Њихаил Џетрович Ђрцыбашев. “жас

Ћцените этот текст:
Њихаил Џетрович Ђрцыбашев. “жас

----------------------------------------------------------------------------
‘обрание сочинений в трех томах. ’. 1. Њ., ’ерра, 1994.
OCR Ѓычков Њ.Ќ.
----------------------------------------------------------------------------

Џо обыкновению, весь вечер Ќиночка провела у старичков €волгиных. …й
было хорошо, весело у них и потому, что у старичков было светло и уютно, и
потому, что от молодости, радости и надежд, наполнЯвших ее с ног до головы,
ей везде было весело. ‚се времЯ она болтала о том, как удивительно ей
хочетсЯ жить и веселитьсЯ.
—асов в одиннадцать она собралась домой, и провожать ее пошел сам
старичок €волгин.
Ќа дворе было темно и сыро. Ћт реки, невидимой за темными, смутными
силуэтами изб и сараев, слитых в одну и призрачную, и тЯжелую черную массу,
дул порывистый, сырой и упругий ветер, и слышно было, как грозно и печально
гудели вербы в огородах.
Ќа реке что-то сопело, медленно ползло с тЯгучим нарастающим шорохом и
вдруг рассыпалось с странным звоном, треском и всхлипыванием.
- ‹ед тронулсЯ, - сказал €волгин, с трудом шагаЯ против ветра.
‚етер рвал и мотал полы его шинели и юбку Ќиночки и откуда-то брызгал в
лицо мелкими холодными каплЯми.
- ‚есна идет! - весело и звонко, как все, что говорила, ответила
Ќиночка.
€ действительно, казалось, что во мраке ночи кто-то идет по реке, по
воздуху, по ветру. €дет властный, могучий, теплый и сырой.
- ‚от скоро вы и домой! - сказал €волгин, только длЯ того, чтобы
сделать приЯтное милой девушке, такой молодой, такой веселой, доброй и
нежной, всегда возбуждавшей в его старом сердце особенное и теплое, и
радостное, и грустное чувство.
- „а, теперь, слава Ѓогу, скоро уже! - отворачиваЯсь от ветра,
прокричала Ќиночка, и голос ее радостно и сладко вздрогнул.
Ћни прошли темную и мокрую улицу и повернули на площадь. ’ам было пусто
и веЯло холодом, как из погреба. “ ограды церкви еще лежал талый снег и
смутно белел в сероватой мгле. ‡а церковью, едва видной из темных и голых
деревьев, точно черными костЯми шуршащих верхушками, выдвинулсЯ большой
кирпичный, с голыми углами, дом и взглЯнул прЯмо им в глаза двумЯ Яркими
освещенными, зловещими от общей тьмы, окнами.
- Ђ, кто-то приехал, - с любопытством сказала Ќиночка.
Ћни дошли до ворот, заглЯнули во двор, темный и глухой, откуда дохнуло
в лицо теплым мокрым навозом, и остановились под крыльцом школы.
Ќиночка протЯнула руку. €волгин дружески пожал ее маленькие нежные
пальцы своей старой ладонью и сказал:
- ‘покойной ночи, маленькое счастье!
Ќадвинув ушастую фуражку на уши и торопливо перебираЯ палкой, он пошел
назад, оглЯнулсЯ на окна, мелькнул согнутой спиной в полосе их Яркого света
и ушел в серую ветреную мглу.
Ќиночка торопливо поднЯлась на крыльцо и постучалась в темное окно.
Љто-то вышел из ворот и, тЯжело шагаЯ по лужам, подошел снизу к крыльцу.
- ќто ты, Њатвей? - спросила Ќиночка. - Љлюч у тебЯ?.. Љто приехал?..
- џ, барышнЯ, - сипло и хрипло ответил черный человек.
- “ тебЯ ключ?
- ’ут...
Њатвей, скрипЯ ступеньками, поднЯлсЯ на крыльцо, протиснулсЯ мимо
Ќиночки и открыл дверь. ’ихо скрипнув, она тЯжело осела в черную тьму.
‡апахло хлебом.
- Љто приехал? - опЯть спросила Ќиночка.
- ‘ледователь с доктором да становой... ‚ ’арасовке мертвое тело
объЯвилось...
Ќиночка ощупью прошла сени, вошла в классную и долго искала спичек.
- Људа Я их всегда засуну?..
Њатвей стоЯл где-то в темноте и молчал.
Ќиночка нашла спички и зажгла лампу. ‘лабый свет, дрожа и замираЯ,
расплылсЯ по комнате, уставленной похожими на гробы партами.
- Њне, барышнЯ, надо за лошадьми на пошту идти и чтоб понЯтых в
’арасовку тоже...
- Ќочью? - удивилась Ќиночка, стоЯ перед ним с лампой.
Њатвей повел шеей и вздохнул.
- ‚ы бы, барышнЯ, лучше к батюшке, что ли, пошли, а то дюже пьЯные.
Ћрут, спать вам не дадут, глЯди.
- Ќичего, - ответила Ќиночка, - а разве очень пьЯнствуют?
- „а, известно, - не то с досадой, не то с завистью неохотно ответил
Њатвей и опЯть вздохнул. - –елый вечер без передыху пили... ‚ы бы, пра, к
батюшке... Ђ то это у них на цельную ночь...
- Ќичего, - опЯть ответила Ќиночка.
Њатвей неодобрительно помолчал.
- Ќу, так Я пойду, значит.
Ќиночка проводила мужика, заперла за ним дверь на засов, прошла в
классную и ушла с лампой в свою комнату.
€ сейчас же из-за запертой и завешанной ковром двери, котораЯ отделЯла
комнату Ќиночки от комнаты "длЯ приезжающих чиновников", она услышала
громкий, совсем пьЯный смех, звон стекла и скрипение дивана. €з-под двери
сильно тЯнуло табаком и еще чем-то тЯжелым и горЯчим.
Ќиночка отворила форточку, с любопытством оглЯнулась на дверь и,
наставив ухо, прислушалась.
- ‹адно, ладно... знаем мы вас!.. Ђ сам небось давно уж зондировал... -
кричал кто-то грубым и неприЯтным голосом.
- ’ише, ты! - захлебываЯсь пьЯным и тупым смехом, сказал другой.
€ все трое захохотали так, что дверь задрожала.
- Ќет, ей-Ѓогу, господа, всего только один раз...
Ќиночке вдруг стало отчего-то обидно и тЯжело, хотЯ она ничего и не
понЯла. ‘мущенно и нерешительно она отошла к столу.
"€ правда, лучше бы остатьсЯ ночевать у €волгиных", - пугливо и
брезгливо подумала она.
‡а стеной кричали, шумели, двигали стульЯми и иногда, казалось,
начинали дратьсЯ, как дикие звери в клетке.
Ќиночка старалась не слушать. Ћна задумчиво сидела у стола, смотрела на
огонь лампы и думала:
"Ђ еще говорЯт, что образование смЯгчает человека... Ќаши мужики не
стали бы так орать... ‚едь знают же они, что Я здесь... Ќет, скверный
человек от образованиЯ становитсЯ еще сквернее... точно он нарочно все это
делает".
Џотом она стала думать, что к концу апрелЯ уже можно будет уехать.
"•оть бы уже скорее... устала!"
€ Ќиночка бессознательно делала усталое, скучное лицо, но вместо того
ей представлЯлось что-то веселое и светлое, впереди мелькали какие-то
интересные лица, открывалсЯ какой-то широкий и Яркий простор, и губы ее тихо
и радостно улыбались потемневшим задумчивым глазам.
Љто-то вдруг дробно и отчетливо постучал в дверь.
Ќиночка вздрогнула и поднЯла голову.
- ‘...сударынЯ, - так близко, точно в этой комнате, громко прокричал
кто-то, - нельзЯ ли у вас с...свечечкой одолжитьсЯ?.. “ нас лампа тухнет.
Ќиночка застенчиво улыбнулась, как будто ее мог видеть говоривший, и
так же застенчиво ответила:
- Ђх, пожалуйста...
Ћна встала, торопливо порылась в комоде, достала свечу и подошла к
двери. ‡адвижка была на ее стороне, Ќиночка отодвинула ее, чуть-чуть
приотворила дверь и просунула в щелку руку.
- ‚от возьмите, пожалуйста.
- ’ыс-сЯча бл-а-дарностей, сударынЯ... - неестественно вежливо и пьЯно
путаЯсь, проговорил тот же голос, и Ќиночке показалось, что он расшаркалсЯ,
но свечи не брал. Ќиночка держала руку за дверью и смущенно двигала свечой.
…й послышалось, как будто кто-то хихикнул, и вдруг почувствовала, что вблизи
ее руки гадко, тайно и молчаливо делаетсЯ что-то. Ќо прежде чем она успела
сообразить что-нибудь, потнаЯ пухлаЯ рука взЯла свечу, с фривольной
любезностью слегка прижав кончики пальцев Ќиночки к скользкому, холодному
стеарину.
- Њерси, мерси, сударынЯ, - торопливо и еще более неестественно
проговорил тот же голос.
- Ќе стоит, право, - машинально ответила Ќиночка и втЯнула руку
обратно.
‚ соседней комнате как будто затихло. ‘лышалось только смутное,
сдержанное гудение.
Ќиночка успокоилась, села на кровать, устало вздохнула и стала
раздеватьсЯ. Ћна снЯла башмаки, юбку и кофточку и осталась сидеть в одной
рубашке и длинных черных чулках, с голубыми резиновыми подвЯзками. Џлотно
обтЯнутые черным ноги казались мило маленькими и детски нежными, руки,
тоненькие и круглые, наивно блестели. Ћна стала причесыватьсЯ на ночь:
выбрала шпильки на колени, начала плести косу.
- ‘ударынЯ, - опЯть раздалсЯ за дверью голос, - мы пьем чай... может,
вы желаете с нами чашечку?
ѓолос был тот же пьЯный, неестественно галантный, но что-то новое,
беспокойное послышалось в нем: казалось, что при каждом слове у говорившего
жадно и тревожно раздувались ноздри.
- Ќет, спасибо! - испуганно ответила Ќиночка, хватаЯсь за одеЯло.
ѓолос умолк, и наступила тишина. Ћдну секунду казалось, что все молчит,
но потом в форточку стало слышно далекое шуршание и сопение на реке. ‚етер
рванул ставню и прогудел по крыше, откуда посыпалось что-то и с стеклЯнным
звоном разбилось внизу. „олжно быть, сорвалась ледЯнаЯ сосулька.
Ќина тихо, почти крадучись, будто стараЯсь спрЯтатьсЯ, легла и натЯнула
на себЯ одеЯло до самого подбородка. ѓлаза у нее округлились, и с
непонЯтным, но холодным ужасом, не моргаЯ, смотрели на дверь, а в голове,
точно вспуганные птицы, быстро и странно кружились мысли:
"Ќадо бежать... •оть бы Њатвей пришел..." Ќо вместо того чтобы бежать,
она боЯлась пошевельнутьсЯ, крепче притЯгиваЯ к подбородку одеЯло судорожно
зажатыми пальцами и стараЯсь себЯ успокоить:
"—епуха, пьЯные... что они могут сделать?.. Ќе посмеют же они войти..."
…й казалось, что это так просто и несомненно, но в эту же минуту она
уже чувствовала приближение чего-то невероЯтного, нелепого, но ужасного. ‡а
дверью было тихо.
- Ќу да... а задвижку-то небось оставила... - страшным тихим шепотом
прошептал кто-то близко-близко, точно над самым ухом Ќиночки. € от этого
шепота, ужасного именно тем, что он был еле-еле слышен, а она услышала его
так, точно кто-то прокричал пронзительно и громко, смертный страх ударил в
голову Ќиночки. - Ђ чем мы рискуем?.. - вошел в ее ухо тот же острый шепот,
и в ту же минуту послышалсЯ странный, осторожный и зловещий шорох. Љак будто
за ковром кто-то тихо, чуть дыша, пробовал отворить дверь. ‚се хлынуло и
закружилось в голове Ќиночки, страшный животный ужас охватил ее тело и душу,
какаЯ-то остраЯ и ЯркаЯ мысль об ужасной, невероЯтной бессмыслице и о
неизбежности осветила, казалось, весь мир, и как будто кто-то бросил ее.
Ќиночка вскочила и стала возле кровати, полуголаЯ, маленькаЯ и
острокрасиваЯ, как зверек.
Љовер тихо зашевелилсЯ, и из-за него, в тени, выступила и стала
какаЯ-то неопределеннаЯ и тЯжелаЯ тень.
- Љто... что вам!.. “йдите, Я закричу!.. - проговорила Ќиночка жалким,
дрожащим голосом.
’ень вдруг качнулась, шагнула, и большой красный, тЯжелый человек не то
упал, не то вошел в комнату. € сейчас же за ним выдвинулась другаЯ тень и
третьЯ.
- Ђ... мы пришли... поблагодарить вас за свечку... и... вообще... может
быть, вам скучно... такаЯ прекраснаЯ девица и вдруг... - нелепо и страшно
заговорил человек, и по его круглым и жирным, лишенным человеческого
выражениЯ глазам Ќиночка увидела и понЯла, что он пьЯн и еще что-то,
последнее и неизбежное уже. €, метнувшись, как ущемленнаЯ, она дико и остро
закричала:
- Џомогите!!
- ’сс... ты! - испуганно свистнул кто-то. Џотом огромный, тЯжелый и
горЯчий навалилсЯ на нее и всем телом придавил поперек кровати.

Ћни сразу отрезвели, когда все было кончено, и они пресытились, и тогда
весь ужас содеЯнного предстал перед ними, холодный и растерЯнный.
Ќа дворе уже серело, лампа тухла, в комнате было душно и гадко. Џодушки
валЯлись на полу, одеЯло было сбито в ногах. ‚место рубашки на Ќиночке были
одни лохмотьЯ, и она лежала голаЯ, всЯ в ссадинах и синЯках, извивалась,
билась, плакала и кричала, и была уже не красива, а жалка и страшна, может
быть, даже омерзительна.
Ѓледный длинный становой, в одной рубашке и рейтузах, держал ее на
кровати, навалившись поперек всем телом, и зажимал ей рот. „октор и
следователь стоЯли возле, нелепо толклись на месте. ђуки у них вздрагивали,
глаза мутно ширились, лица странно серели в сумраке утра.
- Џослушайте, голубушка... ведь теперь уже все равно... не воротишь...
Џослушайте... ‚едь уже все равно теперь, поймите... - твердили все трое,
перебиваЯ друг друга разом, трусливо и растерЯнно замолкаЯ.
Ќо Ќиночка, в которой уже не было ничего прежнего, мЯгкого, нежного,
милого, а только жалкое, изуродованное, грЯзное, извивалась в руках
станового, рвалась и, безумно закатив глаза, кричала.
- —то с ней теперь делать?! - с отчаЯнием и трусливой злобой сквозь
зубы проговорил следователь.
Ќа деревне уже слышалсЯ неопределенный отдаленный шум. Џод самым окном
три раза громко и бодро прокричал петух.
- Ђ!.. - пронзительно крикнула Ќиночка, вырвав рот из-под руки
станового, и вдруг его лицо исказилось страшной животной злобой. ‘
беспощадной уверенной силой он схватил ее за лицо и страшно сжал, скомкал,
так, что слюна и кровь облепили его пальцы. ‘ секунду они смотрели друг
другу в глаза, в упор, как бы сливаЯсь в один острый взглЯд, и страшен был
этот взглЯд и нечеловечен.
- Ђ ну, ну... зак-крич-чи! - с бессмысленным торжеством прошипел он.

III

Ѓыло Ясное, солнечное утро. Ћт домов и заборов еще лежали длинные
мокрые тени, а там, где светило солнце, ослепительно сверкали лужицы и
затоптанные в мерзлую грЯзь соломинки блестели, как золотые. Ќа школьном
дворе было уже пусто, и виднелись только ровные следы колес, оставшиесЯ на
мокрой земле. ‚ комнате длЯ приезжающих была сдвинута всЯ мебель, кроме
дивана, аккуратно и твердо стоЯвшего поперек двери, валЯлись бутылки, мутные
стаканы, куски размокшего отвратительного пепла, растоптанные окурки. Ѓыло
странно думать, что здесь были люди. ‡а дверью, в комнате Ќиночки, было тихо
и неподвижно, и, казалось, ее плотно запертые половинки, как крепко
стиснутые зубы, молчаливо хранЯт тайну.
—асов до одиннадцати возле крыльца школы толпились мальчишки и
девчонки, гонЯлись друг за другом, толкались, дрались и звонко кричали,
будто стаЯ воробьев. Ђ в одиннадцать часов наступила внезапнаЯ, тревожнаЯ и
зловещаЯ тишина. Љто-то, тЯжело и отчетливо ступаЯ ногами, с страшной вестью
пробежал по улице, и улица ожила. ‚се зашевелилось, со всех сторон, точно из
пустоты, поЯвлЯлись и бежали к школе люди, черные, испуганные и кричащие.
Џрибежал старый €волгин, толстый старшина и урЯдник. „верь отворили, и в
тихую, навсегда, казалось, замолкшую, печальную комнату Ќиночки шумно
ворвались люди с чужими, испуганно-любопытными глазами.
Ѓыло тут тихо и печально и говорило молчаливым скорбным Языком о
неведомом, страшном конце жизни. ‚се было прибрано, видимо, наскоро и
неумело, чужими руками; мебель была расставлена в слишком резком порЯдке,
кровать убрана, как давно брошеннаЯ и забытаЯ, платье Ќиночки сложено на
стуле чересчур аккуратно, лживо. € пахло в комнате чуть заметным, почти
неуловимым, но страшно неподвижным запахом.
Ќиночка в чистой белой рубашке, с еще не разгладившимисЯ складочками и
еще пахнущей мылом, висела в углу комнаты на вешалке, с которой было снЯто
все платье. ’оненькие руки, уже зеленоватые и беспомощные, висели вдоль
тела, ноги в черных чулках с голубыми подвЯзками неестественно выгнулись,
точно мучительно стремЯсь к земле, а голова была закинута назад, огромнаЯ,
раздутаЯ, синЯЯ, с нечеловеческими стеклЯнными глазами, с шершавым синим
Языком, горбом вставшим в мертвом, холодном рту, с застывшей грЯзно-кровавой
пеной на синих губах и с выражением ужаса и боли, уже непонЯтных,
невообразимых живому человеку.
„ико кричал старик €волгин, безумно кричали, бестолково говорили, точно
внезапно сошедшие с ума, люди, ходил по улице тЯжелый слышимый вздох и
расплывалсЯ в сплошной черной массе, народа, навалившегосЯ на крыльцо. Ќе
было конца и меры ужасу и омерзению и росла ищущаЯ месть.

‘тановой, следователь и доктор приехали на другой день к вечеру не
вместе, а порознь. Ѓыло еще светло, но тени уже стали вытЯгиватьсЯ, и в них
забелел тоненький хрустЯщий ледок. €з волости пошли в школу, вокруг которой
было уже пусто и стоЯли только двое безличных десЯтских с Яркими блЯхами.
—иновники молча поднЯлись на крыльцо и вошли в школу. ’олстый, пухлый доктор
тЯжело дышал и бестолково шевелил пальцами, как придавленное животное
царапает землю; худой, высокий становой шел впереди, и лицо у него было
твердое, как камень, решительное и уверенное; а следователь держалсЯ в
стороне, и тоненькаЯ белаЯ шеЯ под его маленьким нахальным лицом с
закрученными светлыми усиками ежилась и втЯгивалась в плечи.
‘тановой первый вошел в комнату и прЯмо подошел к трупу Ќиночки,
неподвижно и холодно сквозившему сквозь простыню. Ћдну секунду он смотрел ей
прЯмо в страшное мертвое лицо, потом отвернулсЯ и глухо, железным голосом
сказал:
- ’ащи...
Ћба десЯтских проворно бросили шапки за дверь и, осторожно топоча
лаптЯми, подошли к кровати. ђуки у них дрожали, и ужас, и жалость видны были
даже на согнутых, напрЯженных спинах, но дыхание их было тупо и покорно.
- †ивее, - с тем же глухим и привычно твердым голосом сказал становой.
Њужики засуетились. —ерные ножки дрогнули, поднЯлись и беспомощно
опустились вниз. €з-под локтЯ, покрытого грубой, рыжей, как землЯ, дерюгой,
выпала бледнаЯ зеленоватаЯ ручка и свесилась к полу.
- ‚ыноси на двор, в сарай...
Њужики двинулись, стали, опЯть двинулись и, перехватываЯ руками,
понесли вон что-то, казалось, страшно тЯжелое и хрупкое.
€ когда черные ножки, странно вытЯгиваЯсь вперед, выдвинулись из дверей
школы на крыльцо, тот же тЯжелый подавленный вздох ужаса и недоумениЯ пошел
по улице, вдруг осветившейсЯ сотнЯми широко открытых глаз.
- ђазгоните народ, - быстро и с ужасом, задыхаЯсь, проговорил доктор
над ухом станового.
‘тановой выпрЯмилсЯ. ‹ицо у него стало властное и холодное, и громким
голосом он крикнул:
- ‚ы еще чего тут?.. ђасходись, марш!.. ’олпа молча зашевелилась,
поежилась, колыхнулась и стала.
- ђасходись, расходись! - вдруг нестройно и пугливо закричали урЯдник и
десЯтские, махаЯ на толпу руками.
Ќиночку уже донесли до сараЯ и там опустили на подмерзлый твердый
помост. ЊаленькаЯ мертваЯ головка тихо качнулась и замерла.
Ћдин из десЯтских, русый и бледный, пугливо перекрестилсЯ.
‘тановой мельком взглЯнул на него и машинально сказал:
- ‘тупай вон... ‡ови понЯтых.
‹ицо мужика съежилось, как будто ушло куда-то внутрь, и тупой страх
микроцефала выступил на его лице из-за светлой и прозрачной жалости.

Џосле вскрытиЯ доктор и следователь молча сидели в волостном правлении.
Ќа дворе уже стоЯла беззвезднаЯ ночь и черно смотрела в окно. ‚ темной
прихожей, казалось, кто-то стоЯл и слушал.
- Ђх, Ѓоже мой, Ѓоже мой! - тихо вздрогнул доктор, скручиваЯ папироску
толстыми, как будто позабывшими, как это делаетсЯ, пальцами.
‘ледователь быстро взглЯнул на него и заходил по комнате.
Ћбоим было невыносимо страшно и казалось невозможно смотреть друг другу
в глаза. ‚ отЯжелевших головах, ставших вдруг огромными и
болезненно-пустыми, как у сумасшедших, воспоминаниЯ проносились скачками и
зигзагами. Ћни были бесформенные, но острые, как ножи.
- Ђх, Ѓоже мой, Ѓоже мой! - тоскливо вздыхал доктор, умолЯЯ о жалости,
и ему хотелось развести руками, скорбно ударить себЯ в голову и плакать.
Ђ следователь быстро ходил из угла в угол, все скорее и скорее, и
похоже было на то, будто он стараетсЯ от кого-то убежать. ‡а ним неотступно
скрипел пол, - кто-то невидимый, казалось, гонЯлсЯ за ним. ‚ круглой и
гладко остриженной белой голове его, как мыши, стремительно бегали
черненькие мысли и торопливо искали выхода. ‚здохи доктора раздражали его.
…му казалось, что вздыхать нечего и некогда, а надо теперь одно:
выкручиватьсЯ. •олоднаЯ мысль о маленькой погибшей женщине стоЯла в темном
углу его мозга, неподвижнаЯ и ненужнаЯ.
- Ђх, Ѓоже мой! - вздыхал доктор.
Ѓешенство овладело следователем. …му казалось, что эти тЯжелые вздохи
виснут на его мысли, и, юркие, изворотливые, они бессильно ползают и
кружатсЯ на одном месте. Ћн быстро повернулсЯ и, выкатив маленькие
прозрачные, как студень, глаза, бешено крикнул:
- —то вы ноете? Љакого черта, в самом деле!..
‚друг одна черненькаЯ и юркаЯ мысль выскочила и засверкала в его глазах
обманчивым, неверным светом.
- ‘ам заварил кашу, а теперь и хнычет, как стараЯ баба... - с страшным
и зловещим выражением проговорил он, не глЯдЯ в глаза доктору.
„октор понЯл и побагровел. Ћгромное круглое лицо его стало красно и
блестЯще, как раздутый шар. Ќа всю комнату было слышно, как коротко и трудно
задышал он.
- —то?.. џ?.. все Я? - отрывистыми толчками, медленно поднимаЯсь на
коротких ногах, заговорил он.
- Љонечно, вы! - бешено встрЯхнув головой и лЯскнув зубами, рванулсЯ
ему навстречу следователь.
‹ампочка пугливо зашаталась на столе, и зеленый колпак, предостерегаЯ,
жалобно задребезжал. ‘вет падал вниз, на расставленные ноги и судорожно
сжатые кулаки, а лица были в тени, и только глаза тускло и страшно блестели.
- џ? - переспросил доктор и подавилсЯ с хрипом и визгом.
- ‚ы, вы, вы! - пронзительно и дико закричал следователь.
- Ђ кто первый сказал? - прохрипел доктор.
- џ в шутку сказал, а вы первый вошли!
- Ђ кто бил по голове, по голове?.. џ?..
- Ђ кто сказал, что нам боЯтьсЯ нечего?
Ћни стоЯли друг против друга, с искаженными в страшные гримасы лицами и
потерЯвшими иное, кроме страха и ненависти, выражение круглыми глазами, и
выкрикивали нагие и уродливые, как фантомы, обвинениЯ. ‚ их потерЯвшихсЯ
душах и помутившихсЯ разумах как будто один невыносимо пронзительный голос,
взывающий ради спасениЯ:
- Ќе Я, не Я... он, он, он!..
Ѓыло похоже на то, как лезут друг другу на плечи, душат и колотЯт по
головам попавшие внезапно в душный и узкий колодезь, полный страданиЯ и
страха.
„верь стукнула, и, пугаЯсь звука, они сжались, побледнели и замолчали.
‚ошел становой. Ќа нем была холодно-сераЯ шинель с блестЯщими
пуговицами, твердаЯ шашка. ‹ицо казалось каменным и глаза - металлическими.
€ весь он - серый и твердый.
Ћн подошел к столу, оперсЯ на него руками и сказал, глЯдЯ в стену между
ними:
- ‘ейчас начнем дознание...
€, не видЯ, но чувствуЯ, как они побледнели, он скривил на сторону губы
и проговорил:
- Ђ славно провели ночку... †аль, дура попалась. Ќу, ничего.
Ћн насмешливо посмотрел по очереди на того и другого и сурово, менЯЯ
голос, прибавил:
- Љак бы там ни было, а нам не пропадать же из-за бабы... Ќадо
выкручиватьсЯ. —то ж?.. ‚от Я сейчас узнал, что двое мужиков видели, как
сторож Њатвей Џовальный выходил ночью из школы... Ђ?..
- Ќу что ж?.. - беззвучно спросил доктор. € опЯть чернаЯ юркаЯ мысль
выскочила в мозгу следователЯ. ‚ горле у него всхлипнуло что-то радостное.
- ‚от и спасение!.. €знасилованиЯ не будет, будет грабеж... ѓрабеж
понЯтнее и не так громок!.. Џонимаете?.. ‘торожа сбить с толку не трудно, Я
берусь... Ђ изнасилованиЯ не надо...
- Ђга... - как будто прислушиваЯсь к чему-то отдаленному и вытЯнув
длинную жилистую шею, протЯнул становой.
Ђ следователь торопливо, брызгаЯ слюной и с безумной быстротой бегаЯ
глазами, шептал и хваталсЯ за рукав серой шинели.
Џо мере того как он говорил, чтобы свалить все на сторожа, толстый,
вздутый доктор как будто слабел и раскисал. Ќовый ужас - еще ужас! - вставал
перед ним, облеченный в трусливую, рвущуюсЯ речь, и доктору казалось, что он
не вынесет. € когда следователь замолчал, доктор грузно и бессильно
опустилсЯ на стул, ударив локтЯми о стол, и, закрыв лицо толстыми пухлыми
пальцами, глухо проговорил:
- „а, ведь это... ѓосподи, что же это такое?
‘тановой медленно повернул к нему неподвижное железное лицо.
- Ђ что ж делать? - холодно спросил он. - „а ведь за это каторга... ‡а
нас невинный человек пойдет!
Ќа личике следователЯ все сильнее и сильнее разыгрывалось что-то
безудержно дикое, какой-то исступленный восторг спасшегосЯ зверЯ.
- Ќу так что же? - твердо и жестоко, так спокойно, как самое обычное,
сказал становой.
- ќто невозможно... Я не могу! - простонал доктор, еще крепче прижимаЯ
пальцы к лицу.
- Љак это - не могу! - взвизгнул следователь.
- Ќет, не могу... - не открываЯ лица, покачал головою доктор. € голос у
него был скорбный, подавленный и глухой: - Ќе могу...
- Ђ мог?! - крикнул следователь.
- ’о... не знаю как... случилось... Ќу что ж... Ђ этого не могу!.. -
так же глухо возразил доктор.
- Ђ, не можете? Ђ в каторгу на двенадцать лет... а? - с бесконечной
ненавистью и кошачьим торжеством, нагибаЯсь к самому его уху, спросил
следователь. - Ђ жена, а семьЯ... а?
„октор быстро оторвал руку от красного, мокрою, вспухшего лица,
неподвижно посмотрел на него мутными, безумными глазами и, вдруг упав
головой на стол, визгливо заплакал и застонал.
- Ѓоже мой, Ѓоже мой... что же это такое? —то же это такое?..
ѓолова его прыгала и ездила на краю стола, как большой мЯгкий пузырь.
- „а уймите его... - с холодным презрением сказал становой, отходЯ от
стола. - —то тут дурака ломать... Ќе понимаю...
„октор начал захлебыватьсЯ, а потом стало казатьсЯ, будто он начинает
громко и страшно хохотать.
‘ледователь пугливо бросилсЯ за водой, тыкал стучащий стакан в мокрые
зубы доктора и трусливо твердил:
- Џерестаньте... Ќу, - что это вы?.. Ќу, поиграли с девочкой... пьЯны
были... Ќа нашем месте и всЯкий то же самое сделал бы... —то, мы ей смерти
хотели, что ли? ‚ыпейте воды... Џерестаньте... Ќе кричите... Ќу, вышло так,
что же делать...
‘тановой вдруг не то застонал, не то засмеЯлсЯ. ‘ледователь испуганно
повернулсЯ к нему, и одно мгновение что-то странное показалось ему: точно
все сошли с ума и он сам, и по черепу у него прошла судорожнаЯ дрожь.
‘тановой рванулсЯ с места, вышиб у него из рук стакан, со звоном ударившийсЯ
об пол, и, с бешеной силой схватив доктора за плечи, прокричал:
- ‡амолчи... тебе говорЯт, сволочь паршиваЯ!.. “бью!!
„октор трЯссЯ в его руках, как будто голова его отрывалась от тела, и
беспомощно лепетал:
- џ п... поним... маю... п... пустите... Я ни-ч-че-го...

…ще с вечера невидимаЯ и неслышимаЯ, ползущаЯ тайно, из уст в уста,
пошла во все стороны тЯжелаЯ молва о злодеЯнии. Ѓыло совсем глухо и тихо, но
в этой мертвой тишине отчаЯнный крик, казалось, летел от человека к
человеку, и в душах становилось больно, страшно, и тЯжелое, кошмарное
рождалось возмущение. Ћно таилось в глубине и как будто уходило все глубже и
глубже, но вдруг, не известно никому, как и где, точно крикнул в толпе
какой-то панический голос, оно вырвалось наружу, вспыхнуло и покатилось из
краЯ в край. Ќа рассвете рабочие на бумагопрЯдильной фабрике и на ближайшей
железной дороге побросали работы и черными кучками поползли через полЯ в
деревню.
‘ами убили да сами и суд вели, заговорил тЯжелый, глухой голос, и в его
шепоте стало нарастать что-то огромное, общее, грозное, как надвигающаЯсЯ
туча.
Ћно росло с сокрушающей силой и стремительной быстротой. € в своем
стихийном движении увлекало за собой все потаенное, задавленное, вековую
обиду. Љазалось, тень маленькой замученной женщины, в детских черных чулках
с наивными голубыми подвЯзками, воплотила вдруг в себе что-то общее,
светлое, молодое, милое, бесконечно и безнадежно задавленное и убитое. Ќе
хотелось верить, не хотелось жить, и ноги сами собой шли в ту сторону, как
на зов погибающего голоса, сами собой принимали грозное и отчаЯнное
выражение.
Љогда рано утром десЯтские вынесли некрашеный гроб на улицу, огромнаЯ,
точно в черном омуте крутЯщаЯсЯ толпа уже запрудила всю улицу. Ћна молча
расступалась перед медленно плывущим по воздуху желтым Ящиком. Ќикто не
знал, что надо делать, и мучительно всматривалсЯ в желтую крышку, под
которой, казалось, затаилось напрЯженное, молчаливое отчаЯние. Ѓыло тихо, но
где-то сзади, вдали, уже глухо и тЯжело ворочалсЯ какой-то мерный,
нарастающий подземный гул.
Ѓелое небо уже стало прозрачным, и иней призрачно белел на крышах, на
земле, на заборах. ЋдинокаЯ звезда на востоке бледнела тонко и печально.
—ернаЯ толпа, медленно свиваЯ черные кольца, тронулась и поползла за гробом
по тихой длинной улице. Ѓыло так чисто, прозрачно и изЯщно вверху, в небе, и
так беспокойно-грубо внизу, на черной земле! ѓроб быстро донесли до церкви и
медленно стали заворачивать к погосту.
Љто-то пронзительно и настойчиво закричал. €волгин, без шапки, седой и
дикий, бежал за гробом и, махаЯ костлЯвыми руками, кричал:
- ‘той, стой!..
ѓроб как будто сам собою остановилсЯ и нерешительно закачалсЯ на месте.
€волгин добежал. ‘едые пучки его волос торчали во все стороны, и старые
глаза его пучились над искривленным ртом.
- Људа?! - закричал он, задыхаЯсь и хватаЯсь за гроб. - Ќазад!.. “били
и концы в воду?!.. ‚рете, мерзавцы!.. Ќазад!.. ќто мы еще посмотрим, как...
’олпа глухо загудела, и похоже было гудение на растущий прибой.
- ѓосподин €волгин, за эти слова вы и ответить можете... очень просто!
- угрожающе закричал урЯдник и протиснулсЯ между ним и гробом. - Ќеси,
ребЯта, неси!..
€волгин машинально ухватилсЯ за его руку и судорожно шевелил
трЯсущимисЯ губами, дико пуча обезумевшие глаза.
- „а вы менЯ не хватайте! - с силой выдернул у него руку урЯдник, и
голос его прозвучал оскорбленно и уверенно.
Ќо €волгин так же молча и машинально ловил его за локоть и, как будто
молча, бормотал что-то судорожно, по-рыбьи открываЯ и закрываЯ рот.
- Џустите! - с бешенством крикнул урЯдник.
- Ћни убили... сами убили... - наконец пробормотал €волгин, - а вам...
грех... ведь вы знаете...
- —то Я знаю? - странно, как будто озлобЯсь на что-то, преувеличенно
дерзко закричал урЯдник. - —его там... ‚аше дело?.. „есЯтский, бери его!..
ђусый и бледный мужик робко взЯл €волгина за руку.
- Ѓратцы, что ж это такое? - прокричал кто-то в толпе с скорбным
недоумением.
- Џусти, чего хватаешьсЯ!.. “бивцы!.. ђобЯта, не давай хоронить...
Џрокурора... Ђ-а... Ќе давай! - нестройно и негромко закричали голоса, и
вдруг двинулось, отлило и опЯть подалось вперед.
“рЯдник закричал что-то изо всех сил, но только дикой нотой вошел в
хаос ревущих голосов. ѓроб порывисто закачалсЯ и быстро опустилсЯ вниз, на
дно толпы.

VII

Ќа другой день, к полудню, вызванные по телеграмме, данной со станции
железной дороги, приехали исправник и становой.
‚сЯ деревнЯ с утра гудела и дрожала. ѓроб одиноко стоЯл в церкви, и на
его желтой крышке мутно отсвечивало солнце.
’олстый исправник грузно и властно слез с брички и негромко, но твердо
и коротко буркнул становому:
- €пполит €пполитович, распорЯдитесь, чтобы понЯтых и чтоб сейчас же
закопать.
Ђ сам короткими и твердыми шагами пошел к церкви. ‚сЯ паперть и весь
церковный двор был покрыт черной молчаливой толпой. Џрошли десЯтские, прошли
становой и урЯдник. ‘лышно было, как гулко и нестройно топотали их ноги по
каменному полу церкви. Џотом они опЯть вышли, и желтаЯ крышка гроба
показалась в черной дыре дверей и закачалась в воздухе, высоко над толпой.
- †иво поворачивайсЯ! - торопливо и властно говорил исправник, угрюмо и
зорко косЯ глазами по сторонам.
Њолча, как автомат, толпа сдвинулась и насела на паперть. ѓроб встал.
- ђасходись! - выступаЯ вперед, крикнул исправник.
- Љак это - расходись?! “били, да и расходись... ловко! - ответил
кто-то из толпы.
€волгин, седой и аккуратный, с беленьким крестиком на серой шинели,
вежливо и решительно выступил навстречу исправнику.
- Џозвольте, сдержанно и тихо начал он, близко нагибаЯсь к исправнику,
- раз голос народа указывает на...
- —то-с? - быстро поворачиваЯ голову к нему, спросил исправник и гневно
нахмурилсЯ.
- џ говорю, что убийцы нам всем известны... нельзЯ допустить, чтобы то
ужасное дело...
€справник коротко и неверно взглЯнул ему в глаза и сейчас же
отворотилсЯ.
- Џозвольте... ќто не ваше дело!.. Љто вы такой?.. Џотрудитесь
удалитьсЯ.
Ћн мЯгко, но решительно отстранил стоЯвшего на дороге €волгина.
- Ћсторожней! - вдруг бешено и страшно крикнул €волгин, с силой
отшвыриваЯ его руку прочь.
€справник съежилсЯ и внезапно побледнел.
- Џотише, потише, вы... - чуть слышно и не глЯдЯ на €волгина,
пробормотал он. - Ќеси, ребЯта...
Ѓыло долгое, томительное молчание и неподвижность. ѓроб тихо качалсЯ на
паперти.
- ђебЯта, - бледнеЯ все больше и больше, закричал исправник тонким,
напрЯженным голосом, - знаете вы, что делаете?.. ‡а это отвечать надо!
Џропусти... ‘ледствие выЯснило виновника... суд рассудит, а вы отвечать
будете...
- ‘удить... рассудит... ‘ледствие! ѓо-го-го! - как будто весело и
голосисто закричали в толпе. - ‹овкачи!.. Ќет, брат, ходи мимо!.. ѓо!..
- Џропустить! - вдруг терЯЯсь, чересчур громко и неровно крикнул
исправник. - ќто еще что тут?..
- Ђ то! - крикнул €волгин, опЯть прорываЯсь к нему. - ‚ы думаете, на
вас суда нет?.. ’ак врешь, подлец!.. ‚от тебе суд!
€справник молча исподлобьЯ оглЯнулсЯ кругом и ступил ногой назад. € всЯ
толпа, как завороженнаЯ, двинулась за ним.
- €пполит €пполитович, - растерЯнно проговорил исправник.
‚ысокий, серый становой уверенно шагнул мимо него к €волгину, и на его
стальном лице было твердое, холодное, как будто чего-то еще не понимающее
выражение.
Љак раз в ту минуту, когда становой и урЯдник схватили €волгина,
высокий и худой мастеровой с длинным и бесцветным лицом вдруг изменилсЯ в
лице и, бешено опустив зрачки, ударил корЯвым и грузным кулаком прЯмо в лицо
становому.
- “бивец!!. - простонал он.
Ѓрызнула кровь, и что-то болезненно и противно хрЯстнуло. ‘тановой
качнулсЯ, но на ногах устоЯл. …го твердое лицо стало безобразным, но не
выразило ни ужаса, ни боли, а одно безумное, удивленное, какое-то звериное
бешенство. Ћн коротко и хрипло заревел и, изогнувшись, как кошка, бросилсЯ
на мастерового.
‘ минуту они простоЯли обнЯвшись, потом закачались и разом рухнули
вниз, гремЯ и звенЯ по ступенькам паперти.
€ тут все мучительно охнуло и завертелось. ‘трашный, бледный призрак
разгрома встал над толпой, и его бледный ужас отразилсЯ на замелькавших в
дикой свалке лицах.
- Ђ ну... Ѓей, ребЯта! - прокричал кто-то тонким, веселым и страшным
голосом.
€справник и старшина бежали рЯдом по грЯзной земле, по талому снегу, по
холодной брызгающей в лица воде. Ѓежали, хрипЯ и задыхаЯсь, грЯзные,
оборванные, с разбитыми страшными лицами, и были похожи на каких-то
огромных, безобразных зайцев, режущих поле напрЯмик, не разбираЯ дороги.
„алеко сзади, с уханьем и свистом, врассыпную бежала толпа.

VIII

Ќочью по темной и грЯзной дороге, выходЯщей из мрака и уходЯщей во
мрак, вползала в деревню огромнаЯ, тЯжелаЯ масса. Ќичего нельзЯ было
разобрать в ней, но слышно было, как предостерегающе фыркали лошади, дробно
и многозвучно шлепали по земле подковы и, со скрежетом, чуть слышно
позванивало оружие. Ќе было видно ни лиц, ни движений, и казалось, что идет
одна сплошнаЯ грознаЯ сила.
‚ойска стали на площади. Ќа улице было тихо и пусто, только
взбудораженные собаки выли и лаЯли по дворам. Љой-где в темных, таинственных
окнах мрачно засвечивались огоньки и сейчас же гасли.
—асть солдат неуклюжими однообразными силуэтами спешилась и вошла в
ограду церкви. Џотом вынесли из мрака темный Ящик и быстро понесли его
кругом смутно белевшей ограды на погост. Ѓыло тихо.
€ долго было тихо, пока не настал серый и тревожный день.
„нем по главному шоссе от фабрики, на которой не курились и стоЯли, как
огромные потухшие свечи, мертвые трубы, опЯть потЯнулись черные кучки
мрачных и зловещих людей. Џрилегающие к площади улицы, казалось, рождали их
черные силуэты. Ћни липли друг к другу, росли и расплывались по площади, как
густые пЯтна пролитого на сне! черного масла. Ѓледные, напрЯженные лица
сходились и расходились, поворачивались друг к другу и смотрели на солдат с
странным, углубленным выражением.
Џоловина площади у церкви была запружена сплошной черной толпой. Ќа
ограде церкви торчали люди. Ќа сваленных возле ограды бревнах и досках
кишела пестраЯ и в то же времЯ однообразнаЯ масса голов.
Џо другую сторону площади было по-прежнему пусто и тихо. ’ам неподвижно
длинной полосой стоЯли конные солдаты, и рЯд их каменных, непроницаемых лиц
был обращен к толпе. Ћни сидели однообразно и неподвижно, и только лошади
махали головами да расхаживали впереди какие-то серые люди, никому не
известные, странно блестЯщие на серой земле и серых заборах.
Џотом эти люди прошли к лошадЯм и быстро, уверенно поднЯлись на седла.
ђаздалсЯ одинокий возглас, и длиннаЯ полоса солдат разом заколебалась,
тронулась и с громом и звоном рысью двинулась через площадь на толпу.
’олпа зашевелилась. Ћдинокие крики изумлениЯ и ужаса порвали тишину, и
всЯ чернаЯ масса с диким криком и визгом полезла назад на бревна, на ограду
церкви. Ћгромные лошади круто взмахивали головами и, упираЯсь, надвигались
на людей. ‘зади толпы, с ограды, засвистали и закричали. ‚ысокий, худой
мастеровой вприпрыжку побежал от церкви навстречу лошадЯм и высоким голосом
закричал: - Ќаши, сюда! Ќаши, сюда!..
€ один по одному побежали назад огромные черные люди.
- Ѓей, бей! - закричали они нестройно и страшно.
‚се смешалось, как в кошмаре. ‚ воздухе засвистали палки, камни,
замелькали руки и закрутились ополоумевшие багровые лица с дикими глазами.
‘лышалсЯ уже не крик, а какаЯ-то каша из хрипениЯ, визга, жестких ударов по
чему-то живому и глухих, тЯжелых падений. € вдруг раздалсЯ стихийный,
торжествующий рев. ‚дали, на конце площади, виднелись казаки, но уже не
правильной серой полосой, а разрозненными жалкими кучками. Ђ в них неуклонно
и страшно все летели и летели тЯжелые и круглые камни.
- Ќаша взЯла! - прокричал высокий человек и улыбнулсЯ детской радостью
и торжеством.
- ѓлЯди!.. - тихо и внЯтно сказал кто-то в толпе. Ќа той стороне
площади медленно и мерно развертывалась длиннаЯ сераЯ полоса, и отчетливо
было видно, как отбивали торопливый и мерный такт сотни ног. ‘разу все
стихло, и на площади опЯть встал какой-то молчаливый и бледный призрак.
- Ќе смеют, пугают! - робко и недоумело заговорили в толпе.
—то-то светлое, правдивое и казавшеесЯ таким простым и естественным
бессильно заметалось, стараЯсь уверить сжавшиесЯ сердца.
- Ѓратцы... как же так?.. —то же теперь?.. - спросил высокий мастеровой
упавшим жалким голосом.
€ вслед за тем что-то ударило в землю и небо. ‘ерые люди куда-то
исчезли и затЯнулись полосой легкого и сизого дыма...

Љ вечеру разошлись тучи и выглЯнуло солнце. Ќа улицах было пусто, и
только куры тихо бродили по дороге да возле церкви, трусливо поджимаЯ
хвосты, бегали и нюхали землю собаки. Ѓыло тихо и страшно, и казалось, над
землей, между замершей и затаившейсЯ жизнью и глубоким, свободным голубым
небом, стоЯла какаЯ-то невидимаЯ мертваЯ, давЯщаЯ сила.
‚ сарае, при волости, на помосте лежали рЯдами неподвижно мертвые люди
и смотрели вверх остановившимисЯ навсегда белыми глазами, в которых тускло
блестел вопрошающий и безысходный ужас...

1905
Last-modified: Thu, 29 Mar 2001 08:54:17 GMT
Ћцените этот текст:

Њихаил Џетрович Ђрцыбашев. “жас

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

1905