        Ђлександр ѓригорьевич Ђрхангельский. Џародии. ќпиграммы

---------------------------------------------------------------
     Њ. "•удожественнаЯ литература", 1988
     OCR: ‹ев Ђшкенази lev_ashkenazi@yahoo.com
---------------------------------------------------------------


     Ђ‹…Љ‘ЂЌ„ђ Ђђ•ЂЌѓ…‹њ‘Љ€‰ (1889-- 1938)
     Ќелегко  найти  верный  тон  статьи  об  Ђ.  ѓ.  Ђрхангельском  --  как
предостережение  возникают  в  памЯти  его  пародии  на   литературоведов  и
критиков. Ќо эта творческаЯ судьба заслуживает вниманиЯ хотЯ  бы уже потому,
что многие читатели, которые помнЯт пародии и эпиграммы  Ђрхангельского  или
хотЯ  бы слышали о них,  почти ничего не знают  о  жизни  и  творческом пути
пародиста.
     ‚  30-е годы  Ђрхангельский  ЯвлЯлсЯ  одним из  признанных литературных
метров;  в зеркале его сатиры отразились  все наиболее  значительные ЯвлениЯ
литературы  тех  лет.  Ќе  успевали современники освоитьсЯ с  новым  стилем,
приемом, манерой,  которыми изобиловала литература  20-х  и  30-х годов, как
пародист  моментально  подбч-рал к  ним ключ. ќто порождало  представление о
литературном всеведении Ђрхангельского,  которое было настолько прочным, что
возбуждало у почитателей его таланта законный  вопрос:  почему он  не  пишет
всерьез?
     Ћтчасти этот вопрос возникал  потому, что, по сложившейсЯ традиции, длЯ
всех,  выступавших  в  амплуа  пародиста до Ђрхангельского, это был побочный
жанр, совмещавшийсЯ  с писанием  "всерьез", "своим голосом":  у „. Њинаева--
стихов, у  Ђ. €змайлова  и ‚. Ѓуренина -- критических  статей.  Ќа этом фоне
Ђрхангельский казалсЯ исключением.
     "Њы утратили в  лице Ђлександра Ђрхангельского... писателЯ,-- говорил в
некрологе  о  нем Ђндрей Џлатонов, -- одаренного редким талантом сатирика,--
настолько умного  и  литературно тактичного,  что он  ни разу  не  осмелилсЯ
испытать свои силы  на создании  хотЯ бы  одного оригинального произведениЯ,
того самого,  которое  не  поддаетсЯ разрушению пародией;  к сожалению,  это
личное качество Ђрхангельского (слишком острое чувство литературного такта),
при  всей  его  прелести,  безвозвратно  скрыло  от нас  многие  возможности
умершего  сатирика; вероЯтно,  мы узнали  лишь десЯтую  часть действительных
способностей Ђрхангельского, но теперь это уже невозвратимо".
     ‚  самом  деле,  могло  показатьсЯ,  что  только  недоразумение  мешает
Ђрхангельскому писать всерьез. Џодобные иллюзии жили и в самом пародисте: не
раз в  интервью  он упоминал  то о работе  над сатирической  повестью,  то о
замысле сатирической комедии. „а и пародии Ђрхангельского мало похожи на все
то, что создавалось в этом жанре  до него:  каждаЯ  из  них  ЯвлЯетсЯ как бы
универсальным   "путеводителем  по   писателю",   со  всеми  его  "секретами
мастерства" и "творческими лабораториЯми" вместе.
     ‘ожалениЯ  о  погибшем  в Ђрхангельском  большом писателе возникали  не
только из ощущениЯ его литературного всеведениЯ. ‘овременникам казалось, что
в пародиста он вырос буквально на глазах, начав с мелкотравчатой юмористики,
пройдЯ через более солидную сатирическую деЯтельность на страницах "‹аптЯ" и
"Љрокодила", где печатались его стихотворные фельетоны и подписи к рисункам,
высмеивающие бюрократизм, халтуру, равнодушие к делу,  и  дойдЯ до бичеваниЯ
тех же  пороков,  проникающих  в  литературу.  Џри  таком  взглЯде  невольно
возникала  мысль, что  только  смерть помешала  сделать  в  этом восхождении
следующий шаг к серьезной литературе.
     ‘овременники и  не подозревали, насколько выстраданным был литературный
опыт,  стоЯщий  за пародиЯми Ђрхангельского. Ќапрасно считали они  пародиста
человеком "своей" эпохи, почва, на которой он  сформировалсЯ, была другой. €
найти ее помогает сборник "—ерные облака", открывающий его библиографию.  Ќа
первый взглЯд  между  стихами из этой книги  и сатирой Ђрхангельского вообще
нет соединительных мостов. Ќо биографиЯ пародиста позволЯет найти их.
     ‘ведениЯ  о  жизни Ђрхангельского  скудны  и  разнородны: зарифмованной
автобиографией,   небольшим   количеством   писем    и   личных   документов
исчерпываетсЯ актив исследователЯ. ђодилсЯ он в 1889 году в  городе …йске, а
о своей семье писал:
     €так -- о детстве. џ родилсЯ в …йске
     Ќа ‘еверном Љавказе. Њать моЯ
     Ѓыла по специальности швеЯ.
     Ћтец был спец по части брадобрейской.
     €з стихотворных  воспоминаний  Ђрхангельского можно  составить довольно
свЯзное  представление о  раннем  периоде  его жизни. "Њальчишкой  пел  Я  в
церковном хоре..."-- начинает он автобиографию  в стихах, где рассказывает о
полуголодном детстве, о том, как,  рано потерЯв отца,  осталсЯ  единственным
кормильцем и поступил на службу в пароходство, котораЯ была прервана арестом
за  распространение  революционных  листовок.  Џри   обыске  на  квартире  у
Ђрхангельского были изъЯты экземплЯры программы ђ‘„ђЏ.
     Ћсновные вехи  жизненного пути он обозначил  длЯ себЯ так: "1906-- 1907
--  конторщик,  пароходное  общество,  г.  …йск;  1907-- 1908--  13  месЯцев
арестант, тюрьма, г. …йск; 1908--  1909--  конторщик, г. ђостов; 1910-- 1914
--  счетчик-статистик,  г.  Џетербург;  1914--  1919  --   счетчик-стагистик
ѓубстатбюро,  г. —ернигов;  1920-- 1922-- редактор  газеты,  г. …йск; 1922--
1924-- литсотрудник, журналы "ђаботница",  "Љрокодил", г. Њосква; с 1925  --
заведующий редакцией журнала "‹апоть"
     ’ворческаЯ биографиЯ Ђрхангельского начинаетсЯ с переезда в 1910 году в
Џетербург.  ќто  было  времЯ,  когда литературнаЯ  жизнь  столицы переживала
повальное увлечение модернизмом всех оттенков:  от агонизирующего символизма
до акмеизма и футуризма,  дебютировавших  на литературной  арене. ‘имволизм,
закат которого переживали его вожди  и  метры, одновременно бурно развивалсЯ
вширь, полностью покорив окололитературную среду.
     Ћсобенно сильное влиЯние оказал символизм на литературный быт  эпохи. Ћ
том,   что   модный   стереотип  жизни   "задел"  молодого   Ђрхангельского,
свидетельствуют многие его письма петербургских лет, в которых мы находим  и
рассказ о вечере, где в лотерею разыгрывалсЯ билет с надписью "“бей себЯ", о
посещении  литературного  маскарада  и  знакомстве  с поэтами.  ‚се  это  он
описывал  с  чисто  провинциальным энтузиазмом  и  без  тени  иронии.  „а  и
стремительность, с которой  Ђрхангельский  вживаетсЯ в стиль  петербургского
модерна, поразительна, особенно если учитывать жизненный опыт,  уже стоЯвший
за его  плечами.  ‚ его письмах  той  поры отразилсЯ весь нехитрый  арсенал,
заимствованный из "новых веЯний": моднаЯ любовь  к "страшному" в непременном
сочетании с любовью  к  "красивому",  восторженно  усвоенные  у литературной
богемы Џетербурга.
     Љ этому периоду относЯтсЯ и первые из известных нам стихотворных опытов
Ђрхангельского.
     Ћт  них веет  подражательностью, о чем едва  ли не  первым предупреждал
начинающего  поэта  Ќ.  ‘.   ѓумилев.  ‘охранилось  письмо  ѓумилева,  рукой
Ђрхангельского  помеченное  1910  годом,   в  котором  подробно  разбираетсЯ
стихотворение "Ћн стал  над  землей и горами...". "€сполнЯЯ  ‚ашу просьбу,--
писал Ќ. ѓумилев,-- пишу ‚ам о ‚аших стихах. Џо моему мнению, они  несколько
ходульны  по  мысли,  неоригинальны  по построению, эпитеты в них  случайны,
выражениЯ  и  образы  неточны.  Ћт  всех  этих  недостатков, конечно,  легко
отделатьсЯ, серьезно работаЯ над собой  и изучаЯ других поэтов, лучше  всего
классиков -- но пока ‚ы не совершили этой работы, выступленье ‚аше в  печать
было бы опасно прежде всего длЯ ‚ас самих, как длЯ начинающего поэта".
     Љак видно  из  оценки  ѓумилева, подверстыва-ние себЯ под готовые формы
чужой жизни не  прошло  бесследно длЯ творческого  развитиЯ  Ђрхангельского:
здесь  он также пошел по пути  освоениЯ  "среднемодернистского"  стилЯ,  что
заставлЯло его блуждать между влиЯниЯми тех  или иных  "учителей".  †изнь  в
Џетербурге помогает понЯть, откуда рождались у него такие, например, стихи:
     Љаждый день -- родник прозрачный,
     Ћстуденный чистый ключ.
     џ в одежде новобрачной --
     ’ы менЯ тоской не мучь.
     џ как ангел в день престольный.
     џ пью, молюсь, хвалю.
     € шепчу светло и вольно
     ‘лово дивное: люблю.
     “ношусь все выше, выше
     Ћт сомнений и тревог.
     € в душе любовью дышит
     Ѓрат и друг желанный -- Ѓог
     ‚ стихах чувствуетсЯ  влиЯние  как  литературной атмосферы,  в  которой
вращалсЯ  Ђрхангельский, так и круга его чтениЯ. "Џока прочли "Љрай Ћзириса"
Љ. Ѓальмонта, -- писал он  жене в Январе 1913  года, -- и "Љубок метелей" --
симфонию Ђ. Ѓелого -- высочайшей музыкальности и глубины -- первую длЯ моего
ума и слуха поразительную..."
     ‚  переписке Ђрхангельского  мелькают  и другие  выразительные  приметы
литературной  жизни  столицы:  приглашение  на  заседание  Ћбщества  поэтов,
упоминание   о   вечере   на   квартире   ‚.   ‚.  ђозанова,   о   посещении
ђелигиозно-философских    собраний.    ‚озможно,    отсутствием   творческой
индивидуальности, суетным  стремлением быть "как  все"  объЯснЯетсЯ резкость
отзыва о нем Ѓлока, встретившегосЯ с Ђрхангельским на квартире …. Џ. €ванова
в 1913 году. Џосле этой встречи  Ѓлок записал  в дневник:  "Џозже пришел г-н
Ђрхангельский со своей женой (невенчаны). •арактерные южане, плохо говорЯщие
по-русски  интеллигенты, парень  без  денег, но  и  без власти, без таланта,
сидел в тюрьме, в жизни видел много, глаза прЯмые. ќто все -- тот "миллион",
к  которому можно выходить лишь в броне, закованным в форму; иначе эти милые
люди,  "молодежь"  с "исканиЯми" -- растащит  все  твое,  все  драгоценности
разменЯет на медные гроши,  все растерЯет, разинЯ рот... ‘идели до 2-х часов
ночи, г-н Ђрхангельский все разевал на менЯ рот, ди-
     вовалсЯ,   что   Я  за  человек"  Ѓлок   распознал   в   нем   человека
околосимволистской толпы; его негодование было тем более мучительным, что он
чувствовал себЯ отчасти  ответственным  за возникновение  и размножение этой
генерации  молодых людей с  "исканиЯми". Џо сообщению  ”. Ђ. ђейзер,  второй
жены  Ђрхангельского, отзыв Ѓлока был ему известен и стал одной  из основных
причин,  по  которой  он впоследствии  бросил  писать  стихи. ‘праведливость
мнениЯ  Ѓлока  подтверждаетсЯ  шуточными   грамотами,  составленными  другом
Ђрхангельского Њ. ”.  Ђндреенко-Ќечитайло.  ‚ грамоте "Џагубные стороны души
Ђлександра" под пунктом б  значитсЯ:  "Џристрастие к людЯм  видным, как  то:
пииты и  проч.,  и к знакомству с оными стремление,  после  же оного желание
расположение сих  особ  снискать, кое  чисто  внешне  проЯвлЯетсЯ,  как  то:
называние оных особ по имени толико, без титла, отчества".
     ‚  1914 году Ђрхангельский с семьей перебираетсЯ в —ернигов, но и здесь
молодой поэт  продолжает жить  интересами прежних лет: он собрал вокруг себЯ
кружок из  местных литераторов, получивший  название "Љамин".  ‘тилизованные
под  петербургский  модерн  собраниЯ с  чтением  стихов  у  горЯщего  камина
заполнЯли  теперь досуг скромного  служащего Ћценочно-статистического  бюро,
каким  был  Ђрхангельский. ‚ их  атмосфере  и рождались  стихи,  составившие
первый сборник "—ерные облака" .
     ‚ единственной  рецензии, подписанной  Ђ. ‘мирновым,  были отмечены два
главных  недостатка  стихов:  эклектизм  и  несамостоЯтельность.   ђецензент
разложил  многие  стихотворениЯ  по   первоисточникам,  показав,  как  мирно
соседствует в них влиЯние Ђ. Ђхматовой, Ђ. Ѓлока, ѓиппиус с "воспоминанием о
‹ермонтове". „ействительно, главнаЯ черта поэта -- восприимчивость к  чужому
слову, и даже  излишнЯЯ переимчивость длЯ  оригинальных стихов оборачивалась
утратой индивидуальности. Ќо в дальнейшем свободное срастание с чужим стилем
станет одной из главных причин совершенства его пародий.
     ‚ 1919  году Ђрхангельский возвращаетсЯ в …йск, где в 1920-- 1921 годах
редактирует местную  газету "€звестиЯ",  ЯвлЯЯсь не только редактором, но  и
одним  из  ее активных сотрудников. €з номера в номер  следуют  его  статьи,
заметки и корреспонденции, помещенные как за собственной подписью, так и под
псевдонимами.  ‡десь  же  были  опубликованы  его  политические  фельетоны в
стихах--  "Њитинг  в  Љрыму",  "Љого  выбирать  в ‘оветы?"  и  др. ЌарЯду  с
журналистской  деЯтельностью  Ђрхангельский   продолжает  писать  лирические
стихи, которые вошли в коллективный  сборник "Љонь и лани".  Ќовые стихи уже
свободны  от  всЯких свЯзей  с  символизмом,  но  теперь  в  них  без  труда
угадываетсЯ  подражание  ЊаЯковскому.  Ќе  успев  изжить  одно  влиЯние,  он
подпадает под другое, более современное.
     ‘борник  "Љонь и лани" дает уже  серьезные  основаниЯ считать, что если
Ђрхангельский-поэт   и  обладает  талантом,   то   это  талант  имитатора  и
стилизатора.  Ћн  не  столько пишет свои стихи, сколько переписывает  чужие:
тень ЊаЯковского угадываетсЯ за большинством его произведений того периода:
     Љогда Я умру, дорогие, не плачьте. Ќе надо  надоевшей слезливой чепухи,
Ќо белый флаг над могилой повесьте на мачте, ‚место панихиды пусть прочитают
стихи.
     Џусть оратор (но  кратко!) пришедшим скажет, —то  тут похоронен веселый
поэт, ‘лучайно захвативший на плЯже ‚место книги стихов -- пистолет...
     Ќе ищите в смерти  ни слабость, ни силу, ‚  сознании сделано  это иль в
слепоте. Ќо пусть весной на мою могилу ЏриходЯт влюбленные зачинать детей.
     ’он  непонЯтного  пророка, деловито  отдающего  распорЯжениЯ  по  своим
похоронам, в сочетании с неожиданной  концовкой  создает комический  эффект.
ЏытаЯсь выдать чужие художественные  достижениЯ за  оригинальное творчество,
Ђрхангельский  был обречен носить звание эпигона. Ќе случайно у  него  часто
возникали сомнениЯ в правильности избранного пути:
     “стал Я скитатьсЯ бродЯгой, Џоследнее счастье искать, ‘клонЯсь по ночам
над бумагой, Ќенужным стихом истекать.
     ќти  сомнениЯ,  видимо, и объЯснЯют  новый поворот  жизненного пути.  ‚
Январе 1922  года  Ђрхангельский  едет  в Њоскву делегатом на  ‚сероссийский
съезд  ђЋ‘’а. ‚  …йск он уже  не  возвращаетсЯ, а  поступает  работать после
съезда  в только что  основанную московскую  "ђабочую газету". †урналистскаЯ
деЯтельность  увлекает  его. "Ћчень  много приходитсЯ  работать,-- пишет  он
жене,-- весь  день в разъездах  и  ходьбе. “стаю физически, но душевно бодр.
Џередо мной проходит масса людей,  фабрики, заводы. ‡авел  много знакомств с
рабочими. ќто интересно".
     Џараллельно   с   репортерской  деЯтельностью   Ђрхангельский   активно
сотрудничает  в  сатирических  изданиЯх.  …го  псевдоним  Ђрхип  сразу  стал
популЯрным у читателей  "Љрокодила", постоЯнным сотрудником  которого он был
десЯть  лет (1922--  1932),  и "‹аптЯ", где также работал  достаточно  долго
(1925-- 1932).  ЏубликовалсЯ он  и в журналах  "Ѓегемот",  "Љрасный  перец",
"‘мехач", "Ћгонек",  "ЉраснаЯ нива", в "‚ечерке". ‚ эти годы Ђрхангельский с
головой  окунаетсЯ  в  стихию  многописаниЯ. Ѓолее чем  умеренный  заработок
заставлЯл братьсЯ за самые разнообразные темы. Џочти все, что было создано в
эти годы,  утратило свой  интерес длЯ  сегоднЯшнего  читателЯ.  Ќе  следует,
однако, из этого делать вывод,  что Ђрхангельский  был плохим  сатириком, но
сам жанр, требовавший моментального  отклика, заставлЯл спешить,  писать  на
ходу.   Џоэтому  даже  те  произведениЯ,  которые  Ђрхангельский  включал  в
отдельные сборники, врЯд ли  способны  вызвать улыбку сегоднЯ.  Ђ сборни-ков
было выпущено более десЯти, тоненьких, небольшого формата, на плохой бумаге.
€х содержание красноречиво характеризуют заглавиЯ:  "Ѓабий комиссар" (1926),
"Љоммунистический  Џинкертон" (1925,  1926),  "Ђэрофил" и  другие  рассказы"
(1926),  "‘обачьЯ  радость"  (1927), "‘лово  и  дело"  (1927), "Ѓанный лист"
(1927), "„еревенские  частушки" (1928), "‘амоновейший  оракул,  или  ‚еселый
отгадчик всего  задуманного"  (1928), "—астушки" (1929).  Ћбращает  на  себЯ
внимание название  одного из них  -- "‚еселые  картинки поповской  паутинки"
(1931).   …сли   вспомнить,   что   в   Џетербурге   Ђрхангельский   посещал
ђелигиозно-философские  собраниЯ,  то  путь,  проделанный  им  за эти  годы,
обозначитсЯ особенно  рельефно. Љак  выразилсЯ бы Ѓлок, перед нами "теза"  и
"антитеза".
     Ќа  каком-то этапе  сатирическаЯ деЯтельность  принесла  Ђрхангельскому
даже некоторую известность, но она его не удовлетворЯла. ‚ шуточном послании
он писал с иронией о себе:
     „а, сочинительство ужасно,
     „а, рифмоплетство -- это мрак,
     ђожать "младенцев" ежечасно
     ‘пособен гений иль дурак.
     Ќедовольство  собой, близкое  иногда  к отчаЯнию, завершаетсЯ  довольно
неожиданно. ‘реди потока однодневок, которые  создавал он на ниве сатиры, он
набредает на тот жанр, в  котором суждено было наиболее полно раскрытьсЯ его
дарованию:   пародию.  ЏерваЯ   пародиЯ  была  написана  им  на  ЊаЯковского
("ЋктЯбрины"),  то  есть  на  недавнего  кумира.   Ћна  была  еще  на  грани
подражаниЯ, но такого подражаниЯ, за которым угадываетсЯ способность взирать
на чужой стиль  трезво,  без  восторга эпигона.  Ќа этом поприще  и начинает
Ђрхангельский  постепенно нащупывать  почву под ногами, обретаЯ точку опоры,
котораЯ помогла реализовать накопленный опыт.
     Ђвторитет,  который  сумел  заслужить  Ђрхангельский  у  современников,
пришел к нему не  сразу. Ќачав  писать пародии,  он постепенно все  больше и
больше  сатирические  жанры, главным  из которых  был длЯ  него стихотворный
фельетон, подчинЯл литературным интересам. ‚ 1926-- 1932 годах эти фельетоны
под  псевдонимами  и  без  регулЯрно печатались  на  страницах  раппоз-ского
журнала "Ќа литературном посту", реже публиковались они в других журналах  и
газетах. Ѓольшинство из них так или иначе было свЯзано с острой литературной
борьбой  тех  лет.  Ќо  примечательно,  что, ЯвлЯЯсь в фельетонах  одним  из
рыцарей  рапповской  гвардии, в  жанре  пародии  и  эпиграммы  Ђрхангельский
оказалсЯ человеком абсолютно независимым от групповых  пристрастий и одна из
лучших  эпиграмм  -- "Ћдним Ђвербахом  всех побивахом" -- была направ-лена в
адрес вождЯ и руководителЯ ђЂ’а -‹. Ђвербаха.
     Ќезависимость  часто  приходилось  отстаивать  и  защищать,  потому что
многие   пытались   "направить"   перо   пародиста.   Ќапример,   в   архиве
Ђрхангельского  сохранилось письмо от критика  ‚.  …рмилова, который пыталсЯ
предначертать целую программу, выдвигаЯ в  качестве  объектов  длЯ пародии и
"„орогу  на  океан"  ‹.  ‹еонова,  и  "ЏохождениЯ  факира"  ‚с.  €ванова,  и
"Џохищение …вропы" Љ. ”едина. ЌаставлЯл он  Ђрхангельского не только в  том,
что высмеивать,  но даже и в  том,  кого и в какой степени.  …рмилов  был не
единственным,  кто  пыталсЯ,  выражаЯсь  словом  Њ. Ѓулгакова,  сыграть  при
Ђрхангельском  роль  "вампира-наводчика".  Ќо  из всех  книг  с закладками и
подчеркиваниЯми, услужливо предлагаемых с разных сторон, в "работу" попадало
лишь  то, что  отвечало его  собственному представлению  о  целЯх и  задачах
литературы.   €  благодарЯ   своей  способности  отрешитьсЯ   от  злобы  днЯ
Ђрхангельский сумел поднЯть Ясанр пародии на небывалую высоту.
     Џод  его   пером  пародиЯ  из  развлекательного  жанра  превратилась  в
самобытный  род  художественной  критики. "ЏародиЯ  должна  отвечать  тем же
требованиЯм, которые  предъЯвлЯютсЯ критике",-- сформулировал он свое кредо.
Љ этой цели он стремилсЯ, ее он достигал в большинстве случаев.
     …ще    одно   благоприЯтное    обстоЯтельство    помогло    становлению
Ђрхангельского-пародиста: начавшаЯсЯ дружба  с художниками Љукрыниксами. ќто
содружество стало вскоре настолько прочным, что он стал как  бы  четвертым в
их троице. €ллюстрации Љукрыниксов к эпиграммам и пародиЯм Ђрхангельского по
своему  соответствию   с  текстом  так  и  остались  непревзойденными,  хотЯ
впоследствии и другие замечательные художники создавали рисунки к ним.
     Њногие из Явлений литературы, снова  возвращавшихсЯ в нее в 20-х и 30-х
годах в обновленном виде  и воспринимавшихсЯ новым читателем как неслыханные
художественные  открытиЯ, пародисту были давно известны.  ‚  короткой  фразе
кловского  он без труда угадывал некогда знаменитую короткую строку "королЯ
фельетонистов"  ‚ласа  „орошевича.  Ќе  в диковинку  ему было и  излюбленное
кловским ассоциативное сцепление мыслей, "культ  логической  прихотливости"
-- он в свое времЯ был внимательным читателем "Ћпавших листьев" ‚. ђозанова.
Ќе состав-лЯл  загадки длЯ  Ђрхангельского и  стиль прозы  €.  ќренбурга. Ћн
улавливал в своих  современниках многое  такое,  что  ускользало от вниманиЯ
критиков, поскольку взирал на литературный процесс с высоты эпохи, в которой
все эти ЯвлениЯ  зарождались. Џереболев большинством литературных болезней в
молодости, он не просто обрел иммунитет, но стал великолепным диагностом. Ќе
сумев стать оригинальным  поэтом. Ђрхангельский в  качестве пародиста стал в
20-е и 30-е годы арбитром вкуса.
     ‚ пародии он вложил весь свой выстраданный опыт. Ќаписал он их немного,
работал над каждой подолгу.  €х глубина и серьезность рождались из сознаниЯ,
что "плетение словес", каким бы изощренным и виртуозным оно ни было, не есть
еще  литература в  истинном  значении слова.  "Ћн способен был  улыбатьсЯ,--
вспоминал  Ђ.  Џлато-нов,--  читаЯ  самую  серьезную и хорошо  разработанную
прозу, потому  что и  в такой  прозе  он  чувствовал  некоторую  условность,
поедающую  то существо  произведениЯ, ради  которого  оно написано.  ‡а этой
условностью  искусства он  видел  условность,  то  есть ложные  формы  самой
действительности --  те  далеко  не  условные,  а реальные  силы и пережитки
старого общества, которые мешают людЯм существовать на свете".
     "•удожество  без темы  и темы  обЯзательно значительной, художество без
человеческой глубины, которую  истинный писатель  имеет, во-первых, в  своей
собственной натуре,  и  во-вторых,  придает изображаемым характерам,-- такое
художество  есть   род  наивности  или   мошенничества.  ќто   хорошо   знал
Ђрхангельский".  ‚ этих словах Џлатонову удалось очень точно  сформулировать
тот главный итог, который принес Ђрхангельский в литературу из  своего опыта
и который стал его духовным заветом,
     …вг. €ванова


        ЏђЋ‡Ђ€Љ€


        Љ‹Ђ‘‘€Љ € ‘Ћ‚ђ…Њ…ЌЌ€Љ€


     Ђ. Џушкин
     џ  приближалсЯ  к месту  моего  назначениЯ.  ‚округ  менЯ  простирались
печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. ‚се покрыто было снегом.
‘олнце  садилось. Љибитка ехала  по  узкой дороге, или,  точнее,  по  следу,
проложенному крестьЯнскими санЯми. ‚друг Ямщик стал  посматривать в  сторону
и, наконец, снЯв шапку, оборотилсЯ ко мне и сказал:
     -- Ѓарин, не прикажешь ли воротитьсЯ?
     -- ќто зачем?
     -- ‚ремЯ ненадежное: ветер слегка подымаетсЯ ;  -- вишь, как он сметает
порошу.
     -- —то ж за беда!
     -- Ђ видишь там что? (Ямщик указал кнутом на восток).
     -- џ ничего не вижу, кроме белой степи да Ясного неба.
     -- Ђ вон -- вон: это облачко.
     џ увидел в самом деле на краю  неба белое облачко, которое  принЯл было
сперва за  отдаленный холмик. џмщик  изъЯснил  мне,  что облачко  предвещало
буран.
     "ЉапитанскаЯ дочка" (глава II).


     …. ѓабрилович
     џ приближалсЯ. Љ  месту  моего назначениЯ. ќто было  в  конце  декабрЯ.
Џозапрошлого года. ‚ девЯть утра по московскому времени.
     ‚округ менЯ были пустыни. Ћни простирались. Ћни были печальны. Ћни были
пересечены холмами. Ћни  были пересечены оврагами. Ћни были покрыты  снегом.
ќто был добротный снег. Ћн скрипел. Ћн похрустывал. Ћн сверкал. Ћн синел. Ћн
не таЯл. Ћн лежал.
     џ посмотрел  на солнце.  ќто было ржавое солнце. ќто было старорежимное
солнце. Ћно опускалось. Ћно сползало. Ћно садилось. џ подумал, что точно так
же оно садитсЯ в  Њоскве. ‚ Љраснопресненском районе.  Њне  стало грустно. џ
вспомнил моих друзей. џ вспомнил знакомых. џ вспомнил родных.
     Ќаша кибитка ехала. ќто  была  стараЯ кибитка. Ћна стонала. Ћна  охала.
Ћна вздрагивала. Ћна ехала. Ћна ехала по дороге. Ћна ехала по следу. Ћн  был
узок. Ћн был проложен санЯми. ќто были крестьЯнские сани.
     ‚друг Ямщик стал  посматривать. Ћн  посмотрел в сторону. Ћн крЯкнул. Ћн
высморкалсЯ. Ћн сплюнул. Ћн рыгнул.  Ћн снЯл шапку. Ћн оборотилсЯ ко мне. Ћн
открыл рот. Ћн сказал: не прикажу ли Я воротитьсЯ.
     џ высунулсЯ из кибитки. џ увидел пустыню. ќто была печальнаЯ пустынЯ. џ
увидел степь. ќто  была белаЯ  степь.  џ  увидел небо. ќто было Ясное  небо.
ЏодымалсЯ ветер. Ћн подымалсЯ слегка. Ћн подымалсЯ нехотЯ. Ћн сметал порошу.
     џмщик  волновалсЯ.  Ћн  надел  шапку.  Ћн крЯкнул. Ћн  высморкалсЯ.  Ћн
сплюнул. Ћн рыгнул. Ћн  ударил рукавицей  об  рукавицу. Ћн ткнул  кнутом  на
восток.
     џ посмотрел. џ  увидел  горизонт. џ увидел край неба. џ  увидел холмик.
Њне взгрустнулось. џ подумал о крематории. џ подумал о кладбище. џ  подумал,
что  люди смертны. џ ошибсЯ. ќто был не холмик.  ќто было белое облачко. Ћно
висело.  Ћно висело,  как аэростат. Ћно покачивалось. Ћно растЯгивалось. Ћно
подпрыгивало. Ћно предсказывало. Ћно предвещало буран.


     ‚. Љатаев
     џ  спешно  приближалсЯ к географическому месту моего назначениЯ. ‚округ
менЯ    простирались   хирургические    простыни    пустынь,    пересеченные
злокачественными опухолЯми холмов  и черной оспой  оврагов. ‚се  было  густо
посыпано бертолетовой  солью  снега.  икарно садилось  страшно  утопическое
солнце.
     ЉрепостническаЯ кибитка,  перехваченнаЯ склеротическими венами веревок,
ехала  по  узкому каллиграфическому следу.  Џараллельные линии  крестьЯнских
полозьев дружно морщинили марлевый бинт дороги.
     ‚друг  Ямщик  хлопотливо  посмотрел  в   сторону.  Ћн   снЯл  с  головы
крупнозернистую барашковую  шапку  и  повернул  ко  мне потрескавшеесЯ,  как
печеный картофель, лицо кучера диккенсовского дилижанса.
     -- Ѓарин,-- жалобно сказал  он, напираЯ на букву а,--  не прикажешь  ли
воротитьсЯ?
     -- ‡драсте! -- изумленно воскликнул Я.-- ќто зачем?
     -- ‚ремЯ  ненадежное,-- мрачно ответил Ямщик,-- ветер подымаетсЯ. ‚ишь,
как он закручивает порошу. —истый кордебалет!
     -- —то за беда! -- беспечно воскликнул  Я.-- ѓони, гони.  Ќечего ваньку
валЯть!
     --  Ђ видишь там  что?  -- Ямщик дирижерски ткнул  татарским  кнутом на
восток.
     -- —ерт возьми! џ ничего не вижу!
     -- Ђ вон-вон, облачко.
     џ выглЯнул из кибитки, как кукушка.
     ѓуттаперчевое облачко круто висело  на краю алюминиевого неба. Ћно было
похоже на  хорошо созревший  волдырь. ‚етер  был суетлив и  проворен. Ћн был
похож на  престидижитатора.  џмщик пошевелил деревенскими  губами.  Ћни были
похожи на  высохшие штемпельные подушки. Ћн панически  сообщил, что  облачко
предвещает буран.
     џ спрЯталсЯ в кибитку. Ћна была похожа на обугленный кокон. ‚ ней  было
темно, как в пушечном стволе неосвещенного метрополитена.
     Ќашатырный запах поземки дружно  ударил  в нос. —ерт подери!  “ старика
был страшно шикарный нюх.
     ќто действительно приближалсЯ доброкачественный, хорошо срепетированный
буран.


     Ђ. ‚еселый
     ‘ибирским   шлЯхом,  Ярмаковым  путем-дорогою   ехал  Я  в  чужедальнюю
сторонушку, близЯсь к месту моего пристанища. …хал борзо.
     Љругом, куда взором  ни кинь,  стлались кру-чиненные просторы, меченные
курганами да оврагами. ‘неги белы повылегли. …хал.
     —ервонное  солнце  уползало в засаду.  Џлыл-качалсЯ по узким-узехонькой
дорожке, по следу санному. …хал.
     ‚друг   Ямщик   всполошилсЯ,  зорким  взглЯдом  рыскнул   по  сторонам,
оборотЯсь, снЯл шапчонку.
     -- Ђтаман, прикажи воротитьсЯ.
     -- ѓуторь!
     --  ‚ремЯ  ненадежное.   ‚етришка-буЯн  взыгралсЯ,  вишь,  крутит-метет
поземкой.
     -- Ќевелика напасть.
     -- Ђ поглЯди-ка туда.
     џмщик ткнул кнутовищем на восход.
     -- Ќичего не примечаю.
     ‘тепи белы, небеса Ясны.
     -- Ђ во-он, облачко.
     Ћстренько  зиркнув,  заприметил   Я  на  краю   неба  мутное   облачко.
Џрикинулось  оно  сторожевым  курганом. џмщик запахнул  татарский  полосатый
халат.
     -- џкар-мар, быть бурану.
     Ћй вы, просторы, нелюдимые,  снегами повитые! Ћй вы, бураны знобовитые,
ездачи, эх, да э-эх! Ќепоседливые!
     Љурганы дики, овраги глухи. „оехал!


     Ђ. ”адеев
     ‘  тем смешанным чувством грусти и любопытства, которое бывает у людей,
покидающих знакомое прошлое и едущих в неизвестное  будущее, Я приближалсЯ к
месту моего назначениЯ.
     ‚округ менЯ  простирались пересеченные  холмами  и  оврагами,  покрытые
снегом полЯ, от которых веЯло той нескрываемой печалью,  котораЯ свойственна
пространствам,  на  которых трудитсЯ  громадное большинство людей  длЯ того,
чтобы  ничтожнаЯ  кучка так  называемого избранного общества,  а в сущности,
кучка пресыщенных  па-разитов  и тунеЯдцев, пользовалась плодами чужих  рук,
наслаждаЯсь всеми благами  той  жизни, порЯдок которой построен на  пороках,
разврате, лжи, обмане и эксплуатации, считаЯ, что такой порЯдок не только не
безобразен и  возмутителен, но  правилен  и  неизменен,  потому что он, этот
порЯдок,  основанный  на  пороках,  разврате,  лжи,  обмане и  эксплуатации,
приЯтен и выгоден развратной и лживой кучке  паразитов и тунеЯдцев,  которой
приЯтней и выгодней,  чтобы на нее работало громадное большинство людей, чем
если бы она сама работала на кого-нибудь другого.
     „аже в  том,  что садилось солнце, в узком следе крестьЯнских саней, по
которому  ехала  кибитка, было  что-то оскорбительно-смиренное  и  грустное,
вызывающее  чувство  протеста  против того неравенства,  которое  существует
между людьми.
     ‚друг Ямщик, тревожно  посмотрев в сторону, снЯл шапку, обнаружил такую
широкую, желтоватую плешь,  котораЯ бывает у людей, очень много, но неудачно
думающих о смысле жизни и
     смерти, и, повернув  ко мне озабоченное лицо,  сказал тем взволнованным
голосом, каким говорЯт в предчувствии надвигающейсЯ опасности;
     -- Ѓарин, не прикажешь ли воротитьсЯ?
     -- ќто зачем? -- с чувством удивлениЯ спросил Я, притворившись, что  не
замечаю волнениЯ в его голосе.
     -- Ђ видишь там что? -- Ямщик указал кнутом на восток, как бы приглашаЯ
менЯ удостоверитьсЯ в том, что тревога его не напрасна и имеет все основаниЯ
к тому, чтобы быть оправданной.
     -- џ ничего не вижу, кроме  белой степи да Ясного неба,-- твердо сказал
Я, даваЯ понЯть, что отклонЯю приглашение признать правоту его слов.
     -- Ђ вон-вон: это облачко,-- добавил Ямщик с чувством, сделав еще более
озабоченное и  тревожное лицо,  как  бы желаЯ сказать,  что он осуждает  мой
отказ и нежелание понЯть ту простую истину, котораЯ  так очевидна  и которую
Я, из чувства ложного самолюбиЯ, не хочу признать.
     ‘ чувством досады и раздражениЯ, которое бывает у  человека, уличенного
в  неправоте,  Я понЯл, что мне нужно выглЯнуть из кибитки и  посмотреть  на
восток,  чтобы увидеть, что то, что Я принЯл за отдаленный холмик,  было тем
белым облачком, которое, по словам Ямщика, предвещало буран.
     --  „а,  он  прав,-- подумал Я.-- ќто  облачко действительно предвещает
буран.--  € мне вдруг стало  легко и хорошо, так  же, как становитсЯ легко и
хорошо людЯм, которые, поборов в себе нехорошее чувство гордости и чванства,
мужественно сознаютсЯ в своих ошибках, которые они готовы были отстаивать из
чувства гордости и ложного самолюбиЯ.


        ЊЋ„Ќ›… ђЂ‘‘ЉЂ‡›
     ‘. Њалашкин
     Ќ…ЋЃ›ЉЌЋ‚…ЌЌ›‰ ЊЋ‹Ћ„ЌџЉ, €‹€ ‹“ЌЂ’€—…‘ЉЂџ  ‹ћЃЋ‚њ ЉЋЊ‘ЋЊЋ‹Љ€  Љ‹…ЋЏЂ’ђ›
ѓЋђЊЋЌЋ‚Ћ‰


     ...—тобы понравитьсЯ Ђнтону, Я надела  тюлевые  трусики, накрасила губы
и, закурив трубку, уселась в  соблазнительной  позе,  положив ноги на стол и
поплевываЯ через левое колено.
     “видев менЯ, Ђнтон ужасно смутилсЯ, страшно покраснел, потом побледнел,
и  на  носу у него выступили большие розовые  пЯтна величиной  с антоновское
Яблоко.
     Њои голые ноги сиЯли  лунами, и от них исходил запах весны, чернозема и
Яичного  мыла.  Њне  захотелось подойти  к Ђнтону,  обнЯть  его мужественные
колени, но вместо этого Я  вызывающе расхохоталась порочным смехом прЯмо ему
в лицо и, вилЯЯ бедрами, насмешливо сказала:
     -- —то ж вы сидите, словно вы не мужчина, а пионер?
     Ђнтон страшно смутилсЯ, ужасно побледнел,  потом покраснел, болезненнаЯ
судорога прошлась  по его лицу;  грустно опустив голову, он глухо прошептал,
поднЯвшись и идЯ к дверЯм:
     -- ‚ы деклассированный элемент, и мне больно смотреть на вас.
     џ подбежала к нему и, задыхаЯсь, крикиула
     -- утка все, что было! “йдешь -- Я умру!..
     Ћн повернулсЯ, схватил менЯ, и Я почувствовала, как его губы  слились с
моими в горЯчем поцелуе...
     Џахло „остоевским, мочеными Яблоками и пЯтым изданием.


     €. Љалинников
     ЊЋЌЂ‘’›ђ‘ЉЂџ €„€‹‹€џ
     Ћбновление  мощей свЯтителЯ €осифа  было назначено в  воскресенье, день
пригожий, радостный и благоуханный.
     Џослушник ‘аврасий, осенив  себЯ крестным знамением, повалил  иа траву,
влажную  и зеленую, Ћлимпиаду  многопудовую,  мЯгкоперинную,  сорвал  с  нее
платье шелковое, праздничное и приложилсЯ к телу пышному и сдобному.
     Ѓлагостно   перекликались   колокола,   доносились   звуки   свЯщенного
песнопениЯ, умилитель-ные и елейные...
     € опЯть, осенив себЯ крестным  знамением,  повалил  ‘аврасий на  траву,
смЯтую  и усохшую, Ћлимпиаду, сомлевшую и распаренную, и припал  к телу ее с
ликованием радостным и великим. € так далее, пока не иссЯкнут чернила.


     "Џролетарский" писатель
     ‘’Ђ‹њЌЂџ ‹ћЃЋ‚њ
     ‚  слесарном  цехе,  в  углу,  крепко  прижавшись друг к  другу,  сидЯт
работница Њаша и рабкор Џавел.
     Ќа их лицах отблески доменных печей, вагранок и горнов. Њоторами стучат
сердца. епчет Џавел:
     --  Њашук!  ЉралЯ   моЯ  сознательнаЯ!  „лЯ   тебЯ  Я   построю  завод,
оборудованный  по  последнему  слову  техники. ‚  каждом  цехе будет  бак  с
кипЯченой водой и в каждом окне -- вентилЯтор.
     епчет Џавел. —увствует теплоту  ее крепкой, круглой, словно выточенной
на токарном станке груди. Ћхваченный творческим порывом, декламирует:
     ‚ слесарном цехе скребутсЯ мыши.
     ‚ слесарном цехе, где сталь и медь,
     •очу одежды с тебЯ сорвать Я,
     ‚сегда и всюду тебЯ иметь...
     Њаша склонЯет голову на могучую грудь
     Џавла и............
     Џобедно гудЯт гудки. ‚здымаютсЯ горны. Џышут вагранки.
     Ђлое  знамЯ  зари  сквозь  пыльные окна слесарного  цеха  благословлЯет
пролелюбовь, крепкую, как сталь, и могучую, как паровой молот.


     "ЉрестьЯнский" писатель ЉЋ—…’€ЌЂџ ‘“„ЋђЋѓЂ
     Џрошедший  дождь  только  что  оплодотворил землю,  и она буйно  рожала
технические культуры и корнеплоды.
     Ќа случном пункте ржали племенные жеребцы, сладострастно хрюкали хрЯки,
дергались судорогой кочеты.
     Њатвей подошел к Ђкулине и, схватив  ее в  могучие черноземные объЯтиЯ,
зашептал на ухо:
     -- Ђкуль, а Ђкуль! Џойдем, что ли?
     --  Џусти,  охальник!  --  притворно грозно  крикнула Ђкулина,  а  сама
почувствовала, как в сладкой истоме закружилась голова и волны горЯчей крови
подкатили к сердцу.
     Њатвей потащил ее к овину, на ходу торопливо бормоча:
     -- ’ы, Ђкуль, не ломайсЯ. —итатель  ждет. —итатель нынче такой, что без
этого нельзЯ.  ЏотрафлЯть мы должны читателю. “ него,  чай, уж слюнки текут.
ЏоторапливайсЯ!...............
     ђастерЯнно  ржали  жеребцы,  грустно  кукарекали  петухи,   укоризненно
хрюкали свиньи и целомудренно отворачивались от овина.
     Џели  пташки.  Ђвтор  получал  повышенный   гонорар  сразу   в  четырех
издательствах.


        ЉђЂ‘Ќ›‰ ‹Ћѓ
     ђоман в шести закромах
     1. ‚есна красна
     Џригревает  весеннее  солнышко черноземную землицу.  Ќад озимым  клином
заливаетсЯ  в голубом  поднебесье жаворонок.  ‡а  поемными лугами  в  густом
перелеске  кукует  кукушка. –ветут во ржах васильки и ромашки. Џахнет прелым
навозом и парным молоком. Ћй, весна красна! Ћй, люли-люлюшеньки!
     2. ‚ зверином логове
     Џод резным навесом сидит ‘ысой ’итыч †ивоглотов. ‹ицо у него мордастое,
кирпичное, глазки в жиру плавают.  Џо животу на цепочке -- обрез. Ќасупротив
--  поп,   отец  ѓугнавий.  ‹ик   ехидный,  бородка,   что  у  козла.   Џьют
самогон-первач, разносолами закусывают.
     -- Ћшалел нонче народ,-- скрежещет  зубами †ивоглотов. -- „опрежь предо
мной в три погибели, а нонче не  колупни. Џоперек горла мне со-вецка власть!
Џодпалю!
     --  •е-хе-хе,  -- подхихикивает ехидно отец ѓугнавий.  -- €стинно, так.
Ђминь.
     3. Џантюша
     “   Џантюши   --   лаптишки   изношены.   €збенка   соломенной   крышей
нахлобучилась.  ‘амый что ни на есть  Џантюша беднЯк  и  за советскую власть
горой.
     -- ‘овецка власть,  она,  брат,  во! Ћна, брат, тово-этово. ‡намо дело.
—ать, мы понимаем, тово-этого, которы кулаки, а которы беднЯки...


     4. Њежду двух берегов
     …гор Џетрович самый  что ни на есть середнЯк, и потому не жизнь у него,
а  одно  колебание.  ‚станет утром,  поглЯдит  в  окошко и  до самого вечера
колеблетсЯ. ’о ли ему к †ивоглотову пристать, то ли в колхоз вписатьсЯ. €нда
взопреет весь, а все не выберет.
     -- —удной человек ты, …гор Џетрович,  -- говорит ему  Џантюша. -- € все
вихлЯешь,  и  все  вихлЯешь.  ‘овецка  власть,  она,  брат,  во! Ћна,  брат,
того-этого! Џриставай!
     -- Ћно конешно, -- вздыхает …гор Џетрович.-- џ что ж...
     Ђ наутро -- глЯди -- опЯть до самого вечера колеблетсЯ.


     5. ѓолубки
     ‚  густом  перелеске  под  березами  сидит  задумавшись  избач-селькор,
комсомолец ‚асЯ.  Ѓок о бок  †ивоглотова дочка  -- Ђнютка. Ќа щеках  розаны,
груди под полушалком ходуном ходЯт. Ћгонь девка!
     -- ’акую бы в комсомол! -- думает ‚асЯ, а вслух говорит:  -- ќх, Ђнюта,
Ђнюта! ‚идно, не быть нам вместЯх на культурно-просветительной работе.  Ћтец
у тебЯ кулак!
     --  ‚ась! „а рази Я! -- взметываетсЯ к нему Ђнютка. --  „а  без тебЯ не
жить мне, ‚ась!
     Ћбвивает  горЯчими  руками  молодую комсомольскую  шею  и жарко  на ухо
шепчет: -- ‚ась, а ‚ась!
     —увствует  ‚асЯ  Ђнюткино молодое, Ядреное  тело, как груди ходуном под
полушалком ходЯт, и весело говорит:
     -- ‹адно, Ђнюта, не тужи. Џеревоспитаем тебЯ, а отца твоего -- к ногтю!


     6. Љ новой жизни
     ѓудит, стрекочет  трактор, взметаЯ облака черноземной пыли. ‡а рулем --
избач-селькор, комсомолец  ‚асЯ,  а  бок  о  бок  в кумачовой  кофте  и алом
платочке Ђнюта.
     ‘ворачивает трактор  с  большака в  поле и на третьей скорости взрезает
черноземные  пласты. ЏолощетсЯ по ветру  красное кумачовое  знамЯ. Џрипекает
летнее  солнышко  вспаханную  землицу.  Ќад  Яровыми  в  знойном  поднебесье
заливаетсЯ жаворонок.
     Џахнет перегноем  и парным  молоком. Ђ за поемными  лугами, в березовом
перелеске кулак †ивоглотов и отец ѓугнавий скрежещут зубами.


     €. Ѓабель
     ЊЋ‰ Џ…ђ‚›‰ ‘–…ЌЂђ€‰
     ЃенЯ  Љрик, король Њолдаванки, неиссЯкаемый налетчик, подошел к столу и
посмотрел на менЯ. Ћн посмотрел на менЯ, и губы его зашевелились, как черви,
раздавленные каблуками начдива восемь.
     -- €саак,  --  сказал  ЃенЯ, -- ты очень  грамотный и умеешь писать. ’ы
умеешь  писать  об чем  хочешь.  Ќапиши, чтоб всЯ  Ћдесса смеЯлась с менЯ  в
кинематографе.
     -- ЃенЯ, -- ответил  Я, содрогаЯсь, -- Я написал за тебЯ много печатных
листов, но, накажи менЯ бог, ЃенЯ, Я не умею составить сценариев.
     --  Ћчкарь!  --   закричал  ЃенЯ  ослепительным   шепотом   и,  вытащив
неописуемый  наган, помахал им.-- ‘делай мне  одолжение,  или  Я сделаю тебе
неслыханную сцену!
     -- ЃенЯ, -- ответил Я, ликуЯ и содрогаЯсь, -- не хватай менЯ за грудки,
ЃенЯ. џ постараюсь сделать, об чем ты просишь.
     -- •орошо, -- пробормотал ЃенЯ и похлопал менЯ наганом по спине.
     Ћн  похлопал  менЯ  по спине, как  хлопают жеребца на конюшне, и  сунул
наган в неописуемые складки своих несказанных штанов.
     ‡а окном, в незатейливом небе, сиЯло  ликующее  солнце. Ћно сиЯло,  как
лысина  утопленника,  и,  неописуемо задрожав,  стремительно  закатилось  за
невыносимый горизонт.
     —удовищные  сумерки,  как пальцы  налетчика,  зашарили  по  несказанной
земле. ЌеисчерпаемаЯ луна заерзала в ослепительном небе.  Ћна заерзала,  как
зарезаннаЯ  курица, и, ликуЯ и  содрогаЯсь, застрЯла  в частоколе блуждающих
звезд.
     -- €саак, -- сказал ЃенЯ,  -- ты очень грамотный, и ты носишь очки.  ’ы
носишь  очки, и ты  напишешь с менЯ сценарий.  Ќо пускай его  сделает только
ќйзенштейн. ‘лышишь, €саак?
     --  •вороба  мне  на  голову!  -- ответил  Я страшным  голосом, ликуЯ и
содрогаЯсь. -- Ђ если он  не захочет? Ћн работает из жизни коров и  быков, и
он может не захотеть, ЃенЯ.
     --  ...в бога, печенку,  селезенку! -- закричал ЃенЯ с ужасным шепотом.
-- Ќе выводи менЯ из спокойствиЯ, €саак! Ќехай он  крутит  коровам  хвосты и
гонЯетсЯ за бугаЯми, но нехай он сделает с моей жизни картину, чтоб смеЯлась
всЯ Ћдесса: и ”роим ѓрач, и Љаплун, и ђувим ’ар-таковский, и ‹юбка нейвейс.
     ‡а  окном сиЯла  неистощимаЯ  ночь.  Ћна  сиЯла, как тонзура,  и  на ее
неописуемой спине сыпь чудовищных звезд напоминала  веснушки на лице Ђфоньки
Ѓида.
     -- •орошо,  -- ответил  Я неслыханным  голосом, ликуЯ и содрогаЯсь.  --
•орошо, ЃенЯ. џ напишу с твоей жизни сценарий, и его накрутит ќйзенштейн.
     € Я пододвинул к себе стопу бумаги. џ  пододвинул стопу бумаги, чистой,
как  слюна  новорожденного,  и  в  невообразимом  молчании  принЯлсЯ  водить
стремительным пером.
     ЃенЯ Љрик, как ликующий слепоглухонемой, с благоговением смотрел на мои
пальцы. Ћн смотре