ий поправлЯть
расстроенные донельзЯ нервы.  ‚ санатории  было  много  обслуживающего
персонала, который   в   виду   отсуствиЯ   зарплат  был  не  прочь  и
поскандалить с не в меру громогласными  пациентами,  и  ќлеонора  была
совершенно счастлива,   заполучив   доступ   к   такому   благодарному
контингенту.

     ”офанЯ - тихий и  скромный  домовой,  ростом  „имычу  до  колена,
оказалсЯ страстным  любителем архитектуры,  и поскольку €ловайский как
раз собиралсЯ  писать  диссертацию  о  роли  эклектики  и  ее  светлом
будущем, пока что по достоинству не оцененном архитекторами, то работа
продвигалась у него споро.  ‚о-первых,  в  чудо-библиотеке  находились
любые книги,  какие только его душа желала, а, во-вторых, ”офанЯ щедро
делилсЯ с новым хозЯином огромными своими  знаниЯми  по  интересующему
вопросу.

     •ристофору Љолумбычу,  оказавшемусЯ при близком знакомстве лешим,
было тоскливее всех.  ‹есов в пределах дома отродЯсь не водилось и  он
слонЯлсЯ  из  угла  в  угол,  сам  угловатый,  покрытый  темной корой,
скрипучий и  неприкаЯнный.  “  ’этэ  просто  сердце  рвалось  на  него
смотреть. Ћчевидно, она очень сильно сопереживала Љолумбычу, ибо одним
прекрасным,  как водитсЯ,  утром в доме обнаружилсЯ потрЯсающий зимний
садик.  •ристофор расцвел,  в буквальном смысле слова. Ќа его плешивой
макушке  пробились  молодые  клейкие   зеленые   листочки   неведомого
происхождениЯ,  и  он  часами  простаивал  над  крохотным  прудиком  с
золотыми рыбками, угукаЯ и завываЯ по всем лешачьим правилам.

     Ђ Ѓоболониус?  Ќу что,  Ѓоболониус . Ќосил сандалии на все четыре
лапы, с  аппетитом  ел  пирожные - и раз в месЯц мЯсо (крокодилам ведь
немного нужно,  даже   таким   гигантским),   читал   наизусть   сотни
стихотворений, отдаваЯ  предпочтение "серебрЯному веку",  и делал вид,
что грубит.

     €ногда он  пел  басом,  и  пел  до  тех  пор,  пока  не   лопалсЯ
какой-нибудь стакан.  ’огда  он кричал:  "џ Ђрмстронг!" и весело махал
хвостом - если,  конечно,  в радиусе пЯти-шести метров никого не было.

     „имыч защитилсЯ в декабре. Љ его приходу фасад дома приобрел вид,
которому бы черной завистью позавидовал и ѓауди.

     Ђ в Январе родилсЯ ’ошка.

     - €нтересно,  - сказала ’этэ, когда все обитатели дома столпились
вокруг детской  кроватки,  пристально  разглЯдываЯ  нового  жильца   -
розового, голубоглазого,  веселого и глуповатого,  как, впрочем, и все
младенцы. - €нтересно, что изменитсЯ с его поЯвлением?

     - Ќичего не изменитсЯ,  - твердо отвечал „имыч.  - ђазве у такого
крохи есть  какие-то  представлениЯ  о  том,  каким  должен  быть мир?
ѓлавное, чтобы он был счастлив,  чтобы знал,  что все мы его любим.  Ђ
там - главное, воспитать его правильно.

     - ‡олотые слова,  - согласилсЯ ѓораций ”игул. - џ буду цитировать
вам мысли римских философов,  если не возражаете,  с двух до,  скажем,
шести. —тобы    вы    прониклись   серьезностью   и   ответственностью
поставленной перед вами задачи.

     - –итировать,  положим,  буду Я,  - сообщил Ѓоболониус.  -  €  не
римских, а русских - все-таки не римлЯнин родилсЯ,  и не философов,  а
поэтов, и не с двух до шести,  а круглые сутки,  и не им,  а младенцу.
Љто родилсЯ-то? € музыку ставьте чаще.

     - ђебенка  нужно  правильно  кормить,  -  серьезно  сказала Ђлиса
‘игизмундовна. - ’этэ,  идемте немедленно в мой будуар,  почирикаем  о
самом насущном.

     ”офанЯ уже  бормотал  малышу какие-то свои,  домовитые сказки,  и
делал пальцем козу,  а •ристофор Љолумбыч оттеснЯл  его  от  кроватки,
пытаЯсь привлечь  к  себе  внимание  ’ошки.  ђебенок  не  плакал  и не
пугалсЯ, только  переводил  изумленный  взглЯд  с  одного  диковинного
существа на другое.

     ‚ доме  все  потихоньку расцветало,  и ‘ебастьЯн ’арасович тихо и
счастливо улыбалсЯ. ѓлавное он сделать сумел - нашел длЯ удивительного
дома и  его  обитателей  новых хозЯев и защитников,  и теперь особенно
остро чувствовал накопленную за бесконечно-долгие годы усталость.

     •оронили его в феврале.

                                   

     - Џтицы,   -   пробормотал  он,  ворочаЯсь  в  постели.  -  ’акое
впечатление, что они прЯмо над головой поют.  € солнце  такое  теплое.
‘топ... Ћткуда в спальне солнце, если Я на ночь окна зашторил?

     - Ќу и что странного?  - улыбнулась ’этэ сонной и милой  улыбкой.
‚ыглЯдывавшаЯ из-под  одеЯла  голова  могла  принадлежать какой-нибудь
очаровательной андерсеновской    разбойнице    или    предводительнице
краснокожих, на   худой   конец,   но  никак  не  матери  семейства  и
благополучной супруге. - Њожет, ”офанЯ распахнул по случаю жары.

     - ќто в Январе-то жара? - усомнилсЯ супруг, приземленный, как все
мужчины.

     - € оркестр фантастический...

     - Љакой еще оркестр?!

     Ћни одновременно оглЯделись по сторонам и замерли...

     Љвартиры не  было.  ’о есть не просто,  а вообще не было.  Ќад их
головами  вместо  белого  в  лепные  украшениЯ   потолка   раскинулось
ослепительно-голубое  небо,  в  правом  углу  которого  висело отмытое
кем-то до  блеска,  надраенное,  праздничное,  сиЯющее  солнце.  ‘тен,
естественно,   тоже   не   наблюдалось,   даже   в   более  отдаленных
окрестностЯх.  ‡ато повсюду росли роскошные могучие, древние деревьЯ с
буйными  Ярко-зелеными  кронами.  ‹ес  уходил  вглубь,  во все стороны
необъЯтного пространства,  а сами они находились,  очевидно, на лесной
полЯне - такой же прекрасной,  как и все окружающее;  благоухающей,  с
брызгами цветов и растений всех оттенков радуги.  Ћшеломительно  пахло
землЯникой и молодой травой. ‘веркала алмазами утреннЯЯ роса.

     •рустальной чистоты  лесной  ручей  звонко  журчал  по  камнЯм  и
корЯгам, впадаЯ  в круглое,  играющее бликами озерцо,  сплошь поросшее
белыми лилиЯми,  Ярко-желтыми кувшинками  и  сиреневыми  лотосами.  Ќа
круглых плотных  темно-зеленых  листах  довольно  крЯхтели лЯгушки.  “
самой кромки воды блаженно жмурилсЯ Ѓоболониус, похожий на исполинское
замшелое бревно - весь в тине и рЯске.

     Џо другую  сторону  озерца,  на  холмике,  размещалось  крохотное
капище   из   белого   песчаника,  а  в  нем  торжественно  возвышалсЯ
палисандровый ѓораций  ”игул,  надраенный  до  блеска,  Явно  натертый
маслом   и  окруженный Яшмовыми,  нефритовыми и серебрЯными фигурками.
Ћчевидно,  длЯ того чтобы умилостивить пената,  который  -  нельзЯ  не
признать - выглЯдел более чем представительно.

     Ђлиса ‘игизмундовна   -   настоЯщаЯ   дриада,   только    немного
престарелаЯ и  одетаЯ  по моде 15 века,  а так всем дриадам дриада,  в
огромном венке из асфоделей,  маргариток и каких-то уж вовсе неведомых
цветов объедала   куст   спелой   малины   в  компании  с  ‘ебастьЯном
’арасовичем. Ќеподалеку от них ”офанЯ мастерил удочку из орешника.

     ‚ тени  огромного  дуба  неистовствовал  оркестр  -  три  феи  со
скрипками; сурок-тромбонист,  изо всех сил дувший толстые щечки;  фавн
со свирелью, бэньши-волынщик и барабанщик-гном.

     ‚ нескольких  шагах  от  ошеломленных   „имыча  и   ’этэ   стоЯла
колыбель,   сплетеннаЯ   из   плюща,   дубовых   листьев  и  цветущего
папоротника.  ‚  ней  упоенно  агукал  ’ошка,  завороженный  волшебным
зрелищем:  перед ним в воздухе порхали крохотные  нарЯдные человечки в
золотых коронах и со стрекозиными крыльЯми...