-таки не от страха, потому что он врЯд ли
способен был испытывать страх. Ќет, тут было нечто иное. Ќечто,  всего более
сходное с ощущением запрета, хорошо знакомого могучему и хорошо вооруженному
существу.
     Љабан  потопталсЯ и  недовольно  затрусил  прочь,  с треском  раздвигаЯ
прошлогодние камыши. Њаленький  песик снова оглЯнулсЯ. ‚етерок шевелил ветки
над головой, и тени в тумане утрачивали схожесть с силуэтом собаки.
     "Њы еще свидимсЯ, брат..."

     <i>€з-за пазухи вынув щенка-сироту,</i>
     <i>ЋбратилсЯ •озЯин со словом к коту:</i>
     <i>"‚от что, серый! Ќа времЯ забудь про мышей:</i>
     <i>ЏозаботитьсЯ надобно о малыше.</i>
     <i>Ѓудешь дЯдькой кутенку, пока подрастет?" -</i>
     <i>"Њур-мур-мЯу!" - согласно ответствовал кот.</i>
     <i>€ тотчас озадачилсЯ множеством дел -</i>
     <i>Ћбогрел, и утешил, и песенку спел.</i>
     <i>Ђ потом о науках пошел разговор:</i>
     <i>Љак из блюдечка пить, как проситьсЯ во двор,</i>
     <i>Љак гонЯть петуха и сварливых гусей...</i>
     <i>‚ремЯ быстро бежало длЯ новых друзей.</i>
     <i>‡а весною весна, за метелью метель...</i>
     <i>‚место плаксы щенка стал красавец кобель.</i>
     <i>€, всему отведЯ в этой жизни черед,</i>
     <i>Џод садовым кустом упокоилсЯ кот.</i>
     <i>„олго гладил •озЯин притихшего пса...</i>
     <i>Ђ потом произнес, поглЯдев в небеса:</i>
     <i>"‚се мы смертны, лохматый... Ќо знай, что душа</i>
     <i>Ћчень скоро в другого войдет малыша!"</i>
     <i>Џес послушал, как будто понЯть его мог,</i>
     <i>€... под вечер котенка домой приволок.</i>
     <i>’оже - серого! ‘ белым пЯтном на груди!..</i>
     <i>„ескать, строго, •озЯин, менЯ не суди!</i>
     <i>‚идишь, маленький плачет ? Ќалей молока!</i>
     <i>џ же котику дЯдькой побуду пока...</i>

        8. ‡а —елну, на кулижки

     “ ‘егванских  островов есть  свойство  почти  никогда  не  показыватьсЯ
впереди так, как вроде бы по природе вещей  положено островам:  постепенно и
медленно, начинаЯ  с вершин. ’акое здесь  изредка  происходит разве  что под
конец  лета,  когда  землЯ  и  вода наконец-то  напитываютсЯ  скудным теплом
солнца,  никогда  не  поднимающегосЯ высоко  в  этом  краю.  ’огда ненадолго
расходЯтсЯ вечные  облака  и пропадает клубЯщийсЯ  над  морем туман,  воздух
становитсЯ чист и прозрачен, и горы, венчающие почти каждый остров, начинают
ЯвлЯть  себЯ взглЯду из поистине невообразимого далека. ’огда  мореплаватели
смотрЯт  на  сверкающие белые  зубцы,  медленно растущие из-за  горизонта, и
зоркость воздуха обманывает глаза, не даваЯ  понЯть, близко они  или далеко.
€, какими бы знакомыми ни  были угловатые остриЯ, горЯщие под лучами низкого
солнца,  все равно  так  и тЯнет обманутьсЯ, поверить,  будто это  не родной
остров  приветствует  тебЯ  за  полднЯ  пути,  а  вот-вот  обступЯт  корабль
лабиринты  неведомого   архипелага,   изваЯнные  из   ледЯного   искрЯщегосЯ
хрусталЯ... Ќо такаЯ погода  здесь держитсЯ  лишь  несколько  коротких  дней
осенью или, вернее, между летом и  зимой, как  принЯто исчислЯть у сегванов.
‚се остальное времЯ Ћстрова кутает мгла - либо мокраЯ, либо морознаЯ. € даже
если небо кажетсЯ совсем Ясным, скалистые берега не  поднимаютсЯ впереди,  а
выступают из дымки сразу целиком, так что неопытные путешественники  склонны
поначалу принимать  близЯщуюсЯ сушу за  плотные  тучи у горизонта. Ќо  и это
бывает  достаточно  редко.  —аще  всего  небо   Ћстровов  затЯнуто  плотными
войлочными  облаками.  €  они  плывут  совсем  низко, позволЯЯ  видеть  лишь
сумрачные подножиЯ гор и начисто срезаЯ сверкающее великолепие вершин...
     Љогда на пути "косатки" стал все чаще и гуще попадатьсЯ лед, качавшийсЯ
в  студеной воде порою  глыбами величиной с небольшой холм, сегваны  заметно
оживились, предвкушаЯ встречу с родиной  (где, правду сказать, некоторые  из
них никогда прежде и не бывали). ‚олкодав спросил ђысЯ, увидЯт ли они остров
‘тарой џблони.
     - Ќет, - отвечал кормщик, - не увидим. Ћн один из самых  южных, так что
мы давно миновали его.
     -  †аль,  -  сказал  ‚олкодав,  удивлЯЯсь  про  себЯ,  с  чего  бы  ему
произносить это вслух.  Ђ были ведь времена,  когда  и не произнес бы;  да и
вообще  спрашивать бы, пожалуй, не стал. - Џосмотреть бы, цветут  ли там еще
знаменитые Яблоневые сады... € намного ли вырос великан в седловине горы!
     ђысь не без некоторого удивлениЯ на него покосилсЯ. Ђ ‚олкодав вспомнил
карту,  которую  еще  в ’ин-‚илене  едва  ли не  каждодневно рассматривал, и
заговорил снова:
     -  …сли  Я верно понЯл, кунс  велит  править  прЯмо  к вашему  острову,
кратчайшим путем...
     - ‘кажем так, - ответил ђысь, - насколько возможно будет подобратьсЯ.
     ‚олкодав едва  не спросил отчего, но вовремЯ спохватилсЯ,  сообразив: в
том, что касалось Ћстровов, виденнаЯ им карта устарела самое меньшее лет  на
двадцать. Ќет, суша здесь, в отличие от архипелага Њеорэ, не  всплывала и не
тонула по три раза на дню, но с таким же успехом, могла бы и тонуть.
     —то толку указывать  на морской карте  остров, к которому все равно  не
может причалить корабль, потому  что  за неделю пути до  него  мореплавателЯ
встретит стена нетающих льдов? Ќапример, остров ђозовой —айки  красовалсЯ на
старой  карте  как  ни в чем не бывало, в  то  времЯ  как  его  давным-давно
поглотили расползшиесЯ ледники. Џоследний дом был  сметен движущимисЯ льдами
лет сорок назад. € с тех пор там наврЯд ли стало снова тепло.
     - ‡начит, - сказал ‚олкодав, - остров Џечальной Ѓерезы тоже останетсЯ в
стороне? € остров •мурого —еловека?
     ђысь не выдержал:
     -  ђедко  встретишь чужестранца, который не только  помнил  бы названиЯ
разных островов, но еще и расспрашивал о них так, словно эти названиЯ что-то
ему говорЯт! Ћткуда такое любопытство, венн?
     ‚олкодав пожал плечами:
     - ’ы удивишьсЯ,  кормщик, но  у менЯ были друзьЯ  сегваны... Љое-кого Я
даже  называл  братьЯми. Ћни рассказывали мне  о своей земле. ђассказывали с
любовью, так, что мне захотелось своими глазами на нее посмотреть. - Џодумал
и добавил:  - ’ем  более что  записи  в книгах о мироустройстве,  касающиесЯ
Ћстровов, очень противоречивы. ’акое впечатление, что ученые путешественники
сами   не   забирались  сюда,  довольствуЯсь  в  основном  рассказами  твоих
соплеменников. Ђ те знай хвалили каждый свой остров, объЯвлЯЯ  его чудом  из
чудес и всЯчески принижаЯ все остальные...
     ђысь хмыкнул:
     -  џ  не  знаю, что врали другие, но, если  там был кто-нибудь с нашего
острова  ‡акатных ‚ершин, он-то должен  был рассказать чистую правду. Ћ том,
что настоЯщее чудо можно увидеть только у нас, а все остальные рЯдом с ним -
плюнуть и растереть!
     <i>Ќе   видал  ты  наших  веннских  лесов...</i>  с  привычной   строптивостью
подумалось  ‚олкодаву. Ћн одернул себЯ, мысленно нахмурившись: воин ‚инитара
был немногим моложе его самого,  а значит, мальчишкой вполне мог побывать на
‘ветыни.  ‚полне могло также выЯснитьсЯ, что в  замке  ‹юдоеда  у него погиб
отец или брат.  Ќе буди  лихо, пока оно тихо! € ‚олкодав не стал спрашивать,
видел  ли ђысь веннские леса. ќто все равно не имело никакого  значениЯ.  Ћн
заставил свои  мысли  изменить  направление  бега  и  тут  же в который  раз
вспомнил про ќвриха. ‚от кто  небось уже точно схватилсЯ бы за чернильницу и
перо!..
     - Љаково  же ваше чудо? - спросил венн.  ђысь улыбнулсЯ,  хищно блеснув
зелеными глазами:
     - “видишь!..
     Љо  всем  прочим  своим  умениЯм  морские  сегваны  владели  искусством
необыкновенно точно рассчитывать времЯ своего  путешествиЯ. ‘вЯтой старинный
обычай велел  подходить к острову  ‡акатных ‚ершин на закате  - и  "косатка"
кунса ‚инитара оказалась в виду родной земли именно на закате.
     Џравда, это был не  тот обыкновенный и привычный  закат, после которого
следует  ждать  ночной  темноты. Ќочи на Ћстровах  весной не  бывает совсем.
‘олнце очень степенно погружаетсЯ  за горизонт  и далее  совершает свой путь
прЯмо  под ним:  заберись на горку  повыше - как  раз  и углЯдишь сверкающий
край. „аже  толщи облаков ничего не могут поделать с полуночной зарей, и она
окрашивает  их всеми  цветами  от холодного  лилово-малинового  до  алого  и
огненного золотого. Џройдет еще немного времени,  настанет  лето,  и  солнце
совсем перестанет уходить с неба. ’ак и будет кружить,  поднимаЯсь  то выше,
то ниже, но никогда не прЯчась совсем.  Љогда-то давно, еще на руднике, один
грамотный мономатанец объЯснЯл ‚олкодаву, отчего так  получаетсЯ. Ћн убеждал
недоверчивого юнца,  вращаЯ  один  кругом  другого два  камнЯ,  маленький  и
побольше.  ‚олкодав,  в  общем,  понЯл   его  рассуждениЯ,  но  они  ему  не
понравились, ибо  не содержали  ни  благоговениЯ,  ни красоты. Ќа  что нужен
такой мир, пускай даже понЯтно и правильно объЯсненный?..
     ЌаблюдаЯ  каждый  день  за сегванами,  ‚олкодав отмечал про  себЯ,  как
постепенно стихали между  ними  разговоры о прибытии на  остров. ’ак бывает,
когда  чаемое  и  очень  волнующее событие, постепенно  приближаЯсь  из дали
будущего,  как-то  вдруг  -  а  это  всегда  происходит   именно  "вдруг"  -
оказываетсЯ совсем рЯдом.  €  замолкаешь,  и перестаешь разглагольствовать и
болтать  Языком,  и  просто  ждешь.  ‘  душевным  трепетом,  делающим  слова
неуместными и ненужными.
     ‚ тот  день  с  утра  ‚олкодав  обратил  внимание,  что  комесы  совсем
перестали сквернословить и развлекать друг дружку веселыми непристойностЯми,
до которых всегда так охоч воинский люд. Ђ еще они обошлись без еды, и никто
не требовал с Ђптахара медовухи, греющей  тело  и душу. ’ак люди ведут себЯ,
готовЯсь  приступить  к  делу, требующему  высокого  сосредоточениЯ духа.  Љ
божественному  служению.  Љ поединку  и  битве.  Љ  долгожданной  встрече  с
любимой...
     —то  ЯвитсЯ им из воспламененного  уходЯщим солнцем тумана? Њожет, лишь
необозримаЯ  ледЯнаЯ  стена,  над  которой  даже  очертаниЯ  знаменитых  гор
невозможно будет увидеть?..
     „лЯ самого кунса, длЯ Ђптахара и еще нескольких комесов остров ‡акатных
‚ершин  был  родиной.  Ћни  здесь  выросли  или даже, как Ђптахар,  оставили
молодость. €м  каждый  валун неслышно прошепчет:  "Ђ  помнишь?..", им  ветер
напоет  давно  забытые колыбельные, и  даже у  воздуха  окажетсЯ  совершенно
особенный вкус, не такой, как на Ѓерегу, - дышать и не надышатьсЯ...
     ‚олкодав очень хорошо понимал это чувство.
     Ћднако большинство  молодых воинов,  рассуждаЯ об  острове,  добавит  к
слову  "родина" словцо  "пра". ‡десь увидели свет их отцы с праотцами, им же
самим никогда не  доводилось бывать. “ этих  мореходов тоже горели глаза, но
несколько по-другому.  …сли до острова действительно  удастсЯ добратьсЯ, их,
быть может,  в  итоге сильно  разочарует нагромождение  обледенелого  камнЯ,
снабженное  в  устах  старшего  поколениЯ  таким легендарным величием.  Ћни,
конечно,  в этом  никогда  не признаютсЯ. Ќо и плакать  не будут, как плакал
когда-то ‚олкодав, глЯдЯ с высокого, крутого холма на свою родную деревню...
на крышу дома, под которой теперь жили чужие...
     ‚енн много  лет думал об  острове ‡акатных ‚ершин  только  как о родине
‹юдоеда. —то ж, это по-прежнему было так. Ќо  - с некоторых пор - не только.
‚олкодав посматривал на матерщинника и рубаку Ђптахара, неотрывно глЯдевшего
вперед, в плывущий над морем туман. Ѓлиже к вечеру старый воин принЯлсЯ то и
дело  смахивать с глаз  неизвестно откуда взЯвшиесЯ соринки. €ли  это брызги
долетали из-за борта, чтобы украдкой скатыватьсЯ по щекам?.. “ венна не было
особых причин любить Ђптахара. ‘корее  наоборот. € Ђптахар совсем  не шутил,
когда  называл  его несчастьем всей  своей  жизни. Ћднако человек, с которым
вместе  ел хлеб и проливал кровь,  такой человек поневоле становитсЯ... нет,
не своим, судьба так  распорЯдилась, чтобы  между  ним  и Ђптахаром подобное
сделалось уже невозможно,  - но определенно не чужим, и при всем том, что ты
помнишь: этот воин,  бывший  комес ‹юдоеда, убивал  когда-то  твою родню,  -
внутреннЯЯ правда мешает смотреть на него исключительно как на врага.
     Џонапрасну  ли вера соплеменников ‚олкодава  запрещала убивать того,  с
кем перемолвилсЯ  словом... Ђ в  Њономатане  жило черное  племЯ  сехаба, и у
тамошних воинов было принЯто в битве давать пощаду противнику, схватившемусЯ
за древко копьЯ. ‚олкодав смотрел на беспокойно топтавшегосЯ Ђптахара и едва
ли не  впервые  размышлЯл,  в  чем  же тут  дело? ‚ завете Ѓогов  -  или  во
врожденном законе, свойственном всЯкой здоровой душе, каких бы Ѓогов ни чтил
ее обладатель?.. ‹егко сбить стрелой дикого гусЯ, пролетающего над озером. €
гораздо трудней свернуть шею такому же гусаку, только домашнему, которому ты
дал имЯ, который приучен доверчиво к тебе подбегать...
     ‚олкодав помнил: кунс ‚инитарий по прозвищу ‹юдоед  поЯвилсЯ на ‘ветыни
в  конце лета. “ него было тридцать спутников, тридцать суровых, обветренных
мореходов.  ‚инитарий  познакомилсЯ с  ‘ерыми  Џсами,  порадовалсЯ  ничейным
землЯм  за рекой... и  почти  сразу отбыл, спеша  обратно на  Ћстрова. —тобы
следующей весной, едва только по ‘ветыни прошел лед, вернутьсЯ уже  со  всем
своим племенем. ‚от тогда и произошло нападение.  Ѓуквально  через несколько
дней...
     Џоследний ‘ерый Џес привычно считал  - кунс не  пожелал осенью нападать
на его  род оттого, что там  тоже было ровно тридцать  мужчин,  ни  в чем не
уступавших  его  комесам.  € двадцать  восемь женщин,  точно так же  готовых
защищать  свой  дом от  любого  врага.  Џоэтому ‚инитарий  не  отважилсЯ  ни
напасть, ни зазимовать:  ведь тот, кто  задумывает предательство, сам  вечно
подозревает других. € весной  он  совершил  свое  подлое  дело, едва обсушив
после плаваниЯ корабли. “дарил навернЯка, знаЯ:  никто не чает нападениЯ  от
новоселов, приехавших жить и только-только начавших устраиватьсЯ...
     Ђ вот теперь ‚олкодав начинал думать, что, верно, была у кунса и другаЯ
причина длЯ спешки.  Ќеудачливым  и бессильным предводителем племени  был бы
‚инитарий, да и не удержал бы он на плечах шитый плащ кунса, если бы не умел
предугадывать  движениЯ  человеческих  душ. ‹егко  натравить  исстрадавшийсЯ
островной народ  на каких-то непонЯтных жителей  Ѓерега, Явно по  недосмотру
Ѓогов  обладающих богатым и красивым  угодьем. Ќо  -  это  только пока венны
вправду остаютсЯ длЯ приезжих сегванов непонЯтными и неведомыми, может быть,
даже и не вполне людьми, кто  их тут знает, на этом Ѓерегу, за столько  дней
пути от  <i>настоЯщей  земли!..</i> ‘тоит  обжитьсЯ, начать узнавать  друг друга  в
лицо,  вместе ходить  на  охоту  и  сообща варить пиво...  вместе  смеЯтьсЯ,
заглЯдыватьсЯ на пригожих девчонок... Љак после этого  резатьсЯ? Љак посреди
ночи взЯть оружие и пойти убивать  тех,  кого  хорошо знаешь?.. ’ех, кто длЯ
тебЯ  уже  не  какие-то  нелюди без лиц и имен, а вполне определенные Ћтава,
Ѓелогуз, Њежамир?..
     ‚едь не получитсЯ. € ‹юдоед это очень хорошо понимал.
     ‚  конце  концов  ‚олкодав  даже  заподозрил,  что  ‚инитар,  его  сын,
испытывал нечто подобное. —ем еще объЯснить, что за все  времЯ плаваниЯ кунс
обменЯлсЯ  со  своим  то  ли  пленником,  то  ли  гостем едва ли несколькими
словами?  “ж не  боЯзнью ли, как  бы взаимное узнавание  не  сделало слишком
тЯжким долг кровной мести, не сделало немыслимым  Ѓожий ‘уд, который  должен
был состоЯтьсЯ между  ними на острове?..  Џоэтому ‚олкодав  весьма удивилсЯ,
когда ‚инитар вдруг подошел к нему и сказал:
     - ’ы  называл острова  и  расспрашивал о них.  Љого  ты знал с  острова
‘тарой џблони?
     Ќикакой тайны тут не было, и ‚олкодав ответил:
     -  Љогда менЯ продали на  каторгу, Я встретил мальчика-сегвана.  Ћн был
младше  менЯ. …го звали  Ђргила. Љакой-то  ‡оралик  взЯл его в плен во времЯ
усобицы кунсов. - Џомолчал и добавил: - Ђргила был из тех птиц, что не живут
в клетке.
     ‚инитар   молча  кивнул.   …го   лицо,   по   обыкновению,   оставалось
бесстрастным, и  ‚олкодав понЯл,  что имЯ  Ђргилы ничего не говорило ему. Ћн
удивилсЯ  некоторому  разочарованию,  помимо  воли  шевельнувшемусЯ в  душе.
‘егванские острова  многочисленны. ѓлупо было надеЯтьсЯ,  что все там  знают
друг  друга. ’ак же  глупо,  как и  полагать, будто  все венны  между  собою
знакомы.  Ћднако  ‚олкодав  сообразил, что ‚инитар, должно  быть, не спроста
расспрашивал его о ‘тарой џблоне. € он сказал:
     - Ђ ты кого оставил там, кунс?
     Ћн  не слишком  надеЯлсЯ,  что  ‚инитар пожелает ответить.  Ќо,  видно,
близость родного острова даже вождЯ заставила изменить  некоторым привычкам.
Ћн пожал плечами и проговорил:
     -  Љогда  Я был  мал, тамошний кунс пригласил отца  на  свадьбу  своего
сына...
     Ћн слегка запнулсЯ. <i>Њало кто любил ‹юдоеда,</i> мысленно  договорил за него
‚олкодав. <i>Ќо  ‘тарший ђод с острова ‡акатных ‚ершин был могущественным,  и с
ним искали союза...</i>
     <i>-</i>  Ћтец взЯл  менЯ  с собой, - продолжал ‚инитар.  - Џод  утро  Я пошел
слушать, как падали Яблоки,  и увидел девочку. Ћна родилась хромоногой  и не
могла обходитьсЯ без костылЯ. Ќо у нее были волосы,  гуще которых Я  никогда
потом  не  видал.  Ћна беседовала  не по  годам разумно.  “ всех на уме была
свадьба кунсова сына,  и уже  на корабле  Я сказал отцу, что тоже нашел себе
невесту. ќто было за три года перед тем, как мы  переселились  на Ѓерег.  Ћн
опЯть замолчал.
     - ‚рЯд ли твой  отец  пришел  в восторг  от такого выбора... - негромко
проговорил  внимательно  слушавший  ‚олкодав.  €  с  запоздалым   удивлением
осознал, что, оказываетсЯ, способен рассуждать о ‹юдоеде просто как об отце,
натолкнувшемсЯ на своеволие наследника.
     ‚инитар снова пожал плечами:
     - Ћн  дал мне подзатыльник и сказал, что  зрЯ она не родилась на  нашем
острове: длЯ таких, мол, как она, у нас есть Џонор.
     ‚олкодав ощутил укол праздного любопытства. “ него  дома сходным словом
обозначали  самородные колодцы, в которые проваливалась уходЯщаЯ  под  землю
вода.  Џонор,  упомЯнутый молодым  кунсом,  был одной  из  немногих  диковин
‘егванских   островов,   более-менее  достоверно  описанных  в  "путевниках"
образованных  землепроходцев.  Џравда,   диковина  получалась  довольно-таки
зловещаЯ.  ‘ородичи  ‹юдоеда испокон  веку  отправлЯли  в  Џонор  младенцев,
родившихсЯ уродливыми или, по общему мнению, нежизнеспособными. Њолва  также
гласила, будто в голодные  годы туда  по  собственной  воле  уходили  ветхие
старики, уставшие от прожитых дней и не желавшие более обременЯть собой свои
семьи. „ело в  том,  что Џонор  не был обычным земным провалом. Ќи колодцем,
куда у веннов сама  собой нырЯла вода, ни даже огненной Ямой вроде тех,  что
‚олкодав  видел   когда-то  на  ‡аоблачном  крЯже,  на  горе  ’леющаЯ  Џечь.
‡аглЯнувший в Џонор не обнаруживал внизу дна. Ќи каменного, ни огненного, ни
водЯного.  ‚ообще ничего, кроме плотной густой тьмы. ”акел, сброшенный в эту
прорву, в  некоторый момент  переставал озарЯть  отвесные стены и пропадал -
внезапно,  сразу, не  зашипев  и  не  замерцав,  словно проглоченный. ’о  же
происходило и со светильником,  опускаемым на веревке.  ‚еревка  всЯкий  раз
оказывалась срезанной ровно и  чисто,  словно бы необычайно острым  ножом, и
рука, держащаЯ ее наверху, не улавливала мгновениЯ.
     € даже эхо громкого крика не возвращалось обратно.
     Џоэтому  островные  сегваны  считали  Џонор  прЯмым лазом на тот  свет.
‘тародавние преданиЯ даже повествовали о чудовищах, Якобы выползавших оттуда
в людской мир. Ћднако этого не случалось уже на  памЯти множества поколений.
—то бы там ни было раньше, Џонор столько  веков не только ничего не выпускал
из себЯ, но даже не отдавал обратно, что  нашествиЯ чудовищ  никто  более не
опасалсЯ. Љ Џонору  просто привыкли. —еловек, дай времЯ, привыкает ко всему.
…сть  же  вот  у  других  каменные  березы,  опустившие  ветви  в  никем  не
разгаданной  вековечной печали. €ли горный склон,  на котором изломы скал  и
причудливые  наслоениЯ  осыпей   образуют   гигантский   лик  нахмурившегосЯ
человека. Ђ у нас - Џонор!
     ... Ѓудь на  месте ‚олкодава ќврих, - не  подлежало  никакому сомнению,
что ученый  аррант немедлЯ  простер бы руку привычным жестом  красноречиЯ  и
принЯлсЯ  убеждать  ‚инитара:  позволь,  дескать,  сперва мне увидеть  столь
примечательную  особенность  твоего  острова  и,  главное,  описать   ее  на
долговечном  пергаменте  несмываемыми чернилами,  -  а там уже  убивай!.. Ќо
‚олкодаву, хоть он и начиталсЯ в крепости умных книг, до  ќвриха было весьма
далеко. € он промолчал.
     - џ не знаю,  что сталось с той девочкой, - резко, отрывисто проговорил
‚инитар. - џ никогда больше не слышал о ней.
     ЏовернулсЯ  и  ушел  на нос кораблЯ, оставив ‚олкодава  недоумевать,  с
какой бы стати кунсу понадобилось ему все это рассказывать.
     ‚се же сегванских  мореходов  вело  сквозь  морские пространства  некое
таинственное чутье,  которого  венн не  мог уразуметь,  наверное, в  той  же
степени, в какой  им была непонЯтна его сущность жителЯ леса. ‚олкодав, хоть
повесь  его,  не  сумел  бы  сказать,  что  такого  особенного  поЯвилось  в
очертаниЯх  волн, но сегваны ни дать ни  взЯть увидели свежий след на снегу.
€ли, точнее,  последний  поворот  тропы, за которым  уже  видна будет роднаЯ
околица. ‘тоЯ на  самом носу кораблЯ, ‚инитар расстегнул и сложил  на палубу
украшенный золотыми блЯхами  поЯс -  знак достоинства вождЯ. Џотом медленно,
словно  совершаЯ обрЯд,  стЯнул с  плеч толстый овчинный кожух,  а за  ним и
рубаху, оставшись голым по  поЯс. Ќачали  молча стаскивать  одежду и  другие
корабельщики, да не  все сразу, а в очередь, строго по старшинству. ‚олкодав
отметил, что первыми присоединились к  вождю те, кто, подобно Ђптахару, Явно
вырос на острове. ‚от в руках у ‚инитара поЯвилось маленькое кожаное ведерко
на длинной веревке. ђазмахнувшись  привычным и оттого красивым и  сообразным
движением,  кунс закинул ведерко далеко вперед  и  потом извлек его,  полное
прозрачной  воды.  ’ам,  где  плещущие капли попадали предводителю на руки и
грудь, белое тело сразу  вспыхивало красными пЯтнами.  Њоре  целовало вождЯ.
‚инитар  поднЯл ведерко  к лицу  и  то  ли ответно поцеловал  студеную  воду
родины,  то ли отпил соленый глоток. €, занесЯ, опорожнил кожаный сосуд себе
на  голову,  добротно облившись. Џередал ведерко  Ђптахару, сам  же  осталсЯ
обсыхать на ветру, не торопЯсь заново укрыватьсЯ одеждой.
     Ђптахар,  ловко  действуЯ  единственной  рукой,  не   дрогнув  повторил
свЯщеннодействие и уступил место следующему воину.
     ѓлЯдЯ  на это, ‚олкодав развЯзал  на  косах ремешки и пальцами разобрал
волосы, распускаЯ их по плечам. Љак-никак,  длЯ  него остров ‡акатных ‚ершин
тоже был не чужим. €, весьма вероЯтно, кому-то из них с  ‚инитаром вскорости
предстоЯло сложить здесь свою голову.
     Ќекогда   с  этого  острова  на  землю  ‘ерых  Џсов  соступила  ‘мерть,
принесеннаЯ ‹юдоедом. Ђ теперь вот ЌезванаЯ ѓостьЯ ехала к ‡акатным ‚ершинам
в облике последнего ‘ерого Џса.
     "Ќу что ж. ‡дравствуй..."

        x x x

     <i>Ћткуда   мог  знать  ‚олкодав,  что  объЯтиЯ  ледЯного  ветра,  жестоко
обжигавшего даже очень закаленную  кожу,  были длЯ  молодого кунса не просто
данью  обрЯду свЯщенного омовениЯ перед первым  шагом на родной берег, но  и
весьма  задорого  купленной памЯткой  из  времен, казавшихсЯ  теперь  такими
далекими.  ‚от только  вспоминал  ‚инитар  свое  детство  совсем иначе,  чем
‚олкодав.  ‚енн совершенно определенно знал, какое  детство он хотел бы дать
своим детЯм, если бы они у него  когда-нибудь поЯвились. ‚инитар же при всем
желании  не сумел  бы  про  себЯ такого сказать, ибо  как может человек дать
кому-либо то, чего не имел сам?</i>
     <i>...  Џока  "косатка" ‚инитариЯ по прозвищу ‹юдоед шла с острова  ‘тарой
џблони обратно домой, воины только и  делали, что потешались над  малолетним
"женихом" и хромоножкой  "невестой" и строили самые бесстыдные предположениЯ
насчет  того, чем бы все кончилось, дойди у них дело  вправду до  свадьбы, и
вождь не останавливал смешливых парней.  ‘казать, что подобное зубоскальство
ранило ‚инитара  в  самое сердце,  значит  не  сказать  ничего. Ћн никак  не
отвечал  на  насмешки,  говорЯ  себе,  что  отец  устраивает  ему  очередное
испытание,  проверЯЯ,  достоин  ли он  быть  его  сыном.  Ќи  один  кунс  не
становилсЯ  предводителем  воинов  только  по  праву  крови.  ‹юди  Ћстровов
полагали,  что это  самое право нужно сперва еще  доказать. Ђ ‚инитар  и так
знал, что  отец был  не слишком  доволен  им, сыном  синеглазой  "неженки" с
Ѓерега.  Њожет  быть, отец  даже  ждал, чтобы неподходЯщего  наследника унес
случай или недуг: он полагал - уж  за тем, чтобы зачать себе нового  сына, у
него дело  не станет.  € ‚инитар  в угрюмом молчании варил воинам медовуху и
кашу,  а   потом  мыл  котлы,  никак  не   показываЯ,  что   Ядовитые   речи
достигали-таки  его слуха. ’огда он еще  пыталсЯ что-то  доказать  отцу, еще
полагал,  будто  вправду  чем-то  виновен,  чем-то   умудрилсЯ  стЯжать  его
недовольство...</i>
     <i>Ћднако к середине морского перехода ему  стало казатьсЯ, что на сей раз
одного  молчаниЯ  не  будет довольно. Ћн принЯлсЯ думать,  чем  бы ответить.
„ратьсЯ  он тогда  не умел, его не  очень-то и учили, да если бы  и  учили -
годами  не  вышел  еще, чтобы  всерьез на что-то  надеЯтьсЯ  против взрослых
бойцов. € тогда-то, на корабле, качавшемсЯ посреди морЯ, ‚инитар вспомнил об
одном способе поединка, бытовавшем некогда на Ћстровах. Ћ нем рассказала ему
бабушка,  когда  он   попросил  ее  объЯснить,  что  такое  "состЯзание  ста
полотнищ".  ќто  испытание  часто  упоминалось  в  сказаниЯх,  но  нигде  не
рассказывалось подробно, в чем же оно заключалось. ’ак нередко происходило в
сказаниЯх. "‹ютой зимой он вызвал его на состЯзание ста полотнищ, и победил.
‚есть   об   этом  передавали  с  одного   острова  на  другой..."  €   все.
Џредполагалось - все знали,  о  чем шла речь. Ђ  если не знают?.. ‘казители,
похоже, всего менее предполагали, что когда-нибудь родЯтсЯ дети, длЯ которых
стародавний  обычай  уже не  будет чем-то  самим  собой разумеющимсЯ,  дети,
которым понадобитсЯ заново объЯснЯть...</i>
     <i>Ѓабушка ‚инитара,  мать  его отца, звалась Ђнгран, что значило "одна  в
горе". Ћна вправду слыла замкнутой и нелюдимой старухой. Џоговаривали  даже,
будто она  отчасти  повредилась в уме  после  гибели старшего сына, которого
любила гораздо более младшего, ставшего кунсом.  Ћна - ну не сумасшедшаЯ ли?
- даже в чем-то этого младшего подозревала. Ћднако внука своего от ‚инитариЯ
бабка  Ђнгран,  как это  на  первый взглЯд  ни  странно,  весьма жаловала  и
привечала.</i>
     <i>’еперь-то  ‚инитар  полагал, что  ничего странного тут как раз не было.
Џросто, как  однажды ему  рассказали  добрые люди,  его угораздило  родитьсЯ
похожим не на отца, а на погибшего дЯдю. Ѓолее того, с некоторых пор ‚инитар
находил,  что старухины темные и  страшные  подозрениЯ могли быть не  лишены
оснований. ‚о  всЯком случае, если дело  вправду обстоЯло именно  так,  этим
полностью объЯснЯлась отцовскаЯ к нему нелюбовь.  ’айна крылась  в  нечистой
совести кунса, а вовсе не в происхождении ‚инитара от слабосильной женщины с
Ѓерега.  Љому приЯтно  всЯкий  день видеть перед  собой  живое напоминание о
давнем и жутком грехе?.. Џотому-то кунс  унижал отпрыска  и  другим позволЯл
его унижать,  ибо даже спустЯ годы  все утверждал себе самому: Я,  только  Я
должен был стать вождем, а вовсе не мой брат...</i>
     <i>...  Љак бы  то  ни  было,  маленький ‚инитар  выспросил  у  бабушки  о
состЯзании ста полотнищ, и она  ему  растолковала,  что  к чему,  ведать  не
ведаЯ,  каким  образом  внуку  со  временем  пригодитсЯ  ее  вразумление.  Ђ
мальчишка молчал не только до самого возвращениЯ домой, но и дома терпел еще
не  менее  десЯти  дней,  выжидаЯ,  пока от  походников о его  "жениховстве"
прознает уже все  племЯ ‡акатных ‚ершин  и людЯм постепенно  надоест болтать
Языками. Ќикто не оценил  его терпениЯ по достоинству. „аже  бабушка, потому
что  она жила очень  уединенно  и  в  родовом  даме поЯвлЯлась исключительно
редко, а сам он,  решив быть взрослым мужчиной, к ней за советом и утешением
не побежал.</i>
     <i>€ вот настал день, когда за столом  во времЯ  вечерней трапезы никто ни
разу не проехалсЯ  по  поводу ‚инитара:  у людей  поЯвились иные поводы  длЯ
весельЯ. ’огда-то, мысленно помЯнув  трехгранный кремень ’уннворна и укрепив
тем самым свой  дух, мальчик  поднЯлсЯ  со скамьи.  € громко,  на весь  дом,
обратилсЯ к самому злому и заЯдлому  корабельному  острослову,  всех  крепче
донимавшему его в плавании.  ќто  был молодой  комес, занимавший,  при  всей
своей молодости, одно из почетных мест за столом - всего на три подушки ниже
вождЯ,  по правую руку. ‚инитару потребовалось изрЯдно напрЯчь голос,  чтобы
его услышали, но он справилсЯ. Ћн сказал:</i>
     <i>"’ы  поступал  со  мной,  Ђптахар,  так,  как  поступает  только  трус,
уверенный,  что его  не посмеют оскорбить или  ударить  в ответ.  Џосмотрим,
каков ты  будешь герой, если у менЯ найдетсЯ  чем отплатить. Џусть будет мне
свидетелем огонь  этого  очага: да не обогреет  он менЯ больше,  если  Я  не
вызову тебЯ на  состЯзание ста полотнищ и не посрамлю тебЯ перед лицом людей
и Ѓогов, отстаиваЯ свою честь!"</i>
     <i>Ћн  не стал  заговаривать  об  этом на  корабле, потому  что  там  дело
кончилось бы лишь  очередным подзатыльником, да еще, чего доброго,  прилипло
бы  прозвание не только недосиженного  жениха, но  и поединщика,  опЯть-таки
недосиженного. „ругое дело дома, когда за столом собрались не только воины и
под  кровом полно женщин, не пропускающих мимо ушей ни единого  слова.  Џоди
отмахнись от сотворенного по всем правилам вызова. ‘амого потом заклюют.</i>
     <i>Ђптахар,   ничего  даже   отдаленно   подобного   вовсе  не  ожидавший,
поперхнулсЯ  пивом  и закашлЯлсЯ, силЯсь вздохнуть. ‘идевшие рЯдом принЯлись
со смехом хлопать его по  спине, и надо сказать, что более слабого  человека
эти шлепки  просто  сбросили бы с покрытой подушками лавки, но  Ђптахар даже
прокашлЯтьсЯ сразу не смог, и вместо него ‚инитару ответил сам кунс:</i>
     <i>"‘Ядь, недоносок! ’ы, верно, только что вынул свой Язык из непотребного
ведра, так  засунь его обратно и не болтай попусту о  вещах, которые тебе не
по умишку! ‘Ядь, Я сказал, а не то Я сам тебЯ выдеру!"</i>
     <i>’ут уж  никто  не  стал  хохотать. “гроза на самом  деле была страшнаЯ.
’Яжесть  кунсовой руки никакому сомнению не подлежала. Љак и то, что на сына
он  ее поднимет без особых, раздумий. Љто-то даже потЯнул ‚инитара за  руку,
побуждаЯ подчинитьсЯ  и сесть, но  мальчишка, понимаЯ, что отступать некуда,
руку  выдернул.  Ћн  знал:  если  сейчас  пойти  на   попЯтный,  о  воинском
достоинстве  можно  будет больше  не помышлЯть.  ‹учше сразу переселитьсЯ  в
жилища рабов, пасущих  стада. Љак ему потом говорили, он стал белей овечьего
сыра, лежавшего на столе. Ћн сказал:</i>
     <i>"Љоли  так,  значит,  мне останетсЯ  только  обратить  против  Ђптахара
непроизносимые речи. € тогда пусть он либо убьет менЯ за них, либо признает,
что он и есть таков, как Я стану  о нем говорить, и уберетсЯ с этого острова
навсегда!"</i>
     <i>Џосле  таких  слов  все  разговоры  за  столом  быстро  замолкли.  ‹юди
окончательно понЯли, что потешатьсЯ над мальчишеской выходкой сына кунса  им
не  придетсЯ.   Ќепроизносимые   речи   были  ритуальным  злословием,  редко
употреблЯемым из-за своих страшных последствий: оттого их так и  называли  -
непроизносимыми.   Њужчина   объЯвлЯлсЯ   в   них   не-мужчиной-не-женщиной,
созданием,  не  имеющим   естества,  а  значит,  не  способным  к  правам  и
обЯзанностЯм,  присущим  полноценному человеку,  к  какому бы  полу  тот  ни
принадлежал.  €  это   была  не   обычнаЯ,   каждодневно   звучащаЯ  ругань,
подразумевающаЯ женское распутство или ущербность  мужского достоинства. —то
ругань?  ЋтведЯ  душу, оскорбитель и  оскорбленный порою отправлЯютсЯ вместе
пить пиво. ќто же были  древние,  самим временем отшлифованные слова, ничего
бранного  вроде  бы   не  содержавшие,   но,  будучи  произнесены,   они  не
развеивались по  ветру, как простаЯ изустнаЯ мусорщина, но оставались грозно
висеть над человеческими  головами,  не  допускаЯ  ни выкупа, ни  словесного
примирениЯ,  и в отплату  за них  испокон века  принималось  только  одно  -
смерть.</i>
     <i>‚от  какое  поистине  последнее  оружие  пустил  в  ход  доведенный  до
крайности ‚инитар. ‚се стали  смотреть на  кунса.  €  кунс,  подумав, вынес,
пожалуй, единственный приговор, который ему оставалсЯ.</i>
     <i>"џ не допущу, чтобы из-за прихоти балованного соплЯка кров и очаг  моих
предков  осквернили  непроизносимые  речи,  -   сказал  он,  с  нескрываемым
отвращением глЯдЯ на сына. - ‹адно, будет тебе твой поединок. —его доброго -
поумнеешь!"</i>
     <i>"... €ли помрешь,  невелика будет потерЯ", - почти навернЯка добавил он
про себЯ. Ћднако  то,  что не  высказано  вслух, навсегда остаетсЯ в области
предположений. ’ут люди могут только гадать.</i>
     <i>“тром, едва из  морЯ выглЯнуло солнце, Ђптахар и сын  кунса обнаженными
встали на морском  берегу.  Ћстров  ‡акатных ‚ершин лежал  гораздо  севернее
острова  ‘тарой џблони,  и  если  там еще  расставлЯли в  погребах последние
выстланные соломой корзины с Яблоками, - здесь  снежные шапки гор уже начали
неудержимое движение вниз, а по краю прибоЯ на камнЯх вовсю намерзал лед.</i>
     <i>…два не все племЯ собралось смотреть поединок. Љунс ‚инитарий был среди
немногих, кто не ЯвилсЯ на берег. Ќаверное, тем самым он хотел показать, что
исход  состЯзаниЯ был  ему безразличен.  ‡ато ‚инитар с изумлением увидел на
берегу свою  бабку Ђнгран. ‘таруха  стоЯла очень  прЯмо,  скрестив на  груди
руки, и, как ему  показалось, взирала кругом даже с некоторым злорадством. Ђ
вот у  Ђптахара,  наоборот, вид был неуверенный  и смущенный.  Ќет, конечно,
предстоЯвшее испытание его не пугало.  Џравильного  морского  сегвана вообще
очень  трудно пронЯть  чем-либо, имеющим  отношение  к холоду и воде. Ќо  на
берегу собралось  полным-полно  женщин,  и  они уже  начали насмехатьсЯ  над
взрослым   мужчиной,   вышедшим   состЯзатьсЯ   с   мальчишкой.   Џри   этом
мужественность   Ђптахара   подвергалась    Языкастыми   сегванками   самому
пристальному и, конечно, весьма непочтительному рассмотрению.</i>
     <i>‚ конце концов молодой комес не выдержал.</i>
     <i>"‹юбой из вас покажу, - рЯвкнул он, - затупилсЯ или нет мой клинок! Ќу?
Љоторой невтерпеж?"</i>
     <i>"Ќет  уж,  - со смехом отозвались  женщины.  - ‹учше  мы подождем, пока
супротивник  твой подрастет.  Ќа него  и сейчас смотреть  радостней, чем  на
тебЯ!"</i>
     <i>…сли бы ‚инитар лучше разбиралсЯ в людЯх, он понЯл бы, что уже победил.
Ќо  тогда он мог только думать о ледЯной  стыни, котораЯ должна была вот-вот
обнЯть его обнаженное тело,  о морозной воде, котораЯ, казалось, нетерпеливо
тЯнулась к нему  брызгами,  доносимыми ветром.  Ћт  ее жадных поцелуев белаЯ
кожа процветала алыми звездами.</i>
     <i>"ЃерутсЯ  куски полотна такого  размера, чтобы воин мог  перекинуть его
через  плечо   и  дважды  обернуть  кругом  тела..."  -  принЯлась  нараспев
произносить бабка Ђнгран.</i>
     <i>„евушка,  подошедшаЯ  к Ђптахару  с мотком полотна и  острыми  овечьими
ножницами, мило улыбнулась ему:</i>
     <i>"Ќе  захочешь ли ты пожаловатьсЯ,  что твое  полотнище окажетсЯ больше,
чем у кунсова сына?"</i>
     <i>"‡аткнись, дура!" - был раздраженный ответ.</i>
     <i>"Џолотнище смачивают в воде холодного морЯ, и воин сушит его на себе, -
продолжала  старуха. - ’ого люди признают  победителем в  споре,  чьЯ правда
духа позволит ему высушить больше полотнищ..."</i>
     <i>’еперь-то ‚инитар  хорошо  знал, что дело тут было совсем  не в закалке
мореплавателЯ и  не в  умении тела переносить холод, а именно в  той  правде
духа, котораЯ при других обстоЯтельствах  наделЯет способностью гасить голой
ладонью  огонь  или  вынимать  горЯчее  железо из костра,  не  ведаЯ ожогов.
‘обственно, он знал это и тогда,  но одно дело - знать понаслышке  и  совсем
другое  - попробовать самому. Ћн  хорошо помнил: мокрое полотнище,  обнЯвшее
тело, в  самый первый  миг  показалось ему  даже  не  очень холодным.  •олод
навалилсЯ  чуть  позже.  Ћн проник сквозь  кожу и  стал все глубже входить в
тело, заставлЯЯ  жизнь  отступать  и съеживатьсЯ  внутри. ‚инитар  попыталсЯ
вызвать  в  себе  негасимый  внутренний  жар,  как  делали  герои  сказаний,
плавившие своими телами  лед  и снег до земли...  и понЯл,  что наступил его
смертный час.  —то ж, подумал он, значит, быть по сему. Џопросить пощады его
все равно не заставила бы никакаЯ сила на свете. „авно повзрослевший ‚инитар
отчетливо  помнил,  как преисполнилсЯ равнодушиЯ  и  постепенно  перестал  о
чем-либо думать, поскольку  объем страданиЯ, к которому иначе приходилось бы
прислушиватьсЯ,  оказалсЯ  слишком   велик.  Љогда  с  него  снЯли  высохшее
полотнище и  предложили новое, мокрое,  он  просто кивнул,  слегка и  весьма
отдаленно удивившись, что оказалсЯ еще способен наклонить шею.</i>
     <i>Ђптахар сломалсЯ на четвертой перемене полотнища.</i>
     <i>"‹адно, пусть говорЯт люди, будто Я зрЯ насмешничал над тобой! - заорал
он на весь берег.  - Ќе желаю видеть юнца, который  собралсЯ довести себЯ до
смерти из-за того, что не научен веселить сердце беседой!.."</i>
     <i>‚инитар на всю жизнь  запомнил усмешку бабки Ђнгран,  сопроводившую эти
слова. Љое-кто потом говорил, будто он, мальчишка, и тогда уже был  способен
выиграть поединок.  ’ак  или нет, теперь  оставалось только предполагать. Ќе
подлежащим  сомнению оставалось  нечто гораздо  более важное, случившеесЯ  в
действительности, и вот что это было. ‘пустЯ несколько дней Ђптахар  подошел
к кунсу и обратилсЯ к нему, сказав так:</i>
     <i>"Ќе будет ли против твоего сердца, если Я  стану понемногу учить твоего
сына разным умениЯм, которыми обладаю?"</i>
     <i>Љунс передернул плечами:</i>
     <i>"“чи или не учи, как сам хочешь".</i>
     <i>‡нать бы ‹юдоеду, что  таким образом  его сын приобрел самого первого и
самого  верного сторонника, за которым  чуть  позже потЯнутсЯ и другие. …го,
вождЯ, боевые  побратимы, лучшие,  проверенные воины. € ведь тогда уже можно
было предвидеть, что  спустЯ годы  они уйдут  от  него за ‚инитаром, - уйдут
сухим путем  на  службу в  далекую  страну  ‚елимор,  а он,  их былой  кунс,
останетсЯ в недавно построенном замке почти с одними наемниками...</i>

        x x x

     ‘егваны  напрЯженно  смотрели вперед, ожидаЯ,  чтобы в  розово горевшем
тумане вот-вот проступила  неЯсной  тенью темнаЯ громада  берега.  €ли,  что
было,  пожалуй,  вероЯтнее, - край ледника, успевшего окончательно поглотить
сушу  и  выдвинутьсЯ  в  море.  Ќо  все  произошло  так,  как  почти  всегда
происходит,  когда напрЯженно  ждешь чьего-нибудь поЯвлениЯ и  до  рези  под
веками глЯдишь  на дорогу,  высматриваЯ  вдалеке  облачко  пыли.  ‚се  равно
вздрагиваешь,  когда оно  наконец поЯвлЯетсЯ. €ли что-то отвлекает тебЯ, или
просто прижмуриваешь  уставшие глаза, смаргиваешь слезу, и,  взглЯнув снова,
обнаруживаешь, что  долгожданный человек почти уже рЯдом - возник,  точно по
волшебству...
     Њорской туман - или  нижний  край  облаков? - расступилсЯ  впереди  так
внезапно,  словно  кто-то  резким  движением  рассек   и  раздвинул  тЯжелую
войлочную завесу. € ‚олкодав сразу понЯл, почему родина ‚инитара  называлась
островом ‡акатных ‚ершин. Ћстров был виден весь целиком -  клочок каменистой
суши  едва  ли  десЯтка  поприщ   в  поперечнике.  Ћбрывистые  берега  круто
вздымались из  морЯ. —уть выше береговых утесов  виднелась плотнаЯ  выпуклаЯ
шапка  то  ли льда,  то  ли снега, издали поди  разбери. ‚осточный  скат  ее
прЯталсЯ в синеватой тени, озаренный лишь отсветом облаков, западный терЯлсЯ
в сплошном сиЯнии. € надо всем  господствовал крутой и высокий горный крЯж с
тремЯ могучими вершинами, скошенными  к северо-западу. ’учи, клубившиесЯ над
морем, едва доходили каменным исполинам до  плеч, а головы  их кутали вечные
снега, имевшие больше  отношениЯ  к небу, нежели к  земле, и было  Ясно, что
созерцать горы следовало именно на закате, причем единственно оттуда, откуда
подходил  корабль   ‚инитара.  ‡аоблачные  ледники  полыхали   огнем,  почти
нестерпимым длЯ  зрениЯ  и разума смертных,  простое лицезрение этой красоты
казалось  чуть  ли не  свЯтотатством.  Ќекий неуют  поселЯлсЯ в душе - уж не
довелось  ли  подсмотреть нечто,  созданное  Ѓогами  только длЯ  €х  глаз?..
"Љосатка" целилась  носом  на средний зубец  с точностью  стрелы, выпущенной
мастером лука,  и у ‚олкодава невпопад стукнуло болезненно сжавшеесЯ сердце.
’ри горы родного  острова ‚инитара мучительно напомнили  ему... он не  сразу
сообразил —’Ћ...
     ‚ отличие от  венна, у мореплавателей  скоро возобладала рассудочность,
присущаЯ  многоопытным корабельщикам. ЋчнувшийсЯ от завороженного созерцаниЯ
‚олкодав  услышал разговоры сегванов - сперва звучавшие  вполголоса, потом и
совсем громко.
     - ‘мотри-ка, -  сказал вождю Ђптахар. - ‹едЯной великан не дотЯнулсЯ до
морЯ! Љунс ответил:
     - ‡начит, правы были те, кто надеЯлсЯ на теплое  течение, испокон  века
снабжавшее нас рыбой.
     -  Ќе очень похоже,  однако, чтобы на острове по-прежнему были пахотные
полЯ, - подал гол