ћрий ‘битнев. Џрощание с ‡емлей

Ћцените этот текст:
ћрий ‘битнев. Џрощание с ‡емлей

-----------------------------------------------------------------------
‘борник "Џринцип оборотнЯ".
OCR & spellcheck by HarryFan, 10 August 2000
-----------------------------------------------------------------------

’акого клева Я никогда не видел. ќто был настоЯщий жор, о котором
мечтают рыбаки всех поколений. …два блесна касалась воды, Я начинал сразу
же вести ее, подкручиваЯ катушку, и тут же с маху ударЯла щука. Ћна
хватала блесну взаглот, так что не представлЯло труда подсечь. € вот
тогда-то начиналось истинное наслаждение. ™ука, напрЯгаЯ леску, шла
тЯжело, но плавно, иногда позволЯЯ чуть отойти в сторону, и Я не
противилсЯ этому, отдаваЯ леску, и снова вел к берегу, не спеша, но
все-таки волнуЯсь. ‘ловно бычка вел на веревочке, упирающегосЯ, но
послушного руке. € вдруг рыбина отчаЯнно взлетала над водой, уходила
вглубь, петлЯла и снова выбрасывалась, несоразмерно увеличиваЯсь, нагонЯЯ
на менЯ торопливую страсть - побыстрее вытЯнуть.
џ поймал восемь рыбин, каждую не меньше четырех килограммов. Ќа мой
взглЯд, самый подходЯщий вес - мЯсо такой щуки сочное, достаточно жирное,
и запах реки легок и приЯтен. Љонечно, длЯ каждого рыбака приЯтно вытЯнуть
рыбину свыше десЯти килограммов, но это уже вопрос престижа.
‚ то утро Я был доволен уловом, несмотрЯ на то, что три блесны были
потерЯны безвозвратно и еще три показали себЯ самым плохим образом - у них
сломались Якорьки и разогнулись кольца.
Ќад горбатым увалом, густо заросшим синей тайгою, уже взошло солнце, и
комары, которые одолевали менЯ всю ночь - вышел Я на рыбалку в два, -
напугавшись жары, унЯлись. ‚ мире стало еще прекраснее. џ давно не
пребывал в таком отличном, в таком отрешенно-радостном настроении. ’ревоги
и заботы, беды и обиды, постоЯннаЯ спешка суетной московской жизни
оставили менЯ, и Я вдруг оказалсЯ с самим собой наедине, что по нашему
времени роскошь почти непозволительнаЯ. —еловек Я, в общем, не городской и
каждый раз, покидаЯ город, добром вспоминаю свою маму, угадавшую во мне
бродЯжий дух и настоЯвшую, чтобы Я обЯзательно подал документы в
геологический.
- ’ебе, ‚асЯ, прЯмаЯ дорога в геологию. ‘ызмальства камнЯми бредишь, -
сказала она тогда.
Љамни Я любил, по думал пойти после десЯтилетки работать. “ матери еще
двое да третий - отец, больной, с войны еще не оправившийсЯ. Ќо мама и
слышать об этом не хотела. Џервенец ее должен был обЯзательно получить
диплом инженера, да еще не простого, геолога. ’ак ей хотелось, так она длЯ
менЯ угадала. Џравда, не подозреваЯ, на какую жизнь, тревожную, полную
лишений и опасностей, обрекает менЯ. „умала крестьЯнским своим умом: а что
там трудного, ходи по свежему воздуху, собирай камешки, золото открывай...
‚се почему-то считают, что геолог обЯзательно должен открывать, и уж,
конечно, золото.
ќтой весной, как обычно, Я собиралсЯ в поле. ЏартиЯ наша, в которой
работаю старшим геологом, доводила геологическую съемку на Ћхотском
побережье. ‡ачищали мы кое-какие хвостики после четырехлетней серьезной
работы. € вдруг сообщают, что поле откладываетсЯ и менЯ будут оформлЯть на
загранку. ‚ порЯдке помощи мы должны поработать с геологами дружественной
африканской страны. џ про Ђфрику-то, что группа специалистов нашего
управлениЯ туда едет, слышал - и даже знал, кто из нашей экспедиции
кандидат на ту поездку - ѓришка ‚ольгин, ѓригорий Ђлександрович. Ќо то,
что и менЯ возьмут туда, даже не предполагал. џ лошадь ломоваЯ, по нашим
выражениЯм - Љарла, вкалываю с апрелЯ по ноЯбрь в тайге и от речей всЯких
обходительных и умных отвык. Ќи разу начальника управлениЯ в глаза не
видел, а тут...
- ‚асилий Љузьмич, вы рекомендованы... - и все прочее, - в
загранкомандировку.
‘ чего бы это? Ћказалось, просто: ѓригорий ‚ольги, мужик тертый,
пробивной, геолог в прошлом, всегда на глазах, всегда заметный, подкачал в
этот раз. Љак ни старалсЯ, не прошел медицинскую комиссию. Ђ Я на
диспансеризации такие показатели выдал, что врачи руками развели. Ћсобенно
обрадовала менЯ одна врачиха.
- “ вас, - говорит, - ѓорохов, никаких признаков влиЯниЯ алкоголЯ нет.
‚ы алкогольно стерильный. - € спросила так нежно: - ‚ы что, непьющий?
‘овсем непьющий?
‘казал, чтобы не разрушать образ:
- ‘овсем! „аже не знаю вкуса алкоголЯ?
- ќто редкость, - покачала головой. - Ѓерегите себЯ.
- Ѓуду, - пообещал и вдруг вспомнил, как мы с ‘еменычем на Ђвлакане под
хорошее настроение да отменную закуску выхлестали чуть не ведро
наисвежайшего, конечно, питьевого разбавленного спирта.
•орошо вспоминаетсЯ. € под хорошие эти воспоминаниЯ веду Я игру со
щуками. Њне уже не просто поймать ее надо, подразнить, не дать схватить
блесну. € тут уже вроде бы она менЯ ловит, блесну мою, а Я спасаюсь.
ЏлещетсЯ, кипит рыбой река, как в доброе старое времЯ, в мое
мальчишество, кипела наша †атка парным вечерком или туманным утром.
Ћтъезд партии в Ђфрику наметили на июль, но в поле никого не отпустили,
предложили взЯть отпуска.
€ вот Я отпускник за два рабочих года, таскаю щук на Ђвлакан-реке. €
так хорошо у менЯ на душе, так светло и празднично, что лучше и быть не
может. џ сам с собой! ђазберусь наконец, как прожил жизнь, кем стал...
•орошо!
Ѓудучи человеком общительным, компанейским, Я все-таки глубоко внутри
исповедую одиночество. Ћно необходимо мне в работе, в маршрутах, когда
весь сосредоточен на одном деле, которым занЯт. џ всегда придирчиво и
долго выбираю себе рабочего, а коли придетсЯ по душе, вернее, по молчанию,
стараюсь привЯзать его к себе надолго. ’ак вот, уже семь лет хожу в поле с
”едей Њальцевым. ‘лучайно занесло его в геологию. ђазвелсЯ с женой, ушел с
работы, разом потерЯл все в жизни и в отчаЯнии кинулсЯ куда глаза глЯдЯт.
ќкспедициЯ наша набирала тогда людей длЯ работы на Џамире. ”едору
показалось, что "Љрыша мира" вполне укроет его от всех жизненных неурЯдиц.
’ак и оказалсЯ он у нас в партии, а потом в моем отрЯде. •ороший мужик -
вдумчивый, глубоко в себЯ глЯдЯщий, а значит, и в жизнь. Њы на Џамире с
ним, бывало, за целый день работы не больше десЯтка слов друг другу
скажем. € проводник у нас молчун был - Ќазари. ‘просишь у него что-нибудь
раз - ответит. „ругой раз спросишь - сморщитсЯ, словно кислого чего
попробовал, а глаза станут грустные-грустные, даже печальные. ‚здохнет,
дескать, ну что за болтуны такие по горам ходЯт, и ответит с неохотой и
обЯзательно в укоризну добавит:
- Њиного, миного разговариваешь...
‡ато по вечерам, когда лЯжет небо на кручи, когда протечет оно в ущельЯ
и теснины и зажжет крупные, чуть лохматые в лучистости звезды, когда
костер вспугнет черным зверьем крадущуюсЯ темноту, у всех нас
развЯзываютсЯ Языки. џ расскажу что-нибудь длЯ затравки, а там ”едор
включитсЯ, и уж обЯзательно свое скажет Ќазари.
€ рассказ его, всегда один за вечер, необычен и наивен по первому
впечатлению, даже чуточку глуповатый, отзоветсЯ потом в душе не осознанной
поначалу глубиной, диковатой мудростью вознесенного над миром вечного
камнЯ, тайной этой ‚еликой горной страны.
Ђ иногда по вечерам, сев лицом к ушедшему за холодные пики ледников
солнцу, Ќазари поет, подогнув под себЯ ноги. Џоет долго и длинно, высоко
поднимаЯ голос и замираЯ, прислушиваЯсь, как бежит ущельем эхо, все ниже и
ниже, словно бы скатываетсЯ с высоты. ‘перва думали мы, что так молитсЯ
Ќазари, но песни эти никак не вызывали в сердце смирениЯ или жалобы. Љ
тому же Я замечал: на ‚остоке молитва сосредоточена в мудром молчании.
Џозднее, когда сроднились наши души, когда стали мы друг длЯ друга
братьЯми, Я узнал, что Ќазари поет свои песни. ‘ам сочинЯет и поет. Ћдну
из них мы перевели и, положив на музыку, пели на базе партии. "Џонапрасну
словом не сори, слово не монета в кошельке", - пелось в той песне...
‚роде бы притомилась щука, клев ослабел, и на блесну все чаще стали
набрасыватьсЯ окуни. „обро, если садилсЯ окунишка граммов на четыреста, но
зачастую теребила блесну и цеплЯлась на Якорьки добыча чуть побольше
приманки.
џ уже собиралсЯ было подвести итог и прикидывал, как доставить улов
Љазимировне, моей хозЯйке, котораЯ из щучьего филе умела творить такое,
что не то чтобы пальчики оближешь, но и руки проглотишь, как вдруг услышал
за своей спиной:
- „ратите, Љужмити.
‚ €наригде менЯ величают только по отчеству, и звучит это как Љужмити.
- „ратите, Љужмити.
„ва эвенка, оба Љаплины, тезка - ‚асилий и Ћсип, сидели на корточках за
моей спиной. Џодошли они неслышно, может быть, и сидели так вот уже долго,
ожидаЯ подходЯщей минуты длЯ разговора. € вот она, по их мнению, настала,
эта минута.
- ‡дорово, ребЯта.
ќвенки заулыбались, зашарили по карманам. Ћсип достал самодельную, с
длинным мундштуком трубку, сладко зачмокал, присасываЯсь и громко глотаЯ
слюну, прикурил. ‚асилий запалил самокрутку. ‚Яло и сладко запахло дымком,
сразу стало как-то уютнее на реке и потЯнуло к разговору. Ќо Я молчал,
видЯ на лицах своих друзей - а в маленьком эвенкийском селении у менЯ все
были друзьЯ - великую охоту свести нашу встречу к выпивке. Ћба вчера по
случаю субботы крепко выпили и колобродили допоздна, а вот теперь желали
одного - "поправитьсЯ", как говорил ”едор. Ђ поправитьсЯ, опЯть же по
выражению моего рабочего, "хотелось им, как в первый день Џасхи".
џ молчал, молчали и они, полные зыбкой надежды и страха, что и эта
зыбкость растает в них. Љ общему удовольствию - моему, потому что это была
победа, а к их - можно по случаю опЯть завЯзать разговор, - выволок Я, и
не без труда, щучину килограммов под восемь, никак не меньше. “же на
берегу щука сошла с блесны и заходила, замелькала зеленоватой, искристой
радугой, бликанула молочно-чистым животом и, наверное, упрыгала бы в реку,
если бы не ‚асилий. Ћн самоотверженно плюхнулсЯ на рыбу, придавил ее своим
телом, скользнув рукою, удачно угодил под жабры и, продолжаЯ лежать,
свободной рукой нанес несколько ударов ножом под затылок. Џо громадному
телу рыбины прошла утихающаЯ дрожь, и она, задыбив плавники, вытЯнулась,
слабо шевелЯ перышками охвостьЯ.
‚асилий легко поднЯлсЯ, спрЯтал в ножны финку, стрЯхнул с руки кровь,
все-таки поранилсЯ о жабры, отерсЯ от щучьей слизи, сказал:
- Љароший, сапсем кароший сучка. - ѓлаза его были уже полны не зыбкой
надежды, но заслуженного права за столь удачное действие получить
вознаграждение.
- ‘пасибо, ‚асЯ! Љак ты ее!.. - поблагодарил Я, признаваЯ за собой
право ничем более не отвечать за столь неожиданную помощь. Ћсип, который
так и не сдвинулсЯ с места, по-прежнему смачно сосал трубку, вдруг сказал
презрительно:
- Ћднако, это не суха, это воса, однако...
- —его-о-о! - оскорблению, нанесенному мне, казалось, не было границ. -
—его-о-о-о?..
- ‚оса это, а не суха! - € сплюнул. Џлевок совершил траекторию и упал
далеко за моим уловом. - ’ута сухи настоЯщей нет, однако. ‚ …гдо добрый
суха! „есЯть метров.
- —то? - ЊенЯ это сообщение не столько заинтересовало, сколько
рассердило. Ћсип Явно шел ва-банк, желаЯ так примитивно заинтересовать
менЯ и вызвать опЯть же к "поправке". - —то?
- ‘уха, говорю, на озере …гдо - десЯть метров, однако! ’акой большой!
- „а знаешь ли ты, что десЯтиметровых и крокодилов не бывает? Ђ не то
что щук!..
- Ђ на …гдо есть, - определенно сказал Ћсип, и ‚асилий закивал головой:
- …сть, есть...
- Џарни, если вам похмелитьсЯ надо, то так и скажите! Ђ зачем салазки
гнуть...
- Љакой шалашки, какой?! - вдруг рассердилсЯ Ћсип. - „авай, однако,
давай отшпорим... ‡ачем так говоришь - покмелитьсЯ...
- Ћбижаешь, Љужмити, - сказал ‚асилий.
‚ыходило, что Я действительно обижал этих добрых парней. Њожет быть, и
не десЯти, конечно, не десЯтиметровые водЯтсЯ щуки, но, наверное, и впрЯмь
громадные, коли с такой обидой защищает свою правоту Ћсип. Љ тому же и
…гдо - это незнакомое мне место - как-то на особинку задело, и Я предложил
мировую:
- ѓде это …гдо? - спросил.
- „алеко, - уклончиво ответил Ћсип и отвернулсЯ, выбиваЯ об камни пепел
из трубки.
- ќто озеро, - сказал ‚асилий. - ’ам... - и махнул рукою за синий увал,
- далеко.
џ хорошо знал Ђвлаканский район, немало побродил по междуречью, куда
указывал ‚асилий рукою, но озера с таким названием не знал, не знал и
вообще о существовании озер на той возвышенности за увалом. Ќе было их
там, не значились они и на карте, которую Я изучил, кажетсЯ, до каждого
миллиметрика. Њалыми речушками, ручьЯми, охотничьими путиками исходил Я
тайгу вдоль и поперек. „икое междуречье, ограниченное с севера Ђвлаканом,
а с юга ‘агджоем, тогда, да и сейчас еще было мало изучено. Ќа громадной
этой территории не было ни сел, ни таежных заимок, и даже редкие зимовьЯ
обозначались на карте, поскольку были единственными признаками
цивилизации. Љочевые эвенки и те редко посещали междуречье и не
задерживались долго в гиблых дебрЯх. “поминание об озере, неожиданнаЯ
обида Ћсина и определенность ‚асилиЯ сделали свое дело.
- Ќу, коли обижатьсЯ, - сказал Я, - то давайте тогда до конца: раз есть
такое озеро и в нем щуки, ведите, однако, менЯ на него.
Ћсип снова набил табаком трубку, не торопЯсь раскурил ее, не поднимаЯ
на менЯ взглЯда, и словно бы задремал на корточках, ко всему равнодушный.
Ќе дождавшись ответа, Я принЯлсЯ делать длЯ щук вешела - тальниковые
рогатульки. Ћдин сучок загонЯешь рыбе в жабры, другой цеплЯешь на палку,
которую берешь, как коромысло, на плечи, если улов большой, как сейчас,
нести приходитсЯ вдвоем. ‚асилий без приглашениЯ пришел на помощь, и скоро
мы уже несли улов на длинном шесте, как носЯт рыбаки невод. ™учьи хвосты
болтались, ударЯЯ менЯ по спине, по ногам, а последнЯЯ моЯ добыча
волоклась хвостовым плавником по земле. Њы шли ходко, подгонЯемые тЯжестью
ноши, и так же ходко, но налегке спешил за нами Ћсип.
Љазимировна встретила нас восторженно.
- Ћт добытцик, от музик! - хвалила она менЯ, принимаЯ улов.
Љазимировна - женщина редкой силы, даже по этим местам, где слабаЯ
половина человечества вынуждена до сих пор выполнЯть одинаковую работу, а
порою и большую, с половиной сильной, - легко поснимала щук и покидала их
в долбленое большое корыто. Џотом понимающе поглЯдела на менЯ, на ‚асилиЯ
и, наконец, на Ћсипа. ’от, подчеркиваЯ свою непричастность к улову, присел
на приступке крыльца и пускал с безразличием дым уголком рта.
- ’олько одну, - сказала моЯ хозЯйка. - Џойди нащипли луку. - € ушла в
избу.
џ вышел за городьбу, в подлеске возле малой речушки надрал дикого лука
и вернулсЯ, когда все уже было готово. Љазимировна накрыла стол (Я
сколотил его по приезде в €наригду) на воле, под старым пихтачом.
‘толешницу украшали бутылка спирта, холоднаЯ, отвареннаЯ просто и в
специальном взваре из кореньев, фаршированнаЯ картошкой и жареннаЯ в муке
и без муки щука, ломти домашнего, пышного, пропеченного хлеба, соль в
берестЯном туеске и моченаЯ брусника. џ протЯнул хозЯйке пересеку дикого
лука, и она, брызнув на него водой, тоже водрузила на стол.
- „авайте, ребЯта, что ли! - пригласил Я ‚асилиЯ и Ћсипа. Ћни не
чинЯсь, с Явной охотой и поспешностью, но немного опасливо поглЯдываЯ на
дородную, широкую в кости и тЯжелую на руку хозЯйку, присели к столу,
побросав на траву кепчонки, и с особым тщанием вытерли о брюки ладони,
повозив ими по задам. Џочти то же самое ритуально проделал и сам Я -
привычка, выработавшаЯсЯ за долгие годы жизни в тайге, у костров.
- Ќу, с Ѓогом! ‡а светлый праздник - воскресенье! - сказал Я и, прежде
чем разлить по стаканам спирт, плеснул его из горлышка на траву - Ѓурхану,
потом в чашечку Љазимировне.
‚ыпили все, и хозЯйка тоже из белой чашечки, котораЯ при любой хмельной
оказии поЯвлЯлась на столе. Љазимировна кроме своей небабьей силы еще
обладала редким умом и острым, точно разЯщим словом. ђодилась она в самом
начале века и была дочерью ссыльного поселенца - полЯка и местной, по
рассказам, небывалой красоты эвенки.
Ћтец у Љазимировны умер, когда дочери не исполнилось и десЯти лет, а
вскоре что-то произошло с матерью. —то - никто и не знает, ушла в тайгу и
не вернулась. Ђ в €наригду по весне - жил полЯк отдельно от всех на заимке
в верховьЯх Ѓражного ручьЯ, километров за сорок, - вышла девочка. "Љто
ты?" - спросили ее. "Љазимировна". ’ак вот с тех пор шестьдесЯт четыре
года и живет в €наригде.
- Љрасно Яицко ко •ристову дню, а румоцка ко времени, - сказала
Љазимировна и ушла стрЯпать, а мы, быстренько осушив посуду, плотно
закусили и предались беспечному разговору. ѓоворили о разном: о том, что
нынче вроде бы грЯдет сухое лето, что травам надо бы по времени быть
погуще, о том, что не в пример прошлым годам много паутов, а комара куда
как меньше.
- ’ы, Љужмити, не обижайсЯ, - отмЯкнув в разговоре и поблескиваЯ
щелочками глаз, в которых стоЯли признательные слезы, сказал Ћсип.
- Ђ Я не обижаюсь...
- …сть, однако, огромадный суха в …гдо... …сть. - Ћн, чтобы не поднЯть
во мне возражение, не определил размеры щуки, и ‚асилий снова, как и
тогда, закивал головою:
- …сть, есть, однако...
- Ђ коли есть, давайте и сходим. џ вот что-то и не слышал про такое
озеро. Ќе знаю, где оно, хотЯ и побродил там. - џ небрежно махнул рукою в
сторону заречного синего увала. - € на картах нет такого озера - …гдо.
- …сть, однако! ‡ачем туда махаешь? ’уда нет. ’ам есть, - и Ћсип махнул
в том же направлении, что и Я, но, вероЯтно, этот жест несравнимо разнилсЯ
с моим, потому что ‚асилий снова поспешил подтвердить правоту Ћсипа:
- „а, да - там! ’ам, ѓде Ћська кажет.
- Ђ что за озеро, Ћсип?
- Ћ, большой, однако! Љрасивый. ‚есь синий-синий и черный. ‚от как
глаз, - сунул пальцем в лицо ‚асилиЯ. “ ‚асилиЯ необыкновенные длЯ эвенка
крупные глаза синего цвета с черным зрачком. Ќаследство, оставленное с
далекого казачьего колена в его роде. џ поразительно точно, есть во мне
такаЯ способность, увидел громадный синий-синий глаз озера среди пустоши
тайги с глубоким зрачком посредине. "Џочему со зрачком?" - подумалось, и Я
улыбнулсЯ этому вот вызванному видению.
- ’ак пойдем туда...
- „алеко, однако.
- Ќу так что. “ вас вроде как тоже отпуска.
‚асилий и Ћсип - штатные охотники, и сейчас длЯ них было как бы
межсезонье, ничем не занЯтое.
- Ћтпуск, отпуск, - закивали они.
- ‚озьмем сухарей, спирту, рыбы...
- ЊЯсо сухой есть, соленый есть, однако... - живо откликнулсЯ ‚асилий,
а Ћсип чуть по-утиному свалил голову набок и словно бы прислушивалсЯ к
чему-то внутри себЯ.
- Џойдем, чего там, - не унималсЯ Я.
- Ћднако далеко... „ень, два идти надо...
- Ќу так что, не дойдем, что ли, а?
Ћни быстро-быстро заговорили друг с другом, словно камешки закатали,
просыпаЯ иногда русские слова. џ заметил, что многие народы, будь это
северЯне, легко поддающиесЯ влиЯниЯм, или южане и даже жители ‘редней
Ђзии, последние полтора десЯтилетиЯ в своих обиходных разговорах запросто
употреблЯют русские слова. Ћни как бы уже не могут обойтись без них в
общении друг с другом. ѓоворили эвенки долго. ‚асилий вроде бы склонЯл
товарища на поход к …гдо, а тот как бы и соглашалсЯ, но, похоже, боЯлсЯ
чего-то, то ли долгого пути, то ли сомневалсЯ - найдут ли они озеро.
Ќаконец Ћсип сказал:
- ‹адно, однако. ‹адно.
- —то ладно, Ћсип?
- Ћднако пойдем... ’уда •ына не велел ходить. Ћднако •ына подох
маленько. Љого спросишь?
џ уже встречалсЯ в разговорах с упоминанием о •ыне. Љто он, так и не
понЯл: то ли последний шаман, то ли деревЯнный божок, которого прЯтали
эвенки по тайге в самых диких местах, передаваЯ из рода в род, от одного
старца к другому, и потерЯли все-таки. "Ћдин спрЯтал •ыну, да, однако,
подох маленько", - объЯснил как-то мне проводник-эвенк ‘пиридон “догир.
"Џодох" - это выражение вовсе не определЯет отношение к случившему,
как, скажем, у нас: "подох как собака". ќто слово бытует скорей в значении
"ушел к верхним людЯм".
- ‚ерно, верно, - подтвердил ‚асилий, он всегда соглашалсЯ с Ћсином,
но, как Я заметил, в их отношениЯх играл первую скрипку.
Њы легко договорились о нашем маршруте, выпив еще бутылку сладчайшего
портвейна, уже в утайку от Љазимировны. Ћна не одобрЯла будничных выпивок,
хотЯ в неотвратимости их участвовала с охотой. ђешено было выходить из
€наригды к вечеру, часам к десЯти - одиннадцати. ‚переди был длинный день,
часы мои показывали восемь утра, а солнце пекло уже знатно. ђасстались мы
возле дома Ључи, местной продавщицы, пожаловавшей нам в обмен на троЯк из
форточки эту сладчайшую бутылку портвейна. џ крепленых вин не пью, но из
уважениЯ к своим друзьЯм пригубил. ђасстались, уверенные встретитьсЯ от
десЯти до одиннадцати вечера на том самом месте, где увиделись утром. €
времЯ и место по каким-то глубоким соображениЯм определил Ћсип.
Џопрощались, и Я отправилсЯ на реку, чтобы искупатьсЯ, а потом уже и
поспать.
Џо берегу Я ушел далеко за село к песчаной косе, чуть розоватой от
обилиЯ дисперсного кварца. ђазделсЯ. ‚ безлюдье Я люблю скинуть с себЯ все
и отдатьсЯ в объЯтиЯ света и воздуха. Ѓыло жарко и даже душно, но тут, у
воды, дышалось легко. џ лежал на горЯчем песке, ощущаЯ ни с чем не
сравнимую ласку солнца и земли. ЊенЯ словно бы касались невидимые и не
имеющие плоти руки, даже не ладони, а кончики пальцев, полных трепета и
нежности. ’акое близкое по ощущению и редкое бывает, когда твой ребенок,
частичка тебЯ самого, слепо еще коснетсЯ ручонкой тела. џ лежал с крепко
закрытыми глазами и слышал вокруг присутствие мира, простора, свободы, длЯ
которых и создан каждый человек, так редко пользующийсЯ этими благами.
ЌабираЯ в горсть песок, Я медленно высыпал его на грудь, и на менЯ
струились тысЯчелетиЯ и века, а рЯдом бесконечно и мудро шептал,
плескалсЯ, билсЯ живым сердцем Ђвлакан. € в этом шепоте, плеске и стуке
была жизнь всех рек, морей и океанов, которые когда-либо Я видел и слышал.
‘колько пролежал так, не отмечаЯ времени, не знаю. џ был счастлив.
‘олнце по-прежнему стоЯло не низко и не высоко, совершаЯ медленное
движение по кругу, как всегда в пору белых ночей. ’айга, словно бы
размЯкшаЯ в доброте жаркого днЯ, была по-доступному близка и понЯтна
разуму. ’о движение соков и смол, творение жизни за густыми ветвЯми и
лапами, те тайные движениЯ, воплощениЯ, роста и умираниЯ были близки мне и
творились в глубине менЯ, как и в глубине ее живого чрева. €стинное
счастье - наполненность мгновениЯ, но длЯ менЯ оно еще и ощущение единства
со всем творЯщимсЯ в Џрироде.
‚ода в реке была теплой, словно бы и в ней пульсировал неостывающий
алый ток жизни, и Я медленно брел, погружаЯсь в еще одно ликование, в еще
одну земную колыбель, в которой тело перестает быть весомым и становитсЯ
легким как пух. Љогда едва уловимаЯ рЯбь, рождающаЯсЯ от моего движениЯ,
коснулась губ, Я легко оттолкнулсЯ пальцами, на которых шел, словно
балерина, и поплыл к стрежню, чтобы ощутить неподатливую силу реки.
„омой вернулсЯ чуточку уставшим. Ѓыстро раскинув в лесной тени полог, Я
забралсЯ внутрь и тотчас ощутил запах земли и трав. ‚дыхаЯ этот
горьковато-сыроватый запах, Я заснул. џ часто вижу необыкновенно длинные
сны, но в тот раз Я спал без сновидений.
Љогда проснулсЯ, почувствовал силу и бодрость во всем теле, но лежал
еще долго с закрытыми глазами.
„умал и вспоминал о своем прилете сюда, о своем путешествии к себе и в
себЯ.
‘амолеты, что в общем случаетсЯ редко, доставили менЯ из Њосквы до
Ѓуньского без единой задержки. ‚первые за долгие годы Я был в отпуске в
полевой сезон и никак не мог понЯть, что происходит со мной, пока не нашел
ответа: наконец-то встретилсЯ с самим собой.
Ќет, не так, как было однажды на ‹ене, в ноЯбре семьдесЯт второго.
Њы вывезли тогда из тайги базу в маленький городишко —ичуйск. Њне
предстоЯло покамералить тут, а точнее, подготовить и отправить
оборудование. ‚озитьсЯ пришлось до конца декабрЯ. ‡а три сезона даже
геологи успели обрасти барахлом. џ прилетел в —ичуйск, забрав последние
вещички. “маЯлсЯ дьЯвольски и был благодарен ребЯтам, сообщившим, что длЯ
встречи готова отличнаЯ банЯ и ужин. Љвартировали они у деда Љарелина за
городом в тайге, рЯдом с посадочной площадкой, на которую о бессамолетное
времЯ выпускали коров (чего траве зрЯ пропадать). € случалось, что идет
"аптошка" на посадку, а впереди, поднЯв хвосты, наЯривают две коровенки и
три телушки.
Ќа берегу ‹ены была у деда отличнаЯ банЯ, лучшаЯ во всей округе. Ђ сам
дед, бывший гусар, давно разменЯвший десЯтый десЯток, был человеком
приЯтным и общительным, баловалсЯ стихами. Љрепко выпив, он становилсЯ
плутлив лицом и, сладко улыбаЯсь, говорил:
- Ђ счас Я вам фулюганные стишки порасскажу.
€ жарил без передыху "ѓусарские баллады" ‹ермонтова, кое-где
измененные, подредактированные и лишенные порой изЯщества слога.
џ расслабилсЯ, услышав, какой предстоит мне нынче праздник, даже
растрогалсЯ до слез при встрече с дедом Љарелиным.
Ќо бани у менЯ как-то в тот вечер не получилось, хотЯ и пар был
хороший, и веничек знатный, и воды предостаточно. Ќо не обретал Я
легкости, задыхалсЯ, сердце не справлЯлось с жаром, туго и часто
пульсировала в висках кровь. ‚сего один раз похлесталсЯ веником, сполз с
полка, окатилсЯ студеной водой, вымахнул на волю и, повалЯвшись в снегу
(зима тогда легла рано, и к ноЯбрю лежали глубокие сугробы), в надежде,
что после этого станет легче, вернулсЯ на полок. Ќо легче не стало, и Я,
немного погревшись, отправилсЯ в предбанник.
- ’ы чего, Љузьмич? - удивились ребЯта, знаЯ мою страсть к сибирской
бане.
- „а что-то не впору нынче... •ватит.
- Ќу глЯди, а мы уж пожаримсЯ.
- †арьтесь.
џ быстро оделсЯ, повЯзал голову полотенцем, концы его замотал вокруг
шеи и, накинув меховой кожух, вышел. “же была ночь, понатыканные вразброс
семечки звезд тускло светились в морозном небе, луны не было, и снег лежал
пепельно-холодный, будто бы ненастоЯщий, как на картине. Џодышав морозцем,
услышав, как унимаетсЯ расходившеесЯ сердце, как ток крови становитсЯ
привычно неощутимым, Я поглЯдел на чистое, без торосов речное поле, на
темную живую глубину большой проруби - ребЯта специально вырубили ее длЯ
банных утех, - подумал, что можно было бы возвратитьсЯ в баню, но все-таки
пошел но стежке к дому. ‘тежка, уже глубокаЯ, косо бежала по склону на Яр.
€дти было легко, Я о чем-то задумалсЯ. Ѓыло тихо, но Я не сразу различил в
однообразном поскрипывании снега под ногами другой скрип. ‘верху от дома
кто-то спешил навстречу мне. џ приглЯделсЯ. —еловек тот показалсЯ очень
знакомым, но в то же времЯ мы никогда не встречались. ќто странное
ощущение знакомства и уверенности в том, что мы никогда не встречались,
родило в душе потаенный страх и нежелание встречатьсЯ. Ћднако мы
сближались, и он, словно бы и не видЯ менЯ, шел уверенно, чуть вихлеватой
походкой, прижав под мышкой веник, а в другой руке помахивал дорожной
сумкой с эмблемой авиакомпании. ќта сумка в тот момент больше всего и
озадачила менЯ - точно с такой отправилсЯ и Я в баню. Ћна и сейчас была у
менЯ в руке, а другой такой же - в том Я готов был поручитьсЯ - не могло
быть не только в —ичуйске, но и по всей ‘ибири.
џ глЯдел на сумку и не видел владельца ее, но, когда мы сблизились, к
своему не скажу страху или ужасу, ни того, ни другого не было, к своему
какому-то неосознанному удивлению, когда понимаешь, что такого быть не
может, а такое есть, увидел в трех шагах от себЯ самого себЯ. Ћн шел на
менЯ с рассеЯнным, отрешенным и задумчивым лицом, с каким живу Я все свои
недолгие городские месЯцы. Ќа менЯ шел Я, двойник, до мельчайшей малости
повторЯющий мой облик. € даже полотенце накручено на голову, только сухое:
ведь шел-то в баню.
ќтот Я или он не посторонилсЯ, и мне пришлось отступить в сугроб, чтобы
дать дорогу. ЏроходЯ мимо, он слегка улыбнулсЯ одними губами, но бледное,
изнуренное лицо осталось недвижимым. € взглЯд, глубоко презирающий менЯ,
скользнул холодно и будто бы обронилсЯ у моих ног. Ђ Я стоЯл, растерЯнно
глЯдЯ ему в спину, и было внутри так пусто, так по-ночному студено и так
ничего не хотелось, что пришло накоротке желание лечь в снег и заснуть,
утонуть в нем. €ногда мне кажетсЯ, что тогда Я так и сделал и что все
последующее совершал не Я, а тот, встречный.
Џроводив двойника взглЯдом и убедившись, что он вошел в баню, Я
заспешил к дому, мало еще что соображаЯ. „ед дремал за столом, накрытым на
двоих. Ќе знаю длЯ чего, но Я сразу же присел напротив и, поднЯв недопитую
стопку, опрокинул в себЯ, потом взЯл лежащий на тарелке надкусанный
соленый огурец и, нимало не брезгуЯ, закусил. „ед открыл глаза, ничуть не
удивилсЯ мне, тоже поднЯл недопитую стопку, выпил и сказал:
- ’ак вот что Я тебе говорю. €ду, значит, дальше уже этак за Њининым
ключиком, ‹ешачий распадок, значит, миновал...
„ед рассказывал какую-то прерванную нечаЯнным сном историю, а Я
отчетливо ощутил, что сижу на лавке, согретой до менЯ долгим сидением.
"‚ыходит, дед пил с тем, встречным", - подумал и решил, что
просто-напросто схожу с ума.
- „ед, вот ты все знаешь. ‘кажи, как люди с ума сходЯт?.. - прервал Я
вопросом его рассказ.
„ед, ничуть не обидевшись, замолчал. ‘ообразил что-то и ответил:
- Ђ очень просто. Ћднако, у кума затек был. ‘идели, сидели кумпанией, а
он вдруг как зальетсЯ, как заплачет. ‘ошел... ђазом, как с резьбы.
- Ђ без плача можно?
- Ћчень даже просто. Ѓыл и такой идентичный случай - баба одна в
Љиренском увидела белого мерина, будто он к ней в постелю лезет, и разом с
резьбы.
ќто уже по состоЯнию мне ближе.
- Ђ не слышал, чтобы кто-нибудь сам себЯ встречал?
„ед задумалсЯ:
- ќто, парень, материЯ высокаЯ. “ нас поручик в полку был, дак тот, как
напьетсЯ, обЯзательно себЯ встретит. € вежливо так, полным званием и
именем-отчеством себЯ величаЯ, разговаривает. ќто материЯ высокаЯ, с
нервной деЯтельностью свЯзаннаЯ. Ћна только с учеными бывает, у которых
деЯтельность эта самаЯ развита.
- Ђ если не пьЯный? Ќе слышал?
- Ќет, такого не было. „авай, парень, выпьем, да Я расскажу, как это Я
оскоромилсЯ.
Ћднако бесконечную, начатую еще не при мне историю дослушать так и не
пришлось. Ќе знаЯ начала, Я мало что понимал в ней и делал вид, что
слушаю. ‚ернулись ребЯта, зашумели, дурачась и возЯсь подле дома. Ђ когда
ввалились, первое, что было сказано, снова ввергло менЯ в пустоту.
- ‚о, ‚асиль Љузьмич, - торопун, маэстро Ѓыстрый, - уже и чарочку
вогнал.
џ что-то замЯмлил в страхе, который вошел в менЯ, когда услышал возню
подле дома. Њне показалось, что слышу там на воле свой смех. "—то же
будет, если сейчас сюда войду Я?!" - подумалось. Ћднако этого не
произошло. Ђ дед Љарелин был порЯдочно пьЯн и встретил ребЯт с ликованием:
- Ђ чо, робЯта?! џ вам счас скажу-ка фулюганные стишки...
“лучив момент, когда уже дружно шумело застолье, Я вышел из дому,
пробежал по тропке, обнаружил свой отступ в сугроб и долго стоЯл там, под
холодным в мелких оспинках звезд небом, над острыми мертвыми снегами,
жаждаЯ одного - познаниЯ, что же произошло тут, что происходило там, в
бане, после менЯ, в доме до менЯ. ’ак и не найдЯ объЯснений, Я вернулсЯ в
дом и напилсЯ, как может напитьсЯ здоровый человек после длительного
воздержаниЯ и тЯжелой работы. “тром Я готов был ворочать горы, а пережитое
воспринималось как сон. „олгое времЯ Я никому не рассказывал об этом. Ђ
потом, спустЯ год, рассказал соседке ѓале, невропатологу, женщине
образованной и начитанной, которую трудно было чем-либо удивить. ѓалЯ
выслушала с улыбкой мой рассказ, как все, что исходило от менЯ, и сказала:
- ‡наете, ‚асЯ, если это не шизофрениЯ... Ђ это, судЯ по вас, не
шизофрениЯ, вы человек вполне здоровый! Ќауке известно... - € объЯснила
мне, что известно науке о подобных случаЯх. ‘кажу честно, Я ничего не
понЯл, а ту историю стал иногда рассказывать людЯм, которые заслуживали
моей искренности.
‹ежа под пологом и вспоминаЯ это, Я думал о том, как много еще
непонЯтного и неразгаданного в нас самих. € чем больше человек познает вне
себЯ, тем неразгаданней становитсЯ сам. ’олько в моей жизни столько
происходило такого, над чем стоило задуматьсЯ и что вызывало лишь улыбку у
мудрых людей, когда Я рассказывал об этом, дескать: "‡аливай, заливай,
малый, все это может быть в сказках". Ќо и сказки становЯтсЯ порой самым
что ни есть верным фактом. Ћдин из заслуженных летчиков-испытателей
рассказывал мне, а теперь, по-моему, и написал об этом в своих
воспоминаниЯх, что в жизни его было столько необъЯснимых случаев, от
которых знатоки разводили руками. Ћн дважды падал с самолетом на землю.
Ћдин раз в тЯжелом бомбардировщике, во времЯ войны, с полными баками
бензина с высоты, достаточной, чтобы разлететьсЯ в прах. “пал, не
взорвалсЯ, не загорелсЯ, но, самое главное, никто из экипажа не погиб,
отделались легкими травмами. ‹егкими, тогда как, по всем расчетам, должны
были превратитьсЯ в кровавое месиво.
‚торой раз вошел в штопор на испытуемой машине и не вышел из него.
‘реди обломков, среди изуродованного металлического лома, где, казалось, и
крохотному существу не уцелеть, он лежал целехонький в глубоком обмороке -
ни на теле, ни внутри ни единого повреждениЯ. € это только две случайности
из его жизни, а всЯ она состоит из подобного.
Њы обращаем внимание на странное, происходЯщее с нами, когда это
странное свЯзано с жизнью или смертью. Ђ сколько удивительного ежедневно,
ежечасно творитсЯ вокруг нас и внутри нас, удивительного и непознанного, и
у каждого человека по-своему. Ђ мы бежим от частности, от личного, мы
находим что-то среднее, что-то условно подходЯщее длЯ всех, мы усреднЯем
громадный океан человеческих восприЯтии, допускаЯ и отводЯ ему удобную
лужицу. ‚алЯйсЯ в ней, благодушествуй, человек, и будь доволен тем, что
есть у тебЯ вокруг, а что есть в тебе - это дело десЯтое, никчемушное. Ќо
познать себЯ - это, пожалуй, самое недосЯгаемое из всего, что есть в нашем
мире. Ќи об одном жившем на земле не сказано еще: "Ћн познал себЯ!"
‘олнце, отогнав тень, подкралось к моему пологу, подогнало душный запах
живого и пресный, потусторонний запах нагретого камнЯ, и в этой горЯчей
волне воздуха едва-едва слышалсЯ сыроватый запах гнили, напоминающий о
дождЯх, грибных росах и осени, притаившейсЯ где-то за пределом отпущенного
длЯ лета круга.

Љак условились, ‚асилий и Ћсип ждали менЯ на реке. Ѓыло без пЯтнадцати
десЯть, но они пришли сюда без малого час назад.
- ’ак луче, - объЯснил Ћсип.
- Ќе опоздаем, - добавил ‚асилий.
- џ мог бы и к девЯти прийти.
- ‡ачем, так очен луче, - расплылсЯ улыбкой Ћсип, глазом охотника
оцениваЯ мой рюкзак и вместительную флЯжку у поЯса. “ них за плечами были
легкие понЯжки, а у ‚асилиЯ в руках пальма. џ на всЯкий случай прихватил
два спиннинговых удилища. „есЯтиметроваЯ щука - дело нешутейное. ‘олнце
все еще висело над тайгою, и дневной жар не опал, но перетек в липкую
духоту, и даже у реки дышалось тЯжело.
Ћсип с ‚асилием проворно столкнули на воду лодку, и мы без долгих
сборов поплыли вниз по Ђвлакану.
‚асилий, стоЯ на корме, отталкивалсЯ длинным шестом. „вижениЯ его рук и
тела были легкими. џ поудобнее устроилсЯ на передней банке. Ѓыстрое
течение подхватило, и кормчему оставалось только направлЯть лодку по
нужному фарватеру.
‘путники мои молчали, и это очень устраивало менЯ.
џ смотрел вперед, наслаждаЯсь, думал, что очень люблю неторопливое
движение. ќто позволЯло приглЯдетьсЯ к окружающему и найти отклик в
сердце.
Ќедавний, редкий по силе паводок бедою промчалсЯ по всему Ђвлакану. ‚о
многих селах унес он и разрушил бани, прибрежные постройки, порушил
берега, с корнем повыворачивал тайгу, а в самом верховье обрушилсЯ на
скалы перевалочной базы. „о сих пор по реке в ивнЯках, в тайге, а то и
просто на плаву можно было увидеть то бочку с бензином, то Ящик с маслом,
а первое времЯ мужики вылавливали бутылки: шампанское, спирт, водка плыли
утиными выводками, поднЯв над водою головки. ЏогулЯл Ђвлакан, погулЯли и
люди.
Љаждые семь-восемь лет река учинЯет буйство, но столь разрушительного
не помнили даже глубокие старики. Џаводок не всегда сопрЯгаетсЯ с обилием
снега, с быстрым таЯнием. Ѓывает, что необъЯснимо полнеют источники, в
изобилии питающие реку солоноватой, а порой и горЯчей водой. ‘ловно бы
землЯ, почувствовав избыток влаги внутри, сама по себе выталкивает ее,
переполнЯЯ эту богатую на причуды реку.
џ то и дело отмечал по берегам разрушительную силу прошедшего паводка.
’ечение снова подбило нас к правому берегу, и ‚асилий сел на весла,
глубина реки не позволЯла плыть с шестом. ЉрутаЯ излучина, мег, еще один
мег...
€ вдруг перед глазами открылась картина, которую, вероЯтно, никогда в
жизни не доведетсЯ увидеть мне.
ѓромадным спЯщим медведем в густой шубе тайги поперек Ђвлакана лег увал
Њедвежий. ’ЯжелаЯ голова уткнулась мордой в каменные россыпи, горбатаЯ
спина выгнулась к небу, тесно поджаты под брюхо задние лапы, а передние,
чуть расставленные, держат всю тЯжесть тела на себе. Џьет медведь,
приникнув мордой к Ђвлакану, пьет так уже многие века. Ќигде не видел Я
такого слепка с живого существа, такого анатомически точного и
увеличенного природой до громадных размеров. Ќо самое поражающее в этой
картине была зиЯющаЯ рана на боку исполина. ѓромадный клок шкуры вместе с
мЯсом был вырван, и в ране Ясно были видны белые ребра, по которым
струилась, окрашиваЯ воду в реке, медвежьЯ кровь.
“видев это, Я почувствовал, как озноб охватывает тело ожиданием того,
что вот это чудовище оторвет пасть от воды и закричит тем отчаЯнным криком
безысходности, которым кричал когда-то убитый мною медведь.
Ѓыло это в Ћхотском море. џ поддалсЯ на уговоры двух местных товарищей,
наша партиЯ тогда базировалась на ’угурском полуострове в крохотном
рыбацком поселке Ђнгача, и согласилсЯ поехать на охоту, благо работы не
начинались и Я вот уже вторую неделю ждал прибытиЯ грузов и рабочих. Џо
всему побережью дали на неделю нелетный прогноз, но у нас на ’угурском
было солнечно и Ясно. ‘вЯзавшись с базой экспедиции по рации, Я получил
подтверждение, что раньше чем через восемь дней не стоит даже надеЯтьсЯ на
приход вертолетов. ђешив, что при удаче смогу обеспечить партию мЯсом, Я
легче обычного поддалсЯ на эту авантюру. Ћхота - дело серьезное и требует
сосредоточениЯ всех сил, вниманиЯ и души. ‚от почему, страстный охотник, Я
редко участвую э охотах, стихийно возникающих, абы убить времЯ, а может
быть, и зверЯ. Ќо тут поддалсЯ. „ва днЯ безрезультатно плыли мы вдоль
оголовка ’угурского полуострова, далеко выходЯщего в море, в надежде
выследить медведЯ. ‡верь часто выходит в скалистые бухты и, крадучись за
камнЯми, во времЯ прилива охотитсЯ на нерпу. ЋхотитсЯ он так самозабвенно,
что подчас не замечает, как попадает под пулю, не услышав за прибоем ни
стука мотора, ни крика людей, ни выстрела. Њы уже собирались вернутьсЯ,
как вдруг увидели громадного белокрылого орлана, застывшего на голой
скале. ‡а этой птицей безрезультатно охотилсЯ Я несколько лет, имеЯ
разрешение на ее добычу длЯ музеЯ –ентрального научно-географического
общества, членом которого состою. Ќа море был прилив и шла довольно валкаЯ
волна, к тому же до скалы было никак не меньше двухсот метров, так что
стрелЯть, пожалуй, было бесполезно.
Ќаш моторист, главный закоперщик этой охоты, на которого Я безотчетно
злилсЯ за всю эту авантюру, небрежно сплюнув, сказал:
- ‚асилий Љузьмич, с такого расстоЯниЯ, Я думаю, вы и в слона не
попадете.
Љак ни глупо, но эта фраза решила судьбу орлана. “становив прицельную
планку на дальность чуть больше двухсот метров, Я вскинул карабин. ‘ильно
качало, и цель моЯ то взмывала в небо, то падала к морю. Ќо, продолжаЯ
упорно целитьсЯ, Я старалсЯ совместитьсЯ с этим покачиванием и „важды
удачно ловил на мушку громадную птицу. Њне казалось, что прошло много
времени, прежде чем был спущен курок, но другой мой спутник, по прозвищу
Њаршал, утверждал потом: выстрел был произведен почти навскидку. Ќо какой
выстрел! џ до сих пор считаю - это была самаЯ нелепейшаЯ случайность,
какаЯ может быть только на охоте, по тогда, чтобы насолить мотористу,
небрежно сказал:
- ѓлЯди, мазила, как надо стрелЯть!
Ћрлан, не успев даже вскинуть крыльев, камнем рухнул в море. ќто был
редкий экземплЯр - размах крыльев чуть не доставал двух метров, лапа была
равна моей ладони, а когти, как крючьЯ, отливали стальной роговицей и были
необыкновенно остры.
—то было делать после столь удачного выстрела? Љонечно, продолжать путь
и сунутьсЯ за последний мыс в открытый океан. ’ак мы и сделали. ‡а мысом
океан ревел неистово. Ћн гнал громадные синие в бешено белом оскале волны,
грохотал и стелил перед утлым суденышком такие скаты в пучину бездн, что
сердце отказывалось работать, а мозг отметил последние секунды жизни. Љак
не разбило нас на том мысу, именуемом мысом Ќадежды, не знаю (то тоже
относитсЯ к странным случайностЯм бытиЯ), но только отчетливо помню
стремительный полет в разверзшуюсЯ пропасть, и белые черепа камней на дне
ее, и вздыбившийсЯ над нами, закрывший небо вал воды с отчаЯнно
загибающимисЯ в конвульсии исполинскими когтЯми. Њы почти коснулись
скользкого, дышащего холодной неистовостью дна океана, как вдруг какаЯ-то
сила, не в пример той, что ввергла нас в пучину, легко вынесла к небу и,
качнув, как на гигантских качелЯх, унесла за мыс. ’ут океан был
относительно спокоен.
џ впервые глЯнул на лица своих товарищей - они светились, словно бы
просвечивались насквозь, настолько бледны были и отрешены. Њоторист сжимал
такой же, лишенной плоти рукой руль мотора, и самое удивительное, что он
работал и удерживал нас на нужном направлении. Њаршал глЯдел куда-то мимо
всего и, вероЯтно, что-то видел, поскольку, пристыв всем телом к лодке,
все-таки стремилсЯ куда-то, противЯсь этому движению. Љаким был Я, трудно
сказать, поскольку никто из моих спутников менЯ не видел. € моторист потом
серьезно утверждал, что будто бы менЯ в лодке не было, то ли Я лежал на
дне ее, то ли менЯ смыло. Ќо в тот момент, когда он осознал себЯ, был один
Њаршал, и первое, что напугало, - мое отсутствие, а значит, моЯ смерть.
Ћкеан с нами обошелсЯ гуманно, показав, что он такое, и вернул к жизни.
Џозднее Њаршал утверждал, что все это произошло из-за орлана. Ќе надо было
его убивать. Ќо, с другой стороны, если бы не орлан, то мы не решились бы
продолжать нашу странную охоту и вернулись. ‚о всЯком случае, за мысом
океан стал как океан во времЯ средненького прибоЯ. ‚ нас очень быстро
восстановилсЯ спортивный дух охоты. Ќе прошло и получаса, как...
- ‚от он! - закричал Њаршал и, вскочив в полный рост, переломил свою
двенадцатикалиберную бескурковку. Њоторист тоже вскочил, вытаскиваЯ из-под
себЯ пушкоподобную "бельгийку".
‘реди прибрежных валунов в громадной скалистой бухте, не обращаЯ
вниманиЯ на окружающее, охотилсЯ медведь. Ћн показалсЯ мне в первое
мгновение медвежонком, и в том была большаЯ ошибка. ђаз за разом грЯнули
выстрелы. џ подхватил карабин, уловив, как стремительно приближаетсЯ ко
мне берег, и, услышав шум камешника на прибойной волне, выпрыгнул за борт.
‚ода подхватила менЯ под мышки, но Я все-таки, поборов отвальную ее силу,
выбежал на берег, держа высоко над головой оружие. џ успел отметить, что
наше суденышко, которое неминуемо должно было бы выкинуть на берег,
поскольку моторист, забыв о моторах, пулЯл по медведю, тЯжело
вскарабкалось на вал и пошло в океан носом на волну. ќто Я отметил
краешком сознаниЯ, а сам продолжал бежать в тЯжелой мокрой одежде все
дальше от прибоЯ, силЯсь найти взглЯдом зверЯ. € он восстал передо мною:
громадный, нимало не обеспокоенный выстрелами. Ќи одна пулЯ даже близко не
достигла цели, а мы успели выстрелить самое малое по два раза. Њедведь
скрытно кралсЯ к белым оскалкам, на которых грелись нерпы. € опЯть ничто
не остановило менЯ от рокового шага: ни громадность зверЯ, ни его дикаЯ
сила, ни ловкость, с которой он передвигалсЯ по берегу, ни его коварство и
ни отсутствие товарищей. Џрипав на колено, Я выцелил зверЯ и выстрелил.
Џережитое ли на мысу Ќадежды, неосознанный ли страх, когда стрелЯли мы по
медведю, а наш кунгас гнало на скалы, холодный ли океан или мой тЯжелый до
беспокойной стукотни сердца бег помешали попасть в цель. € на этот выстрел
зверь не отреагировал. ’огда, терЯЯ рассудок в таком опасном охотничьем
азарте, Я выпустил подрЯд еще три пули, но тщетно. Њедведь кинулсЯ в
скалы. € снова Я услышал обидные слова моториста: "‚ы и в слона не
попадете".
џ кинулсЯ вперед и стрелЯл, перезарЯдив обойму. Ќа этот раз
небезуспешно. Ќо странно: медведь продолжал уходить, и, когда еще раз, по
моим расчетам, Я ожег его по позвоночнику у лопаток, вдруг, заглушив шум
прибоЯ, медведь рыкнул, повернулсЯ и пошел на менЯ. Ћн шел, а Я стрелЯл,
отступаЯ и поднимаЯсь в скалы. Џули рвали его тело, а он, громадный, шел
упрЯмо, как времЯ, как сама жизнь.
‚се кануло длЯ менЯ в бездну: культура, цивилизациЯ, ќллада, древние
греки, высшаЯ математика, космические полеты, всЯ историЯ человечества,
войны и революции... Ќичего этого не было на земле, ничего не было этого
во мне! Ѓыло одно - убить, защитить свое беззащитное, слабое тело, слабый
огонек своей жизни! ‡верь шел на зверЯ. Љаждый волосик над капиллЯрами
моей кожи встал дыбом, ощетинилсЯ, хотел жить. џ хотел жить. € стрелЯл,
стрелЯл, стрелЯл!..
Ћн встал во весь рост, пружинисто осел. Ќас разделЯло расстоЯние,
достаточное даже длЯ не очень сильного прыжка. џ видел, как шерсть его
стала дыбом, как он хотел жить, вкладываЯ всю силу, всю ловкость в этот
прыжок.
Ќо камень подвел его, не выдержал невиданной силы и рухнул, увлекаЯ его
вниз, окружаЯ стремительной осыпью. € тогда он закричал:
- Ђй-Яй-Яй! Ђй-Яй-Яй! - и это был крик не зверЯ - нет! ќто был крик о
несправедливости, творЯщейсЯ в мире. ‘трашный крик. џ еще не вернулсЯ к
себе, но почувствовал, как поднимаетсЯ на голове шапка.
- Ђй-Яй-Яй! - кричал он, низвергаЯсь в пучину мрака.
€ вот, когда Я увидел живую рану и белые ребра в потеках алой крови на
громадном боку Њедвежьего увала, вспомнил тот ужасный крик.
Џо мере приближениЯ точные черты лежащего зверЯ скрадывались
расстоЯнием и глаз не мог уже ухватить всего в целом. Ќо рана,
кровоточащие белые ребра виделись Ясно, и, чем ближе мы подплывали, тем
острее было желание понЯть, что же это такое.
- ЏодчальсЯ туда, - попросил Я ‚асилиЯ, указываЯ рукой на берег. Ћсип
подсел к другу, и они вдвоем погнали лодку вперед.
Ќаконец Я разглЯдел, что это за рванаЯ рана. Џаводок содрал тут весь
береговой грунт, с тайгою, мошевиной, кустарниками, оголив громадный,
уходЯщий в реку ледник. Џо чистейшему, нездешнего цвета льду медленными
струйками сочилась краснаЯ мокраЯ землЯ, лоскутами содранной кожи висела
тайга. Ќеземной, нездешний запах стоЯл вокруг. Њы причалились, и Я глЯнул
вверх, туда, куда уходила сплошнаЯ, без единой трещинки, студенаЯ,
стекающаЯ под солнцем исполинскаЯ глыба.
’ут еще властвовала ледниковаЯ эпоха. џ вступил под эти
голубовато-синие с агатовой глубиною своды, ощущаЯ, как холод сковывает не
только тело, но и сушит, не по-земному томит сердце. ‘бегаЯ, журчала вода,
и шум ее был не такой, какой привыкли улавливать мы. Ѓыл в нем звенЯщий и
чуть-чуть скрипЯщий звук, словно железом вели по стеклу. € запах пустоты,
космических расстоЯний и замершего времени витал вокруг.
ќвенки притихли. ‘идели в лодке, поднЯв плоские лица к небу, и на них
лег отсвет холодной пустыни, первобытно огрубив черты.
џ подумал, что, вероЯтно, уже к осени рваную эту рану, этот подглЯд в
доисторические времена затЯнет осевшей тайгою, что тут лЯгут один на
другой и перемешаютсЯ пласты земли, может быть, даже оползут останцы и
гольцы, которые едва-едва проглЯдываютсЯ в густой шкуре тайги, и место
это, этот Њедведь, потерЯет свои привычные черты и исчезнет с лица земли,
как и тот израненный и убитый мною.
Ќабрав воды в бутылку, Я не увидел воду. Ћна была чище самой чистой,
какую доводилось мне видеть, - байкальской. џ прикоснулсЯ к ней губами, не
решаЯсь сделать хотЯ бы маленького глотка. —то содержитсЯ в ней, в
чистейшей, почти невидимой и пахнущей космической ледЯной пустыней? ‚ода
была безвкусна и пресна.
- •отите попить? - предложил Я своим друзьЯм. € оба решительно
отказались, закачав головами.
- Џоедем, бойе, однако, за два днЯ не добежим так-то, - сказал Ћсип, и
на лице его Я углЯдел нетерпение.
- Љолодно, - поежилсЯ ‚асилий. - Џоедем, бойе, а?
’ам, где упиралсЯ мыс Њедвежьего увала в Ђвлакан, мы пересекли реку и
подчалились к левому берегу. Ћтсюда путь наш лежал тайгою.
џ привычно сориентировалсЯ, сделав открытие, что мы находимсЯ совсем не
в том месте, куда указывал рукою Ћсип на €наригдском плесе. Ќо ничего не
сказал своим проводникам. ’ак, вероЯтно, им нужно было - попутать
направление. Ђ может быть, по древним еще привычкам эвенк никогда не
показывает путь, куда собираетсЯ идти. Ћни не всегда такие наивные, как
нам кажутсЯ, древние поверьЯ и привычки.
€з всех народов, населЯющих тайгу, Я больше всего люблю эвенков. Њожет
быть, за то, что они дольше других отстаивают свое родное место под
солнцем. ‘ какой-то необыкновенной страстью держатсЯ за леса и тундры, не
рассыпаЯсь и не разбредаЯсь по чужим весЯм. ‹юблю их, и это точно, за
скрытую привЯзанность к земной красоте, к природе. Ћна в них совсем так
же, как врожденнаЯ культура общности людей. Ќе брызжет наружу, не
проЯвлЯетсЯ, но крепко и основательно лежит в сердце, и ничем не вытравишь
ее оттуда: ни прекрасными обещаниЯми сладкой жизни, ни горькой отравой -
алкоголем, ни проповедью к поклонению перед всесильной машиной.
џ люблю бродить с интеллигентами тайги, так зовут знатоки таежных
эвенков, в рабочих маршрутах и охотничьих переходах, люблю их, в меру
молчаливых и в меру разговорчивых, но всегда готовых добром откликнутьсЯ
на добро. ‘тремительное движение отнимает что-то безвозвратно и у них,
они, как и все вокруг, менЯютсЯ, но все-таки держатсЯ, из последних сил
цеплЯютсЯ за свое таежное, в наших понЯтиЯх, глухое место под солнцем. €
не дай тому случитьсЯ, чтобы и они потерЯли его. Ђ случись такое, Я
глубоко уверен, миру будет нанесен непоправимый и, может быть, последний
удар.

Њысли мои текут безотчетно, легко. џ иду следом за Ћсипом, слыша за
собой шаги ‚асилиЯ, и мне хорошо в этом охранном движении. џ могу не
следить за направлением, не думать о правильности пути, не быть
ответственным за каждый неверный шаг. ‚се это сейчас неосЯзаемым грузом на
плечах моих товарищей, но они даже не знают об этом. Ћни просто идут, а
значит, живут движением, миром тайги. ђедкаЯ длЯ моей профессии
расслабленность посетила менЯ и балует своей слабостью. „аже с хорошим
проводником в маршрутах Я обычно никогда не расслаблЯюсь, а значит, в
полной мере не соединЯюсь с Џриродой. Ќо сейчас Я в ней. € мысли мои, и
думы безответственные, легкие, как сизый наволок дымокура, стелющийсЯ на
привале.
„алеко за •амакаром, что в полпути от €наригды, в урочище ЌювнЯк живет
старик ‚ычогир. Ќеделю, плывЯ сюда, просидел Я у него в стойбище.
Љаждый вечер поднимались мы на крутой мыс - на него и мне взобратьсЯ -
попотеть, а старику и вовсе: ‘ высоты глЯдели на реку. ’ам, утверждал
старик, в такую вот пору перед заходом солнца, часов около двенадцати
белой ночи, вдруг загораетсЯ гранеными переливами радужный свет и слепит,
и мерцает, и вспыхивает далеко за полночь. ‚ычогир рассказывал об этом
многим, но никто не наблюдал этого ЯвлениЯ, кроме старика, а потому и не
верил в правоту его слов. џ тоже не верил, впервые услышав этот рассказ.
Њы работали за рекою в диких развалах камнЯ, куда и пришел старик.
Џочти отвесные скалы громоздились друг на друга, и ломаные, но хорошо
проглЯдываемые вершины были недоступны. ‚ычогир же утверждал, что свет
"полощит", "гранитна" и "мерцает" на одной из трех вершин. “казывал, на
какой. Џо строению скалы были самыми заурЯдными, часто встречающимисЯ
интрузиЯми. ‘тарик и тогда - было как раз такое же июньское времЯ - тащил
менЯ на мысочек, чтобы своими глазами убедилсЯ, но Я не нашел времени. €
вот нынче согласилсЯ, и пЯть вечеров подрЯд без всЯкого результата
просиживали мы на мысочке без малого по три часа и спускались, когда
солнце, на короткое времЯ передохнув за горизонтом, снова вываливалось в
мир, алое и словно бы умытое.
- Ћднако, ждем еще маленько. ‚ечером будет, - говорил ‚ычогир и глЯдел
на менЯ с надеждой. - Ћднако, куда спешить тебе? „авай еще смотреть.
€ Я соглашалсЯ.
Ќа пЯтую ночь, когда мы снова ни с чем спустились к чуму, старый эвенк
чуть ли не плакал.
- Ќе врет …горша ‚ычогир, не врет, - говорил он, виновато прЯча глаза.
- Љак есть было так. ‡ачем счас нету? Ќе знаю. Ќикто не хотел верить. Ќе
хотел со мной мыс высоко лезть. ’ы полез. Ђ нету! Џочему нету?
- ‹адно, деда, завтра будет, - сказал Я и удивилсЯ сказанному. ‚едь
твердо решил сегоднЯ же двинуть дальше. „аже посмеЯлсЯ над собой:
инженер-геолог, как петух на заборе, сидит со стариком на мысочке, знаЯ,
что быть такого не может, а все-таки сидит. ’ак вот думал, однако сказал:
- ‘илы-то у тебЯ есть еще раз взобратьсЯ туда? - ‘тарик с каждым днем
все труднее карабкалсЯ по камнЯм.
- …сть, однако! …сть! …сть! Џойдешь еще, бойе?
- Џойду.
‚идно, еще не подточила мою душу такаЯ спораЯ сейчас, такаЯ незаметнаЯ
ржавчина - равнодушие. ‚се в жизни сиюминутно и однозначно: любовь,
ненависть, боль, счастье, зло, радость, жестокость, нежность... ЏостоЯнно
и многозначно равнодушие. Ћно свободно рЯдитсЯ в любое из человеческих
чувств, оно надевает на себЯ одежду неукротимого действиЯ, состраданиЯ,
сопереживаниЯ. Ћно, равнодушие, нечто усредненное, оттого и живуче, оттого
легко ползет, как ржа, в общности людей. € на нем махрово расцветает самый
благополучный и самый распространенный индивидуум - мещанин.
’олько из-за того, что дрогнуло мое сердце на скрытые и неуместные по
такому случаю слезы старика, отозвалось на искренность, решил Я еще раз
вечером поднЯтьсЯ на мысок. —то будет дальше и как себЯ вести потом, когда
придетсЯ в шестой раз спускатьсЯ сюда к чуму, Я не знал.
Ќо нам не было суждено еще раз посидеть вдвоем над тайгой, неторопливо
беседуЯ и ожидаЯ чуда.
‚ полдень за ‚ычогиром прикатил по реке на всесильном моторе "‚ихрь"
внук. ‡вал его к себе то ли брат, то ли сын, Я так и не понЯл, попавший в
какую-то неминучую беду. ЏонЯть что-либо из торопливой и очень
взволнованной речи было невозможно.
“же сидЯ в лодке с озабоченным и все же очень спокойным лицом, ‚ычогир,
поманив менЯ, сказал:
- ’ы, парЯ, однако, сам на мыс не лезь. ‘бросит он тебЯ. ‚ижу -
сбросит.
- „еда, Я двадцать лет в тайге! џ излазил...
- Ќет, нет, парЯ! - прервал он менЯ. - Ћдин не ходи - сбросит. - €
спросил: - ‚еришь мне? - пристально поглЯдев в самые зрачки.
- ‚ерю. - џ не лгал, Я действительно верил ему. ‚ сердце сидело
ощущение неотвратимости беды, если шагну Я на крутые камешки мыса.
- ‚еришь - горит там? - уточнил мою веру старик.
- ‚ерю.
- Ќе пойдешь один на мыс?
- Ќе пойду.
‚нук очень торопилсЯ, и мотор, взревев, в один мах унес ‚ычогира,
Љак-то тоскливо, одиноко, не по-доброму одиноко и пусто стало.
Ђ спустЯ час и Я погнал свою лодку в €наригду, твердо верЯ, что там
ожидает менЯ не просто отдых, но чудо. € вот оно свершилось: Я пришел сам,
к себе, а теперь легко иду эвенкийской слаборазличимой тропой к настоЯщему
чуду. €ду на рыбалку за десЯтиметровыми щуками.
‚сего идем мы не больше двух часов, а отмахали немало. ‹егки на ногу
эвенки. Њеленько семенЯт, ходко и без устали. ‘ менЯ сошло пЯть потов,
трудных, обильных, застивших глаза, пока не пришло нужное дыхание, а они
идут себе сухонькие. Ќе случайный Я человек в тайге, всЯ жизнь в ней, но
от гнуса страдаю, то и дело тру лицо, шею, руки репудЯном, а их вроде бы
эта мразь и не касаетсЯ.
- “ тебЯ дух не такой, - говорит Ћсип. - € кровь сладкаЯ.
‚асилий, услышав на шагу, остер ухом, по обыкновению добавлЯет:
- “ нас кровь длЯ них ух как вреднаЯ. Џопьют и сдохнут. Њы завсегда
тайга живет. Ќас не жрут.
- Ќо оленей-то жрут? - говорю Я. - € собак тоже.
- †рут, однако, - соглашаетсЯ ‚асилий.
‚от и весь наш разговор за дорогу. Њолчим. Џрошли гиблым чернолесьем.
Џод ногами чавкала землЯ, словно пыталась проглотить нас. ‚етви сомкнулись
над головами, и мне пришлось долгое времЯ идти согнувшись. ЌеуглЯдный
эвенкийский тупик Явно не был рассчитан на мой рост. Ќаконец мы вышли из
чернолесьЯ, поднЯлись по лысенькому увалу в сосновые мЯндачи, остановились
у истока ручьЯ. ‘олнце село, было за полночь, и короткаЯ сутемень,
осЯзаемаЯ только в тайге, окружила нас тишиной. ‚се затихло, все забылось
в коротком сне белой ночи.
- ’ут отдыхать будем. Џотом шибко долго идти будем, - сказал ‚асилий.
ђазвели костер, наладили дымокуры, развернули пологи - три белых кокона
с куколками внутри, - очень похоже, если глЯдеть издали. ђазговоры наши
были коротки, поскольку неожиданно пришла усталость. џ только спросил:
- Ћсип, а ты сам щук этих видел?
- Џридешь - увидишь, - уклончиво ответил он.
- Ћднако, люди видели, и ты посмотришь, - сказал ‚асилий.
"Ќеужто и вправду идем мы на это необыкновенное щучье озеро - …гдо?" -
подумал, засыпаЯ.
“жин наш был прост, но плотен и сразу же расположил ко сну. Ћт водки
эвенки отказались.
- Ќа …гдо придем - пить будем, - твердо решил ‚асилий.
џ заснул, но сон мой был недолог. ЏроснулсЯ от некогда испытанного
жутковатого чувства и долго не мог понЯть, что происходит во мне и вокруг.
‘утемень все еще лежала, и тайга таилась. ‚ низинках начинал клубитьсЯ
туман. ‚се было, как и должно быть, кроме потаенного какого-то бормотаньЯ,
всхлипов, рычаньЯ...
ЏриходЯ в себЯ со сна, Я с тревогой вслушивалсЯ в эти звуки, пока не
понЯл их происхождениЯ.
Ћсип и ‚асилий сладко храпели, каждый стараЯсь пересилить другого.
•рап этот ничего общего не имел с тем пережитым мною, но именно он
родил воспоминание.
’а тугурскаЯ экспедициЯ, когда мы базировались в рыбацком Ђнгачане,
принесла, пожалуй, больше остальных необыкновенных ощущений. Ќочи и дни ее
были самыми тревожными, сопрЯженные с глубокими и порою трагическими
переживаниЯми. €менно там, на острове Ѓеличьем, подучил Я известие:
сбросили вымпел с вертолета о гибели отрЯда - трех человек - в партии
моего друга Њихаила ЏолЯкова.
‘реди погибших был мой практикант - географ ‘лава. Ћн с отличием
окончил университет и обещал быть хорошим специалистом. џ знал его по трем
полевым практикам. ‚ ’угурской же экспедиции менЯ настигла весть о тЯжелой
болезни, а потом и смерти академика †уравлева, с которым мы последние два
года сблизились настолько, что собирались вместе еще раз обследовать район
сагджойской катастрофы. Њожет быть, эти трагические обстоЯтельства, живаЯ
памЯть о навсегда ушедших влиЯли на психику и бродили за мной следом, но
выпадали тогда настолько мрачные и терзающие душу дни, что хотелось
бросить все, убежать и спрЯтатьсЯ в надежном людском жилище. Ђ может быть,
такое ощущение усиливала природа этой узенькой полоски земли, далеко
заброшенной длинным перстом в океан. ’угурский оголовок был некогда
пустынным островом с высоким водораздельным хребтом. „аже сейчас, в лихие
осенние штормы, в самом узком месте его свободно перехлестывают волны.
’айга тут на увалах и сопках могучаЯ, непроходимаЯ, в низинах чахлаЯ,
топкаЯ, зловоннаЯ, хотЯ в прибрежье попадаютсЯ солнечные, заросшие буйной
травою полЯны. Ќа них Ярко цветут ирисы двухметровой высоты с громадными
чашами соцветий, алые сараны тоже с удивительно крупными цветами, тарки и
колокольчики. ‚ подтаежнике травы еще гуще, сочнее, и продратьсЯ сквозь
них не так-то просто. € все-таки главное на оголовке - это камень. Љамень
тут царствует. ‘мЯтые, вывернутые, извергнутые, причудливые извивающиесЯ
породы везде, даже в самых низинах, имеют выходы. Њесто длЯ геологов
необыкновенное. € наверное, поэтому, несмотрЯ на все тЯжести,
неожиданности, случайности и мрачные мысли, экспедициЯ эта оставила в
сердце у менЯ глубокий, запоминающийсЯ след. ‚ нем легла серьезнаЯ запись
моей жизни. Ѓоль, разочарование, радость открытиЯ, счастье познаниЯ и
встреча с неведомым, с не разгаданным еще - все было в том поле, в той
работе.
‘ рабочим ”едором, о котором Я уже вспоминал, нам предстоЯло месЯц
проработать, исследовать северное и южное побережьЯ и как можно глубже
пролезть по Ћголовочной впадине, представлЯющей собою гиблую низину
смрадных болот, с редкими островками скальных выходов, заросших мелкой
тайгою и завитых ползучей березкой, стланиками и зарослЯми медвежьего
ушка. ‡а месЯц такой объем работ мы могли бы и не успеть сделать, а потому
и решили поставить в —ерных скалах на берегу океана подбазу. Њесто это Я
высмотрел еще в той медвежьей охоте. —етыре черных базальтовых истукана
стоЯли над морем. ‚ них было что-то от безысходного ожиданиЯ рыбачек,
стоЯщих над прибоем после шторма. џ даже угадывал очертаниЯ фигур,
разбирал черты лица и даже тоскливое выражение глаз каждой из ђыбачек (так
мы обозначили эти камни в своих картах). ‚нечеловеческаЯ природа лишена
речи, и это порою вселЯет страх... Њногим, наверное, доводилось поймать на
себе всепонимающий взглЯд собаки, взглЯд, за которым должно бы обЯзательно
последовать слово. “ менЯ не раз леденело сердце, когда Я вдруг встречалсЯ
с глазами домашнего оленЯ, отбракованного на убой. Ћн обЯзательно должен
был заговорить, но молчал, и в этом была какаЯ-то тайна, страх не у него,
животного, у менЯ, человека, был.
€ если это вселЯет в сердце страх, то уже мистический ужас порою
вселЯет природа, когда вдруг осЯзаешь на себе устремленные из глубины
камнЯ глаза и ощущаешь, что бездыханнаЯ, лишеннаЯ плоти и живой крови
глыба хочет заговорить с тобой. Ќечасто, но встречалсЯ Я с этим ощущением,
и всЯкий раз на мгновение, на коротенькую вспышку охватывал менЯ ужас. Њне
казалось, что камни мыслЯт, они готовы обрести речь.
ЏомнитсЯ, что так вот Я воспринЯл ђыбачек, и все же мы поставили там
подбазу. ‡а камнЯми была отличнаЯ, ровнаЯ, продуваемаЯ с океана площадка,
заросшаЯ некрупной мЯгкой травою. —уть левее - бухта, удобнаЯ длЯ
швартовки нашего кунгаса. Ѓелыми многоэтажными нагромождениЯми по берегу
тЯнулись залежи плывуна, а значит, дрова сухие и жаркие всегда были под
рукой. Џлощадка наша, где решено было поставить палатку подбазы, плавно
опадала к голубому озеру, широкому, уходЯщему в тайгу сужающимсЯ каньоном.
Њожно было свЯзать плот и попробовать пробратьсЯ им к Ћголовочной впадине,
каньон навернЯка был устьем реки, питающей озеро. € наконец, ко всем
прелестЯм, тут гнездовали белые лебеди, соседство которых почему-то всегда
приЯтно человеку.
Њы причалились к бухточке. Ѓыстро разгрузили кунгас. ЌатЯнули
восьмиместную палатку, снесли туда продукты, приборы, бензин длЯ
кунгасного мотора (отрЯд, который помогал нам поставить подбазу, уходил на
остров Ѓеличий и сгружал все лишнее. Ќа обратном пути они заберут нас).
Њы тепло попрощались друг с другом, и ребЯта ушли. џ долго стоЯл у
каменных ђыбачек, смотрел в море и махал рукою.
‘олнце склонилось к западу, и океан уже окрасилсЯ в розовое, кое-где
ослепительно отливаЯ жаром расплавленного металла. Љунгас удалЯлсЯ, таЯл в
беспредельности и наконец сгорел в палЯщем горниле заката. € как только
скрылось солнце, море стало темным, рЯбистым, словно бы низко над водою,
скрываЯ воду, крыло в крыло отмахивала чернаЯ вороньЯ стаЯ.
- ѓлЯди-ка, Љузьмич, - позвал менЯ ”едор. - ѓлЯди!
Џо озеру медленно гулЯли лебеди. €з тайги крались сумерки, а птицы были
неправдоподобно белыми.
‚ просторной восьмиместной палатке было неуютно, и мы поставили рЯдом
свою "маршрутку". Ќедолго посидев у костра, послушав, как широко дышит
океан - все еще шел отлив, с которым отплыли наши товарищи, - мы поболтали
немного и забрались в спальники. „ень был не очень трудным, всего-то
только добрались сюда кунгасом от Ђнгачана. Ќо тарахтенье мотора,
бензиновый перегар и долгаЯ морскаЯ качка утомили. ‡аснули мы тогда
одновременно и проснулись тоже разом.
- —то это? - спросил ”едор, приподнимаЯсь. - Ќаши вернулись?
Ќа воле Ясно слышались голоса, потаенный шепот, какое-то шиканье и стук
весел о воду.
- Ќе должны, - Я тоже поднЯлсЯ, сел, прислушиваЯсь.
Љроме нас двоих, на сотни километров тут не должно быть никого. Ќаши,
по расчетам, на Ѓеличий должны были дойти еще посветлу и уж никак не могли
вернутьсЯ к этому часу. Ћднако мы отчетливо слышали голоса, шаги, удары
весел по воде, а потом все это как бы кануло, наступила короткаЯ пауза
тишины, в которую мы успели вылезти из спальников и натЯнуть сапоги. ”едор
уже расшнуровывал выход из палатки, как вдруг снова раздались голоса, и
высокий женский плач, переходЯщий в рыдание, перекрыл их.
- Љто там?! ‚ чем дело?! - закричал Я, чувствуЯ, как томительно заныло
у менЯ в груди.
- —то за шум! - ”едор никак не мог справитьсЯ с завЯзками, пальцы его
дрожали. Ђ там кто-то уже бил кого-то, может быть, даже убивал, удары были
глухими, тЯжелыми, сопровождаемые вскриками и стонами.
‚ беззащитной замкнутости палатки невозможно было оставатьсЯ, и мы
как-то вывалились наружу, готовые к защите пострадавшего и к обороне. Ѓыла
темнаЯ безлуннаЯ ночь. Ћкеан безмолвствовал. Џахло золой затухшего костра.
€ кругом ни души.
- ќ, кто там? - крикнул ”едор, и в тайге за озером заполошилось эхо.
’ам словно кто-то встрепенулсЯ, разбуженный, откликнулсЯ на окрик и понес
по всей округе: "...кто та... кто та... кто... та!!!"
€ еще не улеглось эхо, как рЯдом с собой Я отчетливо услышал
печально-мЯгкий женский голос. ‘лов не разобрать, но голос был Ясным,
словно бы произнесенный ночною тьмой. ќтому голосу так же Ясно откликнулсЯ
другой, тоже женский, и еще, еще, а потом возник плач и стал удалЯтьсЯ от
нас все дальше и дальше. Ќо на смену ему пришли потаенные, заговорщические
голоса мужчин. џ вздрогнул.
- „ьЯвольское местечко... - сказал ”едор, и голос его был так же
громок, как тотчас же прозвучавшее, до звука разборчивое в великой тоске:
- “мрем тут... “мрем...
- €дем, ”едор, - сказал Я и тронул рабочего за руку, рука была
напрЯжена.
‘тоило нам сделать несколько шагов, как снова наступила тишина. € мы
снова, постоЯв, дождались уже других голосов и снова, сделав несколько
шагов, опЯть погрузились в тишину.
’ак мы дошли до черных базальтовых изваЯнии, услышали океан, тихонько
набегавший на берег.
- ‡наешь, ”едор, а ведь это говорЯт камни, - сказал Я.
- Љак? Љамни?
- „а, созданный природой, без разума и рук человека, радиоприемник, -
объЯснЯл Я, мало верЯ в это объЯснение редкого ЯвлениЯ, о котором знал по
книгам.
‚сю ночь плакали, стонали, рыдали черные ђыбачки на берегу океана. €
когда они замолчали, мы слышали далекие и близкие голоса, потаенные шепоты
и даже улавливали в них будто бы произносимое нами.
- ‘лушай, Љузьмич, а ну его к бесу, это место! „авай отсюда двинем! -
сказал утром ”едор. ‹ицо его было бледным, и в глазах стоЯла мучительнаЯ
тоска.
- Ђ как же подбаза? ‘юда будут выходить отрЯды, сюда приедут с
Ѓеличьего!
- Ѓог с ней, пусть стоит. Ѓудем наведыватьсЯ... Ђ жить давай подальше.
- „авай, - согласилсЯ Я и почувствовал - от этого стало как-то легче на
душе.
—ерез двое суток, работаЯ недалеко от устьЯ втекающей в озеро реки, мы
обнаружили старую стоЯнку человека. Ћбломки корабельных досок, изъеденную
ржавчиной кружку, обломок толстого, глубоко загнанного в землю бамбукового
флагштока и тесаный, памЯтный, врытый в землю столбик. Ќа нем с великим
трудом Я разобрал выжженную надпись: "хуна Ђлек... дрина" (вероЯтно
"Ђлександрина") Џетербургское гид-граф... щество ќкспед... 1914 года".
„альше буквы выцвели, выветрились, вымыло их дождЯми, снегом, солнцем и
стужей. ’олько крохотные точечки остались кое-где. € в конце этой надписи
времЯ сохранило еще: "...лись зи...вать окт...рь 1917..."
€з всего этого легко можно было уЯснить: "хуна "Ђлександрина"
Џетербургского гидрографического общества, отправившаЯсЯ в путешествие на
восток в 1914 году, потерпела крушение у мыса Ќадежды (он был от ђыбачек
всего в трех километрах). Ћстались зимовать. ЋктЯбрь 1917 года".
‹юди эти, на четыре года оторванные от родных мест, ничего не знали ни
о потрЯсшей мир войне, ни о грЯнувшей революции. ’акими далекими и
недосЯгаемыми были всего-то чуть больше пЯтидесЯти лет назад эти места.
Њожет быть, их голоса сохранил камень. Њне захотелось снова провести
ночь у черных базальтовых изваЯнии.
‚ечером мы натолкнулись на землЯнку, теперь это было едва различимое
углубление в береговой наносной морене. †елаЯ хоть немного приподнЯть
завесу времени, Я покопалсЯ внутри бывшей землЯнки и под небольшим слоем
лиственного перегноЯ, на землЯной лежанке обнаружил человеческий череп.
ЏроросшаЯ через него сосна напрочно вживала в себЯ серые с синеватым
отливом черепные кости. Њы снова закопали умершего тут, неизвестного нам
человека и поставили, отесав по всем правилам, памЯтный столб. ”едор выжег
на нем: "’ут покоЯтсЯ прах и останки жилища неизвестного нам
землепроходца, открытые геологической партией N_44018 XX ђайона".
ЏамЯтный столбик, обломок флагштока, корабельные доски Я приобщил к
нашему имуществу и образцам. Ђ позднее передал музею ѓеографического
общества. Ќикто сразу, даже из больших знатоков, не мог мне ответить, что
это была за экспедициЯ. Ќо и позднее не нашлось охотника занЯтьсЯ нашим
случайным открытием. Ђ Я в постоЯнных хлопотах тоже не всегда помнил об
этом. Ќадо бы на досуге съездить в ‹енинград да порытьсЯ в архивах. € вот
досуг поЯвилсЯ. Ђ куда менЯ унесло? €ду за щуками. Ќет, обЯзательно уеду
отсюда пораньше и покопаюсь в архивах, пересмотрю и отдам на экспертизу
наши с ”едором находки.
•орошо бы еще побывать там и послушать говорЯщие камни. ђыбачек
послушать.

Џосле ночного привала (все-таки заснул тогда) шли долго. џ сразу же
втЯнулсЯ в ходьбу, сразу обрел дыхание, и движение доставлЯло истинное
наслаждение. Ќа мой взглЯд, самое страшное длЯ человека - лишить его
движениЯ. Ќаверное, совсем не случайно было выдумано наказание - сидеть в
тюрьме. €менно сидеть. ќтой пыткой наказывали во все времЯ и у всех
народов. Ќо незаметно человечество само заточило себЯ в тюрьму
неподвижности. ‘начала городские люди, а теперь уже и сельские сели в
автобусы, машины, трамваи. ‘идЯт уже не только служащие на работе, но и
станочники у пультов, у машин, у сигнальных систем. ‘тремление сесть
настолько захватило человека, что вертикально движущийсЯ, вероЯтно, в
конце концов исчезнет с наших улиц, дорог, с полей и сидЯчий образ жизни
станет нормой.
‘ раннего детства вынесли мы образ прекрасного будущего, где будет
делать все за человека машина.
Ђ что же будет делать человек? Ќаверное, не одному приходил такой
вопрос. € всегда следовал один и тот же ответ:
- —еловек будет управлЯть машинами, сидЯ за пультом!
‘идЯ!
Љак же это у человечества получилось - раньше карали сидением, а теперь
состоЯние это стало мечтой о будущем?
‚ описаниЯх городов будущего, заводов, цехов у самых Ярких и Ярых
гуманистов-мечтателей человек не ходит, не двигаетсЯ по планете, по земле,
передвигаЯ ногами, он обЯзательно сидит, управлЯЯ, сидит, проносЯсь над
землей, сидит, отправлЯЯсь в гости, и уже не касаетсЯ ногою земной тверди.
Њне довелось провести две недели отдыха в изумительной местности;
доступные горы, зеленые луга предгорий, чистое морское побережье. € везде
дороги, тропы, тропочки - крутые, пологие, ровные, на любой вкус. •оди,
гулЯй, двигайсЯ, отдыхай, человек. € что же? ‚ санатории общего типа, где
в общем отдыхают здоровые люди, были операторы и аппаратчики одного
крупнейшего современного химического комбината - рабочие будущего, как их
называют, они уже сейчас сидЯт подле пультов, у сигнальных систем и
кибернетических машин. ‘идЯт в белых халатах, в домашних тапочках, вдалеке
от всех вредных и невредных процессов, творЯщихсЯ в замкнутых ретортах и
реакторах. Ќа отдыхе они продолжали сидеть в лучшем случае на морском
побережье, и то в очень хорошую погоду, остальное времЯ проводили в
палатах, занЯтые игрой в карты, выпивкой, болтовней, и отправлЯлись на
прогулку только автобусом или катером. Ќа менЯ, делающего в день не меньше
двадцати километров, смотрели как на сумасшедшего.
- Ќеужели вам, ‚асилий Љузьмич, не надоело шлепать ногами на работе? -
спрашивал менЯ сосед по палате.
- Ќеужели вам, ѓригорий ѓригорьевич, не надоело сидеть на работе?
- Џредставьте, нет!
- € тут не надоело сидеть?
- —то вы, мы столько ездим, столько видим...
Ќет, не ЯдернаЯ бомба, не мироваЯ катастрофа и не созданное опытами
микробиологов новое невидимое существо погубит человечество, но, лишенное
естественного движениЯ, оно само собой зачеркнет себЯ. ‚от какие мысли
могут прийти человеку в голову на отдыхе, когда он, отдавшись наслаждению
от собственного движениЯ, идет на озеро …гдо с единственной надеждой
выловить необыкновенную (не называю метраж) щуку.
- ‘лушайте, ребЯта, а как же мы ее донесем, коли уловим-то? - спросил Я
на привале, когда мы, отмахав часов шесть крЯду, остановились на дневку.
- Љого? - Ћсип, помешиваЯ в котелке варево, удивленно глЯнул на менЯ.
- Љак кого? ™уку?
- Ћднако, донесем...
- Џоймай только, - резонно заметил ‚асилий.
- „а нет, мужики, Я серьезно. Љак?
- Ћлень надо было брать, - вздохнул ‚асилий и покачал сожалеюще
головой. Ќо теперь Ћсип с той же интонацией, что и моторист в том дальнем,
сказал:
- ’ы, Љужмити, поймай, однако!
ќто уже был разговор! џ рассмеЯлсЯ.
- Ћзеро-то есть, по крайней мере? - спросил.
- Ћсеро есть! - Ћсип подул в ложку, пробуЯ стрЯпню. - Људа идем? Ћсеро
идем! ‚от чудак.
Ќу ладно, хорошо, что эту надежду у менЯ не отбирают. ™уку, конечно,
поймать надо - правильно, но если есть озеро...
- Ћднако, осеро …гдо всегда есть, - сказал ‚асилий.
Џосле обеда, за которым проводники мои снова отказались выпить хоть бы
по "маленькой" (люблю это качество в людЯх - делу времЯ, потехе час), Ћсип
спросил:
- Љужмити, ты, однако, зачем Ђприку бежишь?
џ даже поперхнулсЯ от неожиданности вопроса. Ќу и дела!
Ћ своей командировке Я мало кому говорил и уж совсем не распространЯлсЯ
настолько, чтобы первый же спутник по рыбалке спрашивал менЯ об Ђфрике.
’ут на Ђвлакане, в Ѓуньском, сказал только ђучьеву, секретарю райкома
партии, да закадычному своему дружку ‚алерию ‚ладимировичу „ашкову, надо
было объЯснить свой внесезонный отпуск, да еще, пожалуй, слышал об этом
старик ‚ычогир, с ним мы плыли вместе из Ѓуньского в ЌювнЯк.
Ќи один из них троих не успел еще и побывать в €наригде, а тут уже
известно о моей дальней поездке. Ћтмечу, между прочим: ни рациЯми, ни
другими какими-либо средствами свЯзи таежное крохотное село с миром не
свЯзано. ‚ тайге всегда все наперед известно - об этом Я хорошо знал, но
все-таки удивилсЯ вопросу Ћсипа.
- Ђ ты откуда об этом знаешь?
- Ќарод говорил!
- Ћго, уже не просто кто-то - народ! Љакой народ?
- Ќаш. €наригда, однако.
- Ќу! Ђ он-то, народ ваш, €наригда, откуда знает?
- Ќарот все знает, - определенно ответил Ћсип.
џ только развел руками.
- Ђ народ, однако, не знает, зачем Я еду?
Ћсип задумалсЯ, почмокал губами, стараЯсь рассосать загасшую трубку, и
‚асилий, решив, что пора и ему вступить в разговор, сказал:
- Ћднако, говорЯт, командировка. ѓоворЯт, Љужмити там будет искать,
чего не терЯл.
џ рассмеЯлсЯ, рассмеЯлись и эвенки, довольные, что все знают обо мне,
как бы Я ни скрывал. џ никогда не делюсь тем, что предстоит мне, пока не
обдумаю всего сам. Ђ сейчас даже и не думал еще о предстоЯщем. ‡аставил
себЯ не думать. Ќо мне напомнили. Ќапомнили тут, среди великой тишины,
среди ‡емли, котораЯ все еще живет сама по себе, своими простыми и мудрыми
заботами, своей первозданной страстью, своей так и не познанной человеком
волей. —то ждет менЯ в Ђфрике? Ќайду ли в незнакомых мне джунглЯх,
саваннах или пустынЯх ее, любимую и дорогую ‡емлю? Ќаверное, найду, как
нашел ее тут, как нахожу вечно, пока живу. Ћна одна у нас, одна на всех
живущих - ‡емлЯ!
џ долго рассказывал об Ђфрике своим спутникам. ђассказывал все, что
знал с детства, что вычитал из газет и журналов о ее настоЯщем, и все то,
что узнал из прочитанного в ‹енинской библиотеке.
Ћни слушали, согласно кивали головами, а Я все говорил и говорил, будто
проверЯЯ свои знаниЯ.
- ‡наешь, Љужмити, - сказал ‚асилий, выслушав мою лекцию. - “ нас,
однако, гора большой-большой есть, Ђгды называетсЯ. ‡наешь?
- Ќет.
- …сть там. - € махнул рукою туда, откуда мы пришли, и еще дальше. -
Ѓольшой-большой гора, и на макушка дым идет. ќто почему?
‚от тебе и раз, говорил им, говорил об Ђфрике, и вдруг такой скачок.
—то-то, наверное, натолкнуло в моем рассказе на этот вопрос. Ќо что? €
почему Я не знаю этой горы Ђгды, как и озера …гдо? —то они, смеютсЯ надо
мною?
- ‚асилий, где это, объЯсни? - прошу.
- Ѓольшой хребет знаешь? - это уже Ћсип говорит.
Ѓольшой хребет мне хорошо знаком. џ излазил его вдоль и поперек, но
горы Ђгды не встречал.
- ‡наю, - говорю.
- Њалынкий хребет знаешь? Ѓежишь все вниз, вниз к Ђвлакан, да?
‡наю Я и Њалый хребет. €сползал там немало", камни животом точил.
- Ќу, дальше...
- „альше, очень дальше Ђвлакан бежит. …сть большой, однако, порог.
Џотом туда-сюда Ђвлакан, как заЯц. ЏонЯл?
- ’ак.
- ’ак нет еще, - говорит уже ‚асилий. - ’ак дальше на север. € большой
Яма есть, большой, весь Ђприка туда пойдет...
џ улыбаюсь. ‡наю, о чем речь, - ЂгдыйскаЯ низменность, район гиблых
болот, действительно громаднаЯ впадина среди Ђвлаканской платформы.
- ’ак, - определенно говорит Ћсип.
- —то так?
- ’ак, однако, там гора большой Ђгды.
€зучаЯ аэрофотосъемку одного из районов Ђгдыйской впадины, Я обратил
внимание на подобие возвышенности почти в самом центре. Ќо,
посоветовавшись меж собой, прикинув трезво и здраво, решили, что
возвышенности там быть не должно, наверное, это брак в съемке, а может
быть, и тень облаков. Ѓывает такое. € вот пожалуйста, есть гора Ђгды. €
впадина-то называетсЯ ЂгдыйскаЯ. ‚от номер! ’опографы прошли,
аэрофотосъемщики пролетели, мы прошли, и все мимо. Ђ она есть, гора Ђгды,
и даже дым из верхушки идет.
- Џочему дым?
- Џосмотреть надо, - сказал Я.
- Ђ почему есть большой каменный река? —орнай-чорнай. ‘ сопки катитсЯ,
в Ђвлакан бежит.
ќто было что-то новое. Њожет, разыгрывают менЯ ребЯта? ’олько непохоже.
‹ица у них серьезные, даже строгие. “ж не месть ли за Ђфрику? Џоказалось,
что много знаю Я о ней? Њного чудесного там, необыкновенного, так ведь и у
нас много.
- џ же говорю, Ћсип, надо посмотреть, что за река...
- Љамен, камен чорнай, чорнай, однако, большой один к другому, как река
плывет. ‚езде все растет. ’рава растет, дерев растет, кустик растет, Ягель
растет. ’ам ничего не растет - чорнай, чорнай.
- Љак Ђприка, - шутит ‚асилий и смеетсЯ, очень ему нравитсЯ шутка. ‡убы
желтые, крепкие, десны розовые, лицо плоское, с широкими чистыми скулами,
а глаза большие, синие, и в них смех, лукавство и еще что-то, мне
непонЯтное. € Я, глЯдЯ на него, тоже смеюсь и хлопаю по плечу. Ђ Ћсип,
чтобы не оставатьсЯ в долгу, хлопает менЯ и тоже хохочет. џ смеюсь, но мне
чуточку грустно поначалу. ѓрустно, что проглЯдел …гдо, не распознал на
фотосъемке Ђгды и ничего не знаю про Љаменную реку, где ничего не растет.
Ќо потом ко мне приходит настоЯщее веселье: как же это здорово, что есть
…гдо, Ђгды, ЉаменнаЯ река и что-то еще, чего не знаю Я, что хранит, прЯчет
в себе землЯ, а значит, можно удивлЯтьсЯ и радоватьсЯ, потому что без
удивлениЯ, как и без движениЯ, нет человека.
‘ейчас в самый раз было бы сдобрить хорошее настроение нашей редкой
полевой или даже кутейной камеральной чаркой. —то ни говори, а все-таки
геологи - народ легкий, порою удалой и уж, самое главное, по-умному
веселый.
Ќо мы сейчас в маршруте, хотЯ все трое бездельники сейчас, но в
маршруте...
€, словно уловив мои мысли, ‚асилий говорит:
- Џора, однако. Џобежали.
€ мы бежим, споро бежим, приближаЯсь к озеру …гдо.
Ѓесконечно тЯнутсЯ вокруг скучные, даже тоскливые, чахлые таежки, мари
сменЯютсЯ мокрыми калтусами, калтусы - сухими марЯми. џ узнаю эти места и
не узнаю. ‘колько подобных приходилось видеть, по скольким таким вот,
лишенным всего живого, бродил в жару и стужу, в солнце и в проливные
дожди. Џожалуй, и тут прошел когда-то по пересечению к речке ѓажанке.
‘прашиваю у ‚асилиЯ, он по-прежнему идет позади, есть ли такаЯ река.
- „алеко, далеко.
Џотом Ћсип останавливаетсЯ и долго стоит на месте, поворачиваЯ лицо,
словно обнюхиваЯ воздух. ЏотерЯл тропу, ищет правильное направление, чтобы
подсечь ее снова. ЊенЯ когда-то убедил один бывалый человек, что у эвенков
необъЯснимо развито обонЯние, они даже в тайге ориентируютсЯ по запахам.
‚ероЯтно, это и так. Ќо сейчас Я знаю, зачем Ћсип водит лицом, словно
принюхиваЯсь. Ћн выискивает возвышенности, сопочки, складки земные - по
ним и ориентируетсЯ, как все в его роде. ’ропу и раньше не было видно,
однако идти было куда легче. ’еперь шаг наш труден, заросли цеплЯютсЯ за
сапоги, то и дело проваливаешьсЯ в неглубокие влуминки, спотыкаешьсЯ о
кочки, корЯжины. Ђ силы уже не те, второй бесконечно длинный день в пути.
џ про себЯ тоже отметил сопочки: вижу, кружим мы, подсекаем тропу. ’еперь
‚асилий впереди, рЯдом с Ћсипом, и Я не отстаю - идем фронтом. Џодсекли
тропу, и Ћсип уступил свое место ведущего. ‚асилий пошел тише, то и дело
поводЯ лицом по сторонам. Џрошли еще две буйно заросшие высохшей травою и
багульником мари и наконец вышли в чахленькую, но сухую тайгу, где тропа
была широкой, хорошо заметной.
- Ћднако, долго ходим, - говорит Ћсип. - ‘пешить надо.
- Људа спешить?
- Ќадо. „олго ходим.
’ропа торнаЯ, легкаЯ, но идти трудно - силы уже не те. ’ак и тЯнет к
себе землЯ, зовет. •очетсЯ лечь, зарытьсЯ лицом в сухую, прЯно пахнущую
траву, расслабитьсЯ, отдаваЯсь покою. џ знаю это состоЯние и, когда оно
приходит, всегда борюсь с ним. Ќет, нельзЯ ложитьсЯ, нельзЯ расслаблЯтьсЯ,
надо идти, идти вперед. Џоддавшись минутной слабости, Я не заметил, как
потерЯл ритм, а значит, взвалил на плечи лишнего. Џытаюсь снова подчинить
себЯ движению, сосредоточитьсЯ на нем. ќто удаетсЯ. € Я снова бреду за
‚асилием, погруженный в ритм ходьбы, не реагируЯ больше на окружающее.
€дем час, два... —то-то нынче устал Я не в меру, сказалсЯ, видно,
короткий сон и долгий рассказ на дневке. Ћт разговора тоже утомлЯешьсЯ,
особенно когда сам говоришь и вкладываешь в рассказ много эмоций. Ќа
дневке хорошо помолчать, расслабившись. Ќо Я нарушил это правило и вот
расплачиваюсь усталостью, полным равнодушием к окружающему.
Џеред глазами мелькает легкаЯ понЯжка за спиною ‚асилиЯ, его кепочка.
Ќе сбиваетсЯ с шага ведущий, но видно, что и он идет нелегко.
џ погружаюсь в мерный ритм движений. ‚споминаю, как впервые заблудилсЯ
в тайге.
...Џроплутав никак не меньше семи часов, изодравшись вконец и
дьЯвольски устав, Я вдруг неожиданно вышел к Ђвлакану. ђека тут была
тихой, широкой, по карте определил место - ђыбачьи зимовьЯ.
Џо крутому склону поднЯлсЯ к домам и понЯл, что тут давно уже никто те
живет. „ома были целы и даже добротны, за мыском у воды стоЯли две бани,
тоже добротные, но тропинки к ним, как и к крылечкам домов, позаметало
травою, а на крышах буйствовал сорнЯк. џ заглЯнул в крайнюю избу, мне
показалось, что она менее других выглЯдит одичалой. € не ошибсЯ, отсюда
хозЯева ушли, вероЯтно, не позднее двух лет. Ѓелила на битой печи еще не
потрухли, пол хранил былую чистоту, хотЯ и был пыльный. —асто ночуЯ и даже
подолгу живЯ в брошенных людских жилищах, Я, что называетсЯ, набил глаз и
могу по многим приметам определить, когда оно покинуто. “став так, что
почти валилсЯ с ног, Я все-таки решил поужинать. ђазвел на дворе костер,
вскипЯтил в котелке воды длЯ чаЯ, сбегав за ней к реке, открыл банку
консервов и, прикинув, что на обратную дорогу отсюда Я потрачу не меньше
трех дней, выделил себе два сухарЯ и четвертушку от банки свиной тушенки.
“жинал и пил чай уже в избе, при свечке, на широкой лавке, оглЯдываЯ
жилище. Ћно было невелико, в одну комнату, с маленькой заборкой,
отгораживающей угол длЯ стрЯпни - кухню, громаднаЯ русскаЯ печь занимала
большую часть площади. Џо двум стенам были прибиты лавки. Ќа одной из них
Я и трапезничал, вот и весь уклад от прежней, может быть, очень счастливой
жизни. “же ложась поудобнее на лавку, Я заметил ухват, стоЯщий у закрытого
чела печи, и каталку длЯ него на загнетке. Ќоги мои гудели, да и по всему
телу шел ток перенапрЯжениЯ, и Я никак не мог заснуть, вздрагиваЯ, как
только тЯжелели веки. „авно уже стемнело, и невысокаЯ луна заглЯнула из-за
лесов в окошко, и сверчок, ожив в подпечье, поднЯл монотонный скрип, а сон
все не приходил. ЉрутЯсь на лавке, котораЯ стала длЯ менЯ жестче камнЯ, Я
вдруг услышал шаги на воле и, приподнЯвшись на локте, увидел темную
женскую фигуру, входЯщую в дом. Ћна вошла, тихонько прикрыла дверь,
привычно глЯнув в пустой передний угол, обмахнула себЯ крестом и, увидев,
что Я не сплю, поклонилась. џ поднЯлсЯ.
- ‹егайте, легайте, - тихо сказала она. - “маЯлись ведь.
- “маЯлсЯ, - согласилсЯ Я, продолжаЯ сидеть.
- ЏовечерЯли? - спросила.
‚ ее голосе, строе речи была какаЯ-то нездешнЯЯ малоросскаЯ мЯгкость и
певучесть. џ невольно подумал, что слово дольше всего сохранЯет в человеке
его первооснову.
- „а, ужинал, - запоздало ответил.
- Љакой ужин-то? - сказала она и, присев было рЯдом, встала и пошла к
печке.
Ћна была уже стара, но все еще по-девически статна; в черной до
щиколоток юбке, в темной кофте и платочке, по-монашески подвЯзанном под
самые брови. ‹ицо ее было добрым, но очень бледным, скорбные складочки в
уголках губ, углублЯЯсь, определЯли дрЯблость ее щек. Ћна ваЯла ухват,
снЯла с чела зачалку, поставила ее у ног и, ловко подхватив ухватом
чугунок, выкатила его из печи. Ћн был черным, и белые пальцы ее и кисти
рук лепко обозначались, когда она понесла чугунок ко мне. џ принЯл его,
подивившись тому, как приЯтно жжет он ладони. Џоставив чугунок на колени,
Я взЯл у женщины деревЯнную ложку с полустершимисЯ цветами на ней, она
протЯнула мне ее, обмахнув чистым передником. ЉоричневаЯ пленочка с черным
поджаром по краЯм чуть опала внутрь чугунка. џ аккуратно продавил ее
ложкой, и в ноздри ударил сытный молочный запах хорошо упревшей, в меру
сдобренной коровьим маслом гречневой каши. ’акую кашу могла варить только
моЯ бабушка.
- ‚кусно, - сказал Я, уписываЯ за обе щеки.
- …шьте, ешьте. ‘ нас не убудет, а вам силы прибудет. ‚ам сила-то
нужна, - говорила она, присев рЯдом и глЯдЯ на менЯ, подхватив под локоток
правой руки левую и положив на ладонь щеку и подбородок.
џ ел, каша, как и следовало, убывала, а вместе с вкусной сытостью
приходила ко мне покойнаЯ усталость, клонило ко сну.
- ‘пасибо, - выскребаЯ все до крошечки, сказал Я, и она кивнула
довольно, предложив поставить чугунок на подоконник, позади себЯ.
- ‹егайте, легайте. џ посижу тут, не помешаю.
ђастЯнувшись на лавке, почувствовал, как мЯгко и приЯтно мне дерево,
спросил, уже погружаЯсь в сон:
- Ђ вы что, тут живете?
- Ќет. „авно уже не живем... - “слышал, засыпаЯ и уже не воспринимаЯ
ответа. ЏроснулсЯ от запаха гречневой каши. ‚кус ее стоЯл во рту, и будто
бы даже прощупывались Языком гречневые чешуйки, застрЯвшие в зубах.
Џервое, что Я увидел, - открытое чело русской печи, ухват и каталку на
загнетке. "Љакой добрый и хороший сон, - подумал, вставаЯ. - ‘ловно и
взаправду каши наелсЯ". ‡а окном лежал по-осеннему густой туман.
ЌепроглЯднаЯ белаЯ муть покрывала все вокруг, но мне показалось, что
какаЯ-то тень пересекла двор. € в этот момент увидел Я на подоконнике
черный чугунок с ложкою внутри и повисшей лоскутками по краЯм, коричневой
пленочкой. ‘удорога прошла по всему моему телу, холодом ознобив затылок.
Ѓезотчетно заторопившись, Я мигом собрал рюкзак, волнуЯсь, вышел на волю и
поспешил прочь от этого дома. "‘ чего разволновалсЯ, с чего бегу: ведь
было так хорошо, так уютно. € стараЯ женщина так была добра. € каша была
вкуснаЯ, - думалось мне. - Џочему же Я бегу от доброты?" - "Џотому что
этого не могло быть", - кто-то, нет, не Я, ответил.
“же отойдЯ далеко от ђыбачьих зимовий, Я нашел в себе силы оглЯнутьсЯ.
ѓрустны и беззащитны были брошенные людьми жилища. Ќичего не бывает
скорбнее этого запустениЯ.
’уман уже поднЯлсЯ над землею и висел над крышами будто бурый дым, но
печи в избах и в той, в которой провел Я странную ночь, были холодны...
...Ћщущение беды на сердце, горьковатый запах гари, далекий запах,
лишенный плоти, витающий вокруг, словно бы воздух, невидимо сгораЯ,
источает его. ‚ынырнул из забытьЯ: идем мрачной, черной какой-то низиной.
€ запах гари есть - не показалось мне, нет. Ћбочь тропы - стараЯ-стараЯ
гарь. —ерные пики деревьев стоЯт вокруг, землЯ чернаЯ, ни травинки, ни
кустика, и только сплетаютсЯ в долгие нити, обметывают сухой плесенью
землю мхи. ‘тараЯ гарь, очень стараЯ, но до сих пор полна горьким запахом
беды. Ќо не он, старый, как погребнаЯ плесень, запах, обеспокоил менЯ.
—то-то другое насторожило. џ остановилсЯ. Ћсип чуть не налетел на менЯ.
Ћбочь тропы, справа и слева, круглые камни будто бы вулканические бомбы. џ
присел, поднЯл черный, в окалине тЯжелый катыш. ‘колько брожу по тайге, по
горам, по морским и речным побережьЯм, считаю себЯ вроде бы и неплохим
практиком, но такого образца не встречал. Љамень лежит на руке тЯжелый,
молчаливый, в черной рубашке окалины, в мелких пупырышках, круглый, как
Ядро. ‚глЯдываюсь в рисунок концентрических колец. ђука сама кидает камень
в левую ладонь, а правой привычно ищу молоток - сейчас заглЯнем внутрь
этой бомбочки, определим но излому, что это подбросила мне тайга. Ќет
молотка. ‚ отпуске Я. Џошарил глазами, нет ли подходЯщего камешка... €
только сейчас заметил, что землЯ вокруг усыпана точно такими же камнЯми, и
все в пупырышках, и все скатанной, круглой формы. Ќет, не все... Љое-где
разглЯдел словно бы плоские лепешки с теми же пупырышками, причудливой
формы. ЏоднЯл одну из них - только кажетсЯ плоской, на самом деле целое
изваЯние - чуть-чуть вытЯнутаЯ голова на длинной шее, рисунок камнЯ
причудливо напоминает лицо в маске, глЯдит на менЯ из глубины белыми
точечками глаза. •оть убейсЯ, не могу понЯть, что у менЯ в руках. ‘ловно
бы спекшиесЯ песчинки в плотной рубашке окалины, черной, так и кажетсЯ,
оставит след сажи на руках. ѓлЯжу - не могу наглЯдетьсЯ.
„ух захватило. Ќе могу понЯть, что же это такое. Ђ вокруг все
черным-черно от камнЯ, от стволов сгоревшей тайги... Њожет быть, копоть.
ќ, нет! Ќа стволах каменный налет, нестираемаЯ окалина... ‘колько прошло
лет с бушевавшего тут пожара? ЏЯтьдесЯт, шестьдесЯт, семьдесЯт? Ђ может
быть, сто? Ђ деревьЯ все так же черны, будто только-только отшумел
пламень.
‚асилий далеко ушел. Ћсип ждет и глЯдит, как Я мечусь от одного камнЯ к
другому.
- ќ, бойе, однако, идем. ’ам их много. ’ам смотреть будешь.
- ѓде, Ћсип?
- Ќа …гдо всЯ землЯ такой. Њаленько идем. ’ут …гдо, рЯдом.
- ‘ейчас, Ћсип, сейчас.
џ не могу оторватьсЯ, не могу бросить, не могу не смотреть на этот
камень. ‡абрел в гарь, трогаЯ рукою стволы старых лиственок, и впрЯмь -
окаменевшие деревьЯ. Љак черные сталагмиты, стоЯт они среди черного
простора. •ожу от одного дерева к другому, трогаю руками - каменные. —уть
посильнее толкнул одно - и вдруг оно подломилось и с сухим треском рухнуло
на землю. ‚ изломе и не видать древесины, до сердца почернело. Ќе дерево -
головешка.
€ду тропою, забыв про все на свете. ЉовырЯю спиннинговыми удилищами
черные камни, поднимаю их, разглЯдываю. ’ак и не удалось ни один из них
разбить. Ћсип торопит:
- „авай, бойе, однако, идем. …гдо скоро.
ѓарь отступила неожиданно. ЏоднЯлись на пригорок, и Я замер. Џередо
мной, насколько хватало глаз, лежала мертваЯ чернаЯ пустынЯ. Ќи деревца,
ни кустика, ни травинки, даже мхов не было. –арство черного камнЯ лежало
передо мной. € эта чернота, эта россыпь словно бы прибрежного скатанного
галечника каким-то незнакомым чувством, скрытой тайной тревожили сердце.
„алеко впереди, в синеватой пыльной дымке, словно бы ее испарЯли камни,
чуть угадывались крутые складки сопок с редкой тайгой. Ќо они были так
далеко, что казалось - на ту обетованную, полную жизни ‡емлю глЯжу с
другой, мертвой планеты, планеты, где только черный камень.
џ оглЯнулсЯ и снова был поражен тем, что увидел. Џозади менЯ, вплоть до
невидимой тайги на склонах небольшого хребтика, лежал простор, уставленный
черными стрелами сталагмитов, устремленных в низкий белый свод.
Ќичего подобного Я не видел в своей жизни, исходил за двадцать лет
‘ибирь, „альний ‚осток, ‘ахалин, Љурилы, антарские острова, Љомандоры,
наконец, Џамир, пустыни Љызылкум и Љаракумы, ’Янь-ань и Љавказ, Љрым и
“рал... џ знал, что такого не увижу и в Ђфрике. ќто место - единственное в
мире. •орошо виднаЯ отсюда тропа, ее определЯл светлый на черном след,
причудливо вилась по мертвому простору, и по ней, как нечто несоизмеримо
малое, лишнее и беспомощное, спешил ‚асилий. Ћн так и не оглЯнулсЯ ни
разу, все удалЯЯсь и удалЯЯсь, на глазах превращаЯсь в большеголового
муравьЯ.
џ определил его движение взглЯдом и вдруг увидел бледно-голубой овал в
черной оправе. Ћн притЯгивал к себе взглЯд, заставлЯЯ глЯдеть и глЯдеть. €
Я, улавливаЯ легкую игру цвета - громадный этот овал из бледно-голубого
становилсЯ бирюзовым, то играл сизыми, почти белыми пЯтнами, то жег
отчаЯнно синим огнем, - Я смотрел на него не отрываЯсь.
- …гдо, - сказал Ћсип и что-то еле добавил шепотом, но Я не расслышал.
Љак же так совершилось, как же совершилось такое?
Ќикто до менЯ из всех, кто выслушивает, выстукивает, выглЯдывает землю,
кто создает карты и описывает ландшафты, никто-никто до менЯ не увидел эту
вот землю с овалом лазурита в черной оправе не ведомого никому камнЯ. —ем
Я обЯзан судьбе? —ем мне оплатить этот миг истинного счастьЯ?
Ќо мгновение слепой восторженности скоротечнее всего в мире. Ћно
утекло, как утекает вода. џ снова и снова кланЯлсЯ земле, приглЯдываЯсь,
пристукиваЯсь и даже принюхиваЯсь к камнЯм, менЯ окружавшим. Ћни были
томительно однообразны по цвету и конфигурации, разнЯсь только размером.
‡абыв усталость, Я легко бежал вперед, и только сердце тЯжело билось у
самого горла да росла в нем тревога, рожденнаЯ тайной.
…гдо было единственным озером из сотен тысЯч, щедро разбросанных по
Ђвлаканской платформе, с брустверным берегом. Ћно представлЯло собой
громадный кратер древнего вулкана, окруженного извергнувшейсЯ лавой. ’ак Я
решил, опускаЯсь на береговой бруствер и вглЯдываЯсь в прозрачную черную
воду. џ не видел дна, берег отвесно падал в глубину и словно бы таЯл в
кромешной темноте.
"‚улкан, - думал Я, забыв на времЯ о своих проводниках, о цели нашего
прихода сюда, обо всем на свете, - но тут землЯ не поднЯлась ни сопкой, ни
крЯжем, ни разломом, ее не выперла бешенаЯ сила лавы, а, наоборот, как бы
вогнула".
Љ озеру мы все времЯ чуточку спускались и сейчас были в центре
громадной котловины, котораЯ по всем законам должна была быть мокрым
непроходимым болотом, как и значилось на всех картах. ‹ежащаЯ вдалеке от
рек и ручьев, окольцованнаЯ непроходимыми калтусами и марЯми, она была
против всех законов суха и засыпана неизвестными, по крайней мере никогда
не встречавшимисЯ мне, вулканическими породами. џ достал из рюкзака карту
района, которую прихватил с собой еще из Њосквы, и легко определил в
громадном междуречье Ђвлакана и ‘агджоЯ свое нынешнее местонахождение -
это была одна из непроходимых, залитых болотами четырех впадин,
обозначенных на карте темно-зеленой краской с черной подштриховочкой. ’е
сопки, что видел Я с небольшой возвышенности, выйдЯ к …гдо, были
осадочными породами, терЯющимисЯ в непроходимых болотах. ‚ыходило, что Я
впервые прошел в центр впадины невидимой эвенкийской тропочкой и вместо
зловонных топей обнаружил громадный цирк, засыпанный неизвестной породой,
с кратером посередине. Љакое странное, какое поистине таинственное место.
џ бродил берегом озера, собираЯ образцы. €ми полны были карманы моих брюк,
куртки и даже наружные энцефалитки.
€ вдруг менЯ словно ослепило вспышкой. џ на мгновение перестал видеть
все вокруг, сердце замерло в груди, пораженное непозволительной,
недопустимой, даже страшной догадкой.
џ побежал к вещмешку, к своим проводникам, к карте, которую оставил на
привале. "„а как же Я сразу не подумал об этом?" - стучало в висках, и мир
возвращалсЯ ко мне черным, тайным и, сознаюсь, чуточку страшным, каким он
и был тут.
- Љужмити, однако, суху лови!
- —то? Ђ, щуку...
Ћсип и ‚асилий сидели подле маленького костра, подле двух дымокуров,
притихшие, словно были виноваты в чем-то, и, как показалось мне,
напуганные.
- „авай, быстрей надо, - говорил Ћсип.
џ только сейчас приглЯделсЯ к месту нашего привала. Ќесколько шестов с
медвежьими черепами стоЯли подле голого чумища. ‘леды костров были видны
на черном камне. —уть поодаль - корЯжина, похожаЯ на соху, перевернутую
вверх лемехом. Љости разбросаны. „а лежали еще принесенные сюда вЯзанки
хвороста. Ќебольшую такую вЯзаночку нес с собой и Ћсип. џ только теперь
вспомнил об этом. џсно - передо мною было культовое место какого-то
эвенкийского рода.
- ‹ови суху, - сказал Ћсип. - ѓлЯди вон - не верил, однако, - и кивнул
на один из шестов.
џ посмотрел туда и даже вздрогнул: чуть ниже белого, почти прозрачного
черепа медведЯ с глубокими глазными отверстиЯми, словно все еще
наблюдающими мир, висела щучьЯ челюсть никак не меньше полуметра длиною. џ
охнул, не верЯ глазам. Ќо все-таки запротестовал:
- Џодожди, Ћсип... ќто потом... Џотом это.
- ЌельзЯ потом... ’ут можно мало. Ѓежать надо назад - тайга бежать.
Ћтдыхать будем, жрать будем, кусать водка, - быстро, быстро говорил Ћсип,
горбЯсь и прЯча голову в плечи.
- ‹ови шибко, и айда, - сказал ‚асилий.
Ќо Я уже не слушал их, весь поглощенный своей догадкой, развернув
карту, Я спешил на юг, строго по меридиану, к месту, отмеченному на ней
темным крестиком.

- Ћднако, Љужмити, бежать надо, - сказал Ћсип и вздохнул: дескать,
ничего не поделаешь, надо.
џ разобралсЯ с образцами, отобрав самые, на мой взглЯд, интересные.
‡арисовал на чистом поле карты цирк, озеро, прикинул на глазок его
размеры, побродил по россыпЯм, но никаких других пород не нашел.
Џо-прежнему тут, на дне впадины, было сумрачно, и белое небо словно бы
приклонилось к земле, и все вокруг утратило живость цвета, будто
напитавшись черным, даже озеро, по-прежнему недвижимое, сочило мрак, и
вода в нем была ртутно-тЯжелой. џ понЯл, что наступила ночь, надо
торопитьсЯ в обратную дорогу; где-то далеко-далеко едва слышно, но грозно
ворчал гром. ќто, вероЯтно, волновало моих проводников, поскольку те
хлЯбистые, топкие болота, которые мы во множестве миновали, могут стать
непроходимыми.
- Ќесколько забросов сделаю, и побежим, - сказал Я Ћсипу, прилаживаЯ на
удилище катушку и оглЯдываЯсь вокруг, нет ли среди древесных корчажин
покрупнее да поплавучее.
‚асилий будто бы понЯл менЯ, легонько поднЯлсЯ и побежал за чумите.
‚ернулсЯ, несЯ на руках легкую берестЯнку. ‹одка была крохотнаЯ, и Я долго
усаживалсЯ в нее на плаву, а ‚асилий с Ћсипом удерживали суденышко так,
чтобы оно не перевернулось. Ќаконец нужное равновесие было найдено, и Я,
приладив спиннинг на колени, изготовилсЯ с веслышком и скомандовал:
- ’олкай!
Њои проводники разом оттолкнули лодчонку, и она, переваливаЯсь уточкой,
заскользила по водной глади, а Я почувствовал в себе такую отрешенность и
обреченность, что на миг сделалось нехорошо. ‚асилий с Ћсипом стоЯли на
берегу и глЯдели на менЯ так, будто Я отплывал в дальние и долгие
странствиЯ.

Њы на лодочке катались
‡олотисто-золотой... -

фальшиво пропел Я, и голос мой прозвучал стереофонически
неправдоподобно, словно бы вокруг лежали громадные полые емкости. ‡ацепив
вместо блесны груз, Я пустил катушку на холостой ход. Ѓарабан мЯгко
зашелестел, и леска, хорошо уложеннаЯ, легко разматывалась, убегаЯ за
корму. џ чуточку подтолкнулсЯ веслом, и берестЯнка снова легко
заскользила. Ѓарабан по-прежнему шелестел, и леска неслышно ложилась на
воду виток за витком. “езжаЯ из Њосквы, Я по случаю купил три буксочки
отличнейшей Японской лески. ‘амую толстую, рассчитанную на океанскую рыбу,
Я навел на катушку, которую и поставил сейчас на удилище. —то ни говори,
но челюсть щуки, увиденнаЯ мною, располагала к серьезному лову. ‚
буксочке, рассчитанной длЯ крупной добычи, было сто метров; десЯть
выпросил длЯ каких-то особых нужд мой сын, три Я вырезал длЯ поводков и
куканов, и, значит, на барабане сейчас было восемьдесЯт семь метров.
’ЯжелаЯ гирька по-прежнему увлекала за собой леску, и Я заметил, что с
барабана соскальзывают последние метры. ‚ыходило, что под тоненьким,
бумажно-хрупким донышком моей утлой посудины лежала пучина черной, до
ломоты в суставах (Я попробовал рукою) холодной воды. џ научилсЯ
определЯть и предугадывать земные толщи. ‚от и сейчас мысленно погрузилсЯ
в эти аспидно-мрачные воды, в царство вечной темноты и холода, и Я на миг
словно бы увидел крохотный культурный слой земли, поверх которого
концентрическими замкнутыми линиЯми, но в то же времЯ и в великом хаосе
образовалась довольно мощнаЯ толща черного камнЯ, который легко фильтровал
через себЯ вешние и осенние воды, не позволЯЯ образовыватьсЯ тут по всем
земным законам гиблому болоту, фильтровал, направлЯл влагу в громадную
воронку озера. Џод культурным слоем земли Я представил громадный ледник,
тысЯчелетиЯ питающий реки, ручьи, родники, озера, и болота, и коническую
воронку, стремительно уходЯщую сквозь него дальше, в глубину
каменноугольных морей, к залежам доломитов и гипса, и наконец, к
громадной, удерживающей на себе невообразимую тЯжесть плите, к ‚еликому
феонсарматскому щиту, где эта громаднаЯ воронка обретала дно, которое
тщетно ищу Я, размотав всего лишь жалких восемьдесЯт семь метров лески.
- ђебЯта, тут какаЯ глубина? - спросил Я, ощущаЯ, как холод
неизведанности, разверзшийсЯ подо мной, входит в сердце, делаЯ
непослушными губы и остужаЯ затылок.
- Ћднако, нет дна. Ќасквозь дырка, - серьезно ответил Ћсип. Ђ Я вдруг
заметил, что далеко уже отплыл от берега. ’ак далеко, что мой вопрос и не
должен был бы услышать Ћсип, а Я тем более его ответ. ЌапрЯглась,
недвижимо застыла, словно бы в густой воде, леска. ‡ависла в почти
стометровой толще гирька.
- Љак дырка? - специально понизив голос, спросил Я и услышал рЯдом,
будто парень склонилсЯ к уху:
- Ћднако, дырка... Ќарот говорит...
Љак далеко унесло менЯ легкое движение весла? Ќикак не меньше
полукилометра, но Я слышу, отчетливо слышу голос Ћсина. Џодкидывает мне
…гдо чудо за чудом. •орошо, что раньше, в горах Џамира, на озере Џлавучих
Ђйсбергов, Я встречалсЯ с таким вот Явлением, а в новинку-то, чего
доброго, в себе усомнишьсЯ. Ќе знаю, изучено ли сейчас это Явление.
€ вдруг без всЯкой свЯзи Я представил, как то громадное существо, чьЯ
челюсть висит под черепом медведЯ, легко поднимаетсЯ из глубин и один
вЯлым и безразличным движением вспарывает берестЯное донышко моей
лодчонки. ’олько тоненькаЯ-тоненькаЯ пленочка некогда живой ткани отделЯет
менЯ от вечностей ледников, от глубинных тайн миллионов лет, от всего, что
пришло ко мне с догадкой там, на берегу странного озера …гдо, значащего на
Языке маленького рода "щучье".
€ Я начинаю, может быть, слишком поспешное, слишком опрометчивое
движение. ЃерестЯнку больше, чем нужно, раскачивают мои нелепо поспешные
гребки, и она медленнее, чем надо, плывет к берегу.
- Ќе беги, однако, - говорит ‚асилий, и Я слышу его голос рЯдом,
кажетсЯ, даже его дыхание касаетсЯ моей щеки.
- Ћднако, не будешь ловить? - спрашивает с надеждой Ћсип.
џ скручиваю леску:
- ‘ берега попробую.
- ибко пробуй. - € оба как оттолкнули, так и ловЯт менЯ, удерживаЯ
берестЯнку на плаву. џ выбираюсь на твердь, поскольку уже уверен: черный
камень под нашими ногами ничего не имеет общего с землей. Ќе земной он,
черный камень.
џ бегу вокруг озера, желаЯ обогнуть его, с дальней точки проверить
необыкновенный звуковой эффект, когда расстоЯние перестает быть преградой
длЯ звука, надеюсь просчитать шагами окружность воронки и все-таки
попробовать сделать несколько забросов блесны. џ спешу, отсчитываЯ шаги,
слышу тихий говорок ‚асилиЯ и Ћсипа, дошел уже почти до половины
окружности, а могу разобрать даже отдельные слова, во всЯком случае, слышу
Ясно: "…гдо", часто повторЯемое в разговоре моих проводников. •лещу
потихоньку озеро, выбрасываЯ далеко блесенку, и веду ее то поверху, то в
глубине. € вдруг там, куда в очередной раз падает блесна, горбом вспухает
воднаЯ гладь и громадный круг разбегаетсЯ по неподвижной доселе воде.
ЉакаЯ-то рыба заинтересовалась приманкой, поднЯлась из глубин, наверное,
выслеживает блесну. € Я, охваченный азартом, начинаю и так и эдак
подкидывать приманку, играть ею и чувствую - следит, следит за ней рыба.
Ќикогда не подозревал в себе столь сильной страсти, способной заслонить
даже любимую работу.
Ђ выЯвившаЯ себЯ рыба, ее тЯжелый, хищный, но осторожный ход за
блесной, вроде бы „аже чуточку уже и ударила, едва коснувшись пока только
лесы, разом переключила менЯ на себЯ. Ќаверное, главное во мне начало -
охотник.
Ѓыстро повторЯю один за другим забросы. ‘тараюсь придать движению
блесны большую естественность, игру, вызвать к ней влечение. ’ень от
дерева легла на воду, глубоко ушла от берега. Ќедвижимо лежит тень.
’ень? ЉакаЯ тень? Џочему от дерева? Ќо на берегу нет деревьев, нет их
вокруг, по крайней мере, в радиусе четырех километров. Ћткуда тень? €
солнца нет. Џора бы ему уже и поднЯтьсЯ над дальними сопочками. ‘умрачно.
’олько над водою тЯжелыми парами поднЯлсЯ туман, зачадило озеро. Ќе видно
противоположного берега, не видно ребЯт, и голосов их не слышно. ‘ъел
туман, съели испарениЯ людские голоса, определили расстоЯние. Ќо почему же
тень на воде? Ћткуда? џ сматываю леску, все еще бессознательно стараЯсь
найти предмет, отбрасывающий тень на воду, и разглЯдеть ее. € вдруг
осознаю - тень разглЯдывает менЯ. € не тень это... Ќет! ™ука?.. ’аймень?
ђыба? —то это?..
Џодошло близко к берегу, не возмущаЯ мертвого покоЯ воды, поднЯлось из
мрака... ‘ам мрак поднЯлсЯ длинной полосою, черным, сброшенным в пучину
каменным деревом. ™елкнула блесна по кольцам на удилище, подтЯнул ее,
выбрал до предела. ‘ловно бы фонарик - были такие в моем детстве, с
крупной круглой головкой над лампочкой, - направлен на менЯ из глубины
озера. “ самого берега светитсЯ белым глазом он.
†утко стало... „а ну его... ‚се-таки человек Я... живой... “ходить
надо! ибко спешить, однако, надо. Ќе должен, не должен Я глЯдеть в этот
белый зрачок. Џусть пожалею потом, пусть, коли расскажу, будут смеЯтьсЯ
надо мной друзьЯ, но надо уходить... € Я бегу от тайны, как бежал тогда от
доброты старой женщины в черном. ’оже в черном... ‚о сне ли, наЯву была
она?
Ќо тут-то точно не сплю. Ѓегу?
‚асилий с Ћсипом уже собрались, ждут. ЏонЯжки за плечами. ’ри дымокура
горЯт. ’ри высоких костерка, всю вЯзаночку, что принес Ћсип, запалили.
- Ѓежать надо.
- Џобежали. Љостры залейте.
- Ќе надо... ѓореть должны.
—адит, кутаетсЯ в туман озеро …гдо, места моей рыбалки не разглЯдишь
отсюда. ‡амечаю - туман над озером черный.
- ѓореть будут? - спрашиваю о кострах.
- ’ак надо... Ѓудут, - ‚асилий помогает надеть на плечи рюкзак.
- ‹овил? - спрашивает Ћсип.
- ‹овил.
- Ќе поймал?
- Ќет.
- ‚идел?
- ‚идел.
- ’еперь веришь, однако?
- ‚ерю.
Ѓежим обратной тропою. ЋглЯдываюсь. Ќет позади озера. —адит,
расползаетсЯ по всему цирку черный туман, и только тремЯ ранками сочатсЯ в
нем живым светом оставленные костерки. ’ут гореть нечему. ’ут все сгорело.
„а и внутри у менЯ тоже словно бы выжгло все холодным огнем. “йти бы
только побыстрей отсюда. ‡наю, что сам потом буду смеЯтьсЯ, вспоминаЯ это
состоЯние. Ќо сейчас только бы уйти, унести ноги... и образцы. Ђ может
быть, не брать образцов - выкинуть? Ќет, шалишь, парЯ! ќтого Я тебе не
разрешу. “мирать буду, а черненькие камешки не выброшу. €ли донесу, или с
ними лЯгу в землю. алишь, …гдо! ќтого ты у менЯ не отберешь. Ќе Я со
своей тайной пришел к тебе, но ты ко мне со своей. Љ нам, к ‡емле.
‚зошли на ту возвышенность, на гребешок, что определил цирковые
россыпи, откуда увиделсЯ впервые громадный овал лазурита. Ќет его позади.
Ќичего нет. —адный белый туман с черной окалиной поверху затопил впадину,
словно бы гонитсЯ за нами, и огней уже не видно, живых наших огней.
- Ћднако, ушли, - говорит ‚асилий и улыбаетсЯ. - Ќе догонит теперь.
- ибко плохой туман тут, - Ћсип качает головой.
Њы стоим рЯдышком трое и глЯдим туда, где должно быть озеро …гдо, но
его нет, нет его за туманом.
- ’уман плохой. Љости портит, кашель делает. ѓниет внутри, ох, как
плохо.
- ’еперь долго так будет.
- Љак?
- Љак туман будет. ‚секта будет. „ань, два не будет. Џотом год будет.
‚секта, - объЯснЯет Ћсип и, как ‚асилий, улыбаетсЯ. - Џронес бок.
- Ђ почему мы пришли, тумана не было?
- ’еперь будет... Ћднако, …гдо тебе себЯ хотел показать. Њы когда с
Ћськой €наригда говорили, спорили - не увидишь …гдо, туман увидишь. Ћська
сказал: "‹адно. Џытать будем". ‚от видел ты? Ќу, однако?
- Ќу.
џ последний раз поглЯдел туда, где поразила менЯ догадка, где вспомнил
отчетливо, словно увидел наЯву, недавно умершего профессора †уравлева,
отдавшего почти всю жизнь разрешению этой тайны, так и не разрешив ее, так
и не найдЯ подтверждениЯ своей дерзкой смелой гипотезе; туда, где тайна
эта, Явившись мне, не перестала быть тайной. Ќичего не увидел Я там, кроме
дальних хребтиков, что поднимались из черной хлипи болот.
Њы побежали в черную каменную тайгу, мимо нее все дальше, не
оглЯдываЯсь, все убыстрЯЯ и убыстрЯЯ шаг, пока не почувствовали под ногами
родную землю.
- Ћднако, зрать будем! ‚одка пить будем! - пропел высоким дискантом
Ћсип, и ему ворчливо, совсем рЯдом, ответил гром. €з-за тайги медленно
выплывала синЯЯ туча, красные трещины молний рвали ее брюхо.
- Ћднако, на чум бежать надо, - опасливо поглЯдываЯ на небо, сказал
‚асилий.
- Ћднако, надо, - согласилсЯ Ћсип. - Џобежали, тут близко.
€ мы, минуЯ опЯть мокрые калтусы, сухие мари, сухие калтусы и мокрые
мари, заспешили навстречу грозе, что покрывала мир великой, но все-таки
живой темнотою...
...‚первые Я видел его, когда только что поступил в институт и все мне
в тех милых сердцу стенах было тогда внове. Њы, первокурсники, толкались в
коридорах и вестибюлЯх, почти с обожанием вглЯдывались в загорелые,
обветренные лица студентов, вернувшихсЯ с полЯ. Љазалось, от них так и
веЯло мужеством, здоровьем, дикими ветрами, опасностЯми. ‹ица
преподавателей-полевиков казались нам тогда лицами чародеев, хранЯщих в
себе тайны земли.
Ђ его лицо было необыкновенно будничным, каким-то сонным, с
болезненно-желтым загаром. Ќа облупленном носу сидели большие дымчатые
очки, а седые вихры торчали за ушами ласточкиными хвостиками.
Ћн проходил вестибюлем, и ему кланЯлись, уважительно опускаЯ головы, но
за спиною почти все одинаково улыбались, а студенты начинали шептатьсЯ,
провожаЯ его восторженными взглЯдами.
- Џрофессор †уравлев, - сказал мой товарищ, второкурсник, кивнув на
него. - Ђвтор ‘агджойской катастрофы. ‹учший специалист по метеоритам. Ќо
маленько свихнутый старик. “тверждает, что ‘агджойский метеорит - это
межпланетный корабль, посетивший нашу ‡емлю и потерпевший катастрофу.
џ уже тогда много слышал о необычном Явлении, происшедшем далеко в
‘ибири в начале нашего века, кое-что читал и хорошо знал имЯ профессора,
но видел его впервые. џ взглЯнул на него, но увидел только чуть сутулую
спину в тесном форменном пиджаке, желтую морщинистую шею и белый то ли
волосок, то ли ниточку на рукаве.
†уравлев стремительным шагом прошел мимо и скрылсЯ в аудитории. ’огда
он был притчей во Языцех не только нашего института, но и всего научного
мира. „вадцать с лишним лет, которые потратил на поиски ‘агджойского
метеорита, не дали результатов.
Ђ ведь падение это было. Џроизошло оно июньским жарким утром, когда
ничто не предвещало беды. ‚друг словно бы солнце зажглось над тайгою.
‘трашный грохот небывалого еще на памЯти людей взрыва потрЯс мир. ђазом
вспыхнул неистовый пожар. ‚се живое гибло в том аду. Ѓешеные сохатые,
брызжа кровью, лишенные зреньЯ, вырывались из тайги и падали. ’рупы
животных лежали по сопкам и у рек, плыли по воде. ‹юди покидали кочевьЯ,
навсегда уходили из междуречьЯ ‘агджоЯ и Ђвлакана, где бушевал огонь, где
на миг возгорелась дуга в небе и землю сотрЯсли удары необыкновенной силы.
ќто волнение земной коры зарегистрировали сотни сейсмических центров, и
даже приборы Ђвстралии отметили колебаниЯ. “раган громадной силы прошел
над всем междуречьем. Ќо странно: ни один ученый, ни одна экспедициЯ не
добились разрешениЯ и не сделали решительной попытки посетить место
разыгравшейсЯ в природе трагедии. € потом спустЯ почти двадцать лет с
великими трудностЯми, терпЯ нечеловеческие лишениЯ, †уравлев достиг
‘агджоЯ и места того необъЯснимого лесоповала. ќкспедициЯ не дала никаких
результатов, кроме того, что ‹еонид Ђлександрович впервые описал этот
район как минералог и как очевидец следов двадцатилетней давности. Џрошел
год, и он снова предпринЯл, но безуспешно, поиск метеоритного тела. €
тогда же выдвинул дерзкую и прЯмо-таки антинаучную по тем временам
гипотезу о посещении ‡емли управлЯемым межпланетным кораблем.
‡авиднаЯ настойчивость, не подтвержденнаЯ ни единым вещественным
доказательством, стала притчей во Языцех и в конце концов привела его в
разрЯд чудаков, с которыми не то чтобы считаютсЯ люди, но просто-напросто
терпЯт их. †уравлева терпели потому, что он был прекрасный минералог,
пожалуй, единственный специалист по метеоритам. Џозже ‹еонид Ђлександрович
предпринЯл еще несколько поездок к месту ‘агджойской катастрофы на свои
деньги и деньги энтузиастов, что, кстати, ставилось ему в вину, и не
проходило более или менее серьезного производственного собраниЯ, научной
конференции, где бы хотЯ бы вскользь не говорилось о частнических
тенденциЯх в науке, сомнительных ученых. Ќо мы любили †уравлева. “же
закончив институт и работаЯ самостоЯтельно, Я сблизилсЯ с ‹еонидом
Ђлександровичем, заразившись от него пристальным вниманием ко всему, что
не ложилось в привычный круг наших познаний. Ћн определил и мой интерес к
первой серьезной самостоЯтельной работе тут, на Ђвлакане и в междуречье,
котораЯ стала длЯ менЯ первой истинной встречей с ‡емлей. џ обещал ему
обЯзательно посетить место ‘агджойской катастрофы. ‘тарик вот уже
несколько лет тЯжело хворал, но не терЯл надежды снова предпринЯть большую
экспедицию, исподволь готовЯ ее. џ выполнил это обещание. Џомню, как
впервые поднЯлсЯ над хмурым и угрюмым междуречьем.
Њедленно плыли, вращаЯсь под крылом самолета, зеленые и бурые дебри.
‘агджой, широкий, полноводный, белел над солнцем, а порою и поблескивал,
отражаЯ чистыми плесами луки. ЏриглЯдевшись, Я различал белые гривы
порогов и бешеную текучесть большой воды. ѓде-то там, за тремЯ великими
излучинами, за семью перекатами и бесчисленными плесами, угрюмо сторожила
тайну даль. ’ам взорвалсЯ ли, испарилсЯ ли, ушел ли прочь, опалив ‡емлю
нездешним дыханием, ‘агджойский метеорит.
‘тараЯ гарь и невиданный лесоповал - неистоваЯ сила покидала деревьЯ
наземь, и не просто покидала, а уложила их по громадному радиусу одно к
другому - уже заросли густым наволоком древесной мешанины, так что с
трудом можно было продратьсЯ в ней. ‹ысые сопки, будто обритые до белого
каменного темечка, возвышались над тайной происшедшего и слепо глЯдели в
небо, единственные свидетели совершившегосЯ тут.
ђайон ‘агджойской катастрофы лежал за границей наших работ, но Я
специально, преодолев трое суток изнурительного пути, вышел туда, чтобы
увидеть место, которое так и осталось длЯ науки загадкой.
џ сидел тогда на вершине одной из сопок - кажетсЯ, †уравлев в своих
исследованиЯх назвал ее Љрест - и смотрел, как медленно закатываетсЯ
громадное солнце. Џора белых ночей прошла, и мутные сумерки, словно
испарениЯ чадЯщих болот, окутывали гиблое место. џ был среди безлюдьЯ,
среди этой непроглЯдной тайги и камнЯ, хранЯщего в себе памЯть былого.
ЊенЯ окружали гольцы. Ћни отбрасывали темные тени, падавшие по склону и
возникавшие далеко за подножием на чахленьких верхушках лиственок.
Ѓыло не очень разумным уйти из лагерЯ сюда одному, без оружиЯ, без
достаточного запаса продуктов, к тому же действующие инструкции техники
безопасности запрещают геологам совершать маршруты в одиночку, но мне не
хотелось понапрасну тащить сюда рабочего, отрываЯ у него несколько
случайных дней отдыха, к тому же в нарушение инструкции мы часто работаем
и одни.
‘олнце все глубже и глубже погружалось в лесные дебри, и менЯ
окольцовывала, окружала темнота, и место громадного лесоповала, теперь уже
затЯнутое живой порослью, вдруг Ясно обозначилось, словно разверзсЯ черный
зев кратера. ЋдинокаЯ кедровка надсадно кричала за спиной, требуЯ, чтобы Я
обЯзательно обернулсЯ и поглЯдел на нее. ќтот крик толкал менЯ в спину, но
Я не оборачивалсЯ, скованный желанием глЯдеть и глЯдеть туда, где ночнаЯ
темнота разверзла земную твердь и позволила увидеть несуществующее.
‘ необыкновенным чувством близости Я прижималсЯ спиною к теплому камню,
гладил его рукой и думал о том, что никакаЯ сила не заставит менЯ
спуститьсЯ сейчас в глубокую таежную тишину.
Џочему-то тут, среди мрачных каменных гольцов, опаленных великим жаром,
в их мудром молчании Я чувствовал себЯ в безопасности. ‚ безопасности? Ћт
чего? Ќа это Я не мог бы ответить тогда и не отвечу сегоднЯ. џ вдруг
услышал угрозу длЯ себЯ, будто бы крадущуюсЯ из гиблых дебрей этого
таинственного места. Ќе разжигаЯ костра - за дровами надо было спуститьсЯ
в тайгу, - сидел Я одинокий среди живой природы. ѓде-то бродили звери, у
лица моего, роЯсь, густели комары и липли к сетке накомарника, соки бежали
по стволам, малые букашки, птицы, насекомые, травы, листьЯ - все, что
жило, и росло, и дышало, было тогда далеко от менЯ, Я же находил утешение
и близость в мертвом, безответном, лишенном жизни камне.
Ќа родной ‡емле был Я далек всем, нежелаем и не нужен - изгой, нашедший
радость в своем венценосном одиночестве.
ђасстелив спальник, лег, накрывшись палаткой, и долго слушал, как,
остываЯ, поскрипывает и постанывает камень и как кто-то ходит по осыпЯм,
тревожа тишину. Ќочью, проснувшись от холода - вокруг пала роса, - Я
покрепче закуталсЯ в палатку, отметив в полусне, что три другие вершины,
‘торожащие тайное место, словно бы светЯтсЯ голубоватым светом, что и мои
гольцы излучают такой же свет, но сознание не пожелало остановитьсЯ на
этом и скользнуло в бесконечную глубину сна. Ѓыло это видением или вершины
действительно светились, до сих пор не могу сказать наверное. Ќо то, что Я
испытал тогда великую непричастность к живому, долго еще мучило.

…два мы успели нырнуть в низкий крохотный лаз землЯнки, как небо
раскололось. ‘трашный гром потрЯс землю, и деревьЯ разом, как это бывает в
долгие осенние ночи, тЯгуче завыли и только потом зашумели листвою и
хвоей. ‡емлЯнка своим протрухлевшим срубом в три венца поднималась над
землей, но внутри, вырытаЯ в сухих известнЯках, была просторной. ’Яжело
дыша - последние километра два мы преодолели марафоном, - сидели друг
против друга: Я на полатЯх, ‚асилий у крохотной каменки, Ћсип на порожке,
прикрыв тЯжелую дверь, - и слушали, как неистовствует гроза, в осколки
разметываЯ небо и круша землю. „ождЯ все еще не было, но чернаЯ, до
холодного углЯ туча накрыла тайгу, вот-вот готоваЯ обрушитьсЯ ливнем.
Њолнии иссекали небо, и мертвый свет их ложилсЯ на наши лица, врываЯсь в
малое застекленное окошко. ‚ него Я видел багрЯный, словно бы тлеющий край
тучи, который, свертываЯсь, выбрасывал рваные нити холодного пламени и
курчавилсЯ в разрывах дымком.
Ћтдышавшись, Ћсип выскользнул на волю, оставив открытой дверь. € Я
увидел, как в сухом чреве тайги вспыхивают и лопаютсЯ громадные шары
света. Џри полном безветрии гром и эти сухо трещавшие вспышки были
жуткими.
Ћсип вернулсЯ в землЯнку с охапкой мелко порубленного смольЯ, решив
растопить каменку, но мы с ‚асилием запротестовали: будет жарко. € так уже
в малое, прижатое к земле жилище набилась духота.
- Џусть про запас будет, - сказал о дровах ‚асилий. € Ћсип, оставив
свое намерение, принЯлсЯ потрошить понЯжки, с трудом отпихнув ногою мой
рюкзак. Ћн был полон образцов, и эвенки относились к моему озерному
приобретению неодобрительно.
‚се собранные камни пришлось нести мне, выложив в их понЯги остатки
продовольствиЯ, спирт и флЯжку с "ќкстрой".
Џока готовились к трапезе, хлынул дикий, какой-то необузданный ливень,
и гроза взЯла такую силу, что непроизвольно после почти каждого удара
приходилось втЯгивать голову в плечи. Њолнии секли землю, круша близкие за
лесным наволоком гольцы. € в сыром воздухе вдруг Явно запахло кремневой
пылью. ’ак бывает, когда кресало вырубает из камнЯ искру. Ћсобенно
страшным был удар, нанесенный словно бы в крышу нашей землЯнки. џ
отчетливо видел в окошко, как раскаленный трезубец, пущенный необузданной
стихией, впилсЯ в землю, стремительно малый миг покачалсЯ, как качаетсЯ,
достигнув цели, гарпун в теле наповал убитого животного, и со страшным
треском рассыпалсЯ на тысЯчи слепЯщих брызг. Њалое стеклышко нашего окна
задребезжало, готовое рассыпатьсЯ в прах, в зимовье запахло пылью. џ не
уловил того момента, когда мы трое плюхнулись кто где был, прижимаЯсь
животами к прохладным, кисло пахнущим известнЯкам. ’олько в следующее
мгновение увидел уже не желтое, но синее лицо ‚асилиЯ, белый взглЯд его
глаз и шепот:
- Љужмити, выбрось! ‚ыбрось! ЏритЯгиват, - ‚асилий показывал на мешок с
образцами, и рука его трЯслась.
…ще три или четыре удара всколыхнули подо мной землю, прежде чем Я
пришел в себЯ. џ никогда не боЯлсЯ грозы. ЌеистоваЯ сила ее, нездешние
мертвые всполохи или кроваво-красные вспышки огнЯ, гром, порою лишающий
слуха, рождают во мне какое-то необузданное ликование, менЯ тЯнет на
дождь, в самую пучину бушующей страсти, и Я слышу, как во мне самом бушует
дикаЯ страсть разрушителЯ. —то же это произошло нынче - плюхнулсЯ брюхом
на землю?
‘меЯсь, поднимаюсь с пола, сажусь на нары, заглЯдываЯ в окошко, сплошь
залитое дождем, в котором, как в аквариуме, мечутсЯ золотые, красные,
синие, фиолетовые рыбки молний.
- ‚ыкини, бойе! “бери! ЏритЯгиват, - это уже просит Ћсип, прЯча лицо и
голову в ладони под очередным раскатом грома.
€ впрЯмь верЯт ребЯта в необычайную притЯгательность моих камней. џ
весело смеюсь, но мне становитсЯ по-настоЯщему жаль их. Ѓеру рюкзак с
образцами и, приоткрыв дверь, тЯжело выкидываю. € словно бы нарочно
падение его на землю сопровождаетсЯ страшным ударом и треском
рассыпающейсЯ тверди. “дарило где-то совсем рЯдом в гольцы, опЯть слышитсЯ
крепкий запах горЯчего кремниЯ.
ќвенки ничком лежат на полу. €м, бесстрашным, один на один выходЯщим с
рогатиной на медведЯ, - Я знаю, что и Ћсип и ‚асилий бывали в таких
переделках, - буйство грозы вселЯет суеверный страх, ужас и делает жалкими
и беспомощными.
„а и мне, вероЯтно, стоило бы напугатьсЯ: вот ведь как провожает менЯ
великаЯ тайна озера …гдо. ѓромовержец посылает в менЯ копьЯ и стрелы,
рушит вокруг камень и сотрЯсает земную твердь. Џожалуй, такой грозы не
помню во всю жизнь. "‘тоит задуматьсЯ", - сказал бы профессор †уравлев, и
глаза его, нездешние глаза человека, проникшего в великую тайну
мирозданий, чуть-чуть бы прищурились.
ѓроза унЯлась скоро. Ћтошла, растаЯла страшнаЯ туча, и гром разом
улегсЯ, словно и не было в мире необузданного хаоса страсти. Њы плотно
отобедали в землЯнке, распахнув дверь и вдыхаЯ словно бы неземной,
прекрасный запах грозы. ђебЯта, крепко выпив, завалились на нары и разом
заснули, измученные прошедшими страхами. џ понЯл, что страхи мучили их с
момента прихода к озеру и до окончаниЯ этой грозы. Љогда все стихло,
‚асилий и особенно Ћсип стали вдруг веселыми и разговорчивыми парнЯми.
- Ќикому, однако, не говори, что …гдо видел, - сказал ‚асилий.
- ‚ €наригде не говори, - дополнил Ћсип, словно бы даваЯ разрешение мне
говорить о …гдо за пределами Ђвлакана.
- Љамни, однако, прЯчь! Ќе показывай €наригда камни, - продолжал
наставлЯть ‚асилий.
- Џочему?
- ЌельзЯ. Ќе был, однако, ты там.
- Ќе был, не был, - закивал Ћсип, теперь он во всем поддерживал
товарища, как тогда его ‚асилий.
- Њесто шибко тайное.
- •ына не велит?
- •ына, однако, подох маленько. Ќарот не велит. ‘ерса наш не велит.
- ‘пать будем, - сказали они и завалились на нары.
–еплЯЯсь за последнее, Я спросил:
- ‘лушай, ‚асилий, а …гдо по-вашему - щучье, да?
- Ќет. ќто Џочогиров Язык. Ќаш Язык: …гдо - Ћгорь много!
- Ћгненное, да?
- Ћднако, огненное! - пробормотал он и засопел носом.
џ вышел из землЯнки, поднЯл рюкзак и высыпал содержимое из него на
землю. ‘ухими, опаленными великим огнем, в панцирных рубашках окалины,
лежали передо мной метеоритные тела, поискам которых отдал всю жизнь мой
учитель ‹еонид Ђлександрович †уравлев.
џ взЯл в руки тЯжелый черный окатыш и долго глЯдел на него: есть ли это
разгадка сагджойской тайны или это новаЯ тайна, которой суждено мне
посвЯтить жизнь?
Last-modified: Sun, 17 Jun 2001 11:30:28 GMT
Ћцените этот текст:

ћрий ‘битнев. Џрощание с ‡емлей

1

2

3

4

5

6