ой, хозЯйственной. Ћн как полный хозЯин держалсЯ в
приемной, что было, конечно, естественно: он ведал всей больницей.
     Ђлексей ”омич очень не любил,  когда незнакомые ему люди заговаривали с
ним о  живописи,  но когда,  пожав ему руку,  ѓотовцев спросил его с большой
любезностью:
     - Ќад какой картиной сейчас работаете?  -  и добавил:  -  џ, должен вам
сказать,  кое-что понимаю в  живописи и  большой старинный ваш поклонник!  -
Ђлексей ”омич ответил ему на это с любезностью еще большей,  что пока еще не
положил кисти  и  "дрЯпает кое-что  и  кочеврЯжит" в  меру  своих слабых сил
понемножку.
     ѓотовцев обещал уже Ќаде к операции приступить теперь же, не откладываЯ
ни на час, так как откладывать было бы опасно, и сказал Ђлексею ”омичу:
     - ‘упругу вашу мы  уж,  не посетуйте,  возьмем с  собою,  раз таково ее
желанье,  и дадим ей,  как у нас полагаетсЯ,  белый халатик,  -  радикальное
средство от всех микробов,  а длЯ такого широкого человека,  как вы,  у нас,
простите, и халата не найдетсЯ!
     - „а мне,  собственно, зачем же углублЯтьсЯ в недра вашего заведениЯ? -
сказал Ђлексей ”омич.
     - €менно,  незачем! - подхватил ѓотовцев. - „а и здесь, в приемной, вам
тоже незачем быть...  ЏогулЯйте по нашему садику,  - есть у нас такой, - или
вообще побудьте на свежем воздухе,  а когда мы окончим, то ведь мы вас тогда
найдем!
     Ђлексею  ”омичу  оставалось  только  поклонитьсЯ и  напутствовать Ќюру,
чтобы она не робела.  Џотом они трое пошли из приемной туда, куда было нужно
ѓотовцеву,  он же вышел сначала в садик,  где было всего с десЯток деревьев,
наполовину уже  очистившихсЯ от  листьев,  и  две или три цветочных клумбы с
неутомимо цветущей розовой  петуньей и  невысокими кустами лиловых и  желтых
георгин.
     ’ак как садик окружен был высокими белыми стенами с большим количеством
окон в  них,  а  это Явилось стеснительным длЯ ЂлексеЯ ”омича,  то  он вышел
пройтись по тротуару около больницы.
     Ћн желал остатьсЯ наедине,  длЯ чего видел впереди довольно времени,  а
подумать ему было о чем.
     Ћт  множества тЯжелых впечатлений в  это  утро  ‘евастополь казалсЯ ему
неустойчивым, катастрофичным, клокочущим, как кипЯщаЯ вода в огромном котле.
     Љакими  размеренно  живущими  представлЯлись  ему   отсюда  улицы   его
привычного ‘имферополЯ! „аже демонстрации, хотЯ бы и незначительной, там ему
никогда не  приходилось видеть,  пусть именно там задумал он  писать картину
"„емонстрациЯ",  там  писал  первый этюд  к  ней:  Ќадю,  тогда  еще  девицу
Ќевредимову, с красным флагом, который сам же ей соорудил и вложил в руки...
’ам ему нужно было самому компоновать взрыв терпениЯ народа,  - здесь он уже
как  будто  показалсЯ  ему,  только  какой-то  совершенно  непредвиденный  и
страшный.
     ‚сЯ суть его,  как художника,  в том именно и заключалась, чтобы самому
создавать бури  из  отдельных кусков  тишины,  приводЯ  их  в  стремительное
движение по своей воле.
     ‚  его  картинах всегда была  та  или  инаЯ неожиданность длЯ  зрителЯ,
котораЯ не  укладывалась и  в  слово "экспрессиЯ":  он ведь никогда не писал
"мертвой натуры",  хотЯ и ходил по улицам "мертвым шагом".  € вот в это утро
перед ним встала гигантскаЯ картина, писаннаЯ не им, а многими, массой...
     —то там случилось с "Њарией"?.. € почему именно с этим линкором, а не с
другим,  -  этого он не знал, но ведь его своЯк Љалугин только вчера говорил
не о каком-либо другом,  а именно о "Њарии", что там роптали против действий
под ‚арной адмирала Љолчака матросы, роптали во всеуслышанье...
     „аже и выйдЯ из больницы, Ђлексей ”омич почти не замечал построек вдоль
улицы с  той  или  другой стороны.  …го  воображение,  предоставленное здесь
самому себе,  бушевало теперь,  как пламЯ на "Њарии", поднимавшеесЯ столбами
кверху, как пламЯ на море от разлившейсЯ на волнах горЯщей нефти...
     „ома около были точно сотканы из чуть-чуть оплотневшего воздуха,  они и
не стоЯли даже, а как бы реЯли, и сквозь них проступал длинный, низкобортный
линейный корабль с четырьмЯ башнЯми,  каким он был вчера перед вечером...  €
вот теперь он пылал, а на нем метались горЯщие люди...
     џзыки нестерпимо Яркого пламени,  - желтого, всех оттенков, - бушуют на
нем,  и  накалЯютсЯ стальные плиты,  которые ведь всюду там,  на палубе,  на
бортах, на башнЯх... ‚от валитсЯ вниз с башни, котораЯ уже дала крен, что-то
огромное...  может быть,  двенадцатидюймовое орудие,  из которого ни разу не
пришлось выстрелить по неприЯтельскому кораблю!..
     Ђ фон длЯ этой страшной картины - чернаЯ предутреннЯЯ ночь... Љогда эта
картина горЯщего линкора подходила близко к  его глазам,  так что можно было
различить даже и лица людей,  мечущихсЯ по палубе, Ђлексей ”омич прежде всех
других видел мужа Ќюры, прапорщика Љалугина, Њихаила Џетровича.
     ’олько  вчера  увиденный  им  впервые  таким  уверенным  в   себе,   он
представлЯлсЯ ему с  совершенно потерЯвшим всЯкий человеческий облик лицом и
пылающим, как живой факел...
     ќтого  вынести он  не  мог...  Ћн  бормотал:  "‚  воду!..  Ѓросайтесь в
воду!.."  Ћднако тут же представлЯлась ему вода,  котораЯ тоже пылала,  и он
закрывал от ужаса глаза.
     Љогда же  это видение горЯщего кораблЯ отступало и  он овладевал собой,
ему    вспоминались    картины    Ђйвазовского,    Ѓоголюбова    и    других
художников-маринистов,  изображавших то ‘инопский, то Ќаваринский, то другие
морские бои...  ‘тоЯт  в  линию наши  парусные суда,  и  возле каждого белаЯ
круглаЯ вата порохового дыма:  это они стрелЯют по судам противника, стоЯщим
в   почтительном  отдалении.   „лЯ  пущего  разнообразиЯ  в  цветовой  гамме
где-нибудь на  том или ином нашем судне два-три желтеньких пЯтна:  это огонь
выстрелов...  ‚се чинно и благородно,  ни убитых,  ни раненых, и все мачты и
паруса, весь рангоут и такелаж в образцовом порЯдке: как смеют враги нанести
какой-нибудь ущерб казенному имуществу?
     Ќо вот два тральщика,  быть может порЯдочных по величине парохода,  два
днЯ назад погибли на минах под ‚арной,  и  от них ничего не осталось,  и  ни
один человек из  их  экипажей не  уцелел!..  "‚ы  представлЯете,  что  такое
казенное  имущество?   -   почти  бормочет  ‘ыромолотов,  глЯдЯ  на  зеленую
водосточную трубу,  но  представлЯЯ перед собой во  всех  мелочах только что
виденного ѓотовцева. - Ћно потере не подлежит, оно должно быть всегда налицо
на  случай  ревизии!  Љогда  художник Ћрловский,  которого воспел  Џушкин  в
"ђуслане и ‹юдмиле", написал большую картину "Џереход ‘уворова через Ђльпы",
она не была принЯта министром двора,  кнЯзем ‚олконским: "Ќа мундирах солдат
у ‘уворова было по семь пуговиц в два рЯда, а у вас только по шесть; куда же
они дели седьмые?  Џреступление художника, - государственное преступление!..
—то  же  в  самом деле  случилось с  этими седьмыми пуговицами на  мундирах?
”ранцузы Њассены их  отстрелили,  или  солдаты потерЯли такое казенное добро
великой цены?.."
     ’ак  и  не  принЯли у  Ћрловского картину,  над  которой он  целый  год
трудилсЯ!..  Ћсерчал Ћрловский и сам уничтожил свой холст... Ђ кто уничтожил
огромный корабль,  дредноут?..  ќто  пока не  было известно ‘ыромолотову,  а
самому додуматьсЯ до чего-нибудь несомненного было совершенно невозможно...
     ‡ато неотбойно выросла перед глазами,  проступив сквозь какие-то дома и
деревьЯ, пылающаЯ громада "Њарии", котораЯ вдруг накренилась всеми башнЯми и
трубами вперед,  ниже,  ниже,  и погрузилась в море огнЯ шумно,  захлебисто,
поднЯв около себЯ огненные водовороты...  и  нет уже ни башен,  ни труб,  ни
палубы,  -  торчит  только длиннаЯ,  чернаЯ,  мокраЯ,  как  спина  какого-то
ископаемого  левиафана,   подводнаЯ  часть  кораблЯ,  местами  развороченнаЯ
взрывами...  ‚ последний раз мелькнула перед глазами зыбкаЯ,  струистаЯ, как
пар, фигура того, кто совсем недавно был прапорщиком Љалугиным, и исчезла...
     Ђ жена этого Љалугина,  -  теперь,  впрочем, уже вдова, - лежала сейчас
здесь на операционном столе в  больнице,  и  ради нее и с нею вместе приехал
сюда он, художник ‘ыромолотов!
     ‚се это было,  как страшный сон,  и Ђлексей ”омич невольно пощупал себЯ
за локоть:  не спит ли он в самом деле?.. Ќо в это времЯ из дверей больницы,
к  которой он  подошел,  откуда-то  идЯ  обратно,  выскочила женщина,  очень
по-домашнему,  в белом халате...  Ћна ищет кого-то глазами,  -  вот, видимо,
нашла и бежит...  к нему,  и он не сразу понЯл, что это ЌадЯ, а когда понЯл,
наклонил голову,  готовЯсь к новому удару. Ќо ЌадЯ, добежав до него и бросив
руки ему на плечи, радостно, совсем по-детски пролепетала:
     - Њальчик! Њальчик!..
     - —то?  Љакой мальчик?  -  и  понЯл и  не понЯл ‘ыромолотов;  и  тут же
вполголоса: - Њертвый?
     - †ивой! —то ты! Љонечно, живой! - крикнула уже теперь ЌадЯ.
     Џо щекам ее катились слезы,  и чтобы спрЯтать их, она ткнулась к нему в
грудь осчастливленным лицом.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „…‚џ’Ђџ

     Ћфицерское  отделение  лазарета  "…катерины"  было   полно  офицеров  с
"Њарии", но спаслись далеко не все.
     €з тех,  которым удалось спастись, многих с забинтованными лицами никак
не мог узнать Љалугин;  но так как и голову и лицо его тоже забинтовали,  то
другие не узнавали его.
     Ћни стали новыми не только друг длЯ друга, но даже и длЯ самих себЯ. €х
ударило в  голову,  и опомнитьсЯ не могли они долго.  ќто чувствовал по себе
Љалугин.
     Љогда он  лег на койку,  то укрылсЯ с  головой одеЯлом.  Ћн слишком был
потрЯсен,  да  и  все тело его трЯсло от озноба.  Ћн не мог никого и  ничего
видеть.
     ’о  напрЯжение всех сил,  которое помогло ему  спастись,  теперь упало,
исчезло... Ќи себЯ самого он не ощущал теперь как прапорщика морской службы,
младшего офицера  экипажа  "€мператрицы Њарии",  ни  других  около  себЯ  не
воспринимал как офицеров с "Њарии",  и это было просто,  может быть, потому,
что ведь не было уже "Њарии".
     „лЯ него как бы  совсем даже кончилась и  служба во  флоте...  ЉакаЯ же
теперь еще служба?..  Љому именно и зачем служить?..  € кто будет служить?..
Ћн?..  „а его почти уже нет,  его подменило там,  в это утро, и надобно было
еще освоитьсЯ с тем, кем он стал теперь.
     …го била крупнаЯ дрожь. ”ельдшер лазарета положил к его ногам бутылки с
горЯчей водой, но ему казалось, что они только мешали ему согретьсЯ.
     Љогда ему,  как  и  всем другим,  дали крепкого,  почти черного,  чаю с
коньЯком, ему стало лучше, и он забылсЯ.
     ‚идимо,  забылись,  как и  он,  или пытались забытьсЯ и  другие,  но  в
лазарете было  тихо до  полуднЯ,  когда матросы-санитары принесли им  не  то
завтрак, не то обед.
     ‡десь был общий стол,  за который они уселись,  и Љалугин не столько ел
что-то такое,  что ему дали, сколько вглЯдывалсЯ в лица тех, кто сидел с ним
рЯдом, и против него, и дальше.
     ’Яжело обожженных или  раненных среди  спасшихсЯ не  было:  такие и  не
могли бы  спастись.  Ѓыли люди,  пережившие общее огромное несчастье и  этим
несчастьем выбитые из колеи так же, как и он, - так ему казалось.
     —то-то говорилось не в полный голос, во что вслушатьсЯ было ему трудно,
и  первые слова,  которые он  расслышал Ясно,  были  слова бывшего командира
бывшей "Њарии".  Џо-видимому,  он  отвечал на  чей-то вопрос,  недослышанный
Љалугиным.
     - ‚едь кругом была полнаЯ темнота, и на корабле потухли все лампочки, -
вот  и  думай в  кромешной тьме,  что  тебе будет угодно!..  џ  и  сейчас не
понимаю,  что такое произошло,  - отчего вдруг взрывы, - как же мог Я давать
вполне разумные приказаниЯ тогда?
     ‚  лазарете был полный дневной свет,  и Љалугин мог хорошо вглЯдетьсЯ в
лицо Љузнецова.  ѓолова его почти до бровей была в легкой повЯзке, отчего он
стал  похож на  корабельного кока.  ‹ицо  его  за  одно  это  утро сделалось
дрЯблым, рыхлым; обычно живые серые глаза потускнели.
     ЌельзЯ было  не  понЯть Љалугину,  что  всЯ  ответственность за  гибель
дредноута в собственном порту ложилась на него одного,  командира. Љто бы ни
пошел под суд в свЯзи с этой гибелью и кораблЯ и многих из экипажа, в первую
голову пойдет он.
     - ‘амым разумным приказанием моим  было  бы  уже  после первого взрыва:
"‘пасайсЯ кто как может!" -  продолжал тем же тусклым голосом Љузнецов. - Ќо
откуда же Я мог знать, что будут еще взрывы?
     - ‚зрывы  должны  были  произойти от  детонации,  -  сказал  кто-то  из
офицеров, но Љузнецов ответил на это:
     - џ сам ждал детонации после первого же взрыва, - Я говорю о том, когда
свет потух,  -  но-о...  прошло ведь порЯдочно, как вы знаете, времени, пока
новый  взрыв раздалсЯ.  ’ак  вот,  -  детонациЯ ли  это?..  Џусть определЯют
эксперты,  а  мне это было неЯсно...  Њожно ведь было думать и  о  нападении
подлодки...  ’ак ведь и  вы  думали,  Ќиколай ‘еменович,  -  обратилсЯ он  к
старшему офицеру.  -  ’еперь эта  версиЯ отпала:  и  сеть при входе на  рейд
совершенно цела, и водолазы осмотрели весь корпус "Њарии" снаружи, - об этом
Я получил сообщение... ‚се взрывы произошли внутри кораблЯ, в трюмной части,
и от неизвестных пока причин, - вот и все, что и Я знаю и вы знаете.
     Љалугину было Ясно, что, говорЯ однотонно и медленно, Љузнецов вместе с
тем подбирает слова так,  как будто желает оправдатьсЯ и перед самим собою и
перед своими офицерами прежде, чем начнет он оправдыватьсЯ устно и письменно
перед начальством.
     —то касалось старшего офицера,  который и теперь, после гибели кораблЯ,
сидел рЯдом с Љузнецовым, то он позволил себе возразить:
     - Њатросов вы, значит, совершенно отводите?
     - Ќе  вижу  никаких оснований к  тому,  чтобы  пошли  они  на  массовое
самоубийство!  -  быстрее,  чем  ожидал от  него Љалугин,  отозвалсЯ на  это
Љузнецов.  -  ‚от составили здесь список спасшихсЯ матросов,  сколько же  их
всего? Ћколо четырехсот, пожалуй, погибло, а? Ќет, это абсурд, абсурд!
     Ћднако ѓородысский проЯвил упрЯмство.  ЏоведЯ массивной нижней челюстью
влево-вправо (хотЯ и не жевал в это времЯ), он сказал, прЯча, впрочем, глаза
от Љузнецова:
     - Ђбсурд, конечно, теперь, как говоритсЯ, post factum. Ќо ведь нам надо
считатьсЯ  с  тем,  как  представлЯли себе  последствиЯ своего  преступлениЯ
эти...  эти вообще мерзавцы...  Џо дикости своей,  они думали,  конечно, что
покушение их окончитсЯ чем же?  ’ак себе, небольшой аварией... Џросто хотели
вывести "Њарию" из строЯ,  скажем,  на месЯц,  а там видно будет, что дальше
сделать. Џо крайней мере, больше уж в октЯбре никуда в море не пойдут!.. ‚от
как они могли думать, а как получилось, это мы на себе испытали.
     - ѓальванеры, - вот чьих рук дело! - поддержал кто-то старшего офицера.
     - €ли портовые, - раздалсЯ еще чей-то голос. - ‘такнулись с матросами.
     Љалугин даже не поглЯдел в  сторону тех,  кто это сказал:  его внимание
сосредоточилось на  лице  одного только Љузнецова.  …му  хотелось уловить по
выражению этого лица,  что  думает бывший командир,  угадать,  что он  может
ответить старшему офицеру. Ќо ответил он как бы не ему, а своим мыслЯм:
     - ЉонструкциЯ кораблЯ оказалась гораздо хуже,  чем полагали мы  все,  -
го-раз-до  хуже!..  ќто  должны  будут  принЯть во  внимание и  при  приемке
"Ђлександра ’ретьего"...  ’еперь уж  серьезнее должны будут подойти к  этому
вопросу...  ‚ыходит,  что  легкую победу сильному противнику в  открытом бою
может предоставить корабль типа "Њарии", - вот что!
     Ћн  побарабанил  задумчиво  пальцами  по  столу,  как  бы  ожидаЯ,  что
кто-нибудь его поддержит,  но на его замечание о плохой конструкции никто не
отозвалсЯ.
     Љалугин заметил именно теперь,  что отношение к Љузнецову изменилось не
только  у  ѓородысского,  и  понЯл  это.  ‘  гибелью кораблЯ офицеры "Њарии"
освободились от  подчинениЯ своему бывшему командиру.  Ѓезразлично,  куда их
теперь устроит высшее начальство:  на  новый ли  корабль "Ђлександр III" или
куда еще,  но  служить под начальством Љузнецова они уж больше не будут.  „а
ведь неизвестно было еще и  то,  чем может окончитьсЯ суд в отношении самого
Љузнецова, а суд этот будет судом военного времени.
     Ћстрее вопроса о том,  кто ЯвилсЯ причиной такого перелома в их военной
карьере,  не могло быть длЯ офицеров с "Њарии" в лазарете "…катерины",  и их
не  могло  уже  сдерживать одно  только  уважение к  Љузнецову.  Џоэтому  не
удивилсЯ Љалугин,  когда кто-то поднЯлсЯ на дальнем конце стола с намерением
сказать нечто значительное.  „олго вглЯдывалсЯ в него Љалугин, чтобы узнать,
но больше по голосу, чем по лицу, щедро смазанному вазелином и потому как бы
струЯщемусЯ, узнал лейтенанта ‡амыцкого.
     - „вух мнений тут быть не  может,  -  начал он  непререкаемым тоном,  -
гальванеры или портовые,  но  свои мерзавцы!..  Ќе представлЯли вполне Ясно,
что произойдет?..  †елали только временно вывести линкор из строЯ? Џо-зво-лю
себе высказать соображение: они были только орудием кое-кого других, - вот Я
как думаю!..  џ  думаю,  что в этом замешан...  э-э...  посторонний элемент!
—то?..   Ќеправдоподобно,   может   быть,   кто-нибудь  думает?   Ѓолее  чем
правдоподобно!..   ‚  таком  городе,   как  ‘евас-то-поль,   чтобы  не  было
рево-люционеров,  -  да кто же в состоЯнии этому поверить?..  € разве они не
могли дать  инструкции кое-кому  из  наших негодЯев,  как  надо действовать?
‚полне могли, раз закваска девЯтьсот пЯтого года у нас во флоте забродила!..
Ћ чем же еще говорить?..  ‘вои!  ќто вне сомнениЯ,  что свои, а чьими руками
извне, извне, - оттуда (он показал в сторону города) они действовали?.. „ело
жандармского отделениЯ их накрыть, эти руки, пока они отсюда не исчезли, вот
что!  Ћцепить надо ‘евастополь со всех сторон, - и обыски! Ђ матросов наших,
какие остались в живых, всех изо-ли-ровать, - вот что Я предлагаю сделать.
     €,  видимо, очень довольный собою, ‡амыцкий обвел всех кругом глазами и
медленно уселсЯ.  Ќо Љузнецов,  внимательно его слушавший,  спросил вдруг, с
виду спокойно:
     - Ђ вы не желаете,  значит,  даже и отдаленно предположить,  что взрывы
могли произойти сами по себе, без чьего-либо злого умысла?
     - Љак это "сами по себе"? - тоном изумленного возразил ‡амыцкий.
     - Љак?..  ‚следствие химического разложениЯ пороха, например, - поЯснил
Љузнецов.  -  ‚ам известно, сколько хранилось у нас бездымного пороха? Ћколо
двух с половиной тысЯч пудов!.. Ђ о случаЯх самовозгораниЯ каменного углЯ вы
знаете? —то лежит тут в основе? •имические, конечно, процессы. ’о же самое и
с порохом при недостаточно, как бы сказать, осмотрительном его хранении... Ђ
порох в зарЯдах длЯ мин?  Ђ зарЯды длЯ орудий? ‚едь мы получаем их в готовом
виде. Њы их принимаем и не имеем права их не принЯть... Ђ вдруг именно вот с
ними,  с  этими готовыми зарЯдами,  мы  и  принЯли при-чи-ну  будущей гибели
нашего кораблЯ!.. Ќо при чем же тут, хотел бы Я знать, матросы?
     Љалугин слушал его удивленно.
     ‚ыходило на первый взглЯд не только странно,  а  даже и непонЯтно,  что
Љузнецов, бывший командир кораблЯ, готов был самого себЯ обвинить в том, что
плохо заботилсЯ о хранении пороха и боевых припасов вообще,  только бы никто
не  вздумал  обвинить  его  матросов  в  закваске потемкинцев 1905  года,  в
революционной настроенности их,  достигшей  большого  напрЯжениЯ.  Ѓудто  он
чувствовал или даже знал вполне точно,  что вина его в  будущем суде над ним
будет  признана тЯгчайшей,  если  вверенные его  попечению матросы умышленно
учинили гибель кораблЯ.  Ћн и теперь уже, когда его никто и не думал судить,
защищалсЯ от  этого  обвинениЯ ссылками на  самовозгорание каменного углЯ  и
самовоспламенение пороха, а к моменту суда будет во всеоружии по этой части,
и пусть-ка попробуют с ним тогда потЯгатьсЯ эксперты!
     Ќо только что успел так подумать Љалугин о Љузнецове,  как почувствовал
на себе чей-то очень внимательный взглЯд. ‚скинув глаза по направлению этого
взглЯда,  Љалугин даже как-то  поежилсЯ от  нахлынувшего на него отвращениЯ:
оказалось, что смотрел на него так пристально не кто иной, как барон Љраних,
о  котором,  не  заметив его утром ни на барже,  ни на "…катерине",  Љалугин
думал как о погибшем.  Ќи на голове,  ни на лице его не было повЯзки,  как у
некоторых;  только леваЯ рука его была,  по-видимому,  контужена, потому что
висела на ленте из марли, продетой в петлю его лазаретного халата.
     Љалугин думал все-таки,  что этим пристальным его взглЯдом и окончитсЯ,
но  он  ошибсЯ.  ‡акурив папиросу,  Љраних поднЯлсЯ из-за стола,  обошел его
вокруг,  и  Љалугин увидел близко около своего лица длинный журавлиный нос и
белесый ус барона.
     - ЉажетсЯ, если не ошибаюсь, вы - прапорщик Љалугин?
     - „а... вы не ошибаетесь, - ответил Њихаил Џетрович.
     - Ђ-га-а!  -  многозначительно протЯнул Љраних и  пошел на  свое  место
далеко уже не так медленно и с раскачкой.
     ’еперь, глЯдЯ на него, Љалугин ожидал уже какой-нибудь злобной выходки,
однако не думал, что она будет громогласной.
     Њежду  тем  Љраних,  зажимаЯ между пальцами недокуренную папиросу и  не
садЯсь на свой стул, начал говорить торжественно-уличающим тоном:
     - ‚от на что,  господа,  хотел бы Я обратить ваше внимание!.. Џрапорщик
Љалугин,  оставшийсЯ в  живых и сидЯщий с нами за одним столом,  вчера был в
отпуску в городе по семейным,  как Я слышал,  обстоЯтельствам... Џо семейным
или не по се-мейным,  но возвратилсЯ на корабль он с кучкой пьЯных матросов,
с которыми был запанибрата!.. Њатросы эти привезли некоторый груз длЯ буфета
кают-компании,   но-о...  почему-то  вслед  за  этим  последовали  взрывы!..
‚озникает вполне  естественный вопрос:  не  было  ли  чего-нибудь этакого...
вообще...  вы менЯ понимаете,  конечно,  господа,  -  припрЯтано в  одном из
кульков, а? ‚от что мне хотелось бы знать, господа!
     Љалугин почувствовал,  что кровь бросилась ему в лицо и стала стучать в
голову.
     - —то вы сказали?! - крикнул он и вскочил со стула.
     Ќо  тут  же  увидел  он,  что  поднЯлсЯ и  Љузнецов.  ѓолова  его  была
начальственно откинута назад, и глаза блеснули.
     - џ вам за-пре-щаю!..  ‚ы слышите,  барон Љраних?.. џ вам не позволю, -
вы слышите? - говорить такие гнусности, такие гадости, такие мерзости о моем
офицере!..  €з-ви-нитесь!.. Ќемедленно извинитесь!.. ‘ейчас же извинитесь!..
- закричал он.
     ќто произвело впечатление на всех.
     - €звинитесь! - крикнул и старший офицер.
     - €звинитесь! - повторило сразу несколько офицеров.
     Љраних наклонил вперед голову и пробормотал:
     - џ... господин каперанг... беру свои слова обратно...
     Љалугин не успел еще сообразить,  можно ли счесть это не совсем внЯтное
бормотание извинением перед  ним  лично,  как  дверь в  лазарет отворилась и
вошел командир "…катерины",  тоже капитан первого ранга, несколько старше на
вид,  чем Љузнецов,  ниже его ростом и  суровее взглЯдом,  а  с  ним вместе,
несколько  позади  его,   младший  врач  "…катерины",   который  перевЯзывал
Љалугина,  как и других офицеров, человек еще молодой, из военно-медицинской
академии,  землЯк  Љалугина,  -  петербуржец,  о  чем  сказал  он  ему  сам,
перекинувшись с ним несколькими словами, когда его перевЯзывал.
     Љомандир  "…катерины"  пришел  как  бы   просто  проведать  потерпевших
крушение и,  усевшись среди них, сожалеюще кивал головою, вспоминаЯ, что уже
слышал раньше,  -  что не смог почему-то выбратьсЯ в  темноте наверх и погиб
офицер €гнатьев, механик "Њарии", которого он знал...
     Џотом он, как бы спохватившись, весело обратилсЯ к Љузнецову:
     - Ђ ведь Я вам принес приЯтную длЯ вас новость, а именно: получена мною
бумажка из штаба,  чтобы вас и всех ваших офицеров, какие, разумеетсЯ, могут
ходить, - но, кажетсЯ, все тут не забыли этой привычки, - отправить в город,
на  свои квартиры...  Џоэтому...  что  именно надо предпринЯть поэтому?..  џ
думаю так: отправить людей по вашим, господа, квартирам, чтобы ваши вестовые
привезли вам  необходимую одежду:  не  в  лазаретных же  наших  халатах  вас
отправлЯть, - это было бы неприлично, а как следует, в форменном платье, а?
     - „а,  это было бы очень хорошо,  - живо согласилсЯ Љузнецов, а старший
офицер добавил:
     - € родные наши обрадуютсЯ, а то ведь не знают даже, живы ли мы!
     - ‚от именно,  вот именно,  -  и родных обрадуете, да... Ђ что касаетсЯ
медицинской  вам  помощи,  кто  в  ней  нуждаетсЯ,  -  перевЯзки,  например,
переменить и прочее,  то,  - Я уж это сам решил, - откомандирую вам длЯ этой
цели нашего младшего врача,  а вы ему адреса свои дадите,  - он вас навещать
будет, поможет вашим врачам.
     •отЯ Љалугину и  показалось,  что командир "…катерины" хочет просто как
можно скорее отделатьсЯ от неожиданных гостей,  заполнивших его лазарет,  он
все  же  очень  благодарно глЯдел  на  этого  распорЯдительного человека,  с
седеющими висками и горбатым крупным носом.
     Ћн заметил, что были довольны и все другие, а младший врач весело и юно
улыбалсЯ: ведь он на несколько дней крЯду списывалсЯ на берег.
     Ќо спросил Љузнецов:
     - Ђ как с моими матросами?
     € сразу изменилось благожелательное лицо командира "…катерины".
     - Ќу,  уж,  знаете ли, эти ваши матросы! - ответил он горестно. - Ћрда!
„икаЯ орда какаЯ-то!  - € выкатил глаза, и выпЯтил толстые и красные губы, и
даже за  ухом почесал ожесточенно.  -  џ  приказал поместить их  в  трюм,  -
поднЯли крик:  "Њы не свиньи!"  Ђ  куда же мне их девать,  четыреста человек
почти голых?  ‚  кают-компанию,  что ли?  Ћни лезут из  трюма на  палубу,  -
кричат,  что в трюме дышать им нечем,  - каковы? „а ведь вы же матросы, а не
девицы из института благородных девиц,  -  почему же это вам в  трюме дышать
вдруг  нечем стало?..  џ  приказал выдать им  сухое белье,  пока  их  мокрое
высохнет,  нет,  давай им еще и бушлаты,  - им холодно! Ђ откуда же Я возьму
бушлаты на четыреста человек?.. ‚едут себЯ очень дерзко, ругаютсЯ даже!
     - Ћни пережили такой ужас,  - мЯгко заметил Љузнецов, выслушав все это,
- что  их  надо понЯть...  ќто  у  них психическаЯ травма,  а  не  то  чтобы
какаЯ-нибудь злостность с их стороны.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „…‘џ’Ђџ

     Ѓыло уже часов десЯть утра, когда Ђлексей ”омич и ЌадЯ вернулись к себе
в гостиницу.
     ’от же самый коридорный,  похожий на скопца, внесЯ в их номер самовар и
поставив стаканы, сказал, обращаЯсь к ‘ыромолотову:
     - ‚черась вам хотелось очень поглЯдеть на  нашу "Њарию",  да  к  вечеру
дело было,  и вроде бы туман...  Ђ теперь вот и ЯснаЯ погода,  -  день, а не
увидите уж ее больше: потонула!
     € взглЯнул при этом исподлобьЯ и совсем не так,  как полагаетсЯ глЯдеть
коридорным, а подозрительно и даже, пожалуй, зло.
     ‚чера  он  был  очень  услужлив и  после  каждого почти  слова  склонЯл
головку,  - небольшую и сплошь лысую, - на левый бок, и даже когда ничего не
говорил, то причмокивал улыбающимисЯ губами, точно собиралсЯ сказать кое-что
приЯтное...  ’еперь же  не  только Ђлексей ”омич,  но и  ЌадЯ заметила,  что
взглЯдывает он на них неспроста так наблюдательно.  € оба догадались,  что в
его глазах они что-то не того: только вошли в номер, - а уж просили показать
им "Њарию";  потом куда-то ушли и  вернулись только часа через три;  куда же
именно они ходили и что делали в течение этих трех часов?
     ЏонЯв  именно так  коридорного и  переглЯнувшись с  Ќадей,  ‘ыромолотов
сказал ему:
     - Њы  сейчас только из больницы пришли:  там операцию серьезную сделали
сестре вот моей жены...  Ђ  муж ее,  бедной,  морЯк был на  "Њарии",  погиб,
наверно!
     - Ќа "Њарии"?.. Ћфицер был?
     ‘ухонькое личико коридорного заметно потеплело,  и уж не ‘ыромолотов, а
ЌадЯ ответила ему вопросом:
     - ‚едь об  этом должны уж теперь знать в  морском ведомстве:  все ли до
одного офицеры погибли, или... может быть, кто и спассЯ?
     - ЉажетсЯ,  это штаб называетсЯ,  где можно узнать? - спросил и Ђлексей
”омич.
     - Ќасчет офицеров,  конечно,  первым делом должны дать знать, - кого не
считать  в  живых,   а  кто,   может,  есть  налицо...  Ђ  насчет  матросов,
действительно,  трудно,  как было их там очень уж много, - начал раздумывать
вслух коридорный.  -  —то касаетсЯ офицеров,  то как же можно:  у всех роднЯ
тут, всем знать желаетсЯ.
     Ќемного помолчал и добавил:
     - —то касаемо штаба флота,  то он на "ѓеоргии Џобедоносце"...  ‚ штабе,
там, конечно, обЯзаны знать, это точно...
     …ще помолчал и добавил:
     - Ђ может, и в Њорском собрании знают? ќто тут и вовсе рЯдом.
     - ‚  самом  деле,  Ђлексей ”омич,  -  Њорское собрание!  -  обрадованно
обратилась ЌадЯ к  мужу:  -  ’ам тебЯ,  Я  думаю,  знают офицеры,  -  должны
знать... Њы ведь видели, мы мимо шли, - вот бы нам зайти да спросить.
     - ЌапьемсЯ  чаю,   -   зайдем,  -  согласилсЯ  ‘ыромолотов  и  опЯть  к
коридорному:
     - Џровели мы много времени в  больнице,  -  так и не узнали,  не у кого
было спросить, - что же говорЯт люди: отчего это погибла "ЊариЯ"?
     Ћн  ждал,  что коридорный непременно сначала разведет руками,  а  потом
обстоЯтельно передаст  слухи,  которые  ходЯт.  Ћднако  коридорный почему-то
ответил отрывисто:
     - ђаз ежели вы не могли узнать,  то что же мы тут можем знать, на своем
месте сидЯ?
     € вдруг повернулсЯ и ушел,  хотЯ ни Ђлексей ”омич,  ни ЌадЯ не слышали,
чтобы кто-нибудь позвал его оттуда, из-за двери.
     - ‘транно  он  что-то  себЯ  ведет,   -  буркнул  ‘ыромолотов,  на  что
отозвалась ЌадЯ, завариваЯ чай:
     - Њне в больнице пришлось всех просить, чтобы Ќюре ничего не говорили о
"Њарии",  так  и  то  на  менЯ глЯдели подозрительно...  Џочему это?..  ‚сем
объЯснЯю,  что муж погиб,  а  мне говорЯт:  "ђазве это уже известно?"  Ћно и
действительно выходит так: неизвестно, зачем говоришь?
     Љогда  они  вышли  из  гостиницы после  чаю,  то  к  Њорскому  собранию
направились,  не  сговариваЯсь друг  с  другом.  Љогда  же  подошли к  этому
красивому большому дому  с  колоннами,  увидали:  оттуда вышел  пожилой уже,
высокий морЯк с подстриженной клинышком серой бородой.
     Ћн  шел  им  навстречу.  Ќа  погонах его  ЌадЯ  разглЯдела две  полоски
штаб-офицера и, едва поровнЯвшись с ним, обратилась к нему:
     - Џростите,  пожалуйста,  не знаете ли, где нам могут сказать об участи
одного офицера с "Њарии"?
     Љапитан   первого  ранга   скользнул  бесцветными  глазами  в   плотных
коричневых мешках  по  ее  лицу,  потом  по  лицу  ЂлексеЯ ”омича и  ответил
почему-то очень начальственным тоном:
     - Ћб  участи  офицеров с  кораблЯ "€мператрица ЊариЯ" пока  еще  полных
сведений не имеетсЯ.
     ‘делал движение, чтобы идти дальше, куда шел, но спросил вдруг:
     - —ин и фамилиЯ?
     - ”амилиЯ - Љалугин, а чин - прапорщик, - так же коротко ответила ЌадЯ.
     - Џра-пор-щик!  -  почему-то  недовольно протЯнул строгий этот  морЯк и
пошел, даже не кивнув головой.
     - ѓм...  Љак же  можно это понЯть?  -  густо сказал ‘ыромолотов,  глЯдЯ
вслед уходЯщему, а ЌадЯ отозвалась на это нарочно громко:
     - Ђ говорЯт еще, что кадровые морЯки - воспитанные люди!
     „ойдЯ до массивных входных дверей Њорского собраниЯ,  они остановились,
и Ђлексей ”омич сказал уверенно:
     - Ќет, ничего мы тут не узнаем, и незачем нам сюда заходить!
     Ћн припомнил коридорного и закончил:
     - Ќас  здесь  еще,   пожалуй,   задержат,   -   ну  их  совсем!   Ћчень
подозрительный стал народ.
     - •орошо, не пойдем туда, а как же все-таки быть? Џо-твоему, оставатьсЯ
в неведении? - возмутилась ЌадЯ.
     - Џодождем,  вот как быть... „авай подождем хотЯ бы до вечера, а не так
тебе вот  сразу -  вынь да  положь!..  ќто,  должно быть,  какое-то  большое
флотское начальство,  с  кем ты говорила,  хотЯ и  не адмирал:  у  адмиралов
черные орлы  на  погонах...  €  ты  сама могла видеть,  как  это  начальство
озлоблено. Ќа кого же именно озлоблено, вот вопрос!.. Џредупреждаю тебЯ, что
нисколько не удивлюсь, если сейчас у нас в номере орудует полициЯ!
     - Ќу, это ты уж слишком! - и отвернулась и махнула рукой ЌадЯ.
     - Џочему же слишком?  Ќисколько не слишком, а в самый раз!.. ’ы подумай
только:  стоило нам приехать в ‘евастополь, и вдруг на тебе, - катастрофа! Ђ
вдобавок к этому у нас еще на несчастной "Њарии" был "пра-пор-щик"!
     ‘ыромолотов вытЯнул это  последнее слово так  похоже на  того  высокого
важного морЯка с  двумЯ просветами на  погонах,  что  ЌадЯ сама повернула от
Њорского собраниЯ в сторону памЯтника адмиралу Ќахимову.
     Џочти бессоннаЯ ночь, и это страшное утро, и хлопоты около Ќюры утомили
их обоих так,  что в этот день ходили они мало:  больше сидели на Џриморском
бульваре, где и обедали в ресторане.
     € оказалось,  что именно здесь,  в ресторане,  никого уже не нужно было
расспрашивать: здесь все говорили сами.
     ‘транно было видеть ‘ыромолотову, что хотЯ торговлЯ спиртными напитками
была воспрещена,  тем не менее в  ресторанном зале говорили громко,  глаза у
многих возбужденно блестели; кое-где за столиками шли даже споры.
     ЃольшаЯ часть  обедавших здесь  были  пехотные офицеры,  и  ‘ыромолотов
вглЯдывалсЯ в каждого из них ненасытными глазами художника: не пригодитсЯ ли
какое-нибудь из этих лиц длЯ картины "„емонстрациЯ"; ЌадЯ же напрЯгала слух,
так  как  разговор  за  всеми  столиками шел  только  о  таинственной гибели
"Њарии".
     Ћсобенно громок был голос и особенно блестели глаза и красно было лицо,
с  которого  не  сошел  еще  летний  загар,  у  какого-то  штабс-капитана из
ополченской  дружины,   с  широкими  скулами  и  покатым  лбом  и  с  седыми
подусниками при неестественно черных усах.
     - ‡агадочнаЯ личность!  -  тихо сказала о  нем  ЌадЯ Ђлексею ”омичу.  -
“сы-то он, конечно, красит, но почему же не красит подусников?
     - Џестроту любит, - отозвалсЯ Ђлексей ”омич, глЯдЯ в свою тарелку.
     ‚от этот-то любитель пестроты и кричал:
     - ѓоворЯт,  много все-таки осталось в живых из матросов, - и вот теперь
вопрос: что с ними будут делать?.. Ќо только прежде всего: там что бы с ними
ни делали потом,  -  к расстрелу их или только на каторгу, но прежде всего -
вон ко всем чертЯм из ‘евастополЯ эту заразу, - вот что Я вам скажу!.. ќто -
настоЯщаЯ зараза, эти шмидтовы дети!.. Ђ кто ими вертит как хочет, агитаторы
ихние где сидЯт, а?.. Ћни, глЯдишь, в газетчонке здешней да по аптекам, да в
студенческих тужурках расхаживают!  ќтих -  на фонари,  и решительно никаких
разговоров,  иначе у  нас к  весне ни  флота не  останетсЯ,  ни гарнизона не
будет! €мейте это в виду!..
     Ђ  с  другого столика долетело до  слуха Ќади  именно то,  что  ей  так
хотелось  узнать  еще  утром.   ѓоворил  совсем  еще  молодой  офицер,  Явно
слабогрудый, даже с подозрительными пЯтнами румЯнца на впалых щеках:
     - ‘лышал Я,  что вечером сегоднЯ офицеров с "Њарии" высаживать на берег
будут... какие, конечно, ходить могут.
     - ‚ечером сегоднЯ! - радостно шепнула ЌадЯ мужу.
     Ќо так как Ђлексей ”омич не расслышал слов этого офицера, - тот говорил
тихо, - то ЌадЯ должна была объЯснить ему, в чем дело.
     - ‚от видишь!  -  сразу воспрЯнул духом ‘ыромолотов. - Ћказалось, вечер
утра мудренее,  а не наоборот,  как нас учили в Ђкадемии художеств!..  …сть,
значит,  и  среди офицеров уцелевшие...  Љак-нибудь спаслись.  „олжны же  их
учить,  как можно спасатьсЯ,  в случае ежели...  •орошо, привезут, а куда же
именно привезут?
     - Ќу уж, разумеетсЯ, к ѓрафской пристани, - решила ЌадЯ.
     - Ђ ты почем знаешь?
     - ‚о всЯком случае, пойдем туда, а там видно будет.
     - ‘ейчас же  после  обеда  и  пойдем,  -  немедленно согласилсЯ Ђлексей
”омич, - так как неизвестно, что тут, в ‘евастополе, считаетсЯ "вечером".
     ’олько около скромного небольшого памЯтника Љазарскому задержалсЯ после
обеда ‘ыромолотов на Џриморском бульваре.  ђазглЯдываЯ его с  разных сторон,
говорил он Ќаде:
     - —итал Я в "ђусской старине",  что его отравили в Ќиколаеве... ‘начала
отравили,  а  потом,  вот  видишь,  памЯтник поставили...  и  к  оградке его
приткнули, так, чтобы никто и рассмотреть не мог.
     - Љак отравили? Љто отравил Љазарского? - спросила ЌадЯ.
     - €звестно  уж,   кто,   раз   был  он   после  своего  подвига  сделан
флигель-адъютантом и  получил приказ  ЌиколаЯ Џервого обревизовать хозЯйство
—ерноморского флота...  ђевизоров ведь в  те  времена часто так  чествовали:
всыпали им мышьЯку в  бокал с шампанским,  -  вот и избавились от ревизии!..
’огда министр один  посылал ревизором своего племЯнника в  одну  черноземную
губернию и только одну заповедь ему все твердил:  "ђади бога,  ничего у этих
мерзавцев не ешь и  не пей,  а  то отравЯт!"  Ђ  в  —ерноморском флоте в  те
времена, - это ведь при адмирале ѓрейге было, - казнокрадство процветало уму
непостижимое!..  €  вот,  не  угодно ли,  -  новоиспеченный флигель-адъютант
своего  флота,  -  всех  прохвостов знает  и  до  всего  докопатьсЯ может!..
Џригласил его,  конечно,  на  ужин какой-то генерал морской службы,  который
складами ведал, поднесла Љазарскому там его дочка бокал шампанского, - выпил
за ее здоровье и через день жизнь свою потерЯл!.. Ћт двух турецких адмиралов
на  своем маленьком бриге "Њеркурий" отбилсЯ,  а  от своего генерала поди-ка
отбейсЯ,  когда он махровый казнокрад,  и  смерть твоЯ ему с  рук сойдет при
покровительстве ѓрейга!.. ќто только €ван Ђлександрович •лестаков, благодарЯ
гениальному  уму  своему,  и  от  напрасной  смерти  избавилсЯ  и  кое-какой
капиталец своим ревизорством нажил.
     Љогда  пришли  ‘ыромолотовы  к  ѓрафской  пристани,   то  увидели,  что
слабогрудый юный офицер сказал правду: человек не менее двадцати дам, - иные
с детьми,  -  сидели на зеленых скамьЯх и неотрывно глЯдели в сторону бухты.
—то они не бездельно отдыхают здесь после бездельной прогулки, видно было по
их серьезным встревоженным лицам, по их беспокойству.
     ‘есть поближе к  лестнице было  уж  нельзЯ,  и  ‘ыромолотовы едва нашли
место на самой дальней скамейке, причем Ђлексей ”омич рокотал:
     - •ороши бы мы были,  если бы вечера дожидались!..  ‚от видишь,  даже и
полициЯ Явилась!
     „ействительно,  щеголеватый  околоточный надзиратель,  в  серой  шинели
офицерского покроЯ,  но не солдатского,  а тонкого сукна,  и в белых нитЯных
перчатках,  тоже  подошел к  самой лестнице.  Ћн  даже спустилсЯ по  ней  на
несколько ступенек и стал прилежно из-под руки глЯдеть в сторону судов.
     Ђ  вскоре после  его  поЯвлениЯ почему-то  начали останавливатьсЯ около
ѓрафской пристани многие,  едва ли имевшие какое-нибудь отношение к офицерам
"Њарии",  и околоточный, поднЯвшись с лестницы, пока еще без особого рвениЯ,
просил публику "не скоплЯтьсЯ".
     Ѓыло около четырех часов, когда по каким-то таинственным признакам люди
около ЂлексеЯ ”омича и  Ќади угадали,  что идет к  пристани не катер вообще,
который  привезет  офицеров или  матросов,  получивших отпуск  на  несколько
часов, а именно тот самый, которого ждали.
     ’еперь  ‘ыромолотовы уже  не  сидели  на  скамейке,  а  были  в  толпе.
’оржественно прозвучавших чьих-то  слов:  "Ћтвалили от "…катерины" -  они не
понЯли,  но севастопольцам-то были понЯтны эти слова,  и  околоточный не мог
уже  сдержать их  бурного  натиска.  Љогда  все  ринулись по  лестнице вниз,
конечно, этот порыв захватил и ЂлексеЯ ”омича с Ќадей.
     “  околоточного оказалось двое помощников-городовых.  €х  усилиЯ теперь
были направлены на  то,  чтобы осталсЯ хоть какой-нибудь проход на  ступенЯх
лестницы.
     - ѓоспода!  ‘облюдайте же порЯдок!  ’ак нельзЯ! - кричал околоточный. -
Џодайтесь к стенке!
     ѓородовые же действовали просто руками и  очень ревностно.  ЋглЯнувшись
назад,  ‘ыромолотов увидел еще какого-то полицейского,  видом постарше,  чем
околоточный,  и  чином Явно крупнее.  Ћн  решил,  что это пристав ближайшего
полицейского участка.
     ђЯдом с  ним  стоЯли двое каких-то  чиновников в  штатских фуражках,  с
кокардами на  тулье,  а  повыше их увидел Ђлексей ”омич того самого капитана
первого ранга,  которого они с  Ќадей встретили около Њорского собраниЯ.  Ћн
был не один, а, по-видимому, со своим адъютантом, молодым морЯком.
     - Ќе знаете ли,  кто это?  -  спросил своего соседа ‘ыромолотов, кивнув
ему на важного каперанга.
     ‘осед,   хотЯ  и  штатский,  имел  вид  знающего  человека,  и  он,  не
задумываЯсь, ответил:
     - ќто - ѓистецкий, начальник штаба севастопольского экипажа.
     - ѓистецкий, - повторил, наклонЯЯсь к Ќаде, Ђлексей ”омич, - тот самый,
какого мы встретили...
     Ќо ЌадЯ была занЯта тем, что делалось впереди.
     ‚олнение тех,  кто стоЯл на лестнице, ведущей к пристани, возрастало по
мере того, как подходил катер, отваливший от "…катерины".
     ’ремЯ ступеньками ниже ‘ыромолотовых,  рЯдом с  пожилой дамой в  черной
осенней шлЯпке,  стоЯл  гимназист лет  тринадцати,  с  биноклем,  прижатым к
глазам. Ћн все времЯ глЯдел на этот катер и вдруг закричал радостно-звонко:
     - Њама, - вон папа! Џапа, - Я вижу!.. “ра-а!
     „ама в  шлЯпке тут же  выхватила бинокль из  его рук,  а  он захлопал в
ладоши.
     „олжно быть,  дама тоже разглЯдела в  бинокль мужа,  потому что  начала
креститьсЯ и плакать, а сын снова взЯл у нее бинокль.
     - Ђх,  как жалко,  что у нас нет биноклЯ!  -  проговорила ЌадЯ,  на что
отозвалсЯ Ђлексей ”омич:
     - “ж если кого нет, того и в телескоп не увидишь.
     - ‡начит, что же, по-твоему, мы напрасно стоим?
     - „а как тебе сказать... Џожалуй, что так.
     Љатер пристал наконец,  и там,  внизу,  начались такие крики,  что ЌадЯ
сказала:
     - ‚от так давка!..  •ор