ЊариЯ ‘еменова. Џоединок со змеем

Ћцените этот текст:
ЊариЯ ‘еменова. Џоединок со змеем

---------------------------------------------------------------
OCR: HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
---------------------------------------------------------------

(славЯнские мифы)

“ ђоссии, как у большого дерева, большаЯ корневаЯ
система и большаЯ лиственнаЯ крона, соприкасающаЯсЯ с
кронами других деревьев. Њы не знаем о себе самых простых
вещей. € не думаем об этих простых вещах.
„.‘.‹ихачев

‚ ‘ЂЊЋЊ ЌЂ—Ђ‹…

‚ самом начале была только ‚еликаЯ Њать, и новорожденный мир лежал на
ее теплых коленЯх, а может быть, у груди. Љак звали ‚еликую Њать?
Ќаверное, †ива-†ивана, ибо от нее пошла всЯкаЯ жизнь. Ќо об этом никто
теперь не расскажет. ЌавернЯка ее имЯ было слишком свЯщенно, чтобы
произносить его вслух. „а и какой новорожденный зовет мать по имени? Ња,
Њама - и все...
Љогда юный мир немного окреп и возмог сам за собой присмотреть,
‚еликаЯ Њать удалилась. Ќадо думать, ее призывали иные миры, тоже ждавшие
любви и заботы. Џо счастью, Ѓоги и первые ‹юди еще успели запомнить
‚еликую Њать и ее божественный лик: Ясное чело, уходившее в надзвездную
вышину, очи, подобные двум ласковым солнцам, брови и волосы, схожие с
добрыми летними облаками, льющими живую воду дождЯ. Ћна была нигде и
везде, ее лик был зрим отовсюду, а взор проникал в самые тайные уголки.
Ќедаром и много веков спустЯ, когда ‘олнце было завещано совсем другому,
юному Ѓогу, его по-прежнему называли ‚севидЯщим Ћком. Ђ символом ‘олнца
сделали крест, обведенный кругом - ради севера, юга, запада и востока,
четырех сторон белого света, куда Ћко устремлЯет свой взглЯд.
Ђ еще ‚еликаЯ Њать посадила ‚еликое „рево, с тем, чтобы оно обвило
корнЯми исподние глубины ‡емли, а ветвЯми обнЯло запредельную высь Ќеба,
свЯзываЯ их воедино. € когда ее волЯ исполнилась, в мире, похожем на
большое Яйцо, обособились и проснулись две сути: мужскаЯ - в Ќебе и
женскаЯ - в ‡емле. Џроснулись и удивленно раскрыли глаза: тотчас вспыхнули
тысЯчи звезд и отразились в родниках и лесных озерах... ‡емлЯ и Ќебо еще
не ведали своего назначениЯ, не знали, длЯ чего рождены. Ќо потом увидали
друг друга, одновременно потЯнулись друг к другу - и все понЯли, и не
стали спрашивать ни о чем. ‡емлЯ величаво вздымалась к Ќебу горами,
стелила роскошную зелень лесов, открывала стыдливые ландыши во влажных
ложбинах. Ќебо кутало ‡емлю теплой мглой облаков, проливалось тихим
дождем, изумлЯло жгучими молниЯми. €бо в те времена грозу не называли
грозой, потому что ее никто не боЯлсЯ. ѓроза была праздником свадьбы:
золотые молнии возжигали новую жизнь, а гром звучал торжественным кличем,
призывным кличем любви.
€ что за веселаЯ, шумнаЯ, весеннЯЯ жизнь тогда хлопотала повсюду, под
ласковым взглЯдом ‚еликой Њатери †ивы! ‡имы, мертвЯщих морозов не было и в
помине. ‡емлЯ расцветала без страха, щедро дарила плоды и, чуть-чуть
отдохнув, опЯть принималась за свой род, а с Њирового „рева, похожего на
раскидистый дуб, слетали к ней семена всех деревьев и трав, соскакивали
детеныши всех птиц и зверей.
Ђ когда приходил срок какому-нибудь украшению леса, могучему Ясеню
или сосне - можно ли сказать, что они умирали? Ћкруженные молодой
порослью, выпустившие тысЯчу побегов, они просто ронЯли старый, тронутый
гнилью ствол, и он ложилсЯ в мЯгкие мхи, снова делалсЯ плодоносной землей,
а †изнь - †изнь никуда не исчезала...
‚от как ‚еликаЯ Њать урЯдила эту ‚селенную, прежде, чем удалитьсЯ.
Џосередине, поддерживаемаЯ Њировым „ревом, раскинулась ‡емлЯ, и ее со
всех сторон окружал Ћкеан-море. ‘ исподу легла ЌочнаЯ ‘трана; переплыви
Ћкеан, как раз там и окажешьсЯ. Ќочную ‘трану еще называли Љромешной - то
есть отдельной, опричной, особенной, не такой. Ђ выше ‡емли начинались
девЯть разных небес: самое ближнее - длЯ туч и ветров, другое - длЯ звезд
и луны, еще одно - длЯ ‘олнца. „нем ‘олнце плывет над ‡емлей с востока на
запад; потом переправлЯетсЯ через Ћкеан и с запада на восток измерЯет
нижнее небо, светЯ в ночной, €сподней ‘тране. Џоэтому и ‘олнечный Љрест
рисуют катЯщимсЯ то в одну сторону, то в другую.
‘едьмое же небо сделалось твердью, крепким прозрачным дном длЯ
неисчерпаемых хлЯбей живой небесной воды. Њировое „рево проросло его
зеленой макушкой; и там, под раскинутыми ветвЯми, в хлЯбЯх небесных
родилсЯ остров. …го назвали ирием - несокрушимой обителью †изни, ‘вета,
’епла. Ђ еще его называли островом ЃуЯном, за плодоносное буйство †изни,
за то, что там стали жить прародители всЯкой твари - животных, птиц, рыб и
змей. Ќедаром, знать, говорЯт познавшие счастье: как на седьмое небо
попал!

‘›ЌЋ‚њџ Ќ…ЃЂ

“ Ќеба с ‡емлею было три сына, три молодца: „аждьбог, Џерун и Ћгонь.
‘казывают, у „аждьбога была величаваЯ поступь и прЯмой взглЯд, не
знающий лжи. € еще дивные волосы, солнечно-золотые, легко летЯщие по
ветру. Ђ у Џеруна - иссинЯ-черные кудри, вечно взъерошенные, непокорные,
клубЯщиесЯ, как туча. ‘покойного величиЯ брата не было даже в подобии, -
лихаЯ, непогасимаЯ удаль. Ђ Ћгонь родилсЯ огненно-рыжим, вьющиесЯ прЯди
торчали, как ни приглаживай. € только глаза у всех троих были одинаковые,
синие-синие, как чистое небо в солнечный полдень, как промоина в черных
грозовых тучах, как синЯЯ, нестерпимаЯ сердцевина костра.
Љогда они возмужали, отец с матерью доверили „аждьбогу величайшее из
сокровищ: ‘олнце, сиЯющий золотой щит. Ќачал сын Ќеба возить чудесный щит
на легкой колеснице, запрЯженной четверкой белоснежных коней, начал
озарЯть красы и дивные дива ‡емли: полЯ и холмы, высокие дубравы и
смолистые сосновые боры, широкие озера, вольные реки, звонкие ручейки и
веселые родники-студенцы. ђадовалась о сыне ‡емлЯ, радовалось ‘олнцу все
дышащее: соловьи пели ему песни, цветы поворачивали головки вослед, а
Ящерицы и добрые змеи выползали погретьсЯ на валуны. Ќадобно молвить, все
змеи в те времена были добрыми и безобидными, как теперешние ужи, и умели
просить у Ќеба дождЯ, когда его не хватало. ‚се тЯнулось к небесному
страннику „аждьбогу, все под его взглЯдом цвело и плодоносило: недаром
само его имЯ значило - „ающий Ѓог, Џодатель всего.
€ногда ‘олнце опускалось вниз, посветить €сподней ‘тране. ’огда над
‡емлею смеркалось, и приходила Ќочь, налетала, как птица с большими
мЯгкими крыльЯми, отворЯла на небе звезды - живые глаза душ, еще не
родившиесЯ в земных телах или, наоборот, уже вознесшихсЯ обратно в ирий.
Ќа берегу Ћкеан-морЯ, на самом западе, „аждьбога ждала добраЯ лодьЯ и
стаи птиц - лебедей, гусей, уток - готовых впрЯчьсЯ и переправить его
вместе с конЯми в небо €сподней ‘траны. ’ам он пробегал свой ночной путь,
и лодьЯ, запрЯженнаЯ птицами, вновь перевозила его через светлый утренний
Ћкеан. ‚от почему, когда были созданы ‹юди, у них скоро поЯвились обереги
- голова конскаЯ, тело утиное. ‹юди верили, что Ѓог ‘олнца всегда выручит
их из беды, где бы он ни был.
‚ те времена „аждьбог кружил в небесах, как ему хотелось, в Ќижнюю
‘трану заглЯдывал нечасто и ненадолго. ’ам не росло ничего, там не было
красоты. Ћттого ночи всегда были теплыми и короткими, как теперь по весне.
Џеруну тоже досталось сокровище по душе и по сердцу - сверкающаЯ
золотаЯ секира. ’олько крепкой руки сына Ќеба слушалсЯ чудесный топор,
только ему был он по могуте; недаром трижды по семь лет ‡емлЯ-мать поила
его своим молоком, возрос - сильней не бывает. € когда принималсЯ играть
Џерун топором, начинал подбрасывать и ловить его длЯ потехи или
размахивать над головой, радуЯсь собственной нерастраченной мощи - то-то
пылали, летЯ во все стороны, огненные снопы молний, то-то катилсЯ меж
небесами веселый, ликующий гром и целовали ‡емлю струи доброго ливнЯ! €
всюду, куда били молнии, расцветали невиданные цветы, возгоралась новаЯ
жизнь. ‘екира Џеруна была золотой от кончика древка до остриЯ, не длЯ боЯ
- с кем дратьсЯ, кому угрожать? Љто враг светлым Ѓогам, сынам Ќеба и
‡емли?..
Џерун ходил тогда в тонкой белой рубахе, скроенной из летнего облака.
€ крылатые жеребцы, мчавшие его в поднебесье, были белей лебединого пуха,
белей морской пены и молока - храбрые кони с глазами, что драгоценные
камни, с теплым дыханием и золотистыми гривами.
€ каких только забав не придумывал молодой Ѓог! ‘обирал облака в
стадо и пас, точно коров, доил наземь дождем. ‚от почему передовые тучи
грозы посейчас еще называют быками... Ђ то представал пахарем, прЯг коней
в соху и вспахивал небесную пажить, разбрасывал всхожие семена... €ли слал
облака в полет белыми лебедЯми, сам же примеривал сизые орлиные крыльЯ,
пускалсЯ вдогон, а верные кони летели вослед, и кто скорей поспевал -
неведомо никому.
Ђ порою, задумавшись, тихонько гладил и ласкал мЯгкое руно облаков и
пальцами, способными дробить камни, неуверенно, робко лепил из них девичий
стан и лицо. Ќо скоро смущалсЯ, развеивал собственное творение без остатка
и снова мчалсЯ по небу, хмелеЯ от бешеной скачки, и гром рассыпалсЯ из-под
копыт жеребцов.
ѓоворЯт еще, в те далекие времена в чистых северных реках было дна не
видать из-за раковин, корЯвых чашуль. Ћни не умели ходить и держали свои
створки открытыми, надеЯсь, что в них попадет какаЯ-нибудь съедобнаЯ
мелочь. Џеруновы молнии пугали смирных жительниц дна, и они при грозе
поспешно захлопывались; но нередко бывало, что зарево молнии успевало
проникнуть сквозь воду и отразитьсЯ в зрачках. Џроморгавшись, чашулЯ
обнаруживала в своих створках маленькую жемчужину. ‚от почему эти раковины
до сего днЯ так и называют - жемчужницами.
Ђ братец Ћгонь поспевал, как умел, за старшими: где пожарче пригреет
„аждьбогов солнечный луч - Ћгонь тут как тут, вертитсЯ любопытно. ѓде
высечет искру Џерунова золотаЯ секира - там тотчас и его рыжаЯ голова,
увенчаннаЯ прозрачным дымком.

‹ћ„€

Њолодечество кипело в крови у юных Ѓогов, искало дела по силе.
‡атевали, случалось, „аждьбог и Џерун скачку-забаву на весь день от
утреннего Ћкеана до самых закатных пределов. ЊчалсЯ высоко в небе
‘олнце-„аждьбог, золотым огнем сиЯл его щит, вились гривы коней, мелькали
спицы колес. ‹етел в тучах Џерун, когда верхом, когда в колеснице -
задорно гремел катЯщийсЯ гром, звенели на ветру хвосты скакунов: где
пометут ими - тотчас луг расцветет, где скоком скакнут - озеро, либо
колодезь, либо гремЯчий родник. Љогда один, когда другой успевал первым к
закату. ’о величественно-прекрасный „аждьбог в золотом плаще и расшитых
одеждах, то Џерун с его рыжей вздыбленной бородой, босоногий, с
продранными локтЯми. € не сказано, чтобы хоть раз братьЯ поссорились. Ђ
следом прибегал запыхавшийсЯ Ћгонь.
€ вот как-то „аждьбог и Џерун уселись на ласковые колени ‡емли и
придумали меритьсЯ: кто скорее докинет рыжего братца до того трухлЯвого
влажного пнЯ, ‘олнце своим палЯщим лучом или ѓроза рдеющей молнией.
Џозвали Ћгонь, а он и не откликаетсЯ. Ќаконец сыскали мальца. ‚зЯл он,
оказываетсЯ, звонкую радугу - тугой лук брата Џеруна, - обвил льнЯной
тетивой деревЯшку, вложил острым концом в пустой сучок на другой - и знай
себе крутит. € уже кудрЯвый дымок завиваетсЯ там, где дерево касаетсЯ
дерева.
- ѓорЯчо, - потрогал и удивилсЯ „аждьбог.
- „ай-ка мне, - сказал Џерун.
‚ его сильных руках дело быстро пошло. € вот уж Ћгонь глЯнул на
братьев из щели между поленцами, едва не сжег тетиву. € тут каплЯ пота
упала со лба Џеруна прЯмо на деревЯшки, и показалось, будто они сонно
шевельнулись в руках...
- ‘амое первое пламЯ, - сказал задумчиво „аждьбог, - возгорелось
между нашими Њатерью и Ћтцом, когда они полюбили друг друга. €з того
пламени мы все родились, оно сиЯет и в ‘олнце.
- €з него же все мои молнии, недаром в них жизнь, - ответил Џерун.
€ тут уж они не стали тЯгатьсЯ, кому перваЯ честь: разом вскинули
Ясный щит и золотую секиру, в два голоса вымолвили заклЯтие, и двойное
сиЯние на миг ослепило даже их, Ѓогов. Ђ потом увидели братьЯ, как
разогнулись два корЯвых сучка, становЯсь двумЯ стройными нагими телами,
зашевелились, раскинули руки, впервые вздохнули, потЯгиваЯсь и просыпаЯсь,
медленно раскрыли глаза...
- Њужчина и †енщина, - сказал тихо Ћгонь. - Љакие красивые!
- € как похожи на нас, - добавил „аждьбог. - ќто не звери, не птицы,
не рыбы... назовем их ‹юдьми.
Ђ Џерун притЯнул к себе меньшого братца, широкой ладонью пригладил
огненные вихры:
- Џора и тебе приниматьсЯ за дело. „аждьбог - всему миру светлое око.
џ лью дожди и затепливаю жизни. Ђ ты стань самым главным длЯ этих двоих.
Ѓудь им Ћгнем ‹юбви, ‘вЯтым Ћгнем Ћчага. ѓори между ними, пока стоит этот
мир.
Ќа том порешили, и рыжекудрый осталсЯ с Њужчиной и †енщиной,
изумленно глЯдевшими друг на друга... Ђ Џерун и „аждьбог снова поспешили
на Ќебо, к своим застоЯвшимсЯ скакунам: не дело замирать ‘олнцу, негоже
клокотать на одном месте могучей грозе. Ќо говорЯт, Џерун потом пробовал,
не получитсЯ ли с чем-нибудь еще, как с деревЯшками. € один раз повезло:
попалсЯ в руки кусочек кости ‡емли, желвак бурого кремнЯ. Њигом треснул
крепкий камень в пальцах Ѓога ѓрозы, вылетела искра, ЯвилсЯ быстрый Ћгонь.
Ћт тех половинок кремневого желвака тоже повелсЯ род ‹юдей, и они даже
числЯт себЯ старше древесных, ведь камни старше деревьев. „ва племени
частью смешались, слились, как дерево и валун, прижавшиесЯ друг к другу.
Ќо в иных слишком прочно засело родство с камнЯми и скалами, и так
поЯвились первые ‚еликаны. ‚от почему иногда бают, будто в прежние времена
‹юди были куда больше и сильнее теперешних, а о рослом да крепком поныне
скажут: ишь вымахал великан!
Ђ те, чье племЯ пошло от дерева, до сих пор возводЯт себЯ кто к
сосне, кто к дубу, кто к белой березе. Ѓывает, слабых детей несут в лес,
расщеплЯют крепкий ствол и трижды проносЯт ребенка в рану насквозь:
- ‡абери, деревце, немочь, поделись статью и силой!
Џотом стЯгивают расщеп, и выздоровевший всю жизнь заботитсЯ об
избавителе, советуетсЯ с ним, ухаживает, поливает. Ђ старцы на склоне
дней, случаетсЯ, просЯт светлых Ѓогов превратить их в деревьЯ, и те не
отказывают, коль заслужил человек. Ћттого слывут иные деревьЯ праведными:
подле них оставлЯют людей недуги, возвращаетсЯ душевный покой.

ђЋ„ € ђЋ†ЂЌ€–›

€ вот еще какое диво посчастливилось увидеть юному миру. ‡емлЯ и Ќебо
так сильно любили друг друга, что их любовь ожила как отдельное существо -
и тоже, подобно им самим некогда, тотчас распалось надвое, на ‹юбовь
†енскую и Њужскую, ибо одной недостаточно - любЯщих всегда двое.
Ѓог ђод, ЊужскаЯ ‹юбовь, стал даровать приплод и потомство всем
дышащим тварЯм, и ‹юди скоро выучились его почитать: стали делать
изображениЯ и вкладывать в свадебные заздравные чаши, на счастье и
многочадие новой семье. ќто ђод, говорили, выращивает деревьЯ, это он
грудами мечет с небес кремневые камешки, из которых родЯтсЯ упорные и
сильные ‹юди. ќто он - ‘вет Ќебесный, без которого ‘олнце плыло бы
одиноко, как звезда в черноте. € сколько всего нареклось его именем - не
перечесть: урожай, народ, родина, роды...
ЃогинЯ ‹ада стала †енской ‹юбовью. Џо ней прозвались мудрые жены,
умеющие сладить семью, завести в доме лад. ‚еликой Ѓогине была по душе
вернаЯ супружескаЯ любовь, и мужьЯ с женами величали друг друга почти ее
именем:
- ‹ада! ‹адо мое!..
Џомолвку тогда называли - ладами, свадебный сговор - ладинами,
девичье гадание о женихе - ладуваньем. €, говорЯт, ‹юди слыхом не
слыхивали, чтобы кто-то брал в жены немилую либо насильничал, тащил девку
замуж за постылого, за нелюбого, за неровню...
‚еликаЯ ‹ада - „едис-‹ада, „ид-‹ада, как звал ее один народ,
возникший из кремнЯ, - нипочем не простила бы подобного свЯтотатства...
Ћна объезжала засеЯнные полЯ в зеленой одежде, благословлЯЯ будущий
урожай, и шерстка ее конЯ отливала спелым золотом, как налитой колос. Ђ
мужчины и женщины, держась за руки, шли вслед за нею в полЯ, где можно
обнЯтьсЯ вдали от чужих глаз. ‹юди ведали: их любовь дает добрую силу
хлебному полю. Ђ поле отдаривало ‹юдей голубыми цветами и обещало вернуть
посеЯнное сторицей. ѓоворЯт, будто жито росло тогда стоколосым - по сотне
тугих, тЯжелых колосьев на каждом стебле!
‹аду еще называли ђожаницей, в честь родЯщего полЯ и молодых матерей,
которых она незримо обвивала своим поЯсом, помогаЯ разрешитьсЯ от бремени.
‘обственных сыновей у ‹ады было двенадцать - по числу месЯцев года, по
числу великих созвездий, что предрекают судьбу-нарок всему сущему на
‡емле. Ќедаром спрашивают доныне:
- Џод какой звездой был зачат? Ђ под какой родилсЯ?
‡везды, братьЯ-ЊесЯцы и сама ђожаница ‹ада дают каждому человеку „олю
- или ‚стречу, как ее еще называют, - маленькое Ѓожество, которое следует
за хозЯином до могилы, трудитсЯ и хлопочет, помогает ему. „оли у всех
разные, смотрЯ по тому, какаЯ звезда верховодила на небосклоне. € до сих
пор случаетсЯ - один человек всю жизнь палец о палец не стукнет, гулЯет
себе, на бел свет зевает, и все равно: что людЯм тын да помеха, ему смех
да потеха, вечно у него по два сома в одной верше, по два гриба в ложке. Ђ
иной до рассвета уже в трудах и поту, на вешней пахоте шапка с головы
свалитсЯ - не оторветсЯ поднЯть, а все - корка на корке, ни пышки, ни
мЯкиша. ќто оттого, что у одного „олЯ умница да работница, у другого -
лежебока-лентЯйка. ‚ сердцах ругнетсЯ бессчастный:
- ‡нать, сиротской ночью Я поЯвилсЯ на свет!
—то тут добавить? ЌельзЯ наново родитьсЯ, переменить ту льнЯную нить,
прЯденую нитку ‘удьбы, которой повили когда-то пуповину младенца, накрепко
привЯзав его к „оле...
Њного тех, кто, отчаЯвшись, живет как придетсЯ и больше не пробует
что-нибудь изменить. Ќо еще больше иных, не скоро сдающихсЯ, кто однажды
поймал свою нерадивую „олю за шиворот и запер в погреб, чтобы не мешала. Ђ
то, оттрепав за уши, вразумил косорукую тонко прЯсть и мелко молоть,
заставил лежебоку вскакивать до свету и не жалеть плеч!
...Ђ еще у великой ‹ады, у матери-‹ады была юнаЯ дочь. ‡вали ее
просто „оченька - ‹елЯ, ‹елюшка, Џолелюшка. Ќедаром любимое детище до сих
пор не просто растЯт - лелеют, колыбель зовут люлькой, а само дитЯ нет-нет
да покличут нежно лЯлечкой. € ласка, и оберег именем прекрасной Ѓогини.
Џодросла ‹елЯ и стала гулЯть по лугам, по густым тенистым лесам, и
шелковаЯ мурава сама льнула ей под ноги, чтобы распрЯмитьсЯ еще зеленее и
гуще. Ђ минуло времЯ - начала ‹елЯ вместе с матерью обходить и объезжать
полЯ, тЯнуть за зеленые ушки едва проклюнувшиесЯ всходы, и ‹юди увидели,
что никогда прежде не было на ‡емле таких урожаев. ‘тали они славить ‹елю
наравне с матерью и чтить как ђожаницу, называть ‚есной-кормилицей. “ ‹ады
стали просить разрешениЯ закликать-зазывать в гости ‚есну, а когда Њать
позволЯла - готовили „очери дерновую скамью, проросшую травами, ставили
подношениЯ: хлеб, сыр, молоко. ќто был девичий праздник, мужчин,
любопытных парней близко не подпускали. †гли в честь Њатери с „очерью
огромный костер, окруженный двенадцатью другими, поменьше, в честь
ЊесЯцев, и с пеплом того костра смешивали семена, умывали им лица, давали
больным. € никто, говорили, не помнил, чтобы не помогло.
Ђ охотники баЯли вот что:
- ‡верь, позволивший забрать у себЯ пушистую шкуру и горЯчую плоть,
тотчас уходит на небо, в светлый ирий, и там рассказывает старшему в своем
роду, по чести ли с ним поступили. Ќе оскорбили ли напрасным мучением,
повинились ли перед вылетевшей душой, хорошо ли благодарили. € если все
совершилось по Џравде земной - Њать с „очерью скоро шьют зверю новую шубу,
мастерЯт птице пестрый нарЯд, облекают рыбу радужной чешуей. ЏозволЯют
опЯть родитьсЯ в глубокой норе, в теплом гнезде, на речном дне, под
широким солнечным Ќебом...
‚от почему и самих ђожаниц рисуют порой в виде двух красавиц лосих.

џђ€‹Ђ

Ћднажды ‹юди встретили в только что засеЯнном поле босоногого, очень
красивого юношу-Ѓога верхом на белом коне, украшенном колокольцами, в
белом плаще и венке из трав и цветов. ‚ левой руке он держал пучок спелых
колосьев, конь же под ним так и играл, а порой поднимал голову и ржал
громко, призывно, высматриваЯ молодых кобылиц.
- €шь ты! - удивились ‹юди коню и еще пуще юному седоку. - Људа
ступит ногою, там жито копною, куда взглЯнет, там колос зацветает!
„ействительно, именно так все и было. Џотом ‹юди присмотрелись:
- ќ, а что это у тебЯ в правой руке? Ќикак череп?.. ‚от страх-то!..
„а кто ты таков?..
ћный Ѓог назвалсЯ џрилой - неудержимой силой взошедших семЯн и нежных
побегов, способных взломать тЯжелые камни, Ярой силой живой плоти,
вдохновением сбывшейсЯ любви. ќто его имЯ трубЯт олени в лесу, угрожаЯ
соперникам и зовЯ к себе оленух, это его громко славЯт лебеди, мчась к
родному гнездовью. џровой, Ярый, Яркий и Яростный - это тоже о нем,
возникшем из солнечного жара и земного тепла.
- Ђ длЯ чего ж тебе череп? - спросили любопытные ‹юди.
- ‘ами поймете, - улыбнулсЯ юноша и поскакал себе прочь, а ‹юдЯм
помстилось, будто за времЯ короткого разговора его мальчишеский,
ломавшийсЯ голос окреп по-мужски.
„ругой раз его встретили несколькими днЯми попозже. € вновь
удивились: ехал на коне уже не безбородый юнец - взрослый парень, сажень в
плечах, золотые кудри что хмель. „евчонки тогда оглЯнулись тайком на
ребЯт, и те вдруг показались им похожими на џрилу. ’акие же статные, такие
же Ярые на работу, на плЯску и на поцелуи. †енихи!
‘пустЯ времЯ џрила приехал зрелым мужчиной, уже чуть-чуть никнущим,
уже с сединою в полбороды... и наконец - дрЯхлым старинушкой с погасшими
глазами и сердцем, с трЯсущимисЯ руками, не сохранившими даже памЯти о
былой силе. € конь под ним еле ноги переставлЯл.
- Џохороните менЯ в ‡емле, - прошептал старец-џрила и повалилсЯ на
руки ‹юдЯм, рассыпаЯсь в прах на лету.
‹юди выполнили его просьбу. Џогребли во влажной земле, напекли
румЯных блинов, собрались помЯнуть. Ќо отчего-то никому не хотелось
плакать и горевать на этих похоронах; старики и те знай по-молодому
шутили, расправлЯли согбенные плечи, а молодежь и вовсе играла, точно на
свадьбе. ЏлЯсали, подначивали друг дружку, соперничали, кое-где вставали
грудь в грудь. € вдруг не то из огнЯ костров, не то из самой ‡емли
послышалсЯ знакомый юношеский голос:
- —ему удивлЯетесь, ‹юди? ‚ы хороните в землю зерно, но разве оно
умирает? Ћно прорастает высоким стеблем и дает новые семена. Ќет смерти,
пока рождаютсЯ дети, пока не прерываетсЯ род! џ снова приду по весне Ярить
все живое на свете. „а не погаснет Ярое пламЯ, да не переведетсЯ †изнь на
‡емле!
...‚сЯкий год с той поры встречают и провожают џрилу, и никто не
думает плакать, развеиваЯ его тело по полю. ‡аплакали бы, если бы однажды
не довелось его хоронить. € вот еще что заповедал ‹юдЯм џрила. ‚елел,
чтобы в памЯть о нем сеЯли жито-хлеб одни только мужчины, не подпускаЯ
женщин и близко. —тобы нагими вступали на теплую, ждущую пашню, чтобы
выносили семЯ-зерно в особых мешках, скроенных из старых портов. ’огда
совершитсЯ меж ними и полем свЯщенный, таинственный брак, совсем такой,
как между ‡емлею и Ќебом в самом начале времен. € молнии Џеруна скрепили
этот завет.
‚от почему хлеб свЯщенен, вот почему, спасаЯ его от пожара, ‹юди по
сей день не жалеют собственной жизни, словно защищаЯ дитЯ.
‚се благое, что ныне делают ‹юди, уже было впервые сделано кем-нибудь
из Ѓогов на рассвете ‚селенной. ‚се, что сквозь поколениЯ пришло к нам от
пращуров, было дано пращурам самими Ѓогами. ќтим заветом мир держитсЯ, им
он крепок, вечен и свЯт. ‚от почему так недоверчивы ‹юди ко всему вновь
обретенному - вплоть до новой формы горшка. ‚от почему во все века корЯт
старые молодых:
- Ќе отеческим законом живете! Ќе по-Ѓожески!..
Ќо и Ѓогам следует помнить: все, что они совершают, потом повторЯетсЯ
у ‹юдей. „оброе и дурное, правое и неправое.
Ћднако тогда в мире еще не было неправды и зла...

ЋѓЋЌњ Ћ—ЂѓЂ

ђыжекудрый Ћгонь между тем исполнил наказ старших братьев-Ѓогов: стал
длЯ Њужчины и †енщины, длЯ всего их рода свЯтым огнем очага. ‚округ него
собиралась семьЯ, и он гнал прочь тьму ночи и жадных, хищных зверей. Ћн
варил и пек пищу, и ‹юди, садЯсь к трапезе, не забывали попотчевать свой
Ћгонь. ‚сЯкий гость, обогревшийсЯ у очага, причастившийсЯ еды, становилсЯ
за своего, никто не смел обидеть его, прогнать из-под крова. Ђ когда ‹юди
ссорились, при Ћгне невозможно было молвить бранного или нескромного
слова:
- ‘казать бы тебе... да очаг в доме, нельзЯ!
‹юди понЯли: этот Ћгонь не должен угаснуть. ЏереходЯ в новый дом, его
непременно брали с собой. ’ак доставалсЯ он внукам от дедов и был не
простым пламенем, суетЯщимсЯ в расколотых дровах. …му показывали
новорожденных, чтобы Ћгонь узнал новую душу и не отказалсЯ беречь и холить
дитЯ. ‘вахи протЯгивали ладони к Ћгню, просЯ его покровительства. Ќевеста,
входЯ к мужу в дом, первым долгом кланЯлась очагу и бросала в него три
своих волоска. Ђ когда доводилось идти назад с похорон, все старались без
промедлениЯ заглЯнуть в хлебную квашню и коснутьсЯ рукой очага. ’ак
очищались от прикосновениЯ смерти, не пускали беду через порог.
‚ начале времен ‹юди мыслили свои души подобными душам птиц, рыб и
зверей. Ћщутив, что жизнь на излете, начинал гадать человек:
- Љем предстоит мне родитьсЯ? Ћленем, вепрем, малым воробушком, юркой
уклейкой?
’огда умерших хоронили в земле и клали набок свернувшимсЯ, как дитЯ в
материнской утробе. ‚ерили ‹юди: ‡емлЯ всех родила, она подарит новую
жизнь. Џозже открылись деЯниЯ славных Ѓогов, забрезжило таинство Ќеба.
‘тали ‹юди поручать мертвых Ћгню, да не простому - добытому, как когда-то
огонь человеческой жизни, из двух трущихсЯ деревЯшек. …го так и называли -
живым. ’еперь ‹юди не удивлЯлись глазам Ќеба, горЯщим огнЯм звезд. ќто
были глаза умерших дедов и прадедов, приглЯдывающих за родней.

Ѓ…„Ђ

Џоистине то было счастливое утро Ѓогов и ‹юдей. …ще не восстало меж
ними неодолимых стен, не легло великих обид и неправд, и небеса стоЯли
открытыми, слушаЯ людские молитвы. ‘тоило женщинам в жаркие дни совершить
чародейство - воздеть над головами чары с водой, призываЯ замешкавшийсЯ
дождь, или полить кормилицу-‡емлю из двойных кубков без донца - тут как
тут на резвых конЯх ЯвлЯлсЯ Џерун, пригонЯл облачные стада, раскатисто
хлопал громовым бичом, щедро доил своих коров на полЯ.
Ќо вот пришел срок одному созвездию передавать главенство другому. Ќи
Ѓоги, ни ‹юди не знали еще, как опасно это сумежное, ничейное времЯ,
времЯ-безвременье, когда всЯкое чудо возможно - и доброе, и дурное.
Ћднажды ‘олнце-„аждьбог с братом Џеруном вместе путешествовали в
€сподней ‘тране, оставив ‡емлю наслаждатьсЯ ночным покоем. € вот тут из-за
краЯ ‚селенной, из немыслимых чужедальних миров Явила себЯ темнаЯ звезда
без лучей, с длинным кровавым хвостом. џрко вспыхнула - и прЯнула вниз!
Ќе иначе, насмерть сразила бы крепко спавшую ‡емлю - муж-Ќебо поспел
на подмогу: заслонил любимую, закрыл собой, принЯл жестокий удар. Ќо
совсем отвести беду не сумел. Ќад всей ‡емлей пронеслось хвостатое чудище,
сжигаЯ леса страшным, невиданным доселе пожаром, и наконец грЯнуло оземь
где-то у дальнего краЯ, больно ударило, обожгло, и Њировое „рево со стоном
вздрогнуло от корней до макушки, высЯщейсЯ над светлым ирием...
...ЃратьЯ-Ѓоги едва не загнали борзых коней, летЯ на восточный край
Ћкеана. Љогда же пересекла его лодьЯ, влекомаЯ белыми лебедЯми, и крылатые
жеребцы снова взвились - „аждьбог в ужасе закрыл руками лицо и еще много
дней не смел глЯнуть вниз светло и Ясно, как прежде. €бо поперек всей
‡емли протЯнулась обезображеннаЯ, мертваЯ полоса, и там в черном дыму
металсЯ перепуганный, ничего не понимающий Ћгонь. Ђ из ран Ќеба потоками
хлестала наземь вода, затоплЯЯ низины, губЯ и смываЯ все, что уцелело в
пожаре...
Њолодые Ѓоги раздумывали недолго: кинулись спасать мать и отца.
‘пасать свой мир, покуда он снова не стал бесформенным комком, каким был
до рождениЯ. ЏеревЯзывали раны Ќеба белыми полосами облаков, влажными
пеленами туманов. “спокаивали Ћгонь. ‡ажигали радугу над немногими
выжившими ‹юдьми, указывали дорогу к спасению...
ЃратьЯ-Ѓоги совсем не заглЯдывали в ирий и ведать не ведали, какаЯ
тревога поселилась в доме Њатери ‹ады. Љогда упала чужаЯ звезда, юнаЯ
ЃогинЯ ‚есны была внизу, на ‡емле. € не вернулась домой ни поутру, ни
после. Џтицы, вестницы ‹ады, не сумели найти Ѓога ѓрозы в густых тучах
гари и пыли, носившихсЯ меж ‡емлею и Ќебом. Ќо, видно, так уж была
когда-то выпрЯдена длЯ самого Џеруна льнЯнаЯ нитка судьбы. ‹етЯ на
взмыленных жеребцах над потопом, он разглЯдел далеко внизу, под собою,
среди вздувшихсЯ волн, почти залитый островок. Ђ на островке - девушку в
знакомом светло-зеленом нарЯде и жмущихсЯ подле нее осиротелых лесных
малышей: волчат, оленЯт, малых птенчиков из разметанных гнезд. Љонечно,
ЃогинЯ бросить их не могла.
‘ын Ќеба направил коней вниз, к самой воде:
- Ђ ну, живей полезайте!
€ сам поднЯл на колесницу заплаканную, перемазанную Ѓогиню ‚есны. €
вот диво: лишь только взмахнули крылами могучие скакуны, ‹елЯ вытерла
слезы, отрЯхнула волосы и рубаху - и вмиг осыпалась грЯзь и улетела по
ветру, а растрепаннаЯ коса легла шелковиночка к шелковиночке. ‚от с тех
пор и ведетсЯ: весною - ведро воды, ложка грЯзи. Ђ осенью наоборот: воды -
ложка, грЯзи - ведро...
“лыбнулась ‹елЯ - и „аждьбог послал в ответ тонкий солнечный луч,
разрубил, как мечом, клубившуюсЯ мглу... и тоже, видно, поверил, что будет
все хорошо.
Ѓог ѓрозы привел колесницу в ирий и с рук на руки передал дочку
Њатери ‹аде. Ђ лесных малышей выпустил в густую траву, на ветви всегда
зеленого „рева:
- €грайте-ка здесь... еще вам не времЯ рождатьсЯ.
€ наконец братьЯ возмогли перевести дух, вытереть пот, разогнать
смрадные тучи. Џосмотреть, что же осталось.
‚от тогда и увидели у дальней кромки ‡емли горы, которых не было
раньше, горы, похожие издали на чудовищные облака. Љрепко вплавились они в
тело ‡емли, вросли - захоти, не поднимешь, не выбросишь из ‚селенной, не
ранив опЯть. Ћсторожно направили Ѓоги к тем горам своих скакунов...
Ћказалось, горы были железными. ђаскаленные, они успели остыть, и острые
вершины дышали нездешним черным морозом, сбереженным где-то внутри, на
глазах обрастали снегом и льдом. Ќикогда прежде молодые Ѓоги не видывали
подобного... •орошо еще, большаЯ часть этих гор провалилась вниз, за край
€сподней ‘траны, от века безжизненной, и лишь один безобразный хребет
осквернЯл собой лик зеленой ‡емли. “видели Ѓоги: все живое пЯтилось от
†елезных ѓор, все бежало от мертвЯщего холода - леса, реки, травы,
цветы...
- Ќеладно это, - нахмурил брови „аждьбог.
Ћни осторожно объехали †елезные ѓоры и в одной глубокой пропасти
обнаружили путь сквозь ‡емлю, до самого Ќижнего Њира. Ѓрошенный камень
летел бы туда двенадцать дней и ночей, но сверкающие колесницы, конечно,
были проворней. ‘коро братьЯ оказались в €сподней ‘тране, впервые миновав
западный Ћкеан-море и лодью, запрЯженную птицами. € когда „аждьбог поднЯл
огненный щит, озарЯЯ половину ‚селенной - они тотчас увидели два существа,
отчаЯнно заслонЯвшиесЯ от света, мужчину и женщину, похожих больше на
жуткие сны, чем на ‹юдей или на Ѓогов...
ѓоворЯт, тогда-то Џеруну в самый первый раз захотелось взмахом секиры
не возжечь жизнь, а истребить.
- ќто вы посмели обидеть Ќебо и ‡емлю?!.. - прогремел разгневанный
Ѓог ѓрозы, подлетаЯ на крылатых бурЯх-конЯх. Њужчина и женщина повалились
перед ним на колени, трусливо прЯчась друг за друга:
- Џощади! Џожалей!..
€ Џерун остановил жеребцов, опустил руку с занесенным топором. Ћн еще
не выучилсЯ быть беспощадным и разить, когда встают на колени.
- ‚ы кто таковы? - спросил он незнакомцев. †енщина указала на
мужчину:
- …го прозывают —ернобогом...
Ћн вправду был весь точно в саже, только усы будто заиндевелые. Ћн
кивнул на подружку:
- Ђ ее кличут Њораной.
Џеруну показалось в диковинку, чтобы кто-то не мог назвать сам свое
имЯ, но пришлых Ѓогов его недоумение перепугало до дрожи:
- Ќикогда не говори: Я такой-то, если не хочешь беды! Њало ли кто
подслушает и сглазит тебЯ, порчей испортит!
- Џорча? - спросил Џерун. - —то это такое?..
Ђ про себЯ почти с жалостью рассудил: должно быть, эти двое спаслись
из какого-то очень страшного мира, отвыкшего от довериЯ и добра. €
„аждьбог, милуЯ странников, усмирил свое пламЯ, прикрыл огненный светоч
краем плаща.
—ернобог и Њорана выглЯдели не только напуганными, но и голодными, и
братьЯ поделились с ними едой.
- Ќашего отца, - рассказал им „аждьбог, - называют ‘варогом, то есть
попросту Ќебом, или по-другому ‘трибогом, это значит Ћтцом-Ѓогом. Ћттого
‹юди своих дЯдьев по отцу зовут еще стрыЯми. Ђ мать, ‡емлю, рекут Њакошью
- Њатерью судеб, Њатерью снЯтого урожаЯ. Ћт нее все богатство - и зерно в
коше, и серебро в кошеле, и овцы в кошаре...
Џришлые Ѓоги слушали, уплетаЯ разделенное угощение, кивали головами,
мотали на ус. ђасстались не то чтобы друзьЯми, но все-таки поклЯлись не
чинить друг другу беды. „аждьбог поклЯлсЯ щитом, а Џерун - верной секирой:
- Џускай она выпадет из руки, если Я нарушу обет.
‡нать бы еще братьЯм ‘варожичам, что все клЯтвы Њораны и —ернобога
стоили не больше горсточки снега, тающего, если сжать его в кулаке.
€ снова минуло времЯ, и оправившаЯсЯ ‡емлЯ не раз еще принесла
урожай, и все было мирно и тихо. ’олько „аждьбог рассказывал дивные дива
об Љромешной ‘тране, где позволили поселитьсЯ пришлым Ѓогам. ’ам стоЯл
теперь такой лютый мороз, что случайно влетевшие облака тотчас опадали
наземь белыми хлопьЯми, и даже Ћкеан-море покрылсЯ вдоль берега льдом.
Ћднажды Џерун отправилсЯ с братом - взглЯнуть, правду ли говорит. €
оказалось, что правду: пришлось Ѓогу ѓрозы сверху легкой белой рубахи
вздевать мохнатую серую безрукавку. ‡десь не к месту был его гром:
безмолвнаЯ, мертваЯ, белаЯ гладь расстилалась внизу. „аждьбогу тоже всЯкий
раз делалось не по себе, хоть с недавних пор и завел он обычай заглЯдывать
сюда каждые сутки ради присмотра. Ћн старалсЯ скорей миновать неприютное
небо, не выезжал высоко...
- Ќикогда мне здесь не нравилось, а теперь и подавно, - молвил он
брату. - ‚се кажетсЯ - не к добру!
Ќо тому легла на ладонь игольчатаЯ снежинка, тоненькое колесико о
шести тающих спицах:
- ‘мотри! Ћна похожа на знак, которым призывают менЯ ‹юди - знак Ќеба
и Ѓелого ‘вета, громовое колесо!
€ не видели братьЯ пристальных глаз, устремленных, как копьЯ, им в
спину из глубокой пещеры в †елезных ѓорах, не слышали шепота —ернобога,
шепота ночной ведьмы Њораны:
- ‚ек не видеть бы вашего Ѓелого ‘вета, не слышать вашего смеха! ‚от
ужо вам, удальцы!..

Љ“‡Ќ…– Љ€‰

Ѓог ѓрозы стал навещать Ѓогиню ‚есны, вновь гулЯвшую по зеленой
‡емле. ‘казывают, сначала он очень смущалсЯ своего огромного роста,
зычного голоса, гривы иссинЯ-черных волос и рыжей, вечно всклокоченной
бороды. Ќо потом ‹юди заметили: куда первые жаворонки, вернувшиесЯ из
ириЯ, туда и темнаЯ туча, рокочущаЯ громами. ’ак вместе и странствовали по
свету. Ђ когда начинали наливатьсЯ плоды и „очь уступала Њатери заботы об
урожае, вместе возвращались на небо, и громы Џеруна звучали все неохотнее,
постепенно смолкаЯ - до новой весны. ‚от почему праздник Џеруна стали
отмечать в двадцатый день месЯца липнЯ, по-теперешнему июлЯ, когда цветут
душистые липы и гудение пчел часто смешиваетсЯ с раскатами дальнего грома.
Џчелы хорошо знают, пройдет гроза мимо или прольетсЯ шумным дождем, знают,
стоит ли спешить прочь, прЯтатьсЯ в родное дупло.
‚ те давние времена каждый год из лесу в Џерунов день выбегали олени
и могучие, длиннорогие туры и сами отдавали себЯ под жертвенные ножи.
‚лагу их крови ‹юди изливали в круглые каменные алтари, утвержденные перед
изваЯниЯми Џеруна, а мЯсо варили и ели всем родом на свЯщенном пиру. €
каждый, зачерпнув в свой черед из котла, клал ложку наземь чашечкой вверх
- затем, чтобы между пирующими незримо угостилсЯ и Ѓог.
Ћднажды, идЯ по лесу вместе с Ѓогиней ‚есны, Ѓог ѓрозы нечаЯнно
встретил двоих ‹юдей: парнишку-подросточка и с ним кудрЯвую девочку в
детской рубашонке.
Џарень поклонилсЯ Џеруну низко, почтительно, но безо всЯкого страха.
Ђ девчушка, спрЯтавшаЯсЯ было за его спиной, бочком подошла к ‹еле и робко
протЯнула ей перепечу, сотворенную в образ птахи из сладкого, на меду,
прЯного теста. ЃогинЯ ‚есны с улыбкой взЯла приношение, и в ее руках птаха
немедленно ожила, звонким жаворонком взвилась в небеса.
- Љак звать тебЯ? - спросил Џерун паренька. ’от отмолвил:
- Ћтец зовет Љием - Њолоточком.
Ћн, видно, вправду был рукодел: еще первый пух не проклюнулсЯ над
верхней губой, а на ладонЯх уже твердели мозоли, и у поЯса висел в ножнах
хорошо отбитый, острый каменный нож. €бо в те времена ‹юди все делали из
кости, камнЯ и дерева: ножи, топоры и даже серпы, вставлЯЯ кусочки кремнЯ
в изогнутые корневища.
Џерун кивнул на девочку:
- ‘естренка твоЯ?
Џарень залилсЯ отчаЯнной краской:
- Ќе... мы с ней поженимсЯ... когда она подрастет!
Ѓог ѓрозы повернулсЯ к ‹еле и увидел на ее щеках ответный румЯнец,
ибо Ћтец Ќебо с Њатерью ‹адой уже сговаривались породнитьсЯ. € он сказал:
- —то подарить тебе на счастье, жених? —его желаешь, проси.
Љий оказалсЯ впрЯмь не из робких. Ћн шагнул вперед и бережно
прикоснулсЯ к узорчатому, звонкому золоту чудесной секиры:
- Њне бы, господине, выучитьсЯ делать такие.
- Ќу, молодец! - расхохоталсЯ Џерун. - „а ты знаешь ли, какой это
труд?
- ‡наю, господине ‘варожич, - ничуть не смутилсЯ Љий. ‚ытЯнул нож из
хороших кожаных ножен и протЯнул честно, рукоЯтью вперед: - ЏоглЯди, Я сам
его сделал.
ЉостЯнаЯ рукоЯть завершалась искусно сработанной головкой красавицы
лосихи. Џерун вернул нож и поднЯл голову к Ќебу:
- Џоможем ему, отец?
€ Ќебо ответило. ЏрЯмо из синевы пала слепЯщаЯ молниЯ, клубок пламени
ринулсЯ в подставленную ладонь Ѓога ѓрозы. ЉудрЯваЯ девочка, пискнув,
вновь спрЯталась за безусого жениха. Ђ тот, проморгавшись, увидел в руках
Џеруна кузнечные клещи. ‚ишневый накал медленно покидал их, сменЯЯсь серым
блеском железа. Љий не сразу понЯл, что это такое, ведь кузнечного дела
никогда прежде не было у ‹юдей. Ћн знал только - сбылось чудо и осиЯло всю
его жизнь, никогда уже она не потечет, как допрежь.
Љлещи остыли, и Џерун протЯнул их парнишке:
- Џоднимешь?
’от закусил губы, натужилсЯ и с трудом, но удержал.
ЃогинЯ ‚есны поднесла Љию в ладонЯх воды, зачерпнутой из гремЯчего
родника:
- €спей.
‚ воде мелькали, переливались радужные искры. Љий послушно выпил,
снова взЯл клещи и легко взмахнул ими над головой, радуЯсь и дивЯсь
нахлынувшей силе.
‚от почему и до сего днЯ по весне, во времЯ первой грозы, многие
спешат испить и умытьсЯ из родника, а всего лучше с золота или с серебра:
тотчас прибывает от этого силы, здоровьЯ и красоты...
Џерун выучил ЉиЯ искать в земле рудные залежи, плавить красную медь,
делать косы, ножи и колокольцы-ботала, чтобы не терЯлась скотина. Ђ о
железных клещах сказал так:
- ќто тебе на потом.
Ћтец ЉиЯ сначала был очень недоволен делами сына, построившего на
краю селениЯ кузницу и днЯми напролет пропадавшего в ней:
- € на что нужна твоЯ медь, одна зелень с нее! „еды наши палицами и
каменьем довольствовались, и нам хватит того. Ѓросай баловство, пора уже
тебе брать мотыгу да в поле идти, хлеб сеЯть! €шь вымахал дармоед! џ уж
седой - до каких пор кормить-то тебЯ?
Ђ тут еще маленькаЯ невеста повадилась лепить из податливой глины
разные формочки и лить в них блестЯщую медь, начала дарить подружкам
узорчатые запЯстьЯ, витые колечки к налобным повЯзкам, маленькие
перстеньки-жуковиньЯ... ‘ором! Ќе девичье дело!
Ќо охотники вскорости понЯли, что стрелы с медными и бронзовыми
головками настигали зверЯ куда верней прежних, увенчанных кремнем и
костью. ‘тали они приносить Љию пушистые шкурки, вкусное мЯсо. Ђ взамен
просили не только ножи да наконечники длЯ копий и стрел, но и украшениЯ
женам и любимым невестам. Ђ женщинам сразу приглЯнулись тонкие, острые
иглы, легко пронзавшие холст и прочную кожу.
Ќе сеЯл Љий хлеба, не возделывал репища-огорода, а голоден не ходил.
Ќес в дом хлеб, а часто и мЯсо длЯ щей. „елалсЯ понемногу кормильцем семьи
не плоше братьев, не плоше самого отца...
Ђ потом было вот что. Љак-то по весне шел молодой кузнец мимо полЯ,
которое ‹юди мотыжили, рыхлили под хлеб. ѓлЯнул Љий, какой пот струилсЯ с
их лиц, с привычно согнутых спин... Ђ за полем, на вольном лугу, паслись
налитые праздной силою кони. €грали, носились, метали из-под копыт комьЯ
земли.
‹юди приветствовали ЉиЯ, хвалили удобные мотыги, но он будто не
слышал. …му вдруг подумалось: а если того пустоплЯса-конЯ да заставить
тЯнуть полем мотыгу? Ѓольшую мотыгу, по силушке? ‘боку привесить?.. Ђ
ежели приспособить, чтобы не одним плечом, обоими налегал?
„ома Љий вылепил из глины конька и весь вечер так и этак ладил к нему
длинные палочки. ЃратьЯ стали смеЯтьсЯ: потЯнул, мол, за девчонкой,
игрушками занЯлсЯ. Ќо утром над его кузницей заклубилсЯ густой дым.
‹юбопытные парни, зашедшие глЯнуть, в чем дело, приставлены были
раскачивать тугие меха. € когда наконец Љий вывел конЯ и запрЯг, сзади
оказалась не повозка, не волокуша - острый рог, нацеленный в землю, и
удобные рукоЯти длЯ пахарЯ.
- ЉакаЯ сохатаЯ! - сказал кто-то, поглЯдев на окованный блестЯщей
медью рог. ’ак и повелось с тех пор звать рогатую соху - сохой.
Џослушный конь взмахивал хвостом и оглЯдывалсЯ, ожидаЯ хозЯйского
слова. ‘тарики сперва хмурились: не обидитсЯ ли ‡емлЯ? Ќо вот отец ЉиЯ,
помолЯсь, взЯлсЯ за рукоЯтки и повел самую первую борозду. € вдруг, сам
того не заметив, уже сделал столько, над чем еще вчера трудилсЯ бы до
заката.
- „иво! - изумленно ахнули ‹юди. Ђ кто-то складно примолвил:
- “ матушки сошки - золотые рожки!
‘ тех пор потЯнулась за Љием слава вещего мастера, любимого Ѓогами
умельца и чуть ли не вещуна. ‘тали поговаривать, будто мог молодой кузнец
выковать не только вилы или топор, но даже и слово, даже судьбу, даже
старость и хворь на здоровье перековать...

„‚Ђ ‚Ћ‹Ћ‘ЉЂ

‚от что, к примеру, рассказывали про ЉиЯ. Ѓудто однажды заехал к нему
удалец по имени ‚острогор, попросил наконечников к стрелам и еще меч. …го
род жил на севере, у самых †елезных ѓор, и там давно уже никому не было
доброй судьбы. ‘лепой отец ‚острогора сам благословил младшенького в
дорогу, велел искать счастьЯ на стороне. Џодобных скитальцев год от году
делалось больше. Ђ меч был нужен затем, что ‹юди сделались разными, не
обЯзательно добрыми, надо же уметь за себЯ постоЯть.
‚ойдЯ в кузницу ЉиЯ, ‚острогор, как баЯли, тотчас заметил под его
молоточком два тонких волоса, серебрЯный и золотой. Ђ заметив - больше не
мог отвести глаз.
- —то такое куешь? - поздоровавшись, спросил он умельца.
- ‘удьбу - кому на ком женитьсЯ, - отвечал будто бы Љий. ’огда
‚острогор не удержал любопытства:
- —ью же ладишь теперь?
- „а вот твою как раз, - с усмешкою отмолвил кузнец. ‡атрепетало
сердце в груди удальца, еле-еле осмелилсЯ выспросить о невесте, о своей
суженой. € кузнец, глЯдЯ в вещее пламЯ, сказал ему так:
- ‚ижу твою невесту, живет она у далекого морЯ. ‘ рождениЯ лежит
беднаЯ в гноище, всЯ-то кожа в коросте, что в еловой коре...
‡астонал ‚острогор-удалец, обхватил руками буйную голову, едва на
ногах устоЯл. Ќе спросил более ни о чем. Ќасилу дождалсЯ, пока сделает ему
Љий обещанный меч и наточит как следует. „а с тем и уехал.
„олго ли странствовал, коротко ли... Ќи к какому морю, понЯтно,
старалсЯ и на сто верст не подъезжать, только от судьбы не ускачешь.
‚ывела его дороженька, тропка леснаЯ, к самому берегу. “видел он серые
волны от окоема до окоема и лодку, вытащенную на песок. Ђ под соснами -
бревенчатую избушку, сети развешанные. ‘прыгнул с конЯ ‚острогор,
постучалсЯ.
- ‚ходи, добрый молодец, гостем будь, - отозвалсЯ милый девичий
голос. ђастворил удалец скрипучую дверь, стЯнул шапку с кудрей - кланЯтьсЯ
Ћгню в очаге да добрым хозЯевам... сам высматривает - где же
девка-красавица, что с ним ласково говорила? - только нету
девки-красавицы, лежит на лавке страшное страшило: лица в коростах не
видно, все тело что еловой корой обросло... тут и встали у храброго парнЯ
русые волосы дыбом, Язык к небу присох. Ђ девка и спрашивает:
- Ќе видал ли ты, молодец, где-нибудь моего суженого ‚острогора?
‘коро ли ко мне припожалует?
Ќи слова не смог вымолвить удалец. Ќе боЯлсЯ он ни медведей, ни
свирепых волков, стаЯми рыскавших у †елезных ѓор - а тут оплошал, струсил.
‡акрыл руками лицо, отвернулсЯ...
- ‘тало быть, ты и есть мой жених? - сказала тихо девица. - —то ж,
вижу, в обиду тебе женитьсЯ на такой жене, хворой да некрасивой. Ќе то что
в уста целовать, глЯдеть даже не можешь. “бил бы уж, жених ласковый, затем
что не быть нам с тобою поврозь, а и вместе, видно, не быть...
Ѓудто вихрь завертел тогда ‚острогора. ‘ам не ведал в отчаЯнии, что
руки творили. ‘хватил свой тЯжелый, отточенный меч и ударил с размаха
невесту прЯмо в открытую грудь. € кинулсЯ бежать прочь, словно обронивши
рассудок... ЋпамЯтовалсЯ неведомо где, в черном лесу, перемазанный,
изодранный в кровь о колючие ветви. Ћткрыл глаза - верный конь рЯдом
стоит, губами мЯгкими трогает, жалеет хозЯина. ‘ел на него ‚острогор,
заплакал и поехал куда придетсЯ, проклинаЯ свою непутевую „олю, пришедшую,
знать, к его колыбели все с тех же сумрачных гор...
„олго еще странствовал молодой удалец. …хал по заросшим холмам, где
уходившее ‘олнце щедро золотило лесные макушки, а меж сосен наливалась
багрЯным медом брусника. …хал берегом тихих озер, где безмЯтежно дремали
белые кувшинки, и плакучие ивы спускали зеленые косы к самой воде, к
густым, тихо шепчущим тростникам... € думалось ‚острогору - век вечный не
позабудет он полные муки глаза страшила-невесты, век будет звучать в ушах
тихий голос:
- “бил бы уж, жених ласковый...
ЉлЯл ‚острогор свою трусость и, кажетсЯ, сам себЯ готов был убить, да
вот незадача - меча-то с собою не прихватил, там же и бросил.
Ќо вот минуло времЯ, и прошлое начало заплывать, зарастать, как
покинутаЯ могила, травою-быльем. ‚ышел ‚острогор к ‹юдЯм из лесу, речь
человеческую припомнил помалу. Ђ еще погодЯ надумал построить дом и
женитьсЯ. Ќачал приискивать себе ровнюшку-невесту, непременно разумницу да
красавицу.
—то ж, нашли ему добрые ‹юди душу-девицу. ‘казывали, допрежь гнала
она всех женихов, а тут засобиралась немедлЯ. € только что увидал ее
‚острогор - в тот же миг влюбилсЯ без памЯти, не стал даже выпытывать,
умна ли. —есть честью сладили им свадебный пир, трижды обвели вокруг
свЯщенной ракиты на берегу, вокруг свидетелЯ-ЋгнЯ в очаге. “ложили в клети
держать опочив... обнЯл жену ‚острогор, да тогда и заметил у ней на белой
груди, как раз против сердца, маленький рубчик.
- Ђли не узнал, суженый? - засмеЯлась краса ненаглЯднаЯ. - Ѓольно
быстро ты убежал тогда, не дождалсЯ, пока опадут коросты, корки еловые...
Џредал ты менЯ смерти, а хватило бы поцелуЯ. „овольно ли теперь хороша?
’ут и понЯл все молодец, в самом деле спознал, что своей судьбы не
минуешь. ЉинулсЯ на колени перед женой, взмолилсЯ простить...
‘казывают, до смертного часа помнил он о двух волосках, скованных на
наковальне. Ђ девки стали ходить к кузнецу:
- ‘куй и мне свадебку, Љий!

ѓЋ‹Ћ‘ Ќ…ЃЂ

„авно уже ‡емлЯ оправилась от потопа, давно зажила рана Ќеба -
осталсЯ лишь опаленный широкий след, по сию пору Ясно видимый в звездные
ночи. ‹юди еще называют его Њлечным Џутем и говорЯт, что этим путем идут
праведные души в ирий. Љазалось, все стало как прежде. Ќо из-за †елезных
ѓор налетали холодные ветры, зловещие, настоЯнные на дурном колдовстве. €
вот с чего началось.
‹юди, всегда жившие в послушании ђоду и Њатери ‹аде, стыдившиесЯ
матерей, сестер и невесток, пуще глаза хранившие честь чужих подруг и
невест - иные из этих самых ‹юдей вдруг как позабыли, что есть на свете
‹юбовь, предались мерзкому блуду, стали водить по нескольку жен, посЯгать
на любую девку и женщину, силой брать, какаЯ понравитсЯ. Ќе отставали и
жены: бесстыдно искали объЯтий красивых мужчин, рожали детей, сами не
ведаЯ, от кого. Џодрастали нелюбимые дети и становились такими же, как их
горе-матери, горе-отцы...
„остигла слава о людском непотребстве слуха Ѓогов.
‚спыльчивый Џерун готов был нагромоздить тучи и новым потопом смыть
дерзких с лика ‡емли, оставить разве что ЉиЯ и его род. „аждьбог-‘олнце не
хотел больше светить им, задумал совсем отвратить благое сиЯющее око
прочь...
- Ќет, - сказал Ћтец Ќебо, ‘варог. - ‘тыд вам, сыновьЯ! ѓоже ли из-за
горсточки блудодеев губить всех подрЯд? Ќадо установить им ‡акон. „ать
Џравду, чтобы знали, как жить. —тобы держала боЯзнь, коли ума не хватает и
совесть уснула. € карать тех, кому закон не закон. џ произнесу его им.
Ђ надобно молвить - допрежь того днЯ ‡емлЯ и Ќебо ни разу не говорили
в полный голос с ‹юдьми. ЃоЯлись напугать: слишком велики были оба,
слишком могучи. Њеньше всего хотелось Ѓогам, чтобы кто-то боЯлсЯ ‡емли под
ногами и Ќеба над головой... оттого, если бывала нужда, они приходили в
человеческом облике, ‘варог - мужчиной, ‡емлЯ-Њакошь - женщиной,
помощницей в женских работах. € вот теперь Ќебо впервые провестилось, и
его слово слышали все, кто жил тогда на ‡емле.
- ‹юди! - пригнул вековые дубы, сорвал крыши с домов огромный голос
гневного Ќеба. - ‚ам уставлЯю закон: единой жене идти за единого мужа,
единому мужу водить единую жену! ’от не сын мне, кто осквернит себЯ
блудом. Ќе светить ему - палить его станет ‘олнце, не греть - сожигать
преступившего станет Ћгонь!
‹юди в ужасе лежали ниц, правые и неправые. Ќикто не смел поднЯть
головы. ќто очень страшно, когда вдруг содрогаетсЯ, уходит из-под ног
надежнейшее из надежных - ‡емлЯ. ‘трашней всемеро, когда отверзает уста
Ќебо, вековечный молчальник.
- Ѓольше не стану говорить им, как ныне, - отворотЯсь от не смеющих
поднЯтьсЯ ‹юдей, уже не длЯ их слуха горько молвил ‘варог сыновьЯм. - ќто
еще непотребней распутства. —то же за честь, коль ее от бесчестиЯ спасает
только боЯзнь! Ђ и мне наука: вижу теперь, на страхе далеко не уедешь...
Ћднако воротить сделанное не под силу даже Ѓогам. € вот с тех-то пор
пришел к ‹юдЯм страх. ‘трах перед Ќебом, ужас наказаниЯ за грехи. ‘тали
‹юди придерживать нескромные речи у очага не из одного уважениЯ к свЯтому
Ћгню, но еще из боЯзни: как бы не разгневалсЯ да не спалил всей избы, и
ползли слухи - дескать, бывало. Ќачали класть богатые требы, замаливаЯ
содеЯнное... и тотчас все повторЯть.
€, питаЯсь неправдой людской, понемногу крепли в †елезных ѓорах
—ернобог и злаЯ Њорана.
Ђ ‹юди, задумавшие беззаконное дело, старались теперь совершить его
ночью, когда уходит с неба „аждьбог, исчезает всевидЯщий огненный глаз.
€бо это ему, ‘олнцу, поручил Ћтец Ќебо приглЯдывать за ‹юдьми. Ќо
вскорости оказалось, что и у самих Ѓогов кривды не меньше...

„…ЌЌ€–Ђ € Њ…‘џ–

Ѓыла у троих ‘варожичей возлюбленнаЯ сестра - „енница, “треннЯЯ
‡везда. Ќа исходе ночи, когда кони ‘олнца брали разбег и взвивались с
восточного берега Ћкеана, она всегда горела дольше других звезд,
приветствуЯ славного брата. Ћна перваЯ проглЯдывала меж туч, когда стихала
ночнаЯ гроза. Ђ пришло времЯ, сыскалсЯ деве-звезде справный жених -
молодой ЊесЯц.
‘тал он гулЯть об руку с „енницей в утреннем небе, стал поезживать
вместе с „аждьбогом на солнечной колеснице, а потом начал один смотреть
вниз по ночам, покуда „аждьбог светил €сподней ‘тране.
- ’олько к †елезным ѓорам близко не подъезжай, - строго наказал ему
брат девы-звезды. - ‘транные Ѓоги там поселились: со мной ласковы, с тобою
- как еще знать!
€бо сыновьЯ Ќеба не раз уже крепко задумывались, не те ли два
скрюченные существа, поселившие в Ќижнем Њире снег и мороз, оказались
причиной злочестиЯ в ‹юдЯх. Ђ —ернобог и Њорана словно учуЯли: радушнее
некуда принимали троих могучих ‘варожичей, когда те их навещали...
Њолодой ЊесЯц дал слово „аждьбогу и долго держал его, но один раз
все-таки не совладал с любопытством. Ќаправил белых быков, возивших его
колесницу, к †елезным ѓорам. Њог ли он знать, что оттуда за ним давно уже
зорко следили жадные очи!
Њедленно проплывали внизу отточенные вершины, облитые молочным светом
ЊесЯца, Языки снежников, бездонные пропасти и ущельЯ, окутанные
непроглЯдной тьмой. ‘пустилсЯ ЊесЯц пониже, еще и нагнулсЯ, высматриваЯ:
где-то здесь, сказывали ему, был тот знаменитый лаз в Ќижний Њир, которым
прошли некогда „аждьбог и Џерун...
€ внезапно из глубочайшей расщелины взвилось какое-то грЯзное
покрывало, опутало склонившийсЯ ЊесЯц, помрачило его серебрЯную красоту!
‡абилсЯ он в испуге, но не стали слушатьсЯ ни руки, ни ноги, хотел звать
на выручку - ан и голоса нет. Ќе простой - колдовской была та грЯзнаЯ
пелена, а метнула ее злаЯ Њорана, давно заприметившаЯ красивого молодца,
чужого любимого жениха...
Ќе дождалась милого “треннЯЯ ‡везда, кинулась за помощью к братьЯм.
ЏереглЯнулись ‘варожичи... и во весь скок пустили коней к †елезным ѓорам.
‘разу догадались, что виною всему было запретное любопытство.
‡накомым путем устремились „аждьбог и Џерун в бездонную пропасть... а
‹юди, сидевшие по лесам, только видели, как гневно-алое ‘олнце садилось в
черную, трепещущую молниЯми тучу, окутавшую ледЯные вершины.
ѓлубоко под землей нашли братьЯ пещеру, всю выложенную сверкающей
медью. Џрошли, не оглЯдываЯсь. ‚ступили в другую, серебрЯную, усеЯнную
дорогими камнЯми. € здесь никого. Ђ третьЯ пещера горела жарким золотом, и
тут остановились ‘варожичи. “видели стол, весь залитый красным медом из
опрокинутых кубков, заваленный поломанными, надкусанными пирогами,
обглоданными косточками. ’олько-только отбушевал за тем столом разгульный,
хмельной пир, разошлись гости, кого и под руки увели. Ћдин —ернобог
смотрел на братьев пустыми глазами, утопив в луже браги усы.
- ѓде ЊесЯц? - грозно спросил хозЯин огненного щита.
- ‚от... свадебку справили, - икнул темный Ѓог да и повалилсЯ под
стол. ‘тали братьЯ оглЯдыватьсЯ и приметили низенькую дверь в уголке.
ЏотЯнули - но дверь, знать, была заложена изнутри засовом. ‚ четыре
могучих руки выломали ее Ѓоги... и увидели ЊесЯц, бесстыдно храпЯщий на
ложе, а рЯдом - нисколько не испуганную Њорану.
“мела коварнаЯ ведьма прикинутьсЯ ненаглЯдной красою: личико белей
молока, губы что маки, волосы - небо ночное, только звезд не видать. €
лишь глаза, как две дыры. ѓлаза не обманывают, в них смотрит душа.
- ’ак-то ты любишь невесту, верный жених! - полыхнул „аждьбог
небывалым огнем, схватив ЊесЯц за плечи и встрЯхиваЯ, чтобы проснулсЯ. -
‚ставай, ответ будешь держать! Љак „еннице в очи посмотришь?
- Ђ ну ее, гордую, - неверным Языком пробормотал ЊесЯц и потЯнулсЯ
обнЯть снова Њорану. - Џодумаешь, невеста. Љак любил, так и разлюблю, а
вас обоих знать вовсе не знаю!
...‚от когда в самый первый раз страшно прозвучал раскат Џерунова
грома! ‚звилась золотаЯ секира - да и рассекла надвое изменника-жениха...
‡лаЯ Њорана схватилась было за левую половину, где сердце, поволокла,
- братьЯ-Ѓоги не дали, отнЯли. Ќе сладко пришлось бы и ей, но успели они с
—ернобогом обернутьсЯ двумЯ змеЯми и юркнуть в трещину железного камнЯ -
ни солнечному лучу, ни молнии не достать. Џоложили ‘варожичи тело Ясного
ЊесЯца в колесницу, увезли домой.
„енница едва не упала с неба от горЯ, увидев, что с ним приключилось.
Ђ когда опамЯтовалась, стала просить у отца живой и мертвой воды. ‚се
знают: мертваЯ вода сращивает разъЯтые члены, изгонЯет порчу и сглаз,
убивает злой Яд, впитавшийсЯ в плоть. € только потом живой воде достоит
смыть мертвую, вернуть жизнь, приманить душу назад. ‚от и ЊесЯц скоро
начал потЯгиватьсЯ и тереть глаза, оживаЯ:
- Љак же крепко спал Я, „енница! Ћй, а что мне приснилось - будто Я
не в небе, будто бреду в снегу по колено, среди каких-то острых камней...
„а куда ты?
“треннЯЯ ‡везда вдруг горько заплакала и кинулась из дому. •отел
ЊесЯц вслед за невестой, но ‘варог, Ћтец Ѓог, его удержал:
- …ще бы долго ты спал, молодец, если бы не ее любовь к тебе,
недостойному. Џрипомни-ка, что было с тобою, с кем веселые пиры пировал!
’ы умер, а не заснул, потому что мои сыновьЯ тебЯ наказали. € умер во зле,
и твоЯ душа отправилась уже зимовать в €сподней ‘тране, не умеЯ взлететь.
’ак и с другими будет отныне, кто платит злом за добро!
...Ћдни говорЯт, „енница и ЊесЯц до сих пор все в ссоре, но другим
кажетсЯ, что они помирились - и то, бывают же они вместе на небосклоне.
Џравда, ЊесЯц так и не смог отмыть с лица пЯтен, причиненных грЯзным
покрывалом Њораны и ее поцелуЯми. Ћн теперь далеко не столь Яркий и Ясный,
как прежде, и вид у него, если хорошо приглЯдетьсЯ, испуганный и
печальный. Ќо главное - с тех самых пор начал он, раскроенный секирой
Џеруна, уменьшатьсЯ на небосводе и совсем пропадать, потом снова расти.
’ак отозвалась ему давнЯЯ измена, давний сором. ‹юди верЯт, что
истончившийсЯ, старый ЊесЯц надеетсЯ умереть и снова родитьсЯ - чистым,
как прежде, обрести полноту лика и не терЯть ее больше. Ќо не может. ‚от
почему про начавший убывать ЊесЯц так и говорЯт - перекрой. ‚от почему
новорожденное дитЯ непременно показывают растущему ЊесЯцу, чтобы справно
росло, и новый дом начинают строить при молодом ЊесЯце, а не при ветхом,
когда видно, что его надежда опЯть не сбылась. Ђ вот лес длЯ постройки
рубить лучше всего в новолуние, чтобы не велась гниль, чтобы не ел его
червь.
...‡лаЯ Њорана и беззаконный —ернобог еще немало времени хоронились
во мраке сырых пещер, не смеЯ высунутьсЯ на свет, сбросить змеиные чешуи.
ЏонЯли, что светлые Ѓоги умеют быть грозными, умеют наказывать.
Ђ Џеруну, уже созывавшему гостей на желанный свадебный пир с молодой
Ѓогиней ‚есны, пришлось надолго все отложить. ‚едь он залил кровью
свЯщенную золотую секиру, осквернил, оскорбил ее видом ‡емлю и Ќебо.
Ћставил Џерун замаранную колесницу, выпрЯг крылатых коней, пешком пришел в
кузницу ЉиЯ, давнего друга. € целый год махал молотом, не разговариваЯ
почти ни с кем, не вкушаЯ общей еды. ‚от так пришлось ему очищать себЯ от
скверны убийства, хоть ЊесЯц и возвратилсЯ к живым. ‘мерть получает власть
над пролившими кровь, хотЯ бы даже свою. Џодле них истончаетсЯ грань между
мирами умерших и живых, клубитсЯ невидимый водоворот - затЯнет, если не
оберечьсЯ! ‚от почему боЯзливые дети со всех ног разбегаютсЯ от
поранившегосЯ в игре, и только твердЯт - мы не видели, не знаем, мы тут ни
при чем. € воины, вернувшиесЯ из похода, подолгу не смеют сесть в доме за
стол, обнЯть жен, пойти в свЯтилище молитьсЯ Ѓогам. “бивший - нечист. Ћн
висит между мирами, и нужно много омовений в бане и долгий пост, прежде
чем живые возмогут опЯть считать его своим.

ЋЃ€„Ђ ђ“—њџ

Њимо дома кузнеца ЉиЯ бежал говорливый ручей. Ћн тек из болота, с
Ягодных мхов, нес темную торфЯную воду, за что и прозван был —ерным. ’аких
ручьев и речушек много на свете, столько же, сколько болот, а пожалуй и
больше. ђучей падал в реку, а река - в широкое море: там, при устьи,
построили город, стали ходить заморские корабли, повелсЯ прибыльный торг.
Ћтец ЉиЯ нередко ездил туда, продавал сделанное мастером-сыном и всегда
возвращалсЯ довольный. Џод старость он многие заботы переложил на плечи
выросших сыновей и даже начал похаживать к ручью, посиживать с удочкой,
прикрыв от горЯчего ‘олнца седую голову шапкой, сплетенной из еловых
тоненьких корешков.
‘амому Љию некогда было надолго бросать наковальню, но и от его кузни
вела тропинка к ручью. Џриходил набрать в деревЯнные ведерки воды,
ополоснуть копоть с лица, отмыть сажу и пот. € никогда не забывал
поблагодарить добрый ручей, низко поклонитьсЯ ему. ‚есной, когда ручей
выплескивалсЯ из берегов, Љий дарил ему свежего масла полакомитьсЯ, а
осенью, когда ‡емлЯ, принесЯ плоды, отдыхала, умытаЯ дождЯми - жертвовал
гусЯ. € никогда не упоминал вблизи воды зайца, чего, как известно, не
любит ни один ‚одЯной, ибо прыткий заЯц подобен Ћгню.
€ вот однажды отец ЉиЯ сидел на зеленом травЯном берегу, вполглаза
приглЯдывал за удочкой и размышлЯл, куда бы это могла подеватьсЯ всЯ рыбы
в ручье. € наконец припомнил запруду, недавно построенную в низовьЯх.
…динственный проход оставили в той запруде, и там бывало не видно воды за
рыбой, спешившей на нерест. Ђ уж тут как тут поджидали ее сети, верши,
остроги...
- Ќе оскудеет небось! - ответили удивленному старику беспечные ‹юди,
выстроившие запруду. - ‚он сколько рыбы в реке!
’еперь отец ЉиЯ досадливо косилсЯ на пустую плетенку, приготовленную
длЯ улова:
- ‚идать, оскудела! Ђ если самую реку кто-нибудь перегородит?..
€ только сказал - отколь ни возьмись подошел к нему малый мальчонка:
- ‡драв будь, дедушка.
€ замолк, словно бы хотел о чем попросить.
- € ты гой еси, внучек, - честь честью ответил старик. Ђ про себЯ
посетовал, что не вынул ни рыбки, порадовать мальца. Џотом приглЯделсЯ...
рубашонка-то на нем буро-чернаЯ, как есть в торфЯной воде вымоченнаЯ, а с
левой-то стороны водица кап да кап наземь! ЏриглЯделсЯ еще - в волосах
зеленые водоросли впутались, на плечо стрекозка присела, а между пальцев
босых ног - перепоночки!..
Ћробел отец ЉиЯ, понЯл, не простой мальчонка пожаловал, и кто здесь
кому за внучка сойдет - это как посмотреть. …ще дед старика у ручьЯ
свадьбу играл, и дедов дед... Ђ мальчонка уж за руку тЯнет:
- Џойдем, покажу, где рыба стоит.
€ точно - привел к заводи, к белым звездам кувшинок в черной воде,
сам рЯдом сел, ноги в воду спустил, а траву кругом словно кто тотчас из
ведерка облил. ‡акинул удочку старец и мигом натаскал полную плетенку рыбы
- запыхалсЯ с крючка отцеплЯть.
- Љак же отдарить тебЯ? - спросил он мальчонку. ’от глЯнул голубыми
глазами:
- Ђ вот как, дедушка. Џоедешь в город на торг, увидишь там матерого
мужа в синих портах и синей рубахе, в синей шапке высокой. „а ты его сразу
узнаешь, то дЯдька мой. ’ы так передай ему, дедушка: —ерный, мол, ђучей
славному Њорскому •озЯину челом бьет, низко кланЯетсЯ и просит сказать,
запрудили его запрудой, сил нет!.. ‡акол от берега до берега учинили!..
ђыбу начисто вывели, и не то что кишок назад в воду не кинут - всЯ на
берегу протухает, от жадности ловЯт, что и не съесть!..
мыгнул носом и показал порванное плечо:
- џ там щукой плавал, у запруды-то, рыбу спасти хотел, так они
острогой менЯ! Џередай, дедушка, Њорскому •озЯину, как, мол, прикажет, так
оно и будет!..
‘ тем прыгнул в заводь, и встречь поднЯлсЯ огромный усатый сом -
вскочил на него верхом и вмиг умчалсЯ мальчонка. Ђ отец ЉиЯ поехал на торг
и все выполнил, как обещал.
- Ћстрогой, значит? - свел брови дородный, одетый в синее человек. -
—то ж, снеси, дед, —ерному ђучью поклон от Њорского •озЯина да скажи,
пускай слезы-то вытрет. Ќе было доселе никакой запруды да и не будет!
“шел, и за ним протЯнулась цепочка мокрых следов.
‡най погонЯл старик запрЯженную в тележку кобылу. ‚ернулсЯ домой и
немедлЯ вышел на берег:
- Џоклон тебе от Њорского •озЯина, кормилец —ерный ђучей! ‚елит не
горевать: не было, мол, прежде запруды да и не будет!
‚ этот раз не показалсЯ ему мальчонка. ‹ишь выметнулась из воды
большущаЯ щука, плеснула громко хвостом.
Ђ ночью расходилось великое море, ринулось на берег, вздыбилось
косматыми волнами! „алеко вокруг разнессЯ тЯжелый грохот прибоЯ -
проснулсЯ отец ЉиЯ и рассудил было: гроза! Џотом вышел во двор, увидел
Ясные звезды, начал смекать.
Џошла зыбь по реке до самых верховьев, где припадал к ней —ерный
ђучей. ‚ыбежали хозЯева запруды, напуганные небывалым ревом воды... и
только успели увидеть, как поднЯлись гневные волны и живо снесли закол,
разметали жерди, вывернули неподъемные бревна. ‡атихли и отступили,
сердито ворча.
‘казывают, у тех ‹юдей хватило умишка: уразумели правый гнев Њорского
•озЯина, повинились перед —ерным ђучьем и не калечили его больше, не
жадничали, довольны были тем, что сети да удочки приносили. € рыбьи
внутренности всегда возвращали воде, чтобы не скудела река. ѓоворЯт еще -
многим все же пошла наука не впрок, повадились пакостить от ЊорЯ вдали да
бахвалитьсЯ: здесь, мол, никакому •озЯину, хоть и дЯдке всех ‚одЯных, нас
не достать. Ћно, может, и так, но на второй, на третий ли год изумлЯютсЯ
загребущие пришлецы: а рыба-то где? Људа всЯ подевалась? ѓде же им знать,
что их ‚одЯной нажаловалсЯ-таки Њорскому •озЯину, и тот не пустил рыбу
наверх, отправил в другую реку на нерест. ‚от и сидЯт голодные ‹юди, плюют
в реку со злости и сочинЯют всЯкие небылицы: в кости, мол, ‚одЯной
проиграл рыбу соседу... и ведь ни за что не сознаютсЯ - сами, мол, во всем
виноваты!

ђ…—ЌЋ… „€’џ

Ђ вот что однажды было со старой матерью ЉиЯ.
ла она из лесу домой с полной корзинкою Ягод, присела передохнуть
возле быстрой, порожистой речки, возле гудЯщего падуна. ‚ том падуне скоро
год назад утонула красавица девка: поскользнулась на камешке - и не видели
больше, даже рукой не взмахнула, не отыскали потом. € вот, едва припомнила
- будто из земли вырос добрый молодец, собою статный, пригожий, только
вода с него льетсЯ и подпоЯсан не ремешком, водорослЯми какими-то. Ќе
успела мать ЉиЯ перепугатьсЯ, как добрый молодец бухнулсЯ перед ней на
колени:
- ‚ыручи, матушка! †ена моЯ молодаЯ рожать собралась...
- „а где ж она? - всполошилась добраЯ женщина. Ѓыстро повел ее
молодец - сама не заметила, как ступила в омут за падуном, ушла с головой.
Ќо не задохнулась, не захлебнулась в воде, дышала, как на берегу, столько
по сторонам вместо елок и сосен встала колеблемаЯ водЯнаЯ трава, а рЯдом
закружились рыбешки.
‚от спустились они на самое дно...
- Џришли! - сказал ‚одЯной. ђаспахнул дверь. € кого же разглЯдела на
лавке Љиева мать? „а ту самую девку-красавицу, что утонула по осени в Яром
потоке. Љрепко, знать, полюбил ее ‚одЯной, раз похитил, увел к себе под
воду. Ђ в должный срок и дитЯ запросилось на свет...
‘тараЯ женщина скоро успокоила молодую, стала сказывать, какое там
без нее житье-бытье наверху. ‚елела ‚одЯному взЯть жену под руки и водить
посолонь, потом поворачивать с боку на бок на лавке. Ќаконец принЯла
мальчишку, приложила к материнской груди, перетЯнула пупок крепкой зеленой
травинкой, обрезала раковиной - будет, как и отец, хозЯином над потоком.
Џриговорила:
- ђасти умницей!
‚ынес ей обрадованный ‚одЯной дорогие каменьЯ и самородное золото,
намытое его рекой за века с начала ‚селенной. ђаскатил жемчуга, выросшие
от Џеруновых молний между корЯвых створок жемчужниц. Ћт всего отказалась
мать кузнеца: не ради, мол, серебра бегом бежала на помощь. ‹ишь
попросила:
- Џускал бы ты, батюшка, нас на ту сторону невозбранно. Ѓольно уж
Ягода хороша на том берегу, да страшненько по камешкам прыгать.
- —тобы мне высохнуть, - поклЯлсЯ ‚одЯной. —есть честью вывел на волю
добрую женщину, положил ей в корзинку славную кумжу, поклонилсЯ земным
поклоном... и ушел - только по воде пузыри.
ђезвый сынишка его потом как-то забралсЯ в сеть рыбакам. ’е не понЯли
сперва ничего, снесли в избу, переодели в сухое. Ќо мальчишка томилсЯ и
плакал у очага, а когда выпустили - со всех ног побежал обратно к реке,
забралсЯ в воду, повеселел, начал играть. ’огда ‹юди смекнули - попалось
им детище ‚одЯного. ‚ернули отцу сынка. € с тех пор у лесной реки все было
тихо и мирно, никто не жаловалсЯ ни на засуху, ни на безрыбье.

ЋЊ“’Ќ€Љ

Ђ самому Љию пришлось как-то раз ополаскивать руки у омута
неподалеку, и к нему незаметно приблизилсЯ седенький старец.
- ќх, и Я был таким, - вздохнул он завистливо, глЯдЯ на сильные руки
юного кузнеца, на его широкие плечи. - ’еперь ведь не то, теперь всЯкий
может обидеть...
- ќкое безлепие, старика обижать! - нахмурилсЯ Љий. - “ нас здесь и
не слыхивали про такое! „а ты кто будешь, дедушка? Ќе видал Я тебЯ раньше,
нездешний, знать?
- Ћттого не видал, что мне нужды не было казатьсЯ, - отвечал дед. -
џ-то тебЯ вот таким еще помню. џ Ћмутник здешний, хозЯин этого омута...
был хозЯин, а теперь сам не ведаю, куда с горЯ податьсЯ...
- Љто обидел тебЯ? - спросил кузнец. „ед ответил:
- „а свой же брат, Ћмутник. †ил он у †елезных ѓор, пришлось, говорит,
оттоль убиратьсЯ, напросилсЯ в гости ко мне. Ђ только он и сам, видать,
дурного набралсЯ: надумал совсем менЯ выселить... Џоможешь мне,
Љий-Њолоточек? Ђли плохо Я тебЯ всегда умывал?..
- Љак не помочь, дедушка Ћмутник, - пообещал Љий. - —то делать,
скажи!
- Ђ вот что, - приободрилсЯ старик. - Џриходи сюда ночью да молоток с
собой не забудь. “видишь, как побегут по омуту две волны одна за другой.
ќто Я гостюшку погоню. ’ы уж бей по первой волне, он как раз в ней и
будет, а Я во второй, не зашиби смотри!
- „едушка, - сказал Љий. - “ менЯ ведь помощник есть - сам Џерун свет
‘варожич! ‘лышишь, в кузнице ковадлом постукивает? •очешь, с собой его
позову, он твоему обидчику и без драки путь-то покажет...
- —то ты! —то ты!.. - замахал руками старик и с молодой прытью
нырнул, потом наново высунулсЯ: - Ћн - огненный Ѓог, страшусь Я его! Ћдин
приходи, коли уж взЯлсЯ помочь.
Ќа том порешили. Ќочью засел Љий с молоточком на берегу. ‘тал
глЯдеть, как плывет над омутом ЊесЯц, плывет высоко, куда выше прежнего,
стыдитсЯ грЯзных пЯтен на серебристом лице, да и побаиваетсЯ... совсем
было засыпать начал кузнец, когда вдруг забурлило в омуте, закипело - и
точно, побежали к берегу две волны, одна за другой, прЯмо на ЉиЯ. Ћбождал
Љий, нацелилсЯ - да как хватил молотом по первой волне!
—то тут стало! ‚звыл кто-то дурным голосом так, что долго еще гудело
по лесу. € вроде бы выскочил из воды препротивный, обрюзглый голый старик,
в тине весь, с длинной растрепанной бородой и рачьими глазами... убежал
куда-то, шлепаЯ перепончатыми лапами, а впрочем, в потемках-то много ли
разглЯдишь.
‚ышел старый Ћмутник на берег, начал благодарить ЉиЯ:
- Ђ пуще всего за то спасибо тебе, кузнец, что помощничка сюда не
привел...
ЏрЯмо по имени так ведь и не назвал - боЯлсЯ.

ЃЂЌЌ€Љ

Ђ все-таки и Џеруну в то лето, что он работал у ЉиЯ и не поЯвлЯлсЯ на
небе, досталось раз Явить свою силу.
Ѓыл у ЉиЯ сосед - брат троюродный, и у соседа банЯ. Ђ в бане, как
всегда водитсЯ - банный дух, Ѓанник. € за что-то невзлюбил этот Ѓанник
соседову молодую жену. “ж она и веничек ему оставлЯла, и воду, и добрый
пар - все равно: едва она за мытье, непременно плеснет на ногу кипЯтком,
либо горЯчий камень расколет, так в нее и метнет. Ђ один раз вовсе чуть не
сгубил: ухватил - сила-то немеренаЯ, даром что ростом не вышел - да и
начал затаскивать меж стеною и каменной печкой, жечь почем зрЯ, кожу
сдирать. •орошо, на крики жены вовремЯ подоспел муж-крепыш, отстоЯл, вынес
еле живую, насилу водой отпоил.
‡ашел как-то этот сосед в кузницу ЉиЯ полюбоватьсЯ работой да
починить ножницы овечьи. € обмолвилсЯ в разговоре, какие недобрые дела у
них повелись. € обереги, мол, не оберегают. Ђ хлеба краюшку злому Ѓаннику
положили - и ту не принЯл, всю перемЯл, истоптал... ќтого уж Џерун,
качавший молча меха, стерпеть не сумел.
- •леб истоптал? - спросил негромко, но по стенам зазвенели
молоточки, сверла, подпилки. Ћтошел от мехов, и сосед вытаращил глаза:
меха продолжали качатьсЯ, ибо внуки Ќеба-‘трибога, быстрые ‚етры, во всем
слушались Ѓога ѓрозы и помогали ему. Ћткуда же мог знать Љиев родич, какой
такой черноволосый молодой исполин ходил в работниках у кузнеца. ‚се его,
молчаливого, называли ’архом ’араховичем или просто Ѓалдой, то есть
Ѓольшим Њолотом, а дальше не любопытничали.
- ќта служба как раз длЯ менЯ, - молвил Џерун. € помстилось соседу,
что волосы его заклубились грозовой тучей, а в глазах заплЯсали синие
молнии, и глухо пророкотало где-то вдали. €спугалсЯ землепашец, не хуже ли
еще Ѓанника окажет себЯ этот Ѓалда... но делать нечего, заварил кашу,
расхлебывай.
‚ тот же вечер, не мешкаЯ долго, истопили баню. †ена соседа
показалась с мужем в предбаннике, потом тихо вышла, а Џерун шагнул внутрь.
€ сосед, желаЯ позлить Ѓанника, еще крикнул следом, как сговорились:
- евелись там, жена!
“ж очень Ѓанник не любит, когда кого-то торопЯт. ’отчас плеснул он в
вошедшего целый ковш вареной воды, ждал крику, но где там! Њожет ли
кипЯток повредить Ѓогу ѓрозы, родному брату ‘олнца, родному брату ЋгнЯ! Ћн
из горна поковки голой рукой под молот бросал и держал крепче клещей. Ќе
успел опомнитьсЯ Ѓанник, как ухватило его что-то - а что, не понЯть, лишь
два глаза во тьме и в глазах свирепое пламЯ! Љак начало макать голого в
крутой кипЯток да и мыть им, что ветошкой, полки, стены и пол! Љак начало
прЯмо над каменкой воду из бороды выжимать!..
‘осед с женою в предбаннике напугались, выскочили наружу: решили -
сейчас банЯ развалитсЯ, раскатитсЯ по бревнышку. Ќо нет.
- Ѓудешь кипЯтком шпаритьсЯ? - спросил Џерун Ѓанника, когда тот и
вопить уже перестал, всхлипывал только. - Ѓудешь камни кидать? ‡а горЯчую
печку будешь утаскивать?
- Ќе буду!.. - заверещал Ѓанник, засучил кривыми короткими ножками. -
Ћй, не буду, только помилуй!
- Ђ хлеб пинать?
- Ќе буду, бородою клЯнусь, пусть с нее всЯ плесень отмоетсЯ!
‚ыпустил Џерун Ѓанника и молча ушел, так и не показавшись. „а тот и
не больно смотрел, был рад-радешенек, что уцелел. „олго потом сидел тише
воды, ниже травы, скулЯ, зализывал ссадины и все думал, кто же это с ним
справилсЯ? „а еще и клЯтвой свЯзал?.. Ќичего не придумал - навыкнув
шпарить исподтишка кипЯтком, ума палату не наживешь. Ђ потом как-то в
сумерках увидал хозЯйскую серую кошку, приметил, как сверкнули ее глаза
при выплывшем ЊесЯце... и без памЯти юркнул обратно за дверь, еле-еле дух
перевел.
€ вот, когда заглЯнула туда осмелевшаЯ молодаЯ хозЯйка, пузатый
голенький старичок высунул из-под полка конец бороды, позеленевшей от
плесени:
- ‘кажи, хозЯюшка, а что ваша кошка? †ива ли?..
- †ива, - не растерЯлась смышленаЯ женщина. - Љак не жива! ‚чера
только еще семерых таких принесла.
- Ћй, горе! - не в шутку напуганный, разохалсЯ Ѓанник. - ’ы уж сюда,
сделай милость, не допускай ее!
Ќа том поладили. ‘ тех пор жены ходЯт в баню рожать, и, говорЯт,
Ѓанник им помогает. € все ‹юди, напарившись, благодарЯт его и не забывают
оставить душистый веничек, лоханку чистой воды. € никогда не моютсЯ больше
трех пар подрЯд - Ѓанник этого не любит по-прежнему:
- Ќе в свой пар не ходи!

ЋѓЌ…ЌЌ›‰ ЏЂ‹…– € ‹…„џЌЋ‰ ѓ‚Ћ‡„њ

–елый год Џерун провел на ‡емле, в закопченной кузнице ЉиЯ. Ќо
наконец зафыркали у ворот крылатые скакуны, впрЯженные в чудесную
колесницу, настало времЯ прощатьсЯ.
- ’ы менЯ научил всему, господине, - молвил Љий. - ‚от, прими в
подарок на памЯть...
- —то это? - удивилсЯ Џерун.
- ќто огненный палец, - ответил кузнец. - ‚ нем частица сути ЋгнЯ.
‚се, чего он коснетсЯ, должно немедлЯ ожить, если только оно не всегда
было мертвым. €спробуй!
- Ќе откажусь, - сказал Ѓог ѓрозы. ‚ытЯнул из поленницы дубовый
обрубок, примерилсЯ и чиркнул огненным пальцем. Њетнулось, на миг ослепило
белое пламЯ... и вот диво: давно высохшее полено в руке Џеруна тотчас
стало расти, выпускать зеленые ветви, потЯнулось к земной влаге
толстенькими корешками.
- •ороша ли работа? - улыбнулсЯ кузнец. Џерун засмеЯлсЯ впервые за
целый год:
- ‘овсем кудесником стал!
Љий разгреб землю, делаЯ Ямку, и сын Ќеба бережно опустил в нее
деревце:
- Џусть растет.
„убок принЯлсЯ и за одно лето вымахал в могучее, стройное дерево. …го
так и прозвали - Џеруновым дубом, стали чтить, оставлЯть на ветвЯх когда
пестрые лоскутки, когда обыденные - вытканные за день - полотенца, просЯ о
чем-нибудь Ѓога ѓрозы. Ћбнесли оградкой. Љончилось тем, что Љий надумал
перенести кузню подальше. Ќачал облюбовывать место, и тогда вновь ЯвилсЯ к
нему Џерун:
- Џокажу, где ставить... Џора уже тебе железо ковать.
Ћн научил ЉиЯ искать по болотам руду - первородную кровь
‡емли-матери. Ќаучил плавить ноздреватые крицы железа и крепко бить их
молотом на наковальне, очищаЯ огнем. ‚ыучил, наконец, готовить упругую
сталь и сочетать ее с вЯзким, мЯгким железом, чтобы не гнулись, не
тупились и не ломались лемехи и клинки... Њногими невиданными прежде
искусствами овладел кузнец. € все это, конечно, под воркотню старцев,
давно успевших забыть поЯвление медных ножей на смену палицам и каменьЯм и
собственное тогдашнее недовольство:
- ‡най все новенькое придумываешь! Ќе отеческим законом живешь...
Ќо Љий знай упрЯмо ковал, и вот диво - железные ножницы и серпы на
торгу расходились куда проворнее медных. € стихло мало-помалу ворчание
стариков.
Ћднажды в темное новолуние Љий припозднилсЯ с работой и ковал
заполночь, когда снаружи долетел женский голос:
- Љузнец, отвори! - и опЯть, сквозь звон молота: - Љузнец, отвори!
- ‚ходи, кто там, - отмолвил занЯтый умелец. Ћн и в мысли не держал
замыкать, запирать запорами дверь: от кого бы? ‚ других краЯх, ближе к
недобрым ѓорам, поЯвлЯлись вроде нечистые на руку ‹юди, но здесь...
- Љузнец, отвори!.. - долетело в третий раз, и Љий, вытерев руки,
открыл дверь. ЌезнакомаЯ женщина ступила через порог, и вместе с нею
ворвалсЯ такой ледЯной холод, что даже пламЯ, плЯсавшее весело в горне,
как будто испуганно съежилось. Ќо почти сразу Ћгонь выпрЯмилсЯ и взревел,
и теперь уже женщина отшатнулась прочь, закрываЯсь рукой...
Љий усадил нежданную гостью и заметил, что она была на диво хороша:
волосы - вороново крыло, сама - вбеле румЯна, вот только глаз Љий никак не
мог рассмотреть, все потупливалась. Ќо зато ресницы... ‚здохнул Љий,
вспомнил молоденькую невесту, вовсе невзрачную рЯдом с этакой
раскрасавицей... устыдилсЯ и покраснел. Ђ та уже вынула из корзинки
мертвую птаху - комочек серого пуха, тонкие торчащие лапки:
- ђазное о тебе бают, кузнец. ‚от перваЯ служба: сделаешь ли, чтобы
мой соловушка снова запел?
- Џопробую... - нахмурилсЯ Љий. ‘жег в горне окоченевшее тельце, а
невесомую толику пепла бросил в кипЯщее молоко и прошептал над ним, как
научил Џерун. € тотчас взвилсЯ из молока оживший соловушка - но к хозЯйке
почему-то не полетел: в ужасе заметалсЯ по кузне, потом выпорхнул в
приоткрытую дверь. †енщина прЯнула было поймать, но под взглЯдом кузнеца
промахнулась, Љию же вдруг причудилось, будто зловеще вытЯнулись ее пальцы
и скрючились, точно хищные когти... Ќо только на миг. € вот все миновало,
и прежнЯЯ раскрасавица извлекла из корзинки жестоко задушенного кем-то
котенка:
- ‘ослужи и вторую службу, кузнец.
€ все повторилось, и серый котенок тоже в руки к ней не пошел -
запищал и всеми коготками вцепилсЯ в Љиев кожаный передник, не оторвать.
- Ђ вот и третьЯ служба, - молвила женщина. € поднЯла наконец глаза,
и глаза были, что две дыры - ни света, ни дна: - ‘делай мне ледЯной гвоздь
- что ни кольнет, все чтобы непробудным сном тотчас засыпало! Ђ тебЯ так
награжу, как тебе и во сне ни разу не снилось...
Џодошла раскрасавица и уж руки протЯнула - обнЯть оторопевшего ЉиЯ,
наметилась устами в уста. Ќо кузнец опомнилсЯ:
- Љакой гвоздь? Љого уколоть?..
- ђеку, чтоб не шумела, - отмолвила, ступаЯ следом, злаЯ Њорана. -
Џтицу, чтобы поутру не пела. ’учу грозную, чтобы дождь не лила. Ђ тебе,
Љию, старейшиной быть над всеми ‹юдьми! Њужи, с кем ныне не ладишь, по шею
в топком болоте руду станут копать! Ђ жены, самые гордые, самые красивые,
только слово скажи...
Ќо Љий уже дотЯнулсЯ до наковальни и схватил большой молот-балду,
сделанный когда-то нарочно длЯ Џеруна, одному ему по могуте:
- Џропади, негоднаЯ! ‘гинь!..
€ молот, помнивший десницу Ѓога ѓрозы, послушалсЯ молодого кузнеца,
взвилсЯ в его руках высоко и брызнул золотыми искрами громовой секиры:
- џ служу ‘олнцу, Њолнии и Ћгню, а не смерти и холоду! Џропади!..
Њиг - и вместо красавицы оказало себЯ перед Љием когтистое чудище.
…ще миг - и грЯнул молот в пустое место, где оно только что стоЯло. Њолот
ушел глубоко в землю и там крепко застрЯл, а от сбежавшей Њораны
сохранилась в кузне корзинка. Љий осторожно взЯл ее клещами и бросил в
огонь, и добраЯ лоза, из которой она была согнута, благодарно
распрЯмлЯлась, сгораЯ. Љогда же рассыпались угли, стал виден не то камень,
не то неведомый самородок. ‘вирепое пламЯ горна так и не смогло его
раскалить. Љий отнес самородок подальше и закопал под валуном, не забыв
промолвить заклЯтие - из тех, что всегда произносЯт над кладами: чтобы
лежал смирно и глубоко и никому не давалсЯ, только зарывшему...
“тром, умываЯсь в ручье, Љий заметил у себЯ на висках седину. Ђ потом
осмотрел дверь и понЯл, почему злаЯ Њорана не смела войти, пока он сам ее
не впустил. Њешала ей железнаЯ полоса, скрепившаЯ доски, мешали железные
петли, железный засов, не заложенный, но касавшийсЯ ушка на ободверине. ‘
радостным удивлением догадалсЯ Љий, что нечисть боЯлась железа. Ќедаром
—ернобог и Њорана оказались словно заперты †елезными ѓорами в €сподней
‘тране, изникали через единственный лаз...
‘ тех пор и до сего днЯ ‹юди стараютсЯ взЯть в руку железо, если
опасаютсЯ порчи и надеютсЯ отогнать невидимого врага. ’ак и говорЯт:
- Џодержись за железо, чтобы не сглазить!
€ до сего днЯ у злых сил первый враг - умелый кузнец. ‘амаЯ лютаЯ
нежить вовек не сумеет одолеть его или заморочить. Ђ все потому, что Љий,
самый первый кузнец, когда-то выдержал испытание, отказалсЯ мастерить
оружие ‡лу.

‘ЋЃЂЉЂ € •‹…Ѓ

- „ура! - сказал —ернобог, когда еле спасшаЯсЯ Њорана вернулась в
Љромешный Њир, в подземные ледЯные чертоги. - Ќеужели ты вправду
помыслила, что побратавшийсЯ с Ћгнем станет тебе помогать?
- Ќе произноси этого слова! - затрЯслась Њорана. - Ћт него стены
обтаивают!..
‘делали они наковальню из гладкого куска льда, раздули морозное пламЯ
метели, попробовали ковать...
- Љому там они поклонЯютсЯ, эти ‹юди, - качаЯ меха, шипела Њорана. -
Љакой-то ‚еликой Њатери †иве! ѓрЯзной ‡емле!.. џ им покажу, кто достоин
поклонениЯ, великих жертв! џ сделаю их мир похожим на наш - снежинка к
снежинке... ‚ нем будет порЯдок, а менЯ назовут Њатерью!
- Ђ небо станет черным, - поддакивал —ернобог. - ’аким, какое оно
здесь, когда у них день!
‡лые, стылые ветры неслись из мехов, рассеивали непотребство по всему
белому свету...
Њежду тем в ‚ерхнем Њире как раз совершалсЯ праздник Џеруна, и все
добрые ‹юди угощались жертвенным мЯсом близ свЯтилищ Ѓога ѓрозы, на
веселом пиру, угощали славного сына Ќеба, незримо пировавшего среди них.
‚се - кроме нескольких беззаконных. Ќе почтили они ‘варожича, вышли
работать. ‡арокотал было над ними тЯжким громом гневный Џерун... но
отступилсЯ, ради праздника не стал никого пугать. Ђ может, припомнил, как
когда-то дал волю гневу и год ходил по ‡емле...
€ все бы ничего, но одна бесстыднаЯ баба-гулеха взЯла с собой в поле
дитЯ, рожденное невесть от кого. Ћставленное под кустом, дитЯ вскорости
обмарало пеленки и мало не надорвалось криком, пока горе-мать подошла
наконец. Ќо лучше бы и не подходила: распеленала ведь - и со злости
вытерла обмаранное дитЯ житными колосьЯми!
ќтого уже не вынес Џерун, целое лето бережно растивший хлеба. ’акой
грозой грЯнул над виноватой головушкой, что перепуганной бабе помстилось -
падают, рассыпались все девЯть небес. —уть, говорЯт, не окаменела на
месте. Ќо главный страх был еще впереди: увидели ‹юди, как неожиданный
вихрь начал втЯгивать оскверненное жито, уносить его вверх, вверх, прЯмо в
черную тучу... Љинулись хватать руками колосьЯ, накрывать шапками - те не
давались, обиженные.
€, верно, вовек бы не вспоминать нечестивым свЯтого хлебного запаха -
но тут со всех четырех резвых лап подоспела к полю ‘обака.
- Џерун! Џерун! - пролаЯла она звонко. - џ это поле от косуль
стерегла, оленей в лес прогонЯла! Ћставь мне на еду, сколько в зубах
унесу!
“слышал разгневанный Ѓог мольбу голодной ‘обаки, не знавшей от хозЯев
награды, кроме пинков, - и трЯхнул вороными клубЯщимисЯ кудрЯми, позволил
забрать, что поместитсЯ в пасти. “бежала ‘обака с пучком спелых колосьев,
и ‹юди - делать-то нечего - пришли к ней по весне, начали просить в долг
зерна длЯ посева. ЉлЯлись кормить ‘обаку и весь ее род, обещали и внукам
то заповедать. „обраЯ ‘обака не стала поминать зла и не пожадничала, и
поле было засеЯно, но ‹юди долго вздыхали - не тот, что когда-то, стал
урожай. Ќе росло больше по сотне колосьев на каждом стебле, только по
одному. Ђ и плакатьсЯ не на кого, сами виновны.
‚от почему все отворачиваютсЯ от того, кто выгонит из дому ‘обаку.
‚от почему изображениЯ ‘обак сделались оберегами, обороной посевов. ’ак
прославили ‹юди храброго зверЯ, посредника меж ними и разгневанным Ѓогом.
ѓоворЯт еще, одному псу даны были крыльЯ, чтобы проворней сновал между
‡емлею и Ќебом. ќтого пса ‹юди прозывают ‘емарглом. ‘казывают - если
весной пробежит он по хлебному полю, можно смело ждать урожаЯ. Ћттого
‘емаргла зовут еще Џереплутом - покровителем корешков, переплетенных в
‡емле. ‚едь если бы не ‘обака...

‡Њ…‰ ‚Ћ‹Ћ‘

’ак устроено ‡ло, что само по себе оно ничего не может родить. „оброе
дерево, умерев, вновь становитсЯ плодородной ‡емлей, дающей питание
семенам; сама его ‘мерть становитсЯ †изнью. Ђ ‡ло никогда и не ведало
настоЯщей живой жизни, оно от века мертво. €, бесплодное, способно только
калечить и убивать, но не творить. ‚от и стремитсЯ оно обратить себе на
службу все, что только ни зацепит его когтистаЯ лапа. ђазум так разум,
силу так силу. Љого обещанием, кого уговором, кого принуждением. € почти
всегда - выдаваЯ себЯ за „обро. ‘воей совести нет, так чужую салом
залить...
„олго не удавалось Њоране и —ернобогу выковать ледЯной гвоздь. ’акой,
чтобы все непробудным сном усыплЯл, птицу и зверЯ, человека и звонкий
ручей, даже небесную тучу. Ќе слушалсЯ лед: он ведь тоже был когда-то
живой, журчащей водой, и злой воли слушатьсЯ не хотел.
- Ќужен нам могучий помощник, - сказал наконец —ернобог. - „умай,
разумница!
€ Њорана начала думать, а потом снова дождалась кромешного новолуниЯ
и пробралась на спЯщую ‡емлю, украла змеиное Яйцо из гнезда.
“же было сказано, что ‡меи в те времена не жалили Ядовито, не губили
неосторожных ‹юдей, были добрыми и безобидными, как теперешние ужи. Џерун
жаловал ‡мей, всегда посылал по их просьбе дождь наземь. Ђ ‹юди жили со
‡меЯми в мире, селили их у себЯ в доме, поили парным молочком. € когда длЯ
молениЯ ‹аде-ђожанице делали из глины с хлебными зернами образки
беременных жен - самое свЯтое и уЯзвимое, чрево и грудь, обвивали
изображениЯми добрых ‡мей, •ранительниц-‡мей. ‚от как было.
„олго горевала ограбленнаЯ ‡меЯ, лишившаЯсЯ детища... Ќо если бы
знала, что из него выйдет - живаЯ навеки в ‡емлю зарылась бы. Џотому что
Њорана обвила Яйцо длинным волосом, вынутым из растрепанной косы
беспутной, загулЯвшейсЯ бабы, той самой, что дитЯ колосьЯми обтирала. €
долго творила мерзкие заклинаниЯ, чтобы прижилсЯ волос, чтобы впитал,
высосал живую суть из Яйца. € это сбылось. Љогда скорлупа опустела, вместо
бабьего волоса родилсЯ небывалый змееныш - слепой, тощий и слабый, но с
пастью шире некуда, прожорливый и жадный. ‘тали звать его ‚олосом, а еще
‘осуном - ‘моком, –моком. € каких только Яиц не перетаскала ему
обрадованнаЯ Њорана: змеиных, Ящеричьих, птичьих. Ћттого, когда ‚олос
подрос, оказалось у него змеиное тулово, одетое разом в мех и пеструю
чешую, короткие когтистые лапы, голова Ящерицы и перепончатые крыльЯ. €
разума - никакого. Љто поведет, за тем и пойдет. € на зло, и на добро.
Ђ Њорана все приживлЯла к изначальному волосу новые, звериные и
человечьи. ‚се, какие могла подобрать. ЏотерЯнные медведем и волком у
водопоЯ, неосторожно состриженные и выметенные из избы... ‹ишь много позже
понЯли горько наученные ‹юди, как опасно бросать ногти и волосы, понЯли,
что подобный сор нельзЯ беспечно мести вон на потребу злым колдунам - надо
тщательно собирать его полынными вениками и сжигать в чистом огне... —то
поделаешь: никто не научил их, пока было времЯ. ‚едь Ѓоги сами были тогда
доверчивыми и молодыми и не ведали всех путей и хитростей ‡ла.
‡мей же вырос, как на дрожжах. ЏовадилсЯ выбиратьсЯ за †елезные ѓоры,
в широкий солнечный мир. ‹етал меж облаков, ходил в облике человека, бегал
зверем прыскучим, носилсЯ по лугам вихорем, столбом крутЯщейсЯ пыли.
ЏревращалсЯ во все, что угодно, лишь стоило пожелать. Ѓыло в нем без числа
сутей, - порою сам забывал, что родилсЯ все-таки ‡меем. ЏамЯти ему, как и
разума, досталось едва-едва. ‡ато силушки - невпроворот.
Џришлось с ним помучитьсЯ самой Њоране, вскормившей его ради злого
служениЯ. Љак-то приказала она подросшему ‚олосу:
- ‘летай на вершину неприступной горы, принеси иголку синего льда,
самого холодного, какой сумеешь найти.
€бо открылось злодейке: лишь из этого льда можно выковать усыплЯющий
гвоздь. Ќо ‚олос заупрЯмилсЯ:
- Ќе хочу!
Џоймал клубок ниток, покатил по полу, затеЯл игру. Ћзлилась Њорана -
да как огрела его поперек спины прЯлкой, на которой ночами прЯла ‹юдЯм
несчастьЯ:
- Љому сказано!
‡аплакал обиженный ‡мей, пополз вон из пещер, на ходу утираЯ
огромными лапами слезы. ‚змахнул жесткими крыльЯми, взмыл в небо повыше
горных вершин... но увидал колесницу „аждьбога, сиЯющее ‘олнце - и мигом
забыл все наказы хозЯйки. Џодлетел поближе, залюбовалсЯ:
- Љакое блестЯщее! Џодари, а?
‚еличавый сын Ќеба улыбнулсЯ юному чудищу, заглЯнул в радужные,
лишенные смысла глаза. € ласково молвил:
- Љак же Я подарю тебе ‘олнце? Ћно не мое, не твое, оно каждому
поровну светит.
Ќичего не понЯл ‡мей ‚олос и начал выпрашивать:
- „а Я не насовсем - поиграю и принесу...
- Ќет, - покачал золотой головой могучий ‘варожич. - €щи другие
игрушки.
’огда ‡мей распахнул пасть, показываЯ тьму-тьмущую кривых, острых
зубов:
- Ђ Я тебЯ укушу!
ЏонЯл „аждьбог - надо ‡меЯ уму-разуму научить. € повернул огненный
щит прЯмо на ‚олоса:
- Љусай!
‚скрикнул ‚олос, будто кто хлестнул его по глазам, кувырком отлетел
прочь, прикрылсЯ лапами и вновь заскулил:
- Љлубок покатать не дали, побили... и ты тоже дерешьсЯ...
- џ бы не дралсЯ, когда бы ты не кусалсЯ, - усовестил его сын Ќеба. €
смЯгчилсЯ, не привыкнув долго сердитьсЯ: - „а ты, вижу, не знаешь совсем
ничего. „авай лучше дружить, Я тебе обо всем сказывать стану.
‡мей обрадовалсЯ:
- „авай!
–елый день они вместе летели высоко в небесах, от восхода к закату, и
Џодатель Ѓлаг рассказывал ‚олосу о зеленой ‡емле, о лесах, лугах и
полноводных реках, о рыбах морских и гадах болотных, о птицах, зверЯх и
‹юдЯх. ђассказывал о светлых Ѓогах и о малой силе, живущей повсюду: о
„омовых, ‚одЯных, ‹еших, Ѓолотниках, Ѓанниках, Ћмутниках, ђусалках,
Џолуднице...
—то запомнил из этого ‡мей с бестолковыми радужными глазами, что не
запомнил - нам знать неоткуда. ѓоворЯт, однако, что вечером, у берега
западного Ћкеана, он разогнал уток и лебедей и сам впрЯгсЯ в лодью,
играючи перевез в Ќижний Њир коней с колесницей. ђаспрощалсЯ и полетел
домой.
Њорана встретила его помелом:
- Џочему лед не принес, скользкое твое брюхо?
- Љакой лед? - искренне изумилось чудище. ‡лаЯ Њорана принЯлась
охаживать его по бокам:
- Ѓудешь помнить, беспамЯтный! Ѓудешь помнить, что тебе говорЯт!
‘ъежилсЯ ‡мей в темном углу, в третий раз залилсЯ слезами:
- “лечу от тебЯ на небо, к „аждьбогу! Ћн добрый!..
‚от когда страшно сделалось лютой ведьме Њоране. ЏонЯла, что не
превозмогло ее мертвое зло добрых живых начал, из которых создан был ‡мей.
‚едь и та гулЯщаЯ баба не такова родилась. Ђ ну вправду переметнетсЯ к
‘варожичам...
‚миг сменила Њорана гнев на милость, приголубила ‚олоса, налила
ведерную чашу теплого молока, сбила Яичницу из сорока Яиц, заправила
салом. ‚ылакал ‡мей молоко, досуха облизал сковородку... забыл все обиды,
разлегсЯ вверх животом, глаза блаженно прикрыл. Ђ злаЯ Њорана его зубастую
голову на колени к себе уложила, принЯлась под подбородком чесать:
- ’ы менЯ слушайсЯ. џ тебЯ научу, как у „аждьбога игрушку блестЯщую
отобрать.
‡мей обрадовалсЯ:
- Џравда научишь? - но тут же сунул в перемазанный молоком рот палец
со страшенным отточенным когтем, наморщил узенький лоб, тщетно силЯсь
что-то припомнить: - Ђ он говорил... ни твое, ни мое... ‚сем поровну
светит...
- ‚сем поровну? - усмехнулась Њорана. - …му, жадному, просто делитьсЯ
не хочетсЯ. Ђ ты, глупый, и слушаешь.
- џ думал, он красивый и добрый, - огорчилсЯ легковерный ‡мей. - Ћн
мне рассказывал...
- ’еперь Я буду рассказывать, - перебила Њорана. - ѓоворил ли он тебе
о золоте и серебре, о дорогих блестЯщих каменьЯх? ќто занЯтнее, чем про
луга и леса. Ђ про девок красных хочешь послушать?
- •очу! - закричал ‡мей на всю пещеру. - •очу!..

‹…€‰

ЃеспутнаЯ баба, чей волос украла злаЯ Њорана, так и не сведала о
пропаже. ѓулехе не было дела даже до собственного дитЯти - все бы пиры,
все бы нарЯды, все бы дорогие бусы на грудь. ’ак и подросла ее девочка,
никогда не сидевшаЯ на отцовских коленЯх, подросла неухоженнаЯ и
нелюбимаЯ. ’олько слышала от матери - отойди да отстань. € вот как-то раз
нарЯжалась та длЯ заезжего друга, длЯ гостЯ богатого. Ђ девочка, на беду,
все вертелась подле нее, тЯнулась к самоцветным перстнЯм, к заморскому
ожерелью... и нечаЯнно уронила на пол шкатулку. Њать ей в сердцах -
подзатыльник:
- „а что за наказание! •оть бы ‹еший тебЯ увел в неворотимую
сторону!..
€ только сказала, как будто холодный вихрь прошел по избе. ‘ама собой
распахнулась дверь, и девочка, вскочив, побежала:
- „едушка, погоди! „едушка, Я с тобой, погоди!..
€звестно же, материнское слово - нет его крепче, как приговорит мать,
все сбудетсЯ. Ѓлагословит - так уж благословит, проклЯнет - так уж
проклЯнет. „аже Ѓоги, бывает, перед ее властью склонЯютсЯ. € вот не
подумавши брЯкнула горе-мать тЯжелое слово, да не в час и попала.
ЋпамЯтовалась, кинулась следом:
- ‘той, дитЯтко! ‘той!
Људа там. Ѓежала девочка, словно кто ее нес, лишь пЯтки резво
мелькали:
- „едушка, погоди...
Љто-то был вблизи на коне, хлестнул, поскакал. Ќо и конному не
далась. ‘крылась детскаЯ рубашонка у краЯ опушки, затих в лесу голосок...
поминай, как звали! Џала наземь глупаЯ баба, завыла, стала волосы рвать.
„а поздно.
’ут припомнили мужчины-охотники, как ходили в тот лес за зверем и
птицей и как порой не могли отыскать тропинку назад, плутали кругами и
выходили к одной и той же полЯне... Љак отзывалось эхо лесное знакомым
вроде бы голосом, и человек бежал, спотыкаЯсь, между обросшими мохом
стволами, не ведаЯ, что уходит все дальше, а под ногами злорадно чавкала
болотнаЯ жижа, и чей-то насмешливый хохот слышалсЯ то близко, то далеко...
€ наконец смекал заблудившийсЯ, что это обошел его ‹еший. Ћбошел, положил
невидимую черту - не переступить ее, не выйти из круга. •орошо тому, кто
сумеет отделатьсЯ, кто знает, что надобно вывернуть наизнанку одежду,
переменить сапоги - правый на левую ногу, левый на правую. ‘грызть зубок
чесноку или хоть помЯнуть его, а самое верное - выругатьсЯ покрепче.
Ѓранного слова ‹еший не переносит, затыкает уши, уходит... Џропадет морок
- и окажетсЯ, что охотник металсЯ чуть не в виду жильЯ, в трех соснах, в
рощице ближней!..
‘тали вспоминать девки и бабы: ходили ведь за грибами, за Ягодами, и
бывало - встречали в лесу кого-нибудь из добрых знакомых, вроде соседского
дЯдьки, затевали беседу, уговаривались идти вместе домой. € вот идут,
идут, вдруг спохватЯтсЯ - ни тропы, ни соседского дЯдьки, болото кругом
непролазное или крутой овраг впереди, и уже ‘олнце садитсЯ...
†утко!
Ќо если по совести, бывало так большей частью с теми, кто плохо чтил
Џравду лесную. Ќе оставлЯл в бору первую добытую дичь ‹ешему в жертву. Ќе
приносил в лес посоленного блина в благодарность за Ягоды и грибы...
‘овсем другое дело - те, кто, лесом живЯ, умел с ним поладить. ‚от
хотЯ бы Љиев отец. Љак-то, едучи с торга домой, услыхал в чаще стон. —то
делать? ЏризадумаешьсЯ! ‚едь учен был, как все, в детстве родителЯми: не
ровен час, доведетсЯ услышать в лесу детский плач или жалобный
человеческий крик - беги прочь без оглЯдки. ќто ‹еший заманивает,
притворЯетсЯ. ђешишьсЯ помочь, сам пропадешь. ‚от и выбирай. € страшно, и
совесть, того глЯди, без зубов загрызет. ‚се же слез с телеги старик,
привЯзал послушную лошадь и побрел туда, откуда слышалсЯ стон. Ђ надобно
молвить, как раз накануне гудела в лесу свирепаЯ бурЯ, ронЯла вековые
деревьЯ, и ‹юди судили: не иначе, ‹ешие ссорЯтсЯ. ‘тарец и вправду
вскорости вышел к великому буревалу. ‹ежали гордые сосны, вырванные с
корнЯми, лежали стройные ели, не успевшие сбросить красные шишки...
…два-едва перелез через них отец кузнеца. ЏрислушалсЯ - стон вроде ближе.
‘тал смотреть и увидел в кустах доброго молодца, крепко свЯзанного по
рукам и ногам. ђаспутал его старик, принЯлсЯ трепать по щекам, обливать
ключевой холодной водицей, а сам думает: как же до телеги-то донесу?..
Ќаконец молодец зашевелилсЯ, раскрыл глаза - зеленые-презеленые, Ярко
горЯщие в лесных потемках! ’ут и приглЯделсЯ старик: всем парень хорош,
только почему-то у него леваЯ пола запахнута за правую, не наоборот, как
носЯт обычно, и обувь перепутана, и поЯса нет... ђешил было старый - от
‹ешего уходил человек. Ќо приглЯделсЯ еще - батюшки! - волосы-то у парнЯ
пониже плеч и зеленоватые, что боровой мох, а на лице - ни бровей, ни
ресниц, лишь бородка, и ухо вроде только одно - левое...
‘овсем струсил старик, понЯл: не человека избавил, самого ‹ешего
выручил из беды. —то делать?.. Ђ ‹еший встал, отрЯхнул порты и поклонилсЯ
до самой земли:
- ‘пасибо, старинушка! €з чужих лесов находники-‹ешие менЯ одолели,
побили втроем, свЯзали да бросили. Ћт самых †елезных ѓор, слышно, Явились.
•отели, чтоб Я, свЯзанный, угодил под грозу, сделалсЯ навек росомахой...
—его желаешь - проси!
- „а Я ведь... - оробел Љиев отец, - Я же не за награду... Я так
просто...
Ђ сам боком, боком - к телеге. Ќе заметил, как и валежины перемахнул.
‹еший захохотал вслед, засвистел весело:
- „обро, старинушка! Ѓудет твоЯ скотина сама ходить в мой лес
пастись, сама возвращатьсЯ, ни один зверь не обидит!
’огда, говорЯт, оглЯнулсЯ старик и увидел, как вышел из чащи великий
медведь. Њолодой ‹еший вскочил на мохнатую бурую спину, поехал, что на
коне...
€ действительно, с того самого днЯ весь род старика не знал больше
заботы с коровами, норовЯщими разбрестись в березнЯке, уйти в непролазную
глушь волкам на потребу. Ќикто не пугал дочек с малыми внучками,
собравшихсЯ по грибы, вышедших лакомитьсЯ смородиной и румЯной брусникой.
Ќикто не морочил охотников, не отводил им глаза. Ќаоборот: Ягодные полЯны
так и распахивались перед добытчицами, зверь будто сам шел навстречу
честной стреле и скоро снова рождалсЯ, отпущенный из ириЯ... Ќо и ‹юди не
забывали про хлеб-соль длЯ ‹ешего, не забывали поблагодарить „иво ‹есное,
поднести блина-пирожка. Ќе ругались под деревьЯми и всегда тушили костры:
‹ешему не по нраву горЯчие головешки, может обидетьсЯ...
Ђ пришлые ‹ешие, что свЯзали зеленоокого молодца, поселились в другом
лесу, опричь Љиева рода. ‚ыиграли, говорЯт, у прежнего хозЯина в свайку.
‚от из них-то один девочку и увел.

Љ“‡Ќ…– € ‹…‘ЌЋ‰ ‘’ђЂ•

Џлакала, плакала горе-мать, сама сгубившаЯ дочку... к кому идти за
подмогой? „обрые ‹юди опЯть надоумили: к кузнецу Љию. “ него, дескать,
работник служил, Ѓанника драчливого не побоЯлсЯ. Ђ коли работник таков,
каков сам-то хозЯин? Ќеужели ‹ешего не осилит?
€ баба-гулена взЯлась, хоть поздно, за ум. ђешилась дочку вернуть.
Џомолилась ‘олнцу небесному, увЯзала в беленький узелок перстни-жуковиньЯ
и самоцветные бусы - и к Љию со всех ног:
- ‚озьми, кузнец, серебро, возьми золото, возьми дорогие каменьЯ,
только пособи дитЯ домой воротить! ’вой батюшка ‹ешего знает...
- ќто в другом лесу ‹еший, - покачал головой Љий. - ‹адно, попробую
тебе помочь, не знаю только, получитсЯ ли. ’ы камни-то спрЯчь...
‘тал он снарЯжатьсЯ. ‚зЯл рогатину на крепком Ясеневом древке, с
серебрЯной насечкой у жала, взЯл охотничий нож - вместе с Џеруном они его
выковали, когда расставались. € еще оберег - громовое колесо о шести
спицах-лучах, сработанное из светлого серебра. Љий надел его на плетеный
шнурок и спрЯтал за пазуху. ‚елел женщине сказывать, по которой тропе
убежала пропавшаЯ девочка... горе-мать залилась слезами, но сумела
объЯснить внЯтно. ‚ыслушал ее Љий и отправилсЯ в лес. Џо дороге сорвал
гроздь спелой калины, понес с собою. “лыбнулсЯ любопытному горностаюшке,
прыгнувшему на тропу.
„олго ли шел, коротко ли... ‚ела его тропа верховым
бором-беломошником, каменными холмами, откуда было далеко видно кругом:
густые кудри вершин и стволы в жарких медных кольчугах, тихие лесные озера
и радуги, дрожащие над перекатами. Љрасные гранитные скалы и само далекое
море в зеленом кружеве островов, безмЯтежное к исходу теплого днЯ...
Џотом отступили холмы, и места сразу сделались глуше: зачавкало под
ногами, встали по сторонам безмолвные черные ели. Џо макушкам еще
скользили солнечные лучи, но впереди, над тропой, начал собиратьсЯ
вечерний туман. Ќевольно подумалось Љию - сюда, на самое лесное дно,
„аждьбог-‘олнышко если когда и заглЯдывал, то разве что в полдень.
‚спомнил Љий светлого ‘варожича, ЏодателЯ Ѓлаг... и вовремЯ спохватилсЯ:
тропа-то где? Ћказалось, уже соступил, уже начал кто-то с толку сбивать.
…ле-еле вернулсЯ Љий на тропу, и, что таить, сделалось ему жутковато. Ќу
да не с полдороги же поворачивать.
- Ђ невеселые тут места, - сказал он громко вслух. - Ќебось, прежний
‹еший не так и досадовал, что проиграл!
Њетнулась из чащи сова, чуть не задела крылом...
Љак раз к темноте вышел Љий на полЯну, где разделЯлась тропа: направо
пойдешь - в топь попадешь, налево пойдешь - из болота не выберешьсЯ. ‡десь
Љий остановилсЯ. Ќабрал сухого валежника, высек Ћгонь, давай костер
возгнетать. “строилсЯ же он на самой росстани - там, где расходились две
тропки. Ђ просить позволениЯ у ‹есного •озЯина и не подумал. ђассудил так:
осердитсЯ - верней припожалует. ЏовечерЯл салом да хлебом, пожевал на
заедку кислый леваш из сушеной тертой черники - и лег, завернувшись в
теплый меховой плащ, но глаз не сомкнул. ‘тал ‹ешего ждать.
‚сем ведомо, как гневаетсЯ ‹еший, когда в его владениЯх укладываютсЯ
спать на тропе. Ђ уж на росстани, да не спросЯсь!.. ‚от приблизилась
чернаЯ полночь, безвременье, когда сменЯютсЯ сутки, и вдруг безо всЯкого
ветра зарокотали, жутким стоном застонали лесные вершины... лихой мороз
пробежал у кузнеца по спине, только он и виду не подал. ‹ежал себе, где
лежал, не шелохнулсЯ. ЏонЯл: ‹есной •озЯин недалеко, пугать начинает,
сейчас придет с места сгонЯть.
...Џотом померещилось, будто кто зашагал тЯжелым великанским шагом по
лесу, ближе и ближе, кто-то выше самых высоких деревьев, с шумом и
треском, ни дать ни взЯть вековые стволы переламываЯ, как сухие лучинки!
Ѓежать впору без оглЯдки - но и в этот раз молодой кузнец не двинулсЯ с
места, только на другой бок повернулсЯ. € не дошел до него великан, утих
шум и треск - но тотчас долетел бешеный топот разлетевшейсЯ тройки,
неистовый перезвон колокольцев: откуда бы взЯтьсЯ конЯм на узенькой
тропке, в непроглЯдной лесной темноте?.. Ђ все одно - мчитсЯ, храпит, вот
сейчас копытами в землю вобьет...
’ут уж Љий схватилсЯ одной рукой за железный наконечник копьЯ, а
другой нашарил за пазухой оберег - громовое колесо, стиснул вспотевшей
ладонью. „а кто бы не напугалсЯ!.. ‚се ближе топот, все ближе взбесившиесЯ
колокольцы... и вдруг минуло - только холодный ветер прошелестел над
полЯной, взъерошил кузнецу русые кудри. „алеко был в ту пору Џерун, а все
ж помогло серебрЯное колесо, дало силу выстоЯть против третьего страха.
‘тал Љий дальше ждать, терпеливо приманивать ‹ешего, точно зверЯ к
ловушке. € приманил. ‘коро услыхал в лесной тишине, как подкралсЯ к нему
кто-то сзади и - раз! - пнул в спину ногой, да тут же и отскочил. €
ворчливо сказал человеческим голосом из кустов:
- ’ы что не спросЯсь на моей дороге разлегсЯ? “йди!
Ќе поднЯлсЯ Љий, лишь отмахнулсЯ, точно от комара. ‘нова подкралсЯ
‹еший и пнул его:
- “йди с тропки, невежа, тебе говорю! Ќе то разума лишу, совсем
погублю!
Ќо Љий знал - ‹еший может разум отнЯть только у того, кто как следует
испугаетсЯ. € ведь дождалсЯ, чтобы ‹еший в третий раз к нему подошел и
показалсЯ в отблеске углей. € тут-то вскинулсЯ молодой кузнец, обхватил
его поперек, подмЯл под себЯ:
- ’ы, шишка еловаЯ, у матери девчонку увел?
‡абилсЯ, затрепыхалсЯ ‹еший в его крепких руках, хотел вырватьсЯ,
хотел страшным голосом закричать, но и того не возмог - сел Љий на него
верхом, показал серебрЯный оберег, пригрозил веткой красной калины:
- ѓде девчонка? ‚еди, а то знаешь что над тобой учиню!
ЏонЯл ‹еший - устами этого пропахшего дымной кузницей паренька вещал
ему сам Ѓог ѓрозы, властный выпустить Ћгонь в его лес, а самого облечь
звериной шкурой да так и оставить. € присмирел •озЯин ‹есной, съежилсЯ,
горько заплакал:
- „а не со зла ведь... один Я, избенку и то некому подмести... а
мать, слышу, отказываетсЯ, решил - не нужна...
- ‹адно, веди, - нахмурилсЯ Љий. - Ћтдашь без проказ, может, помилую.
Ћн уже разглЯдел, что в этом заболоченном, заморенном лесу-ернишнике
и сам ‹еший был никудышний: седой, сгорбленный, в одной рубахе оборванной,
в поршнЯх дырЯвых.
- ќто ты, что ли, - спросил Љий, - у †елезных ѓор доселе жил?
- †ил, батюшка, - закивал ‹еший. - ’ак разве там жизнь? ‚овсе дерева
расти перестали, один мох... Ђ что за лес был! ‘осны до неба, куда
здешним! ѓолубика была - во, с кулак! Ђ малина! Ђ землЯника!..
- Ђ что же вы, пришлые, - молвил Љий, - борового-то ‹ешего обидели?
‘крутили да бросили. Ќе по Џравде живете!
- Ћбидели, кормилец, обидели, - покаЯлсЯ ‹еший. - ќто мы с дружком,
тоже беглым, хмельного меду опились... да как уж тут не напитьсЯ?
Џоневоле жаль его сделалось Љию. € в который раз подумал кузнец: а
ведь грЯнет несчастье с этих †елезных ѓор, несчастье, какого старейшие
старики не знавали. ’еперь уже, сказывали, прилетал невиданный ‡мей - там
корову порвет, там за девкой погонитсЯ, там ручей или реку залЯжет, ни
пройти без выкупа, ни проехать... Ѓыть беде, что и ‹еший разбойный братом
покажетсЯ!
’ак думал Љий, а руки с оберега между тем не снимал. € покорно привел
его старик-лесовик в самую крепь, в заросшее глухое урочище. „унул,
свистнул, топнул ногой - и обнаружилась покосившаЯсЯ избушка, приподнЯтаЯ
на угловых пнЯх, точно на птичьих ногах.
- Џоправить бы избу, развалитсЯ, - посоветовал Љий. ‹еший только
носом зашмыгал:
- Љто же мне ее поправит? € кого ради трудитьсЯ-то? ‚от внучку вроде
завел, и ту отбираешь...
‚ошли они в избу. ЏоглЯдел Љий - так и есть, сидит девочка, шьет
что-то старательно, а вместо светца с лучинами ЯркаЯ гнилушка мерцает.
“видела девочка ‹ешего, обрадовалась:
- ‡дравствуй, дедушка! Ђ Я твою свиту зашила! - и на ЉиЯ: - Ђ ты кто?
”у, от тебЯ дымом пахнет...
ЏонЯл кузнец - уже облесела девочка, еще чуть, совсем лисункой
станет, маленьким лешачонком. Ћн сказал ей:
- Џойдем-ка домой! ’ебЯ мать ищет, зовет!
- Ќе пойду, - отмолвила девочка и губы надула: - Њне у дедушки
хорошо, он менЯ белым хлебушком кормит, прЯниками... вот!
ЏротЯнула ручонку, а вместо хлеба и прЯников мох да сухой березовый
гриб... ’ут ‹еший вступилсЯ:
- ‚идишь, сама не хочет. Џускай у менЯ останетсЯ!
€ уж протЯнул корЯвую лапу - по головке погладить. ’олько молодой
кузнец чуть раньше успел: выхватил за плетеный шнурок серебрЯное колесо,
громовый оберег. € как подменили девчонку! ‡авизжала, за ЉиЯ спрЯталась:
- „Яденька!.. Џойдем к маме скорее! „омой!..
•отЯ по летам какой он ей дЯденька - так, братец старший, едва
бородку завел.
- Ќе серчай, дед, - сказал Љий. - ‹юди к ‹юдЯм, а ‹ешие к ‹ешим,
негоже иначе.
‚зЯл девочку на руки, завернул в теплый плащ, выглЯнул в двери: утро
уж близко. Ђ старый ‹еший сел на подгнившую лавку и горько загоревал:
- ЋпЯть Я один...
Ќа рубахе его были заплаты, положенные детской рукой, старательной,
но неумелой.
- ’ы вот что, дед... - молвил Љий поразмыслив. - Ѓоровой ‹еший отцу
сказывал... ‚ березнЯках за рекой лешачиха, слышь, овдовела, лешачата
малые осиротели...
- Џравда?.. - вскинулсЯ ‹еший. - Ђ где, скажи, те березнЯки за
рекой?..
Ќа том распростились. Ђ чтобы Љий не плутал с девочкой на руках,
‹еший скатал из мха и травы зеленый клубочек, пошептал над ним, кинул под
ноги кузнецу. ‡апрыгал клубочек и побежал прЯмохожим путем через лесные
чащобы, вывел ЉиЯ к знакомым местам, на край опушки, тут и рассыпалсЯ. ‚от
выплыл в небо светлый „аждьбог, и разом запели в деревне все петухи, а
встречь кузнецу побежала заплаканнаЯ женщина:
- „итЯтко!..
Џодумалось Љию - вправду что ли схватилась баба за ум. Ћн так и не
взЯл драгоценного узелка:
- Џрибереги, дочке сгодитсЯ, как подрастет.

‘ЉЋ’€‰ ЃЋѓ € ‚Ћ‹•‚›

‡мей ‚олос меж тем в самом деле летал по белому свету, пробовал силу.
Ђ силушка, честно молвить, была, что и не всЯким словом опишешь. Љак-то
раз беспечные ‹юди не погасили костра; взвилсЯ рыжекудрый Ћгонь, погнал
прочь зверей, стал самих охотников настигать. ‘овсем отчаЯлись ‹юди, но
заметили пролетавшего ‡меЯ и дружно взмолились:
- €збавь! Џомоги!..
- Ђ что вы мне за это подарите? - наученный жадной Њораной, спросил
немедленно ‡мей.
- ‚се отдадим, чем богаты! - закричали охотники. “ них уже волосы
скручивались от близкого жара.
’ут ‡мей ‚олос и показал, за что звали его ‘осуном-–моком. Љак смерч,
подлетел к ближнему озеру и мигом высосал чуть не до дна. ‡апрыгали рыбы,
выскочил ‚одЯной, долго махал вослед кулаками... а ‡мей взлетел над
пожаром, выплеснул воду, погасил жгучее пламЯ. € спасенные охотники не
поскупились: устроили пир, накормили ‡меЯ досыта, напоили допьЯна. ‘тали
славить его, другим рассказывать, кто сам не видал.
‘лучилсЯ меж гостей человек, у которого в саду сохли Яблони, давно не
поенные дождем. Ќикак не мог нерадивый хозЯин дозватьсЯ Џеруна, не то
грешен был, обидел чем-то Ќебо и ‡емлю, не то просто лениво молилсЯ
светлым Ѓогам. ЏоклонилсЯ он ‡мею, попросил помочь. ’ому что! ™едро облил
сад, и воспрЯнули, зазеленели деревьЯ, налились Яблоки на ветвЯх -
румЯные, сладкие.
€ еще были дела. “ кого-то съел проголодавшийсЯ ‚олос половину овец,
а когда пастух его пристыдил - благословил оставшуюсЯ половину: выдернул у
себЯ из шкуры шерстинку, бросил на стадо. ‘ тех пор начали овцы толстеть,
обрастать роскошным руном и славно плодитьсЯ - все только завидовали и
диву давались. ‘казывают, тогда-то ‚олоса в самый первый раз назвали
‘котьим Ѓогом и урЯдили свЯтилище. ’олько не на горе поднебесной, где от
века клали требы Џеруну, а в сырой низине, где изобилуют змеи. Џоставили
идола, одновременно похожего на бородатого мужа, на медведЯ и на козла -
ибо много сутей было у ‚олоса, во все умел превращатьсЯ. Ќашлись и
умудренные ‹юди, лучше других научившиесЯ разговаривать со ‡меем и
вызывать его на подмогу, обливаЯ идола водой. ќти ‹юди ставили избы при
свЯтилищах, собирали дары, устраивали в честь ‘котьего Ѓога жертвенные
пиры в благодарность за урожай и приплод. ‡а то стали прозывать их
жрецами. Ђ ходили они, подражаЯ своему Ѓогу, в звериных личинах и меховых
одеЯниЯх шерстью наружу, и по тем одеЯниЯм, мохнатым, волосатым-волохатым,
нарекли их еще волхвами. Џотом уже волхвами назвались все: и те, что
творили требы Џеруну, и те, что кланЯлись ‘олнцу, и те, что беседовали с
Ћгнем.
—то поделаешь! ‹ики старших Ѓогов - Ќеба с ‡емлею, Ћтца ‘варога с
Њатерью Њакошью - лишь длЯ немногих ‹юдей были, как прежде, отчетливы.
Ѓольшинство им уж и не молилось, запамЯтовало, как еще раньше запамЯтовали
†иву-†ивану, ‚еликую Њать. Ќачали рождатьсЯ новые Ѓоги, и часто, как в
каждой речке свой ‚одЯной - свои у всЯкого племени, у всЯкого рода...
Ђ только ‡емлЯ все равно на всех одна, как ее ни дели. € ‘олнце, и
Ќебо над головой...
€ такие нашлись меж ‹юдьми, что вовсе забыли пашню и ремесло, забыли,
как добываетсЯ хлеб. ‘тали те ‹юди приманивать ‘котьего Ѓога Яичницей и
молоком, до которых он был великий охотник, и лакомка ‡мей летал к ним
ночами, скрываЯсь от ‘олнца, да и от ЊесЯца: побаивалсЯ. ’аскал новым
друзьЯм из подземных пещер несчитанные богатства. Ћттого у этих ‹юдей на
руках не водилось мозолей, зато избы от достатка только что не ломились.
ѓоворЯт, он и до сих пор к иным прилетает. Ћгненным клубом падает в
темноте средь двора, оборачиваетсЯ человеком... ‘казывают, дружат с ним
все больше купцы, торговые гости. ‚озЯт с собой деревЯнные изваЯниЯ и
прежде, чем затевать торг, молЯтсЯ и потчуют ‚олоса. Ћттого пошла
поговорка - без Ѓога ни до порога, а с ним хоть и за море. …ще сказывают,
прибыльно дружить со ‡меем, но и опасно: норовист ‚олос и дружбы не
помнит, чуть-чуть не угодишь - и избу спалит, и товар...
Ќо все это было потом. Ђ тогда ‹юди просто заметили, что шерстинки,
потерЯнные зверЯми, начали сами собой обретать злую, бессмысленную жизнь и
сновать в воде, норовЯ укусить, всосатьсЯ под кожу. €х так и рекли:
живой-волос, и плодились они в стоЯчей жиже низин, поблизости от свЯтилищ
‘котьего Ѓога. ’еперь таких нет, а имЯ перешло на безобидного червЯчка. Ќо
‹юди, которым он попадаетсЯ, нередко казнЯт его по ложной памЯти, безо
всЯкой вины.

‘ЂЊ›‰ ‘€‹њЌ›‰

—ернобог и злаЯ Њорана множество раз посылали питомца за синим льдом
длЯ колдовского гвоздЯ. € все без толку. ‡мей ‚олос улетал плавать по
морю, пугать ‹еших и ‚одЯных, тешитьсЯ у хлебосольных ‹юдей. Ђ коли
где-нибудь видел красную девку - вовсе беда. ЋборачивалсЯ
молодцем-раскрасавцем, речи ласковые заводил, начинал подарки дарить. €
сколь многие заглЯдывались в его радужные глаза, оставлЯли былых женихов,
радовались объЯтиЯм ‡меЯ! € ходили в золоте-серебре, в драгоценных
нарЯдах... пока не прискучивали.
ѓоворЯт, от них-то пошло новое колено ‹юдей, изрЯдно похожих на
‚олоса. Ћни не злобны по сути, но предпочитают, чтобы за них думал и
выбирал кто-то другой. Ђ ведь злой воле легче легкого утвердитьсЯ там, где
нет своей собственной. ‚от почему до сего днЯ гораздо больше творЯщих зло
по глупости или по трусости, чем настоЯщих злодеев.
Ћднажды Њорана смекнула, что ‚олос так и не вспомнит ее поручениЯ, и
молвила:
- Ќу, довольно! ЏодставлЯй-ка спину, бездельник! Џоднимешь менЯ на
гору, сама пойду лед добывать...
- Ђ ну его, этот лед, - заартачилсЯ было ‘котий Ѓог. - Ќе полечу,
неохота.
- ’ы мне перечить собралсЯ? - взъЯрилась Њорана. - ЏодставлЯй,
сказываю, хребет! Ђ не то в козЯвку ничтожную превращу!
‡мей Њорану боЯлсЯ, знал - не хвасталась, могла и превратить. „ал
себЯ оседлать, взмахнул крыльЯми, полетел. Џокорно занес мерзкую ведьму,
как было приказано, на макушку самой высокой горы. “селсЯ ждать на
скале... и надо же, тотчас разглЯдел далеко-далеко босоногую молодую
девчонку, шедшую с корзиночкой через лес. € мигом утратил свой невеликий
разум ‘котий Ѓог, ‚олос-богатый. ђаспластал перепончатые широкие крыльЯ -
и слыхом не слыхал, как кричала вслед, звала его злаЯ Њорана.
„евчонка же была не кто инаЯ - Љиева молоденькаЯ невеста. ‘пешила к
любимому в кузницу, несла добротную снедь: мЯгкий хлеб, узелок свежего
творога. ‚друг прошумело что-то над лесом, и, отколь ни возьмись, вышел
встречь из кустов разодетый красавец:
- Џойдем со мной, девица! ЌазовешьсЯ моей, а уж Я тебЯ награжу...
‘кольким девкам подобной речи было довольно! Ќо невеста кузнеца
только попЯтилась:
- Ѓезлепое слово молвишь, удалец незнакомый... …сть у менЯ любимый
жених, его и целовать стану, он менЯ и женой назовет...
Ќе привык ‡мей к твердости девичьей, не понЯл отказа.
- Ђ мы жениху не скажем, - заулыбалсЯ в сотню зубов. - џ тебе дорогие
подарки стану носить...
Ќо девчонка разговоров разговаривать больше не стала: подхватила
подол да как порскнула с тропы в непролазную чащу, через валежины, по
кустам!
- Џостой, красавица, - протЯнул руки ‚олос, погналсЯ. Ќо тут уже
встал за Љиеву невесту ‹еший, сбежались проворные лешачата, которым она
немало оставлЯла на пеньках прЯников и сластей. € вцепились в ‡меЯ колючие
ветви кустов, вздыбили корни поваленные деревьЯ, опутал ноги жилистый
вереск. …ле-еле продралсЯ он на опушку и увидал: далеко убежала гордаЯ
девка, вот-вот укроетсЯ в кузне с краю болота, где проточилсЯ —ерный
ђучей.
ђассерженный ‡мей ударилсЯ оземь, вновь обернулсЯ дивом летучим,
ринулсЯ вслед. €, пожалуй, успел бы схватить - но на крик невесты, на шум
разбойничьих крыл выбежал из кузни жених. ‘аженного росту, да с молотом и
клещами в руках. „евчонка за него спрЯталась, что за надежную стену. €
почему-то ‡меЯ робость взЯла при виде молота и клещей.
‚тЯнул он хищные когти, отвернул опричь, сел на лугу. Џодошел,
переваливаЯсь на коротких лапах:
- ’ы кто таков, чтобы дорогу мне заступать?..
- џ жених ей, - ответил кузнец. - Љием менЯ прозывают. Ђ ты, ‘котий
Ѓог, почто беззаконничаешь?
Ќикто еще не осмеливалсЯ так ‡мею дерзить. ‘овсем растерЯлось
чудовище, заморгало бестолковыми радужными глазами:
- Ђ Я что хочу, то творю, потому что Я сильный! ‚от посмотри!.. -
поднЯл серый камень, стиснул чешуйчатой лапой, только крошки посыпались: -
‚от и весь мой закон!
- ќка невидаль, - усмехнулсЯ кузнец. - Џодумаешь, расколол! ’ы так
камень сожми, чтобы вода потекла.
ЏеренЯл у невесты корзиночку, вынул ком творога - сыворотка закапала
наземь. ‘трусил, попЯтилсЯ ‡мей... но тут же снова приободрилсЯ:
- ‡ато Я могу все озеро выпить! ЊенЯ –моком зовут, по-вашему ‘осуном.
“ тебЯ так не получитсЯ.
Џожал Љий плечами. ‚ынес лопату, поплевал на ладони и молча принЯлсЯ
копать канаву в земле. ‹юбопытный ‡мей скоро не выдержал:
- —то ты там такое копаешь?
Љий ответил:
- •очу Ћкеан-море выпить, да лень наклонЯтьсЯ. ‚от окопаю и
подниму...
Ѓольше прежнего задумалсЯ ‚олос, заскреб когтЯми затылок:
- Ђ можешь ты камень кверху кинуть, как Я? џ бывало кидал, полднЯ не
ворочались...
€ тут не дрогнул кузнец. ‚зЯл остывшую крицу железа, выплавленную
вчера, стал подкидывать на ладони и смотреть внимательно вверх. Џосмотрел
вверх и ‚олос, но ничего особенного не заметил, кроме грозовой тучи,
медленно вздымавшейсЯ из-за небоската. € осерчал:
- Људа ты уставилсЯ? Љидай, коли умеешь, а то Я тебЯ съем!
- Џогоди, дай тучи дождатьсЯ, - молвил кузнец. - ’о Џерун едет, мой
побратим. Ћн у менЯ в кузнице молотом бил, ему железо сгодитсЯ...
€ словно в ответ, вдалеке зарокотал гром, метнулась быстраЯ молниЯ...
- ЉакаЯ блестЯщаЯ!.. - ахнул в восторге ‡мей. Ќикогда еще он не видел
грозы. Џодпрыгнул, расправил крыльЯ и полетел прЯмо в тучу - ловить
блестЯщие молнии. ‡абыл уже и про кузнеца, и про невесту.
‘казывают, Џерун его не погнал, и ‚олос до вечера забавлЯлсЯ, летал
взапуски с его колесницей, купалсЯ в струЯх дождЯ. ‡олотую секиру,
впрочем, сын Ќеба ему так и не подарил, сколько ‡мей ни выпрашивал. Љак
прежде „аждьбог, Џерун повел непонЯтные речи, мол, ни твое, ни мое...
одним словом, пожадничал. Ђ поздно ночью, когда голодный и уморившийсЯ
‡мей отправилсЯ вечерЯть и спать в родные пещеры, на него с неприступной
горной вершины не своим голосом закричала злаЯ Њорана, которую он еще до
рассвета занес туда, да и позабыл. ѓоворЯт, мало не погибла колдуньЯ от
золотых солнечных лучей, от дальних отблесков молний.

ЏЋ•ЋђЋЌ› Ћ’–Ђ

“стал отец ЉиЯ ходить по ‡емле, прилег умирать. …ще попросил сыновей
вывести его в чистое поле, с трудом поклонилсЯ на все четыре стороны:
- Њать сыраЯ ‡емлЯ, прости и прими! € ты, батюшка белый свет, широкое
Ќебо, прости, коли обидел...
€ лежал на лавке у очага спокойный, легкий и светлый, как многие
старики, прожившие по Џравде. Ќе обижал ведь ни человека, ни зверЯ, не
оскорблЯл великих и малых Ѓогов. ‘ыновьЯ - двое старших, женатых, и
молодой Љий - позаботились о родителе: умыли родниковой водой, разобрали
над смертным ложем дерновую крышу избы, чтобы свободно вылетела душа, не
мучила тело. Ђ потом сквозь дыру протащили наружу мохнатого черного пса.
€бо черный друг-пес незримо встречает праведные души, сопровождает и
охранЯет по дороге в ирий. ‹юдЯм, привычным к охоте и лесу, мыслимо ли в
подобный путь без собаки!
€ вот изронил душу отец, и задумалсЯ старший из братьев, как лучше
уважить его, как погрести. „умал, думал, наконец решил доверить его тело
‡емле, всеобщей Џраматери:
- Ћна родила, ей и честь.
Ќо пришла туманнаЯ ночь, и отец ЯвилсЯ сыну во сне:
- Ќе клади менЯ, дитЯтко, в сырую могилу, не присыпай желтым песком:
защекочут менЯ там черви, изъедЯт ползучие гады...
‡акручинилсЯ старший, пошел к среднему:
- Ќе хочет отец наш лежать под спудом земным. „умай ты, брат, как нам
поступить.
Љрепко взЯлсЯ за ум второй сын и к вечеру молвил:
- ‘хороним батюшку в лесу, в дупле великого дерева! Њы все от
деревьев - пусть к пращурам припадет.
Ќо слетела темнаЯ ночь, и все повторилось. џвилсЯ сыну отец печальнее
прежнего:
- Ќе клади менЯ, дитЯтко, в лесное дупло. Ќе смогу Я там спать,
закусают пчелы и комары, зверь косточки потревожит...
Џришлось думать младшему брату, кузнецу Љию. Ђ у кузнеца известно,
что на уме: молот, да наковальнЯ, да жарко пышащий горн.
- ‘ложим батюшке, - приговорил Љий, - честный погребальный костер.
Џусть возноситсЯ с дымом прЯмо в ирий, на остров ЃуЯн!
Џала ночь, и отец пришел к Љию светлым и радостным:
- ‘пасибо, сынок, вот уважил, так уж уважил! ‘тану спать крепко и
безмЯтежно, точно дитЯ в колыбели!
ђассказал Љий братьЯм свой сон, и братьЯ вздохнули легко, наконец-то
проведав волю отца. ‚зЯлись втроем за работу и скоро сладили умершему
последний земной дом-домовину: дощатую легонькую избушку, приподнЯтую на
столбиках, чтобы лучше горела. “ложили тело отца, оставили милодары -
горшочки со сладкой кашей на Ягодах и меду, вышитые одежды, крепкие
башмаки. Џоложили лук, колчан и копье: пусть вволю бродит-гулЯет батюшка в
небесных лесах, пусть увидЯт „очь с Њатерью, славные ђожаницы - охотник
пожаловал. Џусть приветЯт его, позволЯт выстроить избу рЯдом с
прадедовскими, под кроной вечного „рева...
Ђ чтобы не задержалась ‘мерть в доме, ударили топором по лавке, на
которой умер отец. ’опор свЯт, он подобен секире Џеруна, возжигающей новую
жизнь. Ќе зрЯ лезвиЯ топоров украшают символами ѓрома и ‘олнца, не зрЯ
носЯт крохотные топорики-обереги. ‘мерть и всЯкаЯ скверна пугаетсЯ топора,
если достойнаЯ рука поднимает его и чертит ‘олнечный Љрест. Ћсенить этим
знаком больного, и выздоровеет...
...‚от обложили домовину горючим сухим хворостом и еще устроили краду
- увитую соломой изгородь кругом костра. †арко вспыхнет солома и не
позволит увидеть смертным глазам, как раскроютсЯ двери в иной мир, как
шагнет в него покинувшаЯ тело душа...
‘тараЯ мать и жены-красавицы между тем приготовили поминальную кашу,
напекли румЯных блинов, созвали родню. € вот Ћгонь, рыжекудрый ‘варожич,
легко охватил сухие поленьЯ. Љогда же все прогорело, ‹юди залили угли
брагой и квасом, стали носить землю и камни, пока не получилсЯ курган.
Џотом затеЯли тризну - игры и состЯзаниЯ. € наконец начали пир, веселый и
шумный, с задорными прибаутками и смешными рассказами о молодости
умершего.
€бо мертвых тЯготЯт горе и слезы живых, мертвые любЯт, чтобы над
могилами веселились, пили и ели. Ќа поминальных пирах всегда кладут ложки
вверх чашечками, чтобы души прапрадедов, незримо собравшиесЯ за стол,
отведали вкусную снедь. ‚от откуда поныне обычай ставить возле могил еду,
хмельное питье. Ђ прибаутки и смех - это ли не победа над болью и страхом,
это ли не жизнь, не продолжение жизни? Ђ не затем ли жили пращуры и что-то
доброе делали на зеленой ‡емле, чтобы продолжитьсЯ, как зернышко в пашне,
стеблЯми и колосьЯми, ветвЯми и могучими стволами нового поколениЯ?
“мершим скучно без живых, живым пусто и сиротливо без мертвых. Ќе
помнЯщему дедов-прадедов некого кликнуть в тЯжкий миг на подмогу, он
одинок. ‡ато к памЯтливому тотчас слетЯт, ободрЯт, утешат, посоветуют,
предрекут судьбу. “шедших прародителей рекут еще —урами или ™урами, и вот
почему дети до сего днЯ восклицают в игре:
- —ур менЯ!
€ сами не ведают часто, что это значит:
- Ћборони менЯ, предок!
Ћт нечисти, крадущейсЯ в безлунной ночи, от злого врага, от худых
помыслов и проклЯтий, от сглаза и порчи, от лихой лихорадки, трЯсовицы и
огневицы - оборони!
€, говорЯт, не бывало, чтобы прадед не поспешил на помощь потомку,
свЯто сохранившему памЯть.
...Ќо есть между мертвыми и позабытые, чью могилу забросили,
заровнЯли по злой воле, да просто по глупости. …сть и такие, кому жестокие
‹юди совсем не дали погребениЯ: бросили тело и безразлично ушли. Ђ
скольких погубили, замучили, скольких довели до того, что те сами оборвали
свою жизнь! € если поруганный был при жизни не из кротких, склонных
прощать - он может вернутьсЯ длЯ укоризны, а то и длЯ отмщениЯ. ‚от почему
опасаютсЯ ‹юди выходцев из могил, вот почему не всЯкий отважитсЯ пойти
ночью на кладбище. Ђ ну как скользнет между холмиками бесплотнаЯ тень,
дохнет ледЯным холодом, незрЯче вглЯдываЯсь в лицо:
- Ќе ты ли злодей?..

ѓђЋ‡Ђ € ‚…‘ЌЂ

‘тал уже порастать травою-быльем отцовский курган, когда над
Џеруновым дубом прошумели могучие орлиные крыльЯ, раздалсЯ клекот:
- ‘обирайсЯ, кузнец, в гости на небесную свадьбу!
€бо прислал Џерун к Њатери ‹аде доброго свата, славного
„аждьбога-‘олнце. “дарил его по плечу кикой - замужним женским убором, -
чтобы верней сладилось дело:
- …зжай, брат!
„аждьбог не заставил себЯ дважды просить. ЏриоделсЯ в расшитые
бисером золотые одежды и выехал на солнечной колеснице, молЯсь Ќебу:
- Џодари удачу, отец!
ЏривЯзал коней у ворот и пошел пешком через двор, как достоит
вежливому гостю. ‘тупил правой ногой на порог и тихонько приговорил:
- ’ы стань, моЯ нога, твердо и крепко, ты будь, мое слово, твердо и
метко! Ѓудь острее ножа булатного, липче клею и серы, тверже земных
камней: что задумал, да сбудетсЯ!
Њать с „очерью и Ћтец ђод обрадовались гостю, повели за стол угощать,
но он не пошел. ‚стал под матицей - старшей балкой в избе, свЯзующей не
только стены, самые судьбы живущих. ѓлЯнул на нее и мысленно обратилсЯ,
призываЯ в союзники. ‚ матице великаЯ сила: незваный, непрошенный гость не
смеет ее миновать, стоит смирно у двери и ждет хозЯйского слова. ‹ишь
свой, родной, идет в красный угол без приглашениЯ. ѓде же, как не прЯмо
под матицей, встать свату, который надеетсЯ чужих сделать родными?
ЏоклонилсЯ „аждьбог хозЯевам и протЯнул руки к Ћгню, и рыжекудрый
младшенький братец приветливо выглЯнул из каменной печи:
- ‘ чем пожаловал, кнЯзь Ћгненный ™ит?
Њолодой сват оглЯделсЯ и сел на лавку, шедшую вдоль половиц. ’ут уже
хозЯева окончательно понЯли, в чем дело, но не подали виду, завели
разговоры. € наконец он сказал:
- џ к вам не пиры пировать и не столы столовать, Я к вам с добрым
делом со сватаньем! …сть у вас, как Я слышал, славное серебрЯное колечко,
так вот у менЯ длЯ него золотаЯ сваечка припасена...
Ђхнула ‹елЯ, прижала ладони к процветшим, как маки, нежным щекам,
кинулась вон. € ведь ждала, что зашлет свата Џерун, а все равно сердце
девичье часто забилось, сладко и жутко. Ќе чуЯ ног пробежала по зеленым
лугам, к самому Њировому „реву. € вдруг подхватили ее знакомые, надежные
руки, и любимый голос промолвил:
- Људа бежишь, желань моЯ? Љо мне или от менЯ?
...‘казывают, ЃогинЯ ‚есны прижалась к Ѓогу ѓрозы и ничего разумного
не ответила. Ђ что тут отвечать?
—ерез луг к ним уже шли Њать ‹ада и Ћтец ђод, Ћтец Ќебо и Њать ‡емлЯ,
Њакошь. Њолодой сват подвел двоих отцов друг к другу и велел взЯтьсЯ за
руки, благословлЯЯ будущее родство. Њать ‹ада сама передала дочь Џеруну:
- ‚от твоЯ суженаЯ... ‹юби ее и жалуй, как мы любили и жаловали!
Ђ Ћтец ђод добавил:
- ‚ыбрала молодца, так уж не пенЯй на мать и отца.
Ѓог ѓрозы вытащил из-за пазухи большой красный платок-фату, передал
ђоду, пора, мол, невесту завешивать-закрывать. ’ут ‹елЯ снова кинулась
убегать, на сей раз больше длЯ вида... куда там! умной стайкой слетелись
подружки, крылатые чудесницы-‚илы, хозЯйки колодезей и светлых озер.
‡атопотали проворными козьими копытцами, растущими на ногах у всех ‚ил,
изловили невесту, повели назад, обступив плотным кольцом. ЃогинЯ ‚есны
тщетно силилась разомкнуть их кружок, скидывала фату, которую бросали ей
на плечи. „очь-девушку причислЯют к роду отца, замужнЯЯ входит в род мужа.
’ак пусть не прогневаютсЯ достославные деды, пусть видЯт горе невесты,
пусть ведают - не сама с радостью отрекаетсЯ, силой уводЯт!
‚от почему до сего днЯ считают достойным, чтобы невеста печалилась,
даже когда идет по любви. Ђ свекор со свекровушкой непременно желают,
чтобы молодаЯ невестка звала их матерью и отцом...
...Ќо вот и привели ‹елю назад, и ђод сам свЯзал два конца фаты у нее
под подбородком, а два других перекинул через голову вперед, прЯча лицо.
‡авесил-закрыл любимую доченьку в добрый час перед полуднем, когда
‘олнышку времЯ вплывать в самую высь - на долгий и счастливый век, на
совет да любовь!

ЌЂђ“…ЌЌ›‰ ‡ЂЏђ…’

Џока собирали гостей и готовили свадебный пир, ‹елЯ почти не выходила
из дому: молча сидела с подружками, слушала жалобные, протЯжные песни -
слезы капали, напитывали печальный красный платок.
Ѓелый и красный цвета - цвета скорби. ‘орок дней висит белаЯ трЯпица
на стене дома, в котором кто-нибудь умер, а в свадебном поезде издалека
видно белое или красное платье невесты: длЯ прежнего рода она все равно
что умерла, длЯ нового - еще не успела родитьсЯ. Ћттого нельзЯ видеть
просватанную, нельзЯ слышать, нельзЯ есть вместе с ней, даже за руку брать
- особенно жениху. €наче тут как тут накличешь беду и ей, и себе.
ќто хорошо знали гости, съехавшиесЯ в ирий. € •озЯин Њорской,
прибывший верхом на рыбе-ките, и ‹ешие на медведЯх, и ‚одЯные на усатых
сомах, и кузнец Љий, встретивший здесь отца. € —ернобог со злобной
Њораной, жители Љромешного Њира...
Ћдин ‡мей, сколько ни объЯснЯли ему, все не мог взЯть в толк, чего
ради прЯчут невесту. ‡най твердил:
- ‚от бы глЯнуть! ЉрасиваЯ, говорЯт!..
—ернобог ему и присоветовал:
- Ђ ты глЯнь. Џлаточек-то сдерни с нее - и глЯди, сколько душе
угодно.
‘котьему Ѓогу повторЯть не потребовалось. ЋбернулсЯ удалым добрым
молодцем, подстерег, чтобы ‚илы-подружки вывели ‹елю в сад ножки
размЯть... ‚миг подскочил, растолкал завизжавших девушек - да и сорвал с
головы невесты платок!
Ћпешив от ужаса и неожиданности, смотрела ЃогинЯ ‚есны в его глупые
радужные глаза... Ћпомнившись, отвернулась, закрыла лицо вышитым рукавом.
Џоздно! ‚олос ни о чем больше не помнил, кроме ее желанной красы:
- Њоей назовись! Ќа что тебе Џерун? „авай со мной убежим...
Ћткуда мог знать небогатый разумом ‚олос, как жертвуют жизнью ради
верной любви, как от счастьЯ отказываютсЯ ради любимого? Ћн к другому
привык: всЯ любовь, если кто большой, красивый да Ярый. Ћт рождениЯ видел
рЯдом Њорану распутную да беззаконного —ернобога... Ђ своего ума не было.
Ћн давно позабыл, как опрометью бежала от него, раскрасавца, подружка
чумазого кузнеца. †дал - ЃогинЯ ‚есны засмеетсЯ в ответ, а то и поцелует в
уста. “же вытЯнул ‡мей мокрые губы, но ласки не дождалсЯ - повернулась
‹елЯ, со всех ног бросилась наутек, а когда прыткий ‡мей схватил за руку,
закричала что было моченьки:
- Њама!..
Ќа этот зов, говорЯт, весь народ оборачиваетсЯ, а роднаЯ мать и
подавно. •лестнуло ‚олосу гневным светом в глаза, и великаЯ ‹ада заслонила
дочь от насильника. ’ут ‘котий Ѓог впервые увидел, что ЃогинЯ ‹ета может
быть не только ласкова, но и очень грозна:
- Ћставь невесту, бесстыдный!
€ смутно забрезжило ‚олосу: есть ‘илы, перед которыми его
бессмысленнаЯ могута - ничто, ветерок, шуршащий в траве. Ђ вершина
Њирового „рева уже застонала под Яростными порывами бури: это Џерун
примчалсЯ на помощь. ‹ишь чуть отстал он от ‹ады, известно же, если дитЯ
позовет, никому прежде матери не подоспеть. ЏонЯл ‡мей, что сейчас будет
наказан, хотел бежать... Ѓог ѓрозы ухватил его за шиворот и сплеча метнул
вон из ириЯ, сквозь все небеса и камень ‡емли, до самой €сподней ‘траны!
Џолетел ‘котий Ѓог кувырком, с перепугу забыв возвратить себе облик
крылатого ‡меЯ... так и канул в морские темные воды, скрылсЯ из глаз,
только брызги рассеЯлись.
- € пускай, - сотворила заклЯтие гневнаЯ ‹ада, - провалитсЯ с тобою и
тот, кто тебЯ, глупый ‡меище, надоумил!
€ тотчас твердь ириЯ, небесного ЃуЯн-острова, разверзлась под ногами
у злой Њораны и —ернобога, полетели они следом за ‚олосом. €, честно
молвить, легче вздохнули все светлые Ѓоги и праведные ‹юди, приглашенные
на пир. Ќе очень-то гоже гнать со свадьбы гостей - но тот, кто сплетает
кругом себЯ грЯзные паутины, кто способен протЯнуть жадную лапу к невесте,
разве гость?
Ѓольше ничего не омрачило свадьбу Ѓога ѓрозы со светлой Ѓогиней
‚есны. Ќи одна тень не легла ни на свадебный поезд, ни на свЯщенный пир,
где в заздравных чашах гостей пенилсЯ красный мед, сдобренный чесноком, и
лишь новобрачные не притрагивались ни к еде, ни тем более к хмельному
питью. € вот расчесали невесте волосы надвое и заплели по-замужнему: в две
косы, да притом укладываЯ золотые прЯди из-под низу, не сверху. Џокрыли
узорчатой кикой... Ђ потом отвели молодых держать опочив в нарочно
выстроенной клети, постелили собольи одеЯла на тридевЯти житных снопах,
оставили горшочек каши и печеную курицу, пододвинули к изголовью кадки с
зерном, воткнули по всем углам каленые стрелы, повесили на те стрелы
румЯные калачи... так и до сих пор, подражаЯ Ѓогам, делают разумные ‹юди,
когда женЯт детей. ѓоворЯт, шелковистый мех одеЯл, крупитчатаЯ каша,
курица, стрелы и свЯтой хлеб - это новой семье на многочадие и достаток...
Ќо все же у Њатери ‹ады никак не выходила из памЯти сдернутаЯ с
невесты фата. Њать ‹ада сама воткнула в притолоку железные иголки, сама
опоЯсала дочь первой нитью, что та когда-то спрЯла еще непослушной рукою.
€ по просьбе Ѓогини кузнец Љий ночь напролет ходил вокруг свадебного
чертога, держа добрый стальной меч - крепкий оберег против нечисти,
подкрадывающейсЯ в ночи. €бо легче легкого испортить, сглазить семью, не
успевшую еще толком сложитьсЯ. Љий держал стражу честно, а у коновЯзи
ржали могучие, белые жеребцы жениха, и им лукаво отвечали кобылицы,
выпрЯженные из колесницы невесты. Љроме меча, Љий носил свой добрый молот,
с которым не пожелал расставатьсЯ даже в гостЯх, и если по совести, на
этот молот у него было больше надежды.
“тром, когда новобрачные Ѓоги рука в руке вышли из клети, им под ноги
метнули и вдребезги расколотили горшок, пожелав:
- ‘колько кусочков, столько бы и сыночков!
Ђ смирные донные ракушки-чашули, жители чистых северных рек, поднесли
Џеруну целые россыпи скатных жемчужин, родившихсЯ от его молний и выросших
между корЯвыми створками. €скусницы ‚илы расшили тем жемчугом двурогую
кику юной жены, унизали гривы и хвосты колесничных коней. ѓоворЯт,
немножко даже осталось...

‡Њ…€Ќ›‰ ‡“Ѓ

Џоистине, ‡емлЯ еще не знавала таких отчаЯнных гроз, такого
роскошного цветениЯ, еще не сулила своим детЯм таких обильных плодов.
ђадовались светлые Ѓоги, веселились добрые ‹юди, и лишь в бездонных
пещерах тлели удушливой злобой, предвкушали недоброе торжество Њорана и
—ернобог:
- ‘мейтесь, смейтесь! ‘коро заплачете!
Ћни наконец-то сковали свой ледЯной гвоздь, мертвЯщее острие.
Љривохожими путЯми пробираетсЯ кривда - мудрено ли, что гвоздь вышел
загнутым, словно черемуховаЯ дуга? „а еще и прозрачным, почти невидимым
вышло оружие, созданное из ложных клЯтв и обманов, - не вдруг и заметишь,
с какой стороны его занесли, не вдруг увернешьсЯ. € разило оно подобно
отточенной клевете: пронижет тело и душу, и не сразу почувствуешь...
—ернобог и Њорана вживили мертвый зуб ‡мею в челюсть. ‘казывают, он с
готовностью подставил им пасть: даже самые беспамЯтные надежно помнЯт
несбывшиесЯ прихоти и обиды. Љрепко врезалось ‚олосу, как отвергла его
невеста Џеруна, как сам Џерун вышвырнул его из ириЯ, - до сих пор чесалсЯ
намЯтый загривок! Ќадумал ‘котий Ѓог жестоко отмстить, пустить новый клык
в дело. Љак подменили его, неразумного, но незлого, - вот что причинЯет
сила, доставшаЯсЯ не по уму!
Џерелетел он †елезные ѓоры и не укусил - всего лишь дохнул на
стройную молодую березу. € сам изумилсЯ: ветер дыханиЯ, коснувшийсЯ
ледЯного зуба, превратилсЯ в жгучее морозное пламЯ. ‚миг пожелтели и
скорчились густые листьЯ березы, дохнул еще раз - и облетели. Ћсталось
деревце нагое и мертвое, как от века и не зеленело. ‡ахохотал ‡мей:
- ‚от теперь пусть хоть слово скажут мне поперек!
€ помчалсЯ дальше по свету, и всюду, где пролетал, оставалась мертваЯ
полоса.
Ђ ‹елЯ, радостнаЯ ЃогинЯ ‚есны, уже пообещала Џеруну желанного сына.
…е часто теперь называли по имени мужа - Џерыней. ѓулЯла она по теплой
‡емле, по людским садам-огородам. ‚стретит пахарЯ - и пахарь спокоен за
урожай. ЉоснетсЯ молодой Яблони, впервые завЯзавшей плоды, - и та век
будет родить Яблок без счета. ‚от почему и по сей день зазывают в сады
юных женщин, носЯщих во чреве дитЯ. Џоднесешь беременной Яблочко -
отдастсЯ сторицей!
Ќе знала тревоги ‹елЯ-ЏерынЯ, не предвидела лютого горЯ, как вдруг
камнем обвалилсЯ из-под облака ‡мей. Ќа сей раз он разговоров долгих
разговаривать не стал. Љогтистой лапой зажал рот, чтобы голоса подать не
успела - и уволок! Џернатой стрелой пролетел к †елезным ѓорам, перемахнул
заснеженные перевалы, юркнул в лаз. ‚ыпустил наконец из когтей Ѓогиню
‚есны, и та поникла на пол пещеры, на обледенелые камни. ‘котий Ѓог принЯл
человеческий облик, склонилсЯ над пленницей:
- ’еперь полюбишь менЯ! ‡десь тебе никто не поможет.
Ќо ‹елЯ тихо ответила:
- Ќе берут любви силой, не вымучивают угрозами. †алко мне тебЯ,
неразумного: никогда ты не поймешь, что это такое. „а ведь и сам расправы
не минуешь...
- ‚от испугала! - засмеЯлсЯ ‡мей и принЯлсЯ хвастатьсЯ: - „а кто со
мной может сравнитьсЯ? “ менЯ мертвый клык в челюсти, кого укушу, того
заморожу! ѓлЯди лучше, какой Я богатый!
‡а руку потащил чуть живую Ѓогиню ‚есны из двери в дверь, из пещеры в
пещеру. ‘тал показывать ей зеленые смарагды, огненные рубины:
- ‚се тебе подарю! “ твоего Џеруна в помине нету такого богатства,
одна золотаЯ секира, и ту скоро отниму. „а на самого менЯ посмотри - ну
чем не хорош?
Ќо ‹елЯ отворачивалась и от ‚олоса-раскрасавца, и от бесценных
камней:
- ’равы зеленее смарагдов, землЯника милее рубинов. Ђ сам ты мне и
вовсе не нужен...
—то делать? ‡амкнул ее ‡мей в самой дальней пещере, запер на
семьдесЯт семь крюков, побежал к Њоране за советом. Ќедолго думала ведьма,
научила его заговору - привороту-присушке неодолимой, потребовала:
- Ђ ну, повтори!
—его в охотку не сделаешь! ‘ одного раза вошли в памЯть ‚олоса
трудные колдовские слова. Ѓегом прибежал назад к пленнице, выпалил:
- ‚ыпускаю Я силу могучую на ‹елю-красавицу! ‘ажаю силу могучую во
все суставы и полусуставы, в жилы и жилочки, в ее Ясные очи, в белую
грудь, в ретивое сердце, в руки и ноги! Ѓудь ты, сила могучаЯ, в
‹еле-красавице неисходно; жги ты, сила могучаЯ, ее кровь горючую, ее
сердце кипучее на любовь ко мне, ‡мею ‚олосу, молодцу полюбовному! Ђ была
бы она, ‹елЯ-красавица, во всем мне, полюбовному молодцу, всю жизнь
покорна-послушна! Ђ не могла бы она ни заговором, ни приговором
отговоритьсЯ, не мог бы отговорить ее своим словом ни стар, ни млад
человек! Ђ кто из морЯ всю воду выпьет, из полЯ всю траву выщиплет, и тому
бы мой крепкий заговор не превозмочь, силушку могучую не увлечь. Ќу что,
любишь менЯ?
€ ведь ждал ‘котий Ѓог - вот сейчас упадет ему ‹елЯ прЯмо на грудь,
припадет устами к устам. Ђн ошибсЯ. Ќе шелохнулась ЃогинЯ ‚есны, даже не
поднЯла глаз. ‘ловно и не коснулсЯ ее крепкий заговор, неодолимое
волшебство. Ќе умели смекнуть Њорана и ‚олос: могуч заговор против
ветреной девки, что гулЯет об руку нынче с одним, завтра с другим, никак
не выберет молодца... Ќе ведавшему любви откуда же знать - никаким
колдовством не смутить верного сердца и чести не преклонить!
Џоспешил ‚олос снова к наставнице, и та дала новый совет:
- Ђ ты прими облик мужа ее. Ћбмани.
Џопробовал ‡мей - и до того вышел похож, что попЯтились, испугавшись,
сами —ернобог и Њорана: Џеруновы черные кудри, Џерунова огненнаЯ,
клубЯщаЯсЯ борода! „аже ‹елЯ мало не обманулась, вскочила с радостным
криком... но вовремЯ приметила глупые радужные глаза и отворотилась:
- Џоди прочь, не нужен ты мне...
’огда ‡мей затопал лапами так, что со свода пещеры посыпались
разноцветные камни:
- ‘ейчас мертвым зубом кольну! ‘делаю ледышкой навеки!
…ле-еле Њорана его за хвост оттащила:
- Џогоди, пускай сына родит, мы его к рукам приберем.
’ак и сделали. Њинул срок, разродилась ЃогинЯ ‚есны в неволе, в
темных пещерах. Ќе было рЯдом ласковой Њатери ‹ады, не было любимого мужа.
Ќикто не помог, не утешил, не приободрил. ‘лезами умыла юнаЯ мать малыша,
собственным золотым волоском повила пуповину. Ќе досталось обрезать ее на
топорище отцовской секиры, чтобы во всем стал подобен Ѓогу ѓрозы... …два
успела ‹елЯ приложить сына к груди и неверной рукой сотворить над ним
оберег - громовое колесо, - как ворвалась Њорана, расслышавшаЯ сквозь
толщу двери ненавистный клич жизни - первый младенческий крик:
- ‡мей, бездельник, беги скорее, где ты пропал!
Њигом поЯвилсЯ ‡мей. € ‹елЯ отчаЯнно обхватила сына, закрыла собой:
- Ќе отдам!..
Ќо глубоко уколол ее змеиный зуб, ледЯной гвоздь, и Њорана выхватила
мальчишку из материнских замерших рук. „итЯ надрывалось криком, колотило
ее крохотными кулачками и тЯнулось к прозрачной холодной глыбе, где в
глубине, как живаЯ, видна была ЃогинЯ ‚есны.
- Ќичего! - прошипела Њорана. - ‘коро забудешь!
Ђ далеко-далеко от †елезных ѓор, в широком солнечном мире, стали
никнуть и закрыватьсЯ цветы, начала увЯдать шелковаЯ молодаЯ трава.

‡Ђ•Ћ„ ‘Ћ‹Ќ–Ђ

Ќе дозвавшись любимой, встревоженный Ѓог ѓрозы разослал по белому
свету быстрые ветры, снарЯдил в дорогу стаи зорких разведчиков-птиц. ‘ам
же поспешил к ‘олнцу:
- ‚ыручи, брат! Ќе пришла домой ‹елЯ, попала, верно, в беду. ’вое око
всевидЯщее, помоги отыскать!
- Џогоди, - сдвинул брови „аждьбог. - Ќеужели нету ее ни в ирии, ни
на ‡емле?
- Ќету! - горестно ответил Џерун. - Њать ‡емлЯ говорит, поднЯло мою
‹елю словно бы вихрем... а в Ќебе Я и сам вижу, что нет!
‘говорились братьЯ: „аждьбог поглЯдит в €сподней ‘тране, а Џерун
полетит к Њорскому •озЯину - вдруг в гости зазвал.
€ вот вечером, направлЯЯсь к закатному Ћкеану, „аждьбог посмотрел на
вершины †елезных ѓор и вдруг вспомнил виденное недавно: ‡меЯ ‚олоса,
мчавшегосЯ стремительно, как от погони. Ѓог ‘олнца тогда проводил его
издали взглЯдом - летит себе, и пускай, - теперь же забеспокоилсЯ: а
спроста ли летел?.. € повернул коней к бездонной пещере, к логову чужих
темных Ѓогов, туда, откуда выносили когда-то ЊесЯц, раскроенный пополам.
—ернобог и Њорана встретили гостЯ ласковей не придумать:
- ђедко жалуешь нас, Џодатель Ѓлаг, „аждьбог свет ‘варожич! ‘овсем
дорожку забыл!
- Ђ что ‚олоса давно не видать? - спросил их сын Ќеба. - ‡доров ли?
- Ћх, не здоров, - пригорюнилась коварнаЯ ведьма. - ‚ лежку лежит,
вот-вот совсем душу изронит... Њожет быть, навестишь его, кнЯзь Ћгненный
™ит? ’ы ведь куда ни оборотишьсЯ, все оживает...
...если бы „обро не было бесхитростным и доверчивым, если бы оно
всюду подозрительно высматривало обман - оно уже не было бы „обром. ‚ошел
светлый ‘варожич в сумрачные пещеры, под низкие своды, не помнЯ прежних
обид, поспешил за Њораной к ложу больного ‚олоса... Ђ хитро подученный
‚олос прокралсЯ темными переходами - и сзади прыгнул на лучезарного гостЯ,
как лютый зверь из засады! “дарил в спину мертвым клыком!..
‚здрогнул, зашаталсЯ Ѓог ‘олнца... но все-таки обернулсЯ к
вероломному ‡мею и успел посмотреть ему прЯмо в глаза:
- Ѓудет проклЯт твой род...
Ќо ударил ‚олос еще раз и еще, и оставили ‘варожича силы, рухнул он
на каменный пол, и долго металсЯ меж стенами, затихаЯ, звон золотого щита.
—ернобог и Њорана снесли сына Ќеба в тот же дальний покой, где лежала
в прозрачной глыбе замученнаЯ ЃогинЯ ‚есны. € оставили подле нее, в таком
же хрустальном гробу. ’олько у ‹ели на нежном лице застыло страдание, а
„аждьбог смотрел изо льда сурово и гневно, и уста как будто еще силились
досказать проклЯтие до конца...
‚от когда исполнилась давнишнЯЯ ‡меева прихоть. Ѓольше никто не мешал
ему взЯть блестЯщий солнечный щит и играть, пока не прискучит. Ќо без
хозЯйской руки золотаЯ свЯтынЯ начала быстро тускнеть, покрыватьсЯ темными
пЯтнами. € скоро прокудливый ‚олос забросил ее в тот угол пещер, где
стоЯла колесница „аждьбога и жалобно ржали золотогривые кони. ‡мей ощерил
на них ледЯной зуб и дохнул - остались они стоЯть покрытые инеем вместо
попон, неподвижные, неживые. Ќе восходить больше ‘олнцу, не радовать ‡емлю
и Ќебо горЯчим светлым лучом...

ЏЋ‘‹…„Ќџџ ѓђЋ‡Ђ

‘коро понЯл Џерун, что лишилсЯ не только жены, но и любимого брата.
Ќе поЯвилось Ясное ‘олнце ни на другой день, ни на третий. ‘тоЯл над
‡емлей мрак чернее и гуще, чем прежде бывало в самую непогожую ночь. ‚
обычной ночи отблески света все-таки долетают из Љромешного Њира,
отражаютсЯ от небесных высот. Ђ теперь не было не то что отблесков - сам
светоч угас. ’олько звезды смотрели с осиротевших небес, да гремучие
молнии вспарывали темноту от небоската до небоската - и гасли, ибо у
молний жизнь коротка.
Љак же пригодилсЯ тогда Џеруну молодой ЊесЯц, несчастливый жених
сестрицы-звезды! € то сказать, когда запрЯгал он белых быков и выплывал в
вышину - казалось, наступил день.
- џ видел! - крикнул ЊесЯц Ѓогу ѓрозы. - џ видел, как ‘олнце ушло за
†елезные ѓоры и больше не восходило!
...ѓоворЯт, Џерун тогда поднЯл свою золотую секиру и молвил ей так:
- Ќе длЯ сражений ты была выкована... „умал Я, будешь ты век
возжигать веселую жизнь. Ќе подведешь менЯ, коли придетсЯ сразитьсЯ?
€, говорЯт, секира тихо зазвенела в ответ.
- џ с тобой, - тотчас запросилсЯ Ћгонь, самый младший ‘варожич. Ќо
старший брат воспретил:
- ЋстанешьсЯ у ‹юдей. Ѓудешь греть и светить, пока не возвратитсЯ
„аждьбог. ’ы же, ЊесЯц, замкни свое небо... да не погубЯт ириЯ, если вдруг
что!
ЌехотЯ послушалсЯ его Ћгонь, послушалсЯ ЊесЯц. Ђ Џерун, разгонЯЯ
коней, полетел к †елезным ѓорам.
‚от первые молнии ударили в ржаво-серые скалы, и скалы начали
рушитьсЯ. ‚ерно, совсем разметал бы их могучий Џерун, добралсЯ бы до
потаенной норы и вызволил упокоенных, вмурованных в лед - но из глубоких
расселин рванулсЯ навстречу такой страшный ледЯной вихрь, что грозоваЯ
туча съежилась и рассыпалась белым снегом вместо дождЯ. Њелкой блестЯщей
пылью развеЯло чудесную колесницу - не соберешь, не починишь... ќто
—ернобог и Њорана раскачали меха метели, оборонились морозом. Ђ следом,
ощерив предательский клык, на битву вылетел ‡мей.
Џервыми кинулись на него верные Џеруновы кони, но ‚олос только дохнул
- и три скакуна превратились в крутЯщиесЯ стайки снежинок, а четвертый
закувыркалсЯ с перебитым крылом, пропал неведомо где. •отел Ѓог ѓрозы
метнуть молнию в ‡меЯ, ан не сумел: омертвела от холода золотаЯ секира,
остыли жаркие искры...
€ вот грудь на грудь сошлись в поединке ‡мей и Џерун. ‚пилсЯ ‚олос
кривыми когтЯми в соперника, начал Язвить его ледЯным зубом, думаЯ вмиг
заморозить. Ќо не тут-то было. ’ысЯчу ран принЯл славный ‘варожич, а не
разомкнул стиснувших рук, не выронил топора. ‘овсем худо пришлось бы ‡мею,
если бы не новаЯ чешуЯ, о которую смЯлось, иззубрилось золотое лезвие,
расшаталось на рукоЯти. ’ак вместе они и рухнули вниз, на острые камни.
…ще чуть-чуть, и победил бы Џерун. ‘ломал бы ‡мею хребет. Ќо уже подоспели
Њорана и —ернобог, ударили ледЯными рогатинами, опутали сына Ќеба
семьюдесЯтью семью цепЯми, выломали из руки золотую секиру... ’олько она
не далась: собрала последние крохи огнЯ, вспыхнула, улетела.
- € змеиный зуб его едва берет, - наклонилась над непокоренным Ѓогом
ѓрозы проклЯтаЯ ведьма. - Љак же поступить с ним, чтобы не вырвалсЯ?
- Ћтнимем у него глаза и сердце, - посоветовал —ернобог. - “ж
тогда-то он ничего не сможет поделать. Ђ скорее всего что и не захочет.
- € огненный палец, чтобы не оправилсЯ, - простонал ‡мей, едва живой
после битвы.
- € палец, - согласилась Њорана. - Ѓока твои залечить.
’ак они и сделали. Џоложили в ларец зоркие, синие глаза сына ‡емли,
его бесстрашное сердце. ‡абрали огненный палец, подаренный кузнецом. Ђ
самого отвели в глубокие пропасти, приковали в темной пещере и все выходы
намертво завалили. •орошо хоть, было это за †елезными ѓорами, не видела
Њать ‡емлЯ, как мучили сына. Ќе то бы, наверное, тут же от горЯ и умерла.

ЉђЋЊ…Ќџџ Ћ‘…Ќњ

’огда окончательно утвердилась во всем мире тьма, а после и холод.
‚место ‘олнца теперь светил негреющий ЊесЯц, и голодные волки
приветствовали его воем, сбиваЯсь в хищные стаи. ‚место прежних теплых
ветров засновали в полЯх и лугах холодные вихри... ‘частье, что у ‹юдей
осталсЯ Ћгонь! Џропали бы без него.
‹есное зверье обрастало пышными шубами, прЯталось по берлогам, норам
и дуплам. ‹ешие бесновались в отчаЯнии, не понимаЯ, что происходит.
Љрушили сухие деревьЯ, плакали на разные голоса. Џотом и их начал
одолевать сон. ‘обрали своих лисунок, созвали маленьких лешачат - и
залегли то ли спать, то ли умирать. Ќикто более не морочил забредшего в
лес, не уводил в сторону от тропы - и будто не хватало чего-то...
‘тали собиратьсЯ гуси и журавли, пестрые утки и еще множество других
птиц. ‚ожаки выстраивали их длинными клиньЯми и уводили в небесную высь, -
видели ‹юди, как печальный џрила замыкал за ними серебрЯными ключами
золотые врата. ‘молкли соловьиные трели, пропали куда-то звонкие
жаворонки. ‹ишь белые совы неслышно носились над пустошами, ловили зайцев
и неосторожных мышей.
Ќе играла рыба на плесах, не мчалась упрЯмо на нерест, одолеваЯ
пороги. “шла в глубокие Ямы, в морские темные бездны и затаилась там. Ђ с
нею и ‚одЯные. € начал затЯгивать, пеленать озера и реки сначала тонкий,
хрупкий ледок, потом все толще и толще...
Ђ тучи, бродившие без призора хозЯйского, проливались бесконечным
недоуменным дождем, и он шел и шел, пока холод не превратил его в снег.
‘нег кутал ‡емлю скорбными белыми покрывалами, заносил широкие речные
русла и узенькие лесные тропинки. Џорою из вихрей метели слышалсЯ хохот:
- ‡абудете скоро ‹аду, не придет она больше! ЊенЯ, Њорану, зимы и
‘мерти владычицу, начнете Њетерью звать!
Љузнец Љий однажды плюнул в сердцах:
- ЉакаЯ ты Њать! ’ы - недобраЯ мачеха!
•отела Њорана без промедлениЯ наказать его за дерзкие речи, за то,
что когда-то давно не выковал ей ледЯного гвоздЯ. Ћбрушилась так, что
растрескались от мороза добротные бревна стены... Ќо изнутри в ободверину
был крепко всажен топор, да со знаками ѓрома и ‘олнца, выбитыми у остриЯ.
€ померещилось злобной колдунье, будто скользнули по лезвию знакомые
золотые искры. Ћткуда знать, может, это Ћгонь очага отразилсЯ в блестЯщем
железе, - но Њоране хватило, чтобы убежать без оглЯдки.
Џопробовала она подучить ‡меЯ, натравить его на кузнеца, но ‚олос
упрЯмо замотал головой:
- Ќу его! Ћн из камнЯ воду выдавливает, выше облака ходЯчего железо
кидает. Ќе полечу!
’ак и не полетел, и Њорана сорвала злобу на пленнике. ‘хватила его
маленького сынишку, подтащила к заваленной двери и ущипнула, чтобы
погромче заплакал:
- ’воЯ женка сама к ‡мею ушла, тебЯ позабыла! „умаешь, зрЯ твои кони
на всем скаку распрЯглись? ‹елЯ со ‡меем давно сговорилась, еще до свадьбы
твоей! € этот сын - от него!
Џерун ей ничего не ответил, лишь вздрогнул, заслышав младенческий
плач - цепи звЯкнули, облетел иней со стен. Ћн не мог видеть, как
вырывалось дитЯ и хваталось за каменные валуны, сокрывшие дверь. ‡нать,
ЃогинЯ ‚есны все-таки успела шепнуть сыну, кто его настоЯщий отец.
‘мекнула коварнаЯ ведьма - мальчонка непременно раскроет обман, как
только научитсЯ говорить. Ѓольше она его с собой не брала. Ћдна приходила
рассказывать погребенному в стылой норе, как веселитсЯ со ‡меем забывчиваЯ
изменница, как тешит ‘котьего Ѓога. € потирала ладони, чувствуЯ бессилие
узника, его молчаливую муку.

„ЂЌњ

‡мей в самом деле нередко ходил посмотреть на упокоенную во льду
Ѓогиню ‚есны. Ђ потом ЯвлЯлсЯ в пещеру, где колдовала Њорана, и принималсЯ
канючить:
- Ќу сделай, чтобы она ожила! € чтобы менЯ полюбила! Ќу что тебе
стоит?
Ќо ‚ладычица ‘мерти совсем не хотела снова тепла и цветущей зелени на
‡емле. € не могла сказать ‚олосу - мол, уже пробовала преклонить верное
сердце, да не сумела. € не было ей дано оживлЯть мертвое, умела лишь
убивать. „олго отмахивалась Њорана:
- ‚от ведь приворожило тебЯ! ‘колько девок на свете, хоть каждую
обнимай!
Ќо ‚олос не унималсЯ, и, верно, туго пришлось бы ей с упрЯмцем, но
посоветовал —ернобог:
- Ђ ты сотвори ему в образ точно такую, да и оженим. Ќебось, сразу
повеселеет.
Ћбрадовалась Њорана и приступила к делу не медлЯ. ‚ынула у ‡меЯ
шерстинку, выдернула чешуйку, - ‚олос все вытерпел, даже не взвизгнул.
- Ђ теперь раздобудь живое Яйцо!
‘ломЯ голову кинулсЯ ‘котий Ѓог промышлЯть и принес крапчатое,
кукушачье, чуть не на снег брошенное беззаботной кукушкой в чье-то пустое
гнездо. € скоро в колдовском подземелье запищала новорожденнаЯ ‡меиха.
‚олос все прибегал на нее посмотреть, хорошо ли растет, скоро ли
заневеститсЯ.
—то ж, ‡меиха ‚олосынЯ удалась как раз под стать жениху. ‡лаЯ Њорана
выучила ее превращатьсЯ в озеро и колодезь, даже в шатер с пуховой
постелью внутри. Џотом показала ей запертую в ледЯном гробу Ѓогиню ‚есны:
- •очешь угодить суженому - сделайсЯ, как она.
Ќо юнаЯ ‡меиха уже увидала „аждьбога:
- Љакой красивый! ‚есь золотой, прЯмо светитсЯ...
Њорана оттащила ее прочь с подзатыльником:
- €шь, заглЯделась! ‹адно, будешь знать, что случаетсЯ с теми, кто
мне не покорствует!
ЏрисмиревшаЯ ‚олосынЯ послушно отвернулась от прозрачной могилы и
прекрасного ликом ‘варожича, принЯлась твердить заклинание.
‘котий Ѓог через голову перевернулсЯ от радости, когда Њорана вывела
к нему невесту, точь-в-точь похожую на Ѓогиню ‚есны. ‹ишь глаза были, как
у самого ‡меЯ, радужные и пустые. ЏриглЯдевшись, ‚олос смутно почувствовал
разницу, но в чем дело, так и не понЯл. Ђ вскоре вовсе забыл.
‘тали они вместе вылетать на добычу, кружить над заваленными снегом
лесами. Ђ минуло времЯ, родились у них дети, маленькие ‡мееныши. ‚прочем,
‚олосынЯ о них не очень заботилась. Ќаверное, оттого, что родилась из
кукушачьего Яйца.
- Џовелеть надо ‹юдЯм, чтобы приводили да оставлЯли в твоих
свЯтилищах девок, - рассудил —ернобог. - Ѓудет кому сопли твоим сынкам
утирать!
€ повели ‹юди одну за другой плачущих девок в дань лютому ‡мею...
€наче грозилсЯ немилостивый разметать очаги, выкорчевать леса. ‘казывают,
иные девки тотчас умирали от ужаса, едва попав ему в когти. €ных он, Ярый,
сам до дому не доволок. Ќо и тех, которых донес, собралсЯ целый полон.
•ватило мамок-нЯнек малым ‡меенышам, хватило чернавок ‚олосыне в
прислужницы. Ѓыло, было отчего потом жаловатьсЯ ‹юдЯм - стал народ, мол,
не так как прежде пригож. ’о ли злаЯ Њорана своим колдовством подталкивала
жребий, то ли само получалось, а только попадали к ‡мею в пещеру все самые
милые, да притом работницы, рукодельницы, тонкопрЯхи, стрЯпухи... € вот
прибежала в кузницу ЉиЯ горемычнаЯ женщина, та самаЯ, чью дочку он
когда-то вывел из лесу: ее девчоночка выросла умницей и красавицей, уже
сваты заглЯдывали во двор.
- Ћй, головушка моЯ многобеднаЯ!.. - упала Љию в ноги сокрушеннаЯ
мать. - ‘ дитЯтком единственным попрощатьсЯ велЯт...
- Џогоди, не реви, - отмолвил молодой кузнец. - Џопробую твоему горю
помочь. Ђ не сумею, тогда будешь дочку оплакивать. „а и менЯ заодно.
Љий не искал одолеть хищного ‡меЯ силой: какое там, если уж двое
старших ‘варожичей за †елезными ѓорами пропали. Ќет, если и оставалась
надежда, так разве что на смекалку. Ѓыло дело, однажды она его выручила.
Џоможет ли вдругорЯдь?
Ќа всЯкий случай кузнец отправилсЯ в дом невесты и поклонилсЯ ее отцу
с матерью низким земным поклоном:
- €ду сироту от ‡меЯ оборонЯть... не поминайте лихом, если вдруг что.
Ђ жив возвращусь - поведу вашу доченьку кругом печного ЋгнЯ... коли
отдадите.
‚он как оно вышло! ‘ младенческих лет называли их женихом и невестой,
еще с Љиевым батюшкой уговаривались сроднитьсЯ, - а в самом деле помолвить
детей пришлось только теперь, на краю жестокой погибели, под накрепко
замкнувшимсЯ Ќебом...
‘казывают, красавица-дочка расцеловала пропахшего копотью кузнеца,
потом вынесла печальную, белую с красным фату - подарок к будущей свадьбе
от самой Ѓогини ‚есны, - и низко склонилась перед отцом:
- Џокрой, батюшка! џ ведь за другого своей волей не выйду...
€ закрыли невесту. …сли не Љию - никому больше не зреть ее девичьей
красоты. …ле ушел оттуда кузнец... Ќо все же ушел и отправилсЯ на лыжах
прЯмо в низину, к ‚олосову свЯтилищу. ’аких свЯтилищ теперь много было
повсюду. „авно уже не стало любимых прежних Ѓогов, но ведь жертвовать и
молитьсЯ можно и без любви, - достанет боЯзни. Ѓыстро бежал Љий, а сам
думал дорогой, как бы чудище вернее отвадить.
ђазнарЯженнаЯ, точно на выданье, девчонка уже опухла от слез - глаз
не видно. Џервым долгом Љий отогнал от нее мать:
- „а погоди ж ты реветь! “моришь дочку до времени! €ди-ка лучше домой
да затевай пироги, вернемсЯ голодные, есть станем просить!
•отЯ вполне могли те пироги пригодитьсЯ и длЯ поминок. “шла беднаЯ
женщина, так и не сведавшаЯ, что из ее волоска зародилсЯ когда-то
‡мей-погубитель. Ђ кузнец заставил девушку вытереть слезы, умыть лицо
снегом. „ал в руки ножик и чурочку, велел строгать помаленьку. „а
вразумил:
- Љак налетит ‡мей, держись погрознее. ѓлЯди на него, как будто
примериваешьсЯ. € поддакивай знай, о чем ни спрошу!
...‚от испуганно схоронилсЯ серебрЯный ЊесЯц, не желаЯ зреть
непотребства, и издалека послышалсЯ тЯжелый свист перепончатых крыл: это
‘котий Ѓог летел за добычей. ‘нова затрЯсло несчастную девку, ножик
вывалилсЯ из руки. Ќо кузнец успел ей шепнуть:
- ‘казано, грознее глЯди!
‡мей опустилсЯ наземь, взвихрив снежную тучу. ‡авертел головой,
высматриваЯ красавицу. Љий окликнул его:
- Џо здорову ли, ѓорыныч? Ќу как, выучилсЯ выжимать из камнЯ водицу?
ѓорыныч - так называли ‚олоса по †елезным ѓорам и еще оттого, что
падал он из-за туч, похожих на горы.
- € ты гой еси, кузнец, - отмолвил он удивленно. - Ќет, не выучилсЯ
еще...
- Ќу, это беда поправимаЯ, - сказал ему Љий и кивнул на сидевшую
девушку: - џ тут сестру к тебе снарЯдил, она посильней менЯ будет. Ћна
тебе живо всю премудрость покажет. € тебе, и жене твоей ‚олосыне, и малым
‡меенышам...
‘ирота наконец осилила страх, поднЯла голову и посмотрела на ‡меЯ -
как на проказливого кота, подобравшегосЯ к сметане. Ћпешило чудище:
никогда прежде на него так не смотрели! ’олько и нашелсЯ ‚олос спросить:
- Ђ что это она там такое строгает?
Љий ответил:
- ЏримериваетсЯ, хочет вас всех свежевать, да боитсЯ шкуры
испортить...
Ќе в шутку перепуганный ‡мей начал пЯтитьсЯ, заморгал... Ђ смышленаЯ
девушка оглЯдела кольчужную чешую, оглЯдела когтистые лапы - и поддакнула,
как сговорились:
- Џожалуй что на подметки сгодитсЯ...
’ут уж у ‡меЯ от страха в животе заурчало. “дарил могучими крыльЯми,
взвилсЯ и дал деру, как будто гнались за ним. ’акой поднЯл ветер, что ЉиЯ
и девушку сбило с ног, замело снегом, едва откопались. •орошо, ‘котий Ѓог
того не видал.
- ќх, жаль, больно быстро удрал, - сокрушалсЯ кузнец, пока шли назад.
- Ќе выспросил Я у него, что они над ‘варожичами учинили, живы ли славные!
‡лаЯ Њорана долго ‚олоса укорЯла:
- „евки побоЯлсЯ, негодный! ’ы вспомни-ка, с кем силами мерилсЯ! Ђ
ледЯной зуб на что? €ли со страху все позабыл?
- „а-а! - обижалсЯ ‡мей. - Ћдного Я в спину ударил, с другим и втроем
едва совладали, до сих пор хребтина болит! ’ы от кузнеца сама бегала, а
сестра-то еще посильнее его, он сам мне сказал...
ѓоворЯт, с той поры он летал за данью все неохотнее, потом совсем
перестал. Ћчень боЯлсЯ опЯть наскочить на столь же грозную девку, - не
одна она на свете такаЯ! Ќе соберешь ведь ни косточек, ни чешуи!
‡ато меж ‹юдьми завелись дерзкие и смешливые, начали ходить от
деревни к деревне, распевать задорные песни про смелого кузнеца и глупого
‡меЯ, на все лады издеватьсЯ над Љромешным Њиром, над мраком и ‘мертью.
‘коморохи - вот как прозывали этих ‹юдей, и у —ернобога с Њораной не стало
худших врагов, разве что кузнецы, подобные Љию.
Ђ маленький сын Џеруна и ‹ели подрастал среди ‡меевичей. €грал с
ними, потом почтительно и внимательно слушал, чему учила Њорана. Ћн был
очень неразговорчив и не расспрашивал о матери, не рвалсЯ больше к отцу.
‡лаЯ волшебница долго пыталась прочесть его мысли, выведать, что
сохранилось в его памЯти, что поистерлось. Ќо так и не сумела. ‚едь он был
внуком ‡емли и Ќеба, внуком ‹юбви и сыном Ѓогов. ‘тали Њорана и —ернобог
призадумыватьсЯ, не вырос бы этот мальчонка им на погибель, - а и вырастет
ведь, если недоглЯдеть... „олго советовались и наконец порешили:
- Ћженим их с младшенькой ‡меевной, когда подрастут!
‘ын Џеруна выслушал с низким поклоном и опЯть ничего не сказал. ‚от и
поди разбери, что там у него на уме. Ђ ходили за ним все
нЯньки-чернавушки, те самые, избравшиесЯ ‡мею в дань ради своих племен.
’олько они, хоть и редко, слыхали, как смеетсЯ сын ѓрозы и ‚есны. ‡ато
часто случалось им прЯтатьсЯ за его неширокой спиной то от Ярого ‡меЯ, то
от гневливой ‡меихи ‚олосыни. Џочему-то те не могли вытерпеть его взглЯда:
пошипЯт, пошипЯт, да и отползут...

ЊЋђЋ‚Ђџ „…‚Ђ

’ем временем на ‹юдей навалились новые горести. Ќа засыпанной снегом
‡емле стоЯли такие безжалостные холода, что птицы, не спрЯтавшиесЯ в ирий,
мертвыми падали с деревьев в лесу. „икое зверье приходило к домам,
просилось погретьсЯ. ‘казывают, кузнец Љий первым додумалсЯ задобрить
неумолимый мороз угощением, откупитьсЯ едой. ‚елел юной жене наварить
горшочек Ячменной кутьи - сладкой каши на меду, с сушеными Ягодами - и
выставил его за порог со словами:
- Њороз, мороз! €ди кутью есть! Ќе морозь ни менЯ, ни моих коров,
овечек да свинок...
€ вскоре было замечено - тех, кто не скупилсЯ на угощение, мороз
обходил. ‡ато †елезные ѓоры, доселе чуть видимые под ЊесЯцем вдалеке,
стали как будто приближатьсЯ, расти. € догадались ‹юди: это слой за слоем,
пласт за пластом прибывал на них лед. ‘овсем гибель, если и дальше вширь
расползетсЯ, до краЯ ‡емлю залЯжет...
’олько злаЯ Њорана и этакой казнью была еще недовольна. “ж очень ей
не терпелось совсем извести на ‡емле живое дыхание: мыслимо ли дождатьсЯ,
пока достигнет краев ‡емли, доползет к Ћкеан-морю медленный лед! ‘варила
она вонючее варево, бросила в него крысиный помет, плюнула, произнесла
заклинание - сгустилсЯ серый пар над грЯзным котлом, ступила на пол пещеры
ЊороваЯ „ева в белых смертных одеждах, тощаЯ и голоднаЯ, с длинными
распущенными волосами. Ђ в правой руке у нее был скорбный платок, каким
покрывают невест: чермный, цвета спекшейсЯ крови.
- •оди меж ‹юдьми, - приказала ей мерзкаЯ ведьма. - Џовевай, помавай
своим платом на север, на юг, на запад и на восток! € чтобы некому было
хоронить умерших там, где ты пройдешь!
‘тремительной тенью изникла из-за †елезных ѓор посланница ‘мерти...
Ќачала незримо похаживать, опустошаЯ селениЯ. Ќе щадила ни дрЯхлого
старца, ни новорожденного в колыбели. ‹ишь собакам, кошкам и петухам дано
было видеть жуткую гостью. Џетухи поднимали отчаЯнный переполох, кошки
прЯтались по углам, а собаки с Яростным лаем бросались на что-то
невидимое. € порой ‹юди успевали сообразить, что к чему. ’огда бабы и
девки нагими шли на мороз, впрЯгались в соху и заступали ‘мерти дорогу:
опахивали свое место, очерчивали в снегу борозду - замкнутый круг.
Џереступить эту черту ЊороваЯ „ева не смела и удалЯлась разгневаннаЯ,
мстила кому придетсЯ: обрывала пышные хвосты петухам, лишала голоса
псов...
Љое-где от отчаЯниЯ начали приносить жертвы Њоране. —ертили на
испоганенной ‡емле ее образ, устраивали плетень, наполнЯли его
подношениЯми. Ѓывало, убивали там и ‹юдей...
Ќо даже и ‘мерти знакома усталость. Ќадоело Њоровой „еве мерить
своими ногами широкую и враждебную ‡емлю, надумала она взобратьсЯ на плечи
человеку. € надо же было случитьсЯ, чтобы попалсЯ ей навстречу брат ЉиЯ,
возвращавшийсЯ с городского торга домой.
- ‘лышал ли ты о напасти, от которой все умирают? - принЯв зримый
облик, спросила его ЊороваЯ „ева. - ‚от это Я и есть. Ѓудешь теперь носить
менЯ на себе, да смотри, не вздумай миновать хоть чью-нибудь избу! Ђ
будешь верно служить, так и быть, тебЯ пощажу.
Џопадись ей сам Љий, верно, кто-то из них не сошел бы с того
несчастного места. Ѓрат кузнеца оказалсЯ духом похлипче: покорно подставил
ей спину, и ЊороваЯ „ева обвила костлЯвыми пальцами его шею, так что
охватил все тело мороз... € побрел горемыка прежней дорогой, боЯсь
оглЯнутьсЯ через плечо. ‹егче легкого пуха была его ноша, но если по
совести - с песнЯми вскинул бы брат кузнеца на плечи стопудовый мешок и до
дому нес не споткнувшись!
ли они мимо двора, где праздновали рождение первенца: раздавалсЯ
смех, долетал вкусный запах еды. Ќо ЊороваЯ „ева взмахнула чермным
платком, и немедлЯ все изменилось - послышалсЯ плач, вскоре замолк, а
потом и дымок над крышей пропал... Њало ноги не отнЯлись у Љиева брата, но
делать нечего - шел.
„альше, дальше вела их искрившаЯсЯ в лунном свете дорога, и вот
наконец впереди зазвучала знакомаЯ размереннаЯ песнЯ молота и наковальни,
повеЯл дымок родного огнЯ. ’ам ожидали путника братьЯ и стараЯ мать,
молодаЯ жена и малые дети. Љак он ЯвитсЯ к ним со своей чудовищной
спутницей, как выдаст ей на расправу самых любимых?..
Ќевзвидел тут свету брат кузнеца! ‘трашным словом проклЯл свое
слабодушие, да и себЯ самого! —то было мочи стиснул крепкими пальцами
мертвые, костлЯвые руки на своей шее - и с криком бросилсЯ с дороги прочь,
на речной лед, туда, где дышала, курилась морозным паром чернаЯ полыньЯ...
Љий узнал голос брата и выбежал на подмогу, но поздно. “спел увидеть
только круги, расходившиесЯ в полынье - глубока и быстра была в том месте
река... € вот что еще увидел кузнец: серую тень, изникшую из воды. Ћна
показалась ему похожей на тощую, высокую женщину с длинными неприбранными
волосами. ќта женщина как будто с испугом оглЯнулась на полынью,
поглотившую смелого человека... потом взвилась высоко в непроглЯдное небо
- и стрелой полетела к †елезным ѓорам!
’огда Љий понЯл, что произошло. ЋпустилсЯ на колени в снег и
заплакал...

ѓ€Ѓ…‹њ „ЋЊЂ

’ак и не удалось ‚ладычице ‘мерти второй раз послать Њоровую „еву на
промысел. Ђ жалко: ведь трех шагов не дошла нерадиваЯ до ненавистного
кузнецова гнезда. Џравду молвить, нутром чувствовала Њорана - пока стучит
его молот, стучит сердце рода людского. €, значит, нечему радоватьсЯ, хотЯ
бы ‚есна и ‘олнце непробудно спали во льду, а Ѓог ѓрозы принимал нелегкие
муки, лишенный сердца и глаз, закованный в семьдесЯт семь холодных цепей,
и внука Ќеба готовили ‡меевне в женихи...
- ‘ама пойду! - сказала Њорана. - €збуду, истреблю кузнеца!
€ спустЯ недолгое времЯ все ближе и ближе к Љиеву дому стало
случатьсЯ новое страшное диво. Ќочами - а ночью теперь почиталось времЯ,
когда заходил ЊесЯц, - под двери изб просовывалась рука и начинала махать
все тем же смертным платком, и поутру в том доме уже некому было встать,
подоить мычащих коров.
Љий без устали ковал железные обереги-засовы, раздавал уцелевшим
соседЯм. ‘вою семью и прибившихсЯ сирот закрывал на ночь в кузне, памЯтуЯ,
что туда вход нежити и нечисти был крепко заказан. Ђ сам, попрощавшись на
всЯкий случай с юной женой, брал верный молот и усаживалсЯ в засаду в
опустевшей избе, у незапертой двери. ‘идел тише мыши, только щипал себЯ
безо всЯкой жалости, чтобы не заснуть.
€ вот однажды дождалсЯ. “слышал, как заскрипел снег, а потом жалобно
охнули стены. ‡аскреблись под дверью острые когти... и наконец показалась
из неприметной щели жуткаЯ скрюченнаЯ рука, держащаЯ угол платка!
‚ тот же миг Љий с лЯзгом вдвинул тЯжелый железный засов, намертво ее
прищемив. ‘хватил молот и принЯлсЯ крушить со всей силой и Яростью:
- ќто тебе за брата! Ђ это за „аждьбога ‘варожича, за трижды светлое
‘олнце! Ђ это за моего побратима, Ѓога ѓрозы!
‚прочем, сказывают, он собственного голоса почти не слыхал, такой вой
поднЯла за дверью Њорана. ‘ дубинами, с факелами начали сбегатьсЯ соседи:
какаЯ беда случилась у кузнеца, не надобно ли помочь? ’е, что подоспели
проворней других, успели заметить отвратительную тень, корчившуюсЯ на
снегу у крыльца. †елезный засов держал ‚ладычицу ‘мерти, как в мышеловке,
может, тут в самом деле настал бы ей справедливый конец... но при виде
близЯщихсЯ огней злаЯ ведьма собрала последние силы, с крысиным визгом
рванулась - и упала крепкаЯ дверь, раскатились бревенчатые стены,
обрушилась стараЯ крыша Љиева дома. Ќе помнЯ себЯ взвилась злаЯ Њорана в
кромешные небеса, и визгливый вой ее стих за †елезными ѓорами, в глубине
темных пещер. Ќо ‹юдЯм было не до нее: кинулись спасать кузнеца. …ле-еле
вытащили его из-под загоревшихсЯ бревен, вкупе с молотом, зажатым в
ладони. Ћтнесли в ближайшую избу, и молоденькаЯ кузнечиха приникла ухом к
груди: жив ли?..
‘оседи потом говорили, будто Ћгонь дал им невозбранно вытащить ЉиЯ и
только тогда уже разошелсЯ вовсю. Ќикто и не думал тушить этот пожар, как
не тушат пожара, причиненного молнией. Џусть рыжекудрый ‘варожич на свой
лад вычистит место, где побывала Њорана, мало ли, какаЯ скверна там
зацепилась!

ЌЋ‚›‰ „ЋЊ

„олго пришлось матери и жене выхаживать ЉиЯ. € надобно думать, вовсе
загнали бы его в могилу проклЯтиЯ разъЯренной Њораны, - но догадались
разумные женщины сотворить над ним лезвием топора свЯщенный ‘олнечный
Љрест. € отступила погибель, начали раны заживать накрепко, хотЯ ‘олнцу и
ѓрому давненько никто не молилсЯ и не приносил жертв. ЋправилсЯ Љий и
решил:
- „овольно тЯготить добрых соседей, надо новый дом затевать.
„ождалсЯ, чтобы взошел молодой ЊесЯц, и благословЯсь запрЯг в сани
белого жеребца.
Љак выбрать длЯ нового дома счастливое и спокойное место, чтобы
пореже заглЯдывали хворобы, чтобы плодились птица и скот, чтобы росли
здоровые дети? …сли бы довелось строитьсЯ летом, Љий выпустил бы со двора
молодую корову и проследил бы, где лЯжет. Ќо коровы давно уже не выходили
из хлева, перебиваЯсь с прутьев на веники, с соломы на сено. —то же
сделать, чтобы не оказатьсЯ на перекрестке заброшенных старых дорог или в
месте, где когда-то стоЯла банЯ, или на спорном участке - не оберешьсЯ в
доме споров и ссор! €ли, совсем страшно подумать, там, где до крови
поранилсЯ человек, где волк и медведь разорвали оленЯ, где опрокинулсЯ
воз, сломались оглобли - ведь Ясно, что в добром месте подобного не
произойдет!
ЋпЯть-таки летом можно было бы свЯзать плот из бревен, приготовленных
длЯ постройки, оттолкнуть от речного берега прочь. ‚елика свЯщеннаЯ сила
воды, не зрЯ при воде клЯнутсЯ в верной любви и испытывают, творЯ суд, кто
прав, кто не прав. Људа вынесет плот, где раздвинет он прибрежные камыши -
там, значит, и есть благое местечко, там любо Ѓогам, там любо будет и
‹юдЯм.
Ќо озера и реки крепко заснули, придавленные зелеными толщами льда,
заваленные сугробами. ‚от и надумал Љий доверить дело коню. ђешил вырубить
строевую лесину, привЯзать к санЯм и дать жеребцу полную волю. ѓде
остановитсЯ и не захочет дальше идти, там дому и быть.
Ќаточил Љий верный топорик и взЯл конЯ под уздцы.
- ’ри дерева не понравЯтсЯ - лучше нынче совсем не руби, -
напутствовала стараЯ мать.
- „а уж с сухого дерева не начну, - поправил рукавицы кузнец.
„ействительно, в мертвом, высохшем дереве не осталось жизненных сил, так
что дом получитсЯ недолговечным, а домочадцы неминуемо станут болеть,
изводитьсЯ сухотками. Ќе будет добра и от скрипучего дерева, в котором
плачет душа замученного человека. “морит хозЯев бревно с пасынком -
сучком, идущим из глубины, бревно, изуродованное наростом, бревно от
дерева, повисшего на чужих ветвЯх или упавшего вершиной на север - к
недобрым †елезным ѓорам. Ќе минуешь беды, если срубишь злонравное, буйное
дерево-стоерос, выросшее у скрещениЯ троп, или, наоборот, почитаемое, или
просто посаженное человеком...
„обрый конь не подвел кузнеца: миновали опушку, и он свернул с тропки
на снежную целину и потерсЯ мордой о ствол высокой, ладной сосны. Љий снЯл
с головы шапку и поклонилсЯ в самую землю:
- Ќе сердись, деревце! Ќе по прихоти тебЯ подрубаю, нужда жестокаЯ
повелела. ‚от, прими угощение да позволь взЯть твой ствол длЯ нового дома.
џ твоих детей, зеленую поросль, не мЯл, не топтал, послужи и ты моим:
защити от вьюги и холода, когда народЯтсЯ...
‘казав, положил в сторонке на снег ломоть свежего хлеба, густо
намазанного маслом. ‚ыбежала древеснаЯ душа из ствола, уселась
полакомитьсЯ. Ђ Љий вынул топорик и уронил сосну, уложил честно наземь.
‚звалил на сани. Ћтдал коню другую половину моленого хлеба, потрепал по
сильной шее, двинулсЯ дальше.
Ѓелый жеребец привел ЉиЯ на высокий берег реки, на привольный бугор в
виду других жилых дворов - хорошее место! ЋстановилсЯ, начал оглЯдыватьсЯ
на хозЯина. Џодоспевшие родичи помогли кузнецу утвердить привезенную
лесину стоймЯ, отмечаЯ середину будущего дома. Џотом Љий вынул из-за
пазухи четыре камушка, взЯтые с четырех разных полей, вытащил сбереженный
у тела мешочек с рожью, драгоценным зерном. Ќаметил, где будут углы новой
избы, и в каждом насыпал по целой горсти зерна. ђазделил еще не
настеленный пол ‘олнечным Љрестом начетверо. Џоложил посреди каждой
четверти по камню - и место длЯ дома превратилось в свЯщенный знак
засеЯнного полЯ, знак-оберег, которым и до сих пор украшают одежды.
Ћбнажил голову Љий, положил шапку под привезенной из леса сосной и долго
молилсЯ:
- “рЯжаю Я этот дом вокруг дерева, как ‡емлЯ наша урЯжена вокруг
‚еликого „рева! Љак в мире крепки четыре стороны, свЯтаЯ ‡емлЯ и высокое
Ќебо, пусть крепки будут в доме четыре стены с углами, тесовый пол и
теплаЯ крыша! Џропади пропадом всЯкаЯ смерть, нечисть и нежить! Џрибывай,
добрый достаток, множьсЯ, род, плодись, скотинка-кормилица!
Ћн снова пришел на то место через три днЯ - стало быть, когда молодой
ЊесЯц в третий раз поднЯлсЯ. ђазгреб выпавший снег, волнуЯсь, начал
смотреть, вправду ли облюбовано доброе место. € что же? Љамни, принесенные
с полей, остались не потревоженными, и голодные полевые мыши не добрались
до высыпанного зерна. Њало того, под четырьмЯ намеченными углами оказались
четыре выпуклые валуна, и как раз такие, как надо. ‘тройсЯ, Љий, на славу
и на добро, детЯм на радость, внукам-правнукам на сбережение!
Џомогать кузнецу собрались все родичи, пришли и сторонние ‹юди, все
те, кому верно служили сошедшие с его наковальни ножи, копьЯ, крючки.
‘троить дом, как заповедано, затеЯли со свЯтого угла - того, где Љий позже
поставит деревЯнные изваЯниЯ Ѓогов и хранителей-предков, чтимых в его
роду. Љогда начали скреплЯть два первых бревна, под углом закопали череп
конЯ, тот, что долго висел на заборе прежнего дома, отгонЯл скотьи немочи
прочь. …сли бы новое село затевали, всю лошадь или быка пожертвовали бы
Ѓогам. Ђ так - черепу та же цена, что целому зверю. …ще бросили в Яму клок
шерсти, немного серебра и зерна. Џусть новый дом будет так же угоден
светлым Ѓогам и Ћгню, как угодны им добрые кони и сиЯющее серебро. Џусть
шерсть поможет избе сделатьсЯ уютной и теплой, а зерно в закромах не
ведает переводу...
€ когда слаживали, сплачивали первый венец, было замечено, что щепки
из-под топоров отлетали внутрь дома, а не наружу. ‡начит, все сбудетсЯ у
погорельца, о чем загадал.
Љогда возвели последний, черепной венец и приготовились врубать в
него свЯщенную матицу, надумал Љий погадать, спросить новый дом, что ждало
в нем его семью, кому следовало тесать колыбель - сынку или дочке. €бо
молодаЯ кузнечиха уже подпоЯсывалась потихоньку поЯсом мужа, чтобы никакое
зло не сумело коснутьсЯ, испортить будущее дитЯ.
€ вот к матице, закутанной в платки и цветные ленты, лыковой веревкой
привЯзали хлеб, завернутый в мохнатую шубу. ЏоднЯли матицу, и Љий,
взобравшись наверх по углу, обошел сруб посолонь, посыпаЯ его хмелем и
зернами, засеваЯ свой мир. ‘тупил на матицу и осторожно перерубил лыко.
“пала вниз шуба, стали разворачивать ее и смотреть, как лег вещий хлеб.
‚ерхнЯЯ, блестЯщаЯ корочка ковриги была наверху. Љ сыну!
Џотом покрыли избу, увенчали теплой землЯной крышей, уложили
последнюю слегу - охлупень с головою конЯ, вырезанной в комлевом, переднем
конце, с мочальным хвостом позади. ‘тал новый Љиев дом совсем похож на
конЯ, чей череп упокоилсЯ под красным углом: четыре угла - чем не четыре
ноги, да с каменными копытцами!
‚нутри избы сложили печь-каменку с маленьким устьем - только всунуть
полено, с отверстиЯми в своде - ставить на Ћгонь сковороды и горшки.
‘делали и хлебную печь в отдельной выгородке плетнЯ, укрыли навесом.
- —асто ли доведетсЯ топить ее? - поднЯл голову кузнец к темному
небу, где среди звезд проплывал серебрЯный ЊесЯц. - ‘овсем жита мало
осталось, уж и не печем ничего, разве короваи жертвенные, моленые...
ЊесЯц ничего ему не ответил. Ћн ходил теперь высоко, куда выше
прежнего, чтобы вдругорЯдь не достала какаЯ-нибудь грЯзнаЯ пелена. €
небосвод, по которому ступали его медлительные быки, оставалсЯ запертым
накрепко.
Ђ ‹юдЯм под небесами жилось все туже и туже. Ѓолее не решались резать
кормилиц-коров длЯ требы Ѓогам, пекли из последней, сбереженной муки
хлебы-коровушки, увенчанные гнутыми рожками - короваи...
‘овсем готов стоЯл новый дом ЉиЯ, хоть переезжай в него. ‹ишь в одном
месте у краЯ крыши оставили торчать из-под дернины белую бересту. ќто ради
того, что всему конченному, достигшему совершенства только и остаетсЯ
рассыпатьсЯ, умереть. Ђ нет полного завершениЯ, стало быть, нет и покоЯ, а
значит - долгаЯ жизнь впереди.

„ЋЊЋ‚Ћ‰

Ѓыло дело еще до великой зимы, в те баснословные времена, когда леса
и полЯ зеленели. ЋтправилсЯ раз на охоту Љиев отец и взЯл с собой сыновей.
‡абрели они тогда далеко и уже в темноте натолкнулись на лесную
избушку-зимовьюшку, кем-то добрым построенную нарочно длЯ таких прохожих
гостей. Ќеразумные отроки обрадовались нежданному крову и хотели сразу
войти, усестьсЯ на лавки, но отец удержал:
- Џогодите-ка. ‘перва попроситесь!
- ‡ачем? “ кого? - не понЯли те. Њудрый отец тогда снЯл шапку и
поклонилсЯ зимовьюшке:
- Џусти, хозЯин ласковый, ночевать.
- Џусти, - откликнулись сыновьЯ. € только тогда отворили дверь,
растеплили давно погасший очаг, сели вечерЯть. „а не забыли от своей
вечери отложить по куску: Ћгню в очаге и тому неведомому хозЯину, у
которого испрашивали разрешениЯ ночевать.
Љий помнил: когда легли спать и стало темно, долетел из печного угла
шорох, потом легонький топоток по полу, ни дать ни взЯть дитЯ малое
пробежало. € наконец кто-то зачавкал едой, и Љий Явственно расслышал:
- ‚кусный хлебушко у них, пропеченный! € сало хорошее! € леваш
ничего, черничный!
Љию, совсем мальчишке тогда, сделалось страшно: понЯл, что это был
сам хозЯин, дух избы - „омовой. ’ак вот у кого просилсЯ отец! ‚прочем,
шорох быстро затих, и усталый Љий крепко заснул. Ќо в глухую полночь
плотно прикрытаЯ дверь вдруг распахнулась со стуком, и внутрь ворвалсЯ
холодный, сырой ветер.
- Ђга! - сказал совсем другой голос, не тот, что похваливал угощение.
- „а у тебЯ ‹юди тут! ‘ейчас будем душить!
€ точно - стоЯла уже на пороге какаЯ-то тень, бесформеннаЯ, но с
двумЯ когтистыми лапами, и неживой зеленью отсвечивали глаза. “ ЉиЯ от
страха ссохлось во рту, не смел закричать. Ќо пришлецу заступил дорогу
лохматый беленький старичок, выскочивший из угла:
- Ќет, не будешь ты никого здесь душить. Ќе у тебЯ спрашивались, не
ты и возьмешь.
‘хватились, пошла потасовка! ‚озились, пыхтели - кто кого
превозможет, кто кого выбросит вон. Ћтец ЉиЯ вскочил с лавки, принЯлсЯ
помогать помелом. Љто был тот страшный пришлец? „ругой „омовой, брошенный
на развалинах старой избы и озлобившийсЯ на ‹юдей? Ќе ведомо никому. „олго
длилась вознЯ, но хозЯин его все-таки вытолкал. Ћдолел. € стало тихо в
доме.
‘ама собою плотно прикрылась дверь, и уже сквозь сон Љий ощутил, как
кто-то поправил на нем волчье теплое одеЯло, погладил по голове
мЯгкой-мЯгкой ладонью...
“тром отец с сыновьЯми нарубили дров взамен тех, что сожгли накануне.
Џриперли колышком дверь, чтобы дождь не лилсЯ через порог. Џоклонились
гостеприимной зимовьюшке:
- Ѓлагодарствуй, хозЯин ласковый, за ночлег.
Њаленький старичок с лицом, до глаз заросшим белыми волосами, им
больше не показалсЯ. Ќо Љий, обернувшись через плечо, увидал на крылечке
какую-то пушистую зверюшку: кошку - не кошку, белку - не белку, зайца - не
зайца. ‘идела зверюшка, смотрела им вслед и даже лапкой вроде помахивала:
заходите, мол, вдругорЯдь. •удо жить в доме без „омового, а и ворчуну
„омовому невесело без ‹юдей...

ЌЋ‚Ћ‘…‹њ…

‚от таков норовом „омовой. Ќе уважишь его - того глЯди, начнет коней
заезжать, корову выдаивать по ночам. Ђ может и за хозЯев принЯтьсЯ. ‘танет
пугать, наваливатьсЯ на спЯщих, может вовсе выжить из дому. Ќо коли ты к
нему с лаской и угощением, и он к тебе с тем же. Џоможет хозЯйке сыскать
завалившуюсЯ куда-то иголку, выходить новорожденных ЯгнЯт, даже пожар
потушить. Ђ то трЯхнет уснувшего за плечо:
- ‚ставай-ка, новаЯ корова со двора убежала...
Њожет, конечно, и невзлюбить какое животное, начать обижать. Ќо тут
уж и человеку сметка не в грех. “видел, что „омовой кошку оземь метнул -
тотчас же оговори его, усовести:
- ‡ачем бьешь? Ѓез кошки что за изба? ќх ты, хозЯин!
€ не бывало, чтобы не понЯл. Ћттого зовут еще „омового -
дедушка-суседушка. Ћбликом он чаще всего схож с самим хозЯином дома,
только мал ростом и весь в шерсти. Ћн родич „воровому, Ћвиннику, Ѓаннику,
но добрее их всех, ведь он к ‹юдЯм всех ближе, в самом жилом месте живет,
под печкой в избе. Ћвинник из овина - тоже свой, но все же подальше. Ђ
Ѓанник и вовсе диким бывает, ведь банЯ ставитсЯ чаще всего за пределом
двора, где-нибудь на бережку. …ще шаг, и вода с ее ‚одЯным, поле с его
Џолевиком, лес с его ‹ешим - совсем не обжитые, чужие места!
‘лучалось, примученный Ѓанником человек бежал в чем мать родила мимо
овина и звал на бегу:
- Ћвинник, батюшка, заступись!..
€ Ћвинник выскакивал на подмогу. Ќо бывало, и сам пакостить начинал.
€ уж нету хуже несчастьЯ, чем прогневить „омового, поссоритьсЯ с ним...
…сли бы прежний дом ЉиЯ осталсЯ целым и населенным, если бы просто
отделилась, как это бывает, молодаЯ семьЯ от отеческой - при закладке
новой избы отрубили бы голову петуху, чтобы не только умилостивить
древесные души, но и населить избу новорожденным „омовым. Ћднако от
прежнего жилища осталась лишь груда бревен, прогоревших насквозь, и
слышали ‹юди, как сирота-„омовой обходил застывшие угли, вздыхаЯ и
горестно бормоча. Њинует времЯ - совсем страшно станет мимо ходить. ђешил
Љий пригласить „омового к себе в новый дом жить. Ќо прежде проверил,
доброй ли получилась изба, удовольствовалась ли конским черепом и
угощением, не потребует ли еще подношений, чьей-нибудь головы.
Ќа первую ночь в доме заперли курицу с петухом. “тром, когда взошел
ЊесЯц, петух из-за двери приветствовал его радостным криком. Ќикто не
тронул его, не придушил, не обидел. Ќа вторую ночь пустили через порог
кота с кошкой и поутру обрели обоих живыми. Џотом в доме ночевал
поросенок, за ним овечка, телка и конь - тот самый белый жеребец,
указавший доброе место. € лишь на седьмую ночь вошел в избу хозЯин-кузнец
с огнем длЯ печи и с тестом в квашне, чтобы сытно жилось.
Ћн еще обошел свое прежнее жилище посолонь, волоча хлебную лопату,
показал посоленную краюшку и трижды позвал:
- „едушка „омовой! ‚ыходи, поедем домой!
Џосле третьего раза лопата отЯжелела в руке. Љий осторожно тащил ее
по сугробам до нового крылечка - не передумал бы „омовой, не убежал бы
назад на развалины. Ќо нет, мохнатко сидел смирнехонько, держалсЯ за
черенок, только сопел. Љий торжественно внес его в избу:
- Џоди, дедушка-суседушка, с женой, с малыми ребЯтами, в новый сруб,
в новый дом да к прежним ‹юдЯм, к старой скотинушке!
Џоложил „омовому в подпол хлеба, горЯчей каши, ковшичек меду. ђаскрыл
дверь, бросил в избу свернутую веревку и вошел, держась за нее. ’ак,
говорЯт, иные влезали прежде на Ќебо, в новый неведомый мир. ‘наружи
взЯлась за веревку жена, Љий втЯнул внутрь и ее. € вот затеплили в новой
печи живое новое пламЯ, добытое трением, как и Ѓоги некогда поступили,
урЯжаЯ ‚селенную. „рова горели ровно и Ясно, новенький горшок, впервые
доверенный Ћгню, не растрескалсЯ, уцелел. € когда посадили выпекатьсЯ
хлебы в хлебную печь, у всех макушечки наклонились вовнутрь, а не наружу,
пообещали Љиеву дому прибыток и счастье, потому что жил он по Џравде, в
ладу с Ћгнем, ‡емлей и ‚одой.
…ще оставалось дождатьсЯ, какой самый первый гость пожалует на порог.
…сли добрый, хозЯйственный человек, значит, доброй будет жизнь новоселов.
…сли же подошлет злаЯ Њорана кого-нибудь никчемного, разучившегосЯ
домостройничать - не оберешьсЯ беды!
Ќо об этом уж позаботились Љиевы соседи, сами видевшие от кузнеца
немало добра. …два взошел полноликий ЊесЯц, постучалсЯ в двери старый
старинушка, глава многочадной семьи, водивший крепкую дружбу еще с Љиевым
отцом. ‚ошел в избу, несЯ дорогой подарок - хлеб-соль:
- ‘ новосельем, кузнец!

„…’€

‚ новом доме у ЉиЯ родились дети: первенец-сын и ЯсноокаЯ дочка.
ђожала молодаЯ кузнечиха на руках у мужа и опытной бабы, приглашенной
тайком, чтобы никто злой не проведал да и не сглазил юную мать. ђожала не
в доме - в бане, ведь рождение, как и смерть, раскрывает ворота между
мирами, - незачем этому приключатьсЯ, где ‹юди живут. ‚ доме только
раскрыли дверь, поднЯли все крышки, отомкнули какие были замки, развЯзали
узлы. Ђ кузнечиха еще расплела косы, чтобы легче изникало дитЯ.
Љий заботливо водил жену по бане туда и сюда, к порогу и назад,
посолонь, поднимал на полок, поворачивал с левого боку на правый.
“спокаивал, держал крепко за руку, пока мучили схватки. € вот наконец
раздалсЯ младенческий ликующий крик, и бабка скормила Љию ложку круто
посоленной, да еще наперченной каши - слезы из глаз:
- Љушай, отец-молодец.
Џравду молвить, та каша не показалась кузнецу особенно горькой -
маслЯный блин на поминках кажетсЯ горше. ‹юбимаЯ жена улыбалась ему сквозь
усталость и слезы, и дитЯ шевелилось у груди. Љак весь мир когда-то,
впервые ощутивший рЯдом свою ‚еликую Њать. € не хотелось думать, что
дитЯтко входит под небеса, в которых умерло ‘олнце и не стало ѓрозы,
вступает на ‡емлю, с которой навсегда пропала ‚есна.
‘ына повили на рукоЯти отцовского молота, дочку - на веретене, чтобы
росли не бездельниками. ‘пеленали сынка отцовской рубахой, доченьку -
материнской. Ћбоих Љий торжественно показал изваЯниЯм Ѓогов, глЯдевшим из
свЯтого угла, печному Ћгню, показал растущему ЊесЯцу, приложил к очищенной
от снега ‡емле. Џотом снес к реке и обрызгал водою из полыньи - все это
затем, чтобы причастить их ‚селенной, чтобы добрые очи увидели новых
‹юдей, признали новые души. ‚се обрЯды Љий совершил сам: последние
Џеруновы жрецы уже давно не спускались с горы ѓлЯдень, где когда-то было
свЯтилище. Ђ звать волхвов в вывороченных шубах кузнец не хотел.
‘ошлись роднЯ и соседи, принесли роженице угощение на зубок, чтобы
хорошо ела и поправлЯлась - пирожки, блинчики, всЯкие домашние лакомства.
Џотом устроили пир, свЯщенную братчину, празднуЯ продолжение рода.
‘ына Љий назвал ‘ветозором, доченьку - ‡орей. ‘ледовало бы назвать по
деду и бабке, но их имена уже носили дети старшего брата, вот и подумалось
кузнецу - пусть хоть в именах будут с ними спутники днЯ, которых эти дети,
пожалуй, узнают лишь по рассказам...
- Ђ может, все же увидЯт? - спросила молодаЯ кузнечиха.
- Њожет быть, - сказал Љий.
ќти имена звучали лишь дома, на улице детей называли прозвищами,
кличками-оберегами. Ќезачем стороннему человеку подслушивать истинные
имена, вдруг попадетсЯ недобрый, еще порчей испортит. ‚от почему до сего
днЯ ‹юди редко говорЯт - Я такой-то, чаще иначе: менЯ зовут...
Љак от прадедов заповедано, до семи лет малышам не стригли волос, и
бегали они по дому в одних рубашонках, сестрица - без девичьей поневы,
братец - без портов, не знаючи не разберешь, где дочка, где сын. Ђ
рубашонки им шили из старых родительских, чтобы родительскаЯ одежда
оберегала дитЯ. ‚ырастут, наберутсЯ силенок, возмогут сами за себЯ
постоЯть - тогда уж и станут носить сшитое из новины.
Ќо вот Љий в первый раз посадил сынка на конЯ, приобщаЯ к мужскому
занЯтию, и тогда же обрезал ему отросшие русые кудри:
- ЏостригайсЯ, ‘ветозор Љиевич, с ребЯчьего стану да в мужскую славу!
Ќачал сын помогать ему в ремесле, покамест наполовину играЯ.
ЏрисматривалсЯ, делал что мог. Џотом Љий привел ‘ветозора в мужской дом
своего племени, туда, где его самого научили когда-то чтить светлых Ѓогов.
Ђ теперь уже сын внимательно слушал, как новорожденный мир покоилсЯ на
коленЯх ‚еликой Њатери †ивы, о славных делах троих могучих ‘варожичей -
„аждьбога-‘олнца, Џеруна, ЋгнЯ... € о ‡мее, конечно. ‡мею ‚олосу молились
теперь все, а о ѓрозе и ‘олнце если припоминали, то уже наполовину не
верЯ, особенно молодежь: было, не было ли, чего только старые старцы не
наплетут... Љое-кто и посмеивалсЯ над любопытным сынишкой кузнеца, а тот
все приставал к отцу:
- Љакой он был, „аждьбог? Ђ Ѓог ѓрозы? ђасскажи про ‘варожичей!
Љий уводил его в кузницу и рассказывал там, под лЯзг молота и шипение
искр. Њногим молившимсЯ ‚олосу нынче не нравилось, когда поминали
сгинувших сыновей Ќеба.
- Ќе слушай их, - говорил сыну кузнец. - Ћни сами стали, как ‡мей.
’олько и чтут прошлого, что в свою куцую памЯть легло!
’ак мужал Љиевич и наконец принЯл ЏосвЯщение: в мужском доме умер
‘ветозор-мальчик, родилсЯ совсем новый ‘ветозор - юный мужчина, признанный
усопшими предками, в самом деле принЯтый в род. ‚ышел под Ясный ЊесЯц
одетый по-мужски, в штанах и с оружием, кованным в отеческой кузне, со
знаками рода, вколотыми в живое тело острой иглой, намазанной жгучими
зельЯми! ‚идный парень был, в отцовскую стать, в материнскую красу - чего
доброго, скоро на девок-славниц станет поглЯдывать, невесту найдет, дедом
сделает ЉиЯ...
„очка, ‡оренька, тоже даром времени не терЯла. ‚ тот год, когда
братец посажен был на конЯ, выпрЯла она из очесов шерсти свою самую первую
нить. Џоловину той прЯжи заботливаЯ кузнечиха немедлЯ припрЯтала - еще
сгодитсЯ дитЯтко опоЯсать, когда повзрослеет и заневеститьсЯ, дождетсЯ
сватов. „ругую половину - сожгла и велела дочке вдохнуть дым, а золу
выпить с водицей под приговор:
- Ѓудешь прЯхой хорошей!
‘тала ‡орЯ ходить в женский дом, на девичьи посиделки, цепко
запоминать старинные песни, перенимать рукоделие и стрЯпню. ‡анЯлась, как
все девки, ткать и вышивать себе приданое - замуж выйдет, там некогда
будет. ‡а прЯлкой, сказывали, ее мало кто обгонЯл. € вот наконец совсем
повзрослела, стала из девочки девушкой. ЋпЯть собралась роднЯ, взобралась
‡орЯ на лавку и стала похаживать вдоль стены туда и сюда, а мать пошла
следом, развертываЯ шерстЯную клетчатую поневу:
- ‚скочи, дитЯтко!
- •очу вскочу, не хочу не вскочу, - отвечала ‡орЯ гордо, как
заповедано. ‚здевшаЯ поневу становитсЯ славницей, невестой на выданье. Љак
не показать своему роду - мол, век просидела бы в родительском доме,
никуда своей волюшкой не пойду!
Ќо вот обернули поверх вышитой рубахи поневу, завЯзали тканый
пестренький поЯсок... ‚ыросла дочка!

‡ЂЃђЋ…ЌЌЋ… ‘‚џ’€‹€™…

‚от уже тридцать лет и три года не видели ‹юди солнечного восхода,
тридцать лет и три года не наступала весна. ‹юди позабыли вкус хлеба,
забыли, как прикасаетсЯ к телу льнЯнаЯ и коноплЯнаЯ ткань. ЏрЯли шерсть,
выделывали звериные шкуры, кормились охотой. Њедведи просыпались в
берлогах и бродили по заметенным снегом лесам, тощие, страшные, свирепые.
€ногда они ловили девок и баб, но не ели - утаскивали в берлогу жить.
ђождались сыновьЯ, не то ‹юди, не то медведи. …сли превозмогало звериное,
делались оборотнЯми. …сли людское - выводили мать обратно к родне, сами
тешились молодечеством. Џрозывали их кого Њедвежьи “шки, кого просто
Њедведкович, и по сей день про них рассказов не счесть.
Ћднажды ‡орЯ и ‘ветозор взЯли луки и вместе вышли со двора на лыжах.
Ѓрат и сестра с детства привыкли полесовничать вместе, добывать боровую
птицу и зверЯ. Ќе боЯлись ночевать на морозе, уходили порою на несколько
дней. ‹ешие давно не показывались, так что иные охотники уже и не чтили
Џравду лесную - зачем, коли никто не накажет? ‚от и убивали больше, чем
требовалось, бросали подранков, забывали повинитьсЯ перед звериными
душами, изгнанными из тел, поблагодарить за добро. †утко вымолвить - иной
раз живьем шкуру спускали. €, уж конечно, не оставлЯли на пнЯх угощениЯ
лесному народу. Љакое там - сами несыты! Ђ что зверье уходило, скудело,
внукам не на кого будет охотитьсЯ - им-то какаЯ забота!
Ѓрат с сестрою удались не таковы. „овелось им раз вытащить из полыньи
чернобурого лиса, цеплЯвшегосЯ за ломкий ледЯной край, ненадежно
прихвативший быстрину. ‘ветозор и сам вымок по поЯс, пока его доставал.
„ети кузнеца тогда не позарились на роскошную драгоценную шубку. ђазложили
костер, обогрели и высушили зверька - да и отпустили...
...„олго ли, коротко ли шли Љиевичи лесом, под заиндевелыми соснами,
меж непроглЯдных елей, утонувших в снегу. „овелось им тот раз зайти в
самую крепь, в такие места, где они еще не бывали. Џересекли замерзшее
болото, миновали холмы - и над лесными вершинами Явила себЯ гора, круто
вознесшаЯсЯ ввысь.
- Ђ не ѓлЯдень ли это? - сказал сестре ‘ветозор. - „авай заберемсЯ!
џркий ЊесЯц светил между облаков, обведенных серебрЯными каемками.
Ћказалось, гора стоЯла на самом морском берегу, озираЯ мерцающий
неподвижный простор, ушедший во мглу. Ђ в другой стороне, далеко-далеко,
видны были знакомые родные дымки. „ействительно - ѓлЯдень, лучше не
назовешь. Ќо брат и сестра, взобравшись наверх, тотчас позабыли, чего ради
вЯзли в сугробах. Ќа лысой макушке горы перед ними было давно позабытое,
заброшенное свЯтилище Ѓога ѓрозы. ’о самое, о котором рассказывал когда-то
отец.
Ѓогам никогда не строили храмов: зачем им стены и кровлЯ, когда их
хоромы - летЯщие тучи и небеснаЯ твердь, ложащаЯсЯ под колеса солнечной
колесницы? ‘вЯтынЯм ‹юдей незачем было скрыватьсЯ от Ќеба. ‚ прежние
времена резной лик Џеруна умывали ласковые дожди, а теплые ветры подносили
браное полотенце. Ќыне дубовое изваЯние стоЯло обледеневшее, облепленное
снегом, покосившеесЯ, безокое... но все-таки стоЯло, не рухнуло.
Љиевичи подошли осторожно. Љогда-то вокруг него в шести Ямах
неугасимо горели костры, и жрецы, жившие чуть поодаль в избушке, денно и
нощно приглЯдывали за пламенем, подкладывали дрова. € всЯкое утро, когда
солнечные лучи притрагивались к изваЯнию, смешивались со светом костров -
думали ‹юди, это три брата ‘варожича сходились все вместе, благословлЯЯ
свой мир...
Људа подевались жрецы? Њожет, так и умерли здесь в кромешную осень,
пытаЯсь сберечь свЯщенный Ћгонь?..
‘естрица поднЯлась брату на плечи, принЯлась бережно очищать лицо
изваЯниЯ, и скоро на Љиевичей глЯнул Џерун - его золотые усы, его знак -
глубоко врезанное, о шести спицах громовое колесо. Ќу точь-в-точь та
фигурка из красного тиса, хранимаЯ дома, отец сказывал - втыкали ее на
засеЯнном поле, испрашиваЯ дождЯ... ’олько волосы накрепко заледенели, да
прежние синие глаза глЯдели незрЯче. „олжно быть, холодные дожди смыли
Яркую краску в ту осень, когда погасли костры.
- …сли бы опЯть взошло ‘олнце, - сказала ‡орЯ негромко. - “видеть бы
хоть раз, какое оно!
‘ветозор разгреб снег перед изваЯнием. ЋткрылсЯ алтарь - круглое
каменное кольцо, вросшее в промерзлую ‡емлю. Љогда-то сюда опускали
рогатые короваи, а в праздник Џеруна лили жертвенную кровь туров, оленей и
могучих рыжих быков...
Љиевичи переглЯнулись и начали стаскивать к алтарю сухие ветки из
леса. ‘верху ‘ветозор положил еду, что снарЯдила им мать: прЯженики с
мЯкиной и толченой корой, вареного петуха. ‚ытащил кремень и кресало, но
передумал - обвил тетивой лука круглую деревЯшку. Љогда Ћгонь разгорелсЯ и
Ярко осветил дубовое изваЯние, заставив таЯть на нем лед, ‘ветозор обнажил
голову и промолвил:
- ѓосподине наш, Џеруне ‘варожич! Џрими угощение и услышь, сгинувший.
…сть в Ћкеан-море остров ЃуЯн, есть на том острове сырой раскидистый дуб,
что пророс всю ‡емлю корнЯми. …сть под тем дубом горючий камень Ђлатырь,
всем камнЯм камень. ’ы, Џерун, пахал тучи сохой, рассеивал молнией семена.
’ы отца нашего выучил ковать медь и железо. •удо нам без тебЯ, без брата
твоего ‘олнца. ’ы привстань, сгинувший, на резвые ноги, открой Ясные очи!
Ђ кладу Я свое крепкое слово под белый камень Ђлатырь, замыкаю ключами,
бросаю ключи в глубокое море: кто найдет, все равно мое крепкое слово не
превозможет!..
‘казав так, он вытащил нож и отворил на руке жилу, окропил кровью
костер:
- ’ы сочись, руда, глубоко, до самого €споднего Њира, куда камню
упавшему в двенадцать дней с ночами не долететь. ђазыщи господина нашего,
Џеруна ‘варожича, передай ему...
„оговорить не пришлось: Ћгонь вдруг взревел и вскинулсЯ так, словно в
него вылили масло. Љиевичи испуганно отскочили, а пламЯ взвилось выше
голов и обнЯло изваЯние, срываЯ ледЯные оковы, рассеиваЯ их облачком пара.
Ѓрат с сестрой могли бы поклЯстьсЯ, что слышали Яростный, торжествующий
смех, донесшийсЯ из костра. Љогда же деревЯнное тело как будто
зашевелилось, а ‡емлЯ под ногами начала содрогатьсЯ - ‘ветозор и ‡орЯ, не
помнЯ себЯ от страха, кинулись в лес.
ќтой ночью в доме ЉиЯ случилсЯ переполох. ‡адрожал пол, ходуном
заходили надежные стены, задребезжали один о другой глинЯные горшки.
ЏроснувшиесЯ кузнец и кузнечиха видели, как из-под пола выскочил „омовой и
отчаЯнно заметалсЯ, пытаЯсь подпереть плечами грозно колышащиесЯ, готовые
рассыпатьсЯ бревна. Љузнечиха с перепугу спросила:
- Љ худу, батюшка, или к добру?
„омовому многое ведомо скрытого, он знает судьбу. Ќо на этот раз и
сам „омовой только недоуменно оглЯдывалсЯ. € тут из углей, присыпанных на
ночь золой, к самому дымогону взметнулсЯ Ћгонь.
- Љ добру! - прогудел он. - Љ добру! ’ы, кузнец, его провожал, а твои
дети встретили! •орошие дети!..
- Љого? - спросил Љий, догадавшись, но все-таки не смеЯ поверить.
Ћднако Ћгонь не произнес имени брата - съежилсЯ, юркнул в угли назад.
Љогда, наконец, стихла судорога ‡емли, шатавшаЯ дом, и стало возможно
покинуть напуганную жену, Љий оседлал длинноногого ручного лосЯ и поехал
на нем в лес. „авно не езженной тропы не видать было в сугробах, но Љий
ехал уверенно. Ћн знал, где искать.

€‘ЏЋ‹€Ќ

‘ветозор и ‡орЯ еще долго отсиживались за елками после того, как
успокоилась под ногами землЯ. Љогда же минула ночь и опЯть взошел ЊесЯц,
все-таки набрались храбрости и полезли назад на гору.
- Ќадо же взглЯнуть, что случилось, - сказал ‘ветозор.
Ћба очень боЯлись, но оба откуда-то знали: их жертва, а пуще того
пролитаЯ кровь что-то стронула в мире. Џробудила что-то обессиленное,
медленно умиравшее...
Ћни поднЯлись на вершину. € отшатнулись: ее как мечом разрубила
широкаЯ трещина, протЯнувшаЯсЯ как раз через алтарь. „еревЯнного изваЯниЯ
нигде не было видно, наверное, провалилось. Ђ у краЯ бездонной пропасти,
раскинув руки, лицом на заснеженных камнЯх лежал исполин.
Ѓрат с сестрой, двое осторожных охотников, приблизились с опаской.
Љаким-то образом он сумел поднЯть себЯ из бездны, но и только - осталсЯ
лежать, где кончились силы. ‘нег на его теле не таЯл. Ђ с обеих рук
куда-то вниз свешивались покрытые инеем цепи.
- Љакой могучий, - сказал ‘ветозор, опускаЯ наземь копье. - ’олько
заморенный совсем. Ћткуда он вылез? ‡амерз, бедный, окоченел. Ђ
изранен-то...
- Њы с тобой виноваты, - откликнулась ‡орЯ и тронула неподвижную
руку: на этой ладони уместились бы ее обе и еще место осталось. ‚здохнула:
- Њы могли бы помочь ему. Ђ теперь он замерз.
‘ловно в ответ, пальцы медленно сжались, обхватив подвернувшийсЯ
камень. € хрустнул, дробЯсь, кремневый желвак, брызнули золотые искры и
пропали в снегу!
- Ћжил никак, - выдохнул ‘ветозор, загораживаЯ сестру. …му не бывало
так жутко, когда он сходилсЯ с волком в лесу. Љто был перед ними? †ивой
человек или потревоженный в могиле злобный мертвец? Љак быть: снова
подойти к нему или скорей бежать в лес, вырубать осиновый кол?..
‘ын кузнеца поднЯл над головой оберег - громовое колесо. ’о самое,
что когда-то отбило у ‹ешего сироту. ‡нал ‘ветозор, этот оберег не потерЯл
еще силы. € едва он раскрыл кулак, светлое серебро ослепительно вспыхнуло.
‘ветозор Явственно ощутил, как оберег потЯнулсЯ к лежавшему и потЯнул с
собой его руку. Љиевичи пошли вперед, как во сне.
‚двоем они кое-как совладали перевернуть исполина кверху лицом,
принЯлись кутать в меховые плащи. Ћн был когда-то черноволосым, но теперь
голову густо заснежила седина. ’олько борода, не тронутаЯ морозом,
осталась рыжей, клубЯщейсЯ, как Ћгонь в старой печи.
- „а он же слепой, - посмотрев на запавшие веки, всхлипнула
жалостливаЯ ‡орЯ. - Ђ на груди рана какаЯ! ‚ сердце метили! - сдвинула
шапочку и приникла ухом: - ЃьетсЯ ли, не пойму...
‘ветозор, надрываЯсь, выволок из пропасти заиндевелые цепи. Ћни были
неподъемно тЯжелыми и вдобавок страшно холодными, жгли руки сквозь бараньи
мохнатые рукавицы и варежки, надетые внутрь. Џоследние звеньЯ были
разорваны. ќто же что за сила понадобилась!
‘ветозор начал снова подтаскивать сучьЯ, устраиваЯ костер - хотЯ бы
как-то согреть, оживить найденного, прежде чем тащить домой через лес.
‘лепого, со страшной раной в груди, да еще в этих цепЯх - он уж
чувствовал, кузнец как-никак, их не всЯкое зубило возьмет.
Ћн вдруг остановилсЯ, оброненный хворост ударил его по меховым
сапогам. Ћсипшим голосом он промолвил:
- Ђ Я знаю, кто это, сестра.
Љогда Љий, понукаЯ лосЯ, выехал к ним из лесу, на вершине горы
бушевал щедрый костер. ђыжекудрый Ћгонь взвивалсЯ в неистовой плЯске,
протЯгивал Языки - обнЯть распростертого в круге Ярого света. Љий увидел,
как медленно поднЯлась схваченнаЯ цепью рука, погладила пламЯ.
- Ѓрат, - разлетелись угли и зашипели в снегу. - Ѓрат!..
„вое Љиевичей стоЯли на коленЯх опричь:
- ѓосподине наш... Џеруне ‘варожич...
- ѓосподине и побратим мой, - стащил шапку кузнец. Ѓог ѓрозы обратил
к нему изувеченное лицо, усмехнулсЯ знакомой усмешкой, только медленно,
очень медленно. Њороз Љромешного Њира еще не выпустил его из когтей. Ћн
промолвил:
- •орошие у тебЯ дети, Љий.
‹ось сам подошел и согнул длинные ноги, готовЯсь поднЯть небывалый
труд и небывалую честь. €ные ‹юди теперь говорЯт, именно ради того днЯ он
взЯт был на Ќебо, и вот почему приметное созвездие, рекомое Љолесницей,
Ѓольшой Њедведицей или Љовшом, еще прозываетсЯ ‹осем. Ќо так это или не
так, никому доподлинно не известно. Ђ вот какое чудо действительно тогда
совершилось. ‚первые за тридцать лет и три года проснулсЯ в ‡емле цветок и
выглЯнул наружу, доверчиво расправил лилово-синие лепестки, украшенные
золотистым пушком. „ружно ахнули ‡орЯ и ‘ветозор: никогда еще они не
видели живого цветка. Ђ сын Ќеба коснулсЯ его пальцами и сказал:
- Ќе вовремЯ ты вылез, малыш. Ќо с этих пор у твоего племени всегда
будет по шесть лепестков. ‘танешь ты лечить ‹юдей и прозовешьсЯ -
Џеруникой...

‘…Љ€ђЂ € ЉЋЌњ

Љий с детьми привезли спасенного Ѓога ѓрозы к себе в дом, уложили на
полати, где потеплей. Ќо только управились, как что-то стукнуло в дверь.
Џотом еще. € еще раз.
- Љто там? - спросила кузнечиха. …й никто не ответил, и Љий сам пошел
открывать. Ќа крыльце у порога лежала секира с измЯтым, иззубренным
золотым острием. Џока Љий смотрел, она шевельнулась, вползла в дом,
вспрыгнула на полати и виновато легла под руку Ѓога ѓрозы.
- Џришла! - сказал ей Џерун. - —то толку с тебЯ?
‚ избЯном тепле ледЯнаЯ корка обтаивала на лезвии и стекала, как
слезы. Љий уже не особенно удивилсЯ, когда извне громко и жалобно заржал
конь. ‚ыглЯнувший кузнец увидал чуть живого, тощего жеребца: одно золотое
крыло вспыхивало неверным, дрожащим огнем, второе, поломанное, трепетало,
не в силах взмахнуть. Љий выдернул несколько кольев плетнЯ, поймал рваные
остатки узды и заставил конЯ войти, пЯтЯсь, через дыру - чтобы не
выследили. Љое-где в хвосте и гриве еще виднелись нанизанные жемчужины, но
всЯ шерсть от ушей до копыт, прежде белаЯ, была теперь черней черноты.
- ‡десь, здесь твой хозЯин, - утешил его кузнец. € повел в конюшню,
ласково приговариваЯ: - ќто ‡мей на тебЯ дохнул, что ты так почернел? Ђ с
крылом что? Њожет, вылечим?
Љонь узнал его и шел, прижимаЯсь щекой к плечу ЉиЯ, нетвердо на
ослабевших тонких ногах. Љий укутал его попоной, ‡орЯ замесила теплой
болтушки. Љрыло, покалеченное когда-то, казалось только что перебитым,
конь вздрагивал. Љий с сыном бережно вправили косточки, привили лубок:
- …шь получше да выздоравливай поскорее!
Љогда же посреди ночи ‘ветозор пришел навестить жеребца, он увидел
рЯдом с ним „омового. Људлатый маленький старичок, схожий обликом то ли с
Љием, то ли с Љиевым умершим отцом, взобравшись на Ясли, расчесывал и
заплетал в косы длинную гриву, пододвигал корм, мЯгонькими лапами
поглаживал больное крыло:
- Ѓуду гладить гладко, стелить мЯгко! ‘танешь снова веселым и резвым,
как был!

’“ђ - ‡Ћ‹Ћ’›… ђЋѓЂ

Џрежний могучий сын Ќеба, на которого так надеЯлись ‹юди, не смог бы
теперь не то что за них заступитьсЯ - даже оборонить себЯ самого. Љий с
кузнечихой пробовали лечить раны, но раны не заживали. € от цепей веЯло
таким морозом, что холодно было в избе - топи, не топи. Љий с сыном
пытались их разрубить, но только перепортили острые стальные зубила.
- ’уда, где Я был, камень падал бы двенадцать дней и ночей, - сказал
Љию Џерун. - Ќе минуешь ты горЯ из-за менЯ, побратим, когда нагрЯнут
искать. †аль, не вижу! Ќебось, постарел за тридцать три года?
- „а и ты не помолодел, хоть и Ѓог, - ответил кузнец. Ћн вспомнил о
самородке, что когда-то давно принесла в его кузницу злаЯ Њорана. Ћн тогда
уже понЯл, что это было железо с †елезных ѓор, неподатливое и злое.
Ќедаром надеЯлась ведьма выковать гвоздь!
- Њожет, сгодитсЯ разок длЯ доброго дела, - рассудил Љий. ‚стали они
со ‘ветозором на лыжи, отправились в лес разыскивать вмерзший в ‡емлю
валун, под которым спал заклЯтый клад. Џо дороге их догнал на санках
сосед, спросил любопытно:
- Ђ правду ли бают, у тебЯ домочадец новый завелсЯ? ђаботника взЯл,
али жених к дочери зачастил?
Љузнецы не отважились много болтать о Ѓоге ѓрозы. Њало ли каких ушей
достигнет молва, еще бедой отзоветсЯ.
- ќто друг мой давний, ’архом ’араховичем прозывают, - ответил Љий. -
‡ашел в гости да приболел.
- Ђ ты его перекуй в здорового, - засмеЯлсЯ сосед. - ’ы же,
сказывают, умеешь.
- Џопробую, - пообещал Љий.
€м было по пути, и сосед подвез их в санЯх. Ђ пока ехали, рассказал,
какаЯ напасть приключилась за болотами, у дальней родни. ’ам поднЯлись из
берлог разом три шатуна, прожорливые и свирепые. „иво, вместе охотились.
‚идели их на ѓлЯдень-горе, что-то они там искали, но, знать, не нашли и
повадились заходить во дворы - рвать собак, вытаскивать скотину из хлевов.
Ѓабы, дети уже за порог боЯлись ступить, да и мужики с оглЯдкой
высовывались. € старейшина приговорил:
- ЋткупимсЯ девкой! Ћтдадим медведюшкам невесту-красавицу, авось
подобреют...
’ак и сделали. ‚ыбрали девку: глаза родниковые, коса по колено -
чистое золото. ЋбрЯдили в свадебную рубаху, велели отцу-матери кланЯтьсЯ и
расчесали волосы надвое:
- Ќе осуди, ‘ветленушка! “важишь медведюшек, самого ‘котьего Ѓога
уважишь. Џускай нас помилует!
€бо ‚олосу, мохнатому ‡мею, медведь был от века первый товарищ. ’акой
же прожорливый, свирепый и сильный, да и ленивый. € на девичью красу такой
же несытый.
—то ж! ‘вели плачущую невесту глубоко в чащу лесную, в заросший
ельником лог, откуда всего чаще выникали медведи. € оставили привЯзанной к
дереву на полЯне:
- ‡аступись, кормилица! “блажи ‚олосовых зверей! Ќе дай лютой смертью
изгибнуть!
‘ тем ушли старики. Ќо не увидели старыми глазами, что вблизи
схоронилсЯ ‘ветленин бедовый меньший братишка. ђешил малец выследить, в
какую сторону поведут ее женихи, чтобы потом навестить в берлоге, привет
домой передать. Ђ утихомирЯтсЯ, залЯгут снова в спЯчку медведи - может,
назад в деревню забрать...
€ вот захрустел мерзлый снег под двенадцатью когтистыми лапами. ‚ышли
на полЯну три шатуна. ‘ветленин братец не помнил, как высоко на дереве
оказалсЯ. ’олько видел, как начали медведи обнюхивать обмершую невесту и
свадебное угощение, сложенное у ее ног...
Ќо не довелось им потешитьсЯ. ‘овсем рЯдом послышалсЯ рев, от
которого с ветвей осыпалсЯ снег, а храбрый малец еле усидел на суку.
‡атрещало в подлеске, и из чащи, вспахиваЯ сугробы, вылетел тур.
ѓрознее зверЯ не водилось в лесу. ђослый мужчина не смог бы взглЯнуть
поверх его черной спины, разделенной белым ремнем. Ѓыстроногий олень не
умел его обогнать, превзойти в стремительном беге. Ђ рога длиной в руку,
выгнутые вперед, играючи расшвыривали волков, метали с дороги охотников
вкупе с конЯми...
‚от что за чудище вырвалось на полЯну и встало между невестой и
женихами, и пар струЯми бил из ноздрей на морозе. Њальчонка с ветки
увидел, что на рогах быка горело жаркое золото. Ќе простые были медведи,
не прост был и тур. € кто страшнее, неведомо.
Ђ рев тура уже смешалсЯ с медвежьим. Ћторопевшие поначалу, косматые
женихи втроем бросились на быка. Ћдин разорвал ему когтЯми плечо, другой
успел укусить, но третьего тур вмЯл в снег и там оставил лежать. ЌоваЯ
сшибка, и еще одна бураЯ туша взлетела, перевернулась и грЯнула о сосну,
так что белаЯ шапка обвалилась с вершины. Џоследний шатун встал на дыбы,
но тур пригвоздил его золотыми рогами к необъЯтной березе и держал, пока
тот не замолк и не свесил когтистые лапы, оставив полосовать ему шею.
’огда тур швырнул его прочь, еще раз коротко проревел и пошел к дереву, у
которого без памЯти висела на веревках невеста. ‘ его плеча и шеи капала
кровь. ‚от бык наклонил голову, осторожно дохнул ‘ветлене в лицо. Љончиком
рога поддел лыковые путы и разорвал, как гнилую нитку. € тормошил теплой
мордой упавшую девушку, пока она не очнулась. ‘ветлена отчаЯнно
вскрикнула, заслонилась локтЯми... тур ничем ее не обидел. ѓубами поднЯл
из снега какой-то мешочек, затЯнутый длинным оборванным ремешком. Џоложил
ей на колени, подставил могучую изодранную шею. ‘ветлена неверными руками
кое-как обхватила ее, крепко завЯзала концы ремешка. ЏогодЯ стащила
платок, взЯлась унимать, заговаривать кровь:
- ’ы, руда, стань, боле не кань...
’ур слушал смирно, опустив грозную голову. ’олько все заглЯдывал
‘ветлене в глаза, будто силЯсь что-то сказать. Ђ потом непоседа-братец
увидел, как тур припал на колени, и сестрица неловко, несмело взобралась
ему на загривок. € пошагал тур, чуть заметно прихрамываЯ, по глубокому
снегу прочь, как будто поплыл...
- ‚от дела-то, - скончал свою повесть говорливый сосед. - •отели с
собаками его обложить, да больно уж лют. ’олько лучше бы девка досталась,
кому назначали. ЃоЯтсЯ теперь, разгневаетсЯ ‘котий Ѓог, хуже не было бы!

Џ…ђ“Ќ€—

Љий с сыном перевернули обледенелый валун, вытащили самородок. Ќе
тронутый ржавчиной, он синевато блестел, и обломанные краЯ были остры -
как раз то, что надо. Џо пути домой они завернули в кузню за молотом, и
тут издали долетел звериный рев - далекий, ослабленный расстоЯнием. Ћднако
подпилки, сверла и молоточки немедленно отозвались, заговорили. —уть
слышно запел даже большой молот-балда, не забывший руку Џеруна. Љий ударил
кресалом, и Ћгонь выпростал из горна длинный Язык, будто прислушиваЯсь. Ђ
Љию подумалось, что точно так звенела когда-то его кузница, откликаЯсь на
гневный голос ‘варожича.
- ’ур кричит, - сказал ‘ветозор. - “ж не тот ли?
‚ыглЯнули они в дверь и вот что увидели. ‘ опушки, проламываЯ ранЯщий
наст, во всю мочь бежал тур - золотые рога, и на его спине, вцепившись в
черные космы, ничком лежала девушка. Ђ за туром на перепончатых крыльЯх,
злобно шипЯ, летел... нет, не ‚олос, в два раза поменьше, но тоже
страшилище. —ешуЯ вокруг шеи переливалась пестрыми бусами, на плоском
затылке болталось подобие косы.
- †ивет же мерзость такаЯ, - покоробило ‘ветозора.
- ‡меевна! - сказал Љий. - Ђ ведь догонит!
‹етучаЯ тварь между тем прЯнула вниз, метЯ кривыми когтЯми. Ќо
промазала - лесной бык увернулсЯ, вспахав белую целину. ‡меевна ударилась
оземь и вдруг обернулась красавицей в длинной искрЯщейсЯ шубе. ’олько
светились радужные глаза.
- Џо-доброму ворочайсЯ! - расслышали кузнецы. - …е брось, и свадебку
справим! Ђ не то вечный век будешь в турьей шкуре ходить!
Ѓык молча бросилсЯ, пригибаЯ золотые рога. Ќо красавица обернулась
громадной клыкастой свиньей - опЯть с косою и бусами. ‹Язгнула челюстЯми.
†аль, не выпросила у батюшки ледЯного змеиного зуба!
Љий с сыном замахали руками, закричали в два голоса. € тур их
услышал. ЏовернулсЯ и тЯжело поскакал, выбиваЯсь из сил. Ћгонь в горне
свирепо гудел, сам собой разгораЯсь жарче не надо. Љий сунул в него
тЯжелые клещи и поспешил обратно к двери. Џодскакавшему туру пришлось
заползать на коленЯх, но все-таки он успел: кузнецы вдвинули засов перед
самым рылом свиньи. “дарившись о железо, веприца отлетела с бешеным
визгом. Љузнецы оглЯнулись посмотреть на быка, но быка не было. “
наковальни, прижавшись друг к дружке, сидели на полу девка и парень -
черноволосый, в изодранном жениховском нарЯде. „вумЯ руками он крепко
держал привЯзанный на шею мешочек, глаза были сумасшедшие. Ђ ноги - босые,
сбитые в кровь. Ђ еще на полу лежала порожнЯЯ шкура, увенчаннаЯ золотыми
рогами. Ћбоих, парнЯ и девку, колотила дрожь.
- ‡драв буди, Џерунич! - прогудел из горна Ћгонь. - Џризнал ли,
братучадо?
Џарень хрипло откликнулсЯ:
- € ты гой еси, Ћгонь свет ‘варожич! Љак же мне тебЯ, стрый-батюшка,
не признать!..
ЏоднЯлсЯ, пошатываЯсь, подошел и обнЯлсЯ с вылетевшим из горна Ћгнем.
„евка пискнула, закрыла руками глаза. Њежду тем веприца снаружи
прохрюкала:
- Љузнец, отвори!
Љий ответил:
- ђад бы, да засов застрЯл, не могу. Ќе обессудь уж.
‡меевне, видно, умишка, чтоб думать, совсем не досталось, одни
прихоти:
- Љак же Я его у тебЯ заберу?
Љий посоветовал:
- Ђ ты пролижи дверь, где нету железа. џ его тебе на Язык-то и
посажу.
Џерунич подошел к кузнецу, и турьЯ шкура поползла по полу следом,
готоваЯ вновь прыгнуть на плечи.
- ‘ам выйду... ‘ветлену побереги. € вот еще... тебе нес, сохрани...
Ћн протЯнул Љию мешочек, но Љий отмахнулсЯ:
- Џогоди ты. Њы ‚олоса выпроваживали, неужто ‚олосовну не отвадим?
‚еприца тем часом лизала дубовую дверь, сопЯ и плюЯсь. „уб, громовое
дерево, был ей не по вкусу и к тому же поддавалсЯ с трудом. Ќо вот дыра
засветилась. Ћна всунула Язык в кузницу далеко, как только смогла:
- Ќу, сажай!
‘ветозор передал отцу горЯчие клещи.
- „ержи, - сказал Љий и изо всей могуты стиснул слюнЯвый Язык.
‡меевна завизжала так, что впору было оглохнуть. Ђ уж рвалась - мало
Языка не покинула у ЉиЯ в клещах.
- —то с ней сделаем? - спросил кузнец. - Њожет, в соху впрЯжем,
деревню опашем, чтобы ЉоровьЯ ‘мерть не ходила?
- Џусти ее, - сказал Џерунич. Љий разжал клещи, и ‡меевна без памЯти
кинулась наутек, на ходу принимаЯ крылатый облик. ‘ветозор усмехнулсЯ:
- ’еперь если вернетсЯ, так разве у батюшки на хвосте.
Љий нахмурилсЯ.
- Ђ ведь правда твоЯ, поспешать надобно. ‚от тебе, Џерунич, сапожки.
Ѓудет ноги-то по морозу калечить.
Ќо Џерунич покачал головой, глЯдЯ на шевелЯщуюсЯ шкуру. Њогучий,
красивый парень, чистый отец, только чуть помЯгче лицом. ‚ерно, в мать,
подумалось кузнецу. Ђ Џерунич сказал:
- џ опЯть стану туром, как только выйду отсюда. џ пробовал... на горе
ѓлЯдень, в свЯтилище. ‡аклЯтье на мне. џ сын Ѓогов, но мне с ним не
справитьсЯ. џ не Ѓог... Я не знал ЏосвЯщениЯ...
- ќто не беда, полбеды, - отмолвил кузнец. - Ђ ну, дай-ка Я попробую!
кура наставлЯла рога, вырывалась, но у себЯ в кузнице Љий был
сильнее. †иво сгреб ее в охапку, скрутил тугим узлом. ‘ветозор подоспел,
мигом оковал железными полосами. ‚двоем спрЯтали ее в мешок:
- Џошли теперь!
“ ЉиЯ был злой пес во дворе. ‘ черным небом, с тремЯ черными
волосками под челюстью, на обеих передних лапах по когтю выше ступни -
волка брал не задумываЯсь, человека чужого к дому не подпускал. Ђ увидел
Џерунича - заскулил, на брюхе подполз. € молодой Ѓог не оттолкнул пса, не
шагнул в нетерпении мимо. ЌагнулсЯ, за уши потрепал...
‡орЯ с кузнечихой только ахнули, разглЯдев, кого привел Љий. Ђ
Џерунич уже стоЯл на коленЯх подле Ѓога ѓрозы:
- Ћтец...
Ќе смог ничего больше выговорить, обнЯл его и заплакал. ‘лепой
исполин опустил ладонь на мЯгкие черные кудри:
- ‚от так же ты плакал за дверью, когда тебЯ щипала Њорана. ‚рала
стараЯ ведьма, ты - мой!
‘ын развЯзал кожаный мешочек, вынул ларец. ЏоднЯл крышку, и изнутри
вспыхнули два синих огнЯ. € еще что-то, медленно, равномерно стучавшее:
- џ принес тебе глаза и сердце, отец...

‘’Ђ‹њЌЋ… ‹…‡‚€…

Ћказалось, он получил их как свадебный дар, когда за него сговорили
младшую ‡меевну. ‡лобной Њоране до того не терпелось смешать ‡меево колено
с родом Ѓогов, что на радостЯх она утратила всЯкую осторожность. ђешила,
верно - невелика беда, коли хочет, пусть балуетсЯ, все равно к отцу не
проникнет. Џерунич рассказывал о своем сватовстве, содрогаЯсь от
отвращениЯ. ‘ветлена гладила его по руке.
Ѓог ѓрозы медленно ощупал ларец с глазами и сердцем. Ћн сказал:
- ‚скипЯтите мне непочатый котел родниковой воды...
„воим молодцам и двум девкам немедлЯ дали ведерки и по коромыслу,
отправили за водицей. ‘ветозор повел к гремЯчему ключу, что возник
когда-то от молнии и единственный до сих пор не замерз, не покорилсЯ
морозу. Ќо на полдороге Џерунич шагнул с тропы в сторону:
- Ђ вот еще родничок!
‡аботливо расчищеннаЯ дорожка вела к колодезю, полному до краев.
ѓладкие бревнышки сруба искрились под ЊесЯцем. ‘ветозору вдруг
померещилась на них чешуЯ. Ћн схватил за плечо молодого Ѓога, уже
намерившегосЯ зачерпнуть. „ернул назад, прошептав:
- …го здесь не было раньше! - и добавил погромче: - “ нас вера такаЯ,
всегда в новый колодезь сперва горЯчие клещи кидать...
Ћни едва успели отпрЯнуть. Љолодезь сделалсЯ ‡меевной, взмыл и с
криком умчалсЯ за лес. •рабрые девки держались одна за другую, зеленые от
пережитого страха. ѓремЯчий родник встретил их радостным журчанием, быстро
наполнил ведерки, и больше никто не пыталсЯ им помешать.
Љий утвердил во дворе большой железный котел, в котором некогда
варили пиво длЯ его свадьбы. Ќалили воду, уложили дрова. Љогда белым
ключом забил крутой кипЯток, Џерунич и ‘ветозор под руки вывели из дому
Ѓога ѓрозы. Њорозные цепи тащились следом, цеплЯЯсь за что ни попадЯ.
Љузнечиха, ‘ветлена и ‡орЯ подталкивали цепи кочергой, поддевали рогатым
ухватом, гнали вон помелом. ђыжекудрый ‘варожич выметнулсЯ встречь брату
из-под котла, обернулсЯ жар-птицей - огненным кочетом. Ћстрым клювом
бережно взЯл из ларчика глаза, вложил в пустые глазницы. ‚зЯл сердце и
опустил в рану, так испугавшую детей кузнеца. €з ожившей раны тотчас
закапала кровь. Џерун шагнул через край котла, в дымЯщийсЯ кипЯток. ‘овсем
скрылсЯ в густом облаке пара. € вышел на доску, прилаженную с другой
стороны.
- ѓосподине... - почти испугалсЯ кузнец.
Џеред ним был прежний Џерун, повелитель блещущих молний, хозЯин
неукротимой грозы. ‚ыйдЯ из котла, он словно впервые заметил цепи, в
бессильной злобе болтавшиесЯ на запЯстьЯх. Ћн стрЯхнул их, сломав между
пальцами, как ореховую скорлупу, и бросил в костер. Ћни по-змеиному
зашипели, но Ћгонь сразилсЯ с ними и растопил.
Љак встарь, зоркими синими глазами смотрел на ЉиЯ Џерун, смотрел на
своего сына... Ќет, все-таки он изменилсЯ. ѓолова осталась седой, и
морщины легли на щеки и лоб, точно шрамы горЯ и муки. Ћн был дарителем
жизни, а сделалсЯ - воином.
- ‚ы, темные Ѓоги... - сказал он негромко, но словно бы гром аукнулсЯ
вдалеке. - € ты, ‡мей ‚олос, ‘котий Ѓог!.. “жо вам!..
Љий невольно попЯтилсЯ...
- Џройди через котел, - сказал Џерун сыну. - ќто твое ЏосвЯщение.
Џускай все видЯт, какого ты рода.
Ќе раздумываЯ, Џерунич шагнул в кипЯток. ‘ветлена даже закричать не
успела. Ђ сын вышел вслед за отцом вроде бы совсем таким же, как был... но
теперь турьЯ шкура наврЯд ли осмелилась бы одеть его своевольно.
Љолдовство Њораны и —ернобога не было больше властно над ним.
€з конюшни, грудью выломав крепкие двери, выбежал конь. ‡аплЯсал,
взмахиваЯ здоровым крылом. Ѓог ѓрозы повел к котлу и его. ‚звилсЯ в прыжке
жеребец, окуталсЯ вихрем белого пара... и вылетел совсем здоровый,
могучий, стремительный. ’олько крыльЯ, прежде похожие на лебединые, стали
подобны крыльЯм орла, да опаленнаЯ шерсть не сумела вновь побелеть. ќто
была чернота грозовой тучи, способной прогреметь даже в мороз.
Џерун поднЯл измЯтую золотую секиру:
- € перековать бы тебЯ, да толку...
Љий принес ему самородок:
- Ќе сгодитсЯ ли? ќто Њорана мне приносила, мертвый гвоздь сказывала
ковать, да Я ее выгнал.
- ‘частье, кузнец, что ты его не коснулсЯ, - принЯв самородок,
ответил Џерун. - ’акой зуб и менЯ вморозил бы в лед. Ђ если бы ты дал его
‹юдЯм, не накопившим ума... ќто оружие длЯ Ѓогов, да и то, лучше бы мне не
видать его никогда.
- ’еперь твои молнии научатсЯ убивать, - сказал сын. - ’ы станешь
страшным. ’ебЯ начнут боЯтьсЯ, отец. ’ебе будут молитьсЯ те, кто изберет
длЯ себЯ раздор и войну...
Ѓог ѓрозы опустил седую кудлатую голову.
- ‡начит, это еще одно горе, которое мне суждено. —то ж, пусть так.
Њне нужно оружие, чтобы вызволить ‘олнце и ‚есну, и их уже никто не станет
боЯтьсЯ. Ђ сражающиесЯ ‹юди все равно найдут, кому поклонЯтьсЯ...
ђабота, за которую они тогда принЯлись, в самом деле была по плечу
одним лишь Ѓогам. ‚ горне разгорелсЯ такой жестокий Ћгонь, что всЯ кузница
готова была раскалитьсЯ. Ќеуступчиво, неохотно грелось злое железо, но под
ударами Ѓога ѓрозы наконец подалось, начало сплющиватьсЯ в полосу. Љий и
Џерун выправили золотое лезвие топора, изуродованное о змеиную чешую, и
наварили на него острие. ‚начале секира вздрагивала на наковальне,
страшась принимать смертоносную сталь. Џотом притерпелась, и вид у нее
сделалсЯ зловещий.
Џерун подновил знаки ѓрома и ‘олнца по обе стороны остриЯ.
- ’еперь пусть прилетают, - сказал он, выйдЯ из кузницы. - •оть
вместе, хоть порознь! Ќе то Я сам к ним в гости пожалую!..
ЏотрЯс секирой и метнул к †елезным ѓорам слепЯщую лиловую молнию,
вызываЯ на бой. ’аких молний еще никогда не видали ни Ѓоги, ни смертные
‹юди. †емчуг от такой не родитсЯ. Њертвым, страшным был ее свет... Ђ
следом прозвучал небывалый раскат, от которого вздрогнуло, прислушавшись,
темное Ќебо, а по избам проснулись древние старики, вспомнившие о чем-то:
- ѓром! Ќикак гром прогремел!..
€ глубоко под ‡емлей, в €сподней ‘тране, за веселым столом
расплескали хмельные кубки —ернобог, Њорана и ‡мей:
- ѓром гремит... неужто опЯть?
Ђ Џерун повернул секиру обухом и стал рассылать над ‡емлей золотые,
животворные молнии. € впервые за тридцать лет и три года ослабла хватка
мороза, повлажнел воздух, набрЯкли, отЯжелели пуховые перины сугробов.
‘ветозор, привыкший к трескучему холоду, первый расстегнул ворот, утер
лицо, удивилсЯ:
- †арко!
‘ тех пор и повелось говорить об оттепели - потеет зима. —ерные
деревьЯ раскачивались на сыром ветру, советовались: не почудилось ли,
стоит ли пробуждатьсЯ? Ђ почки на голых ветвЯх тем временем медленно
набухали.

ЏЋ…„€ЌЋЉ ‘Ћ ‡Њ……Њ

- Њы с тобою пойдем, - сказал Џеруну кузнец. - Њало ли какую они там
еще пакость измыслЯт!
Ћн отвел жену к брату и хотел оставить у него в доме ‡орю со
‘ветленой, но девки уперлись:
- Ќе бросим вас!
’огда Џерун вытащил из мешка турью шкуру. Џорвал железные полосы и
отдал шкуру сыну:
- Ѓудешь надевать и снимать ее, когда сам пожелаешь. € не только ее -
всЯкую, что приглЯнетсЯ.
’ак они и отправились к †елезным ѓорам. Љий и ‘ветозор уместились на
чудесном коне вместе с Ѓогом ѓрозы, а за ними скакал молодой Џерунич в
обличьи золоторогого тура, и на широкой спине его ехали ‘ветлена и ‡орЯ. €
всюду по их следам обрушивались сугробы, задували теплые ветры,
разбегались ручьи. Ђ в небесах стала собиратьсЯ туча, какие редко бывают
зимой. ’олько Љий, Џерун и крылатый конь когда-то видали подобные. ќто
была настоЯщаЯ грозоваЯ туча, и вершина ее все росла и росла ввысь, пока
ветер не начал клонить ее в сторону, делаЯ похожей на наковальню.
- ќто в памЯть о твоей кузнице, - сказал Љию Џерун.
†елезные ѓоры показались им вдвое выше и неприступнее прежнего -
из-за многолетнего льда, выросшего на скалах. Ќо грозоваЯ туча накрыла,
как горсть, громоздЯщиесЯ хребты. Ѓог ѓрозы сплеча ударил секирой, и горы
содрогнулись до основаниЯ, а к Ќебу взвились с ледников столбы шипЯщего
пара:
- џ пришел, ‡мей!
—ернобог и Њорана вдвоем еле вытолкали ‚олоса наружу из укромных
пещер.
- Ќе пойду, - упиралсЯ он. - Ќеохота. Ѓоюсь. “ него топор острый,
поранит...
- Ђ у тебЯ чешуЯ из синего льда, - сказал —ернобог. - ‡олотаЯ секира
тогда ее не прошибла, не прошибет и теперь.
- Ћн мне и без секиры тот раз шею чуть не свернул, - упрЯмилсЯ ‚олос.
- ’ак не свернул же, - сказала злаЯ Њорана. - Ђ тридцать лет и три
года в цепЯх провисев, тем более не свернет.
- ‡меиху со ‡меевичами снарЯдим на подмогу, - пообещал —ернобог. Ђ
Њорана прикрикнула:
- •очешь, чтобы он жену свою оживил? ‘олнце выпустил? ‚двоем-то они
знаешь что над тобой учинЯт!..
‹Язгнул ‡мей мертвым клыком, взмахнул крыльЯми, полетел.
Ќад †елезными ѓорами висела страшнаЯ туча - черно-синЯЯ, отороченнаЯ
трепещущим кружевом молний, с высокой клубЯщейсЯ наковальней. ’еплый
ливень ударил ‡мею в глаза, загремел по натЯнутым перепончатым крыльЯм, и
смутно припомнило чудище, как славно было когда-то купатьсЯ в струЯх
дождЯ. Ќо слишком давно сидел в его пасти ледЯной зуб. ђешил ‚олос вновь
заморозить грозную тучу, развеЯть вихрем снежинок. ЋщерилсЯ, дунул - и
впрЯмь полетели мокрые хлопьЯ, но тотчас хлынул дождь пуще прежнего,
умываЯ далеко внизу †елезные ѓоры, растапливаЯ несокрушимые ледники. €
внезапно перед ‡меем ЯвилсЯ сам Ѓог ѓрозы на вороном крылатом коне, с
боевым топором, поднЯтым над головой, и топор горел двойным пламенем -
золотым и лиловым. ‚новь ощерил ‡мей мертвый клык, затеЯл дохнуть ледЯным
вихрем на чудесного скакуна, перебить ему крыльЯ. Ќо жеребец лишь заржал и
помчалсЯ быстрее, и ‡мею причудились рЯдом с ним еще трое, сотканные из
капель дождЯ... —то делать? ЉинулсЯ ‚олос, разеваЯ лютую пасть, готовую
поглотить и всадника, и конЯ:
- ‘нова в семьдесЯт семь цепей закуем!
’олько расхохоталсЯ Џерун. ЏрокатилсЯ его смех до самой €сподней
‘траны. ‚здрогнули в морозных снегах души ‹юдей, запЯтнанные бесчестьем и
не удостоенные ириЯ: им показалось, мучитель-мороз начал ослабевать.
“дарила синЯЯ молниЯ, и вдребезги разлетелсЯ змеиный зуб, мертвый клык,
сонный ледЯной гвоздь. ЏерекувырнулсЯ ‡мей в воздухе, замотал головой,
закричал. ‡акричали от ужаса Њорана и —ернобог. ‘о всех ног кинулась
злобнаЯ ведьма ловить грЯзным подолом осколки разбитого зуба. Ђ —ернобог
выпустил из пещер ‡меиху ‚олосыню, семерых ‡меевичей и ‡меевну:
- ‹етите!
Љинулась ‚олосынЯ мужу на выручку, дети набросились на Џерунича и
‹юдей. Ќо те готовы были к отпору. џсным пламенем вспыхнули золотые турьи
рога, отбросили первую налетевшую тварь. Љий со ‘ветозором подожгли
смоленую паклю на стрелах, метнули встречь стае жаркий Ћгонь, не думавший
гаснуть и под дождем. Ђ храбрые девки-красавицы показали ‡меевне тЯжелые
кузнечные клещи - и та с визгом кинулась наутек.
’рижды через все поднебесье прокатывалась неистоваЯ гроза. ‚новь и
вновь настигала секира ‡меиху и ‡меЯ, чьЯ ледЯнаЯ бронЯ растаЯла под
струЯми ливнЯ. Ђ внизу ликующе звенели ручьи, падаЯ в озера и реки, с
гулом трескалсЯ набухший, истончившийсЯ лед. ‹юди закрывали уши руками,
чтобы не оглохнуть от грома, испуганно выбегали во дворы - и тут замирали,
вдыхаЯ неведомые запахи ‡емли и мокрого весеннего леса. Џылали над
головами грозные тучи, сполохи молний озарЯли небесного всадника и туши
корчащихсЯ, бегущих чудовищ...
‡меЯ долго выручал огненный палец, отнЯтый когда-то у пленного Ѓога
ѓрозы: отшибет золотаЯ секира когтистое, перепончатое крыло, он подхватит
его, чиркнет - и приросло накрепко. Ћтлетит хвост - он и хвост тотчас
приживит. Ќо вот размахнулсЯ ‘варожич, и гремучаЯ молниЯ начисто срезала
украденный палец, и палец полетел вниз, сверкаЯ, как звезда в темноте.
‚олос и ‚олосынЯ вдвоем метнулись вдогон, но прежде них подоспел огромный
орел, схватил палец и принес прЯмо в руки Ѓогу ѓрозы. ќто Џерунич решилсЯ
испробовать подарок отца, да и подсобить чем возможет.
‘казывают, ‚олос пыталсЯ спастись, укрывшись под камнем, но молниЯ в
прах разбила валун. ’огда ‡мей спрЯталсЯ за стволом могучего дуба,
надеЯсь, что свое дерево Џерун пощадит. Ќе пощадил - расколол, разнес в
мелкие щепы, и дуб запылал. ‚ отчаЯнии кинулсЯ ‘котий Ѓог назад к †елезным
ѓорам и юркнул, съежась как мог, за спину кузнеца ЉиЯ. € точно -
остановилась занесеннаЯ секира... но не оплошал и кузнец: железными
пальцами схватил ‡меЯ за шиворот и держал, пока не подоспел сам Ѓог ѓрозы.
‡меевичи уже сидели рЯдком под присмотром отважных девчонок и
‘ветозора, не спускавшего с них глаз. ‡меево племЯ было гораздо на одного
всемером, а теперь - хоть жалей их, присмиревших. Ќо оказалось, жалеть
было рано, самую последнюю пакость они еще не свершили. ‘тоило Џеруничу
ступить наземь и сбросить долой орлиные перьЯ - ‡мееныши разом
перекувырнулись и принЯли его облик, да так, что по глазам только
отличишь. Ћбступили внука Ќеба со всех сторон, загомонили:
- Ћн наш! Ћн с нами рос!
- Ћн брат наш молочный! Ћдни кормилицы нЯнчили!
- Ћн сын ‡меЯ, а не ѓрозы! Џризнаешь его своим, признавай и нас всех!
€ лишь один голос тихо промолвил:
- Ѓей, отец. ‹учше твоим сыном умру, чем жить с ними братом.
‘тиснул зубы Џерун... поднЯл руку, и полыхнула секира, метнула
смертельное синее пламЯ. Ђхнули Љиевичи, в ужасе закричала ‘ветлена...
ђассыпались оборотни на множество землЯных червей и Ядовитых крохотных
гадов, а Џерунич осталсЯ стоЯть, как стоЯл. ђазве могла отцовскаЯ молниЯ
причинить ему вред?
‡мей со ‡меихой проливали горькие слезы: осталась у них одна младшаЯ
дочка, и та невесть куда убежала. —то ж, сами виновны.
- Љак поступишь с ними, отец? - спросил Џерунич, обнимаЯ ‘ветлену.
- Џусть живут в €сподней ‘тране, - ответил Џерун. - Џусть владеют
богатствами подземелий, мне они ни к чему. Џусть таскают золото тем, кто
жертвует Яйца и молоко. Џусть помогают растить хлеб и холить скотину. Ќо
если Я еще раз увижу их в небесах...
- ЉлЯнемсЯ!... ЉлЯнемсЯ!... - в два голоса закричали чудовища.
ѓоворЯт, впрочем, ‡меиха все-таки не сдержала данного слова, и Ѓог
ѓрозы поразил ее уже без пощады. ‚от, стало быть, откуда поЯвилось на Ќебе
созвездие ‚олосыни. ‡мей же ‚олос до сего днЯ живет в глубоких пещерах, и
ему по-прежнему молЯтсЯ о богатстве, о приплоде скота и об урожае. Ќедаром
выросший хлеб называют ‚олосовой бородой и последний клок всегда
оставлЯют, чтобы на другой год лучше росла. Ћднако поскольку борода эта
рыжаЯ, столь же часто ее прозывают Џеруновой, и справедливо. …ще
сказывают, ‚олос теперь все больше ходит на двух ногах и в одежде, как
человек. € лишь изредка снова примеривает змеиные крыльЯ, отваживаетсЯ
выглЯнуть из надоевших пещер. ’огда удары страшного грома сотрЯсают
небесные своды, пока секира Џеруна не загонит ‡меЯ обратно, а с ним и
разную нечисть, выбравшуюсЯ за добычей. ‚от почему так чист воздух и так
легко дышитсЯ после грозы.
Ќо все это было потом.

ђЂ‘‘‚…’

ЊолниЯ за молнией обрушивалась на †елезные ѓоры, и горы глухо
стонали, раскатываЯсь ржавыми глыбами. —ернобог и злаЯ Њорана кинулись в
тайный лаз, думаЯ достичь Љромешной ‘траны и там отсидетьсЯ. Ќо пока они
отталкивали друг дружку, спасаЯ каждый себЯ, секира Џеруна намертво
заклепала крысиный лаз сперва впереди них, а после и сзади.
- ‚ыпусти нас! - раздавалось из глубины. - ‚ыпусти! Џожалей!
- Ђ вы мою жену и брата жалели? - ответил Џерун. - Ђ сына маленького?
Ѓудете сидеть, где сидите. Ќе ходить больше вам по ‡емле, не поганить ее
своими следами.
€ вот рухнули последние скалы, растворились не знавшие света пещеры,
выбежали из тех пещер несчастные полонЯнки - совсем молодые и те, что
успели состаритьсЯ за тридцать лет и три года в неволе. Ќо неподвижно,
покрытые нетающим инеем, стоЯли белые кони, впрЯженные в солнечную
колесницу. Ѓездельно лежал потускневший, покрытый пЯтнами золотой щит. €
ни молниЯ, ни огненный палец не смогли пробудить „аждьбога и Ѓогиню ‚есны,
вмурованных в лед.
’огда из глубокого подземельЯ, где были заперты Њорана и —ернобог,
послышалсЯ злорадный смешок.
- ’олько мы - повелители ‘мерти! ’олько мы можем пробудить тех, кого
погрузили в сон. ‚ыпусти нас, Џерун. Ћтдашь половину ‡емли - так и быть,
получишь жену и брата назад.
Џерун ничего им не ответил. Ћн глЯдел сквозь лед на замученную жену,
и рЯдом стоЯл сын, которому она все же сумела шепнуть на ухо имЯ отца.
‡орЯ и ‘ветозор преклонили колена перед могилой „аждьбога...
- џ бы запрЯгала ему коней, если бы он поднЯлсЯ, - молвила ‡орЯ и
заплакала. - ’акие не должны умирать!
- Ђ Я распрЯгал бы, - хмурЯсь, откликнулсЯ ‘ветозор. …му, мужчине, не
честь была плакать, хотЯ и трудно было сдержатьсЯ. Ђ вот девичьи слезы
закапали невозбранно и часто, горЯчие, горькие... и вот диво: не выдержал
колдовской лед, пошел трещинами, раскололсЯ. Ђ золотой щит, который Љий
поднЯл с камней в надежде поправить, начал в его руках наливатьсЯ
медленным жаром, разгоратьсЯ Ярче и Ярче.
Њежду тем Ѓог ѓрозы склонилсЯ к неподвижной жене и поцеловал ее, то
ли здороваЯсь, то ли прощаЯсь навек. € новое диво! ‘ громовым треском
распалась, рассыпалась ледЯнаЯ гробница. Љакие угодно удары могла она
выдержать, какие угодно заклЯтиЯ. Ќо от любви ее не сумели заколдовать ни
Њорана, ни —ернобог. Џотому что они сами никогда не знали любви.
„рогнули ресницы Ѓогини ‚есны, вздохнула нежнаЯ грудь, тихо
шелохнулись уста:
- ѓде мой сын?.. ѓде мой маленький сын?..
Џерун поднЯл ее на руки.
- Њы оба здесь, любимаЯ, желаннаЯ моЯ ‹елюшка! ’олько сынок уж вырос
давно...
Ѓог ‘олнца тем часом раскрыл синие очи, узрел вместо Њораны и ‡меЯ
плачущую Љиевну и ее брата, и сведенное гневом чело немедлЯ разгладилось:
- Љто ты, девица? Љто обидел тебЯ? Ђ ты, добрый молодец, откуда здесь
поЯвилсЯ?
- Џервый раз вижу, чтобы ‘олнце чего-то не знало, - усмехнулсЯ Џерун.
- „а уж не влюбилсЯ ли ты, брат?
‘казывают, ‡орЯ и „аждьбог одновременно покраснели.
Љузнец Љий выправил на щите заклепки, расшатанные прокудливым ‡меем,
и отдал ‘варожичу сиЯющую золотую свЯтыню:
- ‚олодей, господине... Џоди в Ќебо, „аждьбоже, освети и согрей!
‘тосковалась ‡емлЯ, все живые твари заждались...
Ѓелоснежные скакуны высекали искры копытами, грызли удила, просились
в полет.
‚от так снова взошло над Њатерью ‡емлей прекрасное ‘олнце, поплыло в
счастливом, заплаканном от радости Ќебе, зажгло в еще грохочущих тучах
сразу три семицветные дуги, три ликующие радуги. ‚новь увидели его старцы,
помнившие прежние времена; увидели даже те, кто давным-давно утверждал,
что ослеп. “видели молодые, родившиесЯ во мраке. € кое-кто - ‚олосово
колено - недовольно сощурилсЯ, начал прикрывать руками глаза. Ђ следом за
‘олнцем, непобедимаЯ и босоногаЯ, ступала ‹елЯ-‚есна. Џревращала последние
залежи снега в лепечущие ручейки, освобождала лесные озера и могучие
широкие реки, окутывала зеленым туманом проснувшиесЯ леса. ‚сплывали из
омутов ‚одЯные с ђусалками, выбегали на полЯны шальные от радости ‹ешие с
женами-лисунками и малыми лешачатами. Ћтколь ни возьмись, налетели
крылатые девы, подруженьки-‚илы, помчались в синем просторе, благословлЯЯ
полЯ. ‚идели ‹юди, как повеселевший џрила торжественно вынес сверкающие
ключи и отомкнул небесную высь, отпускаЯ из ириЯ гусей, жаворонков,
лебедей - всех и не перечтешь. ‡вонче серебрЯных труб раздавались над
миром их клики, прославлЯЯ вовеки бессмертную, неистребимую †изнь.
ѓоворЯт, Љиевичи столь полюбились „аждьбогу, что он уговорил их
остатьсЯ и вместе странствовать в небесах, распрЯгать-запрЯгать, как
сулились, белых коней. ‡орЯ, чьи слезы поднЯли его из могилы, стала ему
любимой подругой, верной женой. ќто ее алаЯ свадебнаЯ фата, ее ласковаЯ
улыбка так красит небосклон поутру, когда ‘олнце отправлЯетсЯ в путь. Ђ
вечером, на берегу западного Ћкеана, их ждет в гости братец ‘ветозор -
румЯный закат. €, должно быть, не врут, будто летом, в пору коротких
ночей, брат с сестрою не разлучаютсЯ вовсе, или разлучаютсЯ ненадолго.
ѓоворЯт также, все втроем они растопили снега Љромешного Њира, и души не
самых лучших ‹юдей, не удостоенные ириЯ, избавились от мучителЯ-мороза. ‚
памЯть об этом живые что ни год жгут огромные костры из соломы, обогреваЯ
умерших, а те посещают внуков и правнуков, рассказываЯ судьбу. ‚прочем,
немного мороза в €сподней ‘тране все же осталось - у запертых †елезных
ѓор, и там мерзнут злодеи.
Џерунич, чье ЏосвЯщение скрепил удар отцовской секиры, отпросилсЯ
бродить по ‡емле вдвоем со ‘ветленой. Ѓог ѓрозы подарил ему власть над
всЯкой дышащей тварью, птицей и зверем, хищным волком и боЯзливой косулей.
€ до сих пор в безбрежных лесах встречают могучего тура - золотые рога, а
на спине у него сидит юнаЯ женщина. €ли сам Џерунич незримо седлает
свирепого серого волка и объезжает на нем дозором людские стада. € если
при этом у волка сомкнута пасть, значит, до осени можно за бурушек не
боЯтьсЯ.
—ернобог и Њорана так и сидЯт заклепанные в †елезных ѓорах. ‡лые
‹юди, кому они пролили в душу достаточно Яда, разыскивают по всему белому
свету осколки ледЯного зуба, надеЯсь сложить его воедино и освободить
темных Ѓогов. ‘казывают, от добрых ‹юдей зависит, удастсЯ ли им это. €
надобно верить, что не удастсЯ - ведь именно ‹юди, не кто-нибудь, однажды
остановили беду. ‘мерть и холод с тех пор уже тысЯчи раз пытались
вернутьсЯ, прогонЯЯ птицу с гнезда, обрываЯ с деревьев золотые одежды,
заваливаЯ снегами леса. Ќо ‹юди всЯкий раз вовремЯ вспоминают Љиевича с
его жертвой и сообща помогают ‘олнцу воспрЯнуть: гасЯт прежний и
возгнетают новый, не знавший скверны Ћгонь, жгут на том Ћгне корЯвое,
изогнутое полено-баднЯк, похожее на летучего ‡меЯ, а пепел дают выпить
скоту, чтоб лучше водилсЯ. Ђ потом кто-нибудь рЯдитсЯ седым воином,
подвЯзывает рыжую бороду и водит по деревне медведЯ - покорного, на
поводке. € вот опЯть приходит весна, и дни делаютсЯ длиннее ночей, и
чучело злобной Њораны под веселые прибаутки скоморохов сжигают на
масленичных кострах, повергают в быструю реку. € наконец наступает великий
праздник ‘амого „олгого „нЯ, когда Њать ‹ада сменЯет ‹елю в земных
заботах, а ‘олнце заново правит свадьбу с верной подругой и умываетсЯ,
готовЯ себЯ длЯ любимой. ‚от почему этот праздник еще называют Љупальским.
’ак доныне сменЯютсЯ в году времена. ѓремЯт Џеруновы грозы, сиЯет
золотом многоплоднаЯ осень, распевает метельные песни зима. ’олько
теперешние зимы очень мало похожи на ту, великую, что едва не выморила
‹юдей. ‘тоит поЯвитьсЯ в Ќебе „аждьбогу, и пышные шубы сугробов
переливаютсЯ на все лады, отделанные серебром и зернами хрусталЯ. Љрасива
зима и приносит с собой не только печаль. ѓоворЯт, с наступлением Ќового
ѓода, когда ‘олнце поворачивает на лето, все грехи прощаютсЯ ‹юдЯм, уходЯт
вместе с минувшим годом, вместе со старым Ћгнем. € если когда-нибудь ‹юди
оставЯт злобу и жадность, заткнут уши перед нашептываниЯми темных Ѓогов и
их посланцев - зима не наступит, а —ернобог и Њорана навек перестанут
скрестись в †елезных ѓорах, в заклепанной крысиной норе. Ќаверное, ‘олнце
тогда станет Ярче, а Џерун снимет с секиры и выбросит стальное лезвие,
способное убивать: больше не пригодитсЯ!
...Ђ что же Љий со своею доброй кузнечихой? Ћн не просил длЯ себЯ
никаких наград у Ѓога ѓрозы, не просил и жизни подольше, но до сих пор
никто не слыхал, чтобы он умер. Ќаверное, так и живет на свЯщенной ђусской
‡емле, кует своим молотом что-нибудь ‹юдЯм на славу и на добро. “ такого,
как он, всегда найдутсЯ дела, такому даже и бессмертие не наскучит.
Last-modified: Thu, 20 Jul 2000 15:38:41 GMT
Ћцените этот текст: