Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‘мерть ђомелинка

Ћцените этот текст:
Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‘мерть ђомелинка

-----------------------------------------------------------------------
Ђ.‘.ѓрин. ‘обр.соч. в 6-ти томах. ’ом 1. - Њ.: Џравда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 14 маЯ 2003 года
-----------------------------------------------------------------------

ђомелинк не был доволен своей жизнью; впрочем, постоЯнные путешествиЯ
и большой запас денег давали ему возможность по временам заглушать в себе
холодную тоску духа, бывшую единственной и настоЯщей причиной бродЯчей
жизни, которую он вел в продолжение нескольких лет, равнодушно и уже почти
без всЯкого любопытства переезжаЯ с места на место. ‚нимательные, глубокие,
спокойные глаза ђомелинка останавливались на всем, запоминаЯ каждую мелочь,
интонацию голоса, но мир проходил под его взглЯдом своим, замкнутым длЯ
него существованием, как лес мимо стремительно бегущего паровоза.
’еперь, когда ему стукнуло сорок лет, пожалуй, было немного поздно
верить в радостную катастрофу, необычайную, восхитительную перемену
существованиЯ, и мысль о ней лежала где-то в архиве, среди других, полных в
свое времЯ жизни и силы, - мыслей. ђомелинк жил зрением, но смотрел он - не
удивлЯЯсь и не завидуЯ, полный бессознательного доброжелательства
решительно ко всему, что не нарушало его годами накопленного покоЯ. ќто
маленькое приобретение он тратил чрезвычайно расчетливо, заботливо
уклонЯЯсь от всЯких пертурбаций, психологических и иных, где можно оставить
частицу себЯ без всЯкого за это вознаграждениЯ.
Ћбъехав Ђфрику и Ђмерику, ђомелинк вспомнил и об Ђвстралии. ’еперь он
ехал туда на хорошем английском пароходе, испытываЯ сытую скуку от
комфортабельного существованиЯ и от быстро примелькавшихсЯ лиц людей,
сходЯщихсЯ за табльдотом, где шли нескончаемые споры о колониальной
политике, биржевых ценах, где неумолчно звучали названиЯ городов,
разбросанных по всему свету, а земной шар становилсЯ похожим на
колоссальную гостиницу, из номеров которой вышли и случайно собрались в
одном коридоре несколько десЯтков людей. Ѓольшинство ехало с семьЯми: то
были вновь назначенные чиновники и офицеры, два-три туриста с изнеженными
европейскими лицами, несколько женщин.
Ћбыкновенно ђомелинк сидел у себЯ в каюте до вечера. Љогда небо и
океан остывали, и бархатнаЯ, прозрачнаЯ даль краснела в облаках, похожих на
далекие снеговые горы, залитые водой, - он выходил на палубу, садилсЯ у
борта, курил; звезды рождались на его глазах, потом таинственное молчание
мрака наполнЯло пространство, и мысли, медлительные, как полет ночных птиц,
беззвучно тЯнули прЯжу, соединЯвшую душу ђомелинка с далекими берегами
материков, где гасли отблески прошлого.

‚ пЯтницу пароход вышел из ЃомбеЯ, а в понедельник на юге показалась
группа небольших островов.
- Љоралловые рифы, - сказал капитан ђомелинку. Љогда тот остановил на
них свое рассеЯнное внимание. - Њы идем по архипелагу, впереди будет еще
много этих подков.
Ћн стал рассказывать о странной природе атоллов, тишине и лагунах, об
острых зубцах кораллов, спрЯтанных в прозрачной воде, но ђомелинк,
поблагодарив, отошел к юту. Ћн любил всегда и все узнавать сам.
‚ечером снова пришла тоска, того странного молитвенного оттенка, что
сопровождал ђомелинка везде в открытом пространстве, будь то океан или
пустынЯ, степь или большаЯ река. ‹егкий туман стлалсЯ над горизонтом,
небольшое волнение покачивало пароход, и солнце опустилось в глубину дали
неЯрким багровым кругом. Џрофили пассажиров, разместившихсЯ по бортам,
рисовались на вечерней воде бледными, акварельными набросками.
‘темнело; волнение немного усилилось. ‡везд было меньше, только самые
крупные из них пробивались сквозь мглу ночного тумана тусклой, золотой
рЯбью; ђомелинк поднЯлсЯ с места, штурман и старший лейтенант прошли мимо
него, раскланЯлись и пропали в полуозаренном фонарем мраке; они
разговаривали; одно слово, вырвавшись, догнало ђомелинка, он машинально
повторил его:
- Ѓарометр.
Ќа пороге каюты, подставлЯЯ лицо влажному, порывистому ветру, бьющему
в незакрытый иллюминатор, ђомелинк испытал мгновенную потребность дать себе
отчет в чем-то, что наполнЯло его в последнее времЯ все чаще ощущением
беспокойства. „уша не всколыхнулась глубоко, и в голове мелькнули слова,
похожие на рЯд цифр:
- ђомелинк, сорока лет. ђаботал, бывший табачный фабрикант, богат.
Џутешествую, скучно.
Ћн зажег свет, разделсЯ и, прежде чем крепко, как всегда, уснуть,
прочел главу из ‹еббока: о радости быть живым, чувствовать и смотреть.

III

‘он прерывалсЯ толчками, но тотчас одолевал их, не выпускаЯ ђомелинка
из состоЯниЯ физического оцепенениЯ. ‘мутно, и более телом, чем сознанием,
ощущал он перемещение центра тЯжести, ноги то приваливались к стене, то
медленно потЯгивали вниз за собой туловище; руки сползали к коленЯм; иногда
казалось, что весь он наполнен гирЯми, и они катаютсЯ в нем, придавливаЯ к
постели грудь, освобождаЯ ее и снова начинаЯ свою беззвучную, медленную
игру. ђаз его сильно встрЯхнуло, он проснулсЯ совсем, сообразил, что
пароход сильно качает, и вновь защитилсЯ сном.
‘овсем и уже окончательно ђомелинк пришел в себЯ тогда, когда
почувствовал, что летит вниз. Ћн судорожно взмахнул руками, но руки
встретили воздух, сильный удар в голову оглушил его; вскочив, он широко
расставил ноги, как это делают морЯки во времЯ качки, но не удержалсЯ и
отлетел в угол. ‘тульЯ, чемоданы и другие предметы с грохотом носились
вокруг, понЯтиЯ - потолок, пол - по временам исчезали, каюта то
опрокидывалась на ђомелинка, то на мгновение принимала прежнее положение.
Ћглушенный, испуганный, он делал невероЯтные усилиЯ удержатьсЯ на одном
месте, встать, сообщить членам непоколебимую устойчивость. ђазбешенный
океан лишал его свЯзности движений, веса, возможности управлЯть телом. Ћн
походил на игрушку - картонного паЯца, взбрасывающего ноги и руки,
мотающего головой, но роковым образом остающегосЯ на одном месте.
ђомелинк, спотыкаЯсь и распластываЯсь, подполз к вешалке, где висело
его платье. ЋдетьсЯ стоило ему таких же трудов, как трубочисту вылезть из
трубы белым. ‚олнение океана передалось ему, он торопилсЯ на палубу;
разбитый, оглушенный смЯтением, ђомелинк держалсЯ левой рукой за решетку
койки, приводЯ правой в порЯдок все части костюма, которые требовали
особенного вниманиЯ. ‘ палубы летел смутный гул, стуки и дробь шагов, в
открытый иллюминатор хлестали лохмотьЯ волн, разносЯсь брызгами по каюте;
пенистые лужи их переливались от стены к стене; наступало жестокое
бешенство морской ночи, взвихренной ураганом. “дарЯЯсь в обшивку узкого
прохода между каютами, где хлопали, открываЯсь и закрываЯсь, двери,
ђомелинк бросилсЯ к трапу, цеплЯЯсь за поручни, и через минуту стоЯл на
палубе, ухватившись за рычаг крана.
‚ первый момент он не мог вздохнуть, - так силен был ветер, хлеставший
палубу. ‘оленаЯ пена гребней била его в лицо, пароход, проваливаЯсь,
подымалсЯ, подскакивал, ложилсЯ с борта на борт; в сумрачных, трепещущих
огнЯх фонарей бегали, цеплЯЯсь за борта, ванты, палубу, люки - темные
силуэты и пропадали во тьме, выкрикиваЯ неЯсные приказаниЯ, ругательства,
вопросы, похожие на торопливые звуки охрипших рожков или стоны раненых.
€дти не было никакой возможности. ђомелинк крикнул, никто не обратил на
него никакого вниманиЯ.
Џо палубе металась испуганнаЯ, хватающаЯсЯ друг за друга, падающаЯ,
ползущаЯ на четвереньках толпа. ‚се чувства, какие до сих пор приходилось
испытывать ђомелинку, исчезли, новое, не похожее ни на что, смЯтение билось
в его груди вместе с сердцем, ударЯвшим так часто и звонко, как будто оно
было сделано из металла. Џромокший насквозь, босой, без шлЯпы, он словно
прирос к крану, руки его ныли от постоЯнных усилий, казалось, тьма изо всех
сил пытаетсЯ разом оторвать кран от стиснутых пальцев и бросить ђомелинка
на палубу.
‚се остальное вспоминалось им после, как омерзительный, холодный
кошмар воды, сырости, толчков, вихрЯ и паники. Џароход взбросило, колена
ђомелинка согнулись от внезапного сотрЯсениЯ, глухое, словно из-под земли:
"ѓ-ро-н-н"... пронизало судно; продолжительный треск, перекатываЯсь от килЯ
до мачт, заухал в трюмах, смолк, и палуба вдруг наклонилась почти отвесно,
так что ђомелинк стукнулсЯ подбородком в железо крана и несколько секунд
лежал так, повиснув над бездной. Ќаверху, в реЯх, пронзительно гудел шторм,
лихорадочнаЯ, непреодолимаЯ слабость вдруг охватила ђомелинка, он был готов
выпустить опору из рук, отдатьсЯ власти пьЯного ужаса стихий, исчезнуть, -
но крики, раздавшиесЯ вблизи, всколыхнули инстинкт самосохранениЯ.
- ‘пустить шлюпки! ‘ топорами у талей! †енщин вперед!
Њедленно, словно подымающийсЯ после тЯжелой раны зверь, - пароход
выпрЯмилсЯ. ђомелинк отпустил кран, упал и пополз вперед. Ључа полуодетых
женщин и мужчин теснилась перед ним, у борта; шлюпка, выведеннаЯ за борт,
раскачивалась из стороны в сторону. Ћн встал, схватилсЯ за балку и был в
центре толпы, тут же заметив, что шлюпка уже полна. ‚ этот момент стало
светло, как днем, удар грома соединил небо и воду, и ђомелинк, в нескольких
саженЯх от борта, увидел высокую, мокрую, покрытую сбегающими струЯми -
стену. "‘кала!" - решил он, и уже только во вновь наступившем после молнии
мраке мгновенный холод тоски, похожий на ощущение падающего в пропасть,
сковал его - это была волна.
Ћн не успел ни приготовитьсЯ, ни растерЯтьсЯ; окаменев, в течение
одного момента ђомелинк мысленно пережил, до его наступлениЯ, удар
двигающейсЯ водЯной горы, и переживание это стоило смерти. ‡атем бешенаЯ
масса воды сшибла его с ног, полузадушила, сделала легким, закричала в ушах
и выбросила за борт.

‘начала ђомелинк закружилсЯ в глубокой воронке, образовавшейсЯ
вследствие вращательного движениЯ отхлынувшей назад влаги; потом начал
работать пЯтками и выбралсЯ на поверхность. ‚олны перекатывались вокруг
него с глухим шумом, дыбились под ним, держали, покачиваЯ, на закругленных,
пенистых спинах и сбрасывали в глубокие, жидкие Ямы. ‘охранЯЯ, - насколько
это было возможно, - самообладание, ђомелинк повернулсЯ на спину, стараЯсь
двигатьсЯ как можно меньше, чтобы избежать быстрого утомлениЯ, и несколько
минут продержалсЯ так, но скоро подобное положение оказалось немыслимым -
вода заливала рот и нос, и редкие, глубокие вздохи, которые удавалось
делать ђомелинку, шли за счет обессиливающих задержек дыханиЯ. €змученный,
он перевернулсЯ в воде и стал плыть, стараЯсь как можно более сохранить
лицо от внезапных набегов волн и лохмотьев пены, срываемой ветром. Ќамокший
костюм тЯнул вниз и сильно мешал плыть, но сбросить его не было никакой
возможности: бесформенное, лишенное определенного темпа волнение бросало
воду из стороны в сторону, грозЯ перевернуть ђомелинка при малейшей
неосторожности, что могло стоить нескольких невольных глотков соленой воды.
€зредка беглый небесный грохот потрЯсал мрак и бледный, Яркий мертвенный
свет молний обнажал взбешенную зеленоватую воду.
ќти моменты отчаЯнной, нелепо расчетливой борьбы за навернЯка погибшую
жизнь прошли длЯ ђомелинка без страха; страх был бы слишком ничтожен, чтобы
заставить его страдать; он испытал нечто большее - глаза ‘мерти. Ћни лишили
его воли и отчетливого сознаниЯ. ‘ам он, душа его - отсутствовали в то
времЯ, оставалось тело, - с тупой покорностью ‘мерти, - борющеесЯ за лишний
вздох, лишнее движение пальца. ќто был безнадежный торг человека с
небытием, крови - с водой, инстинкта - со штормом, иссЯкающих сил - с
пучиной. ‚ нем не было ни отчаЯниЯ, ни веры в спасение, он был судорожно
извивающимсЯ автоматом с сердцем, полным тьмы и агонии.
€ в то мгновение, когда силы покидали его, когда нестерпимаЯ судорога
стала сводить ноги и тысЯчи острых игл забегали в теле, а сам он сделалсЯ
тЯжелым, как набухший мешок с мукой - еще раз грохнуло в небе и несколько
светлых трещин упали вниз. Њелькнула доска, киль шлюпки, перевернутой
ураганом, руки со страшной быстротой внезапно вспыхнувшего отчаЯниЯ
выбросились из воды, застыли на мокром дереве, грудь ударилась в твердое, и
несколько тоскливых минут длилось безумие последних, сверхъестественных
усилий дышать и держатьсЯ до острой невыносимой ломоты в пальцах; боль эта
казалась райским блаженством.

Ћчнувшись с тупой болью во всем теле, ђомелинк поднЯлсЯ на ноги и
закрыл глаза, ослепленный дневным светом. Ћн стоЯл у самой воды, на берегу
небольшого, кораллового острова; лодка, перевернувшаЯсЯ вверх дном,
валЯлась невдалеке. “ кормы ее, на спине, лицом к ђомелинку, лежала
полуодетаЯ молодаЯ женщина.
Ћн мог бы удивитьсЯ, обрадоватьсЯ присутствию еще, может быть, живого
существа белой породы, но чувство животной радости по отношению к самому
себе сделало его в первый момент бесчувственным. Њашинально, еще
пошатываЯсь от слабости, ђомелинк подошел к женщине, приподнЯл ее за плечи
и прислушалсЯ. Ћна дышала, но слабо, плотно сжатые губы и необычайнаЯ
бледность указывали на глубокий обморок, вызванный потрЯсением.
“сталый от этого небольшого усилиЯ, ђомелинк присел на песок; с
закружившейсЯ головой, дрожащей от слабости, он пристально смотрел в лицо
женщины. Ћн помнил ее: она ехала с братом и спаслась, вероЯтно, так же, как
ђомелинк, держась за киль шлюпки. Њожет быть пальцы их переплетались в то
времЯ, когда, оглушенные штормом, они носились в воде.
ђомелинк поднЯл голову, голос спасенной жизни заговорил в нем, лицо
неудержимо расплывалось в улыбку. Ћн стал смеЯтьсЯ судорожным мелким
смешком, все громче, полный полубезумного восторга перед голубым небом,
пальмами, пустыней морЯ. Ћн чувствовал себЯ, как человек, родившийсЯ
взрослым. Ћн смотрел на песок, и ему становилось необычайно приЯтно, следил
за игрой волны и покатывалсЯ от душившего его счастливого хохота. Ћн был
жив. Љазалось, океан выстирал его внутри и снаружи, всколыхнув ужасом
смерти все притупленные человеческие инстинкты. ‡емлЯ была длЯ него в этот
момент раем, а существование гусеницы гармоничным, как взглЯд божества или
полет фантазии. Ћн не был ни ђомелинком, ни меланхоликом, ни бывшим
табачным фабрикантом, а новым, чудесным длЯ самого себЯ человеком.
†енщина застонала. ђомелинк подошел к ней, нагнулсЯ и употребил все
усилиЯ, чтобы привести ее в чувство. ќто несколько удалось ему; она открыла
глаза и снова закрыла их. ’огда он увидел, что женщина эта поразительно
хороша, и странное, быстрое, как полет мысли, чувство бесконечной любви
обожгло его душу; он протЯнул руки...
—то-то тЯжелое и холодное разорвало его грудь, горло стЯнули судороги,
странный шум во всем теле, - боль, темнота и смерть.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
торм продолжалсЯ. ‘корченное тело ђомелинка носилось в воде,
перевертываЯсь, как пустаЯ бутылка, и через некоторое времЯ тихо пошло ко
дну.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

‘мерть ђомелинка. ‚первые под заглавием "‘мерть" - в журнале
"‚семирнаЯ панорама", 1910, ќ 58.

’абльдот (франц. table d'hote) - общий обеденный стол.
‹еббок, „жон (1834-1913) - английский естествоиспытатель, археолог,
популЯризатор науки.

ћ.Љиркин
Last-modified: Mon, 26 May 2003 05:50:04 GMT
Ћцените этот текст:

Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‘мерть ђомелинка

I

II

III

IV

V

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ