 Ђ   просьба   о   вразумлении,   обращеннаЯ   к  Ѓогине  Љан,  породила
одну-единственную мысль, да и то не имевшую никакого отношениЯ к его цели.
     ‘вЯщенным  символом  Ѓогини  была  вода,  удерживаемаЯ  и подносимаЯ на
ладонЯх  милосердиЯ  и  любви.  Љто-то  видел  в  ней  слезы,  пролитые  над
несовершенством и  жестокостью мира. Љто-то - свЯщенную росу  длЯ омовениЯ и
очищениЯ  страдающей,  заблудшей  души.   Љто-то  -  горсть  воды,  припасть
жаждущими устами...
     Џочему-то ‚олк никогда раньше не вспоминал этот символ, когда смотрел в
свою чашу. €  то  сказать,  у него здесь была совсем инаЯ вода. Ћна отражала
солнце, садившеесЯ в  облака,  и  казалась  красной от крови. ’акой  водицей
набело не умоешьсЯ - лишь осквернишьсЯ. € жажду не утолишь.
     "—его же Я не понимаю? —его?.."

        x x x

     Ќад  ’ин-‚иленой еще догорал вечер, а  в северной части океана, который
шо-ситайнцы  называли ‚осточным, арранты -  ‘рединным, Ћкраинным или  просто
‚еликим, а нарлаки  -  ‡ападным, стоЯла уже  глубокаЯ ночь.  ‘торожевые тучи
исполинского шторма проходили  южнее, и  над  мачтой  "косатки" неслись лишь
изорванные ветром  клочки и лоскутьЯ, за которыми не могли  надолго укрытьсЯ
путеводные  звезды. Ќа закате  в облаках  шел бой,  там  рубились и пировали
герои. ’еперь в вышине скользили бесплотные привидениЯ: души, не заслужившие
честного посмертиЯ, безрадостно уносились в пасмурные владениЯ •егга. ЏолнаЯ
луна  то прЯталась за  ними, то вновь принималась плавить в  океане черненое
серебро. ‘вет  был  до того Ярок, что глаз без труда различал цвета, а парус
отбрасывал  на корабельные скамьи  и  спавших под ними людей непро-. глЯдную
тень.
     ‚етер дул спокойно и ровно, и на всей "косатке" бодрствовали только два
человека: зоркоглазый ђысь у  рулЯ - да  кунс ‚инитар, лежавший  под меховым
одеЯлом на своем месте, на самом носу.
     Џалуба  "косатки"  размеренно вздымалась  и опускалась, переваливаЯсь с
носа на корму и менее заметно - с борта на борт. Љорабль хорошо потрудилсЯ и
теперь отдыхал, и ветер, поменЯвший направление, более не противилсЯ ему, а,
наоборот, упруго подставлЯл  крыло. ‘ине-белый клетчатый парус был подвернут
чуть  ли не  вдвое. ќто  затем,  чтобы  не отстала  втораЯ "косатка", шедшаЯ
позади.
     Ќа бывшей лодье ‡оралика теперь хозЯйничали комесы ‚инитара. ‚ бою  они
полностью <i>очистили</i> вражеское судно. ’о есть попросту перебили противников до
последнего  человека.  Ќет,  сыновьЯ  ‡акатных  ‚ершин были не из  тех,  кто
сомневаетсЯ  в  одержанной  победе  до   тех   пор,  пока  дышит  хоть  один
неприЯтельский воин. …сли бы ‡оралик Явил настоЯщее  мужество, возможно, ему
и  кое-кому из его людей досталась бы пощада,  - ведь грех убивать отважного
недруга не по свЯтому  праву  мести, а просто ради убийства. Ќо вскоре после
того,  как  корабли  столкнулись  и  началась  рукопашнаЯ,  кто-то из воинов
‚инитара  увидел  на палубе красивый  шлем  с золотой  полоской  на стрелке,
кольчугу,  отделанную  на груди  опЯть-таки позолотой...  и  меч,  вдетый  в
богатые ножны. Ћружие, могущее  принадлежать только кунсу! € притом - кунсу,
жаждущему утвердитьсЯ!.. „оспех был спрЯтан в укромном уголке под ‘камьей, -
его выбило оттуда сотрЯсение при ударе кораблей. ‚идно, тот, кто прЯтал его,
просто  не успел  добратьсЯ  до  трюма,  а  выкинуть  за борт  не  позволила
жадность.  ‚друг все же доведет судьба победить,  так зачем  загодЯ лишатьсЯ
богатства?..
     "џ бы понЯл вождЯ, который перед боем сбрасывает доспех, - сказал тогда
‚инитар. -  Џрезирающий  смерть достоин похвал.  Ќо бросить  меч?  ќто может
означать только одно: ‡оралик в случае поражениЯ боитсЯ быть узнанным..."
     ’ак оно впоследствии и оказалось. Љогда кончилсЯ бой  и воины, ходившие
за  недостойным  вождем,  отправились  скитатьсЯ  по отмелЯм  •олодной реки,
‚инитар  обнаружил,  что  в  сражение,  несмотрЯ  на сугубый  запрет,  успел
ввЯзатьсЯ старик Ђптахар.
     "’ебе, Я смотрю, одной руки многовато!" - хмуро заметил  молодой вождь,
глЯдЯ, как ђысь перевЯзывает Ђптахару плечо.
     "„авненько  не  получал Я  добрых  боевых  ран,  - с законной гордостью
отвечал старый воин. - Ђ ты, сынок, прежде чем бранить менЯ, знай: Я зарубил
врага, целившегосЯ тебе в спину. ‚от он лежит, сам посмотри!"
     Џо совести молвить, ‚инитара даже в толкотне и сумЯтице боЯ не очень-то
просто было достать со спины, и Ђптахар знал это не хуже него.
     "ѓде?"  -  спросил  ‚инитар  больше  длЯ   того,  чтобы  доставить  ему
удовольствие. € склонилсЯ  над  человеком, распростертым около мачты. “битый
действительно держал  в руке лук,  хотЯ колчана у него на  боку не было. ќто
заставило  ‚инитара  присмотретьсЯ  внимательнее, и  тогда  он  заметил, что
сапоги воина были расшиты драгоценными шелками Њономатаны - красным, зеленым
и золотистым. Ћтсутствие  колчана сразу стало понЯтно. Ќедостойно вождЯ идти
в бой с луком: оружие, убивающее издалека, не длЯ кунса. …го оружие - свЯтой
меч, справедливый кинжал...
     "Ќасчет боевых ран ты хорошо сказал, дЯдька Ђптахар. Ђ Я еще добавлю: и
славных ударов не наносил!"
     ’Яжелый и длинный,  почти в локоть длиной, боевой нож Ђптахара  начисто
перерубил  прочную кибить&lt;<i>Љибить - деревЯннаЯ  часть лука, рукоЯть  и два
рога.</i>&gt; лука и уже на излете бешеного размаха  глубоко рассек шею стрелка.
‚от на какие  подвиги оказалсЯ способен  однорукий  калека, усмотревший, что
воспитаннику угрожает опасность!..
     "€  в самом деле  похож  на ‡абана, -  продолжал ‚инитар,  рассматриваЯ
тЯжелое лицо, Ястребиный нос  и рыжеватые с густой проседью волосы ‡оралика.
- Њожет, тот ему и вправду отец?"
     ‘мерть не сумела стереть с лица павшего выражение жестокой обиды. Љогда
клинок  Ђптахара  перерубил ему шейные  жилы,  он  ведь успел осознать,  что
умирает, и умирает бесславно.
     "Ћтец? - фыркнул  Ђптахар.  -  ‡начит,  не станут говорить про  ‡абана,
будто он сумел родить хорошего сына!.."
     ... ’еперь ‚инитар вспоминал эти слова и поневоле раздумывал, скажет ли
кто-нибудь то же самое про его собственного отца.  ђаздумьЯ, правду сказать,
получались  невеселые.  ‚инитар  смотрел  на  черные,  с  широкой серебрЯной
оторочкой тени  облаков, скользившие по лику луны,  и вспоминал, как впервые
увидел чужую кровь у  себЯ на руках. …му было тогда  одиннадцать зим, и один
из комесов отца за пивом  сболтнул,  что-де кунсу  следовало бы взЯть в жены
настоЯщую сегванку, скажем с острова Џечальной Ѓерезы, а не какую-то неженку
с Ѓерега, еле-еле выродившую  единственного сына. „а и тому, мол, умудрилась
передать свои глаза, а не мужнины...
     "—ем рассуждать  о  чужих глазах,  поберег  бы свои", - ровным  голосом
сказал ему  сын этой неженки. €, не озаботившись подхватить хотЯ  бы  нож со
стола, хладнокровно  к  точно  ткнул воина в лицо просто  рукой -  пальцами,
сложенными "лезвием  копьЯ". €менно хладнокровно, а не в порыве  вспыхнувшей
Ярости. …го  матери давно не было на  свете.  Ћна  умерла  девЯть зим назад,
пытаЯсь  родить второго  ребенка.  Ђ отец  не торопилсЯ  с  новой женитьбой,
поскольку  ледЯной  великан  все  необоримее   придавливал  остров,  и  кунс
подумывал о переезде на Ѓерег.
     "ќй, уймись! - прикрикнул отец на разъЯренного воина, зажимавшего рукой
изувеченную  глазницу. -  Џодумаешь,  мало  ли  одноглазых на свете!..  -  €
повернулсЯ к сыну, чтобы едва ли не впервые расщедритьсЯ на похвалу: - Ђ ты,
как Я поглЯжу, не такой уж никчемный, как мне раньше казалось..."
     Џлох тот вождь, который скверно разбираетсЯ в людЯх. Ќо Ѓогам оказалось
угодно,  чтобы  кунсу  ‚инитарию  по  прозвищу  ‹юдоед  выпало  ошибитьсЯ  в
собственном сыне. ‚сего год спустЯ, когда они уже жили на  Ѓерегу, мальчишка
вконец разочаровал отца, наотрез отказавшись участвовать в ночном  нападении
на соседей-веннов, справлЯвших наречение имени одному из своих сыновей.
     "џ помню  наши  сказаниЯ. “ того,  кто нападает ночью,  нет  чести",  -
заЯвил молокосос прЯмо  в глаза кунсу. ‡а что  был избит немедленно  и  безо
всЯкой пощады.  Њало  ли что  случаетсЯ  между отцом  и  сыном,  пережили  и
схоронили!.. Ќо,  как потом  оказалось, давней стычки так и не забыл ни тот,
ни другой.  Њиновало  еще  несколько  зим,  и  юный  ‚инитар  покинул  отца,
отправившись в  глубину Ѓерега. ’уда, где справным  воинам обещали достойную
службу  могущественные  властители  страны  ‚елимор. ‹юди говорили,  старого
кунса не  удивил отъезд сына.  € даже не  особенно огорчил.  ѓораздо больнее
ударило его то, что с ‚инитаром -  это сухим-то  путем! - ушла  чуть  не всЯ
морскаЯ дружина, некогда приведеннаЯ ‹юдоедом с острова  ‡акатных  ‚ершин, и
осталсЯ кунс в только что выстроенном замке едва ли  не с одними наемниками.
Ђ еще через несколько зим...

        x x x

     Њногим по  всей справедливости  гордЯтсЯ  славные тин-виленцы, и  в том
числе  - закатами, осенЯющими  их  город.  џсное  дело,  не  всЯкий закат  в
’ин-‚илене удаетсЯ красивым, но если уж удаетсЯ, то  многие соглашаютсЯ, что
подобного в иных местах не найти. € даже в Ђррантиаде, чьи жители бахвалЯтсЯ
красотами своей земли так, словно сами их создали.
     ‚есной тин-виленское солнце долго не может успокоитьсЯ за хребтами, оно
касаетсЯ пиков и  на времЯ пропадает из глаз, потом снова показываетсЯ между
вершинами. ‘вет  его в это времЯ  неистово Ярок,  и горы  предстают сплошной
зубчатой  тенью,  и  невозможно  отделатьсЯ от мысли, будто там,  за  черной
стеной,  и  есть  уже  самый  край  мира.  Ѓессильно  шепчет  рассудок,  что
‡аоблачный  крЯж отграничивает не иномирье, а всего лишь  Ћзерный  край, где
стоЯт  поселениЯ и живут обычные люди, и там в это самое времЯ ловитсЯ рыба,
чинЯтсЯ сети,  варитсЯ  пища. ‡акат в ’ин-‚илене - не та пора, когда хочетсЯ
слушать доводы разума...  Ђ после солнце совсем уходит за горы и разливаетсЯ
позади них медленно стынущим заревом, сперва алым, потом малиновым и наконец
- пепельно-голубым. €, пока это длитсЯ, наступает некоторый миг, когда  горы
начинают  испускать  свое  собственное  свечение. Љаждый пик,  каждый  склон
окутывает  полоса нездешнего  пламени. ‡олотого  на алом. Ђлого  на холодном
малиновом. “скользающего малинового - на пепельной синеве...
     Ђ потом остаетсЯ лишь синева, и в ней разгораютсЯ весенние звезды...
     ‚етер  шептал  что-то жухлой степной  траве,  но  мертваЯ трава едва ли
слышала его печальную песню. ‘коро, совсем скоро ее сменЯт новые ростки, уже
выбившиесЯ  из  земли  среди  старых  корней.  €м  цвести,  им  танцевать  и
разговаривать с ветром - до осени, до зимнего снега.
     ‚  нескольких поприщах от стен  ’ин-‚илены, там, откуда нельзЯ уже было
видеть  окутанный ночной сенью город,  только  огни четырех маЯков,  да и те
казались крупными звездами, низко повисшими над горизонтом, - посреди ровной
степи стоЯли двое.
     „ва родственника, два брата. Ћба - ‚олки, зверь и человек.
     ‚олк, которого мать звала ЏЯтнышком, напрЯженно вбирал незнакомые звуки
и запахи шо-ситайнской  степи, где отныне ему  предстоЯло жить. Ѓок  о бок с
человеком  он  только  что одолел  половину большого  и враждебного  города,
который  при  иных обстоЯтельствах заставил  бы его обезуметь от  страха. Ќа
улицах  скрипели колеса,  шаркали ноги  и стучали  копыта, лЯзгало и звенело
железо, а  каждый порыв ветерка обрушивалсЯ шквалами  немыслимых запахов. ‡а
заборами  бесновались лютые псы, в  двух шагах на чем  свет  стоит  ругались
возчики и верховые, чьи  кони, чуЯ волка, неудержимо шарахались. “люлюкали и
свистели  мальчишки, и,  путаЯсь  у всех под  ногами,  гавкающим  половодьем
катились  по  пЯтам трусливые  шавки,  сбежавшиесЯ чуть не  со всего  города
полаЯть  на извечного  недруга. Ѓудь ЏЯтнышко один, ему бы не поздоровилось.
Ќо рЯдом  шагал брат, и его рука лежала у ЏЯтнышка на  загривке, и  невольно
дыбившаЯсЯ  щетина тотчас  укладывалась  на место, и волк шел вперед,  тесно
прижимаЯсь  к  бедру  человека,  не  глЯдЯ  ни  вправо,  ни  влево  -  и  не
останавливаЯсь, чтобы огрызнутьсЯ в ответ на бессчетные оскорблениЯ.
     „орога  показалась ему  нескончаемой... Ќо  вот  город  осталсЯ  далеко
позади, кругом лежала вольнаЯ степь, и волк знал - пришло времЯ прощатьсЯ.
     —еловек по имени ‚олк опустилсЯ на колени и обнЯл его.
     - Ѓеги, ЏЯтнышко, - тихо  сказал  он, запускаЯ пальцы в густую звериную
гриву и  последний раз вбираЯ ноздрЯми запах родной северной чащи. - Ѓеги на
свободу. ‡десь все не так, как в  наших лесах, но ты, Я  знаю, не пропадешь.
’ы скоро поймешь здешнюю жизнь. ’ы встретишь стаю и сделаешьсЯ ее вожаком. Ђ
потом тебЯ выберет волчица, и ты продолжишь свой род... Ѓеги, брат мой!
     —еловек крепко  зажмурилсЯ,  давЯ необъЯснимо  подступившие слезы,  - и
опустил руки. Ќекоторое времЯ ничего не происходило. Ђ потом на его запЯстье
сомкнулись челюсти волка. ‡убы, способные раздробить лошадиную ногу, тронули
кожу человека так бережно, что  жаркое, влажное дыхание, рвавшеесЯ из пасти,
было едва ли не ощутимей нажатиЯ клыков.  Џрикосновение длилось недолго... “
человека был острый, отточенный слух, которым не обладает ни один горожанин.
Ќо  и  он не  сумел уловить ни шороха, ни шелеста удалЯющихсЯ  шагов. ’олько
рассеЯлось ощущение близкого  присутствиЯ волка, и венн  понЯл,  что осталсЯ
один.

        x x x

     ‚инитар устало вздохнул и повернулсЯ на другой бок, не в силах заснуть.
Ќочной ветер негромко посвистывал в снастЯх, напеваЯ  колыбельную, с детства
знакомую всЯкому  морскому сегвану.  ‚олны  приглушенно шипели,  расступаЯсь
перед  форштевнем и обтекаЯ борта: над обводами  "косатки", шлифуЯ  нынешнее
совершенство, трудились поколениЯ  сегванских  корабелов и мореходов. Ћблака
все  так  же беззвучно скользили над  головой,  то  прЯча, то вновь открываЯ
луну. Ќа закате эти  облака  были безумными и вдохновенными мыслЯми поэта, а
сейчас...  Ѓыла  на  Ћстровах  поговорка,  касавшаЯсЯ  пустЯковых  вроде  бы
горестей,   способных,   однако,   слитьсЯ  в   сводЯщее  с   ума   ощущение
безысходности: "Ћ чем думает старуха, когда ей ночью не спитсЯ..."

        x x x

     <i>... —ерез много зим  после своего отъезда  вглубь  Ѓерега, когда успело
произойти немало всЯкого разного, когда ‚инитар оказалсЯ  женат, но так и не
у видел жену, когда не стало отца, а он, сын, вынужден был отпустить убийцу,
попавшего к нему в руки, - в общем, месЯца три назад он заглЯнул в ѓалирад.</i>
     <i>Ћн собиралсЯ наконец-то навестить родной остров, которого не  видал уже
очень  давно, с  самого  времени  переезда  на Ѓерег. Ќо и ѓалирад  был  ему
городом в некотором роде не чужим: как же не заехать туда?</i>
     <i>‚ сольвеннской столице его принимали по-родственному. …ще бы, ведь кнес
ѓлузд  ЌесмеЯнович  до  сих пор  числилсЯ ему законным тестем, да  и молодаЯ
кнесинка  ќртан  с теплотой вспоминала замок ‘тража ‘еверных  ‚рат и то, как
справедливое письмо кунса защитило походников от навета... ‚от и  вышло, что
‚инитар стоЯл на причале,  наблюдаЯ,  как его "косатка" грузилась  припасами
длЯ дальнего плаваниЯ, и тут к нему подошел человек.</i>
     <i>"‘вЯты Ѓлизнецы,  чтимые  в  трех  мирах...  ’ы, верно, кунс ‚инитар  с
острова ‡акатных ‚ершин, сын ‚инитариЯ ‹юдоеда?"</i>
     <i>Ћн обернулсЯ и тут же признал  в  незнакомом человеке, во-первых, жреца
Ѓогов-Ѓлизнецов, а во-вторых,  своего соплеменника.  €менно  во-вторых. ‚ера
Ѓлизнецов учила не делать различий между племенами, и потому самые рьЯные ее
приверженцы напрочь оставлЯли обычаи родной  старины, предпочитаЯ двуцветные
красно-зеленые одеЯниЯ, носимые во  имЯ путей божественных  Ѓратьев.  Ћднако
выговора не скроешь -  как и  черт лица, присущих лишь  коренным  выходцам с
Ћстровов.</i>
     <i>"’ак менЯ вправду  кое-кто называет, - неохотно отвечал ‚инитар. - Ђ ты
кто такое и что тебе надо?"</i>
     <i>"‹юди именуют менЯ •ономером, -  слегка  наклонил голову жрец. -  € мне
кажетсЯ, тебе не придетсЯ жалеть, если захочешь со мной побеседовать".</i>
     <i>‚инитар недовольно подумал, что мог  бы и сам догадатьсЯ об имени, если
бы удосужилсЯ попристальней  разузнать, что делалось  в  городе.  ѓласила же
мудрость длиннобородого •рамна: прежде,  нежели входить  в дом, прикинь, как
будешь выбиратьсЯ обратно... ‚слух кунс произнес:</i>
     <i>"Ћ чем нам беседовать? џ не враждую с твоими Ѓогами, но и от своих пока
что отрекатьсЯ не собираюсь..."</i>
     <i>•ономер усмехнулсЯ:</i>
     <i>"Џримерно  так  говорил со  мной и  некий другой человек  здесь  же,  в
ѓалираде... почти семь  лет  тому назад. - …го вера учила измерЯть времЯ  не
зимами  и ночами, как было издавна принЯто у сегванов, а солнечными летами и
днЯми. - ќтот человек отзывалсЯ на собачью кличку и  держал при себе ручного
зверька. ‹етучую мышь".</i>
     <i>"€ что с того?" - хмуро поинтересовалсЯ ‚инитар. Ќа самом деле сердце у
него сразу  застучало быстрее, но  показывать это  он  отнюдь не  собиралсЯ.
Ќегоже.</i>
     <i>"Њне подумалось, ты не отказалсЯ бы встретитьсЯ с ним".</i>
     <i>‚инитар молча отвернулсЯ и стал смотреть на морской горизонт, туда, где
- далеко-далеко, в неделЯх пути, у самого краЯ мира - лежали незримые отсюда
Ћстрова.</i>
     <i>"џ  не  первый  раз  в  ѓалираде,  -   начал  негромко   и  неторопливо
рассказывать жрец.  - ‘емь  лет назад Я уже  проповедовал здесь... и, должен
признатьсЯ, потерпел  весьма  обидную  неудачу. ‚ те годы Я  думал, что  длЯ
здешних  Язычников  всего убедительней окажетсЯ воинское превосходство - как
длЯ   иных  южных  народов,   подверженных  мору,  в  свое  времЯ  оказалось
убедительным  прекращение  вредоносных поветрий. “вы, Я ошибсЯ. Њоего  воина
посрамил человек, о котором Я говорю. Џредвечному было угодно надолго  затем
развести наши дороги,  и  Я начал уже понемногу о нем забывать.  Ќо три года
назад он объЯвилсЯ в городе,  где стоит мой  храм:  в  ’ин-‚илене, на севере
о-‘итайна.  ќтот  человек  и  сейчас  там живет. џ же  вновь  приехал  сюда
проповедовать, ибо не хочу,  чтобы кто-то сказал,  будто наша вера потерпела
здесь поражение".</i>
     <i>‚инитар тем  временем успел искоса присмотретьсЯ к жрецу  и отметил то,
что, по его мнению,  следовало отметить. ‹адное,  гибкое,  мускулистое тело,
подходившее  скорее воину  или охотнику,  но никак  не  смиренному служителю
Ѓогов, взыскующему книжной премудрости и просветлениЯ духа. ирокие жилистые
запЯстьЯ, крепкие пальцы, мозолистые ладони...</i>
     <i>"€ что?  -  спросил он •ономера. - Ќа  сей раз ты  хочешь, чтобы  твоим
воином стал Я? €ли сам намерен сражатьсЯ?"</i>
     <i>Љ его некоторому удивлению, жрец рассмеЯлсЯ.</i>
     <i>"“ здешнего народа,  - сказал он, - есть присказка о простаке, который,
шагаЯ в темноте, вновь и вновь наступает на грабли и никак не поймет, кто же
это  так ловко  бьет  его по  лбу. Ќет, сын ‚инитариЯ,  Я не  хочу повторЯть
однажды  сделанную  ошибку.  ’еперь  мы  с  братьЯми   трогаем   души  людей
притчами&lt;Џритча  -  букв,  "случай",  короткий  поучительный   рассказ  о
событии, некогда (по мнению рассказчика) происшедшем в действительности.&gt;
о  смертной Њатери  божественных  Ѓратьев,  скромно  надеЯсь, что  сольвенны
поймут красоту  нашей веры и увидЯт  ее  преимущество перед поклонением... -
тут он  презрительно скривил губы, -  Њатери  †иве, которому они до  сих пор
здесь предаютсЯ. € в этом деле, кунс, ты мне уж никак не помощник".</i>
     <i>•ономер замолчал.  ‚инитар понЯл: жрец  сказал ему все,  что  собиралсЯ
сказать.</i>
     <i>"џ не буду благодарить тебЯ, - проворчал мореплаватель. - Џотому что ты
пришел сюда сам и окликнул менЯ по собственному желанию, а Я тебЯ за Язык не
тЯнул. ‹учше  Я тоже  расскажу  тебе про  одного человека.  Ѓыть  может, его
участь заинтересует тебЯ".</i>
     <i>"Љем же он был?"</i>
     <i>"’воим единоверцем. Ћн носил жреческие одеЯниЯ, как  и ты,  хотЯ далеко
не такие Яркие. џ в то времЯ только-только надел меч, а он был уже стар. …го
приютили наши соседи, венны из  рода ‘ерого  Џса.  €х дети добывали длЯ него
бересту, и он записывал сказаниЯ этого народа".</i>
     <i>"‡аписывал?  ‚место  того,  чтобы  обучать  их истинной вере?  ‘транный
жрец... ‘тоит ли удивлЯтьсЯ, что к возрасту почтенных седин он не сподобилсЯ
достичь сколько-нибудь высокого сана!"</i>
     <i>"Њожет,  ты  и  прав,  но  дети  венное  приветствовали  его  так,  как
приветствовал менЯ  ты, потому  что желали порадовать старика.  џ думаю, они
крепче уважали  вашу веру  и  больше знали  о ней,  чем  те,  перед  кем  ты
проповедуешь, •ономер".</i>
     <i>"џ  поразмыслю над твоими словами,</i> - <i>после некоторого молчаниЯ пообещал
жрец.  - €бо сказанное  разумным Язычником бывает куда более достойно работы
ума,  нежели  празднаЯ болтовнЯ иных правоверных. ’ак что  же сталось с этим
жрецом? € не припомнишь ли, кунс, как его звали?"</i>
     <i>‚инитар ответил:</i>
     <i>"Љак  его звали,  о  том спрашивай не менЯ, а  человека, который держит
ручную летучую  мышь.  Ћн  был в числе  веннских детей, слушавших почтенного
старца, и в его  познаниЯх ты мог сам  убедитьсЯ, если только  вправду был с
ним  знаком. —то же до судьбы  старика... Ћн пал  от рук комесов моего отца,
когда они с оружием Явились на праздник, куда их звали гостЯми. Ђ берестЯные
книги, которые он составлЯл несколько зим, были брошены комесами в костер. €
это Я уже видел сам".</i>
     <i>"Ќикому  не  дано  знать, где и  как  оборветсЯ его  жизненный  путь, -
вздохнул  •ономер.  -  €  чего  будет   стоить  труд  целой  жизни  на  суде
Ѓлизнецов... каким бы значительным  он нам самим ни казалсЯ. ‘пасибо тебе за
беседу, сын ‚инитариЯ..."</i>
     <i>"€ тебе спасибо. ’ы славно  позабавил менЯ", -  отозвалсЯ молодой кунс.
Џозабавил - такова была у сегванов высшаЯ похвала за рассказ, и он надеЯлсЯ,
что •ономер еще не успел этого позабыть.</i>
     <i>†рец  вновь едва заметно поклонилсЯ ему и, повернувшись, зашагал  прочь
по деревЯнной  мостовой, опиравшейсЯ на  несокрушимые  дубовые  сваи.  Ћн не
прибавил ни слова, но ‚инитар разбиралсЯ в людЯх,  пожалуй, не хуже, чем его
давно погибший отец. € он понЯл - повесть  о  старом  жреце глубоко зацепила
•ономера. ‚инитар не отказалсЯ бы узнать почему.</i>
     <i>Ђ вот что он знал  со  всей определенностью - это то, что  по окончании
погрузки он скажет дружине: "Ќаш остров простоЯл в океане четыре тысЯчи лет,
и даже великаны не много нового сотворЯт с ним за месЯц или  два, на которые
мы задержимсЯ. џ надумал сперва посетить ’ин-‚илену!"</i>
     <i>Ђ  еще  он знал, что •ономер тоже видел людские  сердца насквозь, точно
опытный мореплаватель - очертаниЯ волн и свечение воды, идущее из глубин.</i>
     <i>€ значит, тин-виленский  ученик Ѓлизнецов  навернЯка уже догадалсЯ, что
кунса надобно в самом скором, времени ожидать в гости...</i>

        x x x

     ...‚инитар встрепенулсЯ, как  от  толчка.  Ќо  не  оттого,  что  палуба
"косатки" представлЯла собой слишком  жесткое ложе, - он не был избалован  и
очень редко позволЯл  себе  спать  на чем-либо  более мЯгком.  Ќет, ‚инитара
пробудило  от  наползавшей  дремоты  Явственное ощущение близкой  опасности.
Ћпасности безымЯнной, неотвратимой и грозной!..
     Џервым  помыслом  опытного  боевого  кунса было  громко  подать  голос,
поднимаЯ тревогу.  Ќо почему-то - быть может, делаЯ непростительную глупость
-  он  удержал  в себе  крик,  решив  длЯ  начала  оглЯдетьсЯ  и  хорошенько
прислушатьсЯ.  Ќа  луну  как  раз набежала  очереднаЯ  тень; впрочем,  кунс,
вскинувшийсЯ на локте, отчетливо видел  на кормовой скамье силуэт  рулевого.
ђысь  сидел совершенно спокойно, сверЯЯ со знакомыми  звездами послушный бег
кораблЯ... "џ действительно превращаюсь  в старуху, которой ночью не спитсЯ,
- с  досадой  подумалось ‚инитару. - ‡десь кругом открытое и глубокое  море,
безо всЯких отмелей и подводных скал. ‚етер попутный... Ћ чем Я тревожусь?"
     Ћн еще додумывал эту мысль, когда проворное облачко соскользнуло с лика
луны... и ‚инитар “‚€„…‹.
     Ћн увидел скалу, которой просто не полагалось тут  быть, но она была. €
совсем  близко. Ћна высилась чуть впереди, грозно и жутко нависаЯ над правым
бортом  "косатки".  „о нее  оставалась  едва ли сотнЯ  шагов.  ‹уна  в  упор
изливала на нее  свое серебро, не ведающее полутеней. џркий свет  озарЯл все
изломы  голого  камнЯ,  превращаЯ каждый выступ  - в разЯщее  лезвие, каждую
выбоину - в бездонный провал.
     ‘транной, страшной и непростой представала эта скала... ‚инитар никогда
прежде не видел ее, но узнал сразу. Ќагромождение черных,  изъеденных  морем
утесов Явилось кунсу исполинским конем, вздыбленным  перед прыжком в никуда.
‚етер пел, овеваЯ чудовищные копыта,  занесенные в  бешеной скачке и готовые
вот-вот растоптать  маленькую  "косатку"...  €  сидевший в седле  отнюдь  не
сдерживал каменного скакуна. Ћдна его рука была простерта вперед, над гривой
конЯ, другаЯ тЯнулась к мечу. Ђ лицо, изваЯнное резкими тенЯми луны... такой
лик мог бы быть  у длиннобородого •рамна, когда Ћн прознал  о гибели сына  и
бросил  на плечи синий плащ  мести.  ѓоре и Ярость, овеществленные случайным
расположением камнЯ и прихотью лунного света...
     Џод  копытами ‚садника  молча  клокотало  белоснежное  кольцо  бурунов,
"косатку"  неудержимо влекло  навстречу погибели -  а ђысь, словно ничего не
замечаЯ, все так же безмЯтежно вел судно,  доверившись маЯчкам родных звезд,
и ‚инитар отчетливо понимал: даже если закричать прЯмо сейчас, поднимаЯ всех
по  тревоге, - они  уже  ничего не  успеют. Ќи  вытащить весла, ни  поспешно
переложить руль. €,  хотЯ  не  к лицу  сегванским воителЯм умирать  вот так,
прЯмо  во сне,  даже рук не поднЯв длЯ защиты, - ‚инитар почему-то  снова не
закричал.
     Ќаверное,  оттого, что  происходившее было поистине превыше его  крика,
превыше  любых деЯний  мореходов, силЯщихсЯ  уберечь корабль от  погибели на
клыках коварного рифа...
     Ћн  поднЯлсЯ на  ноги  и  прЯмо посмотрел  ‚саднику  в  черные  провалы
глазниц.  Џравильный,  чтущий заветы  предков сегван  всегда  ложитсЯ  спать
обнаженным,  в том числе  и на корабле посреди морЯ, - и ‚инитар стоЯл перед
грозным пришельцем в чем мать родила.
     - Њои люди ни в чем  не повинны перед тобой,  -  сказал  он негромко. -
Ќикто из них никогда не бывал в о-‘итайне.  € предки их, насколько Я ведаю.
Ђ если за мной усматриваешь какую вину, так и спрашивай с менЯ, а не с них.
     ‚садник, как  и  следовало  ожидать,  ничего  ему не  ответил...  Ќовое
облачко сокрыло  луну,  и  на  несколько мгновений ‚инитар  напрочь перестал
что-либо  видеть, даже серебристые взблески на волнах  вдали, там,  где море
было свободно  от тени... ‘делать он ничего больше не мог, а потому  стиснул
кулаки и стал  просто ждать. ‚сЯкий мореплаватель,  мало-мальски  опытный на
руле, даже  с  закрытыми  глазами  умеет  прикинуть ход  судна и  пройденное
расстоЯние...  ‡а  миг  перед тем, когда должен  был раздатьсЯ хруст смЯтого
дерева  и жалобный  треск  мачты,  ‚инитар  отчаЯнно  напрЯгсЯ  всем  телом,
готовЯсь принЯть неминуемое...
     Ќо ничего не случилось.
     ‹ишь ненадолго окутало стылой, как из ледника, сыростью, а волосы мигом
покрылись  жемчужной россыпью влаги - так, словно корабль прошел сквозь клок
густого тумана, плывшего непосредственно по волнам.
     ‚етер оттащил прочь рваный край  облака, и вновь выглЯнула луна, озарив
океан на много поприщ вокруг. ‚инитар завертел головой, разыскиваЯ ‚садника,
но море было  пустынно  -  и впереди, и за кормой. ЏостоЯв еще немного, кунс
опустилсЯ на палубу  и натЯнул  добротное овчинное одеЯло. …сли  бы не кисеЯ
ледЯной сырости, облепившаЯ тело, он точно решил бы, что ему примерещилось.

        x x x

     Ќа  эту  ночь ‚олк не пошел  в крепость.  ’ам у  него имелось  жилье  и
сохранЯлись пожитки, но ему и  раньше  случалось  ночевать в городе - либо в
какой-iибудь  корчме,  либо  у  достопочтенного  горшечника   абрака,  отца
Њулинги, -  и никто ему за это не пенЯл, лишь бы он не опаздывал к утреннему
уроку.
     ‚олк шел  и думал о  том, как  расскажет ‚инойру о своем расставании  с
ЏЯтнышком, и побратим звонко  хлопнет себЯ руками по бедрам:  "’олько смотри
не  проболтайсЯ  об  этом  людЯм из наших кочевий,  парень! Ћни  тебе голову
оторвут и  на кан-киро твое не посмотрЯт! ’ы хоть понимаешь, какую услугу им
оказал?! Њинует лето-другое, и  здешние волки  сделаютсЯ  в два раза крупней
прежнего..."
     Џусть говорит, пусть подтрунивает. ‚олк и не подумает обижатьсЯ. ‘овсем
скоро от  пристани  отвалит  большой торговый  корабль. Ћн  увезет  за  море
меднокожего ‚инойра, вытащившего жребий скитальца.  €  с ним - Њулингу. € ее
отца, уже сговорившегосЯ о продаже двора...
     ‘транное  дело,  ‚олк  всего  менее  ревновал девушку, которую  недавно
считал почти что невестой.  Ќе точил Ядовитый клык на побратима, ее вроде бы
умыкавшего.  Ќет...  Ћн  беспокоилсЯ,  приживетсЯ ли  шо-ситайнец в  далекой
стране ‘аккарем, будет ли к нему милостива тамошнЯЯ  ЃогинЯ, не покуситсЯ ли
кто-нибудь слишком  алчный  на его  драгоценного жеребца по имени ‘ергитхар.
Њулинга?..  ‘хлынула перваЯ обида,  и  ‚олк обнаружил, что  "измена" девушки
вовсе не погасила длЯ него солнце. …сли бы,  к  примеру, он  не смог одолеть
ђигномера, если  бы ЏЯтнышко разорвали псы на Љругу... ему было бы  больней.
Њулинга же,  по  мнению венна, вольна была  выбирать -  тем более что  он не
успел даже попросить у нее бус. Њожет, с ‚инойром ей окажетсЯ не так хорошо,
как  она  ожидает,  и она  задумаетсЯ, не сделала ли ошибку.  Ќо это не его,
‚олка, дело.
     …го  дело  - вызвать Ќаставника  на  поединок.  —тобы убить. €ли самому
оказатьсЯ убитым.
     - Џотому что он - ‚олкодав. Ђ Я - ‚олк.
     Њолодой  венн  даже выговорил вслух эту формулу старинной, не  ведающей
примирениЯ вражды. ‚ыговорил...  да  так и замер посреди степной дороги, что
была  дорогой  лишь  на ближних  подступах  к  городу,  а  поодаль  от  стен
распадалась  на  дорожки  и  тропки,  постепенно терЯвшиесЯ  на  травЯнистой
равнине. ’ак текут реки халисунских пустынь, исчезающие в песке.
     - „а чтоб Я сдох, - прошептал он некоторое времЯ спустЯ, по-прежнему не
двигаЯсь с места. •орошо знавшие ‚олка  немало удивились бы  подобным речам.
‚енн слыл человеком сурового и строгого нрава и,  в отличие от многих других
учеников, сквернословил исключительно редко.
     Ќо теперь  как раз и  был тот самый исключительный случай, ибо на ‚олка
снизошло озарение.
     Ћн  наконец понЯл, что Ѓоги все-таки  ответили  ему.  Ћн  загадывал  об
исходе грЯдущего боЯ с Ќаставником - и Ћни, внЯв  молению, ниспослали ответ.
’олько он, глупец, сразу не уразумел его. ‡ато теперь слышал ѓолос свыше так
Явственно, как  если  бы вернулсЯ  тот  тихий вечер в  Ќарлаке  и  маленькаЯ
женщина,  принЯтаЯ  им за деревенскую  дурочку,  вновь ласково взЯла  его за
руку. <i>Ќет  никакой  предопределенности, сынок. ’ы торопишьсЯ узнать ответ, а
сам  еще  не задал  нужных вопросов. ’ы еще не  совершил поступков,  могущих
направить  судьбу, а  главное  - не  обрел ЏониманиЯ, необходимого, чтобы их
совершить.  ’ак  вот же,  что будет,  если  ты  не сумеешь  прозреть...  -</i> €
белоснежное  брюхо  Њолодого  облила  постыднаЯ  струйка.  -  <i>Ђ  вот  другой
поединок. ’ак надлежит битьсЯ зрЯчему...</i>
     ѓде-то далеко-далеко, в свободной степи, струилсЯ под луной серебристый
мех ЏЯтнышка, и в пушистой гриве путались звезды.
     <i>‚идишь,  сынок? ’ы вполне способен на это.  ЉажетсЯ,  Я  не ошиблась  в
тебе...</i>
     <i>-</i> ‘пасибо,  матушка, - снова вслух  тихо проговорил ‚олк.  - ’ы  права.
Љлетки нужно ломать.
     ‘тоЯла  глубокаЯ   ночь  -  времЯ,  когда,  согласно  древним  законам,
привезенным еще переселенцами из Ќарлака, городские ворота не открывались ни
перед кем, будь то хоть сам правитель страны. Ћднако на ’ин-‚илену за всю ее
историю ни разу не покушалось  ни одно неприЯтельское войско. Ђ посему, хотЯ
ворота  исправно  запирались  и  до  самого  рассвета  стоЯли  закрытыми,  -
неусыпнаЯ стража на прЯслах&lt;<i>Ќа прЯслах, прЯсло - участок крепостной стены
между двумЯ  башнЯми.</i>&gt; не бдела, как  где-нибудь в ”ойреге или в Љондаре.
„а и стена  была - громко сказано; не город окружала, а выселки отгораживала
от  ‘ередки. Ѓедноту от богатеев, как иногда говорили.  ‚сЯких пришлых  - от
коренных.  ‚прочем,  по  обе стороны жил  народ, не лишенный озорной жилки и
склонный порой к ночным похождениЯм, - то есть удобные перелазы давным-давно
были разведаны.
     ‚олк преодолел тин-виленскую стену даже не один  раз, а дважды. „вор не
слишком  зажиточного  горшечника  абрака  помещалсЯ, конечно,  не в  старом
городе, а вовне. ‚от только выселки эти располагались с другой стороны, не с
той, откуда шел ‚олк.
     ‚нутри стен были  прЯмые и узкие чистые улицы, вымощенные камнем. ‡десь
можно  было   встретить  стражников,   здесь  горели   заправленные   маслом
светильники,  а  состоЯтельность жителей  чувствовалась даже  не по домам  -
достаточно было посмотреть на внушительные каменные заборы.
     ‚ыселки  имели  совершенно  иной  вид.  „воры здесь тоже  огораживались
глухими  заборами,  но  в основном деревЯнными,  сколоченными из горбылЯ.  Ђ
улицы хоть и отличались шириной, но были донельзЯ запутанными и кривыми, ибо
приезжие  строились  каждый  как  мог,  и  вдоль  заборов   отвоевывал  себе
пространство непобедимый бурьЯн.
     € нигде - ни огонька.
     ‡еленые  и  людные днем, к  ночи  выселки  превращались в глуховатое  и
определенно опасное место, очень мало подходившее длЯ поздних прогулок.
     Ќо - только не длЯ учеников ‚олкодава.
     Ќет, не то чтобы они были так уж уверены в собственной непобедимости. €
не то чтобы их тут  кто-то боЯлсЯ. Ќет, конечно. €стиннаЯ причина крылась  в
чем-то другом, но вот  в  чем именно  - ‚олк даже не пыталсЯ  расспрашивать.
Љакое  ему  дело?  …му  достаточно  было и  того, что люди из  Њладшей ‘емьи
никогда  не задирали  его,  а  абраку  эти молодцы  в  кожаных безрукавках,
обшитых  кольчужными  звеньЯми,  даже  помогли  найти  хорошего  покупателЯ,
давшего за дом и двор достойную цену...
     ‚олк навылет прошел две кривоватые улочки, не обращаЯ никакого вниманиЯ
на подозрительные тени,  маЯчившие за  углами. Љто  бы там ни  скрывалсЯ, на
него они нападать не собирались, - он бы это почувствовал. ‚орота  абракова
двора  были уже  заперты. ‚олк не стал  беспокоить  почтенного хозЯина и его
дочь, махнул внутрь прЯмо через забор.
     ‡десь на него свирепо и почти молча набросились дворовые псы.
     Љак было принЯто среди  тин-виленцев, абрак держал пару местных собак,
и  они сторожили  хозЯйство согласно обычаЯм своей породы.  ‹юбопытнаЯ  сука
высматривала и  вынюхивала  прокравшегосЯ злоумышленника,  а обнаружив  его,
звала кобелЯ, грозного, но порЯдком ленивого,  - и уже тот мчалсЯ крушить. €
если только  воришка не падал сразу на землю, а сдуру пробовал отбиватьсЯ...
хозЯин двора мог и не поспеть к нему на подмогу.
     Ћднако  ‚олк был  своим. Ќа  полпути  псы  узнали  его запах  и,  очень
смутившись, разыграли  целое представление, притворЯЯсь, будто на самом деле
не нападали, а  спешили приветствовать и скорее узнать, откуда это так разит
волком. Њолодой венн рассеЯнно потрепал две корноухие головы и сразу пошел в
угол двора, где с вечера стоЯла его чаша с водой.
     Џсы,  оказываетсЯ,  успели  досуха  вылакать  из  нее  всю  воду.  ‚олк
досадливо мотнул головой - не потому, что  брезговал, просто уж очень велико
было  стремление  скорее,  как  можно  скорее  дать   облик  новообретенному
Џониманию,  - и зачерпнул свежей  воды из дождевой бочки  под  свесом крыши.
‘держиваЯ  нетерпение, бережно утвердил чашу на земле. ЋпустилсЯ рЯдом с ней
на колени и замер, успокаиваЯ дыхание.
     -  Љлетки  нужно  ломать!  - наконец  повторил  он  вслух. €,  медленно
выдыхаЯ, занес руку с развернутой, как длЯ удара, ладонью...
     ‹уна, отражавшаЯсЯ  на поверхности,  разлетелась  на тысЯчу  серебрЯных
осколков - вода хлестнула из  чаши во все стороны веером, облив ‚олку колени
и забрызгав стену клети. Ђ сама чаша подпрыгнула, словно от удара по краю, и
перевернулась в воздухе. Џо счастью, землЯ в углу двора была мЯгкаЯ, так что
посудина не разбилась.
     ‚олк откинулсЯ на пЯтки, закрываЯ  глаза, и тут только почувствовал, до
какой степени  вымотал его  этот длинный день. ‡ато теперь в душу  изливалсЯ
покой, которого он не ведал уже давным-давно.

     <i>’ебЯ Я знаю вдоль и поперек.</i>
     <i>’ы мог</i>
     <i>Њоим бы стать, пожалуй, близнецом.</i>
     <i>‚ мой дом</i>
     <i>‚ойдешь и тоже знаешь что да как, -</i>
     <i>Њой враг.</i>
     <i>’ебЯ Я знаю вдоль и поперек.</i>
     <i>€сток</i>
     <i>‚ражды потерЯн в изначальной тьме.</i>
     <i>’ы мне</i>
     <i>ђоднее брата, ближе, чем своЯк, -</i>
     <i>Њои враг.</i>
     <i>’ебЯ Я знаю вдоль и поперек.</i>
     <i>†есток</i>
     <i>Ћт прадедов завещанный закон.</i>
     <i>Ќо он</i>
     <i>‘ тобою навсегда нас вместе спрЯг,</i>
     <i>Њой враг.</i>
     <i>’ебЯ Я знаю вдоль и поперек.</i>
     <i>€тог</i> -
     <i>‘ такой враждой не надо и любви...</i>
     <i>†иви</i>
     <i>‘то лет. “дач тебе и благ,</i>
     <i>Њой враг.</i>

        3. Њост через реку Љрай

     ‚от что получаетсЯ, когда слишком долго живешь под каменным кровом!..
     “мом   ‚олкодав  понимал,   что   книжной   странице   полагалось  быть
желтовато-песочной - по свойству старой бумаги. Ћднако глаза упорно твердили
иное. ’раченный  временем лист рисовалсЯ им муарово-серым,  точно слой пепла
из  самой  середины  кострища,  оттуда,  где огонь  бушевал злее  всего.  Ћн
покосилсЯ на свечку, стоЯвшую на столе. ЏламЯ было бесцветным. ќтакий Язычок
холодного света,  безо  всЯкой голубизны у фитилька и теплой каемки  ближе к
вершине. ‚енн осторожно  повел головой - осторожно потому, что  глаза  еще и
перестали поспевать  за  движением, воспринимаЯ то, что должны были увидеть,
словно  бы  с  некоторой  задержкой.  ђезко повернутьсЯ  значило  заработать
приступ отвратительной  дурноты. ‚прочем,  он  мог бы и  не озиратьсЯ.  ‚есь
остальной  чертог храмовой  библиотеки  тоже  напрочь утратил  присущие  ему
краски. €счезла  подчеркнутаЯ  воском и умелой  полировкой живаЯ,  глубокаЯ,
благороднаЯ  краснота   деревЯнных  полок,  покоивших   несчетные  фолианты.
‹ишились привычного облика корешки, украшенные то надписЯми, то многоцветным
узором, а иные и позолотой.  ‚се сделалось серым, и лишь тонкие  переливы на
поверхности  пепла  позволЯли  узнавать  мир и  догадыватьсЯ, каким  он  был
прежде.
     ‚олкодаву  было  уже знакомо  это  до  крайности  пакостное  состоЯние,
вызванное, насколько  он мог  понЯть,  жизнью  под неблагословенным каменным
спудом.  Ћно  накатывало  безо  всЯкого  предупреждениЯ,  длилось  несколько
мгновений, а потом  отпускало. ‚енн крепко  зажмурилсЯ и сидел так некоторое
времЯ. €ногда это помогало.
     Ћн  даже прикрыл веки  ладонью - и попыталсЯ как  можно Ярче вообразить
себе привычную  внутренность библиотеки. Ѓлаго проводил здесь  немалую часть
времени,  свободного  от  занЯтий с  учениками.  „ругие  обитатели крепости,
младшие  жрецы  и  особенно  стража,  вначале посмеивались над  ним.  Ћн  не
удивлЯлсЯ. Ћн  знал свою  наружность головореза с большой дороги,  наемника,
странствующего искателЯ  ратной поживы и приключений -  в  общем,  человека,
склонного  мозолить пальцы  рукоЯтью меча, а не листанием  книжных  страниц.
Љогда  он  впервые  пришел  в  библиотечный  чертог,  старенький   хранитель
уставилсЯ на него в немом ужасе. †дал, видимо, что диковатый с виду пришелец
начнет украдкой сдирать с книжных обложек серебрЯные уголки.
     "‚зыскующему   истины  -  укажи  путь",  -  напомнил  старику  ‚олкодав
завещанное Ѓлизнецами.
     ’от поджал губы:
     "Њы  здесь трактуем эти слова  в том смысле,  что не следует отказывать
никому, возжелавшему принЯть нашу веру..."
     "„а?  - прищурилсЯ венн. - Ђ вот  ‚озлюбленный “ченик ‘иридван, поЯснЯЯ
эти  слова,   некогда  наставлЯл   помогать  советом   и  поступком  всЯкому
стремЯщемусЯ преуспеть в благом деле..."
     ‘  тех пор прошло  три года. Џодтрунивать над венном  давно прекратили,
ибо даже отчаЯнным  зубоскалам  со временем надоедают бесполезные  насмешки.
•ранитель  же библиотеки  по-прежнему  встречал  ‚олкодава  как  нежеланного
гостЯ, хотЯ  давно  убедилсЯ,  что "варвар"  книг не портит и не  крадет. Ќа
первых порах венн никак  не мог истолковать длЯ себЯ  поведение старика.  Ћн
вспоминал  ќвриха,  ’илорна, брата Ќикилу... весь его опыт свидетельствовал:
люди, проводЯщие  половину  жизни  за  книгами,  зачастую  сами  проникаютсЯ
доброчестием  древних  учителей  -  и  во  всЯких  жизненных   столкновениЯх
оказываютсЯ   мудрей,  дружелюбней...   а  зачастую  -  и  мужественней   не
обремененных ученостью. Ќе  всегда,  конечно. Ќо  в большинстве.  Џочему  же
тин-виленский  хранитель  книг так себЯ вел?.. Ћн ведь не только  пыль с них
сметал  куриными   перьЯми,   свЯзанными  в  маленький   веничек.  Ћн  самым
внимательным образом просматривал все, что привозили нового!
     ‚олкодав  долго раздумывал  над этой загадкой. Џока не  вспомнил одного
мастера боЯ на  копьЯх, старинного знакомого госпожи  Љан-Љендарат, которого
они посетили во времЯ совместного странствиЯ.
     "“ этого  человека,  - сказала  она,  - ты сможешь  многому  научитьсЯ,
малыш...