Ђлександр ‘тепанович ѓрин. Ѓезногий

Ћцените этот текст:
Ђлександр ‘тепанович ѓрин. Ѓезногий



     ---------------------------------------------------------------------
     Ђ.‘.ѓрин. ‘обр.соч. в 6-ти томах. ’ом 4. - Њ.: Џравда, 1980
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 26 апрелЯ 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------


     Љогда Я остановилсЯ...
     Љак   правило,   Я   не  люблю  зеркал.  Ћни  возбуждают  представление
отчетливой  призрачности  происходЯщего  за  спиной, впечатление застывшей и
вставшей  стеной воды, некой оцепеневшей глубины, не имеющей конца и вещей в
далЯх своих.
     ‚  особенности  жутко  рассматривать  отражениЯ уличного зеркала, с его
неточностью  вертикала, где стены и улицы клонЯтсЯ, привстав, на тебЯ, или -
прочь, вниз, подобно палубе в качку, пока не отведешь глаз.
     Њы  обычно  рассматриваем  себЯ  изнутри,  не отделЯЯ наружности, какой
смутно  помним  ее,  от  мыслей  и  чувств,  поэтому  большей  частью бываем
настроены  несколько  мстительно  и настороже, когда видим эту живую форму -
свое лицо - отделенной от нас в беззащитное состоЯние.
     џ  не  отвернулсЯ  бы к зеркалу, не обратилсЯ бы к его немому подсказу,
если б не замечание вполголоса:
     - ‘мотри, калека, дай ему что-нибудь.
     ќто  сказала  женщина.  Ћни сострадательнее мужчин, может быть, потому,
что у них живее воображение чувств, отличное от воображениЯ зрительного.
     џ  оглЯнулсЯ  и  увидел  человека в рваном пальто, сидЯщего на бедрах в
тележке-Ящике.  “ него было опухшее, безжизненного цвета молодое лицо; жизнь
этого  рассеченного  пополам  узника  ушла  в  глаза,  блестЯще и напрЯженно
бегающие  по  лицам  идущей  над  ним толпы. ‚сЯ насильственно остановленнаЯ
подвижность  тела  выражалась  этим  шагающим на привЯзи взглЯдом. …го плечи
были сведены вперед, руки упирались в краЯ Ящика, палки лежали рЯдом.
     €ногда,  приподнимаЯ  черный  картуз  и  снова  туго  натЯгиваЯ его, он
вносил  этим  движением  в  мои  впечатлениЯ  черту уродливого благополучиЯ;
тогда,  с  некоторым  усилием,  Я  мог  представить,  что этот человек стоит
наполовину  в земле, - как рабочий в водосточной канаве, - и что у него есть
ноги.
     ЊенЯ  удерживало  около него желание превзойти самого себЯ, постичь его
ощущениЯ,  его вечное чувство укороченности, неправильного сердцебиениЯ, его
особый ход мыслей, всегда свЯзанных с своим положением.
     џ  не  знаю,  почему  было  мне  это нужно, так как Я не люблю калек из
чувства  решительного,  несколько раздраженного сопротивлениЯ, возбуждаемого
этими  переделанными, заштопанными телами, заставлЯющими вводить в спокойный
и  свежий  свои мир вид несчастьЯ уродливого, - увы, мы ищем гармонии даже в
лохмотьЯх,  картинности  -  в  отравленной  угаром  мансарде,  -  и  зрелище
мужественной  нужды  тронет  нас скорее, чем просто голодный вой, потому что
первый случай картинности кует воображение.
     Џри виде калеки Я делаюсь замкнут, любопытен и холоден.
     џ  был  таким и теперь, когда, не желаЯ смущать несчастного, изучал его
в  зеркале,  замечаЯ,  что  и  он  тоже упорно смотрит мне в глаза в стекле,
может быть, ожидаЯ, что Я подойду и дам денег.
     Ќаверное, он так и думал.
     џ  убежден,  что каждого прохожего он рассматривал исключительно с этой
стороны,  что  его  негодование  было  непрерывным, так как едва один из ста
совал  ему  что-нибудь.  ‚ таких случаЯх калека механически кланЯлсЯ и снова
начинал  молча  вертеть  Ярким  взглЯдом,  находЯ, конечно, излишними всЯкие
причитаниЯ и возгласы.
     Љогда  в  Ящике  накоплЯлось  несколько  штук  бумажек,  он неторопливо
сортировал  их и раскладывал по карманам, смотрЯ перед собой с рассеЯнностью
бухгалтера.
     џ   хорошо   чувствовал  и  понимал  это  профессиональное  настроение,
свЯзанное  с  особыми  душевными  искажениЯми,  которые  в  свете  жестокой,
непроизвольной   внутренней  усмешки  моей  получали  показной,  театральный
характер.
     Љалека  был  мне  неприЯтен  и  жалок,  но  Я не мог отойти от зеркала,
рассматриваЯ  его  с  живейшим  и  ненасытным  интересом, разбрасываЯ вокруг
отрывочные  картины  боЯ, разрыва гранат, серого с розовой полосой утра, где
в  сумерках, с руками, оттЯнутыми носилками, спотыкаютсЯ санитары, и ровный,
как пение самовара, стон сумеречного полЯ мешаетсЯ с далекой пальбой.
     ‡атем  -  операциЯ,  сознание  новой  и  трудной  жизни,  тысЯчи мелких
приспособлений,   неизвестных  до  этого,  сны  о  ногах,  попытки  неумелых
движений,  наука  двигатьсЯ  заново,  с иным представлением о себе; согретое
годами отчаЯние и темное безразличие.
     Њежду  тем  Я  замечал, что, по впечатлительности или особой нервности,
машинально  двигаю  руками, подражаЯ калеке, когда он возилсЯ с деньгами или
менЯл  в  чем-нибудь  свое положение. ќти неполные, только лишь намеченные и
оборванные  движениЯ  мои  чрезвычайно раздражали менЯ, и Я стал смотреть на
других как в зеркале, так и по тротуару.
     ќти  бесчисленные  шаги ног, пульсациЯ множества сухих женских лодыжек,
мерное  откусывание  калошами,  сапогами  и валенками больших, ровных кусков
тротуара,  шум,  стук,  шарканье  и шелест движениЯ вызывали во мне приЯтное
чувство  силы  и  равновесиЯ, благодарЯ которому Я могу пройти всю ’верскую,
взад-вперед, поднимаЯсь в гору и спускаЯсь с нее.
     Љалека  в  Ящике  иначе должен ценить и сознавать пространство; оно длЯ
него  -  почти  фикциЯ,  забытый сон; он смотрит на ближайший угол с сложным
расчетом  дали,  и  крыша  ѓнездниковского  небоскреба  должна  ему казатьсЯ
Њонбланом.
     ‡десь  мои  размышлениЯ  внезапно  вспыхнули, рванувшись вслед женщине,
прошедшей  быстро  и озабоченно сзади менЯ; Я тотчас узнал ее, все вспомнив,
что было семь месЯцев назад.
     џ  поднималсЯ  в  четвертый  этаж, где мне открывали дверь, знаЯ, как Я
звоню,  две сестры, - младшаЯ, держа старшую за талию и выглЯдываЯ из-за нее
с шутливым вопросом: "—его-с?"
     ‘таршаЯ  смущалась,  но  не  особенно;  есть род приветливого смущениЯ,
действующего  взаимно,  и  Я, смущаЯсь сам, радовалсЯ тому. —то же разлучило
нас?  џ  никак не мог вспомнить в эту минуту. ‚ообще у менЯ плохаЯ памЯть на
прошлое.  Џервым  движением  моим  было  броситьсЯ  вслед, но Я почему-то не
сделал  этого  тогда,  когда она была в двух шагах, затем у менЯ уже не было
сил двинутьсЯ.
     џ  точно  окаменел.  џ  стоЯл,  пытаЯсь  что-то  понЯть,  но  мысли так
разбегались,  что  Я  сам  -  глухое  отражение зеркала и звонкий оригинал -
улица  сзади  менЯ,  -  все  спуталось  в  сеть,  и  беглый, глубокий трепет
ошеломлениЯ   вызвал,   наконец,  эту  ужасную  кристаллизацию,  от  которой
перехватило в горле.
     ’ак!  ќто  Я  смотрю  на  себЯ,  Я, забыв, что со мной; у менЯ нет ног,
палки  лежат  рЯдом, и прохожие, втЯнув голову в плечи, посматривают на менЯ
сверху вниз, иногда бросаЯ бумажку.
     „ействительно  -  Я  очнулсЯ.  ‡еркала вызывают сны - странное смешение
прошлого  и  настоЯщего,  менЯют  взглЯд, цели и впечатлениЯ, - этот хоровод
исчез;  с  болью,  крутым  твердым  винтом  прошел сквозь менЯ день бегущих,
чужих  ног  и  пригвоздил  к  Ящику,  где  Я могу шарить руками вокруг своих
бедер, шурша бумажками. џ смотрю на ноги и всегда думаю о ногах и о себе.
     ѓде  же  мое сокровище, белое тело мое, мои ноги, которыми всходил Я на
четвертый этаж, - смущатьсЯ, смотрЯ в глаза? џ отвел взглЯд от зеркала.
     ‘  рыданием,  с  злым  воем,  не удерживаЯсь, а торжествуЯ и плача, Я -
безнаказанный,  безногий,  погибший,  Я,  в  котором всегда два, - беру свои
палки.
     Ћ  проклЯтое  зеркало!  Ѓей  его,  Я бью - раз! € лохмотьЯ стекла остро
сверкают на пустом дереве. ЌевероЯтно смешно смотреть на это со стороны.
     Ќо мне теперь все равно. ‚се равно.


Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

     Ѓезногий. ‚первые - журнал "Ћгонек", 1924, ќ 7 (46).

                                                                    ћ.Љиркин
Last-modified: Sat, 26 Apr 2003 19:53:01 GMT
Ћцените этот текст: