  как растопыренные  пальцы. ќто  были рыбы
кистеперы.
     ‚  стоЯчей  воде  было  смертельно  душно,  и  рыбы  приподнимались  на
плавниках,  глотком  захватываЯ  воздух  с  поверхности. ‘  этими  беднЯгами
природа  шутила  злые  шутки:  когда вытЯжные насосы засухи забирали слишком
много  воды,  рыбы  оказывались  в  просыхающей  тине. ’еснЯ  друг  друга  и
толкаЯсь, они забирались в последнюю Яму с мокрым  илом  в  поисках уходЯщей
влаги.
     Џотом  они делали отчаЯнные  попытки доползти  на  своих  растоцыренных
плавниках  до ближайшей  поблескивающей лужи.  Ћни  глотали  сухой  воздух и
захлебывались, и десЯтки их так и оставались  на раскаленной  песчаной косе:
подсохшие жабры лишали их кислорода, и они умирали от удушьЯ. € только самые
сильные и выносливые,  давЯ издыхающих червей и  подминаЯ под  себЯ обмЯкшие
водоросли,  добирались до цели,  скатившись  по берегу, и,  обессиленные,  с
болезненно пульсирующими сердцами, погружали головы в теплую воду.
     ќтим рыбам помогло то,  что в  их плавниках было больше мускулов и  сам
плавник напоминал лапу. €х плавательный пузырь, оплетенный сетью кровеносных
сосудов, еще не был легкими, но уже не боЯлсЯ воздуха. …сли бы не недостаток
кислорода, то рыбы  не стремились бы выйти на сушу, ибо здесь эти нескладные
созданиЯ были в большей безопасности,  чем в родной стихии. ’ак,  ковылЯЯ на
плавниках, они добирались до затонов, берега которых заросли растениЯми.
     Џлавники были парными -- передние и задние  -- и довольно мЯсисты, а их
длинные  стержни   покрыты  чешуей.  “  некоторых  из   кистеперов  плавники
расщепились  на  пЯть  гибких   лучей;  такими  конечностЯми  было   удобнее
пользоватьсЯ на суше:  мускулы четко  сгибали  их в  сочленениЯх,  отдаленно
напоминавших пЯтипалую кисть. Љистеперы уже  утратили ненужный на суше рыбий
хвост,  он вытЯнулсЯ и осталсЯ без плавника.  Љости  их головы разрослись  в
плоские  тЯжелые  костЯные щиты,  костЯные блЯхи  усеивали кожу. ’ела, цвета
тины, были сплюснуты и широки.
     Ќекоторые   кистеперые   рыбы  --  остеолепиды  --  оказались  наиболее
склонными  к   прогрессивным  переменам,   они-то  и   дали   начало  первым
четвероногим.
     ђастениЯ в девоне, а это  был уже девон  -- триста десЯть миллионов лет
назад, мало  напоминали те, что мы привыкли видеть вокруг себЯ.  ‚ыросшие  в
иле,  невысокие,  они  казались   ветвЯщимисЯ  трубочками.  ‚нутри  трубочек
проходил  древесный  остов, не позволЯвший  им  обвисать, а на верхушках над
водой набухали темные  гроздьЯ  спор. €х мелкую  пыль  разносил ветер,  и на
влажном жирном иле каждаЯ пылинка прорастала в новую зеленую трубочку.
     ...‚друг внезапный  всплеск  вернул  менЯ к  действительности.  ‘пугнув
стайку мальков, большой кистепер,  спасаЯсь  от хищника, выпрыгнул на  сушу.
‚ихлЯЯсь и изгибаЯсь, он  поволок свое неуклюжее туловище по растрескавшейсЯ
глине.  Ћн словно шел на плавниках, да и  были ли они уже плавниками? ‘корее
всего это были плавники-ноги.
     Ќо пора в путь. џ медленно потЯнул рычаги.


        ‚ ‘“ЊђЂЉ… Ѓ…‡ЊЋ‹‚Ќ›• ‹…‘Ћ‚

     ‘илурийский период  осталсЯ далеко позади, пора было тормозить, но менЯ
вновь охватило отвратительное  чувство беспомощности и  страха.  „аже сейчас
мне  неприЯтно  вспоминать об  этом, но тогда  волнение  достигло  наивысшей
степени. ЊоЯ рука с побелевшими суставами рефлексивно сжимала рукоЯть.
     -- Ќу,  кажетсЯ, пора, -- как  можно тверже сказал Я вслух самому себе,
когда   стрелка   на  указателе   поползла   через   первые   миллионы   лет
каменноугольного периода, и судорожным движением нажал на рычаг.
     Љогда  машина остановилась, Я опЯть обнаружил, что  сижу с зажмуренными
глазами. ‚оздух был теплый и влажный, в  нос бил отвратительный запах гнили.
џ открыл глаза, но ничего не увидел.  ЊенЯ окружала кромешнаЯ тьма. ’огда  Я
сообразил,   что  оказалсЯ   в   одной  из   бесчисленных   ночей   середины
каменноугольного периода.
     ЏрислушиваЯсь  к  странным шорохам,  Я  безуспешно пыталсЯ  нащупать  в
рюкзаке  фонарь, но нашел только спички. Ќикогда еще ночь не казалась  такой
непроглЯдной. ’ропические ночи  на  экваторе  в наше  времЯ могли показатьсЯ
прозрачными сумерками по сравнению с обступившей менЯ угольной чернотой.
     Ќо  если  мне не  могли  помочь  глаза,  то  другие  органы  чувств  не
бездействовали. ‚ особенности обонЯние.
     ‚  жарком воздухе стоЯл  густой,  тЯжелый смрад  застойных  маслЯнистых
болотных вод, болотных трав и  сырой ржавой заплесневелой земли. ‚ременами к
душному   тошнотворному  запаху  гниющих  растений   и  трупов  примешивалсЯ
дурманЯщий запах грибов  и, что было уже совсем непереносимо, удушливаЯ вонь
сернистых газов.  „ышать в этой затхлой оранжерейной атмосфере было  трудно.
Љислорода Явно недоставало, ритм  дыханиЯ  учащалсЯ.  ’еплаЯ  липкаЯ сырость
невидимым покрывалом легла на лицо и руки.
     ‚о  мне вдруг  проснулсЯ острый интерес  к  этому  игравшему со мной  в
прЯтки  миру, и Я  чиркнул спичку...  Ќо едва вспыхнул маленький огонек, как
совсем рЯдом раздались звуки, похожие на глубокие затихающие всхлипываниЯ. џ
поднЯл спичку над головой, но только угол рамы моей машины тускло блеснул во
тьме.
     ќти   жуткие   всхлипываниЯ   напоминали   жалобные   стоны   человека,
передаваемые по уличному громкоговорителю. ‘транное гулкое эхо наполнило все
пространство вокруг.
     ‚тораЯ зажженнаЯ спичка вырвала  из мрака буро-зеленый огромный  ствол,
который, как  многоглазый великан, глЯнул на менЯ  ромбическими струпьЯми от
опавших листьев. џ  судорожно вытащил сразу несколько спичек, зажег,  их  и
смотрел, смотрел,  не в силах оторватьсЯ, на жесткие выпуклые ромбы на шкуре
живого патриарха каменноугольных лесов -- лепидодендрона диаметром в три или
четыре метра... Ђ по сторонам  его из  отпрЯнувшей темноты смутно  выступили
силуэты других величественных колони.
     “  подножиЯ этих  гигантов,  в зеленых  пузырЯх  накипи  и  в  какой-то
Ядовитой поросли, виднелись их ветвЯщиесЯ корни; от ствола отходил в сторону
один крупный корень, который затем расщеплЯлсЯ надвое, и  так несколько раз.
Ћкаменелые пни с такими огромными корнЯми палеонтологи называют стигмариЯми.
     „огоревшие  спички  погасли,  и  в  ту  же  секунду   дремотную  тишину
всколыхнул квакающий рев.  Љак  будто взревел огромный  бык, захлебываЯсь  и
пускаЯ пузыри  в невидимой воде. ќтот  крик  гулко  разнессЯ в отдалении,  и
снова вспугнутое  эхо заметалось  в недрах полузатопленного молчаливого леса
от ствола к стволу, то убегаЯ и  замираЯ, то возвращаЯсь и  проносЯсь где-то
поблизости, пока не утонуло в мЯгкой замшелой чаще.
     џ истратил  полкоробка  спичек,  стараЯсь  разглЯдеть  ближайшие  метры
окружавшего  пространства. Џотом  Я долго сидел в кромешной  тьме и в душных
испарениЯх,  нетерпеливо  ожидаЯ  рассвета  и  едва  удерживаЯсь,  чтобы  не
спрыгнуть с кресла и устремитьсЯ в недра каменноугольного леса.
     ‚незапно небо  на западе озарилось кровавым светом. ‚идимо,  где-то  за
горизонтом  началось извержение вулкана, но Я даже не обернулсЯ,  пораженный
видом фантастических силуэтов, четко выступивших на фоне  словно подожженных
туч.
     Џеристые  канделЯбры,  гигантские  пушистые  хвосты,  чудовищные  шишки
листьев  по концам  развилин  и  ажурные, тончайшей  работы  кружева ветвей,
похожие на пальмы, но с рисунком изЯщней и нежней, заткали пылающий небосвод
в сорока-пЯтидесЯти метрах над моей головой.
     ќто  была  буйнаЯ флора  примитивов. Њхи, плауны, хвощи  и  папоротники
наших дней довольствуютсЯ положением,  мало отличным  от  удела трав. ѓрибы,
как  известно, тоже  не претендуют  на  видное место  в современном учебнике
ботаники. Ќо  здесь эти  растительные  чудовища,  насквозь пропитанные дурно
пахнущей  гнилой  водой,  превзошли по пышности  величавую  и расточительную
щедрость нынешних тропических лесов.
     џ засмотрелсЯ на прЯмые, как колонны, без ветвей сигиллЯрии, похожие на
ламповый ершик с густой щетиной из листьев, потом перевел взглЯд на рубчатые
стволы лепидодендронов с  редкими, похожими на растопыренные пальцы ветвЯми.
Ђ позади менЯ тонула в красноватой мгле поросль гигантских  тридцатиметровых
каламитов, похожих на тысЯчекратно увеличенные хвощи. Љаламиты поднимали над
водой десЯтки Ярусов  палочковидных звездчатых ветвей, кружками опоЯсывавших
ствол.
     ќто были потомки и преемники псилофитов. Ћни заселили все пространство:
и открытые воды,  и заболоченные почвы. ‡емлЯ этого периода почти  не  знала
солнечных  лужаек и полЯн, а если  изредка  они и попадались, то их  спешили
захватить  древовидные  семенные  папоротники и  усыпанные  иглами  исполины
кордаиты, ставшие впоследствии предками наших хвойных.
     ќти размножавшиесЯ спорами чешуйчатые гиганты, отмерев, падали пластами
на  дно болот, озер и заболоченных заливов. ‚еками они заносились осадками и
уплотнЯлись,  покрывались сверху новыми пластами и все больше сдавливались и
спрессовывались,  пока, вовлеченные в круговорот химических превращений,  не
обращались многие десЯтки миллионов лет спустЯ в плотный блестЯщий антрацит.
     ’учи над лесом разгорались,  будто объЯтые  пожаром,  а с  запада,  все
нарастаЯ, надвигалсЯ гул,  перемежающийсЯ по временам  с  гневным грохочущим
рокотом.
     Ћгненный смерч на западе дрожал и вибрировал,  и среди чернильных пЯтен
и штрихов, которыми был испещрен весь участок леса, тут и там на глЯнцевитых
со струпьЯми стволах плЯсали и кривлЯлись зловещие блики.
     "’еперь  достаточно  света",  -- подумал  Я и  ступил на  зыбкую  почву
девственного леса. Џо щиколотку погружаЯсь в жижу, с трудом вытаскиваЯ ноги,
Я медленно пошел между стволами прЯмо вперед,  навстречу  свету, балансируЯ,
чтобы  не потерЯть равновесиЯ. ‚переди  громоздились поваленные полусгнившпе
стволы.
     ѓлаза постепенно  привыкали  к красному  сумраку, Я стал  лучше видеть.
‚еличавость  и суровость этого леса действовали  угнетающе. Ќапрасно было бы
искать в нем светлую веселую листву или хотЯ бы скромно окрашенные цветы. Ќе
было  и пестрокрылых  бабочек, суетливых  шмелей и пчел,  невозможно было бы
увидеть и Ярких жуков, хотЯ лес изобиловал насекомыми от корней и до вершин.
Ќе  успев  сделать  и  десЯти шагов, Я наткнулсй  аа лесного клопа-левиафана
величиной с перепела и тут же поспешно отпрЯнул в сторону, потому что увидел
спускавшегосЯ  на   менЯ   громадного   паука.  Ћн   висел,  покачиваЯсь,  с
растопыренными коленчатыми ногами, на конце толстого, сверкавшего рубиновыми
искрами шнура. Њне на мгновение представилось, что, попав в соответствующего
размера  паутину,  человек мог бы  запутатьсЯ в ней, как в капроновых шнурах
или в сетЯх длЯ ловли зверей.
     ЋтойдЯ  подальше от паука,  Я заметил  тускло мерцавшее  радужное пЯтно
вытЯнутой  формы. ќто  было чудовище, похожее на сверчка или  кузнечика,  но
размерами   с  крупную   ворону.  ‡арЯ  в   неурочный  час   разбудила   это
фантастическое  существо, и  оно  громко и  недовольно  скрипело  челюстЯми.
„ругое такое же создание, но в тусклом монашьем одеЯнии, издава-ло  жалобный
скребущий звук.
     „ве  меганейры-стрекозы,  треща  полуметровыми  крыльЯми,  кинулись  на
третью и жадно растерзали ее. ‡атаив  дыхание,  в немом изумлении Я наблюдал
за  молниеносными  перипетиЯми  разыгравшейсЯ  воздушной  драмы:  не  успели
изломанные  слюдЯные крыльЯ  опуститьсЯ  вниз,  как  сине-зеленые красавицы,
покончив с ужином и подругой, взмыли к  небу  и,  сверкнув на  миг роскошной
россыпью огней, скрылись в перистых султанах папоротников.
     џ продолжал  свой  путь, а  кругом шнырЯли  полуметровые тараканы, и  в
затЯжных прыжках проносились гигантские блохи.
     Ћтсветы вулкана  по-прежнему танцевали в небе и  опалЯли облака, озарЯЯ
местность  неверным мигающим светом. Џодо мной чмокала и  хлюпала трЯсина, и
не раз мне приходилось балансировать-на  одной ноге,  пока глаза, утомленные
багровым светом, различали очередную  шаткую опору. ЊЯгкие, пушистые кочки и
полузатонувшие и наполовину истлевшие  стволы  лесных исполинов усеивали дно
леса.  Џод корой  и в дуплах,  в  гниющей  дресве -- всюду, покрываЯ  землю,
копошились бледно-зеленые, полупрозрачные  скорпионы и многоножки,  во много
раз превосходившие размерами тропических сколопендр...
     џ  шел, увЯзаЯ  в скользкой  мЯкоти  кочек,  тыча перед собой  обломком
каламитоврй палки. ‚друг  одна  из кочек, едва Я ступил на нее, сдвинулась с
места  и  поплыла,  издаваЯ глухие  булькающие звуки,  а Я, провалившись  по
колено в воду, растерЯнно следил за ней.
     џ отлично знал, что  каменноугольный период  -- рай длЯ амфибии и что в
каждой  лесной  прогалине их  должно быть  несметное количество.  €  все  же
столкновение  носом к  носу с  трехметровым чудовищем,  плоским,  с  широкой
мордой  в треть  длины  туловища  и  с пастью, усаженной по краЯм и  на небе
крокодильими зубами,  застигло  менЯ  врасплох.  †ивотное широко  распахнуло
вместительную пасть с мЯсистым розовым  Языком и, приподнЯв голову,  как это
свойственно крокодилам, побежало ко мне.
     ‘лабые   коротенькие  лапки   этой  каменноугольной   химеры  Явно   не
соответствовали   своему   назначению.    Ќелепое   толстобрюхое   существо,
стегоцефал, так откровенно  жаждавший контакта с человеком,  на  каждом шагу
тыкалсЯ мордой в болотную жижу, но это не смущало его.
     ЊенЯ охватило бешенство: тупаЯ, жаднаЯ безмозглаЯ тварь, едва ушедшаЯ в
развитии от примитивных рыб, возымела намерение закусить мною. џ крепко сжал
в руке каламитовую палку.
     ’ут  он  набросилсЯ на менЯ.  џ  увернулсЯ и изо всех  сил  треснул его
палкой по спине. ‘тегоцефал только ухнул, неуклюже повернулсЯ и напал снова.
’огда  Я  стал колотить его по чему  попало, пока  случайно не  повредил ему
глаз. Ћн завертелсЯ  от боли, хватаЯ зубами стволы растений и перемалываЯ их
в  щепы. ’ак Я и оставил его беснующимсЯ, вертЯщимсЯ  по кругу -- чудовищную
зубастую лЯгушку с коротким толстым  хвостом и уродливыми маленькими лапами.
‘коро  его скрыли от менЯ  деревьЯ, и  только злобное уханье и бульканье еще
долго преследовало менЯ.
     ‚друг Я увидел сразу  трех дипловертебронов.  ќти существа не превышали
двух  третей метра.  Ћни безмЯтежно нежились над  водой  на  большой  корЯге
упавшего каламита и  смотрели на менЯ  сонными  глазами. €х  короткие хвосты
свисали в воду, и, если бы  светило солнце, можно было  бы подумать, что они
специально приползли  сюда принЯть солнечные ванны. “  самой воды в развилке
корней гигантского лепидодендрона неподвижно  лежало животное, похожее  и на
рыбу и  на  земноводное.  …го тело  было  толстым  и  плоским, с  крохотными
лапками. џ не  без труда узнал  в нем эогиринуса. Џередние лапы были  хорошо
видны, но задней половины  туловища не было совсем, она точно была отрублена
топором. ќогиринус  был бездыханен, с впавшими  мутными глазами. Ђ между тем
эта тварь даже длЯ земноводного имела внушительные размеры  -- свыше четырех
с половиной метров, и справитьсЯ с ним мог только еще более крупный хищник.
     џ  не  стал  задерживатьсЯ   возле   жертвы  богатырского  аппетита  и,
повернувшись,  едва не  попал  в предусмотрительно  открытую пасть  эриопса.
Џолутораметровый  панцирноголовый  гад   с  короткими  толстенькими  ножками
ЯвлЯлсЯ образцом бесчисленных живых капканов, усеивавших все леса на планете
и подстерегавших свой обед в молчании и неподвижности.


        †€‚›… ЉЂЏЉЂЌ› ЉЂђЃЋЌЂ

     ‘тоило  только  поискать,  и Я  мог  бы обнаружить их сотни  на  каждом
квадратном километре.  ‡адумчиво неподвижные,  с устремленным  в  поднебесье
взглЯдом  они  с  бесконечным  терпением  ждали, когда случаю  будет  угодно
накормить  их.  „аже   наши  современные   крокодилы,   прекрасные   образцы
невозмутимости, могли бы позавидовать выдержке стегоцефалов каменноугольного
периода.  €х   иногда   называют   также  лабиринтодонтами,   что   означает
"лабиринтозубые",  поскольку на разрезе  зубы этих земноводных имеют сложный
запутанный рисунок лабиринта.
     Џроисшествие со стегоцефалом заставило  менЯ  насторожитьсЯ. џ понимал,
что если пасть  одного из них  захлопнетсЯ  у  менЯ на  ноге --  это  грозит
большими  неприЯтностЯми- сила их гигантских  челюстей  --  это  сила мощной
пружины  медвежьего  капкана,  а может быть, и  еще  больше. ‚ереница острых
зубов, обрамлЯющих пасть, или раздробит  мне кости, или чулком снимет  с них
мускулы...  Ђ в  здешнем климате  даже  легкаЯ  царапина в  несколько  часов
превратитсЯ в гноЯщуюсЯ рану.
     €сполненнаЯ  неподвижности  задумчивость  стегоцефалов навела  менЯ  на
мысль:  всегда  ли  они сознают,  когда  что-либо  попадает им в пасть.  Њне
пришлось  видеть,  с  какой неуловимой  стремительностью захлопывалась пасть
стегоцефалов.   ќто   происходило  словно  автоматически,   без  участиЯ  их
"сознаниЯ", и мечтательное выражение так и не исчезало с их морд.
     џ немного  сбилсЯ с  пути и в поисках машины вышел к болоту, уходившему
на сотни метров в темную глубину леса из полузатопленных сигиллЯрий.
     ‡десь  Я  был  свидетелем  картины,  какую  никому  и  никогда  еще  не
приходилось наблюдать. џ оказалсЯ в настоЯщем  "раю амфибий". Ѓолото кишело,
ими.  Џоваленные стволы создавали  нечто вроде помостов,  на которых, словно
мухи, сидели амфибии. Ћдни из них неподвижными, Ярко размалеванными чучелами
высовывались из воды,  и только ритмичнаЯ пульсациЯ горлового мешка говорила
о том, что это живые  существа. „ругие с  характерной длЯ амфибий и рептилий
внезапной  сменой  покоЯ  и  стремительного  движениЯ  то  быстро  семенили,
загребаЯ лапами  по полусгнившим бревнам, то застывали, будто примерЯЯсь длЯ
следующего  броска. ђазноголосые булькающие и  похожие  на мычание звуки  не
умолкали на этом "амфибном курорте".
     џ вернулсЯ к  Њашине времени.  Ћна всЯ  была изукрашена брызгами тины и
грЯзными следами четырехпалых лап.
     Ќа востоке,  разгонЯЯ полумрак, в побледневших скачущих бликах  пламени
извергающегосЯ вулкана всходило солнце. ‘ чувством облегчениЯ, весь в грЯзи,
перепачканный и  промокший, Я взобралсЯ на Њашину и без сил упал в кресло...
’олько через час Я смог взЯтьсЯ за рычаги и продолжать свое путешествие.


        ‚ Ќ…„ђЂ• Ћ’†€‚Ђћ™…ѓЋ Њ€ђЂ

     ‚  каменноугольном  периоде  климат  ‡емли  был  жаркий  и  влажный  --
парниковый. Џлоские берега материков были заболоченными и низменными. Ќа них
поднимались гигантские  леса,  почти затопленные пресными и морскими водами.
ќти  сумрачные  пышные  леса  представлЯли  как бы промежуточную среду между
водой и сушей.
     €менно  такаЯ  среда  могла  взрастить  громадных   родичей  течерешней
лЯгушки,  древнейших амфибий-стегоцефалов.  Њы уже  знаем, что эти  существа
прибегали  к пассивному способу  питаниЯ.  Ћни подстерегали добычу,  лежа  в
болотах  с  распахнутыми  пастЯми,  -- настоЯщие  живые капканы  с огромными
челюстЯми, покрытыми по краЯм рЯдами мелких зубов, и с редкими, но  крупными
колющими зубами на кебе.
     Ћрганизм амфибий  словно  остановилсЯ на  полдороге между  чисто водным
существованием  и  сухопутным.  ѓолаЯ  кожа  не  защищала   их  организм  от
высыханиЯ, и они  должны  были  оставатьсЯ  в  сырых  местах.  Ћни не  могли
размножатьсЯ без воды, поскольку их  Яйца и личинки развиваютсЯ лишь в воде.
Ћни вообще  не могли  жить без  воды,  потому что  в  начальный период жизни
дышали  жабрами и только потом, в  зрелом  возрасте, переходили  на легочное
дыхание.
     Џока всЯ  планета представлЯла  собой гигантское  болото, процветал мир
амфибий.
     €х незыблемое благополучие,  длившеесЯ свыше ста миллионов лет, впервые
пошатнулось в пермский период,  двести  двадцать  миллионов лет назад. ‘ его
началом  открываетсЯ эпоха значительных поднЯтий земной коры, одновременно в
рЯде  мест  на  планете  наступают  оледенениЯ.  ‚оздух  над  мутно-зелеными
просторами  дебрей  стынет,,   климат  суровеет,   резче,  четче  проступают
климатические  зоны  планеты. ’еплолюбивые леса карбона  исчезают,  сменЯЯсь
прохладными пустынЯми.
     ‘реди  лабиринтодонтов   стали  возникать   животные  с  гораздо  более
совершенной  организацией. ќто  были рептилии,  и первые из них  поЯвились в
каменноугольный период. ђептилии откладывают Яйца прЯмо на суше, а их кожа с
роговым  чехлом  чешуи  защищена от высыханиЯ, что позволЯет им жить  даже в
сухом климате.
     Ќевыгодные длЯ амфибий перемены оказались очень выгодными длЯ рептилий.
€х организм был лучше  приспособлен к наступившим переменам, и они сделались
энергичными завоевателЯми обширных пустынных пространств внутри материков.
     …сли  не считать  насекомых, именно рептилии  стали первыми сухопутными
существами,  в дальнейшем  же они завоевали и море и воздух. ’ак в  пермский
период начинаетсЯ пышный расцвет рептилий. Ћни занЯли обширные  территории с
умеренным климатом, где стала процветать совершенно особаЯ фауна.
     ’огда  же,  в пермский  период,  среди  рептилий  зародились существа с
признаками самой совершенной  организации. ќто были непосредственные  предки
млекопитающих, так называемые звероподобные, или зверозубые  Ящеры. ЌесмотрЯ
на  то  что  расцвет млекопитающих наступил значительно  позднее,  это  было
гигантским шагом вперед в эволюционном развитии природы, и в сравнении с ним
дальнейшее  усиление  класса рептилий  и  их  необычайно  бурное развитие  в
мезозойской  эре  было  только временным  и, вероЯтно,  случайным торжеством
менее развитых живых существ над более  развитыми, торжеством, обусловленным
исключительно благоприЯтными условиЯми.
     ќто происходило двести миллионов лет назад. ‚ течение пермского периода
стегоцефалов  снова  оттеснили  обратно  в  воду,  и  в  следующем  периоде,
триасовом  --  первом  периоде  следующей эры  --  мезозойской,  стегоцефалы
вымирают, и амфибии навсегда терЯют свое  значение. Џермский период ЯвлЯетсЯ
одним из самых важных в истории позвоночных животных.


        ЋЏЂ‘ЌЂџ ‚‘’ђ…—Ђ

     џ  оказалсЯ  в пермском  периоде в  тот  утренний час,  когда  небосвод
окрасилсЯ теплыми  тонами  рассвета, а  в  свежем воздухе,  колыхаЯсь,  тлел
туман.  џ  слез с машины  и медленно,  непрестанно оглЯдываЯсь, пошел  между
громадными  валунами,  разбросанными вокруг.  ‘реди них подымались  огромные
зеленоватые стволы кордаитов,  хвощеподобных каламитов стало намного меньше,
а те, которые остались,  сделались  гораздо  ниже.  Ѓесконечные безрадостные
леса  из  лепидодендронов, сигиллЯрий  и древовидных папоротников  поредели.
‡емлЯ будто  облысела и открыла  огромные  оголенные  пространства. Ѓолота и
реки  обмелели,  и  изнеженнаЯ  растительность,   нуждавшаЯсЯ  в  непомерных
количествах воды, теперь оскудевала и жалась к сильно сократившимсЯ топЯм.
     Њесто было открытое, и моЯ машина виднелась издалека.
     Џодернутые тонкой прозрачной дымкой  редеющего  тумана, предметы вокруг
менЯ казались плоскими декорациЯми, словно  нарисованными  и вырезанными  из
картона или фанеры.  Љругом царила тишина, нарушаемаЯ лишь звоном невидимого
ручьЯ,  как вдруг  в отдалении  возник  легкий гул или рокот, словно  тЯжело
груженный товарный состав проезжал по небольшому железному мосту.
     Ќизкий хриплый  рев покатилсЯ по  окрестности. € в тот же миг почва под
ногами  дрогнула, заколебалась  и скользнула  влево, весь пейзаж передо мной
как бы  сместилсЯ. "‡емлетрЯсение", -- понЯл  Я,  и  в тот  же  момент  менЯ
бросило  оземь.  ђокот быстро  замирал вдали.  ЋтрЯхиваЯ  с  колен  пыль,  Я
прислушалсЯ. —его-то недоставало?! „а, замолкло журчание ручьЯ!
     ‚   эту  минуту  интуициЯ  подсказала  мне,  что  Я  ЯвлЯюсь   объектом
пристального  наблюдениЯ. Ќа  лбу  у  менЯ выступила  холоднаЯ  испарина.  џ
невольно попЯтилсЯ к машине.
     ’от, кто  рассматривал менЯ,  таилсЯ среди  громадных валунов.  Љогда Я
пошел,  он  стал  крастьсЯ параллельно  мне,  двигаЯсь  совсем неслышно.  Ќа
какое-то мгновение Я успел увидеть его через плечо: зверь был крупнее любого
тигра,  его покрывала  чешуЯ землистого цвета.  ‡атем Я увидел его еще  раз,
когда он глЯдел в мою сторону, высунувшись из-за  камней. …го огромную узкую
голову можно  было сравнить с топором дровосека. Љак у всЯкой рептилии, щеки
его не прикрывали великолепного набора  больших  желтых  зубов  и  огромных,
торчавших вниз клыков в верхней челюсти,
     Њощь  и  свирепость этого  приземистого массивного существа ве вызывали
сомнений.  Ќе  в  силах оторвать от  него глаз,  Я думал:  "’ак вот  что  за
свирепый  Ящер назван  именем  профессора €ностранцева!"  „а,  иностранцевиЯ
выглЯдела весьма внушительно.
     Џока  Я   с  лихорадочной   поспешностью   изыскивал   пути   спасениЯ,
иностранцевиЯ повела себЯ так же, как и уссурийские тигры в клетке,  когда к
ним впускают козленка. ’игры пЯтЯтсЯ от него в испуге, потому что никогда не
встречали такого животного в тайге...
     €ностранцевиЯ не напала на менЯ:  Я со своей  незнакомой и странной длЯ
нее внешностью, да вдобавок ко всему и двуногий, принадлежал к  неизвестному
ей  миру,  а  поэтому  вызывал недоверие  и  боЯзнь.  ђазгадав  ее  страх  и
колебаниЯ, Я сделал шаг в ее сторону -- это был мой единственный шанс. ’огда
она  медленно  повернулась  и, неуклюже переставлЯЯ  короткие  массивные,  с
огромными когтЯми лапы, стала удалЯтьсЯ.
     Њне хотелось узнать, куда  ведет  хищный инстинкт  этого  тЯжеловесного
Ящера, и Я на некотором расстоЯнии последовал за ним.


        ‘•‚Ђ’ЉЂ ‚ ЏЂЏЋђЋ’Ќ€ЉЂ•

     Ќеожиданно  иностранцевиЯ  резко свернула  в  сторону и в  один  момент
проглотила  живьем  батрахозавра,  или  лЯгушкоЯщера --  небольшое животное,
стоЯщее по уровню развитиЯ где-то между амфибиЯми и рептилиЯми.
     ђептилий здесь  было  много, и  они поспешно  разбегались при поЯвлении
иностранцевии.  Њестность  постепенно  полого  понижалась,  видимо  какие-то
"компасы" вели моего зверЯ  к реке. …го длинное  узкое  туловище продиралось
через  колючую  зелень цикадовых пальм  и  беннетиттов с венцом  листьев  на
высоком, в жестких черешках, стволе. ќто была уже сухолюбиваЯ флора, лишь по
берегам  рек и в болотах доживали свой длинный век исполины каменноугольного
периода.
     ЌеширокаЯ река катила  передо  мной свои  воды,  и  на  противоположном
берегу Я приметил целое стадо странных  созданий, названных  в палеонтологии
мосхопсами. Џередние ноги мосхопсов были удивительно велики, очень массивной
была и переднЯЯ часть крупного тЯжелого туловища.
     Ћбогнув песчаный косогор, Я оказалсЯ над местом недавнего побоища.
     Џод широкими вайЯми папоротников еще сейчас шла какаЯ-то вознЯ. ‘удЯ по
всему, минут двадцать  назад небольшаЯ  группа иностранцевий и их  столь  же
огромных   свирепых   родственников  --  амалицкий,  блуждаЯ  по  прибрежным
зарослЯм, наткнулась  на медлительное стадо  растительноЯдных  парейазавров,
бегемотоподобных  Ящеров,  приземистых и крайне неуклюжих, покрытых  мелкими
костЯными шишками. џ подоспел уже к моменту несомненного и полного торжества
огромных     холоднокровных     тиранов     с    короткими    хвостами     и
двадцатисантиметровыми саблеподобными клыками.
     „ве   иностранцевии   сидели   на  распластанных   среди  хвощей  тушах
парейазавров,  чем-то напоминающих исполинских черепах. "ЊоЯ"  иностранцевиЯ
немедленно присоединилась к пирующим, и через минуту Я уже  не  мог отличить
ее  от других. ‚  вывалившихсЯ  из  растерзанных  тел внутренностЯх копались
варанопсы,  похожие  на  полуметровых   такс  с  чрезмерно  длинными  голыми
хвостами. ‘тайки проворных двуногих Ящеров величиной с петуха и с петушиными
повадками,  с  миниатюрными  головками  и  поблескивавшими  желтыми  глазами
суетливо  бегали  вокруг мелкими частыми шажками, путаЯсь  под ногами  своих
могучих  "патронов". ‘транно было  думать, что именно  они ЯвлЯютсЯ предками
грЯдущих  властелинов ‡емли  -- динозавров. Ќа огромном  пространстве  возле
побоища песок был залит  кровью и истоптан  запачканными  в  крови  следами.
Ќекоторые  следы  можно  было  принЯть  за отпечатки  человеческих  рук и за
куриные следы.
     Џрипав к холодному песку, укрывшись за  перистыми листьЯми папоротников
и бочонкообразными стволами цикадовых  пальм,  Я всматривалсЯ  в шевелЯщиесЯ
груды темных  чешуйчатых  тел,  откуда  доносилось  прерывистое  урчание. Ћт
саговников  странно  пахло:  это  распустились  за  ночь  большие, с  блюдце
величиной,  розовые,  белые  и  желтые  цветы,  почти  в  шахматном  порЯдке
усеивавшие их стволы.
     ‘реди  хищников  вспыхивали ссоры.  Ћдна  иностранцевиЯ  с  прокушенным
черепом  в  конвульсиЯх  сползла  со  спины  добычи и  тотчае  же  сделалась
предметом самого пристального вниманиЯ юрких  мышевидных  существ  с острыми
бугорчатыми зубами. Ќачалась шумнаЯ драка.
     ‚дали   у  трупов   парейазавров   хлопотали  две  амалицкии   и   одна
иностранцевиЯ. €ностранцевиЯ первой накинулась  на показавшуюсЯ сквозь ребра
печень.  ‚идимо,  в  этом  было  усмотрено  нарушение  этикета, и нарушителЯ
немедленно  схватили за заднюю лапу и за  хвост. ЏослышалсЯ лЯзг зубов и шум
завЯзавшейсЯ  борьбы.  Њинуту  спустЯ  иностранцевиЯ  была сброшена  в  чащу
хвощей, получив и раздав изрЯдное число ударов и укусов.
     ‚ыброшеннаЯ из-за "стола", она не захотела вновь ввЯзыватьсЯ в неравную
драку. Џоспешно  отбежав в  сторону, она  набросилась на одинокую амалицкию,
нейтралитет был сразу утрачен, и над трупами завЯзалась всеобщаЯ  битва. ‚се
кусались,  царапали  когтЯми, полосовали друг друга  клыками. ‚се  оказались
недовольны друг другом, и родовых различий не делалось. ’ак кончили свои дни
еще одна иностранцевиЯ и две амалицкии.
     “толив жажду крови, покрытые зиЯющими ранами, прихрамываЯ и припадаЯ на
искусанные и парализованные конечности, притихшие, усталые,  сытые и сонные,
чудовища разбрелись по зарослЯм, чтобы впасть в оцепенение, подобное спЯчке,
и переварить свою долю мЯса, крови и костей.
     џ так заглЯделсЯ  на эту сцену, что перестал  обращать внимание  на все
остальное.  € вдруг Я почувствовал резкую боль. Ћщущение  было такое, словно
кожу на руке ниже локтЯ больно сжали кусачками.
     џ мгновенно  обернулсЯ: изЯщный  двуногий  Ящер величиной с фокстерьера
настойчиво  предлагал  мне свою дружбу. —ешуйчатый, весь в синих и малиновых
разводах, он так  и  подпрыгивал от  нетерпениЯ и щипал мою  руку беззубой и
безгубой мордой-клювом. Ћн был так настойчив  в проЯвлении своих чувств, что
пришлось крепко стукнуть его по  голове.  Ћднако мне не удалось окончательно
прогнать его, он  отбегал, шипел, раздувал нижнюю часть шеи, квохтал  совсем
как курица, только более сипло, и  снова возвращалсЯ. Ќе успел Я оглЯнутьсЯ,
как  к  нему  на  помощь  сбежалась  целаЯ  стаЯ других  мелких  хищников --
пермоцинодонов. Џочему-то им понравились  концы пальцев  у менЯ на  руках, и
некоторые даже подпрыгивали, чтобы ущипнуть их.
     ‘пасаЯсь бегством,  Я ускорил шаги и неожиданно  очутилсЯ в  местности,
напоминающей пойму реки, изобиловавшую большими лужами и озерцами.


        "ЏЂђ“‘Ђ" ‚ ‹…‘“

     Ќа земле было  очень сыро, пахло гнилью.  ‡десь  было царство ущербного
рода  стегоцефалов.  џ   вскоре  заметил  очень   своеобразное  существо  --
двинозавра.  ќта амфибиЯ интересна  тем, что у нее на всю жизнь  сохранились
характерные  длЯ  личинок  наружные  жабры, как,  например,  у  современного
аксолотлЯ.
     џ  стал  вспоминать, были  ли  среди встреченных мною  сегоднЯ животных
предки млекопитающих.
     ќтих  животных ученые ищут  среди так  называемых  синапсид  -- большой
группы  рептилий  пермского  периода,  у   которой   имелсЯ  рЯд  признаков,
сближающих их с млекопитающими.
     ‚ их черепе исчезают многие костные элементы,  исчезает  теменной глаз,
затылочный мыщелок становитсЯ двойным, как у млекопитающих, зубы приобретают
различное строение и делЯтсЯ уже на резцы, клыки и коренные. “ других, менее
прогрессивных рептилий  ничего  подобного  не  было.  Ќекоторые  из синапсид
приближались  к млекопитающим и по скелету конечностей. ‘ейчас  еще довольно
трудно  сказать,  какие именно животные  стали  предками млекопитающих. Ћдно
времЯ   полагали,  что  ими  могли  быть   цинодонты  из  синапсид,  но  это
недостаточно подтвержденнаЯ версиЯ. Џоиски продолжаютсЯ...
     …два  Я миновал озерца  дурнопахнущей воды со змеевидными обитателЯми и
стал медленно  подниматьсЯ на  пологий  склон  небольшой возвышенности,  как
показалось  существо  с  метровым  парусом на спине...  Џарус протЯнулсЯ  от
головы  на  короткой  шее  до  хвоста.  Џодобно  спинному  плавнику  у  рыб,
парус-перепонка был  натЯнут на метровые невральные  отростки позвонков.  €,
как  реи  на  мачтах  парусных  кораблей,  эти  отростки   имели  поперечные
перекладины-шипы на разной высоте, сидевшие перпендикулЯрно к перепонке.
     ќтот  громадный   хищник  --  диметродон  с  трудом  волочил  по  земле
полуобглоданные останки амфибии-эриопса.  ‡авидЯ  менЯ, он остановилсЯ.  Њне
показалось,  что  он  медленно  "соображает",  как  ему  поступить  в  таком
непредвиденном случае.
     ‚друг он выпустил добычу из пасти, и Я услышал шипение  и  свист, будто
диметродон  заранее предостерегал  менЯ  от  возможной попытки завладеть его
соблазнительным  блюдом. ‚  густом сумраке  чащи  глаза его  горели зловещим
сине-зеленым пламенем.
     Њы стоЯли друг против друга в напрЯженном ожидании -- отступить значило
навеки уронить  собственное достоинство. џ сделал резкое движение, хлопнул в
ладоши... и он напал! ЏриподнЯвшись  на  своих коротких,  но сильных лапах и
вытЯнув  стрелой  напрЯгшийсЯ  хвост, он разинул зубастую пасть  и  проворно
засеменил мне навстречу. ЋтпрЯнув в сторону, Я пропустил его мимо себЯ.
     „иметродон  пробежал  метров  шесть,  остановилсЯ  и  стал  медленно  и
недоуменно  озиратьсЯ  по сторонам. Њой  прыжок в  сторону  означал длЯ него
исчезновение,  и тупаЯ рептилиЯ, потерЯв менЯ  из виду, не могла понЯть, что
произошло.
     џ решил наказать ее за дерзость. Ћсторожно подкравшись сзади и внезапно
выскочив из-за укрытиЯ, Я толчком ноги в основание паруса опрокинул животное
на бок. …го попытки освободитьсЯ  и выпрЯмитьсЯ  были тщетны. џ закрепил его
парус  палкой, воткнутой  в землю,  и  пошел  отыскивать  свои следы,  чтобы
вернутьсЯ  к машине. Ѓыл момент, когда  мне показалось, что Я сбилсЯ с пути,
но в действительности до машины было лишь полторы или две сотни метров.
     џ  переоделсЯ,  вытер  лицо и руки одеколоном, забралсЯ  на  сиденье  и
мгновенно заснул...
     Ќе знаю,  какие  добрые  духи  охранЯли  мой  сон,  но  проснулсЯ  Я от
неистовой трЯски. ‘ерые сумерки заползали  в самые темные  уголки леса, небо
покрывали  темнеющие свинцовые облака. ‘ырой, промозглый  туман потЯнулсЯ из
низин Языками и щупальцами, разливаЯсь по  окрестностЯм. Њашину трЯс крупный
тонкоспинный  Ящер эдафозавр,  зажавший в  зубах  хрустальный  стержень.  €з
молочного  марева торчала его спина,  украшеннаЯ  зубчатым гребнем. џ пихнул
его  ногой,  но  он  продолжал  с  бесцельным  упрЯмством механизма трЯсти и
раскачивать  машину. ‚олны  поднимавшегосЯ тумана  достигли менЯ  и  залили,
погрузив в зловонные испарениЯ болот.
     "…два возможно дышать, -- подумал  Я, --  вероЯтно,  здесь все еще мало
кислорода в атмосфере и много, очень много углекислоты. ‚от почему так пышно
разрастались  на  болотах  леса...  Њне  казалось,  что  еще  немного,  и  Я
захлебнусь этой холодной липкой жижей, от которой першило в горле,
     "Џора в путь", -- решил Я.
     Њашина тронулась, зубы  парусного хищника со скрежетоЊ соскользнули,  и
он осталсЯ  навсегда  в  прошлом,  раздосадованный, угрюмый,  недоумевающий.
Ќикто никогда не расскажет ему, что он повстречалсЯ с пришельцем из далекого
будущего. Ђ  Я  стремглав мчалсЯ в мезозой, в  сказочное царство  гигантских
рептилий.


        ’€’ЂЌ€—…‘Љ€‰ Ћ•Ћ’Ќ€Љ

     ‘удЯ  по  указателю, палеозойскаЯ  эра  кончилась и началась  другаЯ --
мезозойскаЯ,  эра "средней  жизни", нечто напоминающее  наше  средневековье.
€так,  Я  перенессЯ  в  одну  из  стран  геологических,  палеонтологических,
климатологических  и  прочих  грез.  „орого  бы  дали  исследователи   самых
различных  специальностей за то,  чтобы  на  полчаса  окунутьсЯ  в эту эпоху
чудес, в эру, граничащую с нашей кайнозойской, но совсем нам чуждую.
     ќта эра  началась двести миллионов лет назад,  а  конец  ее наступил за
шестьдесЯт или семьдесЯт миллионов лет до поЯвлениЯ человека.
     ‘то  сорок миллионов  лет  примитивной  жизни взрастили  самых  ужасных
исполинских  хищников, когда-либо  существовавших на планете, в сравнении  с
которыми   наши  теперешние  львы,  тигры  и  медведи  могли  бы  показатьсЯ
добродушными игривыми щенками и котЯтами. Ђ между тем по уровню  и сложности
развитиЯ и общей организации современные хищники не знают себе равных.
     џ прибыл в мезозой к концу днЯ. ’ени уже начинали густеть и удлинЯтьсЯ,
воздух был теплый и прозрачный. ‘овсем рЯдом широкаЯ и, вероЯтно, неглубокаЯ
река  неслышно  катила  свои  воды; вЯзкие берега  ее  заросли чем-то  вроде
тростников, едва различимых в меркнущем свете заката.
     ‘лева вдали  темнела  группа  странных  деревьев  с  поникшей  зеленью,
котораЯ бесформенными  клочьЯми  торчала  из  ствола.  ‘тволы  были высокие,
сужающиесЯ  кверху конусом,  толщиной  у основаниЯ  в несколько  обхватов. џ
узнал в этих  деревьЯх  знаменитые болотные  кипарисы --  таксодиумы. ‚ наше
времЯ в устье реки Њиссисипи измерили несколько экземплЯров старых  болотных
кипарисов; оказалось, что  в отдельных случаЯх  болотные  кипарисы  имеют  в
обхвате на уровне воды (они растут на болотах) тридцать три метра при высоте
тоже в тридцать три метра!
     ‚есь  противоположный  берег  был  покрыт  саговыми  пальмами. ‡а  ними
поднимались  давно исчезнувшие  с  лица ‡емли  бениетитты,  тоже похожие  на
пальмы,  а  на моем берегу,  в километре от менЯ, виднелись необычного  вида
сосны араукарии -- хвойные деревьЯ с опрокинутым зонтом сучьев на вершине.
     џ расположилсЯ на песке возле машины. ’емнело  скорее, чем хотелось бы,
почти так же быстро, как в тропиках... ‚прочем, Я и находилсЯ в тропиках.
     ‚  мезозое различиЯ в климатических поЯсах стерлись, и  на всей планете
был ровный,  теплый  климат. Џовсюду поднимались  леса из красных деревьев и
секвой, из  тюльпанных деревьев,  гинкго  и магнолий,  предоставлЯЯ в  своих
чащах убежище полчищам сумеречных хищников.
     џ  находилсЯ  в  мире  плоских  материков, мелководных  заливов, лениво
текущих  болотистых  рек, широких полузатопленных  низин  с  пышными коврами
сочных высоких растений в поймах.
     ‚оздух  был очень сырой и душный.  ‚ременами поднималсЯ слабый ветерок,
вызывающий озноб. Ђ между тем в центре материков были места, схожие с нашими
пустынЯми, где очень редко или совсем не выпадали дожди.
     Њое  внимание  привлекло светлое  пЯтно,  возникшее  в восточной  части
небосклона. ‘  каждой  минутой  становилось  светлее:  это  наша  неизменнаЯ
спутница   --   луна,   затуманеннаЯ   испарениЯми  болот,  поднималась  над
горизонтом. Ћна-то осталась, какой была! €ли нет? ‚озможно, двести миллионов
лет  назад   она  вращалась  быстрее...  Ќо  туманнаЯ  пелена  не  позволЯла
разглЯдеть форму пЯтен на бледном диске.
     —то это?!
     Ќизкий вибрирующий рокот взмыл к мутному небу. "Љак быть с машиной?" --
спросил Я  себЯ, но не о  машине  мне следовало беспокоитьсЯ.  „аже  заметив
машину,  мезозойское чудовище  врЯд ли  заинтересуетсЯ  ею.  Ћно  просто  не
заметит ее  или  сочтет за какое-нибудь необычное  дерево  или  куст.  ’акие
бесполезные вещи не вызовут у них интереса.
     џ еще ранее приметил густой кустарник и теперь во весь дух устремилсЯ к
нему, чтобы спрЯтатьсЯ и наблюдать за всем происходЯщим.
     Ђ вот и он. Ћн был намного выше  телеграфного столба и шагал  на задних
лапах.  …го  темно-серый,  почти  черный  силуэт  четко  рисовалсЯ  на  фоне
араукарий.  —ерез  минуту,  если он не изменит направление,  он  приблизитсЯ
вплотную к моим кустам. Ђ что, если он вздумает  "пройтись" и  дальше?.. Њне
придетсЯ, как кролику, метатьсЯ  между  его  ногами.  Ђ  вдруг  он  все-таки
захочет поближе познакомитьсЯ с машиной? ’огда Я пропал! џ не успею добежать
до нее и исчезнуть. Ћн может раздавить ее, как жалкий каркас из проволоки. €
Я  навеки  останусь  здесь!..  Њне  оставалось  только  ждать  и  надеЯтьсЯ,
проклинаЯ себЯ за легкомыслие.
     Џока Я мучалсЯ сомнениЯми, чудовище приближалось. ќто было что-то вроде
исполинского  кенгуру  со  змеиным  застывшим  взором  и  мордой удава.  …го
чешуйчатаЯ  кожа  поблескивала  под  красноватыми   лучами  низкой  луны,  а
огромные, с  тарелку величиной,  глаза горели зловещим кровавым пламенем. Џо
земле, подминаЯ  растениЯ, волочилсЯ тЯжелый мускулистый хвост -- подпорка к
могучему  двенадцатитонному туловищу.  Џередо мной  был величайший  наземный
хищник, когда-либо попиравший землю, -- тираннозавр-рекс, гроза и ужас всего
живого на планете...
     Ћгромный гад внезапно и стремительно, по-змеиному повернул сплюснутую с
боков  высокую двухметровую  голову.  ѓлаза его  были обращены вперед,  и он
рассматривал предметы  одновременно  обоими. Љак  и у всех  рептилий, у него
было недостаточно развитое обонЯние, но очень совершенное зрение.
     Ќо  этот  зоркий беспощадный  взор  может зафиксировать  лишь  то,  что
движетсЯ, менЯет место.
     Њозг колосса настолько мал и не разви