 - третий,
философский...  ‘перва  эти планы могут оказатьсЯ незамеченными, их еще надо
распознать,  разгадать,   но   проникновение   в  них  создает   то  особое,
восторженное состоЯние духа, которое и должно быть конечной целью настоЯщего
искусства.
     Њногослойность  - принадлежность  "большой" литературы,  в применении к
фантастике и приключениЯм о таких высоких материЯх доводитсЯ говорить редко.
Ќо когда они  есть,  то  литература  "второго сорта" превращаетсЯ  просто  в
литературу, а разговор о сортах становитсЯ неуместным.
     ‚от  уж  в  художественном  отношении  творчество  ѓрина  находитсЯ  на
генеральном направлении, с какой бы стороны к нему не подходить. ђечь идет о
совершенстве   формы  его  произведений,  которое   считаетсЯ   как  бы   не
обЯзательной  длЯ  приключенческих  и  фантастических  творений.  Ћ  высоком
мастерстве  ѓрина еще  в  1926 году проницательно  писал џ.”рид: "Џод  пером
ѓрина  приключенческий роман  и  новелла входЯт в нашу "большую" литературу,
где  раньше места длЯ них не было". /Љак видите, мнение "‹итэнциклопедии" не
было единственным, но оно было решающим/.
     Џодражать ѓрину, к счастью, никто не осмелилсЯ, хотЯ двоюродную  сестру
его  музы можно узнать в  книгах  ‚ладислава  Љрапивина,  в  песнЯх  Ќовеллы
Њатвеевой. Ќо есть ведь и косвенное влиЯние. Ђ.Ѓритиков справедливо заметил:
"‚ значительной  мере ему  мы  обЯзаны, что  наша фантастика,  отсвечивающаЯ
металлом  звездолетов и  счетно-решающих машин,  потеплела в  50 -  60  годы
человеческими страстЯми..."
     Џо желчному выражению ‚енедикта …рофеева, советскаЯ литература родилась
в смирительной  рубашке;  Ђлександр ‘тепанович был  одним из  немногих,  кто
такого нарЯда на себЯ никогда не примерЯл.


        <i>‘ Ћ Џ ђ Ћ ’ € ‚ ‹ … Ќ € …</i>

     <i>џ думал,</i> - <i>в моем очаге</i>
     <i>„авно уже умер огонь.</i>
     <i>Џоднес Я руку к золе</i>
     <i>€ опалил ладонь.</i>
     Ђ.Њачадо

     ‘вершилась  великаЯ  мечта  фантастов:  в  нашем распорЯжении  - машина
времени.  „ержу пари - одним  из первых  рейдов  мы переправим  в  наши  дни
ксерокопированную тайком /не натворить  бы  никаких  хроноклазмов!/ рукопись
сожженного  ѓоголем  второго  тома  "Њертвых  душ". „а  и  кроме него,  если
пошарить, можно, наверно, обнаружить немало любопытного. Љак подойти к таким
произведениЯм литературоведческой науке? ‚о времЯ созданиЯ их никто не знал,
следовательно, как феномен  литературы •I• века их рассматривать нельзЯ. ’ем
более их не назовешь современной литературой. "’ам" их можно включить только
в  контекст личной судьбы сочинителЯ,  "здесь" оценить  степень их  нынешней
актуальности.   Ќе   думаю,   правда,   чтобы  кто-нибудь   пожаловалсЯ   на
методологические  затруднениЯ;  может  быть,  и  жизни  стоит  не  пожалеть,
возродить бы из небытиЯ бесценные строки.
     Њы  и оказались  в  таком  положении  -  буквально  из  пепла воскресли
выдающиесЯ  книги, созданные в  20-30-х годах, /а некоторые и в 40-50-х/,  о
существовании  которых мало  кто  знал.  ‹ишь в 1966  году, когда в  журнале
"Њосква"  поЯвилсЯ роман  Њихаила Ѓулгакова  "Њастер и Њаргарита",  возникло
подозрение, что та историЯ  советской литературы, которую  нам преподавали с
университетских кафедр,  не совсем  отвечает  действительности. …ще немного,
еще чуть-чуть и  выЯснилось, что совсем  не отвечает.  Ќо пришлось подождать
два десЯтилетиЯ, пока, наконец,  окончательно не рухнули цензурные цепи и на
свет  Ѓожий  вышли  романы  ‡амЯтина,  Џлатонова,  Џастернака,  ѓроссмана  и
множество другой  прозы  и поэзии,  а  также  документов  и фактов,  в корне
изменивших представлениЯ,  усвоенные  нами со  школьной  скамьи.  ‘лучалось,
ранее  обнаруживали неизвестные рукописи гениЯ. ‘колько шуму поднималось!  Ђ
тут на нас обрушилась целаЯ литература - да какаЯ!
     „ело не  только в  количественном  расширении, хотЯ и  оно существенно,
особенно если  прибавить еще и те книги, которые, правда, были изданы в свое
времЯ, но  тут же  были препровождены  в спецхран без права переписки.  „ело
прежде всего в изменившемсЯ отношении к ЋктЯбрю 1917 года и ко всему времени
большевистско-коммунистической   диктатуры.   ЏоменЯлись    приоритеты,    и
литературной  науке предстоит немало потрудитьсЯ, чтобы  всех расставить  по
местам  и выЯснить,  кто же на самом деле у  нас  лучший  и  талантливейший.
ЏонЯтно, не стоит подражать  рукоприкладству партийных вышибал и выбрасывать
произведениЯ  из библиотек,  но очевидно, что  большинство  текстов, которые
входили  в   школьные   программы,   уж   оттуда-то   должны   быть   изъЯты
незамедлительно. Љого поставить на их место - разговор специальный.
     ‚ажнее всего, конечно, то, что шедевры сохранились, что они стали нашим
достоЯнием, что оказалась  пророческой  гордаЯ булгаковскаЯ фраза: "ђукописи
не горЯт!" €, может быть, совсем неслучайно то обстоЯтельство, что многие из
опальных произведений относились к ведомству фантастики.

     Ќачнем с  произведениЯ  в  недавнем прошлом  самого  одиозного,  самого
замечательного  и  к тому же  одного из первых по времени созданиЯ -  романа
"Њы", написанного …вгением €вановичем ‡амЯтиным.
     ђоман "Њы" продиктован страхом. ‘трахом за человечество, за его судьбу,
за  его  живую  душу.  …диное ѓосударство,  изображенное  в  романе,  -  это
человечий термитник, члены которого лишены даже собственного имени, они лишь
"нумера",  которые в предписанном порЯдке ходЯт  на работу, спЯт,  принимают
пищу, поют  гимны  и гулЯют  ровными  шеренгами...  †ивут  они  в стеклЯнных
комнатушках-клетках,   просматривающихсЯ   насквозь  в  любой   час   суток.
€накомыслие и вообще малейшее  отклонение от регламента  жестоко караетсЯ. ‚
…дином ѓосударстве растоптаны  всЯкие  понЯтиЯ  о  человеческом достоинстве,
само  растаптывание  возведено  в   добродетель,  гражданам   вдолбили,  что
существующий порЯдок "идеальной  несвободы"  и есть  длЯ общества  наивысшее
благо, что именно в  такой организации  ликвидированы все пороки,  соблазны,
искривлениЯ прежних, "анархических" структур.
     Њожет  быть,  ‡амЯтин  был  и  не   первым,   кто  встревожилсЯ,  узрев
перспективы превращениЯ homo sapiens'a в муравьЯ.  Џодобную же тревогу можно
найти,  например,  в  "Џервых  людЯх  на  ‹уне"  ѓ.“эллса, кстати,  любимого
замЯтинского писателЯ.  Ќо до ‡амЯтина никто  не  бил  в  набат так  громко.
‚прочем,  гораздо страшнее предупреждений растревоженных утопистов то, что и
до,  и  после  ‡амЯтина  находились  политические  деЯтели,  которым  именно
муравейник   рисовалсЯ   в  виде  идеального   общежитиЯ   и  длЯ   людишек.
Ќебезызвестный германский  канцлер Ћ.Ѓисмарк прЯмо так  и вещал: "‚идите ли,
это   маленькое  насекомое   живет  в  условиЯх   совершенной   политической
организации.  Љаждый муравей обЯзан работать - вести полезную  жизнь; каждый
трудолюбив; субординациЯ,  дисциплина и порЯдок достигли у них совершенства.
Ћни  счастливы,  так  как  они  работают".  ‚озможно,  ничего   не  знаЯ  об
откровениЯх старого империалиста, африканский социалист Љ.Ќкрума через много
лет повторил мысли  Ѓисмарка почти дословно: "Ћни  /муравьи  - <i>‚.ђ./</i>  всегда
добьютсЯ своей цели, потому как они дисциплинированы и организованы. ‹одырей
среди них нет и в помине".
     ѓерой  романа,  нумер „-503 свЯто верит в официальные догмы,  но смутно
ощущает   неестественность,  ирреальность   существованиЯ  личности  в   его
обществе, недаром он, математик, все времЯ задумываетсЯ над тайной числа i -
корнЯ  из минус единицы, чего-то такого, чего  не может быть в  принципе, но
тем  не  менее  оно  есть  и  нагло высовываетсЯ в различных  математических
выкладках. ќта  величина  может  служить символом  -  в  жизни  современного
человечества немало иррационального, бессмысленного,  однако  агрессивного и
процветающего.
     ‘воего  венца   творческаЯ  мысль   организаторов  …диного  ѓосударства
достигла в  ‘ексуальном —асе. Џо тамошним либеральным законам "каждый  нумер
имеет   право   на   каждый   нумер";  только   возжелавшие  обЯзаны   взЯть
талончик-допуск, предъЯвить его дежурному  по блоку, и  тогда  спаривающиесЯ
получают право прикрыть шторками прозрачные стены  на строго  определенное и
одинаковое длЯ всех времЯ...
     ‚  мировой  литературе  такое  интимное и  индивидуальное чувство,  как
любовь,   не   раз   служила   реактивом,  которым   испытывались  различные
общественные  механизмы.   Ќумер,   суммированный,  проинтегрированный,  как
сказано в самом романе, должен только подчинЯтьсЯ, каждый должен быть таким,
как  все. Ђ любовь  избирательна, любить, как все,  нельзЯ.  ‚от почему  это
чувство необходимо вытравить; в стаде  или в муравейнике его не должно быть,
тут может "иметь место" только случка. Ќо - вопреки известному утверждению -
от любви  не слепнут,  от  любви прозревают.  €менно любовь  стала  причиной
маленькой неприЯтности, постигшей „-503, -  у  него "образовалась душа", как
заЯвил ему  знакомый  врач, которому  математик пожаловалсЯ  на  непривычные
ощущениЯ...
     …сли, помните, социальные конструкторы  "позитивных" утопий исступленно
уничтожали  институт  семьи,  но, так  сказать,  снизу,  доведЯ  до  абсурда
стремление освободить человека от всЯческих  уз. ‚  "Џутешествии..." —аЯнова
можно найти шутливый  лозунг,  пародирующий  экстремистские устремлениЯ  тех
лет:  "ђазрушаЯ  семейный   очаг,   мы  тем  самым  наносим  последний  удар
буржуазному  строю".  ‚  "Њы"  семьЯ  истреблена  сверху -  государственными
установлениЯми. Љрайности, как известно, сходЯтсЯ.

     Љонечно, панорама вышагивающих  нумеров  -  гротеск, преувеличение.  Ќо
такое ли  оно сильное, это преувеличение? ™едрый на выдумки  ••  век  не раз
преподносил  нам сюрпризы.  Џризнаки  замЯтинского  ѓорода  есть везде,  где
подавлЯетсЯ  личность,  порабощаютсЯ  умы,  торжествует  интеллектуальный  и
физический террор, а люди низводЯтсЯ до состоЯниЯ скота. ђазве мы не видели,
кто  лично,  кто  лишь  на  кинопленке,  охваченных   пароксизмами  восторга
обывателей на улицах и целые нации, преисполненные обожаниЯ к своему, как он
там именуетсЯ у ‡амЯтина, ах, да-да, Ѓлагодетелю?  ђазве  не  было множества
освенцимов  и   гулагов,  где  инакомыслЯщие  перевоспитывались  посредством
выстрелов  в  затылок.  "Ђрифметически-безграмотную  жалость,  -  знали лишь
древние:  нам она смешна", - философствует герой ‡амЯтина за два десЯтка лет
до Ѓерии, за полвека до Џол Џота.
     Ђ может быть, и не надо было ‡амЯтину ломать голову над предсказаниЯми.
„остаточно  было  поглЯдеть  окрест, почитать  партийную прессу... ‚от  что,
например, утверждал  в 1920 году русский  революционер  Ђ.Ђ.Ѓогданов  /между
прочим,  отстранившийсЯ от ‹енина и  большевиков/: "’оварищ выбыл  из строЯ,
товарищ погиб -  перваЯ /перваЯ! - <i>‚.ђ</i>./ мысль, котораЯ  выступает на сцену,
это как заменить его длЯ общего дела, как  заполнить пробел  в  системе сил,
направлЯемых к  общей цели. /Ђ  не отправитьсЯ,  скажем, к жене  со  словами
утешениЯ.  - <i>‚.ђ./</i>  ‡десь  не  до  уныниЯ, не до  погребальных  эмоций:  все
внимание  направлено  в   сторону  действиЯ,   а  не  "чувства"..."   Ђ  вот
высказывание другого  профессионала-революционера, Ќ.€.Ѓухарина, на этот раз
правоверного  большевика,  но, как  известно,  плохо кончившего.  /Ћно также
датировано 1920  годом,  то  есть годом  написаниЯ  "Њы"/.  "...Џролетарское
принуждение во всех своих формах,  начинаЯ от расстрелов  и  кончаЯ трудовой
повинностью  /интригующаЯ   последовательность,  верно?  -  ‚.ђ./,  ЯвлЯетсЯ
методом  выработки коммунистического человечества из человеческого материала
капиталистической эпохи". ѓоворЯт  культурнейшие люди  своего  времени. ‚ их
словах  не  прЯмой  ли путь к обесчеловечиванию, к "нумерам"?  ‚от как может
помутить сознание, извратить  нормальные человеческие чувства идеологическаЯ
догма.
     Ќо и Ѓогданов, и  Ѓухарин  были всего  лишь  теоретиками; однако  на их
теориЯх подросли практики, так что если  „-503 под  жалостливыми  "древними"
имел в виду наше поколение, то  он заблуждалсЯ. Ќе будем  даже  вспоминать о
кровавых тридцатых; бандарлогов, длЯ которых человеческаЯ  жизнь не стоит ни
гроша, мы  и  сегоднЯ видим вокруг себЯ достаточно. Ќет, речь не об убийцах,
не о  киллерах,  не о  преступниках с  татуировками, а о  тех, кто  стоит  у
власти, кто  волен нас судить, и миловать, и  призван защищать. ‚ конце 80-х
годов  ћрий  Ђракчеев написал документальную повесть  "Џирамида", в  которой
анализировал  действиЯ судьи, приговорившей  к  смертной  казни  человека, в
невиновности которого не сомневалась даже она сама. Ќо так было надо в целЯх
укреплениЯ  авторитета   государства.  Џисатель  пытаетсЯ  представить  себе
нравственный,  с  позволениЯ сказать, облик и  идеалы женщины, воспитанной в
рЯдах ЉЏ‘‘ стойким борцом за социалистическую законность.
     "...Ћна представлЯла,  как наступил наконец в  государстве  порЯдок.  €
люди  все  ходЯт  в одной одежде, и пострижены  одинаково, и встают  в  одно
времЯ,  и ложатсЯ... € оттого, что порЯдок, все рады,  а  тех,  кто грустен,
наказывают. ’ех же, кто  провинилсЯ  сильно,  выпал из строЯ,  нарушил общее
счастье, казнЯт. Ќе  стрелЯют, не вешают, нет. “сыплЯют. ‚о имЯ блага всех -
и  их самих  тоже. •орошо  представлЯла она  себе усыплениЯ эти,  совсем  не
трагичны   они,  наоборот.  Њассовые,  захватывающие  зрелища   с   музыкой,
знаменами...  ‘лишком  хорошо  знала она из жизни,  из практики  своей,  как
тЯжело тем, кто выбилсЯ  из  строЯ, как мучаютсЯ  они  сами. €золировать их,
наказывать  изолЯцией - какой  смысл? Њесть,  и только.  Ћни  все  равно  не
исправлЯютсЯ никогда.  ‚от государство и помогает им чем может. Ђкт в высшей
степени гуманный... Ђ она, моЯ героинЯ, распорЯжаетсЯ, кого казнить, то есть
усыплЯть, а кого нет, кто имеет право на жизнь, а кто на усыпление.  € толпы
народа идут  на поклонение к ней со знаменами. Ћна справедлива, добра, и все
знают это и любЯт ее..."
     ‚рЯд ли Ђракчеев, проникаЯ в образ мыслей  этой страшной женщины, думал
в тот момент, насколько близко он оказалсЯ как к  творцам иных  утопий, тоже
мечтавших  об  идеальных  порЯдках  на  ‡емле,   так   и   к  установлениЯм,
утвердившимсЯ  в  замЯтинском  ѓороде.  Ќо, может быть,  теперь  замЯтинские
гиперболы не покажутсЯ нам чрезмерными.
     …сли власть захватЯт эти  бессердечные, мертвые души, они-таки  сделают
нам  мозговую операцию,  потому что  иным  способом  ни  одной,  даже  самаЯ
жестокой  диктатуре  не  удаетсЯ  удержатьсЯ  более  10  -  15  лет, ‘талина
несколько  дольше  удержала  на троне война. “  •аксли  прижигание  в мозгах
делают  заранее,  новорожденным.  Ќо  ведь  должны  же быть  те, кто  делает
операции, хотЯ, предположим,  ее можно доверить роботам, тогда остаетсЯ тот,
кто изготовлЯет и программирует  этих роботов. ‚  конце концов им приходитсЯ
отправить  на  операцию  собственных  детей,  о  чем  не  мешало  бы помнить
разработчикам  некоторых  сверхсекретных систем.  „ату написаниЯ  романа  мы
устанавливаем по свидетельству  автора: на его  родине "Њы" не публиковались
до конца 80-х годов.  ‚  середине 20-х  годов за рубежом поЯвились переводы,
вызвавшие  исступленное негодование в советской прессе.  џрлык, пришпиленный
на книгу в те годы, почти что слово  в слово  воспроизводилсЯ до  последнего
времени.
     "‚  1925 - 1929 за границей были  напечатаны  переводы романа ‡.  "Њы",
представлЯющего  собой памфлет на социалистическое  общество" /"<i>‹итературнаЯ
энциклопедиЯ</i>",  <i>1930 г./.</i> "‡. написал  также роман "Њы" - злобный памфлет на
сов. гос-во" /"<i>ЉраткаЯ литературнаЯ энциклопедиЯ</i>", <i>1964  г</i>./. "‚ 1924 опубл.
за  границей  ром.-антиутопию  "Њы",   карикатурно  изображающий  коммунист.
обшеств. идеал" /"<i>Љраткий литературный словарь</i>", <i>1987 г</i>./.
     Џервую оценку  роману дал Ђ.‚оронский. ЏознакомитьсЯ  с ним критик  мог
только  в  частном порЯдке.  ’акое нарушение  литературной  этики  партийных
публицистов не смущали, хотЯ ‚оронский  был далеко не из худших. Ќо, тем  не
менее,  как тут  не вспомнить  эпизод  из "Њастера  и  Њаргариты" -  критики
Ђриман, ‹асунский и  ‹аврович устраивают в печати проработочную  кампанию по
поводу романа Њастера, который они тоже читали лишь в рукописи.
     Њог  ли  ‚оронский,  первым назвавший  "Њы" враждебным, идейно  вредным
сочинением,  кривозеркальной карикатурой на коммунизм,  представить  себе  в
1922 году, что всего  лишь  через несколько лет пророчества  ‡амЯтина начнут
оправдыватьсЯ самым буквальным, самым зловещим образом, что  автору романа с
большим трудом удастсЯ выбратьсЯ  из родной  страны,  а  его критик закончит
свои  дни  в  застенках,  организованных  органами  безопасности,  ничем  не
отличавшихсЯ от замЯтинских •ранителей.
     ‚ статье ‚оронского  есть  и разумные соображениЯ. Ћн нашел в себе силы
объективно заметить:  "‘  художественной стороны  роман  прекрасен.  ‡амЯтин
достиг здесь полной зрелости..." ’акие слова, да еще  такие строгие  критики
нечасто  говорЯт про фантастику, про утопии. Ћн утверждал также, не замечаЯ,
что опровергает собственные обвинениЯ: "‡амЯтин написал памфлет, относЯщийсЯ
не   к  коммунизму,  а  к  государственному,  бисмарковскому,  реакционному,
рихтеровскому  социализму".  ‚  чем  же дело?  Џочему запрещаетсЯ  создавать
памфлеты о <b>таком</b> госустройстве?
     ЌеобщепринЯтую   направленность   романа    замечали   и   раньше,   но
безаппелЯционности  вынесенного  приговора  опротестовать  не   смогли,   не
чувствовали,  что противоречат самим себе.  ‘кажем, Ђ.Ѓритиков писал в  1970
году: "Ќе случайно  "культурнаЯ  революциЯ" Њао –зе-дуна кажетсЯ списанной с
этого пасквилЯ".  ‘мотрим в словарь:  пасквиль - злонамереннаЯ ложь. Ќо если
книга  настолько  точно  предсказала  реальные  событиЯ,  что   они  кажутсЯ
списанными с нее, то логично ли называть ее злонамеренной ложью?
     Ќе   должно   вызывать    удивлениЯ,   что    и   коммунистическаЯ,   и
антикоммунистическаЯ  /в частности, эмигрантскаЯ/ критика оценивали роман  в
сущности  одинаково  -  и  та, и  другаЯ считала  его  злой  карикатурой  на
социализм. Ќикто не  пыталсЯ, а может быть, и не был в состоЯнии задуматьсЯ:
а против  кого же  в  действительности  выступал  ‡амЯтин?  ‘читать,  что он
затевал "Њы" как сиюминутный протест против российского варианта социализма,
значит,  сводить  роман  к  газетному  фельетону.  Џисатель  сражалсЯ  не  с
коммунизмом,  а  с  тоталитаризмом,  и  не его  вина в  том,  что стараниЯми
российских большевиков эти два понЯтиЯ стали тождественными.
     ‚  нашем  сознании   бумажные  кошмары  ‡амЯтина  слились  с  реальными
кошмарами сталинских репрессий, хотЯ  роман был написан  намного раньше пика
кровавой  вакханалии. ‘овпадение с жизненной  реальностью всего лишь частное
приложение, но бесспорность  совпадениЯ, прЯмое попадание свидетельствует об
универсальности модели, созданной писателем.
     ђазумеетсЯ,  роман   "Њы"   направлен   и   против   коммунизма  в  его
большевистской интерпретации, и против фашизма, о котором в  1920 году автор
не имел еще представлениЯ, и вообще против любых видов  подавлениЯ личности.
Џод иностранным словом "тоталитаризм" мы обобщили наши отрицательные эмоции,
вызываемые человеческими  и  нечеловеческими способами угнетениЯ  и унижениЯ
личности. Ќе обЯзательно  иметь  в виду  только тоталитарное государственное
устройство; моральный тоталитаризм удаетсЯ организовать  и в более приватных
ареалах,  но  человеку, попавшему  под  его  карающую десницу,  от этого  не
становитсЯ  легче.  ‚прочем,  как  и  у  ‡амЯтина, он  и не сознает,  что не
принадлежит самому  себе  и,  в строгом  смысле  слова,  человеком уже  быть
перестает.
     "Ћн /"он" - это и Я, и вы, и вообще любой гражданин. - <i>‚.ђ</i>./ может даже
считать себЯ счастливым, ему может  даже нравитьсЯ такаЯ участь, но он лишен
истинного  счастьЯ, которое сопутствует настоЯщей человеческой деЯтельности,
ему... неведомо ощущение открытого морЯ", - протестовал даже против "мЯгких"
форм изничтожениЯ человеческой самобытности Ђ. ‘ент-ќкзюпери.
     ђоман   ‡амЯтина  кончаетсЯ   пессимистически.  ѓотовЯщеесЯ   восстание
разгромлено,  его участники казнены под пытками. Ђ  дабы  предупредить новые
заговоры,  всем  гражданам  …диного  государства  предписано   подвергнутьсЯ
несложной мозговой  операции, котораЯ  окончательно превращает их в тЯгловый
скот  с бессмысленно вытаращенными глазами.  ‘илой  отправлен  на умственную
кастрацию и „-503, у которого только-только начали пробуждатьсЯ человеческие
чувства. € вот он с равнодушным любопытством наблюдает за сценой мучительной
казни  женщины,  которую  любил,  и  даже   успевает   в  момент  ее  смерти
полюбоватьсЯ красотою темных глаз.
     €   все  же  та  симпатиЯ,  с  которой  изображена   в  романе  горстка
бунтовщиков, во многом  снимает пессимизм концовки.  Ћсобенно удалсЯ  автору
образ этой самой темноглазой женщины - "нумера J-330". ЋтважнаЯ до дерзости,
женственнаЯ,  сумевшаЯ   пробудить   тоску  даже  в  таком,   казалось   бы,
бесповоротно засушенном продукте системы, как математик „-503, эта женщина -
настоЯщий  человек идеи, подлиннаЯ революционерка, прекрасно знавшаЯ на  что
идет  и   выстоЯвшаЯ,  не  сказавши  ни  слова,  до   самого  конца.  ’акими
самоотверженными натурами восхищалсЯ ’ургенев в "Џороге".
     ‘уществует  и  другой взглЯд на  "милого товарища  моего  женщину",  по
определению  Џлатонова, и на  ее  предназначение  в  подлунном мире.  Ќо что
поделаешь  - русскаЯ литература всегда  любовалась  непокорными  катеринами,
предпочитавшими  смерть рабству.  џ читал  книги, где  катерины подвергались
поношению, а их притеснительницы возводились на пьедестал, сконструированный
из неких  вековых опор.  Ќо это  не мои  книги.  Њне  более по душе мЯтежные
катерины.

     Џроиграла ли, несмотрЯ на физическую гибель, темноглазаЯ девушка J-330,
посЯгнувшаЯ на  самое систему? Ќе уверен.  Ќе слишком ли  мало  сейчас стало
отважных  девушек и  не  слишком  ли  много мы  стали твердить  о  "здоровом
консерватизме",  который  во имЯ  некоего  общественного  согласиЯ стремитсЯ
сохранить  привычные  структуры?  Њногие  с  ними   срослись,  слежались,  и
некомфортно  почувствовали себЯ как раз тогда, когда их с  дорогими рубищами
разлучили.  ‘амаЯ  болезненнаЯ  операциЯ  -  отрывать   присохшие  бинты.  ‘
предрассудками и традициЯми боретсЯ, как всегда, меньшинство, но  тем больше
надо ценить тех, кто все-таки осмеливаетсЯ боротьсЯ.
     € в …дином ѓосударстве, оказываетсЯ, есть люди, которые не  подчинились
системе и попрЯтались среди дикой природы. Ћни обросли шерстью, но сохранили
горЯчие  сердца.  „о  партизанского движениЯ  дело, правда,  не дошло, и  Я,
грешным  делом, думаю, что  правители врЯд ли  бы смирились у себЯ под боком
даже с  горсткой  смутьЯнов.  Џо  части борьбы  с  диссидентами у  спецслужб
накоплен  богатый  опыт.  Ќо,  видимо,  автор не  нашел  более убедительного
противовеса. Њежду прочим, противостоЯние,  очень похожее на замЯтинское,  с
той  же отдаленной,  но уверенной  надеждой  изобразил Ѓрэдбери  в не  менее
прославленном романе "451<sup>о</sup> по  ”аренгейту", целиком  вышедшем  из
"Њы".  ’ам  тоже  у  лесных костров обитают  истинные носители  человеческой
мудрости и культуры,  а  в  стенах  автоматизированного  города  ведетсЯ  ее
тотальное искоренение. Ђ вот Ћрвелл не оставил никаких надежд. Ќет, надеждой
стала сама его книга.
     ‚о всех этих романах авторы показали, как длЯ порабощениЯ человеческого
духа используютсЯ  новейшие  достижениЯ  науки и  техники.  ‚спомните жуткие
телевизионные  сцены у Ѓрэдбери. ‚ласти  телеэкрана  над людьми  ‡амЯтин  не
предугадал, но и он сумел разглЯдеть издали немало. ќто и постройка  € н т е
г р а л а -  гигантской, очень, кстати,  современной по  конструкции ракеты,
посредством    которого    правители   …диного   ѓосударства    намереваютсЯ
осчастливливать  своими,  с  позволениЯ  сказать,  идеалами обитателей  иных
миров.  /Ћн предвосхитил  солженицынскую "шабашку",  в  которой  практически
заключенные  занимаютсЯ созидательной научно-конструкторской деЯтельностью/.
€  синтетическаЯ  пища, изготовленнаЯ как раз из нефти. € натыканные повсюду
подслушивающие устройства... „ж.Ћрвелл в романе  "1984"  "изобрел" еще более
всепроникающий  прибор  -   teleskrin   -   телэкран,  который   не   только
подслушивает, но  и  подсматривает  за  каждым  гражданином  на  улицах и  в
комнатах. Ќо  это лишь техническое  усовершенствование  -  идеЯ  принадлежит
‡амЯтину. Ђ впрочем,  нет, и не ‡амЯтину. ‘ветлые мысли приходили в головы и
иным  мудрецам,  только  мудрецы были от  своих  озарений  не в  ужасе,  а в
восторге. …ще  два века  назад  немецкий философ-классик  €.”ихте  призывал:
"Љаждый  может быть уверен, что малейшее  нарушение  права будет  немедленно
наказано  и что  длЯ этого следует  учредить зоркий и неусыпный  контроль за
жизнью  граждан.  ЏолициЯ должна знать во  всЯкую  минуту  днЯ  и ночи,  где
находитсЯ  и что делает каждый гражданин". „лЯ  осуществлениЯ идеи телэкрана
”ихте не  хватало только  технических  средств. ‚ыдающийсЯ  русский правовед
Џ.€.Ќовогородцев  высказывание ”ихте назовет  чудовищным и предположит,  что
это  было  временное помрачение  великого  ума.  Ћх,  нет,  уважаемый  Џавел
€ванович, помрачениЯ не было.  Ѓыло очередное  проЯвление заботы  социальных
реформаторов о  человеческом счастье.  —еловек, спущенный с  государственной
или  общественной привЯзи,  по  их мнению, непременно убежит  в  лес, укусив
кого-нибудь по дороге.  ‚едь и  в  замЯтинском государстве тоже более  всего
озабочены  счастьем своих  подопечных.  €  в  сталинском,  в кастровском,  в
полпотовском...
     ‘южетным  ходом,  как  будто взЯтым  из сегоднЯшней научной фантастики,
выглЯдит  уже  упомЯнутаЯ  операциЯ на  мозге,  лишающаЯ  человека фантазии,
воображениЯ. Ћ  подобной  же  операции мечтал  и толстовский  ѓарин. Ђ можно
вспомнить   куда  более   позднее  высказывание  испанского   нейрофизиолога
•.„ельгадо,    сделанное    отнюдь   не   под   рубрикой   Ќ”.   "„альнейшее
совершенствование  и  миниатюризациЯ  электронной  техники позволит  сделать
очень  маленький компьютер,  который можно  будет  вживлЯть под кожей. ’аким
образом,  поЯвитсЯ  автономный  прибор,  который будет  получать  от  мозга,
обрабатывать и  выдавать мозгу информацию. ’акое  устройство будет  выдавать
стимулирующие  сигналы  по  определенным  программам..."  Љакие   это  будут
программы, легко догадатьсЯ. Њилитаристы-фанатики уже  предлагали  с помощью
подобного устройства  бросить, например, солдат  в зону  атомного взрыва.  €
опЯть-таки  энтузиасты   прогресса  почему-то  не   предполагают,   что   на
электронный  поводок можно запросто посадить их самих и их детей,  как и тех
врачей из романа ‡амЯтина, которые разработали и осуществили свою изуверскую
технологию...
     Ќо, придумываЯ свою  операцию, ‡амЯтин о науке, технике и нейрохирургии
беспокоилсЯ не в первую очередь. ЋперациЯ прежде всего несет  аллегорический
смысл.  —ем  иным  как  не  удалением мыслЯщих  долей  мозговой  коры  можно
объЯснить действиЯ людей, разделЯвших и  пропагандировавших бредовые  теории
‹ысенко, ‹епешинской, ЃошьЯна. Ќикого из них ‡амЯтин не знал и знать не мог,
но он  гениально улавливал тенденции. Ђ  вообще-то это  было характерно  длЯ
советского партийного  руководства -  вмешиватьсЯ в  дела, в которых они  не
смыслили  ничего  -  в  биологию, в  генетику, в теорию  относительности,  в
кукурузоводство,  в  экономику,  но  нельзЯ  не  вспомнить  и  о  выдающихсЯ
обществоведах, типа академика €.€.Њинца,  который потратил  долгую  жизнь на
создание  лживой   истории  ЋктЯбрьской  революции.  ‚прочем,  почему   надо
останавливатьсЯ  только на  отдельных личностЯх.  ‘юда  же можно  причислить
целые институты, например,  €Њ‹ , который затеЯл многотомную "€сторию ЉЏ‘‘";
жаль, столь интересное издание было прервано  перестройкой. ‘пециалисты ведь
не могли не знать, что правды  в этих  томах нет. ЋстаетсЯ открытым вопрос -
как  без помощи  ланцета удалось ликвидировать лобные доли такому количеству
образованного  народа.  Џосле   восстановительной  физиотерапии  перестройки
значительнаЯ   часть  из   них   сумела  реанимировать   свои   мыслительные
способности. Ќо обнаружились и неизлечимые... €сториЯ советской фантастики -
это кроме всего еще и историЯ литераторов, которых добровольно-принудительно
укладывали на операционный стол,  пока  наконец к началу  50-х  годов центры
фантазии не были удалены почти у ста  процентов фантастов. Љ счастью, уцелел
…фремов,  может быть, потому, что  большую часть времени  проводил в пустыне
ѓоби.

     Ќе  только  "Њы", но и  другие  произведениЯ ‡амЯтина, в  частности его
полусказки-полупритчи-полубыли /такие, как "Џещера", "€кс", "–ерковь ЃожиЯ",
"„ракон" и  другие/  вызывали бешеную  злобу.  Ћ  нем писали исключительно в
таких  тонах: "’еории ‡амЯтина не более как маскировка очень  прозаической и
очень понЯтной тоски буржуазии по утерЯнном ею экономическом благополучии  и
ненависти  к тем, кто это  благополучие у нее  отнЯл. ‚ыражаЯ психоидеологию
этой  снимаемой  с  исторической  арены  социальной  группировки, творчество
‡амЯтина приобретает  с развитием нашего социалистического строительства все
более и более  контрреволюционную направленность". —то ждало у нас в  стране
автора  с  такой  "психоидеологией"  - понЯтно,  но  в  1930 году ‘талин  по
ходатайству ѓорького дал  ему  разрешение уехать за  границу.  ЋбратившемусЯ
позднее  с  аналогичной  просьбой  Ѓулгакову было отказано. Ќикакой гуманной
ноты  в  поступке  ‘талина не было.  ‡амЯтин  был длЯ него таким  же  пустым
местом, пригодным длЯ уничтожениЯ, как Њандельштам или Ѓабель, но, возможно,
ѓорькому имело смысл изредка подыгрывать.
     ‡а границей ‡амЯтин ничего существенного  не  написал, он  был одним из
тех  русских интеллигентов,  по которым  революционный каток  прошелсЯ  всей
своей тЯжестью - он не мог ни оставатьсЯ на родине, ни жить за ее пределами.
"џ  знаю, -  с горечью писал он, -  что если здесь  в силу моего обыкновениЯ
писать по совести, а не по команде - менЯ объЯвили правым, то там раньше или
позже по той же причине  менЯ, вероЯтно, объЯвЯт большевиком". €менно в силу
столь неудобной  привычки он не смог ни в один, ни в два прыжка перепрыгнуть
через пропасть, которую вырыли большевики между возвышенностью декларируемой
цели  и  зверством  средств  длЯ  ее  достижениЯ: упражнение  из  довоенного
комплекса ѓ’Ћ, которое  с легким  сердцем  выполнили  многие из  его коллег.
Њногие. Ќо не все.

     Љогда    заговаривают   о   Њихаиле   Ѓулгакове,   а   тем    более   о
Ѓулгакове-фантасте,  то в первую очередь вспоминают главный труд его жизни -
роман "Њастер и Њаргарита".
     џ  бы  стал  противоречить  самому  себе,  если,  убоЯвшись  трудностей
интерпретации этого произведениЯ, трусливо заЯвил, что  "Њастер и Њаргарита"
не относитсЯ к традиционной фантастике и что разговор о нем должен вестись в
другом присутствии. •отЯ и вправду не  относитсЯ и действительно - в другом.
Џравда, сам  автор его обозначил без обинЯков: "”антастический роман".  Ќо -
повторю еще и еще раз - художественнаЯ  фантастика -  не набор пустопорожних
технических  гипотез  и  не  перманентные  схватки  космических  пиратов  на
лазерных мечах. ”антастика  - это модель. Њодель человеческого существованиЯ
(<i>‚ одной из  своих статей ‚. ђыбаков набросилсЯ на слово модель. Ћн считает,
что  всЯ  литература  кого-то или что-то  моделирует. Ђ  если применЯть этот
термин только к фантастике, то последствиЯ будут просто ужасными: "“ф, каким
инженерством человеческих душ-то  пахнуло! Џодошел писатель к кульману, взЯл
рейсфедер, взЯл калькулЯтор и... как пошел миры моделировать... Ќичего мы не
моделируем. Џросто переживаем - то, что было, то, что есть, то, что будет...
’о, чего бы хотелось... €ли не хотелось... "</i>
     <i>…сли вдуматьсЯ в  его слова,  то получаетсЯ, что  между  фантастикой  и
обыкновенной прозой  вообще  нет  никакой разницы.  Ќо  она  все-таки  есть.
ђазумеетсЯ,  не  в  научности. а в  способности  создавать  такие  ситуации,
которые обычной литературе  недоступны. џ называю подтекстовую  или  -  если
хотите - надфантастическую основу - моделью. Њожно именовать  ее по-другому,
суть от этого не изменитсЯ. Ќо если такой основы не будет, то лучше поискать
себе другое занЯтие. Њы еще услышим мнение  Ђ.‘тругацкого и ‚.ефнера на сей
счет. ‘амое  забавное состоит в  том, что  приизведениЯ  самого  ђыбакова  -
типичные фантастические  модели. ‘ некоторыми  из них мы еще столкнемсЯ. ’о,
что они основаны на переживаниЯх,  а  не на калькулЯторах, делает ему честь,
‚прочем,  другнй фантастики быть и не должно</i>.). Њодели  могут быть разными -
остраненными,  кривозеркальными,  непропорциональными,  иногда трудными  длЯ
расшифровки,  но обЯзательно модели. ”антастическое же в них  служит, должно
служить  катализатором,  раздражителем,  который  за  очень  короткое  времЯ
способен вытащить наружу самое потаенное, тщательно скрываемое - сознательно
или интуитивно, из  отдельных  людей,  из целых  социальных групп, из  всего
человечества  разом.  ‚от  почему  фантастика обладает такими возможностЯми,
которыми "обыкновеннаЯ" проза не обладает. ‚ этом-то, собственно, и  состоит
ее особость, ее экологическаЯ ниша в безбрежном литературном океане.
     "Њастер  и  Њаргарита"  принадлежит  к созданиЯм человеческого  гениЯ с
такой  многоплановостью, которую,  возможно, не мог предусмотреть  заранее и
автор.  Љакую сторону  романа ни  возьми,  ее без труда  можно  развернуть в
многостраничный  этический трактат, затрагивающий  самые  глубокие  духовные
основы "феномена человека", пользуЯсь выражением  Џ.’ейЯра де ардена. Њожно
толковать  о  концепциЯх  гуманизма  вообще  и  булгаковского  гуманизма   в
частности,  о  внутреннем нравственном  законе -  категорическом  императиве
Љанта,  об  истоках  и пределах внутренней  стойкости человека, о  моральном
прогрессе  /или  об  его  отсутствии/, о  вечной  загадке  любви и  взаимных
обЯзательствах любЯщих, о том, какой из человеческих пороков непереносимее -
трусость, предательство или равнодушие, и какаЯ расплата за них положена...
     Ћ "Њастере и  Њаргарите" существует огромнаЯ литература, в которой, как
мне кажетсЯ,  наиболее  убедительно  разработан  "роман  в  романе",  главы,
посвЯщенные  евангельским временам.  ‘ам по себе рассказ об €ешуа  и  Џонтии
Џилате  под  определение фантастики не подпадает, однако внутреннЯЯ, но Ясно
ощутимаЯ, хотЯ и не хочетсЯ называть ее мистической, свЯзь между  …ршалаимом
и Њосквой делает  это произведение цельным, не  позволЯет распадатьсЯ на два
блока; нельзЯ себе представить, что эти блоки можно напечатать раздельно.
     —то же  касаетсЯ московской части,  то  здесь разноголосицы значительно
больше. Њожно  встретить самые причудливые толкованиЯ, один критик,  скажем,
сделал  открытие,  что на самом-то  деле главным  героем книги автор выводит
новообращенного поэта €вана Ѓездомного. Ќасколько же велик талант Ѓулгакова,
если он  может  пленить пусть и  не  самого  проницательного  интерпретатора
второстепенным персонажем. ‚се  же, не берЯсь за полный анализ книги, с моей
точки зрениЯ, наиболее интересно разобратьсЯ в наиболее горЯчей точке на его
фантастической карте: в функциЯх мессира ‚оланда со свитой.
     ‘лова  "сатана", "дьЯвол" так и сыплютсЯ со страниц  критики. ‘атана  -
это обозначение абсолютного ‡ла, силы активно противостоЯщей „обру и •ристу.
Ќо  попробуйте вспомнить  хотЯ бы  один поступок  нежданных гостей  столицы,
продиктованный злыми намерениЯми? …сли  они  и расправлЯлись с  кем-либо, то
исключительно   с   негодЯЯми,   взЯточниками,    карьеристами,   подлецами,
доносчиками. Љроме того, они находЯтсЯ в тесном и  отнюдь  не во  враждебном
контакте  с  ‚ысшей  ‘илой.   џ  не  убежден,  что  даже  такую  откровенную
гоголевскую чертовщину, как  превращение Њаргариты в ведьму, бесовский шабаш
и сам бал у сатаны можно отнести к разрЯду безнравственных мероприЯтий. „аже
во  времЯ  этих  событий  было   совершено  несколько  по-настоЯщему  добрых
поступков, а если кто и был наказан, то по заслугам. Ѓолее того, Я назвал бы
‚оланда единственным  заступником Њастера и Њаргариты. Љроме него,  никто не
посочувствовал  их  страданиЯм.  Џоэтому-то  ‚оланд  вызывает  не  страх,  а
уважение.
     ‡ачем  же  понадобились  Ѓулгакову  столь странные силы "зла",  активно
творЯщие добрые дела?  —то-то  вроде карательных органов,  или, если хотите,
судей. ‚едь судью, даже выносЯщего суровый, но справедливый приговор, нельзЯ
считать служителем зла. Ѓолее того, хорошим судьей может быть только истинно
добрый, любЯщий людей человек. Љонечно, это идеализированное представление о
работниках ”емиды.  Ќо,  возможно, Ѓулгаков именно таких  арбитров в споре с
системой и искал.
     Џравда, есть обстоЯтельство, остающеесЯ длЯ менЯ не объЯсненным. ’рудно
не заметить, что картины московской жизни, разворачивающиесЯ в романе, менее
всего  можно назвать  панорамой.  Ќесколько  сценок  из писательской  жизни,
точнее из жизни писательской верхушки, несколько встреч с бюрократами разных
уровней,  описание  весьма   комфортабельной  психиатрички,  развлекательный
концерт...  ‚от, пожалуй, и  все. „а, еще не  свЯзаннаЯ  с  сюжетом  сцена в
’оргсине.
     ђазумеетсЯ, психологиЯ отечественного  обывателЯ схвачена  превосходно.
Ќа другой  день после скандального  концерта  в театре ‚арьете  километроваЯ
очередь жаждущих попасть на сеанс черной магии растЯнулась по  всей ‘адовой.
Ќикого не пугало то, что там  могли  оторвать голову, открыть жене глаза  на
амурные проказы мужа,  подсунуть фальшивые дензнаки, выпихнуть зрительниц на
улицу в исподнем...  Љак  тут  - уже безо  всЯких  усмешек  -  не  вспомнить
трагические  дни октЯбрЯ 1993 года, когда толпы зевак окружали горЯщий Ѓелый
дом,  вокруг  которого  шел настоЯщий  бой, и  даже  пули снайперов не могли
заставить их оторватьсЯ от захватывающего зрелища.
     ‚се же при словах "Њосква, 30-ые годы" мы в первую очередь подумаем  не
о  сибаритствующих литераторах. …сть ведь и другие  приметы  того  пугающего
времени.  Ђ  вот  в  романе  их  нет,  вернее  есть,  но  как  слабый намек:
"нехорошаЯ"  квартира,  из  которой  регулЯрно  пропадают  жители,  развитой
институт  доносительства,  загадочное   исчезновение  Њастера  на  несколько
месЯцев, после которого его охватывает такой  страх, что он сжигает рукопись
и добровольно отправлЯетсЯ в дурдом...
     Ћднако  нельзЯ   сказать,   что  сотрудники  упомЯнутых  спецучреждений
нарисованы в обличающей, тем более леденЯщей душу манере.  ‚ерно, был еще не
37-ой год,  но уже  в  то  времЯ автор  мог о многом  знать, в  том числе по
личному опыту, а об остальном догадыватьсЯ. ‚ романе же шуруют всего-навсего
прилежные исполнители служебных обЯзанностей, в меру способностей пытающиесЯ
понЯть,  что  же такое происходит на подведомственном им  участке.  Њаксимум
того, что позволЯет себе Ѓулгаков - добродушно посмеиватьсЯ над ними.
     " - Ђ что это за шаги такие на  лестнице? - спросил Љоровьев, поигрываЯ
ложечкой в чашке с черным кофе.
     - Ђ это  нас  арестовывать идут,  -  ответил Ђзазелло и выпил  стопочку
коньЯку.
     - Ђ-а, ну-ну, - ответил на это Љоровьев".
     Џосле  такого  содержательного обмена  мнениЯми  произошла  интенсивнаЯ
перестрелка при  участии  кота,  раскачивающегосЯ  на люстре,  в  результате
которой ни кот, ни доблестные  чекисты не понесли никаких  потерь. ‘ложнаЯ и
противоестественнаЯ атмосфера страха, перемешаннаЯ с  чудовищной официальной
ложью и с поддельным и неподдельным энтузиазмом веривших в социализм, подана
в "Њастере и Њаргарите" достаточно завуалировано.
     Ќо    кто   вам    сказал,    что    Ѓулгаков   собиралсЯ   расписывать
общественно-политический  расклад в  стране и  в столице? “ него были другие
заботы.  ЌавЯзывать писателю  собственные пожеланиЯ,  разумеетсЯ,  нельзЯ. Ђ
все-таки  трудно отделатьсЯ от впечатлениЯ,  что круг  объектов,  на которых
‚оланд со товарищи мог бы поупражнЯть волшебные способности, узковат. ‘тоило
ли сатане тратить столько сил на шумные эскапады только длЯ того, чтобы дать
по шее парочке зарвавшихсЯ домоуправов?

     ЏолучаетсЯ, что  роман в романе об €ешуа и Џилате более глобален, более
масштабен, чем обрамлЯющее его повествование о Њастере и ‚оланде. Ђ казалось
бы, что  они, по крайней мере, должны быть  равноценны. ‚едь если событиЯ  в
€удее чем-то сродни московской  суете,  значит, и наши  окаЯнные  дни чем-то
сродни  евангельским. Ќедаром  же происходит  рЯд взаимосвЯзанных  событий -
Њастер  пишет  роман  об  €ешуа,  за  который  его  берут  на  небо,  Њоскву
удостаивает посещением сам дьЯвол, и именно в это времЯ настает час прощениЯ
ЏонтиЯ  Џилата.  —ернаЯ туча, котораЯ  наползает на …ршалаим после  распЯтиЯ
€ешуа и на Њоскву после смерти Њастера, тоже объединЯет два города.
     Ќе берусь  предполагать: осторожничал ли Ѓулгаков  в горькой  и смешной
надежде  увидеть  роман  напечатанным, хотЯ бы и после  смерти,  или  автору
просто не хватило  сил довести роман до полной гармонии?.. ‚ раннем варианте
после посещениЯ ‚оланда Њосква загоралась. ‚от это было адекватное