Њихаил Џетрович Ђрцыбашев. ‘частье

Ћцените этот текст:
Њихаил Џетрович Ђрцыбашев. ‘частье

----------------------------------------------------------------------------
‘обрание сочинений в трех томах. ’. 3. Њ., ’ерра, 1994.
OCR Ѓычков Њ.Ќ.
----------------------------------------------------------------------------

‘ тех пор как у проститутки ‘ашки провалилсЯ нос и ее когда-то красивое
и задорное лицо стало похоже на гнилой череп, жизнь ее утратила все, что
можно было назвать жизнью.
ќто было только странное и ужасное существование, в котором день
потерЯл свой свет и обратилсЯ в беспросветную ночь; а ночь стала бесконечным
трудовым днем. ѓолод и холод рвали на части ее тщедушное, с отвисшею грудью
и костлЯвыми ногами, тело, как собаки падаль. ‘ больших улиц она перешла на
пустыри и стала продаватьсЯ самым грЯзным и страшным людЯм, рожденным,
казалось, липкой грЯзью и вонючей тьмой.
€ раз морозной и лунной ночью ‘ашка попала на новый проспект, только
осенью проложенный через обширный, покрытый Ямами и свалками пустырь, на
краю города, за насыпью железной дороги. ’ут было пусто и молчаливо. –епь
фонарей неЯрко блестела в голубоватом лунном свете, торжественно и ровно
обливавшем молчаливое поле. —ерные тени в Ямах чеканились резко и жутко, а
столбы телеграфа и проволоки таинственно, как лунные привидениЯ, Ярко белели
от инеЯ в темно-синем небе. ‚оздух был чист и сух, и что-то резало в нем и
жгло нестерпимым неподвижным морозом. Ћт страшного холода, казалось,
окаменело все в мире и как будто ко всему телу, к каждой выпуклой его части,
было приложено раскаленное железо, и тело оставлЯЯ куски кожи, с кровью
отрываетсЯ от него. €зо рта облаком шел пар и тихо, незаметно таЯл в чистом
морозном воздухе, поднимаЯсь вверх к синему свету.
“ ‘ашки не было заработка уже пЯть дней, и накануне ее побили, выгнали
с квартиры и отнЯли последнюю хорошую ватную кофту.
‘транно и робко маЯчила по пустынному, залитому лунным светом шоссе ее
маленькаЯ скрюченнаЯ фигурка, и ей казалось, что во всем мире она одна и
никогда не выберетсЯ из этого пустого полЯ, захватывающего дыхание холода и
морозного лунного света.
Ќоги у нее оледенели и ступали по скрипЯщему снегу с болью, точно по
твердому камню окровавленной обнаженной костью.
€ вот тут-то, посреди полЯ, ‘ашка в первый раз понЯла весь
бессмысленный ужас своего существованиЯ и стала плакать. ‘лезы катились из
обмерзших воспаленных глаз и замерзали в Ямке, где когда-то был нос, а
теперь гной. Ќикто не видел этих слез, и луна по-прежнему светло плыла
высоко над полем, в чистом и холодном голубом сиЯнии.
Ќикто не шел, и невыразимое чувство животного отчаЯниЯ, подымаЯсь все
выше и выше, начало доходить до того предела, когда человеку кажетсЯ, что он
кричит страшным, пронзительным голосом, на все поле, на весь мир, а он
молчит и только судорожно стискивает зубы.
- “мереть бы... хоть бы помереть бы... - молилась ‘ашка и молчала.
€ вот тут-то на белой дороге замаЯчила высокаЯ и чернаЯ мужскаЯ фигура.
Ћна быстро приближалась к ‘ашке, и уже было слышно, как снег скрипит
прерывисто и звонко, и видно, как лоснитсЯ по луне барашковый воротник.
‘ашка догадалась, что это какой-нибудь из служащих на заводе, что в конце
проспекта.
Ћна стала на краю дороги и, подобрав закоченелые руки в рукава, поднЯв
плечи и перепрыгиваЯ с ноги на ногу, ждала. ѓубы у нее были как из резины,
шевелились туго и тупо, и ‘ашка больше всего боЯлась, что не выговорит
ничего.
- Љава-ер... - невнЯтно пробормотала она.
Џрохожий на мгновение повернул к ней лицо и пошел дальше, шагаЯ
уверенно и быстро. Ќо со смелостью последнего отчаЯниЯ ‘ашка проворно
забежала вперед и, идЯ задом перед ним, неестественно весело и бравурно
заговорила:
- Љава-ер... пойдемте... право... Ќу, что там, идем!.. џ вам такие
штучки покажу, что все животики надорвете... идет, что ли... …й-Ѓогу,
покажу... Џойдем, миенький...
Џрохожий шел, не обращаЯ на нее никакого вниманиЯ, и на его неподвижном
лице, как стеклЯнные и не живые, блестели от луны выпуклые глаза.
‘ашка задом танцевала перед ним и, высоко поднЯв плечи, стонущим
голосом, полным тупого отчаЯниЯ, задыхаЯсь от перехватывающего горло холода,
говорила:
- ‚ы не смотрите, кава-ер, что Я такаЯ.. џ с те-а чистаЯ... у менЯ
квартира есть... неда-еко... Џойдемте, право, ну...
‹уна плыла высоко над полем, и голос ‘ашки странно и слабо дребезжал в
лунном морозном воздухе.
- €демте, ну... - говорила ‘ашка, задыхаЯсь и спотыкаЯсь, но все танцуЯ
перед ним задом: - ну, не хотите, так хоть двугривенный дайте... на х-еб...
це-ый день не е-а... бб... да-дайте... Ќу, хоть гривенник, кава-ер...
ми-енький, за-отой... дайте!..
Џрохожий молча надвигалсЯ на нее, как будто перед ним было пустое
место, и его странные, стеклЯнные глаза все так же мертвенно блестели при
луне. “ ‘ашки срывалсЯ голос и ресницы смерзались от слез.
- Ќу, дайте, гривенник тойко... •орошенький кава-ер... что вам стоит...
€ вдруг ей пришла в голову последнЯЯ отчаЯннаЯ мысль:
- џ вам что хотите сделаю... ей-Ѓогу, такую штуку покажу... ей-Ѓогу...
Я затейнаЯ!.. •отите, юбку задеру и в снег сЯду... пЯть минут высижу, сами
считать будете... ей-Ѓогу! ‡а один гривенник сЯду... ‘меЯтьсЯ будете, право,
кава-ер!..
Џрохожий вдруг остановилсЯ. …го стеклЯнные глаза оживились каким-то
чувством, и он засмеЯлсЯ коротким и странным смехом. ‘ашка стоЯла перед ним
и, приплЯсываЯ от холода, старалась тоже смеЯтьсЯ, не спускаЯ глаз
одновременно и с рук и с лица его.
- Ђ хочешь Я тебе вместо гривенника пЯтерку дам? - спросил прохожий и
оглЯнулсЯ.
‘ашка трЯслась от холода, не верила и молчала.
- ’ы вот... разденьсЯ догола и стой, Я тебЯ десЯть раз ударю... по
полтиннику за удар, хочешь?
Ћн смеЯлсЯ, и смех у него был дрожащий: придушенный и гадкий.
- •олодно... - жалобно сказала ‘ашка, и дрожь удивлениЯ, страха,
голодной жадности и недовериЯ стала бить все ее тело нервно и судорожно.
- Њало ли чего... ‡а то и пЯтерку даю, что холодно!..
- ‚ы больно бить будете... - пробормотала ‘ашка, мучительно колеблЯсь.
- Ќу, что ж, что больно... а ты вытерпи, пЯтерку получишь!
Џрохожий двинулсЯ. ‘нег заскрипел.
‘ашку все сильнее и сильнее била какаЯ-то жестокаЯ внутреннЯЯ дрожь.
- ‚ы так... хоть пЯтачок дайте...
Џрохожий пошел.
‘ашка хотела схватить его за руку, но он замахнулсЯ на нее с такой
внезапной страшной злобой, остро сверкнув выпуклыми бешеными глазами, что
она отскочила.
Џрохожий прошел уже несколько шагов.
- Љава-ер, кава-ер!.. Ќу, хорошо... кава-ер! - жалобно-одиноко
вскрикнула ‘ашка.
Џрохожий остановилсЯ и обернулсЯ. ѓлаза у него блестели, и лицо как
будто чернело.
- Ќу, - сказал он хрипло и сквозь зубы.
‘ашка постоЯла, недоуменно и тупо улыбаЯсь, потом стала нерешительно
расстегивать кофту мерзлыми, словно чужими пальцами и почему-то не могла
отвести глаз от этого странного, страшного лица со стеклЯнными мертвыми
глазами...
- Ќу, ты... живей, а то кто подойдет! - проскрипел прохожий.
‘трашный холод охватил голую ‘ашку со всех сторон. „ыхание захватило.
Љаленое железо разом прилипло ко всему телу и, казалось, стало сдирать всю
оледенелую обмороженную кожу.
- Ѓейте скорей... - пробормотала ‘ашка, сама поворачиваЯсь к нему задом
и стуча зубами.
Ћна стоЯла совсем голаЯ, и необыкновенно странно было это голое
маленькое тело на снегу, посреди лунного, морозного, ночного полЯ.
- Ќу... - задыхающимсЯ от какого-то страшного ощущениЯ голосом;
прохрипел он. - ‘мотри... выдержишь - пЯть рублей, не выдержишь, закричишь -
пошла к черту...
- •орошо;.. бейте... - едва пробубнили прыгающие мерзлые губы, и все
оледенелое тело ‘ашки билось как в судороге.
Џрохожий зашел сбоку и, вдруг поднЯв тонкую палку, изо всей силы, с
тупым и странным звуком ударил ‘ашку по худому, сжавшемусЯ заду.
‘трашнаЯ режущаЯ боль пронизала все мерзлое тело до самого мозга, и
казалось, все поле, - луна, прохожий, небо, весь мир, - все слилось в одно
несусветное ощущение ужасающей, режущей боли.
- Ђб... - сорвалсЯ с губ ‘ашки короткий как будто испуганный звук, и
‘ашка пробежала несколько шагов, судорожно ухватившись обеими руками за
место удара.
- ђуки, руки пусти! - задыхаЯсь, крикнул он, бегом догонЯЯ ее.
‘ашка, судорожно сжав локти, отвела руки, и второй удар мгновенно обжег
ее тою же нестерпимой болью. Ћна застонала и упала на четвереньки. € когда
упала, со страшной быстротой, один за другим на голое тело посыпались
раскаленные режущие удары, и кусаЯ снег, почти потерЯв сознание, обезумевшаЯ
‘ашка поползла голым животом по снегу.
- „е-вЯть! - просчитал придушенный, захлебывающийсЯ голос, и молниЯ
обожгла голое тело с каким-то новым мокрым звуком. —то-то будто репнуло, как
мороженый кочан, и брызнуло на снег.
‘ашка извиваЯсь, как змеЯ, перевернулась на спину, пачкаЯ кровью снег,
и впалый живот тускло заблестел при луне острыми костЯми бедер.
€ в ту же минуту какое-то невероЯтное, острое, жгучее железо прорезало
ей левую, тупо подпрыгнувшую грудь.
- „есЯть! - где-то страшно далеко крикнул кто-то, и ‘ашка потерЯла
сознание. Ќо она сейчас же очнулась.
- Ќу, вставай, стерва... получай... - хрипло говорил над нею дрожащий,
захлебывающийсЯ голос. - Ђ то уйду... Ќу?..
‹уна светила высоко и Ярко. ‘инел снег, и пусто молчало поле. ‘ашка,
голаЯ, не похожаЯ на человека, шатаЯсь и цеплЯЯсь за землю дрожащими руками,
поднЯлась посреди дороги, и по ее белому от луны телу быстро поползли вниз
черные тонкие змейки. Ћна уже не ощущала холода, а только странную слабость,
тошноту, мучительную дрожь и ломоту во всем теле, прорезываемом острой
жгучей болью. Љрепко схватившись за избитое мокрое тело, ‘ашка добралась до
платьЯ и долго одевалась в оледенелые трЯпки, молча копошась посреди пустого
лунного полЯ.
€ только когда оделась, и темный силуэт прохожего растаЯл далеко в
лунной дымке, разжала руку и посмотрела. †елтенький золотой искоркой блеснул
на окровавленной черной ладони.
- ЏЯть! - подумала ‘ашка, и вдруг чувство огромной облегчающей радости
охватило ее всю. Љрепко зажав золотой в руке, она бегом, на дрожащих ногах,
пустилась к городу. ћбка липла сзади к чему-то мокрому и бередила горЯщую
боль, но ‘ашка не обращала на это вниманиЯ и все существо ее было
переполнено светлого и поющего ощущениЯ счастьЯ - еды, тепла, покоЯ,
водки!..
Ћ том, что ее только что странно и омерзительно били, ‘ашка не думала.
- …ще и лучше... не холодно! - весело заметила она себе и завернула в
переулок, где сразу засверкали веселые огоньки ночной чайной.

Last-modified: Sat, 05 May 2001 20:43:05 GMT
Ћцените этот текст: