Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ЉсениЯ ’урпанова

Ћцените этот текст:
Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ЉсениЯ ’урпанова

---------------------------------------------------------------------
Ђ.‘.ѓрин. ‘обр.соч. в 6-ти томах. ’ом 2. - Њ.: Џравда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 25 марта 2003 года
---------------------------------------------------------------------

†ена ссыльного ’урпанова, ЉсениЯ, оделась в полутемной прихожей,
тихонько отворила дверь в кладовую, взЯла корзину и, думаЯ, что двигаетсЯ
неслышно, направилась к выходу. €з столовой вышел ’урпанов.
ЉсениЯ смущенно засмеЯлась, делаЯ круглые невинно-виноватые глаза и
наспех соображаЯ, как обмануть мужа. Ќо он уже увидел корзинку.
- Људа ты, Љсенюшка? - спросил хорошо выспавшийсЯ ’урпанов.
- џ - в лавочку... муки надо и соли. - Ћна открыла дверь, но муж
схватил ее за руку и стал целовать в ухо.
- Ќе надо муки, не надо соли, - проговорил он, - на дворе сыро,
слЯкоть.
- џ резиновые надела, - сказала молодаЯ женщина. - Џусти менЯ.
- Џошли девушку.
- Ќо Я не могу без свежего воздуха, мне надо гулЯть, Я засиживаюсь.
- Ќу, иди, иди, - лениво сказал ’урпанов, расчесываЯ бороду гребешком.
ЉсениЯ кивнула головой и сбежала по лестнице. Ќа дворе ей встретилсЯ
Љузнецов. ќто был круглоголовый, серый, семинарского типа человек, лет под
тридцать, в рыжем драповом пальто, скучный и нездоровый.
- „ома ‚лас €ванович? - спросил он, вЯло здороваЯсь, и, получив
утвердительный ответ, поднЯлсЯ наверх.
- ђаздевайтесь, - сказал ’урпанов. - †ену видели? —то нового?
Љузнецов хмыкнул, потираЯ озЯбшие руки, долго смотрел в глаза ’урпанову
и, словно очнувшись, скинул пальто.
- Ђ? Ќового? - сказал он. - Ќичего нового нет. џ спрашивал у мужиков,
когда река встанет. Ќикто ничего не знает. ‹ет тридцать, говорЯт, такой зимы
не было. ’еперь ведь шестое. Ђ?
- „а, шестое ноЯбрЯ. - ’урпанов расстегнул воротник сорочки, выпЯтив
круглую, белую, волосатую грудь, и стал растирать ее ладонью. - џ хорошо
выспалсЯ. Ќадоело сидеть на острове.
ЏозднЯЯ севернаЯ зима сильно угнетала жителей ’ошного острова. ђека
медлила замерзать; легкое ледЯное сало, а потом более крупный, сломанный
оттепелЯми лед плыл, загромождаЯ русло грЯзно-белой коркой; по временам
льдины скоплЯлись у берегов, примерзали, и вода затЯгивалась стекловидным
полувершковым льдом; он держалсЯ ночь, а утром таЯл, дробилсЯ и уплывал в
море. Њаленькие пароходы, бегавшие летом из города к острову и обратно,
постепенно перестали ходить совсем. ’ошноостровцы вздыхали о санной дороге и
маЯлись.
- Џароходы больше не пойдут, Я думаю, - сказал ’урпанов. - Ђ хорошо бы
в город попасть. Џообедать в ресторане, сходить в кинематограф даже просто
пройтись по улицам.
- ѓлафира ”едоровна вчера мужа за обедом ругала, - захохотал Љузнецов,
- Я даже в тарелку прыснул. "„урак, идиот, скотина", а он сидит и краснеет.
‚чера зашел к Њеркулову, он сидит и бьет себЯ по коленке молоточком - купил
специально молоточек. Ќа одной ноге стоЯл, - забавно смотреть. ‘ухотку
спинного мозга отыскивает.
- ‡начит, все по-старому, - усмехнулсЯ ’урпанов. - Ђ в табурлет
сыграем?
ђасположившись в одной из трех комнат турпановской квартиры, они
сыграли несколько партий. ‚ыиграл Љузнецов. Љарты скоро надоели. Џосле
унылого молчаниЯ, во времЯ которого каждый думал о своем, курЯ папиросу за
папиросой, Љузнецов встал и собралсЯ идти обедать. Џосещение им ’урпанова не
имело другой цели, кроме потребности потолкатьсЯ в чужом доме; это было
обычное бестолковое, хмурое хождение ссыльных друг к другу. Ќа острове, в
деревне их было семь человек, они жили замкнуто, хотЯ и виделись часто,
говорили о пустЯках и втихомолку сплетничали. ЉсениЯ не была ссыльной, она
приехала к мужу с юга. †изнь на севере казалась ей тоскливой и мрачной.

Љороткий ноЯбрьский день переходил в сумерки ’рехверстнаЯ ширина реки
убегала в редком тумане к смутным контурам городских зданий, церквей и
зимующих у набережной морских пароходов, издали, с острова, все это казалось
зубчатой тоненькой лентой. Њедленно плыл, кружась, грЯзный, изрытый дождЯми
лед; на льдинах сидели вороны; сиплое карканье их надоедливо будило тишину.
“ дамбы, среди обмелевших лодок, стоЯли мужики; большой карбас, спущенный на
воду, тыкалсЯ кормой в камни. Њужик без шапки, растрепанный, под хмельком,
кричал:
- Љладь тащи, …мельЯн, да доски, доски приволоки, ловчае!
Њужик, стоЯвший на дамбе, отчаЯнно махал руками в сторону переулка,
откуда, медленно потЯгиваЯ сани с грузом, осторожно, чтобы не оступитьсЯ на
гололедице, выступала пегаЯ лошадь. ђЯдом с лошадью шел высокий, кривоплечий
старик без седины, с темным лицом.
- Џривороти корму, - закричал он, - таскай, сто пудов взЯл, шестеро вас
поедет, али как?
- ‚се тут, - сказал мужик без шапки и, широко расставлЯЯ ноги, потащил
зашитый в рогожу Ящик. ќто были сельди из коптильни высокого старика
’атарьина. Ћн поставлЯл их в городские рыбные лавки.
Ћстальные, скупо и медленно шевелЯсь, как во сне, поснимали с саней
груз, закладываЯ им середину карбаса. Ѓорта сели почти вровень с водой. ѓора
Ящиков, прикрытаЯ рогожей, разделЯла корму от носа. Њолодой парень в желтой
клеенчатой винцероде принес две длинные тесовины, - переходить, если
понадобитсЯ, лед у городского берега.
- ‘тепан Љирилыч, увезите и менЯ, пожалуйста, - сказала, проходЯ,
ЉсениЯ.
’атарьин обернулсЯ. Ћн был хозЯин дома, в котором жили ’урпановы.
- ‘адись, барынЯ, увезу, - деловито сказал он, шлепаЯ сапогами по луже.
Њужики, бросив работу, тупо смотрели на барыню; один, неизвестно
почему, ухмыльнулсЯ, почесав за ухом. ЉсениЯ спустилась к воде. Њутно-желтаЯ
пена двигалась вдоль карбаса, шурша льдом. ЊаленькаЯ, темно-русаЯ женщина
слегка боЯлась этой суровой воды, утлого карбаса, загадочных мужиков, льдин,
серого неба, но в то же времЯ боЯзнь приводила ее в легкое восхищение. …й
казалось, что плыть на карбасе совсем не обыкновенное дело, которым сотни
лет, изо днЯ в день, занимаетсЯ население, а такое же загадочное и новое,
как, например, дрессировка змей. ‘амое себЯ она чувствовала теперь тоже не
балованной городской женщиной, а новой, расположенной к мужикам и мужицкому
Љсенией, которую мужики не могут только видеть, а если б увидели, то
загалдели бы в ее присутствии, не стеснЯЯсь.
‚ то времЯ, когда она, смотрЯ на карбас и реку, думала, что все готово
и можно ехать, мужики действительно загалдели все сразу, и нельзЯ было
понЯть, в чем дело, тон голосов их заставил бы непривычного человека
подумать, что случилось что-то такое важное, что ехать совсем нельзЯ.
Џокричав, все, однако, успокоились и начали размещатьсЯ. —етверо сели на
носу, в весла, один - на корме; ’атарьин подошел к Љсении, говорЯ:
- ‘адитесь, барынЯ, на скамеечку.
ЉсениЯ ступила одной ногой на борт, ожидаЯ, что от этого карбас сразу
наклонитсЯ и черпнет воды, но судно почти не шелохнулось. ’атарьин бросил на
сиденье кусок брезента; в карбасе было тесно и сыро.
- ‘адитесь вот, посушее. Џоехали. ‘ богом!

III

’атарьин держал руль. Љороткий плеск четырех весел мерно удалЯл карбас
от берега. —ерные кучи домов отходили в сторону и назад. ЉсениЯ сидела лицом
к корме, плотно обтЯнув юбкой ноги; ей было слегка холодно и чуть-чуть
страшно. ‡а ее спиной и за грудой Ящиков невидимые гребцы о чем-то говорили
вполголоса; разговор их был отрывист и глух. "Ћ чем бы таком интересном
подумать?" - мысленно произнесла ЉсениЯ. Ќо мысли были только о том, что
непосредственно относилось к настоЯщему положению. Ћна думала, что муж будет
в большом недоумении, узнав об ее поездке, пожалуй, обеспокоитсЯ, а потом,
когда завтра она вернетсЯ, - обрадуетсЯ и удивитсЯ. Ћна любила его сильной,
думающей любовью. "’акой большой и славный, очень милый", - мелькнуло в
голове Љсении.
„ул ровный, холодный ветер; мужики умолкли, а ’атарьин, изгибаЯсь во
все стороны, рассматривал проходЯщий лед, и Љсении казалось, что мужики не
разговаривают потому, что ее присутствие их стеснЯет. Ћт этой мысли ей стало
неловко, она спросила более громко, чем было нужно:
- Ђ сегоднЯ назад поедете?
- ’ам видно будет, - сказал ’атарьин и, помолчав, прибавил: - €з
‡аостровьЯ попадать плохо теперь...
- €з ‡аостровьЯ?
- Џлохо попадать, - продолжал мужик, очевидно, следуЯ своим мыслЯм. -
Џопажа плохаЯ. ‘ала там понаперло, вот что. Ђ с Љикосихи ездиют, вчера мЯсо
везли хорошо, слободно.
‚одЯное пространство, казавшеесЯ раньше загроможденным льдом, теперь,
когда карбас плыл по середине реки, немного очистилось. ’олько у городского
берега стоЯла ровнаЯ, белаЯ полоса. ‘ырой ветер знобил, студил ноги; ЉсениЯ,
не выдержав, встала, переминаЯсь и подергиваЯ плечами.
- ЋзЯбли, хе-хе! - сказал гребец с мочальной бородкой. - ѓород уже
недалеко, чаю попьете.
’атарьин, меж тем, разговорившись, тЯнул низким негромким голосом
рассказ о том, как шесть лет назад плыл из ‘оломбалы с пикшуем, а отец лежал
пьЯный и захлебывалсЯ водой, хлеставшей через борт.
- ЌахлебалсЯ, протрезвел маленько, - сказал коптильщик, - и в ухо мне
как звизданет: "’ы, говорит, •ам, а Я Ќой, отец Я твой, ты это чувствуй" -
однако, свалилсЯ опЯть, вот какие дела.
ЉсениЯ слушала, смотрЯ на серую, длинную воду, уходившую к далеким
берегам ‡аостровьЯ и ’ошного хмурым простором. Ѓольшие льдины, покрытые
снегом и грЯзью, текли к морю; некоторые из них, шипЯ, ползли у самого
карбаса. ‘умеречный узор города показалсЯ вблизи, дома и пароходы как будто
вырастали, подымаЯсь из воды. …хали уже около часа, у Љсении окоченели руки;
сзЯбшаЯсЯ, боЯсь пошевельнутьсЯ, чтобы не озЯбнуть еще больше, она тоскливо
посматривала на берег, мечтаЯ выскочить из неуклюжего карбаса, пробежатьсЯ
по улице, согретьсЯ, зайдЯ в магазин.
Љарбас плыл теперь в рыхлом береговом льду, на носу стоЯл мужик,
раскачиваЯ суденышко; карбас, переваливаЯсь с боку на бок, давил своей
тЯжестью лед; льдины, хрустЯщие, перемешанные как хлеб, накрошенный в
молоко, спирали борта, гребцы отталкивали их баграми, крича: "Ќу еще,
‚асилий, обопрись ловчае, оттЯни назад, не мешкай, дьЯвол, в русло попадай,
норови, норови еще!" Љарбас медленно и шатко скользил к пристани; наконец
обмерзшие мокрые ступени каменного трапа поплыли у ног Љсении. ’атарьин
дернул багром, и карбас остановилсЯ.
- ‚ылезайте! - сказал он, помогаЯ окоченевшей женщине. Ћна поднЯлась на
пристань и улыбнулась от удовольствиЯ.
- Ђ назад скоро? - ЉсениЯ порывалась бежать, мужики, уложив багры,
таскали селедку.
- Ќе мешкайте уж, барынЯ, - сказал коптильщик, - дотемна ехать надо.
ЉсениЯ, порывшись в кошельке, сунула ему тридцать копеек. Њужик охотно
и быстро спрЯтал в карман, говорЯ: "Ќу что, стоит ли, благодарим вас". “ходЯ
с пристани, молодаЯ женщина долго еще слышала шорох льдин, быстрый плеск
весел и ровный гул ветра.
‚озвратившись через час, нагруженнаЯ покупками, резавшими ей пальцы
петельками тонких бечевок, усталаЯ и запыхавшаЯсЯ, она не увидела ни
мужиков, ни карбаса. „ва других, причаленные в том же месте, были пусты,
покачивались, и на дне их, жулькаЯ и почмокиваЯ, переливалась накопившаЯсЯ
вода. Ѓыло почти темно, глухо и ветрено.

’урпанов, после ухода Љузнецова, вспомнил, что жены долго нет, оделсЯ,
прошел к лавочке, увидел за стойкой мужика, рассматривающего картинки старых
журналов, и спросил:
- †ены моей не было у вас?
- Ќету, - сказал мужик, - не приходили.
"—то за черт, - подумал ’урпанов, - не ушла ли она к Ђнтоновым?" Ќо,
тут же вспомнив, что жена Ђнтонова давно в ссоре с ним из-за спора о
"самоценности жизни", оставил эту мысль и прошел на берег. €з казенки шел
парень с двумЯ четвертЯми под мышкой, трезвый, деловито посматриваЯ на
бутылки.
- ѓолубчик, - спросил ’урпанов, - не видал ли ты барыню в белой шапке?
ќто моЯ жена, - прибавил он, думаЯ, что так парню будет понЯтнее, зачем он
об этом спрашивает.
- ‚ белой? - переспросил парень. - ќто ’урпаниха, стало быть... видел
никак супругу вашу, - поправилсЯ он, - на татарьинском карбасе давеча
проехали в город, верно они, глаз у меной такой... приметливый.
’урпанов пожал плечами, покачал головой и, обеспокоенный, подошел к
воде. ‚ темнеющей дали, шурша, двигалсЯ невидимый лед, свистел ветер.
"Ќу, ЉсениЯ, - подумал ’урпанов, - зачем это?" Ќеужели правда? Ќи
вчера, ни сегоднЯ между ними не было разговора о необходимости ехать. ‘
почты, кроме газет, нечего было ожидать, знакомых в городе не было. "ЉсениЯ,
что же это? - твердил ’урпанов. - Ђ вдруг утонет... нет, пустЯки... а вот
простудитсЯ, слЯжет хрупкаЯ"... € почему-то обманула его.
Ќичего не понимаЯ и начинаЯ от этого слегка раздражатьсЯ, ’урпанов
медленно двинулсЯ по дороге среди голых зимних кустов к мысу. —ерные
вечерние избы глухо проступали слева, среди замерзших полей; огонек
спасательной станции горел высоко на мачте меж тусклых звезд. Њысли о
Љсении, доехала ли она и когда вернетсЯ, преследовали ’урпанова.
Ћн вдруг Ясно и живо представил ее, бесшумную, иногда грустную
молчаливо, подчас веселую тем внутренним, смеющимсЯ, тихим и невинным
весельем, которое непременно в конце концов передавалось ему, как бы он ни
хандрил. - "Ђх ты, славнаЯ Љсеничка". - сказал ’урпанов, с удовольствием
чувствуЯ, что любит жену, и вспомнил, что ему часто приходила в голову
мысль: любит ли он ее.
"‚от странно, даже дико, - подумал он, - как же не люблю?" € опЯть
стало страшно, что она утонет. ‘ам он чрезвычайно боЯлсЯ воды, и ко всему,
отмеченному риском, к рекам, лесу, охоте и оружию, относилсЯ с брезгливым
недоумением интеллигента, - полумужчины, неловкого, головного человека.
- ‘егоднЯ приедет, как же иначе, - вслух сказал ’урпанов. - †ена
сбежала! - шутливо усмехнулсЯ он. € вспомнил, что у Њеркулова действительно
убежала жена, не вынесЯ бедности в ссылке с мужем-истериком. ’урпанов
старалсЯ представить, могла ли бы сделать то же самое его ЉсениЯ. ‚опрос
этот интересовал его, но не беспокоил, отношениЯ их были ровные и
заботливые. "Њы все-таки с ней разные, - мои идеалы, например, чужды ей".
Џод идеалами он подразумевал необходимость борьбы за новый, лучший строй. Ќо
представлениЯ об этом строе и способах борьбы за него делались у ’урпанова с
каждым годом все более вЯлыми и отрывочными, а остальные ссыльные даже
избегали говорить об этом, как живописцы не любЯт вспоминать о
недоконченной, невытанцовавшейсЯ картине.
"„а, ЉсениЯ... человек внутренне свободный, - размышлЯл, прогуливаЯсь,
’урпанов. - а все-таки..." —то "все-таки", - он хорошенько не знал. Ќа Языке
сбивчивых туманных мыслей его - это выражало животное чувство превосходства
мужчины. Ћна спорила редко, а если спорила, то утверждала всегда что-нибудь
шедшее вразрез со всеми его установившимисЯ понЯтиЯми, и было видно, что
высказанное принадлежит ей. "Џожалуй, Я не знаю ее, - подумал ’урпанов, - и
не надо знать, так лучше, может быть, она просто недалекаЯ, но добраЯ".
Ћн перешел дорогу, думаЯ повернуть назад, как вдруг заметил
двигающийсЯ, неЯсный силуэт человека, идущего навстречу. ЋчертаниЯ фигуры
показались ему знакомыми. —ерез минуту он поклонилсЯ и обрадовалсЯ. ќто шла
Њарина ‘авельевна Љрасильникова, ссыльнаЯ, вдова убитого на войне офицера;
на ’ошном ее звали попросту Њара. ’урпанов разглЯдел ее улыбку, выразившую
веселье и зЯбкость. ЏолнаЯ, белокураЯ и высокаЯ, она в темноте казалась
стройнее и меньше.
- Ђ, здравствуйте, - более бодрым, чем всегда, голосом сказал ’урпанов.
- ‚ы гулЯете?
- „а вышла пройтись. Ђ вы?
- ’оже. џ провожу вас, - сказал ’урпанов. - ‡наете, жена в город
уехала. € не предупредила. џ вот хожу и ломаю голову: зачем?
- Ќу, по хозЯйству что-нибудь, а вы беспокоитесь?
- Ќет, зачем же... - ’урпанов перебил себЯ: - Ќу что, как дни вашей
жизни?
- Ђ вот скоро срок мой оканчиваетсЯ, - радостно и серьезно заговорила
Њара. - ‚ы, беднЯжки, будете здесь сидеть, а Я уеду. “еду, - повторила она,
как бы стараЯсь полнее представить прелесть освобождениЯ. - ‚ Њоскве
остановлюсь на месЯц; там ведь у менЯ, знаете, знакомства... „ва года жизни
убито. ’еперь догонЯй! € догоню.
- ‚ы можете, - медленно произнес ’урпанов, сбоку оглЯдываЯ женщину. Ћна
шла рЯдом с ним, на одном и том же небольшом расстоЯнии. Џро нее ходили
смешные и раздражающие сплетни, а сослали ее за дело о каком-то партийном
спектакле. ’урпанов сказал:
- ђисковать будете?
Њара сдержанно засмеЯлась.
- Ћ, нет! „овольно с менЯ. Џо горло сыта!
- ‚ы откровенны.
- € вы будьте таким. - Ћна посмотрела на него внимательно, строго. -
Ђктеры вы все, и плохие, плохенькие. Ќу, чего там? ЉакаЯ еще революциЯ? †ивы
- и слава богу.
- Џозвольте же, Њара, - начал было ’урпанов, но вдруг убедительно и
просто почувствовал, что спорить, а тем более горЯчитьсЯ не о чем. - "‚се
это странно, однако, - подумал он, - неужели Я... - но об этом не хотелось
даже думать. - „оступна, или недоступна? - глухо подумал он. - Ќу и свиньЯ
Я, а ЉсениЯ?"
- ‚аша жена сегоднЯ приедет?
- Ќе знаю, - сказал ’урпанов, - а вот что интересно!.. „а, она не
приедет, конечно, уже темно и ветер. ‚ гостинице переночует, Я думаю... ’ак
интересно, Я говорю, вот что: в молодости мы треплемсЯ черт знает как, и
теперь...
- Ќу, и что же? - усмехнулась Њара.
- „а все равно. - …му хотелось изменить разговор в легкую и
двусмысленную игру словами, но он не мог уловить подходЯщего момента. ‚ том,
что жена уехала, а он идет с нравЯщейсЯ ему женщиной и не знает ее отношениЯ
к себе, было что-то жестокое и приЯтное.
- ‘лушайте, - сказал вдруг ’урпанов, втЯгиваЯсь в это немного хмельное,
немного лукавое настроение, - а пойдемте ко мне. ‚ы ведь у менЯ никогда не
были, - повторил он, вспомнив, что Њара лишь две недели переведена на остров
из уездного города, - а у менЯ хорошо, городскаЯ квартира. Ќу, как? …сть
конфекты.
- …сли есть конфекты, - помолчав, сказала Њара, - завернем. ’олько Я
ненадолго. Ђ что у вас хорошаЯ квартира, то этим менЯ, знаете ли, не
удивишь.
- „а разве Я хотел вас удивить?
- Ќу, не хотели, а подумали.
- ѓлупости, - сказал ’урпанов, сердЯсь на то, что действительно это
подумал. - Ќалево в переулочек.
“ крайней избы села, видЯ, что Њара нерешительно ступает по льду лужиц,
он хотел взЯть ее под руку, но почему-то не сделал этого. Ћни подошли к
дому, где жил ’урпанов. ЉрутаЯ, темнаЯ лестница вела наверх; женщина
оступилась, ’урпанов поддержал ее неловко за локоть, теплый и упругий, и
заметил это; и от этого стало душно. —иркнув спичкой, ’урпанов отворил
дверь, стоЯ возле Њары и тупо следЯ за движениЯми ее рук, сбрасывающих
пальто; огонь подошел к пальцам, обжег их; ’урпанов взЯл другую спичку, а
женщина засмеЯлась.
- —то же вы, зажгите лампу, - сказала Њара, - или в темноте будем
сидеть?
- ‚иноват! - Ћн бросилсЯ в столовую и, снЯв зеленый колпак лампы,
осветил комнату. Њара села к столу, оглЯдываЯсь, держась как бы принужденно,
’урпанов стоЯл. Ћн вдруг забыл, что нужно что-нибудь говорить, занимать
гостью, или вызвать ее самое на разговор; грудь, шеЯ и руки женщины, ее
полное, овальное, затаенно-дерзкое лицо путали все мысли ’урпанова;
трусливое волнение наполнЯло его; он сделал усилие, остыл и, подойдЯ к
буфету, вынул коробку.
- Џожалуйста, прошу вас, - сказал ’урпанов, стараЯсь быть просто
корректным, но, против воли, сердце стучало быстрыми, замирающими толчками.
- ќта комната вашей жены? - громко, шелестЯ конфектной бумажкой,
спросила Њара.
- „а, вот посмотрите. - ’урпанов взЯл лампу и пошел в соседнюю комнату,
но гостьЯ не встала, а только кивнула головой, и он вернулсЯ. - ’ам она
устроилась...
- „а, мило у вас, - сказала Њара и принЯлась есть конфекты.
"Ћднако, нужно же говорить что-нибудь", - думал ’урпанов.
- ‡наете, Я недавно читал Ѓельше, "‹юбовь в природе"...
Ћна молчала, ела, откинув голову к стене; сомкнутые губы двигались
сосущими движениЯми, и было видно, что молчание нисколько не стеснЯет ее.
’урпанов, стараЯсь не смотреть на Њару, сбивчиво и путано говорил о Ѓельше,
и чем больше говорил, барабанЯ по столу пальцами, тем Яснее становилось ему,
что Њару Ѓельше вовсе не интересует. Ћна смотрела на него пристально,
блестЯщими глазами и молчала. ‘ердце ’урпанова успокоилось, но осталось
ровное, тЯжелое раздражение. Џосидев немного, он встал, принЯлсЯ ходить по
комнате, говорЯ о Ѓельше, синдикалистах, перемене министра, мужиках и,
взглЯдываЯ на Њару, видел одно и то же, в одном и том же положении,
здоровое, молчаливое лицо со странными, неотступно глЯдЯщими на него
глазами. "—его она, - подумал ’урпанов, - Я человек женатый, однако, и все
это дурь... ‘амка..."
Џоговорив, он замолчал, не слыша ни "да", ни "нет". Џрошла минута; Њара
развернула еще конфекту, а ’урпанов, посмотрев на нее, улыбнулсЯ,
остановилсЯ взглЯдом на подбородке, и вдруг желание стало мучительным, почти
нестерпимым.
- Љак вы смотрите, - сказал ’урпанов, - вот вы какаЯ...
- ЉакаЯ? - Ћна тихонько зевнула. - ‚едь и вы тоже смотрите.
"Ђ что если", - мелькнуло в голове, но ’урпанов смутилсЯ и встал. €,
встав, увидел, что глаза Њары взглЯнули на него еще прЯмее и проще. Ћн
подошел к ней с перехваченным спазмой горлом и, не думаЯ ни о чем, ужасаЯсь
тому, что хотел сделать, и в то же времЯ бессильный воспротивитьсЯ жгучим
толчкам крови, положил руки на плечи Њары. Ћна смотрела прЯмо ему в глаза,
не отодвинулась и не пошевелилась, а ’урпанов, продолжаЯ ужасатьсЯ и
радоватьсЯ, нагнувшись, поцеловал ее в бровь неловким и не давшим ему
никакого удовольствиЯ поцелуем. Ћн весь дрожал, губы его кривились;
чувствуЯ, что теперь все можно, с душой замкнутой, даже слегка враждебной
цветущему телу Њары, путаЯсь, расстегнул пуговицы на пышной груди, и
захмелел.
"Ђ Љсеничка, как же Я... но Я ее люблю, это во мне зверь", - бормотал
мозг ’урпанова; и вдруг без слов, качнувшись стремительно с закрытыми
глазами, Њара левой рукой охватила его шею, притЯнула голову ’урпанова к
горЯчему бюсту; она стала всЯ неловкой, покрасневшей и жадной. - "Љонфекты,
Ѓельше... теперь надо крепко целовать", - подумал ’урпанов и, весь
затрепетав, вырвалсЯ, готовый закричать от страха... Ѓыстрые шаги сзади
замерли отчаЯнной тишиной. Ћн обернулсЯ, ослабел и, задыхаЯсь от
растерЯнности, увидел жену.

ЉсениЯ долго стоЯла на пристани, прислушиваЯсь к гулу ветра,
оглЯдываЯсь и соображаЯ, поедет ли теперь кто-нибудь на остров, или же ей
действительно придетсЯ ночевать в городе.
ЋзадаченнаЯ, она не могла даже долго возмущатьсЯ ’атарьиным, уехавшим,
не дождавшись ее. Ќадоевший деревенский остров теперь, когда на него почти
невозможно было попасть, казалсЯ таким близким и родственным ей, что у
Љсении тоскливо, от нетерпениЯ, сжалось сердце. ’емнаЯ река шумела у ее ног;
ЉсениЯ представила себе мужа, выбегающего на берег прислушатьсЯ, не плещут
ли вдали весла, и почувствовала себЯ виноватой, почти преступницей. ќто
происходило оттого, что именно так тоскливо чувствовала бы она себЯ на его
месте.
Џоспешные шаги нескольких человек и стук телеги заставили ее
обернутьсЯ; пЯтеро крестьЯн, три мужика и две бабы шли сзади ломовика, таща
корзины с пустыми кадушками из-под молока, проданного днем. ‹ошадь
остановилась у воды, огромный человек в кацавейке прыгнул в затрещавший
карбас и принЯлсЯ вычерпывать скопившуюсЯ в нем воду. ’усклый фонарь
пристани освещал погруженные на телегу мешки, остановившихсЯ неподвижно баб
и Љсению, подошедшую к ним. Љолосс, черпавший воду, вылез на край мола,
вытираЯ руки о штаны. ЉсениЯ сказала:
- ‚ы, кажетсЯ, едете на остров?
- €з ’ошного, кладь вот наберем и пошли.
- ‚озьмите менЯ.
- ‘-с удовольствием! - Њужик зашмыгал носом, отвернулсЯ, скрутил
папироску, закурил ее, и блеснувший огонь спички осветил его круглое, темное
лицо с маленькими глазами.
- ’ерентий, - закричал он суетливым, самодовольным голосом, - вот
барынЯ проситсЯ, взЯть што ль?
‘утулый старик, встрЯхиваЯсь под съезжавшим со спины мешком и семенЯ к
каменным ступенЯм, под которыми ожидал карбас, крикнул:
- Џущай, много ли весу в ей!
- Њы завсегда, - сказал круглолицый, поворачиваЯсь к Љсении и выставлЯЯ
ногу каким-то особенно картинным вывертом: - значит, сочувствуем. Љак Я был
серый мужик, - продолжал он, - а служил Я в конной гвардии, в Џетербурге, и
что такое политиканы не знал, ну, то есть... понимаете... да.
Ћн подвинулсЯ ближе и дохнул в лицо Љсении сивухой. Ћна молчала. Њужик
затЯнулсЯ папиросой и, не успеваЯ договорить, потому что другой крикнул ему:
- таскай мешки, че-ерт! - пЯтЯсь задом, пробормотал:
- Љак вы произошли курс вашей гимнастики и науки, а мы водЯную часть,
потому не боимсЯ! Њне хоть сейчас скажи кто: "€ван, беги по льду" - и
готово; это нам нипочем.
Ћн исчез в карбасе, укладываЯ мешки, и, видимо, форсЯ, так как каждое
движение других вызывало с его стороны взрыв авторитетных восклицаний.
’елега, постукиваЯ, отъехала; бабы, волоча корзины и охаЯ, уселись в
корме. ’ретий мужик, вЯлый и благообразный, все времЯ вытираЯ рукой рот,
словно съел гадость, топталсЯ на лестнице и, наконец, сел к мачте на
корточках. ЉсениЯ поместилась против баб. ‘тарик сел к рулю; круглолицый,
толкаЯ всех и немилосердно качаЯ судно, поставил парус. Љарбас сидел глубоко
в воде; зыбь, полнаЯ льдин, терлась у самых бортов.
- Џоехали! - сказал старик. - ’емь, ну да и это бывало. ‘ богом!
Ћн сдернул шапку, перекрестилсЯ, и этот механический жест без слов дал
понЯть Љсении, что ехать теперь опасно и неудобно, но желание скорей попасть
домой вытеснЯло страх. Ћна только бессознательно и доверчиво улыбнулась;
улыбка эта выражала бессловесную просьбу к ночной реке - не очень пугать.
Љарбас отъехал, раздвигаЯ льдины медленным, неуклонным движением.
- Ћй, страшно, - равнодушно сказала баба и замолчала. „ругаЯ грызла
орехи, встрЯхиваЯ головой и шумно отплевываЯсь. •олодный, сильный ветер рвал
воду; карбас приподнЯло, положило на бок, ударило о борт льдиной, отчего он
весь затрЯссЯ и заскрипел, подбросило снова, взмыло еще выше и мЯгко
швырнуло вниз.
- ‚овремЯ поехали! - закричал старик, вертЯ руль. - ‹еший, прости
господи, €ван мешкает который раз, наказанье с парнем.
- Ђ что Я тебе? - сказал круглолицый. - “ менЯ часов нет, Я не барин,
не господин; ходил, верно, не доле тебЯ.
‚етер дул в бок, левый борт черпал воду, по временам бешеные скачки
ветра срывали гребни, обдаваЯ лица плывущих ледЯной сыростью. ‚переди на
далеком берегу острова светилсЯ огонь спасательной станции, и старик упорно
держал на него, хотЯ невидимые толчки залитых водой льдин повторЯлись все
чаще и неожиданнее. Њужик, сидевший ранее на корточках, а теперь ставший на
колени, держась за мешок, заговорил заискивающим, искусственно-веселым
голосом:
- ђазвело, значит, да не попусту; попусту-то зворыхает куда сильнее,
лед, значит, ест волну эту самую, утюжит, а то беда.
- ‹ет пЯтьдесЯт езжу, знаю, - быстро заговорил старик, видимо, говорЯ
длЯ барыни, так как все мужики знали, что каждый из них может рассказать о
реке, - а в туман, либо морок путалсЯ часов по десЯть, отец еще учивал;
смотри, - говорит, - по уху: как ветер дует; дует он тебе правильно, по
одному месту, так и держись и-и, держи, говорит... головы не ворочай, слушай
ветра, заместо компаса он... Ђ то по волоску.
- Џо волоску лучше не надо, - с жаром подхватил стоЯвший на коленЯх
мужик, - вот дым, ежели папироску закурить - унесет, а волосок никуда не
денешь, он на башке; отпусти его, он и показывает.
Ћба замолчали; карбас, стиснутый волной и льдиной, круто положило на
бок, отнесло в сторону, и парус, выйдЯ из ветра, тревожно заполоскал, почти
касаЯсь воды. ЉсениЯ встала; мешок муки упал к ее ногам, придавив
завизжавших баб.
"Њы утонем", - подумала ЉсениЯ, но это был не страх, а жуткое, тЯжелое
возмущение. ‘о всей силой молодой жизни почувствовала она грозный,
потопивший ее мрак, темную даль реки, беспомощность, отсутствие любимого
человека, и ей захотелось жить не иной, а именно такой жизнью, какой жила
она до сих пор и лучше которой, как показалось теперь, быть не может.
‘тарик, бросаЯсь, как угорелый, выдернул мачту, другой отпихивал багром
льдину. Љарбас кренило, он зачерпнул воды и остановилсЯ. € вдруг среди
общего смЯтениЯ раздалсЯ глухой, булькающий шум, льдина ушла под киль,
карбас пошевелилсЯ, выпрЯмилсЯ и стал качатьсЯ.
- ‚есла бери, - крикнул старик, - весла, снесет вас, неуповоротные,
греби што ль!
Ќесколько мгновений продолжалась вознЯ, скрип уключин, беспомощные
толчки, крЯхтенье и брань - и все кончилось! ‚етер дул с прежней силой, но
волнение почти прошло, судно зашло за мыс.
- Ћй, страшно, - снова сказала баба, охаЯ и плюхаЯсь на мешок. - —то и
делаетсЯ, поехала Я с вами!
- Џронесло, и слава богу, - сказал старик, и ЉсениЯ второй раз
почувствовала, что была настоЯщаЯ, серьезнаЯ и большаЯ опасность.

“ дома ЉсениЯ остановилась и, запыхавшись, перевела дух, так как шла
очень скоро, почти бежала, замираЯ от нетерпениЯ и волнениЯ. „уша ее, полнаЯ
нежного оживлениЯ, влюбленности и хитроватой радости, торопилась
высказатьсЯ; уже на ходу она улыбалась, представлЯЯ, как встретит ее муж, и
какой нескончаемый, с восклицаниЯми, притворно-сердитыми упреками и
вопросами начнетсЯ меж ними разговор, пока он снимет ее калоши, а она шапку.
Љак всегда, когда ей особенно хотелось быть с мужем, ЉсениЯ старалась думать
об этом вскользь, и ей было чуть-чуть стыдно от сознаниЯ, что она теперь
женщина и что меж ней и одним из бесчисленных мужчин нет ничего тайного.
ЏоднимаЯсь по лестнице, она сунула руку в карман, где лежало нечто,
купленное ею в городе; это был подарок мужу, часы с монограммой, которым
завтра, в день своего рождениЯ, он должен удивитьсЯ и обрадоватьсЯ. Џока же
она решила сказать, что в город ехать совсем не думала, и это вышло
случайно: вспомнила, что нужно кое-что по хозЯйству.
Ћткрыв дверь, ЉсениЯ увидела блеснувший свет лампы, заслоненной спиною
мужа, быстро подошла и остановилась, еще продолжаЯ машинально улыбатьсЯ.
’урпанов с широко открытыми, помутившимисЯ глазами подскочил к ней,
отступил, оглЯнулсЯ на Њару и побледнел. Њара инстинктивно закрыла грудь,
хихикнув нервным смешком; глаза ее сузились, вспухли и заслезились;
сделавшись вдруг некрасивой, вороватой и жалкой, пунцоваЯ, она, быстро дыша,
застегивала грудь.
ЉсениЯ поднЯла руку, машинально проводЯ ею по глазам, перевела взглЯд с
мужа на женщину, отошла в угол, продолжаЯ неудержимо улыбатьсЯ, побелела и
крепко зажмурилась. ’оскливое, холодное изнеможение овладело ею, два-три
тупых слова - бессмысленных и случайных - заменили на мгновение Ясность
мысли, ноги ослабели, она прислонилась к столу и оцепенела, болезненно
усталаЯ, готоваЯ закричать от боли. Њара, резко вскочив, бросилась в
переднюю; ’урпанов, мигаЯ, захлебываЯсь от напрЯжениЯ и потерЯнности,
сказал:
- ’ы не подумала ли... Њарине ‚асильевне было, знаешь, нехорошо, легкое
головокружение... - Ћн замолчал и жалким, громким голосом прибавил: - Ќу,
как мы съездили, маленькие путешественники?
- Људа? - сказала ЉсениЯ через силу, со страхом, что он будет теперь
лгать, просить прощеньЯ, извиватьсЯ. …й было невыразимо стыдно от мысли, что
муж может узнать об ее поездке. —асы, лежавшие в кармане, были ей
отвратительны, смешны, глупы и тривиальны. Ћни могли быть нужными и важными,
почти живыми, - раньше, но все это было оплевано. - џ была здесь, в гостЯх,
но засиделась.
- Љсюша, - застонал ’урпанов, ломаЯ себе пальцы и делаЯ мучительное
лицо, - это был психоз, ей-богу, поверь мне, не надо катастроф, это был не
Я, Я же люблю тебЯ!
Ќо говорЯ это, он чувствовал, что обращаетсЯ к чужой, случайно зашедшей
сюда женщине, пристальные, отталкивающие его глаза жены были теми новыми
глазами человека, которыми он смотрит раз в жизни и, осмыслив ее по-новому,
умирает верно, просто и стремительно длЯ всех, кроме себЯ. ЉсениЯ молчала;
передумать и осознать все, случившеесЯ так резко, было ей не под силу.
Њужчина, стоЯвший перед ней, сильно напоминал ей ‚ласа, но был чужой.
- Ќу, прощай, ‚лас, - тихо сказала ЉсениЯ, и ей стало жаль себЯ за то,
что она не может какими-нибудь другими, такими же простыми, но огненными
словами передать ему всю силу боли и ужаса. Ћна тронулась к выходу,
обернулась и прибавила: - ‡а что?
- ЉсениЯ! - закричал ’урпанов. - Људа же, что за шутка, Я не допущу! -
Ћн бросилсЯ к ней, хватаЯ ее за руку; она молча и сосредоточенно вырывалась;
’урпанов уступил, думаЯ, что этим смЯгчит ее. Ћна вышла без слез, еще не
знаЯ, что сделает: поедет ли в другую деревню, где можно переночевать, или
наймет карбас к вокзалу, поедет по чистому и тихому рукаву, в темноте, с
горем в душе и звездами над головой.
’урпанов, сбегаЯ по лестнице вслед за Љсенией, бессвЯзно просил и
плакал. Ќа крыльце он остановилсЯ, совершенно упавший духом; маленький,
стройный силуэт женщины быстро уходил в тьму. ‘крипел снег; за овином пел
пьЯный, отчетливо выговариваЯ:

Ѓыло дело под горой, -
Ќа каку нарвалсЯ!
ђаз-другой поцеловал,
’ри часа плевалсЯ!

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

ЉсениЯ ’урпанова. ‚первые - журнал "ђусское богатство", 1912, ќ 3.
‚инцерода - плащ из непромокаемой ткани.
Ѓельше, ‚ильгельм (1861-1939) - немецкий биолог, популЯризатор науки.

ћ.Љиркин
Last-modified: Sat, 29 Mar 2003 09:55:53 GMT
Ћцените этот текст:

Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ЉсениЯ ’урпанова

I

II

III

IV

V

VI

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ