ившеесЯ на чужой почве среди чужих
пород,  непрестанно стремитсЯ выЯвить заложенные в  нем  возможности,  так и
‹ена во все,  что бы она ни делала, привносила свои, странные длЯ окружающих
особенности.
     …е альбом длЯ стихов так и осталсЯ не тронутым,  потому что ни с кем из
своих сверстниц и сверстников она не вступала в отношениЯ любовной дружбы.
     Њузыка,  даже самаЯ простаЯ,  волновала ее.  —асто,  окончив урок, ‹ена
целыми часами с окаменевшим лицом сидела у роЯлЯ,  опустив руки,  неподвижно
глЯдЯ в  одну точку большими темными глазами.  Ђ  иногда во  времЯ танцев на
вечере в  гимназии или дома ею  овладевала вдруг подлиннаЯ радость движениЯ,
глаза разгорались от  ей самой непонЯтного счастьЯ,  тихо звучал ее горловой
смех,   и  она  оделЯла  первых  попавшихсЯ  людей  словами  -   нежности  и
благодарности.  Ђ когда кто-либо,  обнадеженный ее ласковостью,  приходил на
другой день, он встречал удивленный холодно-недопускающий в себЯ взглЯд.
     ‚ детских любовных увлечениЯх ее не было ничего показного -  ни внешних
выражений  тоски  и  страданий,   заимствованных  у  взрослых,  ни  излиЯний
подругам.  Ќочами она мысленно составлЯла страстные письма и  с  пересохшими
губами кусала подушку.
     ‚  разговоре с  детьми и взрослыми она редко говорила о себе,  а всегда
что-нибудь выспрашивала (о  себе  она  охотнее говорила с  людьми,  которых,
заранее знала, никогда больше не встретит).
     €ногда  в  середине  разговора  в  ее  заблестевших  глазах  поЯвлЯлось
выражение  зверушечьего  любопытства,   и   она  задавала  неожиданные,   не
относЯщиесЯ к делу вопросы:
     - ‘кажите, вы любите вкусно есть?
     - Ђ мама тебЯ никогда не била?
     - Ђ нищие - они очень несчастные?
     ‘обеседник удивленно поднимал брови:
     - ЉакаЯ страннаЯ девочка!
     Ќо  иногда  вопросы  эти  попадали  в  какую-то  сокровенную  точку,  и
собеседник или смущалсЯ, или с заметным оживлением начинал говорить о себе.
     ‘вои наблюдениЯ ‹ена проверЯла потом на  других.  ‘ама того не замечаЯ,
она  вела  себЯ,  как  маленький соглЯдатай:  лучше всех  детей в  доме была
осведомлена о  внутренней стороне жизни знакомых семей,  раньше своих подруг
стала догадыватьсЯ о сущности отношений взрослых мужчин и женщин.
     „воюродные сестры ее -  Ђдочка и ‹иза, сформировавшиесЯ в очень похожих
друг на друга длинноногих,  веснушчатых,  горбоносеньких, с шершавой кожицей
на руках девочек-подростков,  долгое времЯ находились под ее влиЯнием.  ‹ена
не  любила  их,  в  ее  отношении к  ним  всегда  таилась не  замечаемаЯ ими
бесстрастнаЯ жестокость экспериментатора. Ћна по желанию могла смешить их до
истерического хохота,  или  расстраивать  до  слез,  или  возбуждать  в  них
чувственное любопытство,  или запугивать их страшными историЯми.  „евочки не
спали  ночами,  ходили с  синевой под  глазами,  -  это  было  замечено даже
взрослыми.


        XVII

     ‚ доме, тут же, протекал иной мир - мир прислуги.
     Џрислуга находилась в  состоЯнии непрерывного труда.  Ќо  в  результате
труда  прислуги  не   возникало  никаких  новых  вещей,   это  был  нелепый,
заколдованный круг.
     ‡аготовлЯлись горы провизии,  ее варили,  тушили,  жарили,  подавали на
стол, она уничтожалась господами. Џотом мылись тарелки, кастрюли, выносились
помойные ведра,  и снова заготовлЯлись горы провизии, и снова мылись тарелки
и кастрюли.  Џолы натирали,  чтобы их снова зашаркали; шторы подымали утром,
чтобы опустить вечером;  чистаЯ вода напускалась в ванну, чтобы выпустить ее
грЯзной; за кошками убирали, чтобы они снова гадили; чесали сенбернара, а он
линЯл снова. € так изо днЯ в день.
     Џрислуга  была  разнаЯ,  работала  по-разному,  к  господам  относилась
по-разному.   ‘тарый  ѓиммеров  лакей,  которого  ’аточка  в  шутку  называл
„остоевским,  был  наиболее предан господам,  жил  замкнуто,  всегда молчал;
остальнаЯ прислуга не  любила  и  боЯлась его.  Џовар  был  наиболее уважаем
господами,  звалсЯ по имени-отчеству, имел отдельную комнату, он был уважаем
также  и  прислугой.  ѓорничнаЯ „аша,  замужнЯЯ,  была  строга,  богомольна,
исполнительна.  ‚ “льЯше, девушке из местных слобожан, было что-то веселое и
бесноватое,  -  она  норовила словчить,  погулЯть,  выпивала,  над господами
подсмеивалась.
     ЉухнЯ  тайно  посещалась  матросами,   солдатами,  мастеровыми.  €ногда
заходил истопник - рыжий, волосатый, с руками до колен, вдовец, - один или с
вихрастым,  с грЯзно-желтой головой мальчиком, которого ‹ена видела во дворе
в первый день приезда; мальчик всегда молчал.
     ќтот другой мир в доме ѓиммеров необыкновенно притЯгивал к себе ‹ену; в
свободные минуты она  всегда старалась незаметно проскользнуть на  кухню.  Љ
ней  скоро  привыкли.  ‹ена  любила  слушать  разговоры  о  ворах,  убийцах,
покойниках.
     ЏожилаЯ  судомойка,   происходившаЯ  из  деревни  ‘кобеевской  волости,
помнила отца ‹ены,  а  когда услышала,  что ‹ена любит вспоминать о  матери,
придумала также,  что знала и ее мать. Њуж судомойки погиб в русско-Японской
войне -  в той самой войне,  на которой разбогател ѓиммер. ‹ена сочувственно
слушала ее рассказы о  дочери,  котораЯ "ходит по чужим",  о  сыне-подпаске,
"бедном сиротинушке",  -  он представлЯлсЯ ‹ене вроде скобеевского пастушка,
хотЯ,  по рассказам судомойки, у сына ее был перебит нос: объездчик поймал в
саду и перебил ему нос кнутовищем.
     Ќа  кухне же  ‹ена  впервые познакомилась с  дурными словами,  значение
которых не вполне понимала, и обучила им ‹изу и Ђдочку. Љогда „юдЯ, любивший
вертетьсЯ возле девчонок,  нечаЯнно подслушал,  ‹ена так и не созналась, где
услышала  эти   слова.   ‘офьЯ  Њихайловна  в   наказание  целую  неделю  не
разговаривала с  ней,  но в течение этой недели ‹ена часто ловила на себе за
столом лукавый взглЯд старого ѓиммера.
     ‚ыходом в  иной  мир  были  и  общениЯ ‹ены с  некоторыми из  подруг по
классу.
     ‹ена  облюбовала самую  бедную  и  тихую  -  дочь  портнихи со  смешной
фамилией - •лопушкина (в классе ее называли •лопушкина, с ударением на "о").
Ћна  была  очень некрасива,  с  белыми ресничками,  в  застиранном форменном
платьице и невыносимо робка. Ћна даже училась плохо от робости. Ћна была так
робка,  что ‹ена долгое времЯ не могла отделатьсЯ от впечатлениЯ,  будто она
хромаЯ.
     Џервое времЯ она робела и  перед ‹еной,  но потом привыкла к тому,  что
сидЯщаЯ в  соседнем рЯду большеглазаЯ девочка из богатой семьи внимательно и
ласково поглЯдывает на нее.
     ‹ена добилась того, что их посадили на одну парту.
     ‚се,  о  чем говорила •лопушкина,  не  было интересно ‹ене.  Ќо девочка
нравилась ‹ене своей тихостью и покорностью и тем чувством жалости и желаниЯ
добра,  которое она вызывала в  ‹ене.  Ћбщение их кончалось у гимназического
подъезда в тот момент, когда ‹ена и девочки ѓиммер усаживались в просторную,
запрЯженную парой  белых  лошадей колЯску с  кудрЯвым кучером,  а  маленькаЯ
•лопушкина со  своими  ресничками отправлЯлась пешком к  себе,  в  ѓолубиную
падь.
     Ќо однажды ‹ена пошла провожать ее.
     ‘лобода ѓолубинаЯ падь лежала за Ћрлиным гнездом,  большой лысой горой,
возвышавшейсЯ  над  городом.  •лопушкина  жила  в  сером  дощатом  домике  с
маленькими окнами  -  таком  же,  как  все  домики в  этой  пади,  меж  двух
изрезанных оврагами гор,  на  склонах  которых паслись коровы  и  свиньи.  ‚
вершине пади стоЯло квадратное деревЯнное строение голубиной почты,  похожее
на китайскую погоду. ‘таи голубей носились вокруг него.
     - ‚от  ты  где  живешь...  -  задумчиво сказала  ‹ена,  с  любопытством
разглЯдываЯ выщербленные заборы,  кривую улочку с  размытыми дождем и теперь
засохшими колеЯми;  несколько ребЯтишек в  одних рубашонках,  выставив голые
заднюшки, подклеивали раскосого китайского змеЯ. - Њожно зайти к тебе?
     Ќа лице •лопушкиной поЯвилось выражение испуга,  и  она так покраснела,
что белые реснички ее стали еще белее.
     - Ќу, что ты, разве тебе интересно? „а у нас, боюсь, еще не прибрано...
Ќет,  тебе не понравитсЯ у нас, - сказала она, еще больше смущаЯсь: выходило
так, что она негостеприимна.
     - ѓлупости! - серьезно сказала ‹ена. - ‚едь Я жила в деревне и бывала в
избах...  -  Ћна  вдруг запнулась и  тоже покраснела:  она  хотела сказать -
"бывала в избах еще беднее".
     - Џодожди, Я сбегаю, посмотрю, как там...
     •лопушкина исчезла в калитке.  ‚ оконце показалось женское лицо и снова
спрЯталось; кто-то суетливо забегал по комнате. Џотом снова вышла •лопушкина
и с тем же выражением смущениЯ пригласила ‹ену в дом.
     †енщина в сером платье,  с лицом нездоровой пухлости, похожаЯ на сильно
постаревшую и обрюзгшую •лопушкину,  встретила ‹ену на пороге. ‘мущение было
написано на ее лице и еще выражение заискиваниЯ, как бы желаниЯ задобрить, а
глаза смотрели утомленно-неласково.
     Џервое, что бросилось в глаза ‹ене, был сидЯщий на кровати, в накинутом
на  плечи  коричневом одеЯле,  сильно высохший,  с  длинной жилистой шеей  и
трЯсущейсЯ головой пожилой мужчина с  двумЯ  короткими деревЯнными обрубками
вместо ног.
     - Џ-пожаловали к-к  нам?  -  сказал он  без  улыбки,  заикаЯсь и  трЯсЯ
головой,  глЯдЯ на ‹ену пустыми глазами. - €мею ч-честь... •-хлопушкин, џков
„р-р... „р-р... - Ћн так и не докончил отчества.
     - Ћтец мой...  Ћн под поезд попал,  -  сказала •лопушкина, мигаЯ своими
белыми ресничками, точно извинЯЯсь за обрубки отца.
     ‹ена едва не вздрогнула, коснувшись его руки.
     - Џ-принЯл в-восемнадцать д-депеш...  ‚ышел,  п-простите,  по  нужде  и
п-попал...  ’еперь об-буза семье...  - говорил он, трЯсЯ головой и, как бы в
доказательство своих слов, пошевеливаЯ обрубками.
     ‹ена, маленькаЯ •лопушкина и мать ее стоЯли посреди комнаты, не знаЯ, о
чем говорить. ђазбросанные по полу обрезки желтых, красных, голубых, пестрых
материй рЯбили в глазах; со швейной машины ниспадало шитье.
     - Ћбедать с нами...
     - Ќет, Я только проводить...
     ‘  окаменевшим лицом  ‹ена  одна  спускалась по  тропинке туда,  где  в
оранжевой пыли  улиц,  в  серо-зеленом дыме  судов на  рейде клубилсЯ город.
Ќужно было что-то сделать сейчас же, немедленно.
     "џ  буду приглашать ее к  себе...  џ..."  ‹ена не знала,  что она будет
делать.
     —ерез несколько дней ей удалось зазвать •лопушкину к себе.
     …сли бы она знала, чем это кончитсЯ!..
     Љак только они вошли в детскую, ‹иза и Ђдочка сделали удивленные глаза,
потом переглЯнулись, потом поднЯли головы и покинули детскую. „юдЯ несколько
раз всовывал голову в дверь,  делал ужасное лицо и с силой захлопывал дверь.
•лопушкина сидела  всЯ  краснаЯ и  мигала  белыми ресничками.  ѓоворить было
решительно не о чем.
     ‚добавок ко всему,  ‹ене запретили пригласить ее к столу.  ‹ене удалось
тайком выпросить кое-что  у  повара и  принести в  детскую.  Ќо  •лопушкина,
брызнув слезами в тарелку, убежала, забыв свои книжки.
     ‹ена  получила  выговор  за  то,   что  привела  в  дом  чужую  девочку
неизвестных родителей.
     - ’ы  можешь  от  нее  бог  знает  чего  набратьсЯ!  -  говорила  ‘офьЯ
Њихайловна. - ‚ конце концов откуда ты знаешь, что она ничего не украдет?
     Ђ  „юдЯ предлагал все  в  детской перетрЯхнуть,  потому что  •лопушкина
будто бы напустила вшей в кровати.


        XVIII

     ‚ыходом в иной мир были также нечастые встречи с "воспитанниками" ‘офьи
Њихайловны.
     ‘офьЯ  Њихайловна ѓиммер,  считавшаЯ,  что  всЯ  ее  жизнь  отдана делу
милосердиЯ и любви, старалась дать такое же воспитание и детЯм. ‘ этой целью
она считала полезным знакомить детей с  наглЯдными примерами деЯтельности ее
общества.
     ‚  первый же  год  жизни  у  ѓиммеров ‹ена  с  двоюродными сестрами,  в
сопровождении ќдиты Ђдольфовны,  посетила портнЯжную мастерскую,  где в  это
времЯ  происходила примерка новых костюмов мальчикам-стипендиатам,  ученикам
коммерческого училища.
     Ќа  вывеске,  изображавшей черноусого мужчину  в  железном,  негнущемсЯ
костюме и даму в платье с таким длинным хвостом,  что хотелось наступить или
плюнуть на него, было написано: "‘Ян џ-юй, мужской и дамский портной". Ќо на
самом деле владелец мастерской ‘Ян џ-юй давно уже портным не был: сам ничего
не шил и  не кроил;  а  это делали за него десЯтки мастеров и  подмастерьев.
„евочки  в  одинаковых  беленьких  шубках,  разрумЯнившиесЯ и  заиневшие  от
мороза,  были введены в приемную,  где за небольшой конторкой сидел китаец в
круглой черной шапочке и принимал заказы.
     “садив  девочек,  ќдита  Ђдольфовна  стремительно  прошла  в  помещение
мастерской,  чтобы  предупредить о  приходе  и  не  захватить  кого-либо  из
мальчиков в неприличном виде.
     —ерез некоторое времЯ она вернулась в сопровождениЯ китайца,  одетого в
шелковый  черный  халат,  с  лоснЯщимсЯ лицом  и  черной  маслЯнистой косой,
похожего на тучную крысу.  Ќизко кланЯЯсь, выказываЯ в улыбке белые крысиные
зубки, он попросил девочек следовать за ним.
     Ќемного смущаЯсь и  подталкиваЯ друг друга,  девочки вошли в просторное
низкое   помещение,   уставленное  длинными  столами,   на   которых   среди
всевозможного шитьЯ и выкроек сидели,  поджав под себЯ ноги, китайцы-портные
и работали иглами вручную.  ‚ другом рЯду стоЯли швейные машины,  - за ними,
ногами приводЯ машины в  движение,  тоже сидели китайцы-портные,  с  потными
лбами и согнутыми спинами.
     ‚ мастерской стоЯл шум от швейных машин,  стоЯл запах материи,  похожий
на запах формалина, и в полосах света из окон мерцала пыль.
     Њастера-китайцы  примерЯли новые  костюмы мальчикам,  отмечаЯ размеры и
вырезы голубым мелом. Њальчиков было более десЯтка: одни, смущенные приходом
девочек,  стоЯли с растопыренными руками и красными лицами,  другие сразу же
стали выказыватьсЯ перед девочками - принимать небрежные позы или озорничать
с  мастерами.  ‘тоЯвший поближе  мальчик с  веснушчатым вздернутым носиком и
смешливыми глазами  украдкой щипал  мастера за  косу,  потом  оборачивалсЯ к
мальчику -  своему  соседу,  делал  выпученные глаза  и  говорил  что-нибудь
бессмысленное,  вроде:  "ЋмайЯды и  раскол!.." €ли:  "Ѓой в ‘анта-”э!.." Ћба
прыскали и искоса поглЯдывали на девочек.
     ‘реди мальчиков ‹ена сразу узнала ‘уркова.  Ћн был крупнее всех и стоЯл
почти первым,  расставив свои немного коротковатые ноги в старых, залатанных
на  коленЯх  штанах,  бахромЯщихсЯ внизу.  Њастер  примерЯл ему  форменную с
металлическим отливом куртку,  еще без рукавов, намечаЯ голубым мелом вырезы
под  мышками.  ‹ицо  ‘уркова  было  кирпичного оттенка  и  в  крупных порах,
выражение лица  злое и  чуть презрительное,  губы плотно сжаты.  Ћн  смотрел
прЯмо  перед  собой из-под  бугристых бровей твердыми светло-серыми глазами,
никого не видЯ.
     Њастер то  и  дело просил его  повернутьсЯ или поднЯть руку,  и  ‘урков
поворачивалсЯ и  подымал руку.  Ђ если мастер в озабоченности пыталсЯ своими
руками придать ему нужное положение,  ‘урков, не глЯдЯ на мастера, отстранЯл
его руки и сам принимал нужное положение.
     ќдита Ђдольфовна переходила от одного мальчика к другому, расспрашивала
о  здоровье родителей,  об успехах в ученье и не жмет ли где.  Џо тому,  как
мальчики отвечали ей,  ‹ена понЯла, что они не любЯт, не боЯтсЯ и не уважают
ќдиту Ђдольфовну.  …ще  ‹ена заметила,  что  ќдита Ђдольфовна ни  о  чем  не
спросила у  ‘уркова,  а  когда  подошла  к  мальчику с  веснушчатым носом  и
насмешливыми  глазами,   мальчик  сделал   бессмысленное  лицо   и   сказал:
"‹абрадор!.."
     Џотом ќдита Ђдольфовна долго говорила с хозЯином мастерской,  просила о
том,  чтобы  костюмы шились  на  рост,  так  как  мальчики быстро растут,  а
"чертова кожа" сильно садитсЯ;  потом торговалась о ценах, справлЯлась, есть
ли  излишек материала.  •озЯин,  похожий на  тучную  черную  крысу,  вежливо
кланЯлсЯ,  показываЯ белые  зубы;  обещал  шить  на  рост,  отрицал  наличие
излишков материала и не уступал в ценах.
     ‚се  это  времЯ  ‹иза  и  Ђдочка,  прикрываЯ  лица  беленькими муфтами,
переглЯдывались  с  мальчиками  и  перешептывались  между  собой,   стараЯсь
сдержать смех;  а  ‹ена,  прижав муфту с  засунутыми в  нее руками к животу,
неподвижно  и  пристально  смотрела  на  ‘уркова.   Ћн  внушал  ей  страх  и
любопытство,  и ей все времЯ хотелось,  чтобы он взглЯнул на нее.  Ќо ‘урков
так ни разу и не взглЯнул ни на нее, ни на девочек, ни на ќдиту Ђдольфовну.
     Џосле того ‹ена долго уже не встречалась с  ‘урковым и только через год
однажды еще услышала о нем.  „юдЯ, вернувшись из училища, сообщил о том, что
с отцом ‘уркова, работавшим в военном порту, произошло несчастье на работе и
что сын вызван с уроков домой.
     Ќа другой день из рассказов „юди и  из подслушанных разговоров взрослых
‹ена узнала,  что отец ‘уркова в нетрезвом виде свалилсЯ в котел,  в который
только что выпущена была расплавленнаЯ сталь,  и сгорел дотла,  что инженеры
хотели  продолжать литье,  но  рабочие воспротивились и  что  мальчик ‘урков
вынужден бросить ученье, чтобы работать и содержать семью.


        XIX

     Ћсенью  одиннадцатого года,  вернувшись  с  прогулки,  ‹ена  застала  в
гостиной отца.  Ћтец в  висевшей на  нем,  как на  вешалке,  серой пиджачной
тройке с  необыкновенно Ярким галстуком сидел на краешке бархатного кресла и
разговаривал с  ‘офьей  Њихайловной,  покоившейсЯ в  кресле  против  него  с
вышиванием в руках и выражением вежливой скуки на лице.
     ‚озле отца,  застенчиво прижавшись к  нему,  стоЯл мальчик лет  восьми,
загорелый,  с побуревшими от солнца,  жесткими темно-карими,  курчавившимисЯ
возле ушей волосами,  в  длинных штанах деревенского шитьЯ.  Ћн покосилсЯ на
‹ену большими черными,  диковатыми глазами и вдруг весь рассиЯл в улыбке,  -
это был ‘ережа.
     - Ћ! ‚от и пришла... Ќу, как выросла!.. - закричал отец, поднЯв длинный
указательный палец и по-совиному глЯдЯ на ‹ену. - Ђ ну, пойди, пойди сюда...
     ‹ена,   постоЯв  в  раздумье,   поднЯла  согнутые  в  локтЯх  и  кистЯх
беспомощные руки и,  несЯ их перед собой,  подошла к отцу и поцеловала его в
щеку,  почувствовав одновременно его пахнущие табаком усы и  бороду на своей
щеке и его костлЯвые пальцы на своих лопатках.
     - ”у ты,  какаЯ нарЯднаЯ!..  - кричал отец, в то времЯ как она, опустив
руки,  не знаЯ, что еще нужно делать, стоЯла перед ‘ережей, серьезно глЯдЯ в
его сиЯющее загорелое лицо.
     - Ђ  вы  поцелуйтесь,  -  не  подымаЯ лица от вышиваниЯ,  сказала ‘офьЯ
Њихайловна.
     Ћни  ткнулись друг  в  друга  и  вновь разнЯлись:  ‘ережа -  смущенный,
радостно вспотевший, ‹ена - удивленнаЯ и подобревшаЯ. Ћна почувствовала, что
‘ережа помнит ее и ощущает как сестру, и он тоже понравилсЯ ей.
     Ћни  просидели около  часа.  Ћтец,  все  более  Яростно теребЯ  бороду,
разговаривал с  ‘офьей Њихайловной на темы,  которые были скучны обоим,  или
вдруг оборачивалсЯ к ‹ене и кричал ненатуральным голосом:
     - Ђ ученье как? “чителЯ не обижают?.. ѓде твои кузины?
     Џотом, отказавшись остатьсЯ на обед и подчеркнув, что обедать они будут
у знакомого переселенческого фельдшера,  отец ушел вместе с ‘ережей, немного
как будто обиженный.
     ‚ладимир ѓригорьевич обиделсЯ на  то,  что ‘офьЯ Њихайловна не  сделала
предложениЯ оставить ‘ережу у  себЯ на все времЯ ученьЯ.  Ђ  предложение это
нужно было ‚ладимиру ѓригорьевичу длЯ того,  чтобы резкой и,  как он  думал,
унижающей  достоинство ѓиммеров  фразой,  приготовленной в  течение  дороги,
отказатьсЯ от  этого  предложениЯ.  Ќо  ‘офьЯ  Њихайловна не  сделала такого
предложениЯ,  и  фраза не  была  высказана,  и  ‚ладимир ѓригорьевич ушел от
ѓиммеров еще  более  сердитым и  обиженным и  полным  презрениЯ к  ним,  чем
всегда.
     Ћн  пробыл в  городе двое суток,  занЯтых беготней по  делам ‘ережи,  и
только за час до отхода поезда забежал к ‹ене проститьсЯ. Ћн застал ее одну.
     Ћн держал себЯ беспокойно,  и с лица его не сходило знакомое ‹ене в его
обращении с матерью выражение виноватости.
     - “чишьсЯ хорошо? “чителЯ не обижают? - все времЯ спрашивал он.
     ЏрощаЯсь,  он судорожно схватил ‹ену за голову своими костлЯвыми руками
и  несколько раз  быстро  прижал  ее  к  груди,  потом  поцеловал куда-то  в
переносицу,  - что-то клокнуло у него в горле, и он, дернув себЯ за бороду и
мигаЯ, нахлобучил шлЯпу и вышел, ни разу не оглЯнувшись на ‹ену.
     ‘ережа поступил в  гимназию.  Ћн  жил  у  переселенческого фельдшера на
ќгершельде, за тридцать рублей в месЯц на полном пансионе.
     €зредка он  навещал ‹ену;  и  еще  более  редко,  почти  украдкой,  она
заходила к нему:  в семье ѓиммеров неодобрительно относились к тому, что она
посещает квартиру переселенческого фельдшера.
     ЏриходЯ к  ѓиммерам,  ‘ережа сильно дичилсЯ и  всегда старалсЯ вытащить
‹ену  на  улицу.  Ћбедать  он  оставалсЯ только  в  том  случае,  если  была
возможность пообедать вдвоем,  и ел так много,  точно на всю жизнь.  Ћ семье
ѓиммеров отзывалсЯ с холодным презрением - чужими, взрослыми словами.
     “  себЯ же дома и  на улице ‘ережа был обыкновенным смешливым,  озорным
мальчишкой. Ѓездетные фельдшер с женой баловали его, как родного.
     ЌесмотрЯ на разницу в годах, ‹ена сдружилась с ‘ережей и скучала, когда
он уезжал в деревню на рождественские и летние каникулы.
     ‘ережа  приносил с  собой  свежий ветер  мальчишеских драк,  походов на
пристань, где он со своими сверстниками ловил крабов или воровал мандарины и
кокосовые орехи.  ‹ена убеждалась,  что ворованные мандарины и  орехи всегда
вкуснее купленных.  Ћн частенько ходил в  синЯках,  с  продранными локтЯми и
коленками.  Љарманы его  всегда были наполнены любопытнейшей дрЯнью,  из-под
рубашки  свисала  дутаЯ  резинка  от  рогатки:  он  без  промаха  попадал  в
электрические лампочки и охотилсЯ с рогаткой на птиц на кладбище или в рощах
за Ћрлиным гнездом.
     - ђазве тебе не жалко птичек? - спрашивала ‹ена.
     ‘ереже бывало,  конечно,  жалко птичек,  но он никогда бы не созналсЯ в
этом ‹ене,  и  он  отвечал словами,  какими ему  самому ответил его  уличный
сверстник, типографский ученик:
     - Ђ чего их жалеть? ‹юдей не жалеют, а мы будем птичек жалеть.
     €ногда ему удавалось увлечь ‹ену с собой на Ћрлиное гнездо.
     ‘ горы открывалсЯ вид на корпуса и трубы военного порта, на залив Џетра
‚еликого,  на дымную бухту,  заставленную судами, на зеленый лесистый —уркин
мыс.  ‡а  мысом простиралось џпонское бирюзовое море,  видны были скалистые,
поросшие лесом голубые острова.
     Џо эту сторону бухты теснились расцвеченные солнцем дома:  они, лепЯсь,
лезли на гору; видна была извивающаЯсЯ, кишащаЯ людьми лента главной улицы и
вливающиесЯ в  нее боковые пересеченные улочки.  ‚лево и  вправо по  горам и
падЯм в  дымке от  фанерных заводов и  мельниц тЯнулись слободки -  ђабочаЯ,
ЌахальнаЯ,   ЊатросскаЯ,   ЉорейскаЯ,   ѓолубинаЯ  падь,  ЉуперовскаЯ  падь,
ќгершельд,  ѓнилой  угол.  “  заднего  подножиЯ  Ћрлиного гнезда  начинались
зеленые рощи,  за рощами -  длинные холерные бараки, за бараками - одинокое,
тЯжелое, темно-красного кирпича здание тюрьмы. Ћгромное небо покрывало все.
     €,  подпираЯ небо,  как  синие  величавые мамонты,  стоЯли вдали отроги
‘ихотэ-Ђлиньского хребта.
     Ћрлиное гнездо во  времЯ  русско-Японской войны  было  изрыто окопами и
блиндажами;  теперь они превратились в  пещеры.  ‘трашно было лазить по ним.
‚ылезши на божий свет,  ‹ена и ‘ережа гонЯлись друг за другом,  барахтались,
визжа,   как  щенки,  кубарем  катились  с  горы,  пугаЯ  голубей,  пока  не
опустошались вконец.
     €ногда  ‘ережа  брал  с  собой  ‹ену  на  пристань.  ќто  было  опасное
предприЯтие: нЯньки пугали детей хулиганами с пристани; хождение на пристань
каралось училищным начальством.
     Ќа  пристани пахло рыбой,  мазутом,  апельсинами,  водорослЯми,  опием.
Ѓухта была забита торговыми,  военными, парусными, паровыми судами. Њеж ними
сновали шлюпки,  китайские шампуньки,  шаланды. ‘уда приходили со всех стран
света, украшенные пестрыми разноцветными флагами.
     ‘ережа  и  ‹ена  бродили  меж  цинковых пакгаузов,  тюков  и  Ящиков  с
товарами,  портовых кабаков и  парикмахерских,  оглушаемые грохотом лебедок,
ревом  сирен,  пьЯными песнЯми,  руганью матросов и  грузчиков,  сновавших о
тЯжелыми кладЯми по подгибающимсЯ сходнЯм, - разноЯзыким говором - китайцев,
Японцев,  американцев,  французов,  корейцев, малайцев, индусов, кишевших на
пристани в своих разноплеменных одеждах -  синих робах,  матросках, круглых,
похожих на поварские,  белых и  синих шапочках,  китайских ватных шароварах,
корейских халатах,  Японских  кимоно,  индусских и  малайских белых,  желтых
чалмах.
     ‹ена  испуганно  жалась  к  ‘ереже,  с  любопытством маленького зверька
оглЯдываЯсь вокруг, а ‘ережа, блестЯ глазами, возбужденно объЯснЯл ‹ене все,
что попадалось им, и тащил ее все дальше и дальше.
     €ногда мальчишки в рваной одежде приставали к ‘ереже:
     - ќй, гимназист!.. €ди, Я тебе краску достану!..
     - ‹адно,  ладно!  -  неожиданно солидным  и  басистым  голосом  отвечал
‘ережа. - €ди, фрайера коли, не на таковского напал!..
     ‹ена с удивлением смотрела на него.
     …сли  парнишка сильно приставал,  глаза ‘ережи разгорались,  одна бровь
воинственно приподымалась,  он  начинал  засучивать  рукава  и  тоже  обещал
пустить краску,  своротить скулы, выдернуть руки и ноги, а сам убыстрЯл шаг,
оттираЯ ‹ену куда-либо за тюки, чтобы скрытьсЯ.
     - €  как это ты не боишьсЯ?  -  с  лукавым огоньком в глазах спрашивала
‹ена.
     - Ђ чего их боЯтьсЯ? - отвечал он, не глЯдЯ.
     Ќо ее трудно было обмануть.
     - Ќет, ты хвастаешь, Я ведь знаю, что ты хвастаешь... Ќо это правильно:
Я тоже, когда боюсь, никогда не показываю...
     …сли  встречные  парни  отпускали циничные  замечаниЯ по  адресу  ‹ены,
‘ережа насупливалсЯ и,  стыдЯсь за ‹ену, делал вид, что ничего не слышал, но
‹ена запоминала циничные слова и потом допытывалась, что они значат.
     Џосле  таких  похождений ‹ена  возвращалась домой  в  грЯзной  обуви  и
изодранном платье.  Ћна заходила с  черного хода и  переодевалась в  комнате
женской прислуги: прислуга во всем потворствовала ей.
     ‡а эти развлечениЯ ‹ена платила ‘ереже смешными или страшными историЯми
или  даже разыгрывала перед ним  целые представлениЯ.  “  нее было особенное
чутье на все смешное, противное, уродливое и жалкое.
     Ћна  показывала,  как  ходЯт молодые люди "с  намеком на  зарождающуюсЯ
близость"  и  как  ходЯт  "обжившиесЯ"  мужьЯ  и  жены;  изображала  хромоту
"вызывающую"  и  хромоту  "убогую";   играла  в  женщину-вампира,   в  даму,
принимающую гостей на  даче,  в  бедную девочку,  которую не  принЯли играть
богатые дети,  в девочку,  котораЯ думает,  что ее все любЯт,  а ее никто не
любит.
     ‘ережа с  удивлением и восхищением смотрел на нее,  но иногда ему вдруг
становилось нехорошо,  и  он умолЯл перестать,  а  один раз он,  сам не знаЯ
почему, разревелсЯ и потом несколько недель не заходил к ‹ене.


        XX

     ѓодам к  тринадцати -  четырнадцати ‹ена уже  хорошо знала тот  мир,  в
котором жила,  знала цену всему, что она может получить в нем, и не ждала от
него ничего необыкновенного.
     €  только в одной области человеческих отношений она ждала еще длЯ себЯ
много  приЯтного и  неизведанного -  в  области  отношений между  мужчиной и
женщиной.
     ‚се воспитание девочек в  семье ѓиммеров внушало им  мысль о  том,  что
самое важное в жизни, особенно длЯ женщины, - это семьЯ. Ќо, прислушиваЯсь к
разговорам взрослых,  ‹ена убеждалась,  что о семье говорЯт всегда неохотно,
как о чем-то необходимом,  но скучном,  а о любви говорЯт охотно и часто и с
особенным выражением.
     ЌаблюдаЯ  за  молодыми  людьми,  вертевшимисЯ в  кружке  ’аточки,  ‹ена
замечала,  что  их  манера  оригинально одеватьсЯ,  декламирование стихов  о
"прекрасной даме" и  о  "неверном обете",  вызывание духов в  темной комнате
порождают и  облегчают отношениЯ любви  между  ними.  Ќередко  молодые  люди
кончали тем,  что женились или выходили замуж,  начинали одеватьсЯ,  как все
люди, и переставали "жаждать чуда" и посещать кружок.
     Ќа  летние  каникулы  четырнадцатого  года  со  средним  сыном  ѓиммера
‚ениамином снова приехал его товарищ.  Ћба они только что были произведены в
офицеры.
     ‹ето  этого года  семьЯ ѓиммеров проводила на  даче  на  берегу залива,
верстах в  двадцати от  города.  Љ  ‹изе и  Ђдочке почти ежедневно приезжали
молодые  люди;  у  ’аточки  тоже  постоЯнно гостило по  нескольку человек из
кружка.  Ќа  даче  царила атмосфера ночных гулЯний,  тайных объЯтий,  слез и
визга.
     Њолодого офицера, товарища ‚ениамина, звали ‚севолод ‹анговой.
     ЌесмотрЯ на  то,  что  ‹анговой был  одинок и  беден,  ѓиммеры поощрЯли
дружбу  ‚ениамина с  ним,  потому  что  ‹анговой  был  хорошей,  а  главное,
знаменитой в крае фамилии.
     Џо  семейным преданиЯм,  древний российский предок  ‹ангового -  боцман
адмиральского кораблЯ  графа  Ћрлова-—есменского  -  был  за  исключительные
заслуги перед родиной пожалован ‚еликой …катериной во дворЯнство. ‘ той поры
каждый  старший  из  ‹анговых-сыновей  шел  в  военно-морское училище или  в
гардемаринские классы,  а младшие - в кадетские корпуса и юнкерские училища.
„ед  ‚севолода ‹ангового был одним из  сподвижников Ќевельского,  открывшего
морской путь  в  устье Ђмура через ’атарский пролив.  Ћтец,  капитан первого
ранга,  и  старший брат,  мичман,  погибли в русско-Японской войне,  а мать,
узнав о смерти мужа и сына, покончила с собой.
     ‚севолод  ‹анговой  гордилсЯ  тем,   что   его  ближайшие  предки  были
достойными  продолжателЯми того  великого  дела  колонизации  краЯ,  которое
начато  было  еще  казацкими  старшинами -  ‘тодухиным,  „ежневым,  ‚асилием
ЏоЯрковым, …рофеем •абаровым. € ѓиммеры гордились этим вместе с ним.
     ‹ене нравились его длинные серые ресницы и то, что он лучше всех прыгал
через забор и плавал,  и то, что он читал мужественные стихи и был сдержан и
независим среди людей,  и то,  что он сам отмечал ее среди других,  хотЯ был
много старше ее.
     Љогда он читал:

                ...Џобеда, слава, подвиг - бледные
                ‘лова, затерЯнные ныне,
                ‡вучат в душе, как громы медные,
                Љак голос господа в пустыне... -

     ‹ена знала, что это он читает о себе... € слова:

                ...Ќо нет, Я не герой трагический,
                џ ироничнее и суше,
                џ злюсь, как идол металлический
                ‘реди фарфоровых игрушек... -

несомненно, очень подходили к нему.
     Љогда он,  сидЯ  перед ней  в  лодке,  греб  своими сильными загорелыми
руками,  ‹ене хотелось обхватить его  шею и  прижатьсЯ к  нему.  €  когда он
целовал ей глаза и щеки,  она позволЯла ему это,  хотЯ и не отвечала ему тем
же.
     - ‹еночка, вы пошли бы за менЯ замуж? - спрашивал ‹анговой.
     - „а,  Я пошла бы,  пожалуй,  -  спокойным,  протЯжным голосом говорила
‹ена.
     - ’огда Я буду ждать вас.
     Ћн подарил ‹ене печатку с мечом и берцовыми костЯми. ‹ена так запрЯтала
ее, что потом не могла найти.
     Ќо в это лето произошло и еще более значительное событие.
     ѓорничнаЯ “льЯша  в  течение нескольких дней  злилась на  всех  и  била
посуду,  а  потом  пришла пьЯнаЯ и  плакала.  Џриехал старый ѓиммер и  долго
кричал в  саду на „юдю,  как на мальчишку,  а у „юди уже начали расти редкие
котиные усы.  ‚  конце  концов „юдЯ  уехал  на  некоторое времЯ  на  дачу  к
знакомым, а горничнаЯ “льЯша была уволена.
     € ‹ена,  и ‹иза, и Ђдочка догадывались о том, что произошло между „юдей
и  “льЯшей,  но  ‹ена  от  пожилой судомойки перваЯ  узнала  все,  со  всеми
подробностЯми.
     €  в тех же прЯмых выражениЯх,  в каких сама услышала это от судомойки,
‹ена  рассказала всю  историю  девочкам,  затаившим  дыхание  и  переставшим
стаскивать свои чулки и панталоны.
     - ќто не раз было между ними.  € когда на берегу,  помнишь, ‹иза, он не
захотел пойти с нами.
     - „а, мама говорила, что она очень испорченнаЯ девушка, - сказала ‹иза,
котораЯ была наиболее рассудительна.
     - Ђ как это делают?  - спросила простоватаЯ Ђдочка. €, вдруг юркнув под
одеЯло, зафыркала в подушку.
     ‹ена вспомнила,  что, когда она спросила об этом, судомойка отвернулась
в улыбке:
     - ‚ам,  ‹еночка,  еще нельзЯ про это...  „а  уж  какаЯ там ни  на  есть
сласть, а выходит одна мука.
     Ќо ‹ена не сказала об этом девочкам.


        XXI

     ‚  эти  дни  в  саду  имени  капитана Ќевельского предполагалсЯ большой
аукцион с лотереей в пользу Ѓлаготворительного общества.
     ‹иза,  Ђдочка  и  ‹ена,  которые должны были  участвовать в  аукционе в
качестве продавщиц,  -  приодевшись в специально сшитые к этому дню шелковые
платьЯ,  стилизованные под  платьЯ  продавщиц,  подвившись  и  напудрившись,
оживленные от предстоЯщей праздничной суеты и встреч на аукционе,  в котором
предполагалось участие всех богатых семей города,  прибыли с утренним дачным
поездом в  город.  ‘меЯсь и  болтаЯ,  они взбежали по лестнице гаммеровского
дома,  и Ђдочка позвонила. Ќо они тотчас же смолкли: дверь открыл совершенно
незнакомый человек  с  широкоскулым землистым лицом,  с  проваленной верхней
губой и  с  жилистыми руками,  и  из распахнутой двери вырвалсЯ шум страстно
спорЯщих грубых мужских голосов.
     —еловек,  очевидно,  открыл дверь совершенно машинально, просто потому,
что стоЯл ближе всех: он даже не взглЯнул на тех, кому открыл дверь, а сразу
же присоединилсЯ к спорЯщим.
     “   двери  в  кабинет  ѓиммера,   загораживаЯ  ее,   стоЯл  похожий  на
„остоевского старый лакей ѓиммера,  а на него,  сильно жестикулируЯ и крича,
наполнЯЯ переднюю чуждыми запахами,  наступало трое мужчин в грубых одеждах.
Ќикто из спорЯщих, даже лакей, не обратил вниманиЯ на вошедших барышень.
     - ‚чера весь день добивались -  не мог принЯть,  -  говорил чахоточного
вида  паренек с  большими темно-серыми глазами и  редкими кольцами волос,  -
весь день в конторе протолкались. —то за растакое?
     - џ же вам сказал,  господа хорошие,  -  не велено принимать, - отвечал
лакей.
     - Љак  же  можно так,  братец ты  мой,  ведь мы  из  самой Ћльги киселЯ
хлебали, - укоризненно говорил паренек.
     - „а  что ты с  ним цацкаешьсЯ,  ЉудрЯвый!  -  злобно шепелЯвЯ,  кричал
человек с проваленной верхней губой.  -  Њы все одно не уйдем!.. ’ак и скажи
барину: сЯдем здесь и не уйдем!..
     - Ћбожди,  Љирпичев, ты не кричи, надо ладком, - успокаивал его третий.
- ’ы разберись,  ваше степенство:  уйти мы не можем,  - ну, что мы товарищам
скажем?  -  обратилсЯ он к лакею.  -  ’ебе,  товарищ дорогой, русским Языком
объЯснено, что посланные мы, не можем мы уйти без ответу...
     - Ќе велено принимать, - отвечал лакей.
     „евушки,  напуганные,  с  вытЯнувшимисЯ лицами,  прошли  в  столовую  и
захлопнули за собой дверь.
     - —то это?  -  с побледневшим лицом спросила Ђдочка.  -  ѓде папа?..  џ
боюсь, - вдруг сказала она, скривив лицо, готоваЯ заплакать, и опустилась на
стул.
     ‹ена и ‹иза, не отвечаЯ ей, стоЯли, приложив ухо к дверЯм.
     €з передней доносилсЯ шум спора, отдельные фразы.
     - ‹юди без  куска хлеба сидЯт...  ‘ам за  кусок хлеба работаешь,  где у
тебЯ совесть?
     €   в   разноголосый  гомон  все  времЯ  вплеталсЯ  строго-просительный
старческий голос лакеЯ:
     - “ходите, господа хорошие, честью прошу, не велено принимать...
     ѓолоса  все  возрастали,   потом  все  покрыл  сиплый,   злобный  голос
шепелЯвого:
     - Ђ  ну  его  к  черту,  барского холуЯ!  ‘адись,  ребЯта,  будем здесь
дожидатьсЯ.
     ќтот голос прозвучал уже на какой-то самой высокой точке напрЯжениЯ. Ќа
короткое  мгновение  водворилась  тишина.   Џотом   послышалсЯ  звук   резко
распахнутой двери, и вдруг на весь дом загремел голос старого ѓиммера:
     - ‚он!..
     - Џапа! - вскрикнула ‹иза и распахнула дверь.
     ’рое  незнакомых людей  стоЯли,  отпрЯнув  к  выходным  дверЯм,  словно
ощетинившись. ‹акей с раскрытым ртом держал руки так, точно хотел поддержать
какой-то падающий предмет. Ђ на том месте, где раньше стоЯл лакей, стоЯл сам
старый ѓиммер в  одной  жилетке,  чуть  присев на  своих медвежьих ногах,  с
багровым лицом и лысиной, указываЯ рукой на дверь.
     ‹ена почувствовала, как сердце у нее на мгновение перестало битьсЯ. Ћна
не  понимала слов,  которые кричал ѓиммер,  только слышала рев  его голоса и
видела, что ѓиммер ужасен.
     - ‚ полицию!.. Џроучу!.. - ревел ѓиммер.
     ‚  это  времЯ раздалсЯ сильный стук во  входную дверь -  лакей бросилсЯ
отворЯть;  в  переднюю  ввалилсЯ  дворник  с  блЯхой,  несколько городовых и
околоточный надзиратель в белых перчатках.
     ‹иза,  вскрикнув,  захлопнула дверь в  столовую.  Ђдочка заплакала;  но
‹ена,  повинуЯсь сама не знаЯ чему,  вновь распахнула дверь и  с окаменевшим
лицом остановилась на пороге.
     Ћна  видела,  как  дворник и  городовые крутили руки  незнакомым людЯм,
вырывавшимсЯ и  что-то  злобно кричавшим,  видела,  как  околоточный рукой в
белой перчатке ударил паренька с редкими кольцами волос по его большим серым
глазам,  слышала  продолжающийсЯ  рев  старого  ѓиммера  и  тЯжелое  дыхание
борющихсЯ людей.
     Ќезнакомые люди  были  вытолкнуты на  лестницу городовыми и  дворником;
ушел и околоточный,  почтительно козырнув старому ѓиммеру.  ѓиммер,  постоЯв
немного, повернул к ‹ене свое все еще багровое лицо и, не узнав ее, прошел к
себе, хлопаЯ всеми дверьми.
     ‚ передней остались только ‹ена и старый лакей ѓиммера.
     - ‚едь говоришь людЯм человечьим Языком,  -  словно извинЯЯсь в чем-то,
сказал лакей, - просил же их: уходите, господа хорошие, а оно - вон оно...
     Ћн махнул рукой и, склонив голову, вышел вслед за ѓиммером.


        XXII

     ‘  объЯвлением войны ‚ениамин,  средний сын ѓиммеров,  уехал на  фронт.
“ехал на фронт и ‚севолод ‹анговой. ‚скоре и „юдЯ, который сидел по два года
в  каждом классе и все не мог кончить училище,  поступил добровольно в школу
прапорщиков и тоже уехал на фронт.
     Ќа фронт должен был попасть и ’аточка, но стараниЯми и деньгами отца он
был пристроен в  каком-то  военном учреждении,  тут же,  в  городе;  в  этом
учреждении ’аточка ничего не делал, а только носил военную форму.
     Њногие молодые люди  из  других богатых семей города также либо ушли на
фронт, либо пристроились в тыловых учреждениЯх.
     Љ  обычным разговорам на  званых обедах и  ужинах присоединились теперь
разговоры об  успехах  русских  армий,  о  немецких  зверствах,  о  здоровье
сыновей, о ранениЯх и наградах. €зредка читались письма с фронта.
     Џо  письмам было известно,  что ‚ениамин,  служивший в  каком-то штабе,
повышаетсЯ в  чинах,  а  ‚севолод ‹анговой,  командовавший в  том же корпусе
пехотной частью, ранен, награжден крестом и тоже произведен в следующий чин.
Ћба отказались использовать предоставленный им  отпуск,  и  в  городе о  них
говорили как о героЯх.
     ‚ пЯтнадцатом году приехал в отпуск „юдЯ,  который не был ранен, не был
ничем награжден и никуда не произведен, но которого в городе тоже чествовали
как  героЯ.  Џочти все времЯ своего пребываниЯ в  отпуску „юдЯ был мертвецки
пьЯн,  истратил много отцовских денег,  и через месЯц после его отъезда была
уволена другаЯ горничнаЯ, нанЯтаЯ вместо “льЯши.
     ‚ойна  плохо  отразилась  на  делах  ѓиммера.  Ќе  хватало  забойщиков,
зарубщиков,  бурильщиков, механиков, и цифры пудов и рублей складывались все
более неблагоприЯтно длЯ дела.
     ‚ конце концов лакей, похожий на „остоевского, уложил в чемодан ѓиммера
необыкновенно блестЯщий черный фрак  и  черные ботинки с  острыми носами,  и
ѓиммер выехал в  Џетроград.  ЏредприЯтиЯ ѓиммера были признаны в  Џетрограде
работающими  на  оборону,  и  по  возвращении ѓиммера  его  добродушное лицо
украсило собой все газеты города.
     ‚ойна  породила соблазн более  легкой  наживы.  ѓиммер  крепилсЯ дольше
всех,  но однажды, крЯкнув и обтерев лысину, - как спущенный с цепи медведь,
ринулсЯ черт знает в какие операции, давЯ всех своими медвежьими ступнЯми.
     ‚ кабинет ѓиммера, в контору и на квартиру зашмыгали бойкие толстенькие
люди с портфелЯми,  в коротких клетчатых брючках,  со стремительной речью, -
раньше их не пускали и на порог.
     Ќа званых обедах и  ужинах ѓиммера поЯвились китайские купцы в шелковых
халатах,  похожих на  сутаны ксендзов.  ЏосещениЯ их  доставлЯли невероЯтные
мучениЯ ‘офье Њихайловне.  ќто  были чистые,  вежливые,  упитанные люди,  но
‘офьЯ Њихайловна не переносила китайцев,  и после их ухода комнаты тщательно
проветривались и опрыскивались из пульверизаторов.
     Ќовые дела  требовали новой траты сил.  Љроме того,  к  числу обществ и
комитетов,  в  которых  состоЯл  ѓиммер,  прибавились общества  и  комитеты,
свЯзанные с войной.  ѓиммер обрюзг от недосыпаниЯ;  он даже доходил до того,
что  выходил к  столу небритым.  Ќо  в  глазах его  всегда стоЯло чертовское
пронзительное сиЯние,  и он чаще,  чем обычно, шутил и давилсЯ рыбьей костью
на разные лады.
     Љ шестнадцати годам ‹ена была уже стройной, с большой темно-русой косой
и  большими темно-серыми  глазами,  красивой и  знающей,  что  она  красива,
девушкой.  Џечать  детскости,  которую придавали ей  тонкие руки,  удивленно
приподнЯтые  брови,   неожиданно  зверушечьи  жесты  или   взглЯды,   только
прибавлЯла ей прелести.  Ћна уже привыкла к  тому,  что в  театре и на улице
мужчины смотрЯт на нее,  оценивают каждое ее движение,  линии ног и тела. €,
робеЯ от