 есть жертвы среди избирателей...
     - “ж и избиратели, нечего сказать! ќто повод длЯ кассации!..
     - ...џ  участвовал  в  выборах  еще  в  семнадцатом  году  -   никакого
сравнениЯ: активность необычайнаЯ...
     - “  нас,  в  ђабочей слободке,  не меньше девЯноста процентов.  €  все
говорЯт, у них не меньше...
     - Ќа ‚торой речке только что кончилось.  ‚ы видели,  как принесли урну?
•отЯ бы одним глазком заглЯнуть!..
     - ...Ќет,  вы -  счастливец...  Џодумать только: центр ‘ветланской, всЯ
знать!..
     - ...Ћ, с этими неграмотными много комических эпизодов. Ќапример, у нас
на Њатросской:  "Џиши,  -  говорит:  -  за трудовой народ, за большевическую
партию и за ‘оветскую ђоссию..." •охот ужасный!..
     - Ќеужто так и сказал? •а-ха-ха!.. ’ак прЯмо и сказал?.. •а-ха-ха!..
     €зредка открывалась дверь  в  кабинет председателЯ,  вырывались стрекот
машинок,  брЯканье счетов,  и  кто-нибудь выходил оттуда;  фотограф в  белой
панаме  испуганно подымал  голову  и  вновь  задремывал.  ‚ышедшего окружали
уполномоченные и репортеры, но он сердито или шутливо отмахивалсЯ:
     - Ќичего не знаю, не знаю, господа!..
     €ли:
     - Ќичего еще не известно, господа!..
     Ћднажды в дверь высунулось сердитое лоснЯщеесЯ лицо в пенсне:
     - “полномоченных с Ђлеутской просЯт пожаловать в комиссию!..
     ‹ена вздрогнула: на Ђлеутской живет доктор, у которого она была вчера и
к которому должна идти завтра...
     ‘транно было думать, что этот доктор - тоже избиратель.
     ‹ена прикрыла глаза рукой и  тотчас же отнЯла руку и  замученно и жалко
посмотрела на •лопушкину.  •лопушкина сидела,  неподвижно глЯдЯ перед собой,
точно выжидаЯ чего-то. "‡автра... завтра... Ѓоже мой!" - подумала ‹ена.
     —ерез  некоторое времЯ  уполномоченные по  Ђлеутской -  молодой человек
семинарского вида и  девушка в  черной шлЯпке -  вернулись из  кабинета;  их
тотчас же окружили:
     - —то случилось?.. ‚ы узнали что-нибудь?.. —то? —то?..
     - Ќелепость  какаЯ-то...  ѓоворЯт,  количество записок  превышает число
фактических избирателей!  —то,  Я их сам писал, что ли? - возмущенно говорил
молодой человек, дрожащей рукой поправлЯЯ длинные семинарские волосы.
     - € намного превышает?  - спрашивал репортер, быстро записываЯ что-то в
книжечку.
     - ‚сего на две записки...
     - Њожет быть,  вы от усталости забыли отметить кого-либо в  списках?  -
догадывалсЯ кто-то.
     - ѓосподи!..  џ  отмечала самым  внимательным образом!  -  взволнованно
поЯснЯла девушка в черной шлЯпке.
     - ЉакаЯ неприЯтность, дело подсудное!..
     - ѓосподи, неужели подсудное?
     „евушка в черной шлЯпке заплакала и полезла в сумочку за платком.
     - Џовод длЯ кассации...
     ‚ третий раз уже слышала ‹ена эти слова:  "Џовод длЯ кассации", - точно
выборы нужны были длЯ того, чтобы обнаружить повод длЯ их кассации.
     „верь из кабинета распахнулась,  и показалсЯ председатель избирательной
комиссии,  за  ним  -  кривенький старичок с  синей папкой в  руке,  за  ним
виднелись еще какие-то  вытЯнувшиесЯ и  растерЯнные лица.  ”отограф в  белой
панаме кинулсЯ к председателю.
     - ѓде прикажете?.. - начал было он.
     Ќо вокруг заклубились репортеры и уполномоченные, оттолкнули фотографа,
и   спутанный  клубок  людей,   несЯ  с  собой  председателЯ  и  рассерженно
отбивающегосЯ кривенького старичка  с  синей  папкой,  выкатилсЯ в  коридор.
”отограф,  поднЯв  над  головой  аппарат,  ринулсЯ  вслед,  потерЯл  панаму,
подхватил ее на лету и исчез в коридоре.
     €з   кабинета  один  за  другим  молча  выходили  люди  с   угрюмыми  и
сконфуженными лицами.  —еловек  в  потрепанном клетчатом  пиджаке  и  черных
брюках гармоникой, увидев •лопушкину, радостно просиЯл ей крупными глазами и
зубами.
     - Ќу  что?  Љак?  -  спросила она,  замигав своими  белыми  ресничками,
вставаЯ навстречу ему.
     - ЏолнаЯ  победа,   ‘онечка!   Ќо,  конечно,  кассируют,  -  сказал  он
вполголоса, склонившись к ней. - Џошли, пошли!..
     € он, схватив ее за руку, увлек в коридор.
     ‹ена поднЯлась,  не знаЯ, идти ли за ними или еще подождать здесь, но в
это времЯ из  кабинета показалсЯ грузный старый ѓиммер с  налившимисЯ кровью
глазами, за ним еще более грузный и старый ‘олодовников и еще кто-то. ѓиммер
был в пальто, с котелком в руке.
     - „оигрались!.. - говорил ѓиммер, злобно фыркаЯ.
     Ћн увидел ‹ену:
     - Ђ, ты здесь? Џоедем домой...
     Ћн  взЯл ‹ену под руку и,  сопЯ,  повлек ее по коридору,  не отвечаЯ на
поклоны расступавшихсЯ перед ним уполномоченных.
     Њашина,   подрагиваЯ  и  ревЯ,   выбралась  из  толпы  и  рванулась  по
лоснЯщемусЯ асфальту; теплый ветер дунул ‹ене в лицо.
     - „оигрались...  -  снова  сказал  старый  ѓиммер,  надвигаЯ котелок  и
подымаЯ воротник.
     - Ђ  что?  ђабочий список  получил больше других?  -  протЯжно спросила
‹ена.
     - Ѓольше других?..  -  ѓиммер фыркнул и в упор посмотрел на ‹ену.  - Ћн
получил абсолютное большинство в думе, вот что он получил!..
     € ѓиммер грузно откинулсЯ на сиденье.
     ‹ена вдруг вспомнила фотографа в  белой панаме,  и на губах ее заиграла
веселаЯ и злаЯ усмешка.
     - € что же будет теперь?
     - —то же будет?..  ЏридетсЯ всем этим пошлЯкам,  говорунам,  чистоплюЯм
отереть  плевок,  который  они  получили  прЯмо  в  рожу,  и,  придравшись к
какому-нибудь пустЯку,  кассировать выборы. ‚от что будет!.. •отЯ люди ума и
дела  предупреждали их,  что  выборы  сейчас -  это  глупость,  маниловщина,
преступление!  Ћни,  видите ли,  кривлЯлись,  что говорЯт от имени народа, а
народ,  который признает только силу,  дал им  коленкой под зад,  харкнул им
прЯмо в р-рожу, прЯмо в р-рожу!..
     ѓиммер почти кричал.
     ‹ена брезгливо смотрела на него.


        XL

     - ‚ы хорошо отдохнули?  €звозчик уже здесь,  но если вы чувствуете себЯ
слабой, можете еще полежать, он подождет.
     - Ѓлагодарю вас... џ поеду.
     ‘иделка помогла ‹ене одетьсЯ.
     - ‘транно,  что ваш муж или... простите... не приехал за вами... “ж эти
мужчины! „аже самые любЯщие из них не представлЯют, насколько это тЯжело.
     - Ћн - военный, не мог освободитьсЯ...
     - Ќе оправдывайте его, все они таковы!.. Љогда это впервые случилось со
мной,  - мне казалось, Я его на глаза не допущу, а не прошло и трех месЯцев,
как случилось то  же  самое.  Њы,  женщины,  за  ласку все готовы отдать,  а
мужчины - безжалостные. Џозвольте, Я вас проведу...
     ‹ена,  поддерживаемаЯ под  руку сиделкой,  вышла на  сверкающую солнцем
улицу.
     - ‚ам куда ехать?  - с тайным любопытством спросила сиделка, подсаживаЯ
‹ену в пролетку.
     - Њне - к ‘ветланской, - неопределенно сказала ‹ена, - благодарю вас.
     - †елаю вам не так скоро снова попасть к нам. ‘частливого пути!..
     ‹ене  казалось,  она  осЯзает  каждый  раскаленный  булыжник  мостовой.
Ћтвратительное   ощущение   присутствиЯ   в   теле   чего-то   постороннего,
разворачивающего тело изнутри,  не покидало ее,  и чувство униженной злобы и
боли мешалось в ней со щемЯщим до слез чувством утраты.
     Ћна ехала мимо разросшихсЯ Яркой и темной листвой садов,  в которых она
играла еще маленькой девочкой,  когда какой-нибудь Яркий листочек,  веточка,
песчанаЯ тропинка, солнечное пЯтно в аллее полны были теплого биениЯ жизни и
обещали ей что-то.  ’еперь там играли другие дети,  - она слышала их звонкие
крики и мЯгкий топот ног по аллее,  -  а она, взрослаЯ, умнаЯ, полнаЯ зрелых
сил и возможностей,  глотаЯ пыль и морщась от боли, трЯслась мимо на грЯзной
извозчичьей пролетке - одинокаЯ, униженнаЯ и окровавленнаЯ, как сука.


        XLI

     ‚есь этот период,  с  момента разрыва ‹ены с ‹анговым и до ее отъезда в
деревню к  отцу,  навсегда запечатлелсЯ в  памЯти ‹ены  как  самый тЯжелый и
страшный  период  ее  жизни  -  по  силе  осознаниЯ  ею  бессмысленности  ее
существованиЯ,  по  мучительным поискам выхода  и  полной безвыходности,  по
предельному беспощадному одиночеству ее в мире.
     Ћкончательный разрыв не только с  ‹анговым,  но и со всей окружавшей ее
средой  ощущалсЯ  ‹еной  не  только  внутренне:   и   внешне  она  оказалась
выключенной  теперь  из  той  повседневной праздной  суеты,  котораЯ  раньше
создавала видимость жизни.
     ‚сЯ семьЯ перебралась на дачу,  ‹ена оставалась в городе.  …е никуда не
приглашали,   никто  ее  не  посещал.   ‘офьЯ  Њихайловна  чувствовала  себЯ
оскорбленной в  лучших  надеждах  и  чувствах и,  когда  приезжала в  город,
держалась так,  словно в лице ‹ены господь послал ей тЯжелый крест,  который
она  готова нести до  конца.  Ђда  собиралась выйти замуж и  просто забыла о
существовании ‹ены.  ‘тарый ѓиммер, который из-за вечной занЯтости и чувства
самосохранениЯ старалсЯ не  видеть  и  не  понимать того,  что  происходит в
семье,  изредка шутил и заговаривал с ‹еной,  но его обрюзгшее, опустившеесЯ
лицо внушало ей отвращение,  и она избегала его. Љниги валились из рук. ‹ена
боЯлась подходить к роЯлю, чувствуЯ, что, если дотронетсЯ до клавишей, в ней
прорветсЯ такой поток страданий,  что она не в  состоЯнии будет осилить его.
€ногда она замечала, что неделЯми не произносит ни слова.
     “частие в выборах показало ей полную невозможность длЯ нее проникнуть в
тот мир, к которому принадлежали ‘урков, •лопушкина и, как она предполагала,
отец и ‘ережа.
     ‚ыборы правительство кассировало под предлогом того, что к баллотировке
был   допущен  список  кандидатов,   стоЯщих  вне  закона,   и   того,   что
большевистские  элементы  думы   развили   во   времЯ   выборов   преступную
деЯтельность.   Љак   пример   преступной   деЯтельности  газеты   приводили
злосчастный эпизод с лишними записками в избирательном участке на Ђлеутской.
‹ена  даже усмехнулась,  вспомнив молодого человека с  длинными семинарскими
полосами  и  девушку  в  черной  шлЯпке,   говорившую:  "ѓосподи,  господи!"
Џеревыборы были отложены на неопределенный срок,  а  большевистские элементы
думы,  олицетворЯвшиесЯ теперь длЯ ‹ены в виде человека в брюках гармоникой,
вышедшего к •лопушкиной после подсчета голосов, были арестованы.
     Љаждые две недели ‹ена посылала письма ‘ереже,  отцу,  ответа не было и
не было.
     €ногда она  внезапно просыпалась ночью и  мучилась сознанием того,  что
она не проЯвила достаточной решительности, чтобы пробить стену между собой и
•лопушкиной.  Ќадо было объЯснить все, рассказать об отце и ‘ереже, добитьсЯ
довериЯ,  просить помощи!  Ћна  решила  во  что  бы  то  ни  стало  отыскать
•лопушкину,  но  никак не  могла вспомнить улицу и  дом,  где  они  жили.  ‚
адресном столе был известен только один •лопушкин -  присЯжный поверенный. €
все-таки  ‹ена  пошла в  ѓолубиную падь и  разыскала домик,  в  котором была
когда-то  в  детстве.  …й  отворил дверь  незнакомый старичок со  спущенными
подтЯжками.
     - •лопушкина?!
     Ќа лице старичка изобразилсЯ испуг, немедленно перешедший в гнев.
     - ЉакаЯ •лопушкина!..  Ћни давно здесь не живут... “ нас с ними никакой
свЯзи нет и быть не может! - распалилсЯ старичок, краснеЯ луковичным носом с
прожилками.
     Љаждое утро  ‹ена со  смутной надеждой разворачивала испещренный белыми
квадратами листок профессиональных союзов,  но там не было ничего, что могло
бы практически указать ей выход.  Ћднажды она дошла до такого отчаЯниЯ,  что
решила ЯвитьсЯ прЯмо в центральное бюро,  рассказать все и предложить свою -
пусть слабую - помощь. Ћна разыскала по газетке адрес, лихорадочно оделась и
пошла  пешком через весь  город;  центральное бюро  помещалось в  подвале на
одной из окраинных улиц.  Ќо чем дальше она шла, тем Яснее вырисовывалась ей
наивность и необдуманность ее поступка. …сли она не нашла в себе сил и слов,
чтобы  получить  доверие  •лопушкиной,  то  что  сможет  объЯснить она  этим
суровым,  со всех сторон окруженным врагами людЯм?  Љто поверит ей -  чужой,
хорошо одетой девушке, племЯннице ѓиммера?
     „олго ходила она  мимо  темных и  пыльных,  выглЯдывающих из-под  земли
окон,  за которыми проступала суроваЯ и недоступнаЯ ей жизнь,  - чувствуЯ на
себе шильца подозрительных взглЯдов каких-то субъектов в  демисезонах,  -  и
медленно побрела домой.
     Џотом  настал  день,   когда  она   уже  не   могла  добыть  и   листок
профессиональных союзов.  Ћна прождала несколько дней,  думаЯ,  что он,  как
обычно,  выйдет под новым названием,  но листок больше не поЯвлЯлсЯ. Ђ когда
она с  бьющимсЯ сердцем снова подошла к  зданию,  где помещалось центральное
бюро,  темные,  выглЯдывающие из-под земли окна были уже чисто вымыты, и над
пахнущей свежей маслЯной краской дверкой в  подвал висела вывеска:  "Њагазин
подержанной мебели".
     Њир,  к которому она так стремилась и который не впускал ее в себЯ, был
уже окончательно непоправимо отрезан от нее.
     € все же ‹ена еще раз почувствовала его,  когда - уже зимой - проходили
новые выборы в думу.
     ‚сего  несколько  месЯцев  отделЯло  их  от  первых  выборов,   но  как
изменилось все вокруг!
     „авно  уже  пал  последний оплот  ‘оветской власти в  крае.  „авно  уже
рухнуло  правительство  ’ибера  -  „ербера,  монотонную  болтовню  которого,
похожую на  болтовню зеленого попугаЯ или  тихопомешанного,  последнее времЯ
никто не слушал.  ђухнуло и сибирское временное правительство,  уступив свое
место  "верховному правителю ђоссии",  адмиралу Љолчаку.  ѓазеты  трубили об
успехах сибирских армий на  ‚олге и  за  “ралом,  о  полном разгроме красных
частей,  предсказывали скорое падение Њосквы.  ‚ласть в крае сосредоточилась
сначала  в   руках   •орвата,   пышнаЯ  скобелевскаЯ  борода  которого  была
распечатана во  всех  газетах,  потом -  в  руках еще  какого-то  генерала с
надутым  лицом  и  сивыми  усами.  ‚  •абаровске укрепилсЯ  есаул  Љалмыков,
произведенный  Љолчаком   в   генерал-лейтенанты   и   посаженный   атаманом
уссурийского  казачьего  войска.  ‡алитый  огнЯми  бронепоезд  атамана,  как
бешенный, носилсЯ по уссурийской ветке, искоренЯЯ последние остатки крамолы.
     ‚ бронепоезде атамана служил „юдЯ.  €зредка он навещал семью,  с визгом
врывалсЯ в квартиру -  в сверкающем мундире с вензелем "Љ" на рукаве, всегда
пьЯный,  с опухшими веками и выражением жестокой пустоты в глазах.  ‚ениамин
представительствовал интересы  атамана  при  "верховном правителе" в  Ћмске.
„нем и  ночью по улицам мчались,  ревЯ,  автомобили и  мотоциклы с военными,
шли,  хрустЯ сапогами,  брЯцаЯ оружием, гремЯ барабанами, стенаЯ валторнами,
волынками,  кларнетами,  разноцветные густые  колонны  интервентных войск  -
Японцев,  американцев,  французов,  англичан,  канадцев,  китайцев,  сипаев,
итальЯнцев,  малайцев, шотландских стрелков. Ќа рейде, отливаЯ синей сталью,
стыли их плавучие крепости с  запневшими трубами и  реЯми.  Џлощади и  улицы
ломились от  парадов,  от криков разноплеменных команд и  меди оркестров.  “
воинских   присутствий  толпились   оцепленные  войсками   сумрачные  группы
уссурийских рекрутов.
     ѓазеты печатали петитом извещениЯ о расстреле большевистских комиссаров
при  "попытке к  побегу" или по  военно-полевому суду и  крупно -  фамилии и
портреты ѓиммера,  ѓерца,  ‘кутарева,  ‘олодовникова,  с  шумом жертвовавших
гроши на сибирскую армию.
     Ќа горах,  в ѓнилом углу и на —уркином мысу днем и ночью горели костры,
оттаивавшие землю,  -  отстраивались новые дома, бараки и казармы длЯ войск,
госпиталей и пленных.  „нем и ночью ледоколы, скрежеща, ломали лед на бухте,
облака черного, оранжевого, розового дыма и пара стоЯли над бухтой. Џристани
и  вокзалы  грохотали  от  сгружаемого и  нагружаемого военного  снарЯжениЯ.
Њощные  иностранные суда  отчаливали,  заваленные  сибирской  рудой,  лесом,
рыбой,  и  сухой,  пронзительный морозный ветер из  ‚ерхоЯнска слал им вслед
ржавые тучи песка и щебнЯ с гор.
     ‚ такой обстановке проходили новые выборы в думу.  € если первые выборы
были  сорваны поголовным участием в  них  рабочих,  то  вторые  -  грозным и
нерушимым бойкотом.  „ума  шиберов и  спекулЯнтов собралась,  избраннаЯ едва
тридцатью процентами населениЯ.
     ‚ город все чаще стали прибывать эшелоны раненых, обмороженных, больных
"испанкой" и тифом.
     —тобы делать хоть что-нибудь, ‹ена поступила на курсы сестер милосердиЯ
и пошла работать в солдатский госпиталь на ќгершельде.
     ’еперь она ходила в белой косынке и фартуке с красным крестом на груди,
стройнаЯ  и  беспомощнаЯ,  с  детскими  плечами  и  материнскими бедрами,  с
большими  темными  глазами,   горЯщими  сухим  отраженным  огнем  страданий.
ђазбитаЯ и измученнаЯ возвращалась она вечером или ранним утром домой, уносЯ
с  собой в памЯти воспаленные глаза и лица,  гноЯщиесЯ раны,  отнЯтые руки и
ноги,  кровавые шматки человечьего мЯса,  отвисающие,  как конские губы. Ћна
уставала  от   приставаний  врачей,   офицеров,   фельдшеров  и   постоЯнной
необходимости притворЯтьсЯ перед собой и  ими.  ‚едь она  была теперь просто
одной из многочисленных сестер в белой косынке с красным крестом на груди, и
в  лице ее  и  в  походке поЯвилось новое выражение,  которое уже  не  могло
говорить  о  ее  недоступности.  …е  мучило  ощущение  боЯзливой вражды  или
лицемерного заискиваниЯ со  стороны раненых солдат перед  ней  как  одной из
представительниц того  мира  врачей,  сестер,  офицеров,  "господ",  который
распорЯжалсЯ  их  миром,   миром  солдат,  "простого  народа".  €з  случайно
оброненных фраз,  взглЯдов, бредовых разговоров в ночи она могла видеть, что
люди подставлЯли свои тела под снарЯды и шашки не по своей охоте, не за свое
дело.
     ‚се,  что  она  видела  в  госпитале,  только подчеркивало жестокость и
бессмысленность  жизни  и  полную  ее,   ‹ены,   беззащитность  перед  этими
беспощадными слепыми силами.


        XLII

     Џервые вести о восстаниЯх в области,  задолго до того,  как о них стали
писать газеты,  ‹ена услышала за обеденным столом от ѓиммера. ѓиммер сетовал
на  то,  что восстание лишило его железных рудников в  районе города Ћльги и
что многим промышленникам грозит та же участь: восстали ’етюхинские рудники,
крестьЯне в районе ‘пасск-Џриморска и в районе ‘учанских угольных копей.  Ћн
хотел  добавить еще  что-то,  но,  посмотрев на  ‹ену,  запнулсЯ и  потом на
расспросы домашних отводил разговор в сторону.
     €так,  местность,  в которой жил ее отец,  в которой умерла ее мать,  в
которой ‹ена рвала пионы и  лилии и была влюблена в простоголового пастушка,
охвачена восстанием...  ‹ена начинала догадыватьсЯ теперь, почему нет ответа
на ее письма.
     ‚скоре тревожный слушок о восстании загулЯл по всему городу.  ЏоЯвились
люди,  выехавшие ранее из тех мест и уже не могшие вернутьсЯ туда, пассажиры
поездов, подвергшихсЯ обстрелу. ѓоворили о разгроме богатых имений, заимок и
конских  заводов  на  побережье  “ссурийского залива.  Ѓыл  расклеен  приказ
коменданта города о том, что лица, желающие ехать дальше станции “гольной по
‘учанской ветке  и  дальше  города  Ќикольска по  “ссурийской ветке,  должны
запасатьсЯ  пропусками  от  коменданта.  Џриказ  не  объЯснЯл  причин  этого
мероприЯтиЯ.
     Љ весне первые официальные сведениЯ о партизанах стали проскальзывать и
в газетах. ‘оставлены они были по одному трафарету: "‚ районе такого-то села
(или посада) поЯвилась банда красных в  столько-то  штыков (обычно не больше
тридцати  -   сорока).   Ѓанда  рассеЯна  (или   уничтожена)  милицией  (или
правительственными войсками), руководитель убит (или захвачен в плен)".
     Ћднажды ‹ена прочла, что "банда красных", оперировавшаЯ в районе города
Ћльги,  разгромлена,  "руководитель банды" ѓладких убит,  а  его  сподвижник
ЉудрЯвый захвачен в плен.  Ђ со слов ѓиммера ‹ена знала,  что "банда" эта не
только не  разгромлена,  а  захватила почти все северо-восточное побережье и
угрожает городу Ћльге.
     Ќаезжавший  изредка  „юдЯ,   захлебываЯсь  и  хвастаЯ,   рассказывал  о
перестрелках бронепоезда с  красными и о вылазках,  в которых участвовал.  ‚
рассказах „юди  неизменно фигурировал какой-то  неуловимый партизан  Ѓредюк,
поЯвлЯвшийсЯ почти  одновременно возле  котова по  ‘учанской ветке и  возле
‘пасск-Џриморска по “ссурийской. Џартизан этот поклЯлсЯ, что рано или поздно
взорвет  бронепоезд  атамана,  но  бронепоезд был  неуловим.  „юдЯ  с  такой
легкостью  рассказывал  о  взорванных  партизанами мостах  и  водокачках,  о
спущенных под откос эшелонах,  что видно было, что сам он участвует хотЯ и в
более тихих и скрытных,  но более страшных вещах:  о подвигах атамана ходили
такие  слухи,  что  даже  в  среде  ѓиммеров к  ним  относились с  опаской и
неодобрением.
     “езжаЯ,  „юдЯ подмигнул ‹ене, и на лице его поЯвилась пустаЯ и жестокаЯ
улыбка:
     - Ђ папаша твой тоже... отличаетсЯ на ‘учане!..
     “ ‹ены потемнело в глазах.
     Ќаконец в  середине марта она прочла в  газете,  что в ‘учанской долине
оперирует банда красных,  руководимаЯ бывшим председателем ‘учанского совета
ЊартемьЯновым,   человеком  с   темным  прошлым,   и  доктором  Љостенецким,
продавшимсЯ  большевикам,   а   ранее  служившим  в  отделе  здравоохранениЯ
‘учанского совета и похитившим во времЯ бегства казенные суммы.
     ЌесмотрЯ   на   восстаниЯ   в   области,   город   жил   все   той   же
буднично-праздничной жизнью:  до утра работали переполненные, сиЯющие огнЯми
рестораны,  по  улицам  без  конца  катились  разрЯженные  толпы,  пестрЯщие
мундирами солдат и  офицеров тринадцати наций,  и  такаЯ вековаЯ мощь была в
грохоте этих тринадцати Языков, в звоне оружиЯ, в тЯжести крейсеров и пушек,
в  смраде  костров,  вокзалов,  тюрем,  пристаней,  госпиталей,  в  безумном
круговращении товаров и  денег,  что казалось,  нет и  не  будет такой силы,
котораЯ может своротить эту давЯщую людей адскую плиту из металла и крови.


        XLIII

     Ћни встретились в средних числах апрелЯ вечером в той же гостиной,  где
когда-то состоЯлось их объЯснение,  и разговаривали, стоЯ друг против друга,
как тогда.
     ‹анговой еще посушел и отвердел,  лицо его посмуглело, но не от солнца,
а внутренней нездоровой смуглотой,  и на впалых щеках резче обозначились две
продольных морщины.  Ћн был в  защитном полковничьем мундире,  в руке держал
фуражку,  которую от рассеЯнности или волнениЯ не оставил в передней,  когда
пришел.
     ‹ена, только что вернувшаЯсЯ из госпиталЯ и еще не успевшаЯ снЯть белой
косынки,  с грустным удивлением рассматривала его фуражку,  погоны,  длинные
ресницы.  …е  удивлЯло не  то,  что  ‹анговой спустЯ девЯть месЯцев после их
разрыва снова стоЯл перед ней,  и  не  то,  что при виде его где-то в  самой
глубине ее души еще стронулось что-то,  а то,  насколько чужим и ненужным он
был теперь длЯ нее.
     - ‚озможно,  вам неприЯтно видеть менЯ,  и  Я  никогда бы не потревожил
вашего покоЯ и чести, - говорил ‹анговой с сухим горЯчим блеском в глазах, -
но Я  уезжаю завтра,  и так как Я не надеюсь больше когда-либо встретитьсЯ с
вами, Я пришел проститьсЯ...
     ‹ена молчала.
     - џ посчитал себЯ обЯзанным,  - продолжал ‹анговой, - сообщить вам, что
Я получил назначение в экспедиционный корпус, действующий против повстанцев,
среди которых,  как мне известно,  находитсЯ ваш отец.  џ  еду на  ‘учанские
рудники...  џ  посчитал себЯ обЯзанным сказать вам  это не  длЯ того,  чтобы
после  всего,  что  было,  отплатить  вам  жестокостью  этой  непредвиденной
ситуации...  Ќадеюсь,  вы не настолько изменились,  чтобы подозревать менЯ в
этом.  Ќо,  к  сожалению,  и не длЯ того,  чтобы обнадежить вас возможностью
помочь вашему отцу ради вас,  хотЯ это было бы и очень романтично, а вы, как
мне пришлось убедитьсЯ, еще очень романтичны в душе...
     - ‚ы имеете в виду пощечину? - сказала ‹ена.
     - Ќет, Я имею в виду не это, а мотивы этого вашего поступка, который Я,
насколько это в  моих силах,  постаралсЯ забыть...  „а,  уж если говорить об
этом,  вы  поступили так,  потому что  вам  было жалко этих людей,  вы  были
потрЯсены их видом и судьбой, но еще больше вы были потрЯсены тем, что Я был
виновником этой их судьбы,  и  не абстрактным виновником,  -  тогда бы вы не
почувствовали этого,  -  а  делал это собственными руками на ваших глазах...
„а,  вы были наивного романтического представлениЯ обо мне!  џ же никогда не
уважал людей, которые, трубЯ о своей преданности долгу, выполнЯют его чужими
руками,  прЯчась за чужие спины, избегаЯ ответственности... Љонечно, это уже
теперь все равно длЯ вас.  Ќо все-таки Я  считаю себЯ обЯзанным сказать вам,
что при новом назначении Я  впервые в жизни приложил все силы к тому,  чтобы
не принЯть его,  а получив его,  буду выполнЯть свой долг так же, как всегда
выполнЯл.
     - џ уже имела возможность убедитьсЯ в этом,  -  ледЯным голосом сказала
‹ена, - вы тогда очень удачно позировали...
     - Џозировал? —то ж, Я имел право на это, если это так!
     - ‚озможно.  Ќо  вам надо научитьсЯ еще лучше скрывать страх и  отчасти
голос совести. Џраво, вы оказались не так храбры и жестоки, как Я надеЯлась!
     - —то вы хотите сказать этим?
     - —то вы  действительно выполните это сомнительной чести дело,  которое
вы с  таким пафосом называете своим долгом.  Ќо нельзЯ одновременно выдавать
векселЯ  и   на   благородство  и   на   подлость;   какие-нибудь  останутсЯ
неоплаченными.
     - „а,  очевидно, вы все-таки переменились, - помолчав, сказал ‹анговой,
- когда-то вы говорили,  что вы сочувствуете всЯкому, кто искренне убежден в
том, что он делает. €ли вы уже не верите в мою искренность?
     - џ  никогда не говорила,  что Я сочувствую человеку,  который искренне
делает подлости,  -  с внезапной злобой сказала ‹ена. - € Я думаю также, что
подлые дела нельзЯ делать искренне, без внутренней фальши. …сли же можно, то
стопроцентные подлецы действительно более приемлемы длЯ  менЯ,  чем подлецы,
рЯдЯщиесЯ в  благородство.  Љ  сожалению,  вы  даже не  стопроцентный,  а  с
оглЯдкой... ќто очень смешно и... противно...
     - џ  жалею,  что вы чувствуете себЯ вынужденной оскорблЯть менЯ.  Ѓог с
вами,  ‹ена!..  џ  должен только сказать вам,  что мои чувства и  внутренние
обЯзательства перед вами остались неизменны,  и  во  всем,  что касаетсЯ вас
лично,  вы  всегда можете рассчитывать на менЯ,  если захотите.  џ  искренне
желаю вам счастьЯ, ‹ена... Џрощайте!..
     Ћн низко поклонилсЯ ей.
     - Ћбождите... - тихо сказала ‹ена. - ‚ы едете на ‘учанские рудники?
     - „а.
     - ‚ы едете завтра?
     - „а.
     - ‚озьмите менЯ с собой...
     €зумление,  недоверие,  тайнаЯ надежда одновременно изобразились на его
лице.
     - ‚ы  неправильно  понЯли  менЯ,  -  быстро  сказала  ‹ена,  -  но  это
единственный  и   последний   случай,   когда   Я   действительно  вынуждена
рассчитывать на вас, и только на вас... ‚озьмите менЯ с собой и помогите мне
пробратьсЯ к отцу.
     - ќто безумие, ‹ена!..
     - ‚ы уже начинаете не платить по своим векселЯм, хотЯ вам нужно сделать
очень малое:  достать мне пропуск и  никому не говорить,  что Я  еду туда...
„альнейшее Я уже беру на себЯ.
     - Ѓоже мой,  ‹ена,  вы не знаете, о чем просите менЯ. ‚ы не знаете этих
людей,  вы  идеализируете их...  ‚ы  на  первом же шагу попадете в  звериное
логово - хуже, чем в звериное! ‘трашно подумать, что они сделают с вами!
     - Ќет более страшного звериного логова,  чем то,  в  котором Я нахожусь
теперь,  -  устало сказала ‹ена.  -  € Я уверена,  что они ничего не сделают
плохого дочери  "похитившего казенные суммы" доктора Љостенецкого,  -  нотка
гордости прозвучала в  ее голосе.  -  Џожалуй,  Я еще могу вам сказать,  что
прошу вас помочь мне. …сли вы откажете, Я уже больше ничего не скажу вам.
     ‹анговой некоторое времЯ  молчал.  ђезкаЯ  складка обозначилась на  его
лбу. Џотом на лице его поЯвилось выражение твердости и сухости.
     - •орошо,  Я сделаю это,  -  сказал он.  -  Ќо Я оставлю за собой право
сопровождать вас до тех пор, пока вы сочтете это нужным, и отговорить вас...
     - ќтого так называемого права Я  не могу отнЯть от вас,  хотЯ и  считаю
себЯ  обЯзанной,   -   подчеркнула  она  напыщенно,   копируЯ  ‹ангового,  -
предупредить вас, что это безнадежно.
     - ‚се равно. Џрикажете заехать за вами?
     - џ приду на вокзал. Џоезд идет вечером?
     - ‚ девЯть утра: вечерние поезда отменены.
     Џоследнее замечание впервые реально представило ‹ене тот риск, которому
она подвергает себЯ,  и,  должно быть, это отразилось на ее лице, потому что
‹анговой поспешно спросил:
     - Њожет быть, вы все-таки раздумаете?
     - Ќет, нет, - торопливо сказала ‹ена.


        XLIV

     Љ поезду было прицеплено несколько вагонов с солдатами.  ‹ена наблюдала
в  окно,  как солдаты бегали на станциЯх с чайниками за кипЯтком.  Ќа каждой
остановке приходил денщик, и ‹анговой посылал его за конфетами, печеньем или
цветами.
     ‹ена  смотрела в  окно на  только что  освободившуюсЯ от  льда холодную
гладь залива,  на  рыбачьи артели с  сетЯми на гальке,  на весенние караваны
гусей и уток. –елый этап жизни осталсЯ позади. Њир двоилсЯ в глазах ‹ены.
     ‚  раскрытом окне  домика возле  станции,  прЯмо против вагонного окна,
‹ена  видела  простую  белокурую женщину в  белой  ситцевой блузке;  женщина
сидела в профиль и шила,  напеваЯ что-то;  у нее была нежнаЯ золотистаЯ кожа
на лице и  руках и  белаЯ тонкаЯ шеЯ,  под узлом волос на затылке курчавилсЯ
золотистый пушок.  „ушевным  покоем,  ласковым  материнством веЯло  от  этой
женщины,  -  счастливой казалась ее жизнь из окна вагона!  Ќо, возможно, это
был и обман,  - может быть, у этой женщины умирали дети, а муж был пьЯница и
бил ее, а мир ее был ограничен и убог.
     ‹ена  видела громадных чумазых китайцев-ломовиков,  привезших уголь  на
станцию; у них были белые сверкающие зубы, лбы, лоснЯщиесЯ от солнца и пота;
ломовики боролись на поЯсах,  упершись в землю каменными ногами, смеЯсь, как
гунны,  как дети,  и  мулы шарахались от  них,  дико косЯ глазами.  ‚есеннЯЯ
могучаЯ  кровь  струилась  в   жилах  этих   людей,   великой  силой  жизни,
первозданной красотой мужества веЯло от  них.  Ќо,  должно быть,  они жили в
вонючих вшивых бараках, и подрЯдчики крали хлеб у их детей, и коснаЯ темнота
неведениЯ окутывала их мозг...
     €ногда ‹ена  со  злорадством вспоминала,  что  уехала,  не  предупредив
никого дома и  в  госпитале,  -  это  было пока единственное,  чем она могла
отомстить всем этим людЯм.
     Љроме ‹ены и ‹ангового,  в купе ехали еще: полнаЯ дама - жена владельца
лесопильного завода,  сорокалетнЯЯ железнодорожнаЯ дама с пледами, холодными
котлетами и дорожными разговорами,  и горный инженер - маленький короткошеий
человечек лет тридцати двух,  в  серой штатской тройке и форменной фуражке с
молотками.  ”уражку инженер снимал, только когда ложилсЯ отдыхать; перед тем
как  лечь,  он  спрашивал разрешениЯ у  дам.  “  него были круглаЯ подвижнаЯ
голова с  темно-русым ежиком,  живые умные глазки,  и весь он смахивал бы на
ежа,  если бы не широкий,  с вывернутыми ноздрЯми нос его.  ќто был типичный
низовой инженер -  не из тех,  что управлЯют и  проектируют,  а из тех,  что
работают в шахтах,  -  в манерах его было что-то грубоватое,  в разговоре он
часто употреблЯл простонародные выражениЯ.  Ќо  инженер,  видно,  любил свое
дело,  - всю дорогу он штудировал изрЯдно потрепанный курс горного искусства
в  двух  томах,   черкал  красным  и  синим  карандашом,   ставил  на  полЯх
вопросительные и  восклицательные знаки.  ‚прочем,  инженера  интересовали и
многие другие ЯвлениЯ природы и жизни,  - так, например, на станции “гольной
инженер купил  в  буфете  десЯток слоеных мЯсных пирожков.  Ћн  принес их  в
засаленной газетной бумаге.
     - Ћткушайте,  -  сказал  он  неожиданно тоненьким голоском,  простовато
вывернув ладошку,  -  чудные пирожки.  “гольнаЯ всегда ими славилась.  џ тут
всегда их покупаю. Ћчень чудные пирожки... Ќу, правда, теперь уже вкус в них
не тот,  что в царское времЯ,  при царском, так сказать, режиме, теперь уж и
мЯсо не то, и тесто не то, и масло не то, а все же хороши, - ласково говорил
он.
     Ћт пирожков все вежливо отказались; инженер сокрушенно покачал головой,
выложил пирожки на столик и углубилсЯ в курс горного искусства.
     Џрисутствие этих людей мешало ‹анговому говорить с  ‹еной,  но ‹ена все
времЯ  чувствовала на  себе  его  горЯчий,  вопросительный взглЯд  и,  чтобы
избежать разговора с  ним,  не  выходила на  станциЯх.  ‘тоило  ей  выйти  в
коридор, ‹анговой следовал за ней как тень.
     - Ќеужели вы не послушаете менЯ,  не поверите мне? Љак мне убедить вас?
- говорил он со страстью.
     Ћднажды ‹ена грубо сказала ему, что он мешает ей пройти в уборную.
     Ќа  станции  “гольной  поезд  долго  стоЯл,  потом  пришел  кондуктор и
попросил закрыть окно.
     - ‡ачем? - наивно спросил инженер.
     - Ѓывает, обстреливают... - с угрюмой застенчивостью сказал кондуктор.
     - Љакой ужас!.. - воскликнула дама. - Ќеужели каждый поезд?
     - Џочти каждый, особливо, если с войсками...
     - Љакой ужас!  Љогда Я уезжала от мужа,  ничего этого не было. Џодумать
только,  какой  ужасной стала жизнь!..  џ  гостила у  сестры в  Џосьете,  на
корейской границе,  и там тоже неспокойно.  ѓоворЯт, корейцы восстали против
Японцев.  ђусские корейцы прЯчут  беглых из-за  границы,  ночами то  и  дело
выстрелы, грабежи, - просто ужас! - говорила она, кутаЯсь в плед. - Љогда вы
только избавите нас от всего этого!..
     Ћна кокетливо косилась на ‹ангового.
     ‹анговой холодно смотрел на нее.  €нженер весело жмурилсЯ,  -  дама эта
почему-то  всю дорогу очень забавлЯла инженера,  он  охотно вступал с  ней в
разговор и  делал при  этом какие-то  мелкие жесты рукой,  точно трогал даму
лапкой, как котенок игрушку.
     Ќа  ближайшей станции после “гольной группа военных проверила пропуска.
Џоезд тронулсЯ.  ‚  купе стало напрЯженно тихо.  ’акаЯ же напрЯженнаЯ тишина
чувствовалась  во  всем  вагоне  и,  должно  быть,  во  всем  поезде,  -  ни
разговоров,  ни  хлопаньЯ дверей,  -  только  размеренно стучали колеса,  да
где-то  в  диване тоненько позванивала пружина.  €нженер,  лежа,  читал свое
горное искусство,  дама тЯжело вздыхала,  -  слышно было,  как у нее урчит в
животе.  ‹анговой брезгливо и  зло смотрел в одну точку.  ‹ена,  не чувствуЯ
опасности, сидела, глЯдЯ в окно, облокотившись о столик.
     Џоезд шел по глухим местам -  синие хребты,  холмы с черными и зелеными
квадратами полей,  голые скалы, леса с еще не распустившимисЯ почками, озера
в сухих прошлогодних камышах,  редкие хутора,  заимки, белые палатки военных
пикетов.
     €ногда поезд с грохотом врывалсЯ в ущелье,  - ‹ена замечала собственное
унылое лицо в окне и машинально припудривалась.
     Џоезд пересек долину,  -  возле моста через речку валЯлись под  откосом
сломанные теплушки,  колеса;  поезд,  все замедлЯЯ ход,  пошел на  подъем по
холмистой местности в кустарниках и перелесках.
     ‹ена впоследствии так и  не могла вспомнить,  с какого момента началось
это,  -  так  все  вышло неожиданно и  неправдоподобно после этой  белокурой
женщины с  золотистым пушком на затылке и  детским шитьем в руках.  ЉажетсЯ,
‹ена увидела кучки людей с  ружьЯми,  перебегавшие с одного холма на другой,
потом показались белые дымки в кустах, послышались какие-то трескучие звуки,
сливавшиесЯ со стуком колес,  и сразу вслед за этим часто и сильно затрещало
в хвосте поезда.  Џеред ‹еной со звоном рассыпалось стекло,  едва не поранив
ее. „ама испустила вопль и, как мешок, упала на бок.
     - “йдите от  окна!..  -  не своим голосом закричал ‹анговой и  с  силой
отдернул ‹ену за руку.
     Ќа мгновение она увидела его сузившиесЯ колючие глаза, каким-то образом
он  очутилсЯ на  ее  месте,  закрываЯ ее  своим телом,  -  он держал в  руке
револьвер и  смотрел в  разбитое окно,  в которое Явственно доносилсЯ теперь
треск  из  кустов  и  из  хвоста поезда.  Џоезд,  скрипЯ и  лЯзгаЯ буферами,
двигалсЯ резкими толчками, пытаЯсь убыстрить ход, но точно прыгал на месте.
     €нженер,  медленно отложив томик горного искусства,  сел и  внимательно
посмотрел на  даму,  лежавшую на боку.  “бедившись,  что она просто лишилась
чувств от  испуга,  он посидел некоторое времЯ,  держась руками за диванчик,
скосив голову,  глЯдЯ одним глазом в пол,  как петух,  рассматривающий зерно
перед тем,  как клюнуть.  Џотом подмостил повыше подушку,  лег и  снова взЯл
томик горного искусства.  ‚прочем,  он тотчас же отложил его и  посмотрел на
‹ангового.
     - ‚ы не вздумайте стрелЯть,  -  спокойно сказал он,  - дам напугаете...
€шь как пары даст,  -  любовно сказал он про паровоз и, покосившись на ‹ену,
подмигнул ей.
     Џоезд перевалил гору и,  убыстрЯЯ ход,  помчалсЯ под  уклон.  Ќекоторое
времЯ слышны были еще выстрелы в хвосте поезда, где ехали солдаты ‹ангового,
потом все смолкло.  ‚  вагоне захлопали дверьми,  послышались голоса и топот
ног в коридоре.
     - ‚се живы? - спросил кто-то, отворЯЯ дверь в купе.
     - „останьте нашатырного спирта -  здесь одна дама в обмороке, - сказала
‹ена.
     ‚се  так  быстро произошло,  что  ‹ена не  успела испугатьсЯ,  только в
глазах  ее  поЯвилось  удивленное  выражение.  Ќекоторое  времЯ  спустЯ  она
подумала, что среди людей, обстреливавших поезд, могли быть отец и ‘ережа, и
мысль эта взволновала ее.
     „аму привели в чувство.
     - џ умираю... - говорила дама, обливаЯсь слезами.
     Љраска и пудра растекались по ее увЯдшему лицу.
     Ќа  ближайшей станции ‹анговой пошел  проверить,  нет  ли  жертв  среди
солдат. ‡а ним выбежал и горный инженер.
     €нженер вскоре вернулсЯ.
     - ’рое убито и человек с десЯток ранено, двое тЯжело, - с удовольствием
рассказывал он,  поблескиваЯ своими живыми глазками, - а из пассажиров никто
не пострадал.  ’олько,  говорЯт,  в  одном вагоне свалилась с  третьей полки
корзина с Яйцами и контузила в голову свЯщеннослужителЯ...
     —ерез  некоторое времЯ  поезд прибыл в  котово.  €нженер достал из-под
изголовьЯ бумажный сверток, накинул пальто.
     - Њне   тут   одному  знакомому  на   станции  посылочку  передать,   -
словоохотливо  поЯснил  он,  -  вы  уж  присмотрите,  пожалуйста,  за  моими
вещишками...
     Ќо,  очевидно,  инженер заговорилсЯ со своим знакомым: поезд простоЯл в
котово  более  двух  часов,  а  инженер  все  не  поЯвлЯлсЯ.  Ќаконец поезд
тронулсЯ, а инженера все не было.
     Ђ  когда  контролер,  кондуктор и  проводник раскрыли  оставшийсЯ после
инженера   потертый  чемодан,   весь   заклеенный  багажными  квитанциЯми  и
гостиничными Ярлыками,  обнаружилось, что чемодан набит опилками, прикрытыми
сверху газетной бумагой.


        XLV

     Ћт  станции котово поезд  прошел  около  десЯти  верст  и  остановилсЯ
посреди леса.  “же  вечерело.  Ћказалось,  что впереди разобран путь.  Џоезд
задним ходом пошел обратно в котово. ’ам он простоЯл всю ночь.
     Ќочью ‹ена часто просыпалась,  всЯ в поту,  с бьющимсЯ сердцем. Ћднажды
она  проснулась оттого,  что  на  станцию прибыл  Японский эшелон.  џпонские
солдаты,  пыхаЯ сигаретами и поблескиваЯ штыками, прыгали из вагонов. ‹юди с
фонарЯми бегали вдоль эшелона, стучали по колесам. “ одного из вагонов синим
пламенем горела букса,  и  там тоже возились и стучали темные группы людей с
фонарЯми. Џотом эшелон отбыл в сторону станции Љангауз.
     ‚есь следующий день поезд так медленно продвигалсЯ от станции к станции
и  так  подолгу стоЯл,  ожидаЯ,  пока починЯт мосток впереди,  или пропускаЯ
вперед поезда с воинскими грузами,  что ‹ена вовсе отчаЯлась - доедет ли она
когда-нибудь.
     Ќа  станцию  Љангауз  прибыли,  когда  уже  совсем  стемнело.  ‚ладелец
лесопильного завода встретил свою жену.  Џоследние пассажиры покинули поезд.
‘олдаты из задних вагонов строились на перроне.
     ‹ена  и  ‹анговой одни стоЯли на  станционном крыльце.  „енщик караулил
вещи  внизу.  ‘умрачные горы,  заслонЯЯ  небо,  обступали станцийку со  всех
сторон.  ‚низу,  в котловине,  мигали огни поселка,  горели багровые костры,
вырывавшие из темноты полотнища военных палаток.
     - Ќет,  ‹ена,  вы  не  можете  остатьсЯ здесь  одна,  -  глухо  говорил
‹анговой.  -  Џраво, пойдемте с нами. ‡а перевалом начинаетсЯ узкоколейка, и
там нас ожидает специальный поезд...
     - џ буду ночевать здесь, - тихо повторила ‹ена.
     - Ќо где же? ‚ы никого не знаете, гостиницы здесь нет...
     - Ќа станции. Ќочуют же другие...
     - ‘лушайте,  ‹ена,  это просто неразумно.  ‚  конце концов,  если вы не
хотите ехать со мной на рудник и отказываетесь вернутьсЯ, то ведь вы же сами
говорили, что вам нужно до ‘ицы... Џо крайней мере, мы проводим вас до ‘ицы,
вам  не  страшно будет  одной переходить перевалы,  вам  не  придетсЯ часами
ожидать поездов...
     - Ќе хитрите, ‹анговой...
     - ‡ачем вы  обижаете менЯ в  последнюю минуту?  џ  никогда не  хитрил с
вами.  Ќе думаете же вы,  что Я потащу вас силой, если вы пожелаете остатьсЯ
на ‘ице?
     - Ќе хитрите перед самим собой...
     - ‹ена,  сейчас не до психологии, это просто смешно. Ќу, почему бы вам,
действительно, не поехать с нами до ‘ицы?
     - ‚ы хотите знать?..  -  ‹ена прЯмо посмотрела на ‹ангового. - џ думаю,
мне невыгодно дальше двигатьсЯ с вами, вы можете скомпрометировать менЯ...
     - ‘компрометировать?! Џеред кем?..
     - Џеред партизанами.
     - ‚от как!..
     ‹анговой замолчал.
     - Џрикажите дать  мне  мой  саквоЯж,  -  сказала  ‹ена.  ‹анговой молча
смотрел на нее.
     - ‹ена,  -  сказал он, - остались последние мгновениЯ, когда Я еще могу
видеть вас и говори