ого и  светлого,  за  вечернее  небо,  за
зеленый сад, за молодых женщин, за свою молодость и талант, такой глубокий и
красивый.
     ЉакаЯ-то незнакомаЯ девушка в синей юбке  и  платочке  шла  к  нему  по
дорожке от дома. „олжно быть, заходила в мастерскую и,  не  найдЯ  его  там,
пошла искать в саду.
     "ќто еще что?" - дурашливо сделал сам себе забавную гримасу  недоумениЯ
Њихайлов, и вдруг вспомнил, что это горничнаЯ Њарии Џавловны, у которой жила
…вгениЯ ‘амойловна. ‹егкаЯ любопытнаЯ радость забилась в сердце.
     - —то вам? - спросил он, не вставаЯ.
     - ЃарышнЯ приказали вам письмо  передать,  -  свежим  простым  голоском
ответила девушка.
     ‘  волнением,  любопытством  и  неЯсным  торжеством  Њихайлов  разорвал
маленький твердый пакетик.
     "‘ергей   Ќиколаевич,   прогоните,    пожалуйста,    свою    вульгарную
провинциалку, если она  еще  у  вас,  и  приходите  к  нам.  Ќеужели  вы  не
понимаете, что мое эстетическое чувство страдает, видЯ вас с  этой  гусыней.
Њне, конечно, все равно, но это не идет к вам, мой глупый друг".
     ѓорничнаЯ стоЯла и ждала, крутЯ концы платочка.
     Њихайлов еще раз перечитал  письмо  †енечки.  ЊаленькаЯ  милаЯ  женскаЯ
ревность сквозила в  каждом  слове.  …е  черные  блестЯщие  глаза,  розовые,
насмешливо улыбающиесЯ губы глЯдели из-за этих размашистых уверенных  строк.
Њихайлов радостно и торжествующе улыбнулсЯ. Ћбраз ‹изы мгновенно потускнел и
показалсЯ жалким  и  бледным.  „ругаЯ,  кокетливаЯ,  смелаЯ,  ЯркаЯ  женщина
представилась ему во всей  своей  дерзкой  красоте.  ‚сЯ  усталость  куда-то
исчезла,  и  Њихайлов  почувствовал  себЯ  свежим  и  сильным,  точно  после
холодного весеннего купаньЯ.
     -  Ћтвет  будет?  -  спросила  горничнаЯ  и  почему-то   улыбнулась   и
застыдилась.
     Њихайлов взглЯнул на эту хорошенькую, здоровую и  простенькую  девушку.
…й очень шел гладкий белый платочек, из-под которого лукаво блестели черные,
как вишни, глазки. Ћн видел ее много раз и совсем не замечал, а теперь вдруг
почувствовал,  что  это  женщина.  ‚еселое  желание  мимолетного  обладаниЯ,
обладаниЯ без слов, без дум и всЯких ухищрений легко мелькнуло в  душе.  …му
захотелось обнЯть ее и крепко поцеловать.
     „олжно быть, это желание Ярко  сказалось  в  его  взглЯде,  потому  что
девушка вдруг застыдилась и улыбнулась. €  почему-то  Ясно  почувствовалось,
что она не будет защищатьсЯ.

        XXVIII      

     Ќочь  была  темнаЯ,  и  нельзЯ  было,  даже  отвернувшись   от   света,
рассмотреть, где кончались деревьЯ и начиналось темное,  как  бездна,  небо.
‚ерхушки, казалось, уходили в  недосЯгаемую  высоту,  и  где-то,  еще  выше,
блестели Яркие звезды. ‹ампа Ярко горела  на  столе  под  деревьЯми  и,  как
всегда на воздухе ночью, придавала  всему  необыкновенный  праздничный  вид.
Ћттуда, где стоЯли …вгениЯ ‘амойловна и Њихайлов, видны были черные  силуэты
тех, которые сидели за столом спиной к ним, и Ярко освещенные лица бледного,
с  косыми  бровЯми,  корнета   Љраузе,   апатичного   доктора   Ђрнольди   и
возбужденного, чего-то размахивающего руками —ижа. „олетали голоса,  громкие
и возбужденные. Ћни о чем-то спорили.
     Ђ здесь, под деревьЯми, были мрак и  тишина.  ’олько  ветки  в  темноте
качались расплывчатыми мохнатыми лапами.
     - Ќе верю, не верю! - говорила …вгениЯ ‘амойловна, покачиваЯ головой  и
дразнЯ его.
     ‹ицо ее слабо было  освещено  отблеском  лампы  и  загадочно  белело  в
темноте.
     - Ђ не все ли вам равно! - пожимаЯ плечами, возражал Њихайлов.  -  ‚едь
вы же сами не согласились бы остатьсЯ со мной на всю жизнь. ‚ы слишком смелы
и умны, чтобы не понимать этого и чтобы вас надо было  обманывать...  €  как
это все женщины, даже самые  смелые  и  оригинальные,  любЯт  шаблон!..  Ќу,
допустим, она моЯ любовница! Џо-моему, это только должно  придавать  остроту
ощущению!..
     - џ не поклонница сильных ощущений  во  вкусе  мормонов!  -  насмешливо
вставила …вгениЯ ‘амойловна.
     - ‚ы сами виноваты... будете, если Я сойдусь  с  ней...  -  обманчивым,
дразнЯщим тоном продолжал Њихайлов: - ‚ы не девочка  и  знаете,  что  в  наш
просвещенный век мужчина не станет без толку вздыхать у  ног  женщины.  “вы,
это прошло безвозвратно!.. Ќе нам воскрешать сладкие пасторали  пастушков  и
пастушек!..  ‚ы  сами,  конечно,  хотите  только  наслаждений  и   сами   не
остановитесь на одном счастливом обладателе. Ќе  будем  же  обманывать  друг
друга и дадим себе то, что нам нужно... ‚ы смелаЯ женщина!..
     ѓолос его, горЯчий и возбужденный, ласкал ее,  звал,  вилсЯ  вокруг  ее
тела нескрываемым желанием.  Ќо  …вгениЯ  ‘амойловна  покачивала  головой  и
смеЯлась.
     - ‡наете, вы опытный „он †уан, -  сказала  она  гоном  Явной  насмешки,
показываЯ, что прекрасно понимает его.
     - Џочему? - притворно удивилсЯ Њихайлов и немного покраснел в темноте.
     - Ћй-ра, ой-ра! - укоризненно и дразнЯще пропела …вгениЯ ‘амойловна.  -
- ‚ы сами сказали, что Я не девочка... Ќаивно, ‘ергей Ќиколаевич!
     ‚ тоне ее было что-то такое, что  Њихайлову  вдруг  пришла  невыносимаЯ
мысль, не смешон ли он в самом деле, лукавЯ  и  стараЯсь  обмануть  женщину,
котораЯ сама лучше его может рассказать о всЯких уловках.
     "‘колько раз, быть может, она уже слышала все  это..."  -  мелькнуло  у
него в голове.
     -  —то  вы  хотите  этим  сказать?  -  все-таки  тем  же  тоном,  чтобы
окончательно не стать в глупое положение и переупрЯмить ее, спросил он.
     - „а... - загадочно проговорила †енечка. - Ќемного раньше этот призыв к
свободному наслаждению мог бы подействовать  на  менЯ...  Ђ  теперь  поздно,
‘ергей Ќиколаевич!.. €зберите другой способ, посложнее!
     Њихайлов сжал зубы. Ћна казалась  ему  такой  прелестной  с  ее  гибкой
выпуклой фигурой,  с  этим  насмешливым  "ой-ра",  в  котором  было  столько
лукавства и недоступности. Ћн готов был броситьсЯ на нее, повалить, смЯть  и
уничтожить Яростными ласками. ‚ эту минуту  весь  мир  сосредоточивалсЯ  длЯ
него в ее теле, которое было так близко и так далеко.
     - Ђ, может быть, попроще? - грубо и двусмысленно, почти  оскорбительно,
сказал он, терЯЯ голову.
     - Њожет быть! - загадочно ответила …вгениЯ ‘амойловна.
     …му показалось, что глаза ее блеснули в бесстыдном ожидании, и, стиснув
зубы, Њихайлов схватил женщину в объЯтиЯ, грубо, без слов, как звери хватают
свою лукавую самку.
     Ћна мгновенно откинулась назад, упираЯсь ему  в  грудь  руками,  но  не
вырываЯсь, и смотрела прЯмо в лицо странным лучистым взглЯдом черных глаз.
     - ’ак?.. ’ак? - хрипло, задыхаЯсь, бормотал Њихайлов, сгибаЯ ее  талию,
гибкую и податливую. Ћн тЯнулсЯ  к  ней  воспаленными  губами,  дыхание  его
вырывалось почти со стоном. Ќо когда губы его коснулись  ее  груди,  †енечка
вдруг легко, почти без усилиЯ, вырвалась.
     - „овольно! - холодно сказала она. Ћн  не  понЯл,  почти  не  слыхал  и
сделал  движение  схватить  ее  опЯть,  но  она  отскочила  шага  на  два  и
предостерегающе сказала:
     - Ћй-ра!
     ќто  сводило  его  с  ума.  ‡емлЯ  уплывала  из-под  ног,  бесполезное,
обманутое напрЯжение было болезненно. Ћн качалсЯ и  тЯнулсЯ  к  ней  жадными
руками, в которых было еще ощущение теплого гибкого  тела,  нагота  которого
ласкала даже сквозь шелк кофточки. Ќа губах было пьЯное прикосновение мЯгкой
груди, подавшейсЯ за жесткой холодной материей.
     Њихайлов застонал, как зверь, у которого вырвали добычу.
     Ќо …вгениЯ ‘амойловна уже  стоЯла  в  нескольких  шагах  и,  как  будто
совершенно спокойно, поправлЯла растрепавшиесЯ волосы.
     - Ћднако! - слегка дрожащим  голосом  сказала  она.  -  ‚ы  становитесь
опасным... •отЯ мне это нравитсЯ!
     Ћна звонко засмеЯлась, сверкнула ему в лицо блестЯщими черными  глазами
и побежала к столу.
     Њихайлов медленно пошел за нею.  ’ело  его  горело  и  дрожало,  темные
деревьЯ медленным кругом плыли перед глазами.
     "ЏроклЯтаЯ..." - подумал он грубым уличным словом.
     …ще издали был слышен резкий  приподнЯтый  голос  Ќаумова  и  визгливый
раздраженный голос —ижа. Ћни спорили, как всегда, и Њихайлов,  успокаиваЯсь,
невольно подумал: "€ как им не надоест!.."
     € в то же времЯ уже  прислушивалсЯ  к  словам  Ќаумова.  ќтот  странный
человек имел в себе что-то, что заставлЯло всех слушать, когда  он  говорил.
—увствовалось, что в его  полубезумных  речах  нечто  большее,  чем  простое
мудрствование умничающего человека. ‚ то времЯ Њихайлов еще не отдавал  себе
отчета, что в этих речах заставлЯет  его  душу  сжиматьсЯ  и  углублЯтьсЯ  в
зловещем внимании. Ќо каждый  раз,  когда  Ќаумов  говорил,  он  слушал,  не
спускаЯ глаз с этого дикого, с горЯщими ненормальными глазами, лица.
     - Љогда ‚иктор ѓюго, - разобрал, подходЯ, Њихайлов голос —ижа, - был на
баррикадах, кто-то протЯнул ему ружье... у вас нет оружиЯ, гражданин ѓюго, -
сказал он. Ќа это ѓюго ответил: гражданин ѓюго умеет умирать за свободу,  но
не убивать!
     - ѓлупый, непродуманный ответ, - резко, но равнодушно возразил Ќаумов.
     - Њожет быть, - со злобной иронией ответил  —иж  и  пронзительно,  Явно
нарочно, рассмеЯлсЯ.
     - Љонечно, - продолжал Ќаумов, - Я понимаю, боротьсЯ за  свободу,  хотЯ
бы и до последней капли крови боротьсЯ, но умирать за свободу- это глупо.
     - Ќу, это случайность!
     - „а, если случайность!.. Ѓыть  убитым  за  свободу  -это  не  то,  что
умереть за нее. Њасса людей шла  на  смерть  из-за  этой  хваленой  свободы,
котораЯ никакого счастьЯ людЯм дать не могла и не дала еще  ни  разу  с  тех
пор, как существуют революции и войны. Њне тЯжко слышать эти глупости из уст
таких больших людей, как ‚иктор ѓюго, - сказал Ќаумов, -  Я  понимаю  это  в
устах толпы,  стада  овец,  и  когда  такие  слова  произносит  какой-нибудь
студент, они звучат даже красиво... €дти со всеми, это хорошо  длЯ  стада!..
…сли одна овца прыгнет в море, и все стадо прыгнет за ней, это Я понимаю; но
если стадо прыгнет в воду, и вслед за ним еще и пастух прыгнет,  это  уже  и
некрасиво, и неостроумно, а даже просто глупо.
     - Ќа этом основании вы на баррикады не полезете? -  Язвительно  заметил
—иж, дрожа от злости.
     - Ќет, отчего  же!..  -  равнодушно  возразил  Ќаумов.  -  Њожно  и  на
баррикаду взлезть, можно даже и выстрелить, только не надо думать, что  этим
выстрелом луну с небес собьешь!
     - ‚ы изволите шутить все! - брезгливо заметил —иж.
     Ќаумов посмотрел на него в упор.
     - џ никогда не шучу и не умею шутить. џ говорю то, что думаю, и  всегда
говорю одно и то же!
     - —то? —то все- суета сует?
     - ќтого повторЯть не стоит. ќто уже сказано, и  в  глубине  души  и  вы
сознаете эту истину, недаром же у  вас  такое  нервное  измученное  лицо.  џ
говорю о том, что раз и навсегда надо понЯть, что ни революциЯ, ни какие  бы
то ни было формы правлениЯ, ни капитализм, ни  пролетариат,  ничто  не  даст
счастьЯ человечеству, обреченному на  вечные  страданиЯ.  —то  нам  в  вашем
социальном строе, если смерть стоит у каждого за плечами, если мы уходим  во
тьму, если люди, дорогие нам, умирают, если все, что бы ни делали мы,  носит
в себе вечные задатки страданиЯ и неудовлетворенности? Ќе будем  говорить  о
смерти, в конце концов, можно смотреть ей прЯмо  в  глаза...  ‚озьмем  самую
жизнь: вы можете свести к одному уровню состоЯние, вы  не  сведете  на  одну
линию бесконечное  разнообразие  стремлений,  характеров  и  случайностей...
ќликсир бессмертиЯ уничтожитсЯ камнем, размозжившим  вам  голову,  равенство
погибнет  в  муках  недостижимых  желаний...  …сли  вы  уравнЯете  людей   в
богатстве, правах и удовольствиЯх,  вы  не  сравните  глупцов  с  мудрецами,
красивы" с некрасивыми, больных  с  сильными...  Љто  не  имеет  любви,  тот
страдает о ней и мечтает, как о величайшем счастье,  чтобы  его  полюбила  и
приласкала  хоть  одна  женщина,  кто  имеет  одну  жену,  тот  погибнет   в
однообразии, кто будет иметь сотни женщин, тот  начнет  тосковать  о  единой
страсти... ’ак и во всем, человек не удовлетворитсЯ ни единым положением,  и
самое  бессмертие   представлЯетсЯ   ему   невыносимо   скучным...   ‘егоднЯ
бессмертен, завтра бессмертен... он будет молить о смерти!..
     - ’ак что же делать, наконец? - с бешенством спросил —иж.
     - ‹учше всего умереть, конечно... ‚се равно этим  кончитсЯ.  ’ак  лучше
скорее.
     - „а вы согласны теперь с  этим?  -  вдруг  отозвалсЯ  длинный  Љраузе,
высоко подымаЯ косые мефистофельские брови.
     Ќаумов посмотрел на него.
     - „а... Ќо это не важно. Ќадо рассеЯть в людЯх суеверие в  жизни,  надо
заставить их понЯть,  что  они  не  имеют  права  тЯнуть  эту  бессмысленную
комедию... Љогда Я вижу беременную женщину, мне  хочетсЯ  ее  убить...  …сли
плод ее выживет, и рост ее потомства пойдет  естественным  порЯдком,  только
представьте себе, какаЯ ужаснаЯ река страданиЯ вытечет из ее тела. ‘реди  ее
потомства будут миллионы калек, миллионы злодеев, убийц, самоубийц, миллионы
будут убиты на войне, миллионы раздавлены поездами, миллионы сойдут с ума...
Љакое ужасное преступление против миллиардов будущих несчастных делает  она,
рожаЯ... ‚ муках родит она одного крошечного страдающего человека, в муках и
сомнениЯх воспитает его, будет дрожать над каждым его дыханием, умрет сама в
мучительной думе о его будущем и, донесЯ этот слабый огонек до своей могилы,
оставит его в мире...  длЯ  чего?..  „лЯ  того,  чтобы  несметное  потомство
проклЯло бы ее памЯть, вопиЯ в муках нестерпимых: будь проклЯт  день,  когда
мать моЯ зачала менЯ, будь проклЯты  груди,  менЯ  питавшие,  и  руки,  менЯ
носившие... лучше бы мне не родитьсЯ!..
     - Ќу, это уже от писаниЯ! - брезгливо заметил —иж.
     - Ќет, это не от писаниЯ, - крикнул Ќаумов в величайшем волнении, - это
правда жизни, которую вы, сами несчастные, каждый миг мечтающие  о  какой-то
невероЯтной перемене в жизни, умирающие каждый день, зачем-то  скрываете  от
людей, вдалбливаете в их глупые головы мечты  о  будущем  человечестве...  о
золотом веке справедливости!.. …е нет, справедливости!..  Ќет  и  не  будет,
потому что вселеннаЯ выпустила нас не в наших  интересах  и  ей  нужны  наши
страданиЯ!.. Љогда-нибудь вы все поймете, что слова мои были истиной и  рано
или поздно сведете концы своей жизни, корчась в муках!..
     Ќаумов замолчал и долго шевелил худыми  пальцами  на  краю  стола.  ‚се
молчали и как будто ждали чего-то. —иж злобно обвел глазами присутствующих и
визгливо засмеЯлсЯ.
     - Ћднако вы напугали всех!.. —ерт возьми, точно нас всех завтра  вешать
собираютсЯ!.. —ерт знает  какое  малодушие!..  ‚ы  сами,  господин  хороший,
совершаете ужасное преступление: если  вам  судьба  дала  ум  и  способности
действовать словом на людей, вы должны были бы вести их вперед, дать надежду
на лучшее будущее, укрепить в борьбе, когда они падут духом... а вы...  черт
возьми, точно  клуб  самоубийц  собираетесь  основать!..  џ  не  могу  этого
слышать... —ерт знает что такое!
     Ќаступило долгое молчание.  ‘лышно  стало,  как  ветер  шумит  в  саду.
ЉакаЯ-то неЯснаЯ тревога овладела  всеми.  Љаждый  прислушивалсЯ  к  голосам
своей души и  слышал  там  тот  же  мрачный  дикий  голос.  ’ускло  и  темно
представлЯлась жизнь. “грюмо  и  тЯжко  тосковал  доктор  Ђрнольди,  холодно
скучал  длинный  корнет,  без  веры  в  какую-нибудь,  хотЯ   сколько-нибудь
привЯзывающую к жизни мечту, раздраженно спрашивал себЯ о чем-то  —иж  и  не
мог найти  ответа,  со  странным  страхом  смотрел  в  ту  пустоту,  котораЯ
мало-помалу разверзлась в душе его, Њихайлов. ’ам, за  стеной  дома  умирала
бледнаЯ печальнаЯ женщина и  где-то  прЯталась  раздавленнаЯ  жизнью  Ќелли.
’олько …вгениЯ  ‘амойловна  смотрела  на  Ќаумова  с  недоумением,  и  в  ее
блестЯщих черных глазах сверкала недумающаЯ, стихийнаЯ, еще не столкнувшаЯсЯ
со своим ужасом жизнь.
     - Љлуб самоубийц! - пробормотал —иж. …вгениЯ  ‘амойловна  встрЯхнулась,
как бы очнувшись от тЯжелого сна.
     - Ђ где же Ђрбузов? - спросила она.
     „октор Ђрнольди и корнет Љраузе переглЯнулись.
     - —то такое? - заметив их выражение,  спросила  …вгениЯ  ‘амойловна.  -
ЉакаЯ-то тайна?.. „линный Љраузе помолчал.
     - ’еперь это не тайна, - важно шевельнув бровЯми, сказал  он.  -  €  не
может быть тайной, раз суд офицеров разобрал это дело.
     - ‡начит, дуэль состоитсЯ? - с  жутким  любопытством  спросила  …вгениЯ
‘амойловна.
     - „а, - ответил Љраузе и встал, прЯмой, как палка.
     …вгениЯ  ‘амойловна  смотрела  ему  в  лицо  широко  открытыми  жадными
глазами.
     - Ђ ведь это может очень печально кончитьсЯ!  -  заметил  —иж  с  таким
брезгливым негодованием, точно ему была противна и самаЯ дуэль, и дуэлЯнты.
     - Ћ, да! - согласилсЯ корнет Љраузе важно. - Љонечно! Ђвгустов - лучший
стрелок в полку, Ђрбузов же врЯд ли когда держал пистолет в  руках.  Ћн  его
убьет... „а, он его убьет. Џритом, это холодный и жестокий человек.
     Љорнет  Љраузе  помолчал,  словно  обдумываЯ,  хватит  ли  у  адъютанта
Ђвгустова жестокости убить Ђрбузова. ‚се смотрели на  него  с  ожиданием,  и
тихо было так, точно следили за ходом его мысли.
     - „а, это несомненно, - опЯть заговорил корнет Љраузе,  точно  проверив
все свои соображениЯ, опЯть пришел, и на этот раз уже непоколебимо,  к  тому
же выводу. - Ћн его убьет!
     Ћн произнес эти слова с такой торжественностью  и  важностью,  с  такой
убежденностью, что все  вздрогнули  и  жутким  холодком  повеЯло  кругом.  €
почему-то при этих словах …вгениЯ ‘амойловна оглЯнулась  на  Њихайлова.  ќто
было толчком - все машинально посмотрели в его сторону.
     Њихайлов один, когда все уже встали, сидел за столом,  опустив  голову.
Ћн был бледен, и оттого его темные  глаза  казались  почти  черными,  но  он
упорно смотрел в скатерть, и нельзЯ было понЯть выражениЯ его лица.
     ‚ это времЯ кто-то со стороны подошел к столу и  облокотилсЯ  на  него.
Љак ни были легки  шаги  и  легко  прикосновение,  все  почувствовали  их  и
обернулись с испугом.
     Ќелли стоЯла, опершись обеими  руками  на  край  стола,  и  лампа  Ярко
освещала ее бледное суровое лицо со  сдвинутыми  бровЯми.  Ћна  смотрела  на
Љраузе в упор, точно хотела сказать:
     "џ слышала все... ќто правда?"
     Ѓыл момент страшною напрЯжениЯ. Њихайлов вскочил почти с ужасом. Ћн  не
знал, что Ќелли здесь, она никогда  не  выходила,  когда  они  собирались  у
…вгении ‘амойловны. †енечка сделала порывистое движение броситьсЯ на  Ќелли,
но та чуть  шевельнула  в  ее  сторону  тонким  изломом  бровей,  и  …вгениЯ
‘амойловна замерла, изогнувшись в своем стремительном движении.
     ’онкие губы Ќелли шевельнулись.
     - Љогда дуэль? - спокойно и напрЯженно спросила она.
     €менно этого Љраузе еще не сказал,  и  всем  показалось  странным,  что
забыли спросить. Љорнет важно и холодно посмотрел на Ќелли с  высоты  своего
длинного роста. Љазалось, он  взвешивал  последствиЯ  своего  ответа.  Ќелли
ждала, не сводЯ с его лица воспаленных неподвижных глаз, не  то  испуганным,
не то грозЯщим взглЯдом.
     - Џослезавтра!  -  вдруг  коротко  и  важно  выговорил  корнет  Љраузе,
поклонилсЯ Ќелли и отошел от стола, сразу утонув во тьме.
     Ќелли осталась стоЯть в той же позе, опершись пальцами на край стола  и
глЯдЯ в ту сторону, куда исчез корнет.
     Њихайлов, бледный как смерть, шагнул к ней. Ћн сам не знал,  что  хочет
сделать и сказать. Ќо Ќелли взглЯнула на него жестоким ненавидЯщим взглЯдом,
и он остановилсЯ растерЯнный, уничтоженный.
     € сразу  все  заговорили  робкими,  тревожными  голосами,  стараЯсь  не
глЯдеть на Њихайлова, нелепо и смешно оставшегосЯ на полдороге.
     - ‘обственно говорЯ, - сказал „авиденко, - на дуэли не  всегда  убивает
лучший стрелок... Ѓыли случаи, что совершенно не  умеющие  стрелЯть  убивали
записных бретеров...
     - Љонечно! -  подхватила  …вгениЯ  ‘амойловна  и,  невольно  доканчиваЯ
начатое движение, схватила Ќелли за руку.
     Ќелли не тронулась с места, не вырывала руки и продолжала опиратьсЯ  ею
на стол.
     - Ћ, да!.. - неловко поддержал ’ренев, в замешательстве теребЯ  усы.  -
Ћдно дело стрелЯть в цель, а другое - целить, когда в тебЯ самого направлено
дуло пистолета... ќто громаднаЯ разница!
     ЏоднЯлась нелепаЯ суета. ‚се говорили сразу и как будто хотели  уверить
Ќелли в чем-то, во что не  верили  сами.  ‚друг  Ќелли  коротко  засмеЯлась,
оттолкнулась от стола и пошла к дому.
     Ќаступило молчание, и все растерЯнно стали прощатьсЯ.
     - ‘ергей Ќиколаевич, - позвала …вгениЯ ‘амойловна, - мне  надо  сказать
вам два слова...
     Њихайлов остановилсЯ, не подымаЯ головы.  Ћн  знал,  о  чем  она  будет
говорить. Ћстальные  поспешно  отошли.  Ѓыло  слишком  тЯжело  и  неприЯтно.
…вгениЯ ‘амойловна стоЯла перед Њихайловым, покачиваЯсь на носках.  ‹ицо  ее
было жестоко и насмешливо.
     Њихайлов молчал. —то-то давило ему горло, и он  чувствовал  себЯ  таким
маленьким и ничтожным, что в эту минуту  не  мог  бы  сопротивлЯтьсЯ  самому
грубому оскорблению, самому наглому вторжению в свою душу.
     - ‘кажите, пожалуйста, - дерзко и властно  начала  …вгениЯ  ‘амойловна,
понимаЯ его состоЯние, чувствуЯ его беспомощность и мстительно  наслаждаЯсь,
- не кажетсЯ ли вам, что ваша роль в этой истории не из красивых?
     Њихайлов дернулсЯ всем телом, точно силы мгновенно  вернулись  к  нему.
Љровь залила ему лицо, в глазах потемнело.
     - џ никому не даю права... - хрипло выговорил он.
     …вгениЯ ‘амойловна дерзко засмеЯлась.
     - џ и не прошу его у вас!.. ‚ы можете выпрЯмлЯтьсЯ  как  угодно,  Я  не
испугаюсь!.. џ хотела вам сказать и скажу, что...
     Њихайлов сделал движение к ней. Ћн был как  безумный,  и,  может  быть,
скажи она еще одно слово, он ударил бы ее по  красивому  дерзкому  лицу.  Ќо
…вгениЯ ‘амойловна вдруг откинулась назад, звонко  и  насмешливо  засмеЯлась
ему в лицо и, быстро повернувшись, побежала назад.
     Њихайлов осталсЯ на месте, и ему казалось, что он с головой погружаетсЯ
в какую-то липкую зловонную грЯзь.
     ’олстый грузный доктор Ђрнольди уныло взЯл его под руку и увел.

        XXIX    

     ’ренев и поручик ’оцкий стоЯли в прихожей  и  прощались  с  адъютантом.
’ренев был бледен и мрачен, поручик надут и важен. ‚се было переговорено,  и
адъютант, покачиваЯсь с ноги на ногу, очевидно, ждал,  когда  они  уйдут.  €
’ренев это чувствовал. Љак всегда, он ненавидел этого красивого, с  холодным
и наглым лицом, офицера, ненавидел его высокомерный тон,  его  металлические
глаза, его твердый, крупный подбородок. Ќо почему-то трудно было уйти.
     - „а, так завтра мы заедем к вам ровно в половине шестого...  -  сказал
он, мрачно покручиваЯ усы.
     - ѓлавное, не робейте и хорошенько выспитесь, чтобы рука не дрожала,  -
важно заметил поручик ’оцкий, и толстое красное лицо его  надуто  задрожало.
Ћн даже оглЯнулсЯ на ’ренева - слышит ли тот,  как  мужественно  и  спокойно
сказал он эти страшные слова.
     - „а, выспатьсЯ, это главное... - машинально пробормотал ’ренев,  злЯсь
на то странное непонЯтное чувство, которое мешало ему уйти.
     ирокоподбородый  адъютант  молча  покачивалсЯ  с  ноги  на  ногу.  …го
красивое и наглое лицо смотрело с таким холодным презрением, что  все  слова
застревали в горле.
     - „о свиданьЯ, - сказал наконец ’ренев и протЯнул руку во второй раз.
     - „о свиданьЯ, - спокойно ответил адъютант.  ’ренев  и  поручик  ’оцкий
направились к двери. Џоручик взЯлсЯ за ручку. Ђдъютант осталсЯ на месте, и в
сумерках его лицо бледно смотрело им вслед. ‚ комнатах было  уже  темно,  он
стоЯл один, и ’реневу вдруг резнуло по сердцу. …му  вдруг  Ясно  стало,  что
этот человек, негодЯй и мерзавец, завтра умрет.  €  вот  в  последний  вечер
своей жизни он остаетсЯ совершенно один, в пустых и темных комнатах.  ’ренев
вспомнил, что во всем городе не было ни одного человека,  который  любил  бы
его. “ него даже не было приЯтелей. Ћдни  собутыльники,  втайне  ненавидЯщие
его.
     ЉакаЯ-то сила удержала ’ренева на пороге. Ћн быстро вернулсЯ, подошел к
адъютанту и сказал коротко и взволнованно, задыхаЯсь:
     - „о свиданьЯ, голубчик!
     …му захотелось просто обнЯть и поцеловать его.
     - „о свиданьЯ, - опЯть  повторил  адъютант,  не  двигаЯсь  с  места,  и
’реневу в сумраке показалось, что он насмешливо улыбнулсЯ.
     € мгновенно  теплое  дрожащее  чувство,  которое  согрело  его  сердце,
потухло. ’онкое острие обиды кольнуло ’ренева. …му вдруг стало понЯтно,  что
он просто смешон со своим чувством, глуп и сентиментален.
     €, выходЯ, с нарочитой грубостью он подумал:
     "‘обаке собачьЯ и смерть!.."
     €  всю   дорогу   домой,   отделавшись   от   чванливо,   по-петушиному
разглагольствовавшего поручика, думал о двух вещах:
     "Џочему Я так уверенно подумал, что будет убит именно он, а не Ђрбузов,
когда Ђвгустов, холодный и жестокий человек, лучший  стрелок  в  полку?..  €
почему, несмотрЯ на то, что он Явно негодЯй, так больно и тЯжело  вспомнить,
как он стоЯл один и смотрел нам вслед, в полутемной пустой комнате?..
     Њожет быть, ему очень хотелось, чтобы Я просто,  по-товарищески,  пожал
ему руку, посидел бы с ним, поговорил... Њожет быть, он только из привычного
молодечества старалсЯ быть таким холодным и наглым... Ђ может, и вообще  его
наглость только маска, которой он всю жизнь стараетсЯ скрыть свое  настоЯщее
лицо от людей, оттолкнувших его чем-то ужасным...
     Џрав Ќаумов... Ќесчастные люди!.. Ќесчастен и он, и Ђрбузов, и Я...  Њы
все бросаемсЯ друг на друга, как бешеные собаки, от боли!..  Ќу,  к  кому  Я
пойду  рассказать  о  своих  страданиЯх?..  ‘амый  близкий  человек,   ЉатЯ,
оскорбитсЯ, устроит сцену  ревности...  другие  посмотрЯт  на  это,  как  на
похотливость испорченного, боЯщегосЯ жены мужа... а Я... Љак тЯжело жить!"
     ’ренев мрачно шел по улице, и ему было тоскливо, скверно и одиноко.
     Ќе заходЯ домой, от самых ворот, знаЯ, что завтра будет  ужаснаЯ  сцена
ревности, он повернул и пошел в клуб. ’ам он играл до утра, много пил и,  не
спавши совсем, в пЯть часов поехал за поручиком ’оцким.
     Ђдъютант, оставшись один, вернулсЯ в кабинет, сел за  стол  и,  положив
голову на красивую белую руку, стал смотреть в окно.
     Ћн совершенно не боЯлсЯ завтрашнего днЯ. џсно и просто было  длЯ  него,
что убит он был не может. ‘ердце его билось ровно и спокойно. ’олько в самой
глубине души лежало что-то тЯжелое и  раздражало  его  мстительным  жестоким
раздражением.
     …му пришла в голову холоднаЯ и злаЯ мысль:
     "Љогда Я убью этого дурака, надо будет так или иначе взЯть эту девку".
     Ћн представил себе тонкую женскую фигуру, ее слабое тело, тонкие брови,
темные глаза. Ѓыло что-то холодное, жгучее в том, что без  возбуждениЯ,  без
желаниЯ он представлЯл себе эту женщину в унизительной  позе,  покорную  его
грубому сладострастию. € ему хотелось, чтобы она отдалась ему в тот же день,
завтра после дуэли. ќто не была чувственность, это было  какое-то  странное,
совершенно холодное желание издевательства. Ќо  оно  было  так  сильно,  что
широкий подбородок его почти с Яростью сжал твердые крупные зубы. €  в  этом
движении было что-то звериное. Љто-то вошел в комнату.
     - Љто там? - спокойно спросил офицер и тут только заметил, что сидит  в
темной комнате. —ернаЯ фигура денщика мЯлась на пороге.
     -  ’ам,  ваше  высокоблагородие,   какаЯ-то   барышнЯ   пришли...   ‚ас
спрашивают.
     €з-за его спины  выдвинулась  другаЯ  фигура,  тонкаЯ,  колеблющаЯсЯ  в
сумраке.
     Ђдъютант с удивлением встал.
     - —ем могу служить? - спросил он.
     - Њне надо с вами поговорить, - ответил тихий женский голос.
     „енщик тихонько затворил дверь.
     Ђдъютант стоЯл у стола, женщина  у  двери.  Ћн  вглЯдывалсЯ  и  не  мог
узнать.
     - —то вам угодно? - спросил он еще раз холодно. ’оненькаЯ  фигура  тихо
шевельнулась,  но  осталась  у  двери.  ’огда  адъютант  подошел  к  ней  и,
нагнувшись, всмотрелсЯ в бледное лицо с сурово сдвинутыми тонкими бровЯми.
     - Ђ! - удивленно вскрикнул он. - ‚ы!.. џ... - тихо ответила Ќелли.
     ‡лорадное  выражение  мелькнуло  на  холодном  наглом  лице  с  твердым
каменным подбородком. ‘ минуту он колебалсЯ, потом шагнул и взЯл ее холодную
слабую руку, бессильно  повисшую  вдоль  тела.  -  ‚ы...  -  повторил  он  и
замолчал.
     ’о, что он думал, сидЯ один у стола, вдруг придвинулось  в  страшной  и
неожиданной близости. …му даже не пришло в голову,  зачем  и  длЯ  чего  она
пришла, только жестокое холодное звериное чувство с ужасающей силой охватило
все его сильное крепкое тело. € в эту же минуту Ќелли почувствовала, что она
не уйдет от него так, как пришла.
     Ќо она не испугалась. …й было все равно. Ћдна мысль давила ее  мозг,  и
все остальное казалось ничтожным.
     - џ пришла, - проговорила она, - Я пришла просить вас...
     - Ћ чем? - оскаливаЯ белые, как у волка, широкие зубы, блеснувшие  даже
в сумерках, спросил адъютант и взЯл ее за другую руку.
     Ќелли сделала слабое усилие освободитьсЯ.
     - Џотом... - как во сне, ответила она его движению. - џ хочу говорить.
     - Ќу, говорите! - не выпускаЯ ее руки и блестЯ зубами, сказал адъютант.
     - ‚ы завтра... деретесь с Ђрбузовым?
     - Њожет быть.
     - џ знаю... ќто из-за менЯ... - медленно, как соннаЯ, говорила Ќелли. -
ќтого не надо...
     Ђдъютант выпустил ее руки и засмеЯлсЯ.
     - ЌельзЯ ли узнать почему?
     - Џотому что Я причиной...
     Ђдъютант засмеЯлсЯ.
     - Њало ли чего причиной не бывает хорошенькаЯ женщина!
     Ќелли, сурово сдвинув брови, смотрела на него. Ћна, кажетсЯ, не понЯла,
да и не слыхала его слов. ЌапрЯженнаЯ мысль смотрела из ее темных глаз.
     - ‚иновата Я, а вы... убьете его... - повторила она.
     - Ћчень возможно, - насмешливо согласилсЯ офицер.
     ѓлаза у него были жестокие и холодные, с уверенным наглым выражением.
     - џ не хочу этого! - с  силой  отчаЯниЯ  крикнула  Ќелли,  и  голос  ее
высоким звуком разлетелсЯ по всей квартире. Ћна даже топнула ногой.
     - Ћго! - удивленно и насмешливо протЯнул адъютант.
     Ћна стоЯла перед ним, и волосы, развалившись, падали вниз, закрываЯ  ей
щеки и придаваЯ грозную красоту бледному тонкому лицу.
     Њеталлические глаза офицера сверкнули серым! серебристыми  искрами,  но
улыбалсЯ он так же спокойно и насмешливо.
     - џ знаю, - заговорила Ќелли с трудом, - вы говорили обо  мне  гадко  и
подло... Я, может быть, и заслужила это...  Я...  Ќо  его  вы  не  должны...
Ќеужели вы не понимаете, что это будет ужасно?.. ќто  преступление!  ќто  не
должно быть!
     Ђдъютант слушал, покачиваЯсь с носков на каблуки и  обратно.  Љазалось,
все это очень забавлЯло его.
     Ќелли с тоской заломила пальцы.
     - ‘лушайте, ведь вы же человек! - устало проговорила она. - ‚едь вы  же
должны понЯть, что если что-нибудь случитсЯ... это будет ужасно!..
     Ђдъютант молчал и качалсЯ. ќто молчание, холодное и непроницаемое,  как
каменнаЯ стена, давило Ќелли. Ћна  путалась  в  словах  и  чувствовала,  что
говорит не то. Љогда она бежала сюда, ей казалось,  что  она  скажет  только
одно слово, и ничего не будет. Ћна ненавидела этого человека и  думала,  что
она  выскажетсЯ  ему  словами,  полными  ненависти,  бьющими  в  лицо,   как
раскаленнаЯ проволока, и он не посмеет не выслушать, не посмеет возразить ни
одним словом. € вдруг все эти слова куда-то исчезли. Ћна почувствовала,  что
ей нечего сказать, нечем придавить этого  человека,  что  она  может  только
заплакать и просить его.
     - ќто вовсе не так ужасно, как вам кажетсЯ... - медленно, немного в нос
проговорил адъютант.
     •олоднаЯ насмешка блестела в его серых глазах. Ћн,  видимо,  забавлЯлсЯ
ею, и вдруг Ќелли почувствовала, что он осматривает ее всю, с головы до ног,
скользит по рукам, по груди обнажающим смакующим взглЯдом.
     “жас овладел ею. Ћна вдруг понЯла, о чем он думает,  и  понЯла,  что  в
опасности. ‡абытый девичий стыд овладел ею. Ќелли едва не бросилась к двери.
Ќо мысль о том, что если она уйдет, то дуэль состоитсЯ, удержала  ее.  ‘лова
корнета Љраузе "он лучший стрелок в полку" Ярко  и  отчетливо  встали  перед
нею, точно написанные белыми буквами на черной стене. €, сама не  знаЯ,  что
делает, инстинктивно прибегаЯ к последнему, опустилась перед ним на колени.
     - џ вас прошу! - пробормотала она, не понимаЯ, что  говорит,  и  хватаЯ
его за руку горЯчими пальцами.
     ‘траннаЯ и страшнаЯ улыбка скользнула по тонким губам офицера.
     - ‚ы просите?.. ќто другое дело!.. ’олько ведь за просьбу надо платить,
- сказал он с дрожью в голосе.
     Ќелли как будто не понЯла.
     - —то?.. Љак?..
     Ђдъютант холодно улыбнулсЯ.
     - ‚ы - хорошенькаЯ женщина... - сказал он со страшным выражением.
     Ќелли медленно встала, глаза ее были грозны и лицо бело, губы дрожали.
     - ќто подло! - сказала она, задыхаЯсь и делаЯ  руками  такое  движение,
точно хотела найти ручку двери и не могла.
     - Њожет быть.
     Ќелли минуту молчала, не сводЯ глаз с его холодного и красивого лица.
     Ђдъютант ждал, уверенно улыбаЯсь.
     - ‚ы подлец! - хрипло сказала Ќелли и шагнула к двери.
     …два заметнаЯ судорога скользнула  по  широкому  подбородку,  и  глаза,
серые и твердые, невольно мигнули. Ќо он не ответил, оперсЯ спиной о стол  и
заложил руки в карманы рейтуз.
     Ќелли повернулась и быстро пошла к двери. Ђдъютант смотрел ей вслед.  €
под этим взглЯдом серых глаз Ќелли как  будто  слабела.  „вижениЯ  ее  стали
неуверенны и слабы, ноги подкашивались. Ћна взЯлась  за  ручку  двери  и  не
отворила ее. …й показалось, что дверь страшно тЯжела, что она всЯ из железа.
Ћна оглЯнулась с непередаваемым выражением тоски и мольбы.
     ’вердое, холодное и жестокое лицо смотрело на  нее.  Ћфицер  постукивал
ногой о пол, точно в нетерпении.
     Ќеожиданно Ќелли, как в тумане, ничего не помнЯ и не сознаваЯ,  сделала
к нему несколько колеблющихсЯ шагов, пошатнулась  и,  как  бы  падаЯ,  опЯть
опустилась на колени.
     - ђади Ѓога! - прошептала она пересохшими  губами,  протЯгиваЯ  к  нему
руки.
     Ђдъютант холодно покачал головой.
     Ќелли медленно встала. ‚олосы прЯдЯми лежали у  нее  на  плечах,  плечи
дрожали, глаза смотрели мутно, как у безумной.
     Ћна опЯть пошла к двери.
     Ђдъютант поднЯл руку и посмотрел на кончики ногтей.
     Ќелли что-то проговорила хриплым невнЯтным голосом.
     - —то? - спросил он.
     Ќелли подошла к нему близко и стала, опустив тонкие бледные  руки.  ‚се
лицо ее было покрыто пЯтнами, глаза смотрели ему прЯмо в лицо  со  страшной,
потрЯсающей ненавистью.
     - •орошо... - как будто ворочаЯ страшную тЯжесть, выговорила она.
     € вдруг две сильные, железные руки обхватили ее. ‘ последним проблеском
жгучего стыда Ќелли рванулась прочь, но руки сжали  сильнее,  и  она,  точно
падаЯ в пропасть, покорилась. Љак в  бреду,  она  видела  его  холодное,  но
страшно изменившеесЯ лицо, чувствовала, как дрожат его руки,  увидела  перед
собой кровать, еще раз рванулась с безмолвным криком отвращениЯ  и  ужаса  и
упала на постель, брошеннаЯ с грубой жестокой силой.
     - ‹ожись же! - хрипло, точно в страшной ненависти, крикнул он.
     Ќелли закрыла глаза и сжала зубы.  Ћна  чувствовала,  как  чьи-то  руки
перевернули ее на спину, как они скользнули по ее ногам, грубо обнажаЯ  тело
до поЯса.
     - ‘корее... скорее... только скорее!.. - не то думала, не то  бормотала
Ќелли.
     € вдруг почувствовала себЯ свободной.
     ђазбитаЯ, оглушеннаЯ, ничего не понимаЯ, Ќелли открыла  глаза,  увидела
свои голые ноги и живот, вздрогнула, отбросила на колени юбки и села.
     Ђдъютант стоЯл возле, и лицо его было растерЯнно и странно.
     - ‚ы... вы беременны?.. - дрогнувшим голосом спросил он.
     ‘трашный стыд охватил Ќелли,  какой-то  другой  стыд,  горЯчий,  полный
жалких слез. Ћна закрыла лицо обеими руками и наклонилась  до  самых  колен,
так что распустившиесЯ волосы почти закрыли ее.
     - џ... Я не знал!.. - хрипло проговорил адъютант. Ќелли заплакала.  Ћна
плакала горЯчими беспомощными слезами, как  обиженный,  избитый,  несчастный
ребенок. ‚сЯ горечь пережитого, всЯ ее заброшенность, одиночество, слабость,
неизвестность страшного будущего были в этом неслышном, отчаЯнном плаче.
     Ђдъютант растерЯнно стоЯл перед нею, и широкий подбородок  его  дрожал.
Џотом он кинулсЯ к столу, схватил графин, налил воды и поднес Ќелли.
     - “спокойтесь... выпейте... выпейте... - бормотал он.
     € голос его был новый, теплый, полный жалости, страха за нес и стыда за
себЯ.
     € вдруг головка Ќелли поднЯлась, доверчиво взглЯнула она ему в лицо,  и
личико ее улыбнулось детски беспомощно и стыдливо, как будто она  у  лучшего
друга просила прощениЯ за свою слабость.
     Ђдъютант отвернулсЯ. ѓорЯчие пальчики женщины взЯли  его  за  руку.  Ћн
вырвал руку, отошел два шага и, стоЯ к ней спиной, проговорил:
     - џ вам обещаю... не буду стрелЯть... Џростите, что Я...
     Ќелли слушала, широко раскрыв глаза, боЯлась верить, и что-то  огромное
и светлое ширилось и росло в ее измученном сердце.
     - €дите! - хрипло повторил офицер. - џ обещаю.
     Ќелли встала.
     - ‚ы... - начала она радостным просветленным голосом и протЯнула к нему
руки.
     - €дите... ради Ѓога, идите! - страдальчески повторил адъютант,  сел  у
стола и положил голову на руки.
     „олго было тихо. Ќелли стоЯла у кровати и смотрела на него. ‹ичико  ее,
горЯщее, мокрое от слез, дрожало. Џотом она  неслышно  подошла  и  кончиками
пальцев тронула его за плечо.
     Ђдъютант не обернулсЯ.
     Ќелли постоЯла, потом  наклонилась  и  тихо,  нежно  поцеловала  его  в
голову. Џотом подумала, медленно повернулась и пошла. ‚ дверЯх она  еще  раз
остановилась, потом отворила дверь.
     Ђдъютант слышал, как закрылась дверь, и не шевельнулсЯ.
     „енщик вошел в комнату, что-то взЯл и ушел. Ђдъютант  все  сидел,  и  в
душе его,  страшно  напрЯженной,  затаившейсЯ  в  каком-то  новом  громадном
чувстве, что-то пело и дрожало.
     Ќочью, когда все спало, он начал  писать  письмо  сестре  в  Њосковскую
губернию, не кончил и лег на диван, одетый, лицом вниз.

        XXX      

     …ще не всходило солнце, но уже было светло, и небо за рощей золотилось.
„алеко в полЯх таЯли туманы, блестел крест на  церкви  в  городе,  и  оттуда
долетал чистый, точно  омытый  утренней  свежестью,  молодой  звон.  ‚  роще
суетливо кричали  птицы.  Ѓерезки  стоЯли  тихие  и  кроткие,  как  невесты,
вышедшие встречать своего светлого жениха. ’олько черный дуб величаво хранил
свое вечное спокойствие, и высоко над всей рощей смотрел  громадной  зеленой
головой.
     Ќа ровной зеленой лужайке тревожна и пестра казалась кучка  двигавшихсЯ
людей.
     Ђрбузов ходил взад и  вперед  по  траве,  глубоко  вдавливаЯ  каблуками
лакированных сапог в мЯгкую землю. Ћн шагал ровно и широко, только лицо  его
было более, чем всегда, бледно, а мрачные воспаленные глаза смотрели  как  у
невыспавшегосЯ человека.
     Љаждый раз, доходЯ до опушки, откуда сквозь тоненькую решетку березовых
стволов широко и вольно разворачивалась ширь дальних полей и высокого  неба,
Ђрбузов останавливалсЯ и долго мрачно смотрел. Ќо смотрел он не на полЯ, уже
тронутые розовыми красками утра, не в Яркое небо, а вниз, в землю. Љазалось,
какаЯ-то невыносимаЯ тЯжесть давила его большую лобастую голову и не  давала
ему поднЯть ее, чтобы увидеть весь этот прекрасный радостный мир.
     „линный корнет Љраузе, как журавль, высоко поднимаЯ ноги,  тоже  ходил,
но в другой стороне  от  Ђрбузова.  …го  косые  мефистофельские  брови  были
поднЯты,  как  бы  в  мучительном  раздумье,  но  лицо,  как  всегда,  полно
достоинства и важности.
     „ругой секундант,  молоденький  офицерик,  сидел  на  пеньке  и  курил.
„окуриваЯ папироску, он швырЯл ее далеко в сторону, стараЯсь попасть в ствол
березы, и сейчас доставал другую из новенького кожаного портсигара. …му было
тЯжело и жаль чего-то. Ќе Ђрбузова, которого он почти не знал, не адъютанта,
которого не любил, а чего-то другого. Њожет быть,  той  жизни  человеческой,
котораЯ хрупка, как хрусталь.
     ‚начале, когда они ехали из города, молодой офицерик пыталсЯ  говорить,
напускаЯ мужества, что ему казалось необходимым перед дуэлью, но  ему  почти
не отвечали, и слова выходили пустыми, ненужными. ’еперь все  трое  молчали,
каждый думал о своем, непонЯтном другому, и томительно, минута  за  минутой,
тЯнулось времЯ.
     Њолоденький офицерик, хотЯ сердце его дрогнуло, даже обрадовалсЯ, когда
между деревьЯми замелькали фигуры подходивших офицеров. Ћн тотчас же встал и
пошел им навстречу с особенным видом, изо всех сил  стараЯсь  скрыть  дрожь,
охватившую колени. ’олстый,  с  белыми  усиками  на  красном  надутом  лице,
поручик ’оцкий поздоровалсЯ с видом до крайности важным и сердитым. …му  как
будто было неприЯтно, что не он один участвует  в  таком  важном  деле.  Ћн,
видимо, захлебывалсЯ сознанием своего значениЯ и хотел  сделать  так,  чтобы
церемониЯ прошла по всем правилам искусства. ’ренев  поздоровалсЯ  мрачно  и
сейчас же отошел в сторону, покусываЯ длинные  усы,  с  таким  видом,  точно
хотел сказать:
     - Ђ, черт с вами... ну, и делайте, что хотите!..
     Њолоденький офицерик испуганно посмотрел на адъютанта. ’от был в белом,
даже слишком белом кителе и в серой длинной шинели нараспашку. …го  холодное
наглое лицо было гладко выбрито и свежо, как  будто  он  только  что  умылсЯ
холодной водой. ‘ер