Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‚озвращение

Ћцените этот текст:
Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‚озвращение

-----------------------------------------------------------------------
Ђ.‘.ѓрин. ‘обр.соч. в 6-ти томах. ’ом 6. - Њ.: Џравда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 4 маЯ 2003 года
-----------------------------------------------------------------------

Ќа "Ѓандуэре", океанском грузовом пароходе, вышедшем из ѓамбурга в
Љале, а затем пустившемсЯ под чужим флагом в порт Џрест, служил кочегаром
некто Ћльсен, Љарл-Џетер-€оганн Ћльсен, родом из ‚арде. ќто было его первое
плавание, и он неохотно пошел в него, но, крепко рассчитав и загнув на
пальцах все выгоды хорошего заработка, написал домой, своим родным,
обстоЯтельное письмо и осталсЯ на "Ѓандуэре".
Љак наружностью, так и характером Ћльсен резко отличалсЯ от других
людей экипажа, побывавших во всех углах мира, с неизгладимым отпечатком
резкой и бурной судьбы на темных от ветра лицах; на каждого из них как бы
падал особый резкий свет, подчеркиваЯ их черты и движениЯ. ђитм их жизни
был тот же, что ритм ударов винта "Ѓандуэры", - все, что совершалось на
ней, совершалось и в них, и никого отдельно от кораблЯ представить было
нельзЯ. Ќо Ћльсен, работаЯ вместе с ними, был и осталсЯ недавно покинувшим
деревню крестьЯнином - слишком суровым, чтобы по-приЯтельски оживитьсЯ в
новой среде, и чужим всему, что не относилось к Ќорвегии. ‚ то времЯ, как
смена берегов среди обычных интересов днЯ направлЯла мысли его товарищей к
неизвестному, Ћльсен неизменно, страстно, не отрываЯсь, смотрел взад, на
невидимую другим, но Яркую длЯ него глухую деревню, где жили его сестра,
мать и отец. ‚се остальное было лишь утомительным чужим полем, окружающим
далекую печную трубу, котораЯ его ждет.
—ем дальше подвигалась к югу "Ѓандуэра", тем более чувствовал себЯ
Ћльсен как в отчетливом сне. Џлавание казалось ему долгой болезнью, которую
нужно перетерпеть ради денег. Ћтработав вахту, он ложилсЯ на койку и
засыпал или чинил белье; иногда играл в карты, всегда понемногу выигрываЯ,
так как ставил очень расчетливо. ђаз, в припадке тоски о севере, он вышел
на палубу среди огромной чужой ночи, полной черных валов, блестЯщих пеной и
фосфором. ‡везды, озарЯЯ вышину, летели вместе с "Ѓандуэрой" в трепете
прекрасного света к тропическому безмолвию. ‘транное чувство коснулось
Ћльсена: первый раз ощутил он пропасти далей, дыхание и громады неба. Ќо
было в том чувстве нечто, напоминающее измену, - и скорбь, ненависть... Ћн
покачал головой и сошел вниз.
Ќеподалеку от Џреста, когда "Ѓандуэра" оканчивала последний переход,
Ћльсен, спускаЯсь по трапу в сиЯющее сталью машинное отделение,
почувствовал, что слабеет. ќто был внезапный обморок - следствие жары и
усталости. Ѓлеск поршней свилсЯ в Яркий зигзаг, руки разжались, и Ћльсен
упал с трехсаженной высоты, разбив грудь. Ќекоторое времЯ он был без
сознаниЯ. „октор повозилсЯ с Ћльсеном, нашел, что внутреннее кровоизлиЯние
отразилось на легких, и приказал свезти пострадавшего в лазарет. ’ам должен
был он лежать, пока не поправитсЯ. …му сказали также, что по выздоровлении
он будет бесплатно отвезен в ѓамбург.
"Ѓандуэра" выгрузилась, взЯла местный груз, уголь и ушла обратно в
…вропу. Ќа горизонте от нее осталсЯ дымок. ‹ежа у окна лазарета, Ћльсен
посмотрел на него с напутствующей улыбкой, как будто этот дым, стелющийсЯ
на запад, был его гонцом, посланным успокоить и рассказать.
Џутешествие кончилось. †алованье получено сполна, отправлено почтой в
деревню. Њир выпускал, наконец, Ћльсена из своих ненужных и обширных
объЯтий. ’еперь Ћльсен мог плыть только назад.

‹азарет, где лежал кочегар, стоЯл на холме, за городом. …го верхний
этаж состоЯл из спускных тентов, превращающих больницу в веранду. Ћтсюда
видны были порт, океан и - очень близко от стены лазарета - группы
растений, покрытых огромными Яркими цветами, подобных которым Ћльсен не
видел нигде. Ћльсен смотрел на эти цветы, на странные листьЯ из темного
зеленого золота с оттенком страха и недовериЯ. ќти воплощенные замыслы
южной земли, блеск океана, ткущий по горизонту сеть вечной дали, где скрыты
иные, быть может, еще более разительные берега, - беспокоили его, как
дурман, власть которого был он стрЯхнуть не в силах. Љазалось ему, что на
нем надето стеснительное парадное платье, заставлЯющее жалеть о просторной
блузе.
Љроме Ћльсена, в том же помещении лежали распухший от водЯнки француз,
китаец, высохший и желтый, как мумиЯ, и несколько негров. Ќе знаЯ Языков,
Ћльсен не мог говорить с ними; но если бы и мог, то предпочел бы все-таки
лежать молча. ‚ молчании, в неподвижности, в мыслЯх о родине он чувствовал
себЯ ближе к дому. ‚ечером, засыпаЯ, он думал: "Њарта доит корову, старуха
варит рыбу, отец засветил лампу, вымыл руки и сел к огню курить". ’огда
тьма внезапно оборачивалась в его сознании утренней свежестью, и он видел
не летний деревенский вечер, а глухой зимний рассвет. Ћльсен задумчиво, с
неудовольствием улыбалсЯ, смотрел некоторое времЯ перед собой в полную
огней тьму и сосредоточенно засыпал.

III

‚ремЯ шло, а он худел, слабел, кашлЯл; испарина и лихорадочное
состоЯние усиливались. Ќаконец, не видЯ никакой нужды держать неизлечимо
больного кочегара, доктор сказал ему, что у него чахотка и что северный
воздух будет полезнее Ћльсену, чем лихорадочный тропический климат. Ћн
прибавил еще, что на днЯх придет пароход, направлЯющийсЯ в …вропу, что
бумаги и распорЯжениЯ администрации относительно Ћльсена в порЯдке; таким
образом, ему предоставлЯлсЯ выбор: остатьсЯ здесь или ехать домой.
‚ тот день, когда Ћльсен узнал правду, его силы временно вернулись к
нему. Ћн был возбужден и мрачен; ликовал и скорбел, и та внутреннЯЯ нервнаЯ
торопливость, какою стремимсЯ мы, когда это не от нас зависит, приблизить
желаемое, - наполнила его жаждой движениЯ.
Ћн встал, оделсЯ в свое платье, подумал, постоЯл у окна, затем вышел.
Ќесколькими тропинками он достиг берега. Ѓелый песок отделЯл море от стены
леса, склоненной с естественного возвышениЯ почвы к Ћльсену нависшими
остриЯми листьев. ’ам, в сумраке глубоком и нежном, дико блестели отдельно
озаренные ветви. ’ам выглЯдело все, как таинственнаЯ страница неизвестного
Языка, обведеннаЯ арабеском. Џтицы-мухи кропили цветным блеском своим
загадочные растениЯ, и, когда садились, длинные перьЯ их хвостов дрожали,
как струны. —то шевелилось там, смолкало, всплескивало и нежно звенело? что
пело глухим рассеЯнным шумом из глубины? - Ћльсен так и не узнал никогда.
…два трогалось что-то в его душе, готовой уступить дикому и прекрасному
величию этих лесных громад, сотканных из солнца и тени, - подобных саду во
сне, - как с ненавистью он гнал и бил другими мыслЯми это движение, в
трепете и горе призываЯ серый родной угол, так обиженный, ограбленный среди
монументального праздника причудливых, утомлЯющих див. Њох, вереск, ели,
скуднаЯ трава, снег... Ћн поднЯл раковину, огромную, как ваза, великолепной
окраски, в затейливых и тонких изгибах, лежавшую среди других, еще более
красивых и поразительных, с светлым бесстыдством гурии, - поднЯл ее, бросил
и, сильно топнув, разбил каблуком, как разбил бы стакан с Ядом. —ем дальше
он шел, тем тоскливее становилось ему; сердце и дыхание теснились одно
другим, и сам он чувствовал себЯ в тесноте, как бы овеЯнным пестрыми
тканЯми, свивающимисЯ в сплошной жгут. ‘олнце село; огромный, лихорадочно
сверкающий месЯц рассек берег темными полосами; прибой, шумЯ, искрилсЯ на
озаренном песке. Џришла ночь и свернулась на океане с магнетической
улыбкой, как сказка, блеснувшаЯ человеческими глазами.
Ћльсен остановилсЯ: глухой, с шумом воды, пришел издалека голос:
"Ћльсен, это мы, мы! ‘корее вернись к нам! ќто Я, твоЯ милаЯ сестра Њарта,
и твоЯ стараЯ мать ѓертруда; и это Я - твой отец Џетере. €ди и живи
здесь...".

„ва месЯца плыл Ћльсен обратно на пароходе "ѓедвей", затем прибыл
домой и, походив день-два, лег. Ќо теперь свободно, устойчиво чувствовал он
себЯ, был даже весел и, хотЯ речь свою часто прерывал мучительным кашлем,
был совершенно уверен, что скоро выздоровеет. Ќичего не изменилось за времЯ
его отсутствиЯ. ’ак же безнадежно и скучно судилсЯ его отец из-за паЯ в
рыболовном предприЯтии, так же возилась в хлеву мать, так же улыбалась
сестра, и платье у нее было то самое, в каком видел он ее год назад.
Ћн лежал, изредка рассказываЯ о жизни на пароходе, о чужих странах.
Њожно было и продолжать слушать его и уйти: так рассказывают о посещении
музеЯ. Ќо с увлечением, с страстью говорил он о том, как хотелось ему
вернутьсЯ домой. —ем больше он вспоминал это, тем Ярче и прочнее чувствовал
себЯ здесь, - дома, на старой кровати, под старыми кукующими часами.
Ќо бой часов этих начинал все чаще будить его ночью; жарче было дышать
в бессонницу; сильнее болела грудь. ‚ маете, в страхе, в угрызениЯх совести
за то, что "не работник", прошла зима. Ќаконец, весной, стало Ясно ему и
всем, что конец близок.
Ћн наступил в свете раскрытых окон, перед лицом полевых цветов. “же
задыхаЯсь, Ћльсен попросилсЯ сесть у окна. Њерзнущий, весь в поту, с
подушками под головой, Ћльсен смотрел на холмы, вбираЯ кровоточащим
обрывком легкого последние глотки воздуха. ’оска, большаЯ, чем в Џреете,
разрывала его. Џротив его дома, у окна, обращенного к холмам, на руках
матери сидела и смешно билась, махаЯ руками и ногами, крошечнаЯ, как
лепесток, девочка.
- ...„ай!.. - кричала она, выговариваЯ нетвердо это универсальное
слово карапузиков, но едва ли могла понЯть сама, чего именно хочет. "„ай!
„ай!" - голосило дитЯ всем существом своим. —то было нужно ей? ќти ли
простые цветы? €ли солнце, рассматриваемое в апельсинном масштабе? €ли
граница холмов? €ли же все вместе: и то, что за этой границей, и то, что в
самой ней и во всех других - и все, решительно все: - не это ли хотела
она?! Џеред ней стоЯл мир, а ее мать не могла уразуметь, что хочет ребенок,
спрашиваЯ с тревогой и смехом: - "—его же тебе? —его?"
“мирающий человек повернулсЯ к заплаканным лицам своей семьи. ‚месте с
последним усилием мысли вышли из него и все душевные путы, и он понЯл, как
понимал всегда, но не замечал этого, что он - человек, что всЯ землЯ, со
всем, что на ней есть, дана ему длЯ жизни и длЯ признаниЯ этой жизни всюду,
где она есть. Ќо было уже поздно. Ќе поздно было только истечь кровью в
предсмертном смешении действительности и желаниЯ. Ћльсен повернулсЯ к
сестре, обнЯл ее, затем протЯнул руку матери. …го глаза уже подернулись
сном, но в них светилсЯ тот Ћльсен, которого он не узнал и оттолкнул в
Џреете.
- Њы все поедем туда, - сказал он. - ’ам - рай, там солнце цветет в
груди. € там вы похороните менЯ.
Џотом он затих. ‹уннаЯ ночь, свернувшаЯсЯ, как девушка-сказка, на
просторе ‚еликого океана, блеснула глазами и приманила его рукой, и не
стало в Ќорвегии Ћльсена, точно так же, как не был он живой - там.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

‚озвращение. ‚первые - журнал "ђеспубликанец", 1917, ќ 37.

ћ.Љиркин
Last-modified: Wed, 14 May 2003 08:39:19 GMT
Ћцените этот текст:

Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‚озвращение

I

II

III

IV

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ