯми, и компаниЯми - такаЯ круговерть, что можно  подумать,
оседлого человека вообще  не  бывает.  €  вот  что  интересно:  с  кем  ни
разговоришьсЯ, у каждого что-то такое найдетсЯ, - обЯзательно, обЯзательно
найдетсЯ, - что ему в тЯгость, от чего он  побежал  бы,  что  позабыть  бы
хотел. Ћдин прЯмо выложит, другой обинЯком,  третий  вовсе  промолчит,  но
ведь и по тому, как молчит человек, все видно. Љто - тут промашку дал, кто
- там, третий натворил  чего-то  когда-то,  четвертый  делал-делал  да  не
получилось, пЯтый - потерЯл, у шестого - нездоровье... € так - без  конца.
‹юбой, если его разговорить, в конце концов так и скажет, - или  подумает,
когда не захочет сказать, - что вот бы, дескать, забыть бы вот это дело  к
такой-то матери,  и  жизнь  бы  спокойней,  нормальней  пошла.  Ќи  одного
человека не встречал ”илипп, чтобы без какого-то пЯтнышка, -  серого  там,
или темного, или уж совсем еле заметного, - которое бы не хотелось вывести
или забелить. Ќо попробуй скажи ему, что вот, мол, брат, сделали  бы  тебе
такую операцию или бы чего-нибудь такого понюхать дали, чтобы забылось про
то, что не дает покоЯ, согласилсЯ бы ты или нет? € тут-то начинаетсЯ самое
удивительное.
   ‘перва любой почти: да, согласилсЯ  бы,  не  задумалсЯ,  бы,  хоть  сию
минуту. Ђ потом поразмышлЯет, прикинет так-этак и - нет, говорит, ну его к
лешему, зачем надо, жил со своей болЯчкой и дальше  проживу.  Џотому  что,
говорит, без болЯчки невозможно, у всЯкого человека она есть и будет, одну
выведешь - другаЯ тут как тут, свЯто  место,  дескать,  не  бывает  пусто.
—еловеку, видишь, нужна какаЯ-нибудь болЯчка,  чтоб  он  знал,  какаЯ  она
бывает, чтоб было чего остерегатьсЯ, от чего бежать, не сидеть  на  месте.
ѓлавное, говорит, чтоб ты сам весь  в  болЯчку  не  превратилсЯ.  ‚от  как
интересно рассуждает человек.
   Ќо тут, понЯтно, у всех по-разному. ‘мотрЯ,  то  есть,  какаЯ  болЯчка.
Ћдин, например, со своей болЯчкой лег и засопел. Ђ другой спать не  может.
Ћдному всЯкие режимы и таблетки помогают, а другому режимы и таблетки - до
одного места.
   ‚от, допустим, он, ”илипп - он другой. …му ничто не помогает. ‚от  даже
и аутотренинг этот не помог, бесполезное дело вышло. ‚се  чин-чином  было:
прислали из академии письмо, - подробное письмо с советами и поучениЯми, -
и даже книжечку следом дослали, в которой все аккуратно расписано,  как  и
что делать. Ђ толку - ноль. ЌельзЯ сказать, что  ”илипп  не  старалсЯ,  не
вникал во все премудрости нового метода - он старалсЯ и вникал, все  точно
выполнЯл, как предписывалось, но прошел месЯц, прошло два, а как маЯлсЯ по
ночам "сычом болотным", так и продолжал  маЯтьсЯ  под  горестное  ворчание
просыпавшейсЯ времЯ от времени жены.
   Ђ ѓошка-крестник, сватов сын, видно, всерьез беспокоилсЯ и жалел своего
крестного, и как узнал, что  с  аутотренингом  промах,  так  давай  дальше
действовать, и в скором времени опЯть пришло от  него  письмо,  в  которое
была вложена вырезка из газеты. € прочитав эту вырезку, ”илипп  подумал  и
решил: поеду, попытаю, холера ее забери, выйдет  -  хорошо,  нет  -  ну  и
ладно, зато хоть белый свет поглЯжу, а то так и помру, носа  не  высунувши
никуда дальше своей ‚еликолукщины.
   ђешение это было бесповоротным, как и любое, которое  подумав  принимал
”илипп ’орба, и не изменили его ни  брань  и  слезы  жены,  ни  увещеваниЯ
свата. ”илипп обещал писать о своем продвижении к цели и писал  аккуратно,
и даже уже сегоднЯ, в ђощах, опустил в почтовый Ящик последнее,  четвертое
по счету письмо, написанное еще в „олгом ‹огу, на автостанции,  в  котором
подробно излагал про ураган, про здешний климат и ученую экспедицию.
   ’ак и лежал он спокойно в амбаре, посасываЯ трубку, и уже взошла  луна,
и было совсем тихо, как и в родной деревне ночами,  и  так  же,  как  там,
орудовали под полом мыши.  €  привычно,  оттеснив  все  остальное,  пришли
военные видениЯ, и так же привычно, чтобы хоть как-то помешать им  мучить,
он обратилсЯ к своему  югославу,  с  которым  очень  сблизилсЯ  в  дороге,
обстоЯтельно исповедуЯсь  в  сонное  времЯ,  выкладываЯ  все  увиденное  и
пережитое за день, как будто югослав  недреманным  своим  оком  все  времЯ
следил за ним, болел и переживал за него.
   Ќо что-то сегоднЯ свидание никак не удавалось,  не  ладилось  что-то  -
югослав,  сколько  ”илипп  ни  старалсЯ,  очень  смутно  осуществлЯлсЯ   в
сознании, и когда что-нибудь отвечал, голоса его почти не  было  слышно  и
только впустую двигались губы. ’ак было, скорее  всего,  из-за  ”илипповой
усталости: шутка ли,  такаЯ  дорога  в  душном  автобусе.  Љ  тому  же  он
допускал, что, может быть, у них там теперь  никакаЯ  не  ночь,  а  совсем
наоборот, что человек на работе и недосуг ему отвлекатьсЯ на разговоры.  €
смирившись с этим и по-прежнему глЯдЯ войну  тридцатитрехлетней  давности,
он слушал, как пыхтит рЯдом в хлеву корова и похрюкивают в стайке  свиньи,
как позванивает цепью собака и попискивают мыши под полом.
   „алеко заполночь югослав вдруг сам объЯвилсЯ, без каких-либо ”илипповых
усилий, - Ясно так обозначилсЯ: сидит в  чистой  рубашке  на  табурете,  в
одной руке трубка, другой - черные свои, загнутые книзу  усы  поглаживает,
улыбаетсЯ. €звини, говорит, за промедление. € видимость,  говорит,  не  та
была, и какие-то посредники все времЯ мешали, а главное, - тут ты,  ”илипп
Ћсипович, совершенно прав, - был Я целый день на работе, и только  недавно
освободилсЯ, пришел домой,  помылсЯ,  поужинал,  и  вот  -  готов  в  твое
распорЯжение.
   - Ђ Я, братка, думал далеко ты сильно, нЯ слышишь.
   - ќ, - усмехнулсЯ югослав, - расстоЯньЯ тутака роли нЯ играют.  ѓлавное
- нЯ мЯшал ба никто и времЯ было б.
   € ”илипп разговорилсЯ.  Ћн  рассказал  про  последнее  свое  автобусное
путешествие сегоднЯ, про людей, что вместе с  ним  ехали,  про  деревушку,
разрушенную ураганом. € пошло  у  них  про  всЯкие  стихийные  бедствиЯ  -
наводнениЯ  и  землетрЯсениЯ,  бури  и  грозы,  и  в  конце   концов   оба
согласились, что как бы там ни было, а  свирепее  войны  ничего  не  может
быть. Ќо тут же ”илипп постаралсЯ от военной темы отойти, потому что  она,
война, и так все времЯ стоЯла перед глазами, а стал рассказывать про  свои
сегоднЯшние  наблюдениЯ  в  автобусе:  почудилось  ему,  что  не  один  он
добираетсЯ до _того_ места.
   - †енщина  одна,  ладнаЯ  такаЯ,  преставительнаЯ,  спрашиваЯ;  а  что,
дедушка, много у вас тутака грибов? „едушка,  видишь.  Ђ  Я,  быдта  свой,
местнай, какие жа, говорю, таперь грибы у такую пору, можа одны горЯшки, и
тыи чарвивыи.
   - Ђ как она правда у грибы? —еловек городской, нЯ знаЯ.
   - Ќе, братка. ‚ид у ей нЯ той.
   - Љово жа ей тамака надо? Њожа, родичи?
   - Љто знаЯ, что в человека на души... Њожа, как у  тым  старом  доме  -
сыростью ды пустуей пахнЯ. Ћт такого хыть на край  света  побегишь.  џ  жа
побег.
   - Њожа сЯмьЯ нЯ задаласЯ.
   - ЌЯ знаю... Ќу,  ета  ладно,  узрослай  человек,  жизни  повидалши.  Ђ
дЯучонка, чарнЯвЯнькаЯ ета, шпетненькаЯ такаЯ...
   - ЌЯу тожа туды?
   - Ђ куды жа?
   - „а, Ћсипович, вЯселаЯ в тЯбЯ компаниЯ.
   - Људы вЯсЯлей, братка... Ћдного жизнь ломаЯ-ломаЯ, мне-мне, и  человек
мЯгоше делаетсЯ. Ђ другой - обратно: озлитсЯ, оскотинитсЯ,  и  увесь  свет
Яму такой. Ђ свет и будЯ злой, когда таким кажетсЯ, и человек будЯ думать:
правильно вижу. Ђ другой видЯ: все доброе, и Яно тады и будЯ доброе.
   - ‘читаешь, и злой туды пойде?
   - Ђ что? Њне, примерно, злое охота забыть, а Яму обратно.
   - Њожа и так... ’ы-то хыть надеиссЯ?
   - Ђ как жа! ‡ачим ехал в такую даль?
   - Ђ когда тамака нету ничего?
   - ЌЯ можа быть.
   - ‚се можа быть, Ћсипович.
   - ’ады бы вученыи нЯ стали антересоватьсЯ.
   - Ќу, Яны по своему делу.
   - Ђ как ихныи дЯла и мне гораз подходють?..
   ’ак они говорили долго, и сомнениЯ, закравшиесЯ в душу  ”илиппа,  когда
он вылез из автобуса на рощинской площади, стали понемногу стушевыватьсЯ.
   Ќа дворе была ЯркаЯ луна. Џотом свет  ее  померк,  и  начал  заниматьсЯ
день. € ”илипп отметил, что вот она и прошла, еще одна ночь, и  теперь  до
цели уже совсем рукой подать. ‘коро встанет хозЯйка,  начнет  прибиратьсЯ,
подоит корову,  задаст  корму  свиньЯм,  поставит  завтрак;  потом  хозЯин
заведет свой трактор... Ќадо будет помочь ей хоть хрЯпы поросЯтам  набрать
да воды принести, а то народу полон дом, а толку от  них  никакого:  малые
дети да больнаЯ старуха. Џомогу, поем молока и - в дорогу...


        5

   Љомнату, в которой предстоЯло провести ночь †ану, занимал художник. ќто
была просторнаЯ сельскаЯ горница с фотографиЯми в рамках, телевизором  под
расшитой салфеткой и  иконой  в  красном  углу,  обрамленной  рушником;  с
тюлевыми занавесками и праздничными шторами на окнах и круглым столом  под
тЯжелой льнЯной скатертью.  ‚се  было  чисто,  красиво,  манило  покоем  и
основательностью, в раскрытое окно светило закатное солнце и влетал теплый
ветерок, шевелЯ накрахмаленный тюль.
   ’ут же стоЯла  детскаЯ  кровать  шестилетней  хозЯйкиной  дочери;  сама
хозЯйка уехала в „олгий ‹ог и вернетсЯ через день, объЯснил художник.
   Ћн рассказал, что приезжает сюда не первый  год,  что  облюбовал  ђощи,
чтобы писать природу, а также сельский быт  и  труд  -  тут  все  это  так
выпукло и Ярко; данные темы, особенно последнЯЯ, представлЯютсЯ ему  очень
перспективными, и кое-что у него уже получаетсЯ: осенью, - тьфу-тьфу-тьфу,
чтоб не сглазить, - запланирована выставка. ‚ этой комнате он, конечно, не
пишет - разве что карандашные наброски делает; краски, лаки, растворители,
полотна, мольберт и прочее - на чердаке: там, если раскрыть слуховые  окна
да створы в торцах,  света  вполне  достаточно,  к  тому  же,  он  туда  и
электричество провел. € все-таки там он пишет крайне редко -  например,  в
дождь; в основном же предпочитает открытое небо, простор -  пленэр,  одним
словом.
   •удожник рассказал также, что хозЯйка достаточно покладистаЯ  и  добраЯ
женщина, но вот слегка повредилась, как говоритсЯ, после того, как от  нее
ушел муж - он присмотрел себе в „олгом ‹огу подружку и перебралсЯ  к  ней,
бросив все и от всего отвернувшись, -  от  собственного  дома,  ребенка  и
привычных дел, - и даже не заглЯдывает. Ђ хозЯйка  не  может  успокоитьсЯ:
ездит по судам да по знахаркам, подкарауливает бывшего мужа  и  его  новую
жену, затевает скандалы, раз даже их дом  поджечь  пыталась.  €  все  это,
сказал художник, и называетсЯ жизнь, и бедную женщину можно лишь пожалеть.
   - ’ак что вам совершенно правильно показали: дом свободный, просторный,
чистый. € хозЯева сегоднЯ здесь мы с вами.
   •удожник говорил еще долго: о себе и своем городе, о жителЯх  ђощей,  о
местных порЯдках и обычаЯх, о ландшафте, видах, перспективах и темах.  …му
здесь нравилось. € когда он  умолк,  то  †ану  показалось  неудобным  тоже
молчать, приличиЯ требовали, чтобы и он о себе  рассказал  -  в  ответ  на
такой подробный и откровенный  рассказ  художника.  €  †ан  рассказал  про
Љазахстан, про степи и горы, про лютые  бураны  и  нестерпимый  зной,  про
приЯтелЯ, который родом из здешних краев, а теперь живет на  родине  †ана;
он, этот приЯтель, и посоветовал ему прокатитьсЯ сюда, где настоЯщаЯ тайга
- он мог часами говорить о тайге. € †ан внЯл совету,  и  вот  почему.  Ќу,
во-первых, интересно, конечно, посмотреть  места,  в  которых  никогда  не
бывал, тем более места, в  названии  и  свойствах  которых  имеетсЯ  нечто
экзотическое, а длЯ южного человека в слове "тайга" именно это и  имеетсЯ.
Ђ во-вторых, поскольку †ан  ЯвлЯетсЯ  студентом  консерватории  (вокальное
отделение) и у него немножко не в порЯдке с горлом, то  полезно,  как  ему
посоветовали, подышать таежным воздухом, богатым  фитонцидами,  пожить  на
таежной пасеке, поесть таежного меда и попить разных настоев лекарственных
трав, которых здесь, как утверждают, изобилие. ’ак †ан очутилсЯ  в  ђощах.
Ћн сегоднЯ переночует  здесь,  а  завтра  отправитсЯ  в  Њакарове  -  там,
говорЯт, очень просто с жильем.
   •удожник ответил, что насчет жильЯ толком не знает, но скорее всего так
оно и есть:  устроитьсЯ  можно.  Ђ  что  касаетсЯ  здешних  мест,  то  они
действительно хороши ("поразительно, что  людей  тЯнет  к  каким-то  южным
морЯм, где в сезон не протолкнутьсЯ"), и уж, конечно,  целебных  трав  тут
достаточно, просто мало кто  в  них  толком  разбираетсЯ,  и  чтобы  найти
действительно целебные и чтобы польза была, надо прежде всего поговорить с
пожилыми женщинами - многие из них серьезно разбираютсЯ в данном предмете:
от мамок и бабок по наследству перешло.
   - ‚ообще же тут чай натуральный почти не пьет никто, - сказал художник.
- ’ем более ваш, зеленый, про который, может, и не слыхали, а  все  настои
разные: то шиповник, то малину, то еще что-то.  Љороче  -  располагайтесь.
‚от ваша лежанка. - € указал на диван рЯдом с детской кроваткой.
   „евочка все времЯ вертелась тут же, лишь изредка  выпархиваЯ  за  дверь
длЯ того, как догадалсЯ †ан, чтобы поделитьсЯ с подружками подробностЯми о
новом  постоЯльце;  за   окном   раздавалось   беспокойное,   приглушенное
щебетание. Ћна смотрела на †ана внимательно и  жадно:  он  был  ей  крайне
интересен.
   - Љак тебЯ звать?
   - ‹ена.
   - Ђ менЯ - †ан.
   Ћгонек любопытства в ее глазах стал еще жарче; она покосилась на  дверь
и вздохнула: подружек, к сожалению, уже нет, разбежались по домам,  потому
что надо ужинать, а потом скоро и спать; так  что  придетсЯ  ждать  аж  до
завтрашнего днЯ, чтобы сообщить, какое у гостЯ необычное имЯ.
   •удожник сидел за столом, перекладываЯ ватманы с эскизами и набросками,
что-то бормотал; он, казалось, совсем позабыл,  что  кроме  него  тут  еще
кто-то находитсЯ. „евочка посмотрела на его спину и шепотом спросила †ана:
   - ’ы далеко-далеко живешь, ага?
   - Ћчень далеко, - тихо ответил он.
   - Љак до „олгого ‹ога?
   - …ще дальше.
   - Ћго-го! Ђ завтра ты уедешь?
   - џ пешком пойду.
   - ‚ Њакарове?
   - „а.
   - ѓде Њакар телЯт не пас? - Ћна захихихала, прикрыла  ладошкой  рот.  -
ќто так мамка говорит.
   •удожник распрЯмилсЯ, обернулсЯ, иронично посмотрел на шептунов.
   - „авайте-ка ужинать. Ђ потом - спать. ’ебе,  ‹ена,  пора,  ты  знаешь.
’ак?
   - ’ак, - машинально кивнула девочка.
   - Ћтлично. € значит, иди и мой руки. -  €  когда  она  вышла,  художник
задумчиво проговорил: - Ћчень неугомоннаЯ, очень. “ложить ее спать - целое
искусство. Ћна вам не надоела?
   - Ќет, что вы!
   - “ менЯ нет семьи, - сказал художник. - Ќет, стало быть, детей. Ћна  -
первый ребенок, с которым Я близко столкнулсЯ. Џочему-то  мне  грустно  на
нее смотреть. ‚ообще грустно смотреть на детей. Љак будто Я  чем-то  перед
ними виноват. € чтобы они ничего такого не заметили,  Я  стараюсь  быть  с
ними строгим. ЊенЯ воспитывали очень строго.
   - Њне это незнакомо, - отозвалсЯ †ан...
   Ћни ужинали: Яичница на сале, молоко,  творог,  хлеб,  зеленый  лук  с"
сметаной. †ан сало есть не  мог  -  художник  понимающе  кивнул:  "реликт,
мусульманские заповеди, обычаи..."
   - „а нет! - сказал †ан и засмеЯлсЯ. - Џросто с детства  не  привык,  не
могу. Ђ вот старший брат, например, может. „а  и  много  таких  казахов  Я
знаю. Ђ с другой стороны, знаю русских, которые тоже не едЯт сало.
   - Ѓывает, - согласилсЯ художник. - Ћдин мой знакомый не может есть лук.
Ќи в каком виде.
   „евочка смотрела на старших во все глаза.
   †ан вскочил вдруг, бросилсЯ к своему рюкзаку и  извлек  из  него  целую
пригоршню коричнево-золотистых шариков.
   - ќто баурсаки, - сказал он. - Ќациональное наше.
   - ‹юбопытно, - произнес художник и попробовал. - Ќикогда не доводилось.
„а, вкусно. ’акой привкус... - € запил молоком.
   € девочка попробовала и уже больше ни до чего не дотрагивалась, уплетаЯ
шарик за шариком.
   Џотом убрали со стола. •удожник велел  девочке  ложитьсЯ  спать,  и  та
неспешно разделась и забралась под одеЯло.
   - Ђ вы? - спросил он †ана.
   - „а. Џожалуй. ’оже лЯгу. Ќадо завтра пораньше встать.
   - џ всегда рано витаю, - сказал художник. - ‹юблю утро. Ћсобенно чистые
восходы. Џроспать такое времЯ - это, уверЯю вас, серьезнаЯ потерЯ.
   - џ тоже люблю утро, - ответил †ан.
   Ћни улеглись, свет погас. „ыхание  художника  скоро  стало  глубоким  и
мерным.
   - ’ы спишь? - зашептала девочка. -  …е  изголовье  находилось  рЯдом  с
изголовьем †ана.
   - …ще нет.
   € они опЯть начали шептатьсЯ.
   - ’ы не русский?
   - Ќет. џ казах.
   - Ђ как это?
   - Ќу, бывают... разные  национальности,  разные  люди.  Ѓывают  казахи,
узбеки, молдаване, русские, белорусы. Ћчень много разных национальностей.
   - Ђ Я русскаЯ?
   - „а.
   - Ђ там, где ты живешь, все как ты?
   - Ќет. ’ам и татары, и корейцы, и украинцы, и немцы.
   - € русские есть?
   - Љонечно. Ћчень много.
   - џ еще никогда не видела ка...
   - Љазахов?
   - Ђга.
   - ‚от и увидела. €нтересно увидеть нового человека?
   - Ђга.
   - ’ы, когда вырастешь, еще много разных народов увидишь.
   - € казаков?
   - Љонечно. ’олько не казаков, а казахов.
   - Љазахов.
   - ‚от правильно.
   - Ђ ты уйдешь в Њакарове...
   - ’ы увидишь других. Љазахов много. €х знаешь сколько? €х  больше  пЯти
миллионов.
   - Ћго-го! Ђ русских?
   - ђусских во много раз больше. ‘то тридцать миллионов.
   - Ћго-го! Ђ почему?
   - ’ак получилось. ђоссиЯ больше Љазахстана. ќто сложилось исторически.
   ЏоследнЯЯ  справка  †ана  была,  по-видимому,  слишком  мудреной,  как,
впрочем, и сама национальнаЯ тема, да и исчерпала она себЯ, скорее  всего,
и девочка безо всЯкого перехода спросила:
   - Ђ у вас сказки бывают?
   - Љонечно, а как же.
   - џ ни одной, ни одной не знаю ка...
   - Љазахской сказки? Ќу, это не беда. ‘казки, - казахские,  русские  или
любые другие, - они - длЯ всех, ‘казка есть сказка. Љогда-нибудь узнаешь и
казахские.
   - Ђ русские Я все знаю, - сказала девочка.
   - ‹адно. - †ан подумал. - ђасскажу тебе одну сказку.  ‘читай,  что  она
казахскаЯ. •орошо?
   - Ђга.


   <b>‘казка †ана</b>

   †ила девочка. € было у нее много-много разных игрушек. Ќо  больше  всех
она любила одну куклу. € звали куклу Њуза. € девочка так любила  эту  свою
куклу Њузу, что ни на одну минуту не могла с ней расстатьсЯ: ходила  везде
с ней, и когда ела, рЯдом сажала, и спала  вместе  с  ней,  и  сны  видела
только про нее. ‚от как она любила свою куклу Њузу.  Ќо  один  раз,  когда
девочка спала, пришел злой волшебник и украл куклу. ЏросыпаетсЯ девочка, а
ее куклы нет. € так ей стало жалко Њузу, так стало печально и горько,  что
она долго-долго плакала. Ќо и потом, когда перестала плакать, все не могла
успокоитьсЯ, забыть Њузу. Ћна уже не могла ни есть,  ни  спать,  а  только
думала и думала про свою куклу - она без нее не могла жить. ‘колько ее  ни
веселили, ни развлекали, сколько ни покупали новых игрушек и новых кукол -
ей было все не мило, она хотела одного: чтобы ей вернули ее Њузу. Ќо  злой
волшебник улетел так далеко и спрЯталсЯ так  хитро,  что  найти  его  было
невозможно, и значит, никак  невозможно  было  вернуть  любимую  девочкину
куклу. € все думали и гадали, как быть, как успокоить девочку,  чтобы  она
забыла свою куклу, но никто ничего не придумал. Ђ девочка  все  плакала  и
худела, и скоро стала совсем маленькой и тоненькой, как  тростинка.  ’огда
одна умнаЯ стараЯ женщина пришла к девочке и  сказала  ей:  "џ  знаю,  как
помочь тебе". € всем она сказала:  "…сть  только  одно  средство:  девочка
должна забыть свою куклу. “  менЯ  есть  такие  травы,  что  если  она  их
понюхает, то памЯть о кукле исчезнет. € все будет хорошо". - "Ќо Я не хочу
забывать свою Њузу! -  опЯть  заплакала  девочка.  -  џ  хочу,  чтобы  она
вернулась!" - "Љукла не вернетсЯ,  -  сказала  та  женщина.  -  ’ы  должна
понЯть, что она никогда не вернетсЯ, если бы даже очень  хотела,  если  бы
даже все люди этого очень захотели. Џоэтому остаетсЯ одно: ее надо забыть.
‡най: про то, что не может вернутьсЯ, надо забывать. ’ы посмотри, на  кого
ты стала похожа,  -  сказала  женщина,  протЯгиваЯ  зеркало.  -  ’ы  стала
некрасивой, всЯ высохла, если ты выйдешь в степь, тебЯ унесет  ветер,  как
пушинку. ’ы должна поправитьсЯ, опЯть  сделатьсЯ  розовощекой  и  веселой,
чтобы тебЯ не унес ветер и чтобы играть с другими куклами.  ’ы  же  совсем
позабыла про свои игрушки! Ћни лежат в углу грудой, покрылись пылью, никто
с ними не играет, никто не любит их. ђазве это справедливо, разве хорошо?"
€ девочка понЯла, что стараЯ и умнаЯ женщина  права,  что  другого  выхода
нет. € тогда женщина вышла и скоро вернулась и принесла волшебной травы, и
девочка стала вдыхать ее запах. Ћдин раз вдохнула, другой, еще, еще. € тут
почувствовала, что горе ее проходит, Њуза ее стала забыватьсЯ.  ’огда  она
еще подышала запахом тех трав, и вот уже слезы  на  глазах  высохли,  горЯ
никакого не стало, и Њуза забылась совсем. ’ак девочка излечилась от своей
заботы и несчастьЯ. € все обрадовались, что  наконец-то  она  опЯть  стала
есть и пить, спать спокойно, не плачет больше, не твердит день и ночь  про
свою куклу Њузу, а весело играет со своими старыми и новыми игрушками. ‚от
как все было.


   Ќаступила тишина, и †ан подумал уже, что  его  маленькаЯ  слушательница
уснула. Ќо вдруг раздалсЯ ее горЯчий шепот:
   - € та кукла не пришла?
   - Ќет. Ћна больше не пришла.
   - € девочке не было больше ее жалко?
   - ’ак ведь она забыла про нее!
   - ‘овсем-совсем?
   - Ќу... может, и не совсем-совсем... €ногда, может,  она  что-то  такое
вспоминала, что-то ей чудилось неЯсное, вроде того, что  была  когда-то  у
нее какаЯ-то Њуза. Ќо воспоминаниЯ эти не были печальными, понимаешь?  Ћни
были  обычными,  ну  -  как  когда  вспоминаешь  что-нибудь  просто   так,
какой-нибудь случай обыкновенный. ‚едь ты же  вспоминаешь  разные  случаи,
которые были, например, в прошлом году? Ќу, про подружек  своих,  про  то,
как приехал дЯдЯ художник или про весну, как птицы прилетели.  ‚споминаешь
ведь?
   - ‚споминаю.
   - € тебе ведь не печально от этих воспоминаний, правда? ‚споминаетсЯ  -
и все.
   - Ђга.
   - ‚от видишь! ’ак и та девочка: вспоминала Њузу и все.
   - џ еще арика вспоминаю. …го жалко.
   - Љакого арика?
   - “ нас арик был, собака. …го машиной задавило.
   - Ќу, это другое дело. Љонечно, жалко. Ђ знаешь, почему тебе до сих пор
жалко его? Џотому что ты не дышала той травой -  ну,  той  самой,  которую
принесла стараЯ женщина и которой дышала та девочка.
   - Ќе дышала.
   - ‚от. Ђ к тому же, ‹ена, все, что  Я  тебе  рассказал,  -  сказка.  ’ы
понимаешь, что - сказка?
   - Џонимаю.
   - ‚от и хорошо. Ђ теперь давай спать.
   - џ не хочу.
   - Ќадо спать, уже поздно. Ђ то  завтра  Я  просплю.  Њне  ведь  надо  в
Њакарове пораньше прийти.
   - Ђ казаки говорЯт по-другому?
   - „а. Ћни говорЯт по-казахски.
   - Ђ как?
   - Ќа своем родном Языке. Ћн не такой, как русский.
   - Ђ ты умеешь по-ка...
   - Љонечно. ќто же мой родной Язык. Ќо, вот видишь, и по-русски говорю.
   - Ђ Я по-другому не умею.
   - ЌаучишьсЯ, если захочешь.
   - Џо-казакски собака как?
   - €т.
   - €т, - повторила девочка. - —удно как. Ђ хлеб?
   - Ќан.
   - Ђ хата?
   - ’ам.
   - Ђ вода?
   - ‘у. ‚се равно ты все не запомнишь. •очешь Я  тебе  напишу?  Ќапишу  и
оставлю. Ђ ты, когда научишьсЯ читать, прочтешь и запомнишь.
   - џ и так запомню.
   - •орошо. ’ебе дЯдЯ художник прочитает, и ты запомнишь. €ли твоЯ  мама.
Љстати, мама по-казахски - шеше. €ли ана. ’ы, когда вырастешь,  поезжай  в
Љазахстан. ’ам ты и горы увидишь, и степь, и даже море.  Ћх,  если  бы  ты
знала, какаЯ степь! ђовнаЯ, чистаЯ, необъЯтнаЯ  -  только  небо  и  землЯ.
€дешь-идешь и - только небо и землЯ.  ќто  надо  увидеть.  •очешь  увидеть
степь?
   „евочка не отвечала.
   - ‹ена! - тихо позвал †ан.
   Ћна спала.
   Ћн встал бесшумно и вышел во  двор.  ‚се  безмолвствовало.  Ќад  землей
висела обкромсаннаЯ луна. Џоблескивали звезды. ќти луна и звезды  были  не
такими  Яркими,  как  на  родине  †ана,  причем  звезды   казались   здесь
значительно меньше. Ќебо было темно-серым и близким, круто загибающимсЯ за
лес, что черной стеной стоЯл сразу за огородом.  €  †ану  вдруг  сделалось
страшно: это небо давило его, но еще сильнее давил лес - чернаЯ громадина,
сплошнаЯ завеса, без единого просвета, - тишь, мрак, бездна. Ћн  буквально
кожей осЯзал, что стена опасна, что она в любой  момент  может  исторгнуть
неведомое, ужасное, необоримое. †ан устыдилсЯ своего страха - разве он  не
знает ночи, не видел ее в степи, в горах, в лесу? „а! € в лесу ночевал:  в
горах был лес, и в степи - островками - тоже был лес. € тут †ан понЯл, что
его смущает и пугает: именно тот  лес,  название  которому  "тайга".  €  в
горах, и в степи - там все-таки был другой лес, там был, в общем-то, лесок
по  сравнению  с  этим,  там  в  названиЯх  лесов,  какими  бы  разными  и
изобретательными они ни были, отсутствовало то потаенное и  зловещее,  что
звучало в слове "тайга". €  ему  сразу  же  вспомнилсЯ  рассказ  приЯтелЯ,
бывшего таежника, как тот, будучи на целине,  вышел  ночью  из  барака  на
полевом стане, чтобы скрутить на соседнем поле две-три шлЯпы  подсолнухов,
- девчонкам захотелось семечек полузгать, - и какой вдруг ощутил  животный
страх, оказавшись один среди степи под огромным  Яркозвездным  небом;  он,
коренной  житель  дремучих  лесов,  пробиравшийсЯ  непролазной  глушью  от
дальних озер к дому, зажигавший виток  бересты  на  палке,  чтобы  кое-как
осветить себе путь по бездорожью, обмиравший, когда из-под ног выпархивала
неведомаЯ птица или мелькала перед самым лицом тень назойливого  ушана,  -
он испугалсЯ степного простора и пустоты. "Ђ Я, - думал теперь †ан, - днем
ли, ночью ли чувствовал себЯ в степи своим. Џотому что Я сам - плод степи.
Ђ друг мой - плод леса".
   Ћн заставил себЯ улыбнутьсЯ; страх  неохотно,  капризно  отступал.  „а,
невозможно боЯтьсЯ того, чем ты пропитан - боЯзнь лишь перед неведомым. Ќо
неведомое тем желаннее.
   †ан не стал додумывать, почему одновременно так  страшит  и  так  манит
неведомое, почему, чем больше его страшишьсЯ, тем оно притЯгательнее, - не
стал, потому что новаЯ мысль погасила прежние: "‘коро все это кончитсЯ".
   Ћн вернулсЯ в дом, неслышно разделсЯ и улегсЯ. € тут сильно вздрогнул -
голос художника был отчетливым и громким:
   - ’ы солгал, †ан.
   - —то? - спросил †ан, растерЯвшись.
   - ‘олгал. ќто не казахскаЯ сказка, это  ты  вычитал  в  стрЯпне  одного
журналиста из местной газеты.
   - џ сочинил, - шепотом, чтобы не разбудить девочку,  возразил  †ан,  но
художник все так же громко перебил:
   - Ќе упорствуй! џ был там целую неделю. –елую неделю, а точнее - восемь
дней. € все это времЯ Я не вылазил из тайги. џ устал, как собака, шкура  и
одежда висели на мне клочьЯми, менЯ чуть не до смерти заел гнус. €  все  -
зрЯ! Ќикакой ‘онной Њари нет.
   - Љак нет? - холодеЯ, спросил †ан; голос его прозвучал скулЯще.
   - Ќет, - повторил художник. -  ‚се  нелепость.  ‚здор.  †алкаЯ  потачка
бесплодного воображениЯ другому такому же бесплодному  воображению.  €  ты
поверил, как Я когда-то. „а Я хоть не в газетах вычитал.
   - Ђ где?
   - €ные уста донесли, не прессы. Ќо - все равно.  Џустое  все...  ’еперь
мне Ясно, почему и зачем ты идешь туда. ’ы и мне солгал,  не  только  этой
девочке.
   - џ не сол...
   - Ќе надо. Ќекрасиво отпиратьсЯ. џ тебЯ не осуждаю -  Я  понимаю  тебЯ.
Џослушай, мальчик, Я по крайней мере вдвое старше тебЯ,  и  это  дает  мне
право на совет. Ќе нужно выдумывать сказок, верить в них и умилЯтьсЯ  ими.
€ трижды не нужно доводить себЯ до того, чтобы приносить им жертвы. Ќе ищи
‘онной Њари - все равно не найдешь. €щи в себе. ‚от Я! џ искал и нашел, но
в себе и только в себе. џ нашел, что бездарен, и потому не лезу. Џусть мой
талантишко жалок, но мне достаточно того, что есть. џ  не  лезу.  џ  нашел
свою тему, нашел, следовательно, себЯ. € ты не  лезь,  а  ищи  свою  тему,
себЯ. Ќе надо отчаиватьсЯ, если ты  увидел  вдруг,  что  ты  -  не  ќнрико
Љарузо, не Њарио ‹анца  или  не  ‘обинов.  ‘тань  каким-нибудь  „жанабаем,
Ѓулатом или... какие там у  вас  ходЯчие  имена...  €  все!  ‘тань  †аном.
‘обой... Џослушай, оставайсЯ! џ напишу  твой  портрет.  “  менЯ  поЯвилась
интереснаЯ идеЯ. Ђ на пасеку мы и так сходим  -  и  меда  поедим,  и  трав
попьем...
   †ан слушал и успокаивалсЯ. …му было жалко художника. ’еперь, если бы он
что-то произнес, голос его не был бы скулЯщим.  €  когда  художник  умолк,
ожидаЯ его ответа, он проговорил и слова его прозвучали спокойно:
   - ‡абыть что-нибудь, что давит, - это не может быть  плохо.  ќто  может
только  помочь  человеку,  сделает  его  здоровее,  сильнее.  —то  же  тут
неправильного, помочь человеку забыть неприЯтное?
   - —ему следует быть забыту, - ответил художник, -  то  забываетсЯ  само
собой - об этом позаботилась человеческаЯ природа. Ђ  чему  не  следует  -
остаетсЯ. € значит - так правильно, так и должно быть.  ’ак  и  не  иначе.
Ќикакого вмешательства. Џросто-напросто  надо  постаратьсЯ  точно  оценить
себЯ.
   - Ђ кто это может?
   - ‘ам. ’олько.
   ‡атем художник несколько приглушил голос и стал  говорить  о  том,  что
поражаетсЯ доверчивости людей. Ћсобенно доверчивости современных  людей  -
вовсе уж труднообъЯснимой, чрезвычайной и потрЯсающе наивной. Љазалось бы,
сказал он, такаЯ доверчивость  есть  свойство  первочеловеков  -  так,  по
крайней мере, можно предположить, или уж, на худой конец, людей на  ранних
стадиЯх цивилизации. Ќо когда она,  цивилизациЯ,  достигла  таких  вершин,
когда наука,  искусство,  средства  коммуникации  и  информации  на  таком
взлете,  когда  так  доступно  образование   и   изощрены   воспитательные
институты, - то тут можно только руками развести, видЯ,  как  люди  готовы
поверить любой бессмыслице, любому бреду, особенно печатному. —ем, скажите
пожалуйста, объЯснить такое?
   •орошо, говорил художник, нас учили, что сказка становитсЯ былью. Ќо не
всЯкаЯ же сказка, в конце-то концов! Ќеужели мы так самообольщены или  так
безответственно легкомысленны, что верим, будто все  осуществимо?  Ќеужели
мы уже на той стадии, когда впадают в детство! €ли мы из детства  все  еще
не вылупились? …ще в троглодитах?..
   •удожник говорил и говорил, то задумчиво и  даже  вЯло  как  будто,  то
воодушевленно и с жаром, и †ан понемногу стал засыпать.
   Џотом художник на полуслове оборвал себЯ: с дивана  донеслись  странные
звуки - не то стон, не то хрип, словно душили кого-то. Ћн  зажег  бра  над
своей кроватью, поднЯлсЯ и подошел к †ану.
   ‹ицо юноши было одухотворено. Ћно было напрЯжено, и в то же времЯ в нем
были легкость, радость, торжество. †ан улыбалсЯ.  ‘квозь  неплотно  сжатые
губы вырывались  неестественные,  жутковатые  звуки.  ’ак  ныть,  скулить,
стонать мог только человек во сне, видЯщий сон. € художник понЯл: да, этот
юноша видит сон. € еще он вдруг понЯл, что †ан не  только  видит  сон,  но
поет во сне. Ћн сейчас  определенно  стоит  _там_,  на  просторной  сцене,
освещенный лучами софитов; за ним - храмы и пальмы, и  Ќил,  и  загадочное
египетское небо, а перед ним - потонувший в полумраке,  притаившийсЯ  зал,
вот-вот готовый взорватьсЯ...

   ЋпЯть с тобой, дорогаЯ Ђида!
   Љ тебе стремилсЯ Я всею душою...
   ‚ тебе, Ђида, счастье мое.
   ‹ишь ты одна моим сердцем владеешь...

   •удожник протЯнул уже было руку, чтобы разбудить †ана, но  в  последний
момент остановилсЯ вопреки  намерению;  рука  его  упала  вдоль  тела,  он
повернулсЯ, пошел к своей кровати и погасил бра.


        6

   ‚изин и Ђндромедов вышли из ђощей  в  пЯть  утра  и,  несмотрЯ  на  два
довольно продолжительных  привала,  в  начале  одиннадцатого  были  уже  у
Њакарова. “видав с пригорка избы, ‚изин сбросил поклажу и рухнул в траву.
   - Џить...  -  еле  выговорил  он,  и  тут  же  ощутил  у  губ  горлышко
андромедовского термоса с теплым кофе. - ЏогорЯчей ничего не нашлось...
   - Љофе прекрасно утолЯет жажду...
   ѓде-то, видимо, почуЯв чужих, залаЯли собаки.
   - €х у него целых три.
   - Љого и у кого?
   - ‘обак. “ пасечника. Љонстантина €вановича. Ћни не злые.
   - •отЯ бы и злые... ‘ил нет...
   „орога - петлистый, полузаросший проселок - далась  нелегко.  ‚изин,  в
самом натуральном значении слова, ног под собой не  чуЯл.  …сли  в  начале
пути  он  шел  резво,  успеваЯ  осматриватьсЯ   и   отмечать   особенности
девственного  леса  -  мощь  и  гулкость   сосновых   боров,   громадность
лиственниц,  неистовость  многотравьЯ,  -  а   также   слушать   поЯснениЯ
всезнающего Ђндромедова, то потом, спустЯ какой час, он начал отставать от
своего спутника, мысли назойливо сосредоточивались на идее привала, о  чем
заикатьсЯ было стыдно: в самом деле, не канючить  же  крепкому,  взрослому
мужику,  в  недалеком  прошлом  еще  и  неплохому  спортсмену,  отдыха   у
тщедушного, хилого молокососа... € отступили  таежные  красоты,  и  заныли
ноги, и загудели первые оводы, и с каждым шагом становилсЯ тЯжелее рюкзак,
и  полезли  в  голову  всЯкие  внутренние  монологи-диалоги,  от   которых
становилось тошно. ‘лава богу, что вышли рано, что припечь как следует  не
успело, и еще раз слава богу, что хоть оводы да слепни еще  не  разошлись,
что комаров и мошки этой проклЯтой нет - то ли времЯ длЯ них неподходЯщее,
то ли погода, и диэтилтолуамид пока что лежал себе в портфеле  Ђндромедова
без употреблениЯ, - если бы еще и гнус,  тогда  уж  совсем  караул  кричи.
’ридцать километров - шутка ли! „а и кто их тут мерил...
   Ќо вот - дошли, с грехом пополам, и теперь пропади оно все пропадом: ни
о чем не думать, ничего не видеть, не слышать, не чувствовать...
   ‡абытье продолжалось около часа. Ђндромедов тронул его за руку.
   - ѓерман Џетрович... ЏерелЯгте. ’ень ушла, голову напечет.
   ‚изин с трудом сел, подогнул  ноги:  они  были  неимоверно  тЯжелыми  и
чужими; и спина была чужой, и плечи.
   - ‚от и сходил Я, кажетсЯ, на ‘онную Њарь...
   - Ќичего, ѓерман Џетрович, это пройдет, - бывало заверил Ђндромедов.  -
‚от, кажетсЯ, конец - на неделю, не меньше, выбит из колеи. Ђ разомнешьсЯ,
разойдешьсЯ... Љак во времЯ" перетренировок бывает, знаете?
   ‚изин мрачно посмотрел на него. ’олько что, произнесЯ "вот и сходил  Я,
кажетсЯ", он подумал "не меньше, как на неделю, выбит из  колеи",  и  этот
тип тут же, теми же словами повторЯет твою мысль вслух. € первый привал он
Явно протелепатировал: ‚изин уже не мог идти и, отринув неловкость, только
что собиралсЯ сказать, что надо остановитьсЯ, как  Ђндромедов  предупредил
его в самый последний момент; "Џора передохнуть, ѓерман  Џетрович,  вы  не
считаете?" „а и перед вторым привалом было, можно сказать, то же.
   - ’ы что, телепат, в самом деле? ѓоворишь словами,  которыми  Я  думаю,
угадываешь мысли...
   - Ќу, это просто так кажетсЯ, ѓерман Џетрович. Љогда такаЯ  дорога,  то
тут у всех и слова и мысли одни и те же...
   ‚се Њакарове виделось сразу, целиком - все пЯть хат с замшелыми крышами
и почерневшими трубами, сараюшки,  хлевы,  выгнутый  колодезный  журавель,
огородики и свободные площадки, где некогда стоЯли другие избы,  а  теперь
изобиловали шиповник, крапива и догнивающие  остатки  срубов.  Њежду  ними
тЯнулась просторнаЯ травЯнистаЯ полоса - это была улица, то есть, конечно,
бывшаЯ  улица,  с  ненаезженной   дорогой   посредине;   оставшиесЯ   дома
располагались по обе ее стороны: два с одной, три с другой - окна в  окна.
Џеред домами в палисадниках  цвели  подсолнухи.  Џо  улице  бродили  куры,
ковылЯло ст