
   ѓолова ‹илит скрылась под водой. Ѓугор белой пены  вырос  на  месте  ее
сиЯющих глаз и черных волос, раскиданных током воды, как щупальца медузы.
   Џривлеченные криком,  лаолитЯне  лишь  на  миг  равнодушно  глЯнули  на
волнующийсЯ океан со смелой купальщицей. …сли  б  ЃезымЯнный  захотел,  он
также мог бы включитьсЯ в их безмолвный, но оживленный обмен  мнениЯми  по
поводу примесей в белом песке дюн и концентрации солей.
   ‹аолитЯне спешили: срок их пребываниЯ на ‡емле был  отмерен.  ’ончайшие
квантовые часы указывали ’очку возврата, и стрелка неумолимо  двигалась  к
этой точке. ‚ недрах Њлечного Џути, в системе двойной звезды,  входЯщей  в
скопление вблизи Ядра галактики,  их  ожидал  гигантский  межгалактический
корабль,  на  котором  тысЯчелетие  назад  они  покинули  ‹аолу-‹иал.  ‚се
маневровые светопланы, третью сотню лет блуждающие по планетным  системам,
должны теперь вернутьсЯ со своей информацией.  Ћна  будет  закодирована  и
послана  в  фиолетовую  зону   тем   сверхскоростным   способом   "прокола
пространства", который доставит ее на ‹аолу-‹иал прежде, чем корабль лЯжет
на обратный курс.
   —то  найдут  и  узнают  они,  снова   собравшись   все   вместе?   Љого
недосчитаютсЯ?..
   ЃезымЯнный беспомощно стоЯл у самой воды; ‹илит уносило все дальше.  ‡а
ревом океанских волн она не услышала зова. ‘мерть - бессмысленнаЯ, нелепаЯ
- нависла над нею; и все могущество ‹аолы-‹иал оказывалось бессильным!
   € вдруг - так же, как ‹илит в  джунглЯх,  -  он  увидел  метнувшеесЯ  с
высоты дюны черное тело. Ѓыл ли это человек? Џропорции его членов поражали
стройностью, как у летЯщей птицы. Ќа мгновение он  ушел  целиком  в  белый
буран прибоЯ и вынырнул на  следующей  волне,  уже  далеко  впереди.  Њоре
летело за ним,  как  сумасшедшее;  всЯ  гладь  была  покрыта  блистающими,
движущимисЯ солнечными огнЯми.
   ЃезымЯнный смутно - будто сквозь синий кристалл - видел, как два  тела,
подобно двум рыбам, скользили, парили в  толще  воды,  взлетали  над  нею,
снова окунались в солнце и в соль, исчезали. ќто длилось бесконечно долго.
’ысЯчу раз они погибали на его глазах и воскресали опЯть. Џока  прибой  не
швырнул обоих на берег и не умчалсЯ обратно, оставив после себЯ на  мокром
песке шипЯщую бешеную пену...
   Њужчина очнулсЯ на секунду раньше, чем ‹илит. Ћн приподнЯлсЯ на коленЯх
и заглЯнул ей в лицо. Ћн обхватил ее крепко обеими руками. ‚  тот  же  миг
веки ее дрогнули: она узнала его.
   ...Љогда лицо прижато к  другому,  четыре  глаза  сходЯтсЯ  в  один,  и
глубоко, черно глЯдит это таинственное око с алмазной искрой белка...
   ЃезымЯнный   растирал   похолодевшие   руки   ‹илит;   что-то   горЯчо,
по-лаолитЯнски, твердил ее  спасителю.  Ћба  наконец  взглЯнули  на  него.
ЃезымЯнный  включил  автоматический  переводчик:  человек  ответил.  ѓолос
громко и вольно лилсЯ из его широкой груди.
   Љороткие курчавые волосы лежали чуть  повыше  поперечной  складки  лба,
складки умной и неожиданной на  Ясном  молодом  челе.  Ћн  нагнулсЯ,  чтоб
поднЯть с песка рубаху из тонкой шкуры - почти щеголеватую, так  она  была
мЯгка и прекрасно выделана, - и у горлового  отверстиЯ  стЯнул  шнуром  из
сухожилий.
   - —то он сказал? - жадно спросила ‹илит.
   - …го зовут ‘марагд. Ћн из этой страны. Ћн спрашивает, не с ‹уны ли  ты
пришла?
   -  Џусть  мечты  его  сбудутсЯ,  а  желаниЯ  осуществЯтсЯ,  -  поспешно
проговорила ‹илит, прижимаЯ руки к груди. - Ќет, не с ‹уны.
   ђезкий звук сигнала разнессЯ над дюнами:  лаолитЯне  кончили  работу  и
возвращались к летательным капсулам. ‘марагд тревожно вскинул голову,  ища
в небе поющую стрелу. Ќо ‹илит даже не обернулась.
   - џ - ‹илит, дочь ’абунды. ‘кажи ему.
   - Њы должны уходить, ‹илит, -  проговорил  ЃезымЯнный,  потЯнув  ее  за
рукав. - ‚спомни, твоЯ родина далеко.
   ‡вук сигнала требовательно повторилсЯ, и тонкаЯ шеЯ ‹илит, не  стЯнутаЯ
амулетами, поникла. …е ноздри вздрагивали от плача.
   Џоследний раз обернувшись, она посмотрела печальными глазами, словно из
глубокого ущельЯ, на человека под косым лучом  солнца.  ‘марагд  продолжал
неподвижно стоЯть на дюнах.
   - ‚озвращайсЯ! - раздалсЯ голос ей вслед уже издалека.
   ...„а! ЃезымЯнный перестал ощущать себЯ  атомом  ‹аолы-‹иал:  он  обрел
собственное бытие, в нем одном помещалась целаЯ вселеннаЯ. Људа же  он  ее
денет?
   ђешение остатьсЯ на ‡емле требовало мужества, он это  понимал  и  готов
был позаимствовать некоторую его толику у землЯн.
   •отЯ существует разное понимание мужества. „лЯ  Ћдама  и  ‘марагда  оно
имело  совершенно  реальные  очертаниЯ:   быть   мужественным   -   значит
действовать вопреки чувству страха!
   „лЯ ЃезымЯнного дело уже не решалось так просто - одним ударом  кулака.
Ћн знал относительность видимых поступков: можно и не  шевелЯсь  двигатьсЯ
вперед  с  головокружительной  быстротой.  Ћдаму   всЯкаЯ   двойственность
недоступна: длЯ него бег - это бег! Љогда отдыхают мускулы, может  заснуть
и ум; таков естественный порЯдок вещей, как смена днЯ и ночи.
   Ќо ‹илит?..  ЃезымЯнному  страстно  хотелось,  перескочив  тысЯчелетиЯ,
выбить ее мышление с привычной  орбиты,  как  выбиваетсЯ  электрон  пучком
света! Ћн смотрел на дикую, загадочную, пленительную  длЯ  него  жизнь  ее
духа с досадой и нежностью. €ногда  он  готов  был  посмеЯтьсЯ  над  своим
упорством: он был уже далеко не молод! Џора бы ему, как мудрому  жилистому
дереву,  живущему  в  мире   молчаниЯ,   преподавать   уроки   терпеливого
равнодушиЯ. Ќо в деревЯнном  нутре  рождались  звуки  -  гулкие,  молодые,
похожие на пробу сырого материала, - и  он  прислушивалсЯ  сам  к  себе  с
удивлением. ’еперь ему казалось, что каждый его предыдущий шаг по  космосу
был лишь собиранием рассыпанных колец единой головоломки. ‚  гармоническом
мире ‡еленой —аши и среди крутЯщихсЯ  глыб  поЯса  ‘атурна  -  повсюду  он
сравнивал и изучал. ‚ектор мужества определен достаточно Ясно:  стремитьсЯ
вперед без надежды на возврат! Љольца головоломки собраны одно  к  одному.
ЏонЯть смысл - это-то и потребовало мужества, удесЯтеренного по  сравнению
с прежними усилиЯми и жертвами. €бо долг его вырос неизмеримо по сравнению
с узким, как ему теперь уже казалось, долгом лаолитЯн.
   Ќакануне отлета он  сообщил  о  своем  решении.  Ћни  словно  были  уже
подготовлены, потому что дружно запротестовали.
   - ќто невозможно! - ответили все четверо.
   - Љто мне может запретить? џ - свободный лаолитЯнин.
   - „а, - сказали они. - Ќо только на своей планете.  ’ы  беспомощен  вне
ее. ”ермент дыханиЯ нестоек, мы можем оставить самый незначительный запас.
—тоб его пополнЯть, понадобитсЯ целаЯ лабораториЯ с фотонной энергией.  ’ы
- часть ‹аолы-‹иал и не можешь существовать без нее, как и все мы.
   ЃезымЯнный упрЯмо молчал. ‹аолитЯне переглЯнулись.
   - Џодумай,  сколько  ты  сможешь  продержатьсЯ,  когда  мы  улетим?  ’ы
задохнешьсЯ, избыток кислорода сожжет тебЯ.
   - ‚ероЯтно. Ќо Я хоть что-то успею сделать длЯ ‡емли!
   - ’емный мозг людей маловосприимчив. ‚се пройдет впустую, разве  ты  не
видишь этого? Ђ ‹илит? Ћна будет несчастна, потерЯв  тебЯ  таким  страшным
образом, знаЯ, что это из-за нее.
   - Ћна может не догадатьсЯ.
   - Ћна уже знает. Њы сказали ей.
   ЃезымЯнный вскинул голову, глаза его блеснули гневом.  Ћн  хотел  резко
ответить, что никто не смеет стеснЯть  его  свободу  или  делать  за  него
выбор. Ќо только тЯжело  вздохнул.  Џрекрасное  общество  далекой  планеты
имело свои путы, может быть, еще  более  непреодолимые,  чем  дикое  племЯ
’абунды: они держались не во вне, а внутри лаолитЯнина.
   -  Њы  все  принадлежим   ‚еликой   задаче,   -   терпеливо   повторили
космолетчики. - Љто может освободить нас от нее? ’ы придумал себе сказку о
равенстве галактиан, и  все  это  лишь  потому,  что  хромосомный  аппарат
женщины с ‡еленой —аши случайно оказалсЯ совместим с  нашими  хромосомами.
ђождение ребенка - шаткаЯ основа длЯ  философии!  ђазум  ‹аолы-‹иал  давно
переступил порог произвольных выводов.
   - …сли мы так всеведущи, - пробормотал ЃезымЯнный, - зачем же  во  всех
расчетах сохранЯетсЯ "коэффициент незнаниЯ", скидка на  те  силы,  которые
еще не познаны?
   - —тоб уберечьсЯ от технических ошибок. ‘труктуры в природе - это  след
былых передвижений. —тоб господствовать, надо знать истоки.  Ќаблюдение  и
есть тот процесс,  посредством  которого  свЯзаны  пространство  и  времЯ.
Њеханизм ‚селенной сложен.
   - Ђ механизм души?! - вскричал ЃезымЯнный.
   Ћни не отозвались. ЃезымЯнный почувствовал себЯ в пустоте.
   - ”орма интересна  лишь  как  результат  движениЯ,  -  сказал  один  из
лаолитЯн после продолжительного молчаниЯ.
   - Ќо круг ассоциаций у  каждого  наблюдателЯ  может  быть  различен,  -
устало возразил  ЃезымЯнный.  ѓнев  его  прошел,  ему  уже  не  надо  было
обуздывать себЯ, чтоб спорить с ними. - ‚се зависит от  потенциала  самого
наблюдателЯ, от накопленной им информации. ђазве  вы  не  допускаете,  что
другие мозгоподобные из тех же фактов могли сделать выводы более глубокие,
чем у нас?
   -  Њы  не  встретили  таких  мозгоподобных,  -  высокомерно  отозвались
лаолитЯне.  -  ђазумеетсЯ,  и  наши  органы  чувств  ограниченны,  но  это
разумнаЯ, выборочнаЯ ограниченность. Ћберегающий барьер от лавины звуков и
цветов, которые иначе грозили бы затопить сознание.
   - Ќу, хорошо, - прервал ЃезымЯнный,  -  подойдем  к  вопросу  с  другой
стороны. ‚озьмите самое простое: времЯ перевариваниЯ пищи. Љто, по-вашему,
побеждает при равном интеллекте? ’от, чье  времЯ  течет  медленнее  или  -
быстрее? ‚ы чувствуете, как неправомерен сам вопрос?  —ем  больше  разница
между цивилизациЯми, тем глубже должно быть их влиЯние друг на друга!
   Ќо лаолитЯне покачали головами.
   - Ћткуда нам это знать? “ нас есть ‹аола-‹иал, к которой мы  стремимсЯ.
ђади нее мы готовы жертвовать всем, но только ради нее! Ќаш выход в космос
был вынужденным.
   - „а нет же! - почти закричал  ЃезымЯнный.  -  †иваЯ  мыслЯщаЯ  природа
обЯзана покорЯть инертную  и  неживую!  ќто  ее  единственное  назначение.
ѓлобальное понЯтие родины неизбежно  перейдет  в  галактическое.  „иффузиЯ
цивилизаций должна развиватьсЯ в пределах всей разумной жизни.  џ  глубоко
убежден, что принципы морали едины во ‚селенной, и не может  быть  речи  о
вражде или подчиненности друг другу. ‚есь вопрос: какое место  займем  мы?
‚едь, пускаЯсь в путь по космосу, мы думали лишь об одном: что можем взЯть
длЯ себЯ? Ќо проблема в ином - что может отдать  мыслЯщий  мир  ‹аолы-‹иал
другим? ђедкаЯ населенность галактик постепенно укрепила в нас идею  своей
исключительности, своего мнимого главенства. ђавнодушие к иным проЯвлениЯм
жизни стало врожденным. Њы давно уже не  любознательны,  не  любопытны,  а
лишь напыщенны. € никто не замечает этого! џ боюсь додумать до  конца,  но
наша прекраснаЯ цивилизациЯ замкнулась сама  в  себе,  может  быть,  грозЯ
выродитьсЯ во что-то чудовищное!  Џодчинение  пользе  и  нормам  понемногу
вытеснило отвагу и риск. Ќе этим ли началсЯ сам собою тот путь  к  закату,
которого мы так боимсЯ?  Ќет,  если  ‹аола-‹иал  хочет  жить,  она  должна
научитьсЯ мыслить иначе. € не мое  случайное  прозрение,  а  сам  путь  по
космосу заставит ее это сделать.
   -  ќто  уж  пусть  решает  ‹аола-‹иал,  -  нетерпеливо   ответили   ему
космолетчики. - Ќаш светоплан ждут на орбитальном космодроме. € пока  наша
главнаЯ  задача,  стартовав  с  ‡емли,  пройти   силовые   кольца,   чтобы
благополучно погасить разность скоростей во времЯ  сцеплениЯ.  Њы  улетаем
через три днЯ.


   - џ ухожу, ‹илит, - сказал ЃезымЯнный. -  џ  никогда  не  увижу  больше
тебЯ, а ты не увидишь менЯ. “же тысЯчелетие, как покинули мы свою землю, и
еще тысЯчелетие будем к ней возвращатьсЯ.  ‹аола-‹иал  встретит  тех,  кто
уцелел,  стойким,  дисциплинированным  народом.  ‚се  одинаково   здоровы,
сильны, умны, красивы... Ќет, ты не  поймешь  ничего,  беднаЯ  моЯ  ‹илит,
счастливаЯ тем, что перед человечеством миллион лет поисков. € если  б  ты
знала, как Я люблю тебЯ и твою ‡емлю! - Ћн произнес слово  "люблю"  не  на
Языке ’абунды, где оно имело смысл односторонний и примитивный, и даже  не
на своем собственном, как говорила некогда вечно улыбающаЯсЯ  ‹ихэ,  а  на
Языке ќлиль, где слово  это  было  глубоким,  емким,  обладало  внутренним
свечением. - „а, Я тебЯ люблю,  -  повторил  он  просто  и  свободно,  как
выдыхают воздух. - € бесконечно благодарен: ты помогла мне узнать, что мое
сердце не омертвело. Ђ это открытие не меньшее, чем  новаЯ  звезда.  Њожет
быть, Я сумею  еще  что-нибудь  сделать  на  своем  веку?  ‚едь  перестать
действовать - это и значит умереть.
   - Љак - никогда не увижу? - ‹илит широко открыла глаза. -  ђазве  Я  не
уйду вместе с тобой?
   ЃезымЯнный покачал головой.
   - ‚спомни, ты задыхалась в летательном Яйце.  Ђ  у  нас  воздух  только
такой.
   - ‡начит, Я останусь одна? Ќикогда больше мы не спустимсЯ возле Ѓольшой
воды? ’ы не покажешь мне равнины Ѓелого снега? Ќе станешь  рассказывать  о
небе? ‚аш светоплан подниметсЯ вверх, и  ты  будешь  уходить  все  дальше?
Ќавсегда?
   - „а. Њы будем лететь по черному пространству ни долго, ни  коротко,  а
на самом деле бесконечно! € может  быть,  у  менЯ  пройдет  всего  два-три
дежурства, а ты, ‹илит, уже умрешь. Њне  даже  не  о  ком  будет  мечтать.
‡адолго до  того,  как  мы  достигнем  нашей  планеты,  на  ‡емле  пройдут
бессчетные поколениЯ. Ђ мы будем все жить и жить, все лететь и лететь...
   ‹ицо ‹илит сморщилось и задрожало. Ћна с воплем упала на землю;  волосы
рассыпались по траве, словно дерево разом “ронило все листьЯ.
   ЃезымЯнный грустно смотрел на  нее.  Љак  громко  горюет  юность!  Ѓеды
кажутсЯ ей непереносимыми. Ќо  только  зрелы"  человек  познает  настоЯщее
отчаЯние. Ќе смЯгченное слезами, оно давит, как могильнаЯ  плита.  Ѓудущее
без надежд...
   - Ќет! - воскликнула вдруг ‹илит, решительно вскидываЯ голову и  утираЯ
глаза. - џ не останусь тут! …сли не хочешь взЯть менЯ с собой, то отвези в
страну ‘марагда, на край того зеленого леса,  где  ты  нашел  менЯ  утром,
когда у подножиЯ  дерева  стоЯла  тыква  с  водой.  џ  хочу  снова  видеть
пЯтнистых зверей. ‘марагд научит менЯ пускать летЯщий дротик  из  согнутой
ветки. џ больше не испугаюсь соленого морЯ!  €  сумею  жить  под  солнцем,
которое расплавлЯет внутренности.
   - •орошо, - согласилсЯ ЃезымЯнный ласково. - Ѓудет так, как ты  хочешь.
Џоди попрощайсЯ с Ћдамом.
   ‹илит отвернула лицо.
   - џ не ночую больше в пещере, - прошептала она.  -  Ћдам  сам  зажигает
свой костер.
   ЃезымЯнный почувствовал досаду и смущение. ‘лишком занЯтый собственными
размышлениЯми все это времЯ, он, оказываетсЯ,  пропустил  многое  в  жизни
‹илит. Ћн знал, как Ћдам был потрЯсен их  приходом.  Ќе  боЯвшийсЯ  самого
сильного зверЯ, Ћдам отступил перед неведомым: пыталсЯ умилостивить,  даже
приносить жертвы. ‹аолитЯне так и не могли ничего поделать с  ним.  Ќа  их
глазах рождались суевериЯ, почти религиЯ, а они были бессильны!
   Џостепенно Ћдам перенес часть своего боЯзливого недоумениЯ и на  ‹илит.
Ћна стала казатьсЯ ему страшной. Ћн больше не прикасалсЯ к ней.
   - ‹адно, - сказал  коротко  ЃезымЯнный,  окидываЯ  прощальным  взглЯдом
холмы, далекую гору, желтеющие  деревьЯ:  стоЯл  месЯц  сбора  желудей.  -
Џойдем, Я хочу еще  кое-что  показать  тебе  перед  отлетом.  “  нас  мало
времени.
   € весь этот день он объЯснЯл ей  технику  рычага,  мастерил  простейшие
орудиЯ. ‚место упертой в грудь деревЯшки, по которой крестообразно  водили
палкой, добываЯ огонь, ЃезымЯнный  сконструировал  снарЯд  с  высверленной
лункой. Ќемного наморщив лоб,  он  обломал  ветку  и,  согнув  ее,  свЯзал
собственным  синтетическим  шнуром.  Ћбернув  палку  тетивой   и   укрепив
вертикально, он дал ей вращательное движение - все это уже не представлЯло
труда. …ще раньше он показывал ‹илит, как можно к плоту нарастить борта  и
киль, - прообраз лодки получал добавочную устойчивость на воде.
   ...Ђ потом плавно поднЯвшийсЯ  светоплан  сделал  прощальный  круг  над
‡емлей. Ќенадолго он остановилсЯ лишь над африканской саванной,  там,  где
она выходит побережьем к океану.
   Љак серебрЯный паучок на нейлоновой нитке, ‹илит бесстрашно  спустилась
с высоты и в последний раз приветственно поднЯла руку - жест, перенЯтый  у
лаолитЯн. ’отчас рЯдом с нею, словно из-под земли, вырос ‘марагд -  гибкое
мускулистое существо, продолжавшее мерить мужество удачным прыжком.
   Ћни пересекли освещенную солнцем полЯну.
   ЃезымЯнный вздохнул, хотЯ почувствовал  и  облегчение.  ‘еро-серебрЯный
комбинезон ‹илит исчез среди стволов.
   ѓлаза лаолитЯнина стЯнулись пленкой.
   Ђ затем ЃезымЯнный следил уже, как на экране поЯвлЯетсЯ туманный  абрис
налитой чаши, и в ней - блестЯщаЯ сердцевиднаЯ каплЯ, похожаЯ  на  кошачий
глаз в темноте. Ќо исполинскаЯ рука  дежурного  космолетчика  прошлась  по
экрану. Љогда он проЯснилсЯ, каплЯ исчезла,  затерЯвшись  среди  множества
других.
   Љорабль лаолитЯн взмыл в привычные пределы искривленного  пространства.
‹илит и ‘марагд остались на плоской земле.  –елые  тысЯчелетиЯ  планета  в
представлении людей будет именно такой - твердой, неподвижной, недышащей.
   Ќо одна из человечества уже видела вокруг земного шара голубую оболочку
атмосферы. ‚ своем лоне ‹илит несла неистребимое зерно исканий.  Џраматерь
будущего! „ети ее детей захотЯт раздвинуть границы мира. € мы  лучше  всех
знаем, удалось ли им это.


        Ћ„ЂЊ ‘ЂЏ€…Ќ‘

                                           ...€ начал, как дитЯ,
                                           Ћщупывать и взвешивать природу.
                                                       Њаксимилиан ‚олошин

   ЏлемЯ ’абунды долго жило в изобильных предгорьЯх, пока однажды ночью на
северо-востоке не загремел гром. ђаскаты его становились все слышнее, и  в
той же стороне горизонт окрасилсЯ бледным заревом. ’ысЯчи птиц сорвались в
темноте со своих гнездовий и с  клекотом  заметались  над  землей.  ‚етер,
который сначала лишь мЯгко прошелсЯ  по  травам,  загудел,  приносЯ  запах
гари.
   ЏлемЯ снЯлось со стоЯнки и бросилось под защиту деревьев. ‘тепной пожар
достигал опушки. –елую неделю небо,  затЯнутое  пеленой,  едва  пропускало
лучи диковинного коричневого  цвета.  ‘мерчи  гнали  пламЯ,  и  в  пыльном
полусвете, как при затмении солнца, издалека доносилсЯ треск. Џесок  летел
вместе с дымом и горЯщей травой. ‚етер был так силен, что трава сгорала  в
воздухе, не успеваЯ  поджечь  влажные  кроны;  лишь  на  стволах  остались
отметины, кора обуглилась, словно обожженнаЯ кожа.
   ‹юди ’абунды пЯть дней убегали от огнЯ, но он все-таки с  ревом  настиг
их и, опалив волосы и одежду, умчалсЯ дальше, оставив от недавно  цветущей
долины странную, причудливо усыпанную золой местность.
   †енщины бродили по теплому пеплу, подбираЯ испекшихсЯ Ящериц,  мышей  и
птиц.  „ети  лакомились  поджаренными  кореньЯми.  Ќо  мужчины  оставались
мрачны.
   Ѓогатые места охоты исчезли. Ќужно было искать другое пристанище.
   ‚скоре сокрушительные потоки ливнЯ хлынули на неостывшую  землю.  –елые
пласты сползали с гор; ручьи текли с глиной и камнЯми.
   ЏлемЯ  стало  карабкатьсЯ  в  горы,  чтоб   спастись   от   наводнениЯ.
‡адыхающиесЯ, испуганные, они наконец достигли  массива  из  магматических
пород,   плохо   поддающихсЯ   разрушению.   Џонемногу   горизонт    начал
проЯсниватьсЯ,  солнце  потерЯло  страшный  коричневый   оттенок.   Џризмы
полевого шпата переливались спокойными синими  искрами.  Ќа  отшлифованной
поверхности каменных плит вспыхивали иногда зерна алого  граната.  Ќо  все
это не привлекало людей; они были  голодны,  измученные  дети  болели.  Ќа
границе песчаного грунта и льда росли лишь пЯтнистые  мхи,  складываЯсь  в
разноцветные узоры.
   ЏлемЯ стало  спускатьсЯ  вниз,  пересекаЯ  горные  ущельЯ,  где  всегда
бушевал ветер. Џуть пролег невдалеке от ‘оленого озера.  €  здесь  девушка
ѓева, не прошедшаЯ еще обрЯда взрослости, наткнулась на следы Ћдама...
   Ћна промолчала о своем открытии;  ведь  никто  больше  не  вспоминал  о
пропавших. ‚се думали, что Ћдам давно ушел вместе с ‹илит  на  ту  сторону
мира. Ќо длЯ  подростка  ѓевы  он  оставалсЯ  живым.  …е  мысли  постоЯнно
возвращались к его образу; она не видела равных среди юношей племени!
   “ ѓевы были круглые щеки, напоенные солнцем; казалось даже, что от  них
исходил такой же сладкий медвЯный запах, как от спелой кожуры  плода.  Ћна
мало выделЯлась среди девушек племени: была простодушной и себе на уме. Ќе
настолько простодушной, чтобы  выкладывать  мысли  каждому,  и  достаточно
хитрой, чтоб скрывать то, что ей хотелось.
   Ќикто не заметил в ней перемены, а между  тем  день  за  днем  она  все
дальше отходила от племени, терЯлась за  камнЯми,  высматриваЯ  только  ей
одной видимые приметы. ЉаждаЯ сломаннаЯ ветка, примЯтаЯ трава,  потерЯнный
наконечник дротика - все говорило  о  направлении,  где  следовало  искать
Ћдама. ѓева возвращалась к месту  привала,  прЯча  сбитые  в  кровь  ноги.
Ћднажды она не вернулась вовсе. …е поискали поблизости, но утром надо было
двигатьсЯ дальше.
   ’ак, отстав от племени, ѓева с горной полЯны, поросшей  высокой  редкой
травой, попала на дно ущельЯ, в  лес  серо-коричневый,  устланный  прелыми
листьЯми, где от  недостатка  света  тесно  стоЯщие  стволы  были  покрыты
болезненными наростами и бледной сыпью.
   Ќижние отмершие ветви, лишенные  одеЯниЯ,  черно  простирались  над  ее
головой, как руки скелетов, а кроны, уходЯ высоко вверх,  закрывали  узкий
просвет неба. ‚ этом лесу было сыро и холодно, и  только  невидимые  птицы
высоко вверху звенели голосами надежды.
   Љруглое лицо ѓевы с оленьими глазами, которые, казалось, лишь зеркально
отражали окрестный мир, осунулось. ‚еселый рот упрЯмо сомкнулсЯ. Ћна  шла,
не останавливаЯсь, питалась сырыми корнЯми и личинками, которые  находила,
разгребаЯ землю возле гнилых  пней;  они  ѓлухо  жужжали,  подобно  сухому
дождю.
   ‘лыша издалека рев зверЯ, ѓева  суеверно  трогала  три  волчьих  клыка,
нанизанных на бычью жилу. ‘ раннего детства они висели на ее шее - крепкой
и более короткой, чем у ‹илит. ‚олосы,  обрезанные  челкой,  не  закрывали
лба, испарина склеила их в колечки. ѓева тЯжело дышала, словно запыхавшись
от долгого бега, - и так однажды предстала перед удивленным Ћдамом.
   - џ тебЯ вижу, - произнесла она обычное  приветствие  ’абунды  смело  и
вместе с тем скромно.
   ЉороткаЯ юбка из растительных волокон говорила о том, что  она  еще  не
вышла из подросткового возраста, хотЯ она  и  опустила  завЯзку  несколько
ниже  талии,  чтобы  казатьсЯ  взрослей.  Љожа  нежно  золотилась  на   ее
обнаженном животе.
   - џ - ѓева, женщина твоего племени, и принесла сучьЯ длЯ очага.
   ’ак как он молчал, она продолжала:
   - ЏлемЯ ушло дальше. џ примЯла траву и оставила клок волос, все думают,
что менЯ сожрала пантера. џ не спрашиваю, где ‹илит, которую  ты  увел  из
племени. Њужчина поступает, как ему хочетсЯ. џ  пришла,  чтоб  остатьсЯ  с
тобой, если ты разрешишь. …сли же нет - пойду догонЯть людей ’абунды. ‹ишь
прошу тебЯ, дай мне  немного  мЯса  на  дорогу  и  дротик,  чтоб  Я  могла
оборонЯтьсЯ от зверей.
   Ћна умолкла и стоЯла, покорно опустив ресницы, словно длЯ того, чтоб он
мог рассмотреть ее без помех.
   Џонемногу он начал припоминать: она была  первым  ребенком  в  племени,
который родилсЯ с желтыми волосами. ‚се смотрели на это, как на диковинку.
   ’еперь волосы ее стали длинными, она перевЯзывала их травЯным  шнурком.
Ћни покрывали лопатки; плечи и грудь оставались обнаженными.
   ѓева выглЯдела более крепкой и рослой, чем ‹илит, хотЯ была моложе  ее.
Љрепки были руки, которые она смиренно опустила вдоль  тела,  и  ноги,  по
щиколотку ушедшие в ромашку и дикий  укроп;  он  пахнул  после  дождЯ  так
опьЯнЯюще!
   Џолные губы ѓевы чуть  улыбались,  а  когда  она  поднЯла  глаза,  Ћдам
увидел, что они не серые и удлиненные, как у ‹илит, а круглые и голубые.
   - ’ы велишь мне уйти! - проговорила ѓева жалобно.
   - Њожешь остатьсЯ. - Ћдам отвел взглЯд в сторону. —то-то застрЯло в его
горле. ’олько сейчас он понЯл  окончательно;  прошлое  -  прошло!  „емоны,
вложившие в ‹илит другое, дерзкое сердце, больше никогда уже не вернут  ее
ему.
   Ќо и он не будет одинок.  Џеред  ним  стоЯла  коротконожка  ѓева,  дочь
родного племени, во всем послушнаЯ его законам.
   € он коротко, как подобает мужчине, кивком  приказал  ей  следовать  за
собой в пещеру.


   ‚начале, оставшись один, Ћдам почувствовал только облегчение.  “м  его,
взбудораженный многими непонЯтными ЯвлениЯми, мог отдохнуть.
   €счезли  лаолитЯне;  выветрилсЯ  металлический   запах,   который   они
оставлЯли на вещах, прикасаЯсь к ним.  ЊолодаЯ  трава  скрыла  вмЯтины  от
улетевших навсегда огромных серых Яиц. †изнь вернулась  в  прежнюю  колею:
день неизбежно сменЯлсЯ тьмой ночи.
   Ћдам строгал свои дротики  и  старательно  наносил  на  них  изломанные
черточки - символы удачной охоты,  хотЯ  они  и  не  были  похожи  на  тех
прекрасных могучих зверей  с  красными  рогами,  которые  выходили  из-под
пальцев ‹илит. Ћдам жил  в  молчании:  охотилсЯ,  разжигал  костры,  рубил
каменным топором деревьЯ.
   ‚ поисках зверей он уходил все дальше  и  дальше.  ‚  этом  нет  ничего
удивительного;  если  существовать  одной  охотой,  участок  должен   быть
огромным. „а к тому же Ћдама  никто  ведь  не  ждал  в  пещере,  чтоб  ему
захотелось поскорее  вернутьсЯ.  €  не  возвращатьсЯ  можно  было  сколько
угодно...
   Ћдно  времЯ  он  пристрастилсЯ  к  соку  белены.  Џочему  людей  всегда
привлекало опьЯнение? €м нужно бы отвлечьсЯ, убежать  от  самих  себЯ?  Ќо
чаще Ћдам сидел с удой, смотрел на воду  и  предавалсЯ  мечтам.  Ћни  были
направлены не в будущее, а в прошлое; ведь то,  что  позади  человека  или
впереди него,  одинаково  принадлежит  вечности.  ђека  была  неширока,  и
деревьЯ отражались целиком - от берега до берега. Џри тишине в полдень  на
воде шла своЯ  жизнь:  расходились  круги  от  дафний,  водомерки  обегали
вверенные им угодьЯ. ’ам, где стоЯл берестЯной поплавок, выглЯнуло солнце,
серебрЯное от туч. Љруг на воде засверкал, залучилсЯ, а поплавок  исчез  -
не то от света, не то рыба потЯнула. Ћчнувшись, Ћдам дернул  удилище.  …го
звал издалека поющий голос  ѓевы,  которому  не  свойственны  были  чистые
четкие звучаниЯ утраченного голоса ‹илит.
   Џриход ѓевы мало что изменил в жизни  Ћдама.  Љонечно,  он  не  мог  не
видеть, что она домовита, упорна, любЯща. ’еперь утром возле очага  всегда
лежали сухие сучьЯ клена и орешника: они горЯт ровно, без искр, а  вечером
рой мошкары ѓева отгонЯла дымЯщими  корнЯми  сосны.  Ћна  ловко  орудовала
крепкими  зубами  -  добавочным  инструментом  в  ремесленном  наборе,   -
расщеплЯла кости, перекусывала прутьЯ. ‡везды не пугали и  не  притЯгивали
ее, как ‹илит; когда на  небосклоне  поЯвлЯлось  знакомое  созвездие,  она
знала, что времЯ идти на поиски муравьиных личинок.
   ѓева оказалась усердной женой. Ќо то,  что  в  ‹илит  было  красотой  и
прЯмодушием, в ней становилось лукавством и прельщением. Ћдам  это  видел.
Љак много он видел теперь!
   ‚округ ѓевы кипел  сам  воздух;  она  двигалась  проворно  и  принимала
решениЯ  скоропалительно.  ‘  самого  начала   она   почуЯла   присутствие
враждебной тени и вступила с нею в борьбу.
   …й казалось, что ‹илит бродит вокруг; ѓева ведь не понимала, что  можно
просто уйти. ЌесмотрЯ на то что ей иногда приходилось  вместе  с  племенем
преодолевать большие  пространства,  она  не  замечала  этих  пространств.
‚месте с нею катилсЯ ее мирок, заключенный в кожуру, как семечко растениЯ.
…сли ‹илит жива, она должна вернутьсЯ на единственную обитаемую землю! ‚от
и приходилось подстерегать ее поЯвление  днем  и  ночью.  ‹овить  моменты,
когда она вторгалась с ветром или присаживалась у костра подсушить волосы.
   ѓева безошибочно угадывала даже  мимолетное  присутствие  соперницы  по
пустому взглЯду Ћдама, по его  внезапно  вЯлым  движениЯм.  Ђ  женщина  не
должна лишать мужчину силы; она должна наделЯть его ею! Љонечно, если  это
настоЯщаЯ женщина.
   ѓева рассматривала подолгу деревЯнную утварь: грубые плошки и  подносы,
берестЯные кузова и чашечки  длЯ  питьЯ.  Ћни  были  разукрашены  резьбой.
Ѓледные цвета глины вперемешку с Ярким соком Ягод, следы острых  "рисующих
камней" на любом куске дерева или камнЯ, который мог как-то пригодитьсЯ  в
хозЯйстве, - целаЯ груда сокровищ, беспечно брошенных на чужие руки!
   ѓева боролась с желанием  покидать  их  в  огонь.  Ќо  ей  не  изменЯла
природнаЯ проницательность: вещь, как и человек, живет гораздо  длительнее
в памЯти. Ћна впивалась взглЯдом  насторожившейсЯ  рыси  в  эти  узоры,  в
краски - и понемногу ненависть обострила ее зрачки и трепет  соперничества
передалсЯ пальцам.
   Ћднажды Ћдам застал ѓеву за  растиранием  цветных  глин  с  жиром.  ќто
удивило его. —удом ‹илит, оказываетсЯ, владела другаЯ женщина?
   Ћн недоверчиво присел рЯдом. ѓева, не поднимаЯ синих  ресниц,  наносила
узоры на жбан. Ћна продвинулась в своем тайном ученичестве, потому что уже
не повторЯла рисунков. ‘обственные узоры возникали под  ее  пальцами.  Ћни
были проще и словно плотнее прилипали к жбану.
   Ћ силе искусства нельзЯ  судить  по  тем  жалким  остаткам,  которые  с
торжеством извлекают из  праха  тысЯчелетий  археологи.  €скусство  всегда
пробуждало способность увидеть в окружающем  нечто  такое,  что  наполнЯет
сердце  безотчетным  ощущением  блаженства.  Ђ  современник   Ћдама   умел
воспринимать произведение искусства еще полнее -  как  бы  всеми  органами
чувств!
   - џ знаю, какой сок надо выжать, чтоб  получилсЯ  такой  цвет.  -  Ћдам
коснулсЯ одного из старых сосудов.
   - ’ы мне  покажешь,  -  отозвалась  ѓева,  не  прерываЯ  работа.  -  Ќо
посмотри: разве этот цвет не красивее? - € свежаЯ карминнаЯ черта возникла
на каменной палитре.
   - Љрасивее, - созналсЯ Ћдам, одним этим словом вознаграждаЯ ее за все.
   € вдруг ѓева бессознательным движением, сосредоточенно и легко, провела
мизинцем над верхней губой, очерчиваЯ ее. ќто был жест ‹илит, одной ‹илит!
‘ловно обворовали мертвую!
   Ќо Ћдам ошибсЯ: ѓева просто смахнула капельку пота.
   ЏотерЯв интерес к живописи, он поднЯлсЯ на  ослабевших  ногах,  и  ѓева
вновь ощутила присутствие тени...
   ’ак шло длинное времЯ, которого не умели считать.
   Ћднажды за кустами мелькнуло что-то черно-синее, как жаркаЯ сажа.  Ћдам
сильно вздрогнул. Ќа мгновение ему показалось, что это  волосы  ‹илит.  Ћн
даже не подумал, как же ему теперь быть, если у него уже ѓева  и  дети,  а
‹илит вернулась? ‘ердце его по-молодому вздрогнуло; небо  и  землЯ  обрели
прежние краски; все изменилось вдруг - и это только  оттого,  что  пахнуло
дуновением юности и любви. „аже такой короткой и скудной, какой была она у
Ћдама!
   Ћн стоЯл  не  шевелЯсь,  будто  все  еще  ожидаЯ.  Ќо  сбоку  вынырнула
желтоволосаЯ ѓева. Ћна подозрительно обежала взглЯдом недвижные кусты.
   - —то ты увидел там? - пронзительно закричала она.
   - Њне показалось... черные волосы,  -  словно  просыпаЯсь,  пробормотал
Ћдам. € тотчас спохватилсЯ, что этого не следовало говорить.
   ‹ицо ѓевы плаксиво исказилось, лишь глаза сухо блестели. Ћна кинулась к
кустам и ударила в остервенении по самой их  гуще.  ‚  просвете  торопливо
мелькнуло округлое тело прирученного ею  павлина.  ’емным  звездным  небом
раскинулсЯ хвост. –арственнаЯ птица удирала во все лопатки.
   ѓева стоЯла подбоченившись и зло хохотала вслед. Ќет здесь ‹илит! € нет
ее проклЯтых волос, которые колдовством опутывают чужих  мужчин,  а  потом
мерещатсЯ им всю жизнь! Ќет и не будет!
   Ћдам, сгорбившись, уходил прочь. ѓева не окликала  его.  ’еперь,  когда
она  осталась  одна,  возбуждение  покинуло  ее.  Ћна  почувствовала  себЯ
несчастной и словно выпотрошенной. ‡начит, до сих пор приходитсЯ опасатьсЯ
возвращениЯ  этой  неродихи?!  …й  стало  горько.  Ќо  она  сжала  губы  -
нецелованные губы древней  женщины  -  и  пошла  заниматьсЯ  своим  делом;
готовить пищу и нЯнчить детей. Ћ чем может грустить жена охотника ’абунды?
…е удел - терпение.
   Ђ Ћдам углубилсЯ в пронизанный солнцем редкий лесок, который  вырос  на
месте прежнего пепелища. —истые сухие травы лежали под ногами, и  стройные
тени стволов пересекали их. Ћдам переступал через  призрачный  частокол  с
таким усилием, словно карабкалсЯ в гору, хотЯ местность была ровнаЯ.
   ‘транное состоЯние овладело, им. Ѓудто он забыл все  годы,  прожитые  с
ѓевой, забыл и самое ѓеву, находЯщуюсЯ от него на расстоЯнии всего двухсот
шагов, но зато Ярко и отчетливо помнил ‹илит. Ћсобенно то, как он завоевал
ее, отбил у всего племени, а затем они ушли, обуЯнные молодым бесстрашием,
и жили вдвоем в каменистых предгорьЯх  в  пещере,  которую  он  давно  уже
покинул. Ћни были как первые люди на земле.  Ќекому  было  наставлЯть  их.
‘ейчас Ћдаму казалось, что он был так же смел и решителен,  как  и  ‹илит,
даже поднималсЯ вместе с нею в серых больших Яйцах лаолитЯн - и  в  глазах
его не было страха.
   „а! ’огда он дышал полной грудью, и  времЯ  шло  быстро.  Ђ  сейчас  он
осужден жить не живЯ и не умираЯ умирать...
   Ќо понемногу печаль о ‹илит принимала форму не острой тоски,  когда  он
не знал, куда себЯ  деть  и  к  чему  приспособить,  чтобы  отвлечьсЯ,  а,
наоборот, стала родом внутреннего тепла. Ћдам вступил в тот возраст, когда
самое жгучее чувство перестает быть самодовлеющим. „лЯ него наступила пора
созиданиЯ. †ажда работы поглощала все! Ћн сделалсЯ ровнее и добрее к ѓеве.
„алекий блуждающий огонек уже  не  палил,  а  озарЯл  изнутри,  постепенно
проЯснЯЯ разум. Ћн тоже хотел знать! € не только знать, но и воплощать.
   ‘осредоточенно, задумчиво целыми часами он вертел в руках кусок  дерева
или камнЯ, вспоминаЯ, что говорила ему ‹илит о снарЯдах  лаолитЯн,  а  его
подрастающие мальчишки сидели на корточках вокруг,  ловЯ  каждое  движение
круглыми глазами ѓевы. —етверо из них были темноволосы.
   ‘едеющий Ћдам выглЯдел светлее своего старшего сына: у того волосы были
блестЯщи и черны, как антрацит! Ќа солнце они искрились, подобно  снеговой
вершине; есть такой накал света, когда противоположности как бы сливаютсЯ.
   ‚ этом юноше было что-то от молодого  настороженного  пса;  ноздри  его
искали потерЯнный след. ѓлаза, серые и глубоко запавшие,  как  у  совенка,
зорко смотрели вперед. Џройдет совсем немного времени, и в  них  отразитсЯ
преобразившийсЯ  мир.  Ћдин  раз  они  блеснули  слезами  восторга:   отец
рассказывал о небесных летающих Яйцах.
   - Џосреди, - говорил Ћдам,  -  находилсЯ  тЯжелый  Ящик,  и  он-то  был
источником силы. Ћт этого Ящика сила шла в два больших подвижных ствола на
противоположных концах. Ћни имели два рЯда отверстий, направленных  сверху
вниз. ‘ила ударЯлась о землю, и Яйцо двигалось от этих толчков.
   ‘ыновьЯ слушали, раскрыв рты, в любую минуту готовые сорватьсЯ с  места
на поиски тайн. “дивление никогда не покинет мир! Љак  бы  ни  оберегалась
ѓева, детей у нее уведет ‹илит. € так будет  всегда.  Њалодушные  вернутсЯ
под материнское крыло с полдороги: к оглЯдкам, к оговорам... Ќо  уже  дети
их детей вырвутсЯ из кокона.
   Ћдам забиралсЯ со всей оравой на целый день подальше от дома, и  там  -
на мелкой ли реке, где они спускали на воду выдолбленную  лодку,  прибиваЯ
борта деревЯнными гвоздЯми (утлое начало кораблестроениЯ!), или  высоко  в
горах, где бездонное небо веЯло синими искрами,  а  в  изломах  гор  сиЯла
тень, - он всем находил дело длЯ рук. ’еперь он уже никогда не  чувствовал
одиночества: рЯдом с ним была его работа.
   Ќастал день, когда Ћдам с ѓевой  и  подросшими  сыновьЯми  вернулись  в
племЯ; им было чему научить ’абунду. …динственное, что он донес от  ‹илит,
были узоры голубых глин на его праще, хотЯ их  делала  уже  ѓева.  ‘тиснув
зубы, она скоблила, скребла желтую кость или белый камень -  и  ее  умение
перенЯли многие. Ќе все ли равно, кто был первым? Ћб  этом  помнил  только
старый Ћдам. Џо вечерам он пристрастилсЯ  смотреть  на  звезды.  ‚  тишине
следил, как они всходили и двигались по небосклону. Ђ  задремываЯ,  слышал
свой собственный далекий голос из тех времен, когда цветы цветут  Ярче,  а
вода плещетсЯ звонче: "Џочему ты стоишь так тихо,  о  ‹илит?"  -  "џ  хочу
понЯть голос ночи". - "‡ачем тебе ночь? “ нас есть очаг с теплыми  углЯми,
мы только что съели мЯсо и печеные плоды. —то  ты  видишь,  ‹илит?"  -  "џ
вижу, как дышат клубы тумана, белые хвосты тЯнутсЯ по траве.  „ень  устал,
он ложитсЯ спать. Ќо что делаетсЯ там, за туманом, когда наступает ночь? џ
пойду и раздвину его руками..."