Ѓорис ‡убков, …вгений Њуслин. •леб

Ћцените этот текст:
Ѓорис ‡убков, …вгений Њуслин. •леб

-----------------------------------------------------------------------
Ђвт.сб. "‘амозванец ‘тамп" ("Ѓиблиотека советской фантастики").
OCR & spellcheck by HarryFan, 27 September 2000
-----------------------------------------------------------------------

„ерево длЯ мотыги упало с неба. ЃурЯ взъерошила хворост на крыше
бревенчатой хижины, погнала вспЯть воду в речке, так что мутнаЯ от паводка
струЯ встала меж берегов хрустальной запрудой и вырвала с корнем молодой
Ясень, росший на высоком, подточенном водой и ветром берегу. џсень, держа
между обнаженными корнЯми ком земли, упал к ногам человека, когда тот
искал, из чего смастерить рукоЯть длЯ мотыги. Ђ на колышках, вбитых в
трещины бревен его жилища, уже висели мотыжные лезвиЯ: узкие и широкие,
раздвоенные как рыбий хвост, вытЯнутые наподобие птичьего клюва, с тремЯ и
четырьмЯ зубцами и такие затейливые, что напоминали лист орешника после
того, как над ним поработал жук-листогрыз. ЉаждаЯ мотыга имела имЯ:
ђазрезатель Љорней, ‚ысекатель €скр, ‡емлеруб, ’Яжелый “дар...
‘нЯв с ЯсенЯ серую кору и обнажив радостно свежую желтоватую древесину,
человек мастерил надежную рукоЯть, а тем временем весеннЯЯ землЯ поспевала
и ждала. —еловек знал, что на много дней пути вокруг, а быть может, и на
всей земле, он один готовитсЯ к трудной и сложной работе. Ћн долго
перебирал мотыжные лезвиЯ, пока не выбрал самое тЯжелое и широкое,
прозванное „елателем Њозолей. Ќи один мужчина из его рода не решилсЯ бы
приступить к земле с такой тЯжелой и широкой мотыгой.
Ђ когда наладил землеруб, вышел на полЯну и бросил мотыгу круто вверх,
так, что она завертелась, засвистела, превратилась в мерцающий диск. „иск
летел под облака, падал вниз, тут встречала его широкаЯ ладонь, да так
ловко, что диск разом превращалсЯ обратно в мотыгу и влипал самым концом
рукоЯти в приготовленные длЯ встречи пальцы. ‚верх-вниз летал мерцающий
диск, а человек, забыв про одиночество, громко смеЯлсЯ, его забавлЯла
нехитраЯ игра, он называл ее Џраздником Њотыги.
Џотом наступил праздник Џервого “дара, была упрЯмо упругаЯ землЯ и
камни. ѓлавное, камни. Ћни высекали искры. ‡апах земли смешивалсЯ с
запахом гари. ‘тальное лезвие быстро иззубривалось, и человек сокрушенно
качал головой. †елезо ковал и острил он сам, никто не помогал ему, и
каждаЯ искра, уносЯщаЯ кусочек металла, больно колола в самое сердце.
‚ечером, сидЯ у костра, он долго рассматривал израненное лезвие.
ђазмышлЯл. € наконец, надумал закруглить краЯ стальной пластины, чтобы при
ударе о камень скользила она вбок и не наносила раны сама себе. „овольный
своим открытием, человек уснул.
Ќочью к потухшему костру подходил медведь, нюхал теплую золу и обиженно
ворчал, когда угли, разгоревшись от его дыханиЯ, красными пчелами жалили в
нос. Њедведь надулсЯ от обиды и мохнатым шаром укатил восвоЯси.
‚о сне человек улетал прочь от бревенчатого домика в совсем иной мир.
’Яжело ворочалсЯ, подминаЯ упругие ветки, служившие ему постелью.
Џоутру, увидев медвежьи следы, нахмурилсЯ и тут же заулыбалсЯ,
вспомнив, что сегоднЯ в руках у него побывают тЯжелые горстки семЯн. ‡нал,
что припорошенные тонкой серой пыльцой желтые зерна ждут не дождутсЯ,
когда из темной кладовой их пустЯт на волю и в рост.
Ћн сеЯл из лукошка-севницы двумЯ руками сразу. ’ак тоже умел не всЯкий,
издавна привыкли сеЯть одной правой.
‘еЯл и зорко смотрел, куда падают крайние зерна. Џримечал, чтобы, когда
пойдет обратно, засеЯнные полосы ложились точно край в край. Ќаблюдал за
полетом россыпи зерен и в который раз жалел, что совсем одинок. ‚от сейчас
бы пришелсЯ к делу шустрый паренек, сын. Ћн бы шагал поодаль и отмечал
границы засеЯнного, втыкаЯ в землю маленькие пучечки прошлогодней соломы.
Ђ так, как ни следи, подниметсЯ хлеб где с проплешинами, где с низкорослой
гущиной.
Ќо никто ему не помогал, и он старалсЯ не думать о своем одиночестве.
Љогда ни о чем не думаешь, руки работают ловчее.
Ђ потом пришло, застыло и укрепилось знойное, бездождное лето. ‘олнце с
бессмысленной Яростью вонзалось в землю, так что соки земли кипели и
испарЯлись. ‚оздух пожелтел и зазвенел от сухости, а из реки, затоплЯЯ
прибрежные кусты, поднималсЯ белый пар.
—еловек шел к реке и загребал руками этот пар, словно хотел захватить
его огромной охапкой и разбросать по полю мелкими каплЯми, как недавно
разбрасывал желтые зерна. Ќо пар ускользал, не оставлЯЯ на растопыренных
пальцах ни малейшего влажного пЯтнышка.
€знываЯ от жажды, землЯ потрескалась, и былинки, из последних сил
сохранЯющие зеленую свежесть, стоЯли возле трещин, как на краю пропасти.
ЏытаЯсь спасти умирающую ниву, человек решил провести к ней речную воду,
прорыть глубокую канаву. Ќесколько дней исступленно крошил берег реки в
том месте, где он ближе всего подходил к полю, но потом опомнилсЯ,
сообразил, что здесь нужна не пара, а сотни и тысЯчи рук, вооруженных
кирками и заступами. ЋпомнилсЯ и сбежал в лес, испугалсЯ, показалось ему,
что забыл он, как чувствуют кожей освежающее прикосновение ветра,
почудилось, что зной стоЯл всегда и будет стоЯть вечно. ’ревога стеснила
грудь, но тут закачались, забормотали деревьЯ, переговариваЯсь шелестом
друг с другом, все потемнело, и он понЯл причину тревоги. Џтицы и деревьЯ
стали черными, мЯтые клубы черных туч показались из-за верхушек деревьев,
мир замер и раскрылсЯ навстречу грозовому ливню.
Ќо ливень обманул, жестоко обманул. ђедкий перестук первых капель так и
не слилсЯ в сплошной рокот настоЯщего дождЯ. ’учи лениво обошли стороной
клочок земли, на который возлагалось столько надежд. —еловека обуЯло
негодование, и он двумЯ кулаками погрозил небу и солнцу.
‹ишь к концу лета разрешилось небо по-весеннему теплыми дождЯми, и хлеб
налил колос. Џришла пора жатвы.
†ал дотемна. ‘ерп в свете луны сам как лунный полумесЯц, а колосьЯ и в
темноте хранили золотистый солнечный отблеск. € когда отсекал от земли
колосьЯ, сверкал в одной руке лунный серп, в другой - пригоршнЯ солнца.
‹етнее времЯ он тоже не потерЯл даром. ‡а Ћльховым озером нашел
камень-жерновик, обтесал два маленьких жернова длЯ ручной мельницы: нижний
камень - лог, что лежит прочно на земле, и верхний камень - ходун, что
вертитсЯ под рукой, ходит ходуном.
Њуку пересыпал в мучницу - кадку длЯ держаниЯ муки под рукой: хлеб
печь. Њука получилась отличнаЯ, по муке он особый знаток. Ћпустишь в нее
руку - холодит, но не очень, внутреннее тепло все же ощущаешь, словно
дотрагиваешьсЯ до живого тела, Ќа зубах не хрустит, а стиснешь в горсти -
сожметсЯ в комок и тут же рассыпаетсЯ, тоже словно живаЯ.
‚зЯл в руки первую лепешку, свежую, душистую, понюхал, переломил и...
‘о стороны реки раздалсЯ рокочущий гул. €з-за излучины крутого берега
показалсЯ плывущий по воздуху новенький двухместный аэробус.
—еловек вздохнул, положил лепешку в тонкий прозрачный пластмассовый
мешочек и шагнул за порог хижины. Ќавстречу ему бежал пилот аэробуса.
- ‡дравствуй, ѓлавный •имик! - сказал пилот. - €звини - нарушил твое
отшельничество. Џрилетел сказать: отпуск кончилсЯ, все в €нституте ждут
тебЯ. „умал послезавтра прилететь, да не утерпел - твоЯ новаЯ книга вышла,
хотел обрадовать. ‚от, держи!..
Љаждый рисунок в книге был объемным и, кроме того, излучал тонкий
аромат свежеиспеченного хлеба. Џочти всЯ книга состоЯла из таких рисунков
- здесь были пышки и сдобы, калачи и рогалики, бублики длЯ школьников и
крендели длЯ старушек, печеньЯ длЯ музыкантов и прЯники длЯ влюбленных,
ватрушки длЯ дальних рейсов и кексы подводного питаниЯ. Ќазывалась книга
"Ќовый синтетический хлеб". Љогда пищу стали ткать из солнечных лучей и
струй воды в прозрачных шарах-реакторах, все забыли о том, что такое
недород, засуха, неурожай. € только автор книги, ѓлавный •имик ‚семирного
€нститута ‘интетического •леба, каждый год прилетал за Ћльховое озеро
сеЯть и жать. Љак и многие другие в XXI веке, он по-прежнему любил Џрироду
и Џростой ’руд.
Last-modified: Wed, 04 Oct 2000 06:41:37 GMT
Ћцените этот текст: