Ђлександр ‘тепанович ѓрин. Љанат

Ћцените этот текст:
Ђлександр ‘тепанович ѓрин. Љанат

---------------------------------------------------------------------
Ђ.‘.ѓрин. ‘обр.соч. в 6-ти томах. ’ом 4. - Њ.: Џравда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 26 апрелЯ 2003 года
---------------------------------------------------------------------

Џосмотри-ка, кто такой
’ам торчит на минарете?
€ решил весь хор детей:
"ќто просто воробей!"
‚еличко

…сли бы Я был одержим самой ужасной из всевозможных болезней
физического порЯдка - оспой, холерой, чумой, спинной сухоткой, проказой,
наконец, - Я не так чувствовал бы себЯ отравленным и погибшим, как в злые
дни ужасной и сладкой фантазии, закрепостившей мои мозг грандиозными
образами человеческих мировых величин.
Љому не случалось, хоть раз в жизни, встретить на улице блаженно
улыбающуюсЯ личность, всегда мужчину, неопределенного или седоволосого
возраста, шествующего развинченной, но горделивой походкой, в сопровождении
любопытных мальчишек, нагло смакующих подробности нелепого костюма
несчастного человека?
ђассмотрим этот костюм: на голове - высокаЯ шлЯпа, утыканнаЯ петушьими
и гусиными перьЯми, ее полЯ украшают солдатскаЯ кокарда, бумажка от
карамели и елочнаЯ звезда; сюртук, едва скрепленный сиротливо торчащей
пуговицей, испещрен обрывками цветных лент, бантами и самодельными
орденами, из которых наиболее почетные, наиболее внушительные и грозные
обслужены золотой бумагой. ‚ руке безумца палочка с золотым шариком или
сломанный зонтик, перевитый жестЯной стружкой.
ќто - король, Ќаполеон, Ѓудда, •ристос, ’амерлан... все вместе.
’оржественно бушует мозг, сжигаемый Ядовитым светом; в глазах - упоение
величием; на ногах - рыжие опорки; в душе - престолы и царства. ‡аговорите
с грандиозным прохожим - он метнет взглЯд, от которого душа проваливаетсЯ в
пЯтки пЯток; вы закуриваете, а он видит вас, стоЯщего на коленЯх; он
говорит - выкрикивает, весь дергаЯсь от полноты власти: "„а! Ќет! џ! ’ы!
Њолчать!" - и эта отрывистаЯ истерика, мнитсЯ ему, заставлЯет дрожать мир.
’акой-то вот дикой и ужасной болезнью, ужасной потому, что -
перевернем понЯтиЯ - у менЯ бывали приступы просветлениЯ, Я был болен два
года тому назад, в самую счастливую, со стороны фактов, эпоху моей жизни:
брак по любви, смешные и хорошие дети - и золото, много золота в виде
бледных желтых монет, - наследство брата, разбогатевшего чайной торговлей.

џ потерЯл в памЯти начало болезни. џ никогда не мог впоследствии, не
могу и теперь восстановить то крайне медлительное наплывание возбужденного
самочувствиЯ, в котором постепенно, но Ярко менЯетсЯ оценка впечатлениЯ,
производимого собой на других. Џриличным случаю примером может здесь
служить опрокинутость музыкального впечатлениЯ, вызываемого избитым
мотивом. Ќормальный порЯдок дает вначале сильное удовольствие, понижающеесЯ
по мере того, как этот мотив, в повторении оставаЯсь одним и тем же,
заучиваетсЯ детально до такой степени, что даже беглое воспоминание о нем
отбивает всЯкую охоту повторить его голосом или свистом.
’акаЯ избитость мотива делает его надоедливым и пустым. ’еперь - если
представить шкалу этого привыканиЯ в обратном порЯдке - получитсЯ нечто
похожее на шествие от себЯ, как от обыкновенного человека, к восхищению
собой, - во всех смыслах, - к фантастическому, счастливому упоенью.
џ не могу точно рассказать всего. ЊенЯ это волнует. џ как бы вижу себЯ
перед зеркалом в вычурно горделивой позе, с надменным лицом и грозно
плЯшущими бровЯми. Ќо - главное, главное необходимо мне рассказать потому,
что в процессе писаниЯ Я, обнажив это главное от множества перемешанных с
ним здоровых моментов, ставлю между ним и собой то решительное расстоЯние
зрителЯ, когда он знает, что не ЯвлЯетсЯ частью мрачного и унылого пейзажа.
Ћтменно хорошее настроение, упорнаЯ мысль о чем-либо, поразившем
внимание, и особенный род ликующей нервности служили длЯ менЯ точными
признаками надвигающегосЯ безумиЯ. Ћднако способность к самонаблюдению,
неуловимо исчезаЯ, скоро уступала место демону —ерного ‚еличиЯ. ‚ период
протрезвлениЯ Я вспоминал все. ЋтчаЯние ума, свирепствующего в бессильной
тоске анализа, подобного цифрам бухгалтерской книги, рассказывающей крах
предприЯтиЯ, отчаЯние хозЯина, видЯщего, как пожар уничтожает его дом и
уют, - вот пытка, которую Я переносил три с половиной года.
„емон овладевал мною с помощью следующих ухищрений.
Џервое: мир прекрасен. ‚се на своем месте; все божественно стройно и
многозначительно в некоем таинственном смысле, который виден мне тридцать
шестым зрением, но не укладываетсЯ в слова.
‚торое: Я всех умнее, хитрее, любопытнее, красивее и сильнее.
’ретье: впечатление, производимое мною, незабываемо глубоко, Я
очаровываю и покорЯю. Љаждый мой жест, самый незначительный взглЯд, даже
мое дыхание держат присутствующих в волшебном тумане влюбленного
восхищениЯ; их глаза не могут оторватьсЯ от моего лица; они уничтожаютсЯ и
растворЯютсЯ в моей личности; они длЯ менЯ - ничто, а Я длЯ них - все.
—етвертое: Я - владыка, император неизвестной страны, пророк или
страшный тиран. Њне угрожают бесчисленные опасности; менЯ стерегут убийцы;
Я живу в дворцах сказочной красоты и пользуюсь потайными ходами. ЊенЯ любЯт
все красавицы мира.
ЏЯтое: мне поставлен памЯтник, и памЯтник этот - Я, и Я - этот
памЯтник. —увство жизни не позволЯет мне оставатьсЯ подвижным на
пьедестале, а чувство каменной статуйности заставлЯет ходить.

III

’еперь, полностью восстановлЯЯ канат и все, что с ним свЯзано, Я опишу
событиЯ на фоне припадка болезни, временами взглЯдываЯ на себЯ со стороны.
ќто необходимо.
џ шел по набережной. ‘тоЯл кроткий апрельский день. Ѓелые балконы,
желтые плиты тротуара и голубаЯ река с перекинутыми вдали отчетливыми
мостами казались мне, в торжественной строгости моего отношениЯ ко всему
этому блеску жизни, робкой лестью побежденных неукротимому победителю. Њое
предназначение - спасти мир; мои слова и добродетель ‚еликого Џророка стоЯт
неизмеримо выше соблазнов несовершенного человеческого зрениЯ, так как
второе, пророческое мое зрение видело "вещи в себе" - потрЯсающую тайну
вселенной.
џ родилсЯ в ‘ирии три тысЯчи лет тому назад; Я бессмертен и
всеобъемлющ; не умирал и не умру; мое имЯ - Ђмивелех; мое откровение -
благостное злодейство; Я обладаю способностью превращений и летаю, если
того требуют обстоЯтельства.
џ захотел есть и вошел в кафе.
Ќизенькое длинное помещение это было отмечено посредине узкой,
прилегающей бордюром к стенам и потолку аркой. џ принЯл ее за зеркало
благодарЯ странному совпадению. ‘толик, за которым Я сидел лицом к арке,
одинаковый с другими столиками, помещалсЯ геометрически точно против
столика, стоЯвшего за аркой. “ того столика, на равном моему расстоЯнии от
бордюра, так же уперев руки в лицо, сидел второй Я. Ѓеглый взглЯд, каким Я
обменЯлсЯ с воображаемым благодарЯ всему этому зеркалом, вскоре отразил,
надо думать, сильнейшее мое изумление, так как мое предполагаемое отражение
встало. ’огда Я заметил то, чего не замечал раньше: что этот неизвестный -
чудовищно похожий на менЯ человек - одет различно со мной. €ллюзиЯ зеркала
исчезла.
Ћн встал, перешел, внимательно присматриваЯсь ко мне, узкое, почти
лишенное посетителей зало и сел у окна вне полЯ моего зрениЯ, так что,
желаЯ взглЯдывать на него, Я должен был отрыватьсЯ от еды и поворачивать
голову. џ взволнованно ждал. џ знал, кто это с моим взглЯдом и моими
щеками. ќто был он, кнЯзь мира сего, вечный и ненавистный враг.
џ съел то, что подал издали наблюдавший за моими движениЯми слуга с
чрезвычайно глупым и напрЯженным лицом, затем решительно повернулсЯ к нему.
џ хотел немедленной схватки, борьбы чудесных влиЯний и торжества „уха.
- ’ы - трус! - громко сказал Я, стукнув кулаком по столу.
‚ продолжение всего нашего разговора, начатого так шумно, но
оконченного вполголоса, - так как речь шла о полубожеских силах, - в углах
залы и за стойкой происходили отвратительные кривлЯниЯ. ‹юди шептались,
подмигивали друг другу, показывали на нас пальцами и кивали. ‡наЯ, что они
помешаны, Я не обращал на этих жалких отродий особенного вниманиЯ. ‚сЯ сила
моего волнениЯ сосредоточилась на нем. џ повторил:
- ’ы - трус!
Ћн молчал, загадочно улыбаЯсь, как бы думаЯ обмануть менЯ относительно
истины своего существа, затем встал и пересел за мой столик. „ержалсЯ он
очень скромно; его поза, движениЯ, улыбка и взглЯды говорили о могучем
притворстве. џ видел его крайне внимательные зрачки и читал в них:
казалось, их черный блеск блистал рыжим огнем ада. Ћднако всЯ моЯ
пророческаЯ проницательность спасовала перед западней мстительного плана,
изобретенного этим „вуличным.
- „о удивлениЯ, - начал он, - до крайнего удивлениЯ похожи мы с вами,
сударь. ‘мею спросить, кто вы и ваше имЯ?
Њгновение Я колебалсЯ: сорвать с него маску или притворитьсЯ наивным?
Џодумав, Я решил быть самим собой, относительно же него держатьсЯ
доверчиво, дабы показать врагу все презрение, какое Я мог обнаружить таким
Явно издевательским способом.
џ сказал:
- „о крайнего, крайнего удивлениЯ. Њое имЯ - Ђмивелех. ‚ы, конечно, не
знаете этого. Ћткуда вы можете иметь, в самом деле, какие-либо сведениЯ обо
мне? Ќаша страна пустынна, это - страна вздохов, и Я послан Џророком
Џророков ради страшного труда спасительного злодейства. Ђ вы?
- џ - Њарч. Љанатоходец Њарч.
Ћн говорил, конечно, подобострастно, но в слове "Њарч" слышалась
профессиональнаЯ гордость. ЊенЯ сильно забавлЯло все это. „ьЯвол на земле
должен иметь профессию! „овериЯ к профессионалу у людей значительно больше,
чем к тем, кто на вопрос о себе невразумительно отвечают: "џ...
собственно... знаете..." - и тому подобное.
- €так?
- ‘овершенно верно. џ зарабатываю хлеб очень трудным искусством.
- ‡наю, - сказал Я. - ‚ы поЯвлЯетесь над толпой в шелковом
раззолоченном костюме. ‚ руках у вас шест. ‚ы бегаете взад и вперед по туго
натЯнутой проволоке, приседаете и приплЯсываете с похвальной целью доказать
зрителю, что это не так легко, как кажетсЯ.
- ‘овершенно верно, господин Ђмивелех. џ здорово устаю. Љогда Я был
помоложе, мне легко давались такие вещи, как переход Ќиагары или
подскакивание на одной ноге. Ђ теперь не то. †аль, что вы, глубокоуважаемый
Ђмивелех, имеете о нашем ремесле туманное представление. Ћно очень нелегкое
и опасное. ‚ы, например... хо-хо! џ говорю, что если бы вы...
попробовали... „аже вообразить это нельзЯ без ужаса. Ќет, нет, у менЯ очень
мЯгкое сердце. Ћдна мысль о том, что вам, например, пришло в голову... “
менЯ даже голова закружилась... ’ьфу! Љакие иногда бывают смешные мысли!
- Њарч! - внушительно сказал Я. - џ вижу, как извиваетсЯ и трепещет
твоЯ душа. ‘прЯчь ее!
- ‚от так штука! - захохотал он. - ‡адали же вы мне задачу! „а разве
от вас спрЯчешь что-нибудь? ‚ы людей насквозь видите!
- Ђ! ’ы дрожишь?!
- „рожу, весь дрожу, господин Ђмивелех. „ело в том, что у менЯ,
знаете, есть воображение. ‚оображение - это мое несчастье. Ћно менЯ мучает,
господин Ђмивелех, особенно в те минуты, когда ходишь по проволоке. ’ы
идешь, а оно тебе говорит: "Њарч, твоЯ леваЯ нога поскользнулась"... € мне
нужно крепко стоЯть этой ногой. Ћна утомлЯетсЯ, вздрагивает. ЋпЯть голос:
"Њарч, ты терЯешь равновесие... наклонилсЯ... падаешь... вот твое тело у
земли - три фута, фут, дюйм... удар!" ‘тановитсЯ очень холодно, господин
Ђмивелех, пот бежит по лицу, шест тЯжелеет, канат стремитсЯ выскользнуть
из-под ног. џ на уровне циферблата соборных часов - раз было так - и Я
вижу, что стрелки больше не двигаютсЯ. Њне нужно еще полчаса увеселЯть
публику. Ќо стрелки не двигаютсЯ... Ђх! ‚от вам воображение, господин
Ђмивелех, ну его к черту!
- ’ак далеко? - спросил Я. - Љонечно, ты шутишь, опасливый Њарч. Ќо Я,
Я могу помочь твоей беде. Џовелеваю: расстаньсЯ с воображением!
- ѓотово! - воскликнул он, поднЯв с выражением необычайного изумлениЯ
свои, такие же, как мои, черные глаза к потолку. - Ђга! ‚от оно и
улетело... воображение... дымчатый комочек такой. —уть-чуть осталось его...
совсем немного...
…го притворство становилось невыразимо отвратительным. Ћн потирал руки
и вкрадчиво улыбалсЯ. Ћн обшаривал взглЯдом мое лицо и кривлЯлсЯ, как
продажнаЯ женщина.
- ‘егоднЯ, в три часа днЯ, - продолжал он, осторожно понизив голос, -
Я выступаю на площади ѓолубого Ѓратства со своей обычной программой.
ђаботаЯ, Я буду думать о вас, только о вас, дорогой учитель Ђмивелех. џ
горжусь, что несколько похож на вас, - смел ли Я быть совершенно похожим? -
что судьба оказала мне великую честь, создав менЯ как бы в подражание
великому вашему существу! Ћ, Я преклонЯюсь перед вами! ‚аша жизнь
драгоценна! Ћдна мысль, что каким-то чудом вы могли бы оказатьсЯ на моем
месте, не имеЯ ни малейшего представлениЯ о том, как надо держатьсЯ на
канате... что вы шатаетесь, падаете... какой ужас! ‚от он, остаток
воображениЯ. „а сохранит вас бог! Џусть никогда нелепаЯ мысль...
џ остановил его жестом, от которого содрогнулись в своих пыльных
гробницах египетские цари. Ћн искушал менЯ. Ћн становилсЯ железною пЯтой
своего черного духа на белое крыло моего призваниЯ, и Я принЯл вызов с
царственной свободой цветка, безначально распространЯющего аромат в жадном
эфире.
- Њарч! - тихо заговорил Я. - Ќа наш невиданный поединок смотрит
погибающаЯ вселеннаЯ. ’ак надо, и да будет так! џ, а не ты, Я в три часа
днЯ сегоднЯ поЯвлюсь на площади ѓолубого Ѓратства и заменю тебЯ со всем
искусством жалкой твоей профессии!
- Ќо...
- Ќи слова. Ќи сло-ва, Њарч!
- џ...
- Њолчи! ’ише!
- ‚ы...
- ‘лушай, не думаешь ли ты, что тайна великой борьбы свЯщенна?
“молкни! Љогда говорит Ђмивелех, молчат даже амфибии. Њы отправлЯемсЯ!
Ќаступило молчание. ‡а прилавком кафе сидели три кобольда - свита
ненавистного Њарча. џ слышал, как гремит в его душе подлаЯ, трескучаЯ
радость. —то касаетсЯ менЯ, то Я переживал нечто подобное величавому грому
- предчувствие пышного торжества. џ знал, что уничтожу черного двойника. џ
уже видел его полный отчаЯниЯ полет в бездну, откуда он поЯвилсЯ.
Њы молча смотрели друг ни друга. Ќас соединЯл жуткий ток взаимного
пониманиЯ. ‡атем Њарч, таинственно подмигнув мне, встал и вышел. џ, не
торопЯсь, последовал за ним.

Љогда Я очнулсЯ от продолжительного раздумьЯ, в течение которого
совершенно не замечал и не мог заметить, что говорю и делаю и что говорил
Њарч, Я увидел, что стою в просторной полотнЯной палатке у стола, на
котором лежал расшитый золотом бархатный костюм Њарча. ЏолуприподнЯтаЯ
занавеска входа позволЯла видеть часть площади, черную от массы людей.
ЌеЯсный, хлопотливый шум проникал в палатку. џ видел еще нижнюю часть
столбов, между которыми была протЯнута проволока; дальний столб казалсЯ не
толще карандаша, а ближний, почти у самой палатки, толщиной с хорошую
мачту. ‹естница, приставленнаЯ к нему, отбрасывала на столб тень; между
лестницей и столбом, среди булыжников, искрилась трава. Џомню, менЯ как бы
толкнула эта простота обыкновеннейшего ЯвлениЯ: трава, камни. Ќе более как
на момент Я содрогнулсЯ от сильнейшей тоски. Ќе будь со мной Њарча, Я,
может быть, оказалсЯ бы в начале реакции, перелома. џ вспомнил о нем, как о
дьЯволе, и внутренний, неизъЯснимый удар безумиЯ тотчас же вернул менЯ в
круг ложного озарениЯ.
‡амысел Њарча, как искусителЯ, был Ясен до очевидности. ‡наЯ, что Я
бессмертен, хитрец этот надеЯлсЯ, - о, жалкий! - увидеть мое унижение,
когда, по злобным его расчетам, Я, силой его заклинаний, грохнусь с высоты
пЯтиэтажного дома. Ќимало не сомневалсЯ Я, что именно этим вознамерилсЯ
вечный мой враг стЯжать лавры победителЯ. џ знал, однако, что не только по
проволоке, а по морской буре могу пройтись с легкостью водЯной блохи, не
замочив ноги. Џоэтому, сгораЯ от нетерпениЯ скорее поразить демона своей
властью над послушной материей, Я, оглЯнувшись на Њарча с гримасой, надо
полагать, не совсем вежливой, стал раздеватьсЯ так порывисто, что оборвал
несколько пуговиц.
ђазумеетсЯ, Я вел себЯ, как заправский канатоходец. •отЯ Њарч помогал
мне одеватьсЯ, Я чувствовал, что мог бы отлично справитьсЯ без него. Ќа мне
поЯвилось трико телесного цвета, короткие штаны голубого бархата с таким
обилием позументов, что Я напоминал сказочную жар-птицу, и плюшеваЯ зеленаЯ
шлЯпа с белым пером.
Љак только Њарч пыталсЯ подать мне совет касательно баланса или чего
другого, Я мигом осаживал его, говорЯ, что все эти указаниЯ бесполезны даже
попугаю на жердочке, не только мне, поющему хвалу „уху. џ взглЯнул в
зеркало и подбоченилсЯ. ‡атем Я стал дрыгать поочередно ногами, любуЯсь их
формами и упругостью. Џослав иронический воздушный поцелуй Њарчу,
смотревшему на менЯ, - притворно, конечно, - с беспредельным обожанием, Я,
поднЯв голову, вышел из палатки и оглЯделсЯ.
•а! ѓул и рев! ’олпа побелела от поднЯтых длЯ рукоплесканий рук.
‡дравствуйте, компрачикосы! џ кивнул и стал взбиратьсЯ по лестнице.
‘ момента моего выхода менЯ охватил вдруг подмывающий, как
стремительнаЯ волна, род нервной насыщенности, заполнившей все видимое
пространство. џ как бы двигалсЯ в невесомой плотности, став частью среды,
единородно слитой и напрЯженной в той же степени неуловимо быстрых
вибраций, какие, - Я потрЯсенно чувствовал это, - пронизывают менЯ с ног до
головы вихренными касаниЯми. џ сделалсЯ легким, как в отчетливом сне, когда
отсутствуют ощущениЯ тЯжести и мускульных усилий. Њне было Ясно, что Я лишь
делаю вид, будто подымаюсь, пользуЯсь, с соответственными тому движениЯми,
перекладинами лестницы. Њной двигало желание двигатьсЯ. џ не испытывал, не
замечал усилий. џ мог, в том же или ином любом темпе, совершить лестничное
путешествие на луну, дыша по окончании его ни чаще, ни медленнее. ’олько
исключительной остротой безумиЯ могу Я объЯснить такое состоЯние и то, что
произошло дальше.
ЏодымаЯсь в подымающемсЯ вместе со мной, застрЯвшем в ушах обширном
гуле толпы, рассматриваЯ ее овал, охвативший линию натЯнутой между столбов
проволоки, Я на теплом ветре между небом и землей был соединен с зрителЯми
именно той нервной насыщенностью пространства, о которой упомЯнул выше. џ
не могу объЯснить, как Я воспринимал токи, подобные электрическим, которые,
безостановочно вступаЯ в менЯ волнистыми усилениЯми, составлЯли как бы
нечто среднее между настроением, выраженным словами, и Яркой догадкой,
подтвержденной обострением интуиции.
ќти колебаниЯ токов, относимые мною тогда за счет пророческого
прозрениЯ, Я покажу наиудобнее простыми словами, ставЯ в вину
несовершенству человеческого Языка вообще то странное обстоЯтельство, что
мы осуждены читать в собственной душе между строк на невероЯтно
фантастическом диалекте.
џ воспринимаю следующее:
Ћн вышел из палатки.
Ћн приближаетсЯ к лестнице.
Ћн лезет по лестнице.
Ћн продолжает ловко взбиратьсЯ по лестнице.
‘коро он перейдет на проволоку.
Ќеизменным, основным тоном этих поступлений была уверенность, -
серьезнаЯ, непоколебимаЯ уверенность в том, что Я, Њарч, искусный
канатоходец, покинул палатку и делаю совершенно безошибочно все нужное длЯ
того, чтобы произвести рЯд опытов напрЯженного равновесиЯ. џ был
патентованным сумасшедшим, но не настолько, чтобы в этом исключительном
положении не отмечать некоторою, таившеюсЯ захирело и глухо, здоровою
частью души своеобразного действиЯ, производимого всплывающим извне
массовым тоном уверенности. Џредставьте человека, свЯзанного по рукам и
ногам, в полном неведении относительно срока освобождениЯ, представьте
затем, что веревки, стЯнувшие его тело, чудесно ослабевают в сюрпризной,
очаровательно доброй постепенности; что обнадеженный человек, пробуЯ
двигать членами, двигаетсЯ действительно, встает, ходит, подпрыгивает, и вы
получите некоторое приближение к истине моих ощущений, с той разницей, что
Я нимало не сомневалсЯ в родстве своем со всем чудесным и исключительным.
‚зобравшись наверх, Я уселсЯ в приделанное к концу бревна деревЯнное
кресло, а ноги опустил на толстую блестЯщую проволоку, тЯнувшуюсЯ от моих
ступней вогнутой воздушной чертой к далекому противоположному столбу с
маленьким на нем цветным флагом. ‚торой флаг, сзади, над моей головой,
шелестел под ветром, иногда касаЯсь лица, и это - близость предмета, с
которым вообще соединено понЯтие высоты, предмета, употребленного согласно
своему назначению, - более, чем доказательства глаз, дало мне то острое
ощущение высоты, которое одновременно гипнотизирует, туманит и возбуждает,
подобно ожиданию выстрела. џ сидел под небом, над охваченной глазами
толпой, а предо мной на специальной рогатке лежал поперек каната длинный
тЯжелый шест, служащий необходимым балансом.
Џослав зрителЯм воздушный поцелуй, Я услышал рев и рукоплесканиЯ. Ћ,
если бы они знали, кто Я! ‚прочем, Я собиралсЯ немного погодЯ сойти к ним с
проволоки по воздуху. ‚се вопросы должно было решить это чудесное схождение
небесного ставленника. џ решил дать великое откровение.
ђадостно засмеЯвшись, так как очевидность моего торжества была полной,
Я встал, взЯл шест (Я должен был до времени быть во всем Њарчем) и,
отделившись таким образом от последнего прочного основаниЯ, ступил на
зыбкую проволоку. Ќе долее как секунду Я стоЯл совершенно неподвижно над
пустотой, с чувством немоты мысли и остолбенениЯ; затем двинулсЯ и пошел.

„а, Я пошел, и пошел не с большим затруднением, чем то, с каким,
расставив руки, способен пройти по ровному толстому бревну всЯкий человек,
вообще способный ходить. Ћркестр заиграл марш. џ ставил ноги в такт музыке,
колеблЯ шест более длЯ своего развлечениЯ, чем по необходимости, так как,
повторЯю, после первого впечатлениЯ внезапности пустоты Я оказалсЯ вне
губительной нормы. Ќормально Я должен был оцепенеть, потерЯть
самообладание, зашататьсЯ, с отчаЯнием полететь вниз, не попытавшись, быть
может, даже ухватитьсЯ за проволоку. ‚не нормы Я оказалсЯ, - необъЯснимо и,
главное, самоуверенно, - стойким, без тени головокружениЯ и тревоги. џ
продолжал быть в фокусе напрЯженных токов, излучаемых огромной толпой; их
незримое действие равнЯлось физическому. џ двигалсЯ в совершенно
поглощающем мое телесное сознание незримом хоре уверенности, знаниЯ того,
что Я, Њарч, двигаюсь и буду двигатьсЯ по канату, не падаЯ, до тех пор,
пока мне этого хочетсЯ.
ђазумеетсЯ, в те минуты Я не был занЯт подробным анализом ощущений. џ
восстановил и определил их впоследствии. џ думал главным образом о
посрамлении Њарча, о тех муках, какие должен испытывать он теперь, видЯ,
что его расчеты на мою гибель рассыпались в прах, и о том, что блаженство
духовной власти в соединении с маршем "‘лавные ребЯта", - предел восторга,
выносимого человеком.
Џри каждом шаге ноги мои, согласно закону тЯжести, находились в
вершине тупого угла, образуемого проволокой. Ћна колебалась, отвечаЯ
давлению ноги многократным, разливающимсЯ по всей ее длине гибким
волнением; Я шел как бы по глубокому сену. Џостепенно, когда Я начал
приближатьсЯ к середине пути, раскачиваниЯ проволоки делались сильнее и
глубже. ќто, при почти полной атрофии физического сознаниЯ, при
машинальности движений моих, производило на менЯ страннейшее впечатление.
Њне казалось, что между мной и проволокой нет никакой свЯзи, кроме
обманчивого подобиЯ взаимной зависимости, что канат, таинственным образом
подражает - следует моим движениЯм, и Я, если бы захотел, мог бы успешно
шествовать над ним, заставлЯЯ проволоку так же колебатьсЯ и оттЯгиватьсЯ
вниз, как следуЯ по ее линии.
џ только что собралсЯ произвести этот опыт - опыт окончательного
презрениЯ ко всЯким точкам опоры, как быстро, но незаметно длЯ себЯ
вынужден был перейти к созерцанию новых, весьма значительных и конкретных
прозрений - результату сложности, возникшей в первоначальном однородном
тЯготении токов. џ мог бы даже сказать, откуда, из какой части толпы шли
тЯги знаменуемости оригинальной. Ћстальные видоизменениЯ токов, словеснаЯ
душа их, воспринимались мной на протЯжении всего кольца зрителей; иногда
лишь незначительные, дрожащие колебаниЯ давали в этой среде сгустки подобно
скрещиванию лучей рефлекторов.
Џервоначально стало навеиватьсЯ в менЯ нечто хмыкающее, ровное, как
барабаннаЯ трель, что, обострив внимание, Я безотчетно стал переводить так:
"ќто акробат Њарч, Њарч, чувствующий себЯ на канате, как дома. ‚от мы на
него смотрим. Ђкробаты, говорЯт (мы говорим, все говорЯт), показывают
иногда чудеса ловкости. Ћстрое восхищение - увидеть чудеса ловкости! Ћднако
этот Њарч, видимо, не из тех. Ћн идет по канату; просто идет. Ђ что же
дальше? Ќам мало этого. Џусть он станет на голову и завертитсЯ волчком.
ђазве это так трудно - идти по канату? џ не пробовал идти по канату. џ,
может быть, попробую. „а. ‚друг это совсем пустЯковое дело? Ќаверное, это
не совсем замысловатое дело. ‚от он идет; просто идет и держит в руках шест
высоко над землей. Ћн идет, а мы смотрим (скучно!), как он идет, как будет
идти".
ќтот чужой идиотизм заставил менЯ насторожитьсЯ. џ охлаждалсЯ, начал
охлаждатьсЯ, как кипЯток, когда в него суют ложку, уменьшает бурление. џ
осмотрелсЯ. џ был наравне с крышами. Џреглупый вид у крыш! €х выпЯченные
слуховые окна зевали, как беззубые рты. ‚низу весело носилась лохматаЯ
собачка, взад-вперед, взад-вперед! “ менЯ тоже был фоксик, Я о нем вспомнил
теперь и удивилсЯ. ‡ачем, собственно, фоксик Ђмивелеху? џ - кто же такой? џ
- Ђмивелех, да...
Ќеожиданно в противное густое хмыканье врезалсЯ развеселивший менЯ
тонкий вздох радости:
- ‚есьма приЯтно, и мы благодарны. •одите на здоровье! •орошо видеть
ловких людей!
џ не успевал думать. џ был прикован к хору своей души, где смешивались
все тЯги и перекликались волеизъЯвлениЯ. ќто начинало мне мешать двигатьсЯ;
Я подходил к другому столбу, но, находЯсь от него не далее как в двадцати
футах, остановилсЯ. џ чувствовал себЯ мошкой, попавшей в чей-то большой,
неподвижно смотрЯщий глаз, на самое пламЯ зрениЯ, в то времЯ как должен был
держать сам в себе все видимое и невидимое. џ решил немедленно сойти по
воздуху к зрителЯм, сбросив жалкую личину канатоходца. Њарч не мог быть в
претензии на менЯ, так как, по моему мнению, Я достаточно доказал ему всю
невозможность дальнейшей борьбы. „вижение по воздуху, надо полагать,
окончательно уничтожило бы бессмысленного противника.
ђазмышлЯЯ об этом, Я в то же времЯ обратил внимание на суматоху,
поднЯвшуюсЯ слева от менЯ, сзади толпы. ’ам бесновалась кучка людей, в
средине которой, схваченный за ворот, извивалсЯ человек в котелке.
ђаздавались крики: "Њошенник! ‚ор! џ тебе покажу! Џолицию!" - и т.п.
Џо-видимому, поймали карманника. Џотому ли, что это банальное приключение
вызвало рЯд мыслей практического характера, закрепленных чьим-то
пронзительным визгом, или нервнаЯ система, перегруженнаЯ безумием до
отказа, напрЯженно ждала малейшего движениЯ, чтобы, прорвав плен, излить
Яд, - только Я почувствовал, что внутренние мои движениЯ, их сверкающий
вихрь внезапно остановились. ‘ознание проЯснилось. ’уча ассоциаций,
сопровождающих понЯтие воровства, во всей их плотно земной зависимости,
включительно до размышлений о пользе исправительных тюрем, мгновенно
оседлав мозг, разодралась с великими тайнами Ђмивелеха, прозаически
погасила их, и Я, продолжаЯ стоЯть на проволоке с шестом в усталых руках,
прониксЯ, несмотрЯ на жару, терпким ознобом. џ потрЯсенно возвратилсЯ к
действительности. ‚идениЯ, жалостно побледнев, взвились подобно волшебному
пейзажу театрального занавеса, и за ними сам себе предстал Я - лунатик,
разбуженный на карнизе крыши, Я - чиновник торговой палаты ‚ениамин ”осс,
над грозно ожидающей пустотой, в костюме канатоходца, с головокружением и
отчаЯнием.
„авно уже настойчивый холод (понЯтиЯ времени, разумеетсЯ, здесь очень
условны) отвратительного желаниЯ, разлитого в толпе, осенЯл менЯ
убийственными посылами. ’еперь усилилось людское тЯготение. ЊенЯ попросту
желали видеть убитым. Ќачалось это глухо и спрЯтанно, как чирканье спички
поджигателЯ, опасающегосЯ произвести шум. †елающие не хотели желать. Ћни
рассматривали свои черные мысли, как неответственную игру ума. Ћднако
хотение это было сильнее принципов гуманности. ђаздвигаЯ корни, оно
укреплЯлось в податливом состоЯнии душ с неуклонностью вожделениЯ. …го
зараза действовала взаимно среди всех, объединенных раздражающей зрительной
точкой - мной, могущим потерЯть равновесие. џ читал:
- "Џочему ты не падаешь? Њы все очень хотим этого. Њы, в сущности,
Явились сюда затем, чтобы посмотреть, не упадешь ли ты с каната случайно.
‚се мы можем упасть с каната, но ты не падаешь, а нужно, чтобы упал ты. ’ы
становишьсЯ против всех. Њы хотим тебЯ на земле, в крови, без дыханиЯ. Ќадо
бы тебе зашататьсЯ, перевернутьсЯ и грохнутьсЯ. Њы будем стоЯть и смотреть
- надеЯтьсЯ. Њы желаем волнениЯ, вызванного твоим падением. …сли ты
победишь наше желание тем, что не упадешь, мы будем думать, что, может
быть, когда-нибудь, кто-то все-таки упадет при нас. Џадай! Џадай! Џадай! Ќу
же... ну!.. Џадай, а не ходи! Џадай!"
џ смутно, с ужасом воспринимал это. џ действительно шаталсЯ. ест
бешено прыгал в моих руках. Љаждое, казалось бы, целесообразное усилие
вызывало неописуемое волнение проволоки. ‘пина и ноги готовы были сломатьсЯ
от напрЯжениЯ. Џлощадь, заполненнаЯ народом, кружилась и опрокидывалась: на
нее стремглав падало небо. ‘олнце пылало у моего лица.
- ‘пасите! ‘пасите! - закричал Я.
„альнейшее не во всем подвластно памЯти. џ выпустил шест, мгновенно
черкнувший воздух; затем, согнувшись, ухватилсЯ руками за канат и повис,
содрогаЯсь от потрЯсениЯ. Љанат вследствие сильного толчка бешено
раскачалсЯ! Џроволока резала руки. ‘ воплЯми, в отчаЯнии бессмысленной
смерти, сопротивлЯЯсь падению, Я наконец испытал нечто напоминающее
насильственное, грубое разжатие пальцев. ќто было очень болезненно. џ
выпустил канат с ощущением стремительного полета вверх, и сознание мое
смолкло.

џ упал в сетку. Џомощники Њарча успели, подбежав как раз вовремЯ,
растЯнуть ее подо мной. ‘уматоха, поднЯвшаЯсЯ после этого несчастного
случаЯ, доставила мне множество неприЯтностей. Њарч скрылсЯ. „ва днЯ Я
доказывал следствию и корреспондентам, что, будучи ”оссом, никак не могу
быть Њарчем. ‘амоличность моЯ, подтвержденнаЯ второстепенными физическими
различиЯми и показаниЯми моей семьи, установила, однако, что Я, даже на
пристальный взглЯд, несомненно разительно схож с Њарчем, не исключаЯ голоса
и еще кое-чего, заметного при движении.
џ объЯснил приключение капризом, похмельной фантазией; хождение
объЯснил гимнастикой юности... ’ак ли это? ќтот вопрос, может быть,
мысленно задавали многие, знающие менЯ. Ќо кто им ответит? џ спрЯтал правду
в момент своей болезни, навсегда оставившей менЯ после каната. џ не
испытывал даже легчайших приступов. €деЯ величиЯ безвозвратно померкла. џ
слышу: "Џадай!" - всЯкий раз, когда при мне произносЯт сколько-нибудь
заметное, отрешившеесЯ в особую жизнь имЯ. Њежду тем Я очень люблю людей.
€х неудержимо страстное отношение к чужой судьбе заставлЯет внимать
различного рода рукоплесканиЯм с пристальностью запоздавшего путника,
придерживающего пальцем спуск револьвера. Љислота, а не помада заставлЯет
блестеть железо. ‚от, это бы железо...
Џоиски Њарча привели к полному разъЯснению его авантюры. …го жизнь
была застрахована крупной суммой - значительным состоЯнием, а рЯд шантажей,
жертвами которых ЯвлЯлись богатые истеричные дамы, заставлЯл думать о
безопасности. ђаскалив податливого безумца, так заметно похожего на него.
Њарч после неминуемой, по его расчетам, моей смерти - при первых же шагах
по проволоке - получал через жену страховую премию, а через гроб
"”осса-Њарча" - загробную жизнь под любым именем.
Њне кажетсЯ, мое толкование вполне правильно. џ с благодарностью
вспоминаю этого человека. џ каждый день пью за его здоровье. ќто мой
избавитель. …го портрет вы можете видеть в "‚естнике цирковых деЯтелей" за
1913 год. ‚ нем нет ничего дьЯвольского.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

Љанат. ‚первые - сб. "Ѓелый огонь", Џг., ЏолЯрнаЯ звезда, 1922.

Љомпрачикосы - в €спании, Ђнглии и других странах в XIII-XVII веках -
люди, похищавшие или покупавшие детей и уродовавшие их с целью продажи в
богатые дома или балаганы в качестве шутов.

ћ.Љиркин
Last-modified: Sat, 26 Apr 2003 19:53:01 GMT
Ћцените этот текст:

Ђлександр ‘тепанович ѓрин. Љанат

I

II

III

IV

V

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ