 что это они взорвали свой дредноут, к ним
привозЯт архиереЯ, чтобы перед ним покаЯлись они в своем тЯжком грехе (в том
грехе,  что  остались живы!),  а  когда вполне естественно оскорбленные этим
подозрением и  этим топорным приемом в  отношении их,  они  протестуют,  как
могут,  на  них орут,  их  зверски ругают,  им  угрожают расстрелом то через
десЯтого,  то через пЯтого, то поголовным!.. Људа же еще можно идти дальше в
этой дикой нелепости?..
     Ћн не замечал времени, стоЯ у окна и думаЯ не о том, как допрашивал его
следователь Ћстроухов,  а  только о  матросах...  …два заметил он и то,  как
подходили к  дому номер шесть широкий и  в  широкополой серой шлЯпе художник
‘ыромолотов и рЯдом с ним казавшаЯсЯ совсем тоненькой ЌадЯ...
     - Џонимаете ли,  Ђлексей ”омич, в чем непременно желают обвинить бывших
здоровенными,  как лоси, людей? Ќи больше, ни меньше, как в том, что все они
вдруг решили покончить самоубийством! „а разве это им свойственно? - говорил
Љалугин после того, как рассказал, что передал ему …рохин. - ‚едь это же все
были могучие люди,  силачи, а не какие-нибудь хлюпики, истерики, кокаинисты!
—то же было у  нас на "Њарии":  команда в  тысЯчу двести человек здоровенных
матросов или клуб самоубийц?.. Љогда-то капитан-лейтенант Љазарский на своем
игрушечном,   восемнадцатипушечном  бриге  "Њеркурий"  был   атакован  двумЯ
огромными турецкими линейными кораблЯми и объЯвил команде, что при последней
крайности брига  он  туркам не  сдаст,  а  взорвет и  погибнет сам  вместе с
командой  и   с   турками.   ќтот   жест  безнадежности  чем   был   вызван?
Ќеобходимостью!  ’ребованием  морского  устава!  ‘пускать  свой  флаг  перед
противником запрещает  устав,  а  приказывает в  случае  крайности  взорвать
судно,  затопить судно,  но не сдать его врагу!  ’ак же и  крейсер "‚арЯг" и
канонерка "Љореец" не были сданы Японцам, а были потоплены в бухте —емульпо.
’ам  была крайность,  а  здесь,  у  нас,  что?  Љакое-нибудь так  называемое
короткое замыкание,  в чем Я не знаток,  - несчастный случай, и вот взрыв за
взрывом и погиб линкор!.. Ђ им хочетсЯ видеть в этом непременно злой умысел.
     - ‚ы   очень   взволнованы,    Њихаил   Џетрович,   -   сказала   ЌадЯ,
воспользовавшись его передышкой. - ‚ы и забыли, что вам еще в больницу надо,
- посмотреть Ќюру и ребенка.
     - „а, да... Ђ как же, как же!.. џ сейчас! - заторопилсЯ Љалугин.
     Ќо только подошел к вешалке,  чтобы надеть шинель и фуражку, как забыл,
зачем подошел сюда, и заговорил, стоЯ там, у вешалки:
     - €м козла отпущениЯ надо,  видите ли,  найти во что бы то ни стало,  а
тут, по их мнению, все отлично сшиваетсЯ одно с другим, а именно: готовилсЯ,
дескать,  новый поход "Њарии" на  ‚арну,  где море прошпиговано минами,  как
колбаса салом; то тральщики взорвались, а то и "ЊариЯ" ау! - тем более, если
на букет мин нарветсЯ!..  ЌарвалсЯ же наш "Џетропавловск" на такой букет мин
под  Џорт-Ђртуром,  -  и  ни  "Џетропавловска",  ни  адмирала  Њакарова,  ни
художника ‚ерещагина!
     - „а, и ‚ерещагин погиб! - прикачнул головой ‘ыромолотов.
     - Ќо  там хоть какого-то  великого кнЯзЯ все-таки спасли,  а  кто будет
спасать под ‚арной, за двести верст от своей базы? Ќеминуемо все погибнут!..
Ћтсюда берет начало ихнЯЯ логика -  матросы будто бы  рассуждали:  "…сли там
взорвемсЯ,  то все погибнем,  а если здесь,  в родной бухте,  сами попробуем
взорватьсЯ -  авось  половина останетсЯ в  живых!"  ќто  что,  -  логика или
идиотство?
     - Џришлось и  нам это слышать,  -  сказала ЌадЯ,  вспомнив и офицеров в
ресторане и других.
     - ќто логика?  -  повторил Љалугин,  обращаЯсь к ней.  - ќто дичь, а не
логика!  Љто автор нашей военной дисциплины?  Ќе знаете,  конечно... ”ридрих
‚торой,  король прусский.  ќто он внушал своим солдатам: "ЃойсЯ палки своего
капрала больше,  чем  пули врага!"  €  внушил!  €  эту ”ридрихову дисциплину
усвоили во  всех армиЯх,  так  как очень выгодна она длЯ королей!..  Ќо  раз
матросы,  -  представим это, - решили самовзорватьсЯ вместе с кораблем, то о
какой  же  военной  дисциплине может  идти  речь?..  ’олько  палкой  капрала
держалась дисциплина,  и вот,  значит,  к черту палку капрала!  —то же тогда
должно все-таки остатьсЯ?  „а  вот  именно одна только маленькаЯ надеждишка,
что  кто-нибудь другой погибнет,  только не  Я!  џ-то  уж  во  всЯком случае
спасусь!  ЊенЯ-то уж непременно минует чаша сиЯ...  € вот раздаетсЯ взрыв...
за  ним  тут  же  второй!..  —то  же  делать надо матросам,  чтобы спастись?
‘пасайсЯ,  кто может - без команды начальства? ‘игай себе за борт и плыви?..
Људа плыть?  Љ берегу,  конечно,  а до берега больше версты, а вода осеннЯЯ,
холоднаЯ,  а на воде волны,  норд-вест дует!.. “чат плавать матросов, однако
все  ли  они  способны к  этому?  „алеко  не  каждому  эта  мудрость даетсЯ:
большинству из них, значит, все равно каюк! …сли не сгоришь, - потонешь!
     - “спокойтесь,  Њихаил Џетрович,  вам вредно так волноватьсЯ! - сказала
ЌадЯ, подошла к нему и взЯла за руку, как бы щупаЯ пульс.
     - „а, в самом деле, вы что-то уж очень близко к сердцу все принЯли, а к
чему?  - зарокотал ‘ыромолотов. - Ќи к чему, поверьте! ‡айдут в тупик и сами
станут:  не будут же стену прошибать лбом?..  Ђ вот на жену и сынка вам надо
бы поглЯдеть, а? ќто рассеет ваши грустные мысли.
     - Ђ?  „а... џ с удовольствием... џ и сам ведь хотел ехать, - забормотал
Љалугин и, слегка поморщившись, надвинул кое-как на голову фуражку.
     - €  букет  цветов  не  забудьте  роженице  купить!   -  строгим  тоном
наставлЯла его ЌадЯ.
     - „а,  а  как же...  џ  знаю...  џ помню об этом:  букет цветов...  ќто
непременно:  букет  цветов,  -  повторЯл,  как  будто  боЯсь забыть,  Њихаил
Џетрович, надеваЯ свою новокупленную шинель.


        ѓ‹Ђ‚Ђ —…’›ђЌЂ„–Ђ’Ђџ

     Ѓукеты   георгин   осенних,   особенно  пышных,   продавали  женщины  с
Љорабельной слободки на  перекрестке улиц,  и  один из них,  самый красивый,
выбрал  Ђлексей  ”омич  длЯ  Ќюры.  ’ут  были  и  лиловые,  и  оранжевые,  и
вишнево-красные,  и  даже  пестрые,  -  красные  с  белым,  какие-то  совсем
неожиданно веселые на вид.
     Ѓукет был не просто большой -  огромный,  и когда ‘ыромолотов передавал
его своему своЯку,  то  любовалсЯ им  сам так долго,  что ЌадЯ опасалась уж:
пожалуй,  не  отдаст,  а  понесет его  сам и  этим станет привлекать к  себе
преувеличенное внимание прохожих.
     Ђ  Љалугин,  взЯв  в  обе  руки  букет и  утопив в  нем  половину лица,
заговорщицким полушепотом сказал, обращаЯсь к Ќаде:
     - Ђ что, если это сам Љолчак приказал взорвать "Њарию"?
     - Ќу что вы! - даже отшатнулась от него ЌадЯ.
     - ЌекаЯ  долЯ  вероЯтиЯ мне  представлЯетсЯ,  -  уже  громче  продолжал
Љалугин,  чтобы слышать мог и Ђлексей ”омич. - ‚спомните, как адмирал —ухнин
расстреливал всем флотом мЯтежный крейсер "Ћчаков"...  ’ам это вышло громко,
наЯву у  всех,  а  здесь втихомолку,  -  только и  разницы.  Ђ  цель у обоих
адмиралов была  одна:  искоренить так,  чтобы мЯтежного духу не  оставалось!
Њожет быть,  только один Љузнецов и был посвЯщен в этот замысел, почему он и
заступаетсЯ все-таки за матросов?
     - ‘троите здание на песке!  -  отозвалась ЌадЯ, Ђлексей же ”омич только
кашлЯнул громко, как бы предостерегающе.
     - Ќе совсем на песке, - не замолкал Љалугин. - Ћбратите внимание на то,
что  взрыв произошел вскоре после "побудки",  когда все  матросы должны были
быть уже на ногах,  однако еще не одеты,  что и требовалось длЯ того,  чтобы
удобнее плыть...  ќто,  значит,  было предусмотрено:  чтобы не слишком много
людей,  -  главным образом, конечно, офицеров, - погибло, а то все-таки, что
ни говори в свое оправдание, там, наверху, не очень удобно. Ќе предусмотрено
было только многое другое...
     - Ќа что воображениЯ не хватило, - вставил от себЯ Ђлексей ”омич.
     - € воображениЯ,  -  согласилсЯ Љалугин,  - и знаний. Љак взрывать, что
взрывать,  какие могут быть  последствиЯ,  -  все  это  надо  было  взвесить
загодЯ...  Њожет быть,  в  адмиральские соображениЯ и  не входило совершенно
губить  корабль,  а  только произвести эффект и...  искоренить,  как  Я  уже
сказал...  Ђ  ѓистецкому,  разумеетсЯ,  даны  были указаниЯ обвинить в  этом
подлом деле матросов и  действовать по  своему усмотрению,  чтобы непременно
найти  среди  них  виновных...  ‚  девЯтьсот пЯтом году  придумали какого-то
полкового  свЯщенника,  -  кажетсЯ,  Ѓрестского полка,  из  севастопольского
гарнизона,  -  он  начал исповедовать матросов,  и  тех,  кто сказал ему "на
духу", что он замешан в восстании "Џотемкина" и "Ћчакова", потом арестовали.
Ђ  ѓистецкий сразу махнул выше:  давай архиереЯ сюда!..  ’ех же щей,  только
погуще влей!..  Џриемы, значит, одни и те же, - старые, надежные, но-о... на
этот  раз  осечка:  народ  стал  уже  не  тот!  Џоумнел,  очень  поумнел  за
одиннадцать всего только лет, имейте это в виду!
     ѓоворЯ это,  Љалугин довел ‘ыромолотовых до остановки трамваЯ, и спустЯ
минут  десЯть  они  были  уже  вблизи  городской больницы.  ЌадЯ  звонила  в
больницу,  когда  вернулась  с  Ѓратского кладбища,  что  муж  оперированной
Љалугиной  приедет  навестить  жену,   и,  по-видимому,  это  было  передано
ѓотовцеву, потому что они нашли его в приемной, где он мог и не быть в такое
времЯ.
     ‘  живейшим  интересом встретил  он  морЯка,  пострадавшего при  взрыве
"Њарии",  и тут же,  чуть поЯвилсЯ этот морЯк,  захотел осмотреть его ожоги.
ђазбинтовал его голову, покачал головой и утешил:
     - •орошо отделались! Њогли бы и глаз лишитьсЯ!
     Љонечно, забинтовав его снова, он тут же спросил:
     - Ћтчего это, скажите, пожалуйста? ЉакаЯ причина такой катастрофы?
     - Ќичего никому не известно,  -  ответил Љалугин.  - ‚едетсЯ следствие,
может быть,  что-нибудь и  будет обнаружено...  Ђ как,  кстати,  в "Љрымском
вестнике" пишут, Я еще не успел прочитать?
     - Ќичего бы и не прочитали, потому что пока ничего об этом в нем нет, -
сказал ѓотовцев.
     Љроме ѓотовцева,  в приемной была фельдшерица, черноброваЯ, долгоносаЯ,
с  очень прищуренными глазами.  Ћба  они  были  в  белых халатах,  и,  когда
ѓотовцев сказал:  "Ќу  что  ж,  давайте пройдем к  вашей  роженице!"  -  оба
посмотрели на ЂлексеЯ ”омича и переглЯнулись.
     - —то? - заметив это, намеренно вздохнул Ђлексеи ”омич. - џ вижу, что в
смысле халатности Я привожу вас в затруднение, а?
     - „лЯ интеллигентного человека вы вполне уникальный экземплЯр,  - бойко
ответила ему фельдшерица.
     - “никальный?  - повторил ‘ыромолотов. - ѓм, да... ‚полне возможно, как
уникальный,  Я могу подождать здесь,  в одиночестве,  или погулЯть на свежем
воздухе, а то у вас тут очень пахнет йодоформом.
     - „а,  есть такой грешок, - сказал ѓотовцев в то времЯ, как фельдшерица
начала доставать халаты длЯ Ќади и  Љалугина.  -  Ќо  как же все-таки быть с
вами?
     - ‘овершенно никак.  Ќе затруднЯйте себЯ,  пожалуйста!..  ’ем более что
очень загадочно длЯ менЯ назначение этих белоснежностей.
     - „а-а, паллиатив, разумеетсЯ, - согласилсЯ ѓотовцев.
     - € даже нечто вроде мантий английских ученых,  - сказал Ђлексей ”омич.
- Ќа  кой  черт им  эти  средневековые мантии,  однако надевают длЯ  научных
прений!
     - ‚от  именно!..  Ќо  раз  заведено так,  то...  ‚от что разве сделать:
облечь вас в  два халата!  ‚ правый рукав одного войдет ваша праваЯ рука,  в
левый  рукав  другого  -  леваЯ,  а  спереди и  сзади  оба  халата  приколем
булавками,    -    идеЯ!..    ’ак    вы    будете   похожи   на    приезжего
профессора-гинеколога, приглашенного на консультацию к моей оперированной...
€деЯ!
     €,  сам  довольный своей  выдумкой,  ѓотовцев предложил Ђлексею  ”омичу
снЯть пальто и  действительно соорудил из двух самых широких халатов подобие
одного, исключительно широкого.
     - Њы вошли,  -  говорил он тем временем,  -  в область попечениЯ "‘оюза
земств и городов",  но пекутсЯ о нас, должен вам сказать, плохо: очень бедно
нас снабжают, и очень у нас тесно, так что вы нас не слишком критикуйте: что
делать, война!
     Џотом, когда обрЯдил и оглЯдел ‘ыромолотова, он добавил:
     - Ћчень торжественно будет,  если пойдем мы вчетвером,  да еще с  таким
букетом!..  ‚от что мы сделаем: разделимсЯ на две партии. ‚ы, - обратилсЯ он
к Ќаде, - ведь знаете, как пройти в родильное отделение?
     - Ќу еще бы! Љонечно, знаю, - уверенно сказала ЌадЯ.
     - ‚от и  поведите с  собою счастливого отца-морЯка.  Ђ  мы  с  Ђлексеем
”омичом придем по вашим следам.
     ’ак  как  Ќюра  была не  роженица,  а  оперированнаЯ,  то  положение ее
оказалось несколько особое  по  сравнению с  подлинными роженицами,  за  ней
нужен был  и  особый уход,  поэтому и  поместили ее  не  в  общей палате,  а
отдельно,  за  перегородкой,  не  вплотную,  впрочем,  доходЯщей до потолка.
Љомнатка  эта  была  маленькой и  назначена длЯ  дежурной  сиделки.  ‘иделке
поставили койку в  общей палате,  а  Ќюру устроила здесь ЌадЯ,  поговорив об
этом с ѓотовцевым.  Џоэтому теперь ЌадЯ вела сюда Љалугина так освоенно, как
будто принадлежала сама к  персоналу больницы.  Љалугин же,  сам в  бинтах и
этим похожий на больного,  но в то же времЯ с огромным букетом георгин,  был
очень мало понЯтен людЯм, пока они шли, и еще менее понЯтен роженицам, когда
попал в их палату.
     „верь  в  родильное отделение приходилась как  раз  так,  что  до  того
закоулка,  где  лежала Ќюра,  надо  было  пройти Љалугину,  идущему вслед за
Ќадей,  не  больше десЯтка шагов,  но  он  был оглушен криками матерей и  их
новорожденных.
     …ще  не  отгорело в  нем  то,  о  чем  говорилось сегоднЯ  и  в  камере
следователЯ, и на квартире, и даже на улице на пути сюда: гибель дредноута и
в  нем и  около него нескольких сотен человек,  не  каких-нибудь,  с  улицы,
первых  попавшихсЯ,  а  отборных,  молодец  к  молодцу,  с  крутыми красными
затылками,  в  бескозырках,  лихо  заломленных набок,  с  налитыми,  тугими,
широкими в  запЯстьЯх руками;  что ни  спина,  то  сани,  что ни  грудь,  то
наковальнЯ...  ’олько что они были перед глазами -  и на горЯщем корабле и в
горЯщем море, но вот заступило их место другое.
     ’рудно  было  Љалугину  при  беглом  взглЯде  сосчитать  этих  матерей,
подаривших  ‘евастополю  столько  маленьких  человечков,   и   трудно   было
отказатьсЯ от мелькнувшей мысли,  что среди этих маленьких есть двое-трое, а
может и больше, сыновей погибших матросов.
     …го огромный букет приворожил глаза:  на него смотрели притихнув, и это
смутило Љалугина.
     - ‚от  здесь  Ќюра...  €  мальчик с  нею,  -  таинственно сказала ЌадЯ,
подведЯ его к перегородке.
     Ћна отворила тонкую,  из фанерки, дверь, и Љалугин увидал Ќюру. Ќюра не
спала,  как он  почему-то  представлЯл себе,  когда сюда шел.  Ћна лежала на
спине.  ѓолова ее  была  высоко поднЯта на  подушке,  поставленной торчком и
как-то боком.  ‘вет на нее падал сверху:  окно здесь было небольшое и  выше,
чем обыкновенно.  ѓлЯнувшие на него глаза показались ему больше и Ярче,  чем
были все последние дни,  но они мелькнули только на момент,  -  их заслонила
ЌадЯ, нагнувшаЯсЯ над сестрою.
     Ћднако она тут же отступила, сказав:
     - ‚от, Њиша!
     ‚  первый раз назвала так его она,  но  ему не пришлось остановитьсЯ на
этом даже короткой мыслью:  он бросилсЯ к Ќюре,  точно его толкнуло в спину,
бросив около на пол свой букет.
     Ќюру не поразила его повЯзка на лице: ее предупредили об этом.
     - Ќу  вот,  Њиша,  теперь  Я  уж  мамаша твоего ребенка!  -  с  усилием
проговорила она  и  так  тихо,  что Љалугин за  шумом в  общей палате еле ее
расслышал.
     - џ очень рад! џ очень рад! - говорил он, смотрЯ на нее неотрывно.
     - “вековечитьсЯ ты хотел,  -  вот! - € Ќюра повела рукой и головой в ту
сторону, где лежал ребенок, которого он даже и не заметил, входЯ.
     ђебенок лежал на  каком-то сундучке сиделки,  к  которому был придвинут
чемодан Ќюры.  ‘ооружение это было покрыто чем-то белым и мЯгким,  свисающим
до пола. ђебенок лежал неподвижно, как кукла из воска, не имеющаЯ ни рук, ни
ног, - так его спеленали.
     ќта  безжизненность  своего  ребенка,   которого  Љалугин,   идЯ  сюда,
представлЯл открытоглазым и буйным,  его испугала.  Ћткачнувшись к Ќаде,  он
даже спросил ее на ухо, шепотом: "†ив ли?"
     - Ќу  конечно!  Љакой вы  глупый!  -  громко и  весело ответила ЌадЯ  и
добавила: - ‚озьмите его на руки!
     Љалугин уже  протЯнул было осторожно руки вниз,  когда отворилась дверь
комнатки и  вошли ѓотовцев с  ‘ыромолотовым,  и ЌадЯ еле успела взЯть с пола
букет георгин и положить его на сундучок.
     - Ќу  вот,  Ђлексей  ”омич,  поздравьте роженицу!  -  пропускаЯ  вперед
‘ыромолотова, сказал совсем интимным тоном ѓотовцев.
     - ЏоздравлЯю,  голубчик,  поздравлЯю,  молодчина  этакаЯ!  -  зарокотал
Ђлексей ”омич, не решаЯсь поцеловать Ќюру, а только касаЯсь своей бородою ее
волос. € тут же: - Ђ где же произведение вашего искусства, Я что-то не вижу?
     - ‚от он! - отступив, открыла ЌадЯ младенца и взЯла его на руки.
     - ’акой малютошный! - удивилсЯ ‘ыромолотов.
     - €звини, не малютошный! …го взвешивали: десЯть фунтов!
     - € даже в хлеб запекать его не надо будет, а?
     - Љак это в хлеб запекать?
     - Ќу,  уж  не знаю,  как ѓаврилу ђоманыча „ержавина запекали,  когда он
родилсЯ! ќто Я у ѓрота, его биографа, вычитал!
     ѓотовцев же, не терЯЯ времени, считал, держа в руке часы, пульс Ќюры, и
Ќюра  смотрела восторженно на  этого  спокойного человека,  который  умелыми
опытными руками просто-напросто вскрыл ее,  как запечатанный пакет,  и вынул
из нее ребенка,  неспособного естественным путем поЯвитьсЯ и начать жить вне
ее.
     - Џрекрасно!  - сказал ѓотовцев, отпускаЯ ее руку и прЯча часы. - ‡десь
у нас не совсем удобно вашей жене,  -  обратилсЯ он к Љалугину,  -  но вот и
некоторый плюс:  у нее пока нет еще молока длЯ ребенка,  а здесь,  в палате,
имеетсЯ  многомолочнаЯ  родильница,   и  она  его  будет  кормить,  пока  не
выпишетсЯ.
     Љалугин хотел было произнести обычные слова благодарности,  но  не мог,
спирало гортань, и он только пожал его руку.


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’ЌЂ„–Ђ’Ђџ

     Ѓукет георгин поставили в белый кувшин.
     „ве сиделки назначены были попеременно дежурить у Ќюры.
     ѓотовцев обнадежил Љалугина,  что не позже как через двенадцать дней он
может уже взЯть жену и ребенка.
     Ќа обратном пути ЌадЯ уверЯла Љалугина:
     - Њихаил Џетрович, имейте в виду: мальчик вышел вылитый вы, вылитый вы!
     - Ђ Я,  право,  не разглЯдел,  - конфузливо отзывалсЯ на это Љалугин. -
ѓлавное, Я ведь совсем не видел, какого цвета у него глаза.
     - Џотому что он спал,  и хорошо делал...  Ђ глаза Я видела вчера: ваши!
‚аши!
     - Џо  лицу  новорожденного нельзЯ  судить,  каким  окажетсЯ  лицо  даже
пЯтилетнего,  не только взрослого,  -  сказал Ђлексей ”омич Ќаде.  -  Ќо вот
вопрос:  как  вы  назовете сына,  Њихаил Џетрович?  џ  предлагаю назвать его
–езарем.  Ѓыл же  у  нас композитор известный –езарь Љюи,  отчего же не быть
–езарю Љалугину?
     - Њне  кажетсЯ,  такого православного имени –езарь даже  и  нет,  а?  -
обратилсЯ Љалугин к Ќаде.
     - ђазумеетсЯ,  нет!  —то  это  за  свЯтой такой –езарь?  ’ак у  нас,  у
русских, никого не называют! - возмутилась ЌадЯ.
     - ѓм...  не  называют...  €  очень жаль!  Ђ  было  бы  неплохо:  –езарь
Њихайлович. ‚о всЯком случае, оригинально.
     - ђазрешите записать вас в крестные отцы ему,  Ђлексей ”омич,  -  робко
попросил Љалугин. - € имЯ мы дадим ему ваше - Ђлексей.
     ќто несколько смутило ‘ыромолотова.
     - „а ведь если вы так хотите...  и Ќюра,  конечно,  тоже... то что же Я
могу иметь против этого?..  •отите, чтоб был Ђлексей, пусть будет Ђлексей...
’олько жить ему придетсЯ не так,  как мы,  Ђлексеи,  жили,  а по-новому, Я в
этом уверен: совсем при других условиЯх, чем теперь!
     €  многозначительно поглЯдел  ‘ыромолотов на  своего  своЯка,  а  когда
перевел глаза на Ќадю,  та раза два согласно,  хоть и без слов,  кивнула ему
головой.
     Ќа  другой день ‘ыромолотовы были уж снова у  себЯ дома:  Ђлексей ”омич
ценил времЯ.
     Ћбратный приезд их  тут же стал известен в  доме Ќевредимова,  и  скоро
пришли узнать у них о Ќюре сам древний Џетр Ђфанасьевич,  худой и высокий, и
„арьЯ ‘еменовна, круглаЯ, почти шаровиднаЯ.
     €  в то времЯ как мать у дочери выпытывала все подробности насчет Ќюры,
старец,  потрЯсаЯ белой головой,  старалсЯ узнать от ЂлексеЯ ”омича все, что
касалось гибели дредноута "€мператрица ЊариЯ",  о  чем в  ‘имферополе ходили
только маловразумительные слухи.
     - ‚ газете, значит, ничего не было об этом? - спросил Ђлексей ”омич.
     - …сли бы было!..  …сли бы хоть пЯть строчек!..  Ќичего!  ђешительно, Я
вам скажу, ничего!
     €  даже  моська  из  моржовой  кости,  глЯдевшаЯ поверх  костлЯвой руки
старца, и та имела непонимающий вид.
     Ђлексей ”омич рассказал древнему вкратце, что он знал сам о катастрофе,
но это не погасило любопытства человека, привыкшего доискиватьсЯ причин.
     - Ћднако неЯсно длЯ менЯ одно,  -  сказал он,  -  почему же именно этот
взрыв, отчего он случилсЯ?
     - “знаем со временем, - уклончиво ответил художник.
     - ѓоворЯт у нас тут,  будто офицер австрийский,  переодетый, конечно, в
русскую форму,  с  вензелем царским на погонах,  привез Якобы подарки на эту
самую  "€мператрицу  Њарию"  от  императрицы  Ђлександры  ”едоровны,   а   в
подарках-то этих и была спрЯтана она - адскаЯ машина!..
     €,  сказав это,  старец пытливо начал глЯдеть на ЂлексеЯ ”омича, но тот
досадливо отмахнулсЯ.
     - Њало ли что говорЯт и что говорить будут,  Џетр Ђфанасьевич! ‚сего не
переслушаешь!..   ‡десь  придумали  одно,   в  Њоскве  придумают  другое,  в
Џетрограде - третье, что ни город, то норов, что ни деревнЯ, то обычай...
     Љогда ушли Ќевредимовы и Ђлексей ”омич осталсЯ только с Ќадей, он вошел
с нею вместе в мастерскую и долго смотрел на свою картину.
     ‚ечерело уже,  надвигались сумерки,  хотЯ картина от  этого ничего пока
еще не терЯла в своей Яркости.
     ‚ыдержаннаЯ   в   предгрозовом,   тревожно   воспринимаемом   колорите,
включающаЯ в себЯ множество людей,  картина уже и теперь была полна порыва и
с первого взглЯда становилась понЯтной.  "„авай свободу!" - Явно длЯ всЯкого
зрителЯ кричала масса народа,  подошедшаЯ к  ‡имнему дворцу.  "Ѓессмысленные
мечтаниЯ!" - отвечал на это дворец.
     Њожно было расслышать и другие крики,  гораздо более решительные, более
близкие к цели... ’акой демонстрации перед дворцом не было, - это было Ясно,
но в  то же времЯ Ясно было и  то,  что она вот-вот должна быть и непременно
будет.
     ‚  нее  нельзЯ  было  не  поверить,  -  до  такой  степени естественно,
проникновенно передана была она художником на его огромном холсте.  •удожник
просто-напросто предвосхитил событие,  которого не  могло  не  быть,  и  это
особенно сильно чувствовала теперь ЌадЯ после того,  как  не  видала картины
почти четыре днЯ.
     - ЉакаЯ могучаЯ вещь! - сказала она с восторгом.
     - ’ы это серьезно так думаешь? - недоуменно спросил Ђлексей ”омич.
     Ћн  прошелсЯ по  мастерской из угла в  угол раз,  другой и  начал вдруг
гневно:
     - ќто... это "разыгранный ”рейшиц перстами робких учениц" - вот что это
такое,  если ты  хочешь знать!..  џ  -  художник и  мыслю только образами...
только  образами!..  Љорабль государственности российской перевернулсЯ килем
кверху,  -  вот что мы видели с  тобой в  ‘евастополе!..  Ђ  Я  тут какую-то
де-мон-стра-цию!..  ‚зрыв,  а  не  демонстрациЯ,  вот что должно быть и  что
будет!.. Ќе вымаливать идти, даже и не кричать: "„олой!", как это принЯто, а
взорвать -  вот что и просто и Ясно!.. Љорабль государственности российской,
а?  €  ведь  какой корабль!  ‚полне соответствующий мощи огромной державы!..
„южину    двенадцатидюймовок    имел!..    Љонечно,    полное    истребление
двухсоттысЯчной армии ‘амсонова,  например,  это  гораздо грандиознее и  длЯ
ђоссии чувствительнее, чем гибель всего только одного дредноута и нескольких
сот человек на нем,  но-о должен Я сказать, что, во-первых, времЯ уже не то:
тогда только еще  началась война,  а  с  того времени прошло уже больше двух
лет; а во-вторых, и люди стали совсем не те, и они это доказали!
     Ќаде, после разговора с матерью, хотелось поговорить с мужем о том, что
было бы хорошо ей,  теперь уже одной, днЯ через два снова поехать к Ќюре, не
отрываЯ его от  работы,  но очень неожиданно длЯ нее было то,  что он только
что сказал о своей картине. ‘ыромолотов же продолжал:
     - ‚от  именно этот  самый  взрыв на  "Њарии",  по-моему,  и  называетсЯ
"вложить мечи в ножны!.." ‚о-е-вать?.. ѓм, гм... Ђ за что же именно воевать?
Ђ  во имЯ чего,  позвольте узнать?  —тобы эти подложные,  поддельные господа
ђомановы  удержались  на  престоле?..   Ќет  уж,  что-что,  а  народ  теперь
поум-не-ел!..  ’еперь ему пальца в рот не клади,  - откусит!.. Џомню, чей-то
фельетон не то в московской,  не то в петербургской газете был помещен,  еще
до  войны с  џпонией:  называлсЯ он  "ѓоспода Ћбмановы"{110}.  Њного шума он
тогда произвел!.. Ђ теперь и фельетонов таких не надо писать: всЯкий знает!
     ЌадЯ понЯла,  что говорить ей сейчас,  что она думала сказать,  было бы
как нельзЯ более не вовремЯ,  и стала разглЯдывать картину, но Ђлексей ”омич
взЯл ее за руку и повернул лицом к окну, говорЯ недовольно:
     - ”рейшиц, ”рейшиц!.. Ђ севастопольские матросы совсем не так играют, и
погоди,  погоди еще,  как они могут заиграть!..  "‚аше благоутробие!"  -  а?
"‚аше благоутробие!"... ќто - начало конца, начало конца!..
     Ћн   сделал   было   несколько  грузных  шагов   по   мастерской,   но,
остановившись, продолжал, так как не говорить не мог:
     - ...€х казнЯт...  €х казнЯт, ты увидишь!.. Ђ Я опоздал!.. џ опоздал со
своей этой картиной, - вот Я к какому выводу пришел!
     ’олько теперь понЯла ЌадЯ, - скорее почувствовала, чем понЯла, - что ей
надо обнЯть его и крепче к нему прижатьсЯ.
     - „а что ты,  что ты!  Љак опоздал? - заговорила она почти испуганно. -
Љак опоздал,  когда она почти уже готова?  ‚едь ее  даже и  сейчас уже можно
выставить, если...
     - …сли позволЯт,  ты хочешь сказать?  …сли Я  захочу сидеть в тюрьме?..
Џока ведь и говорить о ней никому здесь нельзЯ, а не только показывать... Ќо
ведь Я говорю о том,  что не успею ее закончить даже и к тому времени, когда
показать  ее  будет  можно  и,   пожалуй,   нужно...   Ќе  в  порЯдке  такой
постепенности произойдет революциЯ,  - указал Ђлексей ”омич на свою картину,
- а сразу,  взрывом,  таким, как на "Њарии", вот в чем Я теперь убежден!.. €
это - прочно!.. ќто у менЯ теперь прочно, имей в виду!
     - —то же, это ведь хорошо, - сказала ЌадЯ.
     - „а,  это хорошо,  Я согласен...  џ согласен, хорошо!.. Ќо вот что мне
еще хотелось бы тебе сказать...
     ‘ыромолотов прошелсЯ по диагонали мастерской и заговорил снова, резко и
громко:
     - ’ам - смерть! Ќад тем - крест!.. Ќо вот что еще менЯ поразило и о чем
Я  молчал,  скажу  теперь...  ‚мешательство хирурга в  рождение маленького у
Ќюры,  должен  тебе  признатьсЯ,  на  менЯ  это  произвело  впечатление тоже
огромное...  ‚едь нужно же  было,  чтобы у  такой вот  Ќюры родилсЯ ребенок,
новаЯ жизнь на земле!  € тоже как бы путем взрыва, под аккомпанемент взрывов
на "Њарии"...  —то же это значит, а? ‡начит ли это, что новаЯ жизнь в ђоссии
должна поЯвитьсЯ тоже после гигантского взрыва,  как дело рук искуснейшего в
этой области творца, а?.. € кого же именно? Љто будет этот творец, не можешь
ли ты назвать?
     - Љак же не могу назвать? - серьезно и даже строго посмотрела на своего
мужа ЌадЯ. - џ тебе уже не раз называла его, разве ты забыл?
     - Ќазывала?..  Љого же ты имеешь в виду?..  ќто - ‹енин? - вдруг быстро
спросил ‘ыромолотов.
     - ђазумеетсЯ, только он, - ‹енин!..


        ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’ЌЂ„–Ђ’Ђџ

     „ва  днЯ  после того Ђлексей ”омич занЯт был в  своей мастерской только
тем,  что  его поразило:  взрывом "Њарии";  картина "„емонстрациЯ" отошла на
второй план. ЏридЯ к мысли, что она уже запоздала, что он смотрел сквозь нее
не вперед, а назад, что гулкаЯ поступь истории видитсЯ и слышитсЯ где-то уже
в большом отдалении от этой его картины, ‘ыромолотов обеими руками схватилсЯ
за то,  что он сам видел, что видела бывшаЯ рЯдом с ним ЌадЯ, что обрушилось
смертельной тЯжестью  на  близкого уже  ему  теперь  человека -  мужа  Ќюры,
прапорщика флота Љалугина.
     Ќе демонстрациЯ,  а взрыв - в этом основном нельзЯ уж было теперь сбить
с  позиции  художника.   „емонстрациЯ  -   это  что-то  размеренно-обдуманно
подготовленное,  расчерченное по клеточкам,  просмотренное и  обсужденное во
всех  мелочах,   произнесенное  хотЯ  и  в  несколько  повышенном  тоне,  но
дипломатически  вежливо  и   способное  прекратитьсЯ  под   ливнем  воды  из
брандспойтов.  Ђ  взрыв,  хотЯ он  подготовлЯетсЯ тоже,  -  нет действий без
причины,  - внезапен, крут, сродни землетрЯсению, когда вдруг задрожит в той
или иной части своей планета, и этой дрожи не в состоЯнии остановить никакой
брандспойт и никакой пристав „ерЯбин,  как бы несокрушимо на вид массивен он
ни  казалсЯ,  сидЯ в  седле на  вороном породистом коне в  белых чулочках на
литых сухих ногах.
     Ћтчетливо и упорно в виде триптиха начала рисоватьсЯ ему та картина, за
которую  он  теперь  с  большим пылом,  чем  за  "„емонстрацию",  готов  был
принЯтьсЯ,   и   перваЯ  часть  триптиха  была  длЯ  него  Ясна:   несколько
человеческих силуэтов (пока еще не толпа,  где все слитны) на переднем плане
на  набережной  перед  бухтой.  ‹ица  обращены  туда,  в  даль  бухты,  куда
показывают и руки, а там, в темноте - извивы пламени: что-то горит там, чему
не  положено гореть,  так что эти несколько силуэтов на  переднем плане надо
дать, чтобы зритель почувствовал: там вдали катастрофа!..
     ЏерваЯ часть должна была ввести в  тревогу взрыва,  тревогу внезапную и
большую.
     ‚тораЯ часть триптиха - зритель должен увидеть воочию - горит не что-то
и не где-то,  а вот:  эта огненнаЯ стихиЯ охватила огромный дредноут, красу,
мощь и гордость военного флота... ‘трашными взметами огнЯ здесь уже озарено,
как днем,  все,  что есть на  переднем плане:  на красно-желтых гребнЯх волн
головы,  плечи и  руки плывущих прЯмо на зрителей матросов...  лодка с одним
гребцом,  который силитсЯ втащить к себе того,  кто подплыл к нему вплотную.
ќто ближе к  правой стороне,  а слева выситсЯ борт баржи с опущенным к самой
воде трапом.  Љ барже этой тоже подплывают один за другим два человека, и им
матрос  в  бушлате  и  суконной  бескозырке готовитсЯ  бросить  спасательный
поЯс...  ‘  борта баржи свешиваютсЯ головы офицера и матросов.  ’о,  что эти
матросы и офицер одеты по-зимнему,  должно говорить зрителю: взрыв произошел
в  холодное времЯ,  и  если осенью,  то не в  начале ее,  а в середине или в
конце.  ‚  бушлате и  тот матрос,  который помогает пловцу в рубахе влезть в
свою лодчонку.  Ђ  из-за  этого,  уже спасенного,  видны головы двух других,
умолЯющих глазами спасти и их,  между тем как зрителю видно, что им никак не
может найтись в лодочке места...  „альше в море, на Ярких волнах, еще головы
плывущих,  и чем дальше, тем они менее отчетливы, и совсем не видит зритель,
что происходит там,  на горЯщем линейном корабле:  там только огонь,  дым, и
темнеют, вырываЯсь из огнЯ и дыма, башни...
     ’ретьЯ часть триптиха - верхнЯЯ палуба линкора, или, точнее, то, что от
нее осталось... ќто самаЯ страшнаЯ часть: она не только почти непосильно длЯ
красок трудна,  -  ее  трудно и  представить Ясно даже и  художнику с  таким
могучим воображением, как ‘ыромолотов. ’о, что рассказывал ему Љалугин, он в
состоЯнии был,  конечно, выЯвить перед собою, но этого было чрезвычайно мало
длЯ  картины.  –ентральной фигурой тут  был в  воображении художника молодой
человек с  лицом Љалугина,  с  его формами тела,  а  справа и  слева от него
несколько фигур матросов,  более широких и  плотных,  чем  он.  ‘зади же  их
падает на их плечи и  головы пылающий уже тент.  …ще одно мгновенье,  и этот
тЯжелый на  вид тент или накроет их  или собьет их всех в  море,  которое на
переднем плане и  в  котором барахтаетсЯ уже  много людей...  Ќо  ведь  борт
линейного  кораблЯ  высок,   и  это  надо  показать  на  холсте;  но,  кроме
центральных фигур,  должны быть даны еще и  другие на той же горЯщей палубе;
но,  наконец,  есть  уже  на  той  же  горЯщей палубе  и  тела  погибших,  -
обожженных,  убитых  обрушившимисЯ  частЯми  кораблЯ...  ’ут  очень  сложный
рисунок,  тут освещение,  не поддающеесЯ испытанным приемам живописи,  и то,
что получилось у ‘ыромолотова на эскизе, кажетсЯ ему самому какою-то детской
мазней.
     ‚  то  же  времЯ он  чувствовал,  что на такой именно сюжет он писал бы
картину запоем, и эта третьЯ часть триптиха должна бы ему удатьсЯ как никому
другому из художников ему известных,  сверстников его и более молодых,  если
бы только побольше собрать деталей.
     ѓлавнаЯ трудность представлЯлась Ђлексею ”омичу в том,  как передать не
в рисунке, а в красках разбушевавшуюсЯ стихию огнЯ.
     - ќто пламЯ,  - говорил он Ќаде, - надо сделать так, чтобы зритель даже
и подходить близко к картине боЯлсЯ бы!  —тобы он на почтительном расстоЯнии
держалсЯ,  а иначе...  иначе зачем же это и огород городить?..  Ќужно, чтобы
зрителю в двадцати шагах от картины было бы уже жарко так, чтобы он пиджак с
себЯ снЯл!.. Ћгонь и справа и слева, и сверху и снизу, а что же взЯть должен
Я длЯ контраста?.. Ѓашню с орудиЯми? Ќо ведь и башнЯ горит, и орудиЯ валЯтсЯ
вниз...  ‚се нестерпимо длЯ глаз, и нужно, чтобы зритель не только бы пиджак
снЯл,  а  еще бы и  зажмурилсЯ,  чтобы не ослепнуть!  €  лицо бы этим снЯтым
пиджаком закрыл, чтобы искрами ему щек не опалило!.. € громадной должна быть
картина,  громадной,  вот в чем дело, - а это столько деталей, да и каких!..
‡адача!..  ’акой  задачи  решать мне  не  приходилось...  —то  же  такое  по
сравнению  с  этим  "„емонстрациЯ"?   Љолорит  солнечного  днЯ,  хотЯ  бы  и
петербургского,   а  тут?   Ћфорт,  -  да...  Њожно  офорт,  а  маслом?..  €
невооб-разимо и не-изоб-разимо, - вот что мне приходитсЯ сказать.
     - Џожар,  -  только что на море,  а не на земле, - пыталась представить
картину ЌадЯ, но Ђлексей ”омич взглЯнул на нее удивленно.
     - Ђ  ты разве видела где-нибудь чью-нибудь картину пожара хотЯ бы и  на
земле? ’олько маслом, маслом, и картину, а не этюд? ѓде? —ью?
     - “  ‚ерещагина,  кажетсЯ,  есть:  пожар Њосквы в  двенадцатом году,  -
начала было вспоминать ЌадЯ, но Ђлексей ”омич только махнул рукой.
     - “  ‚ере-щагина!..  “  него не столько огонь,  сколько дым!..  Љстати,
дым...  Љакого цвета  бывает дым,  когда горит нефть,  ты  не  знаешь?..  Ќе
знаешь,  конечно,  но ведь узнать можно...  Њне кажетсЯ,  что он должен быть
очень темный... и тЯжелый, и клубами. € ведь можно допустить, что в середине
палубы,  то есть на средине картины,  только что загорелось,  а иначе и люди
должны бы  были уж  сгореть...  ‡десь только что начал пробиватьсЯ огонь,  и
люди поэтому освещены пламенем очень Ярко,  например,  слева, где башнЯ, где
огонь уж бушует... ЃашнЯ слева; центр картины освещен нестерпимо длЯ глаз, а
в правой части -  там тоже группа людей,  - все в одном нижнем белье и все в
движении:  там вот-вот будет дана команда:  "‘пасайсЯ,  кто как может!"  ’ам
освещение сравнительно слабее...
     - ‚от что,  Ђлексей ”омич, - перебила его вдруг ЌадЯ: - ‚едь Я могла бы
съездить в  ‘евастополь и  еще  поговорить на  эту тему с  Ќюриным мужем.  џ
думаю,  он мог бы припомнить расположение групп на палубе и вообще... всЯкие
там детали, какие тебе нужны.
     - Њне много нужно!  Ћчень много,  - но длЯ начала, длЯ хорошего эскиза,
что же,  да,  конечно,  -  согласилсЯ ‘ыромолотов.  -  Ћн  мог бы что-нибудь
припомнить,  хотЯ был в  таком состоЯнии,  что...  Ђ  длЯ менЯ каждаЯ деталь
драгоценна...  ќскиз, да, вот: ты могла бы взЯть с собою мой эскиз, а он мог
бы сказать,  в чем,  по его мнению,  несообразность,  что Я упустил из виду,
чего Я недопредставил...
     - Љстати, и Ќюра... - вставила несмело ЌадЯ, но Ђлексей ”омич подхватил
энергично:
     - ђазумеетсЯ,  и  Ќюра,  разумеетсЯ,  да,  да!..  Љак она там со  своим
маленьким?..  •отЯ у  тебЯ и  нет личного опыта,  но все-таки ты могла бы ей
очень помочь,  Ќюре.  џ  думаю,  двух дней тебе было бы довольно,  чтобы это
уладить, а?
     - „ва днЯ?  - повторила ЌадЯ. - Џожалуй, что ж, пожалуй, довольно будет
два днЯ: что же мне делать там больше?
     ‡аметив радость Ќади и  понЯв ее  так  -  вышедшим только теперь наружу
желанием вырватьсЯ к  Ќюре и понЯнчить ее ребенка,  Ђлексей ”омич улыбнулсЯ,
отвернувшись, и отозвалсЯ ей тоном как бы совершенно деловым:
     - ‚прочем, если обстоЯтельства сложатсЯ так, что за два днЯ ты всего не
успеешь сделать, то отчего же тебе не пробыть и три? Ђ Я тут без тебЯ, между
прочим, сделал бы небольшой ремонт.
     - Љрыльца? - догадалась ЌадЯ.
     - ђазумеетсЯ.  ‘тупеньки там совсем стали инвалидами, и если не ты, как
легонькаЯ,  то  Я-то  уж  во  всЯком  случае  могу  их  обрушить при  первой
возможности, да еще и ногу при этом сломать...
     ’ак  быстро  решена была  новаЯ  поездка Ќади  в  ‘евастополь,  который
занимал все ее мысли.
     ЏламЯ горевшего дредноута "€мператрица ЊариЯ",  охватившее вот  теперь,
как  она видела,  всего целиком ЂлексеЯ ”омича,  не  могло же,  конечно,  не
опалить и ее.
     Ћна не в силах была бы найти многих и притом точных слов длЯ того,  что
ее   переполнЯло  теперь,   но   слово  "началось"  казалось  ей  совершенно
бесспорным.  —то именно "началось" и  объем того,  что должно было произойти
вслед за взрывом,  представлЯлось ей довольно смутно еще, не имело пока даже
приблизительных очертаний,  таких, чтобы хоть за что-нибудь могла ухватитьсЯ
мысль,  но  поворот к  чему-то  огромному и  новому в  общей  жизни людей ею
ощущалсЯ уже в севастопольском взрыве.
     Ћна говорила самой себе, не решаЯсь сказать этого даже и мужу: "‘обытиЯ
приходЯт и  уходЯт,  и  новые ЯвлЯютсЯ им на смену,  -  и  что такое всЯ эта
мироваЯ война, как не цепь событий, очевидных длЯ всех и в …вропе, и в Ђзии,
и в Ђмерике,  и в Ђфрике и огромных? ‘колько было сражений на разных фронтах
у нас и на разных фронтах на ‡ападе!  ироко движетсЯ вперед куда-то не один
наш  народ,  а  все человечество в  целом:  не  сотни миллионов,  а  все два
миллиарда людей к цели огромнейшей. € миллионы людей погибли уже, и миллионы
еще погибнут,  и что же по сравнению с этим взрыв всего одного только нашего
военного судна, пусть даже и дредноута, пусть и с тысЯчью жертв?.. ЏоговорЯт
об этом взрыве с  неделю у нас,  а потом забудут о нем даже и в ‘евастополе,
не только в остальном Љрыму,  а в остальной ђоссии о нем даже, может быть, и
не узнают...  €  все-таки,  несмотрЯ на все это,  не мелкий факт этот взрыв,
нет!  ќто значительно! ќто предвестник отбоЯ, поворота... может быть, даже и
скорого конца войны!"
     ‘ такими мыслЯми или скорее порывами мыслей,  не влившихсЯ еще в слова,
ехала ЌадЯ на  извозчике на вокзал.  Ђлексей ”омич не провожал ее,  чтобы не
терЯть своего времени,  так  как поезд из  ‘имферополЯ в  ‘евастополь уходил
утром,  а утро было времЯ особенно дорогое длЯ него,  художника кисти: утром
работал он у себЯ в мастерской гораздо плодотворнее, чем днем, утренние часы
его очень часто были часами счастливых находок.
     „ва крыльца имел дом ‘ыромолотова: одно парадное - в сторону улицы (дом
стоЯл  внутри  довольно большой усадьбы),  другое -  с  "черного" хода.  ќто
второе  крыльцо  обветшало вполне  заметно длЯ  глаза  хозЯина-художника,  и
нашелсЯ плотник, чтобы его починить.
     Џлотник этот пришел утром,  с плетенкой, из которой торчало топорище, в
левой руке и с пилою в правой.  Ћн был рыжий с проседью, рЯбой, скуластый, с
конопатой тощей  шеей  и  глЯдел исподлобьЯ какими-то  поблескивавшими сухим
блеском глазами.  Ђлексей ”омич с  первого взглЯда заметил,  что  пиджак его
продралсЯ на обоих локтЯх,  а на полосатых брюках красовались латки на обоих
коленЯх.  Ќа  рыжих волосах торчал какой-то  легкомысленного вида  картузик,
чуть потемнее волос и  с  очень маленьким козырьком.  Џлотник был  не  низок
ростом,  но сухопар, и пришел он не один, а с бабой в теплом платке. “ бабы,
- коротенькой и ставившей ноги носками внутрь,  -  лицо было тоже рЯбое,  но
красномЯсое, плоское и без веснушек.
     €  когда  вышел  к  ним  ‘ыромолотов,  плотник только  слегка приподнЯл
картузишко, а баба сразу затЯнула нараспев:
     - “ж мы тут вам, барин, так будем старатьсЯ, та-ак старатьсЯ!..
     Џлотник посмотрел на нее волком и прикрикнул:
     - „унь-кЯ!.. Ћтойди к сторонке!
     Ћднако „унька не  отошла,  и  он  сам отошел от нее шага на два ближе к
крыльцу.
     - ‚ы что же, вдвоем работать будете? - спросил Ђлексей ”омич.
     - €звестно, - баба, - вот и увЯзалась, - сквозь зубы пропустил плотник.
- Ќадо же ей знать, куда за получкой иттить!
     - Ђ-а,  -  понЯл ‘ыромолотов и  спросил:  -  Ђ  вас,  кажетсЯ,  мне так
говорили, …гором зовут?
     Џлотник глЯнул на него по-своему исподлобьЯ, но как будто непонимающе и
даже оглЯнулсЯ зачем-то назад, точно спрашивали у кого-то другого.
     - Ќе …гор, значит, вы?
     - Ќикак нет, - ответил плотник сумрачно, но твердо.
     - Ђ как же, если не …гор?
     - џ имЯ крещеное име