учшим  учеником  в  те  годы  был
•ономер. Њолодой  жрец даже  полагал, что  сам  может уже кого-то  учить,  и
воображал,  будто  ЃратьЯ,  прославленные   в  трех  мирах,  ниспослали  ему
особенный  дар,  пожелав сделать  его  ‘воим возлюбленным воином. ‚ремЯ  все
расставило по  местам... •ономер не был  бы €збранным “чеником,  если  бы не
умел смотреть на вещи трезво, не замыкаЯсь  в  скорлупе греховной гордыни. €
он осознал - как ни ранило это его самолюбие, - что стал  крепким бойцом, но
не более, и уже  не подниметсЯ выше. Ќе бывать  ему не то что ‚оином Ѓогов -
не сделатьсЯ  даже  Ќаставником, о котором  будут  долго вспоминать  люди...
„ругаЯ столь же обиднаЯ, но не подлежащаЯ отмене истина  состоЯла в том, что
‚олк, начавший учитьсЯ кан-киро гораздо позже  •ономера, тем  не менее давно
уже во  всем  его превзошел. Љогда  на  уроках  они оказывались  друг против
друга, •ономер ничего не мог противопоставить молодому Язычнику. ’ак же, как
когда-то - самому ‚олкодаву...
     €ли почти так же.
     €  оттого  •ономер не  стал  тратить времЯ, придумываЯ  ‚олку  какие-то
дополнительные испытаниЯ.
     -  Ќаш  храм, -  сказал он весело, -  скоро  уподобЯт последнему  среди
городских  кабаков!  ’ам,  как  мне доводилось  слышать от  сведущих  людей,
вышибалы сменЯют один другого, выЯснЯЯ в поединке, который сильней. ’еперь и
у  нас,  Я  смотрю,  зарождаетсЯ  сходный  обычай.  —то  ж! …сли  нас  будет
наставлЯть  лучший,  мы  только  скорее  приблизимсЯ  к  истинам   кан-киро.
Џринимаешь ли ты, ‚олкодав, вызов этого человека?
     ‚олкодав медленно кивнул:
     - Џринимаю.
     €, по-прежнему не торопЯсь,  принЯлсЯ  развЯзывать ремешки, стЯгивавшие
его косы. ’ак поступали воины племени веннов, готовЯ себЯ к величественным и
грозным  деЯниЯм,  требующим полного  сосредоточениЯ. € полного отрешениЯ от
обыденности  жизни.  ‚олк  повторил  движение  Ќаставника  с  едва  заметной
задержкой -  стороннему  глазу  показалось  бы, что  расплетать  волосы  они
принЯлись одновременно.
     <i>Ќо вот что странно,</i> как бы со стороны думалось ‚олкодаву. <i>Љогда на менЯ
собираютсЯ  нападать,  Я  издалека  вижу  тЯнущеесЯ  ко  мне  красное  пламЯ
угрозы... ‚ том числе со спины и даже сквозь стену. —то же случилось теперь?
Џочему  от  ‚олка  ничего  подобного  не  исходит?  Њожет,  дело в  болезни,
поразившей менЯ?..</i>
     Ћн решил проверить себЯ и покосилсЯ на  •ономера. Ћт движениЯ  глаз все
кругом начало плыть, но венец недоброжелательства, трепетавший кругом жреца,
никаких сомнений не оставлЯл. ‚олкодав ненадолго прикрыл глаза. ‚се было как
всегда. „аже при  неглубоком сосредоточении  он отлично чувствовал учеников.
Љто-то отчаЯнно переживал  за него и желал выскочке ‚олку остатьсЯ без рук и
без ног, а заодно и  без головы. Љого-то -  это  касалось  новичков - просто
снедало жгучее любопытство. Ђ еще у  одного разболелсЯ живот, так что  исход
поединка его заботил всего менее...
     —то же  касаетсЯ ‚олка - его ‘редоточие лучилось ровно  и светло, как у
человека, постигшего  высшую  правду служениЯ.  <i>Ќеужели  и  госпожа Љендарат
ощутила  нечто  подобное,  когда  Я  оспорил  у  нее место  Ќаставника?  —то
изменилось в  тебе нынче ночью,  мой ученик?.. …ще  вчера ты был  совсем  не
таким... € что видишь ты сам, когда обращаешь на менЯ духовное око?..</i>
     •ономер поклонилсЯ им обоим и негромко сказал:
     -  Ќачнем  же,  во  имЯ  ‘таршего,  благородного   в  битве,  Њладшего,
милосердного к побежденным, и Џредвечного Ћтца их!
     - € Њатери их, - вдруг проговорил ‚олкодав.
     Џрозвучало  это  до  того  неожиданно,  что  •ономер  промедлил  лишнее
мгновение, против обыкновениЯ не  сразу  найдЯсь  с  достойным ответом. •отЯ
сказанное  венном  очень  даже смахивало  на  свЯтотатство.  ‚  самом  деле,
поклонение, завещанное от праотцов, вовсе не подразумевало особого почитаниЯ
смертной  женщины,  выносившей во  чреве своем сыновей Ѓога. Љто  она  такаЯ
была, чтобы ее чтить? ‹юбуЯсь великолепными статуЯми, мы очень мало думаем о
глинЯной форме, куда по воле мастера излилсЯ горЯчий металл...
     ђазум  •ономера, привыкшего  проповедовать и спорить о вере, немедленно
породил  эти и еще иные,  не  менее сокрушительные рассуждениЯ...  Ћни так и
остались непроизнесенными.
     - € Њатери их! - глЯдЯ Ќаставнику в глаза, откликнулсЯ ‚олк.
     ЋсвЯщенного обычаем "Я тебе доверЯю" ни один из не добавил.
     ‚   кан-киро  нет  соперничества  и   вражды,  а  оттого  невозможны  и
состЯзаниЯ.  “ченики  на  уроке,  разбиваЯсь   попарно  длЯ  освоениЯ  новых
движений, занимаютсЯ  отнюдь не борьбой,  не ревнивым  сравнением,  в ком из
двоих больше силы и ловкости, кто лучше преуспевает в искусстве.
     Ћдин из  них притворЯетсЯ злоумышленником и нападает - хватает или бьет
тем способом,  который  перед  этим  показывал,  нападаЯ на  Ќаставника,  их
старший собрат. Ћн действует с большой  внутренней силой, <i>искренне -</i> если уж
держать,  то до  последнего  и  так,  чтобы  ободрала пальцы  жесткаЯ  ткань
одеЯний,  если  бить -  так, словно собралсЯ перерубить ладонью  бревно  или
прошибить  кулаком  стену! Ќо  все  это  совсем не  обЯзательно  проделывать
быстро.  Ѓыть  может,  от  нападениЯ  защищаетсЯ  новичок,  медлительный   и
неловкий.  Џусть  он вдумчиво следит за работой  своего тела, не  беспокоЯсь
оплошать,  не  боЯсь,  что  в случае ошибки ему проломЯт голову  или жестоко
бросЯт на землю.  Џусть он загодЯ знает, что нападающий дружески  укажет ему
его промах и научит, как правильно. €бо сказано:  "Я тебе доверЯю"... ‚ этом
одна из основ обучениЯ. „оверие - дело взаимное. ’от, кто защищаетсЯ, обЯзан
двигатьсЯ не  быстрей и не медленней нападающего,  ибо слитьсЯ воедино могут
только  те потоки, в которых вода одинаково  стремительна - или  спокойна. Ђ
еще  он обЯзан  помнить, что любой прием  кан-киро  завершаетсЯ  или опасным
броском, или  костоломным захватом. Ќо, доколе  перед тобой друг,  исполнЯть
такие броски  и захваты  следует бережно и  осторожно, не причинЯЯ увечий  и
боли. €бо  нападающий  вручает  тебе  свое  тело  и ждет,  что ты сумеешь не
забытьсЯ во вдохновении боЯ: "Я тебе доверЯю"...
     ‚олкодав  и  ‚олк неторопливо  и  медленно  сошлись  посередине  двора.
Џоклонились друг другу...
     Ќи тот,  ни другой не  напал. Ќапавший  на  мастера  кан-киро  заведомо
обрекает себЯ поражению. Ћн сразу ЯвлЯет  свои сильные и  слабые  стороны, а
самое   главное  -  отдает  мастеру  движение,  из  которого  тот  выплетает
вразумление либо погибель напавшему.
     ‚олкодав  и ‚олк одновременно поднЯли  перед собой правые  руки, и руки
встретились, соприкоснувшись чуть повыше запЯстий. ’ак  могли бы встретитьсЯ
лезвиЯ двух мечей.
     Ђ  потом началсЯ  танец.  Њедлительный и невероЯтно  красивый.  Џервыми
пришли  в движение руки:  то одна, то  другаЯ  увеличивала нажим  и начинала
легонько  скользить   мимо,  вынуждаЯ  противницу  вписыватьсЯ  в  движение,
подхватывать его и возвращать вкруговую. Ћчень скоро движение рук сдвинуло с
места  и   самих  поединщиков.   Ћни  начали  переступать,  плавно  кружась,
завораживающе  неспешно  и  согласно выписываЯ знакомые  ритмы,  безупречные
последовательности   шагов,  завещанные   людЯм,   если   верить  преданиЯм,
посланницами самой Ѓогини Љан, нарочно ради этого спустившимисЯ на землю.
     ‚олкодав и ‚олк не смотрели один на  другого. ’от,  кто проследил бы за
ними  в  эти мгновениЯ, наверное, поразилсЯ  бы их  лицам. Ћба  казались  не
просто спокойными, но даже умиротворенными. Ќи страсти, ни Ярости, способной
возмутить спокойствие духа. ђассредоточенные взглЯды,  обращенные словно  бы
за пределы  этого мира. ѓлаза  обоим можно  было бы завЯзать.  Ќичего бы  не
изменилось.
     Ќо вот танец нарушилсЯ... •отЯ нет,  "нарушилсЯ"  - не то слово. Џросто
достигло  нужного размаха  кружение, один из двоих чуть сдвинулсЯ, предложив
новое   развитие,   превращаЯ  очередной,  ставший  совсем  широким  шаг   в
разворот... способный стать длЯ соперника погибельным водоворотом.
     Љто это  сделал -  ни один из учеников  не  успел углЯдеть, потому  что
движение было тотчас принЯто, подхвачено и продолжено, и...
     ... € ‚олк со всей определенностью понЯл, что погиб.
     Ќаставник без  усилиЯ,  плавно,  как льетсЯ из  кувшина  вода, вошел  в
предложенное ‚олком движение и повел его  руку - вроде очень спокойно, вроде
нисколько не  торопЯсь... но до того неодолимо, властно  и грозно,  что куда
только подевалась уверенность, толкнувшаЯ ‚олка на этот роковой поединок! Ќа
смену ей  Явилось  знакомое  чувство,  ставшее  обычным и привычным  за годы
учебы.  …му  ведь  часто  приходилось ощущать  на себе  кан-киро Ќаставника.
‚олкодав на каждом уроке подзывал его по нескольку раз, показываЯ что-нибудь
ученикам,  и без этого,  надо думать,  ‚олку разве что  во сне приснилось бы
заглазное прозвание ‹учшего. ’ак вот, всЯкий раз, когда Ќаставник призывал к
нему милосердие  Ѓогини Љан, - ‚олку неизменно казалось, будто его подхватил
и несет необоримый  вихрь... а на расстоЯнии ногтЯ блестЯт клыки  вроде тех,
которых не могли прикрыть губы ’хваргхела. ЃлестЯт, не касаЯсь тела. „о поры
не касаЯсь...
     "€ Я,  несчастный  дурак, сказал  •ономеру,  чтобы  нанЯл  менЯ  вместо
него?.. „а Я никогда не буду и вполовину так хорош..."
     „одумывал  эту  мысль  ‚олк  уже  в  полете  -  ‚олкодав  отправил  его
приникнуть к безмЯтежности мудрой ‡емли. ќто  было очень сложное падение, из
тех, когда до  последнего не удаетсЯ пустить в ход руки. Ќе будь ‚олк лучшим
учеником, точно лежать бы ему с переломанной шеей.  Ќо если  и были в выучке
‚олка какие изъЯны, то не по части соприкосновений с землей.
     "...  Ќикогда не буду и вполовину так хорош... Ћ чем  это  Я? Љакое еще
&bdquo;никогда"? ’ак дело пойдет,  Я сегоднЯшнего  вечера-то  не увижу. Ћн и
сейчас мог менЯ убить. …сли бы захотел..."
     <i>ЋстаньсЯ лежать  и будешь  жив,</i> нашептывал здравый  смысл,  и ‚олк всем
существом понимал его правоту. <i>Ќу, посмеютсЯ над тобой несколько дней, потом
перестанут, потому что, кроме Ќаставника, все равно  никому здесь с тобой не
равнЯтьсЯ... ‹ежи, дурень!</i>
     ‚олк встал.  € снова простер к наставнику  руку  с  чуть  приподнЯтой и
развернутой кистью. ’ак воин, вооруженный  мечом, обращает его к противнику,
отказываЯсь сдаватьсЯ.
     •ономер  следил  за поединком  Ќаставника  и ‹учшего унота со смешанным
чувством.  Ћн, пожалуй,  грустил.  €  дело было даже  не  в том, что сам  он
никогда  не отважилсЯ  бы  предложить  ‚олкодаву  поединок,  как  это сделал
отчаЯнный ‚олк. „а, кан-киро •ономера никогда  не будет не то что великим  -
даже и просто выдающимсЯ. Ќо этим обстоЯтельством была затронута только  его
собственнаЯ гордость, и без того подлежавшаЯ всЯческому усмирению. ѓлубинный
повод длЯ душевной печали был много, много серьезней.
     Љогда-то, едва познакомившись с боевым искусством Ѓогини ‹юбви, •ономер
в  душе  возликовал:  вот  оно!..   Ќаконец-то!..  ЃыстраЯ  мысль,  присущаЯ
даровитому молодому  сегвану, тотчас нарисовала блистательную картину: целую
школу воинствующих жрецов, которые станут  обучатьсЯ кан-киро и, разъезжаЯсь
по  разным пределам населенной  земли,  утвердЯт  славу Ѓлизнецов  на  юге и
севере, на западе и на востоке. …му даже мнилось тогда, что  однажды отсветы
этой  славы коснутсЯ  и  его  самого. "Љто  же научил  тебЯ, доблестный?"  -
спросит  победителЯ  побежденный,  и  победитель  ответит:  "Ђ  научил  менЯ
€збранный “ченик •ономер..." €  может, означенного •ономера со временем даже
призовут в свЯщенный ’ар-Ђйван... и отечески  велЯт  забыть порицание, коего
он удостоилсЯ почти десЯть лет назад за одну весьма обидную неудачу. Ђ там -
как  знать?  -  не  окажетсЯ ли владычнаЯ  похвала самой первой  ступенькой,
способной начать длЯ него восхождение по ступенЯм великого храма, к престолу
‚озлюбленного  “ченика?..  "Ќе  о  своей  чести  радею,  -  мечтаЯ  о  таком
восхождении, всЯкий раз оговаривалсЯ про  себЯ  •ономер. - Џросто, дана буде
мне  земнаЯ  власть,  немало  смог  бы  Я  изменить  к  вЯщей  радости  всех
сподвижников Ѓлизнецов..."
     ’еперь  ему  казалось,  что   те  давние  размышлениЯ  изначально  были
пронизаны хрустальным,  как осеннее солнце, светом несбыточности.  €бо затеЯ
со школой воинствующих жрецов, похоже,  оказывалась еще одним горьким уроком
из  тех,  которые  отчего-то  раз за  разом  посылали  ему,  ‘воему  верному
последователю, ‘тарший и Њладший. ‚ самом деле - если хорошенько припомнить,
почти  так  же все  обстоЯло  и  десЯть лет назад,  когда  он  отправилсЯ  в
Њономатану за ѓлазом  „ракона. Ћн, •ономер,  тоже  увидел тогда в  обладании
ѓлазом земной путь к возвеличению Ѓлизнецов... и,  соответственно, свой путь
к подножию тар-айванского трона. €бо кому должна быть вручена власть, как не
тому, кто своим служением доказал, что достоин?..
     €тог  его  усилий  оказалсЯ  плачевен.  ѓлаз  упокоилсЯ  в  недоступных
глубинах реки (как говорили,  обретшей с  тех пор  целебные свойства), а он,
•ономер, оказалсЯ за свои труды еще и порицаем...
     ‚от  и  теперь  его, похоже, ожидало  то же самое. ’о  есть  до  нового
отеческого порицаниЯ  дело скорее  всего  не дойдет, ведь  он  действовал по
собственному почину... но легче ли от этого сознавать неудачу?

        x x x

     ‚олк  уже не считал,  в  который  раз  поднимаетсЯ  с жилистой  травки,
выработавшей за  несколько лет упорство  к ежедневному  топтанию  пЯтками, а
также прочими человеческими статЯми и ладами. Њожет, он нынче перекатилсЯ по
ней в седьмой раз, а может, и в тридцать третий. ’ело начинало жаловатьсЯ  и
болеть: ‚олкодав швырЯл его весьма от  души, и, как ни крепок был  ‚олк, все
имеет предел -  стираетсЯ кожа, исчерпываетсЯ упругость суставов и свЯзок. Ђ
всего более  давило молодого венна сознание:  <i>Ќаставник давно  мог  бы убить
менЯ. …сли бы захотел. Џочему Я еще жив?..</i>
     <i>™адит ли он менЯ,  полагаЯ маленьким  безобидным волчонком, на которого
взрослому  сильному  псу зазорно  раскрывать пасть? €ли  не  хочет  отнимать
второго сына у матери, и без того уже утратившей старшего?..</i>
     ’акаЯ  мысль  в  определенной  степени   изгонЯла   мерзостный   страх,
овладевший ‚олком вначале, - но  она же пребольно ранила душу. Ќа самом деле
ему  уже  полагалось бы лежать  с  переломанным между  лопаток  хребтом, ибо
Ќаставник только  что Явил прием "морскаЯ волна перекатывает тЯжелые камни",
и ‚олку, беспомощно обхваченному за шею, довелось, холодеЯ, завалитьсЯ назад
и Явственно  ощутить  под спиной  жесткое колено ‚олкодава...  довелось даже
успеть  мысленно  испросить  прощениЯ  у  белого света,  поскольку от  этого
приема, коли уж попалсЯ, не существовало никакой обороны  или увертки, через
мгновение ждала смерть, зрЯ ли Ќаставник, объЯснЯЯ, наказывал им быть друг с
дружкой особенно бережными и осторожными...
     Џочему, каким образом колено ‚олкодава лишь  чиркнуло  ему  по лопаткам
вместо  того, чтобы войти  посередине и смЯть хрупкие позвонки, - ‚олк так и
не понЯл, и оттого, что он не уследил и не понЯл, было вдвое обидней.
     <i>•очет  ли он показать  мне,  до какой степени  Я  еще глуп и  далек  от
истинного  пониманиЯ?  Ђ сам он...  понимает  ли он,  зачем Я сегоднЯ  вышел
против него?..</i>

        x x x

     ’о,  что  он  потерпел  именно неудачу,  день  ото  днЯ становилось длЯ
•ономера все  очевиднее.  Џоистине,  следовало бы  ему  это понЯть и  суметь
предвидеть еще во времена Ќаставницы Љендарат,  к удержанию которой в стенах
крепости он приложил столько усилий. „а, она многому научила и его самого, и
других братьев... и наемную стражу,  и обыкновенных  наемников, привлеченных
слухами  о  непобедимом воинском искусстве... ‚от только покамест что-то  не
доходило  до  •ономера известий об  их громких ратных победах. ’ем  паче - о
победах  в битвах  под красно-зелеными стЯгами.  €  даже хуже того.  ‘лишком
немногие  среди них выказывали желание стать последователЯми Ѓлизнецов... да
и  у тех,  кто выказывал, насколько мог судить •ономер,  новообретеннаЯ вера
держалась только до крепостного порога... Џотом ее сбрасывали, точно одежду,
оказавшуюсЯ неподходЯщей к  новым  обстоЯтельствам жизни. Ђ те ученики,  что
оставались  в  стенах?..   Ћни  были  нисколько  не  лучше.  •ономер  слышал
собственными ушами -  и к  немалой  своей досаде,  -  как они  расспрашивали
старуху о правильном поклонении Ѓогине ‹юбви. „вое или  трое (этого •ономер,
понЯтно, сам уже  не видел, - верные люди  донесли)  дошли уже  до того, что
отправились    заказывать    у    ювелиров   свЯщенные   знаки    Ѓогини   -
капельки-самоцветы,  удерживаемые серебрЯными ладошками. ЉакаЯ уж тут  школа
воинствующих жрецов, готовых жизни не щадить ради торжества правого дела?..
     Џоэтому он очень обрадовалсЯ, когда на  смену Љан-Љендарат ЯвилсЯ новый
Ќаставник.  •оть  и  был  этот  Ќаставник  одним  из  самых  непроходимых  и
твердолобых Язычников, каких •ономер в своей жизни встречал. € даже тогда не
насторожилсЯ  и не  возроптал •ономер, когда  новый Ќаставник воспретил  ему
проповедовать на уроках. Љан-киро, которое показывал ‚олкодав, было поистине
великолепно.  Ѓолее  того  -  в  определенной  степени свободно от  излишней
мЯгкости и  милосердиЯ, на  которых неколебимо настаивала Љан-Љендарат... Ќо
что толку?! “ченики кан-киро по-прежнему не торопились становитьсЯ “чениками
Ѓлизнецов. € затеЯ со  школой совершенно так же не  спешила  осуществлЯтьсЯ,
как если бы это было противно самой сути искусства Ѓогини ‹юбви...
     €  кто сказал, будто все изменитсЯ к лучшему при Ќаставнике  ‚олке? ’ем
более что парень был таким же упертым приверженцем Ѓогов своего племени, как
и ‚олкодав...
     Ђ храм  Ѓлизнецов до сих пор не  породил даровитого  воина,  способного
победить нынешнего Ќаставника.
     ‘лучайно ли?
     Ќо так оно или не так - легко ли смотреть, как умирает мечта?!
     ‹ицо у Ќаставника  было, по  обыкновению, деревЯнное. ’ри года знал его
‚олк,  но  не  мог  припомнить,  чтобы по лицу ‚олкодава  ему удалось  сразу
определить, что  у того на уме. Ќамного ли был Ќаставник старше его  самого?
‹ет  на семь, может, на восемь...  Ћтчего ж иногда ‚олку  казалось  -  самое
меньшее  вдвое?.. Ђ  ведь,  наверное, так оно и было, только  не тем счетом,
какого обычно придерживаютсЯ люди...

        x x x

     <i>Љак сказать ему, что мою чашу держала в ладонЯх ‹юбовь?..</i>
     €  ‚олк, корчась в очередном захвате,  способном,  как он отлично знал,
выворотить ему из сочленений сразу три сустава руки, извиваЯсь, скалЯ зубы и
помимо воли, помимо  еще теплившейсЯ гордости лелеЯ  мысль  -  <i>Ќе выворотит!
Џощадит!..   -</i>  нарушил  один  из  главнейших  заветов  кан-киро.  "ЌаучаЯсь
движению, - гласил этот завет, - объЯснЯй другу телом, движением тела, а рот
держи на замке. …сли поЯвилась нужда в словах - стало быть, ты чего-то очень
важного не понимаешь..."
     <i>Ќу и пусть Я не понимаю,</i>  в кромешном отчаЯнии и  упрЯмстве сказал себе
‚олк. <i>Џусть! Џусть даже то, что получилось  у менЯ вчера вечером с чашей, на
самом деле получилось случайно и ни о чем не свидетельствует, как Я, дурень,
готов был вообразить. Џусть предзнаменованиЯ во времЯ боЯ  собак и  даже то,
что произошло у  менЯ с ЏЯтнышком, - чепуха, которую Я, тешась, напридумывал
сам себе в  утешение.  Џусть Я плохо владею кан-киро и неспособен его Языком
объЯснить Ќаставнику, что Я задумал... џ все равно объЯсню ему...</i>
     ‚   это   времЯ   молодой  венн   пыталсЯ  совершить   над  Ќаставником
"благодарность ‡емле". Ќе получилось, конечно. ‚ самый ненужный миг дрогнули
и  согнулись руки,  вынесенные над головой. ‘огнулись,  утратили  внутреннее
стремление -  всего-то чуть-чуть, совсем незаметно длЯ постороннего глаза...
ни один  из  других  учеников  не заметил бы его мгновенной оплошности... но
‚олкодав,  конечно,  заметил.  €  не   простил.  ’ак  при  малейшей   утрате
сосредоточениЯ с остро отточенного перышка стекают чернила и вместо идеально
задуманной буквицы расползаетсЯ, портЯ лист, безобразнаЯ  клЯкса. ђуки ‚олка
немедленно  утЯнуло за  голову -  точно  так, как приключалось  с  неумехами
новичками, которым он сам объЯснЯл этот прием. Ћни, правда, не понимали, что
вдруг такое стрЯслось, а он понЯл, но на  том  разница  и кончалась.  ‹окти,
плечи  и спину тотчас пронзила беспощаднаЯ боль. Ћн не  взвыл только потому,
что  отчетливо,  опытно знал: стерпим  и это,  и кое-что  еще похуже. Њожет,
кстати,  придетсЯ...  “же  падаЯ,  уже  выбрасываЯ   из-под  себЯ  ноги,  он
воспользовалсЯ тем, что  их  головы оказались совсем близко, так  что на миг
даже  перемешались  волосы, слипшиесЯ  от  пота... €  прохрипел почти  в ухо
Ќаставнику:
     - Љлетки надо ломать...
     ‚олкодаву уже  порЯдком-таки  давно  не  приходилось творить кан-киро в
полную силу. Љак ни хорош был иссинЯ-черный “рсаги, мономатанец-мибу, словно
бы  сотворенный  Ѓогами  его народа из  одних  гибких  сухожилий и  мышц, не
отЯгощенных  костЯми,  -  “рсаги  присуща была доблесть не  воина,  водЯщего
близкое знакомство со  ‘мертью, а  скорее канатоходца или танцора. ’аково уж
было  природное  свойство  черных племен.  € бой,  и  самаЯ  тЯжелаЯ  работа
осмысливались ими  как танец. ђадостно видеть перед собой такого ученика. Ћн
и нападает-то,  словно  приглашаЯ  на  плЯску.  Ђ  уж когда  на  него самого
нападают  другие  ученики -  утихомиривает их до того играючи  и  весело,  с
невозможно-белой  улыбкой  на  черносливном  лице,  что  сторонний  человек,
посмотрев на него, только руками разведет: не воинское искусство, а сплошные
поддавки!
     ‚олкодав   же,   глЯдЯ  на   “рсаги,  словно   бы   отрицавшего  своими
прыжками-полетами саму  тЯгу  земную, иногда  думал: а  может,  именно такое
кан-киро  - улыбка и  танец  в  ответ на взмах  кулака  - всего более угодно
милосердной  Ѓогине?.. <i>Ќу чем не сольвеннскаЯ борзаЯ? ‡убов полнаЯ  пасть  и
росту чуть  не двадцать вершков,  переЯрка&lt;ЏереЯрка, переЯрок - годовалый
волк.&gt; без  раздумий берет, а  чтобы  человека куснула - отроду не бывало
такого...</i>
     Ћни-то с  ‚олком  вершили совсем  иное кан-киро.  ‘держанное, грозное и
суровое. ’акой мастер щадит  напавшего на него  простеца не  по  веселости и
добродушию нрава. Џросто мало  чести  обрушиватьсЯ всей  мощью на  того, кто
глупей  тебЯ  и слабей...  <i>„а.  Њы с  тобой, ‚олчонок,  - словно боевые  псы
шо-ситайнских степей, сошедшиесЯ на Љругу, где вчерашние щенки бросают вызов
матерым. € Я нипочем не  трону тебЯ, потому что ты еще, в сущности, мальчик.
€ оттого, что ты бьешьсЯ очень по-взрослому, ничего не менЯетсЯ...</i>
     <i>Ќо тебе-то что от менЯ нужно, малыш?</i>
     ‚олкодав чувствовал: молодой венн был близок  к отчаЯнию. …го  движениЯ
становились  все  скованнее,  раз  от разу утрачиваЯ  плавность,  красоту  и
свободу. € внутренний свет потускнел, окрашиваЯсь серым.
     Ќо в сером присутствовал стальной блеск, и Ясно было - ‚олк не  сдастсЯ
и не отступит.  € еще  было  Ясно, что убить ‚олкодава он  не  стремилсЯ. Ќе
сделал бы этого, даже если бы смог.
     <i>‡ачем  же ты  бросил мне  вызов, мой кровный враг,  если не можешь и не
стремишьсЯ менЯ убивать?..</i>
     <i>-</i> Љлетки... нужно...  ломать...  - словно в  ответ на его невысказанную
мысль снова прохрипел ‚олк.
     ‚олкодав  успел услышать его, а в следующее мгновение почувствовал, как
затылок  сдавили невидимые тиски. …му  показалось, будто  он сиганул  вниз с
высоченного  речного  обрыва  -  точно  так,  как  когда-то,  доказываЯ свою
храбрость,  они  сигали   мальчишками,  удрав  на  ‘ветынь  из-под   слишком
заботливого присмотра домашних. “шло ощущение тЯжести тела, ‚олкодав  поплыл
в пустоте, не испытываЯ никакого желаниЯ прерывать захватывающее и блаженное
плавание-полет, даже не  спохватываЯсь, где верх или низ...  ‘колько времени
это  длилось?  ‚роде  бы он  возвращалсЯ  к  обычному  состоЯнию медленно  и
неспешно,  словно  пробуждаЯсь от  спокойного  сна... но,  когда  окружающее
вернулось и вновь встало на место, оказалось, что странный полет продолжалсЯ
всего   мгновение.   ‚олк,  впрочем,  успел  перехватить  его  руку   и  уже
вознамерилсЯ  закружить  своего Ќаставника  "расколотыми  жерновами".  Џрием
почти  удалсЯ  ему...  и,  возможно,  удалсЯ бы вполне,  если бы не ощущение
обреченности и  неудачи, слишком  прочно укоренившеесЯ в  душе.  Ќедолго  же
продержалась вера в себЯ  и  собственное мастерство, вера, обретеннаЯ только
накануне вечером, у выплеснутой чаши! ‚олк снова был ничтожным унотом, ни на
что не способным перед лицом грозного учителЯ. € оттого, когда •озЯйка ‘удеб
вдруг  подбросила  ему  удивительную  удачу, он  оказалсЯ к ней  попросту не
готов. Џока он медлил и боЯлсЯ поверить себе, возможность оказалась упущена.
ђука  Ќаставника,  только что  безвольно  обмЯкшаЯ,  заново  обрела железную
крепость,  а  глаза, странно  помутневшие, подобно  давно не мытому  стеклу,
моргнули и опЯть обрели блеск, и блеск этот ‚олку ничего хорошего не  сулил.
Љак и следовало ожидать, Ќаставник с легкостью сбросил его бездарный захват,
заодно перенЯв и намеченное  ‚олком движение, - и молодой  венн  тут  же сам
очутилсЯ в "расколотых  жерновах", которые обманчиво медленно и неодолимо, с
воистину  каменной  неторопливостью,  повели  его по кругу... по  завершении
которого ‚олку - он это понимал - предстоЯло остатьсЯ без кисти руки... либо
совершать  бешеный  прыжок  назад  через  голову...  если  только  ему будет
позволено его совершить...
     Ќо, пока длилось кружение, их с Ќаставником лица снова оказались совсем
рЯдом, и ‚олк сказал последнее, что еще мог сказать:
     -  Њать дала мне имЯ: Љлочок...&lt;<i>Љлочок -  здесь это слово может быть
истолковано как "лохматый звереныш".</i>&gt;
     Ќи один  венн  без  очень  веской причины не  произнесет  вслух  имени,
которое дала ему мать.  € этот венн  должен быть распоследним  подонком  без
чести и  совести, чтобы солгать, называЯ  его.  ‚олкодав  испытал  настоЯщее
удивление.  Ќазови  кто ‚олка  выродком,  способным  упомЯнуть о матери ради
обмана, -  он сам первый  заставил  бы клеветника проглотить  такие  мерзкие
речи, да кабы не вместе с зубами.
     Ќо если парнЯ вела честь, тогда получалось...
     ... ’огда делалось понЯтно, почему он  вышел нынче на  бой, несЯ в душе
не багровую паутину убийства,  а величайшую Ясность обретшего  истину.  ‚от,
стало  быть, что он  хотел сказать ‚олкодаву, когда шептал что-то о клетках,
которые  надо  ломать.  Ћн ведь не  пощады  просил. €,  будучи  все  равно в
очередной раз пощажен,  не оставалсЯ лежать и не отступал прочь  с поклоном,
признаваЯ свое поражение, а снова поднималсЯ против Ќаставника...
     Ќет. Ќе так. Ќе "против".
     Ћн  хотел  совершить длЯ него то же,  что  сам ‚олкодав сделал когда-то
ради Њатери Љендарат...
     ЏонЯв  это, ‚олкодав преисполнилсЯ гордости за  ученика. € -  что греха
таить - за себЯ самого. <i>‡начит, Я оказалсЯ не таким уж скверным Ќаставником,
как думала госпожа. џ все-таки  научил тебЯ правильному кан-киро,  малыш. ’ы
узнал  законы  ‹юбви,  которые праведнее, свЯтее и  выше  даже долга кровной
мести  за  брата,  ставшего  надсмотрщиком  и  погибшего  от  моей   руки  в
‘амоцветных  горах.  ’ы узнал:  Џравда, зиждущаЯ повседневную жизнь в  наших
лесах, есть лишь малый  ручеек  великой  Џравды этого мира,  летЯщего  среди
звезд. € если ты научилсЯ этому у менЯ,  значит,  не совсем даром Я потратил
три года здесь, в •ономеровой крепости...</i>
     <i>Ќо что же мне сейчас-то делать с тобой, маленький Љлочок? Љак завершить
этот бой, не покалечив тебе ни тело, ни  душу? ’ы задумал все правильно, мой
меньшой брат, ты  всего лишь немного просчиталсЯ со временем. Њожно ли стать
настоЯщим мастером  за три коротких года занЯтий?.. џ не стал мастером за те
четыре,  пока  сопровождал  госпожу.  џ  только  теперь   начинаю  понемногу
приближатьсЯ к  настоЯщему мастерству... ’ы много достиг, мальчик, но битьсЯ
против менЯ тебе еще рано. …сли Я поддамсЯ тебе, это будет замечено, да ведь
ты и  сам не примешь подобной победы. Љак же мне поступить, чтобы понадежнее
уберечь  тебЯ  от насмешек, - ведь уже теперь многие догадались, что тебе не
одержать надо мной верха?</i>
     <i>Љак  мне сохранить тебЯ, лучший из  учеников, чтобы еще через несколько
лет ты, быть может, в самом деле набралсЯ сил сломать мою клетку?..</i>
     Ќадо полагать, вскоре ‚олкодав придумал бы выход - ибо, хотЯ ежедневное
чтение книг и добавило  ему умениЯ обращатьсЯ со словами, все равно там, где
надлежало до рукопашных искусств, соображал он по-прежнему  гораздо быстрее,
чем в отношении изустного убеждениЯ. Ќо...
     ’ак   часто   получаетсЯ  в   жизни:  человек  строит  какие-то  планы,
раскидывает умом... а потом выЯснЯетсЯ,  что •озЯйка ‘удеб уже выпрЯла нити,
да не просто  выпрЯла -  свЯзала узлами,  устроила  затейливую бахрому...  а
иные, показавшиесЯ лишними в общем узоре, взЯла да отстригла.  € сваливаетсЯ
на  человека нечто совсем непредвиденное, и идут прахом любовно рассчитанные
помыслы,  и приходитсЯ,  точно  погорельцу  на пепелище,  по крохам собирать
уцелевшее  и  вместо  званого  пира  тщитьсЯ  что-то  заново   выстроить  на
пустыре...
     ‚олкодав  позволил   Љлочку  уйти  из  "жерновов"   тем  самым  шальным
прыжком-кувырком  да  еще  и заботливо поддержал  руку,  которую  волен  был
сломать.  ‚прочем,  запЯстье  парнЯ  так  и  осталось в  его  хватке,  и  он
собиралсЯ,  не  дав  ему ничего толком сообразить после прыжка, поводить его
еще немного  кругом,  заставить разок-другой прокрутитьсЯ по земле, опираЯсь
ладонью, а  когда выдастсЯ удобный момент  - тихо  уложить и затем не просто
выпустить, как  поступал прежде, а  жестом отправить  к остальным ученикам и
спокойно  сказать, притворЯЯсь, будто вовсе не  было ни вызова, ни поединка:
"’еперь продолжим урок..."
     ...„урнотно-блаженное  ощущение то ли плаваниЯ, то  ли падениЯ накатило
опЯть,  как  раз  когда  ему  показалось, будто прошлый приступ окончательно
миновал  и,  будучи  случайным,  более  не  повторитсЯ.  ЋпЯть его  сознание
перестало поспевать за тем, что видели глаза, и  он  опустил веки,  чтобы не
мешало  бестолковое мельтешение. Ќа сей раз он с головой погрузилсЯ в теплое
море,  спокойное, ласковое  и прозрачное,  как  когда-то в  ‘аккареме, возле
устьЯ  пограничной реки Љрай. „ружелюбное течение понемногу  закружило его и
повело, и он бездумно поплыл, отдаваЯсь его  воле и не заботЯсь  даже о том,
чтобы вовремЯ наполнить легкие воздухом.
     Џокой. Ћн обретал покой, о котором давным-давно отвык даже мечтать...
     —то-то легонько толкнуло его  в грудь. ‘ам того  не заметив, он оставил
над собой всю толщу прозрачной  воды и  опустилсЯ  на  самое  дно -  чистое,
ровное,  сложенное желтовато-белым песком.  Џо песку бродили размытые тени и
отблески солнца, преломленные глубиной. Џесок не лежал на месте. Ћн, как все
в море,  жил своей  особенной жизнью  и даже дышал, колебаниЯ воды покрывали
его прихотливо изломанной, извитой рЯбью...  ќта рЯбь почему-то  притЯгивала
внимание ‚олкодава. ђисунок ее все времЯ менЯлсЯ, и,  пока он силилсЯ за ним
уследить,  из песка  проклюнулась короткаЯ жесткаЯ травка, неуловимо похожаЯ
на  ту,  которой  зарос двор  крепости-храма  и котораЯ  упрЯмо отказывалась
погибать  даже  в  углу  внутреннего  двора,  отведенном ему  длЯ  уроков  с
учениками... “чениками?..
     €счезли материнские объЯтиЯ теплой воды, тело заново обрело  тЯжесть, а
времЯ перестало растЯгиватьсЯ и сжиматьсЯ и потекло как обычно.
     ‚олкодав лежал  на  жесткой  травке  лицом  вниз,  а  его  левую  руку,
откинутую и как бы вдвинутую в землю плечом,  придерживали за локоть и кисть
две  потные ладони,  ощутимо  дрожавшие от  небывалого  напрЯжениЯ. ‚олкодав
слегка пошевелилсЯ  и  понЯл, что  освободитьсЯ не составит  труда. …сли  он
пожелает.  Ћн не  желал... …му хотелось назад, в  ласковое море, пронизанное
солнечными отсветами и покоем.
     Ћн собралсЯ  было даже закрыть глаза  и попытатьсЯ вернутьсЯ туда, как,
бывает,  порой  удаетсЯ  вернутьсЯ в  только что  виденный  сон,  прерванный
пробуждением...  ‚  сон,  с  которым  жалко   расстатьсЯ.   Ћднако  в   этом
удовольствии ему было отказано.  Ћслабили хватку ладони, державшие его руку,
и   волей-неволей   пришлось  переворачиватьсЯ   лицом  вверх,  окончательно
возвращаЯсь назад из чудесной страны, где ему не дали задержатьсЯ.
     Љраски здешнего мира показались ему ослепительно Яркими. ѓорела над ним
беспредельнаЯ  синева неба, и  золотым огненным  шаром плыло  в ней  солнце,
окруженное   белыми-белыми   высокими   облаками.    —уть   ближе   высилась
сизовато-сераЯ каменнаЯ стена, и по ней, раскинув глЯнцевые зеленые  листьЯ,
карабкалсЯ цепкий плющ.
     Ђ прЯмо над собой ‚олкодав увидел человеческие лица. Ћни  были вроде бы
знакомы ему, особенно одно - с чистой, как у  девушки, кожей и двумЯ темными
родинками пониже левого глаза. ‹ицо  показалось ‚олкодаву осунувшимсЯ,  едва
ли  не  изможденным. Ђ волосы парнЯ  так промокли  и склеились  от обильного
пота, что можно  было подумать - это он, а не ‚олкодав, только что выплыл из
глубин  прозрачного  океана.  €  еще  глаза.  „а,  глаза.  ‘ерые, смертельно
усталые.  €м  бы  полагалось  сиЯть  торжеством,  но  взглЯд  был  почему-то
совершенно несчастным.
     Љлочок. Љлочок ‚олк...
     "џ  столько  всего  хотел бы сказать тебе, ‚олкодав. џ не понимал, пока
было времЯ. Ђ теперь Я понЯл, старший брат мой, но, кажетсЯ, поздновато..."
     <i>Ќе  печальсЯ, малыш.  ‘амое главное мы с  тобой друг другу  сказали,  и
невелика разница, словами или без слов...</i>
     „ругие ученики благоговейно  держались  поодаль.  ‚се сознавали,  какое
удивительное и необычное дело только что совершилось у них на глазах. ‹учший
ученик вызвал Ќаставника на поединок. € когда  все готовы были поверить, что
он вот-вот будет окончательно повергнут, а то и вовсе убит за свою наглость,
- он вдруг изловчилсЯ  как-то  скрутить Ќаставника и приложить его оземь, да
так, что едва душу не вытрЯхнул!
     ‚от вам и ‚олк!
     ‡рЯ ли предупреждает мудрость, бытующаЯ почти у каждого племени, насчет
тихого  омута,  который  на   самом   деле  гораздо  страшней  громогласного
переката!..
     Ђ они  с  ним полных три года вместе ели и спали и  даже, случалось,  в
одной  и той же  корчме  кружечку  опрокидывали!..  € понЯтиЯ  не имели, что
молчаливый  паренек-венн, ничем, по сути,  от всех прочих не отличавшийсЯ, -
он  самый  и  есть  их  будущий  Ќаставник,  которому, оказываетсЯ, от Ѓогов
уготовано нынешнего превзойти и сменить!..
     Љое-кому  теперь,  задним числом,  уже  думалось,  что  на  самом  деле
обыкновенным ‚олк не  был  никогда, что с самого начала сквозило в нем нечто
"этакое",  и, если порытьсЯ  в памЯти  хорошенько,  тому непременно отыщутсЯ
свидетельства; вот  только ума не хватило сразу их  распознать и смекнуть, с
каким избранником Ѓогини Љан выпало делить хлеб и спальный чертог.
     „ругие,  менее  восторженные  (или  не  менее,  а  просто  по-другому),
зачем-то разминали  кисти рук и иные  суставы,  как всегда  полагалось перед
началом урока. ‘прашиваетсЯ, с чего бы  заниматьсЯ этим посередине его, если
не в конце, ибо врЯд ли сегоднЯшний  урок будет продолжен?.. Џарни поступали
так  не по  сознательному  велению ума. ќто находили  выход невысказанные и,
может  быть,  даже  неосознанные  мысли,  еще не  присвоенные  рассудком, их
породившим: "…сли  ‚олку  удалось,  то  почему  не  мне?  Љем  сказано,  что
следующим  буду не Я? џ стану  усердно подражать Ќаставнику,  кем бы тот  ни
был, и трудитьсЯ, трудитьсЯ. џ готов взЯтьсЯ за дело прЯмо сейчас..."
     Ђ третьи, самые бездарные, но, как водитсЯ,  собственной бездарности не
понимающие,  прЯтали этакие  многозначительные ухмылки: "Ќу конечно. €з кого
же еще  ему было воспитывать ‹учшего ученика,  как  не из  такого  же венна.
Ќас-то вот не выбрал небось..."
     Џотом подошел  •ономер.  †рец,  по  обыкновению,  внешне  ЯвлЯл  полное
самообладание,   но  что-то  в  выражении  его   лица  показалось  ‚олкодаву
странным... что именно? € так ли уж это было важно?
     •ономер молча смотрел на него сверху вниз. Ћн не злорадствовал, но и не
пыталсЯ поставить под сомнение победу ученика, а значит  - согласно уговору,
- провозглашение нового Ќаставника  и уход из крепости прежнего. ’рудно было
удержатьсЯ  от  мысли,  что  ему  просто  доставлЯло  удовольствие  вот  так
созерцать ‚олкодава, распростертого на земле и, похоже, бессильного. € еще -
он как будто знал про венна нечто такое, чего тот сам о себе не ведал.
     —то он знал?.. €мело ли это значение?..
     ЌаврЯд ли...
     Ќе пытаЯсь поднЯтьсЯ,  ‚олкодав сказал  •ономеру то, что представлЯлось
первостепенным ему самому, и голос прозвучал на удивление ровно:
     - …сли ты позволишь, Я задержалсЯ бы здесь еще на несколько дней. Љнигу
одну хотелось бы дочитать.

     <i>‘тановЯтсЯ длинными тени,</i>
     <i>‘падает дневнаЯ жара.</i>
     <i>„ружище, довольно сомнений!</i>
     <i>Џора нам в дорогу, пора.</i>
     <i>ђодным поклонившись воротам,</i>
     <i>агнуть, как бывало, вдвоем</i>
     <i>‡а ближний рубеж поворота,</i>
     <i>Ђ после - за сам окоем.</i>
     <i>Џознать, как бывало, ненастье</i>
     <i>Ћт теплого крова вдали</i>
     <i>€, может, сподобитьсЯ счастьЯ,</i>
     <i>ѓде радуга пьет из земли.</i>
     <i>“знать, что воистину свЯто</i>
     <i>€ с кем разойдутсЯ пути...</i>
     <i>…ще далеко до заката -</i>
     <i>Ќемало успеем пройти.</i>

        4. ‡авЯзать узел

     ‘олнце клонилось к вечеру.
     Џо холмам, поросшим где хорошим сосновым лесом, где влажными сумрачными
ельниками,  вилась утоптаннаЯ дорога, а  по дороге,  несЯ  заплечный  мешок,
шагал ‚олкодав.
     Љогда-то  давно, невообразимо давно, поистине до начала времен, из морЯ
на сушу пыталсЯ  выползти  исполинский дракон. €сполинский  -  не  то слово;
никакой исполин  не может быть настолько велик, чтобы  ему показалось  тесно
посреди океана  и захотелось искать  простора на суше.  ’вари, подобные тому
дракону, сами способны держать  на спинах грЯды островов и целые материки, -
что, кстати, было отлично известно некоторым древним народам, оставившим про
то немало сказаний.
     Њедленно полз дракон, отЯгощенный немыслимым весом, неспешно ворочалась
туша, зацеплЯвшаЯ шипастым хребтом облака. ЌеделЯ, а может, и месЯц, уходила
на  то, чтобы переставить одну лапу и сделать шаг.  ‚ те  отдаленные времена
еще  не  было на  свете людей,  некому  было считать  и замечать  времЯ... Ђ
дракон, то  ли притомившись  ползти,  то  ли выбрав  наконец  удобную лежку,
опустилсЯ брюхом наземь - да так и  заснул, осталсЯ гретьсЯ на солнышке. —то
такому проспать целые века, а там и тысЯчелетиЯ?  ‘ладко дремало чудище,  не
замечаЯ, как  наросли под боками песок и землЯ, как зимы покрывали его спину
снегами, а торопливые весны заполонЯли буйным цветением.
     Џотом поЯвились люди и нарекли имЯ зубчатой броне на лопатках  дракона,
назвали  ее ‡аоблачным крЯжем. Ѓыли там места никем доселе не  пройденные, -
хоромы  и храмы вечного льда, не предназначенные длЯ человека,  да и -  если
пребывает он в здравом рассудке - ему вовсе не надобные. Ѓыли места свЯтые и
заповедные,  ревностно  оберегаемые суровыми горцами-итигулами  от праздного
постороннего  любопытства...  ’олько они,  эти  горцы, знали  тайные  тропы,
головокружительные  и опасные,  но все-таки надежно ведущие  через  становой
хребет ‡аоблачного крЯжа самым кратким путем.
     ’еми  тропами итигулы водили далеко  не всЯкого возжелавшего. ‚олкодава
они бы  принЯли с радостью и  дали бы ему  самого лучшего  провожатого,  ибо
считали его своим другом. ‚олкодав в самом деле водил с горцами дружбу... но
это не  значило, что  с некоторых пор он начал любить горы. Ќет уж.  …сли не
вынуждала  к тому смертельнаЯ необходимость, от гор он  по-прежнему старалсЯ
держатьсЯ подальше. Ђ посему выбрал дорогу,  пролегшую ближе к берегу морЯ и
далеко  обходившую  укутанные снегами  хребты.  ‚  этих  местах  вздыбленные
драконьи чешуи терЯли  облик отвесно  вздымавшихсЯ  пиков и  превращались  в
песчаные,  довольно крутые,  но  все-таки не  горы,  а  холмы,  чем-то  даже
напоминавшие родные места ‚олкодава. ’от же песок  под  ногами, те же елки и
сосны  по сторонам, на старых  гарЯх  -  березы,  по краю  болотец - заросли
ольхи.  ‚от только на  полЯнах  тЯнулись к солнцу совсем другие цветы, а над
головой пели шо-ситайнские птицы, к которым он за три с лишним года так и не
привык.
     “ченики - теперь уже бывшие ученики - долго провожали его...
     Ћт ‚олкодава не укрылось недовольство •ономера. †рец, ни дать ни взЯть,
опасалсЯ,  как бы всЯ школа не снЯлась да не ушла  следом  за отрешенным  от
званиЯ Ќаставника венном.
     "Ќе  бойсЯ,  €збранный “ченик, - с некоторым даже высокомерием  ответил
•ономеру Љлочок. - џ не покину твой храм,  пока не воспитаю воителЯ, который
менЯ...  - тут ему следовало бы сказать &bdquo;превзойдет", но ‚олк  не смог
переступить через совесть и сказал иначе: - ... который менЯ победит".
     „о сих пор у •ономера не  было причины сомневатьсЯ в честности ‚олка. Љ
тому же он понимал: длЯ таких людей не придумано  уз прочнее однажды данного
слова, а  иными  способами  нового Ќаставника,  как  и  его пр