Я должен хотЯ бы попытатьсЯ.
     Џоток серебристого света, струившийсЯ  в  окно,  плавно  усиливалсЯ  --
облачко,  закрывавшее  луну,  сползало,  уносимое  ветром. …сли б не зеленые
глаза, лицо ’ани казалось бы сделанным из гипса.
     -- —ушь! --  с  неожиданным  озлоблением  выдохнула  она.  --  ‚  какой
дурацкой  книжке  ты  это  вычитал?  ’акаЯ  чепуха  не  может быть настоЯщей
причиной, нормальный человек не поедет черт  знает  куда  из-за  выдуманного
идиотизма!  ’ак  делают  только  герои  подростковых  романов  про покорение
Ђнтарктики! -- ’анЯ захлебывалась словами. --  „а  скажи  ты  мне,  наконец,
правду, идиот... мучитель...
     -- џ тебе уже сказал. ЏостарайсЯ понЯть.
     Ќа несколько секунд стало тихо.
     -- €звини. џ была не права, -- ’анЯ встала и отошла к окну.
     -- ЏостарайсЯ понЯть, -- повторил  ”ранц,  --  как  бы  книжно  это  ни
звучало:  Я не могу быть счастлив, не понЯв произошедшего. џ <I>должен</I> дойти до
конца.
     -- Љонца <I>чего?</I>
     -- Љонца ‹абиринта.
     -- Ђ если у него нет конца? -- по голосу  ’ани  было  слышно,  что  она
вот-вот заплачет.
     -- ’огда Я просто должен идти. ‚ нужном направлении.
     -- Ќужном <I>кому?</I>
     -- Њне. „лЯ моего пониманиЯ.
     ђаздались всхлипываниЯ -- тихие и жалостливые.
     -- Џерестань, малыш, -- скривившись от боли, ”ранц сел на  постели.  --
€ди сюда.
     —ерный силуэт у окна не шевельнулсЯ.
     -- Ѓрось... -- ’анЯ вздохнула, сдерживаЯ всхлипы. --  …сли  б  ты  менЯ
жалел, то осталсЯ бы здесь.
     -- Ђ если б ты менЯ любила, то пошла бы со мной.
     -- џ тебЯ люблю -- ты это знаешь.
     Џрежде чем ответить, ”ранц прислушалсЯ к своим ощущениЯм.
     -- ‡наю.
     ђезким движением ’анЯ повернулась к нему.
     -- Њожет, все-таки останешьсЯ? …сли мне не веришь,  так  хоть  послушай
”рица:  здесь  можно быть счастливым. •очешь заниматьсЯ наукой? ‡анимайсЯ --
физикой, математикой, чем угодно... Ќе хочешь математикой, разбирайсЯ вместе
с  ним  в  этом  идиотском  балагане,  куда  нас  занесло. —то тебЯ тащит на
—етвертый џрус?
     -- џ тебе уже говорил: сидЯ здесь, Я ни в чем разобратьсЯ не смогу.
     -- Ђ как же ”риц? Ћн что, этого не понимает? -- ’анЯ шагнула вперед. --
…сли  хочешь  знать,  ты даже похож на него внешне -- только без очков. „аже
имЯ, и то похоже!
     -- „а при чем здесь имЯ?
     -- Џри том: если он может быть здесь счастлив, значит и ты сможешь!
     -- Ќе значит.
     -- Ќу, что  тебе  еще  сказать?  --  было  видно,  что  ’анЯ  стараетсЯ
успокоитьсЯ. -- Џодумай еще раз, может...
     -- џ уже подписал Џостановление -- ты знаешь.
     ’анЯ шагнула вперед и опустилась на край кровати.
     -- ‡наю, -- тихо сказала она. -- Ђ Я подписала бумажку, что остаюсь.
     ‘тало тихо.
     Џервым нарушил молчание ”ранц:
     -- ‘лушай, если б ты согласилась уйти со мной, то, может, мы смогли  бы
уговорить ”рица...
     -- џ тебе говорила сто раз -- Я боюсь.
     -- ЃоишьсЯ <I>чего?</I>
     -- ‚сего: боли, голода, пыток, унижений... Ѓоюсь неизвестности.
     -- Љто сказал, что на —етвертом џрусе тебЯ будут  пытать?  „а  по  всем
теориЯм ”рица...
     -- Ќе знаю Я ваших дурацких теорий. € не хочу знать -- ни  одна  теориЯ
не может предсказать то, что будет дальше.
     ”ранц откинулсЯ на подушку.
     -- ‘начала ты перетащила нас -- против моей воли! -- с Џервого џруса на
‚торой,  -- с закипающим раздражением сказал он, -- а теперь, руководствуЯсь
столь же иррациональными аргументами, хочешь оставить здесь.
     Ћтветом было молчание.
     -- ’рудно с тобой. ’ы не слушаешьсЯ голоса разума.
     -- Ђ ты? -- ’анЯ гневно повернулась к ”ранцу. -- ’ы слушаешьсЯ?  ’олько
законченный идиот попретсЯ отсюда неизвестно куда!
     -- ’ы можешь разговаривать спокойно? €ли хотЯ бы вежливо?
     ’анЯ опЯть встала и отошла к окну.
     -- €звини, -- и после долгого молчаниЯ. -- џ, наверное, пойду --  мы  с
тобой не договоримсЯ...
     -- Џодожди, -- ”ранцу стало страшно, что она  действительно  уйдет.  --
Џодожди,  Я  согласен  --  никакие теории не могут предсказать, что будет на
—етвертом џрусе. Ќо предчувствиЯ... предчувствиЯм ведь ты веришь?
     -- “ менЯ нет предчувствий  насчет  —етвертого  џруса,  --  голос  ’ани
звучал глухо и бесстрастно.
     -- Ђ у менЯ есть -- насчет ’ретьего. џ чувствую фальшивку.
     -- ’ы не умеешь чувствовать. ’ы умеешь только  наблюдать,  вычислЯть  и
делать выводы.
     -- Ќазывай это, как хочешь, но здесь <I>слишком</I>  чисто,  <I>слишком</I>  тепло...
ќтот ”риц -- <I>слишком</I> дружелюбен и <I>слишком</I> увлечен своей наукой... Ђ при этом
не понимает и половины того, что происходит вокруг!  ‡десь  есть  что-то  от
Џервого  џруса:  медсестры  и  врачи, разговаривающие на никому не известном
Языке, какие-то таблетки...
     ’анЯ резко обернулась и подошла к кровати.
     -- Ќу, тогда  все  сходитсЯ:  раз  ’ретий  џрус  похож  на  Џервый,  то
—етвертый  будет  похож  на ‚торой. ќто, как раз, во что они здесь верЯт! --
она опЯть села на край постели и склонилась над ”ранцем. --  Њожет  все-таки
останешьсЯ?
     -- ‡наешь, чем наш разговор отличаетсЯ от партии в шахматы?
     -- —ем? -- недоуменно переспросила ’анЯ.
     -- ’ем, что после  троекратного  повторениЯ  позиции  шахматные  игроки
автоматически соглашаютсЯ на ничью.
     Љакое-то мгновение ’анЯ молчала, склонившись  в  темноте  над  ”ранцем,
потом громко всхлипнула.
     -- ’ы... ты...
     Ќа его лицо закапали слезы -- это была неудачнаЯ шутка.
     -- €звини менЯ, малыш, -- торопливо сказал ”ранц, -- Я  не  хотел  тебЯ
обидеть, -- он притЯнул ее к себе за шею.


        4. ’анЯ: ђазвЯзка

     Ћсторожно, чтобы избежать  щелчка,  ’анЯ  закрыла  дверь.  ’еперь:  два
пролета  по  лестнице, двенадцать шагов до машины, двадцать два километра до
ѓорода. Ђ сколько лет до конца жизни? …й всего тридцать три -- остатка жизни
может хватить надолго.<I>
     "Ѓез Њалыша -- Ќ… •Ћ—“ †€’њ!
     ’огда иди с ним вместе.
     Ђ идти с ним -- Ќ… ЊЋѓ“! ‹егко ему говорить, когда он не знает, как эта
гадина мучила менЯ на ‚тором џрусе".</I>
     Ћна медленно пошла в кромешной темноте коридора, ведЯ рукой  по  стене,
чтобы не пропустить вход на лестницу.<I>
     "Ђ что ему до того?... Ћна ему, вроде, даже понравилась.
     Џерестань, ну что ты городишь!
     Ђ чего он оттолкнул ее в сторону, когда те начали стрелЯть?
     „обрый он, оттого и оттолкнул. Ђ ты -- дура! ‘кажи спасибо, что  он  не
помнит, что ты тогда в ‹ифте наговорила!
     Џускай вспоминает -- мне до этого дела нет. ‚се равно он менЯ бросил!"</I>
     Ќа улице было темно,  моросил  дождь.  ’анЯ  тихонько  прикрыла  дверцу
машины  и  пристегнулась,  потом  в последний раз посмотрела на черную глыбу
больничного корпуса и окно ”ранцевой палаты. ‚от оно,  рукой  подать  --  на
стекле  блестЯт  дождевые  капли.  Љакое  у него было мирное лицо, когда она
уходила... ‘екунд десЯть ’анЯ  сидела,  бессильно  уронив  руки  на  руль  и
опустив  голову.  ‚се,  пора.  Ћна завела мотор и плавно, на малых оборотах,
тронулась с места.<I>
     "ѓосподи, как теперь жить?
     Ђ так -- как раньше. „о того, как встретила  Њалыша.  €  не  кривлЯйсЯ,
пожалуйста:  выживешь. Џоплачешь, помучаешьсЯ -- и выживешь. Џомнишь, как от
тебЯ €ван ушел? Ђ до этого -- ‘ашка?
     „а по сравнению с Њалышом, ‘ашка и €ван -- просто недоделки! —то ты  их
равнЯешь!
     Ќе в том дело, что недоделки -- дело в тебе! ’ы всю жизнь прожила  одна
-- и выжила. Ђ ‘ашка и €ван, а теперь Њалыш, -- даны тебе от щедрот... Њного
ли,  мало  --  но  это  избыток,  добавок,  подарок...  несущественный   длЯ
выживаниЯ".</I>
     ‚ыхватываемое фарами из темноты, девственно пустое  шоссе  набегало  на
машину  монотонной нитью. ‚оздух со свистом разбивалсЯ о ветровое стекло. Ќе
сводЯ взглЯда с дороги,  ’анЯ  протЯнула  руку  назад  и  зажгла  лампу  под
потолком  кабины.  ‡атем,  вытЯнув шею, посмотрела на себЯ в зеркало заднего
обзора: на левой скуле лихорадочный румЯнец, на правой --  красноватый  шрам
вылез  из  под  толстого  слоЯ  грима, под глазами -- черные круги и разводы
туши. Љошмар... "‹адно, сначала отплачусь, потом отосплюсь... поскорей бы до
дома  добратьсЯ".  ’анЯ  выключила свет и нажала посильней на акселератор --
машина, урча мощным мотором, плавно ускорилась до ста двадцати.<I>
     "Ђ зачем же ты своему Њалышу изменЯла, если так его любишь?"</I>
     "’олько б не было дома этого... красавца-мужчины. „ура Я, дура...  сто,
тысЯчу  раз дура... ‡ачем дала ему ключи? Ђ вдруг он сейчас заЯвилсЯ и ждет?
-- на мгновение ее захлестнула паника. -- Ќет, он,  помнитсЯ,  собиралсЯ  за
ѓород с ночевкой..."
     ’анЯ облегченно вздохнула.<I>
     "Ђ-а, молчишь... нечего сказать? —то, может, Њалыш тебе как мужчина  не
подходил?  Ќет, сама говорила: с ним -- лучше всех! Њожет, он тебе внешне не
нравилсЯ? ’оже нет: самый красивый, самый лучший.  Њожет,  у  него  характер
вредный?  ЋпЯть  же  нет:  самый  добрый, самый умный, самый веселый! Љак ты
могла спутатьсЯ с абсолютно чужим тебе человеком? ‡ачем?!"</I>
     "Ђ и вправду, зачем?" -- неожиданно холодно подумала ’анЯ.

<U>’анины воспоминаниЯ. —асть 1</U>

     ‘колько она себЯ помнила -- у нее либо никого не было, либо сразу двое.
Ђ  то  и  трое... ‚прочем, трое бывало не очень часто -- пожалуй, даже реже,
чем никого. ’очнее сказать, только четыре раза и бывало... и, кстати, третий
поЯвлЯлсЯ лишь на короткое времЯ и сразу же исчезал.
     ‘транно, она никогда не считала себЯ шлюхой... да и никто, вроде бы, не
считал, кроме ‘ашкиной маменьки. Џросто: <I>опытнаЯ женщина.</I>
     € ей никогда не приходилось лгать: зачем лгать, когда можно  просто  не
отвечать  на  вопросы?  Ћна  овладела  этим приемом очень быстро. Љ примеру,
спрашивает он вечером: "ѓде ты была в два? џ тебе на работу звонил,  а  тебЯ
нет".  Ђ  ты отвечаешь: "„авай <I>потом</I> поговорим, у менЯ сейчас голова болит".
…сли произнести слово "потом" <I>правильным голосом,</I> то человек сразу отстает.
     ‚ первый раз она изменила своему возлюбленному,  когда  ей  не  было  и
восемнадцати. •отЯ, строго говорЯ, можно ли считать это изменой? -- она ведь
с возлюбленным тем ни разу не  спала  и  даже  не  целовалась.  „а  что  там
целоватьсЯ...  объЯснениЯ  между ними -- и того не произошло! Ќадо же, какой
дурой была: влюбилась по уши, чуть в обмороки  не  падала  --  а  не  смогла
уложить    его    в    постель!    ’анЯ    работала    тогда   в   маленькой
архитектурно-реставрационной конторе и одновременно училась на  вечернем  --
времени   не  хватало  катастрофически.  €  при  всем  при  том:  специально
вскакивала каждое утро на четверть часа  раньше,  припиралась  на  работу  и
ждала, пока примчитсЯ Љолька на своем мотоцикле!... Ћн всегда приезжал минут
за десЯть до начала рабочего днЯ: говорил, что движение не такое сильное, --
вот  она  и  старалась...  Ћднако  ничего  из  этих  утренних тет-а-тетов не
получалось: буркнут друг другу здрасьте и засЯдут за работу, как  хомЯки  за
семечки.  Љолькин  стол  располагалсЯ  позади  ’аниного,  и  та  кожей спины
чувствовала присутствие своего возлюбленного. •уже того: как только с  улицы
доносилсЯ   звук   приближавшегосЯ   мотоцикла  (комната,  где  они  сидели,
находилась на первом этаже), ее сердце поднималось к горлу и оставалось там,
пока не приходили остальные сослуживцы. Џотом текучка днЯ засасывала ’аню, и
она на времЯ забывала о своих переживаниЯх -- до тех пор, пока  не  кончалсЯ
рабочий  день  и  Љолька,  надев кожаную тужурку, не направлЯлсЯ к выходу. €
тогда ее волной захлестывало отчаЯние, ибо он уходил от  нее  в  Ќеизвестный
Њир  „ругих  „евушек  --  более симпатичных лицом и с намного большей, чем у
нее, грудью! ѓосподи, ну не дура ли?...
     Ђ потом была та командировка, где она познакомилась с „авидом.
     ‘транно, ее почему-то всегда тЯнуло к евреЯм  --  она  даже  подсчитала
один  раз:  из  восемнадцати любовников, включаЯ двух мужей, -- семь евреев.
Ѓольше одной трети -- действительно, избранный народ! Ђ может, это их тЯнуло
к  ней...  Ћдин  из любовников-неевреев неприЯзненно объЯснЯл сей феномен ее
похотливостью: евреи -- люди восточные, вот их на развратных и тЯнет.  —ушь!
‚осточных  людей тЯнет на блондинок, а она -- темнаЯ шатенка... и вообще, на
кожу смуглаЯ.
     Ќу, так или иначе, а первым ее любовником был как раз еврей. „а еще  на
двадцать  пЯть лет ее старше. ‚ ту командировку они поехали втроем: ’анЯ, ее
начальник со странной фамилией †елнораго и „авид ”ельдман  --  представитель
€нститута ђеставрации. Љак только она увидала его за два днЯ до отъезда, так
сразу что-то опустилось внизу ее живота -- она  тогда  не  понЯла,  что  это
значит.  “  ’ани с детства на все событиЯ и эмоции были свои физиологическии
реакции: расстроена чем-то -- тошнит, скучно  --  икает,  устала  --  голова
болит  с  затылка,  жалеет  кого-нибудь  --  скулы  сводит,  будто  лимонами
объелась. Ћднако чувство внизу живота не случалось с ней до этого  ни  разу.
‹ишь  испытав  его  еще  раз (через полгода, совсем с другим мужчиной), ’анЯ
понЯла, что это знак  ей  такой:  человек  этот,  если  захочет,  станет  ее
любовником.  Љстати  сказать,  с  Љолькой,  своей первой любовью, она ничего
такого не чувствовала -- а вот с Њалышом ощутила с самой первой секунды.
     Љак все  командировки,  эта  началась  с  неприЯтного:  путешествиЯ  на
поезде.  ‚стретились  они  прЯмо  в купе и сразу легли спать: последний день
перед отъездом прошел в изматывающих хлопотах. “тром тоже торопились:  поезд
приходил  на  их  станцию в семь утра. ‚ыгрузив багаж и сложив его пирамидой
•еопса на привокзальной площади, „авид и †елнораго минут  сорок  спорили  об
интригах  неведомого  •рипловича: убивали времЯ до открытиЯ исполкома. Џотом
†елнораго поплелсЯ к начальству просить машину, а  „авид  пошел  разузнавать
насчет  "нулевого",  как  он  выразилсЯ, варианта -- автобуса. ’аню оставили
сторожить вещи. †елнораго вернулсЯ ни с чем: машину не дали, и они влились в
неопрЯтно  колыхавшуюсЯ  толпу  вокруг  автобусной  станции. ‚о времЯ штурма
автобуса ’аню отнесло в сторону от своих, а через  полчаса  дороги  чуть  не
стошнило  от духоты на притиравшего ее к стенке отвратительного мужика. ‹ишь
понЯв, чем рискует, тот ослабил напор, и она выжила.
     Ђвтобус пришел на место лишь к полудню, и,  навьюченные  барахлом,  они
потащились в „ом колхозника -- мест<B><I>а</I></B> были забронированы заранее. †елнораго и
„авида поселили порознь с какими-то посторонними людьми, а  ’ане  (нечаЯннаЯ
радость!)  досталсЯ  одиночный  люкс. ‚прочем, "люксом" номер этот называлсЯ
условно:  просто  комната  с  полутораспальной  кроватью.  Џотом  они  пошли
смотреть  церковь,  из-за  которой  приехали, и „авид целый час рассказывал,
почему его отдел так ею интересуетсЯ. €менно тогда ’анЯ обратила внимание на
его  губы:  довольно  полные,  розовые  и,  неожиданно  длЯ мужчины, в форме
сердечка. ‘лушаЯ вполуха „авидовы объЯснениЯ,  она  очень  хотела  коснутьсЯ
этих губ кончиками пальцев.
     Џотом они все вместе отправились в поссовет за  ключами,  а  оттуда  (в
расширенном  составе, включаЯ секретарЯ) -- за слесарем Њишкой, ибо ключи не
нашлись.  Њишка  был  в  отгулах  по  причине  запоЯ,  но  из   уважениЯ   к
реставрационной  науке  возжелал  исполнить свой гражданский долг -- каковой
заключалсЯ, как выЯснилось, в срывании замка ломом.  ‚нутри  церкви  слесарь
неотрывно  таскалсЯ  за  ’аней,  назойливо  предлагалсЯ в экскурсоводы и все
норовил потрогать -- пока еще только  за  руку.  ’а  видела,  как  у  „авида
краснеет  лицо, и на всЯкий случай приготовилась разнимать глупых мужчин. Ќо
тут,  к  счастью,  пришла   слесарева   жена:   пронзив   взглЯдом   заезжую
обольстительницу,  она  замысловато  выматерилась  в адрес <I>городских</I> и увела
своего законного.
     Ћни закончили осмотр церкви без дальнейших помех и отправились  обедать
в  поселковую  столовую.  ’ут-то  „авид  и  предложил  отпраздновать  начало
командировки. "Љогда начнем?" -- спросила ’анЯ.  "Џосле  окончаниЯ  рабочего
днЯ, в пЯть сорок пЯть", -- невнЯтно прохрипел педантичный †елнораго, давЯсь
переперченными щами.
     Џосле обеда мужчины ушли составлЯть план работ, а ’анЯ взЯла этюдник  и
отправилась  рисовать.  ЏрЯмо за околицей она нашла очень интересный пруд --
поверхность воды покрыта желтыми осенними листьЯми. € только она  расставила
этюдник, как откуда-то взЯлась одинокаЯ белаЯ утка и стала плавать по кругу,
оставлЯЯ позади себЯ дорожку черной воды... это было так красиво, что у ’ани
затрЯслись  руки!  ’ри  часа  просидела  она  у  пруда,  и все три часа утка
старательно позировала,  чем  заслужила  себе  девЯть  бесплатных  обедов  и
персональное  прозвище  --  "“тильда".  (‚  конце командировки “тильда стала
подпускать ’аню совсем близко и даже разрешила себЯ погладить.) ‚ ту поездку
родилась  еще  одна  картинка:  темнаЯ  внутренность  церкви и отсвечивающие
серебром образ<B><I>а</I></B> -- но тут ’анЯ перемудрила со светом, и получилось не очень.
     ‚ернулась она в гостиницу с косматыми от ветра волосами и  перемазаннаЯ
красками,  но  с  гордостью  несЯ  свое  творение на вытЯнутых руках. Ѓыстро
принЯв душ (чтобы смыть с себЯ воспоминаниЯ  об  автобусе),  ’анЯ  поставила
картинку  на  стол и села на кровать напротив. •отелось похвастатьсЯ, однако
мужчины, как на зло, куда-то сгинули.
     ‚ номере было тепло, под спиной -- мЯгкаЯ  подушка.  ‚сЯ  жизнь  лежала
перед  ней,  вымощеннаЯ изумрудами. ’анЯ не понимала еще, что рисование (она
никогда не говорила "живопись") будет ее единственным  верным  спутником  на
всю  оставшуюсЯ  жизнь.  Ќу так, если рассудить, это и справедливо, ибо всем
остальным спутникам -- за оставшуюсЯ ей жизнь -- она, хотЯ бы  по  разу,  да
изменит.
     ‚ тот раз за картинку ее сполна вознаградил удивленный  взглЯд  „авида:
надо  же,  не ожидал от этой пигалицы! Ђ когда обычно занудливый †елнораго с
отеческой гордостью сказал: "џ ж тебе говорил, что она у  нас  талантливаЯ",
--  то  ’анЯ  готова была его расцеловать. Њужчины принесли водки длЯ себЯ и
сладкого вина длЯ дамы, а также кучу консервных банок и свертков. Љак у всех
опытных  расейских  путешественников, у них имелась кое-какаЯ посуда -- ’анЯ
накрыла на стол.
     ’о, что рано или поздно она останетсЯ с  „авидом  наедине,  можно  было
просчитать  с  самого  начала:  все знали, что †елнораго не умеет пить. € он
продемонстрировал это в классическом стиле -- пройдЯ за сорок минут все  три
стадии  опьЯнениЯ  с  антиалкогольного  плаката,  висевшего  в  коридоре  их
конторы. ‘начала он стал фриволен и игрив -- пьЯница на  этом  этапе  своего
падениЯ  изображалсЯ  на  плакате  обезьЯной.  Џотом рассердилсЯ на что-то и
предложил „авиду побоксировать, однако тот безмЯтежно отказалсЯ  (как  потом
выЯснилось,   они  с  †елнораго  знали  друг  друга  еще  по  Ђрхитектурному
€нституту). € наконец, несчастный ’анин начальник преобразилсЯ из  "льва"  в
"свинью", столкнув свою тарелку на пол и поскользнувшись на ее содержимом.
     Џока „авид укладывал его спать, ’анЯ прибрала в  номере.  Ѓудильник  на
тумбочке показывал девЯть -- вечер только начиналсЯ.
     ‘начала они пошли к пруду кормить “тильду. Џотом  „авид  отвел  ’аню  к
церкви  и  показал интересный подвал, обнаруженный ими с †елнораго, пока она
рисовала. ‘пускаЯсь по крутой лестнице при свете  карманного  фонарика,  она
взЯла  его  за руку -- и опЯть что-то опустилось в низу ее живота. ‚ подвале
они осмотрели кладку, и ’анЯ пришла к выводу, что фундамент на сто пЯтьдесЯт
лет  старше,  чем  сама  церковь.  Љогда  она  огласила  свой вердикт, „авид
неожиданно расхохоталсЯ, но  не  объЯснил,  что  здесь  смешного,  а  только
непонЯтно  заметил:  "’ак менЯ, девочка, так менЯ, доктора наук!" (она потом
догадалась, что он смеЯлсЯ над ее глубокомысленным тоном).  Ћни  вылезли  из
подвала наружу.
     “же почти стемнело. Џронзительно пахло дымом, шедшим из труб  домов  (к
вечеру  стало прохладно -- стоЯл сентЯбрь). ’ускло светились окна, на улицах
села не было ни души. "Џолезли в колхозный сад за Яблоками",  --  неожиданно
предложил  „авид.  "„авайте!" -- с энтузиазмом согласилась ’анЯ (она все еще
была с ним на "вы").
     ‘начала  ’анЯ  пошла  на  разведку  (они  решили  действовать  по  всем
правилам):  засунув  руки  в  карманы  джинсов  и насвистываЯ с подчеркнутой
беззаботностью, она обошла сад два раза вдоль забора. ‘торожа в  наличии  не
оказалось.  Џотом  они с „авидом десЯть минут просидели в кустах, препираЯсь
по поводу плана дальнейших действий. ЋперациЯ  перелаза  через  забор  также
отнЯла  кучу  времени,  ибо  ’анЯ  зацепилась  волосами  за  ржавый гвоздь и
застрЯла на самой верхушке. Љороче говорЯ, когда они оказались внутри ограды
и  начали  рвать Яблоки, было уже совсем темно. ’ишь стоЯла невообразимаЯ --
собаки, и те не лаЯли. "Ќе шумите! -- прошипела ’анЯ „авиду,  возившемусЯ  у
соседнего дерева, -- —то же вы такой неуклюжий!"
     Ћна складывала Яблоки за пазуху -- те  приЯтно  холодили  разгорЯченное
тело.  €з-за  облачка  выглЯнул  месЯц,  и  вдруг оказалось, что „авид стоит
совсем близко -- у той же Яблони, что и ’анЯ. —тобы лучше  видеть  его,  она
отогнула  мешавшую ей ветку. „авид ничего не говорил... и вдруг ей до смерти
захотелось коснутьсЯ кончиками пальцев его губ. "’ы похожа  на  '‹еопарда'",
--  тихо  сказал он. "Ќа какого леопарда?" -- не понЯла ’анЯ. "Ќа '‹еопарда,
выглЯдывающего из зарослей лиан' с картины ђуссо, -- поЯснил „авид. -- ’акаЯ
же   загадочнаЯ   с   примесью   бессмысленности".   --  "ќто  почему  же  Я
бессмысленнаЯ?" -- обиделась она, но „авид не ответил, а вдруг шагнул к  ней
и оказалсЯ совсем близко. ’анЯ поднЯла голову, чтобы посмотреть на него... и
тут он, вдруг наклонившись, легко  поцеловал  ее  в  обветренные  губы.  Ћна
обмерла,  а  он обнЯл ее за плечи и еще раз поцеловал, и еще раз... и еще...
’анЯ погладила его  по  курчавым  волосам  и,  наконец,  коснулась  пальцами
„авидовых  губ  --  оказавшихсЯ  мЯгкими  и теплыми. Ћни ничего не говорили,
только целовались, а потом „авид взЯл  ее  за  руку  и  тихонько  потЯнул  к
забору.  "Ћставим  Яблоки  в  моем  номере?" -- не то предложила сама, не то
спросила у него ’анЯ. „авид ничего не ответил, и ее отчего-то всю  затрЯсло.
Џочти не разговариваЯ, они перелезли обратно через забор; не спеша, дошли до
„ома колхозника. Љогда они поднЯлись на второй этаж и подошли к двери люкса,
ее  колотила  такаЯ сильнаЯ дрожь, что трудно было попасть ключом в замочную
скважину. „авид накрыл ее пальцы ладонью -- ключ вставилсЯ --  они  вошли  в
комнату.  ’анЯ,  не зажигаЯ света, снЯла куртку и бросила ее в кресло, потом
повернулась к нему лицом. € тогда „авид обнЯл ее и поцеловал так сильно, что
у  нее перехватило дыхание и загорелось лицо. Ћн расстегнул верхнюю пуговицу
ее рубашки (она только дернулась,  но  ничего  не  сказала),  затем  вторую,
третью,  четвертую...  "‘ейчас у менЯ разорветсЯ сердце", -- подумала ’анЯ и
обмерла в ожидании. Ќо тут что-то пришло в движение в окрестности  ее  талии
и...  из-за  пазухи  вывалилось  Яблоко.  Ћна  взвизгнула от неожиданности и
вырвалась из объЯтий „авида -- а Яблоки градом посыпались из ее расстегнутой
до поЯса рубашки.
     Џовалившись спиной на кровать, „авид зашелсЯ в  приступе  гомерического
хохота.  ’анЯ растерЯнно стоЯла посреди раскатившихсЯ по полу фруктов, потом
рассмеЯлась сама. Џрисев на край постели, она  коснулась  его  руки  и  тихо
сказала: "€звините, пожалуйста". -- "‡а что?" -- удивилсЯ „авид. "‡а то, что
так получилось". -- "ѓлупышка ты, -- с нежностью произнес он, потЯнул ее  за
руку  и  уложил  рЯдом  с  собой. -- Ќе бойсЯ: тебе, скорее всего, больно не
будет". -- "Ђ Я и не боюсь, -- спокойно отвечала ’анЯ, поворачиваЯсь на  бок
и  обнимаЯ  его  за  шею.  --  <I>’еперь</I>  не  боюсь,  --  она  несколько секунд
сосредоточенно размышлЯла, а потом добавила: -- Џосле Яблок".
     ќти девЯть дней навсегда остались лучшими днЯми ее жизни -- быть может,
даже  лучше  тех  двух  недель  с Њалышом на Џервом џрусе. Ћна была молода и
идеалистична, а одиночество еще не  наложило  когтистую  лапу  на  ее  душу.
‚прочем,  никаких  иллюзий  насчет „авида ’анЯ не питала: знала, что женат и
имеет двух сыновей, младший из которых двумЯ годами старше нее. € все  равно
она  была счастлива -- не от любви, а от полноты жизни. Ћна искренне верила,
что влюблена, и  когда  „авид  заметил,  что  любит  ’анЯ  не  его,  а  свою
собственную молодость, то даже обиделась. Љак же это она его не любит, когда
все мыслимые атрибуты любви -- налицо? Ћна старательно таскалась за  ним  по
пЯтам,  заглЯдывала  в глаза, а также, купив электроплитку в местном сельпо,
варила на ней <I>такие</I> обеды, что у †елнораго лезли на лоб  глаза!...  —то  это
тогда, если не любовь?!
     ‘тарый, мудрый „авид оказалсЯ прав: вернувшись в Њоскву, ’анЯ вернулась
к воздыханиЯм по Љольке. ’еперь, однако, она уже не вскакивала чуть свет длЯ
десЯтиминутного тет-а-тета со своим ђомео и не замирала, когда  тот  садилсЯ
за  свой  стол  позади  нее. ’еперь она его <I>жалела</I> -- что, впрочем, никак не
мешало ей встречатьсЯ  с  „авидом  на  холостЯцкой  квартире  своей  подруги
Њазаевой.
     „ружба с „авидом ”ельдманом продолжалась больше  девЯти  лет,  Явившись
одним  из  немногих  мудрых поступков ее жизни. ‘начала „авид перетащил ее в
свой  €нститут  ђеставрации,  где  ’анЯ   стала   заниматьсЯ   действительно
интересными  вещами; он также поддержал ее морально, когда она забеременела,
а балбес ‘ашка упорно отказывалсЯ женитьсЯ. ‚ конце концов,  ‘ашка  все-таки
женилсЯ,  и  „авид  на  пару  лет  отошел  в тень -- <I>сам</I> отошел, ’анЯ его не
отдалЯла. Ђ когда балбес уехал к своей отвратительной  старухе  в  Ђнглию  и
бросил ’аню с вечно болевшим Ђндрюшкой без копейки алиментов, то „авид целый
год помогал ей деньгами (утаиваЯ  от  жены  половину  член-корреспондентской
стипендии).  —уть  позже  именно  он,  и никто другой, сумел добитьсЯ отмены
запрета на ее первую персональную выставку. Џричем „авид никогда и ничего не
просил  у  нее  взамен,  более того -- часто отказывалсЯ от ее подарков: как
тогда, в самом начале,  отказалсЯ  от  картинки  с  прудом,  взЯв  неудачные
"Ћбраз<B><I>а</I></B> в старой церкви". "'Џруд' ты сможешь хорошо продать", -- объЯснил он
свое решение, и  ’анЯ  действительно  выручила  за  эту  картинку  три  свои
месЯчные зарплаты без вычета налогов.
     ‚ пЯтьдесЯт два года (’ане было  тогда  двадцать  семь)  „авид  заболел
раком  простаты.  ЋперациЯ,  слава  Ѓогу,  прошла  удачно  --  метастазов не
последовало, однако он стал импотентом. ’анЯ  хотела  бы  дружить  с  ним  и
дальше -- к тому времени она любила его не за <I>это</I> -- но он не пожелал.
     €звестив ее письмом (объЯснЯвшем в сухом  и  сдержанном  стиле  причины
принЯтого решениЯ), „авид попросил более ему не звонить.

                                  *  *  *

     „ождь кончилсЯ. ‘транный серебристо-серый  асфальт,  покрывавший  улицы
ѓорода,  влажно  блестел. Џроехав трехэтажный дворец соседа-скульптора, ’анЯ
свернула на свой участок и на минуту притормозила перед гаражом, разглЯдываЯ
через  ограду  последнее  творение  соседушки.  ‚от  оно,  у  фонарЯ рЯдом с
фонтаном: двухметровый мраморный  медведь  с  головой  слона.  Ћна  покачала
головой  и  завела  машину  в  гараж.  Ћставив  ворота  поднЯтыми, а ключ --
воткнутым в гнездо зажиганиЯ,  ’анЯ  вошла  в  дом  сквозь  гаражную  дверь.
’еперь: горЯчий душ, потом постель. €, желательно, ни о чем не думать.<I>
     "Ђ если заЯвитсЯ красавец-мужчина, выгнать безжалостно -- и ЌЂ‚‘…ѓ„Ђ!
     „а ведь ты не умеешь навсегда, ты что, забыла?
     Ќичего, сегоднЯ научусь.
     ‡а  тридцать  три  года  не  научилась,  а  теперь  --  за  один  день?
Џерестань...  ты  не  нашла в себе сил бросить ни одного мужчину за всю свою
жизнь. ‚сегда тЯнула до последнего, пока они сами не уходили от тебЯ!
     Ќу и что? ‡ато Я никому не причинЯла боли!"</I>
     Ѓыстрыми шагами ’анЯ прошла через гостиную и  толкнула  дверь  спальни.
‘корее:  раздетьсЯ  -- и в душ. ЏроходЯ мимо низкого туалетного столика, она
мимолетно бросила взглЯд в  огромное  трехстворчатое  зеркало  --  кошмар...
лучше не видеть.<I>
     "Ђ они тебе?"</I>

<U>’анины воспоминаниЯ. —асть 2</U>

     ’анЯ подразделЯла  своих  возлюбленных  на  две  категории:  сильные  и
слабые. €ли, вернее, три: сильные, слабые и ‘ашка. Џоследний не относилсЯ ни
к сильным, ни к слабым -- просто оболтус. € как получилась, что  она  с  ним
сошлась...  может,  из-за  его  смазливости?  Ќу, если так, то получила ’анЯ
именно то, что заказывала, ибо больше в нем ничего и не было. Џлюс, конечно,
претензии:  считал себЯ великим художником. Ќа этом-то они и расплевались --
когда ’анЯ прЯмо у  него  на  глазах  перерисовала  на  чистом  ватмане  его
картинку.  Џричем  двигали-то  ею  самые  благородные  побуждениЯ:  показать
балбесу его ошибки и как их исправить. Ќу, дура...  да  разве  можно  так  с
мужиками?!  Ђ с другой стороны, плевать -- когда ‘ашка ушел, ей только легче
стало... до тех пор, правда, пока он в Ђнглию  не  умотал  и  по  Њоскве  не
поползли  слухи,  что стал там знаменитым художником. ’ут ’анЯ от ревности и
зависти только что на стенку не лезла: надо же, имеет три студии в  ‹ондоне,
Џариже  и  Ќью  ‰орке...  как  она в эту туфту поверила -- непостижимо! ‚едь
знала же его, как облупленного, вруна несчастного, да и какой  он  художник,
тоже  знала...  Џотом,  кстати,  выЯснилось,  что  слухи  эти распускала его
сумасшедшаЯ маменька, котораЯ и сама-то никакими достоверными сведениЯми  не
располагала: ‘ашка даже ей не писал.
     “же во времЯ  Џерестройки  изрЯдно  поизносившийсЯ  маэстро  приехал  с
выставкой  своих  работ  в  Њоскву  --  провалилась  на  второй  день... все
смеЯлись. Ќу, и студии в столицах мира тоже оказались  враньем:  жил  он  со
своей  суженой  в провинциальном еффилде и за пределы Ђнглии выезжал лишь в
отпуск, в качестве туриста. Ђ больше всего ’анЯ смеЯлась, когда узнала,  что
на жизнь ‘ашка зарабатывает, вставлЯЯ в рамы чужие картины...
     Ѓыло ей лишь того жаль, что выбрала своему сыну такого непутевого отца.

                                  *  *  *

     ѓорЯчие струи били в тело, ваннаЯ  комната  наполнилась  паром.  ЏерваЯ
положительнаЯ эмоциЯ за два днЯ. •отЯ нет, втораЯ: перваЯ -- вчерашний душ.
     Ђ как же прощальнаЯ любовь с Њалышом?
     ’о не положительнаЯ, от нее только хуже стало. ‹учше б не ездила совсем
-- глЯдишь, сейчас не было б так больно.<I>
     "Ђ ты на что рассчитывала?  —то  будешь  с  ним  вечно?  ‚едь  сама  же
говорила,  что  с  такими,  как  ты,  подолгу  не  живут,  -- таких только в
любовницах и держат.
     Ђ €ван? ‘ €ваном-то Я сколько прожила -- почти семь лет! Џочему ты  его
не  считаешь?  €  он менЯ любил, нуждалсЯ во мне! Ѓез менЯ бы он в €нституте
ЏсихздоровьЯ безвылазно лежал... а то и похуже.
     Ђ ушел он тебЯ куда, не припомнишь? Њожет, в Џсихздоровье лег?  Ќет,  и
не думал! Њожет, "куда похуже" отправилсЯ? ’оже нет! Ђ ушел он...
     Џ…ђ…‘’ЂЌњ!"</I>

<U>’анины воспоминаниЯ. —асть 3</U>

     „авид безусловно относилсЯ к <I>сильным</I> людЯм, он  даже  и  выглЯдел,  как
медведь:  здоровенный,  широкий, рыжие курчавые волосы торчат во все стороны
-- редкий длЯ евреЯ тип.  Ђ  €ван,  наоборот,  --  редко  встречающийсЯ  тип
русского:  тощий,  с узкой грудью, жидкаЯ жалкаЯ бороденка куститсЯ на худом
лице. ’анЯ звала его кнЯзем Њышкиным, а в минуты нежности -- просто  Њышкой.
€  был он человеком <I>слабым.</I> Ћн, может, длЯ того и представлЯлсЯ "€ван", а не
"‚анЯ", чтоб выглЯдеть побольше.
     ’анЯ подобрала его через год после развода с  ‘ашкой  --  только-только
узнала,  что  балбес  уехал-таки  в  Ђнглию.  Ќастроение  было тогда -- хуже
некуда. Ћднако нет худа без добра: видно, на своих депрессиЯх они с €ваном и
сошлись  --  как  в  "Њаугли": "Њы с тобой одной крови, ты и Я". Ќикто из ее
подруг понЯть не мог, зачем она с этим недоделком свЯзалась... разве что, из
благотворительности?  ‚ообще-то, мужскаЯ половина их €нститута (как и любого
гуманитарного института в Њоскве) на три четверти  состоЯла  из  недоделков:
увечных,  хромых,  парализованных,  <I>голубых</I>...  ну  и,  конечно, психов всех
мастей. “ж если б ’ане приспичило благотворить, так только свистни --  сирые
и  убогие  (кроме  голубых, естественно) набегут дюжинами. „а только все это
было не при чем: €вана она, конечно, жалела, но видела в нем и  что-то  еще,
помимо  жалкости.  Љак  бы  это  объЯснить?... -- ну, скажем, так: потенциал
неиспользованных возможностей.
     €сториЯ €вана  была  проста:  дед  и  дЯдЯ  с  материнской  стороны  --
психиатрические, отец -- пьющий. Ћднако семьЯ -- одареннаЯ: и дед, и отец --
оба известные художники.  Ќу,  Ясное  дело,  у  маленького  ‚ани  с  детства
обнаружились способности -- да только родителЯм его было не до того: сдали в
школу с художественным уклоном и вернулись к своим междуусобицам.
     „алее последовало:
     €нститут Џсихического ‡доровьЯ (DS: депрессиЯ),
     ‘уриковское училище, €нститут Џсихического  ‡доровьЯ  (DS:  хроническаЯ
депрессиЯ),
     "ѓруппа молодых художников против социалистического реализма",
     €нститут им. ‘ербского (DS: вЯло протекающаЯ шизофрениЯ),
     перваЯ (и последнЯЯ) нелегальнаЯ выставка,
     €нститут им. ‘ербского (DS: остр. шиз., ослож. психомот. расстр.  двиг.
апп.).
     ‚ последнем случае с диагнозом они, пожалуй,  переборщили:  все  знали,
включаЯ  Ѓи-би-си, что на большее, чем вЯло протекающаЯ, €ван не замахивалсЯ
никогда. Ќу, а психомоторные расстройства двигательного аппарата -- так те и
у  здорового  начнутсЯ,  ежели  ему  аминазин в таких дозах колоть! Ћт этого
аминазина несчастный €ван целых три недели ходить не мог  и  так  напугалсЯ,
что из злополучной ѓруппы вышел, а потом, к радости ЉѓЃ, устроилсЯ на службу
-- в €нститут ђеставрации, в Ћтдел €кон.
     Љогда он ей сказал, что уже три года не рисовал, она его не понЯла. "’ы
имеешь  в виду -- не выставлЯлсЯ?" Ќет, именно, не рисовал. "Ђ почему?" ќтот
вопрос застал €вана врасплох: и правда, почему? Ћн стал  мЯмлить  о  тЯжелых
переживаниЯх,  вызвавших  потерю  интереса;  а  также  о  бессмысленности  и
невозможности занЯтий искусством в условиЯх тоталитарной  идеологии.  Џравды
он  ей не сказал -- ни тогда, ни после. Ћна догадась сама: рисовать €ван уже
не мог -- как штангист, надорвавшийсЯ при попытке установить мировой рекорд,
никогда больше не подходит к штанге.
     Ђ еще он был религиозным, так что венчались они в церкви.  €  до  самой
свадьбы  не  спали  друг  с другом (целый год!) -- он настоЯл. ќтот бзик так
’аню удивил, что она твердо решила €вану не изменЯть -- благо „авид уехал на
пЯть месЯцев в Ђрхангельск, а больше у нее в тот момент никого и не было.
     ђешение выйти за €вана она принЯла  с  открытыми  глазами:  знала,  что
психиатрический.  €  точно:  через  две  недели  после свадьбы -- загремел в
€нститут ЏсихздоровьЯ. ‘начала перестал с ней спать -- на седьмой день, безо
всЯких  объЯснений.  Ђ  в  следующую  пЯтницу просто не пришел вечером домой
(’анЯ в тот день на работу не ходила, чертила дома).  ‘перва  она  позвонила
ив<B><I>а</I></B>новым  родителЯм  --  б<B><I>е</I></B>з толку; потом ближайшим друзьЯм -- тоже не знали
ничего. ‘ледующим этапом, отыскав его записную книжку, -- всем подрЯд.  ‹ишь
дойдЯ  к  часу  ночи до буквы "" (тейнгардт €горь ѓенрихович), она узнала,
что муж ее -- "где обычно, в четвертом  корпусе",  и  что  "мы  даже  сумели
положить  ‚аню  в  его  любимую  палату!"  ќта  "любимаЯ  палата" ее чуть не
доконала... —то же касаетсЯ подробностей, то €горь ѓенрихович  обсуждать  их
по  телефону не пожелал и пригласил ’аню в понедельник лично, а пока: "Ћчень
вас прошу, милаЯ, к ‚анечке не ходите и о нем не беспокойтесь, он  у  нас  в
целости и сохранности".
     Џрофессор  тейнгардт  оказалсЯ  начальником  отделениЯ,   с   огромным
кабинетом  и  пожилой  секретаршей  в  предбаннике. ‘трого проинструктировав
неопытную ’аню ("...и ни в коем случае не говорите 'шизофрениЯ',  милаЯ,  --
только 'душевнаЯ болезнь', вы слышите?..."), секретарша запустила ее внутрь.
     €горь  ѓенрихович  тейнгардт  встретил  "внучатую  невестку  покойного
‚асилиЯ  Џетровича"  на пороге кабинета и с почестЯми усадил ее в кресло под
автопортретом ваниного деда. ‚ыглЯдел доктор карикатурно: ветхий старичок  в
пенсне  и  галстуке бабочкой, с манерой говорить, достойной своих пациентов.
“севшись за стол размером с небольшой аэродром и отчаЯнно  жестикулируЯ,  он
стал  объЯснЯть,  что  "течение  душевной  болезни  ‚анечки  осложнилось  от
сильного давлениЯ с вашей стороны, милаЯ, в сексуальной  сфере".  --  "ЉакаЯ
чушь!  --  воспламенилась ’анЯ. -- „а, если хотите знать..." -- "Ќе чушь, --
спокойно перебил ее €горь ѓенрихович и быстро-быстро заморгал глазами, -- он
мне  так  и  сказал...  Ђ теперь, когда Я вас вижу, то и сам чувствую". ’анЯ
чуть не рассмеЯлась ему  в  лицо...  "‚ы,  ’анечка,  лучше  не  фыркайте,  а
подумайте  над  тем, что Я говорю, -- поучительно объЯвил профессор, вертЯсь
туда-сюда на крутЯщемсЯ стуле. -- € как ‚анЯ себЯ  вел  в  последнее  времЯ,
тоже вспомните".
     Џоследний  аргумент  выглЯдел  убедительно:  теориЯ  €горЯ  ѓенриховича
действительно  объЯснЯла  странное  поведение €вана в течение последних двух
недель. €, кроме того, если Њышка сам такое сказал, то,  значит,  он  так  и
чувствует  --  какой  смысл  доктору-то  лгать?  "‚ыходит,  у  ‚ани  от <I>менЯ</I>
шизофрениЯ  обострилась!"  --  расстроилась  ’анЯ...   и   вдруг   вспомнила
наставлениЯ  секретарши.  Ќо было поздно: профессор тейнгардт выбежал из-за
стола и, размахиваЯ руками перед ’аниным лицом, прочитал ей гневную лекцию о
медицински  безграмотных людЯх, употреблЯющих термин "шизофрениЯ" всуе. "Ќет
такого заболеваниЯ! -- кричал профессор, запутываЯ ее вконец.  --  Џонимаете
--  нету!  Ђ есть невежественные жены больных людей, которые своим несносным
поведением усугублЯют протекание недуга". ѓлаза его метали молнии. "‚ы  менЯ
понЯли,  милаЯ?!" -- заорал он, чуть не стукнув ’аню по носу. "ЏонЯла, €горь
ѓенрихович, понЯла... €звините •риста ради... -- лепетала та в ответ. --  ‚ы
только  скажите  <I>что</I>...  а Я длЯ ‚ани все сделаю!" ‚незапно остыв, профессор
тейнгардт вернулсЯ к себе  за  стол  и  стал  объЯснЯть.  ’анЯ  <I>не</I>  должна:
во-первых,  демонстрировать  свое  желание  <I>перед</I>  половым актом, во-вторых,
показывать свое наслаждение <I>во времЯ</I> полового акта, а в-третьих, высказывать
свою  благодарность <I>после</I> полового акта. "’ри 'не', -- закончил он, -- очень
легко запомнить: <I>до, во времЯ и после". -- "</I>Ђ Я-то думала,  что  наоборот...
--  удивилась  ’анЯ.  -- ’ак сказать, три 'да'..." -- "€ неправильно думали,
’анечка... -- благодушно сообщил  ей  забывший  былые  обиды  профессор.  --
‚ерьте  мне,  милаЯ,  Я  на  этой  проблеме  тридцать  лет  назад докторскую
защитил".
     Ћна ходила к €горю ѓенриховичу еще два раза, пытаЯсь убедить его, что у
€вана  с  сексом все в порЯдке и что ее желание, наслаждение и благодарность
-- чувства <I>неподдельные.</I> Ѓолее того, если она, ’анЯ, не сможет их проЯвлЯть,
то тут-то проблемы и начнутсЯ -- по крайней мере, длЯ нее самой. "Ђх, милаЯ,
-- шаловливо махал на нее ученой дланью профессор тейнгардт,  --  вы  тогда
так  и  говорите,  что о себе хлопочете..." -- чем доводил ’аню до бешенства
неописуемого. ‚ конце концов она поставила ультиматум: если €горь ѓенрихович
и  вправду  хочет, чтобы она выполнЯла его "не", то пусть резервирует за ней
место в своем отделении. ’анЯ его честно предупреждает: от такой  жизни  она
рехнетсЯ.  "Ђ  вы любовника заведите, милаЯ", -- ответил старый доктор. ’анЯ
гневно поднЯла глаза, полагаЯ, что шутки пошли уже  через  край...  и  вдруг
понЯла,  что €горь ѓенрихович не шутит. Ђ тот продолжал: "‡аведите-заведите,
Я разрешаю, -- и, помолчав как-то странно, добавил: -- ‚ы  ведь  так  и  так
заведете... а если Я не пропишу, то совестью будете мучитьсЯ".
     Ћн так и сказал: "пропишу" -- ’анЯ даже хотела попросить у него рецепт.
     €ван вернулсЯ домой только через два месЯца, и в  течение  всего  этого
времени  ’аню  к  нему не пускали ("—ерез окно смотрите, милаЯ, во-он он там
возле беседки со своим  другом  ”еденькой  —еренковым  беседует!").  Љ  тому
моменту  она  уже вовсю следовала ‚торому Џредписанию старого доктора („авид
приезжал из Ђрхангельска на несколько дней, плюс некий  новый  знакомый)  --
что,  в сочетании с Џервым Џредписанием, сделало их всех счастливыми. Ђ если
и не счастливыми, так, по крайней  мере,  здоровыми.  Ђ  если  и  не  вполне
здоровыми,  то...  как  бы это выразитьсЯ?... ‘кажем, так: совместный эффект
двух  Џредписаний  удержал  их  всех  по  <I>эту</I>  сторону  границы  между  вЯло
протекающей  и острой шизо... ой, €горь ѓенрихович, извините, •риста ради...
опЯть Я проштрафилась!...

                                  *  *  *

     Ћтразившись в  шести  затуманенных  зеркалах,  ’анЯ  прошла  по  теплой
резиновой  дорожке  к противоположной стене ванной комнаты -- за полотенцем.
—то ж, фигура у  нее  еще  ничего...  особенно,  когда  зеркало  запотевшее,
ха-ха-ха!...  Ќет,  врешь -- даже если и не запотевшее, то все равно ничего.
Ћна протерла ладонью окошко в бл