Њихаил Ђрцыбашев. ќмигрантскаЯ вобла

Ћцените этот текст:
Њихаил Ђрцыбашев. ќмигрантскаЯ вобла

----------------------------------------------------------------------------
Њ. Ђрцыбашев. ‡аписки писателЯ. ‚ыпуск I. €здание книжнаго склада "‡а
‘вободу" 1925. ‘. 77-84.
Џодготовка текстов - ‹ариса ‹авринец, 2003.
ЏубликациЯ - ђусские творческие ресурсы Ѓалтии, 2003.
Ћригинал здесь - http://www.russianresources.lt/archive/Arcib/Arcib_1.html
----------------------------------------------------------------------------

Џриснилось мне, что Я присутствую на заседании историческаго общества,
в тридцать втором столетии. Ћдин за другим выходЯт на кафедру докладчики,
почему то все, как один, похожие на каких то серых, безконечных ленточных
глистов, и говорЯт о русской эмиграции эпохи великой октЯбрьской революции.
Ќо, как всегда во сне, все это очень смутно, призрачно и странно. џ
делаю неимоверныЯ усилиЯ, чтобы разобрать, в чем дело, но речи ораторов
звучат глухо, как сквозь подушку, временами переходЯ в какое то тЯгучее,
сплошное бормотание. ’олько иногда до менЯ долетают отдельныЯ слова и фразы,
но и в них нет ровно никакого смысла...
€ вот, слышу Я: - ‚опреки установившемусЯ представлению о миллионах
беженцев, хлынувших в …вропу от ужасов большевицкаго террора, эмиграциЯ была
очень немногочисленна... ‘ полной несомненностью удалось установить лишь
пребывание в Џариже известнаго русскаго изследователЯ проливов... профессора
Њилюкова... €меютсЯ слабые намеки на существование в Џраге эсеровской
колонии... —то же касаетсЯ г - жи Љусковой, то личность эту следует считать
легендарной, ибо в противном случае пришлось бы признать возможность еЯ
одновременнаго пребываниЯ во всех центрах …вропы...
- —то за вздор! хочу крикнуть Я, но губы мои не издают ни единаго
звука, а безконечный серый глист тЯнетсЯ дальше.
- ѓлавную массу русской эмиграции составлЯли учащаЯсЯ молодежь и
дети... Њолодежь осела, главным образом, в —ехословакии, очевидно, бывшей в
ту эпоху разсадником мирового просвещениЯ, а дети, брошенныЯ на произвол
судьбы родителЯми беженцами, повсеместно ютились под елками, специально длЯ
этой цели насаждаемыми многочисленными благотворительными обществами... Љое
какиЯ данныЯ заставлЯют думать, что в дремучих лесах восточной Џольши и в
пустынЯх северной Ђфрики бродили какиЯ то одичалыЯ банды, повидимому
русскаго происхождениЯ, но об этом любопытном Явлении в жизни культурнаго ••
столетиЯ не удалось получить более точных сведений... ‚ Ђнглии, Ђмерике и
других странах света русскаЯ эмиграциЯ вовсе не наблюдалась...
- Џозвольте! снова и с тем же успехом пытаюсь Я прервать докладчика, но
голос продолжает с тЯгучей настойчивостью:
- Ќеобходимо отметить чрезвычайно высокий культурный уровень русской
эмиграции: она сплошь состоЯла из журналистов, студентов высших учебных
заведений и генералов... ќтим об'ЯснЯетсЯ, что все свои силы эмиграциЯ
отдавала исключительно сбережению культурных ценностей, занимаЯсь науками,
искусствами и историей... ѓуманное европейское общество принЯло несчастных
изгнанников с такой теплотой, что они чувствовали себЯ на чужбине прекрасно
и даже вовсе не помышлЯли о возвращении на родину...
- ќто уже! слишком громко сказал Я и, как подобает в таких случаЯх,
проснулсЯ.

‚се это, конечно, вздор и даже слишком вздор. Ќо право же,
когда-нибудь, изучаЯ из'еденные временем и мышами комплекты русских газет,
будущие историки будут иметь полное основание придти к таким нелепым
выводам.
Њы знаем, что за границей около двух миллионов русских. ќто - население
весьма недурного государства, в современном прибалтийском стиле, и эта
многоголоваЯ человеческаЯ масса чрезвычайно разнообразна. ‚ ней есть все, от
высококвалифицированных представителей высшей культуры до первобытных детей
природы.
Љазалось бы, всЯ эта масса людей, оторванных от родной почвы,
превратившихсЯ в какое то цыганствующее племЯ, должна была бы жить одной
общей мечтой.
Љто бы ни был русский эмигрант - писатель, ученый, студент, генерал,
спекулЯнт или рабочий - он должен понимать, что без родины он прежде всего -
не человек.
Љак бы ни относились к нам культурные народы …вропы, мы длЯ них всегда
останемсЯ надоедливым, тЯжелым бременем.
‚ милой —ехословакии нас привечают, как раззорившихсЯ родственников;
кое где нас терпЯт, как незванных гостей; в иных странах к нам относЯтсЯ
определенно враждебно, уродуЯ нашу жизнь всЯческими ограничительными мерами.
€ мы, граждане великой страны, еще недавно влиЯвшей на судьбы мира, мы,
с гордостью произносившие слово ђоссиЯ, вынуждены молча сносить все - и
ласку милых родственников, и снисходительное презрение чужих, холодных людей
и унизительное издевательство торжествующих мстителей за прошлое.
Љазалось бы, при таких условиЯх, всЯ эмигрантскаЯ масса должна
находитьсЯ в состоЯнии постоЯннаго кипениЯ, одухотвореннаЯ одним
стремлением: возстановить могущество своей родины и тогда достойно отплатить
и за ласки и за обиды.
†ивЯ в ђоссии, Я себе это так и представлЯл...
—то такое эмигранты... ќто люди, которые не могли примиритьсЯ с
большевицкой тиранией и тЯжкую свободу изгнаниЯ предпочли существованию под
бичами кремлевских палачей. —есть им и хвала!.. ‘амым бытием своим они
доказывают, что еще не весь русский народ превратилсЯ в безсловесный скот
длЯ чекистской бойни.
€ вот, пока мы, остающиесЯ в ‘овдепии, мы - несчастные парии, тварь
дрожащаЯ, покорно лижем пЯтки своих мучителей, под дулом чекистскаго
револьвера, они, эмигранты, бодро и мужественно куют молот свЯтой ненависти,
которым рано или поздно разобьют наши цепи.
Љонечно, там есть пламенные трибуны, вожди, которые намечают пути и
возжигают свЯщенный огонь, но за ними стоит всЯ эта могучаЯ, живаЯ, полнаЯ
энергии и готовности к борьбе, миллионнаЯ масса рЯдовых бойцов!..
ќта грознаЯ армиЯ, вынужденнаЯ временно отойти за пределы своей родины,
реорганизуетсЯ, набираетсЯ сил длЯ последнЯго решительнаго боЯ, и в оный
день...
’ак думал Я, живЯ в ђоссии, откуда и выехал только длЯ того, чтобы
стать в рЯды этой армии.

Ћ, как горько Я ошибалсЯ!
ЋказываетсЯ, никакой такой армии вовсе нет!.. Ќет и могучаго духа
ненависти... ничего нет!
…сть миллионнаЯ масса какой-то безличной и безсмысленной воблы, котораЯ
ищет спокойнаго, тихаго затона, где бы она могла мирно и невозбранно метать
свою икру.
Љонечно, она ненавидит большевиков и мечтает о возвращении на родину...
Ќо ненависть еЯ - не пламеннаЯ ненависть побежденных бойцов, а маленькаЯ,
безсильнаЯ злость мелкой рыбешки, потревоженной с теплаго, насиженнаго
места. € о родине она мечтает не потому, что это еЯ великаЯ родина, а
потому, что там ей под каждым листком был готов и стол, и дом, а здесь она
вынуждена вечно мучитьсЯ в погоне за крошками хлеба.
Ћна не пребывает в сонном покое. Ќет. Ћна в постоЯнном и напрЯженном
движении. Ѓезпокойно шнырЯет она туда и сюда, тыча тупыми носами во все
берега. Ќо эта рыбьЯ суета - не более, чем поиски теплой и удобной норки.
ѓоворЯт, во ”ранции хорошо!.. € вобла всей массой устремлЯетсЯ во
”ранцию. Ђх, нет!.. ‚ ѓермании куда лучше!... ‚обла сплошной плотиной
движетсЯ на германскую отмель. Ќо у германских берегов подымаетсЯ бурный
прибой... клочьЯми летит грЯзнаЯ пена, бурлЯт подводныЯ большевицкиЯ
течениЯ... ‚ы думаете, что вобла дружно устремлЯетсЯ на помощь немцам против
общаго врага?.. Љак бы не так! Ћна поспешно вилЯет хвостом, выпучив круглые,
испуганные глаза, устремлЯетсЯ в —ехословакию, в ’урцию, в Ђргентину, к
чорту на рога, но только туда, где безопаснее, где подальше от большевиков,
где валюта крепче...

Љогда присмотришьсЯ к жизни эмигрантской массы начинаешь думать, что
она совершенно примирилась со своей участью.
‚ этой массе мало кто думает о благе родины, о борьбе с большевиками...
ќто было, но прошло. ’еперь большинство ведет себЯ так, как будто бы никакой
родины нет, и надо устраиватьсЯ на чужбине на всю жизнь.
Љто что может... конечно!.. Џисатели и журналисты ищут издательств,
которыЯ могли бы оплачивать более или менее прилично их романы, повести
разсказы. Џрофессора и студенты возЯтсЯ со своими университетами, учат и
учатсЯ, с головой уйдЯ в свою школьную жизнь. „уховенство бережет случайно
уцелевшиЯ православныЯ церкви, крестит, венчает, хоронит. ‹юди физическаго
труда ищут работишки. ЉанцелЯрщина пристраиваетсЯ к иностранным банкам и
присутственным местам. Ѓолее или менее обезпеченнаЯ обывательщина таскаетсЯ
по всему свету, в поисках тихаго, недорогого уголка.
‚ конце концов, об этом уголке хлопочут все без исключениЯ. €щут
местечка, где бы можно было кормитьсЯ и коротать дни свои. €щут и упорно
надеЯтсЯ, что не здесь так там, не во ”ранции, так в Ѓразилии, или на
островах Ќоа-Ќоа, а где нибудь устроитьсЯ можно.
Ќадолго?.. Ќавсегда?..
Њожет быть, и навсегда!.. ‚едь, это Њагомет разсуждал, что если гора не
идет к нему, то он должен идти к горе... Ђ мы не Њагометы! …жели родина не
желает освобождатьсЯ, то и Ѓог с ней. Џроживем и без родины. Ќичего!..
Љонечно, что и говорить, на чужбине не то, что дома!.. „ома не в пример
лучше. Ќо раз в доме засели какие-то разбойники, то чорт с ним, с таким
домом!.. Љусочек хлеба везде найдетсЯ, а европейцы не варвары... хоть и
поиздеваютсЯ, а не прогонЯт. „а и куда прогонишь?
€ вот, каждый хлопочет сам о себе, с таким видом, точно и в самом деле
устраиваетсЯ тут навсегда.
Џравда, тоскливо, все-таки!.. Љак хотите, а тоска по родине это не
выдуманное чувство. ™емит, и здорово щемит!.. ‘ветлым праздником был бы тот
день, когда, плюнув на все европейские затоны, измученнаЯ вобла могла бы
двинутьсЯ к родным берегам. Ћб этом дне и мечтают, и говорЯт, и спрашивают
друг друга: когда же, наконец?..
Ќо длЯ того, чтобы приблизить этот день, вобла, конечно, и хвостом не
шевелит. Ћб этом она предоставила заботитьсЯ кому-то другому.
Љому же?.. ‚ождЯм, конечно. Ќа то они и вожди, чтобы спасть бедную
воблу. Ћни уж там знают, как и что. €м виднее сверху.
€ вот, когда читаешь русскиЯ газеты, действительно, начинает казатьсЯ,
будто всЯ русскаЯ эмиграциЯ состоит из Њилюкова, —ернова, пары Џознеров, да
вездесущей г-жи Љусковой.
€бо только они проЯвлЯют кое-какие признаки жизни, только они чего-то
горЯчатсЯ, о чем-то кричат, к чему-то зовут.
Ђ вобла молчит, как будто еЯ и вовсе нет на свете.

Ђ это развращает. ќто изолирует вождей от массы, превращает их в
полководцев без армии, а всю русскую прессу превращает в какое то "свое
болото", живущее своей жизнью, не имеющей никакой свЯзи с жизнью
эмигрантской массы.
Џравда, об этой жизни, вернее об этом прозЯбании, мы кое-что узнаем из
газет. Њы знаем, что в пражском университете столько то тысЯч студентов,
обучающихсЯ полезным наукам. Њы знаем, сколько елок устроено было на
ђождество длЯ детей русских беженцев. Њного елок!.. Њы знаем, сколько пар
штанов и ботинок выдали беженцам попечительные и иные российские комитеты.
Љроме того, мы имеем великое число об'Явлений о ресторанах, с оркестрами
русских балалаечников, о русских спектаклЯх, об издании русских классиков, о
русской водке в разных "русских уголках", о банках, переводЯщих куда угодно
любую валюту.
Ќо о подлинной жизни - переживаниЯх, мнениЯх эмигрантской массы - мы не
знаем ровно ничего, ибо вобла молчит, и монополиЯ на невозбранное
высказывание мнений принадлежит ограниченной кучке более или менее бойких
журналистов.
€ эти журналисты добросовестно варЯтсЯ в собственном соку. „о мнений и
чувств миллионной массы эмигрантской им нет никакого дела. €х интересует
только взаимнаЯ грызнЯ, и длЯ них важно только то, что говорит Џавел
Ќиколаевич и что возражает ему €згоев, что болтает г-жа Љускова и какого
мнениЯ о —ернове Ђвксентьев.
Џравда, они еще делают попытки пристроитьсЯ к разговору знатных
иностранцев, хвалЯт Њак-„ональда, ругают Џуанкарэ, читают нотации
‹лойд-„жорджу. Ќо знатные иностранцы не обращают на них никакого вниманиЯ и
они опЯть возвращаютсЯ к тому, что сказал Њилюков и что ответил ему €згоев.
Ђ, между тем, они говорЯт и думают о великих вопросах, от которых
зависит всЯ жизнь несчастной воблы: о судьбе революции, о необходимости
признать завоеваниЯ революции, о примирении с большевиками.
€ потому, что масса молчит, они распускаютсЯ, загулЯютсЯ, становЯтсЯ
наглы и циничны. ђоссией они заслонЯют большевиков, они издеваютсЯ над
сантиментальной моралью, они воспевают реальную политику, длЯ которой деньги
не пахнут. € когда кто-нибудь, свежий человек, еще не уварившийсЯ в этом
болоте, начинает что то бормотать о правде, о морали, о невозможности подать
руку палачам своей родины, они принимают это за личное оскорбление и всей
тЯжестью своей газетной монополии обрушиваютсЯ на этого наивнаго человека.
€, расправившись с ним, опЯть - Њилюков говорит, €згоев возражает, г-жа
Љускова приемлет... без конца, без исхода, не даваЯ никому отчета в своей
нудной болтовне.
Ђ вобла молчит.

Ѓог с ним, с этими "вождЯми", до мозга костей сварившимисЯ в
собственном соку. џ обращаюсь к рЯдовой эмиграции с горьким упреком.
Љто бы вы ни были - демократы, социалисты, эсеры, меньшевики,
монархисты, промышленники, спекулЯнты, казаки, рабочие, просто интеллигенты
- вас много, вы сила, и, в конце концов, суть в вас, а не в "Џоследних
ЌовостЯх", или "ђуле" с "„нЯми".
‚едь, это от вашего имени говорЯт все эти Њилюковы и прочие. Ѓез вас
они нули и больше ничего. Љто бы стал прислушиватьсЯ к их словам, если быза
ними не предполагалась ваша миллионнаЯ масса?
џ понимаю, что вам надо жить, и не вижу ничего худого не только в том,
что вы работаете, как кто может, но даже, если хотите, в том, что вы
спекулируете, чем можете.
Ќо должны же вы понЯть, что, как бы вы ни работали, как бы вы ни
спекулировали, вы никогда не устроите себе человеческую жизнь, пока будете
скитатьсЯ по белу свету, в качестве пресловутых беженцев, людей, лишенных
родины. ‚сегда и везде вы будете лишь более или менее терпимыми париЯми
среди свободных граждан других государств.
‚аше спасение не в том, что вы пристроитесь где то на работу или на
службу, наживете сотню долларов, найдете тихенький и дешевенький курорт.
‚аше спасение в том, чтобы снова найти свою родину, единственное место, где
вы снова будете полноправными, полносильными людьми.
Ќо родина даром не даетсЯ, и не дадут еЯ вам Њилюковы. Ќе дадут даже и
‹лойд-„жорджи. ‚ы должны ее взЯть сами, а длЯ этого необходимо боротьсЯ.
€ прежде всего необходимо, чтобы вы не были безсловесной воблой, от
имени которой могут безвозбранно говорить все эти полувысланные и
полупосланные.
Љак раз теперь момент ответственный, момент трагический. Љипит борьба
вокруг вопроса о признании большевиков * . Џонимаете ли вы, что если
большевики будут признаны, то на долгие и долгие годы ваша участь решена.
€ли вы будете, как скот безсловесный сданы в большевицкиЯ лапы, которыЯ на
вашей шкуре выбьют победный марш, или вы будете обречены на безконечно
долгое времЯ скитаниЯ по чужим домам, в качестве никому ненужных, всем
надоевших нищих.
ќмигрантскаЯ масса должна сама определить свое отношение к этому
роковому вопросу. Ћна должна или благословить приемлющих, или осудить их
так, чтобы они не смели уже больше никогда юлить своими блудословными
Языками.
Ћна должна определить Ясно и твердо, с кем она, кто еЯ действительный
вождь, кто близок ей по духу и стремлениЯм, чьи чувства она разделЯет и кто
ложно говорит от еЯ имени.
Ћна должна перестать быть воблой и стать тем, что она есть - частью
русскаго народа, сознательно ведущаго свою борьбу с тиранами и палачами
своей родины.
€ пусть не говорЯт, что масса безсильна, что она не имеет возможности
высказатьсЯ, поддержать тех, кто по еЯ мнению прав, заставить замолчать тех,
кто облыжно спекулирует еЯ именем.
‚ конце концов, масса довольно организована. ‚езде есть комитеты,
университеты, различныЯ артели, организации. ‚езде устраиваютсЯ собраниЯ,
лекции, собеседованиЯ, доклады.
Ќо кто то, трусливый или лукавый, сказал, что все эти комитеты и
собраниЯ должны быть аполитичны, что они должны избегать выЯвлениЯ страстей,
вести себЯ тихо и мирно. € вобла поверила. Ћна собираетсЯ только длЯ того,
чтобы проверить количество розданных штанов или послушать тех же Њилюковых с
Љусковыми. Ћт своего мнениЯ она воздерживаетсЯ, послушает и расходитсЯ по
домам, уносЯ свои истинныЯ чувства и мысли к своему чайному столу.
Ќужно, чтобы масса проснулась и сказала свое слово. Ќужно, чтобы она
положила клеймо на те лбы, которые этого заслуживают. Џрежде, чем от еЯ
имени будут решать вопрос о признании большевиков, она должна сказать, кого
из этих "решающих" она сама признает, а кого отвергает.
„лЯ этого у неЯ есть оружие. „лЯ этого она должна отказатьсЯ от глупой
мысли о необходимости аполитичнаго воздержаниЯ и требовать, чтобы все эти
собраниЯ и комитеты не ограничивались ни к чему, в конце концов, не ведущей
выдачей штанов, а дали ей возможность сорганизоватьсЯ длЯ прЯмой цели, длЯ
борьбы. „али ей возможность прЯмо и резко высказыватьсЯ, выносить свои
резолюции и резолюции эти обнародовать.
’огда выЯснитсЯ, наконец, с кем идет эта масса, и это даст силы длЯ
борьбы одним, заставит поджать блудливый хвост других.
џ знаю, конечно, что наши милые хозЯева во всех странах будут весьма
недовольны и будут ставить всевозможныЯ препЯтствиЯ на предмет сохранениЯ
тишины и спокойствиЯ. Ќо если мы будем настойчивы и не трусливы, то мы скоро
заставим их считатьсЯ с тем, что мы русские, что мы имеем право громко
решать вопросы своей судьбы, что они дают свое гостеприимство людЯм, а не
париЯм.

* ‘татьЯ написана в феврале 24 г.

Last-modified: Thu, 13 May 2004 14:17:30 GMT
Ћцените этот текст:

Њихаил Ђрцыбашев. ќмигрантскаЯ вобла

1.

2.

3.

4.

5.

6.