‹ев ‚ершинин. “щелье ’рех Љамней

Ћцените этот текст:
‹ев ‚ершинин. “щелье ’рех Љамней

-----------------------------------------------------------------------
OCR & spellcheck by HarryFan
-----------------------------------------------------------------------

Њаргарите...

’упое рыло "льюиса" слегка качнулось и застыло. ’еперь, укрывшись за
тремЯ большими красноватыми камнЯми, плотно перегородившими тропу, стрелок
мог держать вход в ущелье под обстрелом хоть до ночи, благо патронов
хватало. Ђрам ЋвсепЯн погладил вороненый ствол и слегка усмехнулсЯ. Ќе
нужно волноватьсЯ: от зажатой злости руки дрожат. Ђ сбивать прицел совсем
ни к чему.
‚первые за много дней ничто не мешало спокойно отдохнуть. ђазве что
пыль. —ернаЯ корка стЯнула потрескавшиесЯ губы, постоЯнно подталкиваЯ
отвинтить крышку флЯги и сполоснуть рот. Ќо в этом не было смысла: сгусток
в горле на миг отступит, чтобы тотчас вновь подкатитьсЯ к гортани. „а и
воду следовало экономить. —то ж, пыль не пулЯ - стерпеть можно. ‚ ‹ивии
бывало хуже: мельчайший, почти мучной песок висел повсюду, забивал глаза,
кровавым кашлем рвал легкие. € воду там подвозили лишь раз в три днЯ.
‹ивиЯ... ЋвсепЯн отчетливо услышал гул темно-синего прибоЯ,
накатывающегосЯ от горизонта и вгрызающегосЯ в желтый песчаный берег. ’о и
дело шум волн гас в коротком громе, а спустЯ мгновение за спиной ЋвсепЯна,
там где еще огрызалась в сторону морЯ батареЯ, взбухали высокие,
распадающиесЯ в воздухе столбы. €тальЯнские крейсера стоЯли совсем близко
от побережьЯ, развернув элегантные, сиЯющие под Ярким солнцем башни, и
бортовые орудиЯ с методичностью метрономов выплевывали оранжево-черные
клубы. Џрикрытые артогнем, к берегу шли вельботы, быстро увеличиваЯсь в
размерах: уже Ясно можно было различить вертикальные полосы на кормовых
флагштоках. ‹юди с винтовками прыгали прЯмо в буруны - многие уже не
вставали из пены. "‹ьюис", вот такой же, выталкивал короткие злобные
очереди, вырубаЯ экипажи вельботов, и ЋвсепЯну не удавалось даже перевести
дыхание, на миг оторвавшись от прицела.
“держать форпост было невозможно. ќто понЯли даже темные новобранцы из
недавнего пополнениЯ. € потому они разбежались, спасаЯ себЯ. Ќо это были
турки, и им можно было заботитьсЯ о своей жизни. ЋвсепЯну бежать было
некуда. Џобеги он - и майор ‚ахид ’орлак скажет наконец давно
приготовленную фразу: "Ќу что ж, господа, армЯнин есть армЯнин!". „а,
именно так скажет он в офицерском собрании, уже не опасаЯсь, что капитан
ЋвсепЯн ответит ему пощечиной...
‘олдаты в маленьких шлЯпах с петушиными перьЯми бежали, увЯзаЯ в песке,
на ходу стрелЯЯ из многозарЯдных винтовок, плЯж был покрыт тихими
бугорками в мундирах аскеров …го ‚еличества ‘ултана; оборона на этом
участке триполитанского побережьЯ пала... но пулемет передового расчета
косил наступавших до тех пор, пока не щелкнул, выкинув последнюю гильзу,
рубчатый диск. Ђ потом победители окружили умолкшую огневую точку и один
из них, ошеломленно глЯдЯ на кипарисовый крестик, выбившийсЯ из-под ворота
офицерского кителЯ, спросил на подпорченном французском: "‚ы...
христианин?!".
‚ дни плена итальЯнцы были весьма корректны с храбрым османским
офицером. ЋтдельнаЯ каюта. •ороший паек. ‚ежливаЯ охрана. € все-таки Ђрам
ЋвсепЯн ощущал себЯ неким монстром, на которого случайные прохожие
оглЯдываютсЯ с любопытством и даже определенной долей брезгливости.
Џолностью скрыть ее не мог даже судовой капеллан, шумный неаполитанец,
интересовавшийсЯ судьбами христиан ‚остока. ЋвсепЯн, впрочем, не обижалсЯ.
Ќад миром расцветает двадцатый век; пусть не все еще понЯли, что на смену
старым понЯтиЯм идут новые, но в такое времЯ каждый должен быть на своем
месте. Ђ длЯ Ђрама таким местом была армиЯ.
џсное осознание выбора пришло еще в юности. Њногомудрый город „амаск,
веками переваривавший веры, наречиЯ и прочие условности, измышленные
людьми, отнюдь не располагал к замкнутости. ‚се росли рЯдом; скверным
тоном считалось помнить, какой веры придерживаетсЯ сосед. Ћ крови не
говорилось вообще. “важение проистекало от веса семьи в городе. ‘тарший же
ЋвсепЯн... Ћ, когда затЯнутый в безупречный сюртук, в больших роговых
очках и лаковых туфлЯх ЋвсепЯн-эфенди выходил на прогулку, с ним
раскланивалсЯ даже мулла ЋмейЯдов! Љто же не знал в „амаске, что без этого
армЯнина почтенный старый вали не предпринимает никаких действий в
вопросах торговли? Ћт симпатий эфенди ЋвсепЯна зависели судьбы многих
фирм, имеющих филиалы в портах благословенной ‘ирии. Ћн, разумеетсЯ, не
шел на сделки с совестью, но злоупотреблЯть и не было нужды: и французы,
издавна почитавшие „амаск воротами ЊарселЯ, и пунктуальные немцы, все
более докучавшие французам, и шустрые, совсем недавно объЯвившиесЯ Янки
сами находили тысЯчи предлогов напомнить почтеннейшему ‚аагну-эфенди о
своем существовании, искренней дружбе и готовности к услугам.
—то и говорить, слово ‚аагна ЋвсепЯна имело вес. Љ пЯтидесЯти годам,
погрузнев и полысев, старик отвык от возражений. ‚озможно, именно поэтому
он побагровел, узнав от сына о сокровенных мечтах, ставших твердым
решением. "‚ армию? ЏроклЯну!" - старый ‚аагн мечтал о ‘тамбуле, о школе
султанских драгоманов, о дипломатической карьере, наконец - а что?! - длЯ
отпрыска ЋвсепЯнов из „амаска в €мперии, слава Ѓогу, нет закрытых дверей.
€ вот - горе отцам! - когда письма, кому надо, отосланы, и получены
ответы, как и ожидалось, самые теплые - этот щенок Ђрам ("Џочему Я его не
порол?!") проситсЯ в армию!
‚ представлении ЋвсепЯна-эфенди армейский офицер стоЯл в неписаной
табели о рангах немногим выше босого полицейского у входа в канцелЯрию.
ЏотрЯсенный отец держалсЯ за сердце. ‚ ход были пущены все доводы и
применены все разумные меры. Њать, бледнеЯ, ломала руки. Ќо, в конце
концов, дело старших - предостеречь. …сли молодость упорствует, следует
дать ей идти избранной дорогой. € к вечеру парон ‚аагн пожал плечами и,
все еще ворча, сел за бюро, писать новые письма. ‚едь Ђраму, коль скоро
мальчик стоит на своем, надлежало обеспечить место в таком училище,
которое достойно славы рода дамасских ЋвсепЯнов.
...‘транно, но лишь в последние недели, бредЯ по горным тропам, Ђрам
ЋвсепЯн ощутил истинный смысл слов "зов крови". Џо сути, он никогда не
знал ђодины, хотЯ в доме с прадедовских времен было много Ђрмении:
гравюры, старые книги, хранЯщие высохшие, прозрачно-ломкие листьЯ,
стоптанные башмаки, в которых некогда прибрел в ‘ирию легендарный
прапрадед Ѓагдасар, основатель рода. ‘ детства Ђрам слышал об Ђрмении: о
ней, полузакрыв глаза, рассказывал худенький, надрывно кашлЯющий учитель,
о ее судьбах скорбели, собираЯсь порой за кофе, приЯтели отца. Ќо,
заточеннаЯ в полуугасшие запахи, в вещи, давно ставшие просто символами, в
громкие и общие слова, ђодина врЯд ли была длЯ Ђрама чем-то большим,
нежели красиваЯ грустнаЯ сказка. €ли сон, даже не собственный, а
дедовский, полученный по наследству вместе с домом, фамилией и кровью.
‡десь, в ущелье, ЂрмениЯ была настоЯщей. Ћна матово розовела под лучами
полуденного солнца, очень похожаЯ на свои портреты, прикованные резными
рамками к стенам дамасского дома. Ќо... там, в кабинете отца, ђодина
выглЯдела уютной, умытой и причесанной; даже скалы казались отшлифованными
умелым ювелиром. Ќа гравюрах совсем не было пыли. Ђ истиннаЯ ЂрмениЯ
оказалась сплошным шероховатым камнем, больно режущим ноги. € ее дыхание
горчило; привкус дыма, мешаЯсь с пылью, давил грудь. ђодина горела.
...Њайора ЋвсепЯна в полку любили. Ќе только как хорошего товарища, не
напоминающего попусту о мелких долгах. Ќет, общаЯ приЯзнь основывалась на
большем - на единстве помыслов. ‘овсем недавно, сокрушив престол, в
‘тамбул вошли младотурецкие части. ‘лова "Њножество стран, но одна
держава, множество наций - но единый народ!" разлетелись по улицам
столицы, дошли до самых отдаленных вилайетов. ЉонституциЯ влилась в жилы
дрЯхлеющей €мперии подобно игристому вину, будоража даже те сердца,
которые, казалось, давно уже перегорели на костре несбывшихсЯ надежд.
‘тарики в кофейнЯх охрипли от споров. Њолодежь была едина. ћные турки и
армЯне, славЯне, греки и албанцы с восторгом повторЯли имена революционных
кумиров: ќнвер, ’алаат, „жемаль. € все чаще снова: ќнвер! ‚ремЯ растило
героев, и трон султана стал всего лишь дрЯхлым, хотЯ и Ярким, символом
единства народа Ћсманов.
‚се так. Ќо с некоторых пор отношение однополчан несколько изменилось.
ЏрЯмо говорЯ, после ’риполитанской кампании, увы, не принесшей лавров
офицерскому корпусу …го ‚еличества, Ђрам ЋвсепЯн был одним из очень
немногих, удостоенных не только повышениЯ, но и высшего ордена €мперии за
образцовое исполнение долга. €менно так указывалось в приказе. ‘таренький
паша, вручаЯ герою награду, обнЯл его и назвал "истинным львом ислама". ‚
строю хихикнули: почтенный ветеран Љрыма Явно перешагнул тот порог, когда
старость еще можно назвать мудрой. Љ ордену приложили личный памЯтный дар
‘ултана - перстень с большим сапфиром. ‘тарый ЋвсепЯн в „амаске важно
принимал поздравлениЯ от родни и сослуживцев и, выразив в письме к сыну
свою отцовскую гордость, удвоил сумму, ежемесЯчно направлЯемую в ‘тамбул
на имЯ капитана - нет, отныне майора! - Ђрама ЋвсепЯна. Ћднако с того же
днЯ в отношении сослуживцев нечто надломилось. Љ радости за однополчанина
примешивалось чувство, которое сами офицеры, конечно, отказались бы
анализировать. Џосле того, как в ‹ивии целые дивизии вместе со штабами
сдавались итальЯнцам без выстрела, орден на груди христианина шокировал.
‚не зависимости от чужих и собственных желаний Ђрам-бей оказалсЯ белой
вороной. ђазумеетсЯ, господа офицеры не выказывали возникшего холодка...
только майор ‚ахид ’орлак открыто нарывалсЯ на скандал, крича о "продажных
псах, грабивших мечеть пророка" - но майор ‚ахид был дурак, а дураков в
столичном гарнизоне насчитывалось, к счастью, еще меньше, нежели
христиан-орденоносцев. Ќикто не поддерживал ‚ахида ’орлака, его, напротив,
одергивали, порой достаточно резко. € все же, все же...
...‚ремЯ в ущелье словно застыло и, хотЯ солнце почти не продвинулось к
западу с той минуты, когда Ђрам осталсЯ один на тропе, казалось, что
минуло уже много часов. ‚ысоко над клыками скал парил орел, снизу похожий
на крест с непомерно вытЯнутой перекладиной. Ћкрещенное небо! Ћно не могло
быть иным здесь, где кресты были повсюду - на кладбищах, перекрестках,
стенах домов; даже обычные камни встречали прохожих этой меткой. Љресты не
бросались в глаза, нет, они проникали в сознание, их можно было даже не
замечать, но вскоре их присутствие ощущалось просто с воздухом, с шагом, с
усталостью в растертых ногах. „а, именно так! - кресты были неразрывно
свЯзаны с болью, словно каждый, проходивший по этой земле, оставил ей свои
горести, и они впечатались в камни на обочинах горных троп знаком
искуплениЯ.
„ома, а тем более в полку, Ђрам не слишком часто задумывалсЯ о смысле
креста. ќто был просто символ, если угодно - знак принадлежности к
конкретной общине. ‚ „амаске христиан было достаточно, на любой вкус: и
католики, и православные, и грегорианцы, и приверженцы странных сект,
упорно хранЯщих свои истины (или заблуждениЯ?) уже много веков. ‘ама
пестрота располагала к сомнениЯм. €стово верили старики, но они были
людьми ушедшего века и постепенно уходили вслед за ним. ‚ какой-то степени
таким был и парон ‚аагн. Ќо длЯ Ђрама всегда было странно углубление в
религиозные тонкости. Ќа улице XX век! „овольно было слов, пришло времЯ
действий! Љак грибы, росли кружки, иные исчезали, другие становились
партиЯми. € все они так или иначе поддерживали очистительный огонь
революции, рожденный штыками младотурок.
‚прочем, майор ЋвсепЯн не ходил на сходки. ЂрмиЯ должна быть вне
политики, она оплот новой эпохи и лишена права дробитьсЯ на фракции и
Ячейки. Ќа квартире Ђрам-беЯ с портретом отца соседствовал портрет ќнвера.
ѓерой смотрел внимательно и строго; лишь темнаЯ челка, спадавшаЯ на лоб,
указывала, что ќнвер, в сущности, еще юноша, немногим старше тысЯч своих
обожателей. Ћни с Ђрамом могли бы стать друзьЯми, сведи их судьба раньше.
Ќо теперь майор ЋвсепЯн четко сознавал разницу между рЯдовым армейцем и
‚ождем народа, несущим бремЯ определениЯ его судеб.
Ќет, атеистом Ђрам-бей, разумеетсЯ, не был. Љипарисовый - дерево
скорби! - материнский крест под рубахой стал привычным, словно прирос к
коже. € молитву на ночь майор тоже редко когда позволЯл себе не сотворить
- скорее, из уважениЯ к отцу, заклинавшему не забывать о кресте в далеком
‘тамбуле. Ќо лишь теперь, в настоЯщей, а не придуманной Ђрмении, крест
открылсЯ сыну „амаска своей особой, сокровенной, сутью. ‹юди приходЯт и
уходЯт. €х сгибают, ломают, жгут, оставлЯЯ выбор: жить, перестав быть
собой, или остатьсЯ собою - и умереть. —то есть жизнь? †ители этих скал
нашли ответ в кресте. ‡нак смерти, принЯтый, как откровение, делал ее лишь
дверью в иную жизнь. Ќе потому ли даже небо страны армЯнской помечено
крылатым крестом?
...Ћ большой войне заговорили как-то сразу. …ще накануне европейскаЯ
грызнЯ была далекой и занимала лишь с точки зрениЯ теории; коллеги
поговаривали, что неплохо бы выхлопотать командировку наблюдателем на
фронт. Ђ потом вдруг стало Ясно, что ни партиЯ младотурок, ни
революционное правительство не останутсЯ в стороне от грандиозной битвы,
охватившей почти всю …вропу.
‚ечером того днЯ, когда споры прекратились и в частЯх гарнизона
установилось ровно-напрЯженное ожидание, в дверь квартиры майора ЋвсепЯна
постучали и через порог, смущенно улыбаЯсь, шагнул ђеджеб-ага, командир
полка. Ђрам вскочил, задергиваЯ полы халата, но ђеджеб-ага не обратил
вниманиЯ на одеЯние офицера.
- Џростите за вторжение. Њогу Я присесть?
- ђазумеетсЯ, прошу вас! - ЋвсепЯн торопливо сбросил газеты с кресла.
‚изит был неожидан, но удивлЯтьсЯ не следовало: если полковник счел нужным
навестить майора, значит на то существуют веские основаниЯ.
- —ашечку кофе, ђеджеб-ага?
- Ќет, благодарю вас, Ђрам-эфенди.
Џоследнее слово, подчеркнуто штатское, неслужебное, далось командиру
полка с некоторым усилием. ‘лужака до кончиков ногтей, он не употреблЯл
таких слов годами. ђеджеб-ага, хотЯ и не принадлежал формально к
младотуркам, пользовалсЯ в армии авторитетом, и с его мнением, по слухам,
очень и очень считались в окружении самого ќнвера. Ќочной визит не мог
быть вызван пустЯком.
Љакое-то времЯ помолчав, командир полка нагнулсЯ и, поднЯв с ковра
газету, разгладил ее на колене.
- —итали, Ђрам-эфенди? Џохоже, скоро начнетсЯ.
- ’ак точно.
- ‚от в свЯзи с этим... - ђеджеб-ага смахнул газету и заговорил
быстрее, подгонЯЯ слово к слову, точно подготовленные заранее. -
‚ыслушайте менЯ, майор. џ к вам сугубо конфиденциально. €з штаба пришел
приказ о повышенной готовности. ‚ы понимаете?
- Џростите, ага, не совсем...
Њайору ЋвсепЯну в самом деле было неЯсно, чему он обЯзан ночным
визитом. ‘ообщение о приказе? Ђбсурд! ‚есь гарнизон столицы узнает об этом
не позже завтрашней поверки.
- Ђрам! - почти шепотом выдохнул вдруг полковник. - џ не вправе
разглашать детали, но поверьте, мне очень хотелось бы... ‚прочем, прочтите
и подпишите. Џрошение Я рассмотрю без проволочек.
...„иск "льюиса" мерно отщелкивал обороты. Ђрам доставал патроны из
глубокой корзины, протирал рукавом и загонЯл в лунки. ’е, кто вот-вот
поЯвЯтсЯ на входе в ущелье, получат сюрприз, громкий и долгий - до тех
пор, пока жив Ђрам ЋвсепЯн. Ѓыстро его не убьют: три высоких камнЯ,
прЯмоугольным треугольником перегородившие тропу, самой природой
предназначены под пулеметную точку. ’акого мастерства он не видел и на
учениЯх. Љамни стоЯли... вернее, два из них стоЯли, наклонЯсь друг к
другу, а третий, узкий и длинный, лежал на земле, соединЯЯ основаниЯ
стоЯщих, и на нем удобно умостилсЯ тЯжелый стол пулемета.
Џулеметы вообще были слабостью ЋвсепЯна. €мелась в них некаЯ
завершенность, полнаЯ целесообразность, которой недоставало и аскерским
винтовкам, и личному офицерскому оружию. …ще в училище, курсантом, Ђрам
получал высшие баллы за сборку и разборку механизма. •оть с закрытыми
глазами. € - безразлично, какой системы. Ќо среди не столь уж многоликого
пулеметного племени у курсанта ЋвсепЯна были и любимчики, и золушки. Љ
примеру, много ли изЯщества в тЯжелом, как зад евнуха, "максиме"? €ли в
"гочкисе", худом и голенастом, созданным французами, надо думать, по
образу и подобию их спутниц жизни? "ош" - это уже лучше. Ќо все же именно
с "льюисом" добывал Ђрам-бей капитанские галуны, начинаЯ службу на
немирном пограничье в ливийской пустыне. ‘ ним же заработал нашивки
майора, сражаЯсь с итальЯнским десантом под Ѓенгази. ‘тарый друг не
подведет и сейчас.
...ЋвсепЯна взЯли на рассвете, два часа спустЯ после ухода ђеджеб-аги.
’еперь-то Ђрам понимал, что полковник, не имеЯ права разглашать приказ
штаба, пыталсЯ все же в меру сил спасти образцового офицера. ‚ысокое
благородство! - пусть даже ага действовал не из личных симпатий, но исходЯ
из интересов полка накануне войны. Ѓыть может, подпиши тогда майор
прошение о "принЯтии истинной веры" - и судьба его сложилась бы иначе. Ђ
впрочем, врЯд ли. ђеджеб-ага, служака старого закала, наивно полагал, что
резать опЯть будут иноверцев, подогреваЯ перед войной страсти. „а-а...
Ђрам, разумеетсЯ, отказалсЯ, но тактично: к чему обижать немолодого
доброжелательного человека? Ћн просто поблагодарил за честь, сказал
несколько общих фраз о том, что Ѓог не в форме, а в сути, и поЯснил, что
таким наследством, какое ожидает его, пренебрегать не следует, а отец,
узнав об отступничестве - "ну, вы же знаете наших стариков, ђеджеб-ага!".
“же намного позже, дробЯ киркой гранит в „ейр-‡оре, меченый крестом
смертника ЋвсепЯн понЯл, как жестоко ошибалсЯ благородный ђеджеб. ђЯдом
надрывались, высыхаЯ на глазах, свЯщенники, адвокаты, учителЯ, попадались
даже депутаты парламента, хотЯ эти не проживали и двух дней. Ћстальным
везло меньше. Џожилые, солидные, они умирали трудно. Ќо перед тем, как
лечь под мраморную крошку, успевали в бараках хоть что-то объЯснить тем,
кто еще пыталсЯ понЯть случившеесЯ. ќти заживо мертвые старики знали
многое, ведь до ареста это были известные, влиЯтельные люди... ‚ иные
времена и намека любого из них хватило бы, чтобы решить судьбу не то что
Ђрам-беЯ, но и самого аги. Љ примеру, •айр-Ђкоп.
Ћт •айр-Ђкопа Ђрам узнал, что стал сиротой. Ћн был тогда еще глуп, хуже
‚ахида ’орлака, и по ночам вслух мечтал написать ќнверу, а еще лучше -
бежать и добратьсЯ до ‘тамбула, чтобы ‚ождь узнал обо всем и пресек, и
наказал изменников, вырубающих под корень армЯнскую нацию, а с нею и
великую идею единого османского народа. Љретин! •айр-Ђкоп, принЯвший
последний вздох ‚аагна ЋвсепЯна в вонючей теплушке на перегоне близ
Љайсери, посмеЯлсЯ. ’ихий, грустный смех человека, уже не имеющего сил
рыдать. "Њой юный друг, ваш ќнвер лично подписал приказ о депортации.
‡ачем? Ќу хотЯ бы потому, что турецкий торговец не выдерживает
конкуренции. Њы торгуем тысЯчелетиЯ, а турки еще только учатсЯ...".
„а, это звучало дико. Ќо чем, кроме дикости, объЯснЯлсЯ ужас,
творЯщийсЯ вокруг? …жедневно в „ейр-‡ор прибывали новые эшелоны. ’рупы
никто не считал; их, вместе с больными, прикладами сбивали с повозок, а не
вставших по приказу скидывали во рвы и забрасывали мрамором и сухой
землей, не обращаЯ вниманиЯ на стоны. Ђрам держалсЯ. ’ак приказал
•айр-Ђкоп. "Ќе смейте, мой друг, жертвовать собою впустую. „ва-три негодЯЯ
ничего не изменЯт. ‚ы - обученный офицер, ваша жизнь нужна нации. Ѓегите,
если можете; ваше место на севере... русским выгодно поддерживать борьбу
армЯн". Ќа следующий день после того, как в ров упало окровавленное тело
•айр-Ђкопа, ЋвсепЯн бежал. Ћн не кидалсЯ на охранника, не продумывал
детали побега; возможно, именно поэтому ему повезло, миновав посты,
затерЯтьсЯ в степи. ‚езло и позже. Џо магометанским землЯм, прЯчась от
людских глаз, беглец сумел-таки выйти к предгорьЯм. Љак выжил - разве
вспомнить? Џомнил, что нужно выжить. € идти на север. ’ак велел •айр-Ђкоп.
...‚низу горели села. ’Яжелый дым, клубЯсь в стоЯчем воздухе, медленно
растекалсЯ по долине, оседаЯ на землю слоем копоти. Џочва отливала
красным, как камни гор: она далеко вглубь пропиталась соком вытоптанного
винограда. ‚первые те, кто резал армЯн на армЯнской земле, покушались на
лозу. Ћбычно, казнЯ людей, ее щадили, чтобы выживший делал солнечное вино.
’еперь лозу растирали в ничто, и это значило, что отныне Ђрмении вообще
отказано в праве быть. ‹юди уходили в горы. ’очнее сказать, те, кто
осталсЯ. Њолодых мужчин увели из сел в самом начале, когда еще казалось,
что происходЯщее - обычнаЯ резнЯ. ’еперь, понЯв все, люди брели к
перевалу. ’ам, на севере, лежала граница, за которой позволЯли селитьсЯ и
не резали. Џропахшие смрадным дымом, по тропам шли толпы, однако до вершин
добирались только самые крепкие. Џервыми отставали старики. Џодростки
пытались вести их, но седые деды отстранЯли участливые руки и садились на
обочинах троп, спокойно и медленно крестЯ уходЯщих. Ђ потом не стало сил у
женщин...
Љогда Ђрам встретил одну из таких групп, в ней уже не было ни стариков,
ни слабых. ’олько молодухи с трудно дышащими детьми и подростки,
измученные и постаревшие; они брели, цеплЯЯсь друг за друга. ‚ел их
свЯщенник. ѓромадные глаза горели под густыми бровЯми и желто-сераЯ
спутаннаЯ борода болталась ниже веревки, подпоЯсывающей разорванную рЯсу.
„о границы было совсем близко, но люди были обречены и знали об этом:
курды из предгорных деревень шли по пЯтам. ќтих мертвецов следовало
обогнать: у Ђрама, озлобленного и усталого, сохранЯлось достаточно сил,
чтобы дойти до перевала. €м это было уже невмочь. Ќо у каждого в этом
сонме призраков на груди качалсЯ крест, такой же, какой сорвал с шеи
майора ЋвсепЯна вместе с клочьЯми кожи руководивший арестом ‚ахид ’орлак.
€ еще у них был пулемет. Ћткуда? ‹ишний вопрос. Ќовенький, блестЯщий от
смазки, как он обрадовалсЯ Ђрам-бею!
...Љурды поЯвились внезапно, словно выпали из легкой дымки, курившейсЯ
на входе в ущелье. €х было около сотни, и они шли торопливо, спеша нагнать
уходЯщих. —иновник из города утром похвалил их за бдительность и выдал
бумагу на право владениЯ имуществом мЯтежных иноверцев. ђадуЯсь, курды,
однако, с крестьЯнской основательностью не верили буквам, пока в живых
оставалсЯ хоть кто-то из законных владельцев. Џоэтому каждаЯ семьЯ
выделила по юноше и дала наказ: истребить ушедших, дабы никто впредь не
мог ЯвитьсЯ и предъЯвить права на дом и скотину.
ћноши в цветастых куртках, головных повЯзках и шароварах с обтрепанными
штанинами пересмеивались. Ћни вышучивали какого-то џкуба, который шел
среди них и собиралсЯ женитьсЯ немедленно после возвращениЯ. ЋвсепЯн не
вполне понимал суть шуток, но, кажетсЯ, все дело было в какой-то кровати:
она стоЯла в доме, куда вселилась семьЯ џкуба, и приЯтели настойчиво
выЯснЯли, не получатсЯ ли в результате использованиЯ этой кровати
маленькие армЯне вместо благородных курдских младенцев. ‘мех был
неестественно громок, в руках поблескивали ружьЯ; издалека Ђрам плохо
различал детали, но заметил среди дрЯхлых кремневок несколько более-менее
новых образцов. ‚интовки. ’ак. ‡начит, армиЯ тоже не осталась в стороне от
резни.
Ћчередь остановила курдов в сотне шагов от трех камней. Џрежде, чем они
успели понЯть, что происходит, пЯтеро или шестеро уже лежали, уткнувшись
лицами в пыль. Ћстальные, опомнившись, засуетились, затем бросились
наземь, стараЯсь укрытьсЯ за некрупными валунами. Љурды не боЯлись, их
просто не учили боЯтьсЯ. Ќо они никогда не видели пулеметов! € необычнаЯ,
ровно стучащаЯ смерть показалась им злобствованием армЯнского бога.
Џритихшие юнцы распластались на тропе. ‡а несколько минут тишины они
понЯли, что перед ними - просто человек с волшебным ружьем. —ары отгонит
молитва. ’ихое заунывное пение донеслось до ЋвсепЯна, и несколько пуль
злобно цвиркнули, смЯвшись о гранитный треугольник. "‹ьюис" молчал, пока
комки свинца плющились об алую твердь, молчал, пока у подножьЯ камней
взвихрЯлись смерчики. ЌоваЯ очередь резанула по проходу лишь тогда, когда
ободренные молитвой стрелки приподнЯли головы. Џо серой пыли поползли
струйки - сначала красные, под цвет преграды, но быстро темнеющие,
превращающиесЯ в густую глинистую массу.
Ђрам ЋвсепЯн смеЯлсЯ, забыв о резкой боли в потрескавшихсЯ губах. Ћн
думал, это будет сложнее. ЂрмейскаЯ выучка готовила его к отражению иных
атак, и проснувшийсЯ в грЯзном беглеце майор …го ‚еличества четко
просчитал все возможные варианты обороны. Ќа поверку же дело оказалось
простым, как разворот налево кругом. Њальчишки, полудикари! € часа не
прошло, а десЯток уже валЯетсЯ головами к перевалу. ‘колько их? Ѓудем
считать, сотнЯ. …сли и меньше, то ненамного, так что длЯ круглого счета
пусть будет сто. ‚ернее, уже девЯносто. “мениЯ воевать у них нет. ’ерпениЯ
тоже немного. ‡ато отваги - хоть отбавлЯй. ‘ейчас они поднимутсЯ снова. €
лЯгут. € так будет до вечера. Љ вечеру же, Ѓог даст, их останетсЯ десЯтка
два, так что, возможно, Ђрам сумеет уйти.
…ще очередь. …ще несколько уткнувшихсЯ в черную пыль голов. €гра была
не вполне честной: майор ЋвсепЯн расстреливал туземцев, как мишени на
стрельбище. …ще больше это напоминало отражение атак бедуинской конницы,
когда синелицые туареги, завываЯ, мчались на турецкие окопы и, вскинув
руки, падали в песок. Џравда, тогда на лейтенанте ЋвсепЯне были не
истертые бесформенные лохмотьЯ, а щегольской, шитый говорливым евреем в
бенгазийском ателье, мундир, впрочем, изрЯдно перепачканный и потный.
€з-за валунов послышались проклЯтиЯ. Ћбещали сдирать с колдуна шкуру
сто лет, но сулили ускорить процедуру, если он сдастсЯ немедленно и
добровольно. ЏарнЯм в шароварах было неуютно. Ќо им очень хотелось
исполнить приказ большого эфенди, пьющего кофе вместе с их отцами и
получить за это цветную материю длЯ невест, новые ружьЯ, много бус и
зеркал. „лЯ обладаниЯ всеми этими сокровищами надлежало всего лишь
предъЯвить армЯнские уши. Ќо сначала, как выЯснилось, придетсЯ встать в
полный рост и заставить замолчать волшебное ружье...
‘овсем рЯдом, на волос разминувшись с виском, взвизгнула пулЯ. Џосле
четырех очередей, изрЯдно проредивших толпу, курды уже не спешили:
вжавшись в пыль, они беспорЯдочно стрелЯли на звук. Ѓудь на их месте
аскеры, Ђрам был бы уже мертв. Ќо, даже не имеЯ понЯтиЯ о методическом
огне, курды знали толк в охоте: удачливые добытчики, снимающие с отрогов
горных козлов, они понимали, что рано или поздно одна из пуль найдет-таки
проклЯтого армЯнина. Љамни звенели. € в тот момент, когда над тропой вновь
приподнЯлись цветастые фигурки, вынуждаЯ Ђрама, забыв об осторожности,
припасть к прицелу, это случилось. ђезко обожгло шею и, проваливаЯсь в
красно-черную мглу, Ђрам ЋвсепЯн Ясно увидел, как падает на утесы из
багрЯной высоты армЯнского неба громадный орел, крестообразно раскинувший
крыльЯ.

...‘ын ‚аагна обтер о кожаный панцирь окровавленную ладонь. ‘трела шла
верно. Ќо - хвала ’ейшебе Њогучему! - в последний миг, уже спускаЯ тетиву,
рука лучника дрогнула и бритвенно-остраЯ бронза лишь чиркнула по шее,
вспоров кожу. €з горЯчей раны на грудь текла кровь и мгновенно высыхала
под жаркими лучами, стЯгиваЯ тугие кольца бороды в безобразные комки. Ќо
сын ‚аагна был жив, и по-прежнему руки набухали мощью. Ђ у стоЯщих перед
ним уже не осталось стрел! ™ит, истыканный жалЯщими тростинками, валЯлсЯ у
ног, он походил на ежа и был бесполезен. Ќо теперь те, которые нападают,
уже не могут убивать издалека. —тобы пройти через ущелье, им придетсЯ
подойти и убить урарта, закрывающего собою узенький проход.
‚ыиграть бы еще немного времени! Њалыш ѓнэл уже скрылсЯ за поворотом,
сейчас он мчитсЯ наверх, к перевалу, держа дыхание на бегу, как учили
старшие. ‘ын ‚аагна с насмешкой смотрел в глаза не решающимсЯ приблизитьсЯ
ассирийцам. Џсы! Ќа них, против обыкновениЯ, нет доспехов - тела прикрыты
только войлочными безрукавками. •а! ‹егкость нужна была им, легкость и
быстрота бега, чтобы с ходу ворватьсЯ в сторожевую крепостцу и перебить
порубежников. ’огда не встанет над перевалом сигнальный дым, и войско
Ђшшура хлынет сквозь ущелье к беззаботной столице. ’ейшеба Њогучий не
допустил! ‘лучай ли, волЯ ли ‚ладыки, но сын ‚аагна и ѓнэл вместо горных
коз встретили здесь лазутчиков врага - и теперь им не пройти раньше, чем
над крепостцой подниметсЯ черный столб.
Ђссирийцы скалили зубы, ослепительно белеющие в обрамлении
кроваво-красных ртов и смолЯных завитков бород. Ћни выкрикивали мерзкие
ругательства, но подходить не спешили, ибо стрелы иссЯкли, а метательные
копьЯ, грозные молнии страны Ђшшур, остались в лагере ради легкости хода.
„лЯ убийства врасплох десЯтка стражей с лихвой хватило бы стрел и коротких
кинжалов. Ќо урарт, стоЯщий посреди тропы, сжимал в правой руке длинный,
кованый в горах меч, рЯдом с которым смешными казались ассирийские клинки.
“рарт улыбалсЯ невыносимо оскорбительно, он вызывал на бой, один - всех
скопом. ‘ыны Ђшшура кусали губы, давЯ страх, они ждали момента, чтобы
кинутьсЯ по-волчьи, стаей... и в тот миг, когда первый из них, визжа,
рванулсЯ вперед, сын ‚аагна, забыв о боли в рассеченной шее, взметнул
навстречу смельчаку тЯжелый синеватый клинок.
- ’ейшеба!
ђассеченное наискось, тело еще визжало, падаЯ, а в проходе уже
кружилсЯ, взметаЯ клубы пыли, сплетенный комок. Ђссирийцы окружили урарта,
пытаЯсь достать его короткими, до сизо-желтого сиЯниЯ заточенными
кинжалами. Ќо длинный меч описывал круги, и тот, кого касалась жужжащаЯ
полоса, застывал, ронЯЯ оружие, резко глотал воздух и заваливалсЯ вверх
лицом на мелкие камешки, изобильно валЯющиесЯ в пыли. Џорой, словно по
команде, ассирийцы отскакивали, злобно щерЯсь. Ћ, будь за спиной камень!
Ќо чиста тропа - и лишь в мече защита... € вновь, выставив лезвиЯ
кинжалов, кидались в атаку кровавогубые воины - до тех пор, пока над
перевалом, необычайно ЯснаЯ в прозрачном воздухе, не поднЯлась струйка
серого дыма, на глазах превращающаЯсЯ в плотно скрученный черный жгут.
Ђссирийцы взвыли. Ћтныне они были мертвы, хотЯ еще и живы: приказ не
исполнен и секира погасит свет в глазах не позже возвращениЯ в лагерь. Ђ
всему виной - урарт с длинным мечом. € они бросились, не раздумываЯ, и еще
трое упали под ударами, но четвертый исхитрилсЯ проскочить под гудЯщей
сталью - и, уже не чувствуЯ боли, сын ‚аагна медленно опустилсЯ на колени
в алую пыль, и в стекленеющих глазах его отпечаталось последнее, что дал
ему увидеть ’ейшеба Њогучий: в синем небе гор плыли клочьЯ дыма, похожие
на победно распростерших крыльЯ орлов...

...Њолитва не шла на ум, слова путались, но мальчишка, спрЯтавшийсЯ за
большим красноватым камнем, нависшим над тропой, повторЯл их снова и
снова. ’ЯжелаЯ сумка оттЯгивала поЯс; за плечами осталсЯ перевал и много
тысЯч шагов. ‘колько? Ћн не считал. ѓлавное - не боЯтьсЯ. ’ам, в долине, к
северу от перевала, стоит войско ‚ардана. ‚ьютсЯ на ветру серебрЯные и
синие знамена с тЯжелыми правильными крестами. €х пока еще немного. €х
будет больше, когда подойдут нахарары. “же по всем армЯнским крепостЯм
разнесли гонцы весть о приходе беды. ‚ равнинах и на отрогах гор
голубоглазые светло-курчавые люди седлают коней, пристегивают к поЯсам
длинные прЯмые мечи и в последний раз обнимают плачущих женщин. Ћни идут
на север. Ќо нужно времЯ! € если те, кто сейчас поднимаетсЯ по тропе,
пройдут через ущелье, идти будет некуда.
‚ысоко, выше самых крутых скал, пылает белое солнце. Ќа него невозможно
смотреть, оно рвет кожу, выжигаЯ жгучие волдыри. ‘олнце - враг. € некуда
спрЯтатьсЯ от него. ‘тарый Ћвсеп, прощаЯсь, поцеловал внука и сказал:
"€ди. џ не сумею. Ђ взрослые нужны здесь". € сам ‚ардан-‘парапет, обнажив
голову, склонил ее перед мальчишкой, уходЯщим на юг. Џо щекам Ћвсепа текли
слезы, застываЯ в глубоких Ямках, оставленных черной болезнью. Ђ спарапет
стоЯл твердо, и только руки его слегка дрожали, пристегиваЯ к поЯсу
мальчишки тЯжелую сумку. "Њолись!" - сказал ‚ардан. Ќо молитва не утишает
боль. Љак горЯт под солнцем волдыри! Љрик рветсЯ сквозь губы. Ќе кричать!
Ћни уже идут. Ћни не должны заметить сжавшегосЯ под камнем подростка. € он
молчит, даже когда к дикой боли добавлЯетсЯ белый, как солнечный огонь,
ужас.
ѓоры! ‘ерые горы, укутанные в Яркие накидки! Ћни неспешно бредут,
гуськом выходЯ из-за поворота и загромождаЯ вход в ущелье. ЃьетсЯ о скалы
низкий зловещий рев - это завывают живые скалы, взметаЯ к небу длинные
гибкие носы. ‚первые внук Ћвсепа видит слонов. Ћт деда, от бывалых людей
слышал - но вот они идут прЯмо на камень, и это ужас, равного которому
нет. Ќа цветных попонах - рисунок, один и тот же: рваный крючковатый круг,
алый на желтом и желтый на красном. ‡нак ариев, знак ‘олнечной ‚еры. Ќа
спинах у слонов - погонщики и стрелки; персы весело перекликаютсЯ, с
вершины одной из шагающих гор вдруг раздаетсЯ песнЯ - красиваЯ песнЯ,
лихаЯ и почти понЯтнаЯ. Ќо внук Ћвсепа не слушает. Ћн убивает в себе
страх, потому что пришло времЯ исполнить волю спарапета.
ЏерваЯ глыба, пахнув на странный, словно коленопреклоненный, красный
камень спертым дыханием, проплыла мимо. "ЋбЯзательно пропусти одного,
лучше даже двух", - сказал ‚ардан. ’ак, прошел второй. ’еперь - пора.
Њальчишка расстегивает сумку и выскакивает на тропу. Ћ Ѓоже, сила твоЯ со
мной! €з распахнутой сумки летЯт, рассыпаЯсь, под серые морщинистые
колонны колючки-ежи. ‚змах руки, другой, третий! ‹учники, вопЯ, мечут
стрелы с высоты в крутЯщегосЯ под ногами слонов мальчишку. Ќо попасть
трудно, он маленький и верткий. Ђ слоны уже ревут от боли: в подошвы
впились сотни Ядовитых жал, ступни горЯт, боль затмевает разум животных
быстрее дурманного напитка. –епь распадаетсЯ, слоны поворачивают назад, к
проходу, сминаЯ выходЯщую из-за поворота пехоту; они сталкиваютсЯ лбами,
опрокидывают один другого. “щелье запечатано: погонщик третьего в цепи
слона ударом молота убил зверЯ, спасаЯ свою никчемную жизнь.
‹опаютсЯ подпруги, переворачиваютсЯ башенки, увлекаЯ за собою лучников.
‚ суматохе можно уйти - самое времЯ, им не до него! Ќо внук Ћвсепа
продолжает швырЯть колючки, их еще немало в сумке. € разбрасывает их до
тех пор, пока гибкаЯ сераЯ змеЯ, окольцованнаЯ медными браслетами -
сверху, под самыми бивнЯми, не сбивает его с ног, размозжив о преклонивший
колени над тропой красноватый камень. „ед - откуда он здесь? - заглЯдывает
в глаза и показывает на север, где полощетсЯ на синем горном ветру
серебрЯное знамЯ с крестом и парЯщим над ним хищноклювым орлом...

...Ќет блага выше, чем жизнь. Џолвека ’ер-Ѓагдасар утверждал это, а
сейчас готов просить паству отпустить ему грех невольной лжи. Ћн, несущий
сан свЯщенника, заблуждалсЯ: высшее благо - смерть. Ќо умирать нельзЯ.
Ќизко, почти над скалами, висит солнце, большое и багровое. ‹асковое тепло
ползет по лбу. Џрощай, солнце. € подожди немного, не прЯчьсЯ. ’ы уйдешь и
придет тьма, а с тьмою - смерть. Ђ умирать нельзЯ.
‘вЯщенник вырос в этих краЯх и знал их не хуже ЏисаниЯ. „а что там,
лучше! ‘ын пахарЯ, волею Ѓожьей ставший пастырем малого стада •ристова, он
не училсЯ в ќчмиадзине, и благородные древние книги стоЯли на полке, так и
не открытые ни разу со днЯ смерти прежнего тертера. Ќо, воистину, длЯ
верЯщего суть выше образа. †ители предгорных сел верили своему наставнику,
ибо он был одним из них и умел без лжи облегчить страданиЯ жизни земной.
‡десь все было знакомо ’ер-Ѓагдасару. “зкое ущелье с тропою на перевал
в далеком детстве было излюбленным местом игр. ‚едь здесь водились змеи!
Њальчишки ловили их. ‹учше всего в тот миг, когда вспугнутаЯ, ненавидЯще
шипЯщаЯ живаЯ лента, вытЯнувшись в струну, кидалась вперед. ’огда и
проверЯлось, мужчина ты - или мокрый лаваш. “дар палкой влет! …ще один -
по уже сбитой! € - каблуком по треугольной, в желтых точках, голове. ’огда
о смерти не думалось: даже змеи, умираЯ, словно продолжали игру. Ћни
крутились, извивались, жили, а когда, наконец, затихали, став прЯмыми и
спокойными, все равно казалось, что это лишь притворство.
ќти места - родной дом ’ер-Ѓагдасара. Ђ рЯса - хоть малаЯ, но надежда,
что не заподозрЯт. Џоэтому именно он пошел на север, к перевалу, несЯ на
груди то, что передал бродЯчий певец-гусан. Ќо длЯ соседей-магометан
здешние предгорьЯ тоже родные. Џоэтому ему не удалось встретить идущих с
севера. Ћн успел лишь проглотить клочок бумаги, взЯтый у гусана, когда
отрЯд стражников-заптиев настиг его у двух красноватых камней. ќти камни
знакомы с детства: громадный, словно преклонивший колени, и второй,
поменьше, тесно прижавшийсЯ к первому верхом и будто подпирающий его. “же
свЯзанный по рукам и ногам, свЯщенник видел, как старший заптий
расплачиваетсЯ с проводником. Ћни держались как старые приЯтели, хотЯ
стражник был из пришлых, назначенных сюда недавно, после разгрома
Янычарского бунта в ‘тамбуле, а проводника-тюрка ’ер-Ѓагдасар знал с
детства. Ћни вместе охотились на змей, живших под этими камнЯми. ’еперь
змеи исчезли. Људа им до людей?
‘тражники стоЯли тесной группкой, пока старший рассчитывалсЯ с
проводником. ‘удЯ по всему, заптий не поскупилсЯ; свЯщенник уловил обрывок
фразы: проводник благодарил за щедрость и просил не забывать его, верного
мусульманина, если когда-нибудь опЯть понадобЯтсЯ услуги. Џотом он ушел. €
заптии сомкнулись в круг над лежащим меж двух камней человеком в
порыжелой, неумело заштопанной рЯсе. € стало больно. „аже солнце
покраснело от крови. €ли от стыда? Ќе убегай, солнце, не бойсЯ - людЯм не
добратьсЯ до тебЯ, они творЯт такое только с себе подобными. Ќе уходи.
’ьма - смерть. Ђ умирать нельзЯ. ѓусан сказал: в этой бумаге - сотни
жизней и судьба ђодины. Ђ бумага съедена, значит - нужно жить...
Ќа земле, меж двух кровавых камней, копошилось нечто, полуприкрытое
обрывками окровавленной, выжженной досера материи. ‚округ, втоптанные в
пыль, валЯлись клочьЯ седых волос, слипшихсЯ от крови и - но длЯ
остального нет названиЯ в людском Языке. Љолонна людей, вышедшаЯ в ущелье
со стороны перевала, стоЯла в оцепенении. Њногих трЯсло. €ные, согнувшись,
вываливали в бурую жижу съеденное на полуденном привале. ’ускло
посверкивали в отблесках пурпурных лучей тЯжелые ружьЯ с длинными штыками
и пЯтна-отсветы прыгали по лицам, выделЯЯ соломенные щетки усов и светлые
- серые, синие, голубые северные глаза.
ирокоскулое рЯбое лицо выплывает из тумана. Љак темно! „о... ждал...
сЯ... —то? „руг, говори громче... Ќе слышит. џ мертв? Ќет, бумага гусана
должна заговорить. Ћ ѓосподи, дай силы! Ѓескровно-синие губы раздвигаютсЯ,
обнажаЯ багровое месиво десен:
- Ѓрат, передай …рмолу... там, внизу... пехоты пЯть ты...сЯч... конных
два бюлюка... …сть пушки. ‘кажи …рмолу... брат...
Џрыгают брови, светлые-светлые даже в сумраке, дергаютсЯ усы, теплые
капли падают на лоб. Џлачет... Џочему? џ же не умер, Я же успел пере...
’ьма. ’о, что миг тому выхрипывало, с бульканьем и присвистом, обрывки
фраз - равных жизни длЯ спустившихсЯ с перевала! - умолкло. —елюсть
отвисла. ‹ишь в глазах еще теплитсЯ что-то живое. ‡рачки, громадные, почти
без райка, неотрывно смотрЯт на грудь плачущего штабс-капитана. Ќа
пуговицы, в которые намертво впечатаны поджавшие хищные когти двуглавые
орлы...

...„венадцать молодых курдов сгрудились над залитым кровью пулеметом.
‚ожак, широкоплечий узколицый красавец с пушистыми, любовно закрученными
усами низко пригнул растрепанную голову и на его гладком, словно
обтесанном лице играли желваки. Ќичего, кроме проклЯтий, не услышит он в
родной деревне. ЂрмЯн уже не догнать. Ћни за перевалом, по ту сторону
границы. есть часов вылежали правоверные в пыли под дулом колдовского
ружьЯ. € восемь десЯтков гордых юношей уже не встанут с тропы. ќтой ночью
курдские села в долине заплачут.
“зловатые, натруженные пальцы вожака судорожно сгибались. ЂрмЯнскаЯ
тварь, стрелЯвшаЯ по правоверным, должна быть наказана! Џусть мертвую, ее
следует изрезать на куски, чтобы во дворах курдских семей, потерЯвших
сегоднЯ своих соколов, собаки разгрызли клочьЯ мерзкой плоти. Ќо стрелка
не было. ’олько пулемет, минуту назад умолкший, раскаленный. ’ропа заплыла
кровавой жижей. Љурды стоЯли вокруг лужи, не протЯгиваЯ к "льюису" рук:
можно было испачкатьсЯ во вражеской крови, а это очень худаЯ примета.
‘трелок погиб уже давно - даже колдуну не выжить, потерЯв столько
жизненной влаги. Ќо длинное ружье стрелЯло! € тело исчезло... ќтого курды
объЯснить себе не могли. Ќи следов, ни кровавой полосы; тропа за камнем
была чиста.
Љурды испуганно переглЯдывались. ЌеобъЯснимое страшило горцев, хотЯ
пугливость почиталась среди них величайшим пороком. € потому одиннадцать
младших облегченно вздохнули, когда вожак молитвенно провел ладонЯми по
вспотевшему лицу и выдохнул:
- айтан унес подлую душу, да будут ее уделом вечные муки! Ђллах акбар!
- Ђллах акбар! - откликнулись остальные.
€ они повернули вспЯть, на юг.
Њедленно побрели в осиротевшие села, несЯ горькую весть семьЯм
правоверных.
Ћчень медленно потащились друг за другом, не оглЯдываЯсь больше на
проклЯтое, отмеченное печатью ада место.
‘умерки ворвались в ущелье, настигаЯ курдов. € лишь большие, совсем
багровые во мгле камни еще какое-то времЯ были видны. …стественной
баррикадой заслонЯли они дорогу на перевал. Џочти правильный вертикальный
треугольник, образованный тремЯ глыбами, надежно прикрывал испачканный
кровью "льюис" и четвертый камень, распластанный в спекшейсЯ кровавой
корке, как стрелок, только что отвалившийсЯ от пулемета...
Last-modified: Fri, 15 Dec 2000 18:41:32 GMT
Ћцените этот текст: