Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‘остЯзание в ‹иссе

Ћцените этот текст:
Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‘остЯзание в ‹иссе

---------------------------------------------------------------------
Ђ.‘.ѓрин. ‘обр.соч. в 6-ти томах. ’ом 4. - Њ.: Џравда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 26 апрелЯ 2003 года
---------------------------------------------------------------------

Ќебо потемнело, авиаторы, окончив осмотр машин, на которых должны были
добиватьсЯ приза, сошлись в маленьком ресторане "Ѓель-Ђми".
Љроме авиаторов, была в ресторане и другаЯ публика, но так как вино
само по себе есть не что иное, как прекрасный полет на месте, то особенного
любопытства присутствие знаменитостей воздуха не возбуждало ни в ком, за
исключением одного человека, сидевшего одиноко в стороне, но не так далеко
от стола авиаторов, чтобы он не мог слышать их разговора. Љазалось, он
прислушиваетсЯ к нему вполоборота, немного наклонив голову к блестЯщей
компании.
…го наружность необходимо должна быть описана. ‚ потертом, легком
пальто, мЯгкой шлЯпе, с белым шарфом вокруг шеи, он имел вид
незначительного корреспондента, каких много бывает в местах всЯких
публичных соревнований. Љлок темных волос, падаЯ из-под шлЯпы, темнил до
переносьЯ высокий, сильно развитый лоб; черные длинного разреза глаза имели
ту особенность выражениЯ, что, казалось, смотрели всегда вдаль, хотЯ бы
предмет зрениЯ был не дальше двух футов. ЏрЯмой нос опиралсЯ на небольшие
темные усы, рот был как бы сведен судорогой, так плотно сжимались губы.
‚ертикальнаЯ складка раздваивала острый подбородок от середины рта до
предела лицевого очерка, так что прЯдь волос, нос и эта замечательнаЯ черта
вместе походили на продольный разрез физиономии. ќтому - что было уже
странно - соответствовало различие профилей: левый профиль ЯвлЯлсЯ в
мЯгком, почти женственном выражении, правый - сосредоточенно хмурым.
‡а круглым столом сидело десЯть пилотов, среди которых нас интересует,
собственно, только один, некто Љартреф, самый отважный и наглый из всей
компании. ‹акейскаЯ физиономиЯ, бледный, нездоровый цвет кожи, заносчивый
тон голоса, прическа хулигана, взглЯд упорно-ничтожный, пестрый костюм
приказчика, пальцы в перстнЯх и удручающий, развратный запах помады
составлЯли Љартрефа.
Ћн был пьЯн, говорил громко, оглЯдывалсЯ вызывающе с
ревниво-независимым видом и, так сказать, играл роль, играл самого себЯ в
картинном противоположении буднЯм. Ћн хвасталсЯ машиной, опытностью,
храбростью и удачливостью. Џолет, разобранный по частЯм жалким мозгом этого
человека, казалсЯ кучей хлама из бензинных бидонов, проволоки, железа и
дерева, болтающегосЯ в пространстве. Ћбученный движению рычагами и
нажиманию кнопок, почтенный ремесленник воздуха ликовал по множеству
различных причин, в числе которых не последней было тщеславие калеки,
получившего костыли.
- ‚се полетЯт, рано или поздно! - кричал Љартреф. - Ђ тогда вспомнЯт
нас и поставЯт нам памЯтник! ’ебе и... мне... и тебе! Џотому, что мы
пионеры!
- Ђ Я видел одного человека, который заплакал! - вскричал тщедушный
пилот Љальо. - џ видел его. - € он вытер слезы платком. - Љак сейчас помню.
Џодъехал с женой человек этот к аэродрому, увидел вверху ђайта и стал
развЯзывать галстук. "Ђх, что?" - сказала ему жена или дама, что с ним
сидела. "Ђх, мне душно! - сказал он. - ‚олнение в горле... - и прослезилсЯ.
- ‘мотри, - говорит, - Њари, на величие человека. Ћн победил воздух!"
”онтан.
‚се приосанились. ЋбщаЯ самодовольнаЯ улыбка потонула в пиве и усах.
Џомолчав, пилоты чокнулись, значительно моргнули бровЯми, выпили и еще
выпили. Ћбразованный авиатор, Ђльфонс †иго, студент политехникума,
внушительно заЯвил:
- Џобеда разума над мертвой материей, инертной и враждебной
цивилизации, идет гигантскими шагами вперед.
‡атем стали обсуждать призы и шансы. Џрисутствующие не говорили ни о
себе, ни о других присутствующих, но где-то, в тени слов, произносимых
хмелеющим Языком, заметно таилсЯ сам говорЯщий, с пальцем, указывающим на
себЯ. Ћдин Љартреф, насупившись, сказал наконец за всех это же самое.
- Џобью рекорд высоты - Я! - заголосил он, нетвердо махаЯ бутылкой над
неполным стаканом. - џ - есть Я! Љто Я? Љартреф. џ ничего не боюсь.
’акое заЯвление мгновенно вызвало тихую ненависть. Љое-кто хмыкнул,
кое-кто преувеличенно громко и радостно выразил отсутствие малейших
сомнений в том, что Љартреф говорит правду; некоторые внимательно, ласково
посматривали на хвастуна, как бы приглашаЯ его не стеснЯтьсЯ и говорЯ:
"‘пасибо на добром слове". ‚друг невидимый нож рассек призрачную близость
этих людей, они стали врагами: далекаЯ сестра вражды - смерть подошла
близко к столу, и каждый увидел ее в образе стрекозообразной машины,
порхающей из облаков вниз длЯ быстрого неудовлетворительного удара о
пыльное поле.
Ќаступило молчание. Ћно длилось недолго, его отравленное острие прочно
засело в душах. Ќастроение испортилось. ЏродолжалсЯ некоторое времЯ кислый
перебой голосов, твердивших различное, но без всЯкого воодушевлениЯ.
‘обутыльники вновь умолкли.
’огда неизвестный, сидевший за столиком, неожиданно и громко сказал:
- ’ак вы летаете!

ќто прозвучало, как апельсин в суп. ’реснул стул, так резко повернулсЯ
Љартреф. ‡а ним и другие, сообразив, из какого угла грЯнул насмешливый
возглас, обернулись и уставились на неизвестного глазами, полными
раздраженной бессмыслицы.
- —то-с? - крикнул Љартреф. Ћн сидел так: голова на руке, локоть на
столе, корпус по косой линии и ноги на отлет, в сторону. ‚ позе было много
презрениЯ, но оно не подействовало. - —то такое там, незнакомый? —то вы
хотите сказать?
- Ќичего особенного, - задумчиво ответил неизвестный. - џ слышал ваш
разговор, и он произвел на менЯ гнусное впечатление. Џолучив это
впечатление, Я постаралсЯ закрепить его теми тремЯ словами, которые, если
не ошибаюсь, встревожили ваше профессиональное самолюбие. “спокойтесь. Њое
мнение не принесет вам ни вреда, ни пользы, так как между вами и мной
ничего нет общего.
’огда, уразумев не смысл сказанного, а неотразимо презрительный тон
короткой речи неизвестного человека, все авиаторы закричали:
- —ерт вас побери, милостивый государь!
- Љакое вам дело до того, что мы говорили между собой?
- ‚аше оскорбительное замечание...
- Џрошу нас оставить, вон!
- Џрочь!
- „олой болтуна!
- ЌегодЯй!
Ќеизвестный встал, поправил шарф и, опустив руки в карманы пальто,
подошел к столу авиаторов. ‡ала насторожилась, глаза публики были
устремлены на него; он чувствовал это, но не смутилсЯ.
- џ хочу, - заговорил неизвестный, - очень хочу хотЯ немного
приблизить вас к полету в истинном смысле этого слова. Љак хочетсЯ лететь?
Љак надо летать? Џопробуем вызвать не пережитое ощущение. ‚ы, допустим,
грустите в толпе, на людной площади. „ень Ясен. Ќебо вздыхает с вами, и вы
хотите полететь, чтобы наконец засмеЯтьсЯ. ’от смех, о котором Я говорю,
близок нежному аромату и беззвучен, как страстно беззвучна душа.
’огда человек делает то, что задумал: слегка топнув ногой, он
устремлЯетсЯ вверх и плывет в таинственной вышине то тихо, то быстро, как
хочет, то останавливаетсЯ на месте, чтобы рассмотреть внизу город, еще
большой, но уже видимый в целом, - более план, чем город, и более рисунок,
чем план; горизонт поднЯлсЯ чашей; он все времЯ на высоте глаз. ‚ летЯщем
все сдвинуто, потрЯсено, вихрь в теле, звон в сердце, но это не страх, не
восторг, а новаЯ чистота - нет тЯжести и точек опоры. Ќет страха и
утомлениЯ, сердцебиение похоже на то, каким сопровождаетсЯ сладостный
поцелуй.
ќто купание без воды, плавание без усилий, шуточное падение с высоты
тысЯч метров, а затем остановка над шпицем собора, недосЯгаемо тЯнувшемсЯ к
вам из недр земли, - в то времЯ как ветер струнит в ушах, а даль огромна,
как океан, вставший стеной, - эти ощущениЯ подобны гениальному оркестру,
озарЯющему душу Ясным волнением. ‚ы повернулись к земле спиной; небо легло
внизу, под вами, и вы падаете к нему, замираЯ от чистоты, счастьЯ и
прозрачности увлекающего пространства. Ќо никогда не упадете на облака, они
станут туманом.
‘нова обернитесь к земле. Ћна без усилиЯ отталкивает, взмывает вас все
выше и выше. ‘ высоты этой ваш путь свободен ночью и днем. ‚ы можете
полететь в Ђвстралию или Љитай, опускаЯсь длЯ отдыха и еды где хотите.
•орошо лететь в сумерках над грустЯщим пахучим лугом, не касаЯсь
травы, лететь тихо, как ход шагом, к недалекому лесу; над его черной
громадой лежит краснаЯ половина уходЯщего солнца. ЏоднЯвшись выше, вы
увидите весь солнечный круг, а в лесу гаснет алаЯ ткань последних лучей.
Њежду тем тщательно охранЯемое под крышей непрочное, безобразное
сооружение, насквозь пропитанное потными испарениЯми мозга, сочинившими его
подозрительную конструкцию, выкатываетсЯ рабочими на траву. …го крыльЯ
мертвы. ќто - материЯ, распЯтаЯ в воздухе; на нее садитсЯ человек с мыслЯми
о бензине, треске винта, прочности гаек и проволоки и, еще не взлетев,
думает, что упал. Џеред ним целаЯ кухнЯ, в которой, на уже упомЯнутом
бензине, готовитсЯ жаркое из пространства и неба. Ќа глазах очки, на ушах -
клапаны; в руках железные палки и - вот - в клетке из проволоки, с холщовой
крышей над головой, подымаетсЯ с разбега в пЯтнадцать сажен птичка божиЯ,
ощупываЯ бока.
Ћ чем же думает славное порхающее создание, держащеесЯ на воздухе в
силу не иных причин, чем те, благодарЯ которым брошенный камень описывает
дугу? Ћтрицание полета скрыто уже в самой скорости, - бешеной скорости
движениЯ; лететь тихо, значит упасть.
„а, так о чем думает? Ћ деньгах, о том, что разобьетсЯ и сгинет. €
множество всЯкой дрЯни вертитсЯ в его голове, - технических папильоток, за
которыми не видно прически. ѓде сесть, где опуститьсЯ? Ђх, страшно улетать
далеко от удобной площади. Ќевозможно опуститьсЯ на крышу, телеграфную
проволоку или вершину скалы. ‹етЯщего тЯнет назад, летЯщий спускаетсЯ -
спускаетсЯ на землю с виноватым лицом, потому что осталсЯ жив, меж тем
зрители уходЯт разочарованные, мечтаЯ о катастрофе.
Џоэтому вы не летали и летать никогда не будете. ‡намение вороны,
лениво пересекающей, махаЯ крыльЯми, ваш судорожный бензиновый путь в синей
стране, должно быть отчеканено на медалЯх и роздано вам на добрую памЯть.
- Ќе хотите ли рюмочку коньЯку? - сказал буфетчик, расположившийсЯ к
неизвестному. - ‚от она, Я налил.
Ќезнакомец, поблагодарив, выпил коньЯк.
…го слова опередили туго закипавшую злобу летчиков. Ќаконец, некоторые
ударили по столу кулаками, некоторые вскочили, опрокинув бутылки. Љартреф,
грозно согнувшись, комкаЯ салфетки и пугаЯ глазами, подступил к
неизвестному.
- „олго вы будете еще мешать нам? - закричал он. - „урацкаЯ публика,
критики, черт вас возьми! Ђ вы летали? ‡наете ли вы хоть одну систему?
“меете сделать короткий спуск? ‘мыслите что-нибудь в авиации? Ќет? ’ак
пошел к черту и не мешай!
Ќезнакомец, улыбаЯсь, рассматривал взбешенное лицо Љартрефа, затем
взглЯнул на свои часы.
- „а, мне пора, - сказал он спокойно, как дома. - Џрощайте, или,
вернее, до свиданиЯ; завтра Я навещу вас, Љартреф.
Ћн расплатилсЯ и вышел. Љогда за ним хлопнула дверь, с гулкой лестницы
не донеслось шума шагов, и летчику показалось, что нахал встал за дверью
подслушивать. Ћн распахнул ее, но никого не увидел и вернулсЯ к столу.

III

"‚оздух хорош", - подумал Љартреф на другой день, когда, описав круг
над аэродромом, рассмотрел внизу солнечную пестроту трибун, полных
зрителей. …го соперники гудели слева и справа; почти одновременно поднЯлось
семь аэропланов. ‘мотрЯ по тому, какое положение принимали они в воздухе,
очерк их напоминал Ящик, конверт или распущенный зонтик. Љазалось, что все
они направлЯютсЯ в одну сторону, между тем летели в другую. Њоторы гудели,
вдали - как толстые струны или поющие волчки, вблизи - треском парусины,
разрываемой над ухом. ‘тоЯл шум, как на фабрике. ‚низу, у гаражей,
двигались по зелени травы фигурки, словно вырезанные из белой бумаги; то
выводили другие аэропланы. €грал духовой оркестр.
Љартреф поднЯлсЯ на высоту тысЯчи метров. ‘ильный ветер трепал его по
лицу, бурное дыхание болезненно напрЯгало грудь, в ушах шумело. ‡емной
пейзаж казалсЯ отсюда качающейсЯ круглой площадью, усеЯнной пЯтнами и
линиЯми; аэроплан как бы стоЯл на месте, в то времЯ, как пространство и
воздух неслись мимо, навстречу. Ћблака были так же далеки, как и с земли.
‚друг он увидел фигуру, относительно которой не мог ни думать ничего,
ни соображать, ни рассмеЯтьсЯ, ни ужаснутьсЯ - так небывало, вне всего
земного, понЯтного и возможного воспрЯнула она слева, как бы мгновенно
сотвореннаЯ воздухом. ќто был неизвестный человек, вызвавший вчера вечером
гнев пилота. Ћн нессЯ в позе лежащего на боку, подперев рукой голову;
новое, прекрасное и жуткое лицо увидел Љартреф. Ћно блестело, иначе нельзЯ
назвать гармонию странного воодушевлениЯ, пылавшего в чертах этого
человека. ЌапрЯженное сиЯние глаз напоминало глаза птиц во времЯ полета. Ћн
был без шлЯпы, в обычном, средней руки костюме; его галстук, выбившись
из-под жилета, билсЯ о пуговицы. Ќо Љартреф не видел его одежды. ’ак,
встретив женщину, сразу поражающую огнем своей красоты, мы замечаем ее
платье, но не видим его.
Љартреф ничего не понЯл. …го душа, пораженнаЯ чувством, которое мы не
можем представить, метнулась прочь; он повиновалсЯ ей, круто нажав руль,
чтобы свернуть в сторону. Ќеизвестный, описав полукруг, мчалсЯ опЯть рЯдом.
Њысль, что это галлюцинациЯ, слабо шевельнулась у Љартрефа; желаЯ оживить
ее, он закричал:
- Ќе надо. Ќе хочу. Ѓред.
- Ќет, не бред, - сказал неизвестный. Ћн тоже кричал, но его слова
были спокойны. - ‚осемь лет назад Я посмотрел вверх и поверил, что могу
летать, как хочу. ‘ тех пор менЯ двигает в воздухе простое желание. џ
подолгу оставалсЯ среди облаков и видел, как формируютсЯ капли дождЯ. џ
знаю тайну образованиЯ шаровидной молнии. •удожественный узор снежинок
складывалсЯ на моих глазах из вздрагивающей сырости. џ опускалсЯ в
пропасти, полные гниющих костей и золота, брошенного несчастьем с узких
проходов. џ знаю все неизвестные острова и земли, Я ем и сплю в воздухе,
как в комнате.
Љартреф молчал. ‚ его груди росла тЯжелаЯ судорога. ‚оздух душил его.
Ќеизвестный изменил положение. Ћн выпрЯмилсЯ и встал над Љартрефом, немного
впереди летчика, лицом к нему. …го волосы сбились по прЯмой линии впереди
лица.
“жас - то есть полнаЯ смерть сознаниЯ в живом теле - овладел
Љартрефом. Ћн нажал руль глубины, желаЯ спуститьсЯ, но сделал это
бессознательно, в направлении, противоположном желанию, и понЯл, что
погибает. Ђэроплан круто взлетел вверх. ‡атем последовал рЯд неверных
усилий, и машина, утратив воздушный рельс, раскачиваЯсь и перевертываЯсь,
как брошеннаЯ игральнаЯ карта, понеслась вниз.
Љартреф видел то небо, то всплывающую из глубины землю. ’о под ним, то
сверху распластывались крыльЯ падающего аэроплана. ‘ердце летчика
задрожало, спутало удары к окаменело в невыносимой боли. Ќо несколько
мгновений он слышал еще музыку, ставшую теперь Ясной, словно она пела в
ушах. ‚еселый перелив флейт, стон барабана, медный крик труб и несколько
отдельных слов, кем-то сказанных на земле тоном взволнованного замечаниЯ,
были последним восприЯтием летчика. Њашина рванула землю и впилась в пыль
грудой дымного хлама.
Ќеизвестный, перелетев залив, опустилсЯ в лесу и, не торопЯсь,
отправилсЯ в город.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

‘остЯзание в ‹иссе. ‚первые - журнал "Љрасный милиционер", 1921, ќќ
2-3. Џо воспоминаниЯм ‚.Џ.Љалицкой - первой жены Ђ.‘.ѓрина - рассказ был
написан в 1910 году.

ћ.Љиркин
Last-modified: Sat, 26 Apr 2003 19:56:51 GMT
Ћцените этот текст: